Аннотация: Влада даже не подозревала, какие события произойдут в её жизни 08/03/2024.
Влада решила, что сегодня на работу не пойдёт: как-никак, канун восьмого марта.
'Могу себе позволить, - зевнула она, вальяжно разлёгшись на диване, - Я сама на себя работаю'.
Действительно: Влада соответствовала своему имени и привыкла повелевать. Уже лет с четырнадцати, с ноутбуком уйдя из дома, зарабатывала себе на жизнь и пропитание самостоятельно, ибо очень хорошо соображала в программировании. Ей всегда везло, и она умудрялась одновременно и работать, и учиться, снимая при этом квартиру на свои деньги. И к тридцати девяти годам человеческой жизни в Санкт-Петербурге сформировалась настоящая Владислава, по левую руку которой была власть, а по правую - слава.
'Я сделала себя сама; я никому ничего не должна, - часто напевала она свою любимую песню в исполнении Лолиты'.
Светская львица, которая идёт по головам ради своих убеждений дома, на улице, в магазине и в ток-шоу; бизнес-леди, которая поедает конкурентов заживо и владеет сетью салонов красоты; ярая последовательница идей феминизма и матриархата, ратующая также за права ЛГБТ; успешная блоггерша, у которой несколько миллионов подписчиков и десятки миллионов просмотров; почти идеальная мать (правда, один из её мальчиков выведен путём ЭКО, а другой усыновлён).
- Да? - Нехотя подняла трубку Влада.
- Я тебе привёз подарок... Выгляни в окно! - Сказал знакомый голос.
- Такой же, как и на четырнадцатое февраля? - Ехидно съязвила дамочка. - Больше не звони.
К мужчинам Влада относилась настороженно и нелицеприятно, пренебрежительно и с предубеждением; вела себя с ними крайне независимо, высокомерно и отчуждённо - словно они и не люди вовсе, но скот, рабы. И детей растила соответственным образом.
'Если кто и будет пресмыкаться - то они, а не я, - пафосно заявляла Влада, - В двадцать первом веке править, главенствовать, верховодить будут исключительно женщины!'.
- Ну, кто там ещё? - Возмущённо бросила в трубку особа.
- Это я, Павлина... Владислава Кирилловна, я проконсультироваться хотела: у нас тут два резюме, а вакантное место барбера только одно.
- Вы беспокоите меня по таким пустякам? Сами, что ли, не можете определиться?
- Просто вы сами просили в исключительных случаях связываться непосредственно с вами. Одно резюме составлено неграмотно, мигрантом из Армении, другое - грамотно, но нашим, местным. Оба утверждают, что профессионалы высочайшего уровня. Кому отдать предпочтение? Дать каждому испытательный срок и выбрать из двух кандидатов одного?
- Бери первого! Он работать будет не покладая рук. И ныть не будет, что зарплата маленькая. Объективно и логично, что выгоднее взять на работу именно его, пока второй будет присматриваться да качать права. В двадцать первом веке белые больше не нужны...
Повесив трубку, Влада снова предалась своим размышлениям.
'Завтра мой день. Завтра я должна блистать, как королева. Мы отстояли этот праздник...'.
Но восьмому марта две тысячи двадцать четвёртого года в жизни Влады не суждено было случиться: вместе с детьми она разбилась в автокатастрофе, грубя, браня и матеря другого водителя-мужчину на чём свет стоит даже в последний день своей роскошной, но морально убогой жизни. Она так и не узнала, что виновницей ДТП была сама...
Очнувшись, Влада не поняла, где находится.
Какие-то просторные поля, луга; бесконечные пастбища и сенокосы. И невероятно чистый воздух!
- Что за Средневековье ещё? - поразилась она, вставая и отряхиваясь.
Её детей рядом не оказалось. Зато повстречался какой-то мужлан, неотёсанный чурбан.
- Ты чё здесь валяешься, как кобыла после родов? - Неприветливо окликнул он бизнес-вумен.
- А ты мне не тыкай, урод! - Яростно взвизгнула Влада. - Ты как со мной разговариваешь, придурок? Ты в зеркале себя видел? Тыкает он мне... Я потом так ткну, что ляжешь и не встанешь! Место своё знай вообще...
- Что-о-о?! - Взревел незнакомец, не на шутку разозлившись. - Да кто ты такая, женщина, чтобы в таком тоне разговаривать с Мужчиной?
Он немедленно подошёл ещё ближе и с размаху ударил её по лицу.
