Пятое марта 2002 года. Вторник, утро. Оперативка у директора рудоуправления. Коновалов Владимир Иванович даёт "накачку" главным специалистам. Это его реакция на звонок из водоканала. Оттуда сообщили, что в очистные сооружения города попали хлориды, то есть наши рассолы. Это чрезвычайное происшествие (ЧП) городского масштаба.
Дело в том, что городские очистные сооружения построены по принципу биологической очистки. И если в канализацию, а оттуда в эти сооружения попадает соль, то микробы, производящие очистку, погибают. И городские очистные сооружения могут быть выведены из строя.
Сегодня ночью одна из четырёх обогатительных фабрик рудоуправления сбросила в канализацию хлориды. Как это бывает? На фабрике моют конвейеры, на которые просыпался хлористый калий, и смывают соляные наросты струёй пресной воды. Эта вода должна уйти в специальный рассолосборник на солеотвале. Вместо этого солёная вода была выпущена в обычную канализацию. Нам уже несколько раз звонили из водоканала с требованием прекратить сброс солёной волы в канализацию города.
Одиннадцатое марта 2002 года. Утром директор на оперативке сказал, что опять мы сбросили хлориды в фекальные стоки. И опять нам могут предъявить штраф. До сих пор не решён вопрос о штрафе в 1 миллион рублей за ранее сброшенные хлориды.
За канализацию на рудоуправлении отвечает главный энергетик Зыбин Евгений Гордеевич. Директор дал задание Зыбину срочно разобраться в ситуации, определить, какая фабрика сбросила хлориды и найти конкретных виновных. Я тоже подключился к этой работе. Потому что это один из вопросов системы управления качеством. Наша система предполагает строгое выполнение технологического регламента. А регламентом сброс хлоридов в канализацию строго запрещён.
Кроме того, это ещё и нарушение международного стандарта по охране окружающей среды ИСО 14001. Соблюдение стандарта также входит в мои обязанности.
Мы начали поиски источника хлоридов. Взяли план, на котором показаны все колодцы и вся сеть канализации рудоуправления, взяли с собой несколько слесарей-сантехников из пароводоцеха и начали поиски. Подошли к канализационному колодцу, который находился ближе всего к очистным сооружениям водоканала. Это последний колодец в системе нашего рудоуправления. Открыли крышку, в колодец спустился слесарь-сантехник. У него к поясу привязано несколько пластиковых бутылок. Рабочий набрал в бутылки жидкости, которые текут по трубам в этот колодец. После этого мы колодец закрыли и рабочий побежал в лабораторию исследования калия (ЛИК), чтобы лаборанты сделали анализ содержимого бутылок на хлориды.
В ЛИКе говорят: "Вы знаете, нам сейчас не до вас. У нас свой график анализов, мы с трудом успеваем сделать только его". ЛИК не входит в структуру рудоуправления. Она входит в структуру "Уралкалия". Поэтому все ссылки на нашего директора работникам ЛИКа не указ.
Начинается перепалка. В ЛИК приходят наши руководители. Мы просим, мы требуем сделать анализы. И повышаем голос. Так как реакции на него нет, ласково говорим: "Ну, сделайте нам, пожалуйста, эти пробы. Срочно".
После получаса перереканий и дебатов работники ЛИК, наконец-то, берут наши бутылки начинают делать анализы. Проходит ещё полчаса, анализы готовы. Ага! Мы теперь знаем, из какой трубы в этот колодец пришли хлориды!
Смотрим на карту. Хлориды пришли вот из этого колодца. Мы бежим к этому колодцу, открываем крышку. В колодец спускается рабочий и снова берёт пробы жидкости из всех труб, из которых она стекает в этот колодец. Снова мы все быстрым шагом идём в ЛИК. Снова уговариваем лаборантов сделать анализы. Снова нам не хотят их делать. Начальник ЛИКа и лаборанты просто возмущены. Дело в том, что у нас теперь лишних людей не держат. Всех, кого только было можно, уже сократили. А график анализов очень насыщен. Если сделать что-то дополнительное в рабочее время, то нужно остаться после работы, чтобы выполнить дневной график. Снова идёт перепалка. Снова лаборатория не хочет делать никакие дополнительные анализы. И снова нам , в конце-концов, анализы делают.
