Цыпленкова Юлия : другие произведения.

По воле богов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.23*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Во избежания обвинений в плагиате)) Фэнтезийная вариация вечной трагедии Уильяма Шекспира "Ромео и Джульетта". Клан вампиров и человеческое княжество решают наладить отношения и вступают в переговоры. На балу в честь прибытия людей молодой князь Арман Монтери влюбляется в дочь главы клана вампиров Эль Одариан. Закончен, но некоторые диалоги будут еще правиться.

   Глава 1
  
   Дворец гудел, как потревоженный улей тарагайских ос. День и правда был знаменательный. Клан Одариан один из первых принимал делегацию людей. ЛЮДЕЙ! Когда такое было, чтобы мы, Пьющие кровь, создавали союзы с деликатесами?! Но воля богов была недвусмысленна. Пятьсот лет назад Мрак покинул собственный мир, оставив его новым богам. С тех пор столько произошло изменений, что старики схватились за голову. И главное, это возведение людей в ранг равных нам рас.
   Первыми восстали демоны, не желая признавать власть вчерашнего собрата и его жены, бывшей человеком. Вечный Кианэл был краток. Он подавил мятеж и вынудил встать на колени перед своей супругой Пресветлой Мэйгрид. Свет во Мраке?! Даже люди, находившиеся ранее в ранге охраняемого стада, отнеслись с недоверием к своей покровительнице. Но прошло двести с небольшим лет, и они расползлись по миру, плодясь и множась, закрепляясь на новых позициях. Каждого, кто покушался на человека, ждала встреча с самой Пресветлой. Люди стали неприкосновенны, они проникли в торговлю, политику, их королевства и княжества укреплялись с каждым годом. Они пытались создавать союзы с доменами демонов, с кланами Пьющих кровь, со стаями оборотней. Но эти союзы высмеивались, делегации выпроваживались. Кому нужны люди? Слабые, хрупкие. Их короткий век напоминает жизнь мотыльков. Родились, вспорхнули, опылили своих женщин и сдохли.
   И тогда вмешался Вечный. Первыми пошли на союзы с людьми дроу. Эти дети подземелий, враждовавшие почти со всеми расами, не признававшие власть демонов, отрицавшие права доменов на земли, которые занимали королевства дроу, сделали этот шаг. Возможно, это было в противовес остальным народам Мрака, но они выиграли! Торговля принесла подземным немыслимые прибыли, люди укрепились за счет их оружия. Люди стали единственными, кого дроу пропускали на свои территории, не взимая немыслимой дани. Они даже стали смешиваться с людьми, вступая в браки. Их отпрыски основали Сумрачное княжество, которому благоволила Пресветлая. И именно с этим княжеством решил заключить союз клан Одариан.
   Внешне жители княжества походили на людей. Может, немного смуглей, чем их остальные собратья. Черты лица разнились, но все же это были люди, которым досталась сила и ловкость дроу. И все равно слишком слабые. Глава клана Одариан решил одним из первых среди Пьющих кровь исполнить волю богов. Благоволение их велико, гнев страшен. И теперь мы готовились встретить тех, на кого еще две-три сотни лет назад смотрели с глубоким презрением.
   Я, Эль Одариан, до сих пор не могу воспринять их хотя бы вполовину равными нам. Мой брат, сын второй жены нашего отца, главы клана, Элион ненавидит их даже больше меня, но отец велел терпеть, сжать клыки и терпеть. Выдавливать из себя лицемерные улыбки, что может быть хуже?
   В покои вошла мать.
  
   - Эльмина, все уж собрались в парадной зале, и ждет тебя отец.
   Желает он, чтоб ты стояла рядом, когда прибудут гости во дворец.
  
   Я повернулась к ней и решительно взглянула в чуть раскосые темно-зеленые глаза.
  
   - Не выйду, мать, так и скажи отцу.
   Мне мерзки эти существа, что отравляют мир своим дыханьем.
   Мне оскорбительны тепло их тел, нескладность их фигур.
   Не выйду! Иных пусть ищут дур.
  
   Она недовольно покачала головой.
  
   - Отец твой будет в гневе, дочь. Должна ты быть покорной,
   послушной и не вздорной. Одариан ты!
   Честь клана - не пустые звуки.
  
   - Честь клана, дочь его главы - слова, лишь праздные слова!
   И какова же им цена, коль в гости едет к нам еда,
   и пожимаем мясу руки?
  
   - Дочь!
   - Мать?
   Она не выдержала моего взгляда и отвернулась.
  
   - Быть по сему, скажу, что будешь позже.
  
   Сказав это, мать развернулась и вышла. Я оскалилась, глядя ей вслед. Третья жена моего отца была из младшей ветви клана. Одна из слабейших. Почему глава клана обратил внимание на такую, наверное, не понял никто. И, тем не менее, моя мать оставалась любимейшей из трех жен Эльмара Одариана, а я его любимым ребенком. Вторая жена отца наиболее сильная, и я бы хотела быть такой же, как Элион. Он могуществен, красив, невероятно силен и вынослив. А я дочь своей матери, даже цвет глаз унаследовала от нее. И ростом ниже всех Пьющих кровь нашего клана. Тоньше всех, совершенно хрупкая. Меня это убивает! Наверное, если бы не белая кожа и клыки, я была бы похожа на человеческую женщину. Это тоже меня убивает. Может, поэтому я не хочу оказаться рядом с толпой деликатесов, что сейчас пересекает нашу границу.
   Послышался звук шагов, я обернулась. Это был Элион. Он остановился у двери, опираясь плечом на косяк. Я приветливо улыбнулась ему.
  
   - Идем, сестра, так повелел отец.
  
   Я решительно мотнула головой.
  
   - Не сделаю я шага. Хоть миру пусть придет конец.
  
   Брат отлепился от косяка и не менее твердо ответил:
  
   - Так надо, Эль. И хоть претит мне эта встреча самому.
   Но нужно это нашему отцу.
  
   - Я ненавижу ЭТИХ!
  
   - Как мне слова твои понятны, они правдивы и приятны,
   но мы должны, так лорд наш первый приказал.
  
   - Но выдержать позор как не сказал.
  
   Его едва уловимые шаги приблизились ко мне и тонкие белые руки, в которых пряталась неимоверная сила, легли мне на плечи. Брат прижал меня к своей груди и склонил голову, целуя в макушку.
  
   - Малыш, так надо, то нужда, не воля.
   Будь умницей сестра, слова мои услышь.
  
   - Мне не по нраву прозвище - малыш!
  
   Воскликнула я и вырвалась из объятий Элиона. Брат усмехнулся и сделал вид, что качает младенца. Но стоило мне и вовсе разозлиться, как поддразнивать меня закончил и произнес с легкой улыбкой, снова приближаясь ко мне.
  
   - Сестра, есть новость у меня одна, приятной быть тебе должна она.
   Сегодня Ройх, прославленный любитель крови,
   просил отца о вашем с ним союзе.
   Как новость?
   Что же ты уже не хмуришь брови?
  
   Я порывисто обернулась и испытующе посмотрела на него. Ройх? Сам Ройх? Второй после Элиона? Да он издевается надо мной! Что такому шикарному вампиру может понадобиться от такой пигалицы, как я?! Но брат продолжал улыбаться, кивая в знак подтверждения. Элион подмигнул:
  
   - Он в зале ждет со всеми вместе.
  
   - Что же сказал отец о дочери - невесте?
  
   Волнение сдержать оказалось практически невозможно. Ненавижу свою эмоциональность!
   - Сказал, решать тебе
  
   - Ну, хорошо! Сейчас спускаюсь.
   Но на людей смотреть я зарекаюсь!
  
   - И не смотри. Я сам буду поодаль.
   Мне вид их мерзок, как тебе.
   Но любопытно, знаешь, мне.
   О чем же думал наш отец?
  
   - Что пред богами будет молодец.
  
   Брат засмеялся и покинул мои покои. Я метнулась к зеркалу в тяжелой золоченой раме и с пристрастием осмотрела себя. Отражение ответило недовольной гримаской на моем лице. Из всего, что явило мне зеркало, я была довольна лишь копной черных, как смоль волос. Остальное выглядело хрупким и жалким. Темно-зеленый шелк, в цвет моих глаз, обтягивал тонкую талию, расходясь от округлых бедер мягкими складками. Грудь, несколько больших размеров, чем у остальных Пьющих кровь женщин, но такая же, как у матери, заметно выделялась. И это вызывало чувство стыда. У меня вообще было слишком много чувств, непозволительно много для обитателей нашего клана. Иногда я подозревала, что все это следствие связи кого-то из предков матери с кем-то из других рас. Очень надеюсь, что во мне нет человеческой крови. Тяжело вздохнув, я покинула свои покои и спустилась в парадный зал.
   Отец бросил на меня взгляд, и черты его гордого утонченного лица заметно посветлели. Он поманил меня к себе, но я, решительно покачав головой, отошла в тень, стараясь оставаться незамеченной человеческой делегацией. Впрочем, это ложь. Я сама не желала их видеть.
   Поискав взглядом Ройха, я недовольно закусила губу, заметив его в компании одной из первых красавиц клана, Дорной. Ее высокая гибкая фигура всегда вызывала мою откровенную зависть, как и глаза насыщенного бордового цвета. Ройх и Дорна смеялись, увлеченно болтая о чем-то. Они смотрелись великолепно, и я бы меньше удивилась, узнав, что он просил о союзе с моей троюродной сестрой, а не со мной. Но вот она скользит по мне взглядом, что-то говорит с явной насмешкой, и мечта моего детства и юности, оставляет первую красавицу клана, чтобы подойти ко мне. О, Ройх... Едва не застонав, я поспешила отвернуться и даже спрятаться, как бы глупо это не выглядело.
   - Эль, - остановил меня Ройх одним только звуком своего голоса.
   Внутренне собравшись и напустив на себя независимый вид, я медленно повернулась и вежливо улыбнулась, не обнажая клыков. Показывать зубы допускается только среди близких родственников, потому что здесь нет угрозы. Для всех остальных оскал, как знак угрозы. Ройх подошел ко мне и склонился в поклоне.
  
   - Прекрасная Эльмина, дня мрачного и крови алой.
  
   - Пусть Мрак пошлет тебе удачу, Пьющий кровь.
  
   - Как нравится тебе все это, Эль?
   Расшаркиваться, улыбаться вновь и вновь.
  
   - Отец овеян будет славой.
  
   Скептически фыркнув и выказав тем свое отношение к подобной славе, я посмотрела на Ройха. Ему так же, как и всем вампирам, не нравилась идея союза с людьми. Но кто-то относился к происходящему спокойно, как отец. А кто-то с ожесточением, как я и Элион. Ройху была ближе позиция отца, но некоторое раздражение все же наблюдалось.
  
   - Там Дорна уж клыки себе сточила,
   тебя заждалась верно, подойдешь?
  
   - Она найдет себе занятье без меня.
   А мне ответ услышать нужно от тебя.
   Ты ведь не против?
  
   Равнодушно отмахнулся один из прекраснейших Пьющих кровь, а мое сердечко, чей ритм был быстрей, чем у моих собратьев, окончательно пустилось в пляс.
  
   - Не против, так чего ты ждешь?
  
   - Сегодня говорил я с первым лордом.
  
   - О чем?
   О, боги, дайте сил казаться гордой...
  
   Последние слова я прошептала, скрывая свое волнение. Но ответа так и не дождалась, потому что дверь распахнулась и бес, цокая копытами по каменному, отполированному до зеркального блеска, полу, вошел и поклонился главе клана.
  
   - Посланники из княжества Монтери!
  
   И вошли они, наполнив зал запахом своих тел. Ноздри всех, абсолютно всех Пьющих кровь, затрепетали, и глаза блеснули голодом, но... Но лорд Одариан едва заметно повел плечами, и дружное сглатывание утонуло в таком же дружном кашле. Я не закрывалась кашлем. Во-первых, меня не было видно, а во-вторых, я реально смотрю на этих созданий. Это еда! А перед едой расшаркиваться глупо. Кривая ухмылочка скользнула по тонким губам Ройха, и рука неожиданно легла мне на талию, увлекая за портьеры, пока все были заняты лицемерием.
   Я охнула, но не посмела сопротивляться тому, о ком мечтала долгими девичьими ночами. Да и как можно противиться столь завораживающей силе? Я стояла и ждала, когда он скажет о своем разговоре с отцом, когда эти губы, под которыми скрываются острые, как кинжал, клыки, коснуться моих губ, становясь доказательством его намерений.
  
   - Прекраснейшая Эль, о нашем браке я просил отца.
   Ответ велел он спрашивать тебя.
   Теперь прошу, Эльмина, скорее дай ответ желанный,
   не отложив в копилку долгих дней,
   готова ль стать ты матерью моих детей?
  
   - Так неожиданно все это для меня.
   И что ответить, я не знаю...
   А, кстати, никогда не замечала,
   чтобы тебя я привлекала.
  
   Портьера неожиданно откинулась, и к нам скользнул Элион. Он как-то зло взглянул на Ройха, после рыкнул мне, чтобы не вела себя вызывающе и вытолкал обратно в зал. И поведение моего брата было нелогично. Не так давно он намекал мне именно на то, что я смогу пообщаться с Ройхом, а сейчас сам же и помешал нам. А я только распахнула ушки, чтобы услышать жаркие слова от холодного вампира! Обиженно фыркнув, я выскользнула из зала, пока отец был занят обменом пустых и напыщенных фраз с главой человеческой делегации.
   За пределами зала деловито сновали бесы. Мне поклонились и поцокали дальше. Я проводила взглядом трех бесовок, заканчивавших подготовку гостевого крыла, куда было решено поселить людей. Отец сознательно удалил их от жителей дворца, во избежание, так сказать, спорных ситуаций. Он и охрану поставил такую, какой не было и у его покоев. Впрочем, ему-то особой охраны и не требовалось. Кто рискнет напасть на первого лорда клана, сильнейшего из Пьющих кровь? А слабым человечкам надо. Я презрительно скривилась и вернулась в свои покои, чтобы переодеться к балу.
   Теперь я решила на него идти, наш разговор с Ройхом не закончен, и я собиралась выглядеть так, чтобы затмить всех красавиц клана. Тут же усмехнулась. Не дано, просто не дано. И с этим нужно смириться, и все же я хоть немного хочу убрать изъяны своей внешности, и у меня припасено несколько уловок.
  
   - Рени, - позвала я, и моя прислужница вошла в покои.- Мне нужно переодеться.
  
   Бесовка поклонилась и поспешила к потайному отделению гардероба. Вскоре она извлекла оттуда жесткий корсет и туфли на высокой подошве. Мы прятали их, потому что мать, однажды увидевшая, как я примеряю их, отчитала меня, но, встретившись с привычной холодностью, рассказала отцу, и он устроил мне разнос, велев выбросить и не прятать то, чем наградили меня боги. Если бы боги были более милостивы, то я бы родилась копией отца, а не моей матери со смешанной кровью!
   Рени затянула меня в корсет, призванный затянуть грудь, спрятать эту ненужную плоть от благородных глаз вампиров. Бесовка старалась, я кривилась, но терпела, и Рени не выдержала:
  
   - Вам больно, госпожа моя!
  
   - Молчи, прислужница, не говори под руку.
   Сегодня день свершения мечтаний,
   и среди Пьющих кровь созданий,
   должна затмить всех прочих я.
  
   - Вы, госпожа, гневите небо.
   Коль дали б мне такую боги грудь.
   Нашла б ей применение как-нибудь.
   Волнительные формы ваши
   затмили всех иных вампирш.
   А вы стенаете все ежечасно,
   на вас никак не угодишь.
  
   - Ты кровососами еще нас назови,
   как те мешки внизу, наполненные кровью!
   Или того похуже - упырями.
  
   Мы не признаем этих названий. Демоны называют нас вампирами, люди кровососами, а некоторые и вовсе упырями. Но мы Пьющие кровь, и все же приходится мириться с общемирным наименованием нашего вида. Но от своей прислуги мы требуем называть нас - Пьющие кровь и никак иначе!
  
   - Прошу прощения, госпожа моя.
   Вас раздражать не собиралась я.
  
   Я вытянула руки, позволяя платью, сшитому специально под мои ухищрения, скользнуть на тело. Подплечники делали меня немного мощней, корсет скрылся под алой тканью, сделав меня почти плоской. Длинный подол, рассчитанный на высоту подошвы, скрыл туфли. Зато волосы рассыпались по плечам, их достоинства я скрывать не собиралась. Ну, вот я и готова, осталось дождаться бала. Выдержать бы...
   Дышать становилось все тяжелей, грудь болела все сильней, но я терпела. Красота достойна жертв, а я устала проигрывать на фоне более счастливых соплеменниц. Рени несколько раз заходила, чтобы проверить меня. Правда, каждый раз скрывала свою заботу под предлогом небольших дел. Она знала, что я буду недовольна. Я не человек и даже не дроу, и не оборотень! Я могу замереть на несколько суток, замедлить ритм биения своего сердца, понизить температуру тела, находясь на охоте... Только на охоту меня не берут, но это не мешает мне учиться вампирьим наукам. Я могу даже отключить сознание, чтобы выглядеть, как мертвая. Этому меня не учили, сама научилась от нечего делать и опробовала на Рени. Она визжала, как резаный дарх, пока я не открыла глаза. А потом посмела со мной не разговаривать целую неделю, мерзавка. Это тоже наш секрет, как и корсет с туфлями и специальным платьем.
   Элион пришел за мной.
  
   - Сестра, готова ты уже?
   Иль как другие дамы предпочтешь пред зеркалом полдня вертеться,
   стремясь собою наглядеться?
  
   Я кивнула, боясь открыть рот, чтобы не застонать. Муки становились невыносимыми.
  
   - Ты странно выглядишь, в глазах застыли слезы.
   Опять о Ройхе одолели грезы?
   Ужели плакать взрослой леди можно?
   Эль, что с тобой? Бледна ты невозможно!
  
   - Все хорошо, сейчас я встану.
   Брат, верь мне, лгать тебе не стану.
  
   - Сестра, но ты мне лжешь!
   Тебе нехорошо, уже колотит дрожь.
   Рени! Беги сюда, бесовка! Что с госпожой?
  
   Бесовка вбежала в покои и замерла, склони голову.
  
   - Ее уловка.
   Красивей всех желала быть,
   корсет велела нацепить.
   Должно быть, сжал ее он сильно.
   За грудь свою вампирше стыдно.
  
   - Корсет? Эльмина, что за глупость?
   Прекрасно слажена, одарена богами,
   и прятать это чудо просто трусость.
   Приду я через четверть часа, будь готова.
   И выбрось к арху мерзкие оковы.
  
   Он ушел, я посмотрела на Рени. Рогато-копытная предательница смотрела на меня совершенно невинными глазами.
  
   - Убью, - пообещала я, и мое платье слетело с меня.
  
   - Что боги делают, все к лучшему обычно.
   А без него дышать вам будет легче и привычно.
  
   И отшвырнула подальше мой корсет.
  
   - Ах, так! Ну, так неси мне платье из столицы,
   из лавки демонессы Адалины.
   Сейчас увидят все достоинства Эльмины!
  
   Рени неодобрительно покачала головой, но достала требуемое. Глубокий вырез показал грудь, охваченную кружевным бюстом, во всей "красе". Подол платья, падающий свободными складками до пола, при движении открывал одну ногу до бедра. Специально буду танцевать! Не хотели, чтобы была, как другие вампиры, буду, как развратные демонессы. Черные волосы перехватила белоснежная лента. Высокую подошву сменил невысокий аккуратный каблук. Готова!
   За четверть часа мы вполне справились. Элион вошел, точный, как всегда, окинул меня взглядом и нахмурился, но я стремительно направилась на выход, уже не обращая на брата внимания. Недовольный Элион подал мне руку, и мы спустились по лестнице, прошли несколько переходов и оказались в танцевальном зале. Гостей уже накормили. Отец решил не устраивать совместных застолий, опять же во избежание спорных ситуаций.
  
   - Ты лучше не нашла наряда.
   Со мной весь вечер будешь рядом.
  
   - Мне нужно с Ройхом объясниться.
   Наряд для этого годится.
  
   - Я поведением твоим займусь!
  
   - Ах, брат, нисколько не боюсь.
   Я ведь уже почти жена,
   осталось лишь ответить - да.
  
   Элион смерил меня гневным взглядом, я фыркнула и снова взяла его под руку.
  
   * * *
  
   Перед входом в зал мы оба глубоко вдохнули, но аромат человеческой крови все равно подобрался, защекотал ноздри, заставил желудок болезненно сжаться. Рот наполнился слюной, и клыки стали мешать в плотно сомкнутом рту.
  
   - Как можно на союз с едой
   идти из прихоти одной?
  
   Прошипел брат, страдая от тех же ощущений, что и я.
  
   - Дай боги, это ненадолго.
  
   - Уж в этом я тебе клянусь.
   Испорчу людям я союз.
  
   Отчеканил Элион, окидывая зал хищным взглядом.
  
   - Подаришь мне свой первый танец?
  
   - Ах, вот как! Что ж, станцуем, братец.
  
   На мою язвительность Элион ответил насмешливой ухмылкой. Что примечательно, танцевали Пьющие кровь, люди стояли в стороне, с интересом наблюдая за парами. Может, дело в том, что танцы были наши. Элион поднял руку, вынудив меня чуть ли не встать на носочки, чтобы достать до его пальцев. Брат чуть виновато улыбнулся и опустил руку ниже. "Ишар" - быстрый танец, наполненный кружением партнерши. Представила, что сейчас мои ноги будут обозревать не только вампиры, и уже жалела о своей выходке. Тем более, я выделялась на общем фоне уже только цветом своего одеяния. Остальные дамы облачились в золото, красное и темно-бордовое. И тут я, как бельмо. Да еще с "достоинствами" и ногами.
   Зазвучала музыка, сначала медленная, неспешная, когда пары делали первые шаги. Шаг, подтянули вторую ногу, еще шаг и вновь плавно приставили вторую. Еще несколько тактов и все меняется. Я кружусь, подол распадается, и я прикинулась мертвой. Ну, не совсем, просто сделала вид, что я где-то далеко-далеко, а танцует кто-то другой. Ну, совсем не я.
   Предательский кровоток, бежавший быстрей, чем в жилах остальных вампиров, окрасил щеки, делая меня совсем похожей на мешок с кровью. Противно, от себя противно, но деваться некуда, и я, сделав несколько приставных шагов, вновь кружусь, привлекая всеобщее внимание. Но я же Одариан, я дочь первого лорда, в конце концов, потому поджала губы и с достоинством закончила танец. Мы с братом поклонились друг другу, и я заметила легкий румянец на его щеках. Это было невероятно. И мне стало совсем не по себе, Элион стыдится за меня.
  
   - Брат, проводи меня до места, я с общих глаз уйти хочу.
  
   - Станцуй со мной еще.
  
   - Ну, вот уж нет. Я больше не танцую.
   Брат, нет, я вовсе не шучу!
  
   И я спешно покинула его, не дожидаясь ответа, чтобы в тихом месте переждать возможный скандал. Но, не успела дойти до скопления Пьющих кровь, за которыми я надеялась спрятаться, как путь мне преградил Ройх. Он с интересом разглядывал мой наряд, затем, молча, протянул руку. И вновь я не смогла противиться, вложила свою ладонь в его пальцы, сомкнувшиеся с неожиданной силой, и я вновь оказалась на середине зала.
  
   - Эльмина, выглядишь отлично!
  
   - Ну, что ты, Ройх, все как обычно.
  
   Я независимо хмыкнула и положила ему на плечо ладонь Полилась мелодия, и пары начали новый танец. Я с ужасом определила "валион", один из наиболее смелых танцев. Вечный, еще несколько па и... Моя нога, именно та, что пряталась за разрезом, взлетает на бедро Ройха, и его пальцы скользят по обнаженной коже. Наши взгляды встретились, и я поняла, что ему происходящее доставляет удовольствие. До конца танца, наши взгляды так и не отрывались друг от друга. Результатом чего стала странная выходка Элиона. Он подскочил к нам, едва отзвучали последние аккорды, и, не дав мне перемолвиться и словом с тем, кто просил о нашем союзе, утащил меня в сторону балкона.
  
   - Безумная! Тебя пожрали взглядами своими,
   и наши, и людское мясо!
   Как смеешь ты показывать себя?
   Дочь лорда и такой позор!
   Я видел их голодный взор!
  
   - Ты слишком завышаешь цену.
   Для Пьющих кровь невзрачна, словно мышь.
   О прочих даже говорить не стоит.
   Еда и есть еда, на блюде хоть лежит,
   а хоть живая стоя смотрит.
  
   - Сестра!
  
   - Брат.
  
   - Марш к себе в покои!
  
   - Ну, вот еще, я только разошлась.
   Я буду танцевать и дальше.
   А чтобы не орал, могу с тобою.
  
   - Потом поговорим.
  
   Взбешенный Элион стремительно покинул меня, а я остановилась и осмотрелась, отыскивая взглядом Ройха. Он вновь танцевал, но теперь с Дорной. Меня перекосило от злости на этих двоих. Ройх, моя мечта, вновь улыбался первой красавице клана и, кажется, не сводил с нее глаз. Конечно, там есть на что посмотреть... Да и пошли они оба.
   Гордо вздернув подбородок, не такой острый, как у других Пьющих кровь, я направилась к отцу, готовая выслушать его отповедь. Глава клана разговаривал с одним из кусков мяса с кровью. Они чему-то даже смеялись и выглядели очень мило, словно старые приятели. При моем приближении гость вскинул голову, и я была вынуждена задержать дыхание, потому что желудок вновь свело спазмом. Мужчина улыбнулся и склонил голову в приветственном поклоне. А я едва скрыла презрительный оскал.
  
   - Друг мой, вот дочь моя Эльмина.
   Горда и своенравна, как и положено всем Пьющим кровь.
   Дочь, поздоровайся ты вновь
   Вот с этим вот мужчиной.
   Достойнейший из расы он людской. Лорд Дорбери.
  
   - Знакомству нашему весьма я рад,
   До глубины души я очарован вами.
   Позвольте ваших пальцев в знак почтенья
   Коснуться дерзкими губами.
  
   Не сдержалась, резко спрятала руку за спину и склонила голову в вежливом поклоне.
   - Мы не целуем нашим дамам руки.
  
   Пояснил отец, скрывая мою грубость. Но рук у нас дамам и правда не целовали.
  
   - Прошу простить, то дерзость по незнанью.
   Загладить я могу свою вину,
   и пригласить на танец вашу дочь?
  
   - Благодарю, но больше не танцую,
   устала я, за окнами уж ночь.
  
   Процедила я сквозь зубы и застыла, пригвожденная к месту новым запахом. Резко обернувшись, отчего подол платья взлетел, я встретилась взглядом с поразительно синими глазами высокого человеческого мужчины, рассматривавшего меня с пристальным вниманием. Заметив мой взгляд, он склонил голову, и я отвернулась, чувствуя нечто странное - смущение. Я смутилась под взглядом мешка с кровью?! Вновь обернулась, но незнакомец уже исчез в толпе. Повела носом, но запах так же исчез, оставив ощущение дикого голода.
   Спешно направилась в сторону выхода из зала. Если я сейчас же что-нибудь не съем, то "спорная ситуация" случится по моей вине. Никто не заметил моего исчезновения, и я спешно направилась на кухню. Мы, хоть и Пьющие кровь, но в основном питаемся хоть и своеобразной, но обычной пищей. Мужчины даже вино употребляют, среди женщин не принято употребление горячительных напитков. И все же наша сущность время от времени требует употребление столь изысканного яства, как кровь. И сейчас мне хотелось именно крови. Эти ароматы, витавшие по дворцу... Представьте, что вы оказываетесь среди ваших самых любимых лакомств. Вы чувствуете их запах, видите их, но не можете притронуться. И дело даже не в запрете отца, дело в защите Пресветлой, которой наделяется каждый новорожденный человек. Люди называют эту защиту благословением, мы проклятьем. Как только клыки вонзаются в сочную плоть, пробивают пульсирующую, трепещущую венку, как тебя оглушает, отбрасывает от вожделенного лакомства. И любая попытка сломать или обойти защиту заканчивается карой богини. И смерть - это благо, потому что кто-то выживает, но это уже не вампир, лишь слабое подобие его. Впрочем, это касается всех рас. Возможно, когда люди расплодятся, Пресветлая и изменит условие, иначе они вытеснят нас, прежних избранных жителей мира Мрака, но пока богиня строго следит за защитой своего стада от хищников.
  
   - Гнилая кровь, как же желудок сводит!
  
   Сейчас здесь никого не было, кухари ушли до утра, оставив на ледниках приготовленную пищу. Прислуга разогреет и подаст, если кто-то проголодается. Но к леднику с готовой едой я не пошла. Достала охлажденное сырое мясо, отрезала здоровенный шмат и с наслаждением оторвала зубами кусок.
  
   - Да-а, это счастье.
  
   - Маленький гурман, так аппетитно стонешь.
   Страдаю той же я напастью.
   Где можно взять и мне кусок?
  
   Голос Ройха стал полной неожиданностью.
  
   - Там. М-м, а вот и он, кровавый сок!
  
   Я указала пальцем, высасывая из своего мяса кровь. Проследила, как вампир отрывает голыми руками себе кусок и одобрительно хмыкнула..
  
   - Да, все это сгодится.
   Вампиру в зале том несносно находиться.
  
   - Да, правда ль, Ройх? А мне казалось,
   тебе там очень улыбалось.
   Компания тебе нашлась такая,
   что позавидовать осталось.
  
   Я подняла на него насмешливый взгляд. Ройх задумчиво посмотрел в ответ.
  
   - Тебя мне не хватает постоянно.
   И взглядом я в толпе ищу твой милый лик.
  
   - Ну, да, ну, да, конечно. Я верю всей душой,
   что лик на Дорне ты увидел мой.
  
   Я хмыкнула и снова занялась своим сочным, кровавым, аппетитным кушаньем. Ройх поднял на меня взгляд, обвел языком окровавленные губы и изумленно вздернул бровь.
  
   - Что слышу я?
   Неужто ревность Эльми посетила?
   Пустое, Эль, вампирша мне сия не мила,
   Ведь стать моей прошу тебя.
  
   - Танцуешь с ней, однако, ты. Не я.
  
   Аппетит вдруг пропал, и я швырнула кусок мяса на поднос с чистыми салфетками. Хотела уже уйти, но вспомнила, что танцевальный зал полон соблазна и вернулась к поеданию своего лакомства. Ройх молча смотрел на меня, затем его взгляд переместился ниже моего лица и ненадолго застыл. Он поднялся с завораживающей грацией хищника и подошел ко мне. Затем опустился на корточки, скользнул взглядом по лицу и хрипловато произнес.
  
   - Как удержаться мне на месте,
   когда по нежной белой коже скользит преступная слеза из крови?
   Не это ль повод прикоснуться к моей желанной,
   что там сидит и хмурит брови?
   Эль, подожди, испортишь платье.
  
   - Что ты сказал?
  
   Ройх забрал мое мясо, положил его на поднос и... Боги, у меня сердце остановилось без всякого моего желания, когда прохладные губы скользнули по моей груди, подбирая капельку крови, уже достигшую ложбинки между двумя выпирающими холмиками. После поднял голову, посмотрел на мои руки и притянул их к себе, собрав кровь с пальчиков.
  
   - О, Ройх, я как в огне.
  
   - Я сам объят им, Эль.
   Скажи ответ, и мы сгорим на месте.
   Отдам себя моей невесте.
  
   Он потянул меня за руки, поднимая с места. Оказавшись сжатой сильными руками, я прикрыла глаза, ожидая его следующего шага, но...
  
   - Ройх! Она ответ свой не дала,
   прочь руки, пока ты не услышал "да"!
  
   Элион пересек разделяющее нас пространство и остановился рядом с нами, буравя мою мечту гневным взглядом.
   Ройх выпустил меня из рук, а брат смерил гневным взглядом.
  
   - Иль в зал вернись, или уйди в свои покои.
  
   - Ведешь себя ты странно, брат!
  
   - Элион, в чем я виноват?
   Твое мне поведенье странно тоже.
  
   Прохладно ответил Ройх, когда я поравнялась с кухни.
  
   - Оберегаю честь сестры.
   А для твоей бесстыжей рожи
   ценитель есть уже один.
   Там Дорна заждалась, обила все пороги.
   Ты разберись в себе, а там уж и руки проси,
   как нам велели боги.
  
   - Плевать на Дорну я хотел!
   Мне Эль нужна и более никто,
   я выбор сделал и давно.
   И коль ответит мне согласием,
   тебе не стать для нас препятствием.
  
   Огрызнулся Ройх, обогнул Элиона и догнал меня. Брат присоединился к нам спустя несколько шагов. Никто из нас троих не нарушил молчания, так же, молча, мы входили в зал. И остановились на пороге, глядя на невероятные перемены. Звучала модная ныне музыка, и танцы тоже были модными. И теперь наши женщины танцевали с человеческими мужчинами. Кто-то из Пьющих кровь выдавливал вежливые улыбки, кто-то сохранял ледяное спокойствие на лице.
  
   - Иди к себе! Ты с ними танцевать будешь!
  
   Воскликнул взбешенный брат, но я взяла за руку Ройха и уверенно направилась к танцующим парам.
   - Эль! Я тебе велел!
  
   - Оставь ее в покое.
   Со мной она и более ни с кем.
  
   Не менее зло ответил мой жених. Элион смерил взглядом Ройха, меня, затем отца и человеческие деликатесы, после развернулся и покинул зал. Оказавшись среди людей, я поняла, что вновь погорячилась. Они просто сводили с ума своими запахами. Хотела уже сбежать, но тут заиграла музыка, и мой вампир повел меня в танце. Здесь происходила смена партнеров, и я заранее ощетинилась, решив руки человеческим мужчинам не подавать. Пусть хоть наизнанку вывернутся, но не позволю к себе притронуться ЭТИМ. Недалеко от нас послышалась возня. Какой-то человек громко возмутился, но явно веселясь:
  
   - Арман! Каков наглец! Ты отдавил мне ноги!
  
   - Приятель, не кричи.
   Присядь и отдохни, устал ужасно ты с дороги.
  
   Донесся до меня невозмутимый ответ. Я повернулась в ту сторону, но понять смогла только, что у кого-то из наших дам произошла смена партнера, причем, насильственным образом. Партнеры сменились раз, второй. Я упорно держала свою руку в некотором удалении от человеческих горячих лапищ. Шаг, разворот... Даже не знаю, как мои пальцы скользнули в протянутую ладонь. Вновь этот ошеломляющий запах и пронзительные синие глаза, рассматривающие меня пристальным взглядом.
  
   - Чудесный вечер дарит встречи,
   сплетает разные пути.
   Твой путь привел ко мне тебя.
   Как звать прелестное дитя?
  
   - Эльмина.
  
   - Я Арман Монтери.
  
   Ответил молодой мужчина, сделал шаг, пропуская перед собой другого мужчину, обошел его, вытесняя к прежней партнерше, и встал на свое место, со мной в пару. И я опять подала ему руку. Я встретилась с необычайно-синими глазами и уже ничего и никого не замечала. Наваждение все длилось и длилось, и стряхнуть его никак не удавалось. Арман больше не произнес ни слова, а я поймала себя на том, что хочу слышать его голос. Мы стояли посреди зала, держась за руки, и пары обтекали нас. вампиры изумленно смотрели на меня, человеческие мужчины окликали моего синеглазого партнера, но он не реагировал, удерживая меня в капкане своего взгляда. И вдруг вторая его рука поднялась, коснулась моего лица, и он прошептал:
  
   - Прекрасное видение из грез.
   Ты послана мне небом на погибель.
   Ты чудо, что дарует ночь.
   Прекрасней женщины не видел.
   И счастлив будет тот мужчина, что назовет тебя своей...
  
   - Эльмина! Уходи скорей!
  
   От окрика брата я вздрогнула, отвела взгляд и странная слабость отступила. Оказывается, музыка уже не играла, и посреди зала мы стояли одни. Элион рванул к нам, вырывая меня из рук человека. Он угрожающе оскалился. И тогда вскочил с места отец.
  
   - Не смей, мой сын!
  
   - Арман, ты обезумел точно.
  
   - Его вы уводите срочно!
  
   Кто-то из людей ухватил моего нового знакомого за локоть и потащил в сторону.
  
   - Приносим наши извиненья.
   И просим толику терпенья.
  
   Кажется, это говорил лорд Дорбери. Ройх вырвался из чьих-то рук, удерживавших его все это время, и ринулся в мою сторону. Но брат был быстрей, он схватил мою руку и вытащил из зала, после погнал по лестнице и втолкнул в покои.
  
   - Сиди, не вздумай выходить.
  
   Рявкнул брат и снова умчался куда-то. Я прошлась по гостиной, затем подошла к зеркалу и посмотрела на собственное отражение. Ох, мать, что же сейчас произошло? Я обхватила пылающие, словно у жалкой человеческой женщины, щеки ладонями и снова взглянула в зеркальную гладь. Медленно, но верно накатывало осознание. Я позволила притронуться к себе человеку! Я стояла и, как последняя дура, пялилась на него, когда рядом был тот, о ком я столько времени мечтала! На глазах у всех Пьющих кровь! Я стояла и не сводила взгляда с ЧЕЛОВЕКА! Мешок с кровью... мужчина.
   - Гнилая кровь! - выкрикнула я и бросилась на балкон.
   Прохладный ночной воздух немного успокоил и привел в чувство. Должно быть какая-то магия. Мы, вампиры, почти не обладаем ею, но легко попадаем под магическое влияние. Наверное, он маг, этот синеглазый, и просто напустил чары. Иначе как я могла так опозориться?! Никак! Это все чары. И все же... "Ты чудо, что дарует ночь. Прекрасней женщины не видел. И счастлив будет тот мужчина, что назовет тебя своей... ", - так он сказал. Вздохнув, я облокотилась на перила и опустила голову на руки, не сводя взгляда с далеких звезд. Перед внутренним взором то и дело вставали бездонные, словно морская глубина мужские глаза.
   Я посмотрела на свою руку, которую еще совсем недавно сжимали непривычно теплые пальцы, провела чуть подрагивающими пальцами по щеке, повторяя его движение.
  
   - Как странно. Как все это странно.
  
   - Ах, госпожа, вы словно бы в огне.
  
   Рени появилась за моей спиной.
  
   - Уйди, одной остаться надо мне.
  
   Взгляд не хотел покидать небосвод, ища там ответ на новые вопросы.
  
   - Лорд Ройх...
  
   - Нет, не сейчас. Мне нездоровится. Хочу побыть одна.
  
   - Мне так и передать?
  
   - Да, так и передай.
  
   - Ну, точно не в себе.
  
   Долетел до меня шепот моей прислужницы, но скользнул где-то мимо сознания. Дверь закрылась, и я вновь осталась одна.
  
   - Арман. Кто в это имя музыку вплетал?
   Ты человек, Арман...
   Ты словно чарами меня опутал, мне наважденья не стряхнуть.
   Ко мне тебя привел твой путь.
   Арман, так странно имя на язык ложится.
   Я словно пью чудеснейший нектар. Арман...
   Должно быть чары колдовские сковали руки мне и ноги, и голова моя в огне.
   И мысль одна бежит по кругу,
   за что судьбой ты послан мне?
   Смутил бессовестный ты душу, и ночь помощница тебе,
   что навевает мысли мне...
  
   - Мы мыслим одинаково с тобою,
   я твой и сердцем и душою.
   Мне глаз твоих зеленых свет не даст покой и на краю могилы.
   Как жить, когда отдал ты сердце милой?
  
   * * *
  
   И вновь наваждение. Дыхание прервалось в тот же миг, как я встретилась с ним взглядом. Сердце пропустило удар, и я помотала головой, пытаясь избавиться от чар, но они никуда не делись. Сам воздух словно сгустился, и вселенная сжалась до моего балкона и человеческого мужчины внизу.
  
   - Арман? Ты здесь? Сейчас?!
  
   - Арман погиб, пронзенный блеском твоих глаз.
   Осталась лишь его душа, готовая порхать всю вечность за твоим плечом.
   И молит Эль он об одном.
   Позволь мне ветром стать, что с наглостью такой целует руки и ласкает плечи.
   Позволь стать сном твоим и смежить веки.
   И слать сладчайшие из грез,
   чтоб ты не знала в жизни слез.
  
   Я в смятении сжала пальцами перила до побелевших костяшек, боясь пропустить хотя бы слово.
  
   - Зачем ты это говоришь?
   Зачем ты мой покой смущаешь?
   Арман, куда ты исчезаешь?
  
   - К тебе иду, моя мечта.
  
   Он на мгновение пропал из виду, и я вновь перегнулась, испугавшись, что человек все-таки уйдет. Но Арман не ушел, более того, уцепившись за выступы на стене, он поднимался наверх. В груди так сладко защемило, и я попыталась отругать себя, но не вышло. Ну, уйди же, уйди, наваждение! Не ушло. Перебралось на мой балкон и спрыгнуло на пол, глядя на меня с широкой улыбкой. Попробовала себя уговорить, что он угрожает мне, скалится, но вновь не вышло. От тепла, шедшего от этой неповторимой открытой улыбки, я улыбнулась сама, обнажив клыки, но даже не помышляя о нападении.
   Мужчина подошел ко мне совсем близко и вновь провел пальцами по щеке.
  
   - Прохладна кожа и нежна.
  
   - У всех нас холодна она.
   Наш кровоток бежит иначе, и сердце бьется еле слышно.
   Я Эль из клана Пьющих кровь.
  
   - Ты чудо ночи. Ты сама любовь!
  
   - Любовь? Ты вдруг назвал меня любовью...
  
   Голос вдруг упал до шепота, а сердце затрепыхалось испуганной птичкой.
  
   - Так говорит мне мое сердце.
   А ты его не слышишь глас? Не может быть!
   Он кричит так громко, что слышать должен целый мир:
   "Эльмина, для Армана ты кумир!".
   Влюбленные сердца умеют говорить,
   а что твое ответит сердце?
  
   - Мое боится слово молвить.
   Ведь так стремительно любовь прийти не может.
   Все наважденье этой ночи.
   Молю, скорей откройтесь очи
   и пробудите ото сна.
   Ведь невозможно, чтобы взгляда хватило для рождения любви.
   Уйди же, наваждение, уйди.
   Иль просто ветреный ты человек,
   и женщин знаешь целый век.
   Ты хочешь поиграть со мной?
   Так пусть же покарают боги того,
   кто так легко рискует головой.
  
   Арман склонил голову к плечу, продолжая рассматривать меня.
  
   - Тут ты права. Влюблялся быстро я и часто,
   но лишь впервые полюбил.
   И прошлые любови я забыл.
   Они лишь призраки на небосводе ночи.
   В твои смотреть хочу я очи.
   Лишь облик твой томит и манит.
   Арман Эльмину перед небом славит!
   И сердце полно лишь тобой,
   моею нежною мечтой.
  
   Его ладони легли мне на плечи, скользнули вниз по рукам, мужские пальцы сплелись с моим, и я захлебнулась в его взгляде. Так не бывает, не должно быть! Он ведь всего лишь человек!
  
   - Ты маг. Все это колдовство, лишь чары.
  
   - А имя им любовь.
  
   - Зовусь Эльминой, Пьющей кровь,
   а ты всего лишь человек.
   Судьба сыграла злую шутку, уйди же... Нет!
   Постой еще минутку.
  
   Его пальцы зарылись мне в волосы, голова оказалась прижата к широкой груди Армана.
  
   - Как счастье велико сжимать тебя в объятьях.
   Я позабыл о долге, об отце, о братьях.
   Милей всего твоя мне нежность,
   дыхание весны и молодости свежесть.
   Ну, да, я человек, а ты вампир, так что ж?
   И наши боги когда-то не были богами.
   Он демон, а она такой же человек, как я.
   Но их любовь дала им крылья и вознесла на небеса.
   И у меня вдруг развернулись крылья, когда мелькнула ты в толпе.
   Тебя одну я видел и не боле,
   и сердце вырвалось, почувствовав себя на воле.
   Так не бывает, знаю, но случилось.
   Арману Эльми сразу полюбилась.
  
   - И мое сердце вдруг во мраке оживилось.
   Скажи еще мне слов красивых много,
   не даром привела ко мне тебя дорога.
  
   - Что мне сказать тебе, виденье ночи?
   О красоте твоей могу я говорить часами,
   смотреть и вовсе бесконечно.
   На глаз зеленых блеск беспечный,
   на зубки острые и милый носик.
   А, кстати, есть один вопросик.
   Твои уста меня манят,
   с них пили уже сладкий яд?
  
   Я отрицательно покачала головой. Ройх ведь так и не поцеловал меня. Ройх, моя мечта... А был ли он мечтой? И было ли это любовью? Додумать я не успела, потому что мужчина склонился ко мне и завладел моими губами. И вновь дыхание прервалось, когда я ощутила тепло прикосновения, его нежность, трепетность. Ну, уйди же, наваждение...
  
   - Так значит, я отравлена тобой?
  
   - О, нет! Такого допустить не в силах,
   верни мне яда половину.
   Хочу, чтоб ты была отравлена со мной.
  
   И снова я не могу шевельнуться, ощущая только тепло мужских рук, все тесней прижимавших меня к крепкому сильному телу, и обжигающий жар поцелуя, который из трепетного стал более уверенным и смелым.
  
   - Теперь мы отравились вместе.
   Но, кажется, еще остались капли.
   Их выпью и спасу тебя.
  
   За спиной послышался шум.
  
   - Вы спите, госпожа?
  
   - Стой там, Рени, я занята.
  
   - Вас лорд Одариан зовет.
  
   Голос бесовки стал громче.
  
   - Скажи, что вскоре я спущусь.
   Мгновенье, только соберусь.
  
   Я крикнула ей и уже тише тому, от кого все никак не могла отвести взгляд.
  
   - Ты должен уходить.
   Беги скорей, пока никто не видит.
  
   - Нет сил бежать. Есть только силы,
   чтоб на тебя смотреть всю ночь.
  
   - Госпожа!
  
   - Ах, Рени, отправляйся прочь!
  
   - Отец велел вам торопиться.
  
   - Чтоб всем им ядом отравиться,
   или сгореть, иль просто удавиться.
   Иду, скажи, уже иду! Спеши же... Нет, еще мгновенье.
   Дай поглядеть в последний раз
   в сиянье синих добрых глаз. Теперь спеши.
  
   - И мне дай миг, вдохнуть еще раз аромат волос,
   и вновь вкусить отраву поцелуя.
   Потом уйду, но только лишь с балкона.
   А от тебя уйти нет сил.
   Тебя душою полюбил.
  
   Он перелез через перила, и я бросилась следом.
  
   - Арман, постой! Нет-нет, иди.
   Всего лишь мелочь.
  
   Он остановился, выжидающе глядя на меня. Затем вернулся на балкон и обнял мое лицо ладонями.
  
   - Мелочь? Это важно.
   Нам жизнь плетут из мелочей.
   И если мелочи не станет, то рухнет мир.
   Окончен будет жизни пир.
   Ну, что же ты, не прячь очей.
   Скажи, что думала, о чем сказать хотела.
  
   - Всего лишь попросить.
  
   - О чем?
  
   - Там, кажется, осталась капля яда.
   Как мне ее нести к отцу?
  
   - Никак нельзя, сейчас тебя спасу.
  
   Его глаза становились все ближе, заполняя небосвод, вытесняя звезды своим сиянием, и даже когда наши губы снова встретились, я не могла даже прикрыть веки, захваченная в плен упоительной синевой этих глаз. Шаги Рени слышались под самой дверью балкона. Я уперлась ладонями в грудь Армана, разом ощутив биение его горячего человеческого сердца.
  
   - Тебя увидят. Уходи же.
  
   - Ну, где вы, госпожа?
  
   Короткий поцелуй, и мой ночной гость исчез за перилами. Я посмотрела вниз и встретилась с его сияющими глазами.
  
   - Люблю и буду вечно повторять.
   Люблю и снова, и опять.
  
   Он послал мне воздушный поцелуй и ловко спрыгнул на землю. Я проводила взглядом его высокую широкоплечую фигуру и обернулась к бесовке.
  
   - Отец зовет.
   - Иду.
  
   Я рассеянно кивнула и направилась на выход. Отец ждал меня в своих покоях. Мать стояла у окна, она не обернулась, когда я вошла. Элион тоже был здесь. Он сидел рядом с отцом, но на меня даже не взглянул, только я все равно видела насколько оттопыривается его верхняя губа из-за увеличившихся клыков. Брат был в ярости. Вторая жена отца, похоже, осталась на балу, который еще не закончился. Как я уже говорила, она была очень сильной Пьющей кровь и замещала отца, если он отсутствовал. Первая жена не жила во дворце уже достаточно давно, как и наш с Элионом старший брат Энцолор, единственный, кому достался дар магии. И если первая леди жила на территориях клана, но в уединении, то Энцолор жил неподалеку от нас. Я иногда сбегала к нему, забиралась с ногами на старое потертое кресло, которое мне почему-то полюбилось с первого же посещения, и сидела тихо-тихо, следя за тем, как брат творил свое колдовство или же ставил опыты.
   Я уверенно вошла в покои отца и посмотрела на него. Лорд Одариан выдержал мой взгляд, усмехнулся и кивнул на кресло. Усевшись, я расправила складки белого платья, от которого так еще и не избавилась. Я тянула время, приводя в порядок не только свои растрепанные чувства, но и мысли, пребывавшие в смятении.
  
   - Хочу с тобою обсудить, что было на балу.
   Из всех вампирш, что были там,
   Тебя лишь вспомнили одну.
  
   - Позор для Пьющей кровь!
  
   Воскликнул брат.
  
   - Тебе я это говорил и повторяю вновь!
  
   - Замолкни, сын.
   Ты в этом доме не один.
   Ответтит мне сперва, Эльмина,
   А уж потом дойдет черед до сына.
   Наш славный Ройх тебя просил не медлить
   И на вопрос его немедленно ответить.
  
   Я удивленно взглянула на отца.
  
   - Так говорим сейчас о певеденье?
   Или о Ройхе речь пойдет?
   И коль с людьми не вышло осложненья,
   То Эль вопроса не поймет.
  
   Но тут снова вмешался Элион.
  
   - Меня трясет от неприятья
   Нас осмеяла на весь мир!
   Упала так позорно ты в объятья.
   А он ведь человек, а вовсе не вампир!
  
  
   Упала, брат, упала. Сразу и безоговорочно, но об этом я буду думать позже и справляться с этим тоже буду сама. А пока я сидела с непроницаемым выражением на лице и переводила холодный отчужденный взгляд с одного родственника на другого.
  
   - Так что ответим Ройху, дочь?
  
   Отец вернул меня к вопросу, который вдруг стал неразрешимым. Я неуверенно посмотрела на него, и голос прозвучал тихо и потерянно.
  
   - Отец, уже на землю пала ночь.
   Я так устала сильно.
   И дать на твой вопрос ответ,
   Сейчас мне непосильно.
  
   Теперь на меня смотрела даже мать. Да, понимаю. Не так давно мою увлеченность этим вампиров было сложно не заметить. Но я больше не чувствовала ни увлеченности, ни даже уверенности, что она была. Отец задумчиво постучал пальцами по подлокотнику своего кресла.
  
   - И в чем, скажи, причина?
  
   - Отец, скажу, как на духу.
   Запуталась Эльмина.
   Мне Ройх был мил, и это так бесспорно.
   Но красотой теперь своей его пленяет Дорна.
   Ни разу он не дал понять,
   Что нравится Эльмина.
   И хочет лишь завоевать
   Он милость господина.
   И пусть это было ложью, в которую не особо верила и я сама, но эта отговорка далась так легко и просто, что я даже перевела дыхание и едва заметно улыбнулась.
  
