Аннотация: Что ждет потерявшего все парня в мире, пережившем апокалипсис? Банды рейдеров, торговцы рабами, утраченные сотни лет назад технологии, мутанты... Можно ли выжить в таком мире? Можно - если у тебя есть редкий дар. 1,2,3 главы.
1.
- Вот так, хорошо...теперь не торопись, не дави на зверя - но и слабины при том не давай! Если он почувствует, что ты неуверен, или боишься - что гораздо хуже, то может и напасть. Даже не так - скорее всего нападет. Не потому, что злой, а потому что инстинкты такие! Жажда убийства присутствует у всех зверей, рожденных в пустоши. И помни: главное для нашей профессии - не сближаться излишне со зверем, не стать ему другом, иначе все пойдет насмарку! Ты - дрессировщик!
Я кивнул, не отрывая взгляда от огромных фасетчатых глаз Сорокопута - гигантской ездовой сороконожки, которую отец растил и дрессировал уже без малого малого четыре года.
- Другом ей должен стать только один человек - ее будущий хозяин. А твоя задача - сделать так, чтобы каждый воспитанный тобою зверь обрел хозяина.
Я вновь кивнул:
- Я помню, пап. Но вообще странно, как можно дружить с эдакой страхолюдиной?
- Сын, от меня к тебе перешел редкий дар - понимать зверей. Однако ты упрямо не хочешь его развивать! Всякий зверь - хороший зверь...при должной дрессуре. Тысячелапый будет верным другом и надежным защитником своему наезднику, кто бы им не стал... А кто им станет - уже не наша забота.
- А сколько ты рассчитываешь за него выручить?
Отец хмыкнул, задумчиво почесав заросший щетиной подбородок, прервав свои давно набившие оскомину нотации:
- Хмм...о цене пока рановато говорить - его еще воспитывать и воспитывать. К тому же цена сильно зависит от внешнего вида - а этого Сорокопута ожидает еще две линьки. Года через полтора, при должном питании, я смогу назвать точную цену. А если навскидку...думаю, за этого можно будет выручить не меньше пяти сотен золотых.
Я вздохнул, прерывая ментальный контакт с гигантской сороконожкой - несмотря на имеющийся дар, виски начинало ломить уже после десяти минут непрерывного слияния со зверем:
- А сколько ты на него уже потратил?
Этот вопрос заставил отца поморщиться - ожидаемо:
- Сын, сколько раз повторять - я занимаюсь этим не ради денег. Надеюсь, со временем ты поймешь. А теперь иди к Тысячелапому в загон и посади его на цепь.
Я оглянулся на Сорокопута. Тот ползал по пещере, шелестя десятками покрытых хитиновой броней лапок, и явно наслаждался редкими минутами свободы. Прерывать его восторг особого желания не было.
- Боишься? - насмешливо спросил отец. Вместо ответа я провернул ключ в замочной скважине, и широко распахнул забранные толстой решеткой двери, ведущие в один из принадлежащих нашей семье вольеров:
- Не боюсь. Просто не испытываю особого желания. Погляди, какой он счастливый!
Сорокопут по кличке Тысячелапый действительно выглядел крайне довольным временной свободой, пускай и в рамках своего загона. Ему досталась не самая большая пещера - обычно она использовалась для выращивания Динго - волков-мутантов, а им много места не требовалось.
Подчиняясь мысленной команде, мутант отбежал в сторону с моего пути, набежав задней третью туловища на полого поднимающуюся стену - цепкие лапы с небольшими костяными крючками на концах позволяли ему относительно легко ползать по стенам пещеры, изобилующим микротрещинами и прочими неровностями. Но это пока он молодой, и весит лишь треть от своего взрослого веса. Вот подрастет, наберет массу - и тогда прощайте прогулки по вертикальным поверхностям. Так говорит отец.
Я прошел мимо Тысячелапого к пятнадцатиметровой цепи, один из концов которой уходил вглубь пещеры, где крепился к металлическому кольцу, намертво вбитому в пол. Взрослого Дино такая цепь ни за что не удержит, однако Сорокопут - не Дино, и силы в нем раз эдак в десять меньше... Там, где Дино брал мощью, Тысячелапый возьмет скоростью.
Я вздрогнул, на мгновение представив, насколько быстрым может быть бросок мутанта: скрежет лап по камням, и вот уже длинные, острые как бритва жвалы отрывают мою дурную голову...
- Сын! Сосредоточься!
Я оглянулся на Сорокопута, который слегка привстал на задних лапках, уловив мой мыслеобраз, и постарался быстро очистить сознание, выбросив из головы ненужные мысли - сейчас они к чему хорошему не приведут. Отец, стоящий с другой стороны решетки, погрозил мне кулаком:
- Никогда не ослабляй внимания во время работы, это азы!
- Понял я, понял...
Осталось самое простое: заставить зверя замереть на месте, пока я через скобу буду прикручивать цепь к ошейнику. Представив, как тело мутанта покрывается гранитной пылью, превращаясь в камень, я заставил того застыть изваянием в нужной мне позе - передняя треть слегка приподнята над землей, облегчая доступ к ошейнику с металлическим кольцом на нем.
Картина маслом - тощий пятнадцатилетний подросток контролирует смертельно опасную тварь из пустошей...красота!
Весь процесс занял не больше минуты, после чего я не спеша вышел из загона. Позади раздался звон цепи - Тысячелапый побрел вглубь пещеры, к яме со специальным раствором, который должен был ускорить рост зверя. Сухо щелкнул замок на двери:
- Мы закончили?
Отец потрепал меня по голове:
- Да, на сегодня хватит. Можешь быть свободен. Передай матери, что я буду только к ужину - нужно поработать с Дино. - он положил широкую ладонь на мое плечо, и слегка надавил на него:
- Сын, тебе нужно больше времени уделять общению с животными. Дар, как и любой иной навык, требует постоянной тренировки для своего развития. Только что ты потерял контроль, и зверь ощутил это!
Я легкомысленно отмахнулся:
- Я контролировал ситуацию, па, все в порядке.
