Герасимов Алексей Сергеевич : другие произведения.

Шелест

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На старой заправке трассы А-360 проблемы с наймом нового персонала. Сотрудники, не отработав положенный срок сбегают, оставляя даже личные вещи. Управляющий сети АЗС подозревает, что происходит нечто неладное, но вынужден снова открыть вакансию. Новый соискатель, бывший военный, полагает, что не испугается жутких легенд. Едва наступает ночь, тени за стенами оживают, а потусторонний шелест вынуждает вспомнить о прошлом. Сможет ли новый сотрудник понять, что происходит?

ШЕЛЕСТ

   ПРОЛОГ
   Холодный неистовый ветер эфемерным Голиафом терзал бескрайние просторы тайги. Кроны деревьев, чёрные, скрюченные, метались в конвульсиях. Казалось, они пытаются вытащить корни из почвы и сбежать прочь от чего-то, что прячется в чаще. Ночь сползала на землю не спеша, словно хищник, знающий, что добыча уже в ловушке. Чернильная пасть поглощала краски, звуки, тепло, оставляя после себя леденящий душу вакуум.
   Пластиковый светильник над входом в единственную на сотни километров трассы А360 заправку пытался разогнать тьму. Его тусклый дрожащий свет был бессилен против наступающей темноты. Сергей Борисович Тропарёв покачивался на старом скрипучем стуле в помещении для отдыха, уставившись в моргающее пятно телевизионного кинескопа, который, казалось, уже лет двадцать как отжил своё. Опостылевший зуммер внутри старой "Радуги-3" периодически надрывался, выдавливая из динамиков то статические помехи, то огрызки новостных сюжетов о чём-то далёком и, казалось, нереальном. Порой на экране возникала блёклая студия, где диктор шевелил губами без звука, но тут же картинка сливалась в заснеженное мерцание серости, которое Сергей про себя прозвал "пейзажем бессмысленности".
   Пятидесяти шестилетний мужчина тяжко выдохнул. Подумал было налить себе растворимого кофе из мятой банки, но вспомнил, что за сутки уже истратил почти весь кипяток. Особо пить не хотелось, да и, честно говоря, он сомневался, что ещё одна кружка кофе вернёт бодрость. Скорее всего, сердцебиение только усилится - а оно и так пошаливало в последние дни.
   Комната отдыха, где Сергею пришлось коротать очередную унылую ночь, выглядела как застывшая в девяностых декорация. Линолеум с пузырями, облупившаяся краска на стенах и запах, будто смесь мазута, старых резиновых сапог и табачной пыли. Из мебели: древний потёртый раскладной диван, покрытый засаленными пятнами, стол с телевизором на потрескавшейся поверхности и стул. Единственный источник мягкого света - тусклая лампочка в круглом плафоне на потолке, полном мёртвых комаров. Остальное пространство "украшали" тени, медленно колыхавшиеся при дуновениях сквозняка.
   За самодельной решёткой перед грязным окном моргал единственный фонарь у генераторной, работая с перебоями. То ли реле барахлило, то ли проводка. Знакомый ритм "включился-выключился-включился" безоговорочно действовал на нервы. Кажется, ещё немного - и подмигивание сведёт Сергея с ума. Он уже не первую неделю замечал, как подсознательно замирает в ожидании периода темноты, а потом судорожно "отпускает" дыхание при каждом следующем включении света.
   Сегодняшняя смена шла особенно туго. Дождь с мокрым снегом противно барабанил по водоотливу за окном. Сидеть на одном месте становилось невыносимо. За долгие часы ожидания любая мысль, даже самая безобидная, была способна обернуться липким страхом. Вот и сейчас: стоило ему прикрыть глаза, чтобы унять головную боль, как тут же вспоминался отчёт на почте из центрального офиса: "Сотрудник П. пропал во время ночной смены. Скорее всего, сбежал..." Сергей поначалу скептически относился к подобным историям. Подумаешь, пропал. Может, запил и не вышел на работу. Может, бросил всё и свалил в город. Но сколько уже было таких случаев? Три? Нет, четыре за последние два года. Слишком много "увольнений" для заправки в заднице мира, на которой никто не хочет работать.
   Мужчина понимал, что атмосфера здесь жутковатая. Глухая якутская тайга, разрезаемая федеральной трассой А360. До ближайшего села Улу больше ста километров. Всегда темно. Изредка забредают клиенты, да и те по ночам стараются не делать незапланированных остановок. Но в глубине души Сергей чувствовал, причины "нехватки персонала" уходят куда глубже. В воздухе вокруг АЗС висела постоянная удушливая вязь, которую не объяснить словами. Будто сама природа оживала в ночной тишине, наполнялась потусторонним электричеством, готовым пробежать по венам каждого, кто решится посетить бензоколонку.
   Сергей тяжело привстал. Стул недовольно скрипнул, отзываясь на вес. Пожалуй, надо было размяться, пройтись по вверенной территории. Он пересёк комнату отдыха, скользя взглядом по обшарпанным рамам двух окон. Снаружи холодный ноябрьский ветер рвал и метал. Деревья на обочине, хоть их особо не было видно, шевелили голыми ветками, царапая друг друга, как скелеты в кошмарном сне. Если прислушаться, можно различить всхлипы и тяжкие завывания, когда особо резвые порывы протискиваются в зазор под входной дверью.
   Выйдя в коридор, Сергей запнулся о ведро с обрывками тряпок. Закрыв рот ладонью, чтобы не выругаться, он вспомнил, что сам оставил "уборочную снасть" у прохода и забыл переставить. Слишком много "оставлял и забывал" он в последнее время. Возраст, что ли, берёт своё или нервы всё-таки не выдерживают? Здоровье в целом пошаливало. Под ложечкой засосало, стоило просто подумать, что придётся провести ещё три месяца в этом месте. Умом понимал, что сам выбрал такую работу - зарплата повыше, график с ночными сменами. А главное - сам себе, по сути, хозяин. Но сердце тревожилось всё чаще и чаще, предчувствуя - что-то в этом месте не так. Не просто "глушь", не просто "мрачно" - а словно за каждым углом тебя дожидается неясная тень, готовая ухватить за горло.
   Продолжив обход, он машинально проверил датчики на центральном пульте: уровень топлива в резервуарах, работу насоса, напряжение. Всё вроде бы в норме, только показания вольтметра вдруг прыгнули - стрелка метнулась влево и вернулась. И потом снова. Сергей попробовал отрегулировать блок питания, но тот не реагировал. "Проблема с генератором... - мелькнуло в голове. - Может, сходить проверить? Только сейчас, под таким ливнем, идти к генераторной было бы настоящим испытанием".
   "Проверю через часик", - решил он, снова скользнув взглядом вглубь коридора, откуда тянуло сыростью. Лампочка в конце подмигивала, отбрасывая дрожащие тени на бетонный пол. Под потолком в углу висела огромная паутина, в которой дёргался какой-то невезучий жучок, попавшийся в ловушку. Ничего особенного, обычная картина для старых строений, но Сергей почувствовал, как по спине прошёлся озноб.
   Вернувшись в комнату отдыха, он сел за стол, опустив голову на руки. В такие моменты мужчине жутко хотелось, чтобы хоть кто-то сейчас позвонил или пришёл. Но, разумеется, не было ни звонков, ни звука колокольчика над дверью. Только тихий ворчливый ритм доисторического холодильника, чьё урчание сейчас звучало особенно громко, словно вызывало отголоски далёкого землетрясения где-то в глубинах ада.
   Телевизор тем временем сменил тактику: теперь на экране виднелись расплывчатые силуэты людей, что-то обсуждающих в студии. Без звука и без цвета, словно выцветшее месиво пятен. Но вдруг картинка дрогнула, возник писклявый фон и на секунду прорезался странный фрагмент беседы:
   - ...пропажа... людей... подтверждается...
   Секунда - и снова "снег" на экране. Сергей выпрямился, сердце застучало быстрее. Ему захотелось повысить громкость, но он понимал, что это бесполезно. Телевизор скорее выкинет новую рябь, чем чёткое изображение. Однако то, что он услышал, походило на ключ к его внутренней тревоге. "Пропажа... подтверждается..." - от этих обрывистых слов повеяло холодом, слишком уж явные параллели с историями исчезнувших сотрудников.
   - Чёртов ящик, - пробормотал он вслух, качнув головой так, будто надеялся стряхнуть с разума липкие мысли. - Вернее, чёртова заправка...
   Решив отвлечься, мужчина распахнул дверь в подсобку при комнате отдыха. Вот бы повезло найти старый радиоприёмник или что-то, что будет издавать человеческую речь. Пахнуло сыростью и застоявшейся пылью - будто это помещение не проветривали года три. Внутри на грубо сколоченных полках громоздились коробки с непонятной утварью: списанные журналы, банки со старым машинным маслом, коробки от каких-то автомобильных запчастей. Сергей мазнул взглядом по ним и застыл: на верхней полке стоял облупленный фанерный ящик, а в углу валялся моток тонкого провода, напоминающего антенну.
   "Неужели приёмник? - подумал он, рассматривая контуры ящика. - Или хлам..."
   Проверить находку Сергей не успел. Ему вдруг отчётливо послышалось, как кто-то зашёл в коридор и остановился. Тихий шорох ботинка о пол или просто воображение? Сергей замер, прислушиваясь, как сердце бухает адреналином в висках. Тишина. Даже холодильник на миг будто притих. Он выглянул в дверной проём и тут же ощутил, как внутри всё обрывалось. В глубине коридора, где свет мигал особо капризно, что-то или кто-то скребущим звуком провёл по стене.
   "Показалось, наверняка это ветер... - убеждал он себя, пытаясь успокоиться. - Или крыса..."
   Но крысы не могут издавать такой странный, будто вибрирующий звук, больше напоминающий скрежет когтей по бетону.
   "Всё, хватит ныть, ссыкло! - строго одёрнул он себя. - Иди посмотри". Ведь если он не проверит сейчас, то будет сидеть до утра, прислушиваясь к каждому шороху.
   Мужчина схватил со стола старый фонарик, перевязанный синей изолентой у основания. Затем медленно вышел из комнаты и направил тусклый свет вдоль коридора. Узкий луч выхватил потрескавшуюся краску на стенах и несколько пятен ржавчины, где проступали водяные разводы. Пахнуло чем-то кислым - не то листвой, занесённой сквозняком, не то старой плесенью.
   Шаг, второй, третий... Коридор казался бесконечным. Наконец он достиг двери, ведущей к навесу, прилегающему к заднему двору заправки. Мелкая полоска ветхого резинового уплотнителя свисала у самого порога. Сергей стоял и раздумывал, не вернуться ли назад, придумав себе какое-нибудь оправдание. Мол, ветер оторвал кусок какой-нибудь хрени, вот и скребёт. Но любопытство пересиливало.
   Он резко толкнул дверь. В лицо мгновенно ударил пронизывающий ветер. Сперва показалось, что справа кто-то прошмыгнул, но, приглядевшись, он понял: это рваный пакет, поднятый ветром. Двор заправки лежал перед ним во всём своём унылом величии: пятна масляных луж, наполовину заколоченная мастерская, несколько фонарей, мигающих с ещё большей частотой, чем тот, что виден был из окна.
   Дождь лил тонкими косыми струями, заполняя воздух ровным, будто бы однотонным шумом. И всё же за этой пеленой звуков Сергей различал что-то ещё - свистящий, надрывный звук, который то утихал, то становился громче. Мужчина рискнул выйти под дождь и поёжился, отводя фонарик в сторону, чтобы не слепить себя отражёнными бликами.
   - Ну и погодка, - пробормотал он под нос.
   Однако холод, дождь и промозглость были не основными причинами дискомфорта. В подсознании поселился страх: а вдруг прямо сейчас из-за угла АЗС покажется что-то, кто-то или чего-то жуткое и... наверняка плотоядное? Ведь мысли о бывших сотрудниках заправки не выходили из головы.
   Шаги Сергея звучали раздражающе громко: хлюпанье влажных луж, скрип резиновой подошвы ботинок. Вообще-то, ему следовало сначала проверить генераторную будку справа, но взгляд упорно тянулся к противоположной стороне двора. Он вздрогнул, когда фонарь выхватил из темноты старый рекламный стенд с облезшей надписью "ЛУЧШЕЕ ТОПЛИВО НА ДОРОГЕ!". Надпись была почти неразборчивой. Разве что буквы "Л" и "Г" отчётливо выделялись.
   Приблизившись к стенду, он заметил рваную тряпку, зацепившуюся за острую кромку металлической стойки. Тряпка неприятно хлопала на ветру.
   "Не могла же она так скрежетать?" - подумал он, пытаясь рассмотреть, нет ли рядом каких-то следов.
   Под ногами что-то смачно чавкнуло. Он опустил луч фонаря вниз и увидел крупную вмятину в мокрой земле, заполненную мутной водой. Словно кто-то оставил отпечаток чего-то: может, подошвы большого ботинка, а может, вовсе чего-то животного... Только размер явно не собачий - полследа сантиметров пятнадцать в ширину. Такие оставляют разве что медведи, да и то вряд ли.
   Мужчину передёрнуло. Он попытался сделать пару шагов вбок, чтобы осмотреть, нет ли других отпечатков. Увы, дождь быстро заливал все углубления, так что трудно было отличить случайную рытвину от настоящего следа. Но червячок сомнения зашевелился: это не могло быть обычным следом - великовато, да и расположение выемок какое-то "когтистое".
   - Вот же сука... - выдохнул он и вдруг ощутил, как внутри нарастает страх.
   Звуки природы словно выкрутили на минимум. Наступило неестественное затишье, будто дождь прекратился, ветер стих, а тайга растворилась в вакууме тьмы. Фонари продолжали мигать, но куда реже, как если кто-то отключал их по очереди, ограничивая область видимости Сергея. Снова раздалось то самое жуткое шорох-поскрипывание, только куда ближе. Мужчина вскинул фонарь, направил его туда, где, по ощущениям, находился источник звука. И сразу же увидел, как по стене проехались четыре тонкие линии, будто кто-то царапал краску панелей конечностями. Он отшатнулся, едва не выронив фонарик. Кровь застыла в жилах.
   "Ну нет, - подумал он, - этого просто не может быть!"
   Шум вокруг вернулся на свой прежний уровень громкости. Порыв ветра сорвал со столба старое объявление и протащил его мимо ног Сергея. Но его взгляд по-прежнему был прикован к стене, где царапины ещё не успели найти адекватное объяснение. Возможно, отражение фонаря создавало иллюзию движущихся теней, но Сергею вновь показалось, как неясный силуэт скользнул за угол.
   Хотелось заорать: "Эй! Кто здесь?!" - но ни единого звука не вышло из сведённых ужасом связок. На затылке шевельнулись волосы, ладони вспотели. Сквозь шум дождя до ушей донеслось тихое, но нарастающее жужжание. Поначалу Сергей подумал, что это трансформаторный столб рядом с будкой генератора даёт сбой. Но жужжание не походило на электрический треск - оно было гораздо ближе к звуку пчелиного роя, усиленного во много раз, почти вибрирующего в воздухе.
   Сергей затравленно огляделся. Там, куда он направлял фонарь, ничего не виднелось: ни движения, ни человеческих силуэтов. Но противный звук становился всё громче. Казалось, что он раздаётся отовсюду - из стен, из-под земли, из самого неба.
   - Нет, нет... - тихо пробормотал он, пускаясь бегом к дверям помещения, откуда вышел.
   Фонари то вспыхивали, то снова погружали двор в темноту, создавая эффект стробоскопа. Сергей едва не упал, поскользнувшись в глубокой луже. Когда же он нащупал рукой дверную ручку, жужжание достигло такого уровня, будто тысячи насекомых слетелись и кружили рядом, шевеля крыльями над самым ухом.
   Силы открыть дверь сразу не хватило - пальцы скользили, а защёлку будто заклинило. Он подозревал, что ещё секунда - и паника достигнет точки невозврата. К горлу подкатывала волна ужаса, от которой пересыхали губы, а во рту чувствовался противный привкус металла.
   Наконец замок щёлкнул, дверь поддалась и Сергей ввалился внутрь. Дрожащей рукой захлопнув полотно за собой, он привалился к двери спиной, тяжело дыша. Может, всё это "просто показалось", но жужжание казалось таким реальным, таким осязаемым, что внутри всё тряслось.
   - Что за... чёрт... - прошипел он, переведя взгляд на фонарик, мерцающий в руке.
   Внезапно в коридоре померк свет. Сначала лампочка на потолке замигала, потом раздался короткий треск, и она погасла совсем. Остался лишь слабый луч фонаря, подёргивающийся синеватым свечением на грани разряда батареек.
   Сергей понял, что где-то на линии, тянущейся вдоль трассы, обрыв и он остаётся один на один с последствиями аварии. Вдалеке раздался гул включившегося генератора, и свет, моргая, соизволил вернуться. Нервы звенели, как натянутая струна, и любое предположение грозило сорваться в безумие. Однако долго сидеть в коридоре не имело смысла: если не разобраться в причинах неисправности, то скоро и отопление вырубится, и связь пропадёт. А если генератор окончательно навернётся - тогда всё погрузится в кромешную мглу.
   Приподнявшись, он, прихрамывая, зашагал обратно в сторону комнаты отдыха. Дверь открылась рывком, в лицо ударил колкий свет телевизора. Теперь экран не был засыпан "снегом" - наоборот, показывал пёструю череду кадров, словно кто-то судорожно переключал каналы. Но звука практически не было, лишь слабое шипение вперемешку с утробным бульканьем.
   - Да что происходит, ёб вашу мать... - выдавил Сергей, делая стремительный шаг в сторону телевизора.
   Изображение вдруг застыло на статичной картинке: коридор (такой же, как на заправке) и в коридоре - силуэт человека, точнее, нечто, что чертами напоминало человека. Спина согнута, руки нелепо торчат в стороны... Экран всколыхнулся, помехи полоснули горизонтальными штрихами, и всё пропало. Электричество снова вырубилось.
   Сердце Сергея пропустило удар. Он не мог поверить глазам: телевизор не мог показывать... его же собственное строение? На АЗС не было камер наблюдения. Или это игра света и его разыгравшееся воображение подогнали знакомую геометрию?
   Фонарь в руке дрогнул, пятно света заметалось по полу. Мужчина вынужден был отвести взгляд от погасшего кинескопа и осмотреть комнату. Те же обшарпанные стены, стол, на котором валялись журналы и чашка. Но ему всё равно казалось, будто за спиной кто-то стоит.
   Послышался шелест, похожий на шёпот. Едва различимый, словно старые сухие листья, потревоженные ветром. Он раздался в комнате или пробрался сюда с улицы? Сергей не мог понять. Он медленно повернулся, стараясь не производить лишнего шума, и на мгновение ему действительно показалось, что в углу у холодильника мелькнула человеческая тень. Но свет фонаря подтвердил, что там не было никого.
   Видения, галлюцинации? А может, всё это нечто куда более жуткое? Сергей протёр лицо дрожащей рукой, чувствуя, как на лбу выступил холодный пот.
   - Нужно позвонить... - вслух сказал он, хотя отчётливо понимал: телефон в такую погоду наверняка не работает. Со связью в этой глуши были большие проблемы. В пасмурный день она стабильно отсутствовала. И всё же надо попробовать. Бросив беглый взгляд на столешницу, где лежала его старая Nokia, он увидел, что индикатор заряда моргает красным - телефон был готов вот-вот отключиться. Сев на стул так, чтобы стол защищал его от дверного проёма, он кое-как разблокировал клавиатуру и попытался вызвать знакомый номер. "Нет регистрации в сети", - словно приговор, возникло сообщение на экране.
   - Прелестно, - прошептал Сергей, ощутив, как его начинает колотить лёгкая дрожь.
   Жужжание, которое отчётливо звучало на улице, потускнело, стало уходить на второй план, зато в голове зудела неприятная мысль: "А что, это всё не технический сбой, а... что-то вроде аномалии?"
   Сергей не считал себя мнительным человеком, однако после разговора с управляющим о прежних работниках, исчезнувших бесследно (по официальной версии - уволившихся), начал склоняться к тому, что на заправке происходит нечто выходящее за рамки обычной логики. Не раз он замечал странные вспышки света, мерцающие в лесу, отголоски голосов за стеной, шорохи, которые не могли быть порождением ветра. Но никогда ещё вся эта погань смутных предчувствий не собиралась в такой пугающий флеш-рояль, когда страх буквально парализует.
   На мгновение захотелось забаррикадироваться в кладовке и дождаться утра. Но будь он проклят, если сдастся трусливым порывам. Кроме того, подсознательно Сергей был уверен, что любой кошмар можно преодолеть, если взглянуть ему в лицо. Пусть лицо окажется уродливее самой смерти, он хотя бы поймёт, с чем имеет дело.
   Мужчина поднялся, чувствуя, как покалывает в ногах от затёкших мышц. Прислушался к своему дыханию: оно стало чуть тише и больше не переходило в судорожные вздохи. Значит, шок немного отступил. Теперь надо понять, что предпринять дальше.
   Первым делом - проверить генератор, чтобы восстановить освещение. Сергей опасался: если останется без света, то тьма, которая и так сгущалась в закоулках заправки, поглотит не только разум, но и его целиком. Однако, чтобы добраться до ангара, придётся вновь выйти во двор. Он подошёл к узкому окну, за мутным стеклом которого просвечивалась улица, и попробовал разглядеть, сильный ли ливень. Кажется, дождь стал чуть слабее, но видимость по-прежнему оставалась слабой - темноту лишь разрезали изредка мигавшие фонари.
   "Странно, на уличное освещение ток подаётся", - пришла здравая мысль.
   Открыв шкафчик в углу комнаты отдыха, Сергей достал ветровку и натянул её поверх рабочей куртки. Затем проверил карманы в поисках чего-нибудь, что могло бы пригодиться: ключи от подсобки, складной нож (когда-то давно носил его, чтобы резать провода или пластиковые хомуты, по необходимости). Прежде чем выйти, взгляд отвлёкся на телевизор. Тот снова замерцал "снегом" с редкими проблесками не то новостей, не то случайных кадров, скачущих по экрану. Сергей уверенно нажал кнопку выключения. Нет ему веры в этой ночи. И так нервы на пределе - ещё не хватало пугаться собственного отражения.
   Коридор встретил холодной сыростью. Лампочка так и не загорелась. Фонарь по-прежнему светил тускло, но хотя бы не погас окончательно. Держась ближе к стене, Сергей двинулся к наружной двери. Каждое движение сопровождалось эхом шагов, и ему чудилось, что второй, чуть запаздывающий, шаг отдаётся за спиной.
   Держа наготове в кармане нож, он толкнул дверь, снова попав под град холодных капель, срывающихся с навеса. Жужжание вроде стихло... или... затаилось?
   "Быстрее, - мысленно приказал он себе. - Шевели задницей".
   Впереди, метрах в двадцати, виднелся ангар, где располагался генератор, который Сергей шутливо именовал Геной. Когда-то металлическое строение было серого цвета, а сейчас буро-рыжие потёки ржавчины сползали по стенам. От порывов ветра входная дверь хлопала, и каждый удар отзывался странным отзвуком - слишком тяжёлым, словно кто-то изнутри пытался прорваться наружу.
   Сергей старался не смотреть по сторонам, чтобы не видеть очередных чудящихся ему силуэтов, но периферическим зрением всё-таки заметил движение у самой кромки леса. Тень? Или человек? Может, животное? Сердце снова заколотилось, но он продолжал идти, сжимая в одной руке нож, а в другой - фонарь.
   Достигнув генераторной, он понял, что дверь приоткрыта, а навесной замок болтается на дужке, будто его кто-то взломал. "Открылся от ветра? Чушь..." - пронеслось в голове.
   - Эй! Есть кто? - позвал он, но голос прозвучал сдавленно и нерешительно.
   Как и предполагалось, никто не ответил, лишь очередной порыв ветра рванул дверцу, хлопнув ею о косяк. Сергей осторожно заглянул внутрь. Запах солярки и машинного масла обжёг ноздри. Он был привычен для обоняния, но сегодня почему-то казался резче, как будто пропитался флюидами страха. Генератор стоял у дальней стены, его стальной корпус отражал блики фонаря. Крохотное окно в торце ангара было разбито - небольшие осколки валялись на полу, среди мокрых клякс дождя. Сергей вошёл, и холодный воздух тут же устремился за ним.
   - Так... - прошептал он, опустившись на колени перед блоком управления. - Где тут?..
   Он знал: если напряжение ведёт себя нестабильно, нужно проверить предохранители и запустить резервное питание. Но при свете одного слабого фонаря, зажатого подмышкой, это было затруднительно. Пальцы дрожали, пытаясь нащупать в клапане крышку предохранительного отсека. В этот момент прямо над головой раздался глухой стук. Сергей вздрогнул так, что едва не обжёгся о раскалённый шланг газоотведения. Похоже, часть кровли ангара просела от ветра и кое-где стучали расшатанные стыки панелей. Он сглотнул комок в горле, пытаясь сосредоточиться на проводах.
   - Всего лишь ветер... это всего лишь... грёбаный ветер, - повторял он.
   Наконец удалось снять крышку, и он увидел, что несколько предохранителей были выдернуты. "Но кто? Зачем?" - воспалённый разум не находил ответа. Может быть, это дело рук прежнего работника, который оставил заправку, намеренно отключив приборы?
   Жужжание, то самое, из-за которого его сердце чуть не вылетало из груди раньше, вновь возникло где-то на пределе слышимости. Как будто сонм крылышек затрепетал в нескольких метрах от входа. Сергей судорожно сунул предохранители на место, стараясь не перепутать порядок. Только он закрыл крышку и потянулся к рычагу запуска, как жужжание вдруг сорвалось на пронзительный звук - ни дать ни взять: гигантский шершень пролетел над ухом. И тут случилось то, чего он боялся больше всего: фонарь, как назло, начал мигать, выхватывая из полутьмы какие-то неясные очертания, а затем окончательно погас.
   В кромешной тьме, разбавленной слабой полоской света из разбитого окна, Сергей услышал, как в нескольких шагах справа что-то или кто-то шагнуло по мокрому полу. А может, это всего лишь капли дождевой воды с потолка - но звук был слишком тяжёлым, как бы скользящим. Мурашки прокололи кожу на затылке.
   "Не может быть, - подумал он, но тело уже сковало оцепенение. - Нужно запустить Гену, пока не поздно..."
   Он нащупал рычаг и с силой дёрнул. В тот же миг из нутра генератора раздался скрежет, а потом чавкающий звук, будто топливо хлынуло не в ту степь. Лампочка над входом в будку мелькнула, но снова погасла. Похоже, механизм где-то забился или стартер сдох.
   Сергей не мог видеть собственные руки - так темно было внутри. Но слышал, как биение сердца отдаётся в висках, а кровь шумит в ушах. Жужжание же, напротив, снова стихло, будто отступило, но совсем не исчезло - затаилось, выжидая.
   "Что теперь?" - мелькнуло в сознании. Без света и возможности дать сигнал о помощи. Словно загнан в ловушку зверь. Он вспомнил про складной нож в кармане и, вынув его, разложил вслепую лезвие. Сомнительная защита, но хотя бы что-то. Шагнул назад, оценивая шансы пробраться к выходу. Спиной ощутил холодный железный корпус генератора. В это мгновение прямо у входа в будку вспыхнула короткая вспышка света - на секунду ослепительно-белая, а затем погасла. И в том свете Сергей ясно успел увидеть нечто: чёрный силуэт, возвышающийся почти до потолка, с контурами, похожими на край огромных крыльев или хитиновых пластин.
   Мужчина не сразу осознал, что перестал дышать. В какой-то момент сердце будто споткнулось и не решилось забиться, а воздух, который он пытался отчаянно глотнуть, застрял колючим комком где-то в горле. На жалкие доли секунды Сергей вообще перестал ощущать, что жив, - тело будто отрезало от сознания, и он остался лишь обнажённым сгустком ужаса, затерянным во мраке.
   Громко и надрывно искажённое жужжание зазвучало вновь, словно кто-то завёл гигантскую мясорубку, перемалывающую время и пространство в густую липкую субстанцию страха. Фигура у входа оживилась, качнувшись навстречу. Сергей хотел отшатнуться, но организм не повиновался: ноги стояли, как вмурованные в бетон, а мысли истекали паникой, не умея сложиться в разумный план.
   "Беги!" - кричало чувство самосохранения, но крик оставался немым.
   Пытаясь хоть что-то сделать, Сергей рванулся, однако мокрый пол сыграл злую шутку - подошва предательски поехала, и он рухнул на колено. Казалось, коленная чашечка хрустнула, выплеснув огненную боль по всем нервным клеткам. Красные вспышки рванули перед глазами, забивая остатки ясности. Он зашипел сквозь зубы, проклиная себя за неуклюжесть, а в голове свербело: "Это не происходит, этого не бывает, не может..."
   Но всё происходило в действительности. Молния снаружи клинком расчертила тьму, подсветив жуткий силуэт - неясный, состоящий из чёрных извивающихся граней. На миг в его блеске отразились удлинённые выросты, похожие на лапки насекомых. Сергей почувствовал тошнотворный укол в желудке, гул стал совсем невыносимым, будто кто-то зудел миллионом чужих голосов прямо у барабанных перепонок.
   В воспоминаниях пронеслись призраки прошлого: мать, отчитывающая его со слезами на глазах; товарищ, пьяно кричавший, что Сергей вечно "не успевает"; панихида по отцу, давящая серостью и виной, от которой он до сих пор не смог избавиться. Все эти образы прыгали, сменяя один другого, как покадровые кошмары, и каждый был больнее предыдущего. Боль сдавливала виски, вгрызалась в череп, словно тысячи мелких жвал, разрывающих не плоть, а душу.
   - Нет! - выдавил он, давясь собственным хрипом. Тело сопротивлялось панике, а мозг стонал от перегрузки, будто в серое вещество ввели раскалённые иглы.
   Он даже не обратил внимание, как фонарь в руке мигнул и погас - всё вокруг тоже словно выключилось. Осталась лишь плотная, давящая темнота. И в этой темноте - гулкий шелест, похожий на хоровой стон, безжалостный и бесконечный. И вдруг - резкий, сильнейший пинок куда-то в район грудной клетки. Воздух вырвался из лёгких с сипом. Сергей осознал, что его подбросило над полом и швырнуло к стене, как тряпичную куклу.
   Удар словно всколыхнул полмира вокруг. Перед глазами возникли кроваво-огненные круги, уши заложило, а затылок немилосердно приложило к металлу. Казалось, ещё чуть-чуть, и череп расколется. Мир вокруг сначала ускорился, а потом замедлился, как в липком сне. Он почувствовал, что в уголках рта появляется солоноватый привкус крови: то ли прикусил язык, то ли разорвал губу при падении.
   Рука в отчаянии дёрнулась: в ней всё ещё был зажат нож. Он сделал слабую попытку взмахнуть, пусть вслепую, лишь бы что-то задеть. Но лезвие разрезало пустоту. Не было плоти, которую можно было рассечь. Противник оставался в темноте, лишь навязывая Сергею новый вихрь ужасных воспоминаний: позор на выпускном, едкую ссору с женой, момент, когда он чуть не сорвался с обрыва в двенадцать лет... Все его страхи, все потери, все уязвимости спрессовались и прорвались наружу.
   "Господи, пусть это будет сном..."
   Обессиленное сознание продолжало брыкаться. Сердце в груди колотилось так, что рёбра выгибались, грозя разорвать мясо. Гул слегка замолк, переходя на более низкий регистр. В этом внезапном затишье Сергей слышал гулкое биение собственного пульса, а затем... ощутил, как нечто влажное и тёплое коснулось головы, шеи и ладоней. Гадливая волна ужаса прокатилась по внутренностям, и он выгнулся, судорожно пытаясь отстраниться.
   "Спасите..." - хотел крикнуть мужчина, но получился лишь жалкий сип, а рот стремительно заполнила шевелящаяся масса. Звуки вокруг будто затихли, и Сергей с ужасом осознал, что падает в бездну, а собственное тело отказывается подчиняться. Боль, словно от миллиона игл, пронзивших разом плоть как снаружи, так и внутри, вымыла остатки рационального мышления. Темнота окончательно заволокла замутнённое зрение. Ни света, ни шелеста, ни хрипа. Лишь иллюзия полёта сквозь пустоту. Жизнь вытекала, как вода сквозь трещину в чашке, унося с собой и страх, и надежду, и память...
   Тело Сергея Борисовича растворилось в подрагивающем облаке шелестящей тьмы. Усилившийся ливень заглушал тошнотворные всасывающие звуки, словно через тысячу соломинок пили душу. Когда последний отголосок жужжания стих, заправка погрузилась во влажную дрёму. Ветер, злорадно шурша, шевелил осколки стекла на залитом дождём полу. Царящая в помещение тьма казалась сытой и равнодушной, словно завершила обряд, который никто из смертных не смог бы ни понять, ни остановить.
  
   ГЛАВА 1: ЗВОНОК
   Поезд тащился сквозь вечернюю бездну, словно измотанный зверь, что ползёт на последнем дыхании, не в силах ускориться ни на йоту. Ритм колёсных пар, стучавший в такт сердец пассажиров, глухо отражался от стен вагонов. От размеренного перестука у Дмитрия Григорьевича Назарова слипались глаза, хотя душа свербела в дурных предчувствиях, не дававших покоя с момента посадки. Мужчина сидел на нижней полке плацкарта, ссутулившись, прижимаясь плечом к прохладному стеклу. Взгляд, направленный в непроглядную темень, изредка выхватывал огоньки, будто сами собой вспыхивающие в полях. Может, то были одинокие поселения, а может - всего лишь отблески, плясавшие на стёклах вагона. Ночная пустота, если в неё всматриваться так долго, кишит иллюзиями.
   По молодости Дмитрий любил представлять, что ветер, стучащий в окна, пытается рассказать о том, как живётся на самом краю земли. Теперь же тот выл, словно предупреждал о чём-то весьма нехорошем. Каждый его порыв как бы подталкивал Дмитрия обратно к воспоминаниям, которые он старательно пытался забыть. Спустя несколько лет он снова возвращался на восток. Туда, где старая АЗС продолжала урчать изношенными насосами и подмигивать фонарями, как злобный маяк, манящий путников.
   "Зачем я согласился? - спрашивал он себя в сотый раз. - И почему именно сейчас?"
   Ответ находился в его телефоне, что лежал на коленях. Когда позвонили из центрального офиса, голос управляющего звучал напускной бодростью: "Мол, очередной оператор сбежал. Да, опять. Да, на той самой заправке. Ну, ты же знаешь, Дим, местный контингент ненадёжный. Наверное, не выдержал условий... Или запил. А может, связался с кем-то".
   В конце разговора промелькнуло главное: "Дмитрий Григорьевич, надо бы лично разобраться в этой проблеме. Ты ведь когда-то сам там работал, знаешь местность".
   "Знаю..." Это слово царапнуло внутренности. Он не то чтобы "знал" эту заправку - скорее, она знала его. Дмитрий всю свою жизнь подсознательно верил, что АЗС не желает отпускать тех, кто хоть раз туда сунулся. И сколько бы он ни убеждал себя в том, что времена суеверий прошли, подсознание шептало: "Она всё ещё там, она помнит тебя".
   Поезд мерно покачивался. Некоторые пассажиры в полумраке читали, кто-то ужинал бутербродами с колбасой, а большинство уже легло спать. Как и двое попутчиков, похрапывающих с верхних полок. В тамбуре было накурено, и резкий запах табака проникал в вагон, заставляя Дмитрия морщиться. Он вспомнил, как в студенчестве курил одну за одной дешёвые сигареты, чтобы сбить тревогу. Но тревога, зараза такая, всегда брала верх.
   Мужчина перевёл взгляд на экран телефона, моргнувшего от входящего сообщения. Подсветка продемонстрировала имя начальника отдела кадров и сообщение Ватсапа. "У нас всё по-прежнему. Пустая смена. Оставайтесь на связи..." Дмитрий хотел было нажать кнопку "прочитать позже", но палец сам потянулся к дисплею. Он представил человека, который отписывался ему, проклиная всё на свете. "Пустая смена" - самая жуткая фраза из всех, что звучат в офисе, связанная с этим местом. Значит, там снова тишина, гулко разбивающаяся о пластиковые стены, и никого нет.
   - Хватит, - пробормотал он, выключив телефон и запихнув его в карман.
   Дмитрий встал, решив размять ноги и сходить за чаем к проводнице. Напротив, через проход, на последней боковушке плацкарта, сидел мужчина с компактной газовой горелкой и кипятил воду в металлической кружке. Запахло жжёным, и Дмитрий с неудовольствием подумал, что в таком ассорти из людей сложно рассчитывать на покой. Впрочем, может, это и славно. Чем больше бытовой суматохи вокруг, тем меньше остаётся места для леденящих кровь мыслей.
   Только вот те не собирались отступать. Чем дальше поезд увозил его от привычного городского шума, тем сильнее в памяти вспыхивали картины далёких лет. От них разило тоской и привычным, необъяснимым страхом, ведь именно тогда, на заправке, он впервые увидел то, что не поддаётся ни логике, ни объяснению. Глухая ночь, гудящий трансформатор уличного фонаря и чей-то шёпот, который казался то ли шелестом ветра, то ли звуком шаркающих шагов за дверью. А многие годы спустя начались эти... пропажи. Хотя, объективно, самое первое исчезновение произошло двадцать восемь лет назад. Сменщик Дмитрия, парнишка из ближайшей деревни, сдав смену, привычно растворился в ночи. Казалось, что тот просто ушёл, но Дмитрий-то отчётливо слышал час спустя эхо жуткого крика, а выйти не смог - ноги не слушались, парализованные липким ужасом.
   До сих пор он чувствовал присутствие холода, вцепившегося тогда в его позвоночник. На следующее утро напарник не заявился. Милиция, несмотря на показания Дмитрия, не нашла ни улик, ни криминального следа в исчезновении. "Пропал без вести" - вот юридический итог чужой жизни. Управляющий, конечно, замял дело. Пошли слухи, мол, "Гришкин просто уволился", - и всё. А Дмитрий, тогда ещё двадцатилетний паренёк, едва оправился от ночного кошмара. С тех пор он неплохо поднялся по карьерной лестнице, держась подальше от злополучной АЗС. Но жизнь, кажется, решила, что пора навестить места "былой славы".
   От стакана с горячим чаем поднимался витиеватый дымок. В соседнем отсеке плацкарта громко выругались, и Дмитрий повернулся, успев заметить, как мимо проскользнула тень. Может, проводника, а может, обычного пассажира. В полутьме старого вагона все лица казались призраками, одинокими путниками, путешествующими по стальным рельсам вечности. "Как и я", - грустно усмехнулся мужчина, нащупав на столике бутылку воды.
   Сделав пару глотков, Дмитрий ощутил лёгкую дрожь в коленях. "Подумаешь, ещё один сотрудник пропал, - мысленно повторил про себя с сарказмом. - Разве это не обыденность, если речь о А-360?" Но каждая очередная "пропажа" грызла внутренний мир, словно капли, точащие камень. Люди не могут просто испаряться. И всё же... какие у него есть доказательства обратного?
   Телефон беззвучно завибрировал снова. На экране высветился номер центрального офиса. Дмитрий нахмурился, ведь только приходило сообщение - что им понадобилось теперь?
   - Да? - ответил он, стараясь говорить тихо.
   - Дмитрий Григорьевич, это я, - голос кадровика раздался будто издалека, прерываясь глухими помехами. - Извините, но я должен предупредить: теперь уже точно ясно, что вещей последнего сотрудника не тронули. Заправка стоит, как стояла, дверь подсобки приоткрыта. Никого нет. Тишина и ни малейшего следа.
   - Я не удивлён, - коротко отозвался Дмитрий, чувствуя, как что-то стискивает горло.
   - Завтра в десять собираемся в головном, обсудим детали. Успеете?
   Дмитрий бросил взгляд на наручные часы: половина первого ночи. Завтра ему предстоит разгребать всю эту кашу.
   - Буду, - сказал он. - До завтра.
   Отбой. Линия смолкла. Только вагон покачивало в такт сердцебиению. Беспощадный ветер снаружи бил в боковину железа, проникая сквозь малейшие щели липкой сыростью. Дмитрий сжал телефон и посмотрел в окно. Темнота будто насмехалась, клубилась, вызывая странные образы в сознании.
   "Сколько ещё? - подумал он. - Сколько ещё нужно исчезновений, чтобы руководство признало: в том месте что-то не так?"
   Он и сам впоследствии постоянно бежал от собственных воспоминаний, как от чумы. Молодой ещё был, гнал от себя мысль о потусторонних явлениях. С возрастом Дмитрий обрёл внутренний цинизм, научился объяснять многое простыми словами "совпадение" или "нервное перенапряжение". Но, чёрт возьми, теперь каждый новый случай на А-360 рвал в клочья его "броню рациональности". То ночное жужжание, мигающие фонари, мерзкая чернота, в которой нет привычных теней - всё тянулось к нему из прошлого. В груди вспыхивало ощущение, будто он заблудился в коридорах заправки и до сих пор не нашёл выхода. Мало кто знал, что тогда, много лет назад, Дмитрий едва не обезумел от страха. После той ночи он почти год принимал седативные препараты.
   Теперь он возвращался туда. И что-то подсказывало, что всё будет ещё хуже.

***

   Он встал, пошатываясь, и вышел в полутёмный коридор вагона. Хотелось проветриться, глотнуть воздуха, пусть и пропитанного табачной гарью. За окном плыло смазанное пространство, изредка разбавляемое световыми пятнами мелькающих фонарей. Дмитрий вышел в тамбур. Слева у двери под тусклым плафоном стоял тот самый мужчина с горелкой, что недавно привлёк его внимание. На вид лет сорок-сорок пять, плечи широкие, волевой подбородок небрит, поношенная куртка цвета хаки. Тот смотрел в окно, скрестив руки, а, когда Дмитрий закрыл за собой дверь, будто почувствовал чужое присутствие и обернулся.
   - Извините, - сказал незнакомец, чуть отступив в сторону. - Места маловато здесь.
   - Ничего, - машинально отозвался Дмитрий.
   Он поймал встречный взгляд голубых глаз: уверенный, но при этом настороженный, как у загнанного зверя. Такими глазами смотрят люди, которые чертовски устали бегать от собственной жизни. Глубокий шрам под правой бровью, как явное свидетельство непростого прошлого. Дмитрий уже собирался вернуться, но что-то в облике незнакомца заставило его притормозить. Взгляд, выражение лица... Всё это напоминало о военных, что когда-то пытались устроиться к нему вахтовиками: закалённые, но со странными тенями в глазах.
   - Ненавижу поезда, - вдруг произнёс незнакомец, выдыхая, будто признался в чём-то личном. - А ночные особенно.
   - А вы... далеко направляетесь? - спросил Дмитрий, так, чтобы поддержать разговор.
   - Как говорят в народе - куда глаза глядят, - вздохнул мужчина. - Работу ищу. Где угодно, лишь бы взяли.
   Мужчина говорил с явной горечью, но уверенный тон выдавал, что тот всё равно не сломался. Дмитрий отметил, что на его руках видны старые, едва заметные шрамы, а в осанке сквозит военная выправка. Может, бывший десантник, может, пехота - не понять сразу, но точно человек из таких, кто не испугается тяжёлых условий. Или... "Не испугается, пока не столкнётся с неизведанным", - выстроилась мысленная характеристика.
   - Простите, забыл представиться: Дмитрий, - проговорил он, протягивая руку. - Еду по рабочим делам.
   - Иван, - ответил мужчина, пожимая руку. - Иван Викторович Стрелков.
   Рукопожатие крепкое, мозолистое, но без желания "давить". Дмитрий почувствовал странную симпатию, словно внутренний голос нашёптывал: "Вот оно - то звено, которое тебе нужно". Ведь мужчине светила безрадостная перспектива: ехать на заправку, где нет людей, и никто не хочет работать, ибо слухи расползлись уже далеко. А здесь - потенциальный работник, явно бывший военный, может, хватит духу выдержать все тамошние заскоки... "Не слишком ли ты жесток, Назаров?" - спросил себя Дмитрий. Может, и жесток, но у него нет другого выхода.
   - С какой стати я вообще об этом думаю? - пробормотал он, даже не замечая, что сказал вслух.
   - Вы о чём? - переспросил Иван.
   - Да нет, ничего, это я про себя, - оправдался Дмитрий. Потом опустил глаза, сделал паузу и решился задать прямой вопрос: - Слушайте, Иван, а вы какую работу ищете? Может, в охране или что-то типа того?
   Иван пожал плечами:
   - Охрана, вахта, любая работёнка сгодится. У меня за плечами лишь служба да после армии пара дел, но... короче, я человек без иллюзий. Ищу простые условия: мне платят - я работаю.
   - Понимаю, - кивнул Дмитрий. Внутри всё сжалось от этой прямоты. Больше всего он боялся, что если сейчас расскажет правду о том, куда едет, то отпугнёт Ивана навсегда. Ведь кто поверит в "проклятие" заправки без доказательств? Но и врать не хотелось. - Если интересно, у меня есть объект. Далеко. В глуши. Место унылое и, скажем так, непростое. Но платят нормально.
   - Надолго? - Иван чуть нахмурил брови.
   - Возможно, да. Потребуется следить за порядком на АЗС в захолустье, - Дмитрий выдавил короткую улыбку, додумав: "За порядком... ха, порядком среди кошмаров?"
   - Я готов, - отозвался Иван слишком быстро, будто боялся упустить шанс. - Только вот... вы сказали "непростое место"... В чём подвох?
   Дмитрий перевёл взгляд в окно. На миг он увидел собственное отражение: усталое лицо, круглые тени под глазами, толстая полоса седых волос, "украшающих" виски.
   - Поговорим об этом позже, если начальство даст добро насчёт вас, не против? Мне выходить рано утром, - он громко выдохнул, - не хочу грузить местными байками. К тому же... сам ещё не до конца понимаю, в чём загвоздка. Предлагаю обменяться телефонами. Я позвоню, если всё сложится.
   - Ну... лады, - протянул Иван, видимо, улавливая, что Дмитрий не договаривает.
   Они, обменявшись контактами, проговорили ещё немного, потом разошлись по своим местам. В душе Дмитрия поселилось странное чувство облегчения вперемешку со стыдом. "Отдаёшь человека на растерзание неизвестному!" - так можно было назвать его сделку с совестью. Но, возможно, Иван окажется именно тем, кто разорвёт проклятый круг.
   Дмитрий прилёг на полку, прислушиваясь к завываниям ветра за окном. В голове всё кружились образы заправки. Он видел ржавые канистры, разбитую плитку на полу, вспоминал запах - смесь дизельного топлива и сырости. Представлял подсобку, где когда-то наткнулся на записи одного из работников: тот вёл записи о "странных ночных шорохах", о "мерцающем свете", о "звуках, похожих на рой насекомых". Тогда Дмитрий отмахивался, считал всё выдумками.
   Он до сих пор не мог отделаться от вопроса: что, если всё это - плод его воображения, раздутый долгими годами самообмана? Тогда как объяснить эти исчезновения, которые продолжаются до сих пор?
   Ночь тянулась мучительно долго. Дмитрий провалился в беспокойный сон лишь под утро, когда за тонким металлом вагона уже пробивались серые сумерки. Снился почти забытый, зловещий коридор, в котором тени плясали на стенах, а кто-то - или что-то - неумолимо приближалось, заставляя сердце колотиться от страха.