   Кто бы мне сказал еще пару часов назад, что я буду отговариваться от брака с самым завидным Пьющим кровь, я бы ему горло собственными руками вырвала. Отец и брат молчали, а мать вдруг задала вопрос. Иногда мне кажется, что она просто ненавидит меня.
  
   - То человек тебя смутил?
  
   - Вопрос меня твой возмутил!
  
   Я с негодованием взглянула на нее.
  
   - Мать, оскорбляешь ты меня!
   Какой-то человек и я?!
  
   В слово - человек я постаралась вложить, как можно больше отвращения, презрения и брезгливости. Клыки брата заметно уменьшились, и взгляд стал на порядок спокойней. Мать вновь отвернулась к окну, показывая тем самым, что разговор со мной она закончила. А отец разглядывал некоторое время, задумчиво покручивая в пальцах знак нашего клана - руну Крови в круге из красного золота.
  
   - То князя сын.
   И у Монтери он один.
   Его влечение к Эльмине
   Нам может пользу принести.
   Коль к нуждам нашим отнести.
   Ведь люди горячи и вероятно...
  
   - В употредлении они приятны!
  
   Вновь взъярился брат.
  
   - Отец, ты будешь торговать сестрой?!
  
   - К опасной подошел черте, постой!
  
   Грозно рыкнул отец, и брат, продолжая пылать гневным взором, все-таки смолчал.
  
   - Сказал - могли! Не значит - буду.
   И пусть я к людям и лоялен
   Но Пьющей кровь им не видать!
   Они лишь мясо и не боле.
   Об этом в жизни не забуду.
   Подпишем договор и наглеца
   Не вспомним вовсе, как назвать.
   .
   - Что с Ройхом? Ты ему откажешь?
  
   Мать посмотрела на отца.
  
   - Нет, ему не откажу.
   Но так слова ему скажу.
   Пусть ждет ответ самой Эльмины.
   А между тем велю я сыну
   Сестру отсюда увезти.
   Нам не нужна грызня и свара.
   Ройх зол и мщением горит,
   Того сейчас не надо.
   Остынет человек, уймется Пьющий кровь.
   А как закончим все дела,
   Вернется Эльми вновь.
  
   Ответил отец и встал.
  
   - Свободны все, я речь окончил.
  
   Брат был явно доволен принятым решением. Он поднялся со своего места, поклонился отцу и посмотрел на меня. Сохраняя ледяное спокойствие в каждом жесте, я так же поклонилась отцу и покинула его покои. Разумом я была согласна с отцом, но почему-то в душе все сильней разгоралась буря из смеси негодования и разочарования. Спокойно, Эль, спокойно. Все верно, все правильно. У тебя будет время для того, чтобы привести чувства в порядок и, вернувшись домой, принять предложение Ройха. Я Пьющая кровь и человек не для меня. Это недопустимо... Но почему же так тяжело не проклясть отца за его решение?!
  
  
   * * *
  
   Скакуны уносили нас с братом все дальше от дворца, и я несколько раз оглянулась, с какой-то дикой надеждой увидеть широкоплечий силуэт, хоть в одном из многочисленных окон, освещенных множеством свечей. Но так и не увидела. Только заслужила от брата угрожающее рычание.
  
   - Ты уезжаешь не навечно.
   К чему угас твой взор беспечный?
  
   Бросил он мне через плечо. Я промолчала. Ответить было нечего. Когда мы отъехали достаточно далеко, Элион придержал своего скакуна и перехватил поводья моего, вынуждая остановиться.
  
   - Что хочешь ты услышать, брат?
  
   Сухо спросила я, пытаясь вернуть контроль над своим животным.
  
   - Я разговору этому не рад,
   Но все ж скажу.
   Позорно ты вела себя.
   И гнев мой честно заслужила.
  
   Сказал он, сверля меня злым взглядом.
  
   - Ты поучить решил меня?
   Пустое, брат.
   Все Эльми поняла и осознала.
   Тобой уж сказано не мало.
   Теперь поводья отпусти,
   Устала я, и спать хочу.
  
   - Эльмина, вовсе не шучу!
   Ты с человека взгляда не сводила.
   А как же Ройх?
   Его в отставку отпустила?
  
   Не слушая меня, продолжил брат.
  
   - Поводья мне отдай,
   Или пешком пойду!
  
   - О Ройхе вспомнил кстати.
   Ваш танец безобразен был!
  
   - Он мне жених! Об этом не забыл?
  
   Отмахнулась я и спрыгнула на землю, выполняя свою угрозу.
  
   - Эль!
  
   Проигнорировав вопль брата, я направилась дальше. Идти не так уж и далеко. Вообще можно было остаться у Энцолора. А к его матери отправиться утром. День оказался слишком выматывающим, я по-настоящему устала. Слишком много эмоций для одной маленькой Пьющей кровь.
  
   - Эль!
  
   Продолжить путь верхом мне никто не предлагал, потому я вновь проигнорировала его призыв. Элион налетел на меня, сбил с ног, и мы покатились по земле, рыча, и угрожающе скалясь друг на друга. Может, мои клыки и меньше в два раза, но я никому не позволю так вольно вести себя со мной! Даже брату.
  
   - Эльмина, ты меня взбесила!
   Не смей со мной играть в молчанку!
   Упрямство глупое твое
   Втянуло в эту перебранку!
  
   Шипел Элион.
  
   - Отстань! Иль слезь с меня сию минуту,
   Иль горло выгрызу твое
   Не смеет даже брат родной
   Топтать достоинство мое!
  
   Не менее зло шипела я, пытаясь освободить от его захвата. Брат прижал меня к земле, перехватил мои запястья и теперь нависал сверху, сверкая алыми глазами. Он почти полностью перешел в боевую трансформацию. Хоть убей, но я понять не могу его поведения весь сегодняшний день.
  
   - Ты слишком долго смотришь, брат.
   Не нравится мне это взгляд.
   Уйди с меня и отведи глаза.
  
   - Ох, Эль, зачем ты мне сестра?
  
   Хриплый голос Элиона заставил меня напрячься. И он начал склоняться к моему лицу. Никогда никого не била, а тут так удачно пришел на память урок Рени, и я двинула коленом в пах безумного Элиона. Он взвыл, и я спешно вскочила на ноги, подозвала своего скакуна и помчалась к леди Минее. Это уже слишком! Ройха я приняла с радостью, человека со смятением, но собственный брат... Надо поговорить с отцом, пусть обращается к целителям, к магам, к богам, к кому угодно, но Элион слишком сильный вампир, чтобы позволять ему скатываться в пропасть безумия.
  
   - Эль, стой!
   Вернись ко мне немедля!
  
   - Мой брат, забудь про эти бредни!
   Доеду я одна до цели.
   Езжай назад, увидимся в конце недели!
  
   Но он догнал меня, правда, больше не пытался рычать, угрожать, воспитывать или сделать еще что-то. Теперь он просто скакал рядом, не поворачивая головы. Хмурое лицо я разглядела боковым зрением. Раскаивается? Стыдно? Или мне вообще все показалось? И брат хотел наказать меня более грубо, чем внушения, которые я не хотела слушать? Потому он и спросил, почему я ему сестра.
  
   - Прости меня, все это глупо.
   Обласкан верно я твоей наукой.
   Должно быть кровь людская разум будоражит.
   Ведь Элиона Эль презреньем не накажет?
  
   Он скривился, и я сбавила ход и похлопала брата по плечу.
  
   - Забыли, брат.
  
   - Не говори отцу, что я сорвался,
   И пусть я в этом мало виноват.
   Но лучше сделать так,
   Чтоб он за те мешки,
   Что во дворце гостят, не опасался.
  
   Попросил брат, и я вновь кивнула. После этого он замолчал. Впереди блеснула река, на берегу которой примостился дом леди Минеи. Элион первый подъехал к мосту, укусил свое запястье и капнул несколько капель тягучей темной крови на перила. Мост недолго оставался безучастным, кровь исчезла, и алое сияние вспыхнуло над рекой и погасло. Нас пропускали.
   Мы нечасто навещали первую леди, она не посещала дворец вовсе. Ко мне Минея относилась с симпатией, Элиона недолюбливала, как и его мать - вторую жену отца и вторую леди. Рени как-то принесла мне сплетню, что из-за второй супруги первая и покинула дворец. С моей матерью она уживалась вполне сносно.
  
   - Кровавой ночи, леди.
  
   Поклонилась я матери Энцолора.
  
   - Мрака.
  
   Коротко ответила она, погладила меня по щеке и вошла в дом.
  
   - Со мной здороваться не надо?
  
   Насмешливо спросил брат, но я видела, ему неприятно.
  
   - А что я сделала мгновение назад?
  
   Прохладно ответила леди Минея и уточнила.
  
   - Ты останешься с нами до утра?
  
   - Сейчас отправлюсь я назад,
  
   Ответил брат и позвал меня.
  
   - Эль.
  
   - Удачи, брат,
  
   Произнесла я, не оборачиваясь.
  
   - Кровавых снов, сестра.
  
   Он еще некоторое время ждал чего-то, после развернулся и покинул маленький, но уютный домик. До нас с Минеей донесся цокот копыт скакуна по доскам моста, и вскоре тишина окутала мое временное жилище. Первая жена отца повела меня в уже знакомую мне по нескольким прошлым визитам комнату, и быстро оставила одну. Я села к окну и долго смотрела в черноту ночи, не в силах двинуться с места. После подышала на стекло и написала имя... Вчиталась в него и спешно стерла, начав сердиться на себя. Ну, сколько же можно?! Оставь меня мое наваждение, я не могу думать о том, кого презираю всей душой!
  
   - Эль, - я обернулась. У двери стояла леди Минея, - ты голодна?
  
   - Нет, - я отрицательно покачала головой.
  
   - Тебя что-то гнетет, - первая леди подошла ко мне и присела рядом.
  
   Я потянулась к ней и положила голову на плечо. Жаль, что мать чаще удерживала меня на расстоянии, Минея всегда казалась мне мягче и ближе, чем мать. А может, я сама держу ее на расстоянии? Ведь я столько обвиняла ее в том, что я мало похожа на других Пьющих кровь, столько страдала, что мне не досталось силы и роста, что мать устранилась, решив оставить меня наедине с обидами и терзаниями.
  
   Леди Минея погладила меня по волосам.
  
   - Расскажешь? - спросила она.
  
   - Меня гнетут сомнения, - наконец, заговорила я. - Ройх сегодня просил разрешение на наш союз.
  
   - Ты ведь мечтала об этом вампире, - мягко произнесла леди.
  
   - Да, но... - так хотелось рассказать о человеческом мужчине, только как признаться в том, что я все еще не могу выкинуть из головы человека?
  
   - Он больше тебе не нравится, - догадалась первая жена моего отца. Я кивнула. - Но ты не поэтому грустишь. Другой вампир?
  
   - Другой, - эхом отозвалась я, так и не признавшись, что это человек. - Я смотрела в его глаза, и мир исчез.
  
   - А он? - с улыбкой спросила Минея.
  
   - Он говорил мне такие слова, каких я еще никогда не слышала. И смотрел так... нежно, вампиры так не смотрят, - я осеклась, испуганно глядя на нее.
  
   - Человек?! Кто-то из тех, кто приехал к твоему отцу? - ее глаза округлились. - Эль, ты увлеклась человеком?!
  
   - Ругайте меня, леди Минея, ругайте, - я покорно склонила голову.
   - Пьющая кровь, ты сошла с ума, - покачала головой леди, но осуждения я так и не услышала. - Кто же он?
   - Сын сумрачного князя, Арман, - я вновь отвернулась к окну. - Ничего, когда я вернусь, их уже не будет. Останутся только Пьющие кровь, Ройх и я. Все наладится. И Элион успокоится.
   - Элион? - губы леди Минеи поджались в тонкую линию. - Что сотворил этот вампир?
   - Нервничает просто. Люди на нас на всех действуют. Их запах доводит до исступления, - отмахнулась я.
   - И все же ты увлеклась одним из них, - улыбнулась леди уголками губ.
   - Он пахнет... силой, - наконец, я нашла подходящее определение этому мнящему и завораживающему запаху, что я ощущала от синеглазого мужчины. - Ему хочется покориться.
   Мы помолчали. Леди поглаживала меня по руке. Ее тело было холодней моего, и я вспомнила тепло, что шло от рук Армана, и как билось его сердце, так быстро, так по живому. Неужели он сказал правду, и я отравлена его словами, этим поцелуем... Пальцы сами коснулись губ, и я закрыла глаза, вновь переживая слияние наших губ. Надо как-то выкинуть его из головы! Нужно переключиться на что-то другое.
   - Леди Минея, - я подняла на нее взгляд, - за что вы не любите Элиона?
   - За излишнее благородство твоего отца, - ответила она и встала.
   - Поясните, - я поймала ее за руку.
   Первая жена моего отца посмотрела на меня, затем вновь села рядом.
   - Тайна за тайну, Эль. Когда твой отец взял клятву молчания, потому я прошу тебя нигде не повторять то, что я тебе расскажу. - Сказала леди, и я с готовностью кивнула. - Это старая история. Твой отец тогда еще не был первым лордом. Во главе клана Одариан стоял его брат. У них были сложные отношения. Эльмар не уступал Эдару в силе, равный во всем. Старший брат страшился угрозы и всячески подавлял и ломал твоего отца. Его женушка помогала первому лорду, боясь потерять свое положение. Я уже была женой твоего отца, единственной женой, когда Эдар сдох. Боги свидетели, сколько всего вытерпели мы по вине главы клана и его жены. Энцолор после всего и не любит быть при дворе. Ему проще появляться по надобности, чем постоянно видеть грызню сильных. Но твой отец оказался слишком благороден, он взял бывшую первую леди второй женой, а племянника признал родным сыном. Элиону на тот момент было всего четыре года, он даже не помнит, что рожден другим отцом. Эльмар обязал клятой молчания всех, кто знал об этом, чтобы приемный сын никогда не узнал, что он племянник. А после, когда Энцолор покинул клан, сначала из-за обучения в академии, а после пожелал жить вне пределов двора первого лорда, Элион стал преемником твоего отца. Но он мне не нравится. Такой же злобный сварг, как и его отец. Почему ты побледнела, Эль?
   - Так он мне не родной брат, - потрясенно выдохнула я. - Леди Минея, он не должен об этом узнать!
   - От меня точно не узнает, - усмехнулась она.
   - От меня тоже, - кивнула я.
   Элион по праву рождения первый лорд, и отец сейчас занимает его место. Если он только узнает, если заподозрит, ох, гнилая кровь... В характере брата восстать против моего отца и его дяди. И еще его странное поведение сегодня. И то, сколько раз Элион вмешивался, когда я оставалась наедине с Ройхом и эта фраза: " Почему ты мне сестра?". Попытка поцеловать, когда он считает, что мы родные, а узнав, что нас породили разные отцы и матери... Нет-нет, Элион слишком жесток, чтобы играть с ним, как с Ройхом. Решителен, зол и опасен. Одно дело родная сестра, другое двоюродная. Нет, нет и нет.
   - Какой тяжелый и долгий день, - вздохнула я.
   - Ложись, Эль, - леди Минея встала и направилась к дверям. - Кровавых.
   - И вам, - попрощалась я с первой леди.
   Но еще долго не могла заснуть, глядя в светлеющее предрассветное небо и гадая, что сейчас делает синеглазый человеческий мужчина.
  
   Глава 2
  
   Дворец первого лорда клана Одариан погружался в сон. Последние аккорды бала уже отзвучали, и делегацию людей сопроводили в отведенное им крыло. Вампиры исчезли, как только люди покинули бальный зал. Холодные, бесшумные, с лживыми улыбками на тонких ярко-красных губах, они скользили, как тени, провожали жадными взглядами в спины, вызывали неосознанное желание схватиться за оружие.
   Люди выдохнули с облегчением, как только оказались за закрытыми дверями, охраняемые бесами и своими стражами. Быть беспечным никто не хотел. Мечи и кинжалы легли рядом с подушками, повисли на ремнях в изголовьях. Благословение Пресветлой грело душу, и все же неприятное ощущение не покидало.
   - Наконец-то, - устало вздохнул Анжар Дорбери, с лица которого исчезла фальшивая приветливая улыбка, аналогичная улыбке первого лорда клана Одариан. - С чего князь решил связаться с кровососами?
   - Да, ладно тебе, - его племянник Нерил Дорбери потянулся и достал бутылку прихваченного с собой вина. - Все прошло не так уж и плохо. Упыри держались неплохо, мы тоже.
   - Только вот выходка Армана, - Анжар неодобрительно покачал головой. - Что его потянуло к этой вампирше?
   - Кстати, прелестная куколка, - усмехнулся Нерил. - А, кстати, где наш красавец?
   - Он не с вами? - встрепенулся лорд Дорбери старший.
   - Нет, - пожал плечами его племянник. - Как только проводили его сюда, больше не видели. Не дергайся, дядя, Арман большой и умный мальчик. Он уже спит, наверное, и видит сладкие сны, пока мы изображали вселенское счастье перед кровососами.
   - И все же пойди и проверь его, - отозвался Анжар.
   - Дядя, ты зануда, - скривился Нерил и направился к дверям, не забыв прихватить бутылку, так еще и неоткрытую. - Сейчас проверю и загляну к Бонивалю. Задержусь у него, пожалуй. - Он подкинул в руке бутылку вина, смачно поцеловал ее и вышел за дверь.
   Оглянувшись на закрывшуюся дверь, молодой человек передразнил дядю и направился к дверям закадычного дружка, а так же будущего господина, Армана. Он прислушался, затем чуть приоткрыл дверь и тихо позвал:
   - Арман, спишь? - ответа не последовало, и Нерил решил все-таки зайти внутрь.
   Он остановился недалеко от кровати, на которой явно угадывался силуэт человека, хмыкнул и на цыпочках покинул комнату приятеля, решив не будить. Нерил стукнул в соседнюю дверь и вошел, не дожидаясь ответа.
   - Бони, не бойся, это мы, твои лучшие друзья, - громогласно объявил он их третьему другу, успевшему стянуть камзол.
   - Ты о себе говоришь во множественном числе, или Арман идет за тобой? - поинтересовался Бониваль.
   - Мальчик мой, открой глазки, - и Нерил потряс непочатой бутылкой. - Мы, это мы с этой милой дамой. За неимением других прелестниц, она согрет нас и развеселит в этом царстве холода.
   - А Арман где? - встревожился молодой человек.
   - Дрыхнет наш Арман, сейчас заходил к нему, - отмахнулся Нерил. - Что не удивительно. Рози не давала ему выспаться всю последнюю неделю перед отъездом, плюс дорога. Так что пусть спит.
   Бониваль кивнул и достал из дорожной сумы стаканы.
  
   Он стоял под балконом и мечтательно смотрел на темные окна. Говорят, Пьющие кровь отлично видят в темноте. Он тоже видел, наследие дроу проявлялось только в таких вещах, как выносливость, сила, вот эта вот возможность видеть, не используя освещение. Но Пресветлая пожелала, чтобы наследники смешанных браков оставались людьми по внешнему виду, по укладу их жизни. Кровь дроу призвана была только усилить человеческую расу, но не изменять ее.
   - Да, я человек, - прошептал Арман, не сводя взгляда с балкона. - Я всего лишь человек, который потерял себя, когда увидел тебя, чудо ночи.
   Он улыбнулся, вспоминая испуганный взгляд девушки-вампирши.
   - Могу ли я нарушить твой покой? - спросил юноша у темных окон. - Нет, не нарушу, лишь взгляну издалека на спящее чудо и сразу уйду.
   Арман огляделся и подошел к стене, уцепился за выступы и легко полез наверх. Спрыгнул на балкон и осторожно подошел к дверям в гостиную. После прислушался и легко скользнул внутрь. Он обошел все покои, но маленькой Пьющей кровь нигде не было. Юноша нахмурился и остановился, разглядывая пустую спальню. Быть может, ее хозяйка еще не вернулась после разговора с отцом.
   - Несдержанный дурак, - обругал он себя, вспомнив, какую бурю вызвала его смелость и смятение девушки.
   Арман уже направился к балкону, когда ему пришла мысль, остаться и дождаться возвращения Эль, чтобы узнать, не сильно ли ее ругали, и утешить, если девушка будет расстроена. Он вернулся на балкон и остался там, на случай, если в комнату войдет кто-то другой. Компрометировать юную вампиршу ему совсем не хотелось, как и доставлять ей неприятности.
   Ждать пришлось долго. Арман уже начал подозревать, что она не появится, когда дверь в покои все-таки хлопнула. Юноша встрепенулся и заглянул в гостиную через небольшую щелочку между портьерами. Разочарование отразилось на благородном лице молодого человека. Это был бешенный брат его волшебного видения.
   Юный князь поджал губы, следя за кровососом. Этот вампир ему не нравился уже из-за того, как грубо он волок из зала свою сестру. И если бы его точно так же не тащили в сторону гостевого крыла друзья, то драка оказалась бы неминуема. Как можно было с такой яростью шипеть на такое нежное и чистое создание?! Арман непроизвольно сжал кулаки, но заставил себя выдохнуть и терпеливо ждать, когда ночной посетитель покинет покои Эль Одариан.
   Но Элион все не уходил, а Эль не возвращалась. Усталость начала сказываться, и молодой князь, неслышно приоткрыл дверь в гостиную и прислушался.
   - Эль, - донесся до него тихий полустон, полурык. - Как же все несправедливо, Эль.
   Арман нахмурился, проглядеть юную вампиршу он не мог, но все же решился посмотреть, с кем разговаривает Элион. Он бесшумно приблизился к спальне и осторожно заглянул внутрь. Вампир лежал на кровати сестры, раскинув руки, уткнувшись лицом в подушку.
   - Не иначе сама Тьма решила терзать меня преступными помыслами и желаниями, - глухой рык и кулак вампира с яростью ударил по кровати. - Эль...
   Арман попятился, не желая понимать, о чем говорит брат той, что заставила его забыть в одно мгновение о прошлых увлечениях, долге перед семьей, самосохранении. Он стремительно вышел на балкон, и остановился, вцепившись пальцами в перила. Если девушка сейчас вернется...
   - Тихо, - прошептал он себе, пытаясь унять бешеный стук крови в висках.
   Развернувшись, юноша посмотрел в сторону покоев. Единственным желанием сейчас было ворваться туда и вбить в глотку вампира его слова и желания. Все это переплеталось с тревогой за маленькую вампиршу. Ему пришлось призвать все свое самообладание, чтобы привести мысли в порядок. Похоже, девушки уже не было во дворце, иначе брат не посмел явиться сюда. И все же он еще какое-то время стоял и ждал, решив вмешаться при первой же опасности для Эльминары. Но вот уже посветлело небо, забрезжил рассвет, а ее не было. Спустя еще некоторое время ушел и Элион, шагая решительно и зло.
   Арман спрыгнул на землю и побежал в сторону гостевого крыла, спеша укрыться от случайных взоров и ненужных вопросов. Он легко перемахнул подоконник, спрыгивая на пол в своей комнате. Первым делом он направился к ларцу, данного ему отцом. Откинул крышку и достал витую свечу с вырезанными на ней рунами, поставил ее перед зеркалом, поджег и позвал:
   - Солман.
   Свеча начала нещадно чадить, обволакивая черным копотным дымом зеркальное отражение. Дым сгустился, сошелся в центре, и вскоре из отражения на юношу смотрел черный дух с мертвыми блекло-синими глазами.
   - Здесь, - неприятным безжизненным голосом отозвался дух.
   - Найди ее, - велел Арман, передавая духу образ юной вампирши.
   Зеркальное отражение замутилось, дух распался на черный дым, закрутившийся сходящейся спиралью, превратился в точку и исчез. Арман откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову. Он прикрыл глаза, обдумывая все, что случилось за прошедший вечер и уже почти миновавшую ночь.
   - О-о-о, - радостный возглас от дверей заставил его вздрогнуть и обернуться. - А вот и наш Арман изволил открыть глазки.
   На пороге стоял Нерил, пьяно покачиваясь и широко улыбаясь. Он сделал шаг в сторону и милостиво разрешил:
   - Входи уже, горький ты пьяница, - Бони, вошел следом и тяжело опустился прямо на пол. Глаза его осоловело моргнули, и молодой князь понял, что друзья пили всю ночь.
   - Весь запас уже извели? - усмехнулся он, поглядывая на зеркало.
   - Обижаешь, ой, - Нерил покачнулся и оперся о стену. - У меня большой запас, а Бони маленький, в него много не влезает. Так что нужна твоя помощь, чтобы исправить эту несправедливость.
   - Нет, - отрицательно покачал головой Арман, - потом. Я сейчас занят.
   - Чем? - взметнул брови юный Дорбери и, наконец, заметил свечу и зеркало. - О-па, с отцом хочешь поговорить?
   - Нет, - вновь покачал головой князь.
   - С крошкой Рози? - скабрезно подмигнул Нерил.
   - С кем? - рассеянно переспросил Арман, не сводя взгляда с зеркальной поверхности.
   - С Рози! - воскликнул его друг. - С твоей горячей козочкой.
   В этот момент вернулся дух и застыл ожидая слов юноши.
   - Ну? - нетерпеливо спросил Арман.
   - Нашел, - доложил Солман.
   - Покажи! - потребовал молодой князь, с досадой оглядываясь на нависшего над ним Нерила.
   Арман толкнул приятеля локтем, но тот лишь вцепился пальцами в спинку стула, всем своим видом показывая, что избавиться от него не получится. В этот момент исчез дух, и на зеркальной глади отразилась маленькая комнатка. На неширокой кровати, не прикрытой балдахином, разметалась во сне девушка-вампирша. Черные волосы рассыпались по подушке, алые губы приоткрылись, обнажая острые клыки. Она чему-то улыбнулась во сне и откинула руку, позволяя одеялу немного сползти и обнажить ровно вздымавшуюся грудь, прикрытую тонкой тканью сорочки. Арман жадно вглядывался в отражение, даже не заметив, как Нерил практически навалился на него.
   - Может и ножку покажет? - хмыкнул пьяный молодой лорд. - А может, что и больше?
   - Заткнись, - с незнакомой друзьям злостью, зашипел Арман, словно боясь разбудить вампиршу. - Еще слово, и я вызову тебя на поединок. И не смей пялиться на девушку, когда она спит! Солман, убери.
   - А тебе пялиться можно, - хохотнул Нерил. - Ладно-ладно, не заводись, друг. Ты что разорался-то? Всего лишь баба-кровосос.
   Удар в челюсть сбил его с ног, и Арман навис над ним взбешенным демоном.
   - Ее зовут Эль, - угрожающе произнес он. - Я тебя предупредил, ты услышал.
   После этого развернулся и скрылся в купальне. Нерил проводил его недоуменным взглядом. Он был так изумлен вспышкой гнева, что даже не подумал обидеться на друга, с которым ни разу не поругались за почти двадцать лет, как сложилась их маленькая компания. Еще с самого детства, когда няньки приводили их в дворцовый парк и зорко следили, чтобы мальчики не ударились, не поранились и не потерялись. Вместе учились наукам, вместе постигали военное дело. Вместе заигрывали с девчонками и дурили с ночи до утра.
   - Что это было? - спросил Нерил, продолжая изучать дверь купальни.
   - Это любовь, - ответил вроде бы дремлющий Бони. - Очень похоже.
   - Арман и любовь? - еще больше изумился весельчак Нерил Дорбери. - И когда он вообще мог успеть влюбиться? Нет, чтобы влюбиться ему много времени не надо, но это всегда как-то иначе выглядит. Да и в кого? В кровососиху? В вампиршу?! Он же презирает этих хладнокровных. Не-ет, ты ошибаешься, мой маленький и невместительный Бони.
   - Пошел ты, - огрызнулся Бониваль и попробовал подняться на ноги. - Тьма, ноги что-то совсем не держат. Чем ты меня опоил, змей?
   - Точно! - воскликнул Нерил. - Его опоили! Кровососы хотят поиметь нас. Надо срочно разобраться с этим.
   - Ты куда? - Бони перехватил руку товарища, проходящего мимо.
   - Дяде расскажу, - ответил лорд Дорбери младший.
   - Даже не вздумай, - Арман вышел из купальни с полотенцем, обернутым вокруг узких бедер. - Вернись и сядь.
   - Друг... - начал Нерил.
   - Вернись и сядь, - повторил молодой князь и полез за чистыми вещами. - Никто меня не опаивал, я вообще за вечер ничего не ел и не пил.
   Нерил в нерешительности постоял на пороге, но развернулся и поплелся к указанному креслу. Он, молча, наблюдал за тем, как Арман одевается. Затем откупорил принесенную бутылку и хлебнул прямо из горла. Бониваль, наконец, поднялся и дошел до кровати, бухнулся на нее и взвыл.
   - А, дохлый арх, - выругался Арман и подошел к кровати, вытаскивая из-под одеяла доспехи, найденные еще с вечера на лестнице. - Прости, Бони, совсем забыл об этом.
   Нерил округлил глаза.
   - Арман, так ты не ночевал здесь! Тебя здесь не было, когда я заглядывал сюда, - он погрозил другу пальцем. - Где ты шлялся, больной на всю голову псих? - Вдруг замер, изумленно открыв рот, и хлопнул себя по коленям, радостно расхохотавшись. - Так ты, проныра, уже вкусил прелестей вампирской любви! Ну и как оно с вампиршей? Ну, не томи же, Арман!
   - Что, правда? - Бони тоже поднял на друга мутный взгляд.
   - Заткнитесь, идиоты, - рыкнул на них Арман. - Вы несете чушь. - Вдруг мечтательно улыбнулся и посмотрел на пустое зеркало. - Я разговаривал с ней. Она просто чудо, прекрасное виденье ночи. Я покорен.
   - Ну, это уже больше похоже на прежнего Армана, - с облегчением вздохнул Нерил.
   - Прежнего Армана больше нет, - ответил князь, недовольно взглянув на приятеля. - Отныне только Эль. И какое чудесное имя, словно звон хрустального колокольчика - Э-эл-ль.
   Нерил посмотрел на Бони и покрутил пальцем у виска, указывая взглядом на их общего друга. Арман проигнорировал этот жест и упал на постель, заложив руки под голову.
   - Моя Эль, я женюсь на ней. - Сказал он.
   Теперь и Бони, бывший троюродным братом Армана, посмотрел на него, как на безумца. Нерил даже пальцем перестал вертеть у виска, спешно вернувшись к бутылке.
   - Уважаемые лорды, - он встал, перевел нетрезвый взгляд с одного на второго друга, - позвольте констатировать прискорбный факт, среди нас помешенный.
   - То, что ты не в своем уме, известный всем факт, - усмехнулся Арман. - Но мы тебя все равно любим.
   - Благодарю, - с достоинством поклонился лорд Дорбери младший. - В таком случае, нас уже двое.
   - Бони благоразумен, - не согласился молодой князь.
   - Да, дай уже мне договорить, скотина ты неблагодарная! - возмутился Нерил. - Я твоей персоне речь посвятил, а ты возводишь на Бони напраслину. Спи, мой невместительный друг, - милостиво кивнул он Бонивалю, мирно засыпавшему на животе Армана, но приподнявшему голову, услышав свое имя.
   - Отчего же, я тебя выслушал, - не согласился с Нерилом Арман.
   - Тогда признай, что ты безумней нас с Бони, - потребовал лорд Дорбери, упал обратно в кресло и глотнул из горлышка бутылки.
   Арман усмехнулся и прикрыл глаза, не желая ввязываться в бесконечную дискуссию, на которые был мастер Нерил. Последний некоторое время буравил друга взглядом и не сдержался.
   - Арман, друг, она же холодная! Бр-р, - он передернул плечами.
   Молодой князь открыл глаза, посмотрел на приятели и снова мечтательно улыбнулся:
   - Прохладная, как тень в жаркий зной. Приятная, нежная кожа, словно лепесток цветка. И губы сладкие, как мед. Сладкий яд, - Арман широко улыбнулся. - Нерил, я отравлен этой девушкой, безнадежно отравлен и, боюсь, противоядия нет. Хотя к чему вранье, я не боюсь, я счастлив! - Неожиданно помрачнел. - Они убрали ее из дворца.
   - С чего взял? - заинтересованно спросил Нерил.
   - Я всю ночь проторчал на балконе ее покоев, Эль так и не появилась. Зато ее братец приходил... Впрочем, я не хочу сейчас об этом. - Ответил Арман.
   Нерил в очередной раз поднес бутылку ко рту, но подумал и с сомнением посмотрел на нее. Затем поставил на пол и поднял обиженный взгляд на князя.
   - Больше не пью. Эта гадость затуманила мой мозг, иначе как я мог услышать, что мой лучший друг ночью один мотается по дворцу, кишащему кровососами, целуется с вампиршей, а потом торчит на ее балконе всю ночь, - пожаловался он. - Брат, скажи, что это все винные пары! Ты, действительно, целовал вампиршу?!
   Арман опять закрыл глаза и дотронулся до своих губ, на которые вернулась все та же мечтательная улыбка. Нерил схватился за голову и тихо застонал. После порывисто вскочил и упал обратно в кресло, не удержавшись на ногах.
   - Нам говорили, что на упыриных территориях ждать магических атак не стоит, как и опасаться влияния на разум. От этого мы, слава Пресветлой, защищены. Но мне кажется, они как-то пробили твою защиту, - сказал он.
   - Я околдован, - согласился с ним Арман и воскликнул. - Я люблю, Нерил, люблю! И это так здорово!
   Бони заворочался, и молодой князь осторожно переложил его голову со своего живота на кровать. После встал и прошелся по комнате.
   - Но они увезли ее, спрятали. - Развернулся на каблуках, его глаза лихорадочно блестели. - Найду, брат, я ее все равно найду.
   - Твоему отцу все это не понравится, - покачал головой Нерил.
   - Не понравится и плевать, - отмахнулся Арман. - Смирится. Не смирится, значит, покину княжество.
   - Безумец, какой безумец, - покачал головой лорд Дорбери. - Народ не примет вампиршу на княжеском престоле.
   - К Тьме престол, наследники еще есть, - горячился юноша.
   - Пресветлая не одобрит, - постарался быть значительным Нерил.
   - С Пресветлой я сам как-нибудь договорюсь. Она женщина, значит, поймет меня, - Арман поднял початую бутылку, посмотрел на нее и поставил обратно на пол. - К демонам вино, я и без него пьян. Нерил, они спрятали ее!
   Лорд Дорбери все-таки проникся и жахнул кулаком по собственному колену, тут же взвыв и погрозив кулаком неизвестно кому.
   - Накрутим хвосты кровососам! - воскликнул он. - Не позволю прятать от моего друга его возлюбленную! Арман, ты все-таки в конец помешался, - добавил Нерил, воинственно подскочил и снова упал в кресло. - Сейчас всех найдем, - заявил он и провалился в крепкий пьяный сон.
   - Чучело, - тихо хохотнул Арман и вернулся к свече и зеркалу, пользуясь тем, что его оставили наедине с собой. - Солман, покажи.
   Он ждал совсем недолго, пока дух вернет ему изображение спящей девушки, после опустил подбородок на раскрытую ладонь и счастливо вздохнул, вглядываясь в спокойные черты белокожей красавицы. Вампирша повернула лицо в сторону зеркала, находившегося напротив ее кровати, словно сознательно позволяя в подробностях рассмотреть себя. И теперь взгляд синих глаз скользил по утонченным чертам, по тонким дугам черных изящных бровей, по черным длинным ресницам сомкнутых век, по аккуратному носику, по узким скулам, задержался на губах и остановился на белой девичьей шее. Арман протянул руку и осторожно погладил зеркальную гладь, будто от этого прикосновения Пьющая кровь могла проснуться.
   - Открой глаза, прекрасное видение, - прошептал юноша, - дай взглянуть в темные изумруды твоих глаз. - Но через мгновение сам себе противореча, молил. - Спи, спи, мое чудо, позволь и дальше смотреть на тебя.
   Она вздохнула и открыла глаза.
   - Арман, - улыбнулась Эль, глядя прямо на него. - Ты мне снишься.
   Но вот еще мгновение, и она порывисто села на кровати, закрываясь одеялом до подбородка и взирая на зеркало с изумлением, испугом и неожиданной для самой себя радостью.
   - Ты? Это и правда ты? - спросила девушка, не сводя взгляда с отражения синеглазого молодого мужчины. - Ты все-таки колдун, - уверенно констатировала она.
   Юноша растерянно молчал. Она не должна была его видеть, по крайней мере, до того, как он даст указание духу.
   - Солман, ты установил двусторонний контакт? - спросил он и получил утвердительный ответ. Взволнованный Арман обхватил зеркало обеими руками, некоторое время в смятении всматривался в глаза вампирши, все еще ожидавшей ответа, и улыбнулся ей. - С новым днем, прекрасное дитя ночи.
   - С новым днем, - машинально ответила она. - Ты колдун?
   - Нет, - покачал Арман головой. - Это помощь родового духа. Тебя увезли из дворца? Где ты?
   - Откуда ты знаешь? - Эль осмелела и потянулась за плащом, лежавшем рядом с кроватью.
   Арман с восторгом проследил за тонкой белой ручкой, за тем, как сползло одеяло, как волосы скользнули с плеча вниз. Он поймал себя на том, что готов умиляться всему, что она делает, и ловить каждый жест и каждое слово хоть целую вечность. Эль выпорхнула из-под одеяла и подошла к зеркалу, стараясь придать лицу строгое выражение, но ее глаза предательски блестели, и щеки смущенно алели, что было так не характерно для вампиров. Она вся была, словно живое противоречие этой хладнокровной и высокомерной расе. И рост, и цвет глаз, и фигура, и даже температура тела, холодней, чем у людей, но заметно теплей, чем у ее соплеменников.
   Вампирша приблизилась к зеркалу и с любопытством, которое так легко угадывалось под показной холодностью, рассматривала своего нового знакомого. Но вот их взгляды встретились, и оба застыли, боясь разорвать этот контакт.
   - Эль, - наконец, произнес молодой человек. - Кажется, я готов повторять твое имя бесконечно.
   - Ты вновь отравляешь меня, - ответила она потупившись. - Молчи, заклинаю тебя, молчи, человек. Ты уедешь, а я останусь.
   - Где ты, Эль? - вместо ответа спросил он. - Скажи, я приду.
   - Нет! - испуганно вскрикнула она. - Ты должен оставить меня.
   - Разве ты хочешь этого? - спросил с улыбкой Арман.
   - Так будет правильно, - ответила девушка, не глядя на него. - К тому же тебе не пройти защиту. Уходи, человек, забудь обо мне, а я забуду о тебе.
   - Не смогу, - он покачал головой. - Я люблю тебя.
   Она вскинула голову и испытующе посмотрела ему в глаза. Хотела что-то ответить, но передумала, развернулась и выбежала из своей спальни.
   - До скорой встречи, прекрасное видение, - прошептал Арман и позвал. - Солман. - Тон его неуловимо поменялся. - Кротчайший путь до Эль.
   Изображение спальни исчезло, и отражение показало дорогу.
  
   * * *
  
   - Где Арман? - раздраженно спросил лорд Дорбери старший, нервно вышагивая по выделенным ему покоям. - Он должен участвовать в переговорах.
   - Ему нездоровится, дядя, - ответил, зевая, его племянник.
   - Это тебе нездоровится, - фыркнул Анжар. - До утра пили? До утра.
   Он недовольно осмотрел Нерила и Бониваля, пьющего зелье от головной боли. Лорд Дорбери изначально был против всей этой затеи, не хотел он брать с собой и мальчишек, известных всему княжеству своим разгульным нравом и беспутством. Но князь решил, что его сыну необходимо присутствовать на важных переговорах. И, не смотря на то, что переговоры должен был вести именно Анжар, но Арман представлял своего отца. И вот время переговоров, а его нет. И требовать правдивого ответа от его друзей и наперсников нет смысла, не скажут, хоть режь их, хоть выпори, хоть угрожай, хоть взывай к совести.
   - Нет у вас совести, - констатировал лорд, отвечая собственным мыслям. - Он хоть ни во что не ввязался?
   - Кто, Арман? - честные глаза двух друзей были полны праведного возмущения. - Дядя, где ему тут ввязываться, а, главное, во что?! - Нерил укоризненно покачал головой и отнял зелье у Бониваля. - Сейчас лопнешь ты или твоя голова, а моя так и останется страдать и мучиться, - он погрозил пальцем другу и допил зелье. - Ну, вот уже гораздо лучше.
   - Не знаю, кому лучше, но моя голова считает, что твоя могла бы и обойтись без столь полезного напитка. - Проворчал в ответ Бони.
   - Жмот, - обиженно фыркнул Нерил и лорд Дорбери старший прервал их словесный поток ударом ладони по столу.
   - Цыц, оба. - рявкнул он. - В чем причина нездоровья нашего будущего правителя? Тоже голова?
   - И голова, и живот, и сердце. Сердце особенно, - деловито ответил Нерил. - Оно у него вообще очень слабенькое.
   - И мозгов нет! - выкрикнул Анжар. - Он у себя в комнате?
   - Да, но беспокоить его не стоит, - живо откликнулся Бони. - Арман спит. Он явится чуть позже.
   - Тьма на ваши головы, - рыкнул лорд Дорбери и стремительно направился к двери. - За мной!
   Молодые люди, обменявшись гримасами, вышли следом и с облегчением вздохнули, когда увидели, что посол направляется к выходу из крыла, а не к комнате их друга. Они прошли в основную часть дворца, сопровождаемые своей охраной и, приставленными к ним первым лордом, бесами. Сегодня дворец выглядел пустым и покинутым, и все же прежние жадные взгляды преследовали несколько человеческих мужчин, пока они следовали на встречу с первым лордом Одарианом. Мужчины зябко поежились и непроизвольно коснулись метки на запястье правой руки, после перевели дух и вошли в распахнутые двери.
   Это было подобие кабинета и библиотеки одновременно. За длинным узким столом сидел первый лорд, его сын, вторая леди и еще двое вампиров. Тонкие губы Эльмара Одариана тронула едва уловимая приветственная улыбка. Такой же ответил и лорд Дорбери. Он учтиво поклонился и первым двинулся к столу переговоров. Его спутники повторили поклон главы делегации и заняли свои места.
   Элион перебегал раздраженным взглядом с одного человеческого лица на другое. Ноздри его трепетали, как у почуявшего добычу хищника. Впрочем, никого иного перед собой будущий глава клана Одариан и не видел. Он продемонстрировал широкую улыбку.
   - А где тот синеглазый наглец, что вчера сбежал с бала, поджав хвост? - спросил Элион, красуясь внушительными клыками.
   - Сын! - гневно воскликнул первый лорд. - Уймись. Перед тобой наши друзья.
   - Друзья? - молодой вампир оглушительно расхохотался.
   - Сын, - ледяной голос матери остановил его. - И в самом деле, лорд Дорбери, где юный князь Монтери?
   - Арман сегодня на переговорах присутствовать не будет, - уклончиво ответил Анжар Дорбери. - Все полномочия в моих руках. - И он протянул верительную грамоту.
   Грамоту развернули, мельком взглянули на нее и вернули обратно. О полномочиях человеческого лорда знали уже достаточно. Анжар, не спеша, свернул документ и убрал. Он медлил по одной простой причине, старался привести самообладание в порядок. Выходка вампирского сынка взбесила его, но мужчина не мог позволить себе демонстрировать злость.
   - Приступим, - сказал он, когда смог взять себя в руки.
   Но переговоры вновь прервал Элион. Он встал со своего места и направился прочь.
   - Сын, - прошипел первый лорд.
   - Отец, - Элион обернулся и отвесил поклон, - ты мудрей меня и советников у тебя достаточно, мое присутствие только осложнит твое... дело. Я лучше навещу сестру.
   - И как это понимать? - громко вопросил Нерил, поднимаясь с места. - Стоило молодому князю приболеть, и второй лорд решил тоже не присутствовать на историческом, не побоюсь этого слова, событии, как заключение мира между двумя расами.
   Стоило ему упомянуть про болезнь наследного князя, как по губам вампиров скользнули презрительные усмешки. Люди! Слабые, никчемные, подверженные тысячи болезней. Не смог подавить порыв даже лорд Одариан. Но он прикрылся рукой. Его сын повторять за отцом попытку быть учтивым не стал. Он вновь расхохотался.
   - И что же свалило наследного князя? Простуда? У нас сильные сквозняки?
   - Сердечная болезнь, - не моргнув глазом, соврал Нерил, ничуть не смущенный выпадом второго лорда.
   - Слабак, - хмыкнул Элион.
   - Нездоровье все-таки более веская причина не присутствовать на переговорах, чем желание вцепиться в бабью юбку, - молодой лорд Дорбери счастливо осклабился, и Элион продемонстрировал угрожающий оскал. - И ладно бы бабью, - не желал униматься Нерил, - так это еще и юбка сестры. Пфе.
   После этого изобразил тошнотворный позыв и развалился на своем стуле. Элион, более не произнеся ни слова, вернулся за стол и повторил позу Нерила Дорбери - развалился на стуле. Он отстукивал пальцами по столешнице неспешный ритм и не сводил взгляда с невозмутимого человеческого нахала. Бони тревожно посмотрел на Элиона.
   - Так может, уже вернемся к нашему вопросу? - осторожно спросил он. - Или продолжим упражняться в остроумии?
   - Да, вернемся к нашему вопросу, - кивнул лорд Одариан, поглядывающий на своего сына.
   Переговоры затянулись на целый день. Особенно старались Нерил и Бониваль, буквально фонтанируя идеями, одна другой хлеще. Они даже предложили открыть сеть совместных питейных заведений.
   - А назовем красиво: "Кровавая заря", - жарко фантазировал молодой Дорбери. - Начнем со столицы нашего домена, потом развернемся, захватывая город за город. Споим демонов и прочий сброд к Тьме собачей.
   - Нерил сядь и помолчи, - зашипел на него дядя.
   - А мне нравится, - живо подхватил Бониваль. - Фирменный коктейль мы назовем, как и само заведение. Кухня будет разнообразной, на любой вкус. Я в доле, брат.
   - Да! И поставим девчонок для разогрева посетителей, - подхватил Нерил. - Откровенные наряды, искусство обольщения, чтобы все было. Пусть подсаживаются к клиентам и разводят их на дорогую выпивку и еду. Мы озолотимся!
   - И танцы! Ты забыл танцы. - Возмутился Бони. - Нужно закрытое отделение для избранной публики.
   - Точно, для строго определенного круга игорный зал и горячие танцы обнажающихся девушек! - восторженно закричал Нерил. - Дохлый арх, как не кстати заболел Арман, ему бы такая идея понравилась. Все, если вы нас не поддержите, мы откроем сами. Какая замечательная идея!
   - Нерил, уймись! - рыкнул лорд Дорбери.
   - А мне нравится, - неожиданно отозвался один из вампиров. - Я в доле. Стоит подробно обсудить данную идею.
   - И сколько еще будет длиться этот фарс?! - Элион ударил кулаком по столу, и на него возмущенно посмотрели все без исключения.
   Нерил и Бониваль переглянулись.
   - Мы же для общего блага стараемся, - чуть ли не по слогам произнес Бони, глядя на злого вампира.
   - Да, кому ты объясняешь? - махнул на второго лорда юный Дорбери. - Это дело для настоящих мужчин, а не для слюнтяев, нуждающихся в юбке сестренки.
   - Договорился, - угрожающе рыкнул Элион и вскочил из-за стола, обнажая клыки.
   - Ой, как страшно, - хмыкнул Нерил, берясь за рукоять меча, прихваченного с собой. Вампиры ничего против не имели.
   - В моем доме войны не будет! - лорд Одариан ухватил сына за плечо и с силой надавил, вынуждая сесть на место. - Элион, ты не прольешь кровь наших гостей.
   Нерил и Элион сели, продолжая сверлить друг друга недобрыми взглядами. Бони тоскливо обернулся на дверь и вздохнул. Если Арман и объявился, то в зале переговоров он, похоже, так и не появится. Но, не зная точно, где их друг, молодые люди не могли позволить брату неожиданной страсти Армана покинуть дворец.
   Бони взглянул на Нерила. Тот вновь вальяжно развалился на стуле и теперь рассматривал свои безукоризненные ногти. На некоторое время в зале воцарилась тишина. Участники переговоров приводили мысли в порядок. В общем-то, изначальную причину приезда человеческой делегации уже обсудили и пришли к выгодным всем условиям. И большую часть времени присутствующие выслушивали фантазии двух друзей.
   Неожиданно в дверь раздался осторожный стук, и бес в ливрее заглянул внутрь.
   - Что? - спросил его лорд Одариан.
   - Лорд Ройх просит позволения поговорить с вами, - ответил бес и замер, ожидая ответа.
   - Пусть войдет, - глава клана устало махнул рукой.
   Дворецкий поклонился и вышел. Вскоре вошел еще один вампир. Он поклонился всем присутствующим, подошел к столу и сел со стороны людей, лицом к собратьям. Нерил и Бони сразу узнали того, кто танцевал с дочерью главы клана, и кто едва не устроил скандал, когда Арман и его партнерша застыли посреди зала. Но сегодня он выглядел гораздо спокойней. Вампир был красив, впрочем, как и все Пьющие кровь. Но их своеобразная холодная красота, скорей, отталкивала людей, чем привлекала. И красноватый цвет глаз, и белесая кожа, и худые длинные фигуры. Только третья леди и дочь главы клана, на человеческий взгляд, приятно выделялись из общей массы.
   - Лорд Эльмар, я бы хотел поговорить с вами наедине, - сказал вампир.
   - Говори, Ройх, - кивнул первый лорд. - На твой вопрос я могу ответить прямо сейчас и здесь. Ты ведь искал Эль? - И продолжил, получив согласный кивок в ответ. - Она гостит у первой леди. Вернется через пару дней. Ты можешь навестить ее, в остальном ты и так все знаешь. И условие Эль, и ее намерения.
   - Благодарю, - Ройх поднялся. - Тогда я покину вас и поспешу к дому первой леди.
   - Подожди, Ройх, - Элион вдруг оживился. - Присядь, послушай, что выдумали наши гости. Кое-кому их идея понравилась.
   Нерил и Бониваль, занервничавшие вдруг, расслабились и начали заново изливать на головы вампиров свои идеи. На тот раз второй лорд клана принимал в обсуждении живейшее участие, правда, высмеивая двух молодых людей и втягивая их в еще более жаркий спор. Нерил и Бони отвечали колкостями и с заметным удовольствием втягивались в, уже надоевшую остальным участникам переговоров, дискуссию.
   Ройх, слушавший всех троих сначала с некоторой прохладой и недовольством, вскоре начал кивать головой, что-то одобряя, или морщился, отрицая совсем уж невероятный полет фантазии. Когда выдохлись и люди и вампир, Ройх задумчиво погладил острый подбородок и заговорил.
   - Я бы отделил свежее мясо от гнилых потрохов. К чему сваливать в одну кучу столько всего? Сеть рестораций очень даже милая идея. Только притон лучше не размещать в одном заведении, да еще и под одной вывеской. Это же совершенно разные направления. Ресторациями пользуется почтенная публика и девушки-вымогательницы будут совершенно лишними. А вот притон для того и существует, чтобы там развлекались, как хочется.
   - Точно, - кивнул поддержавший ранее идею приятелей вампир. - Нужно установить на входе беса, чтобы он допускал только тех, кто будет внушать доверие. Пусть молодежь веселится и танцует. А в другом зале дьеры и лорды играют в карты и кости. Туда же и вымогательниц запустить. А ночью танцы с раздеванием.
   - Я бы исключил это, - поморщился Ройх. - Это уже ближе к дому сладострастия.
   - Поддерживаю, - кивнул Бониваль. - С голыми девушками погорячились. Оставим эту идею на потом.
   - Подтверждаю свое участие в деле, - прежний вампир довольно потер руки. - В роду был один дракон, - усмехнулся он, отвечая на удивленные взгляды людей.
   - Тогда ясно, - кивнул Нерил. - Практичность и хватка драконов известна всем.
   - Однако я все же покину вас, иначе будет уже совсем поздно, - Ройх поднялся с места.
   Элион, Нерил и Бони невольно переглянулись. Нерил открыл, было, рот, чтобы задать вопрос, но в дверь снова постучали, и в зал переговоров вошел сияющий Арман. Он уверенно направился к столу, поклонился всем присутствующим, не обращая внимания на суженные глаза Ройха и Элиона.
   - Прошу меня извинить, - учтиво поклонился молодой князь.
   - Как ваше сердце? - с легкой насмешкой спросил лорд Одариан.
   - Мое сердце? - переспросил Арман.
   - Нам сказали, что у вас больное сердце, - слегка прищурился глава клана.
   - Неизлечимо больное, - едва подавив улыбку, ответил юноша.
   - Но вам уже лучше? - поинтересовалась вторая леди.
   - Намного, - и все же спрятать сияние счастливых глаз ему не удалось.
   Элион еще какое-то время пристально глядел на молодого человека. Подозрительность неожиданно появилось во взгляде наследного лорда клана вампиров. Что-то ему не нравилось во всем этом, только он пока не мог понять, что.
   - Прощайте, - Ройх, наконец, отмер и направился к дверям.
   - Подожди, я провожу тебя, - Элион встал и поспешил за вампиром, с которым дружил еще буквально вчера утром, пока не увидел, как он уводит за портьеру его сестру...
   - Не стоит, - поморщился Ройх.
   - Хочу навестить первую леди, - солгал Элион, и оба молодых вампира покинули зал переговоров.
   В этот раз их никто не удерживал. Нерил и Бониваль заметно расслабились. Они подняли взгляды, в которых сквозил упрек, на друга. Тот отмахнулся и сел на освободившееся место.
   - Могу я узнать об итогах переговоров? - спросил он.
   - Переговоры прошли успешно, - ответил лорд Дорбери, сверля злым взглядом будущего властителя их небольших территорий.
   - И даже очень! - воскликнул Нерил. - Тебе понравится наша идея!
   - О, нет, - воскликнула вторая леди и поднялась с места. - Я тоже вас покину.
   - Думаю, князь Монтери сможет ознакомиться с документами в отведенных нам покоях, - поддержал ее Ажан. - Не смеем и далее удерживать вас за столом переговоров. И идею этих... достойных молодых людей тоже послушает в покоях.
   Возражений никто не имел. Люди и вампиры раскланялись и устремились на выход из зала переговоров.
  