- Не будь таким легкомысленным! - отец разочарованно покачал головой:
- Я в твоем возрасте уже занимался дрессировкой животных. Пускай не мутантов из пустошей, пускай простых зверей: волков там, кабанов, лошадей... Но занимался этим с живым интересом! Что может быть лучше, чем собственноручно взрастить зверя?
Я скептически скривился - вся эта возня с монстрами, детенышей которых нам привозили какие-то старые отцовские знакомые, была мне малоинтересна. Я мог дать сотню вариантов того, что было лучше: затащить соседскую девчонку в заросли лопуха, и под аккомпанемент робкого <нет, не надо...> потискать ее за мягкую грудь. Или прогуляться на ярмарку в центральный поселок, подальше от отцовского зверинца - выпить хмельного пива, чтобы в голове зашумело, похвастать перед другими парнями своими подвигами, настоящими или вымышленными... Куча вариантов, каждый из которых выглядит намного привлекательнее гляделок с монстром из пустошей. Однако отцу ничего не докажешь - он одержим своей работой...и искренне считает, что я должен быть таким же одержимым, как он сам.
- Ладно, пап, я пошел.
- Давай, иди уж. О, чуть не забыл: заскочи по пути к мастеру Войцеху в кузню - неделю назад я заказал у него новый ошейник на Тысячелапого - так ты забери его, если он готов.
Вот черт! Ошейник весит никак не меньше двадцати килограмм, неужели мне придется тащить его аж до самого дома? Я же убью на это минут тридцать своего личного времени, которого у меня и так до обидного мало!
- А деньги? - предпринял я маневр.
- Работа уже оплачена, не переживай, - усмехнулся отец, прекрасно понявший причину моего интереса. Видимо, все же придется тащить эту груду железа на своем горбу.
- Не делай такое обиженное лицо. Иди уж! - я увернулся от хлопка по спине, и быстрым шагом покинул пещеру, превращенную двадцать один год назад - когда мои родители начали здесь обживаться - в загон для зверей. Хотя зверьми их называет лишь мой отец - остальные говорят как есть: монстры, мутанты, твари, отродья...как не назови, истина одна - создания из пустошей были бичом приграничных селений... Каменным Холмам - так называлась деревня, в которой жила наша семья - в этом плане повезло. Во-первых, Холмы располагались не на самой границе, а немного в стороне, и твари из пустошей здесь практически не появлялись. А во-вторых, здесь жил мой отец, который сможет на раз обратить любую тварь в бегство. Что простую собаку, что медведя-шатуна, что мутанта из пустошей...
Я оглянулся на склон холма, с которого уже практически спустился: на нем темнели четыре пещеры, две из которых в данный момент были заняты. В одной жил Тысячелапый, во второй, которая была раз в пять просторнее - Дино по кличке Тропотоп, а две оставшиеся пустовали. Даже такой опытный дрессировщик, как мой отец, не способен воспитывать больше двух монстров одновременно.
Дино - огромный шестилапый зверь, больше двух метров в холке, отдаленно напоминающий крокодила-переростка, мог использоваться как для сражений, так и для грузоперевозок, и стоил порядка шестисот золотых монет. Колоссальные деньги! Однако, если учесть затраченные на него средства, получится ненамного меньше. Труд, опять же...
К кузнице я подошел минут через двадцать, и не останавливаясь, зашел на широкое подворье. Войцеховская псина буркнула на меня, даже не показав носа из своей будки - я частенько бывал в гостях у мастера Войцеха - Дино постоянно чесал бока об решетку своего вольера, и гнул толстые прутья, из которых та состояла - сильный, зараза! И блохастый...
Груда железа разной степени паршивости под деревянным навесом у входа в кузню заметно уменьшилась - никак мастер Войцех наконец-то решил заняться переплавкой металлолома в слитки?
- Хей, Мирко, ты чего приперся? - раздалось сбоку. Я оглянулся на голос. У входа в кузню стоял Первак - единственный сын и по совместительству помощник своего бати - мой извечный соперник и закадычный враг.
- Здороваться что-ли не учили? Я к отцу твоему, по делу.
Первак хохотнул:
- Ну тогда жди - он железо варит. Ему еще с час нужно температуру держать.
Постаравшись скрыть разочарование, я пожал плечами:
- Ну, раз такое дело, тогда и ты сгодишься: я за ошейником для Сорокопута пришел, он готов?
Первак брезгливо передернул плечами:
- Готова сбруя для твоего монстра, еще вчера была готова. Погоди - я сейчас вынесу.
О как! И ждать не нужно...
Через пару минут передо мной лежала куча железа самой разной формы и размера: вот эта здоровая пластина с кольцом на ней - это нагрудная часть, эти четыре штуки, соединенные короткими, но толстыми трехзвенными цепями - боковушки, а вот эта фиговина с кучей крючков - верхний сегмент.
Я тщательно осмотрел изделие - дело вовсе не в недоверии, просто заказ уж больно диковинный. Уверен - отец в мельчайших деталях объяснил мастеру Войцеху что ему требуется, однако мало ли...проверка лишней не будет. Первак все это время стоял рядом с выражением крайнего отвращения на лице. В итоге он не выдержал:
- Нет, Мирко, твой батя совсем двинулся. Ладно Динго тренировать или даже Дино - все одно знакомое зверье. Но жуков?! Я разок сходил, глянул на того Сороко...хода. Мерзкая тварюка!
Я с силой подергал за крюки для кожаных ремней, проверяя их на прочность - будто бы Войцех мог сковать что-то столь хрупкое, что смогли бы сломать мои не самые мускулистые руки. По сравнению с руками Первака - вообще палочки... Постоянная работа с металлом покрыла предплечья и кисти его рук внушающей уважение сетью вен, под которыми явственно бугрились мышцы. Но умственно...глуповат был сын Войцеха, мягко говоря. Даже кузнечная наука давалась ему с заметным трудом, поэтому несмотря на выдающиеся физические данные, он до сих пор занимался лишь самыми простыми операциями, вроде ковки гвоздей.