***

   На рассвете поезд остановился на маленькой станции, где Дмитрию предстояло выйти. Он, зевая, шагнул на перрон, поправил рукав куртки и огляделся. Станция выглядела убого: обшарпанное здание, на стене облезлая надпись "Касса" и пара скамеек со сломанными спинками. Моросил мелкий дождик, и от влажного ветра веяло ледяной свежестью, бившей в лицо.
   Дмитрий нащупал телефон, чтобы вызвать такси, и вдруг увидел, как неподалёку у колонны стоит Стрелков с рюкзаком, выглядя отрешённым. Взгляды мужчин пересеклись. Иван чуть кивнул, словно приветствуя. Дмитрий подошёл к нему, с любопытством гадая, отчего тот не уехал дальше.
   - Здоров, - промолвил Иван вежливо. - Я вот думаю, как добраться до города. Автобуса нет, а денег на такси маловато...
   - Я как раз собирался вызвать, - признался Дмитрий. - Мне нужно в офис, а потом...
   Он осёкся, соображая, стоит ли сразу раскрывать карты. Но решил: "Чего тянуть?"
   - А потом на объект. В общем, если хотите, могу подбросить.
   Иван поправил лямку рюкзака и ответил:
   - Был бы благодарен.
   Дмитрий решил, что судьба сама подводит их к совместной поездке. И почему-то почувствовал в этом зловещую закономерность, словно невидимая сила подстраивает обстоятельства именно так, чтобы они оказались вместе у порога АЗС. Судя по реакции Ивана, спешить ему было некуда, и он готов к любым авантюрам. Лишь бы платили.

***

   Когда они добрались до офиса, располагавшегося в старом кирпичном здании на окраине Сковородино, Иван остался ждать снаружи. Дмитрий поднялся на лифте, который противно скрипел, словно грозил в любой момент застрять. Дверь в приёмной была приоткрыта, и оттуда доносились голоса.
   - О, Дмитрий Григорьевич, вот и вы, - встретил его бодро-нервным тоном кадровик. Сегодня Антон выглядел съёженным, лицо заострилось. - Проходите, пожалуйста.
   В кабинете их ждали ещё двое: менеджер по закупкам и советник из регионального офиса, с глазами, полными беспокойства. Посыпались вопросы о пропавшем вахтовике, где искать нового оператора и что Дмитрий планирует делать. Полиция на АЗС уже побывала, опечатала помещение и, что было неудивительно, ничего криминального не обнаружила.
   - В любом случае надо ехать на место, - сказал Назаров, чувствуя, как во рту пересохло. - Проверить всё лично. И, кстати, внизу уже ждёт кандидат на замену, думаю, возьму его.
   - Не слишком ли быстро? - спросил кадровик. - Мы даже не оформили бумаги на увольнение Тропарева.
   Дмитрий пожал плечами:
   - Формальности позже. Если не решим проблему сейчас, объект растащат. Вы же знаете, там нужны люди, а очереди их желающих работать я у порога конторы не видел.
   "И не без причины", - добавил он мысленно, но вслух не сказал. Управляющий бросил на него странный взгляд, будто пытаясь прочитать чужие страхи:
   - Может, стоит проверить... - начал он, но осёкся, понизив голос. - В общем, давайте вы, Дмитрий Григорьевич, поедете и всё выясните. Но поменьше шума, ладно?
   - Понял, - кивнул Дмитрий.
   В конце встречи ему вручали какие-то бумажки, бормотали о необходимости оформить акт осмотра, принесли даже древний фотоаппарат, чтобы сделать несколько снимков на месте. Дмитрий не сказал ничего лишнего, лишь думал, что всё это пустая формальность. Безопасности бумаги не прибавят.
   Спустя час они с Иваном уже выехали из города на старенькой "Ниве", ржавеющей на балансе компании. Незаметно друг для друга, мужчины избавились от официоза, перейдя в общении на "ты". За окнами промелькнули поля и заброшенные дачные участки. Дорога уходила вперёд узкой лентой, по обеим сторонам начался лес, ещё не укрывшийся в зимнее покрывало, но уже голый, с тонкими ветвями, скребущими серое небо.
   - Ну и... куда едем? - наконец спросил Иван, прерывая затянувшуюся тишину.
   - Одной из наших заправок на 1052 километре трассы А-360 требуется оператор, - отозвался Дмитрий, сжав руль. - Вакансия, по сути, твоя, но я не давлю.
   Назаров принялся объяснять: мол, старая АЗС, в глухом районе, рядом только тайга да болота. Работа вахтовым месяцем. Контракт на полгода. Ближайший населённый пункт в ста километрах. Питанием обеспечивают, платят нормально, но текучка кадров бешеная.
   - Народ постоянно... уходит... - проговорил он осторожно.
   - Уходит? - переспросил Иван, неуловимой улыбкой обозначая скепсис. - Или сваливает от греха подальше?
   Дмитрий замешкался. Ему не хотелось сразу выкладывать, что именно происходит на АЗС, но и обманывать было бессмысленно. Иван выглядел человеком, перед которым лучше не попадаться на лжи.
   - Из-за этого меня и вызвали, - выдавил Дмитрий с натянутой полуулыбкой. - Официально - "сами увольняются", а неофициально... не знаю. Последний вот "ушёл" бесследно, оставив своё имущество.
   - Хера се, - тихо сказал Иван, впав в задумчивость. - Лады, посмотрим на месте.
   Машина гремела подвеской на ухабах, дорога становилась всё хуже. Иногда Дмитрий сбавлял скорость, чувствуя, как под колёсами хлюпает грязь. В небе клубились тучи, грозя новым дождём. Ветки деревьев изгибались и скрежетали друг о друга, навевая зловещую музыку осени.
   - Сколько нам ещё ехать? - через некоторое время спросил Иван, пристально глядя в оконное стекло, где ровные стволы деревьев изредка разбавляли придорожные столбики.
   - Через пару часов будет крутой поворот. Дальше начинается дерьмовый участок. Его заасфальтировали лет десять назад, с тех пор только латали. Придётся ехать медленно, особенно если дождь хлынет.
   Завывание ветра и гул шипованных шин по асфальту разбавляли тишину в машине. Дмитрий думал, что следует сказать Ивану, а что нет. Пугать подробностями: "Там по ночам слышен шёпот, фонари мигают, а ещё кто-то оставляет следы, похожие на когти?" Или подождать, пусть увидит своими глазами? Он же бывший военный, вероятно, ко всему готов. Однако, если Иван привык иметь дело с реальным врагом, сможет ли разобраться с чем-то, что не подчиняется законам логики?
   - У тебя вид, как будто ты везёшь меня хоронить, - вдруг сказал Иван, и в голосе сквозила насмешка.
   - Да я... - Дмитрий вздрогнул от неожиданности, - просто устал.
   Иван не стал дальше развивать тему. Они некоторое время ехали молча, потом остановились у придорожного кафе, чтобы размяться и выпить кофе из термоса. В кафе воняло жиром и старыми тряпками, а за стойкой стояла молодая скучающая девушка, уткнувшись в смартфон. Иван купил себе пресную булку. Дмитрий, мыслями находясь далеко, взял только чай. За пластиковой столешницей среди облупившихся стульев они сидели, сделав вид, что не замечают серых пятен на стенах. Дмитрий краем уха слышал, как из старого радиоприёмника где-то на кухне играл шансон. Музыка, от которой веяло безнадёжностью.
   - Скажи честно, Дим, - нарочито спокойно сказал Иван, отхлебнув кофе. - Тебе не кажется, что это ваше местечко имеет все признаки криминала? Я про заправку.
   - Думаешь, кому-то выгодно её прикрыть? - переспросил Дмитрий. - Возможно, но ведь исчезновения - странный метод для конкуренции. Проще было бы спалить её к чертям собачьим. Да и прибыли она лет десять уже не приносит. У компании долгосрочный контракт с транспортниками, а заправка идеально расположена для дальнобоев.
   - А вдруг там реально работает банда? - предположил Стрелков, нахмурившись.
   Дмитрий медленно покачал головой:
   - Не поверишь, но логичного объяснения текучки кадров ни у кого нет. Местная полиция несколько раз пыталась разобраться. Ни улик, ни доказательств. В итоге кто "сам уволился", а кто "пропал без вести".
   Они вернулись в "Ниву" и поехали дальше. Вскоре начался дождь. Капли тяжело барабанили по крыше, скрипели дворники. Фары выхватывали из темноты лоскуты влажного асфальта, блестевшие в свете. Лес с обеих сторон придвинулся, ветви местами сплетались сверху, образуя туннель. Дмитрий всё крепче сжимал руль, чувствуя, как разрастается холод в груди. Часы показывали восемь вечера, когда они миновали погнутый указатель "А-360, 1015 км".
   - А здесь нелюдимо, - пробормотал Иван, вглядываясь во тьму. - За последний час ни одной встречки.
   - Осталось недолго, - сказал Дмитрий больше самому себе, чем Ивану.
   Тот вдруг дёрнулся, прищурившись:
   - Ты видел?
   - Что? - Дмитрий напрягся.
   - Мне показалось, что справа мелькнул огонёк. Будто фонарик... или глаза зверя.
   Дмитрий не стал останавливаться. Когда они выехали на прямой участок, дождь кончился, но дорогу вдруг окутал густой туман. Тот возник внезапно, словно кто-то распахнул дверь в парную и впустил целое облако пара. Фары выхватывали серые клубы, и видимость упала едва ли не до десяти метров. Дмитрий сбавил скорость чуть ли не до черепашьей.
   - Чёрт... - тихо выругался Дмитрий, чувствуя, как адреналин зашкаливает. - Так мы можем вообще в кювет улететь.
   Он рулил аккуратно, пытаясь держаться по центру, автоматически отмечая едва заметные колышки километража у обочины. Иван, настороженно ёрзая, вглядываясь в свет фар, по которому струился туман.
   - Далеко ещё? - спросил он напряжённо.
   - Пару километров, судя по табличкам, - ответил Дмитрий.
   У него вдруг заломило в висках, и вновь всплыли воспоминания - тот самый жуткий вечер, когда он шёл по коридору заправки с фонариком, а вокруг слышался стук капель, хотя дождя не было. И ощущение, что за каждым углом что-то дышит. Когда мужина добрался до выхода, дверь оказалась заперта. И этот... этот тихий, звенящий звук, будто комары кружат в замкнутом пространстве. Он встряхнул головой, выныривая из наваждения. "Соберись, - скомандовал он себе, - ты ответственный, давай без паники".
   Фары машины вдруг упёрлись в массивную тень указателя перед поворотом к заправке. Дмитрий притормозил, повернул, и колёса тут же зачавкали по грязи. От огромной лужи брызги полетели на кузов.
   - Ничего не вижу, - прошептал он, буквально прорываясь сквозь туман. - Сейчас должен появиться фонарный столб и вывеска.
   Они проехали ещё несколько метров - и вдруг из серой мглы выплыли очертания. Слева виднелся низкий забор, за ним маячила облупившаяся стела с надписью "АЗС Радуга", где буква "Р" не читалась, наполняя оставшуюся часть слова зловещим символизмом. Подъездные фонари были тёмными, словно забитые гвоздями глаза дома-призрака.
   Сердце Дмитрия сжалось. "Вот мы и дома", - сказал он про себя с горькой иронией. Он подрулил к стоянке и заглушил мотор. АЗС выглядела заброшенной - лишь одинокий фонарь над входом в основное здание слабо мерцал, создавая ещё более мрачную картину.
   - Ну и видок, - прокомментировал Иван выдыхая. - Как будто декорации к фильму ужасов.
   - Добро пожаловать, - откликнулся Дмитрий, и голос его прозвучал тихо, почти обречённо. Мужчина отчётливо ощутил тоску, смешанную со страхом. Они прибыли, и пути назад нет. Утром всё будет выглядеть не так жутко, может, станет легче. Но предстояла ночь. А ночь в этих краях - сущий ад.
   - Пойдём, покажу здание, - сказал он, открывая дверь.
   Дорогие ботинки погрузились во влажную грязь, а холодный воздух норовил забраться под расстёгнутый воротник рубашки. Иван вылез следом, взял рюкзак и стал оглядываться, пытаясь понять, что где находится. Дверь была чуть приоткрыта. Только бумажный скотч с печатью двухголового орла не давали ей распахнуться. На месте крепкого замка болтались изогнутые проушины.
   - Похоже, его выломали, - заметил Иван. - Или кто-то сильно дёрнул.
   Дмитрий молча распахнул дверь, разрывая хлипкую преграду. Он знал, что вопросов будет много, а ответов мало. В голове звенели воспоминания о десятке таких же загадочных поломок и следов, которые никому не удавалось объяснить.
   Внутри, в основном помещении, пахло промозглой сыростью и застоявшимся топливом. Тусклый свет коридорной лампы едва освещал пространство - дальше всё погружалось в сгущающуюся тень. Дмитрий включил фонарик на смартфоне, подспудно убеждаясь в отсутствии связи, и разрезал лучом царящий мрак.
   - В задней части помещения комната отдыха, - сказал он, кивая вперёд. - Хотя, после подобных картин, "отдыха" здесь не найти...
   Они двинулись по коридору, и каждый шаг отзывался гулким эхом, будто стены только и ждали возможности отозваться. На полу виднелись влажные разводы, словно кто-то прошёл грязными сапогами, а потом исчез. Иван внимательно изучал следы, присел, провёл пальцем.
   - Свежие, - сказал он, помрачнев.
   - Скорее всего, это полиция... - Дмитрий умолк, прикусив губу. Он не хотел идти по следам, опасаясь, к чему они приведут.
   Комната отдыха была заперта на задвижку, Дмитрий потянул за ручку. С третьего раза дверь поддалась, и они вошли в помещение метра три на четыре, где имелись диван, стол и небольшой шкаф с папками и журналами. Здесь было чуть теплее, видимо, из-за накопленного в стенах тепла. Но всё же дуло из толстой трещины в стекле одного из окон.
   - Шикарные условия, - мрачно усмехнулся Иван, оглядывая потрескавшуюся краску стен и тёмный плафон светильника на потолке. - Можно хоть электричество включить?
   Дмитрий увидел на стене щиток, щёлкнул пару раз переключателями. Ничего не произошло - возможно, лампа перегорела или снова выбило пробки. "Придётся завтра всё хорошенько проверить да с генератором повозиться", - подумал он. Мужчине до приступа тошноты не хотелось заниматься всем этим ночью.
   - Остаётся наш фонарик, - вздохнул он.
   Они оставили вещи у стены, а Иван подошёл к небольшому окну. За стеклом царила молочно-белая пелена тумана.
   - Понимаешь, всё это... - начал Дмитрий и резко осёкся. Ему явно послышался странный шелест из коридора.
   - Слышал? - тут же спросил Иван, включая на своём мобильнике фонарик.
   - Да... Как будто шорох... или шаги.
   Горло сдавило. Дмитрий мгновенно вспомнил все свои самые тёмные страхи, накинувшиеся на него, стоило только услышать этот звук. Он подал жестом знак Ивану не шуметь и осторожно выглянул в дверной проём. Коридор казался пустым. Фонарик обрисовывал пятна сырости, вздувшуюся краску на стенах, лужицы, оставшиеся от чьих-то ног. В дальнем конце коридора в луче света проявилась дверь во двор, она чуть покачивалась, видимо, от сквозняка.
   - Может, просто ветер, - тихо пробормотал Назаров, стараясь убедить скорее себя, чем Ивана.
   - Пойду, проверю, - предложил Стрелков. - Оставайся здесь, если хочешь.
   Дмитрий сжал губы. Чёрт, он меньше всего хотел остаться один в такой ситуации, а тем более - в этом месте.
   - Нет, идём вместе, - решил он.
   Они прошли по коридору, скользя лучами фонарей по стенам. Сердце Дмитрия стучало громче, чем он мог вытерпеть, но он продолжал идти. Подсобка была открыта настежь, в ней царил полумрак. Мешки с мусором, какая-то старая канистра, инструменты. Всё беспорядком свалено, будто кто-то или что-то перерывал, ища не пойми что.
   - Не нравится мне это, - прошептал Иван, осматривая углы. - Кто-то недавно здесь побывал.
   Дмитрий нашёл на полу чью-то куртку - без сомнения, рабочую, с фирменной эмблемой заправки.
   - Куртка... Она принадлежала последнему работнику, - узнал он. - Тропареву. Чёрт...
   Внутри шевельнулся смутный ужас. Зачем тот бросил куртку, если сбежал? Почему она валяется в куче грязи? Ответов не было.
   Дверь, ведущая наружу, была приоткрыта. Внезапно оба уловили странный запах, будто прелый мох и что-то железистое. Запах гнили, что ли.
   - Пойдём? - спросил Иван.
   Дмитрий хотел сказать "да", но чувство самосохранения внутри него орало "нет". Казалось, ещё шаг - и ты окажешься в объятиях необъяснимого. Управляющий заставил себя кивнуть. Вместе они вышли на задний двор. Туман вальяжно плыл среди деревьев, редких кустов и обломков каких-то металлических конструкций. Справа одиноко торчала отдельная бензоколонка для грузовиков, слева высился ангар с генератором и пластиковая кабинка биотуалета. Казалось, всё было погружено в беспросветную изоляцию от остального мира.
   Иван сделал пару шагов вперёд, заглядывая под навес. Дмитрий двинулся следом, то и дело крутя головой. Огромные чёрные пятна на стене выглядели как грибок или плесень, расползшиеся длинными полосами.
   - Здесь никого, - негромко сказал Иван, выключая фонарь на секунду, чтобы не ослеплять.
   В темноте тут же ожили звуки: ветка, скользнувшая по крыше, где-то капли с водосточной трубы, лёгкое постукивание. Дмитрий усилием воли заставил себя дышать ровно. Когда фонарь зажёгся вновь, вокруг всё было так же пусто.
   - Да уж, - выдохнул он. - Пойдём обратно.
   Внутри комнаты отдыха они закрыли дверь на засов, который хоть как-то мог помешать "непрошеным гостям" войти. Дмитрий чувствовал себя разбитым, будто целый день колол дрова. Иван сел на диван, бросил рюкзак рядом и зажал переносицу пальцами, как человек, который пытается избавиться от головной боли.
   - Конечно, я не из пугливых, но здесь совсем недобро, - сказал он. - Словно ходим по чужим могилам на кладбище.
   Дмитрий не ответил. Он знал, что объяснить это ощущение словами трудно. Но понимал, что Стрелков уже ощутил ту "особую" атмосферу, которая не имеет ничего общего с простой заброшенностью. Здесь будто витает чья-то тёмная воля, чуждое присутствие, высасывающее надежду.
   - Переночуем, а утром проверим электрику и генератор, - наконец сказал Дмитрий, встав, чтобы выключить фонарик и оставить только тусклый свет от экрана смартфона. - Надеюсь, с утра будет яснее, что к чему.
   Иван кивнул, но лицо мужчины оставалось напряжённым. В глазах читался вопрос: "А если не станет яснее?" Дмитрий ловил этот взгляд и понимал: да, может и не стать.
   Минут через десять они разложили пару старых одеял. Мужчина знал, что нормального сна у обоих этой ночью вряд ли получится. Но выбора нет. Под потолком, в трещинах, шевелились тени от уличного фонаря. Дмитрий почти мог поклясться, что они двигаются сами по себе, даже когда луч неподвижен. Но решил не говорить об этом Ивану, дабы не провоцировать паранойю.
   - Ладно, - сказал он, стараясь придать голосу бодрости. - Попробуем отдохнуть. Если что, разбуди меня.
   Иван коротко кивнул, уже укладываясь на диване. Дмитрий пристроился на старом стуле, подложив в качестве подушки свёрнутую куртку на стол. Он чувствовал, что едва ли сможет заснуть - сердце стучало, а за окном барабанил дождь, попеременно затихающий и нарастающий.
  
   ГЛАВА 2: ПЕРВАЯ СМЕНА
   Утро окутало территорию АЗС мутноватым светом. Небо не хотело до конца признавать, что начался новый день. Бледно-серое свечение лениво просачивалось сквозь клочья тумана, стелящегося по траве и асфальту. На границе леса проснувшаяся птица безуспешно пыталась придать рассвету положительные черты своим чириканьем.
   Иван стоял в нескольких шагах от двери комнаты отдыха и смотрел, как Дмитрий Григорьевич достаёт ключи и нехотя поворачивает их в замке небольшого склада. Ночной ливень прекратился ещё до рассвета, а с неба изредка срывались холодные капли, падая с веток, склонившихся по границе заправки. Ветви, голые от осенних ветров, напоминали пальцы скелета, пытавшегося схватиться за невидимую взгляду жертву.
   Дмитрий выглядел бледным и нервным, будто и сам не очень верил, что обнаружит что-то полезное. Но тем не менее, как должностное лицо, он проводил инструктаж, деловито отщёлкивая замки, откидывая засовы, ворча при этом:
   - Смотри, Иван, главное - это не терять бдительность. Тут всё просто: насосы, топливо, журнал учёта... Если хоть раз отключишь голову, будет беда. Здесь... ну, в общем, всякое случается.
   Иван в ответ лишь кивал. За ночь он толком не выспался, перемещаясь в полудрёме между тревожными снами. В подсознании смешивались чужие шорохи, давно забытые кошмары со службы и впечатления от нового места обитания. Электричество на заправку вернулось. Видимо, порыв на линии починили, но Стрелков понимал, от чего реально зависит его благополучие.
   - Покажешь, где генератор? - сказал он наконец, стараясь звучать уверенно.
   - Конечно, - чуть погодя откликнулся Дмитрий. - Здесь всё работает так: если пропало электричество, генератор автоматически запускается. Это в теории. Если нет, первым делом бежишь в ангар, проверяешь заряд аккумулятора на стартере или предохранители. Если кончилось топливо, вспоминай, что ты работник АЗС! Используй канистру, которую держат вот здесь, - он указал на полутёмный угол кладовки, заваленный старыми картонными коробками и полиэтиленовыми мешками. - Можно попробовать включить аварийку, но она тоже капризничает. В любом случае лучше делать всё при свете дня, а ночью... сам понимаешь.
   Иван заметил, как пальцы Дмитрия на миг сжались в кулак, словно тот вспоминал собственный неприятный опыт. Из разговора с управляющим почти ненароком проскользнула странная фраза: "Ночью тут творятся странности". Но Стрелков ничего не сказал, дав себе внутреннюю команду: "Не поддаваться общей истерии".
   Приоткрыв дверь, Дмитрий пальцем показал на коридор, где раньше они уже были:
   - Насосный блок в помещении слева. Там же система ручного перезапуска. Журнал отгрузки и приёмки топлива на столике в торговом зале, видел? Записываешь, сколько залил соляры и кому. Если кто из залётных желает оплатить картой, терминал вот... - он кивнул на прямоугольное устройство с небольшим экраном. Оно выглядело современно и контрастировало на фоне ржавого кассового аппарата, словно пришелец из будущего.
   - Все местные в курсе, что связь в округе - дерьмо полнейшее, - продолжил Дмитрий, глядя то на терминал, то на Ивана. - Так что, если клиент не сможет оплатить картой, берёшь наличные. У дальнобоев с собой должны быть специальные карточки. Ставишь в них печать, дублируешь записью в журнале учёта. Случайных клиентов здесь почти не бывает, а постоянные подскажут, если запнёшься.
   Иван кивнул. Он мысленно проводил параллели с гарнизонными буднями, когда нужно было разбираться с неисправной техникой: почти то же самое, только здесь вместо автоматов шланги и насосы. Но чувство беспокойства всё сильнее выдавало себя, когда он замечал, как нервно перебирает ключи Дмитрий, или подсознательно ощущал, что за серыми стенами как будто скрывается нечто. Пусть оно никак не проявляет себя, но ощущение чужого взгляда было почти физическим.
   - Понял, - буркнул Иван.
   - Ничего экстраординарного в этой работе нет. Следи за порядком да не лезь на рожон. Водители - народ нервный, - ответил Дмитрий. - Пройдём к генератору, покажу, что да как.
   На улице тусклый дневной свет просачивался сквозь рассеивающийся туман, но вокруг заправки всё равно царил сумрак. Казалось, что солнце передумало полноценно заступать на пост. Дорога, ведущая к станции, скрывалась за сереющей полосой деревьев. Ни души, ни машин, ни звуков. Ивану в подобных безлюдных пейзажах всегда было спокойно, но здесь, наоборот, ощущался явственный дискомфорт. Боковое зрение улавливало движение веток, которое казалось силуэтами чего-то живого.
   - Кстати, топливозаправщик приезжает два раза в месяц, - вполголоса пояснил Дмитрий, махнув рукой в сторону отдельно стоящей резервуарной площадки. - В журнале есть график, если что. Обычно клиенты наведываются в первой половине дня, стараясь свалить до темноты. Не любит народ здесь останавливаться.
   - А почему? - спросил Иван, хотя о причине знать не сильно хотелось.
   Дмитрий пожал плечами.
   - Говорят, место плохое. Болота рядом, лес таинственный, ну, и куча прочих слухов от местных.
   Они миновали огороженный закуток, где пара мусорных баков торчали, словно гигантские консервные банки, и добрались до ангара с генератором. Дмитрий откинул засов, указав на большой дребезжащий механизм, перемигивающийся тусклыми лампами:
   - Вот он. Аппарат старый, но весьма надёжный. Запас солярки здесь, остальное в запасном баке. Инструкция к генератору в одной из папок в комнате отдыха. Если что-то случится, можешь...
   Он сделал паузу, закусил губу, подбирая слова. Наконец выдавил:
   - ... можешь позвонить мне. Если буду поблизости, заскочу.
   Покрытая ржавчиной аппаратура выглядела так, будто ждала своего часа, чтобы окончательно выйти из строя. Иван, знакомый с подобными агрегатами, щёлкнул пару переключателей, затем проверил показания - пока всё работало. Но было ли это хорошо или лишь временное явление? Он давно свыкся с мыслью, что старая техника всегда ломается в самый неподходящий момент.
   - Ну... спасибо за инструктаж, - произнёс он наконец. - Думаю, разберусь.
   Дмитрий с облегчением вздохнул, словно скинув часть груза.
   - Хорошо. Тогда пойдём в зал, покажу журналы учёта.
   Они вернулись в здание. Запах старой бумаги, пропитанной сыростью, окутывал всё пространство, к нему примешивались смесь плесени, пыли и бензиновых паров.
   - Тетрадь с записями... вот, - Дмитрий указал на толстую книгу с заляпанной обложкой. - В первой части всё про "заступил на смену, отдал столько-то литров, принял оплату". Если будут левые клиенты, не забудь отмечать.
   - Понял, - ответил Иван. - Да ты не переживай, я же не мальчишка.
   - Знаю, - бросил Дмитрий с блёклой улыбкой. - Просто... Это место, оно действует на нервы, особенно если долго тут торчать. Главное - не терять голову, - повторил он чуть слышно, словно цитируя собственный девиз.
   "Не терять голову" прозвучало для Ивана странным предостережением, будто в округе бродит нечто, способное лишать людей разума.
   - Я собираюсь уехать через часок, - сказал Дмитрий, опустив глаза. - Надо в офис вернуться, есть дела. А ты, получается, остаёшься. Если что... - он умолк, понимая, что толку от "если что, звони" может быть мало. Связь постоянно пропадает, плюс если вдруг случится нечто вроде прошлых кошмаров - телефон вряд ли поможет.
   - Я справлюсь, - заверил Стрелков. Он действительно верил, что справится - ведь видел вещи и пострашнее, чем покрытая слухами и сплетнями старая заправка. Да и выбора у него, по сути, не было. Ивану было жизненно необходимо уйти с радаров.
   Назаров ничего не ответил, лишь печально кивнул и вышел во двор. Сфотографировав потрёпанный паспорт нового работника, управляющий отдал последние наставления и поспешил смыться. Когда звук машины стих за пределами вверенной территории, Иван почувствовал, как природа затаила дыхание. Словно это место только и ждало, когда он останется один, чтобы продемонстрировать своё истинное лицо.

***

   В комнате отдыха, куда он вернулся, царила полутьма, несмотря на день. Лампочка на потолке светила слабо, и от этого стены казались грязно-жёлтыми. Иван оглядел новые владения ещё раз: стол с облезлым краем, пара стульев, диван с продавленным пружинным блоком. На столе, возле древнего телевизора, валялись крошки от хлеба. "Вероятно, прежний работяга в спешке покидал эту лачугу", - подумал он.
   Стрелков вышел и прошёлся по коридору. Линолеум кое-где вспучился, на швах виднелись тёмные следы. Иван наклонился, провёл пальцами - пыль слежавшаяся, явно не вчерашняя. Неподалёку в углу лежал мятый пакет, в котором обнаружилось несколько старых журналов и какое-то бельё.
   Подойдя к одной из внутренних дверей, он толкнул её: не заперто. За ней обнаружилась крохотная комнатка, источающая влажный запах старых половых тряпок. На шурупе в стене висел потускневший китель. В торце комнаты находился вещевой шкаф, из покосившейся дверцы которого торчала выцветшая рубашка. Иван выдернул её и рассмотрел. На кармане была вышита надпись "С.Тропарёв". Это имя он уже где-то слышал... Кажется, это тот сотрудник, что "сбежал" или "исчез".
   - Так вот оно как, - пробормотал он, переключая внимание на китель. - Ничего себе...
   Серо-зелёный пиджак был покрыт слоем пыли и местами украшен пятнами плесени. Похоже, висел здесь не один месяц. Рядом, на небольшом табурете, стояла обувная коробка. Иван осторожно приоткрыл крышку и увидел старые журналы учёта: обложка верхнего размокла, края страниц скукожились. На одной из первых страничек, наполовину блёклой, можно было разобрать каракули: "...жужжание по ночам...". Иван уронил книгу на пол от неожиданности, подобная фраза уже звучала, когда Назаров упоминал, что люди сваливают, оставляя нелепые пометки о чём-то "насекомоподобном". Тревожное дежавю.
   На секунду мужчине почудилось: по коридору скользнул лёгкий шорох. Словно ветер, пробившийся сквозь щель, или кто-то прошёл. Сердце дёрнулось, но, когда он высунулся в коридор, там не было ничего. Лишь дрожащий свет из окон комнаты отдыха и далёкий гул, будто генератор закашлялся, пропуская искру.
   - Да что за чёрт? - выругался он вполголоса. Все эти слухи о пропажах, домыслы, мистика... нельзя же сходить с ума от каждого скрипа!
   Иван стиснул зубы, стараясь успокоиться, и отправился дальше осматривать помещения.
   По совету Дмитрия, он решил проверить, как устроен склад с инструментами, чтобы потом, если что-то случится, не бегать вслепую. Последняя подсобка в дальнем углу коридора скрывалась за дверью с облупившейся краской. Табличка "СЛУЖЕБНОЕ" криво висела на последнем шурупе. Внутри царил привычный полумрак, пахло затхлостью, как в подвалах старых домов. Иван щёлкнул выключателем, но тот не сработал. Пришлось вновь полагаться на фонарик телефона. Луч выхватил стеллаж, заваленный банками с краской, упаковками перчаток и прочим мелким инвентарём. На верхней полке он заметил помятый кожаный футляр, накрытый тряпкой.
   Вернувшись в освещённый коридор, Иван вытащил из футляра старый блокнот в твёрдом переплёте. Скользкая поверхность уже тронула плесень. Зачем его тут спрятали, непонятно. Иван, испытывая жгучее любопытство, приоткрыл блокнот:
   "02.03. (число едва читаемо)
   Снова слышал этой ночью жужжание. Будто просачивается сквозь стены. Не знаю, может, просто нервы. Но сны стали невыносимыми - кошмары, в которых темнота держит меня за ноги..."
   Стрелков почувствовал, как у внутри разливается щемящее чувство. Слишком знакомо звучит. Он перевернул страницу:
   "...стал просыпаться в холодном поту. Всё время кажется, что нечто ползёт по полу, царапая углы комнаты. Шелест повсюду. Смотрел - пусто. Но оно не уходит, я чувствую..."
   Слова написаны торопливым, рваным почерком. На полях заметны блёклые подписи: "насекомые?", "чей-то шёпот?", "держись...".
   - Чёрт, - тихо проговорил Иван. - Ещё один такой, кто... как там, "не выдержал"?
   Переворачивая страницы, он видел, как записи становятся всё короче и всё более обрывистыми, теряя логику. Иногда фигурировали фразы вроде "...не могу спать...", "гул в голове...", "мне показалось, за стеной кто-то шепчет...". Затем дневник резко обрывался. Последняя запись датирована шестью месяцами назад. Бросился в глаза момент: "Если свалю - простят ли меня..." И всё. Словно человек собрался куда-то, но куда?
   Сердце Ивана участило ритм. Он бережно вложил дневник обратно в футляр и решил внимательно осмотреть пол ближе к стеллажу. В пыльном слое виднелся отпечаток ботинка. Свежий? Неясно. Может, это Дмитрий шарился? А может, и не он. В любом случае ощущение обречённости становилось всё сильнее, как будто судьба нашёптывала: "Смотри, ты можешь стать продолжением этих записей".
   - Хватит себя накручивать, - пробормотал он, словно успокаивая себя. - Бабка надвое сболтнула, а я уши развесил.
   Закрыв подсобку, он заглянул в диспетчерскую - небольшую, с окошком, выходящим на трассу. Ею, по словам Дмитрия, после реконструкции уже не пользовались, переведя обслуживание посетителей в торговый зал. Там стоял мёртвый компьютер, покрытый слоем пыли. Под столом валялись грязные листы накладных и папки. Всё это было востребовано в "прошлой жизни", когда на заправку действительно ездили люди и всё работало, как часы. Сейчас же это место зависло в забвении. Взгляд упал на тонкую паутину в углу окна. В ней был высохший жук, остатки которого нелепо болтались на паутинке. "Символично", - подумал Иван, вспомнив про дневник и жужжание.
   Невольно в голову закралась трусливая мысль: а не махнуть ли отсюда к чёрту, пока ещё день? Но тут же в висках стегануло горькое напоминание: он не может просто вернуться - слишком велик риск вновь столкнуться с людьми, которым он успел перейти дорогу. Назаров не догадывался, что не Иван так удачно попался ему на пути, а Стрелкову повезло найти в его лице место, где его вряд ли найдут. В этой глуши шансы уцелеть были весьма высоки: редкие клиенты, мало свидетелей.
   "Придётся терпеть".

***

   Пока Иван осваивал территорию, приблизился полдень. Вскоре на заправке появились первые клиенты: пожилая семейная пара на "Жигулёнке" вишнёвого цвета. Старик за рулём выглядел прошедшим ещё первую мировую, а бабулька с хмуро сведёнными бровями непрерывно бранила мужа за резкую езду.
   Иван вышел навстречу. Процедура оказалась простой: налил бензин, расчёт наличкой. Дедушка хрипло поблагодарил, когда Иван помог проверить уровень масла. Старушка всё время поглядывала по сторонам, поинтересовавшись, не страшно ли юноше здесь ночевать. "Юноша", улыбнувшись, пожал плечами, мол: "Работа как работа". В душе же чувствовал, что врёт. Но едва ли стоило пугать пенсионеров.
   Потом заправлялись два дальнобойщика на фуре с бетонными блоками. Первый - улыбчивый, с золотым зубом, а второй хмурый и молчаливый. Заплатили картой (по счастливой случайности терминал в тот момент работал), поблагодарили за возможность пополнить запас кипятка для пухлого термоса. Оба вели себя совершенно спокойно.
   - Удачи, браток, - махнул рукой улыбчивый, выруливая на трассу. - Только смотри не засни здесь со скуки.
   "Да уж, заснуть, - подумал Иван, глядя им вслед. - Сомневаюсь, чтобы мне дали такую роскошь".
   Два часа заправка оставалась без клиентуры, и он смог перекусить. Светлое время суток разгоняло остатки зловещих теней, хотя муть за окнами не позволяла назвать это полноценным днём. Где-то вдалеке растрёпанный ворон с гнусным карканьем пролетел над дорогой.
   "Первый день прошёл без происшествий", - поздравил сам себя Иван, когда начало смеркаться.

***

   По мере того как солнце клонилось к закату, небо меркло, а тени от леса зловеще надвигались на АСЗ, Иван проверил и включил прожекторы - пусть светят, когда станет совсем темно. Он быстро прошёлся по периметру: всё выглядело так, как и днём, разве что деревья становились похожими на фигуры, ожившие из кошмаров. Вокруг никого - ни машин, ни людей. Умиротворение.
   Иван вернулся в комнату отдыха, наскоро поужинав консервами, и взялся заполнять журнал учёта смены, отметив двух дальнобойщиков и пенсионеров, что были днём. В колонке "особые отметки" царила успокаивающая пустота - ничего особого не произошло, слава богу.
   К десяти вечера набежали тучи и дождь снова принялся барабанить по жестяной крыше заправочной станции. Иван ощутил, как в воздухе возникает вибрация.
   "Да брось, - сказал он себе, - нервы. Просто нервы".
   Но не мог избавиться от мысли, что заправка сейчас будто просыпается, готовясь предъявить ему свою зловещую сущность.
   Часам к одиннадцати он улёгся на старом диване, пытаясь убедить себя, что должен хотя бы подремать. Но сон не шёл. В голове крутились мысли о дневнике, о кителе Тропарева, о странных исчезновениях. И ещё тот скребущий звук, который он уловил краем уха, когда был в подсобке. Возможно, всего лишь крыса, но ощущение незримого присутствия доминировало без перерыва.
   Секунды текли мучительно, переходя в минуты, смывая разницу между реальностью и воображением. Светильник под потолком изредка запинался, меняя яркость свечения. Где-то за стеной потрескивала старая проводка. Монотонный шум дождя служил декорацией, заглушавшей шорохи и сомнения. Иван уже начал засыпать, когда...
   Скре-е-ежет. Протяжный, будто кто-то с царапаньем тянет по стене длинным металлическим когтем или куском арматуры. Еле слышно, но достаточно, чтобы сердце Ивана подпрыгнуло, а дрема стремительно растворилась. Глаза распахнулись, в груди всё похолодело. Поднявшись, он напряг слух.
   "Может, померещилось?"
   Но звук повторился чуть явственнее. "Где-то возле угла здания?" - мелькнуло в голове.
   Сделав глубокий вдох, Иван встал с дивана, поискал телефон. Он читал про такие звуки в дневнике? Да, про "жужжание" было, но скрежет... это что-то другое. Переборов внутреннее сопротивление, он распахнул дверь и оказался в коридоре. Тусклая лампочка мигнула, будто приветствуя его появление. Звук вновь протянулся, теперь чуть тише. Он шёл от наружной стены, расположенной у задней двери. Иван, держа в руке увесистый металлический совок, осторожно продвигался на звуки. В какой-то момент луч фонарика телефона отразился от влажной поверхности, где отвалилась штукатурка. Никого. Пусто. Лишь лёгкий сквозняк трепетал паутину над дверным проёмом.
   - Кто здесь? - громко спросил он скорее автоматически, не ожидая ответа. Тишина. Разве что дождь забарабанил чуть яростнее.
   Он добрался до двери и вышел наружу. В лицо тут же хлестнули капли, ветер подвывал, как оголодавшая собака. Уличный фонарь выхватил из темноты кусок бетонной площадки, на которой отражались лужи. Ничего, лишь коробки, металл, смазанная муть на границе зрительного восприятия. Скрежет не повторился.
   "Глюки?" - подумал Иван и тут заметил, что прожектор, висевший на углу здания, погас.
   - Проклятье, - пробормотал он. - Перед закатом же проверял, всё в порядке было!
   Подойдя ближе, он увидел, что лампа цела - просто не горит. Возможно, перегорела нить накаливания. А возможно, провода перемкнуло. Но почему именно этот прожектор? Второй-то горит. Раздался оглушительный раскат грома: от неожиданности Иван вздрогнул. Молния вспорола небо где-то за деревьями, на миг осветив всё пространство вокруг, превращая тени в уродливые пятна. У дальней стены промелькнуло движение, но взгляд скользнул, и дождь с темнотой всё занавесил. Показалось?
   Проверив светом фонаря наружный провод, Иван не обнаружил явной неисправности. "Ладно, завтра днём посмотрю", - решил он. Однако внутри зародилось ощущение, что это не просто сбой. Будто кто-то проверяет его на прочность, убирая источники света по одному.
   Вернувшись в здание, Иван проверил, чтобы входная дверь была крепко заперта. Его сослуживцы наверняка бы подняли на смех: "Русский Иван, ждёшь диверсантов?" Но Стрелков хорошо понимал, что лучше перестраховаться. Тем более когда осознаёшь, насколько хлипки границы между спокойным вечером и ночным кошмаром.
   Зайдя в комнату отдыха, он выключил освещение и положил телефон на стол, оставив экран включённым. Рассеянный прямоугольник света подрагивал на потолке, как беспокойный заяц. "Здесь ничего нет, только ветер", - уговаривал себя Иван, хотя чувствовал, что нервное напряжение разрастается.
   Прошло ещё полчаса. Тишина, лишь ритмичный шёпот дождя. Усталость скрутила, и он вернулся на диван, стараясь не думать о скрежете и погасшем прожекторе. Зато пришли мысли о прежних сотрудниках АЗС. "Вот так же и они слышали странные звуки, а потом... что? Сходили с ума и сбегали? Или что-то... их забирало?" Ивану эти версии казались нереальными, несмотря на странности.
   Вдруг свет сотового на столе моргнул, на долю секунды погрузив комнату в кромешную темень, и вновь загорелся. Иван вскочил. Сердце ёкнуло: "Опасность?" Но, взяв в руки телефон, он понял, что тот просто перешёл в режим экономии, отключив питание. Пришлось искать в рюкзаке зарядку, проклиная себя за излишнюю панику. Назойливый холодок в груди не унимался. Будто невидимый взгляд прошёлся по спине. Почуяв это, Иван резко обернулся к двери - никого. Пустой коридор и капли, стекающие с оконного стекла.
   - Чёрт, - прошептал он, - я же не ссыкун...
   Он попытался снова заснуть. В голове крутились слова бывшего командира: "Не дай страху взять верх, солдат". Но сон не шёл. Вскоре дождь стих, а картинку за оконным стеклом затопила сырая полутьма. Завывание ветра застряло где-то вдали, и заправка словно перестала дышать, ожидая, когда он утратит бдительность.
   Вдруг ни с того ни с сего послышалось тиканье - откуда-то из угла, где стояла пара старых коробок. Поначалу Иван решил, что это капли, но звук отличался: равномерный, как метроном. Любопытство пересилило. Он встал, включил свет, заглянул в одну из коробок. Ничего этакого. Пара витых проводов да старая рация, судя по виду, неработающая уже лет двадцать. Но тиканье продолжалось. Он порылся поглубже и обнаружил часы без циферблата - странного вида, будто самопал. Механизм тикал.
   "С ума сойти, - подумал Стрелков, - кто их завёл?"
   Звук оборвался так же резко, как и начался. Иван прислушался. Тишина резала слух острее ножа. Любой, самый незначительный шорох мог вывести из себя. Он понял, что уже сам доводит себя, на ровном месте слыша голоса страхов. Нужно выбираться из этого коридора собственных кошмаров. Быть мужиком.
   "Держи голову в порядке, - вспомнил он слова Назарова. Ага. Легко сказать. Здесь сама обстановка создаёт иллюзии. Однако он не собирался давать волю страху. - Я не сбегу, как другие", - решил, чувствуя, как здоровая злость проникает в сердце, отодвигая панику. Он завалился на диван с твёрдым намереньем не обращать внимания на внешние раздражители. Однако поверхностную дрему, в которую погрузился Иван, сложно было назвать полноценным сном. К рассвету он уже находился в состоянии, когда голова сама отключается, а тело продолжает лежать, словно в ожидании побудки дневального. Небо за окном стало чуть розоветь на востоке, разбавляя темень. Уставшее тело взяло своё, и веки слиплись. Во сне ему слышалось жужжание. Громкое, будто пчёлы в улье взбесились. Но он уже не мог проснуться, застряв в зыбком омуте, где заправка, как живое существо, стонала и бросала на него испытующие взгляды из каждого угла.
  
