Капитан протяжно затянулся, выпустил дым и окинул глазами "поляну". Времени было едва к шести вечера, но темнота уже сгустилась и напряглась в ожидании салютов и петард. Всё же 31 декабря! Поляна радовала взгляд как разнообразием, так и количественным показателем. По сути, праздник уже начался. Помещение служебное, а время уже нет. Размякшему от первых стопок капитану было некуда спешить, а у майора был свой взгляд на алкоголь, который он хоть и потреблял, в пересчете на годовой расход, очень мало, но зато, как говорят, редко, но метко. Василий Сидорович, майор полиции, начальник своего отдела, любил неспешное потребление, чтобы никто не дёргал за рукав, не сверлил спину осуждением, чтобы мысленный взгляд, подогретый жгучей прохладой напитков, летел до самого горизонта фантазии и медленно сворачивался вместе с ним, затягиваясь тёплым туманом сна и стихающего разговора.
- Василий, а были когда-нибудь такие мысли, чтобы не о работе и жизни, а вообще о странном?
- Не понял тебя, Аркадий...
- Ну, вот если бы мы жили в другой стране, или были не людьми...?
- А! Вон ты о чем! Мне каждый день хочется нашего кошака взять за шиворот и с собой на службу. И обед по расписанию. А то выдрыхнется до обеда, потом пожрёт и по садам гулять, по кошкам.
- Так вот у нас есть же служебный кот! Вон дрыхнет на подоконнике.
- А этот ещё большая сволочь! И на службе спит. Вообще бесит! Достань ещё одну холодную из холодильника. - кивнул он в угол, спуская через подлокотник дивана пустую бутылку на пол. На обратном пути его рука уткнулась было в указательным пальцем в полосатую спину в полподоконника, но мысль ушла и потерялась.
- А ну его! - и майор повернулся обратно к столу. Пока капитан открывал следующие поллитра, он не прерывал задумчивого молчания, в котором не хватало только тягучей застольной песни. Хоть бы и про степь.
- А тихо сегодня! Дежурный тоже отдыхает.
- Но не так вкусно, как мы!
И оба полицейских чина негромко хохотнули.
Майор был довольно грузен, говорил не спеша и слова выходили из него также неторопливо, словно большими пузырями воздуха пробивая себе путь наверх между теснящими друг друга органами. Но пока разговор не шел. Не потому что было не о чем поговорить, и не потому, что не хотелось. Время разговора ещё не пришло. Закуски смирно стояли в очереди на оценку своего вкуса. Ещё бы им было не стоять смирно, когда хрустящие солёные огурцы правили столом бесцеремонно и по-диктаторски. Там и красная икра, не менее холодная и привлекательная на вид, ждала, пока вкус не насытится хрустом и ароматной укропной солёностью рассола. Куда там было пробиться без очереди салатам и нарезкам! Вслед за огурцами ожидали своей минуты маринованные помидоры в красных декольте слегка лопнувших шкурок, готовые сбросить с себя всё и обнажить сочную мякоть, как пышные красотки при входе в сауну.
За дверью, в конце коридора, ведущего мимо дежурного на улицу, тяжело хлопнула дверь и раздались голоса. Два подгоняющих и один сопротивляющийся. Пойманный и доставленный голос был высокий, скрипучий и капризный. К тому же он был, что понятно, не доволен обращением, что только ухудшало взаимоотношения с патрульными.
- Да вы к нам прям совсем надолго, или такую птицу где-то заждались к празднику? - нараспев, искаженным усталой иронией голосом возразил дежурный.
- Аркадий! Что-то там совсем интересное подъехало. Не иначе нам выслали персональный "Голубой огонёк". Посмотрим?
- А чего ж!
Капитан встал и выглянул за дверь.
- И правда! Не Киркоров, конечно, но... Харитонов! Леший! А ну-ка, давайте его сюда! Что у вас там за клоунада?
По скрипучим полам стали приближаться шаги. Потом дверь распахнулась и двое крепких ребят в форме втолкнули в комнату высокого типа в фиолетовых штанах в обтяжку, розовой дутой курточке, зеленоватыми волосами и раскрашенным в оранжевую кривую полоску лицом, то ли под тигра, то ли под рыжего кота. На запястье, повыше наручников, красовался толстый черный браслет.
- Что натворил?
- Да что у вас тут можно натворить? Задворки, дикость, скукота!
- Тебя спрашивают "Что учинил? За что доставлен? Имя! Место жительства... "
- Не помню.
