Несмотря на то, что в тот день в наших руках оказался желанный адрес, отправиться в село Пестрецы нам не удалось. К Глебу приехал отец, и он , само собой разумеется, верный сыновьему долгу, отправился с ним в республиканскую больницу. Посетить вахтершу вызвался я.
Я хотел выехать с утра на следующий день. Но в общежитии объявили субботник, и я не смог вырваться, проигнорировав столь сильно влияющее на дальнейшую жизнь общественно-политическое мероприятие. А после окончания работ по благоустройству прилегающих территорий начался обед, а вместе с ним дождь. Вернувшийся к тому времени из больницы Глеб предложил подождать его до пяти вечера. Проводив его отца домой после обследования, мы наконец, отправились на автостанцию, откуда ездили в Пестрецы маршрутные автобусы.
Шумел под шинами мокрый асфальт. В открытые окна влетали свежие струи воздуха. Мы полной грудью вдыхали атмосферу нового приключения. Наконец, мы сошли с автобуса, не доехав до Пестрецов. Это была деревня, указанная в адресе.
- Здесь живет тетя Груня! - сказал Глеб, сверившись со справкой, выданной заикающимся мальчиком.
Отыскать дом не представило труда, хотя указателей улицы или номеров на стенах не было. Мы просто обратились к нескольким прохожим, а язык нас довел до нужного места.
- Заходи! - сказал я.
Скрипнула калитка, и мы выскочили обратно на улицу.
- Глеб, твоя очередь идти первым.
Он задумался. В птичьи трели, доносившиеся из сада, вплетался попеременный лай двух породистых волкодавов. Рисковать не хотелось. Табличка: "Осторожно, злая собака!" на заборе, наполовину скрытая под вьющейся зеленью, не совсем точно отражала реальную действительность. Собак, судя по лаю, было двое.
Обуреваемые различными чувствами, мы в течении получаса простояли перед калиткой, являя собой жалкую пародию на картину "Военный совет в Филях".
И вот закапал дождик. Он, конечно же, подстрекал к решительным действиям.
- Надо показать себя! - сказал я.
Мы, как два заблудившихся в лесу военачальника, стали громко кричать. Наконец, нас услышали. Не пропал наш скорбный труд!
- Чего вам? - скрипнула дверь избушки.
Я пытался объясниться, но волкодавы бросились громко переводить мои слова на собачий язык.
- Попридержите собак! - сказал я языком жестов.
- Кто такие? - седая махонькая старушка пыталась изо всех сил удержать тяжелую металлическую цепь.
Я чуть выступил вперед.
- Дело есть, - брякнул я, - Маргарита Ивановна у вас?
- Да. А кто вы такие?
- Мы... - я задумался о своем статусе, - мы ее подопечные.
- Кто?
- Она дежурит в нашем общежитии.
Тут собаки снова пришли на помощь.
- Я вас не понимаю, - крикнула божий одуванчик.
Плохо иметь старушечьи мозги.
- Нам нужна королева Марго! - повторил я свое желание.
Старушка выпустила собак и скрылась за дверью.
Мы снова выскочили за калитку. У волкодавов мозгов и вовсе не было, судя по тому, как рьяно они взялись за пустопорожний лай.
- Что будем делать? - спросил Глеб, показывая рукой.
Цепи, которые таскали за собой два свирепых животных, были довольно длинными.
- Ничего другого не остается, как только ждать, - устало вздохнул, кутаясь в воротник легкой куртки.
Наконец, загадочная бабуся снова вышла на крыльцо. За ней показалась небезызвестная нам королева Марго.
- Маргарита Ивановна! Это мы! - закричал я, опасаясь, что по внешности она может нас не опознать.
Не знаю, признала ли нас эта пожилая женщина - хозяйка пропускного режима общежития института культуры, но хозяйка сада и в частности двух волкодавов едва заметно кивнула в знак согласия со своей подругой из Казани и стала спускаться с крыльца.
Мы несмело прошмыгнули в дом. Там нас достал только раздосадованный лай этих чудищ.
- Маргарита Ивановна, вы нам очень нужны, - сказал я, едва мы успешно преодолели этап взаимного узнавания, - только вы одна можете нам помочь.
- Да-да, - горячо меня поддержал Глеб, - нам нужна ваша тетрадка!
- Какая тетрадка? - сделала удивленное лицо всегда строгая вахтерша.
Ах, Глеб! Ты опять все испортил.
Увы, Глеб этого даже не понимал.
- Та, в которую вы фиксируете всех посетителей! - настаивал мой приятель, напрочь забыв о тактике и стратегии, не говоря уже о деликатности.
"Что и говорить, мой изобретательный напарник не знает элементарных основ ведения переговоров, - решил я, - надо брать инициативу в руки. Скверно, что я не успел предупредить его заранее, чтобы молчал в тряпочку". То есть ему следовало раскрывать рот только в исключительном случае. Например, чтобы отказаться от предложенной чашки чая.
- Да, с удовольствием, а ты разве не будешь? Эдик!