- Ничего ты не понимаешь, Первак. СорокоПУТ... - выделил я последний слог, - ...будет хорошим питомцем. Крепкая броня, хорошая проходимость, скорость...знаешь, какой он шустрый? Послушный, опять же - в отличие от того же Дино, который может взбрыкнуть ни у того, ни у сего. И жрать столько не требует. Знаешь, сколько взрослый Дино жрет?
Первак в очередной раз передернул плечами:
- Все равно. Еще и воняет от него, как от тысячи дохлых муравьев.
Я закончил осмотр, и принялся связывать детали между собой кожаным ремнем:
- Когда это ты тысячу дохлых муравьев успел понюхать? Надо же...
Парень раздраженно цыкнул, и обернулся на темный проход в кузню, откуда раздался крик его отца:
- Первак, твою мать! Ты воздух качать будешь, или дрочить?! Металл стынет!
- Ладно, бывай. - парень рысцой побежал к мехам. Зная крутой нрав Войцеха, одними ругательствами тот мог и не ограничиться.
Одним махом закинув железо за спину, я крякнул от натуги - веса в сбруе оказалось явно больше двадцати килограмм! Чертов Тысячелапый! И ведь на этом возня не закончится - если верить отцу, скоро Сорокопут должен сбросить свой старый панцирь, и тогда работы будет... Каждый день убирать вольер от кусков хитиновой брони, которую Сорокопут не дурак жрать, таскать к нему в пещеру жратву, ускоряющую рост нового панциря, а потом, когда тот достаточно окрепнет - одеть на него этот чертов ошейник... Хорошо хоть, что за моей спиной всего лишь ошейник, а не седло, которое само по себе весит килограмм тридцать! Сам бы я такой вес, пожалуй, и не допер бы...
- Мирко, чаво это ты такое тяжелое тащишь?
У первого же дома мне повезло наткнуться на деда Пыщь-Пыщь. Было у него и нормальное имя, однако из-за постоянных рассказов о своей бравой молодости, в которой он был стрелком в дружине ныне покойного барона Рейнарда, где ему приходилось <штрелять вот эдак: пыщь-пыщь>, к нему приклеилось идиотское прозвище. Уже и некоторые взрослые называли его так.
- Сбруя это, для Сорокопута, - выдохнул я, размышляя о том, стоит ли использовать разговор со стариком как повод для небольшой передышки. Вроде и прошел всего ничего - метров двадцать, а плечо уже отваливается!
- Для чаво?
Железо с грохотом опустилось на широкую тропу - попробую перебросить груз на другое плечо:
- Для зверя для нашего, для Сорокопута! Это жук такой, вроде сороконожки гигантской!
Дед Пыщь пожевал губами, будто размышляя, нужно ли ему знать больше о предмете разговора, но я не стал дожидаться его решения - и так потеряю с этим барахлом кучу времени:
- Ладно, дедушка Пыщь, пойду я.
Сзади раздалось возмущенное:
- Какой я тебе Пыщь, сопляк? Меня Мироном звать!
- Ладно, дедушка Мирон, пойду я. - исправился я, посмеиваясь про себя.
Когда отец четыре года назад покупал у какого-то заезжего сталкера личинку Тысячелапого, я был в полном восторге: Динго уже успели поднадоесть, к Дино меня не пускали, а тут - новая диковинка, причем, по словам того авантюриста - чуть не из самого центра пустошей! Отец тогда ничего про Сорокопутов не знал, однако дар подсказал - из этой личинки может получиться справный питомец! Поэтому он не пожалел нескольких золотых, и приобрел неизвестного зверя. Уже потом начал искать информацию про этих монстров, и выяснил что они из себя представляют. Тут и броня, и мимикрия, и скорость, и способность лазить по стенам, и практически полная нечувствительность к боли, и долголетие, и относительно легкая дрессура, и черт знает что еще! Короче говоря, джек-пот! Без понятия, что значат эти слова, однако отец постоянно говорит эту фразу, если дела идут как надо.
Он убрал у твари способность лазить по стенам, нарастив дополнительную мускулатуру - в угоду большей грузоподъемности, а лапы сделал вполовину длиннее их обычного размера. Такое преобразование далось ему непросто, однако теперь на Сорокопута можно было ставить нормальное, привычное многим седло. Вырастет - станет настоящим монстром в мире монстров! Интересно, кто его купит?
В таких раздумьях я и не заметил, как прошел почти половину пути до дома. Пора передохнуть...
- Монстр! Монстр! - раздался детский крик позади меня, сменившийся заливистым смехом и топотом босых ног но дороге. Оглянувшись, я заметил удирающего во все лопатки пацана. Судя по одежке, сын Лазаря - нашего целителя. Сколько их у него - семь уже? И, судя по круглому животу его жены, которая с улыбкой кивнула мне, стоя в компании других женщин у колодца - восьмой на подходе.
На прозвище, полученное мной из-за собственного дара и профессии отца, я давно не обращал внимания. Монстр? Не самый плохой вариант. Вон у Жоса прыщи все лицо обсыпали. Лучше уж буду Монстром, чем Прыщем...
Поселение жило своей жизнью: детвора бегала друг за дружкой, играя в догонялки, женщины занимались какими-то своими домашними делами, из мужиков были лишь старики, греющие кости на солнышке. Остальные были на охоте или в дозоре, за редким исключением - стерегли рейдеров, которые в любой момент могли напасть... Хотя это вряд ли: пустоши слишком близко, да и Холмы - сильное поселение со многими торговыми связями... Уж не знаю, как это должно помочь против нападения рейдеров, однако так говорит мой отец - а он зря ничего не скажет.
- Помочь, Мирко?
Я спросил ношу и облокотился на стену ближайшего дома, глядя на неожиданного кандидата в помощники, которым оказался Слав, младший сын нашего старосты. Рядом с ним стояли двое его закадычных приятелей, которых правильнее было бы назвать прихлебателями - рыжий Жос по кличке Прыщ, и вечно хмурый Кила. За руку Слава обнимала Лиска.