   ГЛАВА 3: Несоответствия
   На перекидном календаре обозначилось второе утро его пребывания на АЗС, но Ивану казалось, будто он провёл здесь не меньше недели. Почти всю прошедшую ночь, разглядывая маслянистые тени в окнах и прислушиваясь к каждому шороху, он раз пять успел подумать о побеге. Но тёмные нюансы прошлого приковывали мужчину к станции похлеще наручников. Из двух зол Ивану приходилось смиряться с меньшим.
   Разминая затёкшие плечи, Стрелков вышел на порог центрального входа. Дождь к рассвету затих, но тяжёлое свинцовое небо будто кто-то поставил на паузу. Мокрый асфальт перед синими колонками разбавлялся серыми лужами, в которых отражались рваные клочья туч. Притерпевшись к неспокойной обстановке ночи, Иван уже не вздрагивал от каждого скрипа. Но внутри всё ещё оставался на стороже.
   - Второй день, - пробормотал он, прикрыв глаза. - А кажется - вечность.
   Здесь, на "Радуге", он "официально" числился оператором, но, по сути, выполнял роль и сторожа, и дворника, и завхоза. По инструкции из диспетчерской накануне проверил уровень топлива, всё "вроде" в норме. Что же, хорошо хоть главный резервуар не течёт. Тревога сомнительная, но кто знает, вдруг и бензин ведёт себя здесь, не как должно? Вспомнив предыдущую ночь, когда из тьмы доносился шелест, пробирающий до костей, он облизнул пересохшие губы.
   Осмотревшись, Иван заметил, что ветер сдул от входа пластиковый стул, валявшийся теперь у основания уличного фонаря. Пришлось вернуть на место. По пути он закинул мятую пластиковую бутылку в мусорку под навесом. Вот она, скромная рутина простого сотрудника: держать заправку "в порядке", среди бесовщины тайги. Если бы кто-то рассказал ещё месяц назад, что он так будет проводить своё утро, покрутил бы у виска.
   Природа вокруг радовала и пугала одновременно. Поздняя осень не жалела красно-оранжевых оттенков в палитре, но Ивана тревожили несоответствия, которые бросались в глаза. Вон там, у столба, росла обычная трава - на первый взгляд. Однако, если присмотреться, на её стеблях видны мелкие наросты, будто прозрачные шарики, из которых при надавливании что-то вытекало. К утру их стало гораздо больше. "Словно гриб, только растёт быстрее травы, паразитируя", - подумал Иван с отвращением. А ещё ночью, в полудрёме, он слышал крики то ли птиц, то ли зверя, звучавшие подозрительно низко, хрипло и жалостно.
   В одиннадцать дня, когда Иван, сидя в торговом зале, машинально просматривал записи прежнего сотрудника, до слуха донёсся странный шум. Сначала подумал: "Машина?" Но звук был выше, чем у грузовика, с явным рычащим оттенком. Поднявшись, он подошёл к стеклянной двери. Со стороны подъездной дорожки медленно выкатился мотоцикл с коляской. Старый советский "Урал", словно динозавр из прошлого, щедро раскрашенный пятнами грязи и пыльными узорами. Вот так сюрприз.
   Открыв дверь и прислонившись к косяку, Иван отметил, что мотоциклом управляет женщина, одетая в плотную кожанку, не особо скрывающую грудь, с оранжевым шлемом на голове. При виде встречающего она взмахнула рукой, словно была рада убедиться, что здесь действительно живой человек. Он вышел наружу. Сердце по непонятной причине заколотилось шустрее. Возможно, потому, что после жути полузаброшенных суток любое живое присутствие воспринималось как спасательный круг.
   Мотоцикл остановился, выдавав кашляющие хлопки, и женщина сняла шлем. Смуглые волосы были собраны в плотный хвост. На лице виднелась едва заметная усталость, но взгляд карих глаз оставался ясным, цепким и приветливым. Внешне лет тридцать-тридцать пять, не более.
   - Привет, - сказала она бодрым голосом с оттенком некой напряжённости. - Дошли слухи, что на "Радуге" новенький оператор. Я Анна. Из Улу. Снабжаю сеть областных АЗС продуктами. Вернее, снабжал отец, но по весне умер от... Неважно. Вот, решила лично спасти вас от голодной смерти.
   "Продукты?" - Иван моргнул, выныривая из смятения напористости гостьи.
   - Иван... Стрелков, - ответил он, сразу почувствовав, что язык заплетается. Он ожидал увидеть здесь кого угодно: дальнобойщиков, пьяных охотников, даже полицейских - но не стройную женщину на мотоцикле, да ещё и с коляской, загруженной коробками. - То есть очень рад вас видеть. Не думал...
   Она очаровательно улыбнулась:
   - Думали, бросили? Дмитрий Григорьевич ещё вчера сообщил, что на заправке новенький, - Анна похлопала ладонью в хэбешной строительной перчатке по коляске. - Здесь у меня недельный запас круп, консервов, немного овощей из нашей теплицы, сахар и даже кофе. Лучше, чем жить на голой воде и хлебе.
   Ивана обдало теплом изнутри: "Кофе... настоящий кофе?" Нежданный сюрприз в этом богом забытом местечке. Да и сама Анна смотрелась уж слишком живой и выделяющейся из здешнего мрака. Несколько мгновений они обменивались оценочными взглядами.
   - Вот это да... Спасибо, - наконец выдавил он, беря на себя разгрузку.
   Анна слезла с мотоцикла и, откинув сиденье коляски, указала на ящики. Он подхватил первый, чувствуя приятную ломоту в мышцах.
   - Улу? Это что? Деревня такая? - спросил он, чтобы поддержать беседу. - Далеко от меня?
   - Не деревня, а село. Километров сто, если по прямой. По шоссе сто четырнадцать. Я пару раз сократила путь через лес, хотя... сегодня было особенно жутковато, - ответила она, нехотя озираясь. - Знаешь, у нас здесь... мало приятного говорят про эти места.
   - Да уж, я и сам успел понять, что ваш лес не больно-то дружелюбен.
   Анна спокойно, даже грубовато усмехнулась:
   - Предлагаю на ты перейти? Ок? Наверняка тебе кто-нибудь уже говорил: не ходить никуда по ночам. Дикая природа вокруг, как никак. Люди периодически пропадают. Мой младший брат, например... давняя история, - голос женщины дрогнул. - Сперва решили, что утонул в болоте, потом, что зверь загрыз.
   Сердце у Ивана невольно сжалось от жалости. Пропавший брат - трагедия.
   - Соболезную... - выговорил он мягко, помогая достать очередную коробку. - Но... я рад, что вы... прости - ты приехала. Клиенты предпочитают здесь не задерживаться.
   Анна усмехнулась:
   - Без балды, народ не любит останавливаться на А-360. Говорят, само место недоброе. Но я... уже привыкла к здешним местам, - покачала головой, - с рождения ездила с отцом за ягодами да грибами в лес. Хотя... по вечерам не рисковала.
   В душу Ивана по каплям проникала симпатия: смелая женщина, готовая пилить на мотоцикле через лес ради возможности кому-то помочь. Пусть и согласно контракту. Сложив коробки у входа, он бросил быстрый взгляд на её лицо, но тотчас отвёл глаза, опасаясь спугнуть молодые ростки взаиморасположения. Что-то внутри защемило, трепетно и уютно. "Чёрт, я ведь здесь сутки, а уже смотрю на мир как-то иначе", - мелькнуло в сознании.
   Когда последний предмет - банка кофе, которая привела Ивана в полный восторг - занял своё место на полке, Анна смахнула невидимую пыль с рук, оглядевшись:
   - Ты наверняка заметил, что растения здесь... как бы сказать, не совсем нормальные. На селе старики говорят, что это последствия неких опытов КГБ. Мол, лет пятьдесят назад в здешних местах у военных база была, с лабораториями. Типа от неё что-то осталось, какие-то химикаты после опытов. Но в глаза этих баз никто не видел. Как оно на самом деле - не знаю.
   Он согласно кивнул, вспоминая подмеченные несоответствия.
   - Так вот. Будь осторожнее, - повторила она более серьёзно. - Мой братишка... пропал, когда ему было шестнадцать. Любил ходить в тайгу, я отговаривала. Говорил: "Ерунда, бабкины сказки". И всё - с концами. Нашли только обрывок куртки. Мы до сих пор не знаем, как и что.
   В голосе зазвучала тихая печаль. Иван ощутил, как внутри отозвалась жалость, смешанная с затаённой тревогой. Прикоснувшись к её локтю, он выдавил:
   - Прости... это ужасно. Я тоже... считаю, здесь что-то не так.
   - Я знаю точно одно: если будешь шляться по ночам, можешь пополнить список пропавших.
   Иван слегка улыбнулся:
   - Не волнуйся, я уже успел насмотреться на эти странности. Ночью лишний раз не пойду. ...Спасибо, что предупредила.
   - Кстати, - Анна вдруг встрепенулась, махнув рукой в направлении мотоцикла. - Я тут прихватила одну вещичку... отца. Он всегда был заядлым охотником. Я всё думала, что с его ружьём сделать. Так вот, может, тебе пригодится? Здесь ведь реальные хищники водятся. Не только мелочь. Предыдущему оператору предлагала... Сергей, кажется... Не стал брать. И, видимо, зря...
   С этими словами она нырнула вглубь коляски, доставая длинный чехол. Иван не сразу понял, о чём речь, но когда увидел приклад, у него ёкнуло сердце:
   - Ты уверена? Это же серьёзно... Оно же на учёте должно стоять.
   Анна подняла взгляд, в котором считывалась смесь грусти и решимости:
   - Я сама терпеть не могу оружие, но в таких местах без него - никак. Возьми, я не прошу денег. Патронов вот коробку притащила. Судя по твоей реакции, ты точно знаешь, что с этой хреновиной делать. Пользуйся, если припечёт.
   Иван приоткрыл чехол и посмотрел на старенький "ИЖ-18" - одностволку, немножко потёртую. Деревянная ложа потускнела в частом использовании, но, видимо, была ещё крепкой.
   - Спасибо огромное... - прошептал Стрелков, чувствуя неожиданную теплоту. Оружие в руках подействовало как мощная доза успокоительного на вояку. - Вот уж не ждал подобных подарков! В общем, ещё раз спасибо.
   - Да брось, - вздохнула Анна, застёгивая брезентовый чехол на коляске. - Даже рада буду, если не пригодится. Но мало ли что здесь в лесу скачет.
   Помогая, он на миг коснулся её запястья, мимолётом оценив ладонь, покрытую мелкими царапинами и мозолями. Всё же не "городская рафинированность", более суровая, деревенская. Хотелось поговорить с женщиной подольше, узнать, как живёт... Но язык не поворачивался. Отвык он от адекватного общения с противоположным полом. Благо, от чашки кофе Анна не отказалась.
   Расположившись с парящими чашками у входа, он слушал лекцию о том, какие именно продукты она привезла, как их лучше хранить и что приготовить. Анна, болтая без умолку, оглядывала облезлые стены, будто искала следы.
   - Странно... - Анна вдруг потёрла ладонь о щёку, уткнувшись взглядом в подъездные ворота. - Место у тебя, Ваня, однозначно странное. Не отпускает... Такое... мерзкое чувство, будто оно само по себе живое.
   - Соглашусь, - кивнул он. - Вчера ночью слышал шаги и странный скрежет. Саму природу будто что-то ломает. Впрочем, вполне вероятно, виною погода была. Дождь с ветром буйствовали.
   Они переглянулись, и что-то во взгляде мужчины Анну зацепило. Стало очевидно: Иван не "мямля", прошёл через что-то такое, от чего сумел сохранить спокойствие даже в подобном дурдоме. А Стрелков внезапно понял, что карие глаза напротив притягивают его по-настоящему.
   - В любом случае, - смутилась Анна, отведя взгляд, - если вдруг что... хотя связь здесь фиговая, знаю. Но я точно появлюсь через неделю - по графику.
   - Буду ждать, - проговорил он, незаметно краснея. - Рад буду видеть тебя в любое время.
   Они на миг замолчали, будто перегруженные эмоциями, от которых обоим было и неловко, и радостно. Наконец Анна встала и нацепила шлем на голову, поправив чёлку, которая упорно лезла в глаза:
   - Ладно, поеду... Пока погода позволяет. Ты обещал, слышь? - она обернулась строго. - Ночью не лезь куда не надо.
   Громыхнул мотор, коляска дёрнулась, и мотоцикл, развернувшись, поехал прочь, унося частичку души Ивана вслед. Тот остался стоять перед входом, слегка обалдев от "непрошенной" нежности в груди.
   - До встречи через неделю, - выдохнул, когда гул растворился среди деревьев. - Дожить бы...
   Серое небо теперь воспринималось по-новому, даже лес, шумящий по кронам, казался чуть менее угрожающим. Впрочем, романтическая эйфория улетучилась ближе к сумеркам. Стрелков обследовал все закоулки станции, держа под рукой огнестрельный подарок. В коробке с патронами он обнаружил десяток с "дробью" и пяток с "картечью". Придавало ли ружьё чувство большей безопасности? Скорее да, но всё равно... Против матёрого хищника картечь вряд ли поможет.
   Около девяти вечера освещение на АЗС принялось то мигать, то гаснуть. Видимо, снова обрыв на линии. Иван напряжённо сидел в комнате отдыха, возле окна, посматривая во двор. Генератор гудел, иногда сбиваясь, и тогда вся станция словно замирала в темноте. В одну из таких пауз у мужчины резко участилось дыхание: показалось, что вдали мелькнул силуэт. Какое-то искривлённое существо, может, кабан, а может, и большая птица. Впрочем, через пару секунд темнота схлопнулась в свете прожектора и видение пропало.
   "Нельзя давать разыграться фантазии, - велел он себе, - соберись". А в уме всплыли слова Анны: "Мой брат пропал... Не ходи по ночам". Реальность подсказывала: она могла быть абсолютно права. За ночь ему трижды чудились шорохи, но не более того. Возможно, ружьё, лежащее наготове, отпугивало его собственные фобии.
   Под утро приснился кошмар: что-то злобное рвалось на заправку, грозя сорвать двери. Иван вскакивает с ружьём, спускает курок. ИЖ издаёт лишь слабое "щёлк!", патрон не выстреливает. Пальцы добела сжимают приклад... Он видит лицо Анны, которое в ужасе кричит: "Ты должен был послушаться меня!" Потом всё тонет в жужжании. Проснулся в холодном поту, с трудом возвращаясь в реальность: это лишь сон. Но лоб покрыт испариной, а руки дрожат.
   Когда рассвело, Стрелков, проверяя вверенную территорию, к облегчению, не нашёл никаких новых борозд или подозрительных несоответствий. Напряжение на заправку вернулось. Но ощущение беспощадности от этого места никуда не пропало. День оказался насыщенным, если можно было так выразиться, на клиентов. Две иномарки, четыре контейнеровоза и топливозаправщик, пополнивший резервуар АЗС.
   Под вечер третьего дня Иван уже чуть более уверенно бродил по заправке, перекинув ружьё через плечо. На душе всё ещё было тревожно, но мысль: "Я не один" - доминировала. В найденном дневнике, отыскав чистый лист, он коротко записал:
   "25 ноября. Приезжала Анна из Улу. Продукты, кофе, ружьё (старое отцовское). Предупреждала, что брат пропал. Лес ночью небезопасен. Видел много странностей. Но надо держаться".
   На следующее утро, когда муть рассвета залила заправку, Иван впервые почувствовал себя вполне отдохнувшим. Ночные "скрежеты" так и не воплотились во вторжение. Он всё ещё здесь, на посту, с неповреждённой шкурой. В кармане лежит маленькая бумажка, где расписаны мелкие задачи на день: "Осмотреть территорию, проверить генератор, изучить карту местности. После обеда углубиться в лес по периметру. Метров на сто, не более".
   "Хорошая разведка составляет девять десятых любой битвы", - в армейке говаривал его капитан, неосознанно цитируя Наполеона.
   Металлическая дверь, ведущая из коридора на задний двор, проскрипела приветствием, в котором не было ни капли дружелюбия, лишь ржавая издёвка. Вместе с ветром в лицо ударил терпко-влажный воздух. "Пахнет болотом", - подумал Иван, сжимая челюсти. Туман приставал с нездоровой назойливостью, прикидываясь мягким облаком, а на деле нагло проползал под одежду и пытался забраться в лёгкие.
   Пройдя вдоль покосившегося забора, Иван присел рядом с узкой канавой, прополоскал горло водой из небольшой бутылки и сплюнул. Взгляд зацепился за нечто странное: у бетонного бордюра виднелись красно-коричневые наросты, словно мелкие грибки, но с ворсинками, похожими на волоски.
   - А вы ещё что за хрень и откуда здесь взялись? - пробормотал он хрипло.
   Иван проходил в этом месте несколько раз, но не видел ничего подобного: максимум привычные, увядающие перед зимой, сорняки. Мужчина решился тронуть ботинком наросты, и те внезапно лопнули, выплёскивая капельки светло-розоватой жидкости. Запахло, будто какая-то химическая смесь, неприятно и удушливо. Стрелков стремительно отступил, ощутив подступивший ком тошноты.
   "Может, просто разновидность грибка... Или результат чёрт знает каких выбросов. Тут же..." - он вспомнил слова Анны, упоминавшей о "неких лабораториях".
   - Гадость какая, - заключил Стрелков почти спокойно, но чувствуя, как внутри растёт волна раздражения и страха вперемешку. Разве может что-то ещё сильнее шокировать после всего, что он видел и слышал?
   Обойдя территорию, он вернулся к главному входу. По пути Иван насчитал три странных области, где асфальт словно был исчерчен когтями. В первый день он уже заметил нечто подобное. Новые следы протянулись тонкой линией, как если бы некая тварь исподтишка прошлась по округе, выпустив острые когти.
   "А может, я просто свихнулся? - мелькнула мысль. - Чёрт, нет, соберись..."
   Иван присел и провёл ладонью по одной из тонких борозд в метре от двери: чувствовалось, что край слегка оплавлен.
   - Наверняка этому есть логическое объяснение, - сказал он сам себе шёпотом.
   В армии его приучили к логике: есть следы - есть причастный. Но в этом месте, похоже, кое-что выходит за рамки логики. "Оплавлен" - разве звериные когти или лапы так могут?
   Покачав головой, Иван поднялся и решил проверить генераторную. Однако внимание отвлёк неистовый вороний клёкот со стороны трассы. Может, машина проехала? Ему вдруг яростно захотелось хоть каких-то живых голосов, ибо одиночество действовало на нервы. Но, подойдя к распахнутым воротам, он увидел лишь пустое дорожное полотно и пару ворон, ругающихся возле тёмного клочка на разделительной полосе. Видимо, кто-то сбил зверька, вот и делят.
   - Приятного аппетита, пернатые братья.
   Сказав это, он осознал, что стал чаще говорить сам с собой вслух. Первый признак городских сумасшедших. Иван вернулся к генераторной, откуда чадило машинным маслом вперемешку с растительной гнилью. Внутри ангара, в тусклом свете разбитого окошка, он вляпался в "порцию" мёртвых мелких насекомых. В свете включённого фонарика на смартфоне те слегка напоминали комаров, но с явными отличиями в привычном кровососам облике. Тонкие прозрачные крылышки, уродливые головки. И отчего-то подохшие... Может, померли из-за ночных заморозков? Но странно: их плоть липла к полу, когда он пытался оттереть подошву, оставляя жёлто-красные пятна. Жуткая вонь кислого гниения спровоцировала слёзы.
   - Всё в природе циклично. Вылупляешься, жрёшь, плодишься, дохнешь и по новому кругу, - вздохнул Иван, выходя из ангара, дабы вдохнуть свежий воздух.
   Урчание желудка дало понять, что пора бы и подкрепиться. Вернувшись в комнату отдыха, Стрелков включил электрический чайник и быстро соорудил бутерброд.
   Сев на затёртый диванчик, он опустил взгляд на дневник. Перебирая страницы, Иван вспоминал, что уже видел упоминание о странных насекомых.
   "...Комары? Да их здесь немерено. Но вот что странно, эти комары не просто кусают, а будто пьют что-то большее, чем кровь..."
   Буквы кривые, торопливые. Иван глотнул горячего чая и нахмурился. Описанный облик соответствует тому, что он видел в генераторной. Перевернул страницу:
   "...Вчера на асфальте опять появились следы. Словно когти или лезвия. Мне кажется, я слышал за стеной скрежет, но не решился выйти. Они... словно смеются надо мной..."
   Иван скривил губы: "Смеются". Это слово резануло, как одно из тех, что особенно часто всплывают в его тревогах. Точно кто-то шёпотом вторит: "Вот видишь, видишь, видишь..."
   Порывшись дальше, он нашёл упоминание про "рой":
   "...Пару ночей назад выходил на крыльцо, хотел покурить, а в небе, в районе болот, будто вышитое облако, но из крыльев, и звук... мерзкий шелест, потом вибрация, проникающая прямо в грудь..."
   Кровь стыла при чтении. Иван вспоминал ночи, когда ему тоже чудился шелест. Никто бы не поверил, если бы он рассказал, что "слышит смех комаров". Да и комаров ли...

***

   За целый день ни одного клиента. Хотя, судя по шуму, несколько грузовиков проехало мимо. Ближе к вечеру начало смеркаться. Ивану стало не по себе от надвигающейся темноты: холод будоражил, загоняя внутрь АЗС, где царил аромат растворимого кофе. Телевизор снова показывал только помехи, потому был безжалостно выключен. Около девяти, прислушавшись, Иван уловил за окном далёкий жужжащий тон, совсем тихий, но нарастающий. Сердце ухнуло: "Они тут?"
   Иван выскользнул наружу, прихватив ружьё и фонарик, найденный утром под генератором. Воздух, несмотря на осень, колол лёгкие, словно в стужу. Он шагнул к углу здания - и увидел: на восточной стороне, чуть правее заправки, мерцало какое-то движение. Не понять сразу: туман или облако? Но в лунном свете (которую, правда, было еле заметно за пеленой облаков) он разглядел: там суетились сотни, возможно, тысячи насекомых, объединённые в единый рой.
   У Ивана пересохло во рту. Животный страх обжёг сердце. Признаться себе, что это не галлюцинация, а реальность, было мучительно. Он не мог отрицать, что видит, как некая чёрная масса пульсирует, то собираясь в форму шара, то растекаясь лениво в стороны. Во рту проступил вкус железа от прокушенной в напряжении нижней губы. Колени дрожали так же, как в первом боевом столкновении под пулями ваххабитов. Стрелков прикрыл на секунду глаза, совладав с дрожью, затем направил фонарь туда. Луч не достал, расстояние было великовато, лишь на миг обозначив по контуру роя тысячи мелькающих перепонок, словно крылышки бабочек, но более грубых и зловещих. Порыв ветра достиг слуха, и в нём послышался хриплый... смех? Или всё же это сухая трава шелестела?
   - Смеётесь, да? - злобно процедил Иван, мысленно подтверждая записи дневника.
   Звук усилился, превратившись в едкую вибрацию, и прокатился по перепонкам. Часть роя вдруг приподнялась, будто высмотрев его силуэт, и, словно импульс, рванулась в сторону освещённой заправки на пару десятков метров. Иван вскинул ружьё и похолодел, решив: "Сейчас нападут" - но рой замер. Может, проверяли реакцию. Или играли, как кошка с мышью.
   В душе что-то надломилось, и он, не помня себя, ринулся обратно к двери, почувствовав, что не выдержит открытого столкновения с непонятным врагом. Запыхавшись, он влетел внутрь, захлопнув дверь на засов. Лишь прижавшись к холодной стене коридора, он понял, как, по сути, беспомощен. "Что может справиться с этой хренью? Пара литров бензина, старая винтовка, нож?" Против такого массивного роя... никаких шансов.
   За стенами гул раздавался ещё секунд тридцать, потом стих. Он припал к стеклянной двери на входе. Всё растворилось в тумане сумерек, оставляя лишь смутные тени в кругах внешнего освещения. С каждой секундой росло ощущение, что "они" держатся за границей света, поддерживая в нём страх, словно насмехаясь. Как когда-то в детстве он боялся темноты, а отец только грубо ронял: "Нельзя бояться, парень, если хочешь вырасти настоящим мужчиной". Но здесь, глядишь, даже отец бы заткнулся.
   В какой-то момент Иван всё-таки набрался смелости, чтобы выглянуть за дверь. Гул был не слышен, наверное, "рой" улетучился. Но внутри АЗС от этого легче не становилось. Он опасался, что насекомые могут вернуться в любой миг. Возможно, они выжидают, копя силу. Или болото их позвало.
   Снова возникло желание: "Свалить отсюда, бросив всё". Но бежать было некуда. Да и не на что. На последние деньги он купил булочку по пути сюда, а грабануть кассу не позволяло строгое воспитание. Около одиннадцати, когда Иван решил, что пора отправляться на боковую, раздался отчётливый стук в стекло. Вздрогнув, он подскочил. Рука потянулась к ружью, сердце стукнуло: "Неужели рой нашёл способ стучать? Или кто-то из прошлого явился по его душу?" Но, выглянув в торговый зал, увидел за дверью мужчину лет тридцати, в массивном пуховике, мокром от влаги. Иван, оставив ружьё на диване, вышел к посетителю, слегка поморщившись: "Что за хрен с горы на ночь глядя?"
   - Здрасте, - парень говорил сбивчиво. - У меня машина заглохла в километре отсюда, не могу завести... Может, у вас трос найдётся или ещё что?
   У Ивана отлегло: парень выглядел испуганно, но типично, не как бандит. Обычный водитель, попавший в беду. Он открыл дверь и спросил:
   - Трос, может, и есть, да цеплять не к чему, - ответил он с долей иронии в голосе. - Где заглох-то?
   Тот показал рукой, видимо, считая, что заправщику это о чём-либо скажет. Добавил, что пришёл на свет заправки. По его словам, по пути "нечто" перебежало дорогу, напугав его до усрачки. Иван понял, что парень трясётся от страха, будто шкурой чувствуя гиблый дух этой местности.
   - Можно я с вами перекантуюсь? - выдавил парень, печально всматриваясь в крестик на иконке уровня сигнала своего телефона. - С утра вызову эвакуатор.
   Иван кивнул, хотя внутренне напрягся. Но не выгонять же. Пригласил в комнату отдыха, предложил воды, разогрел в кастрюльке остатки супа из банки. Парень благодарно кивал, пальцы с ложкой заметно подрагивали.
   - Чёрт, а у вас здесь... тревожно, - парень явно хотел было сказать "жутко", но остановился. Иван кивнул: "Знаю".
   Вскоре гость, представившийся Андреем, завёл разговор о том, что "впервые на А-360 и что в этих местах слишком тихо... и погода, и обстановка". Иван согласно качал головой, не стремясь к диалогу: "Да, бывает". Не станешь же рассказывать всё начистоту, парень вообще с ума сойдёт. Где-то в глубине Стрелков радовался, что не один чувствует тут неладное. Уже через час, когда Андрей отогрелся, Иван осознал, что на дворе глубокая ночь и пора бы ложится на боковую. Оставалось надеяться, что ночные кошмары не атакуют его в присутствии постороннего.
   Гостю был вежливо предложен продавленный диван, и тот, явно устав, стремительно погрузился в беспокойный сон. Иван занял стул, считая, что сам вряд ли уснёт. Внутри продолжал плести паутину страх сомнений: "Что, если рой прилетит снова, или ещё кто-то? Похуже..." Местность вокруг, похоже, чутко реагировала на присутствие людей, будто чувствуя новые жертвы.
   Около полуночи, когда ветер за окном постанывал особенно тоскливо, а старый холодильник в углу ворчал, словно больной, Иван подошёл к окну. Тьма привычно окружала территорию АЗС плотным кольцом. Он вздохнул, посветил фонарём в сторону леса - никого. Андрей во сне тихо постанывал.
   - Надеюсь, тебе не снится та муть, что долбит меня здесь каждую ночь, - горько пробормотал Иван. Он задёрнул занавеску, сжимая ружьё в руках, будто это его единственная страховка. Сомнительная защита против насекомых. Но хоть что-то.
   На удивление, ночь прошла без происшествий: лишь пару раз Иван улавливал странный гул на самой границе слышимости. Андрей, проснувшись, выглядел подавленно и помято. Впрочем, круги под глазами украшали лица обоих.
   - Спасибо за приют и кормёжку. Я, пожалуй, к машине вернусь, вызову эвакуатор. На крайняк попутку остановлю, - сказал Андрей, спешно допивая предложенный чай. - И как вы здесь вообще выживаете?
   Иван пожал плечами: "Привык, наверное". Лгать не хотелось, но и рассказывать слишком многого - тоже. Он проводил парня к воротам, и тот ушёл, ещё раз напоследок поблагодарив за крышу над головой. Стрелков догадывался: вряд ли они увидятся снова.
   Когда солнце явственно просочилось сквозь мутные облака, Иван решил проверить дальний конец заправочной полосы, где накануне заметил странные пятна. И опешил: на самом краю асфальта у канавы дождевого стока виднелись узкие борозды, будто следы нор. Земля вокруг борозд вспучилась, выпустив сероватую жижу, воняющую сероводородом. Словно под коркой земли что-то рвануло. В голове тут же возник образ, что "под землёй" действительно что-то шевелится.
   Почувствовав ломоту в висках, Иван поднял взгляд - и замер. Над кромкой леса, метрах в пятидесяти, висело то самое облако роя, но при свете дня. В полуденных лучах над кроной леса явственно дрожало нечто, в чём мелькали тысячи крыльев и искры, как от тонких перепонок. Удивление переросло в острый ужас, когда часть роя преобразовалась в силуэт, напоминающий человеческую фигуру, только неправильную - размытую, угловатую, будто из лапок, волосков и хитина. Стрелков судорожно втянул воздух. "Надо валить..." Но ноги отказывались двигаться. Ему чудилось, что эта фигура смотрит прямо на него своей безглазой башкой. В сознание проник болезненный укол чужой фразы: "Почувствуй нас".
   Потом облако расплылось, медленно растворяясь в глубине леса, а ветер принёс порцию затхлого запаха. Ладони у Ивана вспотели, будто он оказался на минном поле. "Днём?!" - пришла пугающая реальность. Значит, нет никаких правил: "их" может встретить и в полдень, и когда угодно.
   Спина заныла, словно он поднял что-то неподъёмное. Нахлынули воспоминания. Он уже чувствовал однажды подобную беспомощность, когда штаб приказал занять невыгодную позицию, прикрывая отступление основных сил. Его группе засаду устроили, несколько товарищей погибли, а он чудом выжил. Был ранен, но выжил. Но то люди, а здесь - непонятные твари. "Не свихнуться бы..." - стучало внутри черепа.

***

   Почти весь оставшийся день прошёл в тревожном оцепенении. Иван несколько раз пытался собраться с мыслями, порывался записать в тетрадь: "видел рой днём", но в итоге выводил лишь кривые строчки, злобно зачёркивая написанное. Благо, напряжение сняли редкие посетители. Женщина на стареньком "Пежо" попросила долить ей бензина. Он, механически выполнив просьбу, еле выдавил на прощание: "Удачи". Потом заправился ржавый ПАЗик без пассажиров. Угрюмый, худой водитель недовольно скривился на замечание "Не курить" у заправки и, швырнув на прилавок парю мятых купюр, молча уехал.
   Наступление вечера снова вызвало волну внутреннего похолодания. Уставившись в окно, Иван видел, что вокруг словно пустеет, а тени становятся более резкими. Где-то вдали прокаркала ворона, да и затихла. Понуро куснув губы, он прошёл в помещение генератора: там опять обнаружилась пара дохлых насекомых непонятного вида, растёкшихся липкими пятнами на полу. Так и хотелось сматериться на весь голос, но он лишь тихо выдохнул. Мёдом этим тварям здесь намазано, что ли?
   Мытьё пола с хлоркой, которую обнаружил в подсобке, заняло целый час, а затем лампа над генератором внезапно заискрила и чуть не погасла. Иван готов был поклясться, что в тени на стене увидел уродливое нечто, похожее на мечущийся силуэт роя. Но стоило моргнуть - исчезло. Он взял себя в руки.
   Ближе к десяти вечера, лишённый сил из-за недосыпа, он опустился на табуретку в торговом зале, держа рядом ружьё, словно охраняя двери.
   - Как вы меня достали... - тихо процедил он, едва слышно, не зная, к кому обращается. Может, к этому месту, может, непосредственно к фауне или к самим теням. Вдруг снаружи раздался грохот. Словно ведро опрокинули. Иван вскинулся, подошёл к двери: за стеклом ничего необычного, только мокрый асфальт, в пятнах от луж. Выходить или нет? Сердце ёкнуло. Но инстинкт бойца требовал проверить.
   Приоткрыл дверь: холод хлестнул в лицо. Шаг, второй. Руки затекли от напряжения. В свете фонаря (дрожащего, ибо батарейки садились) разглядел металлическое ведро, перевёрнутое и катящееся к забору. Слева у стены, кажется, что-то шевельнулось. Иван прижал ружьё:
   - Эй, кто здесь?
   Мёртвая тишина в ответ. Снова воображение?
   Вокруг никого. Но ощущение, будто кто-то затаился в десяти шагах. Он, выругавшись, попятился назад, не спуская глаз с угла, а потом юркнул внутрь, защёлкнув засов. "Словно издеваются, суки! - подумал он. - Толку их высматривать, если это, возможно, сам рой?"
   Ночью вновь слышался шелест и пара сомнительных шорохов. Но враг так и не проявил своего лица. "Если он действительно там!" - подзуживало сознание. Для Ивана жить в режиме постоянной боеготовности было не ново. Уже за полночь он уснул беспокойным сном, где "любовался" фрагментами ползучих грибов, кровью на стенах, а ещё лицом отца, допытывающего: "Доволен ли ты теперь?" Проснулся он в холодном поту, выронив ружьё на пол.
  
   ГЛАВА 4: Эхо прошлого
   Дни потекли в тревожной рутине. Иван следил за колонками, обслуживал редких клиентов, проветривал кладовую, стараясь избавиться от удушливой сырости, просачивающейся из щелей в полу. По утрам, после разминки с пробежкой по небольшому периметру АЗС, он доливал топливо в генератор и кипятил родниковую воду для чая на завтрак. Кофе Стрелков предпочитал пить после обеда, дабы сбивать сонливость одиночества. Руки, испачканные в солярке, отдавали резким запахом, преследующим даже во сне. Проблема душа была остра, но частично решилась обтиранием мокрым полотенцем.
   Главное, что не давало покоя: ночи по-прежнему наполнялись глухими непонятными звуками. Иногда это было жужжание, словно рой насекомых постоянно клубился у края заправки. Порой слышался тихий скрежет, будто когти скребли об асфальт. И неизменный, осязаемый на грани сознания шёпот, в котором всё чаще чудилась человеческая речь. Однако если в первые ночи он не мог сомкнуть глаз, то теперь отмечал, что психика начала привыкать к постоянному давлению. Как при длительных боевых столкновениях. Сначала дёргаешься на выстрелы с той стороны, потом равнодушно стряхиваешь комья земли от разрывающихся неподалёку мин. Иван уже не вздрагивал от каждого шороха, хотя нервы всё равно находились на взводе. Словно симптомы хронической боли, которую не излечить, но можно научиться игнорировать.
   Накануне, ближе к вечеру, когда закат создавал коктейль в небе из багровой ржавчины и болезненной фиолетовости облаков, Стрелков вышел на небольшую прогулку к границе тайги, что начиналась за старым забором из сетки-рабицы. Переступив через полуразрушенный пролом, он пошёл по узкой тропке, надеясь найти съедобные ягоды или грибы, но сразу же наткнулся на нелепые останки поваленных деревьев, покрытые слизистыми наростами. По их веткам прыгали вороны, на вид чуть крупнее обычных, с жёлтыми ореолами вокруг бусинок чёрных глаз. Когда одна из птиц, похоже, почувствовала его взгляд, она издала рваное карканье, звучавшее, как жуткий и удушающий хрип. Иван невольно поёжился. Эти птицы были неестественно бледными на брюшках, но остальные перья тускло контрастировали смоляными пятнами.
   Пройдя ещё пару метров, он заметил два вороньих гнезда на низко нависшей ветке, почти слившиеся в одно. В глубине первого копошились уродливые птенцы, причём один был словно ощипан и тянул тощие крылышки в его сторону, не издавая при этом ни звука. Ивану на миг показалось, что на зобе птенца возникло какое-то свечение. Мужчина перестал дышать на мгновение, осознав, насколько всё это... противоестественно. В возникшей тишине Стрелков заметил, что количество взрослых птиц неожиданно утроилось и вновь прибывшие пронизывающе пялятся в его сторону.
   Резкий треск сухой ветки под ногами вывел мужчину из ступора. Он понял: если задержится, может познать степень агрессии птиц на собственной шкуре, и поспешил вернуться к заправке.
   - Природа здесь как минимум недружелюбна, - пробормотал он, чувствуя, как мурашки устраивают гонки преследования по вспотевшей спине.

***

   В сотне километров от АЗС медленно катился пыльный внедорожник. За рулём сидел Косяк - худой, жилистый мужчина лет сорока. На лицо прилипла щербатая улыбка, нервная и зловещая одновременно. Рядом развалился массивный амбал по кличке Ржавый, с коротким "ёжиком" рыжих волос и накачанными руками, щедро украшенными татуировками. Оба уже устали от долгой дороги, но цель была слишком важной: устранить беглого "Стрелка", заныкавшегося, судя по добытым сведениям, где-то в этой глухомани.
   - Ну чё, Ржавый, нам только энтот кусок остался, да? - пробормотал Косяк, проверяя навигатор на телефоне. Сигнал скудный, но вроде кое-как ещё ловит, выставленные координаты показывали, что "цель" в восьмидесяти шести километрах. - Слышь, в натуре, как же Стрелок заебал со своими прятками.
   - Эта падла сто пудов решила, что сможет выпасть из поля зрения, - пробасил Ржавый, поправляя на коленях короткоствольную "Сайгу". - Хрена с два. Пусть этот хер и из бывалых вояк, но и мы с тобой не первый год проблемы в бригаде решаем.
   Он выплюнул в окно шелуху от семечек. На языке играл привкус табака, который Ржавый жевал, вместо привычных сигарет, в попытке бросить курить. В салоне воняло потом и дешёвым освежителем "Лесные ягоды".
   - Слон велел порешить чмошника без лишнего шума. И не геройствовать. Зырь, я вон чего прихватил, - Ржавый кивнул на заднее сиденье, где валялся зелёный пакет с береттой с глушителем и его обожаемой финкой. - Приедем по-тихому, оставим тачку в лесу и почапаем на точку. Там вроде заправка какая-то, людей нет. Удобно.
   Косяк хихикнул в ответ, предчувствуя скорое развлечение.
   - Стрелок энтот думает, что самый умный. Ещё не знает, с кем связывается. Слышь, Ржавый, ты в курсах, в братве судачат, что он шефа на пару лямов кинул? Тот отправил его какого-то толстосума доить, а он слился с бабками, напарника завалив.
   - Слышал... Багира был чёткий пацанчик. Царство ему... поднебесное! - пробурчал Ржавый. - Эту падлу только за это стоит вальнуть. Но и денежки не будут лишними.
   Оба бандита ни разу не видели свою цель, только на фото, но уже заочно его ненавидели. Он "кинул" босса и пришил их товарища. Организация этого не прощает. К тому же им обоим обещали "повышенный гонорар", если сделают своё дело тихо и быстро. Им повезло наткнуться на след Стрелкова. Словоохотливая проводница за пару косарей вспомнила, что мужик, похожий на предъявленное фото, сошёл на станции Коршуниха. "Он мне вагон чуть не спалил, придурок". Она даже умудрилась вспомнить часть разговора Стрелка с каким-то старпером о вакансии на АЗС. Узнать остальное было делом техники и нескольких пятитысячных купюр.
   Дорога выдалась адская - колдобины, грязь и туман. К сумеркам они подъехали к узкой грунтовке, теряющейся в лесу, и свернули. Здесь можно было припарковаться, дальше пешком два километра. Там, по их сведениям, была единственная заправка, где Стрелок торчит смену.
   - Глуши, - приказал Ржавый, когда увидел небольшую поляну в стороне. - Тут спрячем тачку среди деревьев.
   Лампы испачканных фар едва подсвечивали нижние ветви, тень формировалась пугающими полосами. Косяк вылез из салона и приподнял капот, чтобы остудить двигатель. Ноздри заполнил запах вялых листьев, сырости и чего-то ещё - сладковатый дух, от которого вставали волосы на загривке.
   - Чё за вонь? - заныл Косяк оглядываясь. - Ни хрена не вижу. Здесь где-то болото?
   - Может, в глубине леса? - предположил Ржавый. - Да хер с ним, пошли.
   Они открыли багажник, достали из тайника небольшие рюкзаки с патронами, оружием и фонари. Блеснули ножи на поясах.
   - Действуем как добазаривались, - сказал он, запирая дверь. - Подойдём, позырим, чё да как. Стрелок сто пудов не ждёт гостей в это время. Но нужно убедиться в том, что цель верная.
   Пробираясь сквозь гущу деревьев, бандиты шёпотом переговаривались:
   - Слушай, темно как в жопе у... Ты чё фонарь не включишь?
   - Захлопни варежку, - зашикал Ржавый. - Спугнуть хочешь? Нам надо взять Стрелка врасплох, пока он не учуял подставы.
   Они упёрлись в кусты дикого шиповника, с чёрными, будто обожжёнными и колючими листьями. Косяк грязно выругался, царапнув руку. В ответ из колючих зарослей донеслось отчётливое шуршание, заставившее обоих затаить дыхание.
   - Тихо ты! Слышал? - Косяк напрягся. - Как будто... Хэ-зе, мож, зверь какой?
   - Насрать, - отмахнулся Ржавый, хотя сам ощутил неприятные мурашки. - Здесь тайга, зверья, должно быть, немерено. Кабаны, лисы... Может, волки.
   Лес будто смотрел на "гостей" тусклыми глазами, скрытыми в застывшем сумраке. Пара отправилась дальше, и запах, который Косяк почувствовал у машины, усилился: сладкий, тягучий, с примесью гнили.
   - Чё-то тут не так, - буркнул он, нервно оглядываясь по сторонам.
   Оба вышли к открытой полянке. Среди стволов маячила слабая россыпь огней - та самая заправка. Лампы уличных фонарей мерцали под ветром, казалось, при каждом порыве грозясь погаснуть. Здание выглядело мрачным, но вполне обитаемым: за стойкой, небось, сидит Стрелок, не подозревая о смерти, прячущейся среди деревьев.
   - Тормози, - Ржавый остановился. - План такой: я обхожу слева, ты справа. Подтверждаем личность объекта по фотке. На случай, если начнёт огрызаться, - валим без лишнего шума, понял?
   - Угу, - кивнул Косяк, облизывая губы. - Лучше... Не знаю, глушитель бы, да?
   Он начал шарить в рюкзаке, отыскивая приладку. Странный гул прокатился над их головами, словно далёкий раскат грома. Оба синхронно посмотрели наверх. Тучи присутствовали, но дождя не было. Звук был чем-то иным - жужжание, вибрирующее на грани слуха, словно огромная электростанция или звук квадрокоптера. В животе Косяка предательски забурлило.
   - Что за ху... мать его... йня, - шёпотом выругался он.
   Ржавый вгляделся в колышущиеся верхушки деревьев. Ничего необычного, но звук явно шёл сверху. Он заметил, что со стороны заправки небо стало чуть темнее, будто сгусток из туч опустился слишком низко.
   - Зырь туда... Туман? - предположил он, но нутром чуял подвох.
   Они успели пройти ещё метров тридцать в сторону огней АЗС, когда гул усилился - уже не сводясь к фоновому шуму, а почти давя на уши, словно движок реактивного двигателя. Пара остановилась в растерянности:
   - Косяк, слышишь? Меня этот звук уже бесит. Ты же не думаешь, что здесь где-то рядом завод?
   - Да с чего бы заводу быть? В такой жопе мира?
   Что-то крупное пронеслось над кромкой деревьев: тёмный рой, сгусток, мигом пропавший за дальним силуэтом. Пахнуло уже знакомым сладко-гнилым запахом, от которого кольнуло под рёбрами у обоих.
   - Слышь, почапали шустрее, - предложил Косяк, "поджав хвост".
   Их план "поглядеть, чё там" трещал по швам - дрожь внутри не унималась. Тем не менее задача оставалась неизменной: завалить Стрелка. Жадность и страх перед бригадиром оказались сильнее смутных предчувствий и опасений.
   Ржавый двинулся вперёд, высоко задирая колени, чтобы не хрустеть сухими ветками. Косяк держался чуть в стороне. К их разочарованию, ближе к заправке туман начал густеть, а жужжание стало всё более явственным. Будто впереди находился улей с разъярёнными пчёлами. Бандиты затравленно пригляделись и... обалдели: в свете фонарей метались насекомые разного калибра - кто-то низко, кто-то цеплялся за стволы деревьев, шевеля блестящими лапками.
   - Ёк-макарёк... это что за жучары? - зашептал Косяк, прижимаясь к дереву. Он даже не заметил, как уронил рюкзак. Зато с ужасом осознал, что чуть было не наступил на тварь, похожую на дохлого таракана величиной с большой палец. - Я тебя спрашиваю... Ржавый... что это за ебанина?
   Напарник выругался и ткнул пальцем вверх:
   - Зырь туда, там, блин, целое... хера се... да это рой какой-то.
   Пригибаясь и цепляясь за ветки, они пробежали ещё с десяток шагов - и вдруг всё резко изменилось. Лес, словно живое существо, замер. Жужжание окутало мужчин, подобно звуковому пузырю. Сердца обоих забились в панике. Прямо из сумрака позади, всего в метре, вспорхнуло неведомое создание - не птица и не бабочка, крупная тварь с хитиновыми пластинами. Крылья её звенели, как натянутые провода под ураганным ветром.
   Косяк вскрикнул и зажал рот рукой, но существо стремительно скользнуло в сторону, рассыпав вокруг мерзкий запах. По лицу бандита прошла судорога омерзения.
   - Я сваливаю, Ржавый, на хрен мне это всё... - прошипел он, пятясь назад.
   - Погодь! - рыкнул напарник, хотя сам был готов сигануть прочь. - Я обратно через этот злоебучий лес не попрусь! Вон, заправку уже видно. Ещё чуть... Валим туда. Если там не Стрелок, прикинемся лохами.