   * * *
  
   - Ну, же, Арман, рассказывай! - потребовал Нерил, разваливаясь на кровати в комнате приятеля. - Не будь гадом! Мы, как два боевых слангера, извивались, охраняя ваш покой, чтобы ни ее дурной брат, ни второй кровосос не смогли застать вашу парочку. Арман, твоя физиономия сияет, как начищенный золотой, рассказывай, мы заслужили!
   - Ее брат направился к ней? И второй тоже? - довольная улыбка сползла с лица молодого князя. - Почему сразу не сказали?!
   Он развернулся и стремительно направился к окну. Друзья переглянулись и кинулись за ним, оттащили от окна и завалили на пол. Нерил деловито вязал другу руки, усевшись на нем, Бониваль перетягивал ноги.
   - Озверели?! - воскликнул Арман. - Быстро развязали!
   - Можешь потом нам начистить рожи, но ты никуда не пойдешь, - не допуская возражений, сказал молодой лорд Дорбери.
   - Арман, не дури, - увещевал друга Бони. - Ты сделаешь только хуже, если сунешься туда сейчас. Ты чего так завелся?
   - Да вы же не понимаете, этот ублюдок, ее брат, он же...- договорить фразы молодой князь не успел.
   Нерил все так же деловито заткнул ему рот платком, добытым из кармана.
   - Ты сейчас успокоишься и толком объяснишь причину своего негодования. Мы выслушаем и, даже может, чем-то поможем. А сейчас полежи.
   Армана перетащили на кровать и оставили ненадолго одного. Он выплюнул импровизированный кляп и занялся освобождением от ремня Нерила. Когда друзья вернулись с подносом с едой и бутылкой вина, Арман все еще пытался освободить запястья. Он с яростью взглянул на молодых людей.
   - Немедленно развяжите, - потребовал он.
   - От кляпа избавился, - почти равнодушно заметил Бониваль.
   - А от ремня, нет, - хмыкнул Нерил. - Брат, если уж ты можешь говорить, то объясни нам все толком.
   Арман зло взглянул на друзей и вдруг сник.
   - Это не моя тайна, Эль просила молчать, - признался он. - Развяжите, я никуда не побегу. Обещаю.
   Нерил и Бони с сомнением посмотрели на него, но все же подошли к кровати и сняли ремни с рук и ног, за что тут же поплатились, получив подушкой по головам.
   - Эй! - возмутился молодой Дорбери.
   Но Арман уже вскочил с постели и подошел к ларцу, спешно разжег свечу и призвал духа.
   - Двусторонняя связь, - велел он и застыл в ожидании.
   Когда появилось изображение небольшой гостиной, он облегченно вздохнул и позвал:
   - Эль.
   Девушка-вампирша, в задумчивости сидевшая перед холодным камином, вскинула глаза и встретилась с ним взглядом.
   - Арман, - она улыбнулась и подошла к зеркалу, но сразу встревожилась. - Что случилось?
   - Твой брат и еще один длинный вампир едут к тебе, - предупредил юноша. - Тебе нужна моя помощь?
   Она покачала головой и ненадолго пропала из виду. Вскоре изображение сменилось, Эль перешла в уже знакомую спальню.
   - Я попросила леди Минею сказать им, что я уже сплю. Меня не потревожат, - сказала она.
   Они некоторое время молчали, глядя друг на друга. Арман положил голову на кулаки, составленные один на другой, и совсем тихо сказал:
   - Я уже скучаю, мое чудо.
   - Сегодня было много отравы, человек, - она лукаво посмотрела на него. - Я уже похожа на флакон яда с ногами.
   - Я готов пить твой яд, не переставая, - улыбнулся юноша, и вампирша потупила взор.
   Нерил и Бони застыли, прислушиваясь к их разговору. Арман вспомнил о них и слегка нахмурился.
   - Мне нужно идти, прелестная Эль.
   - Уже? - она заметно расстроилась.
   - Но завтра я вновь буду рядом, - пообещал Арман, но она отрицательно покачала головой.
   - Сначала появись в зеркале, и я скажу, можно ли тебе прийти, - попросила она.
   - Я сделаю, как скажешь, - заверил ее князь. - Тогда кровавых снов, чудесное видение.
   - И тебе доброй ночи, - тихо засмеялась Эль. Но прежде, чем исчезнуть, снова позвала. - Арман.
   - Да, любимая, - он продолжал смотреть на девушку.
   - Я буду думать о тебе, - почти шепотом произнесла она. - Ну, уходи же.
   - Нет сил, - признался с ласковой улыбкой Арман. Они все еще смотрели друг на друга. - Ты уходи.
   - Не могу, - пожаловалась Эль.
   - Тогда вместе? - предложил юноша, она кивнула, и ничего не изменилось.
   Человек и вампирша продолжали смотреть в глаза друг друга.
   - Иди же, - почти простонала она.
   - Иду, - кивнул он.
   - Нет, подожди! - воскликнула она. - Напои меня ядом слов еще раз.
   - Я люблю тебя, - ответил Арман.
   - Еще...
   - Люблю, - улыбнулся он.
   - И еще разочек, - ее глаза блеснули озорством.
   - Сто тысяч раз люблю, - произнес Арман и его горло неожиданно перехватил спазм. - Так вот это как - задохнуться от нежности, - прошептал он.
   - Лучше дыши, - с трогательным беспокойством отозвалась Эль. - Ты человек, тебе нужно дышать.
   - А тебе? - спросил он, исследуя взглядом губы, приоткрытые в улыбке.
   - А я могу не дышать, могу даже сердце остановить, - сказала она.
   - Нет-нет, пусть бьется. Его стук - сладкая музыка для моего слуха.
   - Арман...
   - Эль...
   - Кровавой ночи.
   - И добрых снов.
   Но еще какое-то время они не могли разорвать эту хрупкую связь. Когда Арман все-таки задул свечу, Нерил демонстративно скривился:
   - Бони, мой дорогой друг, нет ли у тебя соли и ложки побольше? Я хочу закусить приторность любви. Аж, зубы ломит.
   - Соли нет, но могу посоветовать отличного зубодера, - невозмутимо ответил Бониваль.
   - Откуда тебе знать, что он хороший, если у тебя все зубы на месте?! - насмешливо воскликнул Дорбери.
   - Зубастый Хель рассказывал, - не растерялся Бони.
   - Хель? У этого хрена два зуба во рту, ему верить можно, - согласился Нерил.
   Друзья обменялись взглядами, и Нерил вдруг заломил руки:
   - Арман! - с надрывом выкрикнул он.
   - Эль! - в тон ему ответил Бони.
   - Дыши, дыши, Арман, - он уронил Бониваля на кровать и затряс, схватив за грудки.
   - Люблю сто тысяч раз, - Бони обхватил лицо приятеля ладонями и сжал щеки.
   - О, Бони... Тьма, я хотел сказать - о, Арман! - Нерил утер невидимые слезы.
   - О, Арма-ан, - в голос протянули оба друга, протягивая к молодому князю руки, и захохотали, когда он выругался и запустил в друзей перчаткой вчерашних доспехов, все еще лежавшей в комнате Армана.
   - Идиоты, - беззлобно огрызнулся он. - Да, вы же просто завидуете мне!
   - Чему, влюбленный? - с хохотом вопросил Нерил.
   - Тому, что я чувствую, - ответил юноша. - Вам ведь тоже надоела эта бесконечная череда девиц, которые платят за блага, что вы даете, телом. Разве не хочется этого безумного светлого чувства, которое несет на своих крыльях, не давая коснуться ногами земли? Даже, если скажете, что нет, то вы лжецы и лицемеры! Нет-нет, - с жаром говорил Арман, - я не променяю одного поцелуя любимых губ на тысячу развратных поцелуев. И смотреть в ее глаза предпочитаю больше, чем на голые тела других прелестниц.
   - У-у-у, - протянул Нерил, - Бони, друг мой, мы его теряем. Нужно срочное вливание хорошего вина.
   - Не поможет, - широко улыбнулся Бониваль. - Это конец, он обречен.
   Арман усмехнулся и вдруг побледнел, глядя на друзей остановившимся взглядом. Те повернули к нему головы, и смех затих.
   - Арман, брат, ты, что глядишь на нас, словно призраков увидел? - спросил Нерил, нервно улыбнувшись.
   - Такое чувство, будто Бони судьбу мне предсказал, - ответил молодой князь.
   Нерил все так же нервно хохотнул и посмотрел на Бониваля.
   - Да, ну вас к Тьме! - воскликнул он. - Вы нагоняете на меня тоску, а у нас, между прочим, наклевывается выгодное дельце. И я сейчас должен подсчитывать будущие барыши, а не любоваться на ваши постные рожи!
   - Собираешься делить шкуру неубитого сварга? - усмехнулся Арман, на чье лицо вернулся здоровый румянец.
   - В нашем мире почти не осталось свргов, - отмахнулся Дорбери. - Говорят, сам Вечный извел их еще в бытность свою демоном.
   - Что ему сделали эти милые зверюшки? - поинтересовался Бониваль.
   - Мой юный друг, - Нерил потрепал приятеля за щеку и наставительно закончил, - помыслы богов неисповедимы. Так что не мучайся ненужными вопросами, а плесни-ка нам отличного вина и подсчитаем-таки будущие барыши.
   Арман отошел к столу, где лежала сумка с документами, открыл ее и высыпал свитки на стол. Бони и Нерил разливали вино по бокалам, но князь отрицательно покачал головой, разворачивая первый свиток.
   - Ну, ты совсем, - возмутился Дорбери. - Хватит дурить, выпей со своими друзьями.
   - Нет, - Арман вновь отказался, отодвигая руку с протянутым стаканом. - Не хочу. Мне хорошо и так.
   - Как может быть хорошо без вина? - опешил Нерил. - Мой верный наперсник, ты слышал эту крамолу?!
   - Оставь его, зануда, - ответил Бониваль. - Пусть летает в своих облаках. Идем ко мне, там пьется лучше.
   - То есть мы теряем друга? - не пожелал отставать Нерил. - Ах, да, эта высокородная нюня жениться собрался. Нет, к Тьме все эти муси-пуси, я не сдамся на волю слабой женщине. Бони, дохлый арх, любовь забирает лучших из нас!
   - Полюбишь, тогда поговорим, - улыбнулся ему Арман и вновь вернулся к свиткам.
   - Арман, ты хотя бы поешь, - сказал Бониваль. - Ты ведь весь день голодный.
   - Он сыт любовью, - огрызнулся обиженный Дорбери.
   - Ты прав, - пожал плечами князь, - есть я совсем не хочу.
   - Арман, это не дело, - серьезно ответил Бони. - Мы не будем тебе мешать и уйдем, но ты поешь, я оставлю тебе. Любовь - прекрасно, но на ней одной долго не продержишься.
   Князь кивнул, соглашаясь с приятелем, и Бониваль подтолкнул Нерила к выходу, мрачно слушавшего диалог друзей.
   - Надеюсь, не собираешься удрать? - спросил он, буравя взглядом Армана.
   - Нет, я ведь дал обещание, - ответил тот. - До утра я никуда не денусь.
   - А знаешь, что забавно, Бони? - ядовито спросил у Бониваля молодой Дорбери. - Обещания, данные нам, он нарушает с легкостью. А здесь, смотри ж ты, держать собрался.
   - Хватит ревновать, Нерил, - насмешливо ответил Бони. - Главное, что не помчится никуда. Пусть работает, мечтает, витает в небесах. А мы пойдем и выпьем за безумие влюбленных.
   - Чтоб им гореть в огне, - фыркнул Нерил, и друзья покинули Армана.
   Он проводил их взглядом и вернулся к документам, честно изучал их какое-то время, но на третьем свитке вздохнул и отложил в сторону. Его мысли уносились все дальше от дворца лорда Одариана, возвращаясь на берег неспешной, но опасной реки. Куда он отправился, когда солнце еще не было в зените. Амулет, купленный у мага, надежно отвел глаза охране, скрыл от любопытных и ненужных глаз. А верный конь отнес его по указанному духом пути...
   ... Небольшой домик, который мог принадлежать семье небогатых обывателей, а не первой леди, появился из-за деревьев неожиданно. Юноша уже было направился к мостику, но остановился, понимая, что лорд Одариан не мог не защитить свою первую супругу. К тому же его предупредил отец, что старший сын лорда - маг, значит, и его защита могла лежать на жилище одинокой вампирши, добровольно покинувшей богатые чертоги главы клана.
   - Эль, - позвал молодой князь, вглядываясь в окна домика на другом берегу.
   Ему не хотелось давать ей шанс отказаться от встречи, но приходилось мириться с подобным положением.
   - Прекрасное создание ночи, - с улыбкой вновь позвал он.
   В одном из окон появилось лицо обычной вампирши. Она с явным интересом разглядывала его, а вскоре дверь открылась, и белокожая женщина показалась на пороге. Она снова посмотрела на юношу. Тот спешился и учтиво поклонился. Первая леди подошла к мосту и сжала перила тонкими пальцами.
   - Проезжай, человек, путь свободен, - сказала вампирша.
   Конь процокал копытами по деревянному настилу, ведомый хозяином. Арман снова поклонился.
   - Удачи во мраке, леди Одариан, - сказал он. - Не мог бы я увидеть юную леди Одариан?
   - Арман, - послышался тихий стон девушки, и она вышла к нему.
   - Увидел, - усмехнулась старшая вампирша и скрылась в доме, оставляя дочь своего мужа наедине с человеком.
   - И век бы смотрел, - произнес Арман, не сводя восхищенного взгляда с юной вампиршы в легком алом платье.
   Она нервно теребила ворот, не поднимая смущенных глаз. Легкий румянец играл на нежных щеках девушки, делая ее так похожей на человеческую женщину.
   - Ты прелесть утра, - улыбнулся князь, убирая с лица черную прядь.
   - Ночью ты называл меня иначе, - ответила она, взглянув на него.
   - Чудо ночи, прелесть утра, радость дня и отрада вечера, все ты, милая Эль, - сказал он, приподнимая ее голову за подбородок и вынуждая взглянуть себе в глаза.
   - Зачем ты это делаешь? - спросила она, вымученно глядя на молодого мужчину.
   - Зачем люблю тебя? - переспросил Арман с улыбкой.
   - И говоришь мне эти слова зачем? - Эль встретилась с взглядом синих глаз, и в который раз подумала, что таким глубоким бывает только море.
   Он взял ее за руку и повел прочь от дома. Вампирша не сопротивлялась, позволяя их пальцами переплестись. Арман посматривал на нее с теплой улыбкой. Эль украдкой поглядывала на него, вряд ли замечая, что тоже улыбается. Когда густой кустарник скрыл их, молодой князь выпустил повод коня и привлек к себе смущенную девушку.
   - Эль, - позвал он, и она подняла на него взгляд.
   - Ты должен уйти, - произнесла она, оплетая его плечи руками, противореча сама себе.
   - Я должен видеть тебя, значит, уйти не могу, - не согласился Арман, пропуская сквозь пальцы ее волосы.
   - Но ты скоро уедешь, а я останусь. Ты играешь со мной, отравляешь каждым словом, каждым взглядом, - тихо ответила она.
   - Ты не веришь мне? - понял он.
   - Как я могу тебе верить? Ты ведь человек, - Эль провела ладонями по широкой мужской груди, затянутой в замшевый камзол, но даже под слоем одежды она ощутила биение его сердца.
   - Да, человек, - согласно кивнул он. - Человек, вампир - всего лишь названия расы. Разве это может быть помехой тому, что мое сердце готово выскочить из груди, когда я вижу тебя?
   - Человек, ты все время смущаешь меня, - воскликнула она, заливаясь румянцем. - Это всего лишь слова. Слова - все равно, что вольный ветер. Сейчас он здесь, а через мгновение уже умчался.
   - Чем доказать тебе мою любовь? Хочешь, поклянусь этой рекой...
   - Чьи воды убегают вслед за ветром? - Эль с легкой насмешкой посмотрела на юношу.
   - Небом, землей, солнцем, своей жизнью клянусь, что для меня более не существует женщин, кроме тебя, Эль. - Жарко воскликнул Арман.
   - И все равно слова, - улыбнулась она.
   Арман задумался и счастливо улыбнулся. Он снял с пальца перстень с синим камнем, взял руку девушки и надел на средний пальчик. Перстень был ей безнадежно велик, но она сжала пальцы, не позволяя ему соскользнуть, и изумленно посмотрела на молодого князя, опустившегося на колени.
   - Пусть наша свадьба станет доказательством моей любви, - сказал Арман. - Согласна ли ты стать моей женой, мое чудо?
   Она испуганно ахнула, снова взглянула на перстень и кивнула.
   - Согласна, - сказала она, улыбнувшись. - Мне приятны твои намерения. Странно, но я действительно готова стать твоей женой. Жаль, только этим мечтам не сбыться. Отец никогда не одобрит такой союз.
   - Посмотрим, - решительно ответил Арман и встал, вновь привлекая к себе юную вампиршу.
   - Как все это странно, - прошептала Эль, глядя на того, из-за кого ее кровь становилась горячей. - Еще вчера утром я презирала и ненавидела людей, а сейчас готова соединить свою жизнь с человеком. И мне страшно, что ты уйдешь и не вернешься.
   Арман тесней прижал к себе девушку и зарылся лицом в густоту ее волос, с наслаждением вдохнул ее запах и прикрыл глаза, запоминая его.
   - Так не бывает, - вновь прошептала Эль.
   - Но случилось, - сказал Арман, заглядывая ей в глаза. - Здесь промысел самой Судьбы, чтобы она не уготовила нам. Но я верю, что это счастье.
   - Мне страшно, Армана, - теперь она сама прижалась к нему, закрыла глаза, вслушиваясь в бег человеческого сердца.
   - Не бойся, милая. Все страхи временны, они рассеются, когда мы соединимся. Увидишь, все получится. И если твой отец мне откажет, я украду тебя и вознесу молитвы Пресветлой, прося ее защиты. - Горячо пообещал юноша. - Я защищу тебя от всех невзгод, закрою своим телом. Не хочу, чтобы эти очи знали слезы.
   - Не знаю почему, но я тебе верю, - Эль доверчиво взглянула в глаза человеческого мужчины. - И это тоже странно. Ведь ты человек, а значит слаб. Как может слабый защищать? Но я верю.
   - Слабостям подвержены все расы, - пожал плечами Арман. - И я не настолько слаб, чтобы не быть уверенным, что смогу противостоять, например, твоему брату.
   Он внимательно проследил за тем, как помрачнело лицо Эль. Князь надеялся, что она сама подтвердит его подозрения, но девушка лишь произнесла:
   - Элион очень сильный, он зол и отчаян. Не связывайся с ним. Им движет ненависть к людям... как и многими из нас.
   - А тобой? - улыбнулся Арман.
   - А я лишилась разума, - усмехнулась девушка. - И ты тому доказательство.
   - Твой брат, - князь постарался подобрать слова, - он... никогда не вел себя, не как брат?
   - Почему ты спросил? - ее пытливый взгляд не был удивленным, и Арман скрипнул зубами.
   - Я стал случайным свидетелем его неосторожных слов. Элион видит в тебе не только сестру. - Теперь он пытливо смотрел на вампиршу.
   Ответ девушки его изумил.
   - Никто не должен об этом знать, - воскликнула она, стискивая руки Армана. - Молю тебя, человек, не говори об этом никому. Элион не причинит мне вреда, он всегда был моей защитой. Но никто не должен знать, - она хотела еще что-то добавить, но покачала головой и прошептала. - Нет, это не моя тайна. - И вновь посмотрела в глаза Армана. - Молю тебя.
   - Хорошо, - ответил он хмурясь. - Но если он прикоснется к тебе...
   - Я смогу дать отпор, - уверенно ответила она. - Но он не тронет.
   - Самоуверенность еще никого не спасала. Я должен забрать тебя, - уверенно сказал он. - И чем быстрей, тем лучше.
   - Твои соплеменники не примут меня, как мои тебя, - грустно улыбнулась Эль.
   - А мы не обязаны, как всем нравится, так и жить среди своих. Доверься мне, любимая, я все устрою.
   - Я доверяюсь, - улыбнулась она.
   - Мое чудо, - прошептал Арман, склоняясь к девичьим губам...
   ... Князь достал из внутреннего кармана неизвестный ему символ, подвешенный на простой кожаный шнурок, поднес его к губам и надел на шею маленький подарок Эль. "Пусть охранит тебя Кровавая Луна", - сказала она, снимая с шеи этот символ, когда он уже уходил.
   - Твоя любовь - лучшая защита, маленькая Эль, - шепнул Арман, возвращаясь к своим свиткам.
   Закончив с работой, князь зажег свечу с рунами. Призвав духа, он взглянул, как там девушка. Эль спала, а на руке, сжатой в кулачок, поблескивал перстень. Арман улыбнулся, послал ей воздушный поцелуй и лег в постель. Новый день должен был стать важным, слишком важным, чтобы он мог позволить себе расслабиться.
  
   Глава 3
  
   Дождь ударил в стекла дома первой леди. Я потянулась и открыла глаза. Взгляд сам устремился к зеркалу, но бездушная поверхность была до отвратительности безжизненна. Тогда я посмотрела на руку, но не обнаружила перстня. Испытав нечто сравнимое с ужасом, я перерыла всю постель, но нашла колечко под кроватью, куда оно закатилось, пока я спала. Надо будет уменьшить его, потерять дар синеглазого мужчины мне вовсе не хотелось.
   Я сжала в кулаке кольцо и оглянулась в поисках чего-нибудь, на что его можно было бы нацепить и надеть на шею. Как печально, что я не смогу носить его открыто. "Доверься мне", - сказал он. И я доверилась, не могла не довериться. Мое наваждение все больше росло, укреплялось, пускало корни. Его речи не оставляли меня, ощущение горячих рук будоражило, даже когда Армана уже не было рядом. Я снова взглянула на зеркало и рассердилась на него. Зачем оно мне показывает мою спальню, а не мое наваждение?
   Стук в дверь заставил вздрогнуть.
   - Леди Минея, одно мгновение, - сказала я, направляясь к двери.
   - С новым днем, сестра, - Элион вошел ко мне, и я спрятала за спину руку с кольцом и попятилась. - Что с тобой? Ты словно на врага смотришь, - сказал брат, окидывая меня внимательным взором.
   - Не ожидала, - ответила я.
   - Когда я приехал, ты уже спала. - Сказал брат, подходя ко мне.
   Я продолжала отходить от него, пока не уперлась спиной в стену. Элион неумолимо настиг меня и остановился, приблизившись почти вплотную. Он некоторое время изучающе смотрел на меня.
   - Что с тобой, сестра? - раздраженно спросил он. - Ты меня боишься?
   - Нет, - я помотала головой, - отчего мне тебя бояться?
   - Но ты вся сжалась, - пальцы брата скользнули по моей щеке, и я неожиданно подумала, как он неприятно холоден. - Эль, ты не должна меня бояться. Я никогда не обижу тебя.
   - Да-да, - язвительность постепенно возвращалась ко мне, - прошлая ночь тому доказательство.
   Ледяные пальцы сомкнулись на моем подбородке, и Элион задрал мою голову.
   - Я сорвался, я принес тебе извинения, - резко ответил он. - Эль, я надеялся на другую встречу. Почему ты закрываешься от меня? И что ты прячешь за спиной?
   Всегда был внимательным. Наверное, мои глаза выдали меня, потому что он вцепился мне в плечо и потянул на себя заведенную за спину руку.
   - Отстань, Элион, - оскалилась я.
   - Эльминара Одариан, немедленно покажи мне то, что ты прячешь, - холодно велел брат.
   - Элион, - мой голос зазвенел от напряжения, - ты слишком много себе позволяешь. Примчался сюда, ввалился в мою спальню, да еще и какие-то требования выдвигаешь? Оставь меня. Я оденусь, выйду и поговорим.
   - Сейчас же, - прошипел брат, на которого мое возмущение не оказало никакого воздействия. - Не заставляй быть с тобой грубым, сестра.
   - И это так ты никогда не обидишь меня? - я язвительно расхохоталась ему в лицо.
   Элион отшатнулся от меня, сжал кулак и приоткрыл клыки, показывая степень своего гнева. После развернулся на каблуках и стремительно покинул спальню, хлопнув дверью. Я выдохнула и поняла, что руки дрожат. У какого Пьющего кровь будут дрожать руки? Вдруг пришла мысль, что Арман мог появиться в зеркале, когда Элион был здесь, и кровь бросилась мне в голову. Испуг за синеглазого мужчину. Он ведь мог помчаться сюда. Почему-то я даже не сомневалась, что именно так он и поступит. И тогда мой двоюродный брат убил бы его. От мысли, что Армана может не стать, ноги подкосились, и я сползла по стене вниз. Раскрыла дрожащую ладонь и посмотрела на перстень. Если Элион узнает про человека... Гнилая кровь, невероятно, но при мысли об этом я пожелала брату исчезнуть, умереть, раствориться в воздухе, лишь бы только он не смог причинить зла моему наваждению!
   - Боги, за что вы покарали меня безумием? - прошептала я, ужасаясь от собственных мыслей. - Но я рада ему, благодарю.
   Однако далее медлить нельзя, иначе брат вернется. Я спешно привела себя в порядок, покинула спальню, но направилась в комнаты первой леди, временно спрятав перстень у нее. Обыскивать ее покои Элион не посмеет. Лишь после этого я спустилась в гостиную, где ждал меня брат. Он мрачно взглянул на меня, скользнул взглядом по рукам, в которых уже ничего не было, и снова посмотрел в глаза.
   - Что с тобой происходит, сестра? - спросил Элион.
   - А что со мной может происходить? - я пожала плечами и села напротив него, независимо глядя в глаза.
   - У меня ощущение, что вчера привез я одну Эль, а сегодня приехал к другой, - брат встал со своего места и подошел ко мне. Он оперся руками о подлокотники, склоняясь к самому моему лицо. - Ты словно уже не моя сестра. Это взгляд, поза, упрямо поджатые губы. Расскажи мне.
   - Что тебе рассказать? - мне было неуютно от его близости, от взгляда, блуждающего по лицу. Я передернула плечами и попыталась встать.
   Элион не посторонился, не отошел, и мне пришлось остаться сидеть в кресле, придавленной его высокой внушительной фигурой и тяжелым взглядом.
   - Эльми, Элион, вы так заняты разговором, что не слышите призыва? - первая леди вошла в гостиную, и брат отпрянул от меня. - Ройх стоит на том берегу и просит разрешения проехать. Вы готовы принять его?
   - Да! - воскликнула я.
   - Нет, - рявкнул Элион.
   Леди Минея ушла, а вскоре в дом вошел Ройх. Он неприязненно взглянул на Элиона, ответившего Пьющему кровь неприветливым взглядом. После перевел взгляд на меня и склонил голову в приветствии.
   - Удачи во Мраке, Эль, - произнес он.
   - Мрачного дня, - вежливо улыбнулась я, наверное, впервые разглядывая его без смущения и затаенных вздохов.
   Да, Ройх соответствовал всем канонам красоты среди Пьющих кровь. Но почему-то сейчас мне не хватало цвета и тепла его коже, не хватало яркости глазам и милой ямочки на подбородке, совсем как у Армана. И его плечи были слишком узкими, и фигура долговязой и немного нескладной. Перевела взгляд на брата и поняла, что и он не привлекает моего взгляда. В нем есть злость, но не хватает ощущения мужественности, как в Армане. Мне стало страшно. Как же стремительно изменилось мое мнение. И вновь мелькнуло подозрение, что во всем виновато тайное колдовство.
   - Мы можем поговорить наедине? - спросил Ройх.
   - Зачем? Я не помешаю вашему разговору, - Элион развалился на маленьком диване и насмешливо посмотрел на своего приятеля.
   - Эль? - Ройх вопросительно посмотрел на меня.
   Но теперь я была рада тому, что брат здесь. День встречи человеческой делегации показал, что он всеми силами стремится не позволить мне дать ответ, который закрепил бы нашу помолвку. Впрочем, у нас, Пьющих кровь, как таковых нет помолвки и свадьбы. Дав согласие на союз с Ройхом, я уже могу войти в его жилище. И с этого момента буду официально считаться женой. Количество жен не имеет ограничений, но вампиры разумны, потому берут в свой дом от одной до трех вампирш. Чаще три жены бывает у первого лорда. Остальные ограничиваются одной, иногда двумя, если потомство от первой слабое или нет сына.
   Но есть ритуал, после прохождения которого невозможно иметь других жен или мужей, даже если твоя пара ушла за Грань. Кровавая луна связывает две жизни воедино. К нему прибегают крайне редко. За последние столетия таких случаев было всего два. Вампиры редко сгорают от любви. Чаще всего мы испытываем страсть, увлеченность, желание. Этого вполне достаточно для брака. Что чувствовал ко мне Ройх, я не знаю, он никогда не выказывал своего отношения. Так что просьба о союзе стала приятной неожиданностью. Впрочем, сейчас я воспринимала предложение Ройха, как досадное недоразумение.
   - Эль, ты не ответила, - отвлек меня от размышлений жених.
   - Думаю, Элион нам не помешает, - ответила я, и брат совсем уж вызывающе оскалился.
   Ройх пододвинул ко мне еще одно кресло, сел рядом и взял за руку. Я осторожно освободилась и все с тем же вежливым, но прохладным вниманием, посмотрела на вампира, ждавшего моего решения.
   - Я хотел бы услышать твой ответ, - вновь заговорил Ройх.
   - Ты уже разобрался в своих отношениях с Дорной? Или ты сразу берешь две жены? - поинтересовался брат, не дав мне открыть рта.
   - Я не понимаю, с чего вы решили, что я имею какие-то виды на эту Пьющую кровь? - Ройх внимательно смотрел на меня. - Меня привлекает и всегда привлекала Эль. И ты, Элион, - он обернулся к брату, - знал об этом и много раз уговаривал не торопиться и дать твоей сестре еще повзрослеть. И хоть брачного возраста Эльминара достигла пять лет назад, я прислушался к тебе, решив, что так будет действительно лучше.
   - Но о твоей увлеченности не знала я, - вмешалась я в разговор двух вампиров. - Ты ни разу не дал повода даже подозревать тебя во влечении ко мне.
   - Я знал, что небезразличен тебе, - ответил Ройх.
   - То есть, усилий на завоевание тратить не стоило? - я усмехнулась и почувствовала раздражение.
   Это же так нормально для нашей расы. Ройх никогда бы не оказался под моим балконом, и никогда бы не полез по стене, рискуя сорваться. Он знал, что небезразличен мне и ждал момента, чтобы попросить о союзе. Должно быть, брат предлагал ждать дольше, и страсть Ройха проявилась в том, что он ждал всего пять лет.
   - Сколько ты предлагал ждать, брат? - спросила я.
   - Десять-двадцать лет, - ответил Элион, и я кивнула своим мыслям.
   - Разве есть другие советчики, когда говорит сердце? - спросила я у Ройха.
   Он неожиданно смутился и бросил испепеляющий взгляд на Элиона, но тот сидел, невозмутимо качая ногой.
   - Я руководствовался разумом, давая тебе окрепнуть, - наконец, ответил вампир. - Слушать Элиона я не собирался. Так что ты мне ответишь?
   - А что с Дорной? Вы постоянно вместе, - вновь вмешался брат.
   - Гнилая кровь, Элион! - воскликнул вечно спокойный Ройх. - Дорна волочится за мной, я вежлив и учтив, как велит этикет, но надежд ей не даю. Что привязался к Дорне? Если ревнуешь, то можешь прямо сейчас забирать себе. Она достойная партия для будущего главы клана. Эль?
   Я промолчала, не зная, что сказать, какой повод найти, чтобы отсрочить свой ответ. Мой прямой отказ стал бы подозрителен, ведь два дня назад я готова была сказать "да". Спасла меня леди Минея. Она вошла в гостиную и строго велела мне следовать за собой. Я извинилась перед двумя высокородными Пьющими кровь и направилась за ней, гадая, что могло стать причиной строгого тона первой леди.
   - Эльми, - только она и Энцолор так называли меня, - я кое-что нашла в своих комнатах.
   И она показала мне мой перстень. Вчера я прятала его, ожидая осуждения, сегодня же деваться было некуда.
   - Арман вчера предложил мне стать его женой. Я дала согласие, - ответила я и испытующе посмотрела на первую леди.
   - Боги одобрили бы этот брак, но никогда не одобрят ни твой отец, ни отец человека, - сказала она, убирая перстень в свою шкатулку. - Тебе стоит поговорить с братом, с родным братом. Энцолор может дать совет, а может и помочь вам. Хотя я не представляю твоего будущего среди людей, как и будущее твоего Армана среди Пьющих кровь.
   - Вы не называете меня безумной? Не ругаете? - изумилась я.
   - К чему? Я вижу по твоим глазам, что решение ты уже приняла. С твоим отцом мы давно перестали быть близки, чтобы я спешила с предостережениями. Вампиры высокомерны, люди подвержены скорым выводам, вам будет сложно, Эльми.
   - Я люблю его, леди Минея. - Тихо ответила я. - Я знаю, так не бывает, но ведь случилось. Когда я стояла среди бального зала и тонула в его бездонных, как море, глазах, я уже любила его.
   Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял Элион. Его глаза пылали, как два раскаленных углях. Клыки даже не помещались во рту. Удлинившимися когтями брат вцепился в откосы, и на пол посыпалась труха.
   - Даже так, Эль? - глухо спросил он. - Любишь?
   После этого развернулся и устремился на выход. У меня горло свело от страха. Я уже не думала о том, что мог услышать Элион: весь наш разговор или только последние слова. Но главное, он услышал, что я люблю человека. Арман! О, боги, почему я не могу вызвать его через зеркало и предупредить?!
   - Беги, - отрывисто произнесла леди Минея, и я сорвалась на бег.
   - Ройх, задержи его! - крикнула я, метнувшись к черному ходу, где в пристройке стоял мой скакун.
   На первом этаже послышались звуки борьбы. Ройх исполнил мою просьбу, не задумываясь. После раздался вскрик, но я даже не вслушивалась и не пыталась понять, чей он. Вскочив на скакуна, я ударила его по крупу, выпустив когти, и озвар помчался, едва не снеся ворота. Когда я уже промчалась через мост, из ворот пристройки выскочил озвар Элиона.
   - Не подведи, - шепнула я своему скакуну.
   Элион постепенно нагонял. Как я не старалась, как не погоняла верного скакуна, но брат вырвался вперед, даже не взглянув на меня. К дворцу главы кланы он успел значительно опередить меня. Я уже не могла ни о чем ином думать, кроме того, как спасти мое синеглазое наваждение. Избавиться от веры в то, что он всего лишь слабый человек, я никак не могла. Но ведь так не должно быть, чтобы найти свою любовь и сразу потерять ее!
   Я видела, как Элион на ходу спрыгнул со своего озвара и помчался к тому крылу, что занимали люди. Я поскакала ему наперерез, оскалилась и прыгнула сверху. Мы покатились по земле, яростно шипя друг на друга.
   - Не смей его трогать, - мои клыки максимально вытянулись, но все равно были меньше, чем у Элиона.
   - Он сдохнет, Эль, сдохнет, - с угрожающим рычанием ответил брат, и оказался сверху, прижав мои руки к земле. - Ты не смеешь любить мешок с кровью, не смеешь!
   - Ты не тронешь его, - выкрикнула я, отчаянно дернувшись в попытке вырваться из сильных рук Элиона. - Если посмеешь, я жить не буду, слышишь?
   Пощечина обожгла мне щеку, но не успокоила.
   - Даже не вздумай угрожать мне, вампирша, - зло ответил брат. - Он сдохнет, а ты будешь ходить со мной за руку, пока дурь не покинет твою голову.
   После этого он вскочил и вновь поспешил к гостевому крылу. Я бросилась следом, выхватив из-за пояса беса, стоявшего на страже, длинный нож. Я даже не думала убивать брата, просто не успею это сделать, его реакция лучше моей. Но, как только жизнь покинет синие глаза Армана, я убью себя. Видят боги, я это сделаю!
   - Где они?! - услышала я надрывный рев Элиона.
   Людей не было! Их просто не было во дворце моего отца. Ушли, не оставив о себе никаких воспоминаний, кроме, сжимающего спазмом желудок, запаха. Армана не было, а значит, он будет жить! Выронив нож, я упала на колени и с облегчением выдохнула. Осознание, что Арман уехал, не прощаясь, пришло чуть позже. А пока я едва сдерживала слезы облегчения и счастья.
   Элион промчался по гостевым покоям, метнулся на дорогу, но быстро вернулся во дворец и помчался к отцу.
   - Где мясо? - спросил он, буравя отца взглядом, я как раз успела покинуть гостевое крыло.
   - Отбыли около часа назад, - ответил первый лорд, скидывая камзол.
   - Их нет на дороге, - рыкнул Элион.
   - Люди воспользовались порталом... они спешили, - отец обернулся и взглянул на меня. - Я велел им покинуть наши территории.
   - Причина? - брат втянул клыки и теперь глубоко вдыхал, успокаиваясь.
   - Недопустимая наглость княжеского сынка, - лорд Одариан сверкнул глазами, вновь глядя на меня. - Он попросил о том, что я не готов ему дать. Эль, - я склонила голову, - ты уже приняла предложение Ройха?
   - Эль не зачем торопиться, - ответил за меня Элион. - Я присутствовал при их разговоре и считаю, что она еще не готова к брачному союзу.
   Как же мне хотелось сейчас назло брату выкрикнуть - согласна. Но понимая, что после этого пути назад не будет, я вновь склонила голову, подтверждая его слова. После этого развернулась и поспешила в свои покои. Сердце бешено билось от мыслей, что он все-таки просил отца, мое наваждение просил у отца согласие на наш союз. Отец отказал, что совсем не удивляло. Вызывало только недоумение столь скорое исчезновение.
   - Госпожа, - Рени встретила меня радостной улыбкой, - я так рада, что вы вернулись. А здесь такое было!
   - Рассказывай, - велела я, останавливаясь и пристально глядя на нее.
   Бесовка оглянулась на дверь, затем приблизилась ко мне, стараясь сильно не стучать копытцами, и нагнулась к самому уху.
   - Этот человек, который сын сумеречного князя, он просил у лорда Одариана отдать вас ему, представляете? - черточки ее зрачков увеличились, став почти круглыми. - Лорд Одариан был так потрясен, что даже не сдержал боевую трансформацию. Он тут же велел людям покинуть клановые территории и едва не расторг все соглашения. Ваш отец запретил юному князю появляться на наших землях.
   - А князь? - с волнением спросила я.
   - Сказал, что не отступится, - с явным удовольствием сообщила Рени. - Они чуть не сцепились. Князя утащили его друзья, даже связали, потому что он рвался обратно. И вся делегация ушла через портал. Это было так ужасно! - Бесовка вся светилась от счастья.
   - Ужасно, - прошептала я и ушла на балкон, чтобы скрыть свои чувства от прислужницы. - Меня не тревожить, - произнесла я, закрывая за собой дверь.
   Ветер холодил пылающие щеки, по которым текли мало привычные мне слезы.
   - Нам никогда не позволят быть вместе, никогда, - обреченно прошептала я, вглядываясь в сумрачное серое небо. - Никогда.
  
   * * *
  
   Неделя прошла в тоске, тщательно скрываемой под маской безразличия и холодности. Я никому не позволила даже подозревать мое отчаяние. Только Элион знал, что все мое спокойствие показное, но он ни слова не сказал отцу о моих чувствах к Арману. Да леди Минея, у которой я вновь провела несколько дней, прячась от всех. Почему-то я все ждала, что он придет за мной, но молодой князь Монтери не появился не только возле дома первой леди, но и в зеркалах, от которых я почти не отходила.
   Я даже малейшей мысли не хотела допускать, что он сдался и забыл обо мне. Иногда, в минуты совсем невыносимой тоски, я обвиняла его в слабости, проклинала и обещала больше никогда не вспоминать. Но проходил час-другой, и я вновь страдала, сжимая в кулаке перстень и заклиная синеглазое наваждение вспомнить о маленькой вампирше.
   - Эльми, ты не должна так терзать себя, - говорила мне леди Минея. - Ты Пьющая кровь, а не человеческая женщина.
   - О чем вы, леди Минея, - усмехалась я. - Пьющие кровь не любят людей, они их пьют. Так какая же Пьющая? Я просто маленькое подобие вампира.
   - Ты глупая маленькая вампирша, - отвечала с улыбкой леди. - Поезжай домой, завтра туда приедет Энцолор. Поговоришь с ним. Возможно, он найдет, чем тебя успокоить, и твоя страсть покинет тебя.
   - Тогда никогда больше не встречусь с братом, - мотала я головой. - Я люблю свою страсть и не хочу от нее избавляться.
   - Глупая Эльми, - леди Минея потрепала меня по плечу и выпроводила из своего дома.
   Переехав через мост, я попала в руки Элиона. Он поднялся с земли, на которой сидел, и преградил мне путь. Я хмуро кивнула ему и подождала, пока он сядет на своего скакуна. Убегать смысла не было, догонит. Да и злить его лишний раз не хотелось. Хорошо, что Ройха отец отослал с поручением в клан Полуночных. Никто не требовал ответа на вопрос, который я даже слышать уже не хотела.
   - Что ты здесь делаешь? - спросила я.
   - Ждал, - коротко ответил брат, запрыгивая в седло.
   - Зачем? - равнодушно спросила я, Элион не ответил. - Сколько ждешь?
   - Три дня, - на этот раз меня удостоили ответа.
   Я более пристально рассмотрела брата, его одежда была в крови. Значит охотился, пока ждал.
   - Зря, - произнесла я и подстегнула озвара.
   - Дождался, - так же коротко бросил Элион, и мы направились к дворцу.
   Уже подъезжая, брат приостановил скакуна.
   - Скоро в Вернасе будет ежегодный турнир. Отец решил ехать. Я хочу, чтобы ты отправилась с нами, - сказал Элион.
   - А если не поеду? - все так же равнодушно спросила я.
   - Свяжу, перекину через седло и заберу с нами. Ты не останешься тут одна. Будешь все время на глазах, - без всяких эмоций ответил брат.
   На этом наш разговор и закончился. Пусть везут, мне все равно, где тосковать по моему наваждению. Наверное, он умней меня и уже отказался от мысли соединить наши судьбы. Может, и я поумнею когда-нибудь...
   - Дочь, - отец распахнул мне объятья.
   - Крови, отец, - я послушно подошла к нему, приняла поцелуй в лоб и направилась к двери.
   - Что происходит с моей дочерью? - этот вопрос был задан не мне.
   - Ей скучно, - ответил Элион. - Я по-прежнему настаиваю на том, что Эль должна ехать с нами.
   Я вышла за дверь и продолжение разговора не слышала. Если честно, мне был все равно. Рени помогла мне переодеться, и я отослала ее. Хотелось побыть одной. На балкон я не пошла, тяжело было видеть то место, где он впервые поцеловал меня. Все было тяжело, жить было тяжело, дышать, мыслить, чувствовать.
   - Всего лишь человек, - тихо сказала я и едва сдержала слезы.
   Столько, сколько я плакала по ночам, когда меня никто не видел, я не плакала за всю мою жизнь. Я обернулась к зеркалу в полный мой рост, рассмотрела потускневший взгляд и белоснежную кожу, о такой я и мечтала. Усмехнувшись, я отвернулась и хотела выйти из своей гостиной, когда в спину мне полетел стон:
   - Э-эль.
   Резко обернувшись, я застыла, глядя на того, кого уже и не мечтала увидеть. Похоже, его зеркало тоже было в полный рост, потому что он был виден весь.
   - Арман, - выдохнула я, хватаясь за грудь, в которой бешено забилось сердце.
   Я бросилась к входным в покои дверям и закрыла их на ключ. После вернулась к зеркалу, некоторое время жадно смотрела на мое наваждение, а после бросилась к зеркальной глади и прижалась всем телом, боясь сказать хоть слово.
   - Чудо мое, - тихо позвал Арман, - Эль, девочка.
   - Я думала, ты забыл обо мне, - всхлип все-таки прорвался наружу, но мне было уже все равно.
   - Глупая, как же я могу забыть о тебе, чудесное видение, - тепло ответил он.
   - Ты не появлялся, - я подняла голову и посмотрела на него.
   - У меня не получалось, - в его синих глазах мелькнул гнев, и Арман машинально обернулся куда-то назад. - Я скучаю, Эль.
   Его рука провела по стеклу, словно он погладил меня по лицу. Я подняла ладонь и прижала со своей стороны зеркала, соединив с кончиками его пальцев, провела вниз и застыла, глядя ему в глазах.
   - Ты в моих снах, - сказал Арман. - И в моих мыслях. В моих глазах, в моем дыхании. Везде вижу тебя, слышу твой голос. Мне плохо без тебя, виденье ночи.
   - Мне не хватает твоего яда, - слабо улыбнулась я. - Я умираю каждый день от сознания, что не могу его пить с твоих губ. И если я никогда больше не смогу прикоснуться к тебе, тогда пусть смерть заберет меня, и за Гранью я дождусь тебя, мое наваждение.
   - Нет-нет, прочь такие мысли, - воскликнул Арман, склоняясь к моему лицу. - Скоро мы едем в Вернас, и я освобожусь от своих тюремщиков...
   - В Вернас? На турнир? - мой голос упал до шепота, и я счастливо засмеялась. - Меня везут туда же!
   - Слава богам, - на его губах появилась улыбка. - Я найду тебя в столице.
   - Я буду ждать тебя, - пообещала я, касаясь пальцами холодного зеркала там, где отражалось его лицо. - Арман...
   - Что, мое чудо? - спросил он, не сводя взгляда с моего лица.
   - Я люблю тебя, - прошептала я, целуя отражение его ладони.
   - А я люблю тебя, - ответил он так же шепотом, вновь склоняясь к моему лицу.
   Я прикрыла глаза и потянулась к нему губами. Мне показалось, что бездушное стекло исчезло, и я ощутила жар губ Армана. Самообман, но мне так хочется чувствовать его. Когда я открыла глаза, поняла, что он целовал мое отражение и отодвинулся от зеркала одновременно со мной.
   - Я заберу тебя, - сказал Арман, на мгновение обернулся, и я увидела досаду. - Нашли, - процедил он сквозь зубы.
   - Кто нашел? - спросила я, не понимая, о чем он говорит.
   - Меня нашли, гори они в огне, - зло ответил мое наваждение. - Дверь их удержит.
   И в этот момент постучались в мои двери.
   - Эль, - это был Элион. - Открой.
   - Твой брат тебя не тронул? - встревожено спросил Арман.
   - Нет, - я покачала головой, оглядываясь на дверь. - Я должна открыть, он все равно войдет, - но оторваться от отражения не было сил.
   До меня донеслись крики с той стороны зеркала. Там тоже пытались дозваться Армана, и он так же, как и я, не отходил от зеркала.
   - Эль! - гневный окрик брата и удар в дверь.
   - Арман, открой немедленно! - крик с его стороны и такой же удар в дверь.
   - Уходи, - произнесла я, моля взглядом не оставлять меня.
   - Я не могу, - простонал он, вновь соединяя наши руки.
   - Сестра!
   - Сын, открой!
   - Эль, я выламываю дверь!
   - Ломайте двери!
   - Люблю тебя, - успел сказать Арман.
   - Люблю тебя, - ответила я, и наши двери затрещали, под напором Элиона у меня и неведомых мне людей у него.
   Отражение моего синеглазого наваждения исчезло, и ко мне в покои влетел брат. Он обвел гостиную подозрительным взглядом, остановился на мне и стремительно близился, навис сверху, прожигая горящими глазами.
   - Почему закрылась и не отзываешься? Все дуришь? Что задумала?
   - Не смей шипеть на меня, Элион Одариан, - зло ответила я, пытаясь обойти его, но рука брата пригвоздила меня к месту.
   - Не смей орать на меня, Эльминара Одариан, - не менее зло ответил брат. - Я тебя насквозь вижу, учти, руки на себя ты не наложишь!
   Я растерянно моргнула, соображая, о чем он, хмыкнула, еще раз и расхохоталась в полный голос.
   - Запомни, Элион, если я решу встретиться с Кровавой Луной, ты не сможешь мне помешать. Но мне пока хорошо и на земле, и к нашей повелительнице я не собираюсь. Пока, по крайней мере.
   - Тогда зачем закрылась? - подозрительно спросил брат, заметно успокаиваясь.
   - Это мои покои, и я могу в них хоть на потолке висеть, - холодно ответила я и оттолкнула его. - Я хочу остаться одна, это преступление против клана? Какие еще я правила нарушила?
   - Ты нарушила главное, - Элион снова ухватил меня за руку и дернул на себя, - влюбилась в пищу. С едой не играют, Эль, ее употребляют по назначению.
   - Он не еда, - яростно зашипела я, выпуская клыки. - И если твоя заносчивость мешает тебе жить, иди и сдохни!
   - Сдохнет тот, кто встал между нами, - Элион с силой оттолкнул меня, посмотрел, как я впечаталась в стену, а после вышел, не оглядываясь.
   - Тронешь его, глотку перегрызу, - тихо произнесла я, глядя ему вслед и вытирая кровь с прокушенной губы.
   До вечера меня никто не трогал. Даже Рени заходила изредка и с опаской, потому что я бросалась на каждого, кто нарушал мои границы. А когда от меня совсем отстали, я перетащила на балкон одно из зеркал и просидела до ночи, надеясь, что Арману вновь удастся связаться со мной. Но зеркальная гладь оставалась пуста и безжизненна. Уснула я тоже на балконе, положив голову на перила. А проснулась от того, что отец нес меня к кровати. Он улыбнулся, заметив, что я открыла глаза.
   - Спи, малышка, - сказал он с несвойственной вампирам теплотой.
   - Отец, - сонно вздохнула я и снова заснула.
   А утром во дворце появился Энцолор. Я узнала о его приезде, когда брат постучал мне в двери.
   - Кто бы там ни был, падите прочь, - рявкнула я, находясь в дурном расположении духа.
   - Какая злая, - засмеялся брат, входя в мои покои.
   - Энц! - выкрикнула я и поспешила к нему.
   Брат подхватил меня на руки и закружил. Так он делал, когда мне было пять лет, и когда мне было пятнадцать, и когда исполнилось двадцать пять, и я уже подходила к брачному возрасту. Кружил, как маленькую и сейчас, когда мне исполнилось полных тридцать пять. Ранняя молодость, почти юность для Пьющих кровь. И все же уже пять лет, как меня можно назвать женой, а брат все так же кружит меня в своих объятьях, не забывая щекотать. И я счастливо взвизгиваю и извиваюсь, пытаясь вырваться из его рук.
   - Энц, ты приехал! - счастливо прошептала я, прижимаясь к нему, когда брат поставил меня на ноги и поцеловал в лоб.
   - Приехал, - кивнул он, улыбаясь. - Мать сказала, что нам есть, о чем поговорить. Почему ты не приходила сама?
   - Брат, - мы обернулись.
   На пороге стоял Элион, с улыбкой наблюдавший за нами, только взгляд у него был напряженный.
   - Брат, - Энцолор сдержано кивнул и вежливо улыбнулся в ответ. - Как поживаешь? Что нового в твоей кровавой жизни?
   - Лишь жажда крови, - усмехнулся Элион и отлепился от косяка. - И чем дальше, тем все больше. Как в мире магии дела? Кровавая Луна нам шлет приветы?
   - Всех ждет, - хмыкнул Энц, - но в срок, что отмеряет своим детям.
   Элион еще некоторое время смотрел на нас, но я упорно молчала, а Энц ждал, что еще скажет наш брат. Он не стал ничего говорить. Склонил голову и вышел. Я выдохнула, не скрывая своего облегчения. Энцолор внимательно посмотрел на меня, в его взгляде появилась озабоченность.
   - Я жду рассказа, - сказал он.
   - Ты не выдашь меня брат? - я с надеждой смотрела на него.
   - Ты знаешь, что я храню твои тайны лучше, чем свои, - улыбнулся брат и потрепал меня за щеку.
   Я взяла брата за руку и отвела в дальнюю комнату, бросила быстрый взгляд на зеркало, вздохнула и решилась заговорить.
   - Я полюбила, брат. Я полюбила человека. - Энц не перебивал, лишь чуть изумленно вскинул брови. - Он отвечает мне любовью. Что делать, брат? Отец не дал согласия на наш союз. Я гибну, Энц, разлука, словно злобный сварг, рвет сердце мне в своих когтистых лапах.
   - Но как случилось, что гордая дочь Пьющих кровь, сдалась на милость человеку? - спросил брат, поглаживая мою руку.
   - Судьба, - я усмехнулась и посмотрела на брата. - Всю жизнь я презирала людскую слабость, считала их пригодными лишь в пищу. Но вот короткий миг, и взгляд глаз синих остановил мне сердце, забрал в свой плен, и нет пощады в безжалостной агонии любви. Что скажешь, брат? Приму я приговор, каким бы ни был. Но лишь "забудь его" я не услышу.
   - Любовь такая - милость свыше. Холодные вампиры любят редко, а ты пылаешь вся в огне страстей. Нам боги повелели признать людей достойными себе, но их услышать сложно. - Брат прижал мою голову к своей груди. - Что мне сказать тебе, сестра? Пресветлая дарует милость, и Вечный, муж ее, союз этот одобрят, но не дадут гордыня и привычка услышать глас их нашему отцу. И люди, недавно лишь, что были стадом, страдают от пороков тех же. Союз любви твоей и человека угоден небу, но презрен родными. Смирись или борись, вот выбор посланный преградами вам злыми.
   - А ты поможешь мне? Кто, если не ты, мой брат?! Я обещала стать ему женой. Сверши обряд перед Кровавою Луной!
   Энцолор отстранился и долгим пристальным взглядом изучал меня, словно пытался найти в моих глазах признаки безумия. Я сложила молитвенно руки. Я готова была встать на колени, лишь бы он услышал меня и не отказал.
   - Иного мне не надо мужа! - воскликнула я. - И лучше я умру, но не предам того, кого люблю.
   - Но мне не провести обряд, когда нет рядом твоего супруга, - наконец, ответил Энц.
   - Мы в Вернасе с ним встретимся, там люди тоже будут. Соедини нас, брат, или убей не медля.
   - Опасно то, что ты задумала, сестра.
   - Иль жизнь с любимым, или смерть, иной судьбы не вижу. Будь милостив, мой брат. Иль свет сплетенья душ, иль смерти вечный мрак.
   - Я помогу. Вкусишь его ты крови, а он твоей. И коль переживет кровавый ритуал, разъединить не смогут даже боги. А впрочем, им все это в радость. Нет наказанья за любовь, одна лишь благость.
   Я обхватила его руки своими ладонями, сжала с жаром и приникла к ним губами.
   - Благодарю, мой брат, ты дал вдохнуть мне воздух жизни!
   - Но, Эльми, девочка моя, ведь он всего лишь человек, и кровь твоя стать может смертным ядом. Подумай хорошенько и ответь, готова ль ты рискнуть настолько сильно.
   - Ох, брат, ты дал надежду мне и сразу же отнял! - воскликнула я в отчаянии. - Слова твои жестоки, Пьющий кровь. Неужто средства нет спасти любовь?
   - Я маг, хранитель древних тайн. Я как священник, что опутан верой. Не плачь, сестра, придумаю я что-нибудь, дай время.
   - До Вернаса! Молю тебя я, Энцолор, твоей должницей буду вечно, исполню я любое пожеланье, но лишь придумай что-нибудь!
   - Придумаю, сестра. Сейчас уйми печаль, гляди на мир с улыбкой. Угоден небу ваш союз, об этом помни. О горестях не вспоминай, забудь.
   - Уже забыла! Коль ты сказал, я верю.
   Дверь в покои открылись, и послышались четкие уверенные шаги. Энц прислушался.
   - А вот и Элион. Что нужно зверю?
   - Как точно ты сказал, но позже, брат, продолжим разговор.
   Мы поднялись с мест и пошли навстречу Элиону.
   - Отец зовет к столу, - хмуро произнес наш брат.
   - Уже спешим. Я голоден так сильно, что кажется и арха б проглотил. - Засмеялся Энц.
   - Твой вкус ужасен, брат. А я б отведал нежной крови человека. - Ответил Элион.
   - Подавишься, смотри, - я обогнала братьев и первой покинула покои.
   - Как узок круг желаний, брат, в твои полвека, - усмехнулся Энцолор и догнал меня.
  