Я хмыкнул - когда отец спрашивал меня о том, что может быть лучше дрессировки, именно ее грудь пришла мне в голову первым делом. Лиска была до неприличия доступной девушкой: несколько ласковых слов, немного настойчивости, и все - она готова! Наверняка Слав знает об этой слабости, как и о том, что большая часть Холмовских парней видела ее прелести, но отчего-то не придает ей значения. Может, любит? Кто знает.
- Помоги, если желание есть.
В те времена, когда я еще не мог постоять за себя, его приятели здорово портили мне жизнь. Нет, не били - все же отец в Совете, нужно понимать...просто дразнили, обзывались по-всякому. Сейчас я вырос, и немногие решались начать перепалку со мной.
Слав повернулся к Жосу, и мотнул головой:
- Ну-ка, подсоби ему!
Тот набычился:
- А че я? - однако быстро сдался под требовательным взглядом главаря:
- Ладно, помогу, че не помочь? - он пожал плечами и направился ко мне. Остальные потянулись следом.
- Мирко, а чего это такое? - спросил Слав, осматривая железо, которое Жос легко закинул себе за спину.
- Новая сбруя для Тысячелапого. У него скоро линька, и старая станет тесной...
Кила буркнул нечто невразумительное, а Лиска бросила на меня томный взгляд из-под длинных ресниц. Я поспешил отвернуться - вряд ли Славу понравятся наши переглядывания. Однако тот был целиком поглощен изучением ошейника:
- А эти цепи зачем?
Я пошел за демонстративно пыхтящим Жосом - где жила наша семья, знала вся деревня - при населении менее пятиста человек любой житель находится на виду:
- Эти сегменты должны оставаться подвижными, но при этом крепко держаться друг за друга. Вот здесь - я ткнул пальцем, - ...будут выходить лапы Сорокопута, а здесь, - я ткнул уже в другое место, - ...будут проходить кожаные ремни, которыми крепится сбруя. Слав, а с чего такая доброта? - я повернулся к парню, который с показным любопытством разглядывал выкованные мастером Войцехом детали.
- Отчего не помочь хорошему человеку? Явно же для тебя этот груз великоват, а Жос постоянно хвастается силой. Вот и проверим, не врет ли.
Жос хохотнул, легко перебросив ремень с грузом на другое плечо - мало того, что он был акселератом, так еще и старше меня на три года.
- Ну, спасибо тебе большое за доброту. - в бескорыстие Слава я не верил ни капли - явно же ему что-то от меня надо! Мое предположение подтвердилось немедленно:
- Слушай, Мирко, а у Сорокопута хитин крепкий?
- Крепкий, конечно. Чем старше особь, тем крепче хитин. - любопытно, откуда Слав узнал, как называется броня Тысячелапого? Вряд ли отец рассказывает всем желающим об особенностях дрессировки зверей из пустошей.
- Нашему Сорокопуту всего четыре года, у него еще две линьки впереди. Одна должна вот-вот начаться, а вторая будет года через два-три, при хорошем питании. Но к тому времени мы его уже продадим, так что это уже не наша забота.
Слав закивал:
- Понятно, понятно. Слушай, Мирко, а ты не мог бы...
- Нет, не мог, - отрезал я. Хитин является одним из ингредиентов, которые используются для приготовления питательной смеси для Сорокопута, и воровать его из вольера будет себе дороже.
- Ты даже не дослушал! Погоди, чего скажу: помнишь к нам приезжали торговцы из Подкаменки? Так вот - я пообщался с одним из них, и тот сказал, что может купить хитина по хорошей цене!
Я хлопнул прущего танком Жоса по плечу:
- Жос, бросай эти железки. Не видать вам хитина.
Ошейник грохнулся оземь, и парень повёл плечами, поморщившись:
- Че так?
Я повернулся к хмурому Славу:
- Перед тем, как общаться с тобой, торговец подходил к моему отцу, хотел купить хитин. Отец отказал. Думаешь, я буду воровать у своей же семьи?
Мы стояли прямо посреди улицы, а я не особо таился, поэтому последние слова привлекли несколько взглядов. Слав злобно оскалился:
- Ну, Мирко...я к тебе добром, поделиться прибылью хотел...а ты вон как?
Продолжить ему не дай Кила:
- Слав, тихо. Люди кругом. Идем. Потом порешаем.
И вся троица пошла в сторону единственного на деревню трактира, который держал отец Килы. Несмотря на то, что в совет он не входил, влиянием обладал немалым.
- Лиска! Чего встала? Давай сюда! - крикнул Слав, и девушка, отчего-то задержавшаяся около меня, пошла вслед за ними. Ну...зато осталось пройти всего четверть пути - неплохо! Я и передохнуть успел.
Мать я обнаружил в мастерской, где она разбирала какой-то ржавый огнестрел. На меня даже не подняла глаз - по шагам узнала кто идет:
- Что-то ты сегодня быстро, Мирко. Как там поживает ваш Тысячехвостый?
Я уселся рядом, и с любопытством уставился на разложенные перед ней инструменты: какие-то пружинки, щеточки, небольшие клещи, пластиковые бутылочки с оружейным маслом...
- Батя решил заняться Дино, передал, что сегодня поздно будет. А это чего?
Мать сдула челку, падающую на глаза, и распрямила спину, оторвавшись от огнестрела. Я улыбнулся, встретившись с ней глазами. Судя по всему, это был АП-87. Крайне популярное из-за своей простоты и неприхотливости оружие в довоенное время.
- Это АП-89, сынок. И не смей трогать эту гадость руками! - в голосе матери прорезался металл, когда я придвинулся ближе к оружию.
