Уже несколько месяцев я задумываюсь над этим, но сегодня все пришло к логическому заключению. Все. Финал. Дальнейшее продолжение было бы пустой тратой нервных клеток. Еще с ума мне сойти не хватало! Хотя... Может оно было бы и к лучшему. Но сейчас уже поздно отступать, все решено долгое время назад. Это должно было случиться, по другому - никак. Я не вижу других вариантов. Может, кто-нибудь и подсказал мне, может и нашлись бы нужные люди. Но сейчас их нет и я тут один на крыше тридцати этажного дома. Жаль омрачать его историю, но это вынужденная жертва. Он еще не построен до конца и, может, об этом умолчат. Хотя, сомневаюсь - такая сенсация точно разорвет газеты. Жаль, я этого не увижу. Было бы интересно понаблюдать этим. Но...увы и ах...не судьба.
Сейчас, тут, наверху я не чувствую ничего, кроме облегчения. Я не боюсь. Страх - самая сильная и важная эмоция, которой наградила нас природа, внезапно покинула меня. Я даже немного рад, что все кончится.
Догадывался ли я, когда узнал, что рядом с нашим старым панельным домом построят "ультра новую тридцатиэтажку нового поколения", какую роль она сыграет в моей жизни? Нет, наверное. Уже тогда я впал в дикую депрессию, которая положила начало моему концу. И вот, я стою на крыше этого самого дома...
Мой выбор пал на этот дом не случайно. Во-первых, он очень высокий, так что исключается возможность остаться в живых. Он просто дьявольски-высокий Сейчас я понял это, как никогда. Снизу он казался ниже. Намного ниже. Во-вторых, он построен рядом с детским домом, где я вырос. Нет, у меня не сохранилось о нем радостных воспоминаний, но это - единственное место, где меня действительно любили.
Медленно подхожу к самому краю крыши. Я наслаждаюсь. Поднимаю взгляд. Уже вечер. Солнце уже почти закатилось за горизонт. Сейчас оно отливает золотым, но уже совсем скоро, вместо него, появится яркая багрово-золотая полоса, которое продержится на горизонте совсем недолгое время. Обожаю этот оттенок. В нем есть что-то такое...необычное, что-то загадочное и в то же время очень светлое, радостное. Помню, как летними вечерами я любил забираться на крышу своего детского дома и наблюдать, как солнце медленно закатывается за горизонт, постепенно заставляя небо взрываться, вспыхивать этим потрясающим оттенком. Мне будет приятно умереть, озаренным этим светом. Солнце висит у самого края, как будто в нерешительности. Но нет, это не про меня.
Год назад, даже просто идея подойти к краю внушала мне ужас. Но не сейчас. Сейчас бояться - непозволительная роскошь.
Бросаю взгляд вниз. Черт! Как же высоко! Нет, я не боюсь, нет даже легкого головокружения. Внизу сразу после каменного отступа от стены начинается свежий грунт. Хорошо, что сейчас не дождь. Отлично бы я выглядел в этой грязи!
Закрываю глаза, пытаясь сосредоточиться на ощущениях. Я наслаждаюсь. Что-то очень мягкое нежно касается моей ладони, пробегает по пальцам и устремляется дальше, вдаль. Всего лишь ветер. Он зовет меня. Я слышу его зов. Он мягкий. Ласкающий слух. И очень легкий, почти неразличимый. Но я чувствую его всем сердцем. Это что-то нестерпимо знакомое.
Вдруг на меня натыкается еще один порыв ветра. Он более сильный, почти требовательный. Он торопит меня. Подожди, ты получишь свое, мне бы только насладиться последними минутами. Я не хватаюсь за жизнь, во мне нет ни капли неуверенности. Я просто наслаждаюсь.
Интересно, куда я попаду потом? Что ждет меня там, за завесой? Раньше я много размышлял на этот счет, но, к сожалению так и не пришел ни к какому выводу. Я просто понял, что не хочу этого знать. Пока что. "Всему свое время", ведь так говорят?
Вдыхаю свой последний клочок воздуха. В нашем промышленном городе, увы, о чистом воздухе, приходится только мечтать. Но мы привыкли. Я бы конечно хотел, что бы тут пахло лесом или новой книгой, но выбирать не приходится. Жалею ли я? Нет, наверное. С этим миром меня больше ничего не связывает. А раз так - пора отправляться дальше. Разве нет?