- Вы что делаете??? - Разревелась Влада, сразу перейдя на 'вы'. - Нельзя бить женщину...
- Кто сказал? - Рассмеялся незнакомец.
Бесцеремонно взяв Владу за волосы, мужлан поволок её по тропинке, с обеих сторон которой вскоре стали появляться избы, точно грибы после дождя.
Попаданку привели в избу, отличающуюся наибольшим убранством.
- Куда вы меня привели? - Хныча, растерялась феминистка. Слёзы струились по её уже не столь красивому лику, смывая дорогую 'стойкую' косметику и обнажая истину.
- Ты в доме верховного патриарха; скоро он прибудет. Веди себя тихо, дщерь, а то не поздоровится!
Оглядываясь, Влада заметила, что изба и впрямь справная. Здесь не сыро и не холодно; растоплена печь и пахнет свежей сдобой. Также она заметила, что люди, попеременно снующие вокруг неё туда-сюда, общаются между собой на современном диалекте русского языка, хотя внешне выглядят, словно какие-нибудь холопы-старообрядцы.
Пришло время, и в избу пожаловал хозяин, которому все от мала до велика поклонились в пояс - изба была просторной, и спокойно вмещала в себя дюжину взрослых и дюжину чад.
- Итак, я слушаю. Объясни, почему не трудилась в поле, как все мы.
- А я обязана? Я из двадцать первого века вообще-то! Я женщина совершеннолетняя и самодостаточная, и мне глубоко плевать на ваши средневековые порядки с высокой башни.
- С высокой башни, говоришь? - Сузил глаза верховный патриарх, чуть не поперхнувшись от такой наглости. - Вот туда-то мы тебя и справим! Строптивая, непокорная бабёнка... Ты всего лишь женщина, поняла? Мы же - Мужчины; Мужчины из будущего. Мы те самые выживальщики-сурвивалисты, которые уцелели после конца света в високосном две тысячи двадцать четвёртом году от Рождества Христова, и было это пятьсот лет назад. Мы - потомки великой цивилизации, потомки колонизаторов, остатки нормальных людей, сумевшие возродить патриархат на Мужском острове в Правильном государстве, и ты есть прах пред нами.
Влада не нашлась, что ответить на это - но если бы она не была связана, то вцепилась бы в эту рожу своими длиннющими когтями. Кусалась бы и царапалась, но своего бы добилась.
- Мы собьём с тебя всю твою спесь и гордыню, - пинали Владу Ратмир и Ратибор, таща по винтовой лестнице в большую и высокую чёрную башню. - Уж мы-то тебя приучим, перевоспитаем, поганка, дьяволица! Испокон веков, сотни, тысячи лет женщина знала своё место! И ты обретёшь своё. Через 'не хочу'; это уже вопрос решённый.
Сутки просидела Влада в темнице сырой, в этом чёртовом зиндане. Ни пищи, ни питья, ни нормального крова в виде комфортной, уютной кровати.
- Я хочу в туалет! - Крикнула она в темноту, в пустоту.
- Да ради Бога! - Ухнули ей в ответ. - Умеешь плеваться сверху на землю, которая взращивает урожай, и на людей, которые трудятся не покладая рук - умей и под себя ходить. Выскочка! Стерва!
- Выпустите меня! Что я вам сделала? Что вам от меня нужно?
- Мы отпустим тебя, мерзкая тварь и противная, вредная дрянь, только тогда, когда научишься правильно себя вести - в особенности с Мужчинами.
- Ага, щщас! Разбежалась... - Рявкнула Влада в пространство. - Замучаетесь пыль глотать! Женщина - не служанка! Не прислуга и не рабыня вам, 'Мужчинам'!
- Но и Мужчина не раб женщине!
- В смысле?!
- В прямом. Вспомни, какую жизнь ты вела до аварии, и задумайся, правильно ли ты поступала с Мужчинами, справедлива ли была по отношению к ним.
Влада вдруг задумалась. Нет, она ни о чём не сожалела - она и сейчас считала, что современная женщина должна быть именно такой, как она сама. Нет, она задумалась о другом.
'Что же это? Своеобразное чистилище? Наказание за прегрешение?'.
Само естество Влады как женщины противилось всё время находиться в пыли и грязи, среди сена и навоза в одинокой башне без окон и дверей, со спёртым воздухом и лазом, через который она самостоятельно не выберется, ибо у неё были связаны глаза, и блуждала она в туннеле, в лабиринте много вёрст, прежде чем оказаться здесь, в Богом забытом месте.
