НЕВЕРОЯТНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ НЕЛЕГАЛА В СТРАНЕ ТАПТАНИИ
(Сатирическая повесть)
Предисловие
Таптания - благословенная страна. Все, кто живет здесь, довольны и счастливы. Граждане, несмотря на происходящие перемены. Но обо всем по порядку.
Начну с того, как я попал в эту страну. Я попал нелегально. То есть проникновение в культуру и обычаи Таптанистана происходило контрабандным путем - вместе с незаконными залежами товара, среди которого я спрятался. В то далекое время только что открылись границы, - Таптанистан влился в мировое сообщество, - и множество предприимчивых людей увидело, что за территорией, огороженной прежде шлагбаумами и пограничными заставами, полно различного дюже интересного барахла, в то самое время, когда пограничники и таможенники бдительно охраняют пустоту и нищету.
В самом деле, в Таптании были проблемы. Что касается общественно-политической ситуации в стране, то они стали известны мне очень скоро. Можно сказать, с первого взгляда. Таптанистан жил в основном тем, что дает природа. Впрямь, как дикари Танзании или те инициативные, которые съели Кука.
С изменением ситуации народ воспрял духом. Дальновидные люди впрок накупили так называемых "авосек". То есть предприниматели срочно приобрели сумки и громадные баулы, чтобы стать челноками на манер американских летательных аппаратов. Потом челноки устремились в, так называемые, шоп-туры, из которых стали привозить всевозможное барахло.
Просто здорово! Это заграничное шмотье пользовалось большим спросом у обнищавшего населения. Вырученные деньги обменивались на заграничную валюту, и - снова в путь. В общем, неудивительно, что таких неутомимых путешественников в народе прозвали "челноками" - на манер американского космического корабля многоразового использования. Разве не похоже? В одном из тюков - за 5 тысяч баксов, которые ушли на оплату "телепортации" моего тела - я относительно благополучно пересек государственную границу Таптанистана и в скором времени благополучно натурализовался, то есть изменился. Другими словами, стал - по почти натуральному паспорту! - таптанином. Или таптанистанцем. Тридцати лет от роду, всю жизнь прожившим в ауле среди горных козлов и эдельвейсов.
Глава первая.
- Ну, все! Я в коллективе, - воскликнул я.
Присутствующие загадочно переглянулись.
- Что такое?
Мое недоумение разрешилось уже через минуту. Они отсмеялись. Один из них - тот, который откликался на прозвище "Тяпка" - многозначительно покрутил пальцами в воздухе перед собой:
- Э... брат, не так это просто, как кажется.
Видя мое удивленное лицо, шалун коротко сообщил:
- Прописаться надо!
Я развел руками:
- Я вроде прописался...
Все зашушукались. Похоже, на этот счет имелось другое мнение, общепринятое.
- Ты где прописался?
И тут я чуть не допустил промашку.
- Я прописался... - сказал я и моментально осекся: - А что нужно для этого?
Молодец! Хорошо еще, что я сообразил задать столь важный вопрос.
- Нужно в магазин!
Тяпка снова поднял вверх палец.
Я проследил за направлением его пальца и был немного разочарован. Я полагал, что жест сразу все прояснит, но этого не случилось.
- Давай, действуй! - Тяпка мягко, но настойчиво подтолкнул меня к двери.
У порога я остановился и задал вполне разумный вопрос:
- Что конкретно необходимо приобрести?
Сотрудники опять засмеялись.
- Наверное, и так понятно, - ухмыльнулся Тяпка.
Им легко говорить - аборигенам!
Сообразуясь исключительно собственной логикой, а не полученными в процессе общения знаниями, я направился в продуктовый магазин, справедливо полагая, что предметы роскоши или бытовой техники обычно везде покупаются самостоятельно. Если и требуется какой-то подарок, то никогда не будет поздно сделать это, справедливо рассудил я. А фуршет, организованный за мой счет, всегда можно объяснить проявлениями особой щедроты моей души. Если что не так.
Однако я угадал. Выставленные на стол бутылки с алкоголем как нельзя лучше послужили решению моей паспортно-визовой проблемы. По крайней мере, в том ее виде, в каком ее представляли мои сослуживцы.