В не такой уж далекой бурной юности моя мать успела побывать в одной из рейдерских банд, завоевать прозвище <Тигрица>, а затем из-за неудачного рейда потерять и его, и левую руку - по самый локоть. Однако знаний и навыков обращения с огнестрелом у нее никто не мог отнять - отец выкупил ее у работорговцев, которым ее продали бывшие товарищи, и теперь она скупала у всех желающих поврежденные стволы, из которых пыталась собрать рабочее вооружение. Фактически, мы жили лишь благодаря ей - работа отца очень редко приносила хорошую прибыль, несмотря на слухи, окружавшие нашу семью... Пускай Тысячелапый будет продан даже за пятьсот монет, но эти деньги если и перебьют затраты на его дрессировку, то с большим натягом. И в итоге чистой прибыли за несколько лет тяжелой работы получится дай бог пятьдесят золотых. Если повезет.
- Будет работать?
Мать скептически посмотрела на лежащие перед ней детали:
- Вряд ли. Слишком уж глубоко забралась ржавчина. Отдадим его Войцеху...зря только деньги отдала. Руки! - снова прикрикнула она на меня, когда я протянул к оказавшейся бесполезной железке руки.
- Он же все равно не стреляет!
- И слава богам! Надо сказать хозяину, чтобы давал тебе больше работы, а то лезешь куда не следует! Запомни: оружие - зло! Оно убивает!
Я тут же возразил ей, использовав аргумент, неоднократно применяемый отцом:
- Тысячелапый тоже убивает! И не хуже твоего огнестрела!
От подзатыльника я едва увернулся - пришлось изогнуться, соскочив со стула.
- Мал ты еще спорить со мной! Занимайся дрессировкой, не лезь к оружию!
Когда дело касалось огнестрела, мать становилась сама не своя - будто бы стоит мне взять в руки оружие, как я сразу же начну палить во всех кругом. Однако с отцом она была шелковой - рейдерское воспитание въелось в ее натуру как сажа в ладони Войцеха, поэтому выкупивший ее человек был ее хозяином. И перечить ему нельзя ни в коем случае...в отличие от его сына - от меня.
Грустно вздохнув, я вышел из небольшой пристройки, которую мама переделала в свою мастерскую, на улицу. До темноты еще часа четыре - чем бы заняться? Я окинул деревню внимательным взглядом: можно было бы пойти в трактир, послушать сплетни заезжих путешественников, но там сейчас Слав с компанией, а пересекаться с ними нет никакого желания. Можно было бы по-быстрому сгонять к вольеру охотников - поглядеть на животных, которые попались в их силки. Как раз до вечера обернусь. Или навестить тетку Марву, которая учила всех желающих грамоте...
Ну ее, эту Марву - снова считать глупые примеры - тоска зеленая! Сбегаю к охотникам!
Я забежал в дом, и быстро собрался: обоюдоострый нож с волнистым лезвием отправился в засапожные ножны, краюха хлеба - в котомку, вместе с куском пресного сыра. Тратить время на ранний ужин было неохота - поем, когда вернусь.
База охотников по факту была целым комплексом, состоящим из трех строений: небольшого домика для ночевки, большого склада для шкур, мяса, дров и каких-то неизвестных мне химикатов, и вольера для пойманных животных. Иногда охотники ловили волков, которых мой отец дрессировал, превращая в друзей и защитников деревни. Пару лет назад даже медведя поймали, но его пришлось убить - он оказался чумным.
Зачем я решил потратить два часа на дорогу - туда час и столько же обратно? Затем, что дар требовал выхода, толкая меня к слиянию. Уж лучше с волком или любым другим нормальным животным, чем с тварью из пустошей, после слияния с которой голова пол дня болит!
Дорога - хорошо известна, погода - радует глаз, настроение - на высоте...как я круто отшил Слава! Он и не нашел, что мне ответить!
Я так сильно увлекся самолюбованием, что не заметил зайца, который порскнул у меня прямо из-под ног:
- Твою заячью мать! - я замахнулся вслед ушастому, но тут же засмеялся над своим страхом. Зайца испугался! Ха! Дрессировщик блин...
К домику я подошел быстрее ожидаемого - сказалось хорошее настроение. Двери склада были открыты - один из охотников заносил внутрь дрова, которые кучей валялись рядом. Заметив мое приближение, он бросил свое занятие, и повёл плечами, разминаясь:
- О, никак сам Мирко к нам пожаловал? Отец что-то хочет или по своей инициативе пришел?
Я пожал грубую ладонь:
- Приветствую. Решил посмотреть, кого вы поймали. Может, займусь дрессировкой.
Мужчина довольно кивнул:
- Есть волк, и не один! Мы нашли пещеру с щенками, и устроили засаду. Когда мамка ихняя прибежала с охоты - мы ее поймали, связали, и сюда принесли. Малых ее само собой тоже забрали. Теперь сидят в клетке - всего четверо. Тебе же сподручней, когда живность молодая?
- С обычными животными все равно - что молодой, что старый - любого под контроль возьму. Это с монстрами из пустошей приходится с рождения работать... Пойду - гляну.
Охотник кивнул, с тоской глядя на кучу дров, которую ему предстояло уложить в поленницу:
- Давай, удачи. Только смотри осторожнее - волчица бешеная, на клетку бросается, пеной исходит...
Я покачал головой:
- Живодеры. Усыпили бы ее лучше.
Мужчина пожал плечами:
- Она Смайту ногу порвала - теперь он годен разве что на базе сидеть, шкуры скоблить, так что пускай побесится. Да и щенкам сиську надо. Вольер находился за складом, поэтому пришлось обходить его.
Волчица представляла из себя жалкое зрелище - шерсть на одном боку свалялась в крови, взгляд мечется из стороны в сторону, хвост между лап - стоит в углу клетки 5 на 5 метров, прикрывая своим телом выводок. С другой стороны клетки стоял Смайт - лысый охотник, к которому до сего момента я испытывал большое уважение. Он стоял, опершись одной рукой на суковатую палку, а во второй сжимал длинную рогатину, которой тыкал в бедное животное, подогревая самого себя:
- Ах ты кусаться будешь, сука? А вот такое тебе не по нраву? Кажется, не по нраву!
Я кашлянул, привлекая его внимание к своей персоне. Смайт с улыбкой повернулся ко мне:
- Кусается, сука! Так за рогатину хватает, что... - тут он понял, что кашлял не его приятель по работе, и осекся. В моей груди медленно, но верно разгорался гнев...