***

   Иван протирал пол в торговом зале, когда краем глаза заметил: за окном промелькнул силуэт. Поднял голову - "Почудилось?" Но нет, из-за угла здания выскочил худой мужик в кожаной куртке, держащийся за бок. Видимо, ушибся.
   - Здрасьте! - окликнул он. - Это ж заправка, да?
   Иван, демонстративно прихватив ружьё, открыл дверь. Внимательно осматривая пришлого, он пожал плечами: "Мол, а сам, как думаешь?", решив, что очередной чудила заблудился. Однако тот выглядел не только испуганным, но и весьма подозрительным, восстанавливая дыхание после каждого вдоха.
   - Я тут с приятелем... у нас машина заглохла в лесу... Нужен... бензик, - говорил незнакомец сбивчиво, словно сглатывая слова.
   Тут же из-за угла появился второй незнакомец: рыжеволосый амбал, выглядевший весьма устрашающе, нервно поглядывал в сторону леса.
   - Эм, ладно, - буркнул Иван, подумав: "Очередные клиенты?"
   Стрелков не спеша положил швабру, пытаясь унять стук в висках. Предчувствие свербело: эти двое объявились не просто так. Типичная для братков одежда, скрытный взгляд, подрагивающие руки. Вроде бы как у людей, что измотаны страхом и спешкой. Но манера возникнуть из леса, минуя подъездную дорогу, не сулила ничего хорошего.
   - Машина-то ваша где? В лесу? - переспросил он, перекидывая ремень ружья через голову и перейдя на освещённое пространство у входа. Прожекторы заправки привычно перемигивались, как уставшие от жизни пожарные маячки. Сумрак вокруг будто обретал плотность.
   - Угу... - отозвался худой. Он припал к боку, восстанавливая дыхание. - Километра два по лесу валандались. Чёрт нас туда занёс, не иначе. Бак пустой, глушитель чуть о пень не сорвали. Надо... ну... литров пятнадцать-двадцать, хотя бы.
   - Без проблем, - ровным тоном проговорил Иван, не упуская из вида обоих. - Но зачем так глубоко в глушь забрались?
   - Да заблудились мы, - хмуро буркнул рыжий амбал. Видно было, он старается держать дистанцию. В широких ладонях словно не хватало ствола для полного антуража.
   - Давай без лишних расспросов... Зальёшь - и мы свалим. Не встретимся больше, - под конец он злорадно оскалился.
   Иван выпрямился, всем видом демонстрируя, что не заметил наглых интонаций громилы:
   - Лады. Оплачивать как будете - налом или карточкой?
   Худой сглотнул, быстро глянув на товарища. Тот едва заметно пожал плечами. Выражение глаз подсказывало Ивану, что никакой "оплаты" эти двое, похоже, не планируют.
   - Слушай... - тощий улыбнулся, делая шаг вперёд, - Вообще, нам по-быстрому надо. Базарить некогда... Понимаешь? Мы вляпались, начальник. Выручай.
   Он говорил вкрадчиво, но голос подрагивал. Молния, словно вспышка от фотоаппарата, готовившегося зафиксировать место будущего преступления, сверкнула на задворках, на миг погрузив заправку в белёсый свет. Напряжение, как в воздухе, так и между людьми, становился всё гуще.
   Иван молчал. Чувствовал, как в висках пульсирует: "Опасность!" Подсознательно он ожидал привета из прошлого, но всё ещё надеялся, что это классический бандитский налёт. А если они всё-таки явились по его душу? Но почему так быстро? Он ведь даже симку сменил, чтоб не отследили. И почему от этих двоих так разит... страхом?
   - А куда бензин-то вам лить? - после короткой паузы бросил он. - В ладошки?
   - Канистру одолжишь? Мы вернём её после, не ссы, - рыжий нетерпеливо повёл плечом, глянув на клубящееся дождевыми тучами небо.
   Кажется, парочка торопилась и не только из-за подступающей непогоды. Худой прикусил губу, пристально вглядываясь в лицо Ивана. В его голосе прорезалась хрипловатая угроза:
   - Слушай, братишка... Нам тут шепнули, что некий "Стрелок" ошивается в этих краях. Не слыхал?
   Внутренности Ивана свело холодной судорогой, но он постарался сохранить на лице безмятежность:
   - Не а... Не слышал. Я мало кого здесь знаю. Я оператор, моё дело солярка, бензин и всё такое...
   Внутри Стрелкова зарождался волнующий коктейль из адреналина и ненависти. Опыт подсказывал: его провоцируют на активность. Видимо, парни не знают цели в лицо. Возможно, у них есть его описание или фото.
   Прихватив слегка мятую канистру, Иван в сопровождении "клиентов" подошёл к колонке. Ветер ударил свежим порывом, заставив скрипнуть неустойчивую вывеску. Коричневые пятна высохшей грязи на асфальте после последнего дождя напоминали сгустки ржавой крови. Большой ворон с пронзительным карканьем пронёсся над крышей станции. Худой испуганно дёрнулся.
   - Да что за птицы тут... - вырвалось у него.
   Рыжий сердито сверкнул глазами, метнув взгляд на Ивана:
   - Слышь, заправщик, у тебя здесь что, зоопарк с монстрами?
   - Тайга... здесь... всякое водится, - Иван поднял защитную крышку колонки и снял с крючка заправочный пистолет. - Но... вы же сами эту дорогу выбрали...
   Стрелков уже не сомневался, что проблемы начнутся в любую секунду. Он демонстративно скинул винтовку с плеча, чтобы отпугнуть их от глупостей. Однако этот жест, похоже, только раззадорил непрошеных гостей. Долговязый настороженно зыркнул, по лицу проскользнула мрачная усмешка. Амбал же стиснул кулаки так, что на предплечьях вздулись татуированные вены.
   Иван приложил пистолет к горловине, приготовившись заливать бензин в канистру. Тишину нарушало только гудение бензонасоса и свист ветра. Стоило на секунду отвести взгляд, как Ивана внезапно схватили за руку, дёрнув так, что заправочный пистолет выскользнул из рук.
   - Полегче, братва, - отскочив и стремительно развернувшись, прорычал он, наводя на амбала винтовку.
   - Сам стой и не дёргайся, - прошипел Косяк, выхватывая из-за пояса "Беретту" с глушителем. - Нас так просто не проведёшь, Стрелок. Мы знаем, кто ты! А ну, выкладывай, где бабки, которые ты умыкнул?
   Сказано было жёстко, без тени сомнения. Кровь зашумела в ушах у Стрелкова. Годы военной службы и мрачный криминальный опыт сказывались - он не собирался оправдываться. Просчитывая позицию, прорычал сквозь зубы:
   - Убрал пукалку, дрыщ... Иначе пожалеешь.
   - Мы ещё посмотрим, кто из нас пожалеет, - рявкнул Рыжий. Он, несмотря на габариты, ловко сменил позицию, покачиваясь на полусогнутых ногах, словно профессиональный боец. В руке стремительно возникла короткоствольная "Сайга" (явно доработанная), наставленная на Ивана. - Ты же Стрелок, верно? Боров базарил, что морда у тебя неприметная. Так сразу не разглядишь. А ну, опусти пукалку и держи руки на виду. Где бабки?! Спрятал?
   Иван сощурился, пытаясь оценить ситуацию и взять под контроль, но понимал: против двоих вооружённых "до зубов" без шансов на мирное разрешение. Тот короткий миг, когда бандиты сменили мирный ход беседы на яростный, показал: они отчаянно боятся гнева своего "босса" и собираются пристрелить Ивана не раздумывая.
   Он, продолжая держать на мушке амбала, старался говорить ровно:
   - Я не брал никаких бабок. И Багиру не убивал. Его грохнул клиент, у которого мы должны были изъять деньги! Он и меня чуть не вальнул. Я... оказался не в том месте не в то время. Пришлось свалить, дабы не стать следующим. А Боров и слушать не стал. Если вы приехали на разборки, то...
   Худой прицельно направил "Беретту" на голову Ивана:
   - Заткнись. Шеф считает, что это ты убрал Багиру, чтобы бабки оставить себе. Чё, хочешь сказать, Боров пиздит?
   - Ваш Боров не боров, а баран тупорогий, - процедил Иван, сжимая зубы. - Послушайте, пока не поздно - сваливайте. Место здесь нехорошее, если вы ещё не заметили.
   - Насрать нам на твои местные приколы, - проскрежетал рыжий, косясь на стаю ворон, что с каждой минутой прирастала новыми особями, заполняя крышу заправки. - Мы должны отчитаться и вернуть то, что ты прихватил.
   - Да пошли вы... - Иван не выдержал первым и рванул вправо, перекатившись через бок.
   Хлопок глушителя - свистнула пуля, утонув в асфальте, брызгая осколками. Иван успел скрыться за уличной тумбой с противопожарным песком. Краем глаза он видел, как бандит повёл стволом, стараясь поймать его в прицел, но промахнулся ещё раз.
   - Стоять, сука! - гаркнул Рыжий и выстрелил из "Сайги", грозно оглушив пространство. Пуля пробила кусок деревянного штакета тумбы, оставив в нём сквозное отверстие, сквозь которое струйкой посыпалось содержимое.
   Ещё один залп - осколок дерева попал Ивану в плечо, оцарапав кожу. Проклятие сорвалось с губ. Он вскинул винтовку и дал залп, стараясь не зацепить колонку. Грохот выстрела прокатился по двору. Худой пригнулся, вскрикнув: несколько дробинок задели его бок. Рыжий, понимая, что цель не рискнёт стрелять в топливо, укрылся за колонкой, рыча от злобы:
   - Вот ублюдок! - взвизгнул он. - Косяк, обходи его сзади!
   Стрелков бросил взгляд в сторону основного резервуара. Одна шальная пуля и всё рванёт. Нужно уводить перестрелку подальше. Он стремительно рванул в сторону здания, спрятавшись за пустыми металлическими баками. Пули засвистели, жалобно звякая о железо.
   - Стрелок... - голос Косяка звучал сдавленно. - Ты же не бессмертный! Либо сдавайся, либо сдохнешь, как Багира! Ржавый, прикрой!
   Иван, прижавшись спиной к прохладному металлу, вытер пот со лба. В голове лихорадочно формировался план: отвлечь, сместиться в сторону боковой двери, оказавшись в коридоре. Там он сможет перекрыть вход и, может, вызовет подмогу... Хотя какая на хрен подмога? Связь здесь в лучшем случае час в сутки, никто на выручку не придёт.
   - Говорю же, убирайтесь, пока не поздно, - бросил он, вставляя новый патрон с картечью.
   В ответ прозвучало несколько выстрелов. Перезаряжая оружие, Ржавый крикнул:
   - Пиздуй сюда, Косяк! Зажмём его с двух сторон, пусть только высунется!
   Секунда тишины. Потом разом залп: Ивану пришлось пригнуться, пули пробили одну из бочек. Из дыры тонкой струйкой брызнула дождевая вода. Благо, бандиты об этом не знали. Ржавый, увидев поток, хохотнул, решив, что это бензин:
   - Щас всё здесь сгорит к чёртовой матери!
   В небе полыхнула очередная молния, раскрасив тяжёлые грозовые тучи. Ветер завыл. Где-то вдалеке затарахтел гром.
   - Да вашу ж мать! - взревел Иван, пытаясь вынудить врагов отойти подальше от резервуаров. Он прицельно пальнул в сторону Косяка, который ошалело рухнул на землю. Дробь просвистела рядом, брызнув искрами о бетон. Бандит, держась за бок, рванул за колонку, матеря на чём свет противника.
   Ржавый, видя, что Иван на мгновение отвлёкся, вскинул "Сайгу" и нажал на спуск. Раздался сухой "щёлк!" - осечка или клин? Заправку разорвал злобный крик амбала:
   - Грёбаное говнище!
   Этим шансом Иван воспользовался сполна, прыгнув к боковой двери подсобки. Где-то наверху зловеще закаркали вороны. Огромная стая клубилась на крыше, оглашая заправку жуткими криками. Раскаты грома как будто сильнее будоражили птиц.
   - Стрелок, выходи! - Косяк, не обращая внимания на сочащуюся из раны кровь, крался к центральному входу.
   - Мне и здесь хорошо, - огрызнулся Иван сквозь напряжённый смешок, юркнув за дверь, которую тут же захлопнул. Сердце колотилось где-то у горла. Он на ходу задвинул щеколду, перебежал в торговый зал и скрылся за прилавком, перезаряжая "ИЖ". Хотелось верить, что стёкла выдержат или хотя бы дадут ему время ответить.
   Из коридора раздались звуки удара о запертую дверь.
   - Мразь, открывай! - орал Ржавый. - Всё равно тебе крышка!
   Но стальная дверь не поддалась. Послышался грохот выстрелов, потом мат. Вдруг заглушённая брань оборвалась испуганным криком: "Что за хрень?!" - и следом раздалась пальба. Грохот выстрелов перекрыл очередной раскат грома. Иван осторожно выглянул из-за прилавка, пытаясь понять, что происходит.
   - Назад! Отъебитесь! - завопил Косяк. - Да это... Твою мать! Ржавый, они... нас окружают! Мамочка!
   Пространство снаружи пронзил жуткий вопль. Визг боли и ужаса, который вырывается из самого нутра, когда человек осознаёт, что находится на грани смерти. Сперва один, потом второй, ещё более отчаянный крик, перешедший в булькающий звук.
   Иван замер, не понимая: кто мог атаковать бандитов? Неужели... полиция? Но при чём тут эти жуткие вопли? Взяв себя в руки, он ползком проскользнул к двери и осторожно выглянул.
   Прожекторы у колонок то мигали, то меркли. В том тревожном светопреставлении Иван увидел, как Ржавый на корточках отстреливается куда-то в сторону неба, а рядом корчится Косяк, прижимая руку к разорванному плечу. Страшнее всего было то, что над ними огромной стаей кружились вороны - сотни, а может, тысячи. Птицы чёрными стрелами пикировали на бандитов, оглушающе каркая.
   - Прочь! Отвалите от меня, твари! - орал Ржавый, всаживая патроны в крылатую массу. Разряды огненных вспышек вырывались из ствола, но птицам было всё нипочём. Словно стая пернатых акул, они налетали волнами, бились о лица, цеплялись когтями за одежду, рвали куски ткани с плотью.
   Худой бандит попытался подняться, размахивая "Береттой", однако один из воронов, будто обезумевшая собака, с жутким воплем вцепился клювом в рану предплечья. Из разодранной плоти хлынула кровь, брызнувшая на асфальт. Бандит заорал, стреляя наобум, но попал себе же в колено - послышался хруст костей.
   - Господи... - вырвалось у Ивана. Он чувствовал, как волна ужаса заполняет внутренности от вида необычного нападения.
   Ржавый рухнул на асфальт, истошно выкрикивая ругательства. Амбал хрипел, давясь от крови, когда чёрное одеяло из птиц принялось терзать его лицо и шею. Одна из ворон, казалось, перегрызла яремную вену, и тёмно-алая жидкость брызнула во все стороны. То один, то другой ворон взлетал и пикировал обратно на жертв, отрывая куски плоти. Их глаза зловеще блестели на фоне тёмного леса.
   - Нет! Не-е-т, твари!.. - надрывался Косяк. Он успел отползти к эстакаде, пытаясь оторвать птицу, вонзившуюся когтями в лицо. Но тут же сверху на него налетело новая порция пернатых убийц, словно понимали, куда метить. Изуродованное лицо бандита скривилось в агонии, его рот пытался что-то выкрикнуть, но горло захлёбывалось кровью.
   Сердце Ивана колотилось так, что грозило прорвать оборону собственных рёбер. "Может... помочь? - мелькнуло в сознании. - Так, они же пришли меня грохнуть. И что я смогу противопоставить этим монстрам?" Адреналин и опыт подсказывали: "Закройся в подсобке и молчи в тряпочку". Но взгляд не мог оторваться от кровавого пиршества. Он видел, как Ржавый пытается встать, обливаясь кровью, ударом руки отшвыривая ворон. Но стая уже облепила громилу со всех сторон: клювы и когти стремились к шее, к бокам, к глазам. Оружие выпало из ослабшей руки, ударившись об асфальт.
   Косяк бился в судорогах, сжимая за шею ворону, что вцепилась в скулу. Клюв с мерзким хлюпом оторвал лоскут кожи, обнажив кость. Бандит завизжал, как резаный, подвывая, будто раненый зверь. Среди феерии крыльев промелькнул последний выстрел, подкреплённый воплем отчаяния.
   "Господи..." - сердце Ивана провалилось в бездну. Он ощутил столь острую смесь ужаса и странной горечи, что подкосились ноги. Эти люди, хоть и желали ему зла, подобной участи не заслуживали. Птицы, словно разумные твари, организованно разрывали живую плоть, глотая куски.
   И тут прозвучало что-то вроде оглушающего каркающего призыва. Стая, наевшись человеческой плоти, отхлынула в сторону. Ржавый, уткнувшись рваным лицом в асфальт, был уже недвижим. То, что осталось от Косяка, тоже не шевелилось. Голова бандита откинулась назад, пустые глазницы "пялились" в небо, а из порванного рта вывалился тёмный язык.
   Иван не помнил, как долго ещё продолжали раздаваться эти хриплые утробные звуки, испускаемые телами умирающих бандитов. Секунды или минуты смешались в липкое месиво, мозг отказывался понимать, что он видит. Вороньё, осознав, что жертвы уже не сопротивляются, продолжили кровавое пиршество. Птичьи клювы рвали плоть с омерзительной точностью. Мёртвое тело Ржавого покачивалось под натиском едоков.
   - О чёрт... - прошептал Иван, найдя силы оторвать взгляд от мерзкого зрелища, вжимаясь в стену. Возникло острое искушение выбежать через заднюю дверь и забаррикадироваться в генераторной. Но ноги не слушались. Мужчина оцепенел, сознавая: на заправку только что пришла сама смерть в облике ужасающей стаи.
   Стрелков заставил себя вернуться в комнату отдыха, вслепую заперев дверь на засов и не выпуская из рук оружие. Иван понимал: при таких количествах воронья мало толку от огнестрела. В голове билась нелепые мысли: "Может, следует вызвать "скорую"?", но разум тут же ответил: "Какая к чёрту скорая, смерть констатировать?" Стрелков, рухнув на диван, затаил дыхание и закрыл уши, стараясь не слышать жутких звуков трапезы снаружи, карканья и хлюпающего рванья.
   Спустя какое-то время всё стихло, если не считать стуков первых капель о крышу и мерзкого шелеста крыльев. Вороньё слышалось издалека, словно переговариваясь друг с дружкой. Стрелков попытался взять себя в руки, чувствуя, как голова кружится от стресса и нехватки кислорода. Стало темнее: гроза нависла прямо над АЗС. Крупные капли дождя, как пулемётная очередь, застучали по металлическому навесу. Грянул очередной гром, вспышка молнии прочертила небо, и Иван осознал - стая рассеялась. Вероятно, все улетели, почувствовав надвигающуюся стихию.
   Он ощупью дошёл до выключателя, но электричества не было, автоматика генератора, видимо, снова дала сбой.
   - Надо проверить... - выдохнул Иван. - Нужно удостовериться...
   Плечи сотрясала дрожь, однако он пересилил паралич страха и двинулся к выходу. Отперев скользкую от пота задвижку, вышел в коридор, где тянуло сыростью. Осторожно приоткрыл заднюю дверь, огляделся. Смесь начинающегося дождя и запаха крови хлестнули в лицо. Судя по звукам, вернее, их отсутствию, птиц действительно не было. Медленно, готовясь в любой момент дать стрекача под защиту заправки, Иван вышел за угол. Мужчина едва ружьё не выронил, когда увидел, что осталось от Косяка и Ржавого. Недалеко от колонок лежали два изувеченных холма мяса, неузнаваемая из-за разодранной плоти. Повсюду растекались лужи тёмной крови, смешиваясь с дождевой водой, а рядом валялись фрагменты одежды, куски волос и парящие внутренности. Руки одного из бандитов казались неестественно тонкими, птицы выклевали целые куски мышц. У второго отсутствовала половина лица, а в пустых глазницах плавала чёрная субстанция.
   - Бля... - Иван закашлялся, чуть не захлебнувшись горьким комком рвотной массы. Остатки скромного ужина "украсили" мокрый асфальт. В голове замутило. "Они пришли убить меня... - твердило подсознание. - Но я не хотел... не желал им подобной расправы".
   Гроза усиливалась, гремела, дождь пошёл стеной. Прожекторы окончательно погасли, и лишь грозовые вспышки да красные отблески аварийной лампы на ангаре создавали зрелище постапокалиптической картины. Иван осознал, что не в силах сейчас приближаться к телам, да и нужно ли? Неужели эти мертвецы ещё способны шевельнуться? Сомнительно... Чёрт с этим генератором!

***

   Гроза продолжалась почти всю ночь, и лишь под утро стихия начала отступать. Усталый, несомкнувший глаз, Иван решил выйти во двор, чтобы разобраться в последствиях. Однако, выйдя наружу, он сразу ощутил, как сердце сжимается: останков бандитов не было. Исчезли как трупы, так и следы борьбы, словно всё это было ночным наваждением.
   Хотя нет... не совсем. На границе асфальта и участка с травой виднелись алые потёки, разбавленные дождём, и валялись окровавленные лоскуты кожаной куртки. Кое-где в глаза бросались бурые пятна, а воздух густо пах мясом и кровью. Возле одной из колонок Иван заметил выпавшую "Сайгу", зарытую наполовину в грязь. Рядом валялся мобильный телефон.
   - Неужели вороны растащили все без остатка? - прошептал он, осматриваясь.
   Отвращение затопило разум. Птицы, казалось, унесли всё, что можно. Кое-где виднелись клочья волос и ошмётки ткани одежды. На крупном куске кожаной куртки отпечатался след вороньих когтей. Ивану понадобилось собрать всю волю в кулак, чтобы преодолеть тошноту и начать "уборку". Сначала он подобрал оружие бандитов, потом обнаружил пару ножей, валявшихся в луже. Иван в спешке сунул находки в мешок для мусора, который отнёс в кладовую. Затем достал резиновые перчатки, тряпку и набрал ведро дождевой воды из бочки под водостоком. На место, где погибли бандиты, смотреть было больно: перед глазами всплывали образы рваных тел и диких криков... Но он понимал: нужно избавиться от малейших следов стычки. Только лишних вопросов со стороны силовиков ему не хватало.
   Стоило начать смывать самые явные пятна, как у самой кромки крыши раздался треск, и на жёлоб приземлилась ворона - большая, словно курица, с глазами маслянистого блеска. Она наблюдала за действиями напрягшегося Ивана, чуть склонив голову набок. Под взглядом птицы мужчина ощутил нечто, похожее на электрический укол в виски - будто чужое присутствие проскользнуло в сознание.
   "Ты в безопасности..." - прошелестел в голове чужой шёпот. Иван застыл, похолодев. Он судорожно огляделся - никого. Взгляд снова упал на ворону. Та неотрывно пялилась на него, раскрыв клюв, будто пытаясь произнести слова.
   "Ты... свой..." - вновь прозвучало или почудилось в голове. Ивану пришлось проявить всю свою выдержку, чтобы не рухнуть. Сердце заколотилось.
   "Я схожу с ума? Или ворон реально со мной разговаривает?" - метались мысли. Но глубинное чутьё говорило, что здесь, на этой заправке, возможно всё.
   Примерно час потребовался на сокрытие всех следов вчерашней схватки. Местами оставались алые разводы, но Иван засыпал их просыпавшимся песком. Остатки одежды выбросил в бак для сжигания мусора, собираясь потом всё спалить. Во внутреннем кармане он обнаружил промокшую фотографию, на которой едва узнал сам себя. Она полетела в ту же бочку.
   Прополаскивая ведро, он размышлял о дальнейших шагах. Оставаться или бежать? Но куда? Охота за его головой со смертью двух киллеров не закончена. Судя по списку звонков с их телефона, они об Иване никому сообщить не успели. Последний вызов был более суток назад. Да и сама заправка, казалось, не собирается его отпускать. С каждым днём Стрелков убеждался: это место, словно живое, пропитано потусторонней сутью и оно (как бы жутко ни звучало) было не прочь защитить его. Когда он поставил ведро у стены, прочищая мысли, та самая ворона, что всё это время внимательно наблюдала, метнулась с карнизного выступа и уселась на край бочки с водой. Иван шагнул ближе, но птица не улетела - лишь склонила голову. На шее красовалось несколько белёсых перьев, отдалённо напоминающих странный узор. Он протянул руку, не то чтобы погладить, а скорее проверить реакцию. Ворона лишь пронзительно каркнула, но не стала атаковать и не улетела.
   - Что за хрень здесь творится... - прошептал Иван, встречаясь взглядом с чёрными зловещими бусинами глаз.
   Ответом послужил шелест ветра, пробежавший сквозь деревья, и отголосок чуждого шелеста в голове: "Оставайся... ты нам нужен".
   Он отшатнулся, чувствуя, как в сердце разливается странный коктейль испуга и в то же время... некоторого успокоения. Словно невидимая сила убеждала через крылатых тварей: "Мы не тронем тебя". Мысль о том, что он "под крылом" неких потусторонних сил, пугала до дрожи. Но глаза не обманывали. Бандиты пришли - и погибли чудовищной смертью от стаи ворон. Как бы ни хотелось закрыть глаза и притвориться, что всё это - кошмарный бред, действительность била в лицо: а в доказательство на асфальте ещё чернели разводы.
   Нужно было срочно себя занять. Чем угодно, лишь бы не думать. Заменив сгоревшие предохранители генератора и возобновив подачу энергии, Иван вернулся в комнату отдыха. Он сел на стул, обхватив руками голову, чувствуя, что всё внутри опустошено. Нервы напряжены, но мозг требует хоть короткой передышки. Где-то в глубинах заправки слышалось эхо шорохов, словно кто-то перешёптывался за стенами. В коридоре мелькнула широкая тень - может, игра света, а может, напоминание о том, что это место живо само по себе.
   "Ты в безопасности", - всплыла в голове фраза, произнесённая чужим голосом.
   - Значит, пока останусь, - выдохнул он, откинувшись на спинку стула. - В любом случае это лучше, чем сдохнуть от пули где-нибудь на трассе. Да и вряд ли меня отсюда так запросто выпустят...
   Слова прозвучали громко. Где-то над крышей заухал ветер. И вдруг с улицы донеслось тихое, но отчётливое карканье, словно подтверждая: "Да, будь с нами".
   Иван встал, чтобы заварить себе кофе. Тревожная, леденящая привычка жить в постоянном страхе подтвердилась: лучше принять новую реальность на её условиях. Впереди будет ещё много вопросов, но уже сейчас одно ясно: пока покидать проклятую АЗС он не собирается. Выжив сейчас - выживет где угодно. В душе бывалого вояки, подспудно, где-то на самом донышке, тлела догадка: возможно, заправка и есть та пограничная территория, мост между логикой и мраком, которую мало кто перешёл в целости. А он, Иван "Стрелок" Стрелков, - редкое исключение, смог завоевать доверие Тьмы. Цена такой дружбы высока.
   Осталось только научиться внимательно слушать этот шёпот, отличая правду от наваждений... И научиться жить мирно с каркающим соседством, что дружно гоняют врагов и пируют на их внутренностях. Выйдя в торговый зал, Иван увидел уже знакомую ворону у входа. Птица наградила его долгим испытующим взглядом, в котором считывалось предупреждение, смешанное с негласной поддержкой.
   - Ладно, дружище, - сказал Иван вслух, не пытаясь скрывать ни усталости, ни тени печальной иронии. - Будем сосуществовать, да?
   Ворон коротко каркнул. Кто бы мог подумать, что этот звук способен внушить спокойствие. За окнами осенний ветер запевал новую мелодию, скрежеща по ржавому забору. Лампа под потолком замигала, будто соглашаясь: здесь он нужен. И пока что эта древняя, живая тьма не собирается выпускать его из своих владений.
  
   ГЛАВА 5: Бункер
   Асфальт у заправки ещё не высох после ночного ливня, зябко сверкая в блёклых лучах солнца. Туман, казалось, никуда не делся, а просто сжался в густые подстилки у обочины. Стрелков, вышедший на крыльцо с кружкой тёплой сладкой воды, поёжился от морозного воздуха. Чай закончился, Анна должна была пополнить запасы через два дня, а кофе ему не хотелось.
   Природа, как обычно, не радовала. Ни вкусного запаха утренней росы, ни птичьих трелей: тайга будто молчала, соглашаясь со всем, что творится в её глубинах. Деревья стояли измученными, на коре появлялись узоры, которые напоминали извилистые каналы, порой уходящие глубже, чем та могла позволить. Насекомые, звери и даже растения - всё казалось слегка изувеченным или искаженным каким-то уродством. Даже у грибов на границе леса многие шляпки имели фиолетовый, почти светящийся, оттенок. Иван мысленно фиксировал эти детали, все больше убеждаясь: места вокруг жрут саму жизнь, меняя её под иную модель, а заодно давит ему на мозги.
   Сны прошедшей ночи изобиловали кошмарами. Лишь под утро пришёл тяжёлый, почти обморочный провал. И теперь, морщась от ломоты в спине, он заставил себя размяться. Мышцы ног жалобно возмутились на начало пробежки, но, уже после пятого круга вокруг АЗС, вернулись в рабочий режим. На десятом сбилось дыхание, и Стрелков притормозил у тыльной части ангара перевести дух. Взгляд, привычно оглядывающий окрестности, внезапно споткнулся о новое несоответствие.
   Там, где валялись остатки старых скрученных проводов, мелькнула на солнце изоляция незнакомого кабеля. Видимо, тот был закопан в землю, но после ночного дождя часть оголилась, торча нелепым чёрным хоботом из липкой грязи. Иван подумал, что ничего подобного не видел в записях учёта оборудования заправки. Может, его проложили ещё в совковые времена? Любопытство, подкреплённое снопом тайн этих мест, не позволило пройти мимо этой находки.
   Он подошёл и осмотрел местность внимательнее. Толстый, размером с запястье, кабель тянулся за пределы забора, ныряя в мокрую землю, опутанную редкими кустами и хилыми ёлочками. Осторожно подёргал - сидит прочно, не вытащить. Значит, идёт в сторону леса. Иван недолго раздумывал: взял старую сапёрную лопатку (откопал на складе ещё в первый день) и пошёл вслед за кабелем. Благо, тот местами проявлялся на поверхности, а там, где исчезал в грунте, надрывы на почве подсказывали направление. В груди заиграло что-то вроде щекочущего любопытства, перемешанного со страхом: "Куда же приведёт эта штука?"
   Пройти пришлось довольно далеко, метров на двести или чуть больше. Деревья здесь стояли теснее, туман практически растворился. Иван по пути несколько раз спотыкнулся о корни гигантских сосен, вылезших из земли. Тут и там попадались грибы, с белёсой, почти фосфоресцирующей каймой. От них шёл удушливый запах гнилой рыбы. "Хоть что-то в этих краях пахнет приятно?" - подумал он, морщась. И вдруг впереди обнаружилось, что кабель обрывается напрочь у ржавой металлической плиты, торчащей из-под серого мха. Вернее сказать, это была массивная дверь, местами покрытая вспученной краской, ведущая вниз.
   Иван откинул сгустки мха, и глазам предстала заржавевшая конструкция с отверстием внутреннего замка. На дверном полотне красовался индустриальный знак, выцветший до неузнаваемости, и буковки, почти стёртые: что-то вроде "ОВ--Бункер-..." Оглядевшись, он не заметил следов прочих конструкций, как будто эта дверь была установлена прямо в тело заросшего, лесистого холма.
   - Ну и... Что тут у нас... - выдохнул он, вслушиваясь в собственный голос.
   Заперто! Конечно же, изнутри, к тому же замок наверняка давным-давно закис. Но бывший спецназовец имел богатый опыт общения с запертыми дверьми. В душе разгорелся забытый с детства азарт первооткрывателя. Сбегав на заправку, он повесил на дверь лист с надписью: "Отошёл ненадолго, гудите!" - и прихватил корявый ломик со склада. Упёршись ногами, Иван попытался поддеть полотно со стороны петель. Металл скрипел противно, но поддавался. Ржавчина трещала, краска отваливалась кусками. Минут через пять изматывающей возни он почувствовал, что петля поддалась. "А если там будут ловушки?" - мелькнул в голове здравый смысл. Но уж больно древняя конструкция, вряд ли здесь ещё кто-то защищает этот объект. Или?.. Сердце забилось тревожно, но любопытство пересиливало.
   Наконец, стоило резко рвануть, петли сломались. Оторванный засов с грохотом полетел куда-то вниз. В нос ударила волна затхлого запаха, смешанного с сыростью и отголосками чего-то химического. На пару секунд Иван затаил дыхание, отодвигая тяжёлое полотно в сторону. В проёме открылась бетонная лестница, ведущая в глубину. Внизу тускло что-то мерцало, возможно, старая лампа. По серым стенам, щедро усеянным тонкими трещинами, скатывались капли воды. Мох рос не только снаружи, но местами пробился и внутрь.
   "Классический бункер, - подумал Иван. Находка напомнила армейские будни: заброшенные объекты, которые он видел в отдалённых гарнизонах. - Может, действительно старый военный объект?"
   Он внимательно осмотрел вход в поисках неприятных сюрпризов. Нельзя сказать, что он не боялся. Держа наготове ломик, Стрелков спускался по скользким ступеням с зажатым фонариком в другой руке. Лестница шла под крутым углом, метров на пять вниз. В конце обнаружился небольшой предбанник, а на стене, покрытой потёками и чёрными пятнами плесени, темнел щиток с рубильником. Тот самый кабель тянулся к нему, финишируя на ржавых контактах.
   - Ну-с... кто в теремочке живёт? - выдохнул Иван и щёлкнул рычаг.
   Старый железный механизм заскрежетал, а потом - чудо! - по бетонному потолку зажглась череда тусклых ламп, кое-где заискривших. Свет выдрал из темноты бункер, заполненный всевозможным хламом. Обглоданные термитами ящики, груды металлического мусора и витающая взвесь пыли. Приходилось жмуриться, чтоб не забить глаза потревоженным воздухом.
   Объект определённо представлял собой армейское наследие. Иван узнал типовую планировку складских комнат, узкий коридор, ведущий, вероятно, к штабу или к "лабораторным помещениям". Неровные тени плясали по стенам от дребезжащих ламп. Опираясь на ломик, как на костыль, Стрелков осторожно шагнул внутрь коридора, ощущая сырость, хлюпающую под ногами. Через пять метров он увидел частично обвалившийся проход, но слева показалась неплотно прикрытая дверь, от которой шёл запах металла и мокрой бумаги.
   Открыв её, Иван проник в просторное помещение, где выселись ряды стеллажей и полок. "Архив?" - мысленно предположил он. Коробки и папки по большей части были повреждены. Время, плесень и грызуны сделали своё дело. Но местами на верхних полках они выглядели более целостными. По металлической мебели наслаивались слои ржавчины и глубоко въевшейся влаги, напоминая глиняные волдыри.
   Он прошёлся вдоль первого стеллажа и наткнулся на короб с надписью "Отчёты о...", остальное стёрлось. Потом заметил на стене поблёклую карту с какими-то линиями, названиями, еле различимыми: "Экспериментальная зона 3", "Азимут-15®", "Корпус А". Сердце ёкнуло: "Экспериментальная зона? Не выпускать?" - он вспоминал фразу из дневника. Но та была о "рое" или "тварях", а здесь что-то официозное, про секретные делишки.
   Далее на столе у стены Иван обнаружил открытую папку, внутри лежали схемы: контур болот, красные метки, надписи: "Н-коридор", "АЗС". Чёрт, АЗС? То есть, получается, заправка входила в какой-то военный комплекс. Нетерпеливо шурша страницами, он наткнулся на заметки: "...Кабель проложен к станции для обеспечения...", "...тест болота, модифицированные организмы". Мороз пробежал по коже.
   Один лист отчётливо выдал: "ПРИКАЗ: НЕ ВЫПУСКАТЬ. ОБЪЕКТ УГРОЖАЕТ РАСШИРЕНИЕМ, ПАТЕНТ !---". Почерк неразборчив, но фраза "Не выпускать" бросалась в глаза. Иван вспоминал, как ещё одна запись в дневнике звучала "...не пускает меня..." - совпадение?
   Густой запах пыли, гниения и ржавчины вызывал приступ удушья. Но Иван заставил себя продолжить исследования. По крупицам оставшейся информации вырисовывалось: когда-то здесь была военная лаборатория, исследовавшая природу, возможно, создававшая какие-то... мутировавшие виды. Может, поэтому насекомые здесь не просто комары, а чудовища. А заправка? Очевидно, была нужна то ли для подвозки персонала, то ли маскировала объект под гражданскую "станцию".
   Иван прошёл вглубь к следующей комнате, которая оказалась операционной или техническим отсеком. Кое-где валялась аппаратура: разбитые приборы, щитки, датчики. В углу застыл куб массивного сейфа. Его дверь была приоткрыта, а внутри царствовала пустота. На стене висела очередная топографическая карта в рамке. Выцветшая, но с бросающейся в глаза надписью "Зона 3" и крестиками, уходящими вглубь леса. Кое-где красной ручкой были обведены места возле болота, под которыми перечёркнуто "Массовый случай, 1982" - или 89? Трудно разобрать.
   Странное щемящее чувство нарастало, будто этот бункер населяли призраки. Да, призраки этих самых экспериментов. Словно сама природа вокруг была отравлена некой научной идеей, создававшей ауру ужаса для всего живого. Иван, подняв фонарик, увидел табличку "Лабораторная секция - вход строго по пропускам". Вот только дверь туда была наглухо завалена обрушившимся потолком. "Уж и не хочу знать, что за тварей там разводили", - подумал он мрачно.
   Вернувшись в "архив", среди плесневелых бумаг и нескольких банок с неизвестным содержимым, обнаружился ключ. Простой, железный, но с чётко-читаемой гравировкой "Зона 3". То ли забытый, то ли нарочно оставленный. Взяв его в руки, Иван ощутил еле заметный холод. "Может, откроет дверь в преисподнюю на местном болоте?" - горько пошутил он про себя. При любом раскладе ключ казался важной находкой и занял своё место в кармане куртки.
   На той же полке под слоем влажных бумаг обнаружился небольшой медальон. Изящный, хотя и весь покрытый ржавыми пятнышками. Какой-то "девичий" аксессуар, во всяком случае, так казалось. Открыв, Иван увидел фотографию незнакомой женщины лет тридцати, в белой рубашке и со взглядом, в котором читалась смесь серьёзности и тоски. Может, одна из работниц на этом объекте? Или жена кого-то из персонала... Почему его оставили здесь?
   Пальцы Ивана вдруг задрожали. На доли жутких секунд ему почудилось, что фото ожило, волосы женщины зашевелились, а глаза озарились нехорошим сиянием. Голова мужчины закружилась, он чуть не упал, схватившись за край стола. Перед глазами промелькнули вспышки чужих воспоминаний: короткие сцены - коридор бункера, люди в белых халатах, кто-то кричит: "Закрыть сектор!", и бледный силуэт роя, напоминающий облако пара, врывается в помещение... А потом странный женский голос воскликнул: "Я не позволю им превратиться в монстров..." Все эти образы промелькнули за доли секунды, и он резко моргнул, ощущая, как виски пульсируют.
   - Твою ж мать, - вырвалось вслух.
   Медальон выпал из рук, стукнувшись о бетонный пол. Дыхание сбилось. Стрелков не знал, что это было - галлюцинация или какая-то "передача памяти". Но чувство липкого ужаса от вида роя осталось. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов. Насилу собрав волю в кулак, он поднял медальон и положил в тот же карман, что и ключ. Возможно, пригодится. А может, он просто не хотел оставлять его здесь, в окружении стен, пропитанных подобными кошмарами.
   Далее в глубину бункера он пойти не рискнул: часть коридора обвалилась, а на полу стояла вода. Да и лампы в полуразрушенном коридоре не горели. Хватит ему на сегодня впечатлений. Сырость вгрызалась под куртку, влажный пол коричнево-рыжего цвета скользил под ногами, а голова шумела. Нестерпимо хотелось наружу.
   Прежде чем уйти, огляделся ещё раз. Повсюду сырость, грязь, плесень. Будто природа отвоёвывала каждый сантиметр у бетона. Неудивительно, что люди бросили этот объект. Возможно, именно отсюда берёт начало причина того, что места вокруг заполнены деформированными насекомыми и растениями. На миг показалось, что стены зашевелились - игра теней от дрожащей лампы.
   - Всё. Хватит! - решительно приказал он себе и пошёл обратно к лестнице, проклиная собственное любопытство.
   Возвращаясь к ступеням, Иван чувствовал, как настроение падает в пропасть. Казалось, нутро бункера будто тянет обратно, нашёптывая: "Ты ещё не всё узнал! Оставайся!" Но страх перед роем мутантов, который мог там водиться, или перед "призраками" прошлого, проснувшимися в медальоне, перевешивал. Возле начала лестницы он увидел, что на стене висит небольшое зеркало в металлической раме. Зачем оно здесь, в военно-исследовательском объекте? Может, сотрудницы следили за внешним видом или применяли для каких-то процедур?
   Иван остановился, посмотрев в отражение. Небритая физиономия Стрелкова демонстрировала крайнюю степень усталости. Коротко стриженные волосы, немного торчащих седых прядей на висках, под глазами тени, взгляд напряжённый. И вдруг на миг - будто вспышка: в отражении глаза стали пустыми, заполнившись чернотой, как у насекомого, словно ноль эмоций, бесчеловечный провал. Иван отшатнулся, чуть не выронил ломик. Секунда - и всё пропало, привычное отражение, хотя взгляд теперь казался встревоженным.
   - Нанюхался... - шёпотом выдавил он, озираясь.
   Сердце гулко стучало. А если это не воображение? В голове возник шум, похожий на жужжание. Да нет, не может быть! Опять какая-то аномальная хрень. Он зажмурился на мгновение, пытаясь собраться, и двинулся быстрее вверх по ступеням. Когда оставалась пара шагов до дверного проёма, раздался нарастающий гул. Будто за стенами бункера взвыл трансформатор, а может, это сотни крыльев? Иван замер, холодный пот прошиб затылок. Он крепко сжал раздвоенный наконечник ломика, понимая, что против роя тот вряд ли поможет. "Сваливай быстрее отсюда!", - билось в сознании.
   Мгновенно вспомнилось то ощущение, когда он трогал медальон и видел чужие воспоминания. Как будто в разуме выжгло фрагменты, где насекомые врывались в лабораторию. Иван осознал: возможно, всё это звенья одной цепи.
   Сзади внизу затрещала одна из ламп, свет мигнул, готовясь погаснуть. В полумраке казалось, что тень на первой ступеньке меняет форму, став длиннее, обзаведясь извилинами, как если бы кто-то распрямил крылья. Холод сжал грудину. Он резко прижался к стене, судорожно оглядываясь. Никого, только серый бетон и ржавые трубы. Но ощущение, будто за ним следят, не уходило.
   - Тьфу ты, бляха муха... - прошипел он, ударив кулаком о стену.
   Нет, так нельзя. Собрав волю, он выскочил наружу, всё ещё слыша приглушённый гул. По телу прокатилась дрожь, но воздух снаружи, пусть и сырой, был уже не таким затхлым.
   Едва отдышавшись, Иван поторопился вернуть дверь на место, закрывая проём, чтобы никто (или ничто) оттуда не выбралось. Понимал: наверняка ненадёжно, но лучше, чем оставлять бункер нараспашку. Мох и влажная растительность тут же налипали на ботинки. Возвращаясь к заправке, он пытался не озираться, но подсознание всё же выискивало, не летит ли где рой, не выполет ли из-за деревьев какое чудовище.
   Через пять минут Иван достиг АЗС, чувствуя, как ноги наливаются свинцом. В теле щемяще раскручивалась усталость. Мозг лихорадочно пытался осмыслить находку: здание под землёй, схемы, карты, приказы "не выпускать". Ключ в кармане, медальон с лицом незнакомки, способный, похоже, проявлять в голове чужие видения. Да и кабель: он, выходит, питал или питает часть того бункера. Линия электроснабжения определенно была связана с генератором. Теперь многие факты попадали в русло нескольких версий. Могла ли именно эта станция быть прикрытием? Или вспомогательным узлом чего-то ещё более крупного? Что скрывается на болотах?
   Содержимое бункера не давало ответа на главное: почему флора и фауна вокруг так сильно мутирует? Возможно, некие эксперименты вышли из-под контроля и бункер прикрыли, замяв дело. Но люди-то до сих пор пропадают, а насекомые... Господи, плотоядные насекомые, рой. Это ведь не сказки, а реальное подтверждение, что зона отравлена некими штаммами.
   Иван остановился у входа, стараясь унять бьющееся сердце. Жужжание в голове казалось эхом или он и вправду слышал жуткие отзвуки над головой? Вглядевшись в небо, он увидел лишь ворона, уныло каркающего на макушке одного из деревьев. Ни следа насекомых. "Слава богу!"
   Уверившись, что вокруг нет опасности, он вошёл внутрь, заперев вход. В комнате отдыха шумно рухнул на диван. Провёл рукой по лицу, почувствовав холодные капли на висках. Медальон, лежавший в кармане, словно грел неприятным теплом. Ему вдруг захотелось выбросить эту вещь, но предчувствие упрямо твердило: "Он может стать основой для понимания".
   Достав ключ с надписью "Зона 3", Иван прошептал:
   - Что же ты открываешь? Может, там на болоте есть ещё один бункер? Не зря же на карте были отмечены соответствующие места. Но я же не собираюсь в это лезть... верно?
   Подсознание возражало, что, возможно, придётся, если он захочет развеять загадку этих проклятых мест.
   Стрелков задумался, не сообщить ли о находке органам или Назарову - да хоть кому. Но... во-первых, связь нестабильна, во-вторых, кто поверит в эти истории о мутантах? И в-третьих, Иван в данный момент слишком дорожил анонимностью своего положения. Если он обозначит себя во внешнем мире, снова могут найти. Кому сейчас нужна правда о заброшенном бункере? Пусть и когда-то секретном. Есть вероятность того, что сразу заявятся "шишки в погонах", изымут всё, а его самого - под подозрение. Остаётся пока жить с этим знанием. Или умереть, если "рой" решится на ликвидацию.
   День незаметно перескочил в послеполуденные сумерки под звуки изредка проносящихся мимо грузовиков. Время, как и окружающее пространство, неизбежно растворялось в серости бытия. Иван заварил мятый пакетик чая, случайно обнаруженный в кармане куртки. Обжёгшись на кипятке, выждал, пока напиток немного остынет. Пришла ленивая мысль: "Хорошо бы вот так сидеть и ни о чём не думать, ничего не делать".
   Но в голове застряла картинки схем, карт и предупреждений: "Не выпускать", "Массовый случай"... - "Боже, а что, если эти твари, или ещё что-то похуже, уже давно выпущены?"
   Очередной день прошёл без единого клиента. В обед даже удалось немного вздремнуть. Выйдя вечером на небольшую прогулку (иначе в четырёх стенах совсем свихнёшься), Иван отметил, что лес в очередной раз слишком уж молчалив. Он видел, что ветки вдалеке порой шевелятся и чьи-то мелкие тени мелькают на грани опознавания. "Должно быть, белки... К зиме готовятся", - убеждал сам себя. Красное зарево заката практически растворилось на горизонте и появился знакомый гул. "Рой?". Но, всматриваясь в очертания границы тайги, он видел лишь смутные тени. Стрелков не был уверен в том, что эти тени не являются плодом его воображения. Лампы уличного освещения дрогнули и чуть потускнели.
   "Может, контакт барахлит, - отстранённо подумал он. - А может, "они" уже здесь".
   Иван вернулся на АЗС. Пальцы скользнули по карману, где лежал ключ "Зона 3". Мысли одолевали: "Если вся эта бесовщина - плод экспериментов военных, где же первоисточник? Возможно, именно в той самой зоне, на болоте, куда указывали карты". Циклично в нём боролись два мнения: "Не лезь" и "Надо докопаться до правды, иначе с ума сойдёшь".
   Словно в ответ, лёгкий скрежет снаружи. Он вздрогнул, прихватил из комнаты отдыха "ИЖ" и подкрался к задней двери. Тишина. Может, ветка упала. Он вышел на задний двор: пустая площадка, только в районе мусорных баков что-то мелькнуло. Показалось? Подойдя ближе, увидел: ничего, лишь ползучие сорняки, но почему-то он чувствует холодный пот на затылке. Ивану было до боли знакомы эти ощущения.
   "Словно нахожусь на мушке у снайпера".
   Сглотнув, он пошёл назад, стараясь не паниковать. Перед глазами всплыл злополучный медальон и лицо той незнакомой женщины. Кем она была? Может, одной из учёных, которая пыталась остановить этот мрак. В чужих воспоминаниях, мелькнувших у него в голове, она кричала о том, чтобы "закрыть сектор". Словно пыталась не допустить бегства чего-то наружу. Судя по всему, не вышло. Вернувшись и заперев двери, Иван зашторил окна и включил все лампы, чтобы внутри создалось подобие ощущения безопасности. В таких условиях ни есть, ни пить, ни отдыхать не хотелось. Всё же, военная выучка велела держать тело в тонусе, и он заставил себя перекусить.
   К полуночи заправка погрузилась в мертвенную тишину. Иногда ему слышались звуки падающих капель за окном, хлюпанье в водостоке, треск электрического щитка. "Может, эта ночь обойдётся без "роя"?" - скептически думал Иван, но сам себе уже не верил. Иногда слух достигали короткие всплески, будто тарахтит генератор. Или это сердце так гулко отдаётся в ушах? Сидя за столом, внимательно изучал ключ от "Зоны 3" и поглядывал на медальон. Взглянуть ещё раз на фото всередине он не решился. Что-то настойчивое внутри твердило: "Если хочешь узнать правду, ищи в этой зоне 3". Но идти туда - всё равно что сунуть голову в пасть зверю, особенно учитывая события последних дней.
   Ночь тянулась мучительно медленно. Начался небольшой дождь. Он уже было собрался с духом хотя бы на два часа сомкнуть глаза, как услышал глухое жужжание за стеной. С подозрительно неуместным чувством триумфа "ну, хоть что-то", он схватил ружьё и перебрался в торговый зал. Но никакого вторжения не последовало. Только некая насмешка сквозила в свисте ветра, разбивающем капли о стекло. К утру всё утихло.
   Дрожащими руками Иван возился с бумагами по заправке, пытаясь переключить мозги, но не мог вытеснить мысль о подземном бункере. Его тянуло туда, как магнитом. К полудню он вышел на улицу, заново прошёл весь путь к месту, где обнаружил дверь, не решаясь спуститься второй раз. Внутри всё сильнее разгорался затаённый страх: "А вдруг там внутри нечто уже ожило?" Большой валун, прижатый к металлу двери, слегка остудил эти опасения.
   Запутавшись в собственных мыслях, он вернулся на заправку, сел на стул в торговом зале, зажмурился. Картина прояснялась лишь частично: бункер, эксперименты, плотоядные вороны, бесчисленные рои над болотом... Ключ "Зона 3". И невесть чьи воспоминания в медальоне - возможно, той, что пыталась остановить некую заразу. Или она сама её и создала. Внутри зрело упрямое желание: разобраться с загадкой, иначе покоя не обрести. Но Стрелков осознавал опасность. "Мужик, ты уже столько раз смотрел в рожу смерти... Ты сможешь. Надо попытаться". Возможно, подобная решимость погубила прежних работников. Но сидеть и ждать, пока нечто неведанное поглотит его в одну из ночей, тоже выбор сомнительный.
   Иван ощутил, как снова заныло плечо, - старое ранение, полученное в перестрелке с ваххабитами, когда их взвод спасал заложника. За окном неожиданно пошёл слабый снег. Захотелось махнуть на другой край света. Туда, где в небе царит яркое солнце, а морской бриз ласково охлаждает слегка обгоревшую кожу. Скрип тормозов очередного клиента снаружи вырвал Ивана и сладостных грёз. Прямые обязанности с него никто не снимал.
   После обеда снег прекратился, стремительно растаяв. Обшарпанный двор с грязными лужами не способствовал умиротворению. Иван провёл тыльной стороной ладони по лбу и вышел наружу, чтобы на мгновение вдохнуть свежего воздуха. Вокруг АЗС было тихо, но это не радовало. Иван продолжал ощущать чужое присутствие, как будто нечто смотрело на него из небытия, шепча: "Мы знаем. Мы ждём". Собственный стук сердца звучал громче, чем звуки природы. Он улыбнулся безрадостно, подозревая, что начинает потихоньку сходить с ума. Перед глазами опять всплыло лицо женщины из медальона. Хотелось спросить: "Кем ты была? Знала ли, чем кончится?" Но медальон - всего железка с фотографией, не ответит. Поглощённый мыслью о тайнах бункера, он медлил возвращаться в душную комнатушку. Где-то вдалеке сверкнула молния, блеснувшая над заболоченным участком. На мгновение очертания высоких деревьев словно расступились, демонстрирую огромную чёрную человеческую фигуру.
   "Нужно срочно занять мозги делом!" - подумал Стрелков, возвращаясь на АЗС и включая насос, дабы тот слегка погонял всю систему. Не хотелось больше думать о монстрах и секретах "Зоны 3". Он выжил в схватках с врагом, в бандитских разборках. Перенёс предательство и погоню. Так отчего не выстоять сейчас, когда на кону не только жизнь, но и, чёрт побери, весь смысл его бытия? Сплюнув под ноги, Иван выключил насос и закрыл глаза на секунду, чувствуя пронзительный запах бензина.
   - Похоже, у меня нет особого выбора! - шепнул он себе под нос. - Держись, Зона 3. Доберусь я до тебя, гадина, не скроешься!
  