Прислушиваюсь. Где-то там, вдали шумят заводы пополам с машинными двигателями. Но помимо них я слышу еще что-то. Что-то, едва различимое. Музыка. Она звучит, переливаясь, смешиваясь с тысячами других музыкальных оттенков. Это целый оркестр. Там, вдали, окутавшись в грязный дым, загрязняя наш город, стоят духовые инструменты. Вверх, к самому небу взмывают их ржавые, старые трубы. Тут есть и тонкие трубы - флейты, слегка посвистывающие, необходимые для создания той гармонии, что присуща каждому оркестру. Средние - саксофоны, они ведут партию, сейчас из этих труб валит белый дым. Яркий, выделяющийся, звучный. Завершает самая большая и единственная в этом оркестре труба - громогласная туба. Она создает необходимый фон, задает общую тональность. А ближе - смычковые инструменты. Они постоянно двигаются, постоянно шумят. Они несутся куда-то по асфальтированной дороге, не ведая о том, что участвуют в этом безумном оркестре. Самые большие - грузовые контрабасы. Довольно неуклюжие, но в умелых руках они превращаются во что-то совершенно невероятное, ведя своим бархатным баритоном слушателя куда-то вдаль, от этого мира. Поменьше - виолончели. Они, чаще всего перевозят людей, так что там всегда шумно и чувствуются эмоции. Виолончели - кладезь эмоций. Именно они задают гармонию. Будет это радостный мажор, или грустный минор, будет ли слушатель переживать, жить этой музыкой. Это зависит от них. И последние. Частные скрипки. Каждая скрипка - эта жизнь. Жизнь, которая возникает с первым ударом смычка о струну и заканчивается только тогда, когда от скрипки не остается ничего, кроме праха или щепок. Но самый главный инструмент - фортепиано. Фортепиано имеет множество клавиш. Эти клавиши бегают, ходят по улицам, смеются, радуются. некоторые грустят, убиваются, некоторых сковало безразличие, но каждая - индивидуальна. У каждой свое неповторимое звучание, своя нота. Это потрясающе.
И эта музыка захватывает меня. Я вслушиваюсь в этот хаос инструментов и нахожу там потрясающую гармонию...
Жизнь. Она там. Целыми громадами она плещется где-то там, вдалеке. Но не здесь. Боже! Как я ее люблю и ненавижу одновременно! Этот контраст смешивается, сливается, оставляя после себя золотую середину цвета солнца, уже почти закатившегося за горизонт.
Я не испытываю ни грусти, ни радости, ни отчаянья, ни, тем более, ненависти. Как же назвать то, что я чувствую сейчас? Облегчение - слишком громкое слово, наверное. Это что-то мягкое, легкое с небольшой каплей предвкушения. Умиротворение. Гармония. Пожалуй, так.
Ну...пора. Мой последний полет. Моя последняя мечта. Мое последнее желание. Я не оставил записки. Это лишнее. У меня нет слов для людей, которых я знаю. И нет людей, для которых остались слова. Смешно даже...
Вот он. Тот момент. Это нужно сделать сейчас. Никак иначе. Сейчас. Я раскидываю руки в стороны и мои крылья распускаются за моей спиной. Я не вижу их, не чувствую. Но они есть. Белоснежные. Все перья идеальны. Как будто искусный ювелир своим тонким глазом подбирал мне каждое перышко. Прикрываю глаза. Я готов. Половина моих ступней уже свисают с края. Это совсем не сложно. Легче, чем нажать кнопку на клавиатуре. Большую красную кнопку. Медленно начинаю переносить центр тяжести вперед и...
-Эй!!!Ты что творишь??
Черт! Как же я не хотел, что бы это произошло! Оборачиваюсь. Моих крыльев больше нет. Исчезли. И я медленно начиная ненавидеть того, кто окрикнул меня, кто помешал мне. Кто испортил мне последнее мгновение.
Это девушка. Мой взгляд скользит по рыжим волосам, собранным в хвост на затылке. Люблю рыжих. Чуть приплюснутый нос ничуть ее не уродует. Смотрю ей в глаза. Серые, с длинными ресницами. Если честно, ничего особенного, но то, КАК она на меня смотрит. Это очень смешно. Улыбка тот час отображается на моем лице. От солнца уже ничего не осталась. Горизонт уже начинает полыхать. Мне нужно сделать то, что я задумал как можно скорее.
Девушка, скорее всего, решила, что я сошел с ума. Видно, что она не знает, что делать дальше. Скорее всего, увидела меня, пока я стоял тут. Надо было сразу прыгать!
Боже, какой у нее растерянный вид. Видно, что хочет сказать что-то, но не знает, что. Я терпеливо жду.
И тут она решается.
-Ты прыгать собрался, да?