Вот так, с доблестным решением постоянно возникающих задач и с шумными последующими попойками я понемногу постигал обычаи и правила страны моей прописки - благословенной Богом Таптании.
Мне пришлось особенно тяжко в первые дни трудовой деятельности. Многие, казавшиеся прежде привычными понятия рушились - шаг за шагом - словно обломки Берлинской стены. Правда, некоторые из них так и остались незыблемыми как другая стена - Китайская. Однако обо всем по порядку.
В первый же день меня направили с заданием в соседний отдел.
- Что это за отдел? Чем занимается?
- Информационный отдел. Нам нужна фотография Гагера, - сообщил мне начальник.
- Кто такой Гагер?
- Это... впрочем, это тебе знать необязательно. Действуй!
В спутники мне дали Кеду. Кеда уже много лет работал в отделе. Другие получали повышения по службе, становились небольшими начальниками, потом большими. Другими словами, у всех карьера, так или иначе, складывалась благополучно. Кеда, словно меченый, вычеркивался из всех списков на поощрение или повышение по службе. Так и оставался простым референтом. Ему всегда давали в провожатые новичков, чтобы он делился имевшейся у него премудростью. Возможно, всего необходимого у него накопилось очень много!
Пока мы ехали до места назначения, Кеда рассказал мне одну историю. На откровенность вызвал его мой вопрос.
- Почему ты до сих пор не начальник? - спросил я его, не удержавшись. - Как же так? Ты очень опытный сотрудник, все про все знаешь. Ходячая энциклопедия, верно? Как так? Даже какое-нибудь маленькое отделение не возглавляешь?
- Ответить честно?
- Разумеется.
Кеда некоторое время молчал.
- Так сложилось, - выдал он многозначительно.
Потом, сделав, как ему казалось, театральную паузу, Кеда рассказал свою историю. Оказывается, очень давно, когда он только устроился на работу, их было только двое. Он и начальник, который и взял его на должность. На двери висела скромная табличка: "Группа пропаганды".
Со временем в группу выделили в отделение. Сразу возник вопрос о начальнике. Шефу было предложено назначить в руководители Кеду.
- А что, хорошая идея, - обрадовался шеф и начал думать.
По истечении пяти минут он заявил высокому собранию:
- Хорошо, мы назначим Кеду начальником. А кто же тогда работать будет?
Назначен был начальник со стороны.
С тех пор так и повелось. Начальники приходили и уходили. Кеда оставался. Неизменно на своем посту. На том, на который пришел в начале службы.
- Да, невеселая история, - повздыхал я для приличия.
- Ничего. Я привык. Меня все устраивает. - Кеда гордо выпятил подбородок, а потом рассмеялся: Мне теперь ничего и не надо...
Так, беседуя о перспективах, мы доехали на трамвае до места назначения.
- Замначальника сидит на втором этаже, - сообщил нам вахтер.
Он на минуту отвлекся на нас. Выдав ответ, он продолжил дальше свой очень увлекательный разговор по телефону.
- Кабинет какой? - осторожно спросил Кеда.
Вахтер, молодой ушастый парень, только махнул рукой, однозначно пропуская нас.
Мы поднялись на второй этаж и стали искать неизвестного нам замначальника. Коридоров было много, кабинетов еще больше, все закоулки вели в тупики.
- Может, спросим у кого-нибудь?
Оттого, насколько успешно я решу поставленную передо мной задачу, зависела моя дальнейшая карьера. Это щекотливое и немаловажное обстоятельство я прекрасно понимал.
- А у кого? - поинтересовался Кеда.
В коридоре сотрудники не попадались. На дверях кабинетов висели номера: "22", "24", "26"...
Одни номера - больше ничего.
- Смотри здесь, - потянул я Кеду за рукав.
Номер "28" резко переходил в "43", "45"...
- Может, часть номеров просто ликвидировали? - высказал я страшное подозрение.
- Не знаю, - отозвался крайне заинтригованный Кеда, - попробуем один хитрый ход.
Он открыл первый попавшийся кабинет, громко постучав.
Вышел оттуда красный, сконфуженный. Или мне так показалось.
Мы поднялись на девятый. На дверях кабинета замначальника висела табличка, удостоверяющая сей факт.
- Дальше сам, - авторитетно заявил Кеда, - думаю, справишься. Заодно и себя проверишь в деле.
- А ты?