   ГЛАВА 6: Смерть на трассе
   Виктор Сидоренко, дальнобойщик с двадцатилетним стажем, третьи сутки крутил баранку фуры, ласково именуемой "Алиной". В данный момент он чувствовал себя как человек, загнанный в угол цепью обстоятельств. Маршрут был новым, груз нужно доставить, время поджимало, заказчик торопил, а "ее-двенадцати-колёсное-величество" изволило капризничать. Подозрительный гул в двигателе то усиливался, то стихал, переходя в металлическое позвякивание.
   "Проклятье... помпа наебнулась? Или цепь..." - думал Виктор, старательно удерживая крейсерскую скорость. На окраине лобового стекла расползалась трещина, словно тонкая паутина: то ли камушек словил при обгоне, то ли от перепадов температуры.
   Сердце Виктора колотилось чаще обычного. Сознательный риск с не заправленным загодя баком мог не сработать. Топлива, судя по датчику, оставалось на донышке, и Сидоренко надеялся, что заправка - та, о которой говорили коллеги, - не очень-то далеко. "Где-то здесь же должна быть, зараза", - твердил он себе, пытаясь переварить спазмы тревог. Но впереди высвечивалась лишь призрачная лента дороги, вьющаяся в непроглядной мгле.
   - Только бы не заглохла, - прошептал он, чувствуя, как левый висок стягивает тупая боль. Виктор видел дороги в разных ипостасях, но такой вязкой пустоты он давно не встречал. Ни попутных машин, ни встречных фур, ничего... Лишь безмолвие тайги, обступающей со всех сторон. Казалось, будто мир за кабиной его "Алины" вымер.
   Стук в двигателе усилился. Виктор сжал зубы, выжал сцепление, потом отпустил. Ударил о руль кулаком с тихой яростью:
   - Ну же, зараза такая, не подставляй меня... - почти простонал он.
   "Алина", казалось, ответила вибрирующим рычанием. Виктор понял: придётся всё-таки останавливаться. Лучше сейчас посмотреть, что творится в металлических внутренностях, чем влететь в полный отказ где-нибудь у обрыва. Опоздает? Ну да, заказчик вонять будет знатно. Штрафанёт, это точно! Зато целее будет. Вдобавок хотелось размять ноги и сходить в туалет - пять часов терпел, без перерыва. А бутылка из-под "Черноголовки" была заполнена мочой до оранжевого колпачка.
   Фары выхватили небольшой съезд справа, крохотную полянку с продолжительной щербатой обочиной. Виктор убрал ногу с педали газа, фура медленно съехала с дорожного полотна, качнулась и остановилась. Мотор ещё пару секунд работал с надрывом, прежде чем водитель повернул ключ зажигания.
   - Да уж, - хмыкнул шофёр, когда гул стих. Тишина из приоткрытого окна обрушилась, смещая страхи на новый уровень. Будто нечто затаилось во мраке, дожидаясь, когда он покинет кабину.
   Чтобы успокоиться, Виктор потянулся за рацией - иногда болтовня с коллегами помогала изгнать паранойю. Но, щёлкнув тумблером, услышал лишь фоновое шипение и помехи, словно кто-то крутил регулятор на другом конце эфира. Нужная частота слетела или сигнал не проходит? Снова щёлкнул - тишина.
   - Твою ж мать... - выругался он. - Да что за день сегодня такой!
   Копаться с настройками рации не хотелось. Вздохнув, Виктор потянулся к "бардачку", достал фонарь и кожаный валик с набором ключей. Придётся проверить, не текут ли шланги и не болтается ли ремень. А ещё сбегать в кусты, раз уж остановился. Опыт дальнобойщика гласил: "Проверить машину, размять ноги, сходить до ветру, перекурить и отправиться дальше".
   Включив аварийку, он приоткрыл дверь. Холодный воздух, смешанный с сыростью, полоснул по всему телу. Виктор натянул куртку, нащупал в кармане пачку сигарет. Тусклое освещение приборной панели кабины едва подсвечивало пространство спереди. Фары он погасил, решив поберечь аккумулятор. Снаружи было темно; лишь красноватые огоньки аварийных сигналов бросали дрожащие отблески на мокрый асфальт.
   Соскользнув вниз, он поставил ноги на землю и ощутил, как под ботинками противно чавкнула грязь... "То ли растёкшийся асфальт, то ли глина, - подумал Виктор. Фонарь выхватил пятно - красноватого оттенка? - Кровь? Да нет, показалось. Может, потоки из красной глины?"
   - Ну точно мерещится, - пробормотал, перейдя к задней части кабины, чтобы оглядеть движок.
   И тут он заметил, что трещина в боковом зеркале заднего вида противно поблёскивает, отражая его силуэт, изломанный несколько раз. Когда Виктор поднял луч фонаря, в зеркале на долю мгновения показалось движение на заднем плане. Словно нечто скользнуло вдалеке у самой кромки леса. Виктор застыл с открытым ртом, присматриваясь. Но блики от фонаря сбивали и через мгновение зеркало уже ничего не показало, только раздвоенное отражение лица водителя, измученного и злого.
   - Пустая трасса, пустая голова, - прошептал он, пытаясь вернуть уверенность. Но мрачное предчувствие не отступало.
   Чтобы отвлечься, Виктор откинул кабину. "М-да..." - пропищало в голове, когда тёплый запах солярки и жар от металла ударил в нос. Несколько минут шофёр посвятил проверке масла, ремней и трубок. Ничего критического не обнаружил, но стук ведь был. Как назло, в голове ни всплеска идей, из-за чего шум.
   - Ну... хоть ничего не отвалилось, - выдавил он, надеясь, что сможет поехать дальше.
   Усталость отразилась в дрожи испачканных рук. Он, вернув кабину на место, поставил фонарь на краю бампера, вертя гаечный ключ. "Похоже, придётся ехать так, а на месте с тобой разберёмся, Алиночка!" - решил он, чувствуя острый позыв мочевого пузыря.
   Нырнув в кабину, врубил зажигание. Аварийка мигала, бортовая рация продолжала хрипеть. Он хотел было выключить её, но подумал: "Вдруг что услышу?" Затем достал из помятой пачки "Петра" сигарету, поместив её фильтром в уголок губ.
   - Ладно, - сказал себе. - Схожу на пару минут и тронусь.
   Шагнул за фуру, чтобы отойти поближе к кустам. Трасса тонула во тьме. Казалось, ни луны, ни звёзд не существует, лишь смутные полосы тумана скользили вдоль придорожных канав. Ноги, обутые в потёртые кроссовки, ощущали холод земли. Сырость пробирала до самых колен. Для ноября в Якутии это считалось нормой. Да, бывало и холоднее, а сейчас влажно, неприятно, но и... что-то ещё, неуловимо тревожащее, витало вокруг.
   Внезапно рация в кабине зашипела громче и сквозь треск прорезался еле слышный шёпот:
   - Помогите...
   Виктор судорожно вскинул голову, хотя был уже метрах в десяти от машины.
   - Чёрт! - вырвалось у него. Застегнув ширинку, он быстрым шагом вернулся, едва не поскользнувшись в грязи. Кожаная куртка неприятно хлюпала на сгибах. Вскочив на подножку кабины, он схватил передатчик на витом проводе, крепко сжав трубку.
   - Ау! Кто это? Говорите?
   В ответ рация вновь зашипела. Среди хаотического скрипа ему действительно почудился чей-то голос - слабый, как будто женский или детский, еле различимый. "Помог... я..." - что-то в этом духе. Виктор убедился, что частота не менялась, но сигнал был непостижимо странным.
   - Да бред какой-то, - выдавил он, подумав, не барахлит ли прибор. Или кто-то прикалывается, включив "левый канал"? Однако внутреннее семечко страха дало очередной росток. В такой глуши, да ещё и ночью, откуда взяться зову о помощи?
   В голове всплыли байки коллег о том, что в здешних краях периодически пропадают люди. "Вдруг кто-то реально в беде? - Виктор колебался, сглотнув комок в горле. - Пойти поискать? Но кого? И куда?"
   Урчание двигателя заглушил пронзительный рокот откуда-то со стороны леса. Не то сдавленный рык зверя, не то далёкий треск падающего дерева. По спине Виктора пробежали мурашки.
   - Это ещё что за хрень? - нервно фыркнул он, заглушив мотор, дабы прислушаться. Тишина...
   - Лады, - решил он, - пора наконец-то отлить и шуровать дальше. Хватит забивать голову мистикой.
   Отходить далеко от машины он не стал. Просто развернулся к обочине. Давление крови не давало расслабиться. Наконец процесс пошёл. Справляя нужду, он прислушивался к каждому шороху. Туман поднялся чуть выше, будто обнимая колени. Мужчина невольно повёл фонарём по узкой лесополосе за обочиной - кусты, деревья, корявые и будто ободранные чем-то. В нос резко ударил запах, напоминающий смесь трупного смрада и горелого мха.
   - Фу-у, - пробормотал, торопясь закончить. - Какое же дерьмовое запашище.
   На волнах звуков ночи проскользнул хрип, похожий на дыхание огромного зверя. Виктор замер, фонарь чуть дёрнулся. За стволами елей, на расстоянии метров в тридцать, шевельнулось нечто.
   "Лось?" - подумал шофёр, пытаясь не паниковать. Лоси - обыденность в сибирской тайге. Но почему-то этот научный факт в данный момент мужчину не радовал.
   Фонарь коснулся фигуристого силуэта среди двух огромных стволов. Лось. Огромный, с раскидистыми рогами, стоящий практически неподвижно. И то, как он стоял, настораживало. Словно на подгибающихся ногах, при этом голова была развёрнута так, что глаз зверя смотрел прямо на человека, а в зрачке мерцала алая точка, казалось, светящая из преисподней.
   - Спокойно, дружище, спокойно, - выдавил Виктор, поднимая ладонь. Мол, я безвреден и на твоих самочек не претендую. Лоси ведь бывают агрессивны в брачный период. Хотя когда именно этот период у лосей наступал, мужчина понятия не имел. А этот вот взгляд был практически на грани потусторонней злобы.
   Запах гари - или даже разложения - усилился, словно ветер принес его со стороны незваного гостя. Виктор подавил приступ тошноты, вздрогнув. Он заметил на боку зверя язвы: распухшие волдыри, местами лопнувшие, обнажающие мясо. "Хера се... может, этот лосяра больной?"
   Мужчина сделал короткий шаг назад, уступая хозяину его территорию. Лось синхронно ответил, чуть подавшись вперёд. Свет фонаря уловил, как из ноздрей вырывается струйка пара, а под кожей на лбу зверя двигаются странные чёрные бугорки. Зрелище было максимально противоестественным, вызвав новую волну тошноты.
   - Пошёл на хер, зараза... - сипло произнёс Виктор, пробуя отпугнуть его машущими движениями свободной руки. Но лось даже не вздрогнул, напротив, сделал несколько шагов ближе.
   Виктор, стараясь унять дрожь, поднял голос:
   - Эй! Сохатый! Вали отсюдова!
   Зверь остановился на секунду, повернув морду анфас. И тогда Виктор разглядел, что глаза лося действительно светились неестественным алым отсветом, точно горящим из глубин черепа. И это были не отражения авариек, зрелище напоминало горящие угли. Вокруг головы лося подрагивал странный ореол тумана, будто микроскопические насекомые кружили над открытыми язвами.
   - Господи спаси... - прошептал водитель, пятясь к фуре.
   Он уже хотел было рвануть в кабину, когда боковым зрением увидел ещё одно движение. Слева, чуть глубже в лесу, проявилась другая туша. Тоже лось, но поменьше. Возможно, самка. У неё так же жутко светились глаза, а по рёбрам тянулись влажные, сочащиеся язвенные разводы. Следом из правого сектора леса, под хруст веток, проявились два оленя. Худющие, бёдра ободраны в мясо.
   - Да ну... это какой-то бред! - Виктор почти проорал, затравленно озираясь. Сколько здесь этих тварей? Ему казалось, что количество парнокопытных дикого уродливого вида увеличивается с каждым мгновением, окружая фуру со всех сторон.
   Пульс бил в голове чечётку, и Виктор, водя фонарём, подмечал физиологические несоответствия на шкурах животных. У кого-то зияли чёрные дыры, у кого-то торчали странные наросты, а где-то кожа была будто ожжённая кислотой. И все эти твари надвигались медленно, но неумолимо в его сторону, точно слитный организм.
   "Это же... шёпот... - вдруг понял мужчина. - Я слышу их шёпот?"
   Где-то в голове, на грани ощущений, проносились тихие голоса, сливающиеся в гул. Или так звучал ветер через ветви деревьев? Но вокруг фуры не шевельнулось ни единой травинки. Виктор подсознательно понял, что шёпот призывает приблизиться. Но признавать этот факт было страшно. Чувство самосохранения орало: "Сваливай отсюда! БЕГОМ!"
   Сглотнув ком, стремительно развернулся и бросился к кабине. Он чуть не упал, но успел ухватиться за ручку двери. "Слава богу!" - взобрался внутрь, захлопнул, блокируя замки. Внутреннее пространство "Алины" ощущалось единственным безопасным местом. Виктор дрожащими пальцами судорожно повернул ключ в замке зажигания - стартер лишь тяжко провернулся. Двигатель не подхватывал.
   - Ну, давай же... Малышка! - завопил он, чувствуя, как страх заливает всё тело жаром.
   Свет фар снаружи высвечивал фигуры животных, почти вплотную подошедших к фуре. Главный лосяра, сверкая алыми глазами, остановился перед бампером, едва не коснувшись рогами решётки радиатора. Слева и справа, возможно, находились олени. Виктор видел мелькание рогов в боковых зеркалах. Сцепление, газ, снова ключ - мотор кашлянул, отплёвываясь.
   "Чёрт, чёрт, чёрт..." - прикусил губу Виктор. Будто машина не желала заводиться. Наконец на пятом или шестом повороте ключа движок привычно затарахтел, выбросив клуб сизого дыма из глушителя. Мужчина чуть не взвыл от облегчения, благодаря про себя всех известных богов. Подсветка приборной панели ожила, мигая, будто тоже находилась в истерике. Он вдавил педаль газа в пол, фура зарычала и рванула вперёд, намереваясь сшибить препятствия на пути.
   - СВАЛИТЕ С ДОРОГИ! - выплеснул он всю свою злость и ужас в сторону лобового стекла.
   Бампер врезался в массивное тело зверя. Виктор ожидал жёсткого удара, возможно, кровь и звук раздроблённых костей. Но случилось иное: при первом же контакте капота с грудиной твари послышался хруст - причём не как у плоти, а словно ломали стеклопластик. Лось начал буквально осыпаться, растрескиваясь на глазах.
   - Да как это?! - рявкнул Виктор, когда за секунду габаритная туша лося распалась на облака тёмной точечной массы, разбрызгивая вязкую жидкость. Часть действительно выглядела как настоящие внутренности - оросив лобовое кровавой грязью. Но в то же время большая часть зверя обратилась в пелену хлопьев, подобных снежинкам, только чёрным. Они взметнулись ввысь, ударяя по ветровому стеклу, раскрасив кабину рваными пятнами.
   Фура резко затормозила. Виктор инстинктивно нажал на педаль тормоза, потому что мозг отказывался понимать, что происходит. Разве лоси рассыпаются, словно собранный пазл? Перед глазами ещё мигал образ: часть туши оставляет кровавый след, а всё остальное - "исчезает", растворяясь, подобно зловещему рою или иллюзии...
   "Господи, господи, спаси и сохрани меня грешного..." - застрекотало в его голове, а из горла вырывался сип.
   Кабина фуры начала накреняться. Движок снова закашлял, будто захлёбываясь. Приборная панель заплясала, зажигая алые лампочки, сигнализирующие об ошибках. И тут Виктор отчётливо почуял, как через вентиляционные щели внутрь проникает запах гари, прелой плоти и чего-то химического.
   Он в панике надавил на педаль газа, но услышал лишь, как двигатель "дёрнулся" и заглохнул. Видимость была ужасающая. Лобовое стекло было покрыто тёмно-кровавым узором и прилипшими хлопьями, напоминающими труху.
   - Нет, нет, нет! - кричал он, поворачивая ключ.
   Панель мигнула, будто в насмешку, и всё погасло. Мёртвая тишина обступила шофёра со всех сторон.
   Взглянув в боковое зеркало, Виктор увидел, что группа оленей и лосей так и стоит в нескольких метрах, молча смотря на него, горящими алыми зрачками. Почувствовав, что сейчас сойдёт с ума, Виктор повернул голову на дорогу: остатки "лося" стекали вниз чёрно-багровыми каплями, а там, где минуту назад должно было лежать раздавленное тело, ничего не осталось. Лишь буро-кровавый силуэт и жуткие хлопья, падающие, словно снежинки.
   - Что за... - Виктор прокашлялся, пытаясь совладать со рвотным позывом.
   В боковом зеркале что-то пошевелилось, и его сердце чуть не выскочило из груди. Огромное чёрное облако насекомых вынырнуло из-за линии деревьев. Они летели, формируя похожую на воронку спираль, двигаясь с устрашающей скоростью. Жужжание нарастало, становясь буквально нестерпимым, перекрывая шум крови в ушах.
   - Нет, нет... - прохрипел Виктор, продолжая судорожные попытки оживить фуру.
   Бесполезно: стартер молчал, словно аккумулятор окончательно сдох. Панель приборов погасла юю. Жужжание, напротив, стало бешеным. Казалось, миллиард крыльев секут воздух, а тысячи голодных ртов готовы впиться в любую подходящую плоть.
   Руки Виктора тряслись как после похмелья. Он уже не думал о том, чтобы бежать - слишком поздно. Облако насекомых метнулось к фуре и отдельные крупные особи размером чуть ли не с кулак ударились о металл прицепа резкими стуками. В памяти Виктора вспыхнули сцены его собственных кошмаров. Когда-то в детстве он видел, как рой пчёл атаковал собаку. Но сейчас это выглядело во сто раз страшнее.
   - Заводись же! - он снова и снова проворачивал ключ. Снаружи насекомые уже штурмовали кабину: слышался визг, будто хоровое скрежетание. Крылья бились о ветровое стекло.
   Из-под капота послышался звук ломающегося пластика. Старая трещинка в углу лобового начала на глазах расширятся, разбегаясь во все стороны. Виктор стонал, в ужасе оцепенения глядя, как трещит его единственный слой защиты. Маленькие тонкие линии расползались, словно пауки. Масса снаружи давила.
   - Не-е-т! - заорал он, инстинктивно закрывая руками лицо.
   Стекло стремительно разлетелось тысячью осколков, осыпавшись внутрь кабины, рассекая кожу ладоней. Кровь фейерверком алых брызг окропила руль. Виктор вскрикнул, почувствовав, как мелкие осколки впились в лоб и щёки. Тёмная плотная волна многоногих, уродливых, с длинными тельцами и хищными жвалами насекомых ворвалась внутрь, вибрируя на уровне ультразвука.
   Мужчина захлебнулся в крике. Рука никак не могла нащупать ручку дверей. Тысячи мелких конечностей рвали одежду, пробираясь к вожделенной плоти. Виктор почувствовал дикую боль, когда одновременно множество "лезвий" вонзились в тело.
   - Нет! - выдавил он, захлёбываясь слюной, пытаясь отмахиваться. Но рой оказался чересчур плотным, липким и жгучим. Руки скользили, а насекомые будто выделяли едкое вещество, от которого кожа горела огнём. Кислый смрад заполонил ноздри, возникло ощущение, что тряпичная обивка кресел начинает дымиться.
   Челюсти гигантских насекомых хрустели, вгрызаясь в кожу. Он ощутил, как по лицу хлынули потоки крови, орошая рубашку. Насекомые проникали в рот, в уши, в ноздри, разрывая плоть изнутри. Боль была такая, что мозг готов был отрубиться. Мужчина метался в агонии, пытаясь выхватить из кармана нож, но получал лишь новые волны укусов. Казалось, будто его кровь пьют глоток за глотком.
   В воспалённом сознании вдруг всплыли видения: смерть от болезни единственной дочери; сцена, где сгорел дом родителей, а он сам брёл по пепелищу; оглашая окрестности криками. Возможно, это были предсмертные галлюцинации, вызванные укусами, или же отражение ужаса, рождённого этим местом.
   Глаза застлали слёзы, кровь, а потом их пенная смесь. Насекомые пробирались под воротник, поднимались по волосам. Чувствуя, как теряет контроль над конечностями, Виктор захрипел в последний раз, но хрип утонул в чужом жужжании. Запах крови и плоти заполнил салон.
   - Мамочка... - едва прошептал он, когда сознание гасло, выдавливаемое ломящей, тупой волной боли. За мгновение до провала он увидел, как одна из тварей, крупная, с радужными жвалами, впилась ему в глаз, дробя глазное яблоко, всасываясь в содержимое.
   Взрыв боли погасил все органы чувств, и сознание жертвы унеслось в чёрный водоворот небытия.
   Не прошло и десяти минут, а кабина фуры уже опустела. Рой насекомых стремительно схлынул, растворяясь в ночи. Жужжание растворилось в хриплом завывании начавшегося ветра. Фура чуть покачивалась на рессорах.
   Начавшийся ливень, ветром меняя угол наклона капель, с силой оросил лобовое стекло - вернее, зияющий проём, что от него остался. Кровавые потёки заливали приборную панель. Никто бы не поверил, что ещё десять минут назад там сидел живой человек. Лишь пропитанный кровью обрывок синей футболки болтался на спинке кресла. Да вывернутый кусок кожи (невозможно понять, с какой части тела) медленно сползал по педали сцепления.
   Осветительная лампа под потолком внезапно вспыхнула: будто неведомая сила замкнула соответствующие провода. Слепящий белый луч подсветил внутренности кабины и тот окровавленный хаос, что царил изнутри. Из придорожной травы в направлении фуры потёк плотный ручей крупных муравьёв. Достигнув колёса, поток насекомых устремился вверх к проёму кабины. На запах крови из леса высунулся силуэт какого-то существа - возможно, волка или лисицы, но быстро исчез, не решившись приблизиться.
   Движок молчал, но лампы фар продолжали освещать пустую дорогу, сверкая в тонких линиях падающего дождя. Капли стучали по крыше, и в этом дробном шуме чувствовалась глубочайшая безысходность. Словно завершающий мазок, из рации раздалось шипение и тихий шёпот голоса: "...спасите..." - или, может, это просто была очередная помеха. Дождь продолжил смывать улики, превращая алые ручейки в мутные, стекая через щели в дверях. От Виктора Сидоренко остались лишь разорванные во тьме крики, растворённые в беспощадном рое сгинувших насекомых.

***

   "День X. Я, Иван Викторович Стрелков, оператор заправки "Радуга" на трассе А-360. Записываю в эту тетрадь сведения о происходящем в округе. Буду фиксировать в ней всё, что произошло со мной в последние дни и что будет происходить..."
   Карандаш царапал клеточный лист с лёгким скрипом. Иван сидел в старой диспетчерской с раннего утра. Выспаться полноценно снова не получилось, очередные кошмары преследовали всю прошедшую ночь. Окна были покрыты мелкими разводами от ночного дождя, за которыми поблёскивала сумрачная заря.
   "План на ближайшие дни. 1. Дождаться Анну с продуктами. 2. Сходить на разведку к болоту, чтобы найти следы "Зоны 3". Разжиться транспортом на случай вынужденной эвакуации..."
   Положив карандаш, Иван тяжело вздохнул: журнал помогал упорядочить мысли. Но стоило ли упоминать в записях о машине бандитов? Наверное, нет. События последних дней всё глубже затягивали его в чёрную воронку безысходности. Внутренний голос подталкивал к тому, чтобы пойти дальше, в самое логово здешних тайн. В то же время здравый смысл требовал: "Найти транспорт киллеров", ведь пешие пути отхода связаны с риском.
   Он догадывался, где примерно может стоять их машина. Но из-за последних событий не было времени заняться поисками. Анна должна была появиться к обеду, так что времени на розыск было полно. Он решительно встал из-за стола, проверил патроны, сунул за пояс нож. Бросил в рюкзак кое-какие инструменты и пару тряпок. "Надеюсь, ключи эти гаврики оставили в тачке", - подумал он, поправляя ветровку. Затем повесил привычное объявление: "Отошёл ненадолго, гудите!" на дверь и вышел во двор.
   Мглистое утро окутало заправку тоскливым полусветом. Иван углубился в лесной массив, в сторону, откуда появились свеже-упокоенные молодчики. Держа в пределах видимости дорожное полотно, он медленно, зигзагами, пробирался через растительность. Полчаса спустя, пройдя несколько сот метров по пересеченной местности, он приметил нечто чёрное среди ветвей заросшего кустарника. Звук капель, мерно барабанящих о метал, подтверждал успех поисков. Не спеша, он обошёл чёрный внедорожник по кругу, проверяя, не ждёт ли его внутри неприятный сюрприз. Заглянув в салон, он разглядел на полу обойму и пару пустых пивных банок. Удача благоволила ему сегодня, ибо ключ торчал в замке зажигания.
   Проверив бензобак, Иван понял - топлива достаточно, по крайней мере, на сотню километров уж точно. С первого раза машина не завелась. Минут двадцать пришлось помучиться, ковыряясь в подкапотном пространстве. Инструменты, прихваченные из кладовки, пригодились. Несколько проводов оказались перегрызены, благо, в рюкзаке лежал моток изоленты.
   - Давай, родная, не подведи! - пробормотал он, закрывая капот и садясь за руль. Ключ провернулся туго, стартер заскрежетал. Машина фыркнула, но не завелась. Он выждал ещё пару секунд, пробуя снова. На этот раз двигатель затарахтел, а затем перешёл на неровный, но уверенный холостой.
   Сердце Ивана ёкнуло: "Получилось!" Пусть тачка и не в идеале, но завелась! Он опасливо включил передачу. Коротко толкнувшись, внедорожник поехал, хоть и рывками. При этом шум моторного отсека был тревожным, будто не хватало каких-то креплений.
   - Ладно уж, дотяни до заправки, - сжав зубы, выдал он.
   Выехав на дорогу, Иван придержал низкие обороты, чтобы не перегрузить движок. Машина едва не глохла на каждом повороте, а руль потряхивало. Но, вопреки всему, он всё же выехал к АЗС. Заехав за основное здание, с удовлетворением отметил: "Вот теперь у меня есть запасной вариант". Иван припарковал машину за генераторной. Там её не было видно. Отключив двигатель, вздохнул облегчённо: "Если что, попробую уехать. Но пока... - в голове настойчиво звенела мысль: Ещё рано..."
  