   * * *
  
   Вернас - столица домена Гархай-Огмара, где располагались земли клана Одариан и Сумеречного княжества, был большим и красивым городом. Мы редко покидали свои территории и бывали здесь. В основном посещали Вернас отец, братья и вампиры из верхушки клана, когда их призывал Первый лорд Гархай-Огмара. Или вот, как сейчас, приезжали на ежегодный турнир, где встречались и сражались все расы, проживавшие на землях домена.
   Я с затаенным волнением смотрела в окна экипажа, в котором мы ехали с матерью и второй леди. Путешествовать на озварах, наших скакунах, вне территорий клана женщинам запрещалось. Мужчины же гордо красовались на клыкастых животных с жилистыми ногами, заканчивавшихся раздвоенными копытами, и зачатками крыльев. Возможно, их предки могли летать, но крылья современных озваров были маленькими и слабыми. И ими было проще отмахиваться от мух, чем даже пытаться просто зависнуть над землей.
   - Однако жарко, - произнесла вторая леди, обмахиваясь круглым веером.
   - Да, здесь всегда так сильно светит солнце. Словно спалить огнем своим оно желает все живое, - откликнулась мать. - Эль, дочь, как чувствуешь себя?
   - Как узник, - усмехнулась я.
   - И как мужчины наши выдерживают этот жар? - вторая леди вздохнула и выглянула в окно. - Ах, Элион, мой сын, как держится в седле прекрасно. Достойным станет он главой. Что скажешь, Эль?
   - Да, брат хорош. И будет славным он главой.
   - И мужем, - добавила леди с непонятным значением. - Прекрасно сложен, горд и величав, и нрав такой, что дрожь бежит по телу от трепета и страха перед ним. Не счастлива ли та, что в дом его войдет, и что его женою назовется?
   - Должно быть, так, виднее вам, - я склонила голову в согласии и вновь повернулась к окну.
   - Не к делу этот разговор, вторая леди, - мать неодобрительно покачала головой. - Как только Элион выберет жену, мы пожелаем счастья двум вампирам, что род продолжат славный наш.
   - Ну, отчего ж не к делу? - вторая леди насмешливо взглянула на мать. - По мне так очень даже. Ведь сын мой в будущем властитель ваш.
   - И что ж из этого? Вы ждете восхвалений для сына своего? - я с удивлением взглянула на мать, в голосе которой сквозила ответная насмешка. - Ну, так держите. Сей Пьющий кровь наполнен всем, что ценно так в вампирах. Хорош собой, высок, силен, разумен и отважен. Вы счастливы?
   - Вполне, - милостиво кивнула вторая жена отца. - И все же, Эль, как ты находишь брата?
   - Как брата, - отчеканила я и отвернулась от нее.
   На этом разговор закончился. Экипаж подъехал к дворцу, принадлежащему нашему клану. Двери распахнулись. Первой вышла вторая леди, следом мать, а за ними я, как велел этикет. Солнце и правда палило нещадно. Над нами подняли балдахин и повели к дверям. Но уже перед тем, как войти, я обернулась, и сердце понеслось в сто раз быстрей. На другой стороне от нашего дворца стоял, глядя в распахнутые ворота, Арман. Или мне показалось? Я зажмурилась, а когда открыла глаза, то мое видение исчезло.
   - Любовь, должно быть, со мной играет шутки. Прочь, наважденье, схожу с ума и нет покоя. Мой дорогой, моя душа всегда с тобою.
   - Что шепчешь ты, сестра? - Элион стоял рядом и внимательно смотрел на меня.
   - Устала, говорю, одна хочу остаться. - Я спешно вошла во дворец. - Прилечь и просто отоспаться.
   Я вошла в свои покои, проследила взглядом за бесом, вносившим мои вещи, и поманила к себе Рени. Она послушно приблизилась и застыла, ожидая указаний.
   - Рени, верная моя бесовка, дам поручение тебе, но пусть оно останется для всех секретом.
   - Да, госпожа.
   - Я не приказываю, я тебя молю найти, где встали люди из княжества Монтери. Сыщи и передай письмо.
   - Кому?
   - Тому, чьи очи, словно море. Столь глубоки и сини, что, кажется, в них можно утонуть, лишь раз взглянув. И пусть ответ напишет, его мне принесешь.
   - Тому, что о союзе с вами говорил?
   - Ему. Арману, юному Монтери. Будь осторожна, чтобы послание мое дошло до адресата, но не попало в руки брата.
   Письмо было написано еще перед отъездом с территорий клана. Я спрятала его в собственном рукаве, и теперь протянула Рени. Бесовка взяла его, спрятала за корсажем и поклонилась. И чтобы отвести подозрения, мы подошли к дверям, и я громко велела:
   - Пирожных принеси, моих любимых. Еще в модную лавку забеги, я забыла взять перчатки. Все это купи. И можешь погулять, ты мне пока без надобности.
   - Слушаюсь, госпожа, - бесовка лукаво сверкнула глазами и покинула мои покои, а после и дворец.
   Скинув дорожный плащ, я прошла в спальню и упала на кровать. Волнение сжигало меня. Найдет ли Рени людей? Передаст ли письмо Арману? И что ответит мой любимый? В письме я написала ему, что буду ждать его после заката. Написала, что мы должны принять решение вместе, но о чем, скажу при встрече. Письмо вышло сумбурным. Я, то рассказывала, как мне плохо без него, то переходила к делу. Клялась в любви и снова писала о деле. На письме было несколько расплывшихся следов от слез, но переписывать не было сил. Потому я просто запечатала письмо, оставив оттиск его перстня, и спрятала. И вот теперь отправила с прислужницей.
   Я перевернулась на спину и уставилась в потолок.
   - Время подобно сохнущей смоле, тянулось и застыло безнадежно. Как выдержать мне пытку временем, когда душа, как в клетке мечется, несчастной птицей? Хоть вера в князя юного моя и непреложна, но в грудь вонзается тоска холодной спицей. Так прочь сомненья и пустое беспокойство, дождусь ответа я спокойно, с достоинством приму я эту пытку. О, время, ну, беги ж скорей косулей прыткой!
   Поднявшись с кровати, я поспешила в купальню, чтобы привести в порядок пылающее лицо. Зеркало не порадовало меня. В нем была лишь я, и я себе очень не нравилась. За последние дни я почти не ела. Знала, что он ждет встречи, как и я, знала, что не может связаться со мной, но тоски от этого было не меньше. Спала тоже плохо, потому что во снах меня мучили кошмары. То мне снилось, как Элион впивается клыками ему в горло, то разрывает грудь когтистыми руками или всаживает нож в сердце. Взгляд брата, который приходил ко мне ежедневно и просто сидел рядом, не произнося ни слова, не обещал мне ничего хорошего. И я знала, что он сильный и мстительный, а Арман всего лишь слабый человек, которого я люблю сверх всякой меры. И чем больше времени проходило, тем дольше задерживался в моих покоях Элион. Он сторожил меня, как цепной пес, зорко следя за тем, что я беру в руки, куда иду. Принюхивался к тем крохам еды, что я все-таки вталкивала в себя, отнимал нож, едва я брала его в руки, и сам резал мясо, фрукты. Даже вилок мне теперь не давали. А по ночам брат заглядывал ко мне по нескольку раз. Стоял на пороге и слушал дыхание. Он стал похож на одержимую няньку, продолжая скрывать от отца мою любовь. Впрочем, лорд Одариан дураком не был и давно сложил два и два.
   Ройха вернули от Полуночных, и он ежедневно развлекал меня, даже ухаживал. Я принимала его попытки быть милым с вежливой улыбкой и продолжала тянуть с ответом, не желая вызывать гнев отца. Избегать откровенных разговоров мне помогал все тот же Элион. Он никогда не оставлял нас наедине с Ройхом. И стоило тому заговорить на скользкую тему, как брат вмешивался, направляя разговор в иное русло.
   Ройх и Элион рычали и скалились друг на друга, и жених обвинил брата вовсе не в братской ревности. Разняли их бесы, стоявшие на часах. После этого я Элиона не видела до отъезда, а Ройха отправили вперед нас, чтобы отдать распоряжения о подготовке дворца и проследить за исполнением приказа. Высокородный лорд не должен был заниматься подобным, но Ройх не стал возражать. И теперь мои покои представляли из себя цветник.
   - Какая дрянь, - услышала я голос Элиона. - Он стащил сюда все веники, что нашел на улице?
   Я вышла из купальни и враждебно взглянула на брата. Он вертел в руке корзину с красными цветами, затем отшвырнул ее с нескрываемым пренебрежением и повернулся ко мне.
   - Ты собиралась спать, - сказал он.
   - Но тебя это не остановило, - ответила я, глядя на него исподлобья.
   - И не остановит, - брат усмехнулся и подошел ко мне. - Ты ведь не хочешь союза с Ройхом?
   - Ты давно понял, что не хочу, - я попыталась обойти его, но Элион сразу же взял меня за плечи.
   - Я знаю, как тебе избежать этого союза, - сказал брат, всматриваясь мне в глаза каким-то странным, немного безумным взглядом.
   - Отказать, ответ прост. Пусти.
   - Стать моей, - Элион нервно хохотнул. - И все так просто. Терзанья стольких лет, презрение к себе за эту слабость. С тоской взирать на юный стан родной сестры, мечтать о поцелуях, но не братских. Страдать и ненавидеть целый мир, и по ночам метаться, мечтая лишь о той, что стать моей одна не может. И имя милое шептать в горячечном бреду. Взывать к богам, молить об избавленье. И верить, рождена мне на беду, та, что сестрой зову, греховное стремленье. Я жег свою любовь, я умирал от страсти, горел в огне и ненавидел нашу кровь. Я ревновал и уговаривал себя, что твой союз спасеньем станет для меня. Не смог отдать и не отдам тебя, моя кузина. И не получит это тело ни вампир иной, ни человеческий мужчина.
   - Ты знаешь?!
   - Как любопытно изумленье и слова. Ты знала, милая кузина, что породило нас не только чрево не одно, но даже чресла разные нам жизнь дарили. Ты знала и молчала... Ерунда. Все к лучшему. Люблю я до безумия тебя. Люблю и, наконец, могу сказать об этом. И пусть мученьем обернется моя месть тому, кто жизнь мою чуть не сломал секретом.
   Я отшатнулась, но Элион лишь сильней сжал пальцы на моих плечах, почти причиняя боль. Тонкие губы искривила почти издевательская улыбка.
   - Тебе моя любовь не в радость, но выбор сделан, ты моя. Решил за нас двоих судьбу, и быть нам парой. Ты и я. Ройх будет выслан с наших территорий, а твой мешок кровавый сдохнет, казню его я собственной рукой. За то, что смел желать и трогать, за взгляды ваши и твою любовь. Я с радостью пущу мерзавцу кровь. А там и до папаши доберемся. Свое по праву место получить желаю, сейчас, а не чрез много лет. За боль мою, за подлый тот секрет.
   - Предатель мерзкий! Ненавистный брат, пусти, ты мне противен! Отец растил тебя, как сына, тебе же клан решил оставить. А ты его убить желаешь? Велел молчать он лишь за тем, чтоб ты считал его родным.
   - Чтобы не смел потребовать свое! Он лицемер презренный, что занял место, положенное мне рожденьем. А его лживое добро, чуть не свело меня с ума, когда сестру желал, любя!
   - Убьешь Армана, жить не буду.
   - Его убью, а твою голову покинет дурь, когда взойдешь ко мне на ложе. Вы женщины легко меняете личины. Сегодня любите иного, а завтра страсть вам кружит голову с другим. Но лучшее лекарство - это чрево, понесшее дитя. Об этом позабочусь я. Ты спать хотела? Спи и ни о чем не думай. Любовь и боль моя, твоей охраной стану я.
   Он склонился и коснулся губами лба. Меня передернуло от омерзения, и Элион оскалился, но мотнул головой, явно собираясь быть терпеливым. Он провел по моему лицу тыльной стороной ладони, ухватил за подбородок и поднял лицо кверху.
   - Люблю тебя.
   Кузен коснулся моих губ, я замычала, стараясь оттолкнуть его. Но Элион был сильней. Его поцелуй стал жадным, затем и вовсе болезненным. Он оторвался от меня, и я скривилась, отплевываясь.
   - Я приручу тебя, кузина. И поцелуев от меня ты будешь ждать, как благо. Но для начала я заберу того, кого ты любишь. - Он направился к дверям. - Да, кстати, отец уехал и до завтра не вернется, и мать твоя с ним тоже. Здесь во дворце лишь ты и я, да моя мать, что пожалела сына и открыла тайну... Виновна тоже. Да не дрожи, сейчас не трону. Умею ждать. И пусть пока мечты согреют, как губы, голодом томимы, касаются нежнейшей кожи.
   Дверь закрылась за ним, а я осталась стоять, нервно сжимая руки в кулаки. Бессильная ярость душила, и проклятья одно за другим срывались шипящим шепотом с моего языка. Охранником он станет... А кто он есть, если не цепной пес, который не дает мне свободно вздохнуть уже больше двух недель?! Но как же все не вовремя. И разговорчивость второй леди, и отъезд отца. Кто теперь защитит меня, пока первого лорда нет рядом? И как мне покинуть дворец в назначенный час, если Элион злобным сваргом будет кружить вокруг меня, отслеживая каждое движение и мысль? И мысль о ночи под одной крышей с братом меня пугает.
   - Ну, где же Рени? Удастся ль ей сыскать Армана? И что ответит мне сердечный друг? К утру или умру, иль будет у меня супруг.
   Еще с час я металась по покоям, тревожно прислушиваясь к каждому звуку. Мысли метались от паники до мрачной решимости сбежать хоть через крышу. Элион еще не возвращался, но это не означало, что он провалился сквозь землю и испарился из мира Мрака. И его появление было всего лишь делом времени. А время шло. И бесовка все не появлялась с долгожданным посланием. Яркое солнце уже клонилось к закату, суля скорую темноту, которая должна была скрыть меня под своим пологом. Нервно вздохнув, я упала в кресло и тихо застонала.
   Дверь еле слышно открылась. Я уже приготовилась защищаться от новых притязаний Элиона, но это был Энц. Меня подкинуло с кресла, словно разжалась невидимая пружина. Я бросилась к брату и схватила за руки.
   - Мой брат, ты как спаситель мой явился. Молю о помощи опять. Наш брат узнал, что он не брат. Ведь ты же знал о старой клятве, и что племянник сыном назван? Я вижу, знал. Но ты не знаешь одного, что он кузину возжелал. Спаси, молю, он взять меня женой грозится, а нашему отцу желает стать безжалостным убийцей.
   - А где отец?
   - Уехал он.
   - Должно быть, к господину во дворец. Мне не пройти туда и не позвать его, и рассказать мы сможем только завтра.
   - А мне как быть? Отца спасем, а кто спасет меня?!
   - Твой брат родной, сестра. Конечно, я. Вот пузырек, держи, здесь зелье сонное, ему в еду нальешь. Ни запаха, ни вкуса. Уснет кузен, сомкнуться очи, а ты готова будь к волшебной ночи. Нашел я средство, чтоб смягчить отраву нашей крови. Перенесет любимый твой обряд, да, будут милостивы боги.
   - О, Энц, ты вновь даешь вдохнуть мне полной грудью. Я брата усыплю, все выпьет злобный пес. Не знаешь, прибыли уж люди?
   - Вчера они в Вернас въезжали, их бесы строго охраняли.
   - Я Рени отдала письмо, она вручит его Арману. Но что ответит он, не знаю. Она все не идет и тошно мне.
   - Все будет хорошо. Доверься нашей матери Луне. Покину я тебя, но только лишь до ночи. Как выйдешь из дворца, я встречу, чтоб проводить туда, где встречу назначала.
   - Ты лучший брат, всегда я знала!
   - До ночи, милый друг. Даст боги, будет у тебя супруг.
   Я проводила брата до дверей из своих покоев, подождала, пока он дойдет до лестницы и направилась к окну. Элион во дворе упражнялся с мечом, и это мне совсем не понравилось. Он вскинул голову, почувствовав мой взгляд, и широко улыбнулся, обнажая клыки и салютуя мне мечом. В этот момент открылась калитка и вошла Рени. Элион обернулся, некоторое время смотрел на нее, а после поманил к себе. Мое сердце ухнуло в пропасть, задрожали руки. Казалось, что кузен видит нас всех насквозь. Бесовка, опустив взгляд, подошла к нему. Но во двор вышел Энцолор. Он вскинул руку, что-то говоря кузену, и Элион переключил на него внимание. Энц махнул Рени, чтобы оставила их наедине. Бесовка поклонилась, заметно расслабилась и поспешила к дворцу. Энц перебросился с Элионом всего несколькими фразами, они чему-то посмеялись, и мой брат покинул наш дворец. Я спрятала пузырек с сонным зельем за корсажем и бросилась к дверям, ожидая появления Рени.
  
   Глава 4
  
   Дневное солнце Вернаса заливало чистые улицы, накаляя каменные мостовые, сверкающие дома и дворцы, слепило и, казалось, стремилось иссушить прохожих. Рени брела по улицам, ворча себе под нос о причудах господ и бедных слугах, которые должны бегать под палящими лучами. Бесовка знала один замечательный способ узнать необходимое, не тратя слишком много времени на поиски. Она свернула к городской ярмарке, протиснулась в торговые ряды и начала слушать.
   Люди хоть и стали полноценными жителями мира Мрака, но их появление до сих пор оставалось событием, о котором любили посудачить. Вот и теперь сплетни плелись с неимоверной быстротой, обрастая невероятными подробностями.
   - Я говорю вам, их сопровождала целая армия бесов, - жарко говорил полуседой бес с неаккуратно подпиленными рогами.
   - Да, не-е, на драконах прилетели, - отмахнулась женщина - полуарх двумя руками, еще двумя она заворачивала копченую рыбу, а третью пару уперла в бока.
   - Сама Пресветлая сошла, - не согласился с ней зеленщик - полувампир. - Погрозила пальцем и исчезла.
   - Да, что ерунду тут городить? - стражник-бес остановился, слушая торговцев. - Я в их охране. Но, скажу вам, люди и сами не промах, у некоторых кулачищи будь здоров, заехать так меж рогов могут, что свалят запросто.
   Рени тут же пристроилась к бесу в хвост. Спрашивать напрямую, где остановились люди из княжества Монтери, она не решилась. Бес-охранник еще некоторое время бродил по ярмарке, заскочил в трактир, но быстро вышел. После направился в оружейные лавки, заслужив пару проклятий от бесовки. К белоснежному особняку они подошли, когда Рени готова уже была проклясть и свою госпожу, но удерживалась из любви к ней и уважения.
   Бес-охранник подошел к воротам, постучал условным сигналом, который бесовка с ходу запомнила, и исчез за тяжелыми створами. Рени немного постояла, решаясь. Стучать в ворота людского особняка было боязно. Да, любого особняка. Когда это грубые мужланы всех рас церемонились с молодыми девушками? Но письмо требовало, чтобы его доставили до адресата, и Рени решилась.
   Она подошла к воротам и стукнула три раза быстро, два с передышкой и еще раз. Створка ворот отошла в сторону, и на нее с изумлением уставился еще один охранник.
   - Тебе чего, красотка? - спросил он.
   - Мне нужно повидать одного человека, он важный господин, - бесовка приосанилась, повторяя за госпожой повелительный взгляд.
   - Человека? - бес насмешливо присвистнул. - Да еще и важного господина? Они у нас тут все важные. Тебе которого? Может, самого князя Монтери предоставить?
   - Ага, того, что помоложе, - кивнула Рени, вглядываясь в силуэты двух молодых мужчин, которые направлялись в ее сторону.
   Она их узнала, эти двое, кажется, были друзьями того, кому госпожа велела передать письмо. Бесовка попыталась протиснуться в ворота, но охранник закрыл проход грудью.
   - Никого я звать не буду, - сказал он. - Вали отсюда. Хотя, можешь зайти и скрасить одиночество Горанга.
   - Это еще кто? - полюбопытствовала Рени, пытаясь заглянуть через могучее плечо беса.
   - Я, кто ж еще, - приосанился бес и подмигнул ей.
   - Тьфу, на тебя, рогатый, - отмахнулась бесовка. - Эй, господа!
   - Вали, сказал, - Горанг вытеснил ее грудью за ворота.
   - Человеческие лорды! - не сдавалась бесовка. - Эй, господа! Да-да, вы двое. Извольте подойти сюда.
   Оба мужчины переглянулись, хмыкнули и, гонимые любопытством направились к воротам, которые уже закрывал бес. Он дал обоим выйти, укоризненно покачал головой и проворчал:
   - Небось, бесовка из дома сладострастия. Заманивать пришла клиентов. Они без совести и страха. И надо вам с ней разговаривать?
   - Сейчас мы все узнаем, - ответил тот, что был повыше.
   Мужчины встали перед закрывшимися воротами, с интересом разглядывая бесовку. Тот, что был повыше ростом и покоренастей, с хитрым прищуром карих глаз, подошел к Рени почти вплотную и приобнял за талию. Второй, более худой, рассматривал бесовку задумчивыми серыми глазами.
   - Эй, господин, вы руки уберите! - воскликнула Рени с наигранным возмущением. - По делу я вас звала.
   - Так вот мы и займемся делом. А ты ничего, ладненькая, - наглая длань скользнула по спине и сжала упругий зад бесовки.
   - Ну, это знаете ли уже совсем никуда! - возмутилась Рени и попыталась освободиться. - Я к вам по делу, а вы лапы распускаете.
   Нахал хохотнул и прижал к себе бесовку, умудряясь облапить ее чуть ли не во всех местах сразу.
   - Ну, а я не о деле разве? - смеялся молодой лорд. - Куколка, какие дела могут быть важней сердечных? Считай, что я сражен. Такие милые копытца, и рожки. Ты просто загляденье, куколка.
   - Вы просто хам! - Рени от души наступила на ногу нахалу и отскочила в сторону, поправляя одежду. - Ни совести, ни чести! А вроде человек.
   - Бони, она мне ногу отдавила, - скакал на одной ноге наглец. - Нет, ну, что ты ржешь? Твой друг сражен копытом, а ему смешно. Погоди, куколка, сейчас на ногу встану и еще раз по делу поговорим, люблю горячих девочек.
   - Нерил, угомонись, - отсмеявшись, заговорил второй. - На ней цвета клана Одариан. Какое дело у тебя, дитя?
   - С вами можно разговаривать, почтенный господин, - поклонилась бесовка. - Не то, что с этим хамом. Какой он лорд? Ведет себя хуже грузчика в порту.
   - Еще и языкаста. Прямо, все, как я люблю, - хмыкнул Нерил Дорбери, встал на ногу, погрозил пальцем бесовке и поковылял к ней и Бонивалю.
   - Так что за дело? - повторно спросил последний.
   - Я вам не могу сказать. Мне нужен князь Арман. У меня к нему поручение, - ответила Рени. - Очень важное и очень срочное.
   - Хм, - промычал Нерил. - Как интересно. Ты нам можешь перепоручить свое важное и срочное.
   - Не могу. Мне велено говорить только с князем Арманом, - замотала головой бесовка. - Не могли бы вы его позвать, любезный господин? - она заискивающе посмотрела на Бониваля.
   - Его нет, - покачал головой Бони. - Ушел еще утром и до сих пор не появился. Мы как раз шли его разыскивать. Князь уже несколько раз спрашивал о нем.
   - Рассказывай, куколка, что там за поручение, - Нерил вновь обхватил бесовку.
   - Да уберите же вы руки! - уже сердито воскликнула Рени. - Вы ведете себя недостойно.
   - Давай, ты меня поучишь этикету, но где-нибудь наедине, - подмигнул нахал.
   - Нерил, отстань от девушки, - недовольно произнес Бони. - Хочешь, идем с нами, а хочешь здесь жди.
   - Я подожду, - она покосилась на счастливо ухмыляющегося Нерила. - А вам не этикету учится надо, а всыпать розг горячих. Видно, не пороли вас в детстве, раз с девушками так бесстыдно обращаетесь.
   - Так накажи меня, куколка, я ведь только за, - расхохотался наглец.
   - Чтоб вас, - досадливо фыркнула Рени и отпрыгнула в сторону, гулко стукнув копытами по каменным плитам, когда Дорбери вновь попытался сцапать ее.
   - Смотрите, кто идет! - воскликнул Нерил.
   Рени и Бониваль доверчиво обернулись, и бесовка громко взвизгнула, все-таки схваченная нахальным лордом.
   - Ну, точно сейчас схлопочете рогами! - выкрикнула она. - И копытом в одно место.
   - Что здесь происходит? - все трое обернулись к говорившему.
   - О, а вот и наша пропажа, - весело известил Нерил, продолжая удерживать извивающуюся бесовку. - Ты, скотина, куда сбежал? И как? Даже нам не удавалось к тебе толком пробиться без присмотра нянек. И вдруг такой выпад. Мы как могли скрывали твое исчезновение, но князь уже начал молнии метать.
   - Князь, князь! - воскликнула Рени. - Меня к вам госпожа прислала!
   Арман присмотрелся к жертве очередной выходки Нерила, ахнул и спешно вырвал девушку из рук приятеля. Тот обиженно засопел.
   - Гореть тебе в огне, - погрозил он пальцем молодому князю.
   Арман даже не обернулся, уводя подальше от друзей и от ворот посланницу Эльмины Одариан. Они свернули с площади, на которую выходил особняк, пересекли узкую улочку и нырнули в закрытый дворик. Арман оглянулся, проверяя, не последовал ли кто-нибудь за ними, а затем нетерпеливо взглянул на бесовку.
   - Ну, говори же, - потребовал он.
   - Вам госпожа отдать велела, - Рени вытащила письмо и протянула молодому князю.
   - И оттиск перстня, - взволнованно произнес он, спешно ломая печать.
   Затем пробежал глазами письмо, еще раз, уже медленней.
   - Князь Арман, госпожа ответ велела принести, - потянула его за рукав бесовка, когда поняла, что князь готов продолжать перечитывать письмо снова и снова. - И время идет. Мне еще в две лавки забежать надо.
   - Идем, - он схватил Рени за руку, вывел на улицу и осмотрелся. - Туда.
   Они вошли в трактир, который заметил Арман, уселись за столик, и князь потребовал подать чернила и бумагу.
   - Ты хочешь есть? - спросил он Рени, сиротливо сжавшуюся напротив.
   - Хочу, - бесовка расправила плечи. - С дороги госпожа вас искать отправила, даже перекусить не успела.
   - Тогда закажи себе, что хочешь, я оплачу, - кивнул Арман, разглаживая лист грубой бумаги.
   Но перед тем, как начать писать, он еще раз перечел письмо Эль, мечтательно улыбнулся и взялся за перо. Пока Рени ждала заказ, а после ела, Арман писал и комкал, снова требовал бумагу, но снова недовольно кривился, глядя на ровные строчки, легко скользящие из-под пера, опять комкал и начинал сначала.
   - Как передать словами мне, что на душе уже давно хранится? Как объяснить, что сердце, как в огне, в моей груди без ее глаз томится? Как передать мне нежность чувств и боль любви, что вызвана разлукой? И скованный безумною тоской, я буду ночи ждать со смертной мукой. Не сможет дать бездушное перо и сотой доли вырваться на волю. Но пусть расскажет милой Эль, Арман наполнен ей одною.
   - Вы что-то сказали, любезный господин? - спросила бесовка, прислушиваясь к шепоту Армана.
   - Нет, дьери, ешь. Я сам с собой, не обращай внимания, - ответил князь, вновь начиная писать.
   Рени несколько мгновений смотрела на склоненную голову молодого мужчины, затем взялась за ложку и уже не обращала на него внимания. Арман дописал письмо, капнул расплавленным сургучом, запечатывая его, и приложил печатку с оттиском родового герба. После передал письмо бесовке. Едва она успела спрятать послание, как в трактир вошли друзья Армана. Рени, увидев Нерила, демонстративно скривилась, и князь обернулся.
   - Не бойся, он тебя не тронет, - успокоил он бесовку. - Нерил держи руки при себе. Эта дьери под моей защитой.
   - Бони, ты это слышал? - фальшиво оскорбился Дорбери. - А самое забавное, знаешь что? Если я своим рукам позволю немного пошалить, свои руки он при себе держать не будет.
   - Нерил, ты иногда невыносим, - не поддержал друга Бониваль, усаживаясь рядом с бесовкой и закрывая ее собой от Нерила.
   - Еще один, - хмыкнул последний и развалился на скамье рядом с Арманом. - А это что у нас? Письма, что не дошли до адресата. И что нам пишут?
   Он развернул один из смятых шариков, но тут же получил затрещину от молодого князя Монтери. Недописанное письмо у Дорбери отобрали, и тот оскорбился уже менее фальшиво.
   - Арман, опомнись, мы друзья, а бить друзей никак нельзя. И тайны я храню твои, гораздо лучше, чем свои.
   - Так будь ты мне и дальше другом, займись уже другим досугом.
   - Я бы занялся, но увы. Заняться им мешаешь ты.
   Арман оплатил обед Рени, поднялся из-за стола и поманил следом друзей. Они вернулись на площадь, попрощались с бесовкой и направились обратно к особняку. Нерил все еще обиженно сопел, всем своим видом показывая, что он невинная жертва дружеского произвола, но Армана, погруженный в свои мысли, не обращал на это внимания, и Дорбери махнул рукой, разом возвращая себе хорошее расположение духа. Правда, отставать от приятеля он не собирался, потому вновь насел на него с расспросами.
   - Арман, так, где ты был? Куда тебя носили ноги.
   - Куда ж еще, по избранной дороге. Приехали вампиры в город.
   - Ты пропустить не мог приезд любимых кровососов. И как, увидел милую свою? Арман, очнись! Увидел, говорю?
   - Лишь мельком. Их проводили сразу во дворец.
   Они вошли на территорию особняка, и к ним бросился юный паж.
   - Мой князь, вас обыскался ваш отец.
   Арман невесело усмехнулся.
   - Тюремщик мой не дремлет. К моим мольбам он глух. Своим лишь доводам он внемлет. Меня пытается уверить, что это только помутненье. Не допускает он сомненья, что я Эльмину полюбил.
   - Мой друг, будь милостив к отцу. Давно остыла в жилах кровь, не помнит старый князь, что есть еще любовь.
   Бониваль сочувственно похлопал по плечу Армана. Тот поморщился и вошел в особняк.
   - Арман! Немедленно ко мне! Нас ждет серьезный разговор. Как ты посмел покинуть двор? Ты рассердил меня сегодня.
   Молодой князь посмотрел на отца и усмехнулся.
   - Сегодня только?
   - Да можно сколько?! С таким лицом лишь только в склеп ходить на горькие поминки. Из глаз пропали вечные хитринки. Расстался с Рози, позабыл пиры. И не видали все миры, такого горестного вида. Что за вселенская обида? Где тот безумный сорванец?
   - Он умер в заточении, отец.
   Князь Монтери недовольно покачал головой и первым поднялся по лестнице. Арман, проводил взглядом отца. Тот остановился и выжидающе посмотрел на сына. Юноше ничего не оставалось делать, как идти следом. Последние две недели они почти не разговаривали спокойно. Услышав о произошедшем в клане Одариан, и пронаблюдав ярость собственного наследника от неудачных попыток вернуться на территории вампиров, князь просто запер сына в его покоях. Выпускали Армана под конвоем, охраняли круглосуточно. И даже друзей пускали под присмотром охранников. Попытки отвлечь молодого князя от его тягостных мыслей не увенчались успехом. Последнее увлечение ветреного наследника была выпровожена из спальни. Всех прочих женщин, которых князь пытался навязать сыну, он отвергал, не желая даже разговаривать. В конце концов, устав от попыток переключить его внимание на человеческих женщин, Арман категорично заявил, что сводничество не красит его отца и господина, не забыв добавить, что на своем ложе он желает видеть лишь одну женщину. Но раз отец не желает даже слышать о ней, то о невестке и внуках может не мечтать. Князь пришел в бешенство, и наследника перестали вообще выпускать из покоев, пока его голову не покинет блажь.
   Но время шло, а молодой князь, не проводивший раньше и дня без женского общества, по-прежнему пребывал в меланхолии. А после его выходки, когда Арман вылез через окно, пробрался по узкому карнизу в покои отца, где стоял отобранный у него ларец, и связался со своей вампиршей, решетки появились и на его окнах. Старый князь рвал и метал, спешно искал невест, обращался к магам, увещевал сына, но успехов не возымел. Единственное, что наследник принял благосклонно, это посещение ежегодного турнира в Вернасе. Сначала, правда, он отнесся к поездке в столицу домена безразлично. Но после вдруг с энтузиазмом поддержал идею. Князь Монтери даже вздохнул с облегчением, проходит дурь. Сейчас мечом помашет, развеется, а там, глядишь, и вернется его обожаемый беспутный отпрыск. И только сам Арман знал, с чем связано это оживление. Последние дни перед поездкой он вел себя более-менее привычно, и его начали выпускать из покоев, чем он и воспользовался утром, покинув особняк князя Монтери.
   Гонимый тоской и стремлением увидеть юную вампиршу, молодой князь прогуливался недалеко от дворца Одариан. Каково же было его разочарование, когда он увидел кавалькаду кровососов. Женщин на их страшноватых скакунах не было. Их везли в закрытом экипаже. Накинув капюшон плаща, Арман прислонился к стене дома напротив и следил за тем, как вампиры въезжают в ворота. Был здесь и первый лорд, и его сынок, при виде которого у Армана недобро сверкнули глаза. И партнер по новому делу его друзей. Но, когда в окошке мелькнуло долгожданное личико Эль Одариан, юноша подался вперед и едва не забыл об осторожности и не последовал за кавалькадой в ворота.
   Она вышла из экипажа последней, заставив его сердце замереть на мгновение, чтобы тут же пустить его в галоп. Он сделал несколько шагов и замер, когда она вдруг обернулась. Узнать его с такого расстояния, да еще и укрытого плащом, она не могла и тем не менее... Арман готов был поклясться, что узнала. Он в который раз поразился тому невероятному чувству, которое охватывало его, стоило поймать взгляд девушки, словно мир исчезал в бездне, оставляя в волшебной невесомости их двоих. Но вот она отвернулась, отвлеченная братом, и волшебство исчезло. Молодой князь дождался, когда вампирша войдет во дворец и покинул свой пост. Арман бродил по улицам упорно отыскивая средство, как пробиться к Эльмине, не находил и впадал в отчаяние.
   Неожиданно ноги привели его в храм Двух Богов. Обычно в таких храмах проводили брачные обряды, а влюбленные просили о помощи божественных супругов. Вот и молодой князь Монтери решил вознести свою молитву. Он подошел к сверкающим статуям Пресветлой и Вечного, державшихся за руки. Неожиданно в храм вошла пара мужчин. Один был явно драконом. На нем не было знаков клана, что говорило о том, что это свободный дракон. Его красные волосы лежали на широких плечах, золотые глаза слабо мерцали во мраке храма. Дракон горделиво вскинул голову и окинул храм любопытным взглядом. Вторым был чистокровный человек. Его черные волосы с легкой проседью на висках были затянуты в элегантный хвост.
   Арман недовольно поморщился, общаться с богами хотелось наедине. Да и пара мужчин неуместно смотрелась в храме Двух Богов. И все же было в них что-то... знакомое. Князь Монтери потер лоб, напряженно вспоминая, откуда он может знать о драконе и человеке.
   Тем временем странная парочка подошла к статуям богов и уставилась на них, с пристрастием рассматривая изваяния. И вид у них был, словно они стояли в выставочном зале во дворце Первого лорда Гархай-Огмара. Человек подпер рукой подбородок, а дракон склонил голову набок. Они неспешно обходили статуи по кругу, все так же задумчиво всматриваясь в богов. На Армана они внимания вообще не обращали. Наконец, человек расплылся в широкой улыбке, потер руки и провозгласил:
   - Шэр, гони три дварха! Я же сказал, что они Мэй нос картошкой наляпали. Длинный-длинный, вон, картоха!
   - Алаис, скотина, ты знал! - обиженно засопел дракон. - Ты просто знал, потому и тащил меня в эту дыру.
   - Вообще-то, это ты меня сюда тащил, жмотина огненная, - не согласился черноволосый. - Гони, говорю!
   - Это всего лишь шестой храм из десяти, - замотал красной гривой дракон. - В трех храмах нос был длинный. Досмотрим все.
   - Шэр, ну нельзя же быть таким жадным, - человек укоризненно покачал головой.
   - Я не жадный, я экономный, - не согласился дракон. - И вообще я все деньги жене отдаю.
   - Она у тебя тоже жмотина, - хохотнул черноволосый.
   - Мы экономная семья. А вот ты свою жену испортил. Демонесса не должна столько денег вбухивать в наряды, - наставительно ответил дракон и еще раз посмотрел на статуи.
   - Зато самая красивая, - горделиво произнес мужчина.
   - На эту тему я готов поспорить, - фыркнул красноволосый. - Досмотрим все храмы.
   - Ладно, морда твоя скупердяйская, - насмешливо ответил человек, и они направились к выходу из храма.
   Арман еще мгновение смотрел им вслед и вдруг вскочил и устремился следом. Он еле успел, потому что человек вскинул руку, и перед парочкой засиял портал из чистого Света.
   - Они, - уверенно кивнул сам себе юноша. - Постойте!
   Дракон и человек оглянулись и смерили Армана удивленными взглядами, словно только что вообще его заметили, а не стояли с ним рядом в храме. Князь не смутился.
   - Вы ведь посланники Пресветлой, - уверенно произнес он.
   - И что нужно от Пресветлой, красавчик? - хмыкнул черноволосый.
   - Помощи.
   - Это понятно, - усмехнулся дракон.- Когда это Пресветлой доброго утра пожелать хотели, только защиты и помощи.
   - Шэр, прекрати, - поморщился человек. - Говори.
   Арман на мгновение вскинул глаза к небу, благодаря его за эту встречу, и начал рассказывать. Впервые он говорил кому-то так открыто, ничего не скрывая и не утаивая. Его глаза восторженно горели, когда он рассказывал о юной вампирше. И гневно пылали, когда князь говорил о непонимании обоих отцов. Он говорил о своей тоске, и мужчины слушали, не насмехаясь. Они понятливо кивали, словно им было знакомо это чувство, когда нет возможности увидеть любимую, прижать ее к себе и рассказать о том, что день без нее давно превратился в ночь. Дракон сурово свел брови, слушая о прохладе возникшей между двумя расами. Черноволосый мужчина выругался и посмотрел на своего огненного друга.
   - Воля богов слишком долго доходит до их детей, - недовольно отозвался человек.
   - Сожрать их что ли, - задумчиво произнес дракон.
   - До чего же ты неоригинален, дружище, - фыркнул черноволосый. - Вампирами себе еще желудок заморозишь, а от людей начнется изжога.
   - Я могу просить заступничество Пресветлой? - нетерпеливо спросил Арман, пока мужчины не начали новую перепалку.
   - Можешь, - кинул человек. - Но спустя некоторое время. Видишь ли... - он замялся, словно собирался рассказать что-то, о чем молодому князю знать не следовало. - Пресветлая с супругом сейчас не здесь. Они иногда ненадолго покидают мир Мрака, и призвать их сейчас невозможно. А мы не можем вмешиваться без воли Вечных. Запрещено. Ты потерпи, сынок.
   - Мы все передадим, - кивнул дракон. - Она придет, но нужно только время.
   - И все-таки какая-то надежда, - скорей, успокоил себя Арман. - Благодарю.
   Он поклонился двум мужчинам и оставил их. Отошел на несколько шагов и обернулся. Дракон и человек все еще провожали его сочувственными взглядами.
   - И все-таки надежда, - уже более уверенно повторил юноша и зашагал вниз по улице.
  
   * * *
  
   Князь Монтери мерил свой кабинет широкими шагами. Время от времени он бросал взгляды на сына, который с безучастным видом смотрел в окно, пропуская мимо ушей все возмущение отца.
   - Да, слышишь меня, Арман?!
   Молодой князь посмотрел на отца и снова отвернулся.
  
   - Мое ты слышал повеленье.
   Прочь дурь гони из головы.
  
   - А если все же любим мы?
  
   Арман вновь посмотрел на старого князя.
  
   - Любовь... Да, что юнец зеленый знает о любви?!
   Вы слишком ветрены еще и горячи.
   Охотитесь за юбками,
   влюбляетесь едва не ежедневно.
   А наигравшись, бросите без всяких сожалений.
   И на страданья женские плевать.
   И никаких душевных угрызений.
   Забудь вампиршу, я велю.
   Твои капризы я терпеть не стану.
   Сынок, тебя я всей душой люблю.
   Но доведешь, запомни, что пощады нет!
   Запру, коль впрок пойдет, то и на десять лет.
  
   Арман зло сверкнул глазами, достал кинжал и протянул отцу.
  
   - Вонзи мне в грудь кинжал и кончи эти муки.
   Уж лучше смерть, отец, чем горький яд разлуки!
  
   - Совсем с ума сошел, опомнись, сын, довольно!
   Слова такие от тебя мне слышать очень больно.
  
   - Отец, прошу, закончим этот разговор.
   Уже темнеет, мы устали оба.
   Пойду к себе, и ты вздохни свободно.
   С утра продолжим долгий спор.
  
   Старый князь устало махнул рукой, и Арман покинул отца. Он спешно прошел в свои покои, закрылся и подошел к окну.
  
   - Ночь, нетороплива ты в своем движенье.
   Как медленно шагаешь по земле.
   Ну, пожалей же бедного Армана.
   От ожидания сгораю, как в огне.
   Поторопись, молю я на коленях,
   устал я нашей встречи ждать.
   О, как же хочется неимоверно,
   любимую к груди своей прижать.
   Не будь жестока, темнота ночная,
   услышь призыв, поторопись.
   На стон мой тяжкий отзовись,
   тебя я жизнью заклинаю.
  
   Волнение все более охватывало юношу, и вскоре он уже мерил шагами свою спальню. Несколько раз к нему постучались, но Арман отказался пускать даже друзей, сославшись на желание побыть одному. Он ополоснул лицо холодной водой, снова выглянул в окно и осторожно открыл его. В столичном особняке решеток не было. Затем огляделся. Охрана внизу была, и Арман, стараясь не производить лишнего шума, встал на карниз, добрался до дерева и перелез на него. После перебрался на ветви, почти касавшиеся высокой стены, окружавшей особняк, перепрыгнул на нее, снова огляделся и спрыгнул вниз.
   Вздохнув полной грудью, юноша сделал несколько шагов и сорвался на бег, спеша к месту встречи. Он не чувствовал усталости, летя на крыльях надежды. Миновал несколько улиц, задел какого-то дьера из нелюдей, весело извинился на ходу и кинул тому кошель с деньгами. Нелюдь покачал головой, подобрал деньги, проворчав о наглости людей, и продолжил свой путь.
   Арман свернул к центральной площади, пересек ее и выбежал на улицу Черного Демона. Отыскал взглядом серебряный фонтан и бросился к нему. Эльмины еще не было, и молодой князь присел на бортик фонтана, окунул ладонь в ледяную воду и сполоснул лицо. Постепенно волнение вновь охватило его. То юноше казалось, что девушке не удалось покинуть дворец, то переживал, как бы ей не грозило опасности в дороге, ведь она такая хрупкая... То впадал в отчаяние, то вновь воспарял духом.
   Неожиданно до него донесся негромкий цокот каблучков по каменной мостовой. Он вскочил и огляделся. По улице шла пара. Он явный вампир, она была скрыта плащом с капюшоном. Но даже ткань плаща не смогла помешать ему узнать Эль Одариан. Арман сделал несколько шагов, приглядываясь к спутнику девушки. Она откинула капюшон, увидела князя и радостно улыбнулась. Арман больше не раздумывал. Ноги сами понесли его к возлюбленной. Эль бросила быстрый взгляд на своего спутника и побежала навстречу. Арман подхватил девушку, прижал к себе и несколько мгновений просто впитывал ощущение близости юной вампирши. Эль подняла к нему лицо, и Арман накрыл ее губы своими, срывая долгожданный поцелуй.
  
