Герасименко Дмитрий Борисович : другие произведения.

Хроники Континента: "Два Клинка" День Первый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Прочтите и оцените пожалуйста.Мир Континента, где издревле вершится спор богов, вечно наполнен войнами и противоборством между разумными расами. Хроники Континента это цикл произведений связанных между собой не только миром, но и персонажами, событиями.

Два клинка.

   Во тьме пещер, в "Чертогах Ночи"
   Открыло Зло лихие очи.
   Пылая жаркими печами,
   Ковали сиды меч ночами.
   И пламя Тьмы тот меч калило,
   В клинок, вселяя злую силу.
   И всемогущ, стал Сид-каган,
   Прибрав всю власть к своим рукам.
   Суровой волей, огнем и сталью
   Окутал север - тьмы вуалью.
   Плачь, скорбь, лишенья, беды
   Горели пламенем победы.
   Велик и грозен меч его,
   Ведь нет сильнее ничего.

(Песнь первая из сказаний Черного волхва)

День Первый

   В северных землях, за Торговым морем, перед самым Великолесьем, между королевствами Рентираш-Орш и Истиной Грекиландией, издревле живет древний народ северных зверян, называвших себя лесовчанами, а свои земли Лесовским княжеством.
   Прирожденные охотники и следопыты, зверяне чтили лесных зверей, за что и имели их покровительство. Семь зверей - семь зверянских родов, и каждый род в чем-то прославлял свое княжество.
   В роду Седых Волков много долгожителей, поэтому этот род считают хранителями Истории Зверян. Черные Волки превосходные витязи, а люди из рода Огненных Лис населяют берега Торгового моря и по природной хитрости умело занимаются торговлей. Зверяне с запада, из родов Пещерных Львов и Угольных Медведей самые сильные и высокие, и только в их родах встречаются берсерки. Из рода Двуликих Росомах - выходят лучшие охотники и звероловы. А род Рысьих Духов вовсе лесные люди, лучшие следопыты.
   Земли Лесовского княжества щедры своими дарами. Леса полны дичи и меха, реки и озера рыбы, луга богаты травой для коней и туров, а плодородные поля приносят богатые урожаи пшеницы и ячменя.
   В портовый город Приморье заморские купцы и торговцы спешат со своим добром, откуда товары по Великому Тракту расходятся по всему княжеству.
   Соседи лесовчан были мировыми, и в отличие от южных стран, за земли не сеяли раздор между собой. Те кровавые времена давно канули в вечность, оставшись в прошлой эпохе. Только изредка тармеки на своих вороных галерах грабили прибрежные земли.
   Нечисти и прочей чертовщины в княжестве было мало, а легендарных и редких зверей и вовсе не было. Люди с ними не ужились. Даже близость Великолесья, не меняла малую численность всей этой живности.
   Столица же, называлась Лесовском, где веками правили мудрые князья из рода Черных Волков. Не ведавшие не позора, не поражений.
   Но смутные времена тенью наступают на гордый народ. И только великому богу Перуну, с высоты грозовых туч известно, что ждет его сынов.
  
   -...Так вот, что ж мне делать оставалось? Пошел. Правда, налегке побоялся, думаю, дай-ка дубинушку возьму, а вдруг не шутит старый про ведьму. Пошел. Совы из леса ухают, волки где-то в роще воют. Ну, думаю, перепил дед крепленой браги. Вот и чудиться ему ведьмы да козлы черные.
   Мужики у костра взорвались дружным хохотом, заглушая звуки ночного леса.
   - И что дальше, Богдан? - Спросил кто-то из мужиков.
   Рыжебородый продолжил:
   - Пришли, ну, полезли через огороды. И к овину. А дед Афанасий отстает, мол, старый, ноги не те уже. - Мужики смеялись, поглаживая бороды, а рассказчик не умолкал. - Открываю овин, дубина на плече, сам про себя усмехаюсь... А мне оттуда бабах в лоб, обухом. У меня аж искры из глаз. Дед сзади как завопит: "Караул, убивают!"...
   - Тихо, мужики, - раздался голос дозорного с дерева. - Скачет кто-то.
   Мужики притихли и прислушались, подавив остатки веселья во внимании. И впрямь, через мгновенье донесся не торопливый стук копыт.
   - Один кажись. - Предположил самый старший из мужиков, с сединой и в голове, и в бороде.
   - Смельчак какой-то с приморских земель.
   - Наверно.
   Лес привычно шумел деревьями и ночным зверьем. Стук копыт становился громче и отчетливей, суля приближение всадника. Ледяной ветер доносился вместе с топотом, поднимая волны мурашек под льняными рубахами мужиков.
   - Ох, и непрост этот ночной гость, - нашептывал Богдан, ползая по шкурам, в поисках своей дубины. - Непрост.
   - Остынь, Богдан, что ты так всполошился? Кто ж чужой в наших лесах будет ездить?
   - Не прав ты, Тит, нутром чую, не ладен наш гость.
   Тит не стал спорить с чувствами Мирослав - деревенского жреца Сварога, хоть и был старостой деревни.
   С дерева донесся предупредительный свист охотника Митрофана. Значит всадник совсем рядом...
   Витязь появился внезапно, верхом на черном как ночь коне, облаченный в темный плащ и в черные рыцарские доспехи, от чего почти сливался с ночью. Лишь редкие отблески серебряных вставок на доспехах и сбруе, отделяли его от тьмы ночного леса. Вооружен он был тяжелым копьем, за спиной висел каплевидный зверянский щит, у седла же, висела секира.
   Братья Пересвет и Владислав переглянулись:
   - Что, неладного-то? Дружинник княжеский, небось. - Сказал Пересвет.
   - Ну. - Как бы поддакнул брату Владислав.
   Все с интересом наблюдали, как витязь приближается, откинув, прочь свои, почти пустые, подозрения. Когда же витязь остановился в нескольких шагах от костра, Тит молвил, показывая, что он старший у мужиков:
   - Здрав будь доблестный витязь! - И тут же низко поклонился.
   Мужики последовали его примеру. Даже Митрофан слез с дерева и согнулся в поклоне.
   Приятным голосом рыцарь отвечал:
   - И вы здравы, будьте люди добрые! - Он, оценивающее осмотрел мужиков сквозь лихие щели для глаз в шлеме, прежде чем молвить вновь. - Лихие нынче времена, может, позволите усталому человеку у костра вашего ночь скоротать?