- Воспользуюсь паузой и схожу кое-куда.
Мне оставалось только согласиться с выдвинутым предложением. Впрочем, для отдела, в котором я начал работать, это была обычная практика - за счет другого решать свои проблемы. Кеда свято соблюдал традиции.
Я осторожно вошел.
В кабинете сидел бюрократ. Это было видно с первого взгляда.
Он был обширный, представительный, но тоже с оттопыренными ушами.
- Здравствуйте, - сказал я, потоптавшись для приличия у входа.
Всегда кажется, что людям есть до тебя дело. Заблуждение.
Бюрократ не ответил. Он разговаривал по телефону.
- Садитесь, - коротко бросил он и продолжил свой занимательный разговор.
Я присел. В течение долгих десяти минут я изучал обстановку его скромного кабинета. Потом замначальника положил трубку и обратился ко мне:
- Вы ко мне?
-Да, - кивнул я радостно.
Договорить мне не удалось. Зазвонил телефон, и мой собеседник живо схватил трубку.
На столе бюрократа был единственный предмет - телефон. Это был его бог.
Мне пришла в голову мысль, что с ним гораздо удобнее было бы решить все вопросы по телефону. Впрочем, сия операция уже проделана нашим начальником. Я даже полагал, что нам с Кедой осталось только зайти в кабинет и забрать нужный документ.
- Я слушаю, - сказал бюрократ, наконец, закончив неспешную беседу по телефону.
Я молил бога, чтобы телефон помолчал хотя бы несколько минут.
- Я должен забрать у вас...
Бог меня не услышал. Видимо, в этот день он выслушивал просьбы более срочного порядка.
- Все нормально. Вопрос решается, - сообщил в трубку замначальника, - я сам завезу все необходимые справки... - и дальше в том же духе.
Долго разговаривал, с подробностями. Наконец, у него вновь появилась возможность уделить мне чуточку внимания.
- По какому вопросу, уважаемый?
- Я должен забрать у вас приготовленный для меня документ, - быстро выпалил я.
Отвага и натиск - вот отныне мой девиз.
- Какой именно?
- Я из министерства пропаганды.
- Дальше?
- Мой непосредственный начальник сообщил мне, что у вас есть бумага, которую вы мне должны передать.
- Какую бумагу вы хотите получить?
Я сжал губы. В довольно глупое положение я попал по вине начальника, который не счел нужным посвятить меня в курс дела.
- Я не знаю, - признался я. - Извините, вам звонил мой начальник?
Бюрократ с оттопыренными ушами смотрел на меня, сжав губы в тонкую линию. Думал.
- Хорошо, я отдам вам бумагу, - согласился он. - Но считаю, что давать ход делу пока преждевременно...
Я пожал плечами. Дебри казуистики от меня были так далеки, что я даже не думал их обсуждать с кем-либо. Особенно с этим лопоухим замначальника.
- Я доложу об этом начальству, - смиренно проговорил я.
Замначальника кивнул. Я ожидал, что вопрос решен и сейчас я получу бумагу. Но не тут-то было. Мой высокопоставленный собеседник поднял трубку и потребовал:
- Найдите справку о количестве правонарушений в области незаконного оборота алкогольной продукции, - потом взглянул на меня и смешно шевельнул ушами: - Вам нужно за последний месяц или итоговый?
Теперь ушами зашевелил я.
- Сводный отчет, - сообщил я, пойдя на хитрость.
Начальник почесал затылок.
- Что-то не так? - поинтересовался я.
- Боюсь, последняя неделя не войдет в статистику...
- Бог с ним, - равнодушно ответил я.
Лишь бы получить какую-нибудь бумагу. Иначе я провалю задание.
- Хорошо, я вас понял. - Бюрократ снова взял трубку. - Подготовьте все. В общем, ту информацию, которая включена в сводку.
Нависла тишина. Замначальника с чувством выполненного долга углубился в какие-то бумаги, которые аккуратно, кончиками пальцев, взял со стола.
- Извините, - прокашлялся я, - как с моим вопросом? Может, мне самому сходить за справкой? Будет быстрее...
- Зачем? Подождите, ее принесут, - сказал бюрократ и махнул рукой, словно отгонял муху, - при том, она еще не готова.
Справку принесли через полчаса.