   - Арман, - застонала девушка, обвивая его шею тонкими, почти прозрачными руками, в которых обнаружилась неожиданная сила. - Арман...
  
   - Любимая, ну, вот, ты рядом.
   И ничего уже не надо.
   Дай, нагляжусь на облик милый,
   он грезился мне столько раз.
   Отрада для моих несчастных глаз.
   Мне нежность душу рвет, она, как хищный зверь.
   Она ждала и дождалась до той поры,
   когда в моих объятьях будешь ты.
   Дай, надышаться мне тобой.
   Моя Эльмина, чудо ночи.
   И страшно мне, что лишь закрою очи,
   исчезнешь ты, моя мечта.
   Я задыхался без тебя.
   Моя душа наполнена тобой
   и, кажется, от счастья я умру.
   До мук безумия тебя люблю.
  
   Он покрывал ее личико поцелуями, словно наверстывая то время, что у них украли.
  
   - Арман, любимый мой, прекрасный.
   Ты рядом!
   Верю я с трудом, что миновал тот миг ненастный,
   что разлучил меня с тобой.
   День без тебя чернее ночи,
   душа в огне и слепы очи.
   И столько дней моей тоски умчались, не оставив след.
   Ты рядом! В этом вижу я секрет.
   Мне столько рассказать тебе хотелось,
   как я ждала, и каждый час молила,
   чтоб все препятствия катились в бездну.
   И не жена, почти невеста.
   Увижу ли тебя не знала,
   но о тебе я лишь мечтала.
   Звала, страдала и любила.
   Ты рядом! И беды тяжкие уже забыла.
  
   - Нет для меня беды страшней разлуки.
   Ее придумали специально,
   чтоб продлевать влюбленным муки.
   Но ты со мной, не выпущу тебя.
   И ночь мне стала краше дня.
   Ты мое солнце и молитва.
   Моя судьба, моя жена.
  
   Их прервал вампир, все еще стаявший на том же месте, где его оставила Эль.
  
   - Я принял верное решенье.
   Пойдем судьбе наперекор.
   Сестра...
  
   - Знакомься, брат мой - Энцолор.
   Он нас с тобой связать готов.
   Он маг, хранитель древних тайн.
   Есть право у него свершать обряды,
   и этому я очень рада.
   Есть ритуал, он свяжет нас навеки.
   Опасен он для человека.
   Я расскажу, ну а тебе решать.
   Нам нужно выпить кровь друг друга,
   и будем ты супруг, а я твоя супруга.
   Но после, даже если я умру,
   другую взять жену не сможешь.
   И отравиться моей кровью можешь.
   Придумал что-то брат, но все равно опасно.
  
   - Согласен я! Волнуешься напрасно.
   Любовь моя, когда тебя не станет,
   без моей Эльми жить ничто уж не заставит.
   Твоею кровью отравиться?
   Нектар не убивает.
   Арман сильней, чем Эль считает.
   Я рад знакомству с вами, Энцолор,
   примите уваженье и поклон.
  
   - Тогда не будем медлить боле,
   пока луна еще на небосводе.
  
   Энц первый направился дальше по улице. Эльмина и Армана последовали за ним, взявшись за руки, и не отрывая друг от друга сияющих глаз. Энцолор обернулся, посмотрел на них и добродушно усмехнулся, но промолчал. Они покинули пределы города, отошли подальше и остановились, как только вампир указал им место, скрытое от посторонних глаз, но залитое лунным светом.
  
   - Арман, вам надо обнажиться,
   по пояс, не совсем.
   Сестра, одета ты, как я велел?
  
   - Конечно, брат.
   Ты можешь начинать обряд.
  
   Девушка скинула плащ, под которым оказалась почти прозрачная рубашка, под которой легко угадывались контуры девичьего тела. Энцолор скинул с плеча мешок, который принес с собой. Достал оттуда тонкий ковер, вытканный древними символами, расстелил его на траве и указал на него Арману и Эль.
  
   - Вы на колени встаньте, друг напротив друга.
   Сестра, держи за руку правую супруга.
   Ты будешь первой, так смешаем кровь.
   Потом Арман. Смягчим твой яд его горячей кровью.
   Ну, с помощью Луны и истинной любовью...
  
   Вампир, обмакнул пальцы в сосуд с красноватой жидкостью и начертал на груди девушки и юноши руны, произнес ритуальную фразу на таком же древнем языке, на каком были вытканы символы, и подал сестре нож и чашу. Она с трепетом приняла и то, и другое.
  
   - Мой брат, а если опьянею и наброшусь?
  
   - Коль любишь так, как мне сказала,
   себя ты сдержишь. Но, чтобы знала,
   От вас не отойду и подстрахую.
  
   Эль взглянула в глаза Армана, и он подбодрил ее улыбкой. Девушка, выдохнула, задержала дыхание, чтобы запах человеческой крови не проник в сознание. Тщетная попытка, но она боялась причинить вред молодому князю. А он не боялся. Полностью верил ей. Сверкнуло в лунном свете лезвие, и горячая алая кровь юноши потекла в чашу. И вновь Энцолор прошептал непонятные слова. Эльмина подняла на Армана глаза, в глубине которых появились красные искорки. Затем поднесла чашу к губам. Первый глоток она делала осторожно, а после жадно осушила чашу. Хотела облизать губы, но брат остановил. Она опустила голову, чувствуя, как первобытный голод течет по венам, как меняет ее тело. Запретная человеческая кровь! Что может быть слаще? Вампирша посмотрела на человеческого мужчину совершенно безумными глазами, встретилась с бездонной синевой его взгляда и застонала. Чаша полетела на землю.
  
   - Я зло ему не причиню.
   Как можно выпить жизнь свою?
   И пусть она течет не в моем теле,
   но он и жизнь моя - одно на самом деле.
  
   - Горжусь тобой, малышка Эль.
   Арман, пришел и твой черед теперь.
  
   Девушка протянула возлюбленному правую руку, Энц подал нож и чашу. Арман некоторое время смотрел на изящную ручку своей невесты, с ужасом думая о том, что полоснуть по ней ножом настоящее святотатство. Но от него ждали именно этого, и юноша решился. Он действовал умело, потому нож разрезал кожу практически безболезненно. Кровь девушки оказалась тягучей и слишком темной. В сумраке она казалась черной. Чаша наполнилась, и Эль хотела убрать руку, но князь не выпустил прохладные пальчики. Арман поднес чашу к губам, не содрогаясь от страха или омерзения, их он не чувствовал. Энцолор поднял взгляд к луне и зашептал то ли молитву, то ли заклинание. И продолжал до тех пор, пока чаша не опустела, и юноша не поставил ее на землю. Несколько мгновений он продолжал смотреть на Эль, замершую в тревоге. Энцолор тоже с тревогой наблюдал за Арманом.
  
   Князь вдруг побледнел, мотнул головой, затем еще раз и потер глаза. С тихим стоном он откинулся назад, и молодое сильное тело выгнулось от сотрясавших его конвульсий.
  
   - Энц, что с моим любимым?
   Он умирает, брат?!
  
   Энцолор нагнулся над молодым князем Монтери, осторожно раздвинул ему губы, заглянул в глаза и улыбнулся.
  
   - Готов,
   Не надо слез, Эльмина.
  
   - К чему? Он жив? Арман!
  
   Вместо ответа Энц помог юноше снова сесть. Арман открыл глаза, и Эльмина ахнула, глядя в рубиновые огоньки в глазах возлюбленного. Юноша глубоко втянул носом, удивленно оглянулся.
  
   - Я столько запахов не чуял никогда.
  
   - Целуйтесь же, очистите уста.
   Остатки крови поглотите,
   прикосновеньем губ себя свяжите.
  
   Энцолор смотрел с мягкой улыбкой на сестру и ее возлюбленного, несмело потянувшихся друг к другу. Арман приоткрыл губы, и Эль увидела, как заострились его клыки, став заметно больше остальных зубов. Больше она ничего не думала. Губы Армана, ставшие сейчас чуть холодней прежнего, захватили ее в плен, выпивая остатки собственной крови с ее губ и отдавая ей последние капли собственной крови девушки.
  
   - Кровавая Луна, тебя в свидетели я призываю.
   Свершен обряд по правилам твоим.
   Спустись с небес и подтверди союз сиянием своим.
  
   Произнес Энцолор, и луна в небе вдруг стала алой. Она словно выросла, стала ближе. Красноватое сияние разлилось по поляне, окутало юношу и девушку, сжалось так, что казалось алым панцирем вокруг них, и проникло в тела.
  
   - Свершилось! Отныне муж и вы и жена.
   Признала вас Кровавая Луна.
   Теперь оставлю вас наедине.
   Свидетели дальнейшего излишни.
   К утру отступят чары, что даровала кровь вампиров,
   и все вернется на свои места.
   Так пойте ж страсти песнь, влюбленные уста.
   Прощайте и сладчайшей ночи.
  
   Когда он покинул поляну, юные супруги даже не заметили, поглощенные только друг другом. Арман осторожно погладил плечи возлюбленной, и ее рубашка скользнула вниз, обнажая еще никем не тронутое тело. Эль доверчиво посмотрела ему в глаза, смущенно улыбнулась, и молодой муж бережно уложил ее на спину, завладел губами, и время исчезло. Исчезла вселенная, растаял под покровом целый мир. И лишь двое влюбленных, зажигающие друг в друге страсть остались на маленькой полянке, озаренной серебристым лунным светом. Их стоны сплетались и возносились к той, что соединила две любящие души и защитила от случайных глаз.
  
   - Нет нас по одному, лишь только МЫ теперь.
   Арман и трепетная Эль.
  
   - Эль и Арман,
   Любимый муж, ты вечный мой дурман.
  
   - Люблю тебя, жена моя.
  
   - Мой муж, и я люблю тебя.
  
   * * *
  
   Рассвет застал юных супругов все еще в объятьях друг друга. Разгоряченные и задыхающиеся они упали на мягкую траву, целуя припухшие от бесконечных ласк губы. Арман прижал к себе Эль, и девушка удобно устроила голову на его плече. Чуть прохладный ветер приятно овивал их своим свежим дыханием.
   На личико вампирши неожиданно набежала тень. Она приподнялась на локте и заглянула в счастливые глаза своего супруга.
  
   - Любимый, не ругай меня,
   но я должна тебя покинуть
   и вскорости вернуться во дворец.
   Туда прибудет поутру отец.
   Поведать о коварстве мне придется,
   того, кому он сердцем доверял.
   Кузен в намереньях уже его предал.
  
   - Кузен?
  
   - Мой средний брат.
   Он мне не брат, как оказалось.
   И долго тайна та от всех скрывалась.
   Но вот открылось все,
   и Элион, пылая жаждой мести и обидой,
   задумал он убить того,
   кто с малых лет ему отцом считался.
   Неблагодарным оказался
   кузен мой Элион.
  
   - И он еще в тебя влюблен!
   Нет, Эль, я не пущу тебя!
  
   - Мой милый муж, поверь в меня!
   Мне ничего не угрожает.
  
   - Мою жену предатель тот желает.
   Нет, Эль, и не проси.
   Мне страшно оставлять тебя наедине со зверем.
   Иду с тобой! И кто кого еще проверим.
  
   Эль испуганно схватила его за руки, умоляюще глядя в глаза.
  
   - Нет, ты с ним не вступишь в схватку.
   Он в десять раз тебя сильней!
   Я поступлю, поверь, умней.
   Его однажды обманула, сбежав от строгого надзора.
   И снова обману.
   Отцу все без утайки расскажу.
   Пусть он предателя карает,
   а нас супругами признает.
   Ведь мы супруги пред Луной,
   уже мы признаны кровавой госпожой.
   Признает это и отец.
   Мученьям нашим наступает радостный конец.
  
   - Но Эль, любимая, послушай...
  
   - Арман, клянись моей душой, что ты не тронешь Элиона.
   Пусть первый лорд с ним разберется,
   он справедливости добьется.
   Что ежели ты сгинешь в этой схватке?
   Жить без тебя не буду!
   Кто Эль без своего любимого супруга?
   Клянись своей сжигающей любовью,
   клянись моей холодной кровью,
   клянись мне тем, что дорого тебе, молю!
  
   Арман хмуро посмотрел на нее и все-таки кивнул.
  
   - Коль хочешь этого, клянусь.
  
   - Как хорошо, тебе я верю.
   И ничего уж не боюсь.
   Теперь домой спешить мне надо.
  
   - Я провожу, еще побуду рядом.
   О, боги, как душа болит от ощущения беды.
  
   - Нет-нет, все будет хорошо,
   мне должен верить ты!
  
   Князь прижал к себе свою хрупкую жену, зарылся лицом ей в волосы и так застыл, пытаясь успокоиться и прогнать ощущение тревоги. Но отогнать неприятное чувство надвигающейся беды никак не удавалось. Он приподнялся, обнял лицо Эль ладонями и с тоской, от сознания новой вынужденной разлуки, блуждал жадным взглядом по ее лицу. Девушка прерывисто вздохнула и обняла обнаженное мужское тело так крепко, как могла. Но быстро ослабила объятья, сообразив, что из синих глаз уже исчезли рубиновые огоньки и зубы вновь ровные. Все изменения, как и обещал брат, исчезли с рассветом.
   Но время шло, и вампирша беспокойно взглянула в глаза своего супруга. Арман вздохнул и позволил ей одеться. Платье лежало в суме, которую прихватила сама Эль. Вскоре они уже шагали по улицам еще спящей столицы. Стук каблучков гулко отражались от стен домов, выдавая влюбленных, и юноша подхватил Эль на руки. Она обвила его шею руками и уютно устроила голову на плече, время от времени обмениваясь с Арманом поцелуями. Так они и добрались до дворца лорда Одариана. Князь поставил супругу на ноги, но продолжил обнимать.
  
   - Не отпущу, нет сил расстаться.
  
   - Мы будем вечно обниматься?
   Пусть солнце жарит нас,
   иль поливает дождь.
   Арман и Эль не разомкнут объятий.
  
   - И губ не разомкнут,
   не разорвут усладу поцелуя.
   Моя жена, готов без устали я повторять,
   тебя люблю я.
  
   - И я люблю тебя, мой муж.
   Но время не дает с тобой остаться.
  
   - Но как же сложно мне с тобой расстаться.
  
   Эль потянулась к его губам, улыбнулась, обещая скорую встречу, и нырнула в потайную калитку. Арман еще некоторое время ждал, сам не понимая чего, а после развернулся и побрел в сторону особняка своего отца. На улице появились первые прохожие. Проскрипела разболтанными колесами телега, прошли мимо стражники Первого лорда, побрякивая металлическими пластинами доспехов.
   Арман вскинул голову к небу, посмотрел на утреннее солнце и снова вздохнул. Он постучал в ворота, уже и не думая скрываться. Заспанный бес удивленно воззрился на молодого господина. Князь похлопал по плечу охранника и пошел во дворец. Неспешно поднявшись по лестнице, Арман вошел в свои покои, добрался до кровати и упал на нее, уставившись в потолок. Все его мысли сосредоточились на дворце вампиров.
  
   - Нет, так невыносимо в слепом незнании томиться!
   Как мне узнать, что там в чужом дворце творится?
   Моя жена наедине с чудовищем осталась.
   Все будет хорошо, она мне обещалась.
   Но нет покоя мне,
   тревога душу рвет и мучает разлука.
   Пойду, взгляну я на свою супругу.
  
  
   Он поспешил в покои отца. Князь уже встал и покинул покои. Арман не стал закрываться, даже ларец оставил стоять на прежнем месте. Он взял свечу с рунами и вернулся к себе. Дух, бесстрастный и безжизненный, как всегда, показал Арману комнаты его супруги. Она стояла, сжав кулаки, и с ненавистью смотрела на своего кузена, мерившего ее злым взглядом. Эль отвернулась и попыталась покинуть покои, но Элион преградил ей путь, ухватив пальцами за подбородок и запрокинув голову девушки. Она мотнула головой, но добилась только того, что ее грубо схватили. Элион впился ей в губы, и Арман с силой ударил в стену.
  
   - Ах, Эль, зачем ты мне лгала?
   Не может здесь все выйти хорошо.
   Безумный зверь, поймет он лишь одно,
   клинок, пронзающий его бесчувственное сердце.
   Ты клятву вырвала зачем?
   И я послушался, дурак влюбленный.
   Как защитить смогу тебя,
   оружия тобою же лишенный?!
  
   Эль вырвалась из рук кузена, и Арман увидел, как тот вытирает кровь с прокушенной губы. Взбешенный вампир вцепился в локоть девушки и дернул ее себя, что-то прошипев ей в лицо. Она ответила с язвительной усмешкой. Князь вздрогнул, когда щеку его юной жены обожгла пощечина. Вампирша пошатнулась, но устояла, все так же с ненавистью глядя в глаза Элиону. Он развернулся и покинул покои своей кузины. Эль бессильно опустилась на пол и запрокинула голову в попытке сдержать слезы.
   Арман уже хотел приказать духу установить двусторонний контакт, но дверь распахнулась, и к нему вошел отец. Он хмуро взглянул на сына, побелевшего от бессильной ярости, неотрывно следящего за зеркальным отражением. Князь успел заметить девушку-вампира, сидевшую на полу прежде, чем его сын задул свечу и обернулся к отцу.
  
   - Отец, ни слова!
   Поверь, сейчас не до твоих учений.
   Мне речь твоя, увы, не нова.
   Прошу, оставь меня...
  
   - Мой сын, что слышу я?
   Отца ты выгоняешь без стесненья?
  
   - Отец...
  
   - Да, твой родной отец!
   И собирайся, наконец,
   к полудню выезжаем на турнир.
   И чтобы ни один вампир
   не отравил нам времяпровожденье!
   Но ты одет, как и вчера...
   Глаза уставшие, и не был ты в купальне...
   Что это означает, сын?
  
   - Лишь то, что я не спал всю ночь!
   Ну а теперь спешу я прочь.
   В купальню я, одеться и готов.
   Хоть на турнир, а хоть во Мрак.
   Напиться бы, да не поможет.
   Как ярость лютая мне душу гложет!..
  
   Молодой князь развернулся на каблуках и скрылся за дверями купальни, оставив отца в растерянности смотреть ему вслед. Князь Монтери некоторое время пытался понять, что вызвало такую бурю в его сыне. Шагнул было к дверям купальни, но махнул рукой и ушел к себе.
   В полдень люди покинули особняк и направились к арене, где должны были пройти состязания на мечах, скачки, соревновании по меткой стрельбе и прочие мужские игрища. Друзья окружили Армана с двух сторон, но он упорно отказывался что-либо рассказывать.
  
   - Арман, дружище, что случилось?
   Словно на плечи навалилась
   Тебе огромная гора,
   и ты ее один держать собрался.
  
   Воскликнул Нерил, тормоша друга.
  
   - Кому же рассказать, если не нам,
   твоим старинным двум друзьям?
   Скинь ношу с плеч, а мы подхватим,
   от груза тяжкого тебя избавим.
  
   Поддержал Бониваль, но Арман только мотнул головой. Его недобрый взгляд нервировал друзей и не только их. Князь все время оборачивался, поглядывая на своего наследника. Нерил пришпорил коня и подъехал к своему правителю.
  
   - Князь, быть может вам услышать сына?
   Ведь изведет его кручина!
   Подумаешь, вампир и человек,
   а то ли еще будет.
   В наш просвещенный с вами век,
   союзов смешанных прибудет.
  
   - Она вампир! Ему опасна,
   и пусть хоть ликом и прекрасна,
   но жизнь наследника ценна.
   Пусть ищет он жену среди людей.
   Моя невестка человеком быть должна.
  
   - Вы доведете сына, это точно.
  
   - Нерил, ты злишь меня сейчас нарочно?!
  
   - Мой князь, да не было и мысли,
   но если на досуге поразмыслить,
   то может выйти, что вы еще куснете локти.
  
   - Что?!
  
   - Нет, ничего. От гнева вашего увольте.
  
   - Каков наглец! Арман!
  
   - Ну, что, отец?
  
   - Нет, показалось.
   Что с молодежью нашей сталось?
  
   Князь посмотрел вслед Нерилу, вернувшемуся к его сыну, и покачал головой. Он попробовал уговорить себя в том, что боги одобряют смешанный браки, но тут же привычно откинул эту мысль. Неприязнь к кровососам была сильной. И если деловые отношения он готов был наладить с кланом Одариан, то родниться нет.
   К турнирной арене стекались толпы. Люди по цветам в одежде различали, кто прибыл на турнир и обсуждали их, выбирая в каком из состязаний поучаствовать, а где только полюбоваться на зрелище. Продолжал молчать только Арман. Бониваль и Нерил, начавшие было веселую перепалку, тоже замолчали, когда поняли, что друга им втянуть в свой разговор не удается. Молодой князь прошел в ложу, отведенную людям, и обвел взглядами другие ложи и трибуны.
   Одарианы еще не прибыли, но их ложу он узнал по красному и бордовому цветам. Юноша уже не сводил с нее глаз, с волнением и тревогой ожидая появление своей супруги. Наконец, в ложу вошел лорд Одариан с третьей женой и еще несколько вампиров. Он обернулся и посмотрел в сторону Арман. Тот учтиво поклонился, но взгляда не отвел, продолжая ждать.
   Вот уже появился Первый лорд, и зрители встали, приветствуя своего господина. Демон окинул собравшихся пристальным взглядом и велел жестом садиться. Первыми были скачки, но Армана не смотрел на арену и на выкрики болельщиков внимания не обращал. Бониваль толкнул локтем Нерила. Тот демонстративно скривился и проследил за взглядом Армана.
  
   - Что, не приехала она?
  
   - Отсутствие тревожит это.
   Здесь все, но только не моя жена.
  
   - Чего-чего? Совсем ты разума лишился.
  
   - Сегодня ночью я женился.
   Обряд Луны Кровавой нас связал.
  
   - А нас ты даже не позвал.
  
   Нерил обиженно засопел и поглядел на Бониваля, слушавшего их разговор.
  
   - Отцу сказал?
  
   - Не до того мне было.
   Нет, чтоб она не говорила,
   по окончании турнира заберу.
   А там пусть все горит огнем.
   Где этот бесов Элион?!
  
   Друзья недоуменно переглянулись, но тут открылась дверь в ложу вампиров, и появились Элион и Эльмина. Арман и его друзья внимательно проследили, как вампир пропустил Эль перед собой, не дав ей обменяться с родителями ничем, кроме наклона головы, и сел, отгородив ее ото всех. Арман выругался сквозь стиснутые зубы. Элион поднял голову, встретился с ним взглядом и издевательски поклонился, показав в широкой улыбке клыки. Эль проследила за его взглядом и виновато потупилась, заметив горящий гневом взгляд супруга. Все шло совсем не так, как она хотела.
  
   - Что происходит там, Арман?
  
   Нерил посмотрел на друга.
  
   - Хотел бы знать я это.
   Боюсь, нам этого секрета
   открыть не выйдет до конца турнира.
  
   - А что замыслили вампиры?
  
   - Вампир.
   Один, но самый гадкий.
   На жен чужих ужасно падкий.
  
   - Эй, друг, он ей всего лишь брат!
  
   Бониваль изумленно переводил взгляд с Армана на скалящегося Элиона.
  
   - Кузен.
  
   - Кузен? Вот это номер! Никто не знал.
  
   - Он сам не знал, но вот ему секрет открыли.
   Но лишь о том, кто это, позабыли.
   Как злобен его взгляд, и как она бледна...
  
   - Вампиры все бледны.
   Но что об этом говорит твоя жена?
  
   Арман в сердцах махнул рукой и не ответил. Он теперь смотрел только на Эль. Она снова подняла взгляд и едва уловимо покачала головой, прося не вмешиваться. Молодой князь снова выругался. Девушка продолжала смотреть на своего супруга. Элион обернулся к ней, и его лицо перекосилось от ярости. Он что-то сказал ей на ухо, и Эль спешно опустила взгляд. Ее плечи поникли.
   Но вот закончилось состязание лучиков, и герольд возвестил:
  
   - Желающие удаль показать и на мечах сразиться,
   приходит время показать клинки и вызов бросить всем,
   кто на него ответит.
   Скрестите же клинки, и пусть рассудят боги.
  
   На арену вышли несколько пар, были там и люди. Сражения были красочными, но недолгими. Стоило первой крови окрасить одежду, как бой прекращался, и победа присваивалась тому, кто нанес рану. Сменилось уже несколько пар, зрители громко болели за своих. Даже друзья Армана отвлеклись на поединок одного из людей и оборотня. Только молодой князь и второй лорд Одариан продолжали сверлить друг друга яростными взглядами. Элион поднял большой палец и провел им себе по горлу, снова оскалившись. Эль вскинула умоляющие глаза на кузена, но тот только усмехнулся.
  
   - И больше нет желающих сразиться?
  
   Герольд оглядел трибуны, и Элион лениво поднялся. Он поклонился Первому лорду домена, затем поднял меч и указал на Армана.
  
   - Второй лорд из клана Одариан бросает вызов наследному князю Монтери.
  
   Прокричал герольд. Лорд Одариан изумленно взглянул на названного сына. Князь вскочил с места, переводя взгляд с сына на ложу вампиров. От откровенно кровожадного взгляда Элиона старого князя охватило нехорошее предчувствие. Он открыл было рот, но тут же закрыл его и сел на свое место. Поединок не был смертельным, да и Арман не являлся единственным наследником, чтобы требовать отмены вызова. Князь вновь посмотрел на сына, который вдруг сильно побледнел, сжал рукоять меча, но с места не двинулся. Отец перевел взгляд на ложу вампиров и увидел ту самую девушку, что отражалась утром в зеркале. Она молитвенно сложила руки и отрицательно качала головой. После ее губы сложились в понятное: "Ты поклялся".
   Арман окончательно помрачнел, встал со своего места, достал меч, показав его всем собравшимся, и вложил обратно в ножны. Вызов не был принят. Арена загудела, а Эль выдохнула с облегчением и слабо улыбнулась. Элион посмотрел на кузину, после зло выругался и выкрикнул:
  
   - Что, струсил, человек, сразиться с истинным вампиром?
   Покрыл позором голову свою ты перед этим миром.
   Ты трус, Монтери, низкий трус.
  
   - Закрой свой рот и подавись!
  
   Нерил вскочил с места и выхватил меч, указывая им на Элиона.
  
   - Нерил, нет, остановись!
  
   - Арман, его я вовсе не боюсь.
   Ты посмотри, он просто жалкий кровосос.
   За пару выпадов ему утру я нос.
   А может, и укорочу, уж больно длинный.
   Ну, что стоишь, урод спесивый?
  
   Нерил увернулся от рук Бониваля и Армана, легко сбежал вниз и склонился в шутовском поклоне. Элион криво усмехнулся и направился вниз, поставив между Эль и первым лордом другого вампира. Девушка дернулась, но тот что-то ей шепнул, и вампирша осталась сидеть на своем месте, вновь поникнув.
   Арман посмотрел на жену, поджал губы и перевел взгляд на арену. Элион насмешливо взирал на не менее насмешливого Нерила.
  
   - Тебя я тоже с радостью зарежу.
  
   - Ой, страшно мне, аж, жуть берет.
  
   - И освежую, как свинью, мешок кровавый.
  
   - Ты бы не гнал так кровосос,
   а то уж больно задран нос
   и вид твой слишком бравый.
   А ты, как я не посмотрю,
   все за сестренку держишься свою.
   Без юбки бабьей жить не можешь?
  
   - Договорился, человек,
   молись, ты скоро сдохнешь.
  
   Клинки скрестились, звонко лязгнув. Нерил легко ушел от выпада вампира, извернулся и нанес удар. Но Элион успел подставить меч, отбил выпад, и противники закружили по арене, уже пристальней приглядываясь друг к другу. Элион атаковал, и Нерил едва не пропустил выпад, но отбил и снова отскочил. Бой все тянулся. Элион то нападал, то отбивался. И было заметно, что он полон сил и играет с человеком, как кот с мышью. Но и Нерил еще не выдыхался. Он сыпал язвительными остротами, уворачивался от выпадов. Один из них достал юношу, окрасив его рукав кровью. Однако противники бой не остановили, продолжая хищно кружить друг напротив друга. Трибуны начали потихоньку ворчать. Ропот прокатился по человеческой ложе. Арман нервно теребил рукав, не спуская взгляда с противников.
  
   Нерил осклабился.
  
   - Да, ты, дружочек, косоват.
   Которой уж удар проходит мимо цели.
  
   - Заткнись, мешок,
   достал ты сам, и твои шутки надоели.
  
   - Ой, кто тут заворчал у нас?
   Малыш, не плач, я буду нежен.
   Сдавайся лучше, кровосос,
   твой крах, поверь мне, неизбежен.
  
   - А мы посмотрим, человек. А если так?
  
   Элион крутанулся, с невероятной скоростью заходя за спину Нерилу, и меч вампира вспорол бок юноши. Он ахнул и упал на одно колено, закрывая рукой рану.
  
   - Нерил!
  
   - Царапина, Арман!
   Какая глупость вся твоя тревога.
   Еще один удар,
   и мне за Грань лежит дорога.
  
   Пробормотал себе под нос Нерил и снова выставил меч. Ноздри Элиона трепетали от запаха свежей крови, обильно увлажнившей рубаху молодого Дорбери. Глаза блеснули алыми искрами, и клыки приподняли верхнюю губу в хищном оскале.
  
   - Эй, кровосос, сожри меня, и сдохнем вместе.
   Оставь сей мир Арману и его невесте.
  
   Элион усмехнулся. О метке Пресветлой он помнил. Умирать в его планы не входило. Он снова поднял меч, не спеша, обошел бледного Нерила, провожавшего его упрямым взглядом.
  
   - Ну, что же медлишь ты? Кусай!
  
   - Я не дурак, и никогда я им не был.
  
   - А жаль, что ты от запаха о метке не забыл.
  
   Нерил выдавил кривую ухмылку и двинулся на вампира. Бросив меч и выхватив кинжал, молодой лорд Дорбери собрал последние силы и прыгнул на Элиона, целясь ему в сердце. Второй лорд Одариан с легкостью увернулся, сделал подсечку и встал над упавшим Нерилом.
  
   - Ну, вот и все, окончен пир.
  
   Прошептал Нерил, и Элион усмехнулся.
  
   - Ты покидаешь этот мир.
  
   - За Гранью жду тебя, вампир.
  
   Элион перехватил меч двумя руками и вертикально вогнал его в сердце лежавшего юноши. И арену разорвал надрывный крик Армана.
  
   - Нерил!!!
  
   Ярость, горе, боль утраты затмили сейчас все остальные чувства. Эль вскочила, горестно вскрикнув, но Арман ее уже не слышал. Он скинул камзол, выхватил меч и перепрыгнул через бортик ложи.
  
   - Стой, Элион, убийца!
  
   - Смотрите, кто решил сразиться.
  
   Вампир насмешливо оскалился. Затем вытащил меч из груди Нерила Дорбери, принюхался и осторожно лизнул кровь на клинке.
  
   - И это все?
   Сначала кровь пустить, а после выпить?
   Забавно, как проста лазейка.
   Но все потом. Сейчас важней моя семейка.
   Задача предо мной стоит из всех первей.
   Рискни, зятек, меня убей.
  
   - Ты сам просил, отказывать не буду.
   Твою я жизнь, за друга жизнь добуду.
  
   - Арман!
  
   Элион взглянул на кузину, и оскалился.
  
   - Украл кузину и ее любовь.
   И на ее глазах твоя прольется кровь.
   За боль мою, за все мои страданья,
   вы оба понесете наказанье.
  
   И Элион бросился на Армана...
  
   Глава 5
  
   Казалось, время остановилось, когда я смотрела на него. Даже на расстоянии, разделявшей нас арены, я видела все, что творится с Арманом и ненавидела себя за свою самоуверенность. Он ведь предупреждал меня. Мне не стоило возвращаться домой. Кто, как ни я, лучше всех знала Элиона? Почему я решила, что смогу противостоять ему? Почему решила, что он остановится, узнав, что я уже недостижима для него? Он ведь был моим батом все тридцать пять моих лет! И пусть это юность, но только со мной он делился своими взглядами, мыслями, чувствами. На что я надеялась? На отца! Я так надеялась на отца, что он покарает предателя, но даже не увидела его! Элион закрыл меня в покоях, а отцу сказал, что я еще сплю, и он привезет меня позже. Так легко и просто он обошел весь мой план.
   Прости меня, мой возлюбленный муж, единственный на все время, прости мое упрямство и веру в то, что я сильней и умней, чем есть на самом деле! Но случилось так, как случилось, и теперь я сижу здесь, и мое сердце разрывается от боли, когда я вижу, что сделала с тобой. И я ничего не могу сказать отцу, потому что за твоей спиной сидит убийца. И стоит мне лишь заговорить с первым лордом, как Элион даст отмашку. И я не могу допустить, чтобы ты вышел к нему, потому я готова кричать о той клятве, что ты мне дал, лишь бы не позволить мечу моего кузена пронзить твое сердце, отнимая одним ударом наши с тобой жизни. Мне не страшно умереть, но мне страшно потерять тебя, любимый.
  
   - Нерил!!!
  
   Крик Армана оглушил меня, вырывая из омута отчаяния, и тут же загоняя обратно, погружая на самое дно.
  
   - Нет, не надо, стой!
  
   Выкрикнула я, понимая, что он уже меня не слышит. Арман перемахнул через бортик и встал напротив кузена. Я попыталась в отчаянном порыве удержать моего супруга от смертельно опасной для него схватки.
  
   - Арман!
  
   Но обернулся лишь Элион, обдав меня обжигающей яростью своего взгляда, и мечи скрестились, оглушив меня погребальным звоном стали. Я, затаив дыхание и сдерживая слезы, следила за тем, как Арман отбил первую яростную атаку Элиона. Как он ушел от выпада и нанес кузену первую рану. Вскочили с мест и отец и мать, не веря тому, что человек мог ранить вампира. И тогда я поняла, что меня уже не может удержать ни подручный Элиона, ни убийца за спиной Армана, ведь сам Арман был сейчас на арене со зверем. Оттолкнув своего надзирателя, я бросилась на колени перед отцом, вздымая к нему руки.
  
   - Отец, молю, услышь меня, отец!
   Пусть бойне там придет конец!
   Предатель сын твой, Элион.
   Узнал, что нам он не родной
   И черной злобой напитался.
   Тебя убить он собирался,
   но прежде моего супруга
   отправить хочет он за Грань.
   Услышь меня, мой господин.
   Кузен мой зверь, а муж один!
  
   - Муж? Ты сказала муж?!
   Тот человек твой муж?
   Но это просто невозможно!
   Могла связаться с ним когда?
  
   - Связала ночью нас Кровавая Луна!
   Его признала наша Мать!
  
   - Эльмина, как это понять?!
  
   - Отец, ты не о том сейчас!
   Уйми вражду, забудь презренье к людям,
   останови предателя, спаси мою любовь!
  
   - Твое предательство пусть смоет мужа кровь.
  
   Я застыла, не смея поверить в то, что услышала. Для отца его высокомерие и неприязнь к людям важней, чем то, что Элион хочет убить его? Чем я?!
  
   - Отец, опомнись! Как же Элион?
  
   - Мы с ним позднее разберемся.
   Ты мне сказала, я услышал.
   И коли так рассудят боги,
   Без крови сына обойдемся.
   Ведь рядом шли наши дороги.
   А не поймет, сгною мерзавца.
   А лучше, пусть убьет твой муж
   Двоюродного братца.
   А Элион добьет мальчишку.
   тогда мороки будет меньше,
   ну а с тобой решить все легче.
   Пойдешь за Ройха и тогда...
  
   - Отец, Кровавая Луна!!!
   Ты ведь совсем меня не слышишь?
   Арман! Останови, молю!
   Ты бойню эту видишь.
   Мой муж в крови...
  
   - Кузен твой тоже.
   Посмотрим, как рассудят боги.
  
   - За Грань уже бегут наши дороги.
   Мне без супруга жизни нет.
  
   - Ты с Ройхом проживешь и двести лет.
  
   Заливаясь слезами и проклиная отца, я вскочила на ноги и уже не могла отвести взгляд от арены и двух окровавленных, но продолжавших сражаться мужчин. Они успели нанести раны друг другу не по одному разу, но, кажется, этого даже не замечали. Элион вдруг ускорился, размылся в пространстве, но... Это было невероятно и волшебно. Арман легко уловил его движение и отбил удар, от которого должен был погибнуть. Кузен еще ускорился, но мой возлюбленный вновь отследил движение. Он легко отражал молниеносные удары, с некоторым удивлением посматривая на собственные руки. И я воскликнула:
  
   - Кровавая Луна!
  
   - Гнилая кровь.
   Как этот сосунок смог уловить движение вампира?
   Как мог он отразить удар,
   который Пьющий кровь не всякий отражал?!
  
   Отец с нескрываемой злостью и изумлением смотрел на моего супруга. Пресветлая! Ну, конечно, она ведь наградила людей способностью принимать силы от других рас! Ловкость Армана, когда он спрыгнул с моего балкона на землю, легко встав на ноги. Они же немного дроу! А теперь, благодаря обряду и моей крови, мой муж получил силу вампиров! Не облик, не черты, богиня лишила этого своих подопечных, но моя сила с ним. Он видит Элиона, чувствует его. О, боги, как вас благодарить за вашу любовь к людям?!
   Арман шагнул в подпространство. Первый шаг был неловким, словно у младенца, но вот второй шаг, третий, и по арене уже метались два вихря, заметные взгляду не каждого из присутствующих. Я взглянула на Первого лорда домена. Но демон, есть демон, и он с интересом наблюдал за кровавой схваткой. От нашего господина движения двух мужчин не были скрыты. Я заметила в красноватых глазах беловолосого лорда кровожадные огоньки и поняла, что и он не остановит схватку. Потом будет судить нарушителя правил, но сейчас он жадный до кровавого зрелища зритель.
   И все же теперь, когда я знала, как вовремя отдала дар своей крови любимому, мне было легче. Но вот меч Элиона описывает дугу, и Арман упал на колени, и я закрыла рот руками, боясь вскрикнуть. Мне уже было наплевать на гнев отца. Я выхватила из-за корсажа нож, который успела спрятать еще во дворце, выжидая лишь момента, чтобы последовать за супругом. Но вот Арман встает и, прихрамывая, отходит от Элиона, который заметно устал. Вновь взметнулись мечи. Они опять сошлись, и снова выпад кузена настиг моего возлюбленного. Мой супруг упал, и Элион навис сверху, стремясь повторить тот же удар, которым сразил друга Армана.
  
   - Нет!
  
   Мой крик разорвал нависшую над ареной тишину, и Элион отвлекся, одарив меня бешеным взглядом. Этого хватило Арману, чтобы отбить меч кузена и вскочить на ноги. А дальше они снова размылись в пространстве. Я закрыла лицо руками, так страшно было смотреть на эту бойню. И вдруг все стихло. Трибуны снова замолчали. Воцарилась буквально могильная тишина, даже было слышно, как где-то пролетело какое-то насекомое.
   Я раздвинула пальцы, осторожно выглядывая в образовавшуюся щелочку, и рывком откинула руки. Элион стоял на коленях перед Арманом, насаженный на меч, как на вертел. Голова кузена поникла, свесившись на грудь, изо рта тянулась тонкая струйка густой темной крови. Арман в некотором изумлении смотрел на своего противника, а после уперся ему в грудь ногой и откинул с собственного меча. Тело Элион завалилось на бок, словно пресловутый мешок с кровью.
  
   - Сынок! Арман!
  
   Бледный князь Монтери вскочил со своего места, протягивая к сыну руки.
  
   - Ну, что ж, одной проблемой меньше,
   вторую за меня решит наш господин.
  
   Мой отец сел на свое место и откинулся на спинку кресла, глядя на Первого лорда в ожидании его слов. Арман брезгливо откинул меч, испачканный в крови Элиона, махнул своему отцу и повернулся ко мне.
  
   - Прости, любимая, но поступить иначе я не мог.
  
   - Ты жив! Пресветлой слава!
   Свидетели мне боги, как я переживала.
   Прости, мой муж, на мне за все вина...
  
   - Пусть на арене, наконец, наступит тишина!
  
   Голос Первого лорда отвлек нас друг от друга. Все поднялись с мест и повернулись в сторону беловолосого демона. Он обвел присутствующих тяжелым взглядом.
  
   - Мы увидали здесь кровопролитье.
   Нарушены все правила турнира,
   и ты, нарушивший условия столь благостного мира,
   приговорен к скорейшей смерти.
  
   - А как насчет закона мести?
  
   Все с изумлением повернулись на голос, посмевшего прервать Первого лорда. На нижнем ярусе трибун сидела странная пара. Огненноволосый дракон без клановых знаков и обычный человек. Но при виде их наш господин скривился, Арман вдруг едва заметно. Да и вообще в ложе людей появилось оживление. Говорил человеческий мужчина с черными волосами. И я жадно внимала ему, почему-то веря, что его слова имеют силу.
  
   - Ужели демоны здесь более не мстят,
   и стали они вдруг милей очаровательных котят?
   Забавно, Шэр, ты это слышал?
   Представь, сей демон благородный
   готов второй щекой пожертвовать тому,
   кто первую уже успел отбить ему.
   Расскажем Вечному, вот ведь умора.
   Как думаешь, что будет?
  
   - Предмет нам для другого спора?
  
   С готовностью отозвался дракон.
  
   - Поставлю я монет пятнадцать,
   от смеха точно лопнет он.
  
   - Опять ты, Алаис, меня опережаешь,
   а это мне обидно, сам же знаешь!
  
   И дракон действительно насупился в какой-то детской обиде, надув губы.
  
   - Здесь разве месть?
  
   Скрипнув зубами спросил Первый лорд.
  
   - А что, по-вашему, любезный демон?
   Вон тот, что с длинными клыками,
   убил того, которого с арены унесли.
   А этот, что на нас глядит,
   друг первого убитого вампиром.
   Здесь дело обойдется миром.
  
   - И как их архи принесли...
  
   Выругался сквозь зубы Первый лорд.
  
   - Всем слушать новый приговор.
   Арману казнь заменена изгнаньем.
   По всем законам мирозданья,
   хоть и свершился здесь закон великой мести,
   но в неположенном богами месте.
   Арман Монтери, покидает домена пределы.
   Все убирайтесь вон, покуда целы.
   Я ничьему нытью внимать не буду.
   Арман тебе дана неделя,
   чтобы собраться и границу пересечь.
   И всем урок!
   Запомните, что ваша кровожадность не стоит даже малых свеч.
  
   Я смотрела, как Первый лорд уходит с арены, и готова была завыть в голос. Изгнание?! Мой муж изгнан! Нас обрекли на новые муки. Князь Монтери вскочил, в немой мольбе протягивая руки в спину уходящего господина. Кривился мой отец, недовольный приговором. Но никто уже на нас внимания не обращал. Зрители покидали трибуны, обсуждая произошедшее. Люди бросились к застывшему Арману. Они окружили его, но Арман, мягко отстранившись, обернулся ко мне. В его взгляде читалась какая-то мрачная решимость. После скользнул взглядом по моему отцу, все-таки повернулся к своим, обнял князя и, ухватив за локоть достаточного худого молодого человека, потащил его куда-то за трибуны.
   Мой отец поднялся с места, велел следовать за ним, Я в растерянности смотрела на своего супруга, но первый лорд схватил меня за руку и утащил из ложи. Впереди нас ждало небольшое столпотворение. Кажется, кто-то подрался на входе, и теперь спорщиков разнимали. Представители разных рас напирали, оттесняя меня от отца. Больше всего мне хотелось сейчас потеряться, чтобы только не возвращаться во дворец. И я позволила потоку уносить меня от тех, кто отказал мне в помощи.
   Неожиданно послышалось недовольное ворчание. Я увидела, как зрители один за другим отступают под напором какой-то темной фигуры в плаще и капюшоне, накинутом на голову. Вдали раздался окрик отца. Он призывал меня, и я стиснула зубы, не желая выдавать себя. Но вот темная фигура в плаще поравнялась со мной, ухватила за руку, и сердце пустилось в забег. Рука была человеческой. Такой родной и любимой. Я позволила уводить меня все дальше и дальше. Мужчина расталкивал толпу, ведя меня следом. Вскоре мы оказались за пределами арены, он развернулся и прижал меня к себе. Я прошептала со счастливой улыбкой:
  
   - Арман.
  
   - Тебя без боя не отдам.
  
   Перед нами остановился закрытый экипаж, на козлах которого сидел тот самый худой юноша. Арман открыл дверцу, мы нырнули внутрь, и экипаж, набирая скорость, помчался к городским воротам.
  
   * * *
  
   Арман скинул капюшон, и я увидела, насколько он бледен. Тут же осторожно стянула с него плащ и охнула, разглядывая раны. Но некоторые уже затягивались, значит, и нашу способность к восстановлению он тоже получил. Регенерация вампиров шла не так быстро, как у демонов, но все-таки тело восстанавливалось полностью. Арман слабо улыбнулся, его глаза закатились, и мой муж сполз мне на руки, теряя сознание. Я бережно устроила его на своих коленях и осторожно гладила по посеревшему лицу, по слипшимся от пота волосам.
  
   - Все будет хорошо, мой милый,
   сегодня не видать тебе могилы.
  
   Экипаж тряхнуло, и Арман застонал. Я проверила ближайшие раны, от них уже остались лишь шрамы, но и они должны были исчезнуть в скором времени. После выглянула в окно, но так и не определила, куда мы едем. Да и какая разница, если мой муж рядом? Главное, с ним, а не от него. Мы объехали небольшой городок, приблизились к неширокой реке, и скорость экипажа стала замедляться. Уже переехав через мост, карета остановилась совсем, и чуть покачнулась. Друг Армана слез с козел. Он подошел к двери и открыл ее. Склонил голову в приветственном поклоне и нагнулся над моим супругом.
  
   - Живой. И слава Мэйгрид Светлой!
   Но весь изранен и в крови.
   Целителя бы нам найти.
  
   - Не нужно. В нем дремлет сила Пьющих кровь.
   Его раненья заживают сами,
   и скоро будет целым вновь.
  
   - И правда заживают.
   Как вовремя произошел обряд.
   Невыносимо всех друзей терять, особенно подряд.
   И Нерил наш уснул навеки,
   он был веселым человеком.
   Арман не бросил этот мир,
   и будет править жизни пир.
   Пусть даст богиня, так и будет.
  
   - Отец мой бегства не забудет.
  
   - Об этом не страдайте, леди.
   Мы очень далеко уедем.
   О месте том не всякий знает.
   Арман от всех его скрывает.
   Наследство матери покойной,
   там тишь, да гладь, всегда спокойно.
   А вам с любимым вашим мужем
   и вовсе там никто не нужен.
   Тогда продолжим же мы путь. Покину вас.
   С Армана не спускайте глаз.
  
   Он снова склонил голову и покинул экипаж. Через несколько мгновений мы снова тронулись. Бессознательное состояние Армана постепенно перешло в сон. Это было нормально. Его тело требовало отдых после восстановления. За окнами кареты темнело. И вскоре я могла смотреть на спокойные черты любимого только благодаря своему зрению. Нам, Пьющим кровь, свет не нужен. Только восприятие немного меняется. И я с интересом разглядывала Армана.
   От открытых участков кожи шло легкое свечение. Я улавливала его тепло. Мы всегда чувствуем тепло живых организмов. Оно и давало это свечение, где более интенсивное, где менее. И мне нравилось вот так рассматривать мужа. Его красота приобретала какую-то таинственность. Залюбовавшись, я даже не заметила, как он пошевелился и открыл глаза. Просто почувствовала его взгляд и улыбнулась.
  
   - Кровавой ночи.
   Вот и открылись твои очи.
  
   - Так вот откуда эти сны,
   я слаще их не видел в жизни.
   А то любимая со мной,
   так нежно мужа обнимает.
   И все кошмары прогоняет,
   своею ласковой рукой.
  
   Он сел, снял исполосованную рубаху и хотел выкинуть, но я остановила. Такой след оставлять было нельзя. Арман понял меня и просто кинул рубашку на соседнее сиденье. После осмотрел себя и удивленно присвистнул.
  
   - Как дар велик моей любимой.
   Меня ты наградила силой.
   Я выжил только ей благодаря.
   И как мне не любить тебя?
   Мое прекрасное виденье ночи.
   Тебя забыть? Не хватит мочи.
  
   Он усадил меня к себе на колени и надолго приник к губам, заставляя забыть обо всем. О страхах за возлюбленного мужа, о том, что отцу его гордыня оказалась важней счастья собственной дочери, о страшном приговоре Первого лорда, о всех наших невзгодах и бедах.
  
   - Ты на меня совсем не сердишься, любимый?
  
   - За что?
  
   - За то, что натворила, милый.
   За глупую самоуверенность и слабый дух.
   Из-за меня погиб твой близкий друг.
  
   Арман отвернулся к окну, и я увидела, как он помрачнел.
  
   - Не ты велела Нерилу сражаться,
   не ты вогнала в сердце меч холодный.
   То Элион, вампир ожесточенный,
   излил на друга ненависть свою.
   И пал наш Дорбери с мечом в руках,
   как должен славный воин,
   с врагом сражаясь в яростном бою.
   Он был мне другом, братом, преданным душой.
   Он жизнь готов отдать был за друзей.
   И вот отдал,
   не пожалел для безразличной смерти,
   он даже младости своей.
   Его оплакать мне не дали, и не увижу я,
   как тело поглотит земля.
   Из домена за смерть убийцы мерзкого изгнали,
   и вынудили торопиться, пока жену не отобрали.
   Погиб мой друг,
   но сил не хватит мне отказаться от тебя.
  
   - Оплачем вместе твоего мы друга.
   Он откупом для Смерти стал,
   собою заменив тебя, возлюбленного моего супруга.
   Но пусть я прослыву безжалостной душою,
   но рада я, что Нерил заменил тебя собою.
   Прости за нехорошие слова,
   но видеть твое тело без дыханья
   готова я не буду никогда.
   Я без тебя одна здесь жить не стану,
   коли покинешь этот мир.
   И за руку объявятся за Гранью
   мужчина-человек и женщина-вампир.
  
   Арман обнял мое лицо ладонями и с восторгом посмотрел в глаза.
   - Ужели ты меня так сильно любишь?
   Ужели мне даровано Судьбой
   единственное в мире совершенство,
   что называю я женой?
   Но мне милей твое дыханье,
   исполненные нежностью черты.
   При взгляде на тебя наполнен я огнем желанья,
   который разжигаешь ты.
   И все это имеет только два названья:
   Любовь и Жизнь - основа мирозданья.
   Люблю тебя, живу тобой.
   Ты маленький хранитель мой.
  
   Что было ответить на его слова? Мои сияющие глаза стали ответом и губы, с которых он пил мою любовь, отдавая свою. Мы упивались друг другом и нашей близостью еще какое-то время, пока Арман виновато не улыбнулся и, поцеловав меня в очередной раз, поспешил сменить уставшего друга на козлах. Я не захотела довольствоваться знанием, что мой любимый совсем близко, но не рядом. И Бониваля мы сменили вместе.
   Я любовалась руками моего мужчины, взявшего вожжи, вспоминая, как эти руки умет жарко обнимать, и сколько в них нежности, и как умело они кружили голову одной маленькой неправильной вампирше.
  
   - Ты улыбаешься, родная.
  
   Арман поймал мою улыбку, и уголки его губ дрогнули в ответ.
  
   - Да, улыбаюсь, жизнь моя.
   Но не скажу, ведь это глупо.
  
   Брови Армана в притворном гневе сошлись на переносице.
  
   - А, ну, скажи, жена моя,
   что ты скрываешь от супруга?
  