Мы глядим на карту. Ага! Ещё остаётся взять пробы из одного колодца и мы узнаем, из какой фабрики прошли хлориды! Бежим к этому колодцу, наполняем бутылки, бежим снова в лабораторию. Снова нам анализы не делаю. "Сколько можно это терпеть? Вы нам сбиваете весь график! Так невозможно работать!"
Снова нам делают анализы. Снова мы с нетерпением смотрим на результаты.
Но что это? Все анализы чистые! Хлоридов в наших пробах нет! Пока мы несколько часов занимались поисками источника, сброс хлоридов прекратился.
Найти источник хлоридов в этот раз мы так и не смогли.
Когда я увидел, как ведётся поиск, подумал, а почему бы здесь не используется какой-нибудь портативный прибор. Или, хотя бы, простейший индикатор хлоридов. Опустил в канализационные воды датчик прибора и сразу определил, есть там хлориды или их нет.
Говорю Зыбину:
- Евгений Гордеевич, почему бы нам не заказать прибор, с помощью которого можно определять наличие хлоридов? Окунул датчик в канализационные воды и он показывает, есть там хлориды или их нет. Пока мы набирали пробы, пока бегали в лабораторию, пока ругались с лаборантами, время шло. Это ж не дело.
Он отвечает:
- У нас такой прибор в рудоуправлении есть.
- Как, есть? Где? Какой прибор?
- Пойдём, я тебе покажу.
Евгений Гордеевич повёл меня в насосную станцию. Отсюда наши канализационные стоки идут в очистные сооружения города. Показывает мне трубы, которые зашли в насосную. Толстенные труды диаметром сантиметров 60-80.
- Вот стоит датчик.
Показывает мне кусок трубы между двумя громадными задвижками. От датчика идут провода. Поднимается по лестнице на площадку. На ней стоят несколько шкафов высотой под два метра.
- В этих шкафах производится обработка данных, пришедших с датчика. И эти обработанные данные подаются на самописцы.
Показывает мне на стенд с самописцами.
- Ты видишь, каких размеров этот прибор? Как его можно с собой носить?
Я говорю:
- Но ведь есть же портативные приборы. Сейчас же век электроники.
- Я искал по каталогам такие приборы, но не мог найти.
Я про себя думаю: "А что здесь, собственно, искать? Хлориды - это обыкновенный электролит, соляной раствор. Если опустить в него щупы обычного омметра, прибор покажет нам низкое сопротивление. Вот тебе и простейший индикатор хлоридов". Ничего не сказал Евгению Гордеевичу, но дома решил проверить эту идею.
Пришёл домой, поставил стаканы, налил воды, взвесил и насыпал в них соли. Получились хлориды разной концентрации. Стал измерять сопротивление растворов омметром. Странное дело, стрелка прибора не показывает точное сопротивление, а "плвыёт", смещается. А около одного из электродов идут пузырьки.
Пошёл в библиотеку, взял литературу, начал разбираться, как устроены солемеры, как они работают. И выявил для себя, на каком принципе работают приборы-солемеры.
Собрал дома на монтажной плате схему прибора на таком принципе. И таким прибором попробовал определять концентрацию соли в растворах.
Показания стали значительно точнее.
В результате сделал небольшой приборчик.
Прибор разместил в небольшой коробочке. Сверху поставил в эту коробочку маленький стрелочный прибор. На тыльную сторону коробочки, в которой он собран, приклеил специальный график перевода показаний прибора в концентрацию хлоридов. Прибор питается от батарейки "Крона". Из корпуса прибора выходит шнур, на конце которого находится специальный датчик. Этот датчик опускается в жидкость, прибор показывает какие-то деления и по графику сразу же можно определить примерную концентрацию хлоридов. От ноля до 16-ти граммов на литр. То есть в тех пределах, в которых обычно и проходят нарушения.
Показал прибор директору рудоуправления Коновалову Владимиру Ивановичу. Принёс два стакана с водой. Бросил в одни стакан немного соли. Опустил датчик прибора в эти стаканы и сразу определил, в каком из них повышенная концентрация хлоридов.
Говорю:
- Этот прибор я передаю в цех пароводоснабжения. Чтобы работники цеха искали хлориды не с помощью бутылок и анализов, что очень долго, а этим прибором.
Директор идею одобрил.
Я передал прибор заместителю начальника цеха Моору Владимиру Бертольдовичу. Объяснил, как с ним работать и показал на наглядном примере.
- Вот лужа после таяния снега. Опускаем в неё датчик. Сморим на показания прибора. Хлоридов в этой луже нет.