- Пришлось помучиться? - сочувственно поинтересовался Кеда.
По его сияющему лицу я сделал правильный вывод, что у него-то все сложилось удачно.
- Привыкай. - Хлопнул он меня по плечу. - С такими неприятными мелочами ты будешь теперь сталкиваться ежедневно.
- Ежедневно?
- Да. Может, несколько раз на дню.
- Почему? - удивился я.
- Потому что ты новичок.
И Кеда рассказал несколько историй. Когда в отделе появлялся новичок, сотрудники веселились. Появлялась причина, чтобы устроить веселые шутки и розыгрыши. Одной девушке, которая пришла в отдел чуть раньше меня, повезло меньше всего.
- Надо обмыть эти два события, - сказали ей.
Оказывается, у новичка на днях предстоял день рождения.
В отделе было принято собирать деньги и вручать конверт имениннику. Потом счастливец собирал всех на застолье. В мероприятии участвовало и руководство - начальник отдела и его замы. По крайней мере, в этот раз было приглашено.
Девушка по имени Алана накрыла стол, купила водки.
- Что теперь?
- Зови начальство, - подсказал самый старший по возрасту сотрудник. - Только имей в виду, у нас не принято сразу выставлять водку на стол.
- Почему?
- А вдруг начальство будет против пьянки.
- Что же делать?
- Есть одна хитрость. Условный знак.
- Научите меня, пожалуйста...
И Артазан, тот самый ветеран отдела, попросил достать блокнот и записать несколько заветных фраз:
- Когда наступит ответственный и решительный миг, ты должна подмигнуть самому главному начальнику и ненавязчиво предложить: "Давайте вялого хряпнем" или еще лучше сказать: "Мудавчика надавим?"
Алана так и поступила. То ли на самом деле поверила, то ли решила, что это будет хороший способ наказать любителей розыгрышей.
Отделу было плохо два дня. Столько, сколько шло разбирательство.
Глава вторая.
В Таптанистане не было спокойно. Все бурлило.
В стране избирали президента.
Это обстоятельство, как вам известно, - если, конечно, вы живете в демократической республике - очень сильно влияет на все происходящее в стране.
Итак, выборы в полном разгаре. Шла широкомасштабная избирательная кампания. Кандидат в президенты был один. Это был действующий президент - тот, кто мог однозначно претендовать на этот высокий пост. По праву положения.
Его имени никто из коллег не сообщал мне - ни шепотом под секретом, ни громко. Впрочем, в этом необходимости не было. Со всех плакатов, лозунгов и транспарантов проникало в сознание его короткое имя - Фино Пельтце.
Человек этот был хорошо известен гражданам страны. Больше всего отличало его от других слабовольных кандидатов одна нравившаяся народу особенность. Пельтце был открыт для всех и выделялся совершенно неделикатным пристрастием к алкоголю. Поэтому даже неудивительно, что население, которое также чуть ли не поголовно употребляло вышеназванную жидкость, выбрало его главой государства в первый раз. Предвыборная кампания проходила теперь под лозунгом "Голосуй горлом". Вот и орал народ - от восторга.
Пиарщики будущего президента, впрочем, вкладывали в этот мудреный слоган совершенно иной смысл. Мол, пей до дна - и все будет в ажуре. А может, и не так. Будучи приезжим, а не аборигеном, я не берусь судить обо всем сразу - навскидку.
К тому времени я уже работал в министерстве пропаганды комиссариата внутренних дел. То есть изготовившие мне фальшивые документы преступные элементы не зазря получили у меня "зелененькие". Вполне возможно, они и сами работали в паспортно-визовой службе и предоставили мне подлинные документы. Оставалось надеяться, что обман не раскроется в самый ответственный момент моей жизни.
- Кама Байкалович, - обратился ко мне молодой сотрудник министерства.
Смею вас заверить, Кама не было моим прозвищем. Напротив, это было именем и отчеством. Моим. Тем самым, которым наградило меня служба, выдавшая мне документы.
Тут, пожалуй, стоит прервать плавное течение повествования и в двух словах пояснить, как получилось, что я стал обладателем столь экзотического ФИО. Дело в том, что к моим благодетелям - как я понял позднее - попали документы и материалы человека, безвременно утонувшего в горной реке. Каких-либо родственников у нашего утопленника ни до этого самоотверженного поступка ни после его неожиданного завершения, на мое счастье нелегала, не обнаружилось.