- Не помнит он... Щас почки помассируем, сразу вспомнишь, и имя, и адрес, и серию, номер паспорта! Собаку он закапывал у трассы, вблизи частного сектора. Бабка в окно увидела и позвонила. Выглядел как бешеный. Сверкало у него что-то там, снег раскидывал, землю, скакал как обезьяна.
- А вот это не удивительно. При таком кислотном наряде и меню соответствующее. Чего обожрался, каких веществ? Досмотр делали? - попытался вернуться из гастрономического рая на грешную землю Василий Сидорович.
- На месте задержания нет. Еле удержали. Ещё эта собака...
- Что с собакой? Убил или подохла? Самовольное захоронение запрещено.
- Это лексолот. Она не убить. Она спать.
- И тут всё сходится. Какая хозява, такая и кликуня у собацика. - удовлетворённый своим умозаключением изрёк майор, вылавливая из банки новый огурец. Достав овощ, он обнаружил, что стопка пуста. Жестяная резьбовая пробка покатилась между блюд и прочей посуды по столу, а цветной клоун вдруг шумно втянул носом воздух, взбрыкнул ногами и забился в руках конвоиров.
- Тормозуха!!! Тормозуха! Боже, как я её люблю! Налейте немножко! Ну пожалуйста!
- Ах, вот оно что! - Откинулся на диване Аркадий. А ларчик-то просто открывался. У нас тут редкая белочка!
Задержанный тянулся полосатым лицом к столу и высовывал язык, словно хотел насытиться хотя бы запахом.
- Так что с собакой?
- Это не собака.
- А кто? Харитонов! На кого было похоже?
- Трудно сказать. Такое у нас не только зимой не ожидаешь встретить. Сначала подумали, что собака окоченевшая, кожа в складку, а оказалось больше похоже на броненосца или на муравьеда какого. Но темно было и не очень понятно. Всё в снегу и грязи. Хвост толстоват для собаки.
- Так значит не только захоронение, но ещё и экзотическое животное. Придётся устанавливать происхождение и способ ввоза в страну.
- Это лексолот. Они водятся на дальних орбитах красных гигантов, где холодно и мало что вообще живёт. Они не похожи на ваши окислительные формы жизни. Оно не дышит. У него углеродистые мышцы. Оно очень долго живёт. Не меньше восьмисот ваших лет. И подолгу спит, пока большая планета не повернётся к звезде.
Майор выслушал его с вниманием, по которому можно было понять, что это ему так интересно, что он готов протрезветь, затянуть галстук и отработать ещё один день в ночь с 31 декабря на 1 января.
- А ты сам вообще кто? - вытянув губы, протянул он вопрос.
- Космический террорист, галактический бродяга, черный искатель... - с улыбкой бодро начал представляться гость.
- С какой целью прибыли на Землю? - жуя колбаску и придерживая красноватую щеку рукой, спросил Василий Сидорович, стараясь ради ещё большей комичности оставаться серьёзным.
- Скрываюсь от галактической службы безопасности.
- И они тебя тут не нашли?
- Нашли. Но ваша планета - закрытый проект, и они думают, что у меня больше нет корабля, а значит я безопасен. А у меня есть корабль. Они только видели , как я спускался в коконе, а корабль разлетелся на части. А у меня корабль - модульный трансформер. Я код отправлю, он соберётся и ко мне прилетит, и я улечу.
Патрульные почти перестали держать свою добычу, пока та излагала такие неожиданные признания.
- А корабль случайно не в угоне?
- В угоне, но не весь. Я его доделал сам.
- А за что же тебя ловят?
- За много чего. Разграбление планет, нарушение правил бессмертия, использование пихосимметрии в корыстных целях, сбор, хранение и использование психоданных в личных и корыстных целях...
- А бессмертие у вас запрещено что ли?
- Нет. Не запрещено, но есть правила. А мне скучно с правилами.
- А собаку-то за что?
- Да говорю же, что не убивал. Я был в собаке. То есть было лексолотом ,пока драпал по космосу, а теперь из собаки переместился в это себя, в себя как сейчас.
