Геродот : другие произведения.

Диктатура Мигеля Примо де Ривера : военный монархизм или фашизм?

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

ДИКТАТУРА ПРИМО ДЕ РИВЕРА: ВОЕННЫЙ МОНАРХИЗМ ИЛИ ФАШИЗМ?

Введение.

  
   Диктатура генерала Мигеля Примо де Ривера-и-Орбанеха в Испании занимает особое место среди недемократических режимов XX в. Зародившись как заговор военных кругов, фактический антиправительственный мятеж, который получил поддержку монарха, эта диктатура за почти семь лет своего существования приобрела некоторые черты, свойственные фашизму. Именно ее мы можем считать точкой отсчета, от которой ведут начало фашистская Испанская фаланга, основанная его сыном, Хосе Антонио Примо де Ривера, сотрудничество слабой, как в экономическом, так и в политическом плане, буржуазии с малыми фашистскими группировками для противостояния демократическим идеям, а также одной из предпосылок установления фашистского режима Франсиско Франко.
   Выбор темы работы обусловлен появлением в отечественной и зарубежной исторической науке подхода к фашизму как социокультурному явлению и, как следствие, пересмотру характеров отдельных политических режимов, установившихся в первой половине XX века в странах Западной и Восточной Европы.
   Актуальность выбранной темы заключается в том, что в настоящее время Испания является одним из лидеров Евросоюза, активно развиваются ее дипломатические отношения с Россией о стратегическом партнерстве, где прослеживаются тенденции Мадрида занять главенствующее положение в будущем политическом блоке, и изучение истории становления политической системы Испании в новейший период необходимо для понимания тех особенностей, в которых она формировалась, и достижения успешного сотрудничества между государствами. Другой немаловажной стороной актуальности является отсутствие однозначного определения понятия "фашизм", несмотря на более чем 80-летнюю историю его существования, а также наличия единого мнения по поводу отнесения к фашистским различных антидемократических и диктаторских режимов, в том числе, сложившихся в Испании в первой половине XX в.
   Новизна данной работы состоит в многопозиционном рассмотрении характера диктатуры Мигеля Примо де Ривера, где в ходе освещения ключевых вопросов будут сделаны попытки применения не только сравнительно-исторического анализа, но и социокультурного подхода, что связано с обновлением методологии современного исторического исследования вследствие отказа от классового подхода. Вдобавок ко всему, в современной России не выходит научных работ, посвященных истории Испании периода диктатуры.
   Цель курсовой работы: рассмотреть диктатуру Примо де Ривера с точки зрения военно-монархической диктатуры и фашистского режима и определить преобладание в ней одного из указанных политических направлений.
   Задачи:
      -- Проанализировать испанское общество первой четверти XX века и его культуру как носитель реакционных и прогрессивных идей.
      -- Определить расстановку политических сил в стране накануне и после прихода к власти Примо де Ривера.
      -- Выделить в диктатуре Примо де Ривера черты и особенности, присущие монархизму.
      -- Выделить в диктатуре черты и особенности, свойственные фашизму.
      -- Дать оценочное суждение о характере диктатуры Примо де Ривера.
  
   Диктатура Примо де Ривера имеет широкую источниковую и историографическую базу: это мемуары государственных деятелей и работы полумемуарного характера, экономические и социологические исследования, исторические исследования, периодическая печать и публицистика.
   К мемуарной литературе можно отнести книгу Алехандро Лерруса "На службе республики". Она представляет большой интерес, поскольку автор был лидером Республиканской радикальной партии и одновременно противостоял как монархии, так и диктаторскому режиму. Книга была написана в 1929 году, когда падение диктатуры было неизбежным. Леррус видел перед собой победу республиканского строя, при этом высказывая негативные суждения о борьбе за свои права рабочего движения Испании.
   К работам монархических деятелей прежде всего относятся книги Габриэля Мауры "Исторические очерки диктатуры" и графа Романонеса "Заметки о моей жизни".
   Экономическую политику Примо де Ривера осветил Х. Кальво Сотело, который в период его диктатуры занимал пост министра финансов. Именно Кальво де Сотело был автором и инициатором проектов введения табачной и нефтяной монополий, новой системы налогообложения. Поэтому его работа направлена на то, чтобы доказать правильность пути диктатуры.
   В СССР в период с 1923 по 1930 гг. массовыми тиражами выходили газеты "Правда" и "Известия", пристально следившие за политической ситуацией в Испании, войной в Марокко, колониальными притязаниями, сближением Испании с фашистской Италией. Лев Троцкий, в свою очередь, критически относился ко многим из этих публикаций. Так, в своей статье "Испанская революция" он подвергает сомнению высказывание члена руководства Коминтерна по латинским странам Мануильского, опубликованное в газете "Правда" от 17 декабря 1930 г. Мануильский относил к фашистам Примо де Ривера, Муссолини, Матеотти, Макдональда, Чан Кайши, Дана, Беренгера. Троцкий скептически добавил, что в этом списке не хватало только абиссинского негуса. Сам он считал, что в Испании, еще со времен наполеоновской империи, сильны позиции оголтелого "политизирующего офицерства", ведь, поскольку внутри страны существовали партикуляризм и сепаратизм, то только армия представляла собой единственную централизующую силу. Что касается ее фашистской направленности, то Троцкий говорит лишь о перспективе фашизации Испании, в случае, если народные массы будут попустительствовать и не сплотятся для дачи отпора военщине.
   Иную точку зрения выражала официальная советская печать 30-х годов. В брошюре под названием "Героическая Испания", вышедшей в Ленинграде в 1936 году, сущность диктатуры Примо де Ривера оценивалась как военно-фашистская, а ее опорой служили загнивающий феодальный строй и монархические реакционные силы.
   На вопрос о том, как относилась британская историческая наука первой половины XX в. к режиму Примо де Ривера, дает ответ книга Дж. Чейтора "История Арагона и Каталонии", вышедшая в Кембридже в 1933 году. Автор выделяет только период правления короля Альфонса III, не обозначая внутри него периода диктатуры. Практически, он умалчивает и о том, какие жертвы понесли эти две испанские провинции во время режима генерала Примо.
   В 1963 году выходит фундаментальный труд Хосе Гарсиа "Диктатура Примо де Ривера". Значительная часть книги посвящена становлению коммунистической партии Испании и расстановке классовых сил в Испании накануне и после прихода к власти Мигеля Примо де Ривера.
   На вопрос, была ли диктатура военно-монархической или фашистской, он отвечает, что нельзя давать этому режиму однозначную трактовку, поскольку она включала в себя черты того и другого.
   Официальная франкистская историография высоко оценивала личность и деятельность Примо де Ривера. Одним из таких историков был Ф. Симадевилья, издавший в 1944 году книгу "Генерал Примо де Ривера". Здесь его режим представлен как продолжение единой линии "Абсолютной, единой, католической Испании", к которой отнесен и сам Франко. Семь лет диктатуры Примо расцениваются как годы "Всеобщего благосостояния и народной радости". Похожего мнения придерживались и такие историки, как Э. Коман-Коломер, бывший полицейский инспектор, как М. Гарсиа Венеро, устами франкистской пропаганды обличавший деятельность коммунизма и Интернационала в Испании.
   Лишь в послевоенные годы, когда весь мир узнал на себе тяжесть борьбы с фашизмом, общественность и историческая наука других западных стран обратили внимание на феномен диктатуры генерала Мигеля Примо де Ривера. В 1957 году американский историк Д. Рэтклифф выпускает книгу "Прелюдия к Франко". Он обращает внимание на учреждение Национальной Ассамблеи, создание корпоративной системы, социальную демагогию, попытки создания единой партии - все то, что было направлено на установление фашизма в Испании. Здесь Мигель Примо де Ривера в реализации своих идей оценивался как непосредственный предшественник Франсиско Франко.
   Если российские историки не проявили большого интереса к периоду правления Примо де Ривера, то на Западе продолжают выходить работы, посвященные диктатуре и падению монархии в Испании. В 1983 году вышла книга Шломо Бен-Ами "Фашизм сверху: диктатура Примо де Ривера в Испании". Профессор истории Тель-Авивского университета Бен-Ами проявил себя и как умелый дипломат: работал послом Израиля в Испании, участвовал в подготовке Мадридской конференции 1991 года, занимал пост министра иностранных дел Израиля, министра внутренних дел и госбезопасности. Основная мысль его работы: Испанию слишком долго игнорировали и унижали, и на этой волне возникла попытка создать путем давления сверху сильное национальное государство, способное к продолжению военной агрессии на Африканском континенте.
   Совершенно иной позиции придерживается испанский исследователь, историк и экономист, Рамон Тамамес. В своей книге "Примо де Ривера-и-Орбанеха" он противопоставляет этого генерала как Муссолини, так и Франко, говорит о сознательном его отказе от жесткой политики в отношении своего народа и считает, что в принципе диктатуры не было, а Примо лишь временно исполнял обязанности короля Альфонса XIII. Книга эта, изданная в 2004 году, отражает точку зрения современной зарубежной ревизионистской историографии на период с 1923 по 1930 годы в Испании.
   Сегодня интерес к диктатуре Примо де Ривера обусловлен также тем, что в различных точках планеты то и дело возникают военно-полицейские режимы, заимствующие формы и методы борьбы из арсенала фашизма. Эти режимы тоже подпитывают интерес к феномену, называемому "фашизм". Еще одну причину выделяет болгарский политолог Ж. Желев, отличая при этом, что любые попытки интерпретировать культурные ценности, выявлять сложную траекторию развития культуры и цивилизации снова возвращают нас к теме фашизма как потенциальной угрозе их уничтожения, если его предпосылки не будут изжиты окончательно и навсегда.
  