Не воспользоваться таким благоприятным стечением обстоятельств, когда речь идет о зарабатывании валюты, со стороны ответственных работников было бы сплошным попустительством. И ребятки зашевелились.
Мне же было вкратце и доходчиво объяснено, что деньги, которые они с меня взяли, пойдут на благотворительные цели. Из деликатных намеков я сделал вывод, что они имеют в виду строительство детдома для детей-инвалидов, оказавшихся без попечительства и опеки старших. Я же не был дураком, которым прикидывался, и сделал вполне самостоятельный и верный вывод, что под детским домом они имеют в виду дом-особняк для собственных детей.
Но, как говорится, этот нехитрый обман - внутреннее дело их слаженного коллектива. Главное, что моя довольно сложная проблема была решена быстро, а посвященными в тайну оказались только двое. Один - тот, кто свел меня с представителем исполнителя заказа, второй - тот, кто взял на себя все последующие переговоры.
Так что теперь я живу с вполне надежным паспортом "убитого фрица" и не тужу. Тем более что фотографию предусмотрительные мошенники приклеили натуральную - то есть мою. Главное для меня - это не забыть легенду. А она вкратце такова. У них, у соплеменников бывшего обладателя паспортных данных, в горном ауле были странные обычаи: например, первенцам давали непотребные имена.
- Кама Байкалович!
- Да, - отвечал я, - я вас слушаю.
В этом смысле, будем считать, мне сказочно повезло.
Имя как имя. Если, конечно, особо не придираться. Могли назвать и вовсе невразумительно.
Я не шучу. Такие у племени были привычки. А связано все с тем, что среди детей смертность была велика. Суеверные родители надеялись, что господь не заберет к себе раньше времени того, кого назовут с прилагательным: "дерьмовый", "лажовый", "дристанский". Лучше всего, если дать имя "засранная попа" или даже "пахучий собиратель помета". Видимо, была в истоках этой традиции сермяжная правда. Как знать, назови родители Каму Байкаловича более суровым и неприличным именем, не оступился бы ее обладатель у горной речки, и не унесла бы вниз весенняя вода его тщедушное тело.
А раз трагедия случилась, его небольшое наследство в виде освободившегося паспорта и недолгой биографии досталось мне.
Теперь о сфере деятельности, в которую я угодил.
Министерство когда-то было маленьким отделением. Работали здесь три человека. В связи с увеличением направлений деятельности вскоре его преобразовали в отдел с выделением нескольких дополнительных штатных единиц.
Начальник отдела со временем понял, что, если сделает из отдела управление, он будет получать гораздо больше, и для того, чтобы увеличить себе зарплату, он стал втихаря готовить необходимые для этого документы. В приватной беседе с президентом он аккуратно заикнулся о своей идее и показал ему готовые бумаги.
- Наша работа станет гораздо эффективнее, - горячо пообещал он.
Президент по доброте душевной оказал поддержку и тут же подписал подготовленный приказ.
Так, в очень короткие сроки, возникло управление.
Глава третья.
Перед управлением стояли задачи государственной важности. Сотрудники должны были своей деятельностью решать возникающие день ото дня задачи укрепления положительного имиджа Таптанистана в глазах населения.
Кажущуюся простота задачи на деле выливалась в целую отрасль. Отрасль оболванивания народа.
Представьте себе некое гипотетическое племя, которое ежедневно видит, как всходит солнце. Если бы у них было создано наше управление, то главную задачу, которую поставили бы перед сотрудниками, можно было бы охарактеризовать так: надо убедить население Тумбо-Юмбо, что не надо верить своим глазам. То есть не солнце освещает благословенный край, а какая-то другая небесная сущность. Луна, например, или... Юпитер.
Дикарям еще повезло. Лозунг "Не верь глазам своим" у них, возможно, и прошел бы. Но у нас, у просвещенных таптанийцев, усилий приходилось прилагать неимоверно.
В этой многотрудной деятельности отдел, в который я устроился, решал специфические задачи. Взять и перечислить их все не мог бы, наверное, даже сам начальник. Чтобы получить некоторое представление о направленности нашей деятельности приведу некий пример.