   Тит, понимая, что пред ним не холоп деревенский, спохватился:
   - Конечно, конечно!
   Чуть ли не силой схватил вороного под уздцы и принял копье. Витязь же проворно соскочил с коня, удивляя мужиков, как легко ему это удается в тяжелых рыцарских доспехах.
   В свете костра на груди у всадника мелькнула гравировка в виде волка на щите - герб рода Черных Волков. От вида, которого мужики, как-то, сразу, засуетились, зная, что у знати в немилости быть себе дороже.
   - Ох, и не к месту, принес черт сего дворяна. - Шепнул Владислав Пересвету, когда тот, ползая по земле, расстилал, медвежью шкуру у костра, рискуя опалить лапти
   - Какого роду? - Спросил витязь, расстегивая ремни шлема.
   - Черные Волки мы. Я Тит, староста Подлески. Это Мирослав - жрец Сварога. - Он стал тыкать пальцем в каждого. - Богдан. Охотник Митрофан. Братья Пересвет и Владислав. И племяш мой, - он указал на безбородого юнца. - Святозар. Мы в Лесовск по зову князя едем. На войну...
   - Славные вы люди, а остальные-то где?
   - Кто? А-а-а, - махнул рукой. - Наши мужики вместе с дружинниками ушли, а у нас пшеница не засеяна была. Вот мы и запоздали.
   Витязь усмехнулся и снял шлем.
   Седые локоны упали на плечи. Он не был стар, как показалось в первый миг, ему было всего лет тридцать от роду. Его карие глаза излучали великую мудрость, какая встречалась лишь у эльфов. Зверянам казалось, что своими глазами он видит их насквозь, ловя на себе их взгляды. Лицо витязя было бледным, как молодой месяц в небе, на котором точно серебром тянулись тонкие линии шрамов. Они не уродовали лицо, наоборот, делали его более мужественным. А правильные черты лица лишь подчеркивали его благородное происхождение. И в отличие от мужиков не носил бороды и усов. Посему и выглядел более цивилизовано и знатно.
   - Вы, небось, проголодались? - Спросил Пересвет. - Присядьте, Отведайте нашу похлебку. - Он неловко выронил, пустую миску из рук, вызывая при этом, улыбку витязя и негодование Тита.
   Витязь же не заставил себя упрашивать, сел, сняв плащ и пояс, погасив при этом алчный взгляд Святозара, на серебряных рукоятках меча и пистолета, сверкающих в свете костра рубинами и александритами. Но не только суровую строгость узрел парень в глазах витязя. Всего на миг, ему показалось, что мир, отражавшийся в глазах витязя, перевернулся, и невероятным образом вскружил Святозару голову, от чего тот, даже слегка дрогнул.
   - Мое имя Демослав. - Сказал он, наконец, устав от вопросительных взоров, при этом ни на кроху не уменьшил интерес к себе.
   - Вы дружинник? - Оправившись от легкого шока, спросил Святозар.
   На что Демослав улыбнулся, отвечая:
   - Если тебе это будет угодно.
   Он принялся за еду. Ел с аппетитом, не стесняясь показать свой голод и простоту, чем завоевывал расположение древлян. Похлебка и краюшка хлеба почти полностью исчезли прежде, чем он спросил:
   - Сами-то что не едите?
   - Как-то не ловко. - За всех ответил Богдан робко, по-детски, улыбаясь.
   Тем не менее, все расселись вокруг костра и дружно стали ужинать. При этом громко расхваливая варево Пересвета. Из сумки Богдана появилось вино. Святозар резво наливал в берестяные кружки, а мужики не менее резво их опустошали.
   - Витязь Демослав...
   - Наливай, Святозар, - опередил его слова Демослав, - после долгого пути не грех расслабиться. - Демослав принял кружку, довольно улыбаясь, и, оглядев бородатых, молвил: - Ну, за здравие!
   Зверяне с интересом наблюдали, как лихо витязь опустошал кружку. Удивлялись и толкали друг другу локтями в бока, подмигивая, мол, по-нашему.
   - Крепка брага, крепка. - Демослав расцвел улыбкой.
   - А вы, небось, с Приморья путь держите?
   - Не совсем, Тит.
   Любопытство мужиков его ни сколько не смущало, наоборот, его забавлял их интерес.
   - А откуда? Если не секрет? - Не выдержал Святозар.
   - С Олдиуса.
   Древляне с еще большим интересом и недоумением стали глядеть на него.
   - А как там?
   - Так же как и здесь, только нечисти много. Упыри да вурдалаки, честному люду покоя не дают. Отчего и люд там недобрый, порой сам нечистью становится...
   - Ведьмами?
   - Да, - махнул витязь. - Колдуны, некроманты, дампиры... двоедушники. - Как-то особо произнес он последнее слово. - Много там всяких.
   - А дампиры кто такие?
   - Плоды греха людей и кровопийц...
   - Ничего себе! - Покачал головой Мирослав. - Низко же пали наши братья олдиусцы.
   - Князья там поганые, что сказать. Они там сами чернокнижат, как черные урхи...
   - А это кто такие? - Не понял Богдан.
   Демослав усмехнулся в который раз.
   - Племя черных магов на южных горах...
   - Целое племя?
   - Угу.
   - Прям все ворожат?
   - Да, Богдан.
   - Етит твою налево, чего только нет в чужих землях. - Выругался Богдан. - А девки "там" как? Красивы?
   Мужики хором рассмеялись.
   - Богдан у нас просто не женат, вот и интересуется. - Пояснил Тит.
   - Красивые. Только не краше наших.- Демослав отложил в сторону пустую миску. - А грекиландки хоть и красивы, но хрупки... Не для наших мужиков...
   Новая волна смеха прокатилась вокруг костра. Только Богдан растеряно хлопал глазами.
   - И мужики у них мелковаты, наши мечи им не по душе. Палашами и шпагами бьются, да вот еще, как у меня, - он указал на пистолет. - Такими штуками пользуются. Пистолетами да мушкетами.
   - Это что цверги делают? - Со знающим видом спросил Тит.
   - Да. Много "там" всякого, но поверьте, мужики, лучше нашего Лесовска не видел земель...