   При написании курсовой работы были использованы следующие методы исследования:
      -- Метод наблюдения и описания, позволяющий изучить имеющуюся литературу по искомой проблеме и изложить представленные в ней концепции.
      -- Метод системного анализа, помогающий рассмотреть диктатуру Примо в комплексе экономических, политических, идеологических и культурных связей.
      -- Метод сравнительно-исторического анализа, способствующий сравнению диктатуры Примо с другими недемократическими режимами.
   Сущность социокультурного подхода, по определению Лапина, состоит в рассмотрении общества как единства культуры и социальности. Под культурой в данном случае понимается совокупность способов и результатов деятельности человека, в том числе идеи, ценности, нормы, образцы, а под социальностью - совокупность взаимоотношений социальных субъектов. Это позволяет исследовать Испанию периода диктатуры 1923-1930 гг. как противоречивое единство, содержащее сложные напряжения отношения личности, групп и общества во всех возможных их комбинациях и взаимосвязях.
   Настоящая курсовая работа состоит из введения, трех глав и заключения.
   Во введении обосновываются актуальность, научная новизна и степень научной разработанности темы, определяются цели и задачи исследования, характеризуется теоретическая значимость работы, представляются методы исследования и структура работы. В первой главе рассматривается уровень экономического, политического, социального и духовного развития Испании в первой трети XX века, определяется расстановка политических сил в стране на момент установления диктатуры. Во второй главе диктатура Примо де Ривера характеризуется как монархическая. В свою очередь, третья глава работы отражает фашистскую сущность диктатуры. В заключении приводятся выводы, которые были сделаны в ходе проведенного исследования.
       1. Испанское общество в первой трети XX века. Предпосылки и причины установления диктатуры

Примо де Ривера.