Если честно, глупый вопрос. Зачем мне еще стоять здесь одному??? Я то думал, она спросит чего-нибудь по умнее...
Я стираю с лица улыбку и отвечаю:
-Да, решил пойти дальше.
Видно, что мой ответ ее удивил не меньше, чем меня - ее. И тут она вспыхивает:
-Ты что, идиот? Куда "дальше"? В морг? Ты хоть знаешь, в каком виде тебя туда доставят? Тебя же отскребать от асфальта будут!
Удивление прошло и теперь я, с интересом, наблюдал за ее слишком наигранным возмущением. То, что она хочет меня отговорить - это точно. Но как она это попытается сделать? Мне стало по-настоящему интересно.
-Не будут, подойди, посмотри, там грунт. К тому же, он влажный.
-Боже, что за придурок!
Честно сказать, ее грубое обращение начало мне надоедать и я начал думать, не прервать ли случайный разговор моим запланированным прыжком.
Но тут произошло то, чего я меньше всего ожидал. Она подскочила ко мне. Я уже подумал, что она пустилась на отчаянную попытку оттащить меня с края. Но нет. Она встала рядом со мной на краю. Я посмотрел ей в глаза. Страх. Я увидел его. То, что преодолел я, сейчас ломало её. Она хотела убежать, скрыться и никогда больше не подниматься выше своего этажа. Ей было очень страшно. Её пульс бился учащенно, дышала она тяжело и отрывисто, хотя пыталась скрыть это всеми силами. Она наклонилась над обрывом и воскликнула:
-Я же говорила! Тебя будут отскребать, если ты прыгнешь отсюда! Ты не долетишь до грунта! Приземлишься на каменный отступ. И будет еще хорошо, если об стену не ударишься, что скорее всего произойдет. А это не очень приятно.
И не давая мне сказать, продолжила:
-Или, например, посмотри на ту балку, которая выпирает из здания почти над землей? Если ты зацепишься за нее, приятного вообще будет мало. Еще не известно, что упадет на землю после нее!
Эта выскочка забавляет и обескураживает меня все больше и больше! Я решил сыграть в ее игру:
-И что же ты предлагаешь?
-Нуууу. Можно прыгнуть с разбега, хотя...(она обернулась и бросила взгляд на крышу типа "точка") нет, мало места. Ну тогда можно спустится и...
-Нет.
Я сказал это тихо, но она сразу замолчала, как будто ей резко заткнули чем-нибудь рот. Я повторил:
-Нет, я могу спуститься отсюда только одним способом. Я все уже давно решил.
Казалось, она призадумалась, но потом её лицо вдруг приняло непринужденный вид:
-Хорошо. Но тогда я прыгаю с тобой. И она подалась вперед, к краю.
-Что?!
-А что? Я давно хотела испытать подобное!
-Ты не спрыгнешь.
Она посмотрела на меня с задорным вызовом, как будто речь шла о споре на заднем школьном дворе.
-Откуда ты знаешь?
И только ее зрачки, сузившиеся до невозможности, выдавали ее страх. Интересный метод... Я решил проверить, на сколько ее хватит.
-Хорошо, давай! Прыгай!
И в ее глазах промелькнуло что-то необъяснимое, что-то, что я до сих пор не могу охарактеризовать. Но лишь промелькнуло. Она быстро взяла себя в руки.
-Я что, дура, с незнакомыми людьми с крыши прыгать!?
Если честно, она начала меня раздражать и я, возможно, слишком резко выпалил:
-Дмитрий! Очень приятно познакомиться, а вас как зовут?
Она побагровела, но, решив, что вступать в перепалку не самый выгодный для нее вариант, спокойно ответила:
-Лика.
И чуть тише добавила:
-Вот и познакомились...
Я с улыбкой сказал:
-Ну что прыгаем вместе?
Она снова бросила на меня тот взгляд, полный чего-то, что я не смог уловить.
-Подожди.
Ага! Вот оно! Сейчас я узнаю, каким же образом она собирается проводить "спасательную операцию".
Но, к моему удивлению, она отошла в середину крыши:
-Нет, давай я прыгну первая, а ты прямо за мной, идет?
Ко мне в голову начало закрадываться смутное чувство тревоги. Нет! Этого не может быть! Она не станет бросаться с крыши ради совершенно незнакомого человека, к тому же, зная, что своим глупым, необдуманным прыжком она ничего не изменит! Успокоив себя, я продолжил свою игру:
-Хорошо, как скажешь.