   Разговор удавался на славу. Не было в нем особого хвастовства, присущего знати. Не было в нем и глупой бестактности, присущей черни. На один вечер, за костром люди разного сословия оказались равны.
   Ночь была тихой. А лес не таил в себе опасность, лишь легким дыханием ветра прижимал ближе к костру людей из простонародья и дворянин, заставляя беззаботно беседовать, пить брагу и смеяться от души.
  
   Лесовск - древний город-крепость, один из самых красивых и сильных городов южной стороны Великолесья, уступающий красотой только некоторым городам Кирвинской Грекиландии, которые возводили гномы.
   Неприступность Лесовска легендарна. Давным-давно, во времена четвертой, Кровавой эпохи, тармеки осадили город стотысячной армией и держали в осаде в течение двух месяцев, пока из Рентираш-Оршского королевства и Фельдмица не пришла подмога. Битва под стенами города была выиграна, а город-герой на века прославился в песнях и легендах.
   Высокая крепостная стена Лесовска строилась стуканцами, поэтому катапультой или требучетом не так легко пробить брешь в стене, да и земляной вал перед городом настолько высок, что мешает противнику целиться. Стены день и ночь охраняются войнами двух могучих княжеских Орденов: лучниками и пращурами Ордена Лучезарного Единорога и паладинами Ордена Золотого Дракона. Другие два Ордена занимаются не менее важными делами в государстве: Орден Лесного Варга - следопыты и охотники рыщут в Великолесье, ограждая мирных людей от опасных зверей и существ, а Орден Громовового Грифона - тяжеловооруженных всадников стережет прибрежные деревни от тармеков и корсар.
   Лесовск огромен, его населяют более двадцати тысяч людей и нелюдей. Последние же смогли осесть здесь сравнительно недавно, лет двести назад, но за это время они успели прижиться, а лесовчане привыкнуть к ним.
   Самые почетными и уважаемыми здесь считаются Ванолы - светлые эльфы дома Лучиэль. Отличившись в войне с зверолюдами Эслиламоса, они получили расположение князя и его привилегии. На основе эльфийского алфавита лесовские мудрецы составили лесовский алфавит и грамоту. Именно эльфы в школах грамматики учат дворянских детей Всеобщему наречию, истории и Основной Истине Сотворения Континента. Так как это стала традицией высшего сословия.
   Есть здесь и темные эльфы - Асолы, дома Теэль. В отличие от своих собратьев Ванолов, Асолы занимались военным делом, открыв школу боевых искусств "Молниеносных", где обучались в основном дворяне и аристократы.
   Другое племя - стуканцы, низкорослый горный народ из-за Великолесья, с гор Вериантора. Миролюбивые дальние родственники гномов, еще при князе Валентине, первом лесовском князе, возводили стены города и княжеский замок Лесовска. Вечные строители и кузнецы, как никто другой ценились князьями и дворянами.
   Гаравийцы - зеленокожие гиганты с южных склонов Гермидских гор. Плененные на пиратских кораблях, они долгое время оставались пленниками князя, работая в шахтах и рудниках, строили дороги и мосты, пока не получили свободу. Но на родину возвращаться не стали и осели в Лесовске, занявшись коже-дубильным делом, почетным, в их краях, ремеслом.
   В городе есть два банка, один из которых "Вековечный схрон" принадлежит молчаливому роду Мрачных альвов - миниатюрных копий людей. Они подобно эльфам, расселились по всему Континенту, создавая в каждом крупном городе единицу единой банковской системы.
   Другой банк "Золотая подкова" принадлежит малочисленным существам леприконам -вечных хранителей золота.
   Других же нелюдей здесь было меньше, а Темных Рас здесь не было вовсе.
   Зверяне трудолюбивый народ, поэтому Лесовск, как и многие другие города княжества слыл одним из самых богатейших городов Южного Великолесья.
   Большую часть Лесовска занимали ремесленные кварталы: кузнечные, оружейные, стеклодувные, гончарные, коже-дубильные, мясницкие, ткацкие, обувные, прядильные, пекарные, пивоваренные, винодельные и многие другие. Которые кормили, одевали и обували весь город и близлежащие земли.
   С купеческо-торговым делом здесь обстояло не хуже чем в Приморье, так как именно здесь пересекались торговые пути, связывающие не только Олдиус, Истинную Грекиландию и Рентираш-Орш, но и дикие земли Северного Великолесья.
   Меньшую часть города занимали кварталы Белого города, где в окружении богатых особняков, посольств, цитаделей, школ, гостинец, театров и всевозможных храмов, величественно и гордо возвышался древний замок князя Льва Лесовского.
   Замок - не видевший осад и врагов под стенами своими. Замок - в величии, которого, гномы склоняли свои косматые головы.
   Именно над ней этой пред полнолуной ночью дружинники, охранявшие стены замка, видели образы летучих мышей.
   Как странно, но бдительные дружинники не стали поднимать тревоги. Лишь двое княжеских стрелков с башни цитадели пустили по стреле в таящие в затуманенном небе мутные образы.
  
   - Тихо! - Передовой воин-стуканец жестом остановил отряд, идущий позади него. - Сиды!
   Шепот растворялся в гуле горных пещер Вериантора.
   Стуканцы разом, как по команде затушили факела, и затаились в ожидании. Сердца торопливо стучали, обостряя внимание и нервы. Руки крепче сжали резные мечи и секиры, готовые в любой момент разить врагов.
   Ждать пришлось недолго. Вскоре, вместе с гулом пещерных вод донеслась отчетливая сидская речь, прерываемая яростными криками и рыками. Пещерный народ явно о чем-то спорил между собой.
   - Лорд Алекус! - Шепнул с дрожью в голосе кто-то из стуканцов. - Может лучше обойти их?
   - Нет. - Отвечал воин-стуканец с дорогой секирой и щитом, принадлежащий к касте Золотого Лика. - Это самый короткий путь к Великолесью.
   - Но господин, войны устали...
   - Я знаю, друг мой, Малус. Я тоже устал. Но поверь мне, другого пути может уже и нет. - Алекус вскинул топор, подавая сигнал к готовности. И первым двинулся к источнику света и голосов.
   Но случайность предопределила будущее, неловким звоном холодной стали о каменные стены пещеры. Сиды на другом конце замолкли и уже спустя мгновенье стуканцы услышали четкие шаги кованых сапог.