Майор протяжно вдохнул и неожиданно откинулся на спинку дивана так, что головой проломил гипсокартон. Но ему было не до этого. Его сотрясали такие судороги смеха, что им постепенно заразились и остальные. Через полминуты до звона тарелок гоготала вся комната. Майор не унимался и захлёбывался новыми волнами хохота, краснея и уже начиная икать сквозь смех. Закончилось это тем, что деревянное мебельное основание у дивана не выдержало и начальник следственного отдела провалился в диван, хохоча себе внутрь кителя. Некоторое непродолжительное время из дивана торчали только колени, погоны и короткая стрижка, пока не протерли и не открыли глаза остальные. Конвоиры пришли в себя и снова держали худого цветного клоуна почти так же крепко, как в начале. Тот терпеливо дожидался извлечения майора из дивана. Когда он встал и осмотрел провал под собой, сдвинулся на неповрежденную часть дивана, сместил стол и снова сел, к нему вернулся дар неторопливой речи.
- Итак... Угон корабля, по случаю праздника, прощаем. Аркадий! Все висяки за последние лет пять - на этого типа! Если экспертиза позволит. Развеселил, сил моих нет! Меня сейчас снова начнёт разносить. Нет! Ну, я не могу! Вот это крендель! Индивид гамбургский! Галактический Киркоров с Галкиным в одном флаконе! С тобой и кина не надо. Концерт! Я ему и правда налью! Вот правда налью! При задержании от него не пахло? Ну и ладно. Какая разница!
И он начал шарить взглядом по столу и комнате, видимо, в поисках тары, стаканчика.
- В сумке, за диваном, с бутылками должны быть стаканчики, п-пластиковые... - икнул Аркадий.
Упаковка одноразовых стаканчиков была наконец нашарена, вскрыта и под жадным, маниакальным взглядом в один из белых конусов полилась прозрачная "тормозуха". Рыжее лицо облизывалось от нетерпения и вздрагивало. Конвоир по прозвищу "Леший" (почему-то это закрепилось вместо фамилии не только в кругу коллег, исключая только официальные моменты) ослабил один локоть. Гость предновогоднего стола потянул обе руки и осторожно взял стакан, понюхал и вытянул содержимое с закрытыми глазами, словно лет сто ждал этого момента.
- Заку... - не успел предложить ему закуску Аркадий, как розово-фиолетовое тело сползло на пол. Конвоиры попытались его поднять, но расслабленность была такая, что они снова опустили его как связку одежды на выброс на пол и вопросительно посмотрели на начальство.
- Заприте до завтра. Концерт окончен.
Кот на подоконнике потянулся и оглянулся усатой мордой на шорох уносимого тела.
- И проверьте как дышит, когда будете закрывать! - вдогонку выдохнул им майор несколько тяжелых, как грозовые облака, слов.
Последний из носивших тело кивнул, подхватил его за ноги и в комнате остались два начальника и кот. Они просидели ещё часа четыре. Кроме жизнерадостных, как розово-фиолетовый манекен, увеселительных шоу, в телевизоре в комнате отдыха нашелся подходящий новогодний фильм, с которым Василий Сидорович и намеревался дождаться возобновления ужина и курантов. Аркадия сморило. Ногами он достиг ножек противоположной стороны стола, а головой стены и горизонта событий, откуда доносились только редкие похрапывания и потусторонние причмокивания при попытках облизать сохнущие губы. Вполне возможно, что он продолжал ужин где-то в закоулках своих снов. Несколько раз он пытался вернуться в реальность, с которой так усердно прощался. Издалека его тянули обратно только звонки на пульте у дежурного, но приятная тяжесть закуски служила надежным якорем.
В одиннадцать часов с мелочью дверь приоткрылась и в комнату вошел почти забытый персонаж в розовой куртке.
Трезвый. Спокойный и уверенный, как конферансье с опытом, помнящий все номера представления и готовый на любые непредвиденные обороты, какие подкидывает иногда публика, включая детей в зале, капризы техники ошибки режиссёра, звукооператора и тому подобное.
Он подхватил за сиденье стул от противоположной стены и зачем-то крутанув его в воздухе легко и точно поставил его к столу.
Пока Василий Сидорович отделил этот мираж от своей полудрёмы, тот уже сидел у стола потирая руки, щелкая пальцами и запихивая себе в рот поочерёдно всё подряд.
- Приш... Пришелец! Ты как сюда пришел?
- Куда именно сюда? Вот конкретно сюда - ножками.
- Самойлов!!! - взревел майор. - Почему весь зоопарк на прогулке?
- Паша спит. Там всё нормально. Меня ребята отперли. Я попросил и они открыли. А потом ушли.
- Вы тут власть?
- Здесь - да.
- А ещё где?