  
   В своем манифесте "К стране, армии, испанцам" Мигель Примо де Ривера говорил об упадке испанского общества, убийствах из-за угла, коррупции, взяточничестве, девальвации песеты, политиканстве, промышленном и аграрном кризисах, нарушении законности и необходимости дать Испании справедливое правительство, способное служить народу и справляться с возложенными на него обязанностями.
   В статье "Бесхребетная Испания" (1921) Ортега-и-Гассет цитировал Герберта Спенсера, где тот говорил о том, что "воинскому духу" противостоит "дух предпринимательский". Если деловое сообщество предполагает объединение людей с помощью договоров, внешних обязательств - то есть, частными, внешними, механическими узами, то военное сообщество привержено двум высшим примерам: чести и верности. Промышленный дух - это стремление избежать риска, а воинственный - постоянная жажда жизни в опасности. Ортега-и-Гассет здесь критикует Спенсера за вульгарный подход и приводит тот факт, что в условиях экономического развития Испании к 1921 году, с ее новыми формами промышленной деятельности, в условиях небывалого упадка воинского духа, военный как никто другой одержим идеями капитализма.
   Одними из ключевых понятий в рамках социокультурного подхода являются понятия индивидуальной и групповой ментальности. Следуя определению, групповая ментальность в социокультурном контексте - это
   отражение совокупного культурно-исторического, национального и социального опыта, преломляемого в сознании конкретной личности. Применительно к данной ситуации, Примо де Ривера являлся той личностью, которая впитала в себя не только культурно-исторический и социальный опыт испанской военщины, но и все те ценности, которые она перед собой ставила. Исходя из этого, ему удалось найти достаточное количество единомышленников, которым он обещал возрождение "Великой Испании", обеспечение капиталистического развития страны, но с сохранением всех сословных привилегий.
   Для Испании начала XX века характерен подъем националистических и сепаратистских движений. Здесь можно отметить идею Энгельса о том, что все нации возникают с распадом феодального и укрепляются с развитием капиталистического общества. Это означало, что у народностей, проживавших на территории Испании, где нарастал кризис монархии и начинался переход к капитализму, было два пути: первый - войти в состав единой испанской нации, второй - образовать самостоятельные национальности. Хосе Ортега-и-Гассет, говоря о борьбе между националистами и унитариями в Басконии и Каталонии, видел главную опасность для страны именно в унитариях. Поскольку те, пользуясь поддержкой центральной власти, являлись по существу отщепенцами от своих народов, движимые корыстными интересами, и вся их деятельность, по существу, была направлена не на объединение, а на развал государства. Главной объединяющей силой Ортега-и-Гассет считал Кастилию, которая уже много веков создавала империю. Весьма настороженно он относился к призывам унитариев "дать им сильного губернатора". Эти опасения подтвердились 13 сентября 1923 года, когда генерал-капитан Каталонии Примо де Ривера объявил в Барселоне осадное положение и совершил военный переворот. Сразу же после объявления манифеста он формирует правительство из тех кровавых реакционеров, которые помогли ему придти к власти. Так, например, Мартинес Анидо, занимавший пост генерала-капитана Барселоны в 1920-1921 годах, известный "белым террором" в отношении каталонского населения и жестоким подавлением рабочего движения, стал министром внутренних дел и получил возможность действовать не только в Каталонии, но и на всей территории Испании.
   Острой проблемой стоял колониальный вопрос. В 1898 году Испания перестала быть колониальной державой. В начале XX века она даже не имела военного флота и была неспособна вести передел мира наравне с великими державами. Однако Испании удалось сыграть на противоречиях между ними. В результате, Англия, не желавшая чрезмерного усиления французов в Северной Африке поддержала претензии Мадрида на Северное Марокко. В 1904 г. в англо-французском соглашении, положившем начало Антанте, было предусмотрено разделение Марокко на французскую и испанскую зоны влияния. 30 октября того же года была подписана франко-испанская конвенция включавшая в себя предварительное разграничение этих зон. Окончательное оформление раздела произошло в 1912 году. Испании, как младшему партнеру, досталась территория в 28 тыс. км2, Франции - 572 тыс. км2. Испанская зона была объявлена протекторатом. Номинально власть принадлежала халифу, представлявшему здесь столь же номинальную власть султана, резиденция которого находилась в Фесе, на территории французского протектората. Халифа, разумеется, назначало испанское правительство. При всей малости полученной территории, ее, однако, вполне хватило для массового и длительного кровопролития, оказавшего немалое влияние на внутриполитическую ситуацию в самой Испании.
   Возвращаясь к высказыванию Хосе Ортега-и-Гассета об "одержимой духом капитализма военщине", необходимо сказать об Испанском Обществе Колонизации, которое занималось скупкой марокканских земель по мере продвижения оккупационных войск. Коммерческий интерес представляли залежи железной руды на Африканском континенте. Однако, война, сопряженная с большими людскими потерями, была непопулярна в испанском обществе. В начале июня 1921 года рифы во главе с Абд Эль-Керимом нанесли поражение испанцам под Аннуалем и уничтожили весь штаб Восточной марокканской армии. Следственная комиссия генерала Пикассо установила причастность к гибели 15 тысяч человек испанского короля, высших военных кругов, вскрыла грубые нарушения командования в подготовке операции и небывалый размах коррупции. Известие о том, что Пикассо 20 сентября выступит перед кортесами с результатами расследования, послужило непосредственным толчком к перевороту Примо де Ривера и роспуску кортесов.
   Испания до настоящего времени остается аграрно-индустриальным государством. К моменту установления диктатуры Примо де Ривера уровень развития сельского хозяйства в областях страны был неоднородным. В Наварре, Басконии и Каталонии, помимо крупных и средних помещиков, проживало немало зажиточных крестьян, которые могли самостоятельно вести хозяйство. Однако уровень производственных отношений и производительность труда были крайне низкими. Среди крестьян преобладали монархические настроения. Гражданский кодекс Испании, принятый в 1889 году, сохранял все формы средневековых поземельных отношений. В стране было более двух миллионов безземельных крестьян, поэтому в 1907 году правительство издает Закон о внутренней колонизации, предусматривавший выделение безземельным крестьянам земли из пустошей и залежных земель на кооперативных началах. Но процесс кооперации шел медленно, хорошие земли находились в руках латифундистов, и большая часть крестьян была вынуждена наниматься в батраки либо арендовать землю, уплачивая средневековую ренту "форо" и выполняя ряд повинностей. Особой политической силы крестьяне из себя не представляли. Значительная часть батраков и малоземельных крестьян сочувствовала анархистам, но открыто не выражала свои политические убеждения, поскольку опасалась потерять работу.
   Промышленность Испании была отсталой по меркам остальных западноевропейских стран. Но здесь следует отметить неоднородность уровня ее развития на отдельных территориях страны: если в Каталонии, Басконии, Астурии были крупные промышленные капиталистические предприятия, то большая часть Испании находилась на мануфактурном уровне производства. Даже в более поздний период, после падения диктатуры, Илья Эренбург в "Испанских репортажах 1931-1939 гг." во время командировки 1931 года писал, что в ста километрах от современной электростанции люди не знали не только об электричестве, но и о дымоходе.
   В этих условиях, по мысли Хосе Гарсиа, в стране шла пока еще только такая народная борьба, где главными заботами испанского пролетариата и крестьянства были борьба за хлеб на улицах и борьба за землю на полях. Трудящиеся массы, которые желали свержения монархии и установления республики, видели перед собой цель общенационального масштаба и были далеки от частных правительственных кризисов. Диктатура Примо де Ривера являлась верхушечным переворотом, поэтому для большинства населения приход к власти Примо де Ривера был обычным политическим явлением.
   Несмотря на то, что позиции испанской католической церкви сильно ослабли в результате революций XIX века, она по-прежнему занимала значительное место в жизни испанского общества. Это была правая рука Ватикана, единственное государство, на которое он мог распространять свое непосредственное влияние. Церковь опасалась демократизации народных масс, которые начинали переходить на антиклерикальные позиции.
   Подводя итоги всему сказанному выше, необходимо сказать, что Испания в первой трети XX века представляла собой оплот консерватизма, унаследовав лучшие традиции "Священного союза монархов" Европы начала XIX века. Слово "камарилья", как символ придворной клики, заправляющей делами государства в своекорыстных целях, вошло во многие языки мира. В течение почти 500 лет Испания была незыблемым оплотом "Святой инквизиции", официально упраздненной только в 1843 году. Буржуазные революции XIX века обошли Испанию стороной, породив лишь отклики в виде многочисленных государственных и военных переворотов, известных в литературе как "Пять испанских революций XIX столетия", не повлиявших существенно ни на государственный строй, ни на его экономические основы. Полный военный разгром в течение 3,5 месяцев, завершивший войну Испании и США, наглядно продемонстрировал состояние экономики и "силу" правящего монархического режима. Именно так охарактеризовал данную ситуацию современный историк и публицист Марк Васильев. Аналогичная точка зрения содержится практически во всех учебниках по истории новейшего времени.
   Необходимо рассмотреть расстановку политических сил в стране, приведшую к установлению диктатуры Примо де Ривера.
   Хосе Гарсиа объединял лидеров всех политических группировок на одной общей позиции. И придерживающийся крайне правых взглядов Маура, и стоявший на стороне рабочего движения социалист Прието, и радикальный республиканец Леррус - все они прекрасно понимали суть и цели установления диктатуры. Вместе с тем, ни монархисты, ни социал-демократы, ни республиканцы, ни анархо-синдикалисты не предупредили народные массы об опасности установления реакции, никто из них не призвал народ к сопротивлению. Поэтому диктатура установилась легко, не встретив сопротивления ни сверху, ни снизу. Одна только коммунистическая партия, по мнению Гарсиа, не выступила открыто потому, что была слишком слаба. А те силы, которые могли противостоять установлению диктатуры, ограничились "пассивным созерцанием развивающихся событий", хотя каждое политическое течение по-своему реагировало на них. Диктатура не противоречила их экономическим интересам, а лишь наносила поражение в области идеалов, что было гораздо меньшей потерей, нежели движение народных масс за расширение демократических прав.
   Игорь Мусский в книге "100 великих заговоров и переворотов" также говорит о том, что сопротивления диктатуре не было оказано. Переворот готовился с ранней весны 1923 года, когда на выборах в кортесы победили либерально-монархические группировки. Причем, "подготовка шла бесцеремонно, деятельно и открыто". Самую главную роль в подготовке и осуществлении переворота Мусский отводит королю Альфонсу XIII и его приближенной партии, поскольку среди офицеров личность Примо де Ривера была непопулярна из-за его быстрого продвижения по службе.
   Рассмотрим отношение церкви к диктатуре. Ослабление испанской церкви началось в период карлистских войн. Буржуазия, не способная сама возглавить революцию, приняла одну из сторон в династической войне. Мария-Христина, мать малолетней Изабеллы II, правившая страной от имени дочери, вынуждена была пойти на уступки либералам. Народные волнения приводили к погромам церквей, убийствам монахов и священников, грабежам церковного имущества. С этого времени происходит постоянное ослабление политического и экономического могущества церкви и ее влияния на трудящиеся массы. Но на рубеже XX века произошло ее некоторое усиление. Подрыв влияния католической церкви в Германии, Франции и Италии во второй половине XIX в. заставил Ватикан уделить особое внимание своему бастиону на Пиренейском полуострове. В это же время, вследствие поражения Испании в войне с США и потерей ею почти всех своих колониальных владений, на родину вернулись тысячи священников с Кубы и Филиппин. Множились религиозные ордена, строились церковные здания. Финансовые средства церкви превращались в капитал. Для оправдания этого церковные ордена интерпретировали энциклики Льва XIII и Пия XI, изданные для адаптации церкви к современной цивилизации, в том смысле, что они разрешали накопление капитала. "В течение всего правления Альфонса XIII (1902-1931), - писал испанский историк Туньон де Ларра, - церковь была не только союзницей режима, но в известной степени была у власти... Церковь преследовала цель распространить свою "социальную политику" и создать свои организации для борьбы против классовых профсоюзов. Она представляла рабочее движение не как независимое, а как находящееся непосредственно под ее контролем". В провинциях обеих Кастилий, Леона, Арагона и Андалузии создавались католические профсоюзы, кассы взаимопомощи, кооперативы и т.д. В 1919г. под контролем и руководством церкви ряд таких организаций объединился в Национальную католическую аграрную федерацию. Церковь поддержала диктатуру Примо, поскольку нуждалась в "умиротворении" населения и твердом реакционном курсе, направленном на возрождение ее господства. Поэтому церковный капитал, так же, как капитал испанских помещиков и представителей крупной буржуазии, был тесно связан с его диктаторским режимом.
   Далее необходимо конкретизировать соотношение политических сил на момент установления диктатуры. В Испании было два сильных политических блока - либералы и консерваторы. Испанские монархисты и аристократия не были единым целым, а разделялись на два лагеря. Одни являлись сторонниками правящей ветви Бурбонов, другие же - так называемые карлисты - пытались возвести на престол потомков дона Карлоса - законного наследника испанского престола, который был отстранен в 1833 году. В отличие от большинства монархистов, которые являлись представителями дворянства и крупной буржуазии, карлистами были, преимущественно, представители среднего класса. Однако позиция этих группировок не вступала в конфликт с установлением диктатуры, поскольку те и другие активно боролись против расширения конституционного строя в стране и любых признаков демократии снизу. Видным представителем монархистов был Хосе Кальво Сотело, служивший секретарем у Мауры, который в 25-летнем возрасте стал гражданским губернатором Валенсии и в дальнейшем получил должность министра финансов в правительстве Примо.
   На крайнем правом фланге консерваторов находились мауристы во главе с Антонио Маурой, которые надеялись на скорое падение диктатуры, недооценивая способность генерала управлять страной. Находившийся на левом фланге консервативной партии Нисето Алкала Самора выступал за образование блока левых монархических сил.
   Центр партии консерваторов был представлен с одной стороны позицией Санчеса Герры, полностью признававшего антиконституционный переворот, с другой стороны, позицией Бургоса Масо, который настаивал на создании консервативного конституционного центра.
   Подобно Мауре, недооценивали способности Примо де Ривера быть в качестве диктатора и либералы, большинство из которых являлось сторонниками графа Романонеса. Они лишь заявили о том, что не будут мешать установлению диктатуры, но ни один гражданский политик не должен сотрудничать с военными. Однако, в своем официальном органе "Диарио Универсаль" Романонес заявил, что не нужно мешать делу тех, кто приходит с программой возрождения.
   Тем самым, еще раз подтверждается мысль, сказанная выше, о том, что приход к власти Примо де Ривера не встретил активного сопротивления. Это дало повод многим историкам называть диктатуру "бархатной". Такая позиция исходит прежде всего от историков франкистского периода и Рамона Тамамеса, которого в самой Испании называют ревизионистом. Но здесь есть особенность. Возможно согласиться с тем, что "бархатным" был сам переворот, поскольку он не затронул народные массы и произошел на уровне представителей государственной власти и военной элиты. Но невозможно назвать "бархатной" саму диктатуру Примо, поскольку, согласно данному определению, так обозначали в России назначенную в 1880 году диктатуру М.Т. Лорис-Меликова, который, несмотря на принятые им жесткие меры против революционеров, готовил проект конституционного преобразования страны и демократизации, а Примо де Ривера решительно выступал против конституции, стремился заменить все гражданское правительство на военное, лишь во втором периоде своего правления формально назвав его "гражданским". Кроме того, полиция и военные в руках Примо де Ривера были орудием террора против народных масс.
   Теперь необходимо осветить рабочее движение в Испании, почему оно не сумело организоваться против военного переворота. В советской брошюре "Героическая Испания" особо подчеркивалось то, что революция 1917 года в России всколыхнула народные массы в Испании. 1918-1920 годы названы "большевистским двухлетием", в ходе которого приобрели размах стачечная борьба и революционное наступление рабочего класса. Главными требованиями передовых рабочих Астурии, Басконии и Каталонии были: повышение заработной платы, 8-часовой рабочий день и право на организацию. В январе 1920 года правительство пошло на уступки, произведя повышение заработной платы и узаконив 8-часовой рабочий день. В брошюре указывались причины, почему коммунисты не устояли против военных: рабочий класс был распыленным и раздробленным в результате раскола, вносимого анархистами и реформистами; отсутствовал единый союз рабочих и крестьян; феодально-монархическая верхушка проводила политику "кнута и пряника" - уступок с одной стороны и прямого террора - с другой.
   По сути дела, испанская коммунистическая партия КПИ была сформирована на III Конгрессе Коминтерна из двух тяготеющих к коммунистам партий социалистического происхождения. Вся политическая программа для нее была продиктована Коминтерном.
   Как и во многих других европейских странах (во Франции, Италии и т.д.), компартия Испании сформировалась уже на спаде революционной волны. А все внутренние потрясения в России, начавшийся в ней процесс удушения революции во имя интересов выросшей на ее волне бюрократии, ознаменовали начало конца великого революционного движения, начатого Октябрьской революцией. Постоянно меняющаяся политическая конъюнктура, борьба то с "левой", то с "правой", то с "объединенной" оппозициями, немедленно отражалась на внутренней жизни других партий III Интернационала. Поскольку руководство РКП(б)-ВКП(б) фактически руководило и входящими в Коминтерн партиями, постольку каждое изменение в руководстве СССР влекло за собой изменение состава руководства прочих компартий. То же самое происходило, когда руководство Коминтерна (т.е. опять-таки руководство ВКП(б)) меняло установки относительно тактики рабочего движения за рубежом. При этом старое руководство компартий играло роль козла отпущения за провалы в политике, навязанной им Москвой. Эти постоянные смены курса и руководства деморализовали к концу 20-х гг. руководство зарубежных партий, которые, в своем большинстве (за исключением, разве что, Германии) значительно потеряли в своей численности. Многие покинули и КПИ. Поэтому коммунисты прекрасно понимали, что открытое выступление неминуемо приведет к их поражению.
   Гораздо лучше были организованы анархисты. Среди их заслуг можно отметить то, что, в отличие от компартии, они сумели привлечь на свою сторону значительную часть крестьянства и сельскохозяйственных работников. Они тоже стремились к установлению коммунизма, но не признавали условий Коминтерна. Самой большой группировкой анархистов была Национальная конфедерация труда (НКТ). Первоначально, в нее входили также социалисты, но они быстро вышли, так как не поддерживали идей анархо-синдикализма. Перед приходом к власти Примо де Ривера НКТ была ослаблена репрессиями, главное участие в которых принимал Мартинес Анидо. Усилиями созданного в январе 1923 года в Берлине Анархо-синдикалистского Интернационала испанским анархистам удалось обеспечить себе надежное подполье в Париже, куда они перешли сразу же после официального запрещения партии. И далее, на протяжении всего периода диктатуры, они будут вести подпольную борьбу против диктатора и монарха, прибегая к террористическим методам.
   Среди социалистов, способных оказать вместе с рабочим движением сопротивление диктатуре, возникли противоречия. Индалесио Прието, хотя и выступал против генерала Примо, а также обвинял короля Альфонса XIII в военных преступлениях, не смог заручиться поддержкой большинства. В то же время, другой лидер социалистов, Ларго Кабальеро, которого называли не иначе как "испанским Лениным" из-за большого авторитета у рабочих, поддержал диктатуру, чтобы сохранить легальную деятельность профсоюзов и занял в ней пост государственного советника.