   Сердца низкорослого народа съежились и замерли, и лишь уверенный шепот лорда, заставил их оправиться и повиноваться:
   - В рассыпную!
   Словно мыши, стуканцы кинулись кто куда, растворяясь окончательно во тьме, прячась за уродливыми бахромками сталогнатов и сталагмит. Сам же лорд Алекус рухнул под стену, скрываясь под полой серого, как стены пещеры, плаща.
   Все утихло. Будто здесь никого и не было. Только гул пещер, тихие всплески от капель со сталактит и топот сидов, несущих с собой свет факелов...
   - Видишь, Кеймор, никого! - Хрипло рявкнул один из сидов. - Вечно тебе кто-то мерещиться, что в Вергонии, что здесь.
   Они прерывисто дышали, водя из стороны в сторону факелами, всматриваясь во тьму, с акинаками и копьями на изготове. Их было трое. Все как на подбор - коренастые и длиннорукие. Выше на голову любого самого высокого стуканца.
   Не удивительно, что Королевские фаланги Вериантора были сломлены впервые часы боя, панцирниками Золотых Доспехов. А предательство генерала Аидлуса Стального Лика, лишь ускорило неминуемое падение Хрустального Трона Верианторского короля. Тем более что стуканцы не являлись воинственной расой, прибегая к помощи наемников из рандаков, которые в сговоре с все тем же Аидлусом подло продали королевство.
   - Меня нюх никогда не подводил, Гемор! - Рычал Кеймор на всеобщем. - Здесь кто-то был! Я их чую...
   - Ну и где они? - Насмехался третий. - Опять тебе духи гор голову кружат.
   - Это стуканцы, а не духи гор! - огрызался Кеймор, гневно взмахивая акинаком.
   - Заткнись! - Гемор напрягся. Блеск, и мелькнувшая тень в глубине пещеры, не оставила его равнодушным к предчувствиям соратника. - Они здесь! - Прошипел он, как раз в тот момент, когда в голову его соратника угодил метательный топор. - Спина к спине! - Рявкнул он Кеймору, заглушая глухой голос тетивы. А тот, уронив на пол факел обернулся, изрыгая потоки крови изо рта, пробитого стрелой горла.
   Гемор в миг поднял щит и занес акинак в ожидании врага, спиной пятясь к стене, где засел Алекус. Мелькнула рука из-за сталогната высвобождая топор, но сид принял его на щит, огласив звоном пещеру.
   Полутьма и невидимый враг окончательно лишил его самообладания, засеяв в его сознании семя паники. Сконцентрировав все внимание перед собой, он ждал атаки, и не видел за спиной растущую тень...
   Точный удар топора, надвое расколол Гемору череп, высвобождая вместе с потоками черной крови, душу.
   - Малус! - Позвал Алекус, вытирая свой топор о плащ сида.
   - Мой лорд? - Стуканцы как мыши из нор, повылазили кто откуда.
   - Зажечь факела! Спрятать трупы! Алкус, вперед на разведку!
  
   Первым ночным дозорным остался Богдан.
   Сидя у костра со своей огромной дубиной, он внимательно всматривался во тьму, и чутко слушал звуки ночного леса. То и дело, кидая свой взгляд на коней, ведь они как никто другой чуют опасность.
   - Ох, и не легок наш путь, коли к сидам пойдем! - Ворчал под шкурой жрец.
   - А что так? - Тихо спросил Богдан, опасаясь потревожить чужой сон.
   - Через Великолесье придется топать. - Пояснил Мирослав, таким же тихим голосом. - А Великолесье, та еще пропасть... - Жрец тяжело вздохнул. - Знал бы ты сколько добрых людей сгинуло там, от нечисти, да от зверя лютого.
   Богдан удивился:
   - Так там же княжеские орденцы, да и с Лесным Братством наш князь давно дружбу водит...
   - Твоя, правда, - согласился Мирослав. - Что князь с ними дружбу нынче водит. А что до дружбы, то ведаешь, что было? - Увидев отрицание в лицах, ответил. - Нет. А я знаю. В Староградских землях, некогда, казематы при каменоломнях были. "Хладным Острогом" прозвали их, ибо над Хладом-озером возвышались, с коего вечно холодом веяло. Но не простые то были казематы, так как покойный князь Валентин, отче нашего Льва-батюшки, туда ведьм и чародеев садил. Пытал их без жалости и губил, ибо считал, что зло злом выводить надобно, огнем и каленым железом. Со всего княжества их туда свозили. Много там чародеев и чернокнижников сгинуло... - Мирослав затих и еле заметно вздохнул. - Никто не знает, как то случилось. Поздней осенью разыгралась невиданной силы буря. Гром. Молния. Поднялся вихрь невиданной мощи, и "Хладный Острог" рухнул, словно ветхая лачуга. Много люда там погибло, а еще больше бежали. Вместе с каторжниками из каменоломен. Долго дружинники Тайной Думы и следопыты излавливали их. Ловили и казнили, ловили и казнили, но многие все равно бежали в Рентираш-Орш, а еще больше в Великолесье.
   Мужики изумленно слушали, внимая, каждое слово, а Мирослав, зачарованным голосом продолжал, играя голыми руками с языками пламени.
   - Не стали княжеские следопыты во владенья волхвов соваться, побоялись. Побоялся и князь великих лесных чаровников беспокоить, и, отозвал людей. Что с беглыми стало, никто не знал. Лет семь прошло, прежде чем меж купцов и торговцев, что на север в Вериантор, через Великолесье ходили, молва пошла о лесных людях, что выручали и оберегали путников от сил леса. Поговаривали будто вовсе, купеческая гильдия договоренность с лесными людьми заключила, зерно и овощи взамен сохранности на Великом Лесном тракте, и прозвались Братством Лесным. - Мужики все ближе подсаживались к костру увлеченные рассказом. - Быстро те слухи до Тайной Думы дошли, и вскоре сам князь занялся ими. Это уж после Лесное Братство узаконилось, а по началу резали и с луков стреляли друг дружку. Долго общий язык не могли найти, кровавая то была тропинка к миру.
   - Как же они в заповедном лесу смогли ужиться-то? Там же зверья лютого полно. От чего же не сгинули? - Удивлялся Пересвет.
