Аннотация: Рассказ выложен для участия в конкурсе БД-4
Лепрозорий
Начало недели было самым обычным - мы попали в тюрьму. Особенно - Будда. Так уж вышло, что мне, Тору и Посейдону досталась (впрочем, как всегда) камера с потайным ходом, а Будда почему-то угодил в одиночный карцер. И для него вся прелесть Понедельника закончилась в тот миг, когда усатый охранник-швейцарец, в ржавой кирасе, уронил ключ от карцера в провал, уступами спускавшийся к преисподней.
Ну, ничего, потерпи, друг! Просто наш проступок оказался на этот раз серьёзней предыдущих - мы ловили сачками китов...
Не оказалось у нас под рукой зазубренного гарпуна, вот и пришлось... Ещё раньше мы думали, что такой гарпун - для охоты на зубров, естественно, расплата была та же: к девяти утра за нашими спинами лязгал замок.
- А помнишь, ты меня перепутал с кем-то? - донёсся приглушенный каменными стенами голос Будды.
Ему, бедняге, хотелось поговорить.
- Конечно, помню. Как же не помнить? Но это было в одной из прежних жизней, или - произойдёт в будущей? Мне со Стрегилёвым захотелось поесть. Странное желание. Абсолютно губительное для студентов. Проторчав пол-дня в парке Шевченко безо всякой для желудка пользы, мы закинули гитары за плечи и поплелись к Университету. Там, в актовом зале, выступала лекторша из Москвы, и раздавали вкусные вареники с творогом. Вроде просвирок. Кто брал по две штучки, кто - по три. Мы особенно так и не выделялись, взяли, как все: по две и по три. Дюжины.
Потом было общее песнопение, - исполнялся гимн, слов которого никто не знал, поэтому их написали мелом на доске. Пахло зажжёнными индийскими палочками и дзинькали колокольчики. Тогда то я и решил, что Будда, это...
- Только не нужно персоналий! - из стены напротив выдвинулась обритая тощая фигура, в белой простыне и кедах на босу ногу. - Я это был, Я! - фигура постучала кулачком в тщедушную грудь.
Ну, не надо, так не надо... Посейдон изумлённо изогнул густую бровь, и Тору пришлось шепотом давать пояснения: " Это же Кришна. Тот, что с реинкарнациями..."- Сами понимаете, какой у Тора шепот.
- Вот так вот всегда, - персонифицировали! - горестно вздохнула фигура и скрылась обратно в стене, а чуть позже снаружи раздалось звучание ситара.
Ненавижу! Хоть и модно...
- Чего это с ним? - теперь изумлялся Тор.
- Да так. Не любит, когда его определяют в конкретной сущности. Сейчас поиграет-поиграет, да и обернётся жуком каким-нибудь. Или, там, просто камнем.
- Так ведь он не навсегда. А только на один период. Себе-то он эти периоды сам устанавливает... Не то что, для других: "законы вечной жизни"!
- Ага. Мошенничает то есть, - то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Посейдон.
- Читер! - донеслось из карцера, - вечно меня с ним путают!
Любил, ой любил Будда козырять модными словечками. Ему-то что? Он смотрит и в прошлое и в будущее... Только с настоящим у него вечные проблемы.
Потом мы молчали, ожидая, когда из-за двери раздастся храп охранника. И уже когда выбирались, Посейдон чуть было не испортил всё, хохотнув громко и некстати.
- Ты чего? - я замер, представляя, как в камеру врывается швейцарец, пыхтя и отдуваясь, вытягивает меня за ноги из узкого лаза.
- Да вот, подумалось... Китом он тоже может стать? Так? То-то мне хитрый взгляд того финвала, что Будда упустил, подозрительным показался.
В этом что-то было, и я решил где-нибудь сделать зарубку на память, чтоб не забыть там, - в следующем Понедельнике. И кит, и зубр, и рыжий мамонт из ледникового периода, лихо уворачивавшийся от Тора с его дурацкой, но эффективной кувалдой... И то, как шустро из стены он вынырнул - аккурат после нашего водворения. Да, в этом что-то есть!
- Не печалься, Будда! -прокричали мы, когда выбрались наружу, - потом всё расскажем!
Но он не ответил. С ним такое часто бывает, особенно если вечно блуждающий взгляд его падал на собственный пупок. Тогда он становился медным - весь, целиком. Осторожнее нужно со взглядами, падают куда не нужно. А вдруг - не поднимешь?
И мы побежали вдоль кипарисовой аллеи. Вдали виднелось море.
- Чтоб их всех! - в сердцах сказал Посейдон и топнул ногой.
Так, что находившийся рядом Гермес свалился с велосипеда.
Над морем сразу же заклубились тучи, засверкали молнии, а само оно мгновенно превратилось в сплошные волны, пены, вой и свист!
Правильно. Сегодня нам всё равно путь туда заказан, так чего же делиться этой красотой с другими? Завтра, завтра. Всё - завтра...
Вторник. Что-то эдакое висит в воздухе, не иначе надвигается буря. Не та, что от Посейдона, он, хоть и бог, но здесь дальше вод залива его божественность не распространяется. Поняв это, из залива смотались все вреднейшие создания, остался только безмозглый планктон, а к нему в придачу - хоть и мудрые, но вечно голодные киты. Так же это и не вмешательство Тора, который в очередной раз рассказывал Будде, как он добыл котёл для пира Богов. Будда - большой философ и любитель поучить других, опасно зевал, скосив глаза в сторону манговой рощи. Там сейчас резвился Пан, гоняясь за своей Сирингой, стройной, как тростник... Пока ещё нимфой, - до среды. В среду она превращается в тростник. Значит, не Тор, не Посейдон и не Будда. Перун - в дубовой роще, о чём-то шепчется с Нарциссом, не иначе, как о вечной молодости, значит - не Перун. Ну почему тогда так пахнет озоном?..