   Важно отметить, помимо Октябрьской революции в России, и другое событие, которое не могло не повлиять на ситуацию в Испании. Это была Версальская система. Если Италия пришла к диктатуре, Муссолини, испытывая пораженческие настроения, оказавшись "победительницей среди побежденных", а в пораженной Германии именно идея возродить Великую Германскую Империю привела к власти Гитлера, то с Испанией дело обстояло также весьма специфично. Она сохранила за собой нейтралитет в Первой Мировой войне, поскольку не имела достаточных сил для ведения современной войны между великими державами. Испания по-прежнему оставалась лишенной большей части колониальных владений, и только в диктатуре многие представители высшего общества страны увидели возможность возрождения былого могущества.
   Таким образом, предпосылками для установления диктатуры Примо де Ривера явились:
      -- Противоречия в испанском обществе: межэтнические и социокультурные конфликты.
      -- Упадочные настроения в кругах аристократии, в армии и в обществе.
      -- Относительно устойчивая структура испанской военщины.
      -- Ведение непопулярной в народе колониальной войны, обреченной на поражение.
   Непосредственными причинами установления диктатуры были:
      -- Кризис монархии, ослабленной войной в Марокко и борьбой испанского общества за расширение своих демократических прав.
      -- Перспектива вынесения обвинения за поражение под Аннуалем королю и высшему командованию со стороны кортесов.
      -- Поддержка диктатуры Примо де Ривера со стороны крупного капитала.
      -- Лояльность большинства либеральных, консервативных и социалистических лидеров к диктатуре.
      -- Отсутствие единого народного фронта против установления диктатуры.
       2. Характерные черты и особенности режима Примо де Ривера как военно-монархической диктатуры.
   Феномен диктатуры четко выделили еще древнеримские мыслители. Диктатурой в Римской республике называлась экстраординарная магистратура. Вакансия эта заполнялась человеком, номинированным консулом, рекомендованным сенатом и одобренным народным собранием (куриатными комициями). Таким образом, уровень консенсуса для занятия этого поста требовался очень высокий. В Риме она была временной (в течение полгода), и к ее введению прибегали только в период острых внешне или внутриполитических кризисов. Цицерон в своих сочинениях отмечал, что диктатура очень близка к царской власти - монархии - или похожа на нее.
   На фоне данного определения установление диктатуры Примо де Ривера выглядит как закономерное историческое событие: Испания испытывала кризис как во внутренней, так и во внешней политике, поэтому большинство представителей аристократии в активной либо пассивной форме поддержало военный переворот с целью установления диктатуры. В Древнем Риме с установлением власти диктатора прекращали деятельность все ординарные магистратуры. Аналогичным образом повел себя Примо де Ривера, объявив о роспуске кортесов. Как в Древнем Риме, так и в монархической Испании начала XX века диктатор объявлялся временным правителем государства, разницей было лишь то, что Примо де Ривера не был отведен точный срок пребывания на чрезвычайном посту.
   Военная диктатура - это форма правления, в которой всей властью обладают военные, как правило, захватившие власть в результате государственного переворота. Военная диктатура, так же, как фашистская, отличается разнообразием. Тем не менее, к началу XXI века в ней выделили два пути: азиатско-африканский, когда существует единоличная диктатура, возглавляемая одним человеком, который создаёт свой культ личности, и латиноамериканская, при которой во главе государства стоит комиссия из старших военачальников - так называемая хунта. В отличие от классической римской диктатуры (которая во многом носила военный характер), современная военная диктатура способна длительно удерживать в своих руках полномочия власти. Примером может служить Ливия, где военные управляют страной начиная с 1 сентября 1969 года, когда был осуществлен переворот. Для диктатуры Примо де Ривера характерен тот путь, по которому последуют диктатуры в странах Латинской Америки - а именно, наличие хунты. В качестве хунты в данном случае выступала Военная Директория, куда вошли контр-адмирал маркиз де Магас, генералы Гомес Хардана - от Главного штаба, Альфонсо Вальэспиноса - от корпуса военных юристов, Луис Эрмоса - от артиллерии, Антонио Мальяндиа - от инженерных войск, Ф. Руис дель Портал - от кавалерии, Луис Наварро, Дарио Муслерас и Далмиро Родригес Педре - от пехоты. Президентом этой Директории стал Примо де Ривера. Военная верхушка полностью сохранила свои места в управлении страной и после ликвидации Директории. Образование Гражданского правительства было номинальным. Наиболее преданные Примо де Ривера генералы, такие как Мартинес Анидо и герцог Тетуанский, продолжали занимать высокие посты.
   Военно-монархическая диктатура предполагает наличие монархии, состоящей в тесной связи с военщиной. В Испании указанного периода существовала монархия в лице короля Альфонса XIII. Переживший несколько покушений, потерпевший поражение в испано-рифской войне, он желал любой ценой поднять свой авторитет в обществе, но диктатура не привела к желаемому результату, а наоборот, способствовала падению монархии. В книге "Испанские короли" высказывается мысль о стремлении короля отстранить от власти политиков старого режима - либералов и консерваторов, которые не могли поддерживать порядок в стране. Король превозносил заслуги диктатуры, всячески умаляя конституционную политику. Одной из крупнейших неудач диктатуры было разрушение либеральных и парламентских правоцентристских группировок, которые долгие годы поддерживали монархию. Главная же ошибка монарха состояла в том, что он пошел на предложения диктатора и институционализировал его режим, сохраняя диктатуру до конца 1929 года. Тем самым он вызвал враждебность тех, кто ему больше всех мог бы помочь: старых монархистских политиков, которых король шесть лет игнорировал и которыми пренебрегал. Поэтому многие из них заняли позиции, все больше сближавшие их с республиканцами.
   Одной из разновидностей военно-монархической диктатуры является бонапартизм, который в той или иной степени был присущ как испанской, так и российской монархии начала XX века, а также политике Отто фон Бисмарка в Германии. Этот термин употреблялся первоначально для обозначения военной диктатуры, установленной во Франции в 1799 году после Великой французской революции Наполеоном Бонапартом, и диктатуры Луи Бонапарта, пришедшего к власти в 1851 году после поражения Революции 1848 года. В дальнейшем термин был распространён на любую контрреволюционную диктатуру крупной буржуазии, опирающуюся на военщину и на реакционно настроенные слои отсталого крестьянства и лавирующую между борющимися классами в условиях неустойчивого равновесия классовых сил. Данное определение широко развивал В.И. Ленин, описывая революцию 1848 года во Франции или политику П.А. Столыпина в России. А трудах его содержатся различные формулировки сущности бонапартизма. В "Начале бонапартизма" Ленин писал, что основной исторический признак бонапартизма: лавирование опирающейся на военщину государственной власти между двумя враждебными классами и силами, более или менее уравновешивающими друг друга. Примо де Ривера, обещающий в один момент ликвидировать промышленный и аграрный кризисы, Альфонс XIII, первый заявивший о необходимости создать Гражданское правительство, видя падение народного доверия к Директории - все это приносило кратковременные результаты. Но когда Альфонс XIII, желая восстановить порядок в государстве, пошел на очередной маневр перед оппозиционными политическими силами и отправил Примо де Ривера в отставку, у него не осталось сил, на которые он мог опереться.
   Следующее ленинское определение: "Бонапартизм есть лавирование монархии, потерявшей свою старую, патриархальную или феодальную, простую и сплошную, опору, - монархии, которая принуждена эквилибрировать, чтобы не упасть, - заигрывать, чтобы управлять, - подкупать, чтобы нравиться, - брататься с подонками общества, с прямыми ворами и жуликами, чтобы держаться не только на штыке." Оно, на первый взгляд, уже не может быть применено в данной ситуации, поскольку испанская монархия, в отличие от французской, изначально не потеряла своей феодальной опоры. Но она потеряла ее непосредственно в период существования диктатуры. Нисето Алкала Самора, бывший монархистом, прочно утвердился на республиканских позициях и от имени республиканского комитета в 1931 году заставил короля принять ультиматум, в котором содержалось требование вместе с семьей покинуть страну. Почти все монархистские лидеры, за исключением Габино Бухаллаля и Хуана де Ла Сьерва, еще до подписания ультиматума настоятельно рекомендовали монарху покинуть страну. Генерал Санхурхо отказался защищать королевский престол. Но позиция последнего была связана не сколько с классовыми противоречиями, сколько со стремлением взять на себя роль диктатора без участия монарха в управлении страной, превзойдя в этом Примо де Ривера.
   Классиками марксизма-ленинизма было отмечено, что бонапартизм сочетает социальную демагогию с активной шовинистической пропагандой и агрессией, с политикой удушения демократических свобод и революционного движения путём широкого использования полицейско-бюрократического аппарата и церкви.
   Все это прослеживалось в диктатуре Примо де Ривера. Так, 18 сентября королевским декретом были установлены особые меры наказания (от шести месяцев заключения до расстрела) за выступления против единства нации, за не вывешивание национального флага, за применение в публичных выступлениях каталонского языка. Нарушителей предавали суду военных трибуналов. Декрет был проникнут духом испанского шовинизма. Были закрыты все культурные учреждения Каталонии, включая Каталонский культурный центр. Это было ущемлением не только национальных, но и демократических прав. Декретом от 21 сентября прекращали свою деятельность суды присяжных.
   Наполеон I тоже покончил с судом присяжных, но, в отличие от Примо де Ривера, он сделал это не сразу, а путем образования Министерства юстиции и дробления судебных и полицейских органов. Гораздо больше сходства диктатуры с бонапартизмом было в реорганизации органов самоуправления на местах. Декретом от 30 сентября Примо де Ривера распустил муниципальные советы. Вместо них создавались новые органы администрации, состоявшие из военных и, в меньшей степени, близких к Примо гражданских лиц. Глава администрации назначался непосредственно Директорией. Ранее, подобным образом Наполеон I ликвидировал все выборные должности в городах и деревнях, даже выборные собрания. "В каждый департамент министр внутренних дел должен был назначать префекта - владыку и повелителя, местного маленького царя. Префект назначал муниципальные советы, а также городских голов (мэров) в городах и коммунах (деревнях). Эти чины были ответственны перед префектом, который мог отрешать их от должности. Около префекта действовал чисто совещательный орган - "главный совет", от префекта зависящий, служащий исключительно для ознакомления префекта с нуждами департамента. Министр внутренних дел ведал всей административной жизнью страны, в его же ведомство включены были и торговля, и промышленность, и общественные работы, и еще многое другое, что потом постепенно было выделено Бонапартом в другие министерства", - именно так Е.В. Тарле описывал реформу самоуправления во Франции. В диктаторской Испании министр внутренних дел точно так же, как в наполеоновской империи, обладал большими полномочиями. Даже после образования Гражданского правительства генерал Мартинес Анидо не только сохранил за собой должность министра внутренних дел, но и все чрезвычайные полномочия, данные ему в период Военной Директории, когда страна была объявлена на осадном положении.
   В бонапартизме выделяется черта, характерная не только для режима Примо де Ривера, но и для фашизма и национал-социализма, иными словами, для всех авторитарных режимов, опирающихся на военную власть - это создание внутри общества добровольческих вооруженных объединений, которые поддерживают идеологию правящей верхушки и расправляются со всеми неугодными государству при помощи антигуманных и даже открыто террористических методов. Вполне разумеется, что за добровольным статусом и "общественными" началами стоят руководители силового аппарата государства. Наполеоновские добровольцы должны были очистить дороги Франции от разбойников, с чем они справились всего за полгода. А затем они участвовали в подавлении оппозиции, в частности, уничтожали в Вандее сторонников реставрации монархии Бурбонов, к династии которых принадлежал Альфонс XIII. В Испании действовали отряды "пистолерос", боровшиеся с анархистами и любыми попытками поднять бунт в низах общества. Еще до установления диктатуры они нанесли поражение анархистам, но их террор продолжался, поскольку они были организованы Мартинесом Анидо. Всячески поддерживались "соматен" и скаутские отряды. Но если в бонапартистской Франции начала XIX века вооруженные организации принесли результат по восстановлению порядка, то в Испании это вызвало всплеск антивоенных настроений среди населения. Испанцы увидели угрозу создания полицейского государства, и Примо де Ривера пришлось отозвать с мест военных делегатов, открыто руководивших бандами наемных головорезов.
   Аппарат контроля и надзора за деятельностью правительственных органов и должностных лиц в бонапартизме был примитивен, но, вместе с тем, достигал своей цели, несмотря на небывалый размах бюрократии. Это было дробление крупных государственных учреждений на множество мелких, которые следили за деятельностью друг друга. Е.В. Тарле писал, что Бонапарт с умыслом несколько дробил свою политическую полицию и стремился иметь не одну, а две или даже три полиции, которые наблюдали бы не только за гражданами, но и друг за другом. Он поставил во главе министерства полиции Фуше, очень ловкого шпиона, хитрого провокатора, пронырливого интригана, сыщика-специалиста. Но Бонапарт знал вместе с тем, что Фуше был готов его предать за высокую цену. Чтобы обезопасить себя с этой стороны, первый консул завел доверенных шпионов с узко очерченной задачей: шпионить за самим Фуше. А чтобы точно уловить момент, когда Фуше это заметит и постарается их подкупить, Бонапарт держал еще и третью серию шпионов, функция которых была следить за шпионами, наблюдающими за Фуше. В диктатуре Примо де Ривера такой способ контроля не получил успеха. Институт правительственных делегатов, представлявший собой агентурную сеть для осуществления контроля за исполнением власти на местах, который Примо считал своим аванпостом, окончательно вбивал клин между центральной и местной властью.
   Как уже было сказано выше, бонапартизм не выступал однородным явлением. Бонапартизм Наполеона III отличался от бонапартизма Наполеона I. Если Наполеон I принял конституцию для своей империи, в которой он обозначил для себя неограниченную власть, то Наполеон III, имея вокруг себя значительный круг республиканской оппозиции, не решился на такой шаг. И он отменил конституцию, хотя не переставал говорить о необходимости ее восстановления. Примо де Ривера поступил точно так же, когда заявил, что конституция может быть восстановлена только тогда, когда в стране наступит порядок. Несмотря на это, даже в 1925 году Примо считал, что страна еще как минимум три года способна существовать без конституции.
   Карл Маркс в статье "18 брюмера Луи Бонапарта" дал четкую характеристику сущности Второй империи: "Французская буржуазия противилась господству трудящегося пролетариата - она доставила власть люмпен-пролетариату с шефом Общества 10 декабря во главе. Буржуазия не давала Франции прийти в себя от страха перед грядущими ужасами красной анархии - Бонапарт дисконтировал ей это грядущее, когда воодушевленная водкой армия порядка, по его приказанию, 4 декабря расстреливала стоявших у своих окон именитых буржуа бульвара Монмартр и Итальянского бульвара. Она обоготворила саблю - сабля господствует над ней. Она уничтожила революционную печать - ее собственная печать уничтожена. Она отдала народные собрания под надзор полиции - ее салоны находятся под полицейским надзором. Она ввела осадное положение - осадное положение введено по отношению к ней. Она заменила суды присяжных военными комиссиями - ее суды присяжных заменены военными комиссиями. Она отдала народную школу во власть попам - попы властвуют над ее собственной школой. Она ссылала без суда - ее ссылают без суда. Она подавляла всякое движение общества с помощью государственной власти - государственная власть подавляет всякое движение ее общества. Она бунтовала против своих собственных политиков и писателей из пристрастия к своему денежному мешку - ее политики и писатели устранены, но ее денежный мешок подвергается грабежу, после того как ей заткнули рот и сломали ее перо". Иными словами, это означало, что наполеоновский режим обратил собственное оружие против себя.
   Это же произошло с диктатурой Примо де Ривера. Она опиралась на армию и рухнула в результате конфликта Примо с артиллеристами, которые не выдвинули ни одного политического лозунга. Они лишь требовали вернуть им школу и прежнюю систему назначения чинов. Диктатору удалось подавить волнения, но его авторитет среди военных безнадежно упал. Боролся Примо и с теми "писателями", о которых упоминал Маркс. Многие видные представители интеллигенции, такие как Мигель Унамуно, оказались в опале. На последнем этапе своей диктатуры Примо де Ривера был вынужден под предлогом "выпуска большого количества ненужных специалистов - юристов и врачей" закрывать университеты, так как против него выступали и профессора, и студенты. "Денежный мешок" Испании" - ее казна - обесценивался буквально на глазах. Ф. Камбо, представивший диктатору отчеты в ноябре 1928 года о состоянии экономики Испании, показал высокий уровень инфляции, стремительный рост цен, бегство капитала за границу. Привлечение иностранного капитала Камбо считал нецелесообразным, а действия по стабилизации песеты - запоздалыми и не имеющими смысла. Если в 1927 году один английский фунт стоил 27 песет, то в 1929 году его цена составила 35-37 песет. Примо де Ривера был вынужден пойти на отказ от государственного вмешательства в обмен валюты, но это не спасло испанскую экономику от падения. Генерал не желал отступать и всеми силами стремился удержаться за власть. Незадолго до отставки он предоставил королю и Национальной Ассамблее проект конституции, который не был принят. Сначала пала диктатура. А следом - и сама монархия.
   Из этого следует вывод, что диктатура Примо де Ривера в известной степени содержала в себе основные категории военно-монархического режима, каким являлся бонапартизм. Более того, диктатуру Примо де Ривера вкупе с монархией Альфонса XIII и монархию Луи Наполеона III Бонапарта роднила так называемая "имперская галлюцинация", когда при потере прежней сословно-классовой опоры существовала иллюзия в возрождение былой мощи при помощи одной лишь сильной руки диктатора. По законам цивилизационного подхода, иначе быть не могло - существовал мир Западной Европы, объединенный общей религией, родственными связями между династиями, системой духовных и материальных ценностей. Но страны Западной Европы тесно соприкасались с остальным миром, и в ходе этого взаимодействия, при выходе из относительно уравнивающего Средневековья, в каждой из них возникли специфические особенности. Потом началась борьба за передел мира, потребовалось значительное усиление власти, и из этой борьбы одни выходили победителями, стремительно уходящими вперед в своем развитии, другие же были вынуждены следовать за ними, проходя уже минувшие для тех этапы.
      -- 3. Признаки фашизма и диктатура Примо де Ривера.
   Понятие "фашизм" еще более широкое и разнообразное, чем военно-монархическая диктатура. Если чисто военная диктатура может быть разделена по двум путям: латиноамериканскому (усвоившему уроки испанских диктатур) и азиатско-африканскому (являющемуся во многом современной формой восточной деспотии), а военно-монархическая с некоторыми оговорками может приниматься как бонапартизм (когда монархия теряет свою классовую опору и начинает опираться на военную силу, лавируя между политическими группировками), то фашизм не имеет четких признаков. Создателем данной идеологии был Бенито Муссолини, который в своей "Доктрине фашизма" писал, что фашизм нельзя понять только по его практическим проявлениям -- как партийную организацию, как воспитательную систему, как дисциплину, -- если не рассматривать его в свете общего понимания жизни, то есть понимания духовного. Само слово "фашизм" происходит от латинского fascio - пучок, связка. Впервые связка прутьев как символ государственного единения была использована еще Юлием Цезарем, что позволило Муссолини, обладавшему имперскими амбициями, назвать Юлия Цезаря первым фашистом, а себя - достойным последователем его дела. Однако не стоит забывать, что в свое время последователем Юлия Цезаря (и даже его прямым потомком) обозначал себя русский царь Иван Грозный. Реформы Цезаря: создание новой законности, определение набора прав для населения, милитаризация и без того вооруженного государства, идея сплочения народа, система местного управления, подчиняющаяся вертикали сильной верховной власти - носили общеимперские признаки. В Италии же вплоть с середины XIX века существовали фасции - небольшие группы оппозиционных сил или организации ветеранов войн.