Тогда Влада решила пойти на хитрость. Она перестала поносить стражу (оставленную, видимо, на всякий случай, ибо ей всё равно отсюда не сбежать) и попросту умолкла.
'Безнадёжные деревенщины', похоже, клюнули на эту её уловку - сегодня гуси-лебеди сбросили ей сверху через амбразуру еду и питьё получше, а завтра она и вовсе идёт к верховному патриарху 'на поклон'.
- Исправилась ли ты, девица? - Такой вопрос ей задал глава Мужчин.
- О да, государь, - вела ту же линию Влада. А сама незаметно схватила давно приглянувшийся и лежащий позади неё на столе нож за рукоять и попыталась пырнуть хозяина избы в брюхо.
- Никак ты шельма?! Окаянная... - Зарычал зверь в своей берлоге.
И взял он эту упрямую, упёртую дамочку силой, взял жестоко и трижды - по воле, по прихоти и бонус. После, оплёванную, поруганную её выволокли из избы на площадь, к лобному месту. И заставили встать на колени и положить голову на какой-то трухлявый пень. Вот и рука палача тянется за острым топором...
- Довольно, - изрёк верховный патриарх, - ибо щедр и многомилостив Я даже к таким нравственно падшим, пропащим и заблудшим душам, живущим во грехе. Пусть идёт в поле и трудится, аки пчела; пусть после следует в избу, дабы сготовить пищу и выдраить полы. Далее пешком, без повозки с лошадью должна ступать к реке с коромыслом на плечах и набрать воды.
Владу подняли и повели прочь.
- Я тебя проучу! - Грозил Владе кулаком напоследок верховный патриарх! - Я тебя приучу к труду физическому и к речи вежливой! За все свои злодеянья Мне ответишь, ибо Я - глава теперь твоя и совесть. Отныне Я буду тебе и Ум, и Честь, и Достоинство.
Влада же выглядела жалко и только прохрипела что-то в ответ.
- Что? Что ты сказала?
Вокруг неё снова столпились, сгрудились люди.
- Я солгал. Мой народ из прошлого. Но Я бывал в твоём мире, мире будущего. Я видел, что происходит там. Я знаю, я помню, как разлеглась ты на своём диване вся такая-растакая, расфуфыренная, напомаженная вся! Отдающая не просьбы и поручения, но команды и приказы. Абсолютная гадина, 'вся из себя'. Королева красоты и начальница Мужчинам... Как бы не так! Отныне не Владислава ты, а Смирна, ибо смиренной быть должна. С Мужчинами - доброй, ласковой, покладистой. По первому же зову, по первому же требованию ублажать должна, ибо на Мужском острове ты, и Я здесь господин. Поняла?
- Поняла, - пристыженно кивнула та.
- Вот и замечательно, вот и прекрасно, - остался доволен ответом верховный патриарх.
Целый месяц дрессировали Мужчины несчастную Смирну, и обучилась она многим полезным ремёслам.
Ранее, бывало, закинет она в стиральную машину грязную одежду, насыплет необходимое количество порошка и прочего - и стирает машина сама да выжимает. Теперь же Смирна стирала вручную, и руки у неё стали крюки.
Ранее, бывало, задаст она программу круглому пылесосу - и катается тот по всему дому, очищая его. Теперь же Смирну можно было застать не иначе, как с метлою наперевес, да с ведром. И подметает, и тряпкой вымывает - всё на радость Мужчинам - которые вот-вот придут уставшими с охоты на бурого ведмедя.
Ранее, бывало, закажет она через Яндекс пиццу - и прибудет доставка немедля. Теперь же Смирна печёт караваи сама, обливаясь седьмым потом.
Ранее, бывало, сядет-посядет в креслице офисном, да пальчиками кнопки жмёт - теперь же загибается в поле ни свет не заря, вставая с первыми лучами Солнца и с первыми петухами, дотемна не разгибая спины.
'Господи, как же я устала, - буквально падая на пол, прошептала Смирна'.
'О Боге вспомнила? - нашлась тут совесть, - а про детей своих ты ещё помнишь? Не произноси имени Господа твоего напрасно! Дура...'.
И направилась она на поклон к верховному патриарху.
- Не поздновато ли спохватилась? - Изумился тот. - Один трудится в поле, другой в рабстве.
- Как это? - Опешила Смирна.
