- Глупый, глупый мальчик! Тебя только с того света вытащили, а ты резать себя вздумал! - сверкает глазами Шамиран, и грудь ее вздымается от прерывистого, частого дыхания. Гиллис полулежит, откинувшись на подушки, а взгляд его устремлен не на мадам - в окно, где серое октябрьское небо не то хочет пролиться дождем, не то ждет ветерка, чтобы разогнал низкие тучи. Грудь его охвачена широкой повязкой, кое-где испачканной проступившей кровью.
- Ничего бы со мной не случилось, так, царапины.
Шамиран сжимает край одеяла и сокрушенно качает головой:
- А если бы тебя вовремя не хватились и не взломали дверь в подвал?
- Как же! Шагу не ступишь, чтобы кто-нибудь следом не увязался! - желчно сжимает губы Гиллис, продолжая полировать стекло взглядом.
- Потому что ты еще нездоров. Что тебе сказал доктор?
- И хуже бывало - и ничего, жив.
- Не бывало. Только одни шрамы затянулись - так ты себе всю грудь исполосовал.
- Ты-то хоть не начинай! Тошно мне. Не могу жить. А это - так, чтобы хоть немного унять боль.
- Знаю, мальчик мой. Телесная боль - ничто в сравнении с болью сердца, - чуть тише говорит мадам, понимая, что до его сознания криком не достучаться - еще больше закроется в своем отчаянии и окончательно захлебнется. - Но ты поступаешь очень малодушно. О матери подумай, обо мне. И о нем.
- О нем? - вскидывает он на нее глаза, полные муки. - Да я только о нем и думаю!
- Ты думаешь о нем, как о мертвом. А ты думай, как о живом, - подвигается ближе мадам и понижает голос почти до шепота.
- Что ты хочешь сказать? - непонимающе переспрашивает ее Гиллис. Лед отчуждения, наконец, сломлен - он вновь видит в ней своего близкого друга, а не осуждающего его поступки постороннего человека.
- Ты видел его мертвым?
- Нет.
- А вдруг ему удалось спастись?
- Но... как? Мы были очень далеко от берега.
- Это по твоим меркам вы были далеко от берега - ты не умеешь плавать. А хороший пловец и три дня может в море продержаться.
- Ты хочешь сказать... - приподнимается на подушках Гиллис, машинально морщась от боли в стеганых умелой рукой доктора ранах.
- Я хочу сказать, будь мужчиной, - вновь твердо и уверенно говорит Шамиран, понимая, что сейчас только от нее зависит, что будет дальше с ее мальчиком. А может, и на самом деле знает что-то такое, что обычному смертному знать не дано, ведь Восток - дело тонкое. - Не раскисай, как девица, а быстрее вставай на ноги и отправляйся его искать. А то, что ты себя ножом порезал, быстрее к выздоровлению не приведет.
- Стеклом, - вставляет Гиллис, но тут же вновь смолкает под внимательным и строгим взглядом мадам.
- Ты меня понял. У тебя есть цель. Только она помогла тебе выкарабкаться - так и иди к ней до конца. Пусть она станет для тебя путеводной звездой или маяком, который ведет заблудших моряков к долгожданному берегу. И береги себя, мальчик мой... - тихо и тепло добавляет она и отворачивается - незачем ему видеть навернувшиеся на ее глаза слезы.