- Да много где.
- Это хорошо. Я люблю власть и ценности. Но у вас скучная планета. Золото тяжелое, алмазы мелкие. Золото красивое, но тяжелое. Нейтральное и пластичное. Кроме этого ничего интересного. Вот жезл Харам Гу Рару из единого кристалла углерода. Красивый правитель и жезл у него отличный. На его обработку ушло больше алмазов, чем он весит сам, и ещё столько же алмазов на оплату этих алмазов. Хороший был у него жезл! А у вас скучно. И вы скучные.
Майор потянулся к поясу но не нашел на нём того ,что думал найти.
- Застрелить меня хотите?
- И застрелю. Как ты выбрался?
Хмель и сладостное чувство свободы от обязанностей сползли с лица майора. Он выпрямился и теперь очень внимательно следил за каждым движением и словом пришельца.
- Меня часто ловят за незаконную психосимметрию. Часто ловят, часто не могут поймать или сразу упускают.
- Или кончай морочить мне мозги фантастикой, или давай уже серьёзно. Ты что принимал?
- Ничего. Вот браслет... Нравится?
- Сейчас вызову пару патрулей на базу и подарю этот браслет жене на Новый год.
- Вы не сможете его снять.
- Не думаю ,что это будет неразрешимой проблемой.
- Он открывается только моим психосим-кодом.
Пришелец наклонил голову и слегка улыбнулся.
- И не вспоминайте сцену из кино с отрубанием руки. Это вы тоже не сможете сделать.
- Не очень убедил. На чтение мыслей не тянет. Можно было и угадать.
- Можно и угадать. Проникая в сознание, я читаю не мысли, а код поведения ,алгоритмы реакций и прочие установки. Из них напрямую следуют любые ожидаемые реакции. Даже и мысли не нужны и знание кода общения.
Пришелец провел пальцем по браслету. По черной глянцевой поверхности промелькнули синие символы и исчезли. Браслет ощетинился крупной чешуёй, выпрямился и стал похож на черный, гладкий, овальный в сечении футляр для зубной щетки. Пришелец подбросил его запястьем и поймал в воздухе, направив на майора.
- Я уже почти ты.
- Ты человек?
- Нет.
- Ты принимаешь облик людей?
- Нет. Я одолжил тело. Я его потом верну. Не надо портить. Лексолот мой ручной. Я могу стать им и впасть в спячку. Я могу оставаться в нём в космосе без скафандров. В нём я очень быстрый и сильный. Ваши тела слабые и недолговечные. Вы дышите кислородом. Он - окислитель. Он вас сжигает. Один певец ваш любил даже спать в кислороде. Рано умер. Он мне нравится. Я бы его одолжил.
- Что ты на меня направил?
- Это планка психосимметрии. Я считываю ваш психотип, блокирую его, сохраняю, записываю вам себя и тогда вы - это уже я. У меня много разных записей. Самые простые и короткие - для управления существами. Даже тип существа не важен. Это коды управления. Так мне собрали модульный корабль.
- Чем же ты реально занимаешься?
- Космическое хулиганство, грабежи. Оттягиваюсь, как умею.
- И что тебе нужно от нашей планеты?
- Не знаю. У вас ничего нет. Только сама планета нравится. Может запустить вам враждебную форму жизни, чтобы вы не мешали? Жаль, но, пожалуй, не стоит этого делать. Тогда тут останется только мир растений и минимум вашей живности. Я люблю проникать в социальные структуры и развлекаться.
- Ты всё ещё держишь эту штуку над столом.
- Возьмите.
Майор поколебался, но протянул руку. Черный гладкий кристалл согнулся и обхватил его запястье. Совсем не туго, но и сомнительно, чтобы такой кулак смог протиснуться для освобождения.
- Чёрт!
- Это тело я отпущу, в вашем уйду, встречу вашего начальника, потом начальника того начальника. Я люблю забираться на самый верх. Создаю себе команду из психозомби. Тогда весело. Управляю, и никто не может понять, что происходит.
До майора начало доходить. Он врезал браслетом по столу, но только отшиб себе запястье. Браслет начал щипаться неприятными электрическими уколами с нарастающей частотой.
В коридоре раздался хлопок дверью и голоса. Вернулись на базу два патруля и начали будить дежурного, Пашу. Видимо, им это удалось.
Затем открылась дверь комнаты отдыха. Пошатывающийся майор взмахнул рукой. Жест поняли правильно. Половина команды у входа отделилась и пошла навстречу.
