"HOMO HOMINI LUPUS EST", лат. - Человек человеку волк
Тит Ма́кций Плавт
В день бракосочетания Эллы Осадчей с ревизором райпродторга Виталием Какошей Лида Малышева, приглашенная на свадьбу, вышла из дома на два часа раньше назначенного срока. Ей было нужно съездить в Центральный универмаг за свадебным подарком и на рынок - за цветами, чтобы потом сразу, не заезжая домой, отправиться на свадебное торжество.
Все дело в том, что Лида не хотела нервировать свою мать видом свадебных подарков, которые сразу же ассоциировались бы у Галины Петровны с так бездарно (по ее мнению) потраченными денежками, безвозвратно улизнувшими из ее бережливых ручек.
Так что, как мы видим, Лида Малышева потихонечку училась хитрить. Ну что же, порадуемся за Лиду, как ни цинично это может прозвучать.
К великому сожалению мир, в котором мы живем, и в который только-только прямо на наших глазах вступает семнадцатилетняя наивная, доверчивая от природы Лидочка, воспитанная коммунистической пропагандой на идеалах всеобщего братства, дружбы и солидарности ой как жесток, несправедлив и опасен! И именно стократ опасен для бесхитростной девичьей души, уверенной, что без причины - никто не обидит. Уверенной, что если ты никому не сделаешь зла, то и тебе подавно никто его не причинит.
Ах, ли бы все было именно так, как легко и счастливо жилось бы на этой благословенной планете Земля... Но, увы, окружающий нас Мир, такой респектабельный на вид, на самом деле представляет из себя чуть-чуть отлакированные цивилизацией, но все-таки джунгли. Джунгли, пребывая в которых нужно резво уворачиваться от шипящих ядом клыков и клацающих - преимущественно за уязвимой спиной, зубов; аккуратно обходить ямы, вырытые ближними и дальними соседями и постараться не стать чьи-либо обедом.
Хотя в том, что в окружающем нас мире царят несправедливость и жестокость, есть вполне определенный резон: Ведь если бы был справедливый и благословенный Рай Земной, зачем бы тогда был нужен Рай Небесный?..
Однако, пока мы тут с Вами рассуждали о высоких материях, Лида Малышева уже переступила порог отдела игрушек Центрального универмага. Почему именно игрушек? Да просто Элла Осадчая, так торопящаяся шагнуть во взрослую жизнь, была по сути совсем еще ребенком, и это отлично понимала ее чуткая подружка.
Подсознательно Лиде хотелось как-то задержать новобрачную в мире детства. И не удивительно, что ноги сами принесли девушку к витрине со всевозможными мягкими игрушками и куклами. Сначала Лида собиралась купить роскошную немецкую куклу в розовом гипюровом платьице с расчесывающимися белыми кудрями и старательно выговаривающую "МА - МА". Но тут взгляд ее упал на большую плюшевую собаку с огромными кудрявыми (тоже расчесывающимися!) ушами и таким же белым кудрявым пушистым хвостиком, больше похожим на заячий после химической завивки.
Собака была как живая - большая, теплая, мягкая даже на взгляд, без ощупывания (если, конечно, так можно сказать), красивого желтого бархата в смешной стеганой жилетке в белую и красную клетку. Она просто-напросто просилась в руки, и так преданно завораживающе заглядывала Лиде в глаза, что у той сами протянулись руки к чудесной игрушке.
"Эту, пожалуйста", - обратилась Лида к подоспевшей продавщице и, через минуту, уже прижимала к себе такую необыкновенную, почти что живую, плюшевую собаку.
На рынке в цветочных рядах Лида Малышева купила огромный букет нежнейших белых роз и, уже неторопливо пошла к дому Эллы Осадчей вдоль каменного парапета небольшой речушки с татарским названием Мелик-Чессмен, в шутливом переводе на русский: речки-Вонючки.
Весьма своеобразный перевод отражал самую суть - вода в речушке была застойной с незапамятных времен, и в керченскую летнюю жару болотное зловоние распространялось по всей центральной части города, сопровождаемое (Вы не поверите!) залихватским лягушачьим кваканьем.
То ли при строительстве речного канала были допущены инженерные просчеты, то ли речку просто периодически было необходимо очищать от накапливающейся тины, но факт остается фактом: вода в речке не циркулировала (как положено у любой, хоть чуточку уважающей себя речки), а стояла. Ну и, конечно, зацвела и из живой воды превратилась в мертвую воду.
Слабым утешением для керчан могли служить лишь белые кувшинки, по утрам распускающиеся на поверхности воды, а по вечерам - прячущиеся под воду. Ну скажите-ка, где еще в центре какого города Мира можно любоваться водяными лилиями, цветущими исключительно на поверхности болот, среди извивающихся ужей и дремлющих в теплой воде, похожих на полуутопший огуречный огрызок, лягушек? Но, повторимся, утешение сие было слабым...
Ну что же, пока мы изучали безвременно скончавшуюся речку, Лида Малышева успела уйти далеко вперед, звонко постукивая каблучками по каменным плиткам набережной Мелик-Чессмен.
Встречные прохожие оборачивались ей вслед: женщины с легким недовольством и раздражением, мужчины - с внезапно вспыхнувшим интересом в давно погасших глазах и, даже, с некоторым, самими неосознаваемым восхищением. Лида, конечно, видела, что привлекает к себе внимание случайных прохожих, но относила это на счет шикарного букета белоснежных роз и красочной игрушечной собаки, несомых ею в подарок.