   - А от того они не сгинули, потому что их волхвы под своим крылом пригрели. Защиту дали, обучили, да и перевоспитали маленько. Совсем лесными те каторжники стали, точно звери. И люто сидов с орками возненавидели, от того что лес их жгут. Вот уже сорок с лишним лет их костяные стрелы да сулицы, разят в Великолесье "черную" нелюдь, разбойников, зверей опасных да ядовитых гадов. Вот так, разбойники да колдуны всякие, купцам в помощь стали.
   Рядом под шкурой ворочался Святозар. Не спалось. Краем уха слушал он Мирослава, прерываясь на воспоминания о доме: плач матери и сестер, лай волкодава Тризора.
   - "С позором не возвращайся!" - Кричала мать ему вслед, от чего наворачивалась слеза, а рука все крепче сжимала рукоять костяного ножа.
   Он почти забывался, смиряясь со всеми воспоминаниями. Но, находясь, уже на грани бездны сна, готовый целиком окунуться в мир грез, он вспоминал другой кошмар, от которого вздрагивал, и вновь не мог уснуть - взгляд Демослава.
   - Богдан, - тихо позвал он, когда Мирослав уже прекратил рассказ. - Богдан!
   - Что? - Шепотом спросил дозорный.
   - Кто этот Демослав?
   - Шут его разбери. Не знаю, дворянин, наверно. - Он посмотрел через костер, где под дубом спал в доспехах витязь из рода Черных Волков. - Странный он какой-то. Без барских замашек. Как мужик простой.
   - Ага, простой, камни видел? На мече? Такие самоцветы только гномы копают. - Шептал проснувшийся Владислав.
   - Я не про это. - Святозар не унимался. - Я про его взгляд...
   - Не простой он... Человек. - Шептал Мирослав, погружая руки в огонь. - Я тоже заметил, дурной у него глаз...
   Жрец вынул из костра головешку. Внимательно оглядев, молвил:
   - Все тайное станет явным, только тайное время требует...
   - Кончай болтать! - Рявкнул Тит. - Завтра идти далече. - Добавил он спокойней. - Еще не хватало на войну не поспеть.
   Все разом затихли, переосмысливая рассказ жреца Сварога. Позволяя духам сна - марам, овладеть собой.
  
   - Есть, е-е-есть. Хочу есть. - Шептало крысиным ртом маленькое крысоподобное существо. - Долиг хочет кушать. Да, даааа...
   Он ползал по подвалу княжеского замка в поисках еды. Дрожал и извивался, хныкал и пищал от голода и холода.
   Это был крысвек. Жалкое существ, гибрид крысы и человека, детище черных колдунов сидов. Жалкие и ничтожные, издревле служили они сидскому народу, что обитали за Великолесьем, в степях междуречья Кровавой реки и реки Веры среди орчьих орд, в низкогорье, изрытом пещерами, называемом - Оверг-с-Сидз.
   Внезапно в углу мелькнула кошка, привлеченная крысиным запахом... Крысвек мгновенно изготовился к броску, когда та оказалась в замешательстве, не ожидая, что такое большое существо может источать привычный запах жертвы.
   - Мя-я-я-я-у-у-у-у! - Эхом пронеслось по подвалу.
  
   Трепыхание бесчисленных факелов, то и дело погружало отдельные части форта во тьму, скрывая массивные стены из свежесрубленных сосен.
   Огромные варги, сытые и довольные, крепко спали в своих загонах посреди двора форта, жутко прихрамывая во сне. Но их рык, был детским плачем, по сравнению с теми душераздирающими воплями и ревами, что доносились из чащоб Великолесья. Уставшие дозорные орки и сиды, громыхая доспехами поневоле вздрагивали и ежились с каждым новым раскатом, тем самым отгоняя прочь духов сна. Что так подло крались к караульным после тяжелого трудового дня.
   Рослый сотник сид Золотых Доспехов, тем временем, без устали наматывал круг за кругом по форту. Проверяя пост за постом, он щедро осыпал нерадивых орков ударами толстой палки и зуботычинами, окончательно отбивая всякое желание спать. Сидские же панцирники в подобном методе борьбы со сном не нуждались. Годы, проведенные в тренировочных лагерях и "золотых" полках, воспитали в них непоколебимую волю на почве железной дисциплины.
   В острогах стен форта было тихо, орки и сиды крепко спали, не снимая тяжелых доспехов, на жестких нарах, подобно полкам шкафа, рядами расположенных на стенах. Одинокие лучины освещали их лежбище, в бесполезной попытке разогнать темноту.
   В северном краю двора форта, около наспех вырытого мутного колодца, располагалась землянка сотников. Бревенчатая, замазанная грязью и мхом, она отдаленно напоминала типичный дом зверянских деревень. Два сонных сида, скрестив тяжелые алебарды, охраняли вход. Безвольно уставившись на развевающееся полотнище южных войск, они уныло зевали, пытаясь разобрать отголоски фраз командующих, что доносились из землянки.
   Шла четвертая ночь со дня постройки форта. Гарнизон к этому времени уже успел успокоиться и расслабиться, за массивными стенами, от постоянных набегов лютых зверей и Лесного Братства.
   Последние же, только из-за малого своего числа, не в силах были выбить наглухо окопавшиеся золотые отряды. Зато их внезапные и молниеносные атаки и диверсии, почти каждый раз ставили под вопрос существования самого южного пограничного форта Оверг-с-Сидза, глубоко засевая в душах орков и сидов зерна страха и ужаса.
   "Ир-Лары" (что с сидского переводилось как "духи леса") прозвали их за мистическую способность появляться и исчезать не оставляя ничего, кроме серых стрел, с костяными наконечниками, и гор трупов сидских подданых.
   Орчий шаман, безрезультатно, изо дня в день входил в транс, ни разу так и не предсказав нападения Ир-Ларов. Лишь мутные образы друидов в грезах, вели его неведомыми тропами к толпам Лесного Братства. От чего каждое утро напивался, приводя в замешательство сотников, которые не могли отличить транс от опьянения. Но пьянство шамана продолжалось не долго. Злой рок, в виде серой стрелы, навеки лишил все его проблемы и кошмары никчемной жизни.
   Фанатизм Лесного Братства объяснялся всего одним весомым фактом - они отстаивали свои земли, свой Лес.