- Мирко? Ты чего тут делаешь?
- Да вот...смотрю, как ты над зверем издеваешься.
Смайт лишь улыбнулся:
- Понятно. Слушай, раз уж ты здесь - сбегай по-быстрому к Лазарю - пускай он целебное зелье для меня сварит. Нога болит - мочи нет терпеть! А как с такой ногой охотиться?
Теперь настал мой черед улыбаться:
- Видно, никак. Придется шкуры чистить...кто-то же должен, в конце концов?
Уголки губ охотника поползли вниз, а глаза сузились:
- Мирко, разве я тебя обидел?
- Нет. Меня - нет.
Он перевел взгляд с меня на волчицу, и скривился, поняв причину моего настроения:
- Бешеная тварь мне всю охоту пересрала! - он выставил перед собой ногу, перевязанную грубой холстиной.
- Гляди!
- Я не гонцом сюда пришел, а дрессировщиком. Поэтому прошу - отойди от зверя, мне надо поработать.
Смайт скривился, будто лимон съел:
- Ладно, Мирко, я запомню твою доброту. Удачной...работы. - и пошел к жилому домику, прихрамывая на левую, покалеченную ногу.
Дар рвался изнутри, требуя выхода, и я не стал ему препятствовать: слияние прошло на удивление просто - наверное, сработал тот факт, что с моим появлением ушел человек с длинной палкой.
Отчаяние...боль...жажда жизни...
Рана на боку волчицы оказалась несерьезной, пару недель - и она полностью заживет. А вот сделать из нее друга теперь вряд ли получится - Смайт постарался на славу, вбивая в ее голову мысль о том, что человек - источник боли и опасности. Не самые лучшие мотиваторы. Вот идиот!
Я откинул засов в сторону, и приблизился к дрожащему от пережитого животному:
- Тихо-тихо...я не причиню тебе боли...я хочу помочь... - соответствующие мыслеобразы подтверждали мои слова, и вскоре хищница легла на землю, занявшись щенками. Я аккуратно уселся рядом, глубже сливаясь с ее сознанием.
Дар, напряженный последние два дня, понемногу ослаблял хватку вокруг моего разума...наконец-то...
2.
- ХОЗЯИН!!! ЗДЕСЬ РЕЙДЕРЫ!!! БЕГИ!!!
От неожиданной мысли, тараном ударившей в мой мозг, я вывалился из транса, в котором пребывал последние два часа. Мысль о том, что нельзя упускать возможность сделать друга из дикого зверя, отец смог накрепко вбить в мою голову, поэтому я все время провел в блаженном слиянии с лесной хищницей. Мы делились друг с другом опытом: я рассказывал о хороших людях, живущих в Каменных Холмах, о моем отце, о том, что все животные его любят... Волчица в свою очередь рассказывала о боли в раненом боку, о страхе за своих детей, который моими усилиями понемногу отпускал ее примитивный мозг, о вожаке своей стаи - самом сильном волке во всем лесу... Это продолжалось до тех пор, пока посторонние образы не вторглись в наш мирный диалог.
Глаза распахнулись, когда волчица вскочила на лапы, настороженно глядя на меня - мысль моей матери была настолько сильна, что смогла задеть даже ее. Первую секунду я даже не понял, в чем причина нарушения медитации: какие рейдеры? Куда бежать? Лишь спустя какое-то время я сообразил, что произошло: мать знала, что отец способен слышать ее мысли на достаточно большом расстоянии, и иногда пользовалась этим фактом. Так произошло и теперь: на деревню напали, о чем она сразу же предупредила отца.
Сообщать родителям, что дар с недавних пор позволяет мне быть незримым свидетелем их диалогов, я не торопился - слишком много любопытного можно было подслушать.
В интонациях матери я явно услышал панику и страх, что было очень необычно, ведь она никого и ничего не боялась: волки, рейдеры, монстры из пустошей - все едино! Взять с полки винтовку - к которой мне было строго-настрого запрещено прикасаться, как ко всякому огнестрелу - зарядить ее, и идти навстречу любым опасностям! Вот такая у меня мать, и я этим чрезвычайно гордился. Но сейчас...откуда в ее мыслях появился страх? Я с трудом встал на затекшие от долгого и неподвижного сидения ноги, и вышел из вольера. Может, послышалось? Дар иногда вытворял с моим восприятием странные фокусы, поэтому нельзя было исключать такой вариант.
Я как раз закрывал за собой клетку с растревоженной волчицей, когда из-за угла склада показался чем-то озабоченный Смайт. В незаметно наступивших сумерках его лица не было видно, но я ощущал расходящиеся от него во все стороны волны беспокойства. Он озирался по сторонам и будто прислушивался к чему-то. Заметив меня у вольера, он сделал шаг навстречу:
- Мирко, ты что-то слышишь?
Я пожал плечами - обычно после слияния, особенно такого длительного как сейчас, в голове шумело:
- Ничего не слышу. А должен?
Охотник выставил перед собой ладонь, прикрыв глаза:
- Будто бы стрельба...будто бы со стороны нашего поселка...
Я сглотнул ставшую вязкой слюну, и повернул голову в сторону Холмов. Разумеется, кроме тропы, петляющей промеж стволов деревьев, ничего нельзя было увидеть - солнце скрылось за вершинами холмов, окружающих поселение. Я вспомнил панический крик матери, и передернул плечами - в деревне явно что-то происходит. А Смайт лишь подтверждает нехорошие мысли - такой опытный охотник, как он, не стал бы выдумывать понапрасну.
- Может быть. Пойду, проверю... - я направился к тропе, но был остановлен вскриком лысого охотника:
- Мирко, а ну стоять! Ты это куда собрался? Если в самом деле стреляют, то тебе там точно делать нечего! Поймаешь шальную пулю, как Плаха - и все, конец! Что я твоей матери скажу?!
Я перевел взгляд с тропы, ведущей в деревню, на покалеченного охотника:
- И что? Тупо стоять здесь? Как ты?