   Когда 28 сентября 1922 года в Италии в результате переворота к власти пришел Муссолини, а 1 ноября возглавил правительство, никто не смог дать адекватную оценку новой форме диктатуры. Ленин, Зиновьев и Радек увидели в нем антисоциализм и антикоммунизм, что положило начало определению любого авторитарного антидемократического режима как фашистского.
   В 1935 году на VII конгрессе Коминтерна болгарский коммунист Георгий Димитров дал следующее определение: "Фашизм--это наиболее реакционная, наиболее милитаристская и наиболее шовинистическая диктатура монополистического капитала". Димитров уже тогда справедливо подметил, что носителем фашизма была крупная буржуазия, милитаристские круги и люмпены, а не целая нация. К этому времени, в Германии уже пришел к власти национал-социализм, что позволило Димитрову сделать вывод о действительном происхождении фашистского строя.
   В "Доктрине фашизма" Муссолини решающую роль отдавал нации, вместе с тем утверждая, что не нация создает государство, как это было в прежнем, натуралистическом понимании, а государство создает нацию, давая ей моральное единство. Манифест Примо де Ривера назывался "К стране, к армии, к испанцам", который провозглашал начало создания Великой Испании, которая в перспективе будет нести в себе процветающее общество. Национальный вопрос в Испании стоял остро, и генерал решал его исключительно силовыми методами. Запрет каталонского языка и каталонской культуры были тому примером. Создать нацию при помощи государства предполагалось посредством умиротворения народных масс и создания универсальной партии, объединяющей в себе широкие слои населения. Такое положение содержалось как в действиях Примо де Ривера, так и в идеологии Муссолини. 7 ноября 1921 года Муссолини удалось организовать свое движение в партию ФНП (фашистская национальная партия), которой предстояло бы проводить политику умиротворения, сплотить все фашистские силы в единое целое, но на том этапе их политика провалилась. Среди провинциальных и прочих обособленных фашистских сил и их группировок не было четкой единой программы, и их деятельность строилась преимущественно на агрессивных началах. Примо де Ривера образовал свою партию "Патриотический союз" уже после совершения им военного переворота, но цель была общей - реализовать указанную в манифесте политику умиротворения и сплотить вокруг себя политические силы. Но и ему не удалось этого сделать. "Патриотический союз" не имел широкой социальной базы, в него вошли лишь верные генералу люди, подавляющим большинством которых были офицеры и "соматен". Политическая программа как таковая отсутствовала, никак не были отражены конкретные действия партии. Правда, 13 января 1924 года диктатор произнес речь, что диктатура будет заботиться о народе. Точно так же излагал свою позицию по отношению к народу и Муссолини, заявляя, что только он один способен защитить общество от хаоса. Оба они умолчали лишь одно - что законность в обществе нарушала их собственная военная организация, ведущая террористическую деятельность в соответствии с указаниями вышестоящих лидеров: "соматен" Примо де Ривера и армия чернорубашечников Муссолини.
   Муссолини опубликовал "Доктрину фашизма" только в 1932 году, на десятый год своего пребывания во главе государства, куда вошел весь его обобщенный опыт политической деятельности. Примо де Ривера, как оказалось, не мог создать ни сильной партии, ни сильной идеологии. Но оба понимали, что на одних первичных организациях власть построить нельзя, поэтому Примо де Ривера не отменил ни либералов, ни консерваторов, а социалист Ларго Кабальеро получил должность советника. Муссолини пошел дальше - ему удалось на время консолидировать фашистов с либералами и сообща принимать решения. Жизнь испанского социалиста Ларго Кабальеро спасло то, что он продемонстрировал лояльность к диктатуре, в то время, как итальянский социалист Матеотти, выступавший против Муссолини, был убит по дороге в парламент. Любые кровопролитные акции со стороны последователей Примо де Ривера и Муссолини сильно подрывали их авторитет. Убийство Матеотти едва не привело к смещению дуче, а конфликт испанского диктатора с артиллеристами положил начало закату его диктатуры. Все признаки противостояния в обществе наиболее остро сказывались на втором году фашистской диктатуры: Муссолини, пришедший к власти в 1922 году, столкнулся с первым крупным кризисом в 1924 году, а Примо де Ривера - с интервалом в один год.
   Ситуацию спасло то, что оба они обрели помощь покровителя в лице монархии. Муссолини удалось убедить короля в том, что если фашизм потеряет свою власть, то инициатива перейдет в руки социалистов и коммунистов, которые совершат антимонархический переворот. Так же Примо де Ривера заявил, что Военная Директория - единственный гарант существования монархии Бурбонов. Затем начались мероприятия, направленные на укрепление своей власти. Муссолини организовал в Италии корпоративную систему, сверху донизу охватывавшую итальянское общество. А Примо де Ривера пришлось пойти на формальные уступки, объявив о замене Директории на Гражданское правительство. Опыт введения корпоративной системы у Примо де Ривера тоже был, но не был удачен. Генералу, по мнению его сына, Хосе Антонио, не хватало диалектизма в мышлении.
   Необходимо уделить внимание и взаимоотношениям между двумя режимами. Ведь не прошло и месяца с прихода к власти Примо, как уже 10 октября итальянский посол докладывал Муссолини о готовности генерала установить с ним тесное сотрудничество. Предполагалось образование экономического, политического и военного союза. В частности, Испания и Италия сумели бы сообща решать колониальные вопросы, связанные с потерей их влияния на Африканском континенте. Сам Муссолини также стремился к союзу с диктатурой, видя для себя определенную выгоду. По его мнению, Испания и Италия были объединены общим выбором пути, поиском целей и задач. Наконец, вопрос о влиянии в Средиземном море - все это сближало лидеров. В ноябре 1923 года состоялся визит испанского монарха и генерала-диктатора в Италию, где Муссолини официально, с поднятой шпагой, объявил Примо де Ривера главой испанского фашизма.
   Когда экономика Испании пришла в упадок, Примо де Ривера решил воспользоваться козырной картой итальянского фашизма - насаждением корпоративной системы. С интервалом в один год с Италией, 26 ноября 1926 года, был издан декрет, согласно которому в стране в общенациональном масштабе устанавливалась корпоративная система. Разработка и внедрение ее были поручены министру труда Э. Ауносу, который много е перенял из итальянской модели. В основу испанского корпоративизма были положены "Хартия Д'Аннунцио", разработанная в 1920 году во время событий в Фиуме, а также корпоративный закон фашистской Италии от 3 апреля 1926 года. Кроме того, учитывался местный опыт введения корпораций в Каталонии.
   Таким образом, испанская корпоративная система имела свои особенности: если в итальянской был только один профсоюз рабочих и предпринимателей, то испанская допускала и существование классового профсоюза ВСТ. Влияние фашистской Италии проявилось в профессиональных организациях. Так, в Италии все профессиональные организации были сосредоточены в шести крупных отраслях национальной экономики. Но если итальянские профессиональные организации подчинялись дуче и фашистской партии, то в Испании они зависели от министерства труда. Учитывая структуру власти испанской диктатуры, это было не столь значительное различие - факт зависимости от воли диктатора был налицо в том и другом случае.
   Для итальянского фашизма и германского национал-социализма государственное регулирование экономики было важным условием существования государства. Для диктатуры Примо де Ривера это оказалось неэффективным. Господствовала бюрократия, кроме того, поднять доходы в государственную казну можно было лишь за счет многократного повышения налогов. В результате, капитал крупной буржуазии начал вывозиться за границу. Образование Внешнего банка только способствовало скорейшему бегству капитала. В итоге, испанская экономика к 1928 году потерпела крах, а в 1929 году страну охватили волнения.
   Следующим характерным признаком фашизма является антидемократизм. В Италии он проявился следующим образом: январским законом 1926 года фашистское правительство присваивает себе право издания декретов помимо воли парламента. Вслед за этим фашистский режим развертывается во всех полномочиях. "Чрезвычайные законы" следовали один на другим. Они запретили профессиональные союзы (за исключением огосударственных фашистских) и политические партии (за исключением одной фашистской); они восстановили смертную казнь за "политические преступления"; они вводили чрезвычайную юстицию (трибуналы) и административную (внеусадебную) высылку; коммунистическая партия была объявлена вне закона; органы местного
   самоуправления упразднялись: на их место встали назначенные правительством чиновники (подеста). Демократические свободы были отброшены. Оппозиционная пресса закрыта. Парламент, у которого отняли привилегию издавать законы, который лишили права контролировать действия правительства, стал ненужным. Но его сохраняли для "демонстрации единства" между "народом" и правительством (отчасти для внешнего мира). "Должный" состав парламента обеспечивался "реформой политического правительства", осуществленной в 1928 году. Реформа эта необычайно ярко изображала саму суть фашизма: страх перед народом и презрение к нему; приверженность к громкой фразе и непревзойденные образцы политического обмана, игра в "народность" власти и неприкрытая диктатура.
   Фашистский режим не может иначе держаться, кроме как средствами массового подавления, кровавыми расправами. Соответственно с этим определяется значение полиции, точнее тех многих полицейских служб, которые были созданы при режиме Муссолини. Помимо общей полиции существовали: "организация охраны от антифашистских преступлений" (ОВРА), "особая служба политических расследований", "добровольная милиция национальной безопасности".
   Для расправы с врагами режима были созданы особые комиссии, названные "полицейскими судами". Членами этих комиссий являлись должностные лица фашистского репрессивного аппарата: начальник полиции, прокурор, начальник фашистской милиции и др. Для осуждения не требовалось никаких иных мотивов, кроме подозрения в "политической неблагонадежности" Наиболее, важные политические дела рассматривались "особым трибуналом".
   Многие из вышеуказанных черт в более или менее выраженной степени проявлялись в диктатуре генерала Примо. Он имел право издавать декреты, имеющие силу чрезвычайных законов, правда, с той оговоркой, что их подписывал король. Эти чрезвычайные декреты уничтожили все демократические права и свободы в стране: была отменена конституция, НКТ признана незаконной. Кроме того, с роспуском кортесов была полностью ликвидирована парламентарная власть. На местах действовали военные чиновники. Военные делегаты координировали деятельность "соматен", одновременно осуществляя надзор за исполнением чрезвычайных законов. Судебная власть осуществлялась при помощи военных комиссий и военных трибуналов. Самым кровавым оказался второй этап диктатуры. Происходили стычки военно-полицейской системы с рабочими, студентами и даже военными. Аресты происходили по малейшему подозрению. Еще в сентябре 1923 года были арестованы все, кто состоял на примете у полиции.
   Неотъемлемым свойством фашистской диктатуры является внешняя экспансия. Муссолини заявлял претензии на то, чтобы возродить Римскую империю, Гитлер - Священную Германскую империю, а Примо де Ривера - Великую Испанию.
   Фашистская Италия требовала себе некоторые французские земли (Савойя, Ницца, Корсика), претендовала на Мальту, пыталась захватить остров Корфу, надеялась установить господство над Австрией (до союза с гитлеровской Германией), готовилась к захвату Восточной Африки.
   Во время осуществление этой программы, никак не соответствовавшей военной способности Италии, Муссолини удалось захватить слабую, отсталую Абиссинию (1936 г.), оккупировать Албанию (1938г.)
   В июне 1940 года Италия - партнер Германии и Японии по антикоминтерновскому пакту - объявила войну Франции и Англии. Спустя некоторое время она напала на Грецию. Итальянская фашистская пресса наполнилась обещаниями скорой великой афро-европейской Римской империи, однако конец был совсем не таким, как предполагалось. 25 июля 1943 года режим Муссолини пал.
   Примо де Ривера, помимо африканского вопроса, стремился к объединению всех народов, говорящих на испанском языке. При нем регулярно отмечался День испанской нации (12 октября). Активно устанавливались экономические, политические, культурные и военные связи со странами Латинской Америки. В 1926 году Примо де Ривера выступил с инициативой создания "Панамериканского союза", который должен был осуществить на практике идею паниспанизма. Правительства латиноамериканских стран благосклонно восприняли предложение Примо де Ривера и согласились на любое сотрудничество, не противоречащее Уставу Лиги Наций. Примо де Ривера активно поддерживали латифундисты, помещики и военщина тех стран. Испания устанавливала тесные связи и с соседней Португалией, где начиная с 1926 года также установился режим диктатуры, тяготеющий к фашизму. Правительство Португалии, так же как фашистская Италия, поддерживали колониальные притязания Испании на владения в Марокко и Танжере. Развивались культурные связи Испании и Португалии, строились линии коммуникации, такие как железные дороги и телефонная связь Мадрид-Лиссабон.
   Решающую роль в фашизме играют идеология и идеологическая пропаганда. Фашистская идеология в Италии являла собой попытку противопоставить "гнилому" европейскому либерализму государственническое начало. Государство, как считал Муссолини, не реакционно, а напротив, революционно, поскольку предвосхищает решение глобальных проблем, преодолеваемых либеральными демократиями путем соперничества партий, "резиновыми" полномочиями парламентов и безответственностью законодательных собраний. Кроме того, государство, по Муссолини, является воплощением бессмертного духа "нации", требующей расширения жизненного пространства. Общность крови, иерархия наций - структурирование этносов, говоря социологическим языком, лежит в основе фашизации общества.
   Муссолини часто произносил внешнеполитические речи и часто угрожал. Однако европейские дипломаты понимали, что угрозы дуче не подкреплялись военно-экономической мощью Италии. Любая внешняя агрессия фашизма, с его точки зрения, была оправдана, поскольку считалась избавлением народов от рабства.
   Н. Устрялов в своей работе "Итальянский фашизм", вслед за Камбо, говорит, что Муссолини, в отличие от Ленина, не был великим идеологом-теоретиком и мыслителем. Он был артистом действия, и эти зрелища приносили ему успех. Перед народными массами он любил подчеркивать свое незнатное происхождение, рассказывал о своем детстве, о том, как труд и честолюбивая служба позволили ему достичь высот. Муссолини усвоил антидемократические идеи Ницше и считал народовластие величайшим злом, потому что оно не позволяет действовать сильным, ведущим общество вверх. Доктрина фашизма содержала в себе установки общественной жизни - индивид не может существовать вне государства, поэтому интересы государства превозносились над интересами индивида. Кроме того, каждый индивид обязан жертвовать собой ради интересов государства, потому что именно государство сверху дает ему силу и возможность развиваться внутри себя. Либерализм и демократия не признают первенства государственных интересов, поэтому не могут создать сильное, по-настоящему развитое государство. Жизнь - это борьба, поэтому фашизм требует человека активного, который путем морального и физического совершенствования превращается в действенное орудие для осуществления фашистских идей государства. Сам фашизм в данном контексте означает единение всего народа.
   Фашизм, по мнению Муссолини, это и религия, в которой человек зависит не от воли бога, а от собственных действий. В идеологии фашизма есть определение его как исторического явления: общество должно опираться на свои исторические традиции, устои, обычаи, нормы морали. Фашистское государство, как синтез и единство всех ценностей, истолковывает и развивает всю народную жизнь, а также усиливает ее ритм.
   Вне государства, как отмечал Муссолини, нет индивида, нет и групп (политических партий, обществ, профсоюзов, классов). Поэтому фашизм был направлен против социализма, который историческое развитие сводил к борьбе классов и не признавал государственного единства, сливающего классы в единую экономическую и моральную реальность; равным образом фашизм был против классового синдикализма.
   Но в пределах правящего государства фашизм признавал реальные требования, из которых брали начало социалистическое и профсоюзное движения, и реализованы они были в корпоративной системе интересов, согласованных в единстве государства.
   Доктрину фашизма пронизывала идея возрождения народа, заброшенного и отодвинутого на второй план, создание империи, которая понималась уже не просто как сильное государство, обладающее военной мощью, но и как особая форма сознания человека, ощущающего себя частью этой империи.
   Примо де Ривера, подобно Муссолини и Гитлеру, был блестящим оратором. С трибун и в официальном печатном органе "Гассета" он призывал каждого принять участие в возрождении Испании. Выступая перед солдатами, он рассказывал им о подвигах испанского народа, любил освещать свою военную карьеру, начиная с военного училища в Толедо, заканчивая событиями войны в Марокко. Он внушал им, что долг каждого - охранять неприкосновенность диктатуры, потому что диктатура приведет их к победе. Примо де Ривера умел давать обещания рабочим и крестьянам. Обращаясь к ним, он говорил, что знает их тяжелое положение, но именно поэтому каждый рабочий, каждый крестьянин должен быть верным делу диктатуры, поскольку диктатура делает все, чтобы их жизнь в перспективе была не такой тяжелой. Была сделана ставка на право каждого развиваться в сторону благополучия, которое эксклюзивно предоставляла диктатура.
   Но умение произносить речи не действовало без материального подкрепления лозунгов. Народ встречал генеральские доклады без особого восторга, потому что все знали, что над ними находится полицейское государство, которое своими действиями с уклоном в итальянский фашизм лишь окончательно разрушает и без того шаткую монархию.
   Идеологическое давление Примо де Ривера на народные массы, несомненно, было. Обладая широкими полномочиями, он издавал декреты, затрагивающие все стороны общественной жизни. Он реформировал систему образования по своему усмотрению, вмешивался в вопросы культуры, устраивал гонения на представителей оппозиционной интеллигенции, но это не укрепляло позиции диктатуры. Видные представители интеллигенции, такие как Мигель де Унамуно и Хосе Ортега-и-Гассет оказывали гораздо большее влияние на сознание общества, чем пламенные речи Примо.
   На этом фоне выделяется работа Ортега-и-Гассета "Дегуманизация искусства", написанная в 1925 году. Он говорил, что искусство в новом мире отрывается от человеческой сущности: художник, создавая произведение, не испытывает чувств, не сопереживает вместе со своим героем, а стоит над ним. Теперь на место истинного чувства становится стиль. Стилей множество, но внедряясь в общество они не могут найти поддержки в обществе. Поэтому перспектива дегуманизированного искусства такова, что потребителями его станут только создатели - это будет искусство для узкого круга людей искусства. В аналогичной ситуации оказалось искусство управления государством, стиль которому задавал Примо де Ривера - оторванное от истинных стремлений, чувств и реалий испанского народа оно осталось искусством для его создателей.
   Таким образом, диктатура Примо де Ривера содержала в себе признаки фашизма, но этот фашизм не имел под собой даже той социальной базы, которая имелась в Италии и в Германии. Буржуазия в Испании была слаба и представлена распадающимся дворянским сословием, офицеры старой армии не желали мириться с порядками, диктуемыми им свыше генералом-выскочкой, колониальные и имперские интересы Испании не были удовлетворены. Фашизм Примо де Ривера был полностью искусственным явлением, охватившим только часть верхов и никак не затронувшим основную часть испанского общества.