   - Арман, поверь, все это просто ерунда!
  
   - У ненаглядной завелись секреты?
   Ведь зацелую.
  
   - Угрожаешь, да?
  
   - О-о, милая жена, меня еще не знаешь,
   иначе не сказала б - угрожаешь.
   Не угрожаю никогда.
   А привожу угрозу в действие всегда.
   Не убирая в долгий ящик.
  
   Он перехватил вожжи одной рукой, заключая второй одну "жутко испуганную" вампиршу в нежный, но крепкий капкан. И мое лицо осыпали целым градом поцелуев, то щекоча дыханием за ушком, то шею, то нагло прикусывая.
  
   - Да ты вампир! А притворялся человеком.
   Я чувствую себя обманутой, постой.
   Развод я требую с тобой!
  
   - Вот размечталась!
   Мы венчаны Кровавою Луной.
  
   - Нашел лазейку, змей коварный.
   Придется покориться,
   а муж, какой уж есть.
   Мне и такой сгодится.
  
   - Нахалка ненаглядная моя,
   люблю тебя.
  
   - А я тебя.
  
   Я положила ему голову на плечо и счастливо вздохнула, глядя на черную ленту дороги, по которой брели лошади.
  
   - И все же, расскажи.
  
   Попросил Арман.
  
   - Вот ты зануда,
   скажи ему, скажи.
   Ну, ладно, слушай.
   Пока не встретила тебя,
   я ненавидела себя.
   За малый рост, за хрупкость и зеленые глаза.
   Винила мать за смешенную кровь.
   Откуда знать тогда могла,
   что это все мне принесет твою любовь?
   И грудь я ненавидела особо.
   Корсет носила, чтоб могла она убраться.
  
   - О, боги, Эль, ведь это святотатство
   скрывать такую красоту.
   Дай, лишь до места нам добраться,
   и буду долго любоваться
   на милой наготу.
  
   - Опять смутил! Ну, как же можно?
   Ведь я вампир и дочка лорда.
   Всегда холодной быть умела,
   скрывать эмоции свои.
   Но только появился ты,
   и я открытая уж книга.
   Ты мне скажи, что за интрига?
  
   - Любовь, всему виной одна любовь.
   Она нам головы вскружила,
   и дух из тел освободила,
   меняя раз и навсегда.
   Ты ненавидела людей,
   а я вампиров презирал.
   Пока красавицу Эльмину
   однажды вдруг не увидал.
   Забыл я все, что раньше было.
   Я проклял время без тебя,
   что в праздной дури проходило.
   И все, о чем я возмечтал,
   чтобы прекрасная Эльмина
   на недостойного меня свое вниманье обратила.
  
   Я подняла на него взор и, с добродушной насмешкой, встрепала ему волосы.
  
   - Ты сделал все, чтоб обратила.
   И чтобы после не забыла.
   Ты все перевернул
   одним своим лукавым взглядом.
   И твой напор был, как таран.
   Да, что там! Просто ураганом.
   Ты мой любимый ураган.
  
   Арман негромко засмеялся и крепче прижал меня к себе, от души поцеловав в щеку. Я посмотрела на звезды, так похожие на те, которые освещали наше первое свидание на балконе и подумала, что это было где-то тысячу лет назад. Столько всего произошло за это время. И время, проведенное без него, кажется вечностью.
  
   - Арман, теперь все будет хорошо?
  
   - Я ради этого готов на все.
   То место, где мы будем вскоре,
   закрыто в доступе для всех.
   Отец лишь ходит без помех.
   Он сам поймет, где я скрываюсь.
   Придет, и я с ним пообщаюсь.
   Тебя представлю, объясню,
   что прячу здесь жену свою.
   А не поймет, ему я не судья.
   Нас разлучить уже нельзя,
   К проклятой Тьме, да просто невозможно!
  
   - Любимый, как-то мне тревожно.
  
   - Не думай, милая, забудь.
   У нас с тобой счастливый путь.
   Не могут дать любовь такую,
   чтобы на муки обрекать.
  
   - Ах, если бы тебе могли внимать
   отец мой и вампирша мать.
   Они нас точно не поймут,
   отец мой спеси преисполнен,
   закоренелый он гордец.
  
   - Такой же точно мой отец.
   Но им придется нас понять!
   Их дети сердцем полюбили.
  
   - И им любовь их не простили.
  
   Я тесней прижалась к Арману. На душе было, на самом деле, тревожно. Первый лорд Одариан не оставит наш побег без внимания. Он будет искать, я точно знаю, что будет. И вся надежда лишь на недоступность прохода на земли моего супруга. Иначе месть отца будет жестокой. Любимый погладил меня по плечу, вливая свой покой и уверенность. Он прав, боги не могли нам даровать чувство, изменившую все вокруг нас, чтобы не дать быть вместе.
   Когда забрезжил рассвет, я задремала, умудрившись положить голову ему на колени. Экипаж покачивало на выбоинах, но Арман продолжал править одной рукой, второй придерживая меня. А я погрузилась в какой-то странный бред, сплетенный из сновидений на грани реальности. То я чувствовала ласкающего меня мужа, но через мгновение слуха касался гневный крик отца, громкий спор и лязг оружия. А потом жуткое ощущение горячей крови на моих руках.
  
   - Нет!
  
   - Спокойно, Эль, то сон всего лишь.
   Все хорошо.
   С тобой я рядом.
   Бояться ничего не надо.
  
   И я погружалась в очередной кошмар. В конце концов, Арман разбудил меня, осторожно потрепав по плечу. Экипаж стоял, Бониваль смотрел на нас с земли. Арман отправил меня в карету, а сам некоторое время о чем-то разговаривал с другом. Веки все время норовили сомкнуться, и нить разговора я никак не могла уловить. Супруг заглянул ко мне, весело улыбнулся, подмигнул и велел отдыхать дальше. Сам же он собирался размяться немного, устав от долгого сидения, и пройтись до оврага, который нам предстояло пересечь. Со мной должен был остаться Бониваль, вручивший моему полуголому мужу свой камзол еще ночью.
   Попробовав снова уснуть, я растянулась, насколько позволяла длина сиденья, закрыла глаза, но сон вдруг, словно сняло рукой, и я резко села, пытаясь понять, что меня тревожит. Я некоторое время пробовала уговорить себя, что моя тревога всего лишь следствие нехороших снов. Но только окончательно разволновалась. Открыв дверцу кареты, я выбралась наружу и взглянула на Бониваля, который смотрел в ту сторону, куда удалился Арман. И я, наконец, поняла, что не так. Арман пошел не прогуляться, а проверить овраг. И если там кто-то есть... Ведь не будь там опасности, мы бы продолжили путь.
  
   - Эль, стой!
  
   Но я не слушала Бониваля, стремясь догнать Армана. Он ведь человек... Сразу вспомнила, кого он убил, и стало немного неловко, что опять усомнилась в силе своего мужчины. Тяжело избавляться от стереотипов, в которые верил годами. И все же я не остановилась. Бониваль бежал за мной следом, взывая к моему разуму. Резко остановившись, я обернулась в его сторону и скользнула в подпространство и вышла у него за спиной.
  
   - Вы кое-что забыли, Бониваль,
   я не изнеженный цветок.
   И от вампира был бы прок,
   коли о помощи просили.
   Но раз забыли попросить,
   иду сама.
  
   - Но, Эль, ты в корне неправа!
   Арман один там разберется.
   А как закончит, так вернется.
  
   - Кто прячется в овраге, Бони?
   Умертвие иль сварг?
  
   - Отродье Тьмы, полночный грак.
  
   Этого было достаточно. Твари, способные бегать и в подпространстве. Кровожадные уроды, которых сотворила сама Тьма, когда Мрак называл ее своей. Вампиры усердно выводили эту заразу, когда они расплодились, потому что граки опасные соседи, и холодное мясо Пьющих кровь им не чуждо. Что уж говорить о горячем, нежном человеческом мясе. А если не удавалось убить тварь, ни один из моих сородичей не назовет бесчестным бегство от разъяренного грака.
  
   - Их сколько там? Ну, говори же, Бони!
  
   - Я не могу сказать, не знаю.
   Была одна, убита в прошлом.
   Но выводок припрятать тварь успела.
   И сколько бродит их теперь,
   никто сказать не может.
   Быть может, пять,
   а может и одна.
   Заматереть уже сумела.
  
   - Или сумели.
   Ты не ходи за мной в овраг.
   Я знаю, чем опасен грак.
   И как бороться, знаю тоже.
   Но ты туда не подходи,
   один у мужа друг остался.
   Нас у кареты подожди.
  
   - Женой он больше дорожит.
  
   - И я им тоже дорожу.
   И потом к нему спешу.
  
   На этом я закончила спор и метнулась в сторону оврага, оставив Бониваля далеко за спиной. Мне очень хотелось верить, что он прислушается ко мне. Мне бы не хотелось, чтобы Арману было тяжело от потери последнего друга.
   Остановившись на краю оврага, я осмотрелась, втягивая в себя воздух, пытаясь определить, где Арман. Тонкая ниточка обожаемого запаха шла справа, и я поспешила по ней, позволяя своему телу измениться. Клыки увеличились, ногти вытянулись в острые, немного загнутые когти. Запахи стали явственней, и все живое приобрело свечение. Граки были теплокровными, потому одного я заметила раньше, чем Армана, еще скрытого от меня разросшимся кустарником черной ижвы.
   Все мое внимание сосредоточилось на этой твари, подбиравшейся к моему мужу. Почти остановив сердце и задержав дыхание, я подобралась и мягко шагнула в его сторону. Грак, нечто среднее между грифоном и василиском. Пернатое змееподобное существо, наделенное клыкастым клювом и крыльями, не способными поднять в воздух это страшилище, но служащие ему отличным ударным оружием. Питались исключительно мясом, не имея особых предпочтений к расе и породе своей еды. Однако, как забавно. Та, что считала людей едой, сама является отличным гарниром к собственному супругу.
   Я усмехнулась, и грак моментально обернулся. Нет, он еще не увидел меня, но он уже знал, что по его душонку кто-то пришел. Вильнув гибким телом, тварь повернулась в мою сторону и раскинула крылья, готовая отражать удар. Плохо, но не смертельно. Жаль только, что перестроиться я не успею, и муж увидит свою красавицу такой... Платье слетело с меня, сорванное острыми когтями, и полная трансформация началась, меняя человекоподобную девушку - вампира, на существо другого порядка, в котором не было ничего, что напоминало бы возлюбленную Армана. Позвоночник вытянулся, увеличивая мой рост на две головы, жилистые конечности удлинились, когти и клыки стали несоизмеримо больше, а из лопаток рванули перепончатые крылья. Треугольный нос с вздернутым кончиком затрепетал широкими ноздрями, делая запахи не просто яркими, они начали сплетаться в целые картины. Заострившиеся уши, ставшие немного больше, уловили звуки, доносившиеся издалека. И теперь я знала, что Бониваль уже недалеко от оврага. Его дыхание и запах заставили желудок болезненно сжаться. Но мой разум был при мне, потому я просто оскалилась, злясь на него.
   Грак не дремал. Шелест моих крыльев дал ему четкое направление, и теперь он осторожно двигался в мою сторону. Я взмахнула крыльями и зависла над оврагом. Долго и далеко мы не можем летать, крылья для этого слабые. Они больше подходят для планирования. Например, увеличивают дальность прыжка и смягчают приземление с большой высоты. Но я от нечего делать много тренировалась, потому подобные зависания были мне доступны. Нельзя быть на траектории нападения грака, бросится в атаку он еще до того, как я увижу его. И просто отойти в сторону нельзя, эти твари легко меняют направление. Да и бежать бессмысленно. Слух у них тоньше нашего, а вот зрение своеобразное. Боковое развито отлично, а заметить то, что творится сверху, он сразу не может. И это был мой шанс.
   Грак появился спустя удар моего почти замолчавшего сердца. Я бросила вниз подхваченный камень, и тварь моментально среагировала, бросившись вперед раньше, чем понял, что там никого нет. Я упала на него сверху, разрывая когтями на пальцах ног его крылья и лишая одного из орудий защиты и нападения. Грак взвился, пытаясь сбить меня хвостом, но я намертво приклеилась к его спине и вцепилась в шею, разрывая ее длинными клыками. Тварь заорала, оглушая на уровне ультразвука. Но я лишь более ожесточенно вгрызлась в его плоть, жадно глотая черную, чуть горьковатую кровь. Грак завыл, наотмашь полоснул по мне своим хвостом и растянулся на земле, вздрагивая в последних конвульсиях.
  
   Арман выскочил из-за кустов, сжимая меч. Он несколько мгновений вглядывался в меня.
  
   - Эльмина, что все это значит?
   Ты спать должна!
   Эльмина, стой!
  
   - Прости, но как тебя на растерзанье
   оставить одного могла?
   Тебе не страшен облик мой?
  
   - Моя жена вампир,
   я это знал, и вид ее не напугал.
   А разозлил, поверь, изрядно.
   Уйди!
  
   - Такого вовсе ты не жди.
   Арман, пригнись!
  
   Но он среагировал быстрей, чем я успела добраться до второго грака. Скользнул в подпространство так легко и непринужденно, словно всю жизнь этим занимался. Тварь вылетела из кустов, и меч вспорол ей горло на мгновение раньше, чем чудовище последовало за моим возлюбленным.
  
   - Кровь будешь?
   Смотри, она фонтаном бьет.
  
   - Эль на охоте, муж.
   И потому свою добычу она сама себе убьет.
  
   - Какая гордая жена.
   Я подаю тебе на блюде...
  
   - Вы все такие непонятливые люди?
   Я говорю тебе - сама!
  
   Арман негромко засмеялся, послал мне поцелуй и снова исчез в кустах. А я резко развернулась и нырнула в подпространство, ускоряясь. Бониваль был уже на краю оврага, и третий грак подстерегал его, разинув свою клювоподобную пасть. Вот Бони делает шаг, и тварь взвилась. Я выскочила перед ним и распахнула свои объятья.
  
   - Бони, крылья!
  
   Рыкнула я, но человек продолжал стоять и смотреть на схватку двух чудищ. Я извернулась и откинула грака, пытаясь взмыть вверх. Но он ударил хвостом, сбивая меня и прыгая сверху. Бониваль, наконец, отмер и выхватил меч. Он бросился на тварь, но снова последовал удар хвостом, сбивая с ног медлительного человека. Я вновь извернулась, пытаясь выбраться из-под тяжести грака, захватила крыло и вырвала его. Бони вскочил на ноги, подобрал выпавший из рук меч, и плавно заскользил, обходя воющего гада. Я припала к земле с другой стороны, мы обменялись взглядами и одновременно бросились на тварь.
   Ревущий грак заметил меня и снова ударил хвостом. Я извернулась, прыгнула и запустила когти в сдыхающую плоть. Меч Бони вонзился в основание шеи, и монстр, заверещал. Бониваль схватился за уши и упал на колени, оглушенный воплем грака. Тонкая струйка крови потекла между пальцами, и я моя сущность взбесилась. Оскалившись, я сделала несколько шагов в его сторону, и тварь, все еще цеплявшаяся за жизнь, ухватила меня за бедро. Порвать, сразу не порвал, моя кожа в этой форме - броня. Но боль ослепила, и я закричала. Меч Бониваля описал широкую дугу, и голова грака, скользну по моей коже зубами, полетела в траву.
  
   - Спасибо и прости.
  
   - Да все в порядке.
  
   Бони отмахнулся, но отошел от меня, на всякий случай, подальше. Шорох стремительных шагов уловила я одна, для Бониваля они были неслышны. Арман выбежал к нам, сжимая в одной руке меч, а в другой голову грака. Должно быть, мой вскрик привлек его внимание, когда убивал очередную тварь, и мой супруг помчался в нашу сторону, забыв избавиться от трофея. Он сдала шаг в мою сторону, опомнился и откинул голову дохлой твари, после убрал меч в ножны и подошел. На его щеке была свежая ссадина. Я потянулась к ней и осторожно слизнула еще не подсохшую кровь.
  
   - Арман...
  
   - Спокойно, Бони, своей жене я доверяю.
   Она всего лишь женщина,
   а женщинам, известно всем мужчинам,
   причуды позволительно иметь.
   Моей по нраву кровь.
   Подумаешь, какая есть.
   Причуду ей с улыбкой я прощаю.
  
   Бониваль едва заметно передернул плечами и отвернулся, когда Арман обнял мое измененное лицо ладонями и прижался к окровавленным губам.
  
   - А кровь у них отвратна.
   По вкусу кровь твоя мне приглянулась больше.
  
   - Ты пил Эльмины кровь?
  
   - На разное толкает нас любовь.
   Того потребовал обряд.
   Я знаю вкус моей любимой,
   и этому я несказанно рад.
  
   Я улыбнулась и потерлась носом о щеку Армана. После обернулась и принюхалась.
  
   - Убиты все?
  
   - Похоже.
   Овраг мной вдоль и поперек исхожен.
   Не видел больше никого.
  
   - Тогда продолжим дальше путь?
  
   - И поскорей, пока не появился кто-нибудь.
  
   Мужчины поднялись наверх, а я задержалась. Хотелось вернуть свой привычный облик. Хоть супруг и принял мою боевую личину, но лишний раз ей хвастаться не хотелось. Я вернулась и подобрала свое платье. Кости издали неприятный звук, вставая на прежние места. Любопытно, обратная трансформация всегда была болезненной. Пришлось стиснуть зубы, ведь Арман ждал меня совсем рядом. Когда все закончилось, я выдохнула и натянула то, что осталось от моего платья. Мне настоятельно требовался плащ.
  
   - Ну, вот и ты.
   Прекрасна, как всегда, любимое виденье ночи.
   Все существо мое с тобою слиться хочет.
   Люблю тебя, отважная жена.
   Теперь идем, нас Бони ждет.
   Он нас до дома отвезет.
  
   - Какое чудное сказал ты слово.
   Наш дом.
   Лишь твой и мой,
   и будет счастье в нем.
  
   - Я в это верю без сомненья.
   Я княжество готов забыть без сожаленья.
   Мой дом, где ты.
  
   - Мой дом, где ты.
  
   Эхом повторила я, сплетая наши пальцы, и мы побежали догонять Бони. Он был на полпути к карете. Человек бросил на меня взгляд и с заметным облегчением выдохнул.
  
   - Тебе я неприятна, Бони?
  
   - Скорее, непривычна.
   Но мне Арман и брат, и друг.
   И этого уже, поверь, хватает,
   признать, вампирше он супруг.
  
   Я приняла ответ Бониваля и кивнула с улыбкой. Все-таки хорошо, что есть Энцолор и Бони, единственные, принявшие нашу любовь. От осознания этого уже не казалось, что весь мир ополчился против нас. Арман с благодарностью посмотрел на друга и положил мне руку на плечо, прижимая к себе. Бониваль усмехнулся, махнул на нас рукой и прибавил шаг.
   На козлы опять сел друг моего мужа, а мы забрались в карету. Экипаж тронулся, доехал до оврага и начал спуск. Я, на всякий случай, принюхалась, но граков больше не было видно. И все равно мы расслабились только тогда, когда экипаж выехал на другой стороне и остановился. Арман вышел из кареты, подошел к скале, преградившей нам путь, оцарапал ладонь и приложил ее к камню. Гром от расходящегося камня был жутким и оглушающим. Мы с Бони закрыли уши, а мой муж спокойно ждал, когда проход станет достаточным, чтобы карета прошла в него, и махнул рукой. Бониваль подхватил вожжи, лошади тронулись, и карета проехала мимо Армана, последовавшего за экипажем пешком. После вновь приложил руку к камню, и скала сомкнулась. Мой супруг открыл дверцу и подал мне руку, помогая выбраться наружу. Бониваль усмехнулся, и карета покатила дальше.
   Арман обнял меня, и мы, не спеша, пошли по яркой изумрудной траве, все далее уходя от границы земель моего мужа. Неожиданно он остановился, разворачивая меня к себе.
  
   - Должок, любимая, не терпит промедленья.
  
   - Какой должок?
  
   - Супружеский, родная.
   Тебя, конечно, я не подгоняю,
   но все-таки немедленно желаю
   проценты получить сейчас.
  
   - Проценты? Они, скажи, откуда?!
  
   - Успели набежать.
  
   - А если отдавать я ничего не буду?
  
   - Сам заберу.
   И, знаешь, милая супруга,
   от векселей не сможешь ты сбежать.
  
   И синеглазый ростовщик увлек меня на траву...
  
   * * *
  
   Только рядом с Арманом я поняла, что такое счастье. Мы были одни, совсем одни, Бониваль покинул нас через стационарный портал, спеша успеть на погребение Нерила Дорбери. Мой муж просил поклониться покойному другу и от него. А я попросила прощения. Оба мужчины улыбнулись, они виноватой меня ни в чем не считали. Бони ушел, а нам досталась вся вселенная, наполненная сплошным непрекращающимся, искрящим счастьем. И было страшно, что все это может закончиться.
   Земля покойной матери моего супруга была меньше клановых территорий, но мне она казалась целым миром, где не царило правил и условностей, где не было затаенной угрозы и устремленных в спину взглядов. Арман знакомил меня с нашим домом, показывал красоты этого места. Мы купались в прозрачном озере, носились, как дети, по лесу, пугая своим смехом животных, с любопытством подглядывающих за нами. Ловили вместе рыбу, но вся рыбалка закончилась веселой возней в воде, в которой мы оказались после очередных подсчетов моих задолженностей и притворного нежелания отдавать их.
   Наши дни и ночи были наполнены любовью и упоительными ласками, сводившими с ума. Как никогда я понимала, что лучшего супруга не могла себе пожелать. Арман окружил меня заботой, отдавал все тепло своего сердца, и я платила ему тем же. Я ловила взгляды мужа и смущенно отводила глаза, столько в синеве его взора было обожания и нежности. Я тонула в его глазах, растворялась в нем, становилась его частью. И ничего не хотелось менять.
   Наш дом был совсем маленьким и чем-то напомнил мне дом первой жены моего отца. Кроме нас в нем находилась старая женщина-оборотень с изувеченной второй ипостасью. Она с теплой улыбкой встретила Армана и настороженно меня. Так уж вышло, что вампиры одна из самых закрытых и высокомерных рас. Но мне не было смысла задирать нос перед женщиной, и мы быстро подружились. Впрочем, мы и видели друг друга изредка. На ночь она уходила в свое логово, маленький домишко, стоявший в некотором удалении от нашего дома, а приходила утром. Позавтракав, мы на целый день уходили. Возвращались вечером, незадолго до того, как оборотень уходила. Только тогда и разговаривали. Больше никого в мире нашего счастья не было.
   Я как-то спросила Армана, откуда здесь взялась Вирея, так звали женщину. Он рассказал, что оборотень нашла его матушку в лесу, когда та была совсем маленькой, и приютила у себя. Родители ребенка нашли, а Вирее позволили продолжать общаться с дочерью, к которой женщина-оборотень привязалась. Она же и с Арманом часто нянчилась. А когда матери не стало, мой муж предложил оборотню жить здесь, приглядывая за домом. Вирее идея понравилась. С тех пор, она стала хранительницей этих земель.
   Внизу вовсю уже гремела посудой Вирея. Арман потянулся и посмотрел на меня, тоже едва успевшую открыть глаза. Он улыбнулся и притянул меня к себе.
  
   - Вирея, как всегда,
   желает утра нам и славит новый день.
  
   - Вставать с рассветом каждый день
   неужто ей совсем не лень?
  
   - Остыла кровь волчицы старой,
   и нужды у нее в сравненье с нами малы.
   Легла, когда еще садилось солнце,
   и встала, лишь затеплилась заря.
   И, например, в отличье от меня.
   Одна горячая вампирша
   смотреть спокойно сны дала.
  
   - Вот лицемерие мужчины!
   Наглец, сегодня ночью будешь спать!
   Ко мне не вздумай приставать.
  
   - Так, значит, я договорился?
   На месть вампирши напросился?
   О, нет, молю я о прощенье!
   Эльмина, внемли бедному супругу.
   Он умоляет на коленях свою жену о снисхожденье.
  
   - И не проси, тебя не слышу.
  
   Я притворно фыркнула и попробовала освободиться из его объятий. Синеглазый нахал извернулся, придавливая меня своей тяжестью к ложу.
  
   - Не отпущу, пока меня ты не услышишь.
  
   - Пусти, наглец, я есть хочу.
   А коль сейчас с меня не слезешь,
   поверь, без жалости кушу.
  
   - Красавица моя, ты врешь, как дышишь.
   Не кусишь, знаешь почему?
   Ты все еще не понимаешь,
   тогда смотри, я покажу.
  
   Арман завладел моими губами, и обо всех угрозах я как-то неожиданно забыла. Руки сами легли ему на плечи, и первый тихий стон разлился по спальне...
   Когда мы спустились вниз, Вирея уже закончила готовить завтрак и повернулась на наши шаги. Она чуть насмешливо улыбнулась, глядя на наши невозмутимые лица, и кивнула на стол.
  
   - Вирея, с новым днем.
  
   Арман привычно поцеловал оборотня в щеку, а я обошлась простым приветственным кивком. Пока мы завтракали, женщина поглядывала на нас все с той же насмешливой ухмылкой. Я неожиданно зарделась, а Арман вопросительно взглянул на нее.
  
   - Вирея?
  
   - Не обращай внимания, сынок.
  
   - И все же?
  
   - Да, молодость я вспомнила свою,
   на вас глядевши, на двоих.
   Вот так же страсть сбивала с ног
   И удержу найти никто не мог.
   Волчихой юной, полной жизни,
   неслась в владениях своих.
   Бежала, ветер обгоняя, вдыхала запахи весны.
   Той славной жизни не понять,
   Кому свободы не дано объять.
   Склоняли головы цветы
   перед Виреей светлоокой.
   Сынок, коли видал бы ты,
   какой была я быстроногой.
   И волей лишь одной дышала,
   И душу юную сжигали
   Одни лишь светлые мечты.
   И вот в одну из тех ночей,
   вдруг вышел волк.
   Таких светящихся очей
   я в своей жизни не видала
   и жертвой страсти сразу пала.
   Тела сплетались до рассвета,
   и пели души от любви.
   И песню до сих пор я эту,
   забыть не в силах.
  
   - И что же он, вы поженились?
  
   - О, нет, Эльмина, нет, увы.
   Сбежал подлец, лишь солнце встало.
   На след его потом напала,
   почти нашла, но волк другой
   увлек меня своею силой.
   И первого тогда забыла.
  
   Арман дернул меня за рукав и сурово сказал:
  
   - Не слушай ты ее, Эльмина.
   Дурной пример, его забудь.
  
   - Я разберусь уж как-нибудь.
  
   - Тебе я разберусь, гляди.
   Во мне ты зверя не буди.
  
   - Укусишь?
  
   - Хуже. Зацелую!
  
   - Ревнивец ненаглядный мой,
   ведь одного тебя люблю я.
  
   - А я тебя.
   И все же я предупредил.
  
   - Про дев других сказать забыл.
  
   - Какие девы, Эль? Опомнись!
   С тех пор, как встретил я тебя,
   уж о других не вспоминаю.
  
   - Ну, да, ну, да.
   Мужские клятвы - ерунда.
   Поверь, Эльмина, точно знаю.
  
   Арман возмущенно посмотрел на Вирею, неожиданно встрявшую в нашу беседу. Оборотень хмыкнула и исчезла в дверях кухни. Мой супруг проводил ее недовольным взглядом и снова повернулся ко мне. Я еле сдерживала улыбку, до того сейчас встревоженным выглядел Арман.
  
   - Ведь ты же не поверила, Эльмина?
  
   - Задумалась немного я, любимый.
   Ведь если рассудить, она права.
   История о мужеском коварстве,
   к печали женской, вовсе не нова.
  
   - Ко мне прошу не применять историй всяких непотребных.
   Тебе клянусь из самых верных,
   я буду преданный супруг.
  
   - А отчего в глазах испуг?
  
   - Прекрасное виденье ночи,
   моей ты смерти, верно, хочешь?
   Тебе я правду говорю!
   Чем доказать?
  
   - Ну, что могу тебе сказать?
   Лишь только долгой верной жизнью.
  
   Я, наконец, не выдержала и рассмеялась. Арман мгновение смотрел на меня, не понимая, отчего я веселюсь. После усмехнулся и погрозил пальцем.
  
   - Так ты смеялась надо мной.
  
   - Уж ты прости меня, родной.
   Но если помнишь, мы с тобой
   предстали пред Кровавою Луной.
   И тех, кого она соединила,
   разъединить не сможет никакая в мире сила.
   Уже не сможем мы познать любви другой.
   Подвергнется опасности любой,
   кто получить захочет нашу близость.
   Расстроен?
  
  
   - О, нет, нисколько!
   Измена мне претит, ведь это низость.
   Мне женщины достаточно одной,
   которую люблю и сердцем, и душой.
   И это ты, моя коварная супруга.
   Но выбрал сам себе на жизнь подругу,
   и потому тебе прощаю всей душой
   издевку эту надо мной.
  
   - О, как ты добр, милый друг.
  
   - Таким и должен быть супруг.
  
   Торжественно возвестил Арман, и его глаза сверкнули весельем. С этой забавной перепалкой мы покинули дом. Вирея попросила принести мяса. Ей охотиться было тяжело, потому исполнять поручение мы отправились вместе с мужем. Правда, расстались у кромки леса. Причиной оказался спор, кто быстрей вернется с добычей. Арман взял с меня клятвенное обещание не связываться с хищниками, а после отпустил, стребовав поцелуй... два, три. После пятого отпустил окончательно.
   Я шагнула в густоту леса, отошла подальше, прислушиваясь к удаляющимся шагам мужа, после разделась и сменила личину. Так удобней и быстрей. Крылья зашуршали, расправлялись. Я подпрыгнула, взлетая на дерево, и принюхалась. Сразу же уловила запах Армана, он шел вглубь леса. Значит, я туда не пойду. Развернувшись, я распахнула крылья, оттолкнулась и перелетела на соседнее дерево. Ощущение полета захватило, и вскоре я уже просто резвилась, ловя ветер. Дерево, еще дерево, еще и еще... Остановилась я лишь добравшись до глубокого оврага, гораздо глубже того, который мы проезжали перед границей земель Армана.
   Мгновение я смотрела на далекое дно, а затем поймала воздушный поток, раскинула крылья, и ветер понес меня. Мой счастливый смех огласил пространство. Думаю, непосвященный должен был бы испугаться, услышав леденящий хохот измененного вампира. Но здесь не было никого, и я продолжала предаваться ощущению свободного парения. Воздушный поток то поднимал меня вверх, то начинал резкое снижение, чтобы вновь вознести в вышину. Я до того расслабилась, что забылась и кувыркнулась в воздухе, едва удержав равновесие.
  
   - У-ух, - испуганно воскликнула я, выровнялась и снова рассмеялась.
  
   Повторить кувырок было страшно, но кровь бушевала, и я рискнула...
  
   - Эль!
  
   Я потеряла свой воздушный поток, хаотично забила крыльями, пытаясь удержать в полете, но хрупкая конструкция крыла не выдержала, и я полетела вниз.
  
   - Эль, нет! Любимая, держись!
  
   Крик Армана перекрыл мой визг. Я не увидела его, но почувствовала сильные и надежные руки, подхватившие меня из подпространства и утянувшие туда же. Но через мгновение мы уже катились по дну оврага. А когда остановились, я взвыла от боли. Оба крыла были переломаны и разодраны в клочья.
  
   - Куда тебя несло, Эльмина?!
   Мне объясни, ты разве птица?
   Куда, скажи, это годится?
   Совсем не страшно умирать?!
   А обо мне ты думала? Ну, хоть мгновенье?
   Что ты оставила мне делать?
   Тебя со дна оврага отскребать?
  
   Он кричал на меня, но голос подрагивал, и, если бы не дикая боль в сломанных крыльях, мне стало бы стыдно. А так я только стонала и шипела на него.
  
   - Эльмина, что? Ох, твои крылья...
   Что делать? Милая, скажи!
  
   - Срастутся крылья, нужно время,
   но ты их правильно сложи.
  
   Перелом, он везде перелом. Хоть нога, хоть рука, хоть крылья. Мыслей о том, что будет, если срастутся неправильно, у меня сейчас не было. Да никаких мыслей не было. Только желание, чтобы все это быстрей закончилось. Арман растерянно смотрел на меня, не зная, как выполнить мою просьбу. После решился и перевернул меня живот. Это стало последней каплей в чаше моего терпения, и я провалилась в небытие...
   Пришла я в себя, когда небо было уже сумрачным. Я все так же лежала на животе, а моя голова покоилась на коленях мужа. Его пальцы скользили по моей щеке. Я заворочалась, приподнялась и непроизвольно взмахнула крыльями. Они послушно поднялись и опустились.
  
   - Срослись, и, кажется, как надо.
  
   С усталой улыбкой сказал Арман. Но тут же нахмурился и отчеканил:
  
   - Но чтобы больше не летала!
  
   Я виновато потупилась. Должно быть, зрелище еще то, когда крылатый и клыкастый монстр опускает голову и отводит глаза. Я бы и заскулила, но не оборотень. А шипеть на мужа мне было не за что. И единственное, что я могла придумать, это вернуть себе обычный вид. Стоять перед ним всхлипывающим чудовищем мне не нравилось. Эта ипостась должна нагонять ужас, а не вызывать жалость. А Арман уже растерянно смотрел на меня, готовый жалеть. Он это и сделал, когда понял, что обратное превращение приносит мне неприятные ощущения.
  
   - А если я тебе скажу, чтоб эту форму ты забыла?
  
   - Забуду, если скажешь.
  
   Покорно кивнула я.
  
   - От обращений ты страдаешь.
   Но если ты ее забудешь,
   не будет ли от этого вреда?
  
   - Вреда не будет, но, Арман,
   я обращусь в нее, коль будет в ней нужда.
  
   - Нужды не будет,
   об этом позабочусь я.
  
   Согласно кивнув, я осмотрела себя, только сейчас опомнившись, что в этот раз я сняла даже сорочку, чтобы ничего не сковывало движения. И теперь моя нагота была особенно заметна в сгущающихся сумерках. Белая кожа казалась едва ли не бельмом среди мрака. Волосы тут же упали на плечи, прикрывая обнаженное тело.
  
   - А мне по нраву все.
   Закрыться можешь не стараться,
   и вечно я готов тобою любоваться.
   И ликом нежным, и твоею наготой.
  
   - Бессовестный нахал.
  
   - Нет, муж законный твой.
  
   Из оврага мы выбирались уже ночью. Видел в темноте Арман немногим хуже меня, зрение вампира ему досталось почти таким же совершенным. Когда мы вернулись домой, Виреи уже не было. Нас встретил остывший ужин, и мы жадно накинулись на него, даже не пытаясь разогреть. Добычи вот только не принесли, и спор решили перенести уже на завтра. А сегодня нас ждала купальня и гостеприимное супружеское ложе.
  
   - А, ну, его, весь этот спор.
   Мы на охоте будем вместе.
  
   - Согласна, вместе интересней.
   Но есть сомненья у меня,
   Когда пойдем и ты, и я,
   мы что-нибудь вдвоем добудем?
  
   - Быть может, об охоте не забудем.
  
   - Вирея нас убьет.
  
   - Или самих зажарит.
  
   Мы рассмеялись. Арман осторожно погладил меня по лицу, заглянул в глаза и прошептал.
  
   - Счастливей нет меня мужчины.
   Моя жена сама Эльмина.
  
   - Мой муж прекраснейший, Арман,
   Пьяна тобой, ты мой дурман.
  
   - Люблю тебя, виденье ночи.
   Смотрите же, смотрите, очи.
   Вы не смыкайтесь никогда,
   пред вами Эль, творенья совершенство,
   мое сладчайшее блаженство,
   моя красавица жена.
  
   - Мой лунный трепет, мой супруг,
   единственный мой добрый друг.
   Нет ничего важней тебя,
   и пусть разверзнется земля,
   тобой дышать не перестану.
   И пусть свидетелями станут: и звезды, небо, и луна.
   Что ты единственный на свете,
   кого я полюбить смогла.
  
   - Нет сил, чтобы закрыть глаза.
   Когда я сплю, тебя теряю.
   И сон все время подгоняю,
   чтоб вновь почувствовать тебя.
  
   - В тебе теряю я себя.
   А чтоб найти, не хватит мочи.
   Уснуть не бойся, я с тобой.
  
   - Ты маленький хранитель мой.
  
   - Любимый мой, спокойной ночи.
  
   - Виденье чудное, приятных снов.
   И снова повторять готов.
   И все ж, закрыть глаза нет сил.
  
   - Меня никто так не любил.
   И не полюбит, никогда.
   Сомкни глаза и засыпай, мой милый,
   с тобою верная жена.
  
   - Приятных снов.
  
   - И доброй ночи.
  
   Глава 6
  
   Утро застало их спящими в объятьях друг друга. Белокожая, почти прозрачная тонкая, изящная рука девушки покоилась на смугловатой широкой груди молодого мужчины, еще более подчеркивая кажущуюся хрупкость девушки. Она прильнула головкой к его плечу и тихо посапывала, вызывая улыбку умиления. Только улыбка играла на губах спящего юноши, накрывшего пальчики юной супруги своей теплой ладонью.
   Больше никто в спальне не улыбался. Лица мужчин, стоявших рядом с ложем были хмуры. Князь Монтери бросил быстрый взгляд на лорда Одариана и успел заметить, как он обнажил клыки, разглядывая спящую дочь и ее человека. Вампир почувствовал напряженный взгляд князя и досадливо поморщился, но кивнул, уговор он помнил.
   Князь вновь посмотрел на спящую пару, еще не знавшую, что через мгновение начнется их самый страшный кошмар, и понимал, что этого ему сын уже никогда не простит. И, возможно, старый Монтери уже жалел о договоре с вампиром, составленном в запале, только изменить уже ничего было нельзя. Противостоять пяти вампирам даже десять человек не могли, и князь кивнул одному из своих людей, чтобы он забрал меч Армана, висевший в изголовье кровати.
  
   - Прости, сынок, - прошептал князь и тряхнул сына за плечо.
  
   Веки Армана дрогнули, он непонимающе посмотрел на незваных гостей и резко сел, разбудив свою супругу. Рука юноши метнулась к изголовью кровати, но схватила лишь пустоту. Он увидел, как один из воинов-людей отходит с его мечом и стремительно обернулся к отцу.
  
   - Отец, ты сына предал...
  
   Потрясенно прошептал он, но сразу же, прикрыв собой Эль, сжавшуюся в испуганный комочек, взглянул в глаза вампира.
  
   - Она моя жена!
   Венчала нас по всем законам вашим
   сама Кровавая Луна.
   Эльмину не отдам!
  
   - Арман! Вяжите.
  
   Князь дал отмашку и вышел из спальни, придерживаясь за грудь. Он слышал рычание сопротивляющегося сына, слышал шум драки и вскрик девушки. И ее горестный стон разбился душу князя на множество осколков.
  
   - Арман, спаси!
  
   - Я за тобой приду, Эльмина!
  
   - Люблю тебя.
  
   - А я тебя, и не оставлю никогда.
  
   - Забудь, тебе она не пара.
  
   Холодно отозвался лорд Одариан и выволок упирающуюся дочь из спальни. Князь обернулся и поймал умоляющий взгляд невестки.
  
   - Прости...
  
   Шепота князя она уже не услышала, исчезая вместе с отцом в портале. За своим лордом последовали остальные вампиры. После этого появились люди князя, удерживающие связанного наследника. Отец встретился с испепеляющим взглядом сына.
  
   - Арман, прости, я понял слишком поздно.
   Но сделанного мной не изменить.
   И ничего уже исправить невозможно.
   Я помогу тебе ее забыть.
  
   - Забыть? Мой князь сказал - забыть?
  
   Арман горько рассмеялся.
  
   - Как я могу забыть дышать?
   Или как есть и пить?
   Но это все скорей смогу забыть,
   чем ту, что в сердце поселилась
   и мне женой быть согласилась. Забыть?!
   О, нет, мой князь.
   Мне проще умереть, упав на острие меча.
   Забыть Эльмину? Никогда!
  
   - Тебе жена другая первую забыть поможет.
  
   - Как мало знаешь о вампирах
   и обрядах их, мой князь.
   Венчала нас Кровавая Луна,
   другой жены у меня быть не может.
   Одна Эльмина. Навсегда.
  
   Князь Монтери взглянул в глаза сына и вдруг осознал, что тот еще ни разу не назвал его отцом. Невесело усмехнувшись, мужчина велел отпустить женщину-оборотня, пытавшуюся преградить дорогу в спальню супругов, и направился к порталу. Арман хмуро потребовал его освободить, но его воля не была услышана, и наследного князя потащили вслед за отцом.
   Вирея с жалостью смотрела на того, кого считала своим. Женщина в который раз прокляла свою старость, лишившую оборотня сил и скорости. Ее оскал никого даже не впечатлил, когда она пыталась помешать людям и вампирам вторгнуться в мирное уединение любви. Вирею без усилий схватили и закрыли рот, чтобы не вздумала кричать. Она подошла к тому месту, где закрылся портал, поставленный когда-то магом для Армана, чтобы мальчик мог сбегать сюда из отцовского дворца.
  
   - Я просто старая волчица.
   Но князь, к чему это годится?
   Ты сам беду накличешь в дом.
   И будет погребальный звон
   последней песней по любви.
  
   Испугалась собственных слов и отвесила себе оплеху.
  
   - Вирея, дура, помолчи.
  
   Княжеский дворец встретил возвращение наследника настороженной тишиной. Уже здесь, почти раздетого, Армана развязали, и он, не глядя ни на кого, направился в свои покои, чтобы привести себя в порядок. Князь поглядел вслед сыну. После обернулся к своему верному другу и помощнику лорду Дорбери старшему.
  
   - Анжар, и что я натворил?
   Армана я предал в угоду собственной гордыне.
   Его любимой я лишил.
   А сам лишился сына.
   И как мне жить отныне?
  
   - Ты не печалься, государь.
   Утихнет в юном князе боль потери,
   поймет, что не желал ты зла.
   Мы блага лишь ему хотели.
  
   - А благо ли? Анжар, мой верный друг,
   грызут меня сомненья.
  
   - Мой князь, теперь уж поздно горевать.
   Осталось лишь призвать терпенья.
  
   Князь, молча, кивнул и направился к себе. Лорд Дорбери последовал за ним, не желая оставлять одного. Бониваль, ждавший, пока правитель и его советник покинут залу перехода, поспешил к своему другу. Он осторожно постучал в двери покоев наследника и вошел, не дожидаясь разрешения. Арман был в купальне. Бони сел на край письменного стола и задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.
  
   - Ах, князь, к чему тебе нужны были вампиры?
   Коли б не твой тогда приказ,
   мы б не лишились никогда привычного нам мира.
   Остался б Нерил жив, гулял и веселился.
   И наш Арман не изводился,
   коли б не твой приказ.
   И пусть ругали за беспутство, но лучше так.
   Теперь же все погружены в тоску и мрак.
  
   Дверь из купальни открылась, и Арман вышел. Он бросил мрачный взгляд на друга, кивнул ему и направился в гардеробную. Бони ждал, когда одетый приятель вновь появится. О чем говорить, он не знал. Да и что скажешь тому, кто еще несколько дней назад верил, что он стал властелином мира, а теперь его крылья были затоптаны безжалостными сапогами собственного отца?
   Арман вернулся достаточно быстро. Он кивнул другу на дверь, и Бониваль, все так же молча, последовал за молодым князем. Они спустились по лестнице, миновали охрану, дернувшуюся было следом, но не рискнувшую остановить наследника. Князь не давал такого приказа. По крайней мере, пока.
   Друзья покинули дворец, вышли за ворота и оказались на оживленной улице. Бони посмотрел на Армана, не обращавшего внимания на поклоны горожан.
  
   - Куда идем?
  
   - В склеп Дорбери. Хочу проститься с другом.
  
   - А что потом?
  
   - Потом настанет после.
  
   - И все-таки, Арман? Что в голове твоей творится?
  
   - Там каша варится, поверь.
   Готов метаться, словно в клетке злобный зверь,
   и головой о прутья биться.
   Мне грудь сжигает боль разлуки.
   Отец опять обрек на муки.
   Но я верну мою Эльмину.
   Иль счастье снова обрету, или навеки сгину.
  
   - Арман, а может, ты ее отпустишь,
   и все, что было, позабудешь?
  
   - Мне друг такое говорит?!
  
   Юноша гневно посмотрел на Бониваля, и тот опустил глаза. Затем снова поднял взор и уверенно заговорил.
  
   - Я друг тебе и брат, Арман.
   И твое счастье мне дороже всех богатств на свете,
   но не дано вам вместе быть.
   Ты только Эль к себе прижмешь,
   как снова отнимают.
   То рок судьбы вас разлучает.
   Как не внимать примете?
  
   - То не примета, а простая злоба.
   Дана Судьбой мне Эль, вот главная примета!
   Я пил, гулял,
   и в женских ласках утопал,
   я вел себя так низко.
   Лишь одного тогда не знал,
   что счастье где-то близко.
   Я столько раз на пару дней в прекрасных дев влюблялся,
   желал я их и обладал,
   бросал и снова увлекался,
   но не любил.
   Скажи мне, Бони, в чем секрет?
   Скажи, я требую ответ!
   Молчишь? Я сам отвечу.
   Я ждал ее, мечтал и верил,
   пусть даже сам того не знал.
   И все же сердцем понимал,
   Судьба мне женщину дает иную.
   Так не похожую на всех, для нас чужую.
   Но, Бони, друг, поверь,
   она одна открыла в душу дверь.
   И нет там места для другой.
   Эльмину я назвал женой.
  
   - Да будет так.
   Пресветлой буду я за вас молиться,
   чтоб помогла она тебе.
  
   - Пресветлой помощь обещали мне.
   Дракон и человек, ты помнишь?
  
   - Те, что тебя спасли?
  
   - Они.
   Но только нужно подождать.
   Не знаю, сколько.
   Но буду ждать, поскольку есть, чего терять.
  
   - И все ж я вознесу молитву.
  
   Арман слабо улыбнулся и хлопнул друга по плечу. Они миновали городскую черту, поравнялись с винной лавкой и свернули к тяжелой деревянной двери. Хозяин лавки знал княжеского сына и его друга. Их вообще многие знали в столице в лицо. Виной тому было бесшабашное поведение еще недавнего времени. Но теперь друзья не смеялись, не заигрывали с женой хозяина, не задирали вышибалу. Они купили бутылку вина и покинули лавку. Хозяин проследил, как молодой князь и его троюродный брат свернули в сторону погоста, где стояли склепы знати.
  
   - Допрыгались бездельники.
  
   - Молчи, Сеан,
   то грех глумиться над людской потерей.
   И вовсе уж они не те.
   Как хмур наш князь, и ликом бледен.
   И друг его печален.
  
   - Сейчас заплачу, бледен...
   Допрыгались они.
   А друг их был отчаян.
   Теперь уж он не скажет мне,
   что мой товар негоден.
   Он весел был и шкоден.
   Совсем мальчишка ведь, еще бы жить...
  
   Мужчина отвернулся от жены, пряча неожиданную слезу. Женщина сделала вид, что ничего не заметила и скрылась за тяжелой выцветшей портьерой.
   Арман и Бониваль миновали княжеский склеп, склепы родовитых сановников и остановились возле белокаменного склепа рода Дорбери. Они переглянулись, и Арман толкнул металлическую кованую дверь с гербом семьи их покойного друга. Она уныло скрипнула, словно тяжко застонала, предвещая что-то недоброе. Сырость, неприятная прохлада и гнилостный запах не мгновение остановили двух молодых мужчин. Но они решительно направились вниз по каменной лестнице. Бони указал, где положили Нерила. Друзья свернули в обширный зал, где стояло несколько каменных гробов, прошли мимо сородичей их погибшего приятеля и остановились перед каменным ящиком, на крышке которого лежало изваяние, как две капли воды, похожее на Нерила Дорбери. Семья не поскупилась, и маг поработал над камнем, наградив его подобием жизни. Арман и Бониваль некоторое время смотрели на румянец, игравший на щеках статуи, на чуть приподнятые уголки губ, будто Нерил едва сдерживал улыбку. На мгновение друзьям показалось, что статуя окажется вовсе не статуей, а их живым другом. И весельчак Нерил прямо сейчас откроет глаза с хитрым прищуром, повернется на бок, подопрет голову рукой и ехидно улыбнется. А потом скажет...
  
   - Ну, что стоите, нюни?
  
   Но сказал это не Нерил, Арман озвучил вслух так и не воплотившуюся в реальность мысль. От звука его голоса Бони слегка вздрогнул, до того не к месту показался ему живой голос среди родовитых мертвецов. Молодой князь достал бутылку, умело откупорил ее и сделал первый глоток.
  
   - Ты говорил, что без вина
   не видно смысла бытия.
   Ты был не прав, приятель.
   Нашел я способ, как пьянеть,
   не осушив и пары капель.
  
   Арман передал бутылку вина Бони. Тот сделал глоток, затем взглянул на бутылку и усмехнулся.
  
   - Арман, ты помнишь,
   кто из нас напился первый?
  
   Князь так же усмехнулся.
  
   - Конечно, помню - Нерил.
   Нашел бутылку и один
   в себя он половину влил.
   Анжар его тогда порол в присутствии двора.
  
   - И громко нам тогда вещал,
   что пить нам не пора.
  
   - А мы за друга заступились,
   и врали, что втроем напились.
  
   - Нам не поверили, и мы
   тогда надрались, как скоты.
   Ты у отца бутылку взял?
  
   - Угу, и под руку попал.
   Но после. Тогда нам сколько было?
  
   - По двенадцать где-то.
  
   - Всего-то десять лет назад.
  
   Они помолчали, но Бони снова усмехнулся.
  
   - А помнишь мыло?
  
   - Мыло?
  
   - Мыло,
   тогда нам по пятнадцать было.
   Неугомонный наш дружок
   рассыпал мыльный порошок.
   На лестнице, когда прием давали.
   Гостей на бал еще созвали,
   ну, вспомнил?
  
   - Да, тогда наш Нерил учудил.
   Водой ступени он облил,
   а сам в засаде притаился
   и очень долго веселился,
   когда летели сверху гости.
  
   - Хоть хорошо, собрали кости.
   А наказали всех троих.
  
   Друзья снова сделали по глотку.
  
   - А помнишь, в наш дворцовый парк
   влетели несколько собак?
   Когда один огромный пес,
   едва не откусил мне нос?
   Ведь Нерил спас меня тогда.
   С дубиной к нам он подбежал
   и пса подальше отогнал.
   А там уж стража подоспела
   и свору отловить сумела.
  
   Бони нервно потер глаза и сделал большой глоток. Арман положил руку ему на плечо и снова посмотрел на гроб Нерила.
  
   - Он нас спасал не раз.
   Да и не только нас.
   Парнишка, вспомни, в речке.
   Тонул он и на помощь звал.
   Ты побежал тогда за стражей,
   а я за Нерилом бежал.
   Наш друг без страха в воду прыгнул,
   лишь скинул сапоги.
   И парня вытащил один, не крикнув: 'Помоги'.
   Наоборот, меня тогда он отгонял,
   и в воду лезть не позволял,
   грозился, что отрежет уши.
  
   - С него бы сталось. Тот еще был уж.
  
   Арман и Бони негромко рассмеялись, и в который раз приложились к горлышку бутылки.
  
   - Достойнейший из нас, он славный муж.
   Вот только был...
   Теперь же здесь лежит недвижим.
   О смехе Нерил позабыл.
   Не говорит, не смотрит и не дышит.
   Не жизнь была, а лишь один туман.
  