Смайт гневно выдохнул, явно борясь с желанием научить меня парочке крепких словооборотов, но все же сдержался:
- От меня, как и от тебя, в деревне будет больше вреда, чем пользы! Я - ранен! Ведь никто не пожелал помочь мне, и сбегать к лекарю за зельем! - добавил он язвительно:
- Поэтому я вынужден сидеть тут. А ты...ты вообще - щегол зеленый, пороха не нюхавший! Да рядом с тобой стрельнут - ты в штаны сразу наложишь! Нечего нам обоим делать в бою, там и без нас справятся! Вспомни что было семь лет назад.
Я нервно облизнул губы - Смайт был прав: в реальном бою пользы от меня никакой не будет. Я и оружия в руках, кроме своего ножа-волнореза, никогда не держал...мать внимательно следила за этим. Да и сил у Каменных Холмов хватает: несколько огнестрелов у самых отчаянных парней, с десяток армейских арбалетов у прошедших тренировку селян. Про луки я вообще молчу - в каждом доме найдется человек, способный достаточно метко пускать стрелы. На худой конец есть отцовские монстры: если станет действительно кисло, батя выпустит Тропотопа, а уж он-то сможет любому показать! Зубы по двадцать сантиметров, мощные когти, крепкая чешуя, которую не всякий огнестрел пробьет... Любая рейдерская банда при виде эдакого чудовища бросится наутек!
Так и произошло семь лет назад, когда в окрестностях появилась банда, называющая себя Реактивные Топоры. Они сперва вырезали под корень местных Пустынных Орлов, которые были вроде как наемниками, а вроде бы и рейдерами, после чего напали на нашу деревню. Ночью, рассчитывая застать нас врасплох. Их план с треском провалился: дрессированные волки заметили чужаков задолго до того, как те подошли к деревне, и смогли сообщить своим хозяевам о гостях. Поэтому к тому часу, когда те окружили деревню и уже мысленно делили богатые трофеи, у нас все было готово к теплой встрече.
В том сражении из наших не повезло лишь троим - дядьке Плахе, которому пуля на излете попала прямо в висок, убив наповал в самом начале заварушки, потом еще Елейке - дурочка сама выскочила из дома, голося что-то о захватчиках из запределья, и дядьке Фраю. Последнего я хорошо знал, ведь он помогал отцу в работе с животными. После его смерти мне пришлось встать на его место. А рейдеров в том бою полегло больше тридцати, и еще столько же осталось раненых. Сбежать никто не смог - батя выпустил на охоту стаю Динго - те как раз вошли в пору, когда надо давать псам из пустошей отведать человеческого мяса.
- Мирко, чего застыл? Давай быстро в дом! Мало ли, как там дела пойдут! - я встряхнулся, выныривая из детских воспоминаний, и послушно пошел вслед за охотником к жилому дому. Откуда нам навстречу как раз вышел давешний дровосек, чьего имени я не знал - он прибился к нашим охотникам совсем недавно, и большую часть времени проводил в лесу, в охоте. Вместе с ним из хижины вышли два других охотника - коренных жителя Каменных Холмов. Смайт перекинулся с ними парой фраз, из которых я сделал вывод: мы с раненым остаемся здесь, а остальные охотники идут к поселению - разведать обстановку и помочь нашим, если возникнет такая необходимость. Сборы у опытных охотников быстрые: кожаную броню на плечи, ножи на пояс, оружие в руки - у кого лук, а у кого огнестрел - и вперед, в лес!
В доме было тепло, даже жарко, и сильно пахло потом пополам с какой-то химией. Смайт, вошедший следом, усмехнулся, увидев гримасу на моем лице:
- Что запашок не тот? Это еще что... - он уселся рядом со мной на топчан, накрытый козлиной шкурой, и помассировал травмированную ногу:
- Чертова сука. Приходится сидеть здесь, пока остальные воюют.
Я смущенно отвернулся, странным образом ощущая в его травме часть своей вины. Тот воскликнул:
- Не переживай, все будет нормально! Мамка твоя всем бошки поотстреливает, а тех, кто выживет, динозавр отцовский сожрет!
Я машинально ответил:
- Ему нельзя человечину давать. Можно всю дрессировку загубить.
Смайт нервно хохотнул:
- Ну, значит без него справятся. А Динго жрали людей, и ничего...
В повисшей следом тишине мы просидели никак не меньше десяти минут - охотник бормотал какие-то ругательства себе под нос, явно недовольный выпавшей ему пассивной ролью, а я пытался дотянуться до сознания матери или отца. Бесполезно - слишком велика дистанция, слишком слаб мой дар...
Тишина прервалась неожиданно - дверь хижины внезапно распахнулась, будто от удара ногой, и в то же мгновение Смайту в живот по самую рукоять вонзился длинный, слегка изогнутый кинжал. Я подскочил с кровати, с удивлением наблюдая за алой кисточкой, дрожащей на его оголовке: это же кинжал пришлого охотника, чьего имени я так и не удосужился узнать! Взгляд в сторону выхода подтвердил мысль - дровосек вошел внутрь, не отрывая от меня взгляда, и чуждым этой ситуации голосом - спокойным и даже ласковым, произнес:
- Привет, Мирко! Тебя же Мирко зовут, а? Вот и хорошо...не обращай внимания на Смайта - это мы шутим так...
- ПРЕДАТЕЛЬ!!! ЭТО ТЫ НАВЕЛ ИХ НА НАС!!!
Все еще не понимая происходящего, я осознал одну вещь. Незнакомец - враг. Мысли Смайта кричали об этом так громко, что не услышать их было просто невозможно. Однако не настолько громко, чтобы заглушить шум отчаянной стрельбы в родном поселке, который плотно закрытые двери до сего момента ограждали от моих ушей.
- Это такая шутка? - я попятился назад, прекрасно осознавая, что мне нечего противопоставить этому здоровяку. На его стороне сила, ловкость, опыт... А на моей стороне панический страх, от которого я вот-вот потеряю сознание, стоит убийце подойти ко мне хоть немного ближе. По сравнению с ним я такой маленький, хилый, робкий трус... Я же еще фактически ребенок!