Заключение.

   Режимы Мигеля Примо де Ривера и Бенито Муссолини не оправдали надежд общества и монархии и были ликвидированы теми же королями, которые допустили их к власти, поскольку в условиях полной ликвидации демократии государство неминуемо оказывалось на грани гибели. Классическая модель фашизма, существовавшая в Италии, хотя и опиралась на реакционные силы, по своей сущности не являлась ни реакционной, ни прогрессивной. Фашизм может адекватно оцениваться лишь как социокультурное явление, предполагающее коренную ломку устоев традиционного общества и насаждение новой системы ценностей, главными из которых являются две: государство, сливающееся с понятием "нация" и преобладанием роли первого, и его идеология, опирающаяся на культ силы.
   Диктатура Примо де Ривера содержала в себе признаки как военно-монархической диктатуры, так и фашизма. Остается открытым вопрос: как определить соотношение этих двух форм в оценке режима Примо де Ривера? Идеология фашизма включает в себя ряд положений, которыми руководствовался бонапартизм (как вид военно-монархической диктатуры): строительство сильной империи, опора на военные и антидемократические (первоначально, антиреспубликанские) силы, игра на патриотических чувствах народа, стремление одного человека управлять всеми сторонами экономической, политической и духовной жизни общества, сплоченного в единую и неделимую нацию. Специфичным здесь является то, что фашизм предполагает прямое воздействие на сознание народных масс посредством идеологической пропаганды и образует не сословно-классовую структуру общества, как бонапартизм, а принципиально новую систему элементов - однородных по сути, но призванных в установленном порядке выполнять свои обязанности во имя интересов государства.
   Режим Примо де Ривера не отвечал в этом отношении доктрине фашизма. В отличие от Муссолини и Гитлера, которые были выходцами из средних слоев общества и желали, при поддержке крупного капитала, развивать государство на основе сильного среднего обывателя, Примо де Ривера был потомственным дворянином (носил титул второго маркиза де Эстелья), и его политика, при поддержке крупного дворянского и церковного капитала, опиралась на верхушку испанской военщины, практически полностью сохранявшую за собой сословные привилегии.
   Испанский фашизм, равно как испанский коммунизм, не имел испанских корней. Распадающийся полуфеодальный строй страны требовал политических альтернатив, в поисках которых взгляды в ней неминуемо обращались к идеям и опыту других государств. Кроме того, сами эти государства, видя перед собой ослабевшую и отсталую Испанию, стремились распространить на нее свое влияние. Примо де Ривера и его сподвижники были заинтересованы диктаторским опытом Муссолини. Но Франсиско Франко, которого принято считать лидером испанского фашизма, на деле противопоставлял себя диктатуре Примо де Ривера. Уже в 1936 году были убиты франкистами многие видные сторонники Мигеля Примо де Ривера, занимавшие при нем высокие посты. В частности, ими был ликвидирован Хосе Кальво Сотело, правый монархист, который являлся автором самого антидемократического Провинциального устава 1925 года, устанавливающего преимущество военной власти на местах. Это объясняется тем, что, получив поддержку Гитлера и Муссолини, Франко стремился к пожизненной неограниченной диктатуре для себя (каудильо), уничтожая оппозицию как слева, так и справа, и не желал восстановления монархии в стране.
   Таким образом, следует вывод, что диктатура Примо де Ривера, хотя и включала в себя элементы фашизма, была по своей сути военно-монархической диктатурой, и власть ее пала практически одновременно с властью короля Альфонса XIII, оказавшись не в силах противостоять разложению феодального строя и справиться с кризисом монархии в Испании.