   - Мне не хватает так его, Арман!
  
   Бониваль вдруг уткнулся в плечо друга. Он не плакал, слез не было. Но сердце Бони сжала леденящая тоска.
  
   - Ведь мы дружили столько лет!
   А одного из нас уж нет.
   Казалось, вечна наша дружба.
   Что крепче стали, и верней, чем князю служба.
   Прошу, мой друг, ты действуй осторожно,
   тебя терять совсем уж тошно.
  
   - Эй, Бони, стой! Меня хоронишь слишком рано,
   еще Эльмина ждет Армана.
   Ты лучше песню жизни спой.
   Пусть Нерил мертв, но только телом.
   Его душа жива.
   И пусть сейчас бесплотный дух,
   но мы ему докажем делом,
   что не забыт наш добрый друг.
   Он жизнь любил.
   И каждым жестом об этом миру говорил.
   Мы будем жить и за него.
  
   - Жаль не увидит ничего.
  
   Бониваль допил вино, поставил бутылку на пол и посмотрел на Армана. На мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит мертвец, глядящий на него черными провалами глазниц. Бони тряхнул головой, отгоняя жуткое виденье.
  
   - Что этот лавочник в свое вино мешает?
   Мне жуть такая показалась вдруг.
  
   - Идем наверх, там свежий ветер.
   Излечит он случайный твой недуг.
   То склеп нас гнилью отравляет
   и мысли разные внушает.
   Так поспешим, мой друг.
   Спи с миром, Нерил.
  
   Арман подал руку Бонивалю, и тот поднялся, не отказываясь от помощи. Ему все еще было нехорошо. И в лицо молодого князя юноша рискнул взглянуть только на улице. На щеках Армана играл легкий румянец от выпитого вина, глаза поблескивали, и Бони совсем успокоился, спеша забыть свое видение и изгнать с души неприятный осадок.
   Молодые люди вернулись в город. Арман свернул на улицу, названную именем его деда, скользнул между домами и остановился перед дверью знакомого мага. Бониваль стоял за спиной друга, не спрашивая, зачем они сюда пришли. Никто не спешил открывать, и князь постучал снова, уже более настойчиво и зло.
  
   - Мой князь, Ирган уехал.
  
   Друзья одновременно обернулись. За ними стояла сухенькая старушонка, раскрыв в неприятной улыбке беззубый рот. Но Арман учтиво поклонился женщине.
  
   - Недолго ли, не знаешь, мать?
  
   Она пожала худенькими плечами.
  
   - Откуда ж мне, старухе, знать?
   Но нет его уже три дня.
  
   - Все ополчилось на меня!
   Ирган единственный помочь мне мог.
   Скажи мне, Бони, отчего наш мир жесток?!
  
   Князь поблагодарил старуху и побрел прочь. Бониваль догнал его и пристроился рядом. Он уже понял, зачем Арману был нужен именно этот маг. Когда-то Ирган выстроил портал в земли матери юного князя. Нравился ему синеглазый мальчишка, и маг любил его, как сына. Он помогал друзьям время от времени, как и в их проделках, так и в проблемах. И все это делал по дружбе. К тому же, он был единственным, кто открыл бы Арману быстрый доступ на земли вампиров. Возможно, помог бы и вызволить юную супругу князя. Но именно сейчас, когда его помощь была по-настоящему необходима юноше, маг исчез.
  
   - И снова перст Судьбы?
  
   Как бы невзначай спросил Бони, но Арман зло отмахнулся.
  
   - Скорей, ее издевка.
   И как все рассчитала ловко.
   Чем больше нам преград, тем крепче счастье.
   В разлуке закаляются сердца.
   Ах, если б не предательство отца!
   О, если бы ты, Бони, знал,
   как упоительна ее улыбка,
   сиянье глаз и нежность губ.
   И будет проклят тот мерзавец, что быть посмеет с нею груб!
   А будут, Бони, слышишь, друг?
   Они жену мою обидят,
   но кровососы не предвидят,
   как мстителен ее супруг.
   За каждую ее слезинку, они заплатят по счетам.
   И выплатить мне ссуду эту, от них потребую я сам.
  
   И он стремительно направился во дворец.
  
   - С ума ты сходишь! Стой, Арман!
   Как ты сказал - вся жизнь туман?
   Тебе достался самый мутный.
   Арман постой!
  
   Бониваль покачал головой и поспешил догнать друга.
  
   * * *
  
   Во дворце главы клана вампиров сверкнул портал. Лорд Одариан больше не сдерживал своей ярости, он наотмашь ударил дочь, и Эль, отлетела от него, запуталась в простыне, в которую была завернута и растянулась на полу. Отец стремительно пересек комнату и склонился над ней. Его глаза пылали раскаленными углями.
  
   - Неблагодарная Эльмина,
   отцу и клану изменила.
   Ты предала меня!
  
   Прошипел он, и девушка вскинула голову, отвечая отцу холодным взглядом.
  
   - О, нет, отец. Не я тебя,
   а ты меня предал.
   Там, на турнире, тебя не волновало предательство кузена,
   а лишь моя измена.
   А я не предала, не изменила,
   отец, я просто полюбила!
   Любовь даруется богами,
   не нам судить,
   кем увлекаться, а кого любить.
  
   - Молчи, презренная,
   мне тошно слушать эти сопли!
   И можешь изойти на вопли,
   но ты получишь воздаянье.
   В твоих глазах не вижу покаянье.
   Решенье принимаю я!
   Внимай с пристрастием, Эльмина.
   Итак, с сегодняшнего дня избрал тебе я мужа.
   И можешь затыкать ты уши,
   но Ройх твой муж, а ты ему жена.
  
   - Мой муж Арман!
   А Ройх пускай катится к Дорне.
  
   - Он сам тебя накажет за обман.
   Или на ложе ты взойдешь, или отправит к дворне.
  
   - Как я взойду на ложе, лорд,
   когда меня Луна венчала,
   и мужем мне она признала
   не Ройха, а Армана?
   О, нет, от этого дурмана
   я не избавлюсь никогда.
   Пусть знают все, обряд свершился,
   и муж для Эль определился,
   свидетель мой Кровавая Луна.
  
   - А это не моя уже проблема.
   Пускай ее твой муж решает.
   А мне плевать, кто пострадает.
   Сей доблестный вампир по-прежнему пылает страстью.
   Ты стало для него напастью,
   Эльмина, ты его кумир.
  
   - Чтоб провалился этот мир!
  
   - Рени!
  
   Послышался стук бегущих копыт, и в зал ворвалась Рени. Бесовка ахнула и бросилась к лежащей на полу хозяйке.
  
   - Оденешь госпожу, и вы пойдете к Ройху.
   Служить отныне будешь там.
   И эта милость от меня последней будет вам.
  
   - Отец, услышь!
   Ведь мать мою ты любишь сам!
   За что тогда меня караешь?
   Зачем от мужа отрываешь?
   Верни меня ему, отец.
  
   - Я все сказал,
   идешь ты к Ройху во дворец.
  
   Лорд Одариан развернулся и покинул зал. Эль в бессильной ярости взглянула на бесовку, но та лишь сочувственно вздохнула. Она помогла вампирше встать, и девушки направились в покои Эльмины. Девушка вышла из зала с гордо поднятой головой, не обращая внимания ни на любопытные взгляды бесов, ни на презрительные взгляды других вампиров.
   Уже умывшись и одевшись, Эль подошла к зеркалу и некоторое время смотрела в отражение, надеясь, что Арман сейчас появится, и она сможет рассказать о наказании, придуманном ее отцом. Но зеркало к немым мольбам вампирши осталось глухо. Эль растерянно взглянула на Рени, затем решительно поджала губы и направилась в покои матери.
  
   - Куда вы, госпожа?
  
   - Я мать хочу увидеть.
   Ведь всякое быть может,
   и мне она, как мать, поможет.
  
   Мать была у себя. Она стояла у окна и задумчиво смотрела на улицу. Обернувшись, вампирша несколько мгновений взирала на дочь, застывшую в дверях.
  
   - Кровавых, мать.
  
   - Кровавых, дочь. Чем я могу тебе помочь?
  
   Эльмина все так же решительно приблизилась к ней и встала на колени.
  
   - Да, я за помощью пришла.
   И ты понять меня должна.
   Мать, я люблю мужчину...
  
   - Минуту помолчи, Эльмина.
   Решение отца я знаю,
   его всецело разделяю.
   Не может человек тебе супругом стать,
   и как порядочная дочь, ты слушай свою мать.
   Мне ненавистна, как тебе, моя плохая кровь.
   И виновата в этой смеси проклятая любовь.
   Наш дед влюбился в человека,
   от связи их мы получили это.
  
   Вампирша неприязненно показала на свое тело.
  
   - И ты должна супругой стать вампиру,
   чтоб кровь нам чистую вернуть.
  
   - Но, мать, как сердце обмануть?!
  
   - Его не слушай!
   Отличным мужем будет Ройх,
   его ты лучше не найдешь.
   Смирись, Эльмина.
   Твоим супругом должен стать вампир,
   не человеческий мужчина.
  
   Эль оглушительно расхохоталась.
  
   - Смириться и забыть Армана?
   Ну, вот уж нет!
   Не допущу коварного обмана.
   Милей в стократ дурная кровь,
   она мне принесла его любовь.
   Дед начал, я продолжу дело,
   смешаю нашу кровь до самого предела.
   Он заберет меня, я в это верю!
   А верность сохранить сумею.
   Поможет мне сама Луна,
   не Ройху, а Арману я жена.
  
   Эльмина развернулась и покинула покои матери. Рени тревожно смотрела на едва заметно подрагивающие губы своей госпожи. Бесовка подошла к ней и шепнула.
  
   - Нас ждет карета.
  
   - Уже? Ну, что ж, деваться некуда, я еду.
  
   Девушки спустились во двор. Эль с усмешкой посмотрела на мрачноватого Ройха, ждавшего ее возле кареты. Он не сказал ни слова, молча, открыл дверцу кареты, пропуская юную вампиршу, сам запрыгнул в седло озвара, и они тронулись в путь. Эль смотрела в окно, упорно избегая взглядов, которые на нее бросал избранный отцом муж.
  
   - Рени, скажи, ну, что же делать?
  
   Она обернулась к бесовке, сидевшей напротив.
  
   - Вам от судьбы не надо бегать.
   Второй ваш муж совсем неплох.
   Ведь он вам нравился когда-то,
   красив, умен, богат.
   Армана вашего он лучше во стократ.
   Да, человек хорош, он добр и красив.
   Но Ройх вампир и вам подходит больше.
  
   - Молчи, бесовка!
   Не буду слушать бред я этот дольше!
   Чем лучше Ройх?
   Богат? Арман - наследный князь.
   Красив, умен? С Арманом не сравнится.
   Ройх Дорне лишь в мужья годится.
   Арман мой лучше всех!
  
   - Молчите, госпожа,
   так говорить уж вовсе не годится!
   Услышать могут вас, и будет наказанье.
  
   - За что? За мое честное признанье?
   Гляди, устрою я смотрины!
  
   Эльмина распахнула дверцу кареты и прокричала:
  
   - Арман любимый муж Эльмины!
  
   Она проигнорировала взбешенного Ройха, закрыла дверцу и посмотрели на бесовку.
  
   - Пусть хоть облезут.
   Можешь вместе с ними.
   Но слов своих не изменю.
   Арман мне муж, и я его люблю!
  
   - А Ройх-то бесится,
   того гляди, прожжет в вас дырку взглядом.
  
   - Плевать. Упрямцу так и надо.
   Он все отлично знал, принадлежу Арману,
   и все же сватать продолжал,
   из дома отчего забрал.
   Уже сказала я тебе, упрямцу так и надо!
  
   - Вы усложните жизнь себе.
  
   - Вот это жизнь? Одно мученье.
   Круг замкнутый, ни выхода,
   ни умного решенья.
   Преследуют одни несчастья,
   и кажется мне иногда,
   что в смерти лишь нам будет счастье.
  
   - Нехорошо вы говорите, госпожа!
  
   - Лишь то, что думаю, бесовка.
  
   - Мне, право, слушать вас неловко.
  
   - Ну, вот и помолчим тогда.
  
   - Ох, миновала б нас беда.
  
   Карета подъехала к дворцу Ройха. Эльмина усмехнулась, глядя на величественное, сооружение, правда, уступающее в размерах дворцу главы клана раза в два.
  
   - Шикарная тюрьма. Здесь кормят сытно?
  
   Ее новый муж смерил вампиршу злым взглядом.
  
   - По поведенью твоему все будет видно.
  
   - Хорошего не жди, предупреждаю.
  
   - Тебе же хуже, Эль. Поверь, я не пугаю.
  
   Он ухватил девушку за локоть и потащил во дворец. Рени едва успевала за стремительным шагом нового хозяина. Эльмина оступилась на лестнице, так же не поспевая за широким шагом вампира, но навязанный отцом супруг шага не сбавил и протащил возмущенную вампиршу по ступеням. Эль вырвала локоть, встала на ноги, и сама пошла вперед.
  
   - Иди за мной... жена.
  
   Эль остановилась и со скучающим видом рассматривала стены. Ройх прошел дальше, но, заметив, что за ним никто не следует, обернулся. Он скрестил руки на груди.
  
   - И что стоим?
  
   Эльмина удивленно вздернула бровь.
  
   - Кто, мы? Но ты сказал - жена.
   Вот ждем, когда вперед пройдет она,
   а мы уж следом.
   Иль может Рени ты назвал женой?
   Прости, не поняли мы сразу.
   Она уже идет с тобой.
   Бесовка, муж тебя зовет.
  
   - Ой, госпожа, он точно вас сейчас порвет.
  
   Испуганно шепнула прислужница, когда глаза Ройха яростно сузились. Вампир сжал кулаки, глубоко вдохнул и сделал шаг к Эльмине.
  
   - Да, Рени ничего, приятная девица.
   Но вот, досада, Эль, она мне в жены не годится.
   Мы вывод делаем с тобой,
   другую я назвал женой.
  
   - И где она?
  
   - Стоит с бесовкой рядом.
   И смотрит на меня обманчиво наивным взглядом.
  
   - И кто ж она? Ее я знаю?
  
   - Эльмина, к архам, покусаю!
  
   Эль мечтательно вздохнула.
  
   - Арман сказал бы - зацелую.
   Вот, Ройх, смотрю я на тебя,
   но только все сильней его люблю я.
   Хотя, куда еще сильней?
   Его люблю я до предела.
   Ой, Ройх, ты стал еще бледней.
   Неужто я тебя задела?
  
   - Задела? Нет, взбесила, это точно.
  
   - Ах, даже так? Прости, я не нарочно.
  
   - Иди за мной!
  
   - Ну, хоть не обзывается женой.
  
   Ройх зарычал, развернулся на каблуках и помчался по коридору. Девушки, неспешно, двинулись следом. Рени испуганно поглядывала в спину хозяина дворца, а Эль с нескрываемой издевкой ухмылялась, разглядывая свое новое жилище. Она останавливалась, как только останавливался вампир, и с преувеличенным интересом разглядывала, то картину, но портьеру, то дверь. Терпение Ройха закончилось, когда вампирша обнаружила гостиную, где на столе лежала забытая книга, и основательно там застряла, все перелистывая и перелистывая томик стихов. Вечно холодный вампир взорвался, забежал в гостиную, перекинул девушку через плечо и потащил в ее покои. Книгу Эль из рук не выпустила и продолжала листать, вися на Ройхе вниз головой.
   Новоявленный муж выбил дверь в комнаты девушки ногой, грубо скинул ее на пол и исчез. Эльмина метнулась к окну, затем пробежалась по комнатам и снова вернулась к дверям.
  
   - Смотри, бесовка, как сбежать мы можем.
  
   - Сбежать? Но ход такой неосторожен!
  
   - Гораздо проще, чем из нашего дворца.
   Охраны больше у отца.
   А здесь, смотри, свободно.
   Рискнем?
  
   - Я думаю, что все же будет сложно.
  
   - Рогатая трусиха.
   Ну и сиди тут тихо,
   а я попробую сбежать.
  
   - Сбежать?
   Как строишь планы лихо.
  
   Насмешливо произнес Ройх, появляясь в дверях, и Эль досадливо хмыкнула.
  
   - Рени, оставь меня с женой.
  
   - Ты, что, привел ее с собой?
   Ну, покажи же, где она?
  
   - Эльмина, ты моя жена!
   Бесовка, прочь!
  
   Рени испуганно взглянула на нагло ухмыляющуюся вампиршу и выскочила из покоев. Дверь за ней с грохотом закрылась. Вампир подошел к Эль.
  
   - Со мной ты будешь в эту ночь.
   Причина все одна.
   Эльмина, ты моя же-на.
  
   - А я опять скажу.
   Ты все твердишь мне про жену,
   но все никак я не пойму,
   где прячется она?
   И провести с тобою ночь никак я не могу.
   Я объясняла сотню раз, но снова повторю.
   С Арманом нас связала навсегда,
   вампиров Мать - Кровавая Луна!
   Обратно хода нет!
  
   - А я найду тебе ответ.
  
   Ройх широко улыбнулся, показав клыки. Эль сделала шаг назад, на всякий случай.
  
   - Отправлю к бесам.
   На них проверим, сдохнут или нет.
  
   - Забавно, как. Свою жену и к бесам.
   Неужто, Ройх и после них меня возьмешь?
   Ведь, если выживут, тогда ты сам рискнешь?
   А если сдохнут, с легкостью вздохнешь,
   какой ты умный.
   Да-а, выбор очень трудный.
   Ну, что молчишь? Эльмине дай ответ.
  
   Юная вампирша с насмешкой посмотрела на навязанного ей мужа. Он некоторое время мерил ее взглядом и, наконец, не выдержал:
  
   - Эльмина, я от злости лопну!
   Откуда столько яда в деве юной?
  
   - Юна, порок такой имею,
   но одного не разумею,
   что за вопрос?
   Вампир ты вроде умный.
   Ну, хорошо, оставим мы пока вопрос о бесах.
   Скажи мне, Ройх, ведь любопытство гложет,
   как жить ты думаешь со мной?
   Эльмина и потомства, и любви
   отдать тебе не сможет.
  
   Ройх прошел к окну и сел на подоконник. Он задумчиво глядел на вампиршу, после усмехнулся и ответил.
  
   - Возьму жену вторую.
  
   - Забавно, и какую?
  
   - А хоть бы Дорну.
   Давно войти в мой дом мечтает,
   к союзу нашему по поводу и без склоняет.
   Да, решено. А почему бы нет?
   Пусть будет Дорна.
  
   - Жена вторая не зазорно.
   Но, Ройх, к чему все усложнять?
   Ее ты можешь первой взять.
   Ну а меня верните мужу.
   Вам с Дорной буду лишней я.
   Другая у меня семья.
  
   Вампир вновь сверкнул злым взглядом и вскочил с подоконника.
  
   - Ты будешь первою женой,
   а спать я буду со второй.
   Она и будет ублажать
   и мне наследников рожать.
  
   - А ты недостижимую Эльмину будешь обожать?
  
   - А хоть и так!
  
   Он пересек комнату и навис над девушкой.
  
   - Мне надо было раньше шевелиться,
   когда смотрела на меня ты, затаив дыханье.
   В глазах твоих светилось обожанье.
   Тогда могла с восторгом согласиться.
   Сама б в мой дом вошла,
   и счастьем для себя союз этот сочла.
   Но вышло все не так.
   Увы и ах.
  
   Вампир развернулся и направился на выход. Эльмина задумчиво посмотрела ему вслед.
  
   - И все же я сбегу.
   Остаться здесь и дня я не могу.
  
   Прошептала она, но Ройх услышал. Он остановился и обернулся к ней.
  
   - Сбежишь? Приму я меры.
   Сама ты этого, Эльмина, захотела.
  
   И после этого покинул покои юной супруги. Девушка вновь подошла к зеркалу.
  
   - Ну, где же ты, Арман мой милый?
   Бездушное стекло, позволь увидеть лик любимый.
   Но нет, все так же холодно.
   Я вижу лишь себя.
   Как жить с другим, страдая и любя?
  
   Дверь открылась, и в покои вошла Рени. Она обернулась, прислушиваясь к чему-то, и поспешила к своей госпоже.
  
   - Там Ройх велит рабочих звать зачем-то.
  
   - Пусть хоть на голове стоит, плевать.
   Бесовка верная, нужна мне помощь.
   Одна лишь ты все сделать сможешь.
   Беги скорее к Энцу,
   пусть он придет и вытащит меня.
   Беги ж, Рени, скажи, что Эль в тюрьме.
   И пусть спешит сестру он вызволять.
  
   Бесовка поклонилась и снова исчезла за дверью. Эль прошлась по покоям, нервно потирая руки. Если от кого и ждать помощи, только от Энцолора. Он их соединил с Арманом, он понял и принял выбор сестры. Она подошла к окну и увидела, как Рени степенно вышла из дворца, прошла до ворот, а после побежала. Только бесовка исчезла из виду, как в ворота вошли рабочие, из низших вампиров. Они отличались от правящих ростом, силой, реакцией. Рабочие несли брус, на котором была намотана длинная цепь. Эль быстро потеряла интерес к вампирам.
  
   - Госпожа, вас приглашает господин на трапезу дневную.
  
   Вампирша вздрогнула от неожиданности. В покои неслышной тенью вошел вышколенный бес. Он поклонился девушке и теперь ждал, когда она последует за ним.
  
   - Скажите господину,
   Что есть не буду.
   Сыта Эльмина.
  
   Бес вновь поклонился и вышел, а вскоре его сменил Ройх. Он, молча, подошел к девушке, схватил ее за руку и потащил за собой. Она зашипела, обнажая клыки. Вампир обернулся, оскалился, продемонстрировав длину своих зубов, и потащил упирающуюся девушку за собой. Их молчаливая борьба закончилась, когда Ройх втолкнул Эль в обеденную залу. Вошел следом и закрыл за собой дверь. Вампир прошел к столу. Он указал взглядом на стул и принялся за трапезу. Эльмина отвернулась, показывая, что есть не собирается. Ройх усмехнулся и не стал настаивать.
   Эльмина направилась к двери, дернула ее и резко обернулась, смерив навязанного ей отцом супруга гневным взглядом. Дверь оказалась заперта. К столу она так и не подошла, оставшись стоять у двери в ожидании, когда ее вернут в покои. Ройх спокойно ел и, казалось, совершенно не обращал внимания на вампиршу. Закончив свою трапезу, он промокнул рот салфеткой и подошел к девушке. Тонкие, но неимоверные сильные руки легли ей на плечи, и она дернулась в попытке скинуть их.
  
   - К чему война, Эльмина?
   Ведь я был по сердцу тебе.
   Об этом вспомни.
  
   - Так было, Ройх, но изменилась Эль.
   Могло бы все пойти иначе,
   но в голову пришло Судьбе все поменять.
   Послала мне любовь другую,
   такую теплую, живую.
   И ты не вздумай осуждать!
   Милей мне синих глаз прекрасный свет.
   Лишь в них смогла найти ответ,
   что значит быть счастливой.
  
   - Всего лишь человек!
  
   - Да, человек. И мой мужчина.
  
   - Так значит все-таки война?
  
   - Дай мне свободу, и останемся друзьями.
  
   - Не может дружбы быть меж нами.
   Я слишком долго ждал тебя.
   Пока росла, пока взрослела.
   Глазами, смехом звонким и живостью своей
   холодного вампира в плен ты взять сумела.
   Сказала б "да" еще в круженье бала,
   и никогда бы человека не узнала.
   Зачем ты медлила с ответом?
  
  
   - Мой милый Ройх, спроси богов об этом.
   Сама Судьба сомкнула мне уста,
   меня к другой любви готовила она.
   И рада я, что так случилось.
   Скорей бы лишь разлука завершилась.
   Ройх, умоляю, отпусти меня!
  
   - Нет. Решенье принято и нет пути назад.
   И пусть свершен был не со мной обряд,
   отцом мне все же отдана.
   И стало быть, моя жена.
  
   - Тогда война.
  
   - И в ней ты проиграешь.
  
   - И после этого себя ты мужем называешь?
  
   Она горько рассмеялась. Вампир взглянул на упрямицу исподлобья, вновь взял за руку и открыл двери. Эльмина выдернула руку и вышла первой.
  
   - Ну, раз война,
   тогда прими подарок мой тебе, жена.
  
   Вампир невесело усмехнулся, распахнул в ее покои дверь и пропустил вперед. Девушка сделала несколько шагов и ахнула, когда холодный металл ошейника коснулся ее шеи. Ошейник защелкнулся, и загремела цепь, лишая ее свободы. Взбешенная вампирша оскалилась и обернулась к Ройху.
  
   - Что это значит?!
  
   - Теперь не выполнишь угрозу,
   бежать не сможешь.
   Поверь мне, Эль, моя душа от горя плачет,
   но ты сама решила выбрать путь.
   И цепь переживешь уж как-нибудь.
  
   Она попробовала разорвать цепь, но оказалась слишком слаба для этого. Не смогла Эльмина выдернуть и кольцо, вбитое в стену, и открыть замок ошейника. В бессильной ярости вампирша кинулась на своего тюремщика. Ройх легко перехватил ее руки, поцеловал одну, после вторую и притянул к себе девушку, осыпающую его проклятьями.
  
   - Смирись и цепь сниму.
  
   - Смирилась!
  
   - Врешь.
   Меня не проведешь.
   Придет момент, когда смиришься
   и моей воле покоришься.
   Ну а пока подарок мой,
   и ночью темною, и каждым светлым днем
   останется с тобой.
  
   - О, как тебя я ненавижу!
  
   Вампир вновь грустно усмехнулся.
  
   - И это я прекрасно вижу.
  
   Дверь приоткрылась, и бес просунул голову в покои.
  
   - Мой господин,
   лорд Энцолор желает посетить сестру.
  
   - Мой брат!
  
   На лице Эльмине заиграла радостная улыбка. Ройх внимательно посмотрел на нее и повернулся к бесу.
  
   - Ну, значит, так.
   Иди и Энцу передай,
   что госпожа наряды примеряет
   и видеть никого сегодня не желает.
   Бесовка где?
  
   - Внизу стоит, она и привела к нам мага.
  
   - Сюда немедленно.
  
   Ройх с издевательской улыбкой посмотрел на Эль, вновь взбешенную действиями недавнего жениха.
  
   - Нужна ведь помощь госпоже,
   вот пусть и помогает!
   И всем так будешь говорить.
   Об Эль придется им забыть.
   Отныне путь к моей жене для каждого закрыт!
  
   Бес понятливо кивнул и испарился выполнять указание хозяина. Вампир еще какое-то время мерился взглядом с негодующей Эльминой, а после, молча, покинул ее покои. Эль бросилась следом, но у самой двери взвыла от боли, когда ошейник впился ей в горло. Яростно выругавшись, она бросилась к окну и успела увидеть, как брат отходит от ворот. Он обернулся, заметил ее в окно и махнул рукой. Эль попробовала открыть окно, но длины цепи на это не хватило. Энцолор внимательно взглянул на ее шею, помрачнел и что-то произнес. После снова махнул, развернулся и ушел, оставив сестру мучиться от осознания, что Ройх лишил ее всех шансов на побег.
   В покои вбежала Рени. Она испуганно вскрикнула, запнувшись за цепь своей госпожи и схватилась за щеки.
  
   - Ох, что творится в мире этом.
   Вас заковали цепью, а меня запретом.
   Не смею я отныне пределы покидать дворца.
  
   - Страданьям нашим не видать конца.
  
   Прошептала Эль и направилась к креслу, уже не обращая внимания на громыхающую цепь. Цепь вообще оказалась примечательной. Она спокойно растягивалась, как резина, давая девушке свободный доступ в любую комнату покоев, но ее длина резко укорачивалась, как только вампирша подходила к двери и к окнам. Впрочем, этой примечательности вампирша не оценила.
  
  
   * * *
  
   На столицу человеческого княжества опустилась ночь. Князь Монтери, весь день просидевший в своих покоях, поднялся с кресла, подошел к шкатулке, отнятой у сына, и, прихватив ее, вышел из своих покоев.
  
   - Наследник где?
  
   - Он у себя закрылся.
   Велел к нему не заходить.
  
   - Пора мне сына подбодрить.
  
   Он долго думал, пытался найти выход из сложившейся ситуации и принял решение, которое посчитал единственно верным. Видение двух юных супругов, так доверчиво прижавшихся друг к другу, все не покидало старого князя. И как бы в душе он не сопротивлялся выбору сына, но, наконец, признал, что ничего изменить уже не может. Анжар говорил, что время излечит душу молодого князя.
  
   - Мой друг, мне в небе чудится гроза.
   И страшно так, что сердце стынет,
   не приползла бы к нам беда.
   Она уже костлявой лапой нам грозится.
   И время может стать не лекарем,
   безжалостным убийцей.
  
   - Уж больно мрачен твой прогноз.
   Арман так юн, и в голове блуждает ветер.
   Мой государь, не вешай нос.
  
   - А кто сказал, что юноша не может быть серьезен?
   Ты слышал бы ответ его, он так был грозен.
   Он вырос, друг, мой мальчик стал мужчиной.
   И коль судьба решила так,
   то быть ему с Эльминой.
  
   Князь подошел к дверям покоев сына, взялся за ручку и слегка скривился, дверь оказалась заперта изнутри.
  
   - Арман, открой.
  
   Ответа на последовало, и князь встревожился.
  
   - Сынок, открой мне дверь!
  
   И снова тишина. Князь Монтери забарабанил в дверь.
  
   - Открой, Арман!
   Отец к тебе стучится!
   Ответь, твое молчание меня тревожит!
  
   - Мой князь за своего наследника боится?
  
   Арман распахнул дверь и вернулся в спальню, снова упав на кровать и уставившись в потолок.
  
   - Мой сын, нам надо объясниться.
  
   Князь сел рядом с сыном, посмотрел на него и тяжело вздохнул. Он неловко повертел в руках шкатулку и отставил ее. После протянул руку и встрепал волосы Армана.
  
   - Я был не прав, прости меня, сынок.
   Исправить все готов, но дай мне срок.
   Отправлюсь лично я к вампирам,
   дадут благословенье боги,
   и разойдемся миром.
  
   Арман порывисто сел и пристально взглянул в глаза отца, ища подвох, но увидел лишь грустную улыбку.
  
   - Ты правду говоришь, отец?
   Готов ты сам к вампирам во дворец
   явиться,
   чтобы о нас с моей женой договориться?
   Отец, ты возвращаешь сыну жизнь!
   Но как же верить сложно...
  
   - Сомнения отринь!
   Я принял выбор твой, отцу так должно.
   Взрослеют дети и уходят от опеки.
   Так повелось от времени начала и навеки.
  
   Князь мечтательно улыбнулся и взял Армана за руку.
  
   - Давно ли на моих коленях лежал в пеленках мой сынок?
   Малыш совсем, не мог сам есть и пить, и говорить не мог.
   В глазенках синих отражался мир,
   счастливое младенчество справляло жизни пир.
   Потом пополз, а после и на ножки встал.
   Для нянек наказаньем стал.
   Разбитые коленки, локти нос,
   все юркий мой малыш со смехом перенес.
   Он подрастал и с ним росла
   любовь и гордость сильного отца.
   То забавлял меня, а то печалил,
   то радовал, то злил.
   Но знай, сынок, всегда тебя любил.
   Ошибся только раз,
   когда гордыней ослепленной тебя я от Эльмины "спас".
   Прозрел, принял, прошу прощенья.
   Ну а теперь без промедленья,
   ты познакомь с невесткой нас.
  
   Князь Монтери вручил сыну шкатулку и ласково улыбнулся. Взволнованный Арман бросился к зеркалу, достал свечу с рунами и зажег ее, призывая духа.
  
   - Тебе понравится моя жена.
   Она красива и нежна.
   От ее ласковой улыбки, в моей душе сияет свет.
   Ее полюбишь, как и я.
   Лишь в ней одной вся жизнь моя.
  
   Призванный дух послушно явил изображение темной комнаты. В лунном свете, заливавшем комнату, блеснули звенья цепи, замкнувшиеся на металлическом ошейнике девушки, сидевшей на полу и глядевшей в пустое зеркало. Дух пока только показывал. Она глубоко вздохнула, отчего плечи поднялись, и цепь тоскливо звякнула.
  
   - Ну, где же ты, приди, мой свет.
  
   - О, боги! Как он смел?!
   Эльмина, нет!
  
   Арман оглянулся на отца, в его глазах вдруг появилась беспомощность, сменившаяся злостью.
  
   - Отец, смотри, ты это видел?
   Какой подлец ее обидел?
   Ей покажи меня!
  
   Велел он духу, и девушка вздрогнула, когда отражение комнаты исчезло, сменившись разгневанным взглядом синих глаз ее супруга.
  
   - Любимой мой, дождалась я тебя!
  
   Воскликнула Эль и вскочила с пола, устремляясь к зеркалу. Она подбежала к нему вплотную, приставила руки и улыбнулась, когда пальцы Армана соединились с ней с той стороны. И вновь, как когда-то, она ощутила его тепло. Взгляды юных супругов встретились, и неизвестно сколько бы тянулось молчание, не прерываемое ни одним из них, если бы князь не кашлянул за спиной сына, напоминая тому о своем присутствии. Арман вздрогнул, рассеянно оглянулся и взглянул на князя.
  
   - Эльмина, милая, знакомься - князь Монтери, мой отец.
   Признал наш брак он, наконец.
   Отец, а вот моя Эльмина,
   иди же к нам, невестку поприветствуй
   и от души порадуйся за сына.
   Досталась лучшая ему из женщин всех.
  
   - Да, на красу княгини жаловаться грех.
   Приветствую я вас, прелестная Эльмина.
  
   Князь склонился в почтительном поклоне перед отражением девушки. Она ответила ему тем же и скромно опустила глаза.
  
   - И я приветствую вас, князь.
   Благодарить хочу за сына.
  
   Князь Монтери вновь склонил голову и улыбнулся девушке.
  
   - А я хочу у вас просить прощенья
   за все, что раньше сотворил.
   Обоим боль вам причинил,
   но все готов исправить.
  
  
   Договорить он не успел. Дверь в покои девушки распахнулась, и за ее спиной замер Ройх. Он с ненавистью взглянул на двух людей, заметивших его. Не говоря ни слова, вампир грубо оттолкнул девушку. Арман успел увидеть, как Эль отлетела в сторону и неловко упала на пол.
  
   - Вампир, не смей к ней прикасаться!
  
   - Замолкни, человек, тебе пора убраться.
  
   И Ройх с силой ударил кулаком по зеркальной глади, уничтожая единственную возможность для Эль увидеть своего возлюбленного. Он вихрем пронесся по покоям, уничтожая все зеркала, которые тут были. После схватил вампиршу, не позволяя спрятать ни одного осколка, и позвал прислугу, чтобы они убрали следы его гнева. Он не выпускал Эльмину, бьющуюся в истерике, пока покои не были вновь чисты. После этого убрал руки, чуть брезгливо отряхнув их, и ушел, так и не сказав ей ни слова.
   Арман еще какое-то время смотрел на собственное отражение. Его плечи тяжело вздымались, и князь понял, что сын готов к необдуманным поступкам, последствия которых могут оказаться непоправимыми. Он положил руку на плечо Армана, тот дернулся, но силы в отцовской руке еще было много, и он удержал своего наследника.
  
   - Пусти, отец,
   я должен быть с ней рядом.
   Он сделал больно ей,
   и ждет его расплата.
   Пусти!
  
   - Сын, рассудку ты внемли.
   Сам посуди, что сможешь ты один?
   Вампир тот верно господин.
   Охрана, слуги, прочие не люди.
   Ты просто им подашь себя на блюде.
   Эльмину не спасешь, а лишь себя погубишь.
  
   - Задорого продам я жизнь свою!
  
   - Сын, пожалей седую голову мою!
  
   - Отец...
  
   - Арман, послушай! Всего два дня мне нужно на дорогу!
   С рассветом выеду я из дворца,
   и к ночи завтрашнего дня я доберусь до тестя твоего,
   твоей жены отца.
   Поговорим мы с ним, обсудим.
   Не дам вампиру я избегнуть разговора,
   и результат переговоров тебе не медля сообщу.
   И если боги не оставили людей,
   вернусь сюда с Эльминою твоей.
   А коли нет, мы будем действовать иначе.
   Не захотят добром,
   твою жену мы заберем тем паче,
   призвав на помощь магов.
   Пресветлая на нашей стороне.
  
   - А что все это время делать мне?!
   С тобой поеду!
  
   - Нет! Горяч ты, сын, и глупость сотворишь.
   Тогда ошибки ты уже не воротишь.
   Для них ты враг.
  
   - Ох, тяжко как!
   На цепь Эльмину посадили,
   а я, ее супруг законный,
   сидеть здесь должен, словно трус презренный.
  
   - Опять, мой сын, ты рассудил неверно.
   Коль голову к ответу призовешь,
   то сам ты это с легкостью поймешь.
   Жену ты любишь?
  
   - Больше жизни!
  
   - Быть хочешь с ней?
  
   - Естественно хочу.
  
   - Тогда внемли отцу.
   Сейчас отправишься к вампирам,
   что нам не даст ни дружбы с ними, и ни нужного нам мира.
   Устроишь драку с целым кланом.
   Погибнешь, как храбрец, тебе ведь это надо?
   Эльмина же останется в плену,
   но ведь не жаль тебе жену?
   Героем будешь, правда, мертвым.
   Зато прославишься ты воином гордым.
   И пусть холодные вампиры
   терзать продолжат бедную Эльмину.
  
   Арман взглянул на отца исподлобья.
  
   - И что мне делать?
  
   - Ждать вестей.
   Тебя не брошу я без новостей.
   Сейчас ложись, устал ты за день.
   Страдать и нервничать не надо.
  
   - Сказать легко, но сделать сложно.
   - И все же постараться можно.
   Ложись в кровать и добрых снов.
  
   - От злости выть сейчас готов.
   И все ж, отец, спокойной ночи.
  
   Князь вышел, улыбнувшись сыну, а Арман вновь вскочил с кровати.
  
   - Ждать новостей не хватит мочи.
  
   Молодой князь метнулся к двери, но, уже взявшись за ручку, остановился и выпустил ее. Понуро побрел обратно в спальню и сел на кровать.
  
   - Отец мой прав, здесь делу не поможешь силой.
   Лишь только боль доставлю милой.
   Набраться надо мне терпенья.
   Лишь утренний зари увидим лик,
   отец уйдет без промедленья.
   Два дня - всего лишь краткий миг.
   Да к архам, вечность!
   Будь проклята моя беспечность.
   Предвидеть должен был явление врага.
   А я совсем поплыл от счастья,
   накликал сам на нас ненастье.
   Беспечность любящих выходит дорога.
  
   Утром, когда улицы были еще затоплены предрассветным сумраком, князь Монтери покинул дворец, сопровождаемый небольшим отрядом, своим другом Анжаром Дорбери и придворным магом. Арман смотрел вслед исчезающему отряду. В эту ночь он так и не уснул. Просидел в кресле у окна, торопя рассвет. Связаться с Эльминой больше не получилось. Дух, служивший княжеской семье, не смог найти ее.
  
   - Мой сын, терпенья наберись.
   Ты стал мужчиной, им и оставайся.
   Отринь сомненья, с силой соберись.
   Но только панике не поддавайся.
   Вернусь с Эльминой я иль нет,
   не забывай отца завет.
   Исправить можно все, пока стучат сердца.
   Лишь только смерть надежду забирает до конца.
   Но живы все, богов благословенье.
   Мой сын, ты наберись терпенья.
  
   Так сказал князь перед тем, как сесть на коня. Арман еще немного постоял на ступенях перед входом в княжеский дворец, после развернулся и побрел в свои покои, где упал в то же кресло, в котором просидел всю ночь, и прикрыл глаза.
  
   - Терпенье? Что ж еще мне остается?
   Ах, кабы был Ирган на месте,
   уже с Эльминой были б вместе.
   То перст Судьбы?
   Такого быть не может!
   Пресветлая, пусть нам отец поможет.
  
   Дверь открылась и к нему вошел Бониваль с бутылкой вина. Он, молча, откупорил бутылку, разлил по принесенным бокалом вино и сунул один Арману.
  
   - Пей, друг, и ни о чем не думай.
  
   - Нет, Бони, пить я не хочу.
  
   - Пей, говорю, печалиться не вздумай.
   Зальем мы горе, Нерил так учил.
   Неужто ты его науку позабыл?
   Печаль иль радость,
   любой недуг зальет вот эта гадость.
  
   - Недуг?
   Ну, что ж, тогда мы выпьем, друг.
  
   За первой бутылкой пошла вторая, после была начата третья. За все время они обменялись едва ли десятью словами. Бониваль наливал, и они выпивали, в основном, молча. Наконец, Арман махнул на друга рукой, добрался до спальни и упал на кровать, проваливаясь в сон.
  
   - Ну, наконец-то он уснул.
  
   Бони, покачиваясь, направился к диванчику в гостиной.
  
   - Упрямец, что не сломлен за ночь сном,
   был побежден хмельным вином.
   Его удерживать еще два дня,
   чтобы не грянула беда. Но вот вопрос,
   здоровья хватит у меня?
   Здоровье я отдать готов за друга.
   Лишь только б не убила меня его супруга.
   Но пьяный муж, он все же муж!
   Я прав? Вот это несомненно,
   а значит будем пить попеременно.
   То белое вино, то красное, как кровь.
   Вот до чего доводит нас любовь.
  
   И самоотверженный Бониваль уснул с чувством выполненного долга.
  
   Глава 7
  
   Требовательный стук в ворота разбудил обитателей дворца вампира Ройха. Эль, плохо спавшая ночь, оторвала голову от подушки и прислушалась. С улицы донесся громкий спор, после ворота скрипнули, впуская неизвестного посетителя. До слуха вампирши донеслись едва уловимые шаги хозяина дворца. Он спешил вниз, навстречу раннему посетителю. Рени выглянула за дверь покоев, проследила взглядом за вампиром и вернулась к госпоже.
  
   - Что там, бесовка?
   Куда спешил тюремщик наш?
  
   - Не знаю, госпожа.
   Но так бежал,
   как будто архи запустить в него готовы жало.
  
   - А хоть бы так и стало.
   Не огорчусь нисколько.
  
   - Вот пользу это принесло бы только.
  
   Девушки приблизились к двери и прислушались. По лестнице поднимались, продолжая начатый еще внизу спор. Мужчина и женщина, в чьем голосе явно слышались повелительные нотки, вели совсем не мирную беседу. С замиранием сердца Эль узнала первую леди Одариан. Ее сердце гулко забилось от разом нахлынувшего волнения, и девушка ухватилась за руку прислужницы.
  
   - Рени, ты слышишь?
   Ведь это первая жена отца.
   Неужто помощь близко?
   И разделенные разлукою сердца
   соединяться вновь?
  
   - Вы, госпожа, все ждете избавленья.
   Но надо же иметь немножечко терпенья.
  
   - Терпения? Не знает слова этого любовь.
  
   Между тем Ройх и леди Минея приближались.
  
   - Туда нельзя, еще раз говорю!
  
   - Для первой леди нет преград.
  
   - Но, госпожа!
  
   - Я вижу, Ройх, ты мне не рад.
   Иди и удавись от горя,
   а мне Эльмину предъяви.
  
   - Так спит она еще!
  
   - Пора давно вставать, уж солнце в небе.
   Сказала, Ройх, ее мне позови!
  
   - Вас, госпожа, ничто не остановит?
  
   - И это, милый Ройх, тебя коробит?
  
   Дверь в покои открылась, злой вампир первым вошел в двери и зашипел на Эльмину.
  
   - Счастливую улыбку с губ сотри.
  
   Следом за ним степенно вошла леди Минея, окинула долгим взглядом цепь, ошейник, саму Эль и повернулась к Ройху.
  
   - Однако здесь царит любовь.
   Вон как крепки твои объятья.
   Или жене ты не по нраву?
   Ах, бедный Ройх, такое вот несчастье.
  
   Язвительно усмехнулась первая леди. Затем замолчала и пристально взглянула на хозяина дома. Вампир демонстративно уселся на мягкую скамеечку, закинул ногу на ногу и посмотрел столь же пристальным взглядом. Леди Минея села напротив, повторив позу Ройха. Эльмина устроилась на соседнем кресле, а бедная бесовка, вдруг оказавшаяся в центре, нервно сглотнула и сбежала в соседнюю комнату. Дуэль взглядов продолжалась еще какое-то время. Наконец, первая леди нарушила молчания.
  
   - Пора бы и позавтракать, как думаешь, хозяин?
  
   - Сейчас распоряжусь.
   Эй, кто там есть?!
  
   Крикнул вампир, и леди чуть досадливо поморщилась.
  
   - Ройх, кто тебя учил манерам?
   Ты встань и выйди, после прикажи.
   Орешь, как местный горожанин.
   Иль это первой леди за вторженье месть?
   Решил меня оставить ты без слуха.
  
   - Ну, что вы, госпожа,
   на это у меня не хватит духа.
   Да и с чего?
   С женой гостям мы рады.
  
   - А, кстати, Эль, мне покажи наряды,
   что примеряла ты вчера.
  
   Эльмина грустно вздохнула.
  
   - Их, нет.
   Сей доблестный вампир мне не купил еще и нитки.
  
   - Так это все была игра?
   Ах, Ройх, ты, стало быть, в убытке?
   Не знала, бедный, как же ты живешь?
   И как дочь лорда своего женою ты зовешь,
   коли не можешь ей купить и платья?
  
   Первая леди сочувственно покачала головой, и вампир нервно кашлянул.
  
   - Вам дать отчет? С какой, позвольте, стати?
  
   - Нет, что ты, Ройх, не буду по больному бить.
   Так что там с завтраком?
   Быть может, челядь приказание твое могла уже забыть?
   Пойди, напомни, есть охота.
  
   - Все замечательно с моим доходом!
  
   - Доход хорош?
   Так это же прекрасно.
   Но я про пищу говорю,
   так есть мне хочется ужасно.
   Иди, поторопи прислугу.
   А то, гладишь, и с перепугу
   исчезнут все куда-нибудь.
  
   Взбешенный Ройх вскочил с места и ринулся к двери.
  
   - Мне мясо с кровью, не забудь!
  
   Крикнула ему вслед леди Минея. Затем обернулась к Эльмине, протянула ей руку и встала со своего места. Девушка поймала холодные пальцы первой жены своего отца и повела ее в дальнюю комнату своих покоев.
  
   - Обсудим после все, сейчас о главном.
  
   Тихо заговорила леди Минея.
  
   - Меня прислал к тебе мой сын.
   Его вчера не пропустили, Энц злой, как сварг,
   и Ройх ему теперь стал враг,
   но и об этом после. Вернемся к главному.
   Мне Энц одно дал порученье,
   его я выполнить пришла без промедленья.
   Ошейник твой ужасен,
   и Ройх напяливший его, ужасен тоже.
   Так с собственной женой вести себя не гоже!
   Опять я от влеклась от темы, но не могла уже терпеть.
   Тебя освободить из плена теперь поможет только смерть.
   И сын ее тебе устроит.
   Вот, снадобье, держи его Эльмина.
   И слушай хорошо, ты наставленья сына.
   Мы помним, что сознанье можешь углубить
   и сон свой в смерть оборотить.
   Да так ты научилась ловко,
   вся в мать свою, она известная плутовка.
   Но все ж твой метод ненадежен,
   исход иной совсем возможен.
   Ведь спать тебе придется не мгновенье.
   А потому вот снадобье тебе,
   с ним ты проспишь два дня.
   И твой Арман добраться сможет до тебя.
   Эльмина, милая, еще терпенье.
   Мой сын, лишь смерть твою определит
   и пост у гроба отстоит, как полагается по чину,
   найдет тогда уже причину
   и к людям сам мой Энц пойдет,
   к тебе супруга приведет
   и будете вы снова рядом.
   Отец твой пренебрег обрядом.
   Предательства Луна такое не прощает.
   И тем, кто Матерью своей пренебрегает,
   воздаст за все сполна.
  
  
   - Ох, леди, вы возвращаете надежду.
   Но здесь написано, что это василиска яд.
  
   - Вампиру лишь один опасен этот гад.
   Его слюна нас убивает,
   но надпись эта скрыть другое позволяет.
   Должны поверить все, что умерла Эльмина.
   Там снадобье другое, изобретенье сына.
   Но запах, вкус и цвет дадут для всех один ответ,
   что выпила Эльмина яд.
   Поверь, мой Энц и сам такому выходу не рад.
   Но нет другого.
  
   - На все теперь готова!
   Я выпью снадобье...
  
   - Когда уйду, не раньше!
   Я видеть не хочу, что будет дальше.
   Однако Ройха слышу я.
  
   - Ах, леди, видите, во что вампир сей превратил меня!
   Сижу я на цепи подобно псу!
  
   Эльмина говорила это, спешно пряча пузырек со снадобьем брата.
  
   - И где вы, госпожа? Я завтрак вам несу.
  
   Ройх вошел к ним с подносом. Леди Минея подошла к нему, взглянула на содержание подноса и задумчиво потерла подбородок.
  
   - А вроде есть уже я не хочу.
   Что, Ройх?
  
   - Я слова не сказал, молчу.
  
   Скрипнул зубами вампир и поднос полетел на руки подоспевшей Рени. Первая леди и Эль прошествовали мимо него, и он был вынужден последовать за ними. Женщины вернулись в гостиную. Первая леди села было на прежнее место, но тут же встала.
  
   - Пойду, пожалуй, Энца успокою.
   Скажу, что здесь любовь и мир.
   Эльмина, верю я,
   что делает все к лучшему сей доблестный вампир.
   Ты с участью своей смирись,
   и мужу лучше покорись.
   Смотри, какое украшенье не пожалел он для тебя.
  
   - Вы разбиваете мне сердце.
   Так сильно, как вот этот муж, никто не полюбил меня.
  
   Сарказм в их диалоге вновь вызвал скрежет зубов Ройха. Леди Минея поднялась, попрощалась с Эльминой, скользнула холодным взглядом по Ройху и покинула дворец. Хозяин дома проводил ее, дав Эль возможность перепрятать пузырек. Когда он вернулся, девушка уже скрылась в купальне. Вампир постоял под дверями, а после решительно вошел в купальню, присел на край небольшого бассейна, где нежилась девушка и криво усмехнулся, когда она отпрянула от него.
  
   - Бесовка, брысь.
  
   Сказал вампир, не глядя на Рени.
  
   - Но, господин.
  
   - Со мной ты споришь? Берегись!
  
   - Простите, госпожа, я исчезаю.
  
   - Забавно, Ройх, а я тебя совсем не знаю.
  
   Насмешливо произнесла Эль, подтягивая к себе широкое полотно, чтобы замотаться в него. Вампир обошел бассейн и взял девушку за плечи.
  
   - Зачем к нам эта ведьма приходила?
  
   - Меня, супруг мой, навестила.
  
   Эльмина язвительно хмыкнула и попробовала освободиться.
  
   - Не ври,
   она без дела не покинет своего уединенья.
  
   - Но все ж покинула.
  
   - Эльмина, не испытывай мое терпенье!
   Что леди первая тебе сказала?
   Дала что? Может, показала?
  
   - Сказала мне она, что ты дурак!
   - Язвишь все, Эль? Да будет так.
   Стой здесь, пока купальню обыщу.
   А после комнаты. Ты думаешь шучу?!
  
   Внешне совершенно равнодушная Эль, все так же насмешливо, взглянула в глаза Ройха и пожала плечами.
  