Губы мужика растянулись в хищной улыбке:
- Не бойся, малыш... Будешь слушать дядю - и все закончится хорошо, начнешь дергаться - и я намотаю твои кишки вот на этот нож! - он одним движением вырвал из тела неподвижно застывшего от боли охотника свое оружие, заставив того со стоном сползти на пол, и направил его на меня, покачивая широким лезвием из стороны в сторону:
- Мирко, да? Ты меня понял, Мирко?
И тут я не выдержал - волна страха затопила мое сознание, и в глазах потемнело... Непослушное тело рухнуло прямо на пол, громко ударившись головой о толстую ножку кровати.
Здоровяк ухмыльнулся, глядя на иллюзию, лежащую на полу в неестественно вывернутой позе:
- Сыкло малолетнее, и правда отключился! Чего в нем опасного? Вечно босс перестраховывается. Даже резать не пришлось.
Сзади него раздался надсадный хрип - пришедший в себя Смайт попытался из своего полулежачего положения достать спину мужика кривым ножом скорняка, но не преуспел - тот молниеносно развернулся на звук, и ударом кулака выбил оружие из ослабевших пальцев:
- О, ты еще можешь двигаться?! Молодца! Вот только это не входит в наши планы, дружище Смайт! - приподняв сдавленно хрипящего от боли охотника за воротник, он замахнулся на него зажатым во второй руке ножом.
Думаю, он не сразу понял, что произошло, так как перед смертью на автомате успел крепко двинуть мне по голове рукоятью своего кинжала, и выругаться:
- Проклятье, щенок, ты же должен лежать без сознания! Что ты...что... - тут его ноги подкосились, и мужчина пошатнулся. Отпустив потерявшего сознание Смайта, он осторожно коснулся костяной рукояти клинка, торчащей из основания собственной шеи, и удивленно, даже как-то обиженно произнес:
- Это...ты меня? Сопляк... - после чего рухнул на землю, перевернув на себя готовые к отправке в деревню шкуры, аккуратно сложенные у изголовья кровати. Глядя на быстро растущую лужу крови под его головой, я поморщился - внушение отнимало очень много сил, и провернуть такой трюк снова я смогу лишь через несколько минут. Надеюсь, этого не понадобится...
- Смайт! Ты живой? - я откинул несколько упавших на охотника шкур в сторону, и встряхнул того за плечо. Тот охнул, широко распахнув глаза - боль привела его в чувство. Ранение оказалось куда серьезнее, чем мне показалось изначально - из раны на животе, которую он все это время бессознательно зажимал левой ладонью, сизыми червями медленно выползали кишки...
- Он...предатель...наводчик...рейдер...
Я кивнул, с бессильной злобой глядя на умирающего мужчину, помочь которому я никак не мог.
- Иди...есть еще...один...пришлый...ты знаешь...
Я склонился над охотником, желая хоть как-то облегчить его страдания:
- Знаю, Смайт! Это который Лазарю в помощники нанялся! Его Дрогнаном зовут!
Охотник слабо кивнул:
- Я видел их...вместе...они пришли к нам в одно время...из банды...я подозревал... - голос смертельно раненого охотника становился все тише и тише. Я кивнул - нужно срочно бежать в Холмы и предупредить наших! Проклятые рейдеры смогли внедрить двух шпионов...но зачем? Что им нужно от нашей деревни?!
- Беги, Мирко...беги...
Я встал на ноги, переступил через еще живого Смайта, глаза которого уже начинали мутнеть, и выдернул Волнорез из шеи неудачливого рейдера - повезло, что этот удар получился как надо! В поясной кобуре убийцы покоился огнестрел знакомой мне модели: Кольт-45. Мощная штука... Однако стоило мне только подумать о том, чтобы прихватить с собой и его, как в голове возник образ матери. Каждый раз, когда я клянчил у нее оружие, она начинала злиться, и все пыталась взять с меня клятву, что я никогда и пальцем не коснусь проклятого железа. Наверное глупо...но огнестрел остался на своем месте. Теперь - вперед!
Выскочив из хижины, я понесся к деревне, стараясь прогнать тревожные мысли из своей головы. Если эти парни заранее готовились к атаке на поселение, тогда они должны знать, насколько отец может быть для них опасен. А ведь Тропотоп, ровно как и Тысячелапый, слушаются только его команд...вывести из строя дрессировщика - и обороноспособность поселения упадет более чем наполовину! Звери превратятся в простых мутантов, диких, жаждущих крови монстров из пустошей... Черт подери, ну почему так, почему именно так произошло?!
Низкая ветвь хлестнула по моему лицу, едва не выбив глаз, возвращая в реальный мир - некогда лить слезы, еще ничего не ясно, совершенно ничего! Отец не так прост, он не позволит убить себя каким-то вшивым ублюдкам! И моя мать, она...
Я внезапно вспомнил страх в ее мыслях, которые каким-то образом долетели до меня, преодолев пять километров между Каменными Холмами и домиком охотников. Нет, этого не может быть! Не должно быть!
Я постарался ускориться, и летел над землей все быстрее, перепрыгивая через едва заметные в сумраке препятствия - бежать по извивающейся среди деревьев безопасной дороге - значит опоздать! Надо рисковать, надо двигаться напрямик, через лес! Внезапно нога ударилась обо что-то мягкое, и я кубарем покатился вперед. Слава богу, обошлось без травм! Сделав несколько шагов назад, я присел: обескровленное лицо Джана - одного из ушедших на помощь защитникам деревни охотников, было искажено в яростной гримасе, а в окаменевшем кулаке все еще был зажат охотничий клинок с крюком на конце лезвия. Я вспомнил, что именно он когда-то давно учил меня снимать и обрабатывать шкуры...может быть, даже этим ножом... Проклятый безымянный дровосек! Проклятые рейдеры! Я зарычал в бессильной злобе, ощущая текущие по щекам горячие слезы...