- Возьмите этого гражданина и заприте хорошенько. Это Харитонов с Лешим приволокли. Разберёмся позже. Установление личности. Разбор показаний свидетелей и много чего. Аркадия Яковлевича не будите. Устал человек. А я домой. С наступающим! Благодарю за службу!
Патруль выпрямился в ответ и принялся за выполнение заданий.
Инструкции были понятны и просты, а потому не вызвали дополнительных уточнений.
- Василий Сидорович! А одеться?
- Будь другом, принеси, пожалуйста.
Патрульный сбегал обратно в кабинет и вынес на крыльцо тёплую куртку.
- Может подвезти!
- Да рядом же! Освежусь.
- Ну и вас с наступающим и ...
Майор пошагал по хрустящей снегом дорожке. Начинали хлопать петарды. На горках и детских площадках было полно народу с детьми.
Второй патрульный в это время зашел проведать капитана. Оценив обстановку, сначала решил ничего не трогать, но не удержался от соблазна остограммиться и подкрепиться. Подкрепление согрело не только желудок, но и растворило что-то вроде осадка совести. Он развязал шнурки Аркадия и закинул его ноги вдоль дивана, в аккурат во впадину в диване и приоткрыл форточку. Через минут пятнадцать капитан повернулся на бок и начал сначала сопеть, а потом с хрустом потянулся и неохотно проснулся.
- Сменились?
- Так точно.
- А Василий?
- Ушел домой. Просил вас не беспокоить. Всё в порядке. Может тоже домой? Праздник всё же!
- Да надо бы... Только что-то опять к столу потянуло. И ужин продолжился, хотя теперь в облегченном формате. Настала очередь салатов, сочных груш, сока. Последним опрокинулся в оцинкованные желудки огуречный рассол. Так, на всякий случай, заранее. Выбираясь из-за стола, Аркадий наступил на что-то, за чем раздался кошачий визг и шипение. Кот забился сначала в угол, а потом начал носиться по комнате, перескакивая через стол, роняя стаканы и раскатывая фрукты по комнате. Запрыгнул на диван, долго нюхал пролом, потом снова пустился по комнате, шипя и поднимая шерсть дыбом.
- Он не с похмелья? Может водку проливали?
- Да, наверное ,если бы проливали, то сильнее бы пахло. Если только ему специально наливали. Но это вряд ли. Не пацаны какие.
- Выпустить бы его.
- Сначала поймать надо.
После этих слов кот рванул под стол и принялся яростно рвать ламинат. Попытки достать его руками не удались и решили поднять стол. Столешница, не предназначенная для пиршеств, прогнулась под тяжестью посуды и начала отделяться от опор. Меж тем хвост кота высовывался то с одной, то с другой стороны стола. Наконец убрали самые тяжелые предметы и подняли стол. Кот рванул из под стола с проворством белки, сбил табуретку, вскочил на тумбу под телевизором. Выглядело это как типичное похмелье от валерьянки, но известной настойкой в комнате не пахло. Кот подпрыгнул, вцепился передними когтями в верх плоского телевизора на стене, а задними начал царапать и почти рвать пластик экрана.
- Никогда таким бешеным не был! - прокомментировал патрульный, давая понять, что не горит желанием хватать голыми руками комок бешеной колючей проволоки. Тем временем кот взобрался на телевизор и, рассчитав прыжок, с таким же скрябанием по дереву, взобрался на шкаф. Шкаф был, что называется, высоким, именно от слова "высокий".
- Аркадий Яковлевич, давайте отодвинем стол и я схожу за стремянкой, иначе мы его не достанем.
Кот наблюдал за движением внизу некоторое время, потом прополз под потолком к стене, таща зубами пыльную, забытую на самом верху Бог знает когда милицейскую фуражку.
- Ничего. Сейчас мы его достанем и выпустим. Пусть тоже остынет, освежится. Бери стол!
Стол подняли и отодвинули к свободной стене, освободив место для раскладной лестницы. И уставились на пол. На полу когтями были выдраны кривые, но определённо читаемые "ВС". Два служителя закона и порядка переглянулись, потом посмотрели на кота на шкафу. Кот сидел теперь уже под фуражкой. Точно под кокардой застыли длинные растопорщенные усы и два яростных зелёных глаза.
- Василий Сидорович? - не желая верить в безумную догадку, осторожно спросил капитан, вглядываясь в запыхавшееся животное.