   А тем временем ночь вошла в свою привычную фазу.
   Полночь.
   Время полноправия и полновластия темных сил.
   Время самых лютых хищников и редких зверей.
   Время темных дел и темных умыслов...
   Меж высоких пней, по стоптанным коваными сапогами папоротникам, бесшумные и неразличимые, со стороны ворот ползли они. Смазанные грязью клинки и копья мерцаньем не выдавали своих владельцев. А кожаные щиты и куртки, во мхе и травах, сливались с ландшафтом.
   Где-то в глубине леса зажигались огни. Не ярко, еле различимо, но, тем не менее, дозорные это заметили. А огни множились с невероятной скоростью. Их становилось все больше и больше, пока вся южная полоса деревьев со стороны ворот не вспыхнула сплошной огненной полосой.
   - Ир-Лары! - Пронзительным криком пронесся призыв к готовности, вместе с ним волна огненных стрел захлестнула форт, пронзая, убивая, поджигая.
   Вмиг вспыхнула травяная крыша загона. Со стен повалились пронзенные дозорные. Тщетно ждали войны приказов, глядя на утыканное стрелами тело сурового сотника.
   Тяжелым ревом загудел сигнальный рог, пробуждая горнизон ото сна. Двери острогов форта распахнулись, выпуская из своих глубин сонное воинство, подставляя их под горящиеи острия стрел. Внутренний двор заполнился криками боли и смерти, смешиваясь с ревом опаленных варгов.
   Тщетно сотники пытались унять панику. Мораль гарнизона пала, точно так же, как и сбитое стрелами полотнище флага. А костяные убийцы все летели и летели, сея все новые смерти, под рев сигнального рога. Но и тот недолго голосил, замолкнув под натиском серооперенных врагов.
   И в этот миг, когда весь форт, охваченный огнем и паникой, устланный трупами и стрелами, стал одним большим, раненным зверем, бющимся в последней схватке со смертью, со скованным разумом цепями адской боли, возник он...
   Генерал Бельвий, правитель Единой Орды, главнокомандующий Армии Южных Границ и истинный фомор, предстал пред своим воинством, в одних только кожаных штанах и сапогах, сверкая неистовым блеском кровавых глаз и булатом огромного палаша. Возвышаясь чрезмерным ростом над своими телохранителями, тесно окружавших его кольцом, он негодовал, искажая татуированное генеральскими наколками лицо готовый жечь своим безумным взглядом, готовым подобно разгорающемуся пожару.
   - Проклятье Трема! - Рявкнул он медвежьим голосом, выступая из окружения телохранителей, не обращая внимания на свистящих повсюду стрелы. - Варгов успокойте!!! Ты! - Он схватил за шиворот сотника панцирников. - Ведра и лопаты! Быстро! Тушить загоны! - Добавив к своим словам увесистый пинок, Бельвий швырнул его в объятья Золотых Доспехов. - Трем вас раздери, лучники!!! - Ревел генерал. - На стену, выродки! Сучье орчье племя! - Костяная стрела пролетела у него над головой и пронзила горло позади стоящего телохранителя. - На стену, черти кривоногие! - Кричал в бешенстве генерал, ощутив обнаженной спиной струю горячей крови телохранителя.
   Орки-лучники и впрямь выглядели нелепо, когда, как обезьяны, стали карабкаться на полати стен, и, протискиваясь между рослыми сидами-панцирниками, наугад стали пускать черные стрелы в полосу огней ближних деревьев.
   А во внутреннем дворе, тем временем, орки-всадники уже успели обуздать сбесившихся варгов. И теперь, прятались вместе с ними под стенами и в острогах. Наблюдая от туда, как первая сотня Золотых Доспехов сидов, вместе со штурмовой пехотой орков, тушили загон, мелькая топорами и лопатами, ведрами и мокрым войлоком.
   Бельвий был в бешенстве. Скрипя сердцем, наблюдал он за гибелью своего воинства. Огонь пожарищ отражался в его кроваво-красных глазах, придавая ему воистину дьявольский лик. Разум постепенно утопал в беснующем море ярости, освобождая от оков звериный нрав хищника.
   - Раненных в остроги! - Кричал генерал, с пеной на губах, ученикам покойного шамана и орчьим костоправам. - Убитых в кучу!
   Не в силах больше наблюдать за своим крахом, Бельвий воскликнул, окончательно взвесив все за и против:
   - Седлать варгов!!!
   Прокатилось на весь форт, от чего все укрепление встрепенулось, одухотворенное бравым решением генерала.
   - Седлать варгов!
   - Седлать варгов!
   - Седлать варгов!
   Кричали верховые со всех сторон, подобно ветру выстраиваясь пред южными воротами. Варги рычали и скулили, послушно повинуясь шипованной сбруе. А орки, предвкушая вкус крови, обнажали серпы и седельные дротики. Ждали приказ, внимая обрывки фраз десятников-ветеранов в волчьих плащах. Им, не меньше чем генералу, хотелось отомстить за соратников.
   А Бельвий, ухватив длиннорукого сотника за рыжи косы, кричал:
   - Бьешь своими по центру! Дожидаешься пехоту, и отступаешь к востоку! Понял? - Натягивая косы сотника точно узду, пытался заглянуть в глаза...
   - Да мой генерал! - Но сотник, не смел, даже поднять взор.
   - Гровакка! - Позвал Бельвий сотника штурмовой пехоты. - Падаль ты степная! Строй своих кривоногих!
   Казалось, что штурмовые орки только и ждали этого призыва к бою. В миг, как один, с рыком и воплем выстроились по обеим сторонам от верховых.
   - Льха! Льха!
   - Льхэй! Льхой!
   - Льхо!
   Вопили со всех верховые, лязгая клыкастыми пастями, впивая до крови острые шпоры в бока рыжих хищников. От чего варги злобно взвывали, поддерживая боевой клич всадников.
   По взмаху палаша Бельвия, ворота поползли в стороны; не успевая отвориться и на половину, как верховые ринулись в них, по одному, затем по двое и по трое, навстречу "свободе" и дождю огненных стрел, прикрывая лихие головы круглыми щитами из бычий кожи.
   - Вперед!!! - Скомандовал генерал штурмовым.