Среда. Мы все сидим, поджав ноги, под гранитным козырьком тюремного здания. Швейцарец, завалившись на бок, храпит в своей каморке, его рука - свесилась с деревянной лавки и раскачивается в такт храпу, словно он подаёт нам знаки: "А, делайте, что хотите!". Мутные воды, спустившиеся с гор из-за сильного ливня, затопили всё вокруг, а тюрьма - как раз стоит на возвышенности. Со стороны залива слышны песни китов, сегодня у них праздник, потому что никто не будет охотиться в такую погоду. Странно, но мне почему-то на ум пришла фраза, от которой всё никак не отделаться. "Кто в будущее выстрелит из пистолета, в того будущее стрельнет из пушки". Откуда это? А главное - к чему? Но просто так ничего не бывает, да и вообще, всё - не просто... Каждый раз, когда возникают вопросы, я повторяю про себя снова и снова, что всё - не просто... Вот, например, куда подевался Будда? Или снова сочиняет свои танки-хайку-рейку? Послушайте!
Пыль под ногами богов -
И звёзды, и дети, и дети детей.
Всякий стремится узнать:
Что стало после и было до него.
Или вот...
О, Аматэрасу о-миками,
Великая богиня, освещающая землю!
Где свет Твой, где земля, что покинул?
Повсюду лишь тень печали...
Не знаю, как кому, мне лично нравится, хотя бы тем, что никогда не угадаешь, чем он закончит свой стих. Но Будда - пророк, который не понимает - о чём его пророчества. Это приходится делать нам, остальным. Должен признаться, получается как-то наперекосяк. Вчера он читал что-то такое... образное. И мы решили, что будет солнечная погода. А оно вот как вышло.
Четверг. Всё то же. Дождь. Такой занудливый, что у Тора ноют зубы, а у Перуна разболелась поясница, к вящей радости Нарцисса. Будда всё никак не проявляет себя, забился в какой-то угол, или опять на пупок взглянул. Меркурий мастерит крылья из пальмовых листьев, всё надеется перемахнуть через высочайшую гряду, окружающую ту местность, где мы находимся. То место, где все мы - вместе, как скаламбурил однажды Посейдон.
Бедный Меркурий, ничего-то у него не выйдет! Я знаю, мне сон был вещий.
Пятница. Нашёлся Будда. Оказывается, он исчислял сроки нашего здесь пребывания. В том самом месте, где все мы - вместе. Попробуйте, кстати, заставить любого, не владеющего вашим языком, понять эту фразу!
- Сколько, сколько? Уже больше двух тысяч лет? - не поверил Посейдон. - Скажешь тоже!
Тор, чтобы отвлечь остальных от мрачных мыслей, попытался в очередной раз рассказать про Ассов, но Асгард был у всех на слуху, поэтому тему быстренько свернули.
Посейдону всё неймётся, он продолжал напирать на Будду со своим недоверием, помноженным на злость.
- Ты хочешь сказать, что всем тут по две тысячи лет? Нет? А сколько? Как это - больше? А где же мы находились тогда раньше? Почему не помним?
Когда Посейдон волнуется, у него появляется чудесный грассирующий акцент, да и стихи он сочиняет другие:
Дважды волна копьеносцев пыталась
Силой и натиском взять стены Трои,
Дважды желанная Ника лик свой от них отвращала.
Всею виною тому - славный Гектор,
Воин могучий и мудрый при том...
Посейдона слушали обычно все, пооткрывав рты. Только Перун воротил шишковатый нос, невнятно бурча: "А, ерунда это всё. Так, печки-лавочки".
Но сегодня Перун был задумчив, как никогда. В его квадратной голове зримо ворочались мысли. Края этих мыслей обрывками нерождённых фраз так и лезли изо всех пор и трещин. Я едва поспевал их улавливать...
Суббота. Решено! Нам здесь оставаться нельзя. Следующим же днём, объединив усилия, штурмуем горную гряду. Похоже, на этот разу у Меркурия получилось! Пора уже раз и навсегда разобраться - кто мы и что это с нами... От манговой рощи осталось одно лишь воспоминание - нужны были длиннющие лестницы, тюрьму разобрали по камешкам, как- никак строительный материал. Осталось только дождаться следующего дня...
Понедельник. Вчерашний день не наступил. Всё так же благоухает манговая роща, холодит воздух своими стенами гранитная тюрьма, а вдали блестят, словно зеркало, спокойные воды залива.
Будда говорит, что вчера должно было наступить воскресение. Тор поклялся своим молотом, что так оно и было, просто все мы проспали. Я промолчал, Меркурий гладил крылья, успевшие превратиться в связку ссохшихся лиственных трупиков.
- Что за день такой, - недоумевал Перун. - И название у него какое-то не такое. Вос-крес -е -ние! Кто бы это мог воскреснуть? Уж не тот ли, что нас заточил сюда?
Самое странное во всём происходящем было то, что оно как бы уже происходило и раньше, а началось всё, если верить Будде, более двух тысяч лет назад. Но Будде было всё равно - верят ему, или нет. Он сочинял свои танки-хайку-рейку...