   ГЛАВА 7: Откровения
   Стрелков, насупившись, топтался у приоткрытых дверей центрального входа. На улице моросило. С козырька капало, и капли звучали так, будто кто-то монотонно отстукивал похоронный марш. С тех пор как он узнал о существовании бункера, это место ощущалось ещё более давящим. Анна не появилась в положенное время, и Иван беспокоился за неё. Смартфон привычно показывал крестик на шкале с уровнем сигнала. Если женщина и пыталась предупредить о задержке, он бы всё равно не узнал. Днём заезжала заправиться уже знакомая пожилая пара на жигулёнке. Милая старушка угостила "сынка" ещё тёплой выпечкой. Спустя час, бак лесовоза залил хмурый и неразговорчивый мужик лет сорока. На попытку общения тот лишь коротко отвечал "Ага" и "Не-а" и, заправившись, спешно уехал. Больше клиентов не было.
   До захода солнца оставалось около часа, когда рёв мотоцикла Анны достиг слуха Ивана, заставив вздрогнуть от неожиданности. Он стоял у дальней колонки, проверяя давление в системе, гадая, сколько ещё продержится изношенный насос, прежде чем отбросит копыта. Температура к вечеру резко упала, воздух заполнился стылым холодом, несущим запах приближающейся зимы.
   Когда Анна, припарковавшись, стащила с головы шлем, Иван с удивлением отметил, что на выражении лица женщины нет прежнего лихого задора. Глаза смотрели напряжённо, от них словно веяло хроническим недосыпом. За неделю с момента прошлой встречи они только раз пообщались по телефону (вчера, когда до АЗС ненадолго пробился сигнал), ему хватило коротких фраз, чтобы почувствовать в её голосе холодок беспокойства.
   - Привет, - отозвалась Анна, поднимая коробку с продуктами. - Извини, что не предупредила: связь ещё хуже, чем обычно. Да и не знала, доеду ли... Здесь в последние дни такое творится...
   - Рад тебя видеть, - Иван старался улыбнуться мягко. - Подожди, давай помогу.
   Он бережно принял у неё коробку: недельный запас круп, консервов, сверху парочка увесистых пакетов, где, судя по всему, лежали овощи и прочий провиант. А ещё пакет поменьше - то ли специи, то ли что-то для чаепития.
   Анна устало провела рукой по волосам, собранным в хвост.
   - Тяжко ехалось. Ощущение, что тайга... не знаю... будто злится на что-то, - проговорила она, озираясь по сторонам. - А ещё я привезла новости. И не самые хорошие.
   - Давай занесём это внутрь, - предложил Иван. - Потом поговорим. Если ты не торопишься.
   В комнате отдыха они разложили продукты на столе. По стенам заплясали сероватые блики, потому что свет лампочки под потолком начал мигать. Иван привык к странным скачкам напряжения - генератор вроде в порядке, но время от времени электричество как бы "ныряло". Наверное, сказываются погода да постоянные перебои на линии.
   - Ну, рассказывай, - обернулся он к Анне, когда та сняла кожанку и повесила её на шуруп в стене. - Какие, говоришь, у тебя новости?
   - Что ни на есть паршивые, - кивнула женщина, устало плюхаясь на стул у стола. - Может, уже слышал про фуру? Нет? Её нашли накануне на трассе, километрах в тридцати от Улу. Представляешь? Пустая, водителя нет, как и лобового стекла. А внутри, говорят, всё исцарапано, словно когтями, но крови вроде нет. Прицеп покоцан, но цел. Груз не тронут. Наши старики переполошились. Говорят, тайга снова мстит. Кому? За что? Непонятно...
   В памяти Ивана тут же всплыл жуткий образ воронов, пирующих на живой плоти, и механические шорохи в ночи. Он невольно стиснул зубы.
   - Может, водила вылетел через лобовое?
   - В параллельное измерение? - Анна тихо вздохнула. - Да и стёкла были внутри. А значит, что-то влетело.
   - Ну да... В этих местах лучше оставаться на месте, а не шагать через лес в поисках помощи, - Иван сел на диван. - Говоришь, в твоём Улу растёт напряжение?
   - Да в селе откровенная паника. Собаки у некоторых начали пропадать. Люди шушукаются, сметают продукты из лавки, словно перед концом света. И ещё... - она посмотрела ему в глаза пристально. - Можешь считать меня чокнутой, но я вчера с огорода увидела брата. У развалин дома Петровны стоял. На краю леса который. Сама себе не поверила... Кинулась навстречу, а он... как бы сказать... исчез. Привидится же. В общем, предупредить тебя хотела. В округе слухи ползут, как тараканы из горящей избы. Кто-то говорит: "болото мстит", а кто-то упоминает тебя... Мол... всё завертелось, как на АЗС "новенький" объявился.
   - Хера се! А я тут причём? - криво усмехнулся Иван. А на душе скребли кошки. Если кто-то в селе узнает, что инциденты по большей части сосредоточены вокруг заправки, и обвинит его... - Надеюсь, за мной с вилами не придут?
   - Вряд ли... идти далеко. Но, Вань, народ реально напуган. Понимаешь, у местных есть старое поверье: если приходит некий "чужак", которого тайга принимает как своего, значит, он избран и может с ней договориться, - Анна произнесла это без малейшей насмешки, скорее с оттенком горечи. - Все в глубине души жаждут спасения, цепляясь даже за сказки.
   Стрелков, тяжело вздохнув, промолчал. С того вечера, когда вороны растерзали двоих налётчиков, прошло не так много времени, но у Ивана складывалось стойкое впечатление, что заправка действительно его "не трогает". И эта мысль вызывала тревогу пополам с неприятным чувством сопричастности. "Избранный?" - звучит как издёвка: он-то вовсе не собирался геройствовать, а просто выживал в этих краях.
   - Кстати, у меня тоже есть новости, - сказал он, нахмурившись. - Помнишь, вчера в разговоре я упомянул о находке? Так вот. Метрах в двухстах от заправки, если идти в сторону болот, я нашёл бункер. Похоже, местные байки не врали и в этих местах военные действительно что-то мутили. Большая часть строения разрушена, но кое-что сохранилось...
   Анна подняла взволнованный взгляд на мужчину.
   - Хочешь сказать, ты нашёл вход? И забрался внутрь?
   - Да, но продвинулся недалеко. Слишком стрёмно лазить там одному. К тому же вода давно затопила половину тоннеля и потолок местами надломлен. Шорохи странные слышал. По всем признакам бункер заброшен лет тридцать, а то и сорок назад. Но кое-что в глубине ещё запитано на электроснабжение. Свет в бункере был, это точно. Может, подземные кабели?
   По лицу Анны скользнула смешанная гамма эмоций: страх и любопытство.
   - Слушай, а ведь мой папаша... - она провела ладонью по лбу, словно отгоняя пульсирующие воспоминания, - периодически пропадал надолго... Мне тогда лет шесть или семь было. Мать сердилась на него постоянно из-за этого. Они сильно с ней поругались, и я услышала: "Что ты рыскаешь там, чего ты ищешь для этих... вояк безбожных?! Хочешь сгинуть, как и твой брат?!" Я толком ничего не поняла, но отец после этого ещё сильнее замкнулся. Возможно, он действительно работал на военных.
   Глаза Анны потеплели, когда она заговорила о родителях.
   - Мой дядя, видимо, был задействован в местных делишках... Однажды на чердаке я нашла кипу каких-то старых брошюр, напечатанных на машинке. Там было уйма научных терминов, упоминались "звуковые волны... воздействие... в биомассе". Малая была, быстро интерес потеряла. Самолётиков из этих бумаг втихаря налепила, да с чердака их запускала. Во. Вспомнила! Была там забавная фраза: "биомасса болот" и какие-то расчёты. Возможно, всё это связано с бункером... - Анна поморщилась. - Был бы отец жив, может, рассказал бы подробнее.
   Иван не ответил, переваривая услышанное. Картина выстраивалась жутковатая: старые военные лаборатории, некие эксперименты, результаты которых как-то затрагивали саму природу тайги. Тот самый зловещий "фон", о котором шёпотом бормочут местные. Кровожадные птицы и насекомые, исчезающие люди... Может, творящаяся вокруг дичь как раз последствия того, что когда-то было слито в болото и пущено на самотёк. Химия в СССР развивалась стремительно. А по заданию партии и правительства в те времена чего только не воротили. Эта версия была хороша, но требовала наглядного подтверждения.
   - Ну, ладно... Надо бы выдвигаться обратно... - Анна выдохнула, стараясь стряхнуть грустные мысли. Она взглянула в окно. Небо стремительно становилось тёмно-синим, почти чёрным. - Как быстро темнеет! Чёрт, и туман снова со всех щелей лезет.
   - Оставайся, - уверенно предложил Иван, чуть повысив голос, словно боясь, что она может отказаться. - Ночью ехать по местным дорогам на мотоцикле - самоубийство. Вспомни, что случилось с водителем фуры. Да и дождь, глядишь, вот-вот грянет. Или снег. Что ещё хуже.
   Анна прикусила губу, колеблясь. Видно, в ней боролось привычное стремление держаться подальше от АЗС и осознание, что ехать ночью, да ещё под воздействием малоприятных новостей, - слишком опасно.
   - Уговорил, - произнесла женщина негромко. - На этот раз послушаюсь. К тому же мне самой неспокойно.
   Иван почувствовал облегчение. Он не мог признаться вслух, но мысль, что Анна сейчас уедет в пугающую мглу, терзала бы его всю ночь.
   Женщина тут же принялась хозяйничать в новых владениях, под одобрительным взором Стрелкова наводя порядок, бурча про то "Какие мужики всё-таки свиньи". Было слегка обидно, ибо Иван старался поддерживать порядок на АЗС, но, видимо, в глазах противоположного пола "порядок" должен был выглядеть иначе. Однако жизнерадостность Анны и её хозяйский подход к бытовым неурядицам сглаживали весь негатив. Давно он вот так, по-простому, не находился в компании умной и красивой женщины. Стрелков, улыбаясь, послушно двигал мебель, протирал по указанию пыль и раскладывал в "положенные места" привезённую снедь. Хозяйствующая Анна пыталась наводящими вопросами узнать об Иване побольше, но тот отделывался мелкими фактами своей биографии. Типа: родился, учился, служил, воевал, работал, холост, сирота. Невольно беседа снова вернулась к заскокам местной природы...
   - Не понимаю, почему эту АЗС ещё не снесли? - пробормотала Анна, устало усевшись возле до блеска надраенного стола. - Честно, мне иногда думается: в твоём положении я бы давно свалила.
   - А куда? - печально откликнулся Иван, опуская плечи. - За последние десять лет я находился в окружении из разнообразной пакости. И особенности местной природы из них далеко не самые плохие. Я уже давно понял, что самый опасный враг - это человек. А уж сколько раз дама с косой приглашала меня выпить на брудершафт, не сосчитать. Эта АЗС не лучше, но и не хуже прочих. Да, со своими особенностями и рисками. Так ведь и в собственной ванне утонуть можно. Коль судьба так решит.
   Анна отвела взгляд. В глубине коридора под мигающей лампочкой колыхнулась тень. От такого зрелища у обоих пробежали мурашки. Словно заправка услышала упоминание о себе и ответила.
   - Давай не будем о плохом, - предложил Иван, пытаясь сменить тему. - Пойдём. Я разведу огонь снаружи, в старой бочке. Что-то слишком холодно стало. Я заметил в продуктах куриные окорочка и пару банок рыбных консервов. Сыграем в "пикник на обочине", а?
   Анна посмотрела на мужчину в упор, улыбнулась печально:
   - Идея весьма соблазнительная. Давай.
   Старая металлическая бочка стояла за зданием, рядом с навесом, где некогда сливались отработанные масла. Иван предварительно вымел из неё мусор и заложил сухие дрова (проще говоря, доски от обрешёток, которые нашёл в углу генераторной). Едва он поджёг щепу, взметнулись оранжево-красные языки, вырвав из тьмы круг тёплого света. Анна помогла открыть консервы, вынесла из подсобки решётку, которую Иван водрузил сверху бочки. На решётку бросили куски курицы, щедро посыпав их привезёнными специями.
   Пламя освещало бледное лицо Анны, от чего казалось, что глаза её светятся ярче обычного. В свете огня был заметен каждый жест: рука, нервно поигрывающая крышкой от банки, мило поджатые губы. Иван, перетащив к бочке пластиковые стулья, присел рядом, подкинул ещё щепок и уловил краем уха слабый шорох: будто кто-то прошёлся у забора. Быстрый взгляд в сторону - никого. Или всё-таки что-то скользнуло?
   - Тебе не кажется, что вокруг... что-то шуршит? - Анна тоже напряглась, вглядываясь в темноту.
   - Ага, - согласился Иван с натянутой усмешкой. - Добро пожаловать в мою каждодневную "ночную программу": шорохи, силуэты, шелест, вороны над головой. Предлагаю не обращать на всё это внимания.
   Порыв ветра отыграл свою тревожную ноту, взявшись за вершины деревьев на задворках заправки. Иногда со стороны леса доносились трески сухих сучьев. Обстановка погружала пару в причудливую смесь страха и странной близости. Когда некое зло буквально кружит вокруг, все живые эмоции усиливаются.
   - Знаешь, - Анна сделала глоток из железной кружки с зелёным чаем. - Я уже не раз хотела тебе рассказать... про своего брата. То, что по-настоящему гложет меня. Может, в этом и нет смысла. Но после всего, что происходит, думаю, лучше выговориться.
   - Расскажи, - тихо отозвался Иван, переворачивая сочащееся соком мясо на решётке.
   Она опустила глаза к пляшущим отсветам огня, будто ища там нужные слова.
   - Мне тогда четырнадцать исполнилось, а Стасу одиннадцать. Он всё рвался доказать всем вокруг, что не маленький. Однажды заявил, что по ночам начал слышать какой-то "шелест" и, мол, хочет узнать, откуда он. Я его отговаривала, но родители были в отъезде и мы оставались с бабушкой. Она-то задремала, а он - нет. В полночь я проснулась от того, что входная дверь хлопнула. Стас ушёл. И... пропал насовсем.
   В горле Ивана пересохло, внутри всколыхнулась жалость:
   - Перестали искать?
   - В милицию заявление подали, прочесали лес. Ни следов, ни вещей. Будто испарился, - Анна задохнулась от подступивших эмоций. - Самое странное, спустя год после пропажи я увидела Стаса. Ночью вышла на крыльцо и заметила, как у опушки стоит точная копия брата, но глаза у него были... какие-то пустые. Он словно смотрел сквозь меня. Я заорала и... он исчез. Будто растаял. Точь-в-точь как вчера. С тех пор мне чудились сны, в которых я слышала тот же "шелестящий" звук. Как будто кто-то звал меня в глубину леса.
   Она замолчала, и только треск дров в бочке да скрип дерева вторили тягостной паузе. Иван почувствовал, как сердце сводит горечью - он понимал, что чувство вины и потери до сих пор разрывают душу женщины.
   - Сочувствую... И понимаю, о чём ты, - проговорил он. - Знаешь, я столько всего здесь увидел... Иногда то, что нас зовёт, - не люди. Или же люди, превращённые во что-то иное. Возможно, твоего брата втянула некая... сила, что блуждает в округе.
   Она кивнула, глядя, как первые капли очередного дождя начинают чуть слышно постукивать по железному бортику бочки. Небо сгустилось, где-то вдали пробежала молния, высветив на миг крону страшноватого дерева, скрючившегося над забором. В костре огонь затрещал, выпуская жирные искры.
   - Не знаю, можно ли найти ему покой, - тихо добавила Анна. - Но если я хотя бы поняла, что именно произошло, смогла бы с этим... как сказать правильнее... примириться.
   Они сидели плечом к плечу, и этот контакт внёс в атмосферу ещё большее напряжение: от зловещих теней, окружавших их, будто отделяла тонкая граница света от бочки. Казалось, невидимые сущности кружат вокруг, готовые ворваться с леденящим ветром. Но пока оставляли в покое двоих у костра, даря им короткую передышку.
   - Может, у меня всё-таки будет шанс это понять, - сказал Иван, посмотрев в её лицо, освещённое отблесками пламени. - Я не хочу сидеть сложа руки. Что-то неладное творится в тайге, в этих подземных сооружениях.
   Она посмотрела на мужчину слегка недоверчивым, но уважительным взглядом. Было видно, что хотела что-то сказать, но передумала. Анна вдруг поднялась:
   - Давай принесу со стола кое-что, ты продолжай следить за жаром. Вроде уже готово.
   Иван кивнул, глядя, как тьма на секунду проглатывает её силуэт, стоило отойти на пару шагов. Ему даже послышалось, как где-то справа пробежал едва уловимый "шелест". Он включил фонарь и резко обернулся, свет скользнул по кускам ржавого металла и углу забора. Показалось или... действительно что-то приникло к земле? Чёрная тень, которая не ушла, а будто растворилась? Сердце застучало быстрее, но повторного движения не последовало. Лишь лёгкий удар ветра и начавшаяся морось дождя. Подумал: "Может, надо было ружьё с собой взять? Хотя это могло бы её напугать".
   Вернулась Анна - в руках пластиковая миска, ложки, хлеб.
   - Может, внутри будем есть? Дождь вон усиливается, - предложила она, всматриваясь в небо, где уже всполохи молний под аккомпанемент грома устроили светопреставление.
   - Пожалуй, да. Ещё две минуты, снимем мясо - и пойдём. Не хочу, чтобы ты промокла насквозь.
   - Да я... - она вдруг замялась, улыбнувшись. - Спасибо, Вань, что предложил остаться. Честно, ощущение странное: страшно и снаружи, и внутри. Но... с тобой спокойнее.
   У Ивана ёкнуло - простое признание согревало сильнее любого костра. Он коснулся её пальцев чуть робко, а она не отдёрнула руку, только улыбнулась печально. И тут вдруг хлестануло крупными каплями, вынуждая их быстро уносить миску и съестное в здание. Гул грома прокатился прямо над крышами. Дождь усилился.

***

   Ужин получился скромным, но горячим и не без удовольствия: жареное мясо, хлеб, печенье, крепкий чай. Анна нашла на полке приправы, подарив окорочкам уютный, почти домашний аромат. При этом напряжение никуда не делось - то и дело казалось, что за стеной кто-то ходит, капли дождя будто стучат громче обычного, а по углам коридора копятся мутные тени.
   - Ненавижу это время года, - скривилась Анна, прислушиваясь к порывам ветра. - Как будто буря рыщет в лесу и ищет себе жертву.
   - Мой опыт подсказывает, что бури не все одинаковы, - попытался пошутить Иван, но вышло натянуто.
   Они перебросились ещё парой фраз о жизни "до всего этого", но каждый раз, когда речь заходила о "потом", обоим было слишком неуютно. Грезить о завтрашнем дне, когда за окнами ворочается беспросветная мгла с извращённой, почти живой сущностью, казалось нелепым.
   - Зато мы можем позволить себе хоть немного расслабиться, - наконец резюмировал Иван, убирая в сторону пустые тарелки. - На АЗС никто сейчас не приедет. Ночь на дворе, пусть и бурная.
   - Точно... Пойду поищу полотенце. Промокла слегка, - вздохнула Анна, отворачиваясь. Её волосы немного спутались, капельки дождя поблёскивали на затылке.
   Иван показал жестом на шкаф:
   - В нижнем ящике оставалось кое-что из одежды. Посмотри.
   Она кивнула, а он вышел в коридор, скрывшись за приоткрытой дверью. В сознании всплывал шёпот: "Тьма рядом... Оставайся..." - точно тот же голос, что слышал в последние ночи. Будто кто-то ласково, но угрожающе пробирается в мысли.
   Дождь за стенами усилился, резво хлестая по жестяному карнизу. Время от времени молнии разрывали небо, заставляя генератор мигать в такт. В какой-то момент свет на секунду погас. Иван дёрнулся, опасаясь повторяющегося отключения. Но система снова зажгла лампочку - моргающую, словно одышливую. Сквозь шум ветра и дождя послышалось эхо далёкого карканья ворон. Или всё-таки глюки?
   Спустя несколько минут он вернулся в комнату отдыха. Анна была одетая в мужскую футболку. Взгляд у неё был слегка затравленный, но в то же время тёплый, когда скользнул по Ивану.
   - Слушай, а где я лягу? - спросила тихо, невольно глянув на короткий диван. - На нём место только для одного, а пол... скажем так, холодный.
   - Я постелю себе на полу, не переживай, - ответил Иван, смутившись. - Тебе диван, а я как-нибудь одну ночку перекантуюсь.
   Она уже хотела возразить, но промолчала, лишь кивнула с благодарностью. Кажется, ни у одного из них не осталось сил спорить.
   Вскоре они опустили жалюзи на окнах и обустроили импровизированное ложе: Анна - на диване, застлав его двумя отрезками ветоши, а Иван возле, на полу, бросив сложенную куртку под голову. Лампу оставили приглушённой, чтобы не оставаться в абсолютной тьме, но тени всё равно игрались в углах, сжимаясь и разжимаясь при каждой вспышке молнии за окном. Тягучие порывы ветра разбавлялись волнами монотонного стука.
   Очередной громовый раскат ударил с такой силой, что стены ощутимо дрогнули. Анна тихо ахнула:
   - Каждый раз переживаю, не снесёт ли крышу?
   - Обещаю, если что, держать её обеими руками, - попытался вставить очередную шутку Иван, и она отозвалась натужным смешком.
   Наступила пауза. Казалось, что вот-вот ночь вывалит на пару очередную порцию жути. Но тишина удерживалась, лишь разбавляемая дробным постукиванием дождя по крыше. Иван прикрыл глаза, решив, что нужно хоть чуть отдохнуть. Мысли снова поплыли в тревожном полусне. Ему слышались эхо далёких криков, хлюпанье шагов по болотам, жужжание. "Это всё лишь в моей голове", - бормотал он себе.
   Спустя пару минут он вдруг почувствовал чьё-то движение рядом. Приоткрыл глаза - лампа ещё тускло горела, но он различил, как силуэт Анны сползает с дивана, опускаясь на колени у его "ложа".
   - Что случилось? - спросил он негромко. - Не спится?
   Она не ответила, лишь дотронулась до его плеча, касаясь ладонью сквозь тонкую ткань рубашки. В приглушённом освещении Иван увидел в глазах женщины противоречивую вспышку чувств - страх, желание и отчаяние. Сердце ухнуло куда-то вниз, а в горле стремительно пересохло.
   - Я... просто... не хочу лежать там одна, - прошептала она, словно извиняясь. - Мне слишком страшно. Эти звуки... и мысли о брате, о чём-то зловещем за стеной...
   Она скользнула рукой под край его рубашки, пробежав пальцами по коже, пропитанной тонким соляровым запахом. Иван невольно напрягся, чувствуя, как волна тепла прокатывается от её прикосновения по всему телу.
   Очередной раскат грома перекрыл на миг дыхание у обоих, будто сама стихия подталкивала к кульминации накала. Анна склонилась ближе, и её губы коснулись его шеи, шёпотом выдохнув:
   - Пожалуйста, - в её голосе звенели слёзы и страсть вперемешку. - Мне нужна... человечность. Хоть капля тепла.
   Иван молча обнял женщину, ощущая жар её тела под тонкой футболкой, слушая, как убыстрено бьётся сердце в груди. Этот миг, полный тоски и странного влечения, затмил собой всё - и мерцающие тени, и ужасы, расползающиеся за стенами. Как будто в глубинах ужаса проснулась неистовая жажда жизни.
   Руки Ивана легли на поясницу, он приподнялся, вперился взглядом в её лицо: капельки пота, полуоткрытые губы, дрожь ресниц. Секунды колебания - и их губы встретились в неистовом поцелуе, с запахом соли, сырости, искрящегося желания, перешедшего на грани отчаяния. Снаружи не унимался бешеный ритм грозы, а дождь стучал с такой силой, словно жаждал ворваться внутрь и смыть всё живое.
   Анна легла на пол рядом с ним, теснее прижимаясь. В комнате становилось душно, возбуждение смешивалось с давящим чувством: "А вдруг сейчас кто-то вломится? Вдруг нечто в стенах заправки прочтёт это, как вызов?" Но они уже не могли остановиться - страх лишь подбрасывал дрова в огонь страсти. Одежда спутанно, торопливо слетела с тел. Иван почувствовал её горячую кожу, трепет сердечного ритма.
   Казалось, воздух заполнился электрическими всполохами, синхронными с молниями за окном. Они слились в объятиях, забыв о холодном линолеуме и впивающихся изношенных пружинах дивана поблизости. Анна тихо стонала, когда он прикасался к её шее, груди, когда её ногти царапали его спину, невольно ища опоры.
   Шёпот темноты за стеной, наоборот, усилился: Иван краем сознания различал, будто кто-то бормочет: "Да... да..." - то ли одобрение, то ли издёвка. Но в эти секунды он погружался в глубины желания, желая заглушить все страхи, всю кровавую жесть вокруг, спрятавшись в этом внезапном порыве страсти.
   - А-а... - вырвалось у неё, когда их тела соединились. - Боже...
   Они прижимались друг к другу крепче, с каждой секундой повышая накал, сжимая, лаская, ловя губами и руками любую частицу кожи. Анна закинула голову назад, приглушённо всхлипнув, когда волна удовольствия пронзила её, и в тот же миг острая вспышка молнии высветила переплетённые фигуры под нелепо мигающей лампочкой.
   Соитие стало всплеском отчаянной жизни, почти животной, но наполненной тонкой нежностью. Он целовал её шею, плечи, щеки, ощущая солоноватый привкус слёз - была ли это радость или смешанная боль утраты, не разобрать. Она отвечала, вцепляясь в его волосы, выдыхая смешанные слова: "Нет... да... прошу..." И на самом краю кульминации ему показалось, что вся заправка вокруг затряслась в унисон - столь мощно раскатился гром, а может, это их личная буря достигла взрыва.
   По телу Ивана прошла дрожь, смешанная с чувством освобождения, когда они достигли пика; Анна выгнулась, прижимаясь всем телом. На миг всё исчезло: вой ветра, ужас местных легенд, даже фантомы ворон. Было лишь двое, жадно пьющие друг друга, в экстазе, похожем на спасение от кошмаров.
   Они замерли, сомкнувшись в тугом объятии, дыхание разрывалось, сердца бешено колотились. Медленно вернулась действительность - хлюпанье потоков воды за стеной, где-то скрип и тихое пульсирование ночи. Иван улыбнулся сквозь туман в голове, чувствуя, как Анна тяжело дышит на его груди.
   - Чёрт... - прошептала она, не зная, что сказать. - Никогда не думала, что подобное случится здесь.
   Он погладил её волосы, влажные пряди прилипли к щеке. В груди бушевала смесь чувств: страсть, жалость, страх за будущее. Две надломленные души, нашедшие мгновенное утешение. И где? В самом сердце непонятных кошмаров.
   Последующая ночь принесла смутный, неспокойный сон. Ивану казалось, что он бродит по подземным залам бункера, а рядом идёт Анна, которую он держит за руку. Вокруг полыхание зелёных ламп, с потолка капает какая-то слизь. Слышится пронзительное жужжание, и где-то впереди он различает силуэт мальчика, стоящего в коридоре. "Брат Анны?" - думает он. Фигура оборачивается, глазницы пусты, рот, зовущий куда-то, беззвучно открыт. Иван пытается сказать "Нет! Стой!", но слова увязают. Внезапно всё затапливает кровь и крылатые тени срываются с потолка...
   Он всхлипнул, проснувшись. Анна прижимается, бормоча что-то сквозь сон. За окном уже серые сумерки - дождь, видимо, забаррикадировал небо, не пропуская утренних лучей. Зато где-то вдалеке - знакомое карканье, будто вороны празднуют свой хриплый концерт.
   Иван аккуратно выбрался из-под руки Анны, пытаясь не разбудить. Накрыл стареньким одеялом и сел, обхватив голову руками. По телу прошла мелкая дрожь. Все ощущения слились в одно: "И что дальше?"

***

   Утром между ними царила неловкость. Анна проснулась, быстро оделась, почти не глядя Ивану в глаза. Они обменялись парой фраз: о погоде, о том, что она должна вернуться до полудня, иначе дома поднимут панику. Не было упрёков или сожалений - скорее, каждый понимал, что эта близость состоялась "здесь и сейчас", под гнётом страхов, и продолжение связи может оказаться слишком опасным.
   Когда она мрачно застёгивала куртку, Иван тронул её за локоть.
   - Аня... Ты... не жалей. Я... наверное, тоже не жалею.
   - Я... да, - промолвила она тихо и взглянула ему в глаза. - Но я всё равно уеду. Надо кое-что проверить в документах отца. И, если что, привезу их тебе, хорошо?
   Он кивнул. Хотелось обнять её, но что-то внутри подсказывало: сейчас не время. Жуткое давление ночных страстей ещё висело в воздухе, и каждый был поглощён своими мыслями. Поцелуй на прощание получился коротким, почти торопливым. Потом Анна вышла под моросящий дождик, завела мотоцикл. Гул мотора прокатился во дворе, придавая обстановке тревожный всплеск, и исчез за поворотом.
   Едва шум стих, Иван почувствовал, как тишина сгустилась, возвращая его к реалиям. Несло свежезаваренным кофе, который они пили за завтраком, пропахшим грустью. Где-то за стеной флегматично гудел генератор. Дождь потихоньку ослабевал, превращаясь в плотные капельки, осевшие на козырьках уличных колонок.
   Он прошёл в диспетчерскую, вытащил журнал учёта. Но вместо дежурных записей начал строчить заметки, выговаривая основные мысли:
   "За последние дни понял: это место охраняет меня. Или, точнее, особо не трогает. Вороньё, чудовищные звуки, исчезновения. Анна сказала, местные верят, что я "в ладах с тайгой". Однако я в себе так не уверен. Но бежать всё ещё некуда. Всё сходится к тому, что в глубинах болот - первопричина этого зла. (Запомнить: сходить в бункер за информацией. Раздобыть план, изучить, что может быть внутри)".
   Он замолчал, стукнув ручкой по столу, и добавил пару строк крупными буквами:
   "Нужно перехватить у врага инициативу. Действовать первым. Грёбаная тьма не победит, если знать, откуда она бьёт. Я проберусь глубже в те коридоры. Попытаюсь найти... что бы ни было источником. Или хотя бы понять, как заткнуть этот... шелест".
   Иван тяжело выдохнул: мысль, что придётся добровольно сунуться в гущу непонятно, чего пугала, но и бездействие могло только усугубить проблемы. "Если я ничего не сделаю, исчезновения так и будут множиться. Анна... она ведь тоже в опасности. А я... хотя бы могу попытаться".
   Захлопнув журнал, Иван подошёл к окну. Меж полос дождя виднелись сумрачные деревья, слегка прикрываемые туманом. И где-то там, за сотнями стволов, укрытыми болотами, его ждали ответы. Или...
   - Лады... - выдохнул он вполголоса, вслушиваясь в удалённое эхо карканья. - Всяко лучше, чем жопу отсиживать в ожидании следующей бойни.
   На губах сама собой возникла горьковатая улыбка. В голове пронеслась короткая вспышка воспоминаний: как минувшей ночью Анна вздрагивала от грома, а потом впивалась в его губы, и на какое-то мгновение они вдвоём дали отпор мрачному миру. "Если я смогу преодолеть этот мрак, - подумал Иван, - возможно, будет шанс на нормальную жизнь. И для неё тоже".
   Хрустнув суставами пальцев, он отвёл взгляд от окна, и тень за спиной на секунду метнулась - словно сама заправка слушала и одобрительно кивала. Сознание кольнуло шорохом, и послышался едва различимое: "...приходи..." Вздрогнув, Иван обернулся, но никого не увидел. Лишь пустой коридор, пахнущий соляркой и сыростью.
   - Слышу вас, слышу, - пробормотал он, ощущая, как сердце колотится. - Не дождётесь, чтобы я сбежал просто так.
   В ответ послышался лёгкий шелест, будто кто-то скрёбся острым когтем в дальнем конце. Но теперь Иван чувствовал в себе некую решимость, в которой нашлось место огоньку надежды. В конце концов, если уж ему выпало стать частью этого дурдома - лучше взять инициативу в руки, чем беспомощно тонуть в ночных кошмарах.
   Он закрыл дверь, проверил патроны в "Беретте" бандитов и на секунду задумался о ружье, что подарила Анна. Видимо, придётся захватить весь арсенал, как солдату перед боем. "И даже этого может не хватить", - мелькнуло в подсознании. Но делать нечего: завтра же, а может, прямо сегодня, он отправится в лес к бункеру.
   Где-то за стенами будто пронёсся хоровой шёпот, распадающийся на сотню крошечных отзвуков. Иван подсознательно понимал: нечто не дремлет, а лишь набирает силу в болоте, поглощая новых жертв. И, что хуже всего, ареал обитания зла расширяется с каждым днём. Вот и Улу уже начинает стонать, а скоро паника перекинется дальше - на трассу, на следующий город, кто знает?
  