   А те, мгновенно, точно гром, рявкнули свой боевой клич:
   - Глам! Глам! - И с грохотом от ударов копий по щитам, кинулись вслед за всадниками, мерцая в свете факелов медными бляхами кожаных курток.
   Стрелы, трупы, гарь и крики, все смешалось в невероятный букет полный самыми гадкими цветами: смертью и ужасом, болью и безумием, страхом и яростью. И этот ужасный букет не спешил увядать, расцветая вновь и вновь все новыми красками звуков, запахов и деяний...
   Створки ворот, под натиском дюжих орков-стражников, смыкались, выпуская последний десяток, орущих в берсерковой ярости штурмовых орков.
   Стальные петли громко и противно скрипели, разрезая, будто тупым ножом слух тех, кто незаметно подкрался к воротам...
   Ир-лары.
   Лесные духи.
   Братство Леса.
   Тенями ворвались они в форт. Блеском изогнутых клинков и всплеском зеленой крови заявили они о своем присутствии, в одно дыхание, расправившись со стражниками.
   - Ир-лары! - Воскликнул Бельвий, растворяя свою ярость в изумлении.
   Закаленные в бесчисленных схватках телохранители мгновенно сгруппировались, сомкнув щиты и опустив тяжелые алебарды, навстречу быстро сформированному клину отчаянных войнов леса, которые в своем облачении из шкур и веток, походили больше на леших, чем на людей. Истинные "лесные духи". На что рассчитывали они, ворвавшись в стан врагов?
   Только на удачу.
   С ревом, криками и грохотом ударили Ир-лары в ряды сидов, в миг, перевернув передние ряды, превращая в считанные секунды схватку в самую настоящую свалку из шкур, металла и трупов. Звенели сидские щиты и позолоченная броня под ударами изогнутых мечей. Один за другим падали войны отправляясь в царство мертвых.
   Сам Бельвий, в первые же секунды схватки успел схлопотать пару рубящих по обнаженному торсу, но, ослепленный жаром боя, разум не чуял боли, схватившись в серьезном поединке с рослым Ир-ларом в лисий шапке.
   Со всех сторон спешили на помощь сиды и орки, грозно крича и негодуя. Лучники стреляли из луков, разя ядовитыми стрелами не только лесных духов, но и своих однополчан. Безумие захлестывало форт, посреди которого, выбивая снопы искр, бились Бельвий с Ир-ларом. Ни на крупицу не уступая друг другу ни в силе, ни в умении, ни в ярости, ни в характере. Когда вокруг, как свечи в ветреную ночь, угасали в лужах крови телохранители и лесное братство. Удар за ударом, пульс молотком бил в голову обоих, больнее, чем наносимые друг другу раны. Мир для них замкнулся в восприятии лишь противостояния. Мышцы немели, голоса сорвались до хрипа, и все вокруг предвещало последние мгновенья боя...
  
   Тронный зал горного королевского дворца Вериантора, освещенный бесчисленным числом факелов, кишил подданными Чертогов Ночи. Сиды, орки, рандаки, стуканцы пировали здесь, хваля силу и щедрость великого кагана Оверг-с-Сидза.
   Резные столы ломились от обилия жирного мяса и крепкой браги. Голоса срывались и хрипли от бесконечных тостов и хвалы кагану. Слуги и рабы из сидов и стуканцов, птицами порхали меж столов, удовлетворяя желания пирующих. Лопались струны и дырявились барабаны музыкантов, близ трона кагана.
   В дальнем углу зала шумные орки и урук-хаи реваккского ханства, в пьяном угаре, ревели и лаяли на своем грубом наречии, сея брань, и пожиная споры и вкушая драки.
   Сидские же орки-вассалы вели себя более спокойно, вековая дисциплина навязанная Чертогами Ночи, подавила в них ряд животных инстинктов. Тем самым возвышая их над своими зареченскими собратьями.
   Особняком держались рандаки-мичизловы, вольные войны тайги. Не признавая столов и лавок, пировали прямо на мраморном полу, лежа на дорогих коврах, близ жарко горящих каминов. Разрезая своими костяными ножами полусырое мясо, они чинно и церемониально беседовали. Щелкая клыкастыми пастями, отгоняли от себя ручных пушкор, что воровали куски мяса и кости прямо с блюд.
   У самых дверей располагались молчаливые войны-стуканцы Стального Лика, во главе с генералом Аидлусом Злотощитым. Главный предатель Верианторского трона сидел хмурый и злой. За главный стол его никто не пригласил, не смотря на заслуги пред великим каганом. Остальные стуканцы, понимая его унижения, хмурились и в отместку, награждали сидов-слуг тумаками и зуботычинами, якобы за не прожаренное мясо и скисшее пиво. За что получали гневные выкрики от центральных столов, где утопая в каганской благодати восседала элита сидских войск - командующие тяжелыми панцирниками Золотых Доспехов.
   Опора сидского трона, единомыслящие сподвижники кагана, воинственное дворянство - Золотые Доспехи с давних пор славились на весь север, тем, что малым числом подчинили себе бесчисленные орчьи орды и рандакские роды, уравняв тем самым свои права в Чертогах Ночи с Разумом и Духом Ночи (мудрецами и колдунами), став Доспехами Ночи.
   Теперь же, полновластные фавориты великого кагана, Золотые Доспехи не отказывали себе ни в чем. Ни в яствах, ни в вольности, ни в откровенных фразах неприязни в адрес своих союзников.
   Музыка немного численных сидских трубадуров глохла в общей гаме всевозможных голосов. Да и шумные орки, неведомо откуда, доставшие свои бубны и барабаны, хором, невпопад стали исполнять ритмичный гимн Единой орды.
   Но даже это громовое подобие искуства не могло заглушить в этом зале одно, что звучало на всех северных языках и наречиях почти одинаково:
   - Славься Силмор!
   Великий каган Оверг-с-Сидза, наследник фоморийских Чертогов Ночи, хан южного приречья Веры, Антрикской и Единой орд, властелин Вериантора и подгорной тайги восседал на огромном троне из горного хрусталя, оплетенном тонкими нитями золота, серебра и стали, и устланном белоснежными шкурами песцов. Дарами с рандакских тундр.