Вскоре наш отдел оказался втянут в одно щекотливое дело. Для того чтобы сюжет стал понятен, мне придется пойти по пути Вальтера Скотта и дать некий исторический расклад.
В свое время на карте Таптанистана располагалось около двухсот княжеств. Они были не очень дружны между собой. Контактировали в основном по военным делам. То есть собачились с регулярной частотой, демонстрируя друг другу боевые способности и все более развивающийся гнусный характер. Поводов для того, чтобы помериться силой, всегда находилось великое множество.
Ссоры, перетекающие в затяжную войну, случались и по менее значительным причинам. Однажды оружие пошло в ход из-за коварства волчьей стаи. Выражаясь современным языком, один матерый волчище в составе организованной группы проник на территорию сопредельного княжества и устроил массовую резню чужих овец. Стерпеть такое вероломство никто не смог. Началось обычное разбирательство с участием вооруженных людей и массовыми убийствами.
Вот так чужие волки стали причиной инцидента с чужим княжеством. Когда выяснилось, что волки пришли на место преступления через вступившего в войну сопредельного государства с территории третьего, противники объединились и напали на "тихушника". Вскоре в конфликте участвовали уже все соседи, проявившие гражданскую сознательность и солидарность.
Когда много лет спустя все-таки воцарился мир, участники большой войны уже оказались втянуты в длительные отношения друг с другом, выучили языки и освоили культуру друг друга. Со временем появилась новая общность - древний Таптанийский край.
Скандал, о котором я хотел упомянуть, начался в очередной тяжелый понедельник. В суд столицы Таптанистана с требованием выдать для погребения череп погибшего во времена правления удельных князей дальнего родственника обратился житель одной из провинций. Истец утверждал, что является потомком Гана - одного из соратников народного героя Байди - своеобразного средневекового Робин Гуда Таптании. Когда весельчаки из леса были схвачены солдатами князя, они были заточены в крепость. Однако оставшийся на свободе Байди смог собрать героический отряд и напасть на тюрьму. В результате все приговоренные к смерти лесные разбойники были освобождены, кроме одного. Этот соратник в момент проведения весельчаками блестящей операции был отправлен на личный допрос князя, поэтому ему сильно не повезло. Дело закончилось тем, что княжеские солдаты отрубили ему голову и отправили трофей в замок Великому князю, который занимался в описываемую эпоху объединением таптанийских земель.
С тех пор череп знаменитого разбойника хранился в замке князя, который впоследствии был отведен Музею антропологии и этнографии Академии наук.
В честь 500-летия Байди на родине национального героя проходили торжественные мероприятия. Во время одного из многочисленных митингов, спонтанно возникших по этому поводу, жители приняли решение похоронить останки своих кумиров. Священную обязанность возложили на потомков и дальних родственников.
Однако ряда запланированных торжественных церемоний перезахоронений с соблюдением местных традиций не получилось. Причина неудачи оказалась прозаической.
Очередной митинг расставил все по своим местам. Председательствующий прозрел и неожиданно озвучил одно немаловажное обстоятельство. Он напомнил присутствующим: мол, от героев былых времен мало что сохранилось. Какие ухоженные могилы - о чем тут говорить! И тут кто-то из толпы, по всему видать, большой ученый, объявил, что однажды был в столице и видел в кунсткамере выставленный на обозрение череп прославленного сподвижника Байди. Вскоре разволновавшиеся устроители юбилейных мероприятий вышли на дальнего родственника Гана и предложили ему исполнить священную обязанность.
В соответствии с возложенным на него поручением родственник Гана обратился с требованием к Академии наук, на попечении которого находится Музей антропологии и этнографии, с требованием выдать ему череп предка.
Возникла сложная дилемма: отказать назойливому потомку героя или все-таки выдать череп, создав тем самым опасный прецедент. Тогда придется заняться хлопотливыми мероприятиями по возвращению из кунсткамеры экземпляров из собрания редкостей настырным лицам, так или иначе имеющим отношение к выставленным экспонатам.
Министерство пропаганды, досконально изучившее проблему, порекомендовало Академии наук придерживаться первого варианта. Увы, родственник оказался не только упрям, но и юридически подкован. Собрав надлежащие документы, он подал заявление в суд.