   ГЛАВА 8. Купол
   Иван вытер со лба капли пота и прислонился к прохладной поверхности шкафа в диспетчерской. За окном окончательно рассвело, хотя солнце выглядывало из-за свинцовых туч неохотно. Мысли об Анне не отпускали, но времени на эмоции не оставалось. Позавчерашняя вылазка в бункер принесла недостаточно результатов. Он лишь обследовал часть остатков архива, мельком увидел некий пульт управления и несколько запертых дверей в глубине полузатопленного коридора. Сегодня Стрелков намеревался вернуться туда и, забрав карту, дойти до мистической "Зоны 3". Не зря же в кармане лежал найденный ключ. Был шанс, что в этой зоне скрываются ответы, а может, и источник местных аномалий.
   Стрелков зашёл в кладовую, невольно ставшую импровизированной "оружейной". На плечо повесил ружьё, проверил патроны, хотя их оставалось не так уж много. "Беретта", фонарик и фляга с водой были спрятаны в рюкзак, у пояса закреплён нож. В нагрудный карман нырнул медальон, найденный в бункере. Иван уже несколько раз замечал, что прикосновение к холодному металлу помогало на миг уменьшить воздействие на подсознание. Может, это был лишь самообман, но в данный момент сгодится любая поддержка.
   Перекусив куском сыра, он вышел наружу, где тучное небо грозило то ли дождём, то ли снегом. Серый день сковывал всё вокруг мрачным светом. Окинув взглядом пустую площадку заправки, Иван подошёл к дверному проёму и повесил на входе фанерку, написав на ней: "АЗС не работает". Краска на самодельной табличке расползалась от влажной кисти, буквы выходили кривыми. Возможно, это придаст ещё больше убедительности: мол, сегодня здесь ловить нечего. В душе Иван чувствовал не столько вину за то, что бросает пост, сколько глухое предчувствие - будто прощается с заправкой. А может, и с жизнью. Несмотря на здравый смысл, его словно что-то тянуло разгадать тайну тайги. Это желание заглушало остатки чувств самосохранения. Над головой подрагивал хлипкий козырёк, обшарпанный и кривой, готовый рухнуть в любую минуту.
   Покончив с табличкой, Иван отступил на шаг, осмотрел "художество" и мрачно кивнул. Не давая себе времени на сомнения, он отправился в сторону леса. У пролома в заборе всё же остановился, тяжко вдохнул влажный воздух и огляделся. Несмотря на красоту поздней осени, территория выглядела безжизненно и болезненно. Лужи, накопившие зловонную дождевую воду, отражали тяжёлые облака, мусорный бак с открытой крышкой покачивался при каждом порыве ветра. Ни малейшего намёка на то, что это место работает в более или менее нормальном режиме. Пропавшие сотрудники, кровавые трагедии, тени, шепчущие в ночи, - всё слилось в вязкую действительность, которую никто извне уже не рассеет. Знакомая тропинка через лес, пропитанная ночным дождём, хлюпала под подошвой высоких сапог. В чёрных кронах деревьев свистел ветер, но, казалось, тайга изнывает от затаённого ужаса. Стрелкову мерещились движения на периферии зрения: то ли ветка качнулась, то ли зверёк проскользнул. Сердце сжималось при каждом шаге, ведь он уже убедился: природа в этих местах действительно изменилась. Не в лучшую для человеческих организмов сторону.
   Минут через двадцать показался поросший мхом знакомый пригорок, в недрах которого размещался искомый объект. Иван ощутил, как внутри просыпается ненавистный мандраж. В первое посещение бункера было жутко: сломанные приборы, ржавчина, капающая вода. И ещё не оставляло впечатление, будто чья-то невидимая сила наблюдает за ним в полумраке подвалов. Тревожный порыв ветра побеспокоил кроны; где-то вдали каркнула ворона, заставив Ивана вздрогнуть. Он окинул взглядом ржавую дверь, похожую на крышку гроба. Краска облезла ещё сильнее, на металле, словно уродливые шрамы, засохли пятна лишайника. Иван откатил валун и сдвинул полотно в сторону. Запах плесени стал ещё больше, сырость внизу хозяйничала безраздельно.
   Он спустился, подсвечивая ступени фонариком. Тот же длинный коридор, местами обшитый железом, вёл в самую глубь тьмы. Краска на стенах покрылась серыми плесневыми островами. Кое-где над головой свешивались провода - их словно кто-то выдрал из креплений. Тихо. Слишком тихо. Лишь звук капель воды со ржавых труб вдалеке.
   В помещении архива, куда проникал слабый свет ламп коридора, на стене всё так же висела бумажная карта. Иван шагнул ближе и направил луч фонаря: карта действительно уцелела, хотя края завёрнуты и покрыты слоем липкой тёмной плёнки. Пригляделся: на схематично изображённых болотах огромными буквами выведено: "Зона 3". А рядом неясные метки "подземная ст.", "уч. 4".
   - Что ж, значит, мне нужно туда... - пробормотал он. Карта должна стать ключом к пониманию, где притаилось таинственное сердце всех бед. Осторожно поддевая края карты лезвием ножа, стараясь не порвать, удалось отодрать канцелярские кнопки.
   Стоило отлепить карту со стены, как за ней с глухим лязгом приоткрылась металлическая дверца. За ламинированной поверхностью пряталась ниша. "Сейф?!" - мелькнуло в голове. В глаза бросилась трафаретная надпись на стенке: "Должно быть заперто!" Механизм замка в дверце сейфа был безнадёжно изуродован. Кто-то вскрыл замок грубой силой. Краска облезла и на створке, и на самом корпусе. В глубине пыльного куба что-то отсвечивалось.
   Оглядевшись и удостоверившись, что вокруг тихо, он достал старую папку. На обложке пропечатан гриф "Сов. секретно" (подвыцветший). Ниже размыто: "Программа: ...А... РМ7..." - некоторые буквы стёрты. Иван нахмурился: "Очередные бумажки... Может, в них что-то ценное? Не зря же спрятали".
   Ощупал - внутри пачка листов, часть из которых чуть склеилась. В свете фонарика сумел различить знакомые слова: "Аппарат... воздействия... эксперимент..." Однако времени изучать находку не было. Он решил прихватить папку с собой, подробно разберётся попозже. Аккуратно убрал в рюкзак. Сердце встрепенулось надеждой, предчувствием, что, возможно, он найдёт логику в происходящих событиях.
   Наличие карты с "Зоной 3" означало, что Иван больше не "слепой котёнок". Он вынес её в коридор под свет дежурной лампы. Разложив на полу, рассмотрел ориентиры: ручей, озерцо, затем топкий участок, на котором и обозначена та самая зона. Болото. "Значит, теперь я должен туда пробраться... в теории, - подумал он, тяжело сглотнув. - Нужно проверить, что там спрятано".
   Быстрый осмотр бункера показал, что ничего ценного, кроме содержимого сейфа, не было. В помещении царила такая влага, что ржавчина "съела" почти все приборы. Прислушавшись к лёгкому шороху в затопленном коридоре, Иван почувствовал, как затылок холодеет. Возможно, крысы или ещё какая мелкая тварь. Присев, он помассировал ноющую от напряжения шею. Лезть туда отчаянно не хотелось.
   - С меня хватит, - выдавил он, поднявшись и решительно выйдя наружу.
   На поверхности ветер встретил новым порывом, отбросив пучок листвы Ивану под ноги. В ноздри ударил сырой, но свежий промозглый дух. Ветви деревьев, скалящиеся чернильными линиями, словно насмехались над ним. Но Иван лишь стиснул зубы. Пора идти к цели.
   Следующие полчаса он пробирался сквозь заросли, следуя ориентирам на карте. Грязь и прошедший дождь не щадили одежду. Куртка впитывала влагу с ветвей, ботинки увязали. В некоторых местах под ногами попадались лягушки странного лилового оттенка, крупные насекомые, "ожившие" мхи с пузырями. Иван наступил на один, тот лопнул, отвратительный запах заполонил воздух. "Если бы не знал, что всё это - результат дурацких экспериментов, решил бы, что очутился в аду", - криво усмехнулся он.
   С каждым пройденным метром лес редел, а впереди всё чаще поблёскивали обширные лужи и кочки, заросшие ряской. Уже издали чувствовался тошнотворное амбре болотной гнили. "Зона 3", судя по карте, находилась чуть в глубине - придётся пересекать несколько топких участков. Иван всю дорогу держал наготове нож и фонарь, хотя светлое время суток позволяло ориентироваться и без подсветки. Жужжание насекомых тоже пока не было слышным. Но подобное затишье и тревожило больше всего.
   Туман тем временем сгущался, и полосы его словно формировались извне, пытаясь окружить мужчину белёсыми щупальцами. Ноги начинали подмерзать в сырости, а плечи болели от рюкзака. Чем дальше он шёл, тем сильнее густел туман, пропитывая воздух сырым холодом и тревожным электричеством, словно гроза притаилась в нескольких километрах отсюда, но не решалась обозначить присутствие. Редкие "булькающие" звуки с болота отдавались гулкими отголосками. Пахло кислым перегнившим торфом, а местами - резким духом сероводорода. Иван вспомнил наставления отца, когда тот водил его подростком в заболоченный лес за клюквой: "Там, где запах тухлых яиц, лучше не ступать - провалишься и задохнёшься".
   На одном из пологих участков, где туман чуть рассеялся, мужчина заметил нечто странное: словно корявый корень торчит из воды. Подойдя ближе, понял: это останки старого фанерного стенда, когда-то установленного на опушке. Лишь несколько букв "ОПА... ОТ..." - читалось на разбитом кусочке фанеры. Остальное сгрызло время и плесень.
   "Получается, я на верном пути, - пришла мысль. - Если здесь ставили таблички, значит, поблизости что-то важное. Либо выход к "Зоне 3", либо ещё один бункер".
   Откуда-то слева пронёсся хриплый крик. Иван затаился, прижимая ружьё к груди, и увидел, как из кустов выпорхнула чёрная птица. Ворона ли, или другая хищная тварь, трудно сказать. Сердце заколотилось. Тем временем туман предательски загустел ещё больше, отсекая обзор уже на десяток шагов. Пришлось продвигаться медленнее, опасаясь, что в любой момент какая-нибудь из трясин поглотит новую жертву.
   Минут через пятнадцать Иван почувствовал, как грунт под ногами стал более вязким и студенистым. С каждым шагом казалось, что ил не хочет отпускать сапоги. Пахнуло тухлятиной, а справа потянулись чёрные лужи, в которых плавали странные нити водорослей - длинные, словно "щупальца". Несколько раз они цеплялись за его сапоги и приходилось отдёргивать ногу, чтобы не увязнуть.
   "Господи, это ещё что за хрень? - думал Иван, оглядываясь. - А если в этом болоте завелось что похуже?"
   Словно в ответ, он услышал неподалёку всплеск. Обернулся - никого. Сделал следующий шаг, под ногами зашевелилось что-то мерзкое, словно упругая масса живой плоти. Он перескочил на большую кочку. Взгляд выхватил из тёмной воды извивающийся обрубок, напоминающий змею: длинное, бледное, почти полупрозрачное тельце. Секунду Иван не мог понять, что это. Потом осознал: пиявка?! Но большая, сантиметров двадцать в длину и, кажется, с ребристыми наростами вдоль хребта, будто у неё был хитиновый панцирь на брюшке.
   - Ебать... - прошептал он, видя, как тварь переползла на сушу, приподняв кончик тела. Будто "нюхала" воздух. Второй конец пиявки распластался в грязи, а из щели, где у обычных пиявок присоска, торчал крохотный, но зловещий крючок. Иван отошёл, зачерпнув ногой влажную жижу. В этот же миг из той лужи показались ещё три, чуть меньшие особи. Они извивались, точь-в-точь охотничья стая.
   - Не лезьте ко мне, суки... - он приподнял ружьё, не будучи уверен, стоит ли тратить на эту пакость дефицитную дробь. Но когда самая крупная пиявка внезапно рванула к нему, скользя по грязи с невероятной для такого существа быстротой, Иван не выдержал: надавил на спусковой крючок. Грохот прокатился по болоту; всполох пламени и разброс капель чёрной воды. Пиявку разорвало на части, крошечные фрагменты тела моментально осыпали грязную жижу.
   Остальные пиявки скрылись. Иван почувствовал боль над голенищем сапога, чуть выше колена. Одна из тварей обползла его сзади и пыталась прокусить ткань джинсов! Выругавшись, он тряхнул ногой, смахивая липкую присоску. Пиявка упала в ил, оставив на материале штанин узкую рваную щель, через которую проступала красная точка крови. Рана вроде неглубокая, но тут же заныла с противным жгучим ощущением, будто воспаление стремительно проникало в тело.
   - Сука какая... - прошипел Иван, наступив каблуком на жуткую тварь, пока та не лопнула отвратительным жёлтым пятном. Стоило отступить на шаг, как остальные живчики поспешили к остаткам собрата и принялись их поглощать.
   Сердце колотилось, а ноги дрожали от смеси боли и брезгливости. Огромные пиявки, мутировавшие насекомые... Неужели все эти истории о "проклятых болотах" совсем не выдумки? А ведь это место, возможно, переполнено подобными существами.
   Пришлось быстро перезарядить "ИЖ" и двигаться дальше ещё осторожнее. Хлюпающая жижа, вонь, пронзительный зуд в месте укуса - всё это создавало удушливую атмосферу непрекращающегося кошмара. Не успев перебраться на следующий сухой участок, он заметил, как со дна водяного круга неподалёку поднимаются тёмные силуэты. Иногда они мелькали под мутной водой, иногда скользили у кромки, но атаковать не решались. Будто ожидали команды.
   "А если кто-то управляет ими? - стукнуло в голове. - Подобно единому организму..."
   Прошло ещё минут десять медленного продвижения, когда из сырого тумана возникли очертания - большая выпуклая конструкция, заросшая мхом и водорослями, похожая на гигантский бункер-полусферу, торчащий из болотной грязи. Писк комаров усилился многократно: над водой дрожал целый "шлейф" этих насекомых, парящих под сумрачным небом. Звонкое жужжание заполняло уши, раздражая, словно тысячи крошечных игл кололи слух.
   Иван, видя эту картину, продолжал пробираться к цели. Подступ к куполу превращался в сплошную топь, приходилось шагать по колено в грязи. Вода вокруг чёрная, с радужной, словно нефтяной, плёнкой на поверхности. Вонь болот сводила с ума. Он приоткрыл рот, чтобы хоть как-то дышать, а не нюхать удушливые ароматы гниения.
   Купол действительно напоминал громадную крышку-полусферу, сделанную из листов металла. Мох и наросты, похожие на грибковые волокна, покрывали поверхность, свисая длинными бородами. В нескольких местах проглядывались облезшие пятна красной краски - то ли остатки советской эмблемы, то ли просто техническое обозначение. Иван разглядел, что где-то по центру проступали едва заметные буквы: "З-3" и ещё пара символов, замытых временем. Ключ в кармане джинсов напомнил о своём существовании, впившись в бедро при наклоне. "Вот, значит, ты от чего!" - обрадовался мужчина, чувствуя волнение.
   Гул насекомых всё возрастал. Казалось, сам воздух вибрирует вокруг этого сооружения, а перед глазами мелькают странные образы. Комары активно вертелись возле лица, и Иван, хоть и натянул капюшон, не мог отмахиваться бесконечно. Мелкие укусы покрывали шею, руки. А кое-где сочилась липкая кровь. Совсем рядом над болотом кружили более крупные насекомые, похожие на слепней - их крылья отражались белёсыми всполохами.
   Словно чувствуя приближение, купол усиленно "запел" невнятной вибрацией. Иван замер, когда услышал едва различимое: "Вспомни..."
   "Голос? Или это глюки в ушах от гудения насекомых?" - логика всё ещё пыталась обозначить своё присутствие.
   Он сделал ещё шаг и угодил в трясину, провалившись ногой в илистую жижу. Сапог стремительно набрался холодной водой. Судорожно хватаясь за кусок арматуры, торчащей из обломка старого бетонного выступа, он выскочил. Пощупал намокшую брючину: новые уколы, кровь. Пиявки были быстры, атаковав, словно живое оружие. Одну он успел смахнуть, другая, похоже, успела вцепиться сбоку, но сорвалась, оставляя болезненную ранку. "Проклятие..." - вздохнул он.
   Зато теперь, встав на небольшой каменистый выступ, он смог лучше разглядеть купол. На боковой поверхности заметил цепочку заклёпок, утопленных вглубь: возможно, те связывали пластины металла. В одном месте виднелось что-то вроде окна или иллюминатора - круглая выпуклость с мутным стеклом. Иван решил приблизиться, даже если придётся переплыть это адскую жижу.
   При каждом шаге болото хлюпало, а вонь становилась всё гаже: чувствовалось присутствие сероводорода, булькающего пузырями. Добравшись до условно твёрдого участка в паре метров от купола, он услышал в голове резкий "писк". Будто в глубинах мозга включили сигнал, вызывающий острую боль. Иван пошатнулся, выронив ружьё в грязь, и схватился за виски. И тут нахлынули образы, выбивающие дух и лишающие равновесия.
   Длинный бетонный коридор, освещённый редкими лампами. По стенам капает ржавая вода, а где-то дальше слышен плач взрослого человека. Раздирающий душу плачь умирающего. Люди в белых халатах и солдатской форме - они тянут за руки кого-то, орут приказы. Едкий запах формалина и химикатов. Крики: "Мы должны деактивировать звуковой генератор..." Вспышка боли: кто-то, похожий на Ивана в юности, стоит и вглядывается в окровавленное лицо женщины, кричащей что-то на непонятном языке.
   "Это не мои воспоминания!" - хотелось орать, но из горла вырвался лишь стон. Волна паники и омерзения захлестнула. Ноги подкосились, и он плюхнулся в трясину на четвереньки, давясь приступом подступающей тошноты. Ладони, погруженные в воду, обожгли многочисленные укусы, но мужчина не чувствовал их. В разуме сменяла друг друга вереница трупных лиц, словно видимых через мутное стекло.
   Туман сгустился, а жужжание над болотом превратилось в какофонию хора, который, казалось, подчинялся некой единой воле. Иван, выпрямившись кое-как, увидел слева, на кромке воды, нечто странное. Тучка комаров и мошкары слилась в очертание высокого человеческого силуэта. Действительно, рой насекомых образовывал человекоподобную фигуру, покачивающуюся в плотной пелене.
   Сердце замерло и снова рвануло в галоп. Фигура была полупрозрачной, сочащейся тысячами мелькающих крыльев, сквозь которые на миг проступали голые ветви и хмурое небо. И всё же в ней угадывалась голова, плечи, даже намёк на кривую ухмылку. Иван ощутил парализующий ужас.
   - Да кто... же ты? - прохрипел он, стараясь не потерять сознание.
   В ответ фигура застыла, лишь насекомые в районе "головы" задрожали, пропустив волнообразное движение. Со стороны роя донесся скрипучий шелест, словно тысяча крохотных голосков говорили разом:
   "Мы твои грехи... Мы - все, кого ты бросил..."
   Ответ прозвучал прямо в глубинах разума, заставляя желудок сжаться от ужаса. Иван вспомнил свои былые преступления, связанные с криминалом, когда ему приходилось выполнять "грязную работу". Вспыхнуло лицо Багиры, хрипящего кровавой дырой в простреленном горле. Затем пришли образы, которых он стыдился ещё с армии, - не уберёг сослуживца, не успел прикрыть...
   - Заткнитесь... - он силой воли попытался отогнать видения.
   Рой покачнулся вперёд, приблизившись на шаг. "Беретта" из рюкзака заняла место в правой ладони, придавая необоснованной уверенности. В туманном мраке угадывался издевательский оскал, сотворённый сотнями насекомых, и в одно мгновение вся эта масса метнулась к Ивану. Он успел лишь вскрикнуть, прикрыв лицо руками, когда жужжащий хаос обхватил его, захлестнув влажной пеленой крыльев и колотящихся телец. Укусы пронзали шею, лоб, запястья. Воздуха не хватало - рой лез в рот, если он хоть на миг откроет его.
   - Нет! - завопил Иван, вскакивая на ноги и запрыгивая на купол. Спиной врезался в холодный металл, почувствовав, как затылок бьётся о твердь, из глаз полетели искры. Но столкновение с жёсткой поверхностью выдернуло его из состояния паники. Он лихорадочно вскинул руку с пистолетом, прищурившись, выстрелил в сторону роя, снова и снова. Он даже не сразу понял, что насекомые не преследовали, оставаясь на границе сооружения. Часть роя рассеялась, стряхнувшись в стороны. Иван закашлялся, проглатывая тошнотворную горечь крови и крыльев.
   "Вон... прочь...уходи..." - стучали чуждые мысли в его голове.
   И словно по некоему сигналу, остаток фигуры метнулся назад и растворился в тумане, оставив лишь зловонный шлейф. Ещё несколько мгновений Иван слышал эхо неистового жужжания, а потом наступила гробовая тишина. Болото вновь потонуло в сером молчании, лишь тяжёлое дыхание Стрелкова нарушало его спокойствие.
   Стараясь оправиться, Иван дотронулся до металлической поверхности. Ладонь скользнула по мокрому мху, передавая отвратное ощущение слизистого налёта. Чуть левее виднелась крышка квадратного люка с выемкой, обрамлённой кольцом ржавых болтов. Он с трудом стёр густую плесень и увидел небольшое углубление под ключ, причудливой формы.
   "Тот самый? - подумал он. - Но как тогда раньше пробирались внутрь, если всё вокруг затоплено? Через крышу?"
   Он потянул ключ из кармана, вложил в щель - и тот к восторгу слегка повернулся, хотя механизм за годы явно закис. Впрочем, полноценного вращения не вышло: что-то заело. Может, внутри слоями всё заржавело, а может, сам люк замялся от внешних воздействий. Иван приложил усилие, пот проступил на висках, и вдруг ключ щёлкнул на пару градусов, будто фиксируясь. В тот же миг в глубине купола раздалось шипящее дыхание, чуть слышное, как бы идущее сквозь металл. Иван насторожился. И вскоре, словно сквозь тонкий слой стали, до него донёсся тихий царапающий шёпот:
   "Вернись... Твоя память... нужна..."
   Сердце замерло. Это точно был не просто созвучный скрип механизмов. Словно кто-то внутри обращался к нему, используя вибрацию купола, подкреплённую психическим воздействием. Голос то затихал, то вспыхивал в голове, выстраиваясь в отрывистые слова и образы. Иван почувствовал, как откуда-то из глубин подсознания возникают сцены его прошлого: когда он хотел бросить службу, когда замешкался в перестрелке, когда упустил друга. Затем вновь всплыли лица, люди в халатах, экспериментальные камеры.
   - Да прекрати уже! - взвыл Иван, стискивая зубы. - Это... не моё!
   Но голос всё звучал, с каждым словом сопровождаясь громкими "клац" в механизмах внутри. Коротким осязаемым толчком вибрация прошла по металлу. Крышка не поддалась. Иван разочарованно осознал, что настоящий вход в помещение где-то ниже, в затопленной части. Воды внутри, должно быть, немерено. Болото с аппетитом поглотило это сооружение, превратив дверь или люк в непроходимое испытание.
   Насилие над разумом продолжалось: у Стрелкова перед глазами мелькали вспышки. Дикая смесь как своих, так и чуждых воспоминаний. Он видел желтоватый коридор, выложенный ржавыми трубами, людей, бегущих по нему с оружием. Потом видел себя, но не в нынешней одежде, а в форме спецподразделения с чужим знаком на плече. То ли фрагменты давних правительственных операций, то ли просто галлюцинации. Во рту стоял привкус крови, словно он прикусил язык.
   Стало ясно, в купол ему не попасть. Но заглянуть внутрь было возможно. За слоем очищенного от лишайника мутного стекла иллюминатора, виделся полутёмный зал. Посветил фонарём. В центре круглого помещения возвышался подиум, заваленный проводами и аппаратурой. Среди них выделялся большой прибор, похожий на ламповый компьютер с выведенными наружу стеклянными панелями. В его внутренностях периодически вспыхивали оранжевые лампочки; и при каждой "вспышке" в голове Ивана возникал новый укол чужой памяти.
   На корявом железном корпусе этого устройства обрывки букв: "...РМ-7..." и более мелкие: "Акустический резон..." Внутри жёлто-зелёные колбы, что-то гудит. Прибор трудился даже сейчас, питаясь неизвестным источником тока. "Генератор на АЗС?" Иван дрожал, глядя, как при каждом отклике лампы шипят, словно в унисон с аурой болот. Словно машина общается с флорой и фауной, руководит ими.
   - Что ж за адскую хрень вы здесь... сварганили... - прошептал он, с трудом подбирая слова. - Использовали аппарат, чтобы... влиять на насекомых? Или хотели разбудить что-то в самом болоте?
   Внутренности сводило: подсознание неслось в панику, а тело жаждало сбежать. Но жуткое любопытство тянуло заглянуть поглубже. Он отчётливо слышал, как "шёпот" внутри манит, призывая: "Ты должен помнить... ты должен..." - и всполохи ламп в аппарате пульсировали этим мыслям в такт, будто сердцебиение.
   Иван, приникнув к окошку, заметил, что вниз от подиума уходит лестница, - ступени которой наполовину погружены в стоячую тёмную воду. Значит, вход был точно с другого края и в данный момент затоплен. Вряд ли туда пробраться без акваланга. Или как минимум экскаватора. Накатила леденящая беспомощность: ключ есть, а входа толком нет.
   Вода у границы купола вдруг пришла в движение: будто что-то большое зашевелилось у затопленного строения. Иван судорожно отскочил подальше от края, вспомнив о мутировавших пиявках. Вроде бы никого. Снова заглянул в мутное стекло и отринул в испуге. Ему вдруг почудился чей-то взгляд. Или это был необычный блик лампы?
   "Вернись..."
   Слова взорвались в голове, разворачиваясь новым приступом боли. Иван содрогнулся, хрипя и отмахиваясь от липкого ощущения, будто кто-то залезает в мозг. В растущей панике он осознал, что если не свалит отсюда сейчас, то останется навсегда, растворившись в кошмарах непонятного подводного аппарата. Пытаясь вырваться из жгута психического давления, он с отчаянием вырвал ключ из замка и попятился, зажимая руками уши.
   Касание ладонью медальона помогло разорвать контакт. Но, стоило только спрыгнуть с купола на плотный участок почвы, вернулось жужжание роя. Откуда-то со стороны приближались новые насекомые, но не нападали пока. Иван осознал, что должен сваливать. В следующую секунду волна головной боли стала невыносимой: словно разряд тока, прошедший по всем нейронам в мозгу. Сознание снова заполонили видения, но уже его жизни. Похороны друга-напарника, последствия неудачной операции в горячей точке, где Иван недосчитался многих товарищей. Их лица, искажённые мукой, тянули к нему руки. Он задохнулся, чувствуя, как ноги проваливаются в жидкую грязь.
   - Так... всё... хватит... - нашёл в себе силы прошипеть Стрелков. Кровь из рассечённой ладони текла каплями. Количество насекомых вокруг увеличивалось.
   "Когда успел порезаться, непонятно!"
   С трудом развернувшись, Иван торопливо "отполз" прочь, сопротивляясь силе, тянувшей его обратно. Каждый шаг давался через боль: жвалы насекомых впивались, под ногами проваливались зыбкие кочки, берег уходил из-под ног. В ушах гремел гром. Но Стрелков, яростно матерясь, всё же уверенно отступал, пока не выбрался из топи на чуть более твёрдую землю, изрытую скрученными корнями деревьев. Там рухнул на колени, чувствуя, как из носа капает кровь (видимо, давление скакнуло).
   Вокруг нарастала изморось: туман снова скучился, скрадывая силуэт купола. Однако в последний раз перед глазами Ивана промелькнула словно призрачная фигура, вылепленная из тысяч мелких насекомых: она подняла "руку", будто маня, и издала жуткий шелест. Наваждение уже становилось невыносимым. Следующей мыслью было: "Убирайся оттуда, пока цел..."
   Низко опустив голову, Иван почти ползком двинулся к опушке, внезапно захлёбываясь кашлем. К счастью, пиявки и комары, оставшиеся у купола, не преследовали. Их задача, кажется, была "охранять" его от чужаков.
   "Позже... - пронеслось в голове. - Может, найду способ осушить вход или достать водолазное снаряжение. Но сейчас... сдохну же!"
   Закинув ружьё за спину, он поковылял прочь, стараясь не оглядываться на купол, чья мрачная громада в тумане казалась затаившимся драконом. Тропинка стала ещё более непроходимой, - пару раз он поскальзывался, болезненно падая. Выбравшись на твёрдую почву с удушающим запахом перегноя, Иван рванул прочь от болота. Да, туман всё ещё висел, но здесь, под массивными соснами, было суше. Ноги ныли, места укусов жгли, а голова тяжело звенела от боли. В горле оседал привкус горечи, будто он наглотался болотной жижи. Сил оставалось чуть: мышцы налились камнем, лёгкие работали с хрипами. Патроны закончились, теперь в арсенале - только нож и упрямое, тупое упрямство выжить.
   Казалось, всё самое страшное скрылось из вида, но вдруг за спиной хрустнула сухая ветка. Иван рефлекторно обернулся и увидел... лисицу? Неестественно крупную, размером почти что с волка. Зверь смотрел на человека перекошенной мордой: скалистая шерсть на загривке торчала комьями, а один глаз был белёсым, будто затянутым туманной плёнкой. На плече выпирала уродливая костяная "бляшка", из которой торчали рыжие лоскуты огрубевшей шкуры, словно приросшая болотная водоросль.
   Лиса захрипела низко и весьма угрожающе, что для этого вида звучало непривычно. С натужным присвистом зверь втянул воздух через нос, покрытый разлагающейся воспалённой тканью. Зрачок второго, здорового глаза, горел жёлтым голодом, а при каждом движении челюсти из пасти капала густая пена с кровавыми прожилками.
   - Твою ж... Только бешенства мне не хватало! - прошептал Иван, крепко сжимая нож в руке. Ружьё болталось за спиной бесполезным грузом. От усталости мышцы ныли, но выброс адреналина обжёг нервы. Он понимал: предстоит схватка насмерть. Лисица чуть склонилась, прижав к земле передние лапы, и, хрипло лая, приготовилась к прыжку.
   Она рванула вперёд, неистово клацнув зубами в нескольких сантиметрах от его бедра. Иван еле увернулся, наткнувшись спиной на корявый ствол дерева и едва не упав. Огромная зверюга была явно весомее и сильнее обычного зверя. На мгновение он потерял равновесие, и тут же клыки с пугающим звуком врезались в резину левого сапога. Задыхаясь, Иван дёрнулся, высвобождая ногу. У лисицы, казалось, не работала часть носовых пазух: она дышала боком пасти, громко фыркая. Хвост с пятнами залысин подрагивал, демонстрируя абсолютную готовность к убийству.
   Иван собрался с духом и нанёс колющий удар ножом снизу, когда лиса прыгнула снова. Клинок скользнул по жёсткой шерсти, оцарапав бок, но зверь врезался в грудь, сбивая мужчину на землю. Стрелков глухо выругался, пытаясь заткнуть пасть лисицы курткой предплечья, а другой рукой пошёл в глубокое "прокручивание" ножом. Тварь злобно завыла, цепляясь за одежду и прокусывая ткань. Вонь разлагающегося мяса ударила в ноздри, вызвав тошнотворную волну.
   - Отвали от меня! - прохрипел Иван, упёршись локтем в уродливую "бляшку" на загривке. Костный нарост при надавливании треснул, выпустив едкий гной. Лиса взвизгнула и дёрнулась сильнее, пытаясь зубами добраться до горла человека.
   Клыки скользнули у самой ключицы, а острые когти прочертили кровавые полосы на боку. Боль пронеслась по всему телу. Однако опыт бойца подсказывал: "Бей в самое уязвимое место!" Прижав морду зверя к земле, вонзил нож сбоку под грудную клетку, предположительно надеясь достать сердце или лёгкое. Почувствовал, как тёплая кровь орошает руку с оружием. Лисица дико взвыла, брыкаясь, раздирая руку когтями. Из раны в воздух выплеснулась чёрно-бурая жидкость, брызгами обдав лицо.
   - Сдохни же! - простонал он, поворачивая нож ещё глубже. Зверь захрипел, поливая мужчину зловонной кровью. Ещё пара судорожных рывков. Зубы лисицы всё же зацепили бицепс левой руки, прокусив насквозь ткань. Иван злобно вскрикнул, теряя остатки сил. Однако потянулся телом вперёд и вкрутил клинок до рукояти, пропарывая жизненно важные органы.
   Лиса в захлёбывающемся стоне резко затихла, лапы вздрогнули напоследок и она осела, тяжело падая вбок. Иван отполз, судорожно хватая ртом воздух. Тело пронзала пульсирующая боль, собственная кровь стекала как по предплечью, так и по боку. Перед глазами лежала огромная туша лисицы со свалявшейся шерстью, среди которой виднелись покрасневшие проплешины и наросты плоти. Мутировавший зверь был мёртв, а из пасти тянулся тонкий рваный лоскут, видимо, часть десны или языка, оторванных во время схватки.
   Мгновение Иван не мог пошевелиться: горло сдавило, дыхание сбилось, губы дрожали от боли и ужаса. Чужая кровь смешивалась с собственной, липла к пальцам, которые судорожно держались за рукоятку ножа. Образ зверя не отпускал - в голове всё ещё стоял тот леденящий рык перед атакой. Изнутри медленно приходило осознание: он жив, а соперник - нет.
   Зашипев от боли, Иван с трудом подтянулся к ближайшему корню, чтобы попытаться перевязать рану на руке. Тело отозвалось импульсами истерзанной плоти. Он то и дело морщился, проклиная судьбу, которая выбросила его в этот безумный и искажённый лес.
   Однако воля была сильнее отчаяния. Инстинкт выживания требовал вставать и двигаться. Достав из рюкзака бинт, он затянул кровоточащий укус на бицепсе. Затем, кряхтя, поднялся, волоча ногу. За минуту фляжка с водой оказалась пуста, но жажду не успокоила. Его шатало, сердце колотилось о рёбра. Выпавший в грязь нож был поднят дрожащей рукой - у лезвия отломился кончик, а рукоять была щедро измазана прилипшей шерстью и кровью.
   - Чёрт, - глухо выругался он, осматривая тушу зверя, - прости, но по-другому никак...
   Мёртвое тело не отвечало. Лишь тихий ветер, словно всхлипывая, трепал шерсть грязного хвоста да оскаленный осколок клыка блеснул на прощанье. Иван, втягивая носом воздух, сделал ещё пару шагов и чуть не упал от головокружения. Но заставил себя идти упрямо, через боль, кровь и страх. Ничего, главное - выжил. Бросив последний взгляд на окровавленное тело, Иван двинулся в сторону спасительной тропы, кривясь от боли в руке. Каждый шаг давался с усилием, но бывший военный упорно шагал, понимая: если останется на месте, подобным тварям хватит и полчаса, чтобы расправиться с ним. Или он вырвется, или исчезнет в этом потустороннем лесу бесследно.
   Шёл, не оглядываясь, прижимая к телу измазанную в крови руку и борясь с соблазном упасть и провалиться в небытие. Где-то далеко трещали деревья, внизу травянистый покров шелестел от первых капель начинающегося дождя, а между соснами маячили силуэты. Но Иван плыл сквозь боль, нащупывая внутри себя злость и волю, чтобы идти дальше. Хотя бы ещё два шага. Ещё... И, наконец, за стеной тумана обозначилась кромка леса, откуда начиналась дорога к заправке.
   Каждый шаг отдавался ломотой в мышцах, в душе бурлила смесь страха и ненависти. "Чёртово болото, чёртовы эксперименты..." - стучало в мозгу. И все эти сцены, что показали ему, - либо насаженные воспоминания, либо правда о прошлом, которого он не помнил?
   Как в бреду, он брёл, почти теряя ориентацию. Мимо плыли деревья, под ногами хлюпало и было неясно, вышел ли он тем же путём, что пришёл. Дождь, дробя каплями по ветвям, мешал разглядеть хоть что-то дальше нескольких метров. Ивану мерещились искажения: то ли кряжистый ствол превращается в фигуру человека, то ли куст задрожал, будто в нём кто-то прятался. Гул в черепе не утихал, казалось, что каждый удар сердца всё ещё синхронизирован с лампами в "АРМ-7".
   "Должен помнить... Должен..." - шпарило сознание.
   Подойдя к полузнакомой поляне, Иван осознал, что выбрался на знакомую тропку. Ещё минут двадцать медленной ходьбы - и он вернётся к заправке. Ноги подгибались, укусы пиявок и мошкары саднили, из шеи то ли сочилась лимфа, то ли кровь. Нужно срочно обработать. Но самое страшное - в голове оставалась каша чужих мыслей. Он чувствовал: "Зона 3" как будто установила с ним некий контакт. И теперь ему от неё не спрятаться.
   Кровь стучала в висках; мох на деревьях свисал, как пряди волос оживших трупов. Иван то и дело вздрагивал от каждого звука. Дождь нарастал, смыв часть комариных останков с его одежды, оставляя лишь липкое отвращение.
   Иван вышел из чащи, увидел знакомую антенну над генераторной будкой и едва удержался от того, чтобы упасть на колени. Пройдя покосившийся забор, почувствовал, что силы на исходе. Но страх, что за ним "последуют" насекомые, придал последние крупицы энергии. Вода во фляге закончилась, горло пересохло, а одежда была пропитана слизью, кровью и потом. Оглянувшись, он убедился: вроде бы всё тихо. Шатаясь, добрался к двери, ввалился внутрь, едва не споткнувшись о порог. За спиной хлопнуло, и он тут же задвинул засов. Только затем рухнул на пол, тяжело дыша, выронив бесполезное оружие.
   "Добрался! Живым!"
  
   ГЛАВА 9. Ночь
   Стоило оказаться под защитой стен, накатила мгновенная слабость. Стрелков прислонился к стене и просидел так, тяжело дыша, минут пять. Боль в мышцах раскалёнными нитями вплеталась в любое движение. Разум продолжали одолевать образы и ментальный шёпот, зовущий с болот.
   "Они... хотели меня убить? Или..." - дрожало сознание.
   Настала пора заняться ранами. Комната отдыха встретила тусклым, но тёплым электрическим светом, слабым запахом солярки и ветхого металла. Из ящика стола была вынута водительская аптечка, изъятая ранее из машины бандитов, и пластиковый флакон со спиртом. К горлу подступила лёгкая тошнота, мужчина с трудом добрался до стула, на который практически рухнул, стаскивая пропитанные влагой сапоги и мокрые джинсы. Несмотря на околонулевую температуру, замёрзнуть он не успел.
   Лодыжки, икры и бедра были покусаны и покрыты кровавыми разводами. Некоторые ранки уже спеклись коркой, но горели воспаляющимися красными пятнами. Иван выругался, вытащив из пластиковой коробки с красным крестом на боку бинт, зелёнку и вату. Обработка укусов обернулась адской болью, да такой, что пришлось закусить губу, чтобы не заорать. Несколько сочащихся ранок пульсировали, выделяя сукровицу, одна - более глубокая - грозила быстро воспалиться.
   - Чёрт... Чёрт... - шептал Иван, заливая раны спиртом. Уличный ветер пошевелил заднюю дверь - видимо, засов в ней был задвинут не до конца. Стрелков не решился встать, чтобы проверить, сил не было. Спустя несколько мучительных минут обработки и перевязок, всё же заставил себя подняться, дрожа, доковылял и довёл засов до упора. Пожалуй, впервые за всё время на заправке Иван чувствовал настолько явное желание забаррикадироваться и не выходить. Даже если всё вокруг полыхнёт адским пламенем или очередь из клиентов растянется на километр.
   Глянул на руки - они тряслись. В голове ещё звучало эхо шёпота купола: "Вернись... Ты должен... С нами..."
   "Вернуться?! - с омерзением подумал Иван. - Я чуть там не сдох".
   Однако в глубине зрело осознание: долго он здесь прятаться не сможет. Болото манит, а этот зловещий агрегат каким-то образом влияет на всё вокруг. Может, вырубить его - единственный способ спастись. А лучше всего - уничтожить! Или он сделает только хуже?
   Сердце колотилось, раны на ногах, лице и шее мерзко саднили, и с каждой минутой пожар в прокушенном бицепсе усиливался. "Нельзя расслабляться, - внушал мужчина себе. - Сейчас заглочу ципрофлоксацин, присмотрюсь к остальным ранам, потом запишу всё в дневник. Надо зафиксировать то, что увидел... Пока не забыл".
   С трудом поднявшись, он добрёл до алюминиевого рукомойника в углу, умыл лицо и шею. Вода стекала буроватыми разводами - смесью грязи с болота и собственной крови. Лицо и руки "украшали" следы укусов от мошек, всё саднило. Он схватился за край раковины, чувствуя новый приступ головокружения. В зеркале отразилось измученное лицо с искрой безумия в глазах.
   - Так, спокойно, Стрелок, - выдохнул Иван себе под нос. - Спокойно.
   Снаружи раздался скрип, будто кто-то осторожно царапал металл. Иван на миг оцепенел, опасаясь, что по его следам пришли твари из леса. Но, выглянув в окно, разглядел лишь кусок сорванного листа железа, болтавшегося у края кровли. При каждом порыве ветра тот елозил по карнизу, порождая этот тревожный звук.
   Обработав всё, до чего мог дотянуться зелёнкой, Иван снова рухнул на стул и пододвинул потрёпанную тетрадь. Ему хотелось детально описать всё, что испытал, чтобы не сойти с ума:
   "Сегодня около 14:00 добрался до западной части леса, болота. Туман. Нашёл металлический купол ("Зона-3"), похожий на военное сооружение. Затоплен, покрыт растительностью, но есть иллюминатор, за которым виден странный аппарат - лампы, надпись: "АРМ-7". Он излучает звуковые/световые колебания, синхронизированные с... насекомыми? Или со всем болотом разом. А может, и с самой тайгой <...> Испытал сильные галлюцинации - картины из своей прошлой службы/неизвестных экспериментов. Рой насекомых сформировал человекоподобную фигуру, говорил о моих грехах. <...> Столкнулся с пиявками: огромные, полупрозрачные, агрессивные, с хитиновыми пластинами. Места укусов теперь горят, возможна инфекция. <...> Купол звал меня: "Вернись, ты должен вспомнить". Ключ частично подошёл, но главный вход затоплен. Для проникновения понадобится спецэкипировка. <...>"
   Стрелков судорожно выводил строку за строкой, чувствуя, что от описаний подробностей ему становится хуже. Но умолчать - значит дать страхам вырасти. Запись закончилась фразой: "Уверен, аппарат в "Зоне 3" - ключ к тайнам пропаж и к проклятью болот. Но вход в купол мне недоступен. Нужен план".
   Положив ручку, Иван обхватил голову руками. В груди колыхалось беспокойство. Заправка дышала гулким шёпотом генератора, ветер за стеной пробирался сквозь щели. Состояние мужчины находилось меж обмороком и лихорадкой. "Может... отлежаться?" - мелькнуло в сознании, но спать не хотелось: оставалось ощущение, будто что-то может ворваться в любую минуту.
   Стрелков достал мятый блистер с антибиотиком из личных вещей, проглотил таблетку с давно истекшим сроком годности, вытер лоб. Кое-как заварил горячий чай, чувствуя, что единственный способ не дать жару свалить его с ног - согреться и подкрепиться. С каждой минутой сознание пыталось уплыть в зыбь отстранённости. Но вместо желанного сна мозг готовился к новым кошмарам.
   "Ещё одна ночь..."
   Запнувшись о лямку рюкзака, Иван вспомнил о папке, взятой из бункера.
   - Чёрт, про тебя я совсем позабыл, - пробормотал он, усаживаясь на диван. Папка ведь могла содержать объяснение тому, что творится в округе. Пока ещё оставались силы, надо исследовать её содержимое.
   Он зажёг старую настольную лампу на гибкой шее (генератор всё ещё подстраховывал сеть) и жёлтым светом подсветил странички, частично слипшиеся и покрытые жёлтыми разводами влаги. Смыв горячим чаем очередной ком тошноты, начал разбирать строчки. Слова плясали перед глазами, но всё же суть можно было понять. Это был не простой отчёт о каком-то объекте, а сведения о секретной экспериментальной программе советских времён. На титульном листе блёкло проступала надпись: "Программа: Акустический резонансный модуль АРМ-7". Рядом - штамп "Совершенно Секретно" и неразборчивые цифры. Кто-то явно уже рылся в документах раньше, делая пометки.
   В наступающей темноте за окном начал накрапывать дождь со снегом, лампочка на потолке замерцала от скачков напряжения. Иван перевернул следующую страницу: здесь были сплошные технические и научные выкладки. Трясущимися руками Иван перевёл взгляд на следующий разворот, где находился сравнительно "понятный" для неспециалиста текст:
   "Цель: изучение влияния направленного микроволнового излучения на фауну. Предполагается стимулировать или подавлять рост клеток, изучая возможности...
   В случае успеха: расширение методов психофизического воздействия... (прим.: подраздел КГБ)
   ...подходит особая форма генератора на лампах, способная генерировать ЭМ-поле сильной плотности.
   ...Объект создаёт торсионную составляющую, опасную для длительного пребывания рядом..."
   Чем дальше Иван читал, тем сильнее сжималось горло. Похоже, этот чудовищный купол содержит тот самый экспериментальный модуль, брошенный много лет назад в болотах. И тот, чёрт возьми, до сих пор работает! Возможно, на каком-то резервном питании, продолжая искажать растительность и живых существ вокруг себя, попутно влияя на психику (рои насекомых и "галлюцинации" наверняка связаны).
   В последней трети папки Иван наткнулся на истёртые пометки аккуратного подчерка:
   "...Научный состав жалуется на слуховые галлюцинации, потерю сна. Отмечен агрессивный рост насекомых, появление мутаций у кольчатых червей из класса поясковых... Местные охотники отмечают изменения в поведении млекопитающих... 1988 год. Принято решение законсервировать объект. Работы приостановить. Запись: отрубить питание. Бункер переведён в режим ожидания... Персонал демонстрирует признаки психологических отклонений... погибли при загадочных обстоятельствах... Если прибор снова запустить, последствия непредсказуемы..."
   Сердце у Стрелкова колотилось, пока он дочитывал заметки. Оказывается, этот проект был давно закрыт. Но кто же тогда подал энергию на прибор? А если... связь с заправкой идёт через кабели, которую кто-то ненароком восстановил при модернизации АЗС? Или сам генератор подал живительную искру на злосчастный "АРМ-7". И после этого долгие годы болото менялось, подчиняясь сигналам аппарата.
   Переведя дыхание, он машинально вытер пот со лба. Температура тела росла. Темнота за стеклом казалась ещё страшнее - теперь-то он понимал, что "зло" вполне реально, а не мистическая сущность мешанины из слухов. Машина, искажая пространство, породила весь этот ужас, усиливая агрессию флоры и фауны, сшивая их в единый "разум"?
   "Если так, - думал Иван, глядя на покусанный кончик шариковой ручки в руке, - то остаётся одно: уничтожить прибор. А прямо сейчас можно попробовать отрубить генератор, прервать подачу энергии или... не знаю... Может, взорвать всё тут к чёртовой матери?"
   Тут же холодок сомнений прополз по спине: а если "зло" объединено единым полем, оно же может "почувствовать" то, что он теперь знает правду?
   Тихо выругавшись, Иван вспомнил об Анне. Может, предупредить? Он достал телефон, включил, заметил мелькнувшую красную шкалу батареи. Нажал "Отправить СМС": "Узнал, что в болоте стоит военный прибор - генератор EM-излуч. Это причина всей дичи. Необходимо уничтожить. Если не выйду на связь - не приезжай!" Сигнал отсутствовал, телефон упорно показывал "Нет сети". Покрутившись с сотовым у окна, он добился лишь одного деления связи, которое сию же секунду пропало. Сообщение так и осталось в исходящих.
   - Дьявол... - простонал он, убирая аппарат. Никакой поддержки извне. Анна не узнает, что он планирует, если сама не решится приехать. Но пусть уж лучше держится подальше.
   Дёрнувшись от очередного порыва ветра, прошуршавшего в треснувшем стекле, Иван понял, что надо отключать АЗСовский генератор, если хочет прекратить подачу тока к бункеру (и через него к АРМ-7). Правда, оставался вариант, что внутри купола может быть своя резервная линия. Но вдруг это хотя бы уменьшит мощность прибора? Нужно пробовать.
   На миг в голове пролетела мысль: "Взять брошенный внедорожник бандитов и уехать ко всем чертям?" Тут же разум охватила волна странного отторжения - будто сама идея побега вызывала душевную боль. Сложно было понять, мешало ли бегству гордое упрямство бывшего военного, дававшего присягу "Защищать", или давящее влияние аппарата, прочно засевшее в сознании. Внутренний голос настаивал: "Сбежишь - проиграешь, и тогда здесь сгинут все, в том числе Анна". Или это был не его голос?
   Он провёл ладонью по трещинам на экране сотового телефона. Логичное бегство виделось иррациональным. Даже если добраться до ближайшего города, прибор продолжит искажать лес, влиять на зверей и убивать случайных людей. Да и никто в здравом уме ему не поверит. А ещё Иван ловил себя на мрачной мысли: "Я слишком зависим от этого места. Оно... словно тащит меня обратно, заставляя чувствовать вину и долг".
   Оставался один выход - сражаться. Голос совести, пусть и на грани отчаяния, убеждал: "Если не я, то кто?"
   Он схватил фонарик, зарядил ружьё, надел куртку и вышел во двор, где уличные фонари перемигивались, подчиняясь перебоям в сети. Тучи над головой сгустились почти до чёрной непроглядности. Лишь блёклые полоски лунного света, прорываясь сквозь рваные облака, плясали на лужах. Иван ощутил неприятное чувство, будто за ним наблюдают сотни глаз.
   Скользя по грязи, Иван добрался до двери ангара, распахнул её и, подойдя к генератору, решительно дёрнул рубильник. Мотор агрегата, урчавший, словно огромный кот, зашипел и замер. Лампы на заправочной площадке мгновенно погасли, погрузив всё вокруг в кромешный сумрак. Иван ощутил, как волоски на затылке встали дыбом: стоило отключить свет, и это место, казалось, будто застыло во тьме.
   - Твою ж мать... - прошептал он и на всякий случай выдернул несколько предохранителей. Теперь, если кто-то вздумает обратно включить генератор, - придётся повозиться. Ненадёжная, но защита.
   Возвращаясь через промозглый двор, он внезапно уловил движение краем глаза. У дальнего столба на въезде будто копошилось нечто бесформенное. Может, сгусток насекомых, а может, очередной мутант, скрывающийся во мраке. Иван поднял ружьё и замер, но слышал лишь завывание ветра. Холодный пот прошиб позвоночник. "Это точно он... аппарат... "почувствовал" мои планы... и дурачит сознание!" - пришла паническая мысль.
   Оглядываясь, поспешил вернуться в здание и захлопнул дверь, плотно задвинув тяжёлый засов. Для надёжности зафиксировал его тонким тросиком из кладовой - пусть послужит ещё одним рубежом. Если противник пробьётся, то хотя бы не сразу. Затем, прихрамывая, двинулся в торговый зал - самое удобное место, чтобы следить за улицей. Передвинул к двери тяжёлый металлический стеллаж, а на подоконник водрузил пару основательно нагруженных коробок с хламом, найденным на складе: старые фильтры, искорёженные шестерни, запчасти, - всё, что годилось в качестве дополнительного "груза". Хоть какая-то иллюзия защиты.
   В зале было темно, фонари на улице не горели, только время от времени редкая молния выхватывала искажённые силуэты. Иван включил портативный фонарь на батарейках, поставил его на стол - дрожащий желтоватый луч заскользил по стене. Разложив перед собой папку "АРМ-7", Стрелков перелистал ещё пару страниц, наткнувшись на слова:
   "ВНИМАНИЕ: при перезапуске без надлежащих фильтров возможна неконтролируемая экспоненциальная реакция биосреды...
   Уникальная особенность: образование роёв насекомых c коллективным поведением.
   ...подтверждение, что прибор транслирует волны психической активности..."
   Прочёл - и стало совсем тошно. Захлопнул папку. Взял журнал и начал записывать: "Как вывести чёртов аппарат из строя? Может, сварганить бомбу на местной горючке? Но тогда придётся как-то вскрыть этот купол".
   Время текло в тягостном ожидании. Иван сидел, прислонившись к холодной стене, вслушиваясь в шорохи снаружи. Дождь, смешиваясь с мелким градом, барабанил по крыше, сквозняк разносил сырость. Стрелкову чудилось, что звук ветра словно наполняется шёпотами. Сердце не унималось. В шелесте периодически различались шаги вдоль фасада здания, но разглядеть в темноте ничего не получалось. Один раз по стеклу зашкрябали когти: Иван чуть не выстрелил, но всё стремительно стихло. "Может, крыса", - подумал он, хотя подсознательно понимал, что это никакая не крыса.
   В какой-то момент, ближе к полуночи, навалилась слабость, и он незаметно для себя задремал. Приснилось нечто совсем кошмарное: вокруг заправки кружил бесчисленный рой паразитов, в центре которого высилась горбатая фигура - словно королева насекомых с человеческим лицом. Лицом Анны. Она как будто ласково шептала: "Не бойся, мы тебя поглотим... быстро..."
   - Вот же, суки... - простонал проснувшийся Стрелков, ощутив, что руки судорожно сжимают ружьё. Сглотнув слюну, поднялся. Надо сходить в коридор, проверить, всё ли в порядке.
   Дверь во двор была на месте, засов не тронут. Но за ней слышался еле различимый скрежет - негромкий, словно кто-то осторожно поводил когтями по металлу. Иван застыл.
   "Оно здесь!"
   Следующие минуты растянулись в безмолвии. Он уже подумывал, не воображение ли? Но нет, звук повторился - царап-царап, затем странное дребезжание. Снаружи точно кто-то был. "Зверь? Сноп насекомых? Или человек? А вдруг это очередные бандиты?"
   Иван застыл у двери, боясь пошевелиться. Царапанье усилилось, перешло в мерное скребущее скрежетание.
   - Пошли на хрен отсюда! - вырвалось у него, когда психика начала сдавать. Сжав ружьё, он занёс приклад, готовясь бить, если створка дверей начнёт поддаваться. Но за ней лишь послышалось тихое шипение. Будто выдох. Царапанье прекратилось.
   Иван простоял так минут десять, не решаясь отойти. Потом робко глянул в глазок - чёрная пустота, разве что колышутся смутные контуры непонятно чего. Вспышка молнии за окном осветила двор и на мгновение он увидел, что к опорному столбу навеса прильнуло... нечто. Спина, покрытая окостеневшими шипами, или это рой сросшихся мошек, из которых выступали "псевдоконечности"? Разглядеть толком не успел: сразу всё потонуло во тьме.
   Стук. Тупой удар по металлу. Иван отшатнулся, дыхание судорожно перехватило. Тварь будто проверяла на прочность дверь. Потом послышались хлюпанье и шорохи, словно нечто потащило груз по мокрому асфальту. Следом воцарилась условная тишина. Лишь дождь продолжал колотить о крышу.
   "Это что, такое предупреждение? - подумал Иван, восстанавливая дыхание. - Они догадались, для чего я отключил генератор... Знают, что хочу испортить им праздник. Умные, суки!"
   Два часа после этого Иван напряжённо сидел за столом старой диспетчерской, уложив одностволку на колени. Мерцающий фонарь готов был вот-вот разрядиться. Ноги болели, повязки на укусах взмокли от пота и сукровицы. Каждый шорох казался приближающейся катастрофой. Электрический разряд молнии расколол ночное небо, осветив окрестности. И тут со стороны окна грохнул отчётливый удар о стекло. Иван вскочил, успев заметить, как сквозь мутную поверхность размыто двигается несколько тёмных силуэтов. Раздался леденящий высокочастотный визг, многоголосый, будто сотни глоток орали хором. Он содрогнулся: "Атакуют?!"
   Дрожа всем телом, Иван отшатнулся в угол, направив ружьё на окно. Стекло было укреплено двумя металлическими прутами, но их могло не хватить, если там настоящее чудище. Шум усиливался: хлюпанье, удары, резкий скрежет. Казалось, что когти или лезвия снаружи пытаются процарапать путь внутрь. Лампа фонаря на столе замигала, озаряя комнату резкими вспышками, отбрасывая на стены и потолок пляшущие тени.
   Вспыхнула следующая молния, и мужчина на миг застыл, увидев в окне, сквозь короткую ясность, искажённую маску из насекомых. Массивная "голова" с провалами вместо глаз и рот, скалящийся нитями чего-то похожего на толстую паутину. Потом темнота вернулась, но звук треска стекла дал понять: оно пытается проломиться.
   - Сдохните! - взревел Иван, выстрелив через крохотное окошко для оплаты "навскидку". Вспышка пороха осветила комнату, грохотом отдаваясь в ушах. Стёкла задребезжали, запахло дымом. На миг всё затихло. Потом раздался приглушённый визг и следом шелест. Похоже, снаряд дроби задел "тварь" или отпугнул. Стрелков лихорадочно перезарядил ружьё, чувствуя, как холодеют пальцы. В голове крутился лишь один импульс: "Только б не дать им войти..."
   Следующие минуты прошли в мучительном напряжении: удары то смещались к задней двери, то к другим окнам. Но то ли тварям не хватало силы, то ли они не решались идти до конца. В какой-то миг потустороннее шипение за дверью сменилось чередой скрипов, а затем заправку оглушили хлопки шквалистого ливня. Казалось, кругом бродит сонм из чудовищ.
   Раздалось хихикающее чавканье у щели под входной дверью. Воображение сразу нарисовало, что там рассредоточился рой насекомых, ощупывая порог. Он зажал рот рукой, чтобы не закричать. Через две минуты шум утих и перетёк куда-то вдоль стен. Шаги - или шорохи? - растворились в ночи. Стрелков оставался в диком напряжении, всё ещё готовый стрелять. Однако вокруг АЗС воцарилась относительная тишина, лишь стоны ветра и колотящий дождь. Кажется, "зло" отступило, поняв, что пробить двери сейчас не получится. А может, их цель - запугать и морально сломать человека внутри?
   Когда наконец снаружи зарождались первые серые отсветы, Иван едва мог двигаться от изнеможения. Он провёл целую ночь, сидя на полу со скованными страхом мыслями. Жив ли? Похоже, да. Глядя в оконную щель, он пытался разглядеть, не осталось ли там трупов чудовищ. Нет, лишь лужи да обрывки каких-то растений. Пара жгутов из водорослей разбросаны по асфальту, возможно, оторванные от твари при ночной атаке.
   Мужчина неловко поднялся и сделал глоток давно остывшего чая. Горло саднило, ноги горели. Тварям не удалось проникнуть внутрь, но эта ночь дала ясно понять: они чувствуют каждое его действие. И, видимо, догадались, что он собирается уничтожить купол.
   - Ну ладно, - выдавил Иван, подходя к окну. В глазах жгло, веки были тяжёлые. - Теперь я точно не отступлю. Вы ещё не знаете, на что способен бывший десантник, имеющий доступ к ГСМ.
   В уставшей душе разгорался огонь решимости, подпитанный ненавистью и отвращением. День давал шанс отыграться, ударить первым, пока аппарат "ослаблен". Иван понимал, что поддаваться страху - значит подписать смертный приговор себе и всем, кто рискнёт появиться близ этой заправки. Стрелков наспех освежил повязки и вытер проступивший пот со лба.
   - Ничего, - пробормотал, - я вас...
   Голос сорвался на хрип, вместо конца фразы получился стон. Руки дрожали. Но выбора не было.
   Иван уверенно направился в подсобку, где к стойкому запаху бензина добавлялся амбре чёрной плесени. Сырость бессовестно разъедала старые полки и металлические банки. После ночных атак он чувствовал себя, будто раненый волк, загнанный в угол. Но намерение взять ситуацию под контроль было твёрже стальных болтов. Нужно соорудить "подарочек" для проклятого купола, где прятался зловещий аппарат.
   Стрелков посветил тусклым фонариком на стеллаж, забитый канистрами, колбами и банками, покрытыми многолетней пылью. На самой верхней полке нашлась широкая жестяная канистра - когда-то её использовали для приготовления маслобензиновой смеси: облезшие края, вмятины и пятна масла. "Пойдёт", - выдохнул Иван, отставляя находку в сторону. Прочность ёмкости внушала доверие, хоть и весила немало.
   На нижней полке стеллажа у дальней стены стояла небольшая батарея бытовой химии: несколько литров растворителя, лаковое покрытие и очиститель карбюратора с резким ацетоновым духом. "То, что надо", - мелькнуло в голове. Нагнувшись, он откупорил одну из бутылей: ядрёная вонь ударила в нос. Смесь ацетона и изопропилового спирта корёжила слизистую. От такого коктейля при попадании в огонь будет эффект куда мощнее обычного бензина.
   - Такс... Пара литров, - пробормотал он, облизывая пересохшие губы, и начал переливать растворитель в пустую канистру. В глубине души возникла восторженная непосредственность подростка, готовящего зелье древних колдунов. Дальше была очередь бензина. Иван вышел наружу и стал осторожно заливать топливо из колонки, стараясь оставить "запас" воздуха внутри. Можно было подумать: "Почему не долить до краёв?" Но Стрелков знал: самые мощные хлопки даёт именно правильная концентрация горючих паров. Бензиновая жижа плескалась в железном нутре, от едких испарений защипало в глазах. Иван отвернулся, закашлявшись. В горле стоял ком: отчасти от запаха, отчасти от сознания, что он собирается провернуть сумасшедший трюк, достойный смертника.
   Следующий шаг - портативный газовый баллон от походной печки. Иван, вернувшись, отсоединил его от печки, на которой сотрудники АЗС грели кипяток для чая. Баллон был наполовину полон. Иван прикоснулся пальцами к холодному металлу и вздрогнул: "Этот малыш может рвануть так, что мало никому не покажется". Но иначе было не вскрыть металлические рёбра у купола.
   - Не подведи меня, приятель, - сказал он баллону, словно одушевляя его. Стараясь не помять и не повредить штуцер, аккуратно опустил цилиндр в нутро канистры: прямо в расплывающееся бензиновое ложе. Удушающий запах усилился - ацетон с бензином, подкрепленный следами пропана, обещали дьявольское трио. Для противостояния с насекомыми Иван собрал маслинные тряпки и щедро смочил их бензином. Сверху влажные слои ткани посыпал сахаром - чисто для антуража, чтобы, горя, они "плевались" искрами. Умом понимал: без сильного окислителя сахар мало что даст, но пусть будет. Кусочки ветоши слипались склизкими комками, пока он обматывал их вокруг импровизированного факела. Полиэтиленовый пакет, плотно намотанный сверху, не даст испариться горючей смеси, позволяя при этом быстро зажечь огонь.
   Настал момент подумать о транспортировке и о том, как поджечь этот "подарочек", не взлетев при этом вместе с ним на воздух. Иван осмотрелся: на полке среди старых ремней для двигателей и кусков резины нашёл обрывок буксировочной ленты в масляных пятнах и кусок плотной материи ветхого брезента. В ящике, где хранились резиновые прокладки и пара рулонов скотча, откопал моток хлопковой бечёвки - слегка заплесневелой, но ещё пригодной. Аккуратно затолкал бечевку через горловину, оставив свободный конец снаружи, и плотно зафиксировал крышку.
   - То, что доктор прописал! - криво усмехнулся он, пробуя потянуть за тонкий кончик. Держится крепко. Стоит лишь ослабить защёлку, чуть вытянуть намокший шнур и поднести пламя - огонь воспламенит адскую смесь. Придётся действовать быстро: секунды три до детонации, если повезёт.
   С помощью скотча он обвязал двумя полосами ленты корпус канистры, приладив их в качестве лямок. Так, тяжёлую бадью можно было нести за спиной, как рюкзак, оставляя свободными руки. Прикинув вес и убедившись, что самодельное "снаряжение" не упадёт, вновь усмехнулся с горькой иронией.
   - Ну что, красавица, - прошептал, проверяя крепёж, - пойдёшь за мной... на болото?
   Попробовал надеть канистру на спину: тяжёлая бадья отозвалась нервным хлюпаньем, внутри перекатывались масло, бензин, растворитель и шуршал газовый баллон. Несколько капель скатились по наружной стенке, распространив резкий запах, от чего Иван сморщился. Мелькнуло предостережение: стоит оступиться или получить удар и конструкция рванёт прямо на нём.
   Вздохнув, Стрелков аккуратно поправил канистру, сильнее затянув самодельные лямки. На удивление, те держались вполне надёжно; плечи, правда, протестовали из-за веса. Ещё раз проверил нож, перекинул ружьё на плечо. Патронов оставалось совсем мало - но, может, их хватит, чтобы отбиться.
   - Молись, Стрелок, чтобы всё получилось, - пробормотал он сам себе сквозь зубы, чувствуя, как холодный пот выступает на висках. Руки под бинтами последний час нестерпимо чесались.
   Двойная порция кофе с тремя столовыми ложками сахара придала сил, окончательно прогоняя сонливость. Перед выходом Иван обернулся к полумраку коридора - как будто прощался. Потом решительно распахнул заднюю дверь. Мысль о возможных клиентах мелькнула, но тут же была отброшена в сторону, как несущественная. Сами себе нальют горючки, если уж сильно приспичит. Разгорающийся день растворял серую муть, сырость пробирала до костей, но внутри Стрелкова горел другой огонь - огонь решимости.
  