   Как и все сиды Силмор имел белесый цвет лица, с черными как у орков прожилками. Черты лица его были резки, ровно, как и характер, предрасположенный к решительным поступкам. Его глубоко пассаженные кроваво-красные глаза источали вселенскую мудрость, поддерживаемую бескрайним самоувереньем и кровожадием. А высокий лоб с генеральской татуировкой над правой бровью, добавлял высокомерия его виду. Длинные черные волосы Силмора были аккуратно заплетены замысловатыми гребнями, увенчаные золотой короной, с черным агатом.
   За столом великого кагана было вольно, его занимали самые главные сиды каганата. Генерал Гилмор - наместник рандакской Подгорной Тайги, любивший своих вассалов настолько, что стал подрожать их таежной культуре. Генерал Шарор - наместник Антрикской орды, богатейший из пяти генералов, озолотившийся за счет бесконечных побегов на берега Кровавой реки. Тормор - наместник южного приречья Веры, наиграмотнийший политик и дипломат, получивший некогда образование в самой Грекиландии. Фалор - главный советник кагана и начальник войск Чертогов Ночи, связанный с Силмором кровавыми узами, через младшую сестру. Хан Ревакка - урук-хай союзник Оверг-с-Сидза, с северного приречья Веры. Стармий - главный мудрец и советник, имевший титул - Разум Чертогов Ночи. Он вел свой род от древних фоморийцев, точно так же как и Ичерий - глава черных колдунов Силмора, Дух Чертогов Ночи. Нахватало только одного. Наместника Единой орды генерала Бельвия - истинного фомора и ярого приверженца Чертогов Ночи, родного брата великого кагана.
   -... Кобальты глупы в своей первобытности. - Рассуждал деловитым тоном Шарор . - Охота и собирательство их удел, а вы, каган, хотите сделать из них вассалов, спустив мои боевые галеры в Кровавую реку. Другое дело северные люди. Из них вышли бы хорошие рабы...
   - Я так не думаю, - Возражал изрядно пьяный генерал Тормор. - все люди любят свободу, это вам не альвы и не стуканцы...
   - Волю любого существа можно подавить. - Усмехнулся Ичерий, глядя в глаза Тормора. Вызывая при этом в глубине своих глаз магические искры. - Просто нужно знать метод и обладать им...
   - Сила и магия не единственный способ подчинить себе чужую волю, познанием нрава одного, можно научиться управлять множеством... - Уж было начал философски рассуждать Стармий, но тут вмешался сам Силмор.
   - Вот именно такой метод вы и обязаны применить по отношению к стуканцам, или же в противном случае, - Силмор перевел взгляд на Фалора, что сидел по правую руку от него. - Генералу Фалору, будущему наместнику Верианторских гор, придется не сладко со смутным нравом горняков.
   - Мой каган, стуканцы светлая раса, поэтому и править ими необходимо согласно устоявшимся традициям их королей. - Мудро заметил Стармий. - Но, увы, пока король стуканцов не пленен, ни о каком спокойном правлении не может быть и речи. Стуканцы Серебряного Лика составляют большую часть населения Вериантора, и они, как никто другой, верят в своего короля. Они как ядовитый лжецвет, могут в любой момент распустица, и отравить все и всех, своей идеологией...
   - Сколько слов, а никаких конкретных решений. - Покачал головой Гилмор. - Что если взять того же Аидлуса, внушить ему нашу идеологию, при помощи магии. Короновать. А уж потом управлять всем Вериантором, через него. - Пафоса и гордыни в тоне генерала рандаков было через край много, от чего его мало кто воспринимал в полной мере серьезно.
   - Если было все так просто, то стоило тогда затевать войну? - С насмешкой спросил Фалор. Не услышав ответа, продолжил. - Есть две весомые причины. Первая - Аидлус не принадлежит к королевским кровям. Он даже не дворяне Золотого Лика. Вторая - стуканцы, как и все светлые расы имеют иммунитет к гипнозам и всяким внушениям. - Фалор покосился на Стармий. - Так что, по-моему, кроме кнута и виселицы, эти коротышки ничего не признают. Тем не менее как бы сложно с ними не было, стуканцы, со своими шахтами и рудниками как воздух нужны всему Оверг-с-Сидза. А их торговые связи с южной стороной Великолесья расширяют наши сферы влияния.
   - Фалор, ты забываешься. Зверяне отказались с нами торговать. - Напомнил Стармий. - Более того они собирают армию по ту сторону Великолесья, ссылаясь на некий древний договор со стуканцами, и древнее предсказание об общем происхождении зверян и стуканцов.
   - Предсказание? - Голос Силмора дрогнул. - Что ты о нем знаешь?
   - Ничего, мой каган.
   - Так узнай, - Вскипел Силмор. - Кто из нас верховный мудрец, ты или я?
   - Простите, Великий каган. - Стармий виновато опустил голову.
   Настроение кагана заметно изменилось. Бледное лицо, стало еще белее четче, прорисовывая паутины черных жил. Даже хмельные генералы заметили это, умолкли, предав себя чревоугодию, подобно хану Ревакки, который, плохо понимая Всеобщую речь, глупо пялился на всех своими свиными глазами. По истине в своей грязной медвежьей шкуре и с отсутствием навыков обращения со столовыми приборами, он выглядел как настоящая свинья. Все время, чавкая и прихрюкивая.
   А пир шел своим чередом. Ни яств, ни браги, не уменьшалось, слуги, и рабы усердно следили за этим. Веселье было в полном разгаре. Даже мрачные стуканцы, от обилия пива повеселели и затянули хором старую песнь, привлекая к себе внимание умолкших орков Единой орды, и доброй половины зала.
   В этот момент, никем не замеченный, вместе со слугами в зал проскользнул изрядно истрепанный долгой дорогой, низкорослый сид. Вышивка на его мятой робе, изображавшая дракона, говорила о принадлежности оного к крылатым войскам. Гонец устремился по залу к королевскому трону, придерживая одной рукой кожаную сумку через плечо, а другой привязь акинака. В считанные мгновенья, преодолев зал, предстал он пред троном.
   - Говори! - Молвил настороженный Силмор, завидев его.
   Низкий поклон заставил кожаную одежду под робой скрипеть:
   - Великий каган! Тревожные вести с южных границ принес я на крыльях своего кодрилла. - Выждав секунду, добавил. - Генерал Бельвий пал сраженный хитростью в бою с Лесным Братством...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"