Теперь ее взгляд выражал полное сосредоточение. Она выпрямилась, закинула руку за спину и распустила свои волосы. Резинка выпала из ее рук. Она была ярко-красная. Цвета крови. Лика нагнулась и сняла свои поношенные ботинки с ног, а потом широким взмахом отправила их с крыши.
-Они никогда мне не нравились, - пояснила она.
И она начала отходить для того, что бы разогнаться.
В моем мозгу будто прорвало канал, наполняющий мой разум тревогой и еще чем-то очень холодным, разливающимся в области грудной клетки.
-Ты же не собираешься и вправду прыгать? - слишком высоким от волнения голосом выдавил я.
Она бросила на меня еще один взгляд и слишком наигранно воскликнула:
-Ты что? А разве не это мы собрались с тобой делать?
Потом глубоко вдохнула и более спокойным голосом продолжила:
-Знаешь, а я ведь не знала, что ты здесь, на этой крыше. Я заметила тебя только тогда, когда уже поднялась сюда.
Меня словно громом поразило:
-То есть?! Зачем ты тогда сюда пришла?!
И снова она бросила на меня взгляд полный какого-то слишком знакомого чувства. Стоп! Я тоже его испытывал, совсем недавно, даже сейчас оно еще в моем разуме!
И я все понял. И в этот момент меня охватило чувство, разливающееся, как свинец, в груди. Легкие мои как будто наполнило водой, у меня перехватило дыхание. Я хотел закричать, хотел броситься на нее, удержать, но в том состоянии я смог только, то ли выдавить, то ли простонать жалкое:
-Нееееет...
Она улыбнулось мне своей улыбкой. Моргнула, смахивая слезу, катящуюся из серых печальных глаз...
А потом бросилась с крыши.
........................
Огонь, который к тому времени уже застилал горизонт, взорвался. Он пылал, кричал, бился в истерике, но безуспешно. Она все равно добежала до края и прыгнула. На какое-то время мне показалось, что ее поглотил тот самый огонь, так быстро она исчезла, прыгнув в горизонт. Еще секунду я не мог двигаться. А потом резко сорвался с места и побежал к краю. Я еле успел затормозить перед обрывом и не потерять равновесие, перед тем как увидел ее. Нет, она не падала. Она летела. Летела вниз головой. Ее распущенные рыжие волосы трепыхались на ветру, как языки пламени. А за ее спиной, словно потрясающей красоты белоснежный плащ, сложенные в изящном пикировании, находились крылья. Мои крылья. Боже, как они красивы. Перья бились на ветру совсем рядом с ее волосами, и мне казалось, что ее крылья могут вспыхнуть в любую минуту.
Она летела долго. Мне так казалось, по крайней мере. Вот, стремительно сокращая расстояние между своей жизнью и смертью, она достигла двадцатого этажа. Я был полностью поглощен ее полетом. Чувства в эти секунды покинули меня. Все, кроме одного. Кроме восхищения и благоговейного трепета. А Лика, между тем, летела. И с каждым этажом из нее по капле выходила жизнь. Все быстрее и быстрее она приближалась к полосе земли, которая уже была готова принять ее. Достигнув десятого этажа, она резко сложила крылья и перевернулась в полете. Теперь, обращенная лицом к солнцу, она не видела, сколько ей еще осталось. Я не мог видеть ее лица, но я почти полностью уверен, что она смотрела на меня, одинокую фигурку на крыше здания, склонившуюся над пылающей бездной.
И в следующую секунду земля приняла ее. Она упала на свежий влажный грунт. Она не задела балку, не ударилась в полете о стену. Её полет был совершенным. Вряд ли даже самый придирчивый скептик смог бы найти в нем изъян. Я, с такой высоты, видел только ее изящную фигуру, изогнувшуюся на сырой земле.
И тут ко мне пришли совершенно иные чувства, кроме восхищения. И первым из них был страх. Едким, тяжелым раствором он разливался по моим венам. Я боялся. Смертельно боялся. Мне захотелось убежать, спуститься как можно ниже отсюда. Лишь бы убраться от этой дьявольской тридцатиэтажки подальше! И я не стал сопротивляться этому чувству. Широкими шагами я уже было пустился к люку в дом, как увидел под ногами что-то кроваво-красное. Её резинка. Я, трясущимися руками, подобрал ее и пустился дальше. Там, на недостроенных лестничных площадках, пока я прыгал по недостроенным лестницам, балансируя на грани моих способностей, меня настигло еще одно чувство, намного хуже страха. Этим чувством была боль. Если страх мне представлялся тяжелым, едким элементом в жилах, то эта боль - намного хуже. Это - не жидкость. Это - газ. Он распространяется сквозь тебя, наполняя каждую клеточку твоего тела невыносимыми мучениями. Многие думают, что люди, взрощенные в детских домах - очень сентиментальные, грустные люди с тяжелой судьбой. Это не так. Мы закаленные. Мы никогда не плачем. Мы выносим все пытки, что предоставляет нам судьба. Нас учат терпеть. Учат жестокость людей и жизненный опыт. Для терпения там созданы все условия!