   ГЛАВА 10. Огонь
   Предполуденное солнце разливалось над увядающей тайгой бледным светом, будто сомневалось: "Стоит ли согревать лучами подобное место?" Стрелков, остановившись во дворе, мысленно проверял снаряжение. За спиной висела канистра с надписью зелёным маркером GIFT. Его персональная жестокая издёвка над противником. Над головой гудел ветер, волоча по небу серые обрывки облаков. Подмораживало. Когда-то эта АЗС дарила иллюзию уюта, а сейчас виделась лишь частью озверевшей цитадели, где окружение сливалось во враждебном, едином порыве. Теперь Иван точно знал, что вокруг непростая тайга. Это рассадник чего-то чуждого, пропитавшего воздух липкой вязью изменившейся флоры и фауны.
   Боль от ран ритмично пульсировала; суставы ныли после схватки с тварями, а воспоминания о кровавых видениях переплетались с новыми страхами. Но выбора не было. Дело оставалось за малым - вырвать с корнем источник зла, скрывающийся под куполом на болотах. И это "малое" сейчас, казалось, невероятно "большим".
   - Нужно действовать, пока светло, - произнёс мужчина, накидывая на голову капюшон и направляясь в сторону пролома в заборе.
   Лицо Стрелкова - отражение страданий последних дней: осунувшиеся, воспалённые глаза исчерчены алыми нитями частично лопнувших в перенапряжении сосудов. Половина тела, как у мумии, перебинтована. Тыльные стороны ладоней "украшают" пятна зелёнки с каплями сукровицы в местах, где пиявки пытались его дегустировать. Кожа жутко зудела, вынуждая постоянно почёсываться через ткань.
   Дойдя до ангара с выключенным генератором, Иван замер и, стиснув кулаки, невольно скрипнул зубами. Сердце сжалось в отчаянной злобе: внедорожник выглядел так, словно его пережевало и выплюнуло неведомое чудовище. Массивные шины разорваны в лохмотья, будто содранные с мятых дисков когтями. Кузов иссечён многочисленными отверстиями. Особо крупные дыры "радовали" рваными краями, а из-под облупившейся краски выпирали обмотанные проводами осколки металла. Автомобиль, как дуршлаг, поблёскивал в лучах выглянувшего солнца. Капот и вовсе отсутствовал, а в моторном отсеке невозможно было определить, где движок. Эдакая каша из металла и проводов.
   - Вот же твари... - прошипел Стрелков, окидывая взглядом искорёженные остатки, которые ещё недавно служили запасным планом для бегства. Ни колёс, ни одного целого стекла, ни двигателя. Разве что пара сидений, до кожи которых не добрались хищные зубы или острые когти, торчали под перекошенной крышей. Иван ощутил, как закипает ярость. Это место, эта проклятая тайга, будто говорило ему: "Не сбежишь". В глазах полыхнула решимость, смешанная с лютой ненавистью. Сейчас мужчина окончательно понял, что единственный путь для него - вперёд, к затопленному куполу.
   - Ну ладно, уроды, - прошептал он, сжимая кулаки так, что побелели костяшки. - Теперь мой ход!
   Скрипнув зубами, он поправил на плечах адскую смесь и двинулся по направлению к лесу. От канистры за спиной веяло смертельной угрозой - малейшая искра могла превратить тело доставщика в горящее месиво. Однако бывалый вояка, прошедший горячие точки, умел приводить себя в особое состояние - когда страх сгорает в адреналине, оставляя ледяную решимость. Он хорошо помнил армию, как в раскалённых ущельях и нагромождении скал не мог позволить себе слабину. Там враг возникал из теней, а смерть всё время витала неподалёку. Глядя на пропитанные влагой стволы и предчувствуя опасность в глубине леса, он нащупал ту самую стальную волю внутри. Страх и собственная гибель перестали беспокоить Стрелкова. Нужно выполнить задуманное и вырваться из лап этого гиблого места, реализовав единственный шанс на спасение. Или... Строить варианты про "или" не хотелось.
   Он двинулся знакомой дорожкой через лес, что начинался сразу за заправкой. Под ногами чавкала сырая хвоя, ветви скребли по телу, пытаясь удержать или замедлить. Природа словно пыталась всеми силами остановить смельчака. Но Иван шёл уверенно, не оглядываясь. С каждым шагом сердце стучало всё громче, сливаясь с нарастающим ощущением - казалось, что глубины болот манят к себе.
   Спустя полчаса ходьбы через дебри он вышел к заветной тропке, которая вела к топи. Только сейчас он заметил в этом месте признаки старой грунтовки, практически скрытой многолетней растительностью. По ней когда-то давно, видимо, ездила строительная техника. Иван издалека почувствовал начало "жужжания": не столько звук, сколько вибрацию, разливающуюся по венам, гулко отдающуюся в черепе. Как будто некто включил "микроволновку" в сознании, вызывая колебания нервных волокон. Выходит, напрасно он отключил генератор. Питание к АРМ всё ещё поступало.
   - Сука... - вырвалось у него, когда резкая волна первых навязанных образов хлестнула мозг. Мерещилось, будто между деревьями мелькнула Анна: её глаза были печальны, губы бледны. Она протянула руки к нему и прошептала: "Не уходи... не бросай... нас". Но, проморгавшись, он увидел лишь лысый куст и рваный пакет, болтающийся на нижнем сучке высокой ели.
   Мужчина настороженно двинулся по тропе, ведущей через перелесок к болоту. Всего метров триста, которые казались бесконечностью. Один за другим слышались резкие звуки: то ли сухие ветки ломались сами по себе, то ли сквозь кусты тёрна кто-то ломился. Вороньё, что ещё недавно помогло разобраться с бандитами, исчезло, будто выполнив свою дьявольскую миссию. А тишина вокруг казалась предвестником нового ужаса.
   Чем ближе он подходил к болоту, тем сильнее чувствовался тухлый запах. Под ногами чавкали кочки, выплёскивая чёрную воду при каждом неверном шаге. Лес, как гигантские растрёпанные волосы, сомкнулся над головой, пропуская лишь тусклые полосы света. Иван чувствовал, как по спине ползут мурашки: сквозь шелест растительности просачивались чьи-то негромкие стоны. Пару раз он притормаживал, прислушиваясь: не идёт ли за ним что-нибудь на четырёх или, что страшнее, - больше ногах. Но вроде всё было тихо. Лишь собственное сердце колотилось о рёбра да равномерный плеск влаги раздавался под старыми берцам.
   "Я выбрал свой путь, - повторял про себя, словно мантру, Стрелков. - Я прекращу этот кошмар, взорвав проклятый купол. Даже если сдохну при этом".
   Впереди показалась поляна, где деревьев практически не было, зато начиналась реальная топь. Вдалеке сквозь слой извечного тумана виднелся металлический купол, прикрытый илом, ряской и мутным слоем гнили. Иван в прошлый раз на своей шкуре испытал активность насекомых, которые клубились над поверхностью, защищая своё "гнездо". Он остановился под гниющей берёзой, прикинув, насколько коварен путь. Идти придётся прямо по скользкому мху, рискуя в любой миг увязнуть в болотной жиже. За спиной весомо болталась канистра на двадцать литров взрывоопасного содержимого. Если он уронит её, весь план полетит к чертям. Вместе с ним.
   Сердце ухнуло: слева, за корягой, взметнулся рой мелких насекомых, словно облачко дыма. Иван стиснул кулаки. Нападут? Но мелкий рой тут же улетел в сторону топей. Видимо, ещё не поняли, что человек приближается с недобрыми намерениями. Или, наоборот, всё понимают - и заманивают в сердце болота.
   - Чёрт бы вас побрал, - прошептал Стрелков, выхватывая из кармана зажигалку.
   Он чиркнул по колёсику: огонёк родился слабым, подрагивая от ветра. Затем поднёс его к полиэтиленовой защите факела. Пропитанные тряпки задымились, брызнули фиолетовые искры - и факел облизнули оранжевые языки пламени. Запах горящих нефтепродуктов смешался со смрадом болотной жижи. Резануло в ноздрях. Огонь всегда был первобытным врагом насекомых. Иван осторожно шагнул в болото. То ли судорожное движение веток, то ли резкая волна вибрации запульсировала в воздухе.
   "Вот оно... начинается!"
   Каждый последующий метр давался тяжело: ноги утопали в бурой жиже, под которой ощущались скользкие коряги. Берцы стремительно наполнила ледяная вода. Иван чувствовал, как на затылке волосы становятся дыбом. Но отступать нельзя. Если он не уничтожит купол, вся окрестная гадость рано или поздно доберётся до Улу.
   Факел трещал, редкие снежинки небольшой синей тучи над головой шипели, "умирая" в его пламени. Топь вокруг периодически булькала чавкающими пузырями. Как будто некий болотный монстр пыхтел внизу, предчувствуя гостя. На одном из камней Иван заметил обглоданные кости. Мелкие насекомые копошились между до блеска очищенными от плоти позвонками. Это зрелище его чуть замедлило.
   - Словно жертвенный алтарь, а не болото... - он не заметил, что сказал это вслух.
   Над головой пронеслось массивное жужжание, на пути зависла пара чёрно-зелёных существ. Словно слепни, но размером с огромных шмелей. Иван взмахнул факелом перед собой. Одно из насекомых, издав визгливое "Тр-р-р!", сделало кувырок в воздухе и бросилось сверху, нацелившись жалом прямо в лицо.
   - Вот же гнида какая! - выругался он, отражая нападение факелом. Пламя объяло тварь, и та с оглушительным треском завертелась, падая в болото. Вторая особь успела спикировать под капюшон и царапнуть Ивану ухо шипастой лапкой, оставляя глубокую рваную царапину. Тут же с жутким писком агрессор растворился в тумане.
   Из ранки по шее потекла тёплая кровь. Боль отдала в висок. "Так... всё нормально, жить можно", - подумал Стрелков, зажимая ранку ладонью. Однако он предчувствовал, что подобная атака может повториться.
   Зажав крепче факел, он двинулся дальше, время от времени описывая вокруг себя яростные дуги огня, чтобы отпугнуть мелких паразитов. Так он прошёл ещё с десяток метров. Болото под ногами становилось всё глубже. Местами топь доходила до колен. Несколько раз казалось, что чьи-то скользкие щупальца обвивают лодыжку, но при свете факела в воде клубилась лишь муть.
   Когда Иван перебрался через очередную ложбинку, налетел резкий порыв, сорвав с головы капюшон. Лицо мгновенно окатило холодной моросью, а факел тревожно заплясал, грозя погаснуть. Однако пламя устояло. Зато туман над кромкой воды расступился, и он увидел цель. Метрах в тридцати впереди возвышался знакомый ржавый каркас, похожий на верхушку огромного баскетбольного мяча. Из щелей в металлических сочленениях крыши сочился пар. Судя по гулу, аппарат действительно функционировал, продолжая влиять на всё живое вокруг.
   "Нужно подобрать наилучшее место для канистры и поджечь. Взрыв уничтожит то, что внутри, и прекратит этот кошмар".
   Разум не отпускало стойкое ощущение, будто зловещий объект его "видит". Пульс Стрелкова стремительно учащался. Факел ронял косые всполохи на воду, высвечивая отвратительные водоросли и длинные личинки, кишащие между коряг. Эти существа как бы выгибались к поверхности, чуя тепло живого тела.
   Не успел Иван ступить на следующую плоскую кочку, как завеса над куполом ожила. С потрескиванием и жутким шелестом с поверхности выпуклой оболочки взлетели сотни, если не тысячи насекомых. Крупные комары, слепни, оводы, жуки и прочая крылатая нечисть. Все они словно сплетались в единую волнующуюся массу, которая начала свисать вниз, точно живой полог, готовый окутать и задушить в смертельных объятьях.
   - Ни хера себе... - прошептал Иван, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Взял ружьё в свободную руку и выстрелил. Оружие издало лишь глухой щелчок. Осечка. Он раз за разом лихорадочно нажимал на спусковой крючок, пятясь от гудящей массы. Тишина. Времени разбираться в причинах поломки не было, пришлось отбросить в сторону бесполезный "Иж", надеясь только на факел.
   Первая волна хлынула прямо на голову и плечи Ивана, тараня, цепляясь лапками, прокусывая камуфляжную куртку. Факел помогал лишь отчасти: отмахиваясь, Иван видел, как часть насекомых шарахалась, шипела, горела и щёлкала. Внутренности лопающихся от жара тел орошали лицо мелкими, тошнотворными брызгами. Но насекомых было слишком много.
   Сразу два крупных оводов вонзили хоботки в предплечье левой руки - сквозь рукав пошла дикая боль, будто в вену вогнали раскалённые иглы. На правой голени кто-то с мерзким чавканьем прокусил штаны. Иван заорал:
   - Пошли прочь! - он стремительно размахивал факелом, выжигая в объёмном холсте атакующих насекомых замысловатые фигуры огня. Жужжание стало лишь громче: насекомые отступали на миг и снова атаковали с другой стороны, собираясь в спиральные вихри. Одно из жал крупной твари чуть не угодило в глаз - лишь резкий наклон помог избежать травмы. Тем временем сотни кровососов облепили ноги, скребя и сверля ткань.
   "Сейчас сожрут штаны и мне пиздец..." - пронеслось в сознании.
   Пришла паническая идея: "Канистра же за плечами. Может, взорвать сейчас, не доходя до корпуса купола? Бессмысленно, только зря отправится на тот свет. Держись, Стрелок!" - приказал он себе. Стоило совершить хоть одну ошибку - насекомые вцепятся в шею, и всё.
   Стиснув зубы от боли, он провёл факелом по ногам, сшибая слой насекомых. Затем злобно рыкнул и прыгнул на два шага вперёд, размахивая огнём. Пышущие языки пламени разили насекомых, обречённо падающих в болото обугленными ошмётками. Рой визуально редел, отступая. Воспользовавшись паузой, Иван перескочил на следующую, более твёрдую кочку. Колени тряслись, внутренности стенали: от укусов кружилась голова и подкашивались ноги. До поверхности купола оставалось метров десять. Совсем чуток...
   В этот миг две гигантские особи, похожие на перекормленных до размера воробья шершней, возникли между ним и куполом. Протяжно зудя полупрозрачными крыльями, они ринулись на Ивана, выставив острые жала. Шипение, жужжание и стрекот переплелись во зловещую симфонию.
   - Мерзость какая... - простонал он и удачно отбил одного факелом, словно бейсбольный мяч битой. Сполох огня скользнул по жёстким надкрыльям, и тварь загорелась, закружившись в воздухе.
   Второй шершень уклонился и атаковал сбоку. В разуме опытного воина щёлкнуло предупреждение о смертельной опасности. Но слишком поздно он повернулся к противнику. Жало насквозь пробило правое плечо, и от удара он чуть не выронил факел. Можно было не сомневаться в ядовитости насекомого. Иван ощутил такой болевой всплеск, что чуть не потерял сознание. Мир затрясся красными вспышками.
   "Нет... нет!" - в агонии он нащупал рукоять ножа, со всей силы воткнул его в брюшко воткнутого в плечо шершня, проворачивая. Факел едва не погас, угодив краем в воду у кромки кочки.
   - Твою... мать... - простонал Иван, перехватывая огненное оружие левой рукой, потому что правую свела судорога.
   Куртка стремительно пропитывалась кровью, вытекающей из пробитого плеча, как из открытого крана. Боль пульсировала в такт сердцу, туманя сознание. Но всё же он двинулся дальше, понимая, что без подрыва купола ему настанет конец. А если зависнет на месте - рой добьёт.
   Остальные насекомые не отставали, но, кажется, слегка малодушничали после потери двух гигантских шершней. Возможно, инстинкт подсказывал им не приближаться к огню. Однако перед куполом уже формировалось что-то новое - будто сквозь ржавую оболочку проступал тёмный силуэт, похожий на монструозную голову из множества хитиновых пластин. Счёт шёл на секунды. Иван чувствовал, что "хозяин" роя призывает новых стражей.
   В нескольких шагах от купола стало глубже. Стрелков почти по пояс уходил в болотную жижу, пытаясь грести правой рукой, а левой отмахиваясь чадящим факелом. Зловонная смесь облипала торс и норовила достигнуть канистры за спиной. Местами под ноги попадались провалы, где чавкала муть, засасывая берцы. Гул внутри купола явно усилился. Аппарат работал на полную, сжимая недвижимыми тисками разум Стрелкова. Благо, боль от ран затмевала нагнетаемые АРМ-кой видения. Лишь изредка вспышки чужих образов прорывались сквозь завесу физических страданий.
   Через несколько скачков-рывков Иван выбрался к твёрдому участку вокруг металлической обшивки. Здесь из воды торчали балки, видимо, служившие опорами для крепления "научного" бункера. Верхняя крышка - люк, который ранее не удалось открыть, был по-прежнему заперт. Но с другой стороны поблёскивал овал стекла - единственный иллюминатор.
   - Ты-то мне и нужен, - пробормотал он, поправляя на плечах канистру. - Придётся чем-то разбить.
   Озверевшие комары, лосиные мухи и крупные оводы размером с палец решились на новую волну. Они липли к лицу, жалили шею и руки и даже через одежду иногда пробивались острые хоботки. Иван сдерживал стоны, отмахиваясь факелом. Ладони стали скользкими от пота и болотной жижи.
   Скрипнув зубами, он выломал подходящий кусок арматуры, торчавшей из бетона на балке, и перепрыгнул на крышу купола. Как и в прошлый раз, насекомые за ним не последовали, угрожающе зависнув по радиусу крыши, словно наткнувшись на невидимый барьер. Можно было бы перевести дыхание, но Иван опасался появления новых тварей, не таких восприимчивых к границам АРМ. Он решительно переместился к цели и с резким грохотом разбил иллюминатор. Стекло, вероятно, когда-то бронированное, потрескалось и осыпалось внутрь купола. В лицо ударила волна тошнотворного, словно трупного запаха, - гнилая сырость, смешанная с химическими испарениями. Стрелков отшатнулся. Ладонь, ухватившаяся за край проёма, обожгла боль пореза осколком. Она лишь усилила злость: "Отступать-то уже некуда".
   Кольцо, оставшееся от смотрового окна, было утыкано острыми обломками. Иван, судорожно оглядываясь, действовал по плану. Сняв со спины опасный груз, он чуть ослабил крышку и вытянул примерно на полметра пропитанный ГСМ и воском свечи шнур. Воск должен был сдержать скорость распространения пламени, давая Стрелкову время на выход из зоны вероятного поражения. Жужжание по границе купола сливалось с пульсирующим шумом в голове, мешая сосредоточиться.
   - Им бы день простоять да ночь продержаться, - злобно процедил он сквозь зубы, перехватывая канистру в окровавленную ладонь. - Но... хер ВАМ!
   В дыре иллюминатора ослепительно сверкали "лампы" основного блока АРМ-7: толстостенные колбы на многоуровневом каркасе. Сама установка дёргалась под вибрацией, свет от приборов мигал. Иван мигом поджёг конец фитиля ещё тлеющим факелом. Огонь с радостью подхватил новый "корм", барабаня тающим воском по старой краске на крыше.
   - Горите в аду... - прошипел Стрелков и толкнул канистру прямо в проём.
   Звонкий удар: железная ёмкость рухнула внутрь, с грохотом задевая корпус агрегата. Корпус канистры вдребезги расколол пару аналоговых ламп. Одна из толстых колб с некой жидкостью лопнула, выстреливая искрами. С резким шипением содержимое выплеснулось на металлическую раму. Иван не стал ждать, когда рванёт его самоделка, у него было в запасе секунд двадцать, пока огонь по шнуру не дойдёт до горловины.
   Разбежавшись, он солдатиком сиганул в воду. Холодная жижа тут же поглотила почти до подмышек. Левая рука из последних сил удерживала факел над поверхностью. Вернее, то тлеющее нечто, что от него осталась. Ледяная вода приятно охладила покусанную кожу, но левую ногу свело судорогой. Однако страх в ожидании взрыва пересиливал боль. Надо было убираться как можно дальше. Неизвестно было, в какую сторону полетят осколки.
   "А вдруг не сработает?" - мелькнула предательская мысль. Задумка выглядела безумной, ведь кругом вода, металл и, соответственно, сырость. Разъярённые насекомые атаковали вновь. Но, стоило только мужчине нащупать плотную почву под берцами и отползти метров на десять, прогремел первый взрыв. Разочаровывающе негромкий, но достаточно мощный, чтобы корпус купола содрогнулся, пуская ровные ряды волн по поверхности болота. Из иллюминатора вырвался фонтан искр и пламени, плеснув чем-то раскалённым на поверхность воды.
   - Ну же... Давай! - прокричал Иван в бессильной злобе, отползая всё дальше в полулихорадке.
   И тогда прозвучал второй взрыв.
   Грохот, словно артиллерийский залп, разом расколол болото. Под металлом купола, куда Иван затолкал канистру, вспухло чудовищное пламя, и рваные куски крыши полетели в стороны, выпуская наружу яростную смесь из огня и осколков. Внутри определённо находилось что-то взрывоопасное. На что подсознательно и рассчитывал Стрелков. Раздался пронзительный визг - может, это был механический вой, а может, стон всех тех созданий, что обитали в тайге.
   - Да-а! - Иван не скрывал радости, глядя, как над таинственной установкой встаёт гулкая волна чёрного дыма, а в стороны разлетаются горящие осколки. Насекомые будто вмиг лишились координации. Их стройное жужжание распалось в хаотичном писке. Они метались в разные стороны, попадая под открытое пламя, осыпая мёртвыми тельцами поверхность воды. Болото закипело. Подводные хищники незамедлительно приступили к халявному пиршеству.
   "Кажется, удалось", - удовлетворённо отметил Иван, перепрыгивая подальше на следующий сухой островок. Со стороны купола был слышен треск, огонь с гулом пожирал остатки конструкции. Горький чад едкого дыма ударил в нос.
   Раздался третий, не менее мощный подрыв (вероятно, спровоцированный газовым баллоном), и новые обломки засвистели по округе. Нечто тяжёлое - ржавая металлическая балка - шлёпнулось метрах в двух от Ивана, чуть не убив его. Огромная волна подняла фонтан чёрной воды, брызги полетели на десятки метров, осыпав грязью мужчину. Дрожа, он прикрыл голову руками, скрючившись. Боль в теле снова вспыхнула, голова пошла кругом. В висках гудело, а уши заложило.
   Огонь продолжал бушевать. От жара остатки крыши на куполе гнулись внутрь. Громадина "лаборатории" скрежетала, как раненый зверь: железо плавилось, трещины росли. Насекомые, что чудом уцелели, метались в истерике, теряя координацию. Наблюдая, как крылатая армия сгорает в языках пламени, Иван ощутил странное удовлетворение. Да, слишком много сил потратил он на эту идею, но прервал наконец этот кошмарный эксперимент.
   Округа потемнела от густого дыма. Тошнотворный запах давил на лёгкие, вызывая кашель и слёзы. Иван, окончательно вымотанный, поковылял прочь от эпицентра.
   - Неужели всё кончено? - вырвалось, когда он вскарабкался на очередной "островок" мха. Достаточно ли сильный урон он нанёс? Судя по тому, как повалился центр купола, почти наверняка. Вода позади бурлила, заливаясь в изломанные конструкции. Повсюду горели обломки и чадили масляные пятна.
   Иван перевёл дыхание, чувствуя, как воздействие на сознание отпускает. Но вдруг пришло стойкое ощущение, что позади кто-то стоит. Волна паники вынудила насторожиться. Неужели очередная тварь?
   Он резко обернулся, приготовившись к схватке. Перед ним, метрах в трёх, возвышалась "фигура" - не насекомое и не зверь, а эдакая человекообразная тень. Её контуры как будто переливались, меняясь на глазах. Овал лица, если это можно назвать лицом, представлял собой потустороннюю маску из тонких чёрных щупалец, а глаза пульсировали мерзким оранжевым сиянием.
   - Что... ты... такое... - выдавил Иван, едва ворочая языком.
   Существо (или "сущность") молчало. Вокруг валялись дымящиеся обломки, но эта тень как будто не касалась земной тверди. Потом оно сделало шаг к Ивану. Туман вокруг ожившего контура тут же сгустился, а поверхность болота заволновалась. Стрелков нащупал нож, но рука слушалась плохо: мышцы сводила судорога. Лезвие дрожало в пальцах. Может, это галлюцинация? Откуда ещё тут взяться подобному монстру?
   Вдруг существо слегка наклонилось, словно опираясь на скрюченные конечности. Иван ощутил резкую боль в голове, словно кто-то проник в череп и тупым лезвием начал копаться в мозгу.
   - А-а-а! - закричал он, выронив нож, падая на колени и хватаясь руками за голову. Перед глазами мелькали образы, воспоминания из детства, военной службы, обглоданные лица бандитов, крики гибнущих. Он услышал голос матери, плачущей, как будто из очень далёкого сна. Потом - лицо покойного отца, смотрящего на него укоризненно: "Ты сам выбрал этот путь, Ванечка!"
   Существо словно вытаскивало сознание Ивана наружу, заставляя погрузиться в тотальный страх. Мужчина хрипел, захлёбываясь слюной. Из ноздрей потекли тёплые струйки крови.
   "Это... остатки воздействия... - мелькнула догадка. - Финальный хозяин болота, выживший после взрыва..."
   Взгляд затуманился. Казалось, всё: он проиграл. Его мозг будет высосан, как насекомые высасывают нектар из цветка. "Голос" в голове Ивана вопил так, что кровь застывала. Потрескивание пламени, ещё не угасшего на воде, словно отвлекло эту тень. Фигура чуть повернула то, что служило головой, ослабив ментальный хват. Воспользовавшись моментом, Стрелков сунул руку в карман и крепко сжал медальон в надежде на помощь. Ивана отпустила мгновенно, и он судорожно глотнул воздух.
   - Ах ты ж сука! - прохрипел Стрелков, собравшись в последний рывок.
   Он ухватил обломок горящей доски, валяющейся на кочке: кусок бывшей коробки или перегородки. Огонь на ней тлел, раздуваемый ветром. Не раздумывая, он швырнул этот "факел" прямо во тьму существа. Тень вздрогнула, издав скрипящий звук, словно её структура не могла терпеть прикосновения к пламени. Полыхнули искры, а силуэт истончился, покачнувшись, подобно волне. Ещё миг - и он начал рассыпаться, будто его удерживал лишь некий призрачный каркас. Спустя пару секунд чёрный призрак растворился в дымном пространстве. Осталась лишь пелена тумана и почему-то запахи горелой плоти. Погасшая, обессиленная аномалия. С трудом верилось, что всё закончилось.
   Наступила мёртвая тишина, нарушаемая лишь отзвуками рушащихся элементов купола и шипением огня, догорающего в его останках. Агрессивные насекомые либо погибли, либо разлетелись в разные стороны. Остатки металлоконструкции медленно уходили под воду, забирая с собой секреты странных экспериментов.
   Иван откинулся на спину, глядя в хмурое небо. Тело ныло сотней ран и укусов. Он не мог пошевелить правой ногой. Повреждённый бок пылал огнём. Плечо, пробитое шершнем, дёргалось в тупой боли.
   "Похоже, я тоже здесь остаюсь", - пришла печальная мысль. Но, по крайней мере, зло уничтожено.
   Он лежал так минуты три или пять, стараясь хоть как-то стабилизировать дыхание. Мысли путались в обрывках затухающих видений. То всплывало лицо Анны, то вороны, то травяные щупальца... И ещё эта чудовищная тень. Оно реально погибло? И выживет ли он сам или скоро загнётся от заражения?
   Перевалившись набок, Иван захрипел: лодыжка была вся в крови, из раны на плече торчали оборванные куски ткани. Однако где-то на краю сознания зарождалась мысль: "Попробуй выползти! Возможно, судьба не захочет тебя добивать".
   Шатаясь, он начал перебираться с кочки на кочку. Металлический хлам ещё потрескивал позади, но никто уже не гнался за ним. Впереди виднелись старые ели, там суше. До заправки ещё путь немалый, но, может, он доползёт.
   "Хотя бы найду смерть ближе к людям", - горько усмехнулся он про себя.
   С каждым движением болото чавкало, захватывая конечности. Дважды он терял сознание на короткий миг, и лишь мерзкие бульбухи воды у уха заставляли очнуться. На полпути к твёрдой земле (или чему-то похожему) его будто поддерживала чья-то сила. Или это разыгралось воображение?
   Иван выкарабкался из ненавистного болота, пошатываясь и задыхаясь. Ноги будто налились свинцом, а из кровоточащих царапин рук капало на влажную землю. Болезненный стук сердца отдавался в висках, глуша окружающие звуки. Казалось, дымом и гарью пропахли изнутри даже лёгкие. На небольшой округлой поляне он опустился на колени перевести дыхание. От грязного и мокрого тела пахнуло мерзкой болотной гнилью. Боль властвовала над всем, он почти был готов скатиться в беспамятство. Лес вокруг настороженно стих, словно все звуки природы выключили единым щелчком.
   В туманном сумраке слева зашуршали кусты и затрещали ветки. Иван решил, что это очередная мутная тварь, стремящаяся его добить. Впрочем, ему уже было безразлично, как он умрёт. Мужчина с трудом поднялся на ноги, несмотря на ломоту в мышцах, сжимая в дрожащей руке нож, его единственное оружие.
   - Идите же сюда... - прохрипел он в исступлении, готовясь к новой схватке.
   Из теней проявился сначала один зверь, потом другой, а за ними третий и четвёртый - животных становилось всё больше. Иван почувствовал, как волосы на всём теле встают дыбом. Поляну неспешно окружали зайцы, лысеющие клочьями; лисы с уродливыми фиолетовыми пятнами на боках; олени с бурыми наростами вдоль позвоночника, еноты, белки и прочая живность, единственной общей чертой которых была болезненная, мертвецкая пустота в глазах. Справа появилась пара лосей с утолщёнными рогами, на которых свисали уродливые волокна водорослей. У всех тварей, без исключения, шкура была с изъянами: то костяная пластина торчит, то сочится гноем опухоль странной формы.
   Звери медленно выходили из леса, окружая поляну полукольцом. Не бежали, не издавали ни звука, а просто неспешно замирали, заполняя окружающее пространство серыми и коричневыми силуэтами. Взгляд "мёртвых" глаз пялился на Ивана немигающе - однообразно, как у существ, потерявших волю. От этого зрелища пронзал холод. Сердце бешено колотилось, а в голове формировались вопросы: "Прибор же разрушен... Они здесь, чтобы мстить?" Словно у этих животных был общий хозяин, с которым он только что покончил.
   - Назад... - выдавил Иван, занося нож. Но никого этим не напугал. Лось приподнял голову, рвано фыркая, один из зайцев с раздвоенным ухом чуть склонился, обнажив рёберные выпуклости. Все как один продолжали смотреть на него, будто внимая приказу. Иван ощутил знакомый шелест в голове: что-то шептало едва различимо... "Свой... свой... свой..."
   Звери сблизились настолько, что образовали полукруг, перекрыв тропу. В этот момент Стрелков приготовился умереть. А что он мог против десятка больных и, скорее всего, агрессивных животных? А если они ринутся на него всей массой? Внутри всё напряглось до побелевших костяшек, однако звери не нападали, лишь покачивали головой или припадали на лапы, глядя пустыми глазами сквозь него, как через призму.
   - Чёрт... Чего вы ждёте? - выдохнул он едва слышно. Никто не ответил, лишь самый крупный лось сделал тяжёлый шаг, поведя из стороны в сторону рогами. Иван направил нож в его сторону. Атакует? Ничего подобного. От бессильной паники в ушах застучало. Он дёрнул рукой вперёд, чтобы распугать, но получил лишь слабый эффект: пара лис двинулись в сторону, сделав шаг, но не сбегая.
   Повисла жуткая тишина. Лишь прерывистое дыхание мужчины и сдавленное сопение одного из оленей, у которого ноздри пересекала рваная рана. Сюрреалистичная картина. Ему снова послышался в голове шелест: "Не враг... он свой..." Мурашки внутреннего голоса прошлись по спине.
   Мысли метались, словно загнанная дичь: "Что происходит?! Почему они не нападают?"
   Трудно поверить в подобную милость этого зловещего места. Иван судорожно проглотил ком горечи в горле, перехватывая увереннее нож. Ползущая тревога смешивалась с ошеломляющим недоумением: "Они будто все... под гипнозом, - мелькали домыслы, - словно говорят: "Мы пропускаем тебя?"
   Наконец, пошатываясь от усталости, он решился. Попятился к тому месту, где прослеживалась тропа к заправке. Каждый шаг отдавался трескучей болью в теле. Напрягся в ожидании, что сейчас сзади кто-то набросится - либо заяц без частей шерстяного покрова, либо лиса с гниющей пастью. Но те всё так же стояли, лишь провожая его взглядами-пустышками. В ушах пульсировало от напряжения, а страх был столь густым, что можно резать ножом.
   Завывание ветра срывало остатки увядшей листвы с деревьев. Под ногой Ивана хрустнула ветка, и звери синхронно повели ушами - точно по единой команде. Чудовищная координация поражала. Он шёл вперёд, выдыхая сквозь зубы:
   - Ещё шаг... ещё...
   Благо, до опушки осталось шагов десять. Ни одна тварь не приблизилась. Все как один постепенно расступались, но не убегали. Будто провожали "гостя" выстроенным коридором.
   Голова гудела, хотелось завыть от противоречий: только что он был готов отражать атаку, а теперь шаркает перед целой армией из существ, которые "могут, но не хотят" его убивать. Почему? Мелькнула очередная догадка: может, он, взорвав аппарат, обрёл связь с их коллективным разумом? Дрожь по коже и шелест в голове подтверждали: "Свой..." Проклятье.
   Осторожно ступая по сухой траве, Иван прошёл мимо двух косуль, у которых по шкурам расплылись узоры, будто от ожогов. Они скалили жёлтые зубы без агрессии, смазано и непонимающе. У обшарпанного оленя слева торчали кривые наросты на шее, но тот лишь апатично переминался с ноги на ногу. Никто не препятствовал продвижению. Сердце бешено колотилось, из груди вырвался стон: "Господи, что с вами сделали?"
   Очередной шаг, и ещё один. Вот уже различим за краем деревьев более светлый просвет: туда, к заправке. Животные всё ещё окружали полянку плотным кольцом, но расступились, оставив узкий проход. Иван скосил взгляд на ближайшего зайца: у того почти отсутствовали уши, сросшиеся в жуткую выпуклость, а на спине вылез хрящевой горб. В ответ косой просто дёрнул усами и потянулся к земле. Словно марионетка без воли.
   Задним умом Иван прислушивался к себе: в голове стоял шелест, ни громкий, ни слабый, но вполне явственный. Словно рождался тихий шёпот: "Свой... не трогать..." Он сосредоточился, стараясь не выдавать подступающую панику. В разуме скопился удушающий страх, смешанный с жалостью. Сколько агонии прошло через этих зверей? И неизвестно, окончились ли их муки с гибелью аппарата.
   Медленно Стрелков вышел из зловещего круга и, не оглядываясь, зашагал к опушке. Ещё минута, и звери скрылись в туманном сумраке позади. Никто не бросился вслед. Иван так и не понял почему. Возможно, потому, что он - носитель оставшихся волн аппарата? А может, тот уничтоженный "электронный мозг" дал последние указания сохранить ему жизнь? Нелепые предположения: сражался, убивал мутантов... а теперь те признали его "своим"?
   Порыв ветра шуршал ветками почти сочувственно. Стрелков зябко передёрнул плечами и заметил, что дрожит не столько от холода, сколько от нервного истощения. В мозгу мелькал миллион тревожных вопросов: "Что, если эта связь развилась сильнее? Может, он заразился и станет такой же марионеткой?" Но боль в мышцах не дала сосредоточиться. Он медленно продвигался дальше, подволакивая правую ногу.
   Пару раз позади слышались неясные скрипы - возможно, звери разбрелись по своим ареалам. Иван то и дело оглядывался, не веря, что остался цел. Как бы там ни было, факт неизменен: его не тронули.
   - Ну же, ещё чуть-чуть... - прошептал он, вваливаясь в редкий подлесок.
   Только теперь хаотичные мысли стали выстраиваться в благостную уверенность: "Я всё-таки выжил. Проклятый лес не пустил меня на ужин своим созданиям".
   Вскоре за лысыми кустами показался просвет, ведущий к окраине заправочной территории. Иван невольно замедлил шаг, анализируя то, что пережил: горящий аппарат, зомби-звери, которых болото вывело из себя... В голове шумело эхо: "Свой..."
   - Сволочи, - тихо сказал он, не зная, к кому обращался. Может, к тем, кто создал прибор, а может, к самой тайге. А может, и к зверям.
   Вышел из границ леса, облегчённо выдохнув: никто за ним так и не последовал. Иван ощутил острую боль в груди: "Я выжил! И что теперь?" Пока что оставалось одно: дойти до заправки и не свалиться на землю, промыть укусы, обработать раны. Потом разбираться, что делать дальше и почему звери его не тронули...
   Собрав остатки сил, он побрёл к АСЗ, почти теряя сознание при каждом шаге. Хотелось пить. Огненный закат позади высвечивал призрачные деревья, по которым словно стекала кровавая роса. От АЗС всё ещё несло аурой смерти, но Иван знал, что аппарат уничтожен.
   Солнце уже почти скрылось, оставляя в окнах кроваво-красные отблески, когда обессиленный Стрелков добрался до дверей "Радуги". На территории царил тяжёлый, запредельный покой - лес, казалось, онемел в страхе перед случившимся. Начинающийся дождь ронял редкие капли на крышу, и каждый тихий шлепок ботинок по лужам отзывался эхом внутри измученной души.
   Упав на колени в тёмном коридоре, Иван долго сидел, прижав затылок к холодной стене, не в силах сдержать дрожь в теле. Бинты пропитались болотной жижей и кровью, нога пульсировала пронизывающей болью, непрекращающаяся тошнота вызывала рвотные спазмы. Стрелков сплёвывал на пол горькую жижу, смешанную с остатками болотной флоры и фауны. Жгучий привкус гнили и металла жёг горло. И кожный зуд. Нестерпимый, знойный, горящий.
   Наконец, собрав волю в кулак, он подтолкнул себя подняться. Спотыкаясь, дошёл до комнаты отдыха, где тускло мерцала одинокая лампочка. Видимо, линию починили. Скинул мокрую куртку на пол, за ней клетчатую рубаху. Отразившись в зеркале над раковиной, он замер, поражённый собственным видом:
   Обескровленное лицо, синие тени под глазами, создающие впечатление, будто плоть ссохлась. Волосы, слипшиеся во влажные сосульки, по щекам тянутся странные капиллярные "прожилки", проступившие под кожей. Бордовые губы потрескались, выдавая мучительную агонию. Иван дрожащей рукой коснулся руки, мельком заметив, что бинт разорван. Почувствовал под пальцами неровные жёсткие бугорки - казалось, маленькие шершавые чешуйки. Он попробовал содрать одну, но выстрелила такая боль, что в глазах потемнело. Судорога сдавила рёбра, и на миг он едва не рухнул без чувств.
   - Не может этого быть... - шёпотом просипел он. Сердце ухнуло в пропасть, когда заметил в отражении, что зрачки слегка вытянулись, зловеще поблёскивая в полутьме. И было в них что-то чуждое, словно отблеск насекомых фасеток. Ледяным крюком оцарапала мысль: "Рой не умер".
   С губ сорвался непроизвольный смешок. Звук прозвучал омерзительно, словно чужой голос прорвался через его горло. Стрелков хотел заорать: "Нет! Я же спасся!" - но вместо возгласа вырвался судорожный всхлип. Приступ кашля накрыл с головой. Шатаясь, Стрелков наклонился ближе к зеркалу и упёрся лбом в прохладную поверхность. Зеркальная гладь едва уловимо задрожала - или это мерещилось? Где-то в глубине сознания неслышно пульсировала злая насмешка: "Ты не смог сбежать. Ты думал, что победил? Но нет. Ты выиграл битву, но проиграл войну. Мы будем жить... в тебе".
   Стрелков прижал ладонь к проступающим чешуйкам на шее, стараясь сдержать панические судороги. Казалось, ещё немного - и они прорастут дальше, заместив его кожу хитиновыми пластинками. Во рту появился привкус крови от прокушенного языка, а глаза продолжали смотреть на себя из зеркала с омерзительной пустотой насекомого.
   - Я... теперь... новое гнездо? - прошептали потрескавшиеся губы, расползаясь в ироничной улыбке.

***

   Тревожный звонок сотового телефона вырвал Назарова из состояния дремы. По каким-то причинам управляющему до смерти не хотелось смотреть, кто звонит. Сердце подсказывало, что благих новостей он сейчас не услышит. Однако трель вызова не прерывалась. Взглянув на экран, Дмитрий понял, что был прав в своих опасениях, но не мог не ответить:
   - У аппарата.
   - Дмитрий Григорьевич, это Виктория из отдела кадров. Простите, что так поздно... На "Радуге" снова пропал оператор. Начальство требует, чтобы вы озаботились подбором нового кандидата...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"