   - Ищи хоть до скончанья века.
   А я пока домоюсь в тишине
   и вспомню дорогого человека,
   который без вопросов верил мне.
   А ты ищи, не жалко мне совсем.
  
   Ройх вдруг склонился к ней, вдохнул запах ее тела и прикрыл глаза.
  
   - Эльмина, ты меня заводишь всем.
   То бесишь так, что, кажется б, убил.
   То вновь красой своей пленяешь,
   а то огнем во мне ты кровь воспламеняешь.
   То снова злишь, но лишь мгновение проходит,
   и снова все забыл.
   Ройх с Эльми взгляд не сводит.
  
   Девушка вновь попыталась отстраниться.
  
   - Купальню обыскать хотел.
  
   - Но почему же я, Эльмина, не успел?
  
   Он обхватил ее лицо ладонями и вынудил смотреть на себя.
  
   - Как губы нежные манят.
  
   - Не для тебя в них сладкий яд.
   Ройх, перестань.
   Или обыскивай покои,
   иль делай, что тебе угодно,
   но лишь оставь меня в покое!
  
   - Жестокая, да разве ты не знаешь,
   что душу бедную мою презреньем ранишь?
   Ведь я люблю тебя, Эльмина.
   Вампира Ройха ты до гроба покорила.
  
   Эль мотнула головой, освобождаясь от его ладоней, и прошептала в сторону:
  
   - Так значит скоро той любви конец.
  
   И уже громче.
  
   - Мой милый Ройх, ты, правда, молодец.
   Хорош и ликом ты, и крепок телом.
   Силен и смел, и доказал ни раз ты это делом.
   Но ты не для меня. Мой выбор сделан.
  
   Он отпрянул от нее, смерил тяжелым взглядом, снова начиная злиться.
  
   - Хоть ты не для меня, иль я не для тебя.
   Мне все равно, теперь моя!
   И так теперь отныне будет.
  
   - Эльмина Ройху это не забудет!
  
   - Я все сказал.
  
   Вампир вышел из купальни, задев по дороге цепь, громыхнул ею, выругался и совсем покинул покои, не став обыскивать их. Девушка облегченно выдохнула. Она позвала Рени, закончила то, что прервал своим появлением Ройх, после оделась в то самое белое платье, которое было на ней, когда вампирша познакомилась с человеческим мужчиной. Оно было доставлено из дворца главы клана вместе с остальными вещами. Волосы просто расчесала, оставив их свободно падать на плечи. На мгновение закрыла глаза, вспоминая, как шелковистыми черными локонами играл Арман, пропуская их между пальцами. Подумала еще немного и повязала белую ленту, полностью повторяя свое одеяние на балу. После отправила бесовку за завтраком, достала пузырек со снадобьем и откупорила, но какое-то время задумчиво смотрела на него.
  
   - Нет, брат мне смерти не желает.
   Он вновь пришел ко мне, как добрый дух.
   В который раз сестру свою спасает.
   Мой брат, мой добрый друг.
   За нас с тобой я пью, Арман.
   И пусть по венам потечет отрава,
   она лишь временный дурман.
   Я буду ждать тебя, любимый.
   Приди и забери свою Эльмину.
  
   Она решительно выпила содержимое пузырька и замерла, прислушиваясь к себе. Это и правда было похоже на сон. Веки вдруг стали тяжелыми. Гостиная перед глазами девушки поплыла. Она опустилась на пол, попробовала снова встать, но снадобье окончательно завладело ей, и Эльмина упала. Пальцы разжались, и пустой пузырек выкатился из открывшейся ладошки. Дверь открылась, бесовка вернулась с подносом.
  
   - Сегодня, госпожа, любимые все блюда.
   Мне кухарь обещал вчера, что сам их приготовит.
   Ведь госпожа моя тут голодать изволит,
   а так нельзя...
   Вы спите, госпожа?
  
   Рени осторожно приблизилась к своей хозяйке, склонилась над ней, пытаясь услышать дыхание.
  
   - Опять меня решили напугать?
   Зачем лежите на полу? Пора вставать.
   Я завтрак принесла.
   Ну, что же вы молчите, госпожа?
   Ответьте мне, не надо игр... Откройте же глаза!
  
   Поднос с грохотом полетел на пол, и бесовка бросилась к дверям.
  
   - Мой лорд, скорей сюда!
   Мой лорд, спешите!
  
   - Случилось что?
  
   Недовольный Ройх вышел из дверей своих покоев.
  
   - Она жива, пожалуйста, скажите!
  
   Ройх подбежал к дверям покоев вампирши.
  
   - Эльмина, все дуришь?
   Вставай, вставай, Эльмина!
  
   Он поднял ее, прислушался к дыханию, встряхнул, все ожидая, что девушка сейчас откроет глаза:
  
   - Ну, не молчи, ответь!
   Ты не могла так просто умереть...
   Любимая, скажи хоть слово!
  
   Бесовка всхлипнула и подобрала пузырек из-под снадобья.
  
   - Все смерть она звала и дозвалась. Готова.
  
   Ройх обернулся к бесовке, одаривая ее полубезумным взглядом.
  
   - Умолкни, глупая,
   то вновь ее издевка!
   Смеется надо мной, насмешница родная...
   Эльмина, хватит, умоляю...
  
   - Она вот это выпила, мой господин.
  
   Бесовка протянула пузырек, взглянула в спокойное безжизненное личико хозяйки и отвернулась, закрыв лицо руками. Ройх сжал в кулаке пузырек, понюхал его и отшвырнул в сторону.
  
   - И правда яд.
   Как ты могла, Эльмина?!
   Сначала человек,
   теперь себя и вовсе отравила.
   Ну, почему же ты меня не полюбила?
   Сейчас бы было все иначе. О, боги, больно как!
   То сердце плачет...
  
   Ройх поднялся на ноги, перенес на кровать девушку, более всего сейчас напоминавшую тряпичную куклу. Затем убрал волосы с лица, склонился и, наконец, поцеловал. Впервые.
  
   - Мне на дано было судьбой
   поцеловать тебя живой,
   так хоть у смерти поцелуй я вырву. Мертва...
   К такому никогда я не привыкну!
  
   - Мой господин.
  
   За его спиной стоял бес.
  
   - Отправьте весть о смерти во дворец.
   Что дочери лишился, должен знать отец.
  
   Бес поклонился и оставил хозяина одного. Ройх лег рядом с той, кто так и не стала ему женой. Вампир горько усмехнулся:
  
   - Не о таком мечтал я ложе.
   Я обладать тобой хотел, а вышло что же?
   Теперь никто не властен над тобой,
   ни я, ни человек, досталась смерти лишь одной.
  
   Вампир уткнулся в плечо Эльмины и затих, стараясь ни о чем не думать. Он так лежал до тех пор, пока не послышался шум во дворе. В ворота въехала группа всадников. Голос лорда Одариана перекрыл шум.
  
   - Где дочь моя? Эльмина где?!
  
   Ройх встал, нежно погладил вампиршу по щеке, улыбнулся ей и направился встречать первого лорда. Глава клана вампиров взбежал по лестнице, ворвался в покои, оттолкнув избранного зятя, и остановился, глядя на тело дочери. Ошейник с цепью теперь валялись на полу, Ройх скинул это украшение. Удержать Эльмину оно так и не сумело. Лорд Одариан несмело шагнул к кровати, запнулся за цепь и с яростью посмотрел на Ройха.
  
   - Сбежать хотела.
  
   Мрачно ответил тот, и глава клана невесело усмехнулся.
  
   - И сбежала. Кто яд принес?
  
   - С собой, должно быть, был уже он припасен.
  
   Ройх неожиданно понял, что не хочет выдавать первую леди. Он поискал взглядом Энцолора, но того еще не было. В вампире вдруг зажглась сумасшедшая надежда, что все подстроил клановый маг и брат Эльмины, и девушка все еще жива! Но говорить об этой шальной мысли он тоже не стал. Первый лорд присел на кровать рядом с дочерью и погладил ее по голове.
  
   - Моя малышка будто спит.
   Спокоен лик ее, и все еще нежна.
   Нашла покой мятежная душа.
   Как волк голодный, сердце воет,
   душа моя от горя стонет.
   Лишился дочери любимой.
   Нет больше на земле моей Эльмины.
   Эй, кто там? Энц уже пришел?
  
   - Да, господин.
  
   - Так пусть спешит сюда!
   Заснула здесь навек его сестра.
  
   Ройх теперь не спускал взгляда с двери, в которую вошел мрачный Энцолор. Он подошел к кровати, склонился над сестрой и неожиданно всхлипнул.
  
   - И вроде бы живая, но жизни в ней ни капли не осталось.
   Она мертва, мой господин.
  
   - Из всех детей остался ты один.
  
   Первый лорд порывисто прижал к себе старшего сына. Тот погладил отца по спине и отстранился.
  
   - Причина смерти отравленье.
  
   - Да, это знаю я из донесенья.
   За что мне, сын, потеря эта?
  
   - Отец, ты от меня ли ждешь ответа?
  
   Энц посмотрел в глаза старшего вампира.
  
   - Я говорил тебе, отец,
   какой быть может у истории конец.
   Но ты слишком горд, чтоб слушать сына.
   Итог перед тобой лежит - усопшая Эльмина.
  
   - Я сделал все, что было нужно!
  
   - Кому? Эльмине яд стал избавленьем от плена и от цепи.
   И лишь благословением была ее любовь.
   Но ты ведь не хотел с ней рядом видеть человеческую кровь.
   Отдал вампиру, что теперь?
   Она мертва, закрылась жизни дверь.
   Кровавая Луна ее венчала,
   она Эльмине счастья обещала.
   А ты отнял, и грубою рукой разбил мечту на части.
   Теперь же собирай осколки.
   А для сестры моей закончились несчастья.
   Носилки, бесы! Пора в последний путь ее отправить.
   И мертвецам в соседство вечное оставить.
   Лишь в склепе ей теперь супружеское ложе.
  
   - Иду я с вами тоже.
  
   Ройх, все это время не спускавший взгляда с лица Энцолора, пытаясь найти подтверждение для своих мыслей, так и не смог понять, верны ли были его выводы или нет. Эльмину переложили на позолоченные носилки, укрытые алым шелком. Лорд Одариан, Энцолор, Ройх и один из родственных главе клана вампиров взялись за ручки и понесли девушку в ее последнее пристанище. Покойника всегда несли только свои. Ройх стал своим, когда глава клана назвал его зятем. Этим он и воспользовался, желая сопроводить Эльмину, потому что чужие не допускались к обряду упокоения. Первые сутки отдавали дань умершему, и возле гроба стояли родственники, сменяя друг друга. После склеп запирали и уже никто не нарушал покой мертвеца.
   Медленно шли вампиры, неся на плечах свою печальную ношу. Не так давно по улицам несли Элиона, теперь Эльмину. Жители клановых территорий с тревогой поглядывали на Энцолора и шептались, что первого лорда, должно быть, прокляли, раз его дети стали уходить один за одним. Шепоток не долетал до четырех мужчин, погруженных каждый в свои мысли. Они дошли до склепа, где уже ждали их вторая и третья леди, но в склеп за носилками вошла только мать Эльмины. Она хранила отстраненное выражение. И только, когда носилки были поставлены, и девушку переложили на подготовленное для нее последнее ложе, вампирша зарыдала, склонившись над телом дочери, так похожей и непохожей на нее.
   Первым остался стоять у тела глава клана. К ночи его должен был сменить Ройх, Энцолор выбрал себе последнюю очередь, чем снова оживил подозрения в Ройхе. Он не стал возражать, но боль немного поутихла, сменившись надеждой на невероятное. Энц вывел третью леди. Оглянувшись на тестя, который так им и не стал, последним вышел Ройх. Он прикрыл глаза, подставляя лицо ветру.
  
   - О, если ты жива, моя любовь.
   Тебя я завоюю вновь.
  
   И он направился в сторону своего дворца, чтобы вернуться сюда к ночи.
  
   * * *
  
   Человеческий отряд пересек границу клана Одариан. Князь довольно усмехнулся, до дворца главы клана оставалось всего несколько часов. Разрешение на пересечение границы они получили быстро, что не могло не радовать, и теперь люди, пришпорив коней, спешили к цели своего путешествия. Анжар скакал рядом с князем.
  
   - Мой князь, уж скоро будем мы у главного вампира.
  
   - Скорей бы! Так порадовать хочу я сына.
  
   Анжар Дорбери усмехнулся и оглянулся на их отряд. Не так давно он ехал сюда, а за спиной скакали трое друзей. Его племянник, еще живой и жизнерадостный Нерил, юный князь Арман Монтери и Бониваль. Юноши смеялись всю дорогу, задирая и своих, и чужих. Они веселились, что-то обсуждали, о чем-то спорили. Заигрывали с девушками, горланили песни и не знали забот. А теперь один из друзей лежал бездыханным телом в родовом склепе, отданный на корм червям. Второй страдал от разлуки с любимой а третий пытался сохранить стойкость и бодрость духа.
  
   - От прошлого веселья не осталось и следа.
  
   - Что шепчешь, друг?
  
   - Да что-то мне взгрустнулось вдруг.
   Я вспомнил, как мы ехали сюда недавно.
   Мальчишки веселились так забавно.
   Теперь же это кажется лишь сном.
  
   - Приободрись, Анжар,
   наладится вся наша жизнь потом.
   Нам главное сейчас добыть Эльмину.
   Тогда верну улыбку дорогому сыну.
  
   - А Нерила ничто уж не вернет.
  
   - Прости, Анжар.
  
   - Не стоит грусти, государь.
   Ничто не будет так, как прежде.
   Нам новые грядут надежды.
   На внуков от своих детей.
   Тогда мы будем снова хохотать от их затей.
   Наполнит снова наш дворец счастливый детский смех.
  
   - Надеюсь я на наш успех.
  
   - Все будет так, как должно.
  
   - От промедленья и свихнуться можно.
  
   Дворец главы клана вампиров встретил их гнетущей тишиной. Свечи зажгли только, когда люди спешились. К ним вышел молчаливый бес и жестом указал следовать за ним. Князь недовольно поморщился, предвидя в этом неприятную беседу, но тут же решительно шагнул следом. Сегодня не было ни торжественной встречи, ни бала. Дворец словно вымер. Кроме охраны из длиннорогих бесов, навстречу правителю человеческого княжества вышел лишь сам лорд Одариан. Он приветственно кивнул и показал на свой кабинет. Князь один пошел за вампиром, показав своим людям, что они могут располагаться в отведенных им покоях.
   Лорд Одариан сел в кресло с высокой резной спинкой и закрыл глаза. Князь Монтери сел напротив и некоторое время рассматривал отца своей невестки. До этого они встречались несколько раз во дворце у Первого лорда домена, но нужды так пристально рассматривать его, у мужчины раньше не было. Вампир открыл глаза и устало посмотрел на человек. Князь уже было собрался начать, но первый лорд остановил его жестом.
  
   - Я знаю, что хочешь мне сказать ты, человек.
   Без предисловий долгих - нет.
  
   - Вампир, послушай, сопротивляешься ты зря.
   Когда мешают любящим быть рядом, их ждет беда.
  
   - Она уже случилась, человек.
   Ты за Эльминой ехал столько,
   но ее здесь нет.
   Отныне дом Эльмины склеп.
  
   Мужчина потрясенно смотрел на вампира.
  
   - Мне кажется, что ты оговорился.
   Ты - склеп, сказал,
   ты где-то букву перепутал.
  
   - Хотел бы я, чтоб было так, но нет.
   Я правильно сказал то слово - склеп.
   Эльмина умерла вчера поутру.
   Отравы выпила она.
   Теперь лишь мертвецы ее семья.
  
   - Мне в это верить трудно!
   Арман, мой сын, он ждет меня с женой!
  
   - Досталась дочь моя на ложе брачное
   для смерти лишь одной.
  
   - Ты лжешь, вампир!
   Ты лжешь так низко и ужасно,
   но игры, верь, со мной опасны!
   Куда невестку мою скрыл?!
  
   - Тебе я правду лишь открыл.
   Идем. Хоть это против правил,
   но ты меня, старик, заставил.
   Увидишь сам.
  
   Глава клана схватил за руку князя, и тот вздрогнул от холода его кожи. Но сопротивляться не стал и послушно пошел за Одарианом. Вампир привел мужчину к склепу и нахмурился.
  
   - Энц дверь забыл закрыть.
   Иль есть здесь кто?
   Эй, отзовись, кто смел покой моей семьи тревожить?
   Немедленно, негодник, покажись!
   Эй, человек, на всякий случай ты вооружись.
  
   Но ответа не последовало. Единственное, что нарушило тишину, был тихий лязг меча, извлеченного из ножен. Вампир шагнул в черноту склепа. Он оглянулся на подслеповато щурящегося человека и зажег факел. Лорд Одариан потянул носом, после пожал плечами и повел князя вглубь склепа. Князь Монтери с некоторым любопытством разглядывал покойников. У вампиров они не лежали в каменных гробах, а находились на всеобщем обозрении, располагаясь на возвышениях. К тому же следов тлена не было ни на одном клыкастом мертвеце. Они просто усыхали, становясь мумиями. Не было и гнилостного запаха. Чем-то своеобразным пахло, но не тлением. Они прошли мимо Элиона, которого отличал от живого только цвет лица. Он был пепельно-серым, да под глазами залегли тени. А вот следующий постамент...
   Князь издал горестный возглас, когда увидел черноволосую девушку в белоснежном платье. Он покачнулся и неосознанно ухватился за вампира, но сразу же выпрямился и подошел к покойнице, вглядываясь в спокойное лицо. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что она выглядит как-то иначе, не так, как Элион. Кожа Эльмины была светлей, кругов под глазами не было. Она казалась, скорей, спящей, чем мертвой. Но грудь вампирши не вздымалась, веки не подрагивали, и мужчина, подарив невестке последний, исполненный горя взгляд, отошел к ее отцу. Тот все еще смотрел на дочь.
  
   - Как хороша моя Эльмина.
  
   - Прекрасная жена у сына.
  
   Согласился князь и тихо добавил.
  
   - Была.
  
   Лорд Одариан запер дверь склепа, и мужчины побрели в сторону дворца. Они не проронили ни слова по дороге, а во дворце разошлись в разные стороны. Князя проводили до его покоев, где ждал встревоженный Анжар Дорбери. Он взглянул в лицо разом постаревшего князя и бросился к нему.
  
   - Ну, что мой князь? Что вам сказал вампир?
  
   - Анжар... мой друг, я гибну.
   Эльмина умерла, покинула сей скорбный мир.
   Что я скажу Арману?
   Как приговор я оглашу?
  
   - Есть способ, государь.
   Коль весть плохая, можно оттянуть...
  
   - Я сыну врать не стану!
   Довольно лжи, довольно строить козни.
   Ему я правду расскажу.
  
   - Но сделать это никогда не поздно...
  
   - Молчи! Решение я принял.
   Детей когда-то я обидел,
   теперь наказан страшной честью.
   Я сына уничтожу этой вестью.
  
   Князь схватился за сердце и несколько минут сидел, прикрыв глаза. Анжар метнулся к двери.
  
   - Воды и мага!
  
   - Анжар, постой. Не надо.
  
   Мужчина встал со своего места, достал свечу с рунами и поставил у зеркала, но не зажигал, медлил.
  
   - Анжар, вина. Мне надо выпить.
  
   - Мой князь, вам плохо...
  
   - Ты вдруг решил меня обидеть?!
   Вина подай, мне выпить надо!
   Я сыну своему несу дурную весть!
  
   - Сейчас, мой государь,
   там, кажется, бутылка есть.
  
   Он залез в дорожную суму и вытащил бутылку, поискал бокалы, но князь мотнул головой, выбил пробку и сделал несколько глотков.
  
   - Нет, мало.
  
   - Мой князь, лишь хуже б вам не стало.
  
   Но Монтери отмахнулся и снова припал к горлышку. После вручил бутылку другу и вернулся к зеркалу, чиркнул огнивом, и свеча вспыхнула. Дорбери замер у дверей, готовый в любой момент звать помощь. Бесстрастный дух послушно показал покои Армана. Юноша сидел перед зеркалом и ждал. Отец вдруг понял, что не в силах раскрыть рот и сказать сыну то, что собирался.
   - Отец!
  
   Арман подался вперед, жадно вглядываясь в лицо князя.
  
   - Ты появился, наконец!
   Ты бледен, тебе плохо?
   Как чувствуешь себя, отец?
  
   - В порядке я. Сынок...
  
   - Ну, что ж ты замолчал? Порадуешь ли сына?
   Отец, что ты услышал от вампира?
  
   - Мой сын... Анжар, вина еще,
   пусть все катится в бездну!
   Ну, что ж за пытка, друг?
   И почему никак я не исчезну?
  
   - С Эльминой что? Ну, не молчи, отец!
  
   - Мой сын, ты вырос, ты мужчина.
   Сынок, твоя Эльмина...
  
   И снова он не смог произнести страшные слова. Лицо Армана вдруг изменилось. Глаза лихорадочно заблестели. Он встрепал себе волосы и подошел вплотную к зеркалу.
  
   - Зачем ты мучаешь меня, отец?
  
   - Эльмина в склепе, сын. Отныне он ее дворец.
  
   Юноша вцепился в зеркальную раму и нервно хохотнул.
  
   - Ты что-то говоришь, тебя не понимаю.
   Отец, с Эльминой что? Скажи, я заклинаю!
  
   - Эльмины больше нет!
   Вот мой тебе безжалостный ответ.
  
   - Какая ложь! Такое как случилось?!
  
   - Арман, Эльмина ядом отравилась.
  
   - Ты врешь, отец!
  
   Арман отскочил от зеркала, затравленно глядя на отражение.
  
   - Зачем ты лжешь?!
  
   - Арман, мой сын, ее ты криком не вернешь.
   Прошу, присядь и выслушай меня...
  
   - Я проклинаю день, когда послушался тебя!
   Я должен был еще позавчера
   отправиться за ней,
   тогда бы рядом был с любимою моей.
   А где же были боги?
   За Грань бегут моя с женой дороги.
  
   Молодой князь направился на выход из покоев, и его отец закричал:
  
   - Арман, постой! Держите сына!
   Эй, кто там есть?!
  
   - Спешу к тебе, Эльмина.
  
   Прошептал Арман, схватил канделябр и запустил в зеркало. После кинулся к конюшням, запрыгнул на коня и понесся к воротам. Стража спешно распахнула створу, и Арман помчался к дому знакомого мага. Тот как раз вернулся и открывал дверь в дом. Увидев это, юноша зло расхохотался.
  
   - Так значит, как меня спасти, Судьба играла в прятки.
   А на погост открыла путь.
   Вот посмеялась бы Эльмина.
   Мертва? Нет, вам меня не обмануть!
   Ирган, вернулся вовремя ты, старый маг,
   ты мне, как воздух нужен!
   Всегда со мною был ты дружен.
   Так удружи в последний раз.
  
   - Арман, сынок, меня пугает безумное сиянье глаз.
   Случилось что с тобой?
  
   - О, да! Пропал хранитель мой.
   Мне помоги ее найти.
   Моя свеча тут может вовсе не пойти.
   Здесь магия нужна сильней.
  
   - Дрожишь ты весь,
   входи же в дом скорей.
  
   Маг усадил Армана в кресло и отошел к столу. Он достал свечу, похожую на ту, что была у самого Армана, но символы на ней были иными. Так же зажег перед зеркалом и позвал юношу.
  
   - Мне имя назови.
  
   - Одариан Эльмина. Нет, теперь Монтери.
   Мы поженились с ней и долго жить хотели.
   Отцы вмешались, развели.
   Мы наше счастье с ней не сберегли.
   Найди мою жену, уже терпеть нет мочи.
  
  
   - Вдохни поглубже и сомкни покрепче очи.
   Сейчас мы милую твою найдем.
  
   Свеча затрещала, и в комнатке появился дух. Он выслушал повеление мага и нырнул в зеркало.
  
   - Теперь смотри.
  
   Зеркальная гладь зарябила, заволновалась, словно вода, и в изображении проступило видение склепа.
  
   - О, боги, это правда!
   Спасибо, маг, увидел все, что надо.
  
   Арман, пошатываясь отошел от зеркала. Он схватился за спинку кресла и некоторое время пытался совладать с собой. После обернулся и взглянул на мага потемневшим взором.
  
   - Отправь меня туда и дай с собой отраву.
  
   - Опомнись, мальчик, что ты говоришь?
   Тебе того не надо!
  
   - Иль сделаешь, как я прошу,
   иль кровь себе я прямо здесь пущу.
  
   Юноша в холодной решимости достал из ножен кинжал и приставил его к горлу. Ирган протянул к нему руки.
  
   - Не вздумай колдовать,
   без милой все равно я жить не стану.
   Ты клятву дал во всем мне помогать,
   так помоги в последний раз Арману.
   Не дали нам быть вместе на земле.
   Так может хоть за Гранью добудем мы покой себе.
  
   - И все ж, сынок...
  
   - Ирган! Иль помоги, иль прогони,
   но лишь не поучай!
   Отец учил, но вышло криво.
   И больше нет моей Эльмины.
   Спаси мою любовь от краха.
  
   - Ну, хорошо, Арман, решился ты,
   В глазах не видно страха.
   Раз клятву дал, исполню,
   но видят боги, этому не рад.
  
   Он взял небольшой флакон из закрытого шкафчика и протянул Арману.
  
   - Держи, в бутылке этой яд.
   Подействует он скоро,
   почти не ощутишь ты боли.
   Заснешь с ней рядом ты навек.
   Ирония какая, вампир - жена
   и ей супруг обычный человек.
  
   Ирган невесело усмехнулся, обнял юношу и сплел заклинание. Арман благодарно улыбнулся и шагнул к зеркалу. Оно снова отозвалось рябью, принимая молодого князя. Маг проследил, как Арман вошел в зеркало и закрыл портал. Смотреть на то, что он будет делать, Ирган не хотел.
  
   - Прощай, мой названый сынок.
   Мы встретимся, когда прибудет срок.
  
   После сел за стол и опустил голову на руки. Плечи мужчины вздрогнули в неслышных рыданиях.
  
   Энцолор Одариан, покинув свой печальный пост у изголовья спящей сестры, вернулся домой.
  
   - Я пахну склепом, надо бы помыться.
   А там и за Арманом торопиться.
   Уже проснется скоро.
   Почти вернулся цвет лица живого.
  
   Вампир направился в купальню. После появился один из низших вампиров, и Энц вынужден был оказать ему помощь, возложенные на себя обязательства обязывали. Затем направился к склепу, чтобы проверить состояние сестры. Дверь оказалась закрыта. Впрочем, это не было проблемой. Все равно они скоро откроют ее с мужем Эльмины. Но не хотелось, чтобы девушка оказалась заперта вместе с мертвецами. Энц вошел в склеп, девушка все еще спала и не подавала признаков жизни.
  
   - Мы скоро будем, Эльми.
  
   Энцолор поцеловал девушку в лоб. Удовлетворенно вздохнув, вампир покинул убежище мертвых и направился в человеческое княжество через подготовленный портал. Им он и занимался, пока находился положенное время возле тела Эльмины. Столица человеческого княжества встретила его светом фонарей и недоуменным молчанием. Вампир на улицах города был слишком неожиданным явлением. До дворца пришлось немного пройтись. За неимением точных данных, портал был выстроен неточно. Люди с опаской обходили одинокого вампира. Энц не обращал внимания ни на кого. Он деловито шел к княжескому дворцу, время от времени бросая взгляды по сторонам. До него донесся звук мчавшейся вдалеке лошади. Энцолор покачал головой и подошел к витиеватым воротам.
  
   - Мне нужно видеть князя, юного Армана.
  
   Сказал вампир, вежливо поклонившись.
  
   - Вампиров нам не велено пускать.
  
   - И все ж его извольте вы позвать.
   Принес ему благую весть.
  
   - С вестями всяких тут не счесть.
  
   Стражник гордо задрал нос и отошел от ворот. Энцолор нахмурился и снова позвал мужчину.
  
   - Послушай, добрый человек.
   Я заплачу тебе за службу.
   Армана мне увидеть нужно.
  
   - Мы взяток от вампиров не берем.
  
   - Послушай, человек, мне, правда, нужно!
  
   - А ну вали, а то прибьем.
  
   Угрожающе произнес стражник, перехватывая меч. К нему уже спешили на помощь еще двое.
  
   - Меня убить, поверь, не сможешь.
   Но князю своему, коль позовешь его, поможешь.
  
   - Сейчас прибьем тебя, вампир.
  
   - Луна свидетель, я не хотел испортить между нами мир.
  
   В свете луны и фонарей сверкнула сталь мечей. Трое стражников выскользнули из ворот и окружили Энца. Он тяжело вздохнул и призвал магию. Убивать он никого не желал. И теперь стоял, закрытый щитом. Стражники презрительно фыркнули и снова скрылись в воротах. Энцолор начал закипать. Он уже собирался просто снести ворота, когда к ним подошел худощавый молодой человек.
  
   - Что здесь у вас произошло?
  
   Но, не успев услышать ответ стражи, Бониваль заметил неожиданного визитера.
  
   - Вампир?
  
   - Он самый. Могу увидеть я Армана?
  
   - Зачем он вам?
  
   - Посол я от Эльмины.
   Она сестра моя,
   и должен важное сказать Арману я.
   Но где же он?
  
   - Я сам его ищу. В покоях нет, и где искать не знаю.
  
   К Бони подошел стражник и кашлянул, обращая на себя его внимание.
  
   - Мой лорд, умчался князь Арман.
   В ту сторону он поскакал.
   Безумным выглядел наш господин.
  
   - Уехал князь совсем один?
  
   Стражник кивнул.
  
   - Куда его погнало?
   Причиною, быть может, стала
   от князя старшего дурная весть?
   Он ведь у вас сейчас, на землях клана.
  
   Энцолор изумленно взглянул на Бониваля. После охнул и схватил того за руку.
  
   - Тогда он думает, что Эльми больше нет!
   Она ведь просто в склепе спит, и это был секрет.
   Куда бежать он мог?
  
   - К Иргану только! Какой лишь только прок?
   Ведь маг уехал...
  
   - Маг? Портал открыть он может?
  
   - Может.
   Арману в этом обязательно поможет.
  
   Мужчины переглянулись и сорвались на бег.
  
   - Туда!
  
   Указал направление Бониваль.
  
   - О, боги, миновала б нас беда.
  
   Бони еще издалека увидел свет в окнах мага и выругался.
  
   - Их словно бы на привязи ведут.
   Ирган приехал.
   Когда Арман его искал, отсутствовал.
   И вот, пожалуйста, сейчас он тут!
   Нет, это заговор Судьбы.
  
   - Понятнее не мог бы изъясняться ты?
  
   Энц немного раздраженно взглянул на человека, но тот лишь отмахнулся. Мужчины вбежали в дом и остановились, глядя на мага, сжимавшего в руке стакан свином. Он взглянул на Бониваля и Энцолора, после кивнул на стол.
  
   - Возьмите и себе стакан.
   Скончался нынче наш Арман.
  
   - Ты что несешь?
  
   Накинулся на него Бони.
  
   - Где князь? И почему скончался.
  
   - Ушел к жене он в склеп, со мною попрощался.
   И банку с ядом взял.
  
   - И ты ему так запросто отдал?!
  
   Бониваль схватил Иргана за грудки и встряхнул. Но тут вмешался Энц.
  
   - Давно ушел?
  
   - Прилично.
  
   - И все ж успеть еще мы можем.
   И избежать беды поможем.
   Спешу без промедленья я назад.
  
   - И я с тобой. Там погибает друг и брат.
  
   Энц спешно выстроил новый портал, и мужчины нырнули в открывшееся окно перехода.
  
   * * *
  
   Арман стоял перед склепом и медлил. Ему казалось, что пока дверь закрыта, смерть Эльмины остается нереальной. Но лишь он пересечет границу входа, и кошмар станет реальностью.
   - Ну, хватит!
   Одернул он себя.
  
   - Всего лишь обмануть хочу себя.
   Она за этой дверью ждет меня.
   Пора с женой соединиться.
   Прощаю всех. И пусть гордыни и упрямства грех
   сиянием добра на головы виновных возвратится.
   Эльмина, я иду к тебе.
  
   Он протянул руку, взялся за кованную витую ручку...
  
   - И все-таки пришел. Угодно значит так Судьбе.
  
   Арман стремительно развернулся, и ему в грудь ткнулся кончик меча. Юноша поднял взгляд с острия на того, кто держал меч и усмехнулся.
  
   - Вампир, прошу уйди,
   тогда за цепь твою я мстить не буду.
  
   - Уйти? А ты мою Эльмину заберешь?
   И думаешь, такое я забуду?
  
   Арман оттолкнул от своей груди меч и шагнул к Ройху.
  
   - Жену мою ты посадил на цепь!
   Я видел это и пришлось стерпеть!
   Теперь назвал мою жену своей...
  
   - Она всегда была моей! Я первым был, кого она любила.
   И стать женой должна была, но появился человеческий мужчина.
   Украл ты у меня Эльмину.
   Ты подлый вор!
   И подлость мерзкую твою
   тебе я в глотку грязную вобью.
   Из ножен меч, прими мой вызов.
  
   - Здесь бесполезен всякий спор,
   и не имеет жалость смысл.
   Мой меч готов к последней битве.
   Омоет пусть его вампира кровь.
  
   - Слезами красными ответишь за свою поганую любовь.
  
   Лязг стали огласил ночную тишину. Ройх не хотел медлить, он скользнул в подпространство, но надежда на преимущество была уничтожена человеком, отразившим смертельный выпад.
  
   - Сюрприз? То кровь моей Эльмины.
  
   Усмехнулся Арман, нанося Ройху ранение.
  
   - И этим завладеть успел,
   будь проклят, теплокровная скотина!
  
   Юноша пропустил оскорбление мимо ушей. Ройх проигрывал. Ярость и ненависть подводили его. Арман, готовый к смерти, был спокоен. Он легко уходил от ударов вампира, атакуя его. Два вихря пронеслись по кладбищу, мелькнули между склепов.
  
   - Однако время дорого, пора кончать.
  
   Сказал сам себе Арман. Он ударил Ройха в лицо рукоятью меча, ударил еще раз, лишая вампира сознания, и отошел, тяжело дыша.
  
   - Мне этого довольно.
   Ты полежи пока спокойно.
   А я твое желание исполню сам.
   Не будет без любимой жить Арман.
  
   Князь направился к склепу, потянул за ручку и вошел внутрь. Ему не требовался свет, и юноша шел мимо клыкастых мертвецов, разыскивая Эль. Он остановился рядом с Элионом и несколько мгновений рассматривал его.
  
   - Мне жаль тебя, несчастный одинокий Элион.
   И жаль того, кто спит у склепа.
   Но не смогли понять вы одного,
   вампир способен полюбить и человека.
   Нам всем троим была мила одна.
   Теперь досталась смерти лишь она.
  
   После повернулся и увидел ту, которую искал. Арман подошел к каменному постаменту, нагнулся над девушкой и ласково улыбнулся.
  
   - Моя любимая жена, что с нашим с счастьем сталось?
   Куда ты от меня бежать пыталась?
   Неужто думала, что отпустить смогу тебя?
  
   Он погладил ее по волосам, поправляя их, провел ладонью по щеке.
  
   - Ты холоднее, чем всегда.
   И все равно прекрасна.
   И не устану повторять я никогда,
   ты мне, как солнца свет нужна.
   Мое единственное счастье.
   Не пить мне больше с губ твоих сладчайший яд,
   и не видать зеленых глаз сиянье.
   Мне жаль, что все случилось так,
   но видно так решило мирозданье.
   Любимая, спешу я за тобой,
   догнать хочу за смертной Гранью.
   И пусть хоть там мы обретем покой,
   вернем украденное счастье.
   Теперь нас не разлучат никогда.
   Ни гордость двух напыщенных отцов, и ни сама Судьба.
   Лишь ты и я, и наша вечность.
   Теперь позволена любви беспечность.
   В последний раз целую губы. Они сейчас прохладны так.
   А после выпью, но уже не сладкий, а лишь обычный горький яд.
  
   Арман сел на постамент, еще раз погладил девушку и склонился к ее губам.
  
   - За нас, любовь моя.
  
   Он достал флакон, вытащил пробку и отсалютовал безмолвным мертвецам. После одним глотком осушил содержимое и откинул бутылочку. Затем лег, устраивая голову вампирши у себя на плече, и смотрел, впитывая в себя каждую ее черточку.
  
   - Люблю тебя, моя жена.
  
   Арман потянулся, поцеловал холодную щеку, прижал к себе Эльмину и закрыл глаза, чувствуя, что яд уже начал действовать. Тело оцепенело, дыхание все больше давалось с трудом. По телу разлился жар, но юноша чувствовал, как коченеют руки и ноги.
  
   - Ну, вот и все. Ушли все муки,
   уже кончается кошмар разлуки.
  
   Он открыл глаза и увидел невероятное, веки его возлюбленной дрогнули и поднялись. Эльмина мгновение смотрела на него, соображая, где она, затем улыбнулась и прошептала.
  
   - Арман.
   - Моя Эльмина.
  
   Ответил ей так же шепотом юноша и замер. Девушка с удивлением смотрела на остановившийся взор синих глаз.
   - Арман.
   Она неуверенно улыбнулась и потянулась к его губам. Молодой князь остался безучастным к поцелую, все так же глядя на нее застывшим взглядом. Вампирша порывисто встала на колени, и голова юноши безвольно свесилась набок.
  
   - Арман, ты что? Арман, со мной ты так шутить изволишь?
   Но это не смешно, ты не находишь?
   Арман, сейчас же перестань со мной играться! Арман!
  
   Крик девушки отразился от каменных стен склепа, обрушиваясь на нее погребальным звоном. Она нагнулась над князем, заключила лицо в ладони и всмотрелась в глаза.
  
   - Арман...
  
   Прошептала она, горестно застонав, и упала ему на грудь.
  
   - Зачем ты это сделал? Или не знал, что я жива?
   Ведь Энц был должен известить тебя.
   Зачем, Арман? Зачем оставил ты меня?
   Куда ушел ты без своей жены?
   Иль думаешь, она тебя отдаст бездушной смерти? Нет-нет, ты мой!
   И будем там навеки вместе мы.
   Мне в сердце нож сейчас милей ласкающего взгляда.
   Ведь не оставил ты для милой яда.
   Тебе я обещала покинуть вместе мир,
   и как однажды я сказала, войдут за Грань мужчина-человек и женщина-вампир.
  
   Она погладила ножны кинжала, любовно провела пальчиком по рукояти и вытащила его.
  
   - Один последний взгляд на милые черты.
   И поцелуй, пока еще твои горячи губы.
   И дальше медлить я не буду.
   Спешу туда, где ждешь Эльмину ты.
  
   Неожиданно тишину склепа нарушил топот бегущих ног, и голоса ворвались в ослепленное горем сознание девушки. Энцолор и Бониваль промчались мимо Элиона и замерли, глядя на вампиршу, сжимавшую направившую лезвие кинжала себе в грудь.
  
   - Эльмина, стой! Отбрось кинжал!
  
   Девушка повернула к брату глаза, наполненные слезами.
  
   - О, Энц, зачем ему ты не сказал?
   Армана нет, а без него не может быть меня.
  
   - Сестра, постой!
  
   - Простила всех и ухожу любя.
  
   Энцолор сделал отчаянный рывок к сестре, но она его опередила. Холодная сталь вошла в податливую грудь, и Эльмина упала на тело своего бездыханного мужа.
  
   - Нет! Нет! Сестра!
  
   Вампир упал на колени, простирая руки к постаменту. Бони прошел мимо него, остановился рядом с телами двух юных супругов и прошептал:
  
   - Ну, вот и все. К чему вела Судьба, свершилось.
   И сердце, где жила любовь, остановилось.
   Они любили без обмана.
   И вот итог: Эльмины больше нет, и нет Армана.
  
   Энц застонал и схватился за голову.
  
   - Будь прокляты вампиров спесь и всех людей упрямство.
   Любовь убило низкое коварство.
   Два сердца чистых бились в унисон.
   Заместо счастья им достался лишь холодной смерти сон.
  
   - Теперь уж их не разлучат.
   Обрел свою жену мой брат.
  
   Бониваль опустился на колени, положил на край постамента руки и уткнулся в них лбом. Плечи юноши вздрогнули. Теперь он мог позволить себе проявление своего горя. Энцолор поднялся на ноги и добрел до Бониваля, положил ему руку на плечо и слегка встряхнул. Тот поднял голову, протянул руку и убрал с лица девушки волосы. Затем улыбнулся и встал, укладывая Эльмину на плечо Армана и соединяя их руки. Энц закрыл глаза Армана, после Эльмине, и мужчины отошли от постамента. От входа послышались неверные шаги, и к ним подошел, покачиваясь и держась за голову, Ройх. Он посмотрел на двух мертвецов, сплетенных в объятьях и осел на пол, закрыв лицо руками. Бони и Энц скользнули по нему взглядом и снова отвернулись к постаменту.
  
   - Скорей, мы можем опоздать.
   Он мог только сюда помчаться!
  
   Голос князя Монтери оборвался, и он потрясенно уставился на открывшуюся картину. Затем вскрикнул и бросился к каменному возвышению.
  
   - Арман! Сынок!
  
   - Сюда вломиться только мог.
   Эй, человек, меня взбесила твоя наглость...
  
   Лорд Одариан остановился, прервав сам себя, и воззрился на рыдающего князя, на своего сына, который стоял рядом с человеческим юношей, на Ройха, застывшего у их ног. Скользнул взглядом по людям князя, не сводящих взгляд с возвышения, а затем остановился на дочери, обнимавшей человеческого мужчину.
  
   - Что все, скажите, это значит?
  
   - Все просто, к чему теперь скрывать?
  
   Энц взглянул на отца.
  
   - Хотел помочь сестре и дал ей зелье.
   Уснула на два дня малышка наша Эльми.
   А я отправился, чтобы сказать ее супруг,
   чтобы забрал из склепа он подругу.
   Но князь опередил, и рассказал он сыну,
   что умерла его Эльмина.
   Я опоздал и вот итог.
   Арман известья страшного снести не мог.
   Попал сюда при помощи знакомца мага.
   Портал тот маг открыл и выдал яда.
   Очнулась Эльми, когда был кончен зелью срок.
   Арман уж мертв, совсем чуть-чуть дождаться он не смог.
   Не вынеся разлуки с милым,
   вонзила в грудь себе кинжал Эльмина.
   Остановились их сердца.
   Любви своей остались верны до конца.
  
   Лорд Одариан подошел к постаменту, встал напротив князя и сжал кулак.
  
   - Зачем тебя я слушал человек?
   Зачем мне нужен был тот договор с тобою?
   Не знала бы людей Эльмина и вовек
   не думала б кончать с собою!
  
   - Молчи, вампир! Не оскверняй словами розни
   покой детей, не продолжай свои ты строить козни.
   Ты виноват, и я виновен, в том что достался им такой конец.
   И пусть хоть здесь лежат спокойно.
  
   Мужчина уронил голову на грудь сына и зарыдал в голос.
  
   - О, боги, мой сынок - мертвец!
  
   Вампир обернулся к сыну и со злостью посмотрел на него.
  
   - Ты их венчал,
   и ты им причиной смерти стал!
  
   - Пусть буду я.
   Зато теперь ты их не разлучишь,
   теперь они навеки вместе.
  
   - Пошли все вон! Здесь спит моя семья.
   Мальчишку тоже заберите,
   одна лежать здесь будет дочь моя!
  
   Глава клана обвел всех безумным взглядом.
  
   - Клинки из ножен, режь людей!
   Они проклятьем стали нашим!
  
   - Отец, опомнись! Трогать их не смей!
  
   Энцолор бросился к отцу, хватая за руку, уже ухватившуюся за меч. Старший вампир ударил сына, и Энц отлетел к стене. Одариан вытащил меч и занес над князем Монтери. Зазвенела сталь вытаскиваемых мечей...
   Ослепительное сияние залило склеп, ослепляя всех, кто был в нем. Люди первыми упали на колени. Следом побросали клинки вампиры. Из сияния Света вышла не менее ослепительная красавица. Ее серебристо-серые глаза внимательно осмотрели всех присутствующих и остановились на телах девушки и юноши. Следом за ней появились черноволосый мужчина и красноволосый дракон. Мужчина взглянул на каменное возвышение и сокрушенно покачал головой.
  
   - Пресветлая, мы опоздали.
   Они бедняжек все-таки достали.
  
   Богиня обернулась к нему и похлопала по плечу.
  
   - Спокойно, дядюшка, твое волненье мне понятно.
   Но я богиня, что невероятно,
   но все-таки известный факт.
   И потому скажу я так.
   Монтери тот, что старший князь,
   ты что развел за неприятную мне грязь?
   Я расу вашу укрепляю,
   с другими расами я браки одобряю,
   а ты решил идти своим путем?
   И воля двух богов тебе вдруг стала нипочем?
   Расстроил ты меня, расстроил.
  
   - Пресветлая, я грешен, кто бы спорил.
   За этот грех я заплатил сполна.
  
   - Любимая, прости несчастного отца.
  
   Черноволосый мужчина с жалостью смотрел на князя, покорно склонившего голову. Пресветлая рассеянно кивнула и перевела взгляд на главу клана вампиров.
  
   - А это лорд Одариан, прославленный вампир.
   Похоже, он у нас построил этот мир.
   Установил в нем правила и судьбы стал вершить.
   Ты потерял детей, как дальше будешь жить?
   Да-да, удар твой цель настиг,
   убил и этого ты сына.
   Лежит там Элион, а здесь Эльмина.
   И рядом с ними ляжет Энцолор.
  
   - Не может быть! Мой сын, ведь без сознанья просто он!
  
   Одариан бросился к Энцу, сидевшему у стены и свесившему на грудь голову, и тот сполз безжизненной куклой на руки отца.
  
   - О, горе мне! Своей рукой убил я сына.
   Кровавая Луна измены не простила.
  
   Дракон сокрушенно покачал головой.
  
   - Послушай, золотуль, его мне жалко тоже.
   Быть может, и его простишь? И горю их поможешь?
  
   Богиня потрепала дракона по плечу и подошла к возвышению.
  
   - Так вот ты где, дыхание мое.
   А я тебя ищу. Еще не завершила дело ты свое?
  
   Вечный шагнул из сгустка клубящегося Мрака и обнял супругу за плечи.
  
   - А это что у нас? Был ожидаем сей конец. Вампир, ко мне иди!
  
   Лорд Одариан несмело приблизился к богу и опустился на колени.
  
   - Я виноват, мой бог, суди.
  
   - Я жизнь твою бы взял заместо жизни сына.
   Второго, первого иль может быть Эльмины.
   И все ж живи. Тебя прощаю, но за гордыню обещаю наказан будешь лично мной.
   Отныне неразлучен с расой ты людской.
   Для клана наступает новый век,
   где за руку держась пойдут вампир и человек.
   Гордыня, спесь и ложные кумиры
   не станут преграждать дорогу между вами миру.
   И над телами жертв своей вражды
   друг другу руки жмите вы.
  
   Князь Монтери протянул руку и лорд Одариан послушно вложил в нее свою. Вечный поцеловал жену в щеку и отошел, предлагая ей продолжить то, от чего он отвлек ее. Пресветлая улыбнулась и нагнулась над телами двух супругов. Из ее глаз потекли искрящиеся слезы, упали на лица мертвецов, обволокли их сиянием, и глаза обоих распахнулись.
  
   - Арман!
  
   Вампирша и юноша порывисто сели, и он прижал к себе девушку.
  
   - Моя Эльмина. Ты жива!
  
   - Жива, несите же улыбки миру.
   Неприкосновенны эти двое.
   Наградой за любовь не станет горе.
  
   Произнесла Пресветлая, и юные супруги, наконец, оторвались друг от друга.
  
   - Пресветлая! И все же ты пришла!
  
   Арман и Эльмина встали перед богиней на колени, так и не расцепив рук. Пресветлая улыбнулась.
  
   - Пришла, но опоздала, извини меня, Арман.
   Однако все исправила, успела.
   Живите счастливо теперь и в будущее верьте смело.
   Теперь вы под моей защитой.
   И более того, я дар вам свой даю.
   Земля, где вы познали счастье,
   отныне станет государством,
   где будут жить те пары,
   любовь которых семьи не признали.
   Благословенна станет та земля.
   Об этом позабочусь я.
   Сама границы сохраню, ни войн, ни зависти соседей не спущу.
   И пусть по центру мира Мрака царит страна любви и брака.
  
   Она подала руки Арману и Эльмине, поднимая с колен.
  
   - Сегодня милостивы небеса,
   и продолжаем мы творить с супругой чудеса.
  
   Вечный поднял руку, и с кончиков пальцев потянулись серые струи Мрака. Они окутали Энца, добрались до Элиона. Элион сел на своем постаменте, Энцолор поднялся с пола, и из клубка тумана выступил Нерил Дорбери.
  
   - Вернулись все участники сей драмы.
   Для Нерила и Энца нам ничего менять не надо.
   Для Элиона будет приговор.
   Свой клан сегодня покидает он.
   Есть для него иное назначенье.
   Получит от богов он порученье.
   От страсти по кузине он свободен,
   на место лорда первого негоден.
   Так я решил и быть тому отныне.
   Уходим, светлячок.
   Желаем счастья мы Арману и Эльмине.
  
   Боги взялись за руки и исчезли в сплетении Света и Мрака. Дракон и человек подошли к юным супругам. Человек подмигнул и открыл портал.
  
   - Пора влюбленные, вас ждет ваш дом.
   Пресветлая вас навестит потом.
   Дорога к вам для тех открыта,
   кем месть, вражда и зло забыты.
   Справляйте счастья бурный пир,
   не тронет вас жестокий мир.
  
   Юные супруги обернулись к людям и вампирам.
  
   - Мы не прощаемся, друзья.
   Ждем в гости всех жена и я.
   Любимая, идем, нас ждут дела. Долги...
  
   - Но все уже я отдала!
  
   - Успела задолжать ты снова.
  
   - Я все тебе отдать готова.
  
   Они помахали остающимся и шагнули в портал черноволосого человека. Дракон погрозил вампирам и людям пальцем.
  
   - Кто будет ссориться, сожру.
  
   - Шэр, друг, ты все о том же.
  
   Хохотнул черноволосый.
  
   - Меняться древнему негоже.
  
   Гордо ответил дракон и последовал за двумя влюбленными.
  
   - Учтите, он не врет.
   И каждого без жалости сожрет.
  
   Сурово сдвинув брови, подтвердил черноволосый, расхохотался и исчез в своем портале. Вампиры и люди переглянулись и пошли на выход из склепа.
  
   Эпилог
  
   Сокрыта скалами, опутана лесами
   Страна, где царствует любовь
   И как завещано богами,
   Там нет войны, не проливается реками кровь.
  
   Цветет долина буйным цветом
   И нет нужды, лишь счастье тут.
   Божественным она укрыта Светом.
   Влюбленные всегда здесь обретут приют.
  
   Там правят светлый князь и добрая княгиня.
   Любовь их славит целый свет.
   О верности Армана и Эльмины
   Слагает песни трепетный поэт.
  
   Прошли они через разлуку,
   Через гордыню двух своих отцов.
   Познали страшную для всех влюбленных муку,
   Но сберегли свою любовь.
  
   Им смерть объятья открывала,
   Но и она не удержала влюбленных верные сердца.
   Прошли дорогою ненастий
   И чашу всех своих несчастий они испили до конца.
  
   Их имена давно легендой стали.
   И в мире Мрака все о них узнали.
   Легенды нет прекрасней и поныне,
   Чем та легенда об Армане и Эльмине.
  
Оценка: 8.23*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"