МИФОЛОГИЯ

	В глуши лесов,
	Где золото Тантала
	Нетронутое 
	Спеет на ветвях,
	Где козлоногих
	Призрачная стая
	Под музыку свирели
	Сеет страх,
	Я в шалаше
	Из серебристых листьев
	Слагаю оды
	Древним божествам...

	- Нет, люди,
	Я не чокнутый, не мистик,
	Я просто вижу,
	Что не видно вам.


	VOILA

	У истока фальшивой реки,
	Там, где взмок горизонт,
	Нарисованный от руки
	Зачарованный вход.

	Вспыхнет Геспер
	И я - на порог
	По невидимой сети дорог
	Вдоль таинственных рун вневременья
	Ухожу от забот.

	Колдовской, феерический мир
	Дарит мне очертанья свои,
	Улыбаясь, прозрачный факир
	Демонтирует фазы луны.


	PAR TROP

	По тугим проводам
	Перламутрово-белой улыбки,
	Утопающей в зелени глаз
	Уходящего дня,
	Я несу валидол
	Для печальной серебряной рыбки
	Уплывающей тихо в аквариум сна.

	От бесцельных дорог
	На раздольях индижного поля,
	В ужасающей шляпе
	Из фетра безжизненных грез,
	Я крикливых ворон
	Повстречаю вначале застолья,
	Вместо яблок и вин,
	И крестов...
	Перевитых колючками роз.


	АРИХМЕТИКА

	Фиолетовый экстаз
	Опрокинут в унитаз.
	Тролль в свинцовых башмаках
	На резиновых ногах
	Режет скальпелем в анфас
	Переблеваyный палас.

	Птеродактиль жрет червей
	Алгебраических идей.
	По зеленой мостовой
	Пряник мечется юлой.
	Вдоль бредовых стен мысли
	Глюки яйца пронесли, 
	А палящий солнцетруп
	Золотит русалкин круп.

	У зелененьких чертят
	Вычитаю виноград
	И с немецкою песнёй
	Отсекаю путь домой.
	Фиолетовый экстаз
	Опрокинут в унитаз,
	А бескрылый серафим
	В ухо гаркает: Летим!


	ФЭНТЕЗИ

	Наливается юное солнце
	В час рассвета на дереве зорь
	У истоков зеркальной реки
	В заповедном саду вневременья.

	Уходящий - роняю слова
	Из причудливых, призрачных рун...

	Их хватает и прячет горбун,
	Собиратель несбыточных грез,
	В чародейской пыльце жемчугов
	Оставляя загадочный след
	Семиперстой стопы дикаря,
	Никогда не носившей сапог.

	Улыбаюсь фальшивым слезам
	И целую картонных невест
	Уходящий в себя по делам
	Недописанных ранее строк...

	А на пляже стеклянных идей
	Женовидные хрупкие боги
	Неумело кроят мокасины
	Из замши безлунных небес.

	Прежде, чем приоткрою вам дверь,
	Постою пять минут на пороге,
	Полюбуюсь, как спелое солнце
	Жаждет слямзить игрушечный бес.



	РЕВНОСТЬ

	Пьяный шаман полунощного солнца
	Камлает на Лысой горе.
	Насилием сна змеится огонь -
	Ты чувствуешь боль...

	Призраком силы тени истоптаны.
	Дьявол в зловонной норе
	Чертит безумные иероглифы
	Кровью замученных дев.

	Знаки дымятся крестообразными
	Рунами падших царей.
	Господь беснуется, молнии мечет
	В мертвые хляби полей.

	Злобой увитые,
	Кровью упитые,
	С тирсами наперевес,
	Пляшут сатиры,
	Грохочет копытами
	Огненно-угольный бес.



	ZU BELSATSAR

	Открывший окна
	В мир извечной муки,
	Обледенелый
	Под морозным вихрем слов,
	Я пожимаю
	Перламутровые руки
	У серебристо-розовых гонцов.

	Я приглашен
	На праздник Валтасара,
	Где ноты звонче
	Бриллиантовых колье,
	Где пластилиновая
	Дева из Ирана
	Стриптиз исполнит
	На заставленном столе.

	И я в убранстве
	Золотистых лилий
	Спешу в волшебный
	Город Вавилон
	Вдоль темно-синих
	И пурпурных линий
	К Царю,
	Убитому рабами,
	На поклон.



	TENTATION

	Гримасы условных придворных
	Острейшие, как перец чили,
	Я вижу на створках оконных
	В этюдах дождя и пыли.

	Танцуют кокетливо феи,
	Округлостью линий пленя
	Так... будто в песках Иудеи
	Сатана соблазняет меня.


	ГАШ

	В чешуе серебристых губ
	Поцелуй ядовит со сна.
	Из высот свежий солнцетруп
	Четвертован крестом окна.

	Неба вместо холодный дом,
	В глянец окон глядит Господь,
	Чей-то фикус обжил балкон...
	Искушения не побороть.

	Миг канабис впитает кровь,
	Через сердце приливом в мозг...
	День как день созревает вновь,
	Наводя непременный лоск.



	КУНДАЛИНИ

	В позе лотоса серые дни,
	В позе лотоса серые ночи,
	А когда-то иные они
	Пламенели, казались короче.

	Зори тайный утратили лоск
	И безумие змеевой ласки,
	Отупел леденеющий мозг
	От безвременно умершей сказки.