- А вот здесь, - опустил датчик в другую лужу около склада готовой продукции, - вот здесь хлориды есть. То есть, можно сразу же узнать, есть в жидкости хлориды или их нет.
На оперативке директор объявил об очередном ЧП. Снова хлориты в канализации и снова не могли найти источник сброса. Я, немного ошарашенный, прихожу на своё рабочее место, снимаю трубку телефона, звоню заместителю начальника цеха пароводоснабжения. Говорю:
- Владимир Бертольдович! Не пойму, в чём дело. Я же вам прибор передал. Им можно очень оперативно определять хлориды. Залез в колодец. В стоки из одной трубы вставил датчик - нет хлоридов. В стоки из другой вставил - вот они! И стразу идёшь в другой колодец. И таким путём очень быстро находишь источник хлоритов. Ту фабрику, которая их сбросила.
Владимир Бертольдович мне говорит:
- Понимаешь, какое дело... Ты же инструкцию не написал. Как этим прибором пользоваться, мы так и не поняли.
- Ну, - говорю, - ребята... Я даже не знаю, что на это и сказать...
Подумал: "Ладно, надо принять ситуацию такой, какая она есть. Это же работяги. Они университетов не кончали. Нужно их понять".
Написал краткую инструкцию. Включили, нажали, поставили прибор на ноль, опустили датчик в жидкость, смотрим показания.
Передал инструкцию в цех. Думаю: "Сейчас-то прибором люди будут пользоваться".
Проходит время. Снова оперативка, снова в наших стоках хлориды. И опять с бутылками ходят слесари, и снова не могут найти источник.
Прихожу в пароводоцех.
- Владимир Бертольдович, в чём дело? Прибор у вас есть, почему опять с бутылками бегали?
Владимир Бертольдович говорит:
- Прибор лежал, лежал... Хлориты появились... Но выяснилось, что батарейка вышла из строя. А новой у нас не было. Мы, по-старинке, пошли с бутылками.
Я говорю:
- И снова ничего не нашли.
- Да, источника хлоридов не нашли.
Говорю:
- А что, батарейку трудно купить было? В чём проблема? Она стоит-то 50 копеек.
- Ну, понимаешь... Нам надо отчитываться за каждую мелочь. Это для нас неприятная бухгалтерия, большая бюрократия... Мы не хотим с этим связываться.
Я пошёл в магазин, купил батарейку, передал заместителю начальника цеха.
В общем, прибор несколько лет лежал в пароводоцехе. Но так его и не использовали. Были ещё случаи сброса хлоритов в стоки, но, как обычно, мы так и не нашли ни их источник, ни виновных. Какая фабрика сбросила, какая смена, кто конкретно сделал это? До сих пор неизвестно.
Я просто не могу этого понять. Прибор есть. Он компактный, не тяжёлый. Это не рюкзак с собой носить. Даже четыре литровые бутылки четыре килограмма весят. А вес прибора не больше ста граммов. Не пойму, в чём дело. Есть шкала с делениями, здесь же есть график. Не надо рыться в записных книжках, искать, как перевести деления прибора в концентрацию хлоритов. Опустил датчик, посмотрел по шкале и по графику. И всё ясно!
В чём проблема?
Или люди у нас такие консервативные?
Или никто и не хотел находить виновных? И весь этот шум с хлоридами поднимался только для отвода глаз? Ведь получается, что ни рабочие, ни руководители цеха, ни главный энергетик, ни директор не были заинтересованы в использовании этого прибора.
Года через четыре пришёл в пароводоцех. Спрашиваю:
-У вас прибор-то где? Покажите мне его.
Искали, искали, искали. Не нашли. Говорят:
-Знаешь, мы ещё поищем и тебе сообщим.
Через неделю звонят:
-Наши мы этот прибор. Не беспокойся, он в целости и сохранности.
Я понял, что они и не собираются им пользоваться. Забрал я у них этот прибор, как им ненужный.
Из всей этой истории меня радует только тот факт, что я сумел сделать компактный прибор для индикации хлоридов. И он нормально работал. Никаких проблем с ним не было.
Почему этим прибором не пользовались?
А может быть потому, что я подал на этот прибор рацпредложение, но в авторах был один? И эффект от его использования мог быть большим? И, соответственно, большое вознаграждение? И это большое вознаграждение только автору и больше никому?
Видимо руководство решило, что так не пойдёт! Лучше с бутылками люди будем бегать, но этому - не бывать!