Список литературы.

   1) Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963. - 384 с.
   2) Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. М.: АСТ, 2003. - 244 с.
   3) Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. М.: АСТ, 2008. - 347 с.
   4) Випперман В. Европейский фашизм в сравнении. 1922-1982. -- Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000. -- 232 с.
   5) Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М.: Институт философии РАН, 2000
   6) Желев Ж. Фашизм. М., 1991. - 336 с.
   7) Галан Х. М. Крушение монархии в Испании. 1917 - 1931 гг. М, 1959.
   8) Троцкий Л. Д. Испанская революция.// Бюллетень оппозиции от 24 января 1931 г.
   9) Героическая Испания. / Под ред. Монина Д. и Теумина Э. -- Л.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. - 144 с.
   10) Гарсиа-Каселес К.К. Испанский фашизм: истоки и особенности. - М., 1989
   11) Зубок Л.И. Франция, Италия, Испания в 1918-1940-х гг. - М., 1945
   12) Назаренко Ю.Ф. Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005. - 400 с.
   13) Шталь А. В. Малые войны 1920-1930-х годов / А.В. Шталь. -- М.: ООО "Издательство ACT"; СПб.: Terra Fantastica, 2003. -- 544 с.
   14) Эренбург И. Г. Испанские репортажи 1931-1939 / Составители Попов
   В. В. и Фрезинский Б. Я. -- М.: Издательство АПН, 1986. -- 398 с.
   15) Сиснерос де, И. И. Меняю курс: Мемуары. -- М.: Политиздат, 1967. -- 431 с.
   16) Ситнина В. Испания поможет сблизить Россию, Евросоюз и США, 04.03.09 // URL / www.akm.ru
   17) Кальво Сотело Х. На службе государства. Мадрид, 1931.
   18) Chaintor J. History of Aragon and Catalonia. Cambridge, 1933. - 213 с.
   19) Shlomo Ben-Ami. Fascism from Above: The Dictatorship of Primo de Rivera in Spain, 1923-1930. Oxford University press, USA, 1983. - 454 с.
   20) Tamames R. Miguel Primo De Rivera Y Orbaneja. Barcelona, 2004.
   21) Устрялов Н.В. Итальянский фашизм. М.: Вузовская книга, 1999. - 192 с.
   22) Мусский И.А. 100 Великих заговоров и переворотов. М.: "Вече", 2004. - 480 с.
   23) Назаренко Ю.Ф. Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005./ Электронное издание.
  