	Но в мелодии страждущих снов,
	Где-то в сонной безмолвия сини,
	Дожидаясь волшебных часов,
	Дремлет огненный змей Кундалини.



	СТЕРХ

	Вопль мой одинок
	Над холодною гладью равнины.
	И не вынет Господь
	Из горящего сердца стрелы.

	Упаду и сломаю я
	Белые крылья о льдины,
	Капли крови роняя
	На хмурые мертвые льды.

	Похоронит пурга
	Скудный след моего пребывания
	Жестким слоем порошки
	В районе двугорбой Бухи.
	И никчемными станут
	Признания,
	И оправдания
	Затеряются в ворохе
	Глупостей и чепухи...



	СОМНАМБУЛЫ

	Сомнамбулы воспоминаний
	Скользят по тоскливой равнине,
	Сомнамбулы ожиданий
	Ютятся у стылых костров.

	Негласные и бесстыжие
	Цветы умирают в корзине,
	Где сумеречные и рыжие
	Пестреют квадратики слов.

	И скорбь, и вселенский траур,
	И сердце набрякшее кровью,
	Где плесень снедает лавр
	Отверженный на - потом.

	Открытые настежь двери
	Поют над избитой любовью,
	Мои прециозные звери
	Удивляются: что потом?


	СИНИЙ ВЕЧЕР

	Пряностью хинной луны
	В разводах усопшей вины
	Вспомню твой цвет, синий вечер,
	И ненужные прежние встречи.

	Взгляну на рисунок дождя,
	Той мелодии где-то зря
	Исчезнувшей в темени зданий
	Чужих сумасбродных желаний.

	И только слепая печаль,
	Нещадно сосущая даль,
	Смутит на одно лишь мгновенье
	Рецептом хромого презрения.



	ВЕЧЕР

	Укуренный вечер снимал под окном
	Приколы в заснеженных кронах.
	Шахтама, перевернутая вверх дном,
	Дымилась в закатных узорах.

	Толпа арлекинов давила полы
	И щупала пальцами стены,
	В печи хохотали на пляжах золы
	Обугленные аборигены.

	В огрызках кумара, как в пасмурном сне
	Игрушечно блеяли козы
	Рассеянных мыслей, и где-то на дне
	По-тунгусски шептались березы.


	НА УЛИЦЕ

	Луна ноября глычет хворую стынь,
	Опухшего снегом, похмельного ветра,
	В вершинах деревьев взлохматилась синь
	Из мятого, льющего звездами фетра.

	Иду меж надгробий усопших дворов,
	Где маются снами усатые няни,
	Где бабы рожают цветки синяков
	На утро в подарок распущенной пьяни.

	Свистят проводя в алюминьевом сне,
	В сугробах дремают озябшие тени.
	В их пальцах окурки мерещатся мне
	И снежная ночь обдирает колени.


	КАЗНЬ НОЯБРЯ

	Эй! Смотри на меня ты, ноябрь!
	Я пришел за твоей головой.

	Он вздохнул и при виде двух сабель
	Побледнел, как намет снеговой.
	И в глазах его серость неба
	Опрокинулась мутной слезой,
	А ладонь, цвета черствого хлеба,
	Обратилась ко мне стезей.

	Я вошел, но морозная стылость
	Потеплела улыбкой зря...
	Росчерк сабель и казнь свершилась
	- Пала в снег голова ноября.



	РАССТРЕЛ

	Кофе черного полный бред
	Без лимона, без сахара выпью,
	Над ночными степями выпью
	Закричу я на весь белый свет.

	Кто-то вздрогнет, а кто-то прямо
	Пальцем сделает у виска -
	Алой бляшкою у соска
	Закрасуется новая рана.

	Грудой синих, смердящих тел
	Сотен "я" уже степь засеяна -
	Каждый день 10 лет размеренно
	Совершается новый расстрел.



	ТРИЗНЬ!

	Из дорогого камня, из смарагда
	Сваял Гермес бессмертную Скрижаль,
	И тайно целовала Христа Магда,
	Нося под сердцем их святой Грааль.

	Да мало ли... Как Гойя подле Альбы,
	Вокруг тебя я кубарем верчусь,
	А где-то йодль испещряет Альпы,
	А я вот так - никак не научусь...

	Я устаю от грез и недомолвок,
	От бесконечных телефонных анаграмм,
	Не Виктор Герн глядит из зеркала спросонок,
	А хмурый и помятый Тамерлан.

	Искать кромешность в постороннем взгляде
	Не чересчур ли бесовской подход?
	И пусть уходит Бледноликая в предъадье,
	Перебирая бусы: чет - нечёт...

	И я роняю хинную усмешку
	Под сень дольмена под названьем Жизнь,
	И обнимаю нежно печенежку,
	Нашептывая: Тризнь, подруга, тризнь!



	VIVE!

	Не искал злободневных формул,
	Не ютился в колоде дня -
	Просто брал и, как Рем и Ромул,
	На холмах утверждал тебя.

	Помню запах сосцов волчицы,
	Виноградаря от мечты,
	Перелистываю страницы
	Заколдованной пустоты.

	Нет пророка в своей отчизне
	И не важна благая весть -
	Под аккорды скулить о тризне
	Безрассудному разве честь?

	Плохо все, но архангел в хоре,
	Желтоглазый мой Азраил
	В этом жизненноважном споре
	Твою смерть на кресте казнил.

	
	1993-2009
	***