- Вот так. Один из них даже побывал на настоящей охоте и лицезрел, как разделывают тушу.
- Вы в своём уме? С ума сошли? Маленький ребёнок видел убийство реального медведя? Это же самая натуральная травма для мальчика! Нужно срочно связаться с психологом!
- Какой психолог, мамаша? Ты где находишься? Я видел смерть, мой отец видел смерть, мой дед видел смерть. Это обычное явление, к которому следует привыкнуть. Это жизнь, и это неизбежно. Так было, так есть, и так будет - хочешь ты того, или нет. Смерть ли человека, чужого али родного, или вовсе животного... От руки ли убийцы, или несчастный случай, или межплеменная военная распря... Это всё - ровным счётом то, что делает сильнее и крепче, что закаляет. От этого не убежать, и этого не нужно бояться. Это норма, и психолог в этой ситуации не нужен. Вы совсем, что ли, взбрендили в своём двадцать первом веке? Вы правда считаете, что растите и воспитываете правильно? Подрастает какая-то инфантильная цаца, которой до сорока лет (а то и всю жизнь) попу подтирают. Не пацан растёт, а рохля какая-то! Избалованная, невоспитанная, сопливая нюня, размазня и тютюха, но никак не Мужчина. Если с детства не заложишь основы, не вдолбишь ремнём, прутом и розгою верного пути - пиши пропало. Вот мы и пристроили твоего мальчугана, чтобы он с детства приучался к труду и обороне, смог себя защитить и обеспечить, а не ходить под ручку с психологом. Травма у него... Тьфу! У нас насчёт этого всё строго и правильно. У нас дети в девять лет и скот умеют пасти, и хозяйство вести, и тушу разделывать, и из лука стрелять, а ваши и в двадцать сидят себе, уткнувшись в смартфон, ни к чему иному не приученные. Им даже мусор лень вынести. Да будет тебе известно, что жизнь не состоит из одних лишь развлечений.
- А мой второй сын? Почему он в рабстве?
- Потому что он нигер. Ты ведь усыновила ребёнка из США, а негры США - это потомки рабов, которых веками вывозили из Африки батрачить на плантациях. Потомок раба - сам раб. К тому же у него кожа цветом, как человеческие испражнения. Неприятно рядом с таким находиться... Вот только не надо говорить про глобализацию и всё такое, хорошо? Припомни хоть одного учёного-негра! Не помнишь? И я тоже. Негры - они, знаешь ли, хороши в музыке и в спорте, а вот в работе... Как говориться, негр работает, пока белый за ним присматривает. То же и в отношении прочих, меньших в своей благородности рас. Каждому своё, понимаешь?
- Но тогда вы сами себе противоречите! Ратуете за истину и справедливость, якобы выступаете за равноправие, а на самом деле ужасающие расисты, мизогины и консерваторы, не способные меняться...
Тут перед Смирной всё начало плыть, и морда верховного патриарха почему-то стала точь-в-точь, как физиономия её ухажёра, который дарил ей подарки на Дни Рождения, Восьмые Марта и Дни Святого Валентина.
- Влада, Влада! - Тормошил её кто-то. - Влада, очнись...
Больничная палата, и она сама - на кушетке, над которой склонились её дети, доктор с медсестрой и ухажёр.
- Ты что-нибудь имеешь против цветных? - Слабым голосом спросила она у последнего, глядя на того внимательно, пристально и даже пронзительно. - Поднимал ли когда-нибудь руку на женщину? - И это были первые два вопроса, которые она задала после операции.
- Нет, конечно... Да что с тобой?
Влада отвернулась.
'Какой отвратительный сон... Или не сон?'.
Теперь у неё два пути: либо относиться к Мужчинам ещё хуже за причинённые ей тяготы, лишения, муки и страдания, либо извлечь из всего этого урок и пересмотреть свою жизнь в корне, поскольку на каждое действие найдётся противодействие - вдруг Мужчины в двадцать первом веке воистину ущемлены в своих правах и таким образом хотели донести через неё до всех женщин, что доминирование одних над другими (без разницы, кто в доминанте) ни к чему хорошему не приведёт, что к Мужчинам нужен подход, что они тоже люди, со всеми своими стремлениями, желаниями, увлечениями, талантами и недостатками, и владеть, обладать, руководить ими нельзя. Что женщина - не пуп земли, и за угнетение мужчин те могут восстать и произвести революцию. И что Восьмое марта - день не только прав женщин, но и их ОБЯЗАННОСТЕЙ.