   Ситнина В. Испания поможет сблизить Россию, Евросоюз и США, 04.03.09 // URL / www.akm.ru
   Випперман В. Европейский фашизм в сравнении. 1922 - 1982. Новосибирск, 2000
   Lerroux A. Al servicio de la Republica. Madrid, 1930; Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963. - с. 348
   Маура Г. Исторические очерки диктатуры. Мадрид, 1930.
   Кальво Сотело Х. На службе государства. Мадрид, 1931
   Троцкий Л. Д. Испанская революция.// Бюллетень оппозиции от 24 января 1931 г.
   Героическая Испания / Под ред. Монина Д. и Теумина Э. -- Л.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1936. - с. 17 - 23
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963. - с. 332 - 338
   Cimadevilla F. El general Primo de Rivera. Madrid, 1944
   Ratcliff D. F. Prelude to Franco. New York, 1957
   Shlomo Ben-Ami. Fascism from Above: The Dictatorship of Primo de Rivera in Spain, 1923-1930. Oxford University press, USA, 1983
   Tamames R. Miguel Primo De Rivera Y Orbaneja. Barcelona, 2004
   Желев Ж. Фашизм.// Преподавание истории в школе, 2000, N10, с.21
   Лапин Н.И. Пути России: социокультурные трансформации. М.: Институт философии РАН, 2000, с. 24-26
   Don Anos de Directorio Militar. Madrid, 1926, с.2 - 7
   Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. М.: АСТ, 2003, с.5
   Там же, с. 5
   Манекин В.В. Некоторые аспекты методологии квантификационного исследования
   менталитета.// Вестник МГУ, сер.7, 1992, вып.1.
   Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновении национальных государств. Соч., 2-е изд., т.21
   Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. М.: АСТ, 2003, с. 7
   Там же, с. 7
   Назаренко Ю.Ф. Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005
   Ортега-и-Гассет Х. Бесхребетная Испания. М.: АСТ, 2003, с. 5
   Назаренко Ю.Ф. Аграрный вопрос.// Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005
  
   Эренбург И. Испанские репортажи 1931-1939. М.:Издательство АПН, 1986, с. 11
   Гархиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с. 130 - 131
   Васильев М. Россия - Испания. Два пика революции между двумя мировыми войнами. / URL: scepsis.ru/library/id_529.html
   История новейшего времени стран Европы и Америки 1918 -1945. / под ред. Е.Ф. Язькова, М.: "Высшая школа", 1989, с. 228
  
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с. 131
   Там же, с. 131
   Мусский И.А. 100 великих заговоров и переворотов. М.: "Вече", 2004, с. 225
   Там же, с. 225
   Назаренко Ю.Ф. Испанская церковь к началу 30-х гг.// Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005
   Испания 1918-1972. Исторический очерк./ под ред. И. М. Майского. М.: Наука, 1975, с.11
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с. 134 - 135
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с. 132-134
   Там же, с. 133; "Diario Universal", 3.10.1923
   Tamames R. Miguel Primo de Rivera. Barcelona, 2004
   Героическая Испания. Л, 1936, с.14-16
   Героическая Испания. Л, 1936, с.14-16
   Назаренко Ю.Ф. Коммунистическая партия Испании.// Испанская революция и предательство сталинизма. Ростов-на-Дону, 2005
  
   Цицерон. О государстве, II, 56, 12.// Цицерон М.Т. Диалоги. О государстве. О законах. М.: "Ладомир"-"Наука", 1986
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963, с. 124
   Испанские короли./ под ред. Бернекера В.Л. Ростов-на-Дону: "Феникс", 1998
   Альфонс XIII Испанский и диктатура генерала Примо де Ривера.// Испанские короли./ под ред. Бернекера В.Л. Ростов-на-Дону: "Феникс", 1998
   Ленин В.И. Начало бонапартизма.// Соч., 5-е издание, т. 25, стр. 200
   Ленин В.И.. Соч., 4-е издание, т. 15. стр. 245
   Маркс К., Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта, Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд., т. 8; Энгельс Ф. Действительные причины относительной пассивности французских пролетариев в декабре прошлого года. там же; его же. Роль насилия в истории. там же, т. 21; Ленин В. И. Об оценке текущего момента. Полн. собр. соч., 5 изд., т. 17
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963, с. 142
   Тарле Е.В. Глава V. Первые шаги диктатора.// Наполеон. М, 1981
   Тарле Е.В. Глава V. Первые шаги диктатора.// Наполеон. М, 1981
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М., 1963, с. 144-145
   Маркс К. 18 брюмера Луи Бонапарта. М., 1953, с 124
   Departament of Overseas Trade. "Econimic Conditions in Spain". London, 1930
   Муссолини Б. Доктрина фашизма. Париж: "ВОЗРОЖДЕНИЕ" -- "LА RENAISSANCE"; 1938, с.3
  
   Муссолини Б. Доктрина фашизма. Париж: "ВОЗРОЖДЕНИЕ" -- "LА RENAISSANCE"; 1938, с.5
   Випперман В. Европейский фашизм в сравнении, с.50-52
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с.150
   Primo de Rivera J.A. Obras completas. Madrid, 1942, с.246
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с.206
   Maura G. Bosque historico de la dictatura, с. 51
   Кин Ц.И. Начало итальянского фашизма: Бенито Муссолини, социально-психологический портрет. Вопросы философии, 1988 г. N11, с.122-
   123
   Гарсиа Х. Диктатура Примо де Ривера. М, 1963, с. 241
   Мусский И.А. 100 великих диктаторов. - Москва: Вече, 2000
   Устрялов Н. Итальянский фашизм.
   Муссолини Б. Доктрина фашизма. Париж: "ВОЗРОЖДЕНИЕ" -- "LА RENAISSANCE"; 1938, с.4
  
   Ортега-и-Гассет Х. Дегуманизация искусства. М., 1991
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"