И сейчас я не плакал. Я терпел, спускаясь по лестницам. И вот, мой путь окончен. Я на земле. Огибаю здание, поскальзываясь на земле, и вижу ее. Она лежит на земле. Её локоны, сплетенные из огня, растрепанно лежат на земле и, отчасти, закрывают ей лицо. Что-то в ее образе не дает мне покоя.
Обычно, когда в фильмах изображают людей, спрыгнувших с крыши им имитируют неестественные углы на руках, ногах и шее. А иногда, вообще, кровавое месиво. Удивительно, но сейчас это не так. Мне кажется, что она просто спит. Это невозможно! Упав с такой Адской высоты она должна была просто напросто рассыпаться на огненные брызги, а тут...
Ее глаза закрыты, лицо выражает полную умиротворенность. Поза, в которой она лежит, вполне естественна для спящего человека. Руки немного раскинуты, но выглядят совершенно нормально.
Убираю с ее лица яркие волосы. Она, действительно, как будто спит. Она прекрасна.
Оборачиваюсь и бросаю короткий взгляд на здание. От высоты меня начинает тошнить. Быстро отворачиваюсь. Вряд ли я смогу теперь залезть куда-нибудь выше третьего этажа. Задумываюсь. Что же остановило меня? Ведь я мог прыгнуть сразу после нее. Стою еще некоторое время в раздумьях и внезапно осознаю, что теперь сама мысль намеренно оборвать свою жизнь просто противна мне. Как я мог об этом думать раньше?!
Снова смотрю на Лику. Выходит, она спасла меня. Она добилась, чего хотела. Хотя... а хотела ли она вообще спасти меня? Сказала ли она мне правду там, на крыше? Я никогда не узнаю этого. И тут я напарываюсь на еще одно чувство. Вина.
Она - твердая материя. И это чувство протыкает меня со всех сторон, словно невидимые штыки. Это ужасно. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь избавиться от него...
Вдруг я осознаю. Моя рука. В ней что-то есть. Поднимаю ее к глазам и открываю. Резинка. Ярко-красная. Не кровавая. Почти огненная. Кладу ее в карман. Надо сохранить ее. Как память. Как напоминание. Хотя бы в знак уважения.
Ветер в радостном полете подталкивает меня в спину и уносится вдаль. Он получил свое. Сегодня все получили свое.
И я снова слышу ее. Музыка. Но теперь это не наслаждение, а успокоение для меня. Теперь у меня есть целая жизнь, чтобы наслаждаться этой какофонией. Теперь я вслушиваюсь не так внимательно, не так разборчиво.
Последний раз пробегаюсь глазами по лицу Лики. Она и сейчас все еще прекрасна. Увы, я ничем не смогу ей помочь. Она сейчас где-то там, за завесой. И если рай существует, то она, скорее всего, там. Она сделала больше для меня, чем кто-либо за всю мою жизнь. Я не могу просто оставить её лежать тут. Достаю из кармана старый мобильный телефон и делаю звонок в МЧС. Коротко объясняю, что произошло и бросаю трубку. Потом выбрасываю подальше телефон. Мне не нужно, чтобы меня заперли, как подозреваемого в убийстве.
Тихо шепчу прощальное:
-Спасибо...
А потом разворачиваюсь и растворяюсь в вечерних сумерках.
На ходу поднимаю глаза и смотрю на небо. Буйство красок уже затихло. От прежней цветовой гаммы остался лишь легкий золотистый слой у самой низкой точки видного мне горизонта. А дальше - сплошной темно-синий. Очень глубокий цвет. Это не траурный черный, он будет потом. Это не яркий гармоничный золотой, оставшийся в прошлом. Этот цвет - цвет продолжения. Цвет предвкушения чего-то совершенно нового, до этого момента неизведанного. Теперь это мой любимый цвет. Именно в нем я растворяюсь, исчезая из жизни этого города. Тут меня больше никто не увидит. Я очень постараюсь.
Что ждет меня впереди? Я и сам не знаю, толком. Знаю лишь, что мое будущее будет окутано темно-синим. И это, наверно, единственное, в чем я, на данный момент абсолютно уверен.