Девушка даже не осознавала, как она хороша. Скромное платьице, сшитое еще на школьный выпускной вечер, при всей своей бедности не могло скрыть стройную, гибкую, фактически идеальную фигуру. Старенькие туфельки-лодочки, давно вышедшие из моды, только подчеркивали изящество лодыжек и икр стройных ножек, легко, почти не касаясь земли, постукивающих каблучками казалось прямо по темечку проходящих мимо мужчин, заставляя синхронно биться их, вдруг наполнявшиеся мужеством, сердца. Легкий бриз шаловливо раздувал шелковый подол платья и ласково поигрывал золотистым локоном, выбившимся из прически.
Ах, Лида, Лида... Родиться бы тебе в другое время или, хотя бы, в другой стране, где твоя красота бы должную оценку и признание. Увы. В Советском Союзе усиленно насаждался и весьма с успехом прижился совсем другой идеал женщины - женщины с кайлом; женщины в шахтерской робе с перепачканным угольной пылью лицом; женщины в оранжевом жилете, разбирающей рельсы железнодорожного полотна; женщины с веслом, наконец...
Естественно, советский идеал женщины подразумевал крепкое мускулистое телосложение. О какой талии Вы говорите?! Как с талией окружностью шестьдесят сантиметров таскать железнодорожные шпалы или, к примеру, пятидесятикилограммовые кастрюли с огнедышащим борщом, многократно за смену перетаскиваемых женщинами-поварами в заводских столовых?! Так ведь просто переломишься в своей тонкой талии - и нет работницы... А как же коммунистическое производство? Оно не может останавливаться из-за таких мелочей.
Да и лица симпатичного у советской женщины нам не надо!
Вот представьте себе, что у простого советского труженика жена-красавица. Так ведь его домой будет тянуть к ней, милашке! А как же тогда бесконечные профсоюзные, комсомольские и коммунистические собрания? Кто на них-то будет просиживать долгие часы после работы, если все по домам разбегутся? А коммунистические субботники и воскресники?.. А сверхурочные по принятым соцобязательствам?
Нет уж, не нужно, чтобы советского человека что-нибудь дома удерживало. Наоборот, он должен из этого дома по первой же возможности бежать, желательно - на производство.
Да и больше-то куда ему податься? Это Вам не загнивающий Запад, где на каждом шагу дешевые пивбары, кафе и "Макдональдсы"... У нас все учтено, маршрут для советского трудящегося разработан и внедрен: работа - дом - работа.
А в расширенном варианте: ясли - садик - школа - ПТУ (техникум, институт - если повезет, конечно) - завод - пенсия - кладбище. Все.
А вот засидится человек дома, да и прозреет: квартира убогенькая, мебель дешевенькая, телевизор допотопный, нищета, одним словом. Да вдруг-то и задумается, что ж, мол, я, вкалываю, как последний раб, ценности произвожу, а что же я тогда живу как последний бездельник?!
Да, неладно что-то в нашем Советском Королевстве...
Эх, нельзя допускать, чтобы советский человек о чем-либо задумывался! Да и не к чему ему это, так как за весь народ в целом и за каждого человека в отдельности думает мудрейшая из наимудрейших коммунистическая партия СССР. Да как славно думает-то, на благо и процветание всего народа, а, особенно, будущих поколений. Чем более будущих - тем лучше думает. Спасибо ей, партии, за это!
Вернемся же к ситуации, когда у простого советского человека случится жена-красавица. Для красивой женщины захочется купить красивое платье, модельные туфли, капроновые чулки, наконец, да и норковую шубку, черт ее дери!
Ну и где же вес это взять, если советская легкая промышленность, тужась из последних сил, вырабатывает по паре в год калошеобразных ботинок "а-ля зона", бесформенные, старушечьих расцветок, вязанные трикотажные жакеты и такие же бесформенные, растягивающиеся в самых неожиданных направлениях панталоны, к которым и прикоснуться то страшно, не то что - носить!
Помнится что как-то, непонятно каким образом посетившая советскую Москву американка-психолог охарактеризовала русских женщин как весьма закомплексованных особ из-за того, что: усаживаясь на скамейку в метро, русская дама с большим усердием утыкивает вокруг себя юбку, чтобы и мизерной щелочки не осталось. В то время как, например, француженки раскованно приземляются на сиденье в общественном транспорте, не боясь показать колени.
Да не колени русская женщина боится показать! (С которыми у нее, между прочим, все в полном порядке!).
Русская женщина панически боится показать свое нижнее белье советского производства фантастических расцветок, и превратившееся после первой же стирки в абсолютно бесформенную полинявшую, беспредельно растянувшуюся тряпку. Вот нарядить бы в этакие панталоны, да еще с начесом, раскованную француженку и заставить проехаться в метро, с перешагиванием через расставленные в проходе сумки и узлы, с усаживанием на сидении и подъемом на эскалаторе... Вот мы бы и полюбовались, как самая что ни на есть раскрепощенная француженка судорожно утыкивала бы юбку вокруг себя, а, стоя на эскалаторе, нервно прижимала бы к мягкому месту сумочку или портфельчик, дабы юбка никоим образом не колыхнулась и не приоткрыла случайному взору подъюбочное безобразие.
Так что хвала и низкий поклон русской женщине, которая в таких унижающих условиях и оскорбительном отношении к себе со стороны советского государства, осталась настоящей Женщиной, прочно удерживающей мировое лидерство по красоте и интеллекту, изяществу и уму, доброте и преданности.
Вот здесь мы действительно "Впереди планеты всей!", только, конечно, не благодаря, а именно вопреки родному государству.