Судья, проконсультировавшись с представителями Министерства пропаганды, заявила, что будет вынуждена удовлетворить просьбу истца и вынести соответствующий вердикт.
- Надо подойти к заданию ответственно! - заявил начальник Ежен, собрав коллектив для мозгового штурма.
Ежен называл мозговым штурмом мероприятие, которое происходило без всякого участия начальника. То есть все, что предлагалось коллективом, руководитель называл "лабудой".
В общем, требовался "козел отпущения". То есть сотрудник, на которого без зазрения совести можно было свалить все неудачи.
Вот именно в этот момент Васи и был подключен к решению сложной и запутанной проблемы.
- Назначат меня, - тихо прошептал мне Васи.
Накаркал, как говорится, на свою задницу.
- Давайте поручим это ответственное задание нашему наиболее опытному сотруднику... - сказал Ежен, и все поняли, что речь идет о Васи.
- Я готов, - встал Васи.
Вид у сотрудника был обреченный.
- Хорошо, - успокоился начальник, - видите... раз сам вызвался.
Васи ответственно подошел к заданию.
Он нашел способ достойно выйти из трудного положения. Пригласив людей из Академии наук, он предложил им издать задним числом приказ об исключении злополучного черепа из государственного фонда.
- Что это дает? - возмутился консультант академии. - При таком подходе мы добровольно отдаем череп в руки потомка.
Васи улыбался.
- Э, нет...
Он знал, что делает.
Встал пожилой архивариус. Из тех, кто все делает, чтобы смерть застала его правильно, то есть пришла к нему на работу, а не домой. Лет ему было около 90. Или чуть меньше.
- Поясните, пожалуйста, свои слова, - вежливо попросил он, покряхтев около минуты вначале для приличия.
Присутствующие согласились с этим предложением. Васи встал:
- По собственному опыту я знаю, что ни одна проблема не решается в лоб. Сложный путь - самый короткий путь.
В соответствии со своим хитроумным планом он пригласил к себе работников кунсткамеры и созвал совместное совещание, на котором, наконец, озвучил наполеоновские планы.
- Когда потомок вновь обратится к вам, - сообщил он представителям Академии наук, - вы ответите, что никаких дел не можете иметь с экспонатом, который не состоит в ваших фондах.
Академики закивали.
Васи повернулся к работникам музея:
- А когда ходок явится к вам, то вы ему ответите...
- Что мы ему ответим? - заволновался старший хранитель.
Вопрос был актуальным.
- Вы ему ответите, что... - Васи сделал вновь многозначительную паузу и, торжествующе оглядев притихшее собрание, быстро закончил: - Вы не можете выдать экспонат, эту, безусловно, историческую ценность, без разрешения Академии наук, вашей вышестоящей организации.
Присутствующие зашумели. Большинство склонялось к мысли, что в словах Васи есть разумное начало.
Состоялся суд. Он вынес решение об отказе в иске.
- Череп древнего воина имеет историческую ценность и в то же время является государственной собственностью, - так мотивировал судья свою позицию, - выдача экспоната согласно закону не может производиться частному лицу без разрешения государства. Кроме того, истец не смог доказать свое родство.
После такого удачного решения сложной проблемы за Васи закрепилась слава хитроумного буквоеда, а он сам резво пошел в гору. То есть вверх по служебной лестнице.
Когда я зашел в его кабинет, славный сотрудник, оправдывая свое назначение, тараторил что-то по телефону:
- О, да! Это извечная проблема бугров и колдобин на мостах.
Я замер.
- В скором времени наши строители смогут решить ее.
- Очень любопытно...
- Что?
- Я говорю, любопытно.
Это я выразил свой интерес, а не на том конце провода. Впрочем, невидимый собеседник Васи, похоже, был солидарен со мной во всем.
- Я рад, что мы понимаем друг друга, - сказал в трубку Васи.
Сотрудник, не отрываясь от телефона, кивнул мне, чтобы я прошел в кабинет. Я сел на указанный стул.
- Одной из фирм Тапавтодора разработана новая технология, - продолжал Васи. - Проблема легко решается благодаря рулонно-мастичной гидроизоляции. Износостойкость материала в пять раз больше ныне применяемого и составляет в общей сложности 25 лет.
Очень скоро я стал понимать, что происходит в отделе. Здесь было столько интересного и поучительного.