Пока мы препирались, инициативу забрала себе королева Марго. Оказывается, наш приход совпал и, конечно, прервал их "Чаепитие в Мытищах" - если продолжать оперировать названиями известных картин. Отвергая сюжет работы Репина "Не ждали", гостеприимные хозяева насильно усадили голодных студентов за стол.
Снова зашумел самовар.
- Давайте еще!
Старушки разливали чай в наши чашки, едва мы успевали их осушить. На столе были домашнее варенье различных сортов, блины и печенье. Руки невольно тянулись к столь изысканному студенческому угощению. Челюсти едва успевали справляться с выпавшей на их долю неожиданной нагрузкой. К разговору о злополучной тетради не возвращались. Я и сам понимал, что еще не время. Рано.
Правда, Глеб, не улавливающий существо момента, пытался раза два поднять вопрос, но, благодаря тому, что мы сидели недалеко друг от друга, я сумел вовремя остановить его. Думаю, если бы мы на входе не сняли обувь, я сумел бы предотвратить ошибку с первой же попытки.
В домашней обстановке неприступная Маргарита Ивановна - эта гроза студентов королева Марго, неузнаваемо переменилась.
- Это мои студенты, - говорила она подружке, горда поглядывая на нас.
То ли от душистого чая с травами, то ли от присутствия тети Груни стала вахтерша ласковая и радушная. Просто чудо!
"Однако не надо забывать о цели визита!" - твердил я себе, пережевывая очередной блин и не переставая хрустеть печеньями.
Разработанную мной гениальную систему компостирования мозгов, наверное, можно применить при любом диалоге. Например, в беседе со старушками. Почему нет? Они ведь тоже относятся к прекрасному полу, и ничто женское им не чуждо. Так размышлял я, глядя на раскрасневшееся лицо приятеля.
- Если она сработает и в этой возрастной группе, то можно будет говорить о ее гениальности без сяких слов.
- Что ты сказал? - удивился Глеб.
- Сказал: рожа у тебя не треснет?
- Нет.
Тетя Груня по-своему поняла наш диалог.
- Пейте-пейте. Вода дырочку найдет.
Подставляя чашку, я продолжал думать о своем. С чего начинается любой разговор? Значит, так! После любой предварительной беседы важно достичь взаимопонимания. То есть после беседы-диспута необходимо, чтобы ваша собеседница согласилась бы с одним из ваших высказываний. Хотя бы с такой, как "Погода и не думает наладиться!". С этого момента - союзники. Или единомышленники. Вот так!
- Да, что-то природа разбушевалась! - заявил я, невольно вытирая пот со лба.
Он некстати выступил из-за чрезмерного количества выпитой жидкости или избытка рассуждений.
Тетя Груня вышла из-за стола и раздвинула занавески:
- Дождик кончился! - констатировала она.
- Жарко стало! - подтвердил слова хозяйки Глеб, допивая свою большую чашку.
Воодушевленная поддержкой тетя Груня распахнула окна:
- Пускай свежего воздуха будет побольше.
- Люблю подышать озоном! - в тон продолжил Глеб.
- Большое, большое спасибо! - я отодвинул чашку.
Боюсь, в животе у меня больше места не было. Еще чуть-чуть - и вода начнет искать дырку прямо сейчас.
Что касается Глеба, то он размешивал еще одну уже новую чашку чая, упрямо придерживаясь ложкой часовой стрелки.
Я не терял времени. Я мысленно продолжал искать фразу для вербовки в союзники согласно намеченного плана.
- Очень и очень вкусный чай у вас! - опередил меня подлиза Глеб, допивая предельную для меня чашку.
Трюк у него получился непроизвольно. Действительно, сплошь и рядом люди пользуются моей системой неосознанно. Моя заслуга, прежде всего, в том, что я сумел систематизировать всю мудрость общения и разработал методику для "чайников".
Тетя Груня после похвалы Глеба и вовсе растаяла. Если бы она была Снегурочкой, то теперь она бы просто поплыла.
- Хорошие ребята! - сказала она, окончательно записываясь к нам в союзники.
Так... что же дальше, если следовать предписаниям системы?
Вспомнил: перед тем, как задать важный для вас вопрос, следует спросить что-то несложное для ответа. Это нужно для того, чтобы усыпить бдительность собеседницы. Отлично!
Дальше... С этой же целью никогда не давайте собеседнице пауз для обдумывания. Иначе она примет непопулярное и взвешенное решение. А вам это надо? Вот то-то же.
А мы, пока пили чай, молчали. Вот в чем была наша ошибка с самого начала.
В самом деле, любое компостирование мозгов начинается с большого словоизлияния.
- Дорогая Маргарита Ивановна, в тот день, когда вы дежурили на вахте, ко мне должен был заехать проездом двоюродный брат из Удмуртии. Однако, к сожалению, я вынужден был целый день проторчать в институте. Вот такая беда приключилась. И я не знаю, приезжал он или нет. Если приезжал, то приходил ко мне или нет. Я совсем отчаялся. И тут мне сказали, что вы, Маргарита Ивановна, необыкновенный человек...
Королева Марго просто таки зарделась.
- Вы скажете тоже! - а самой, похоже, приятно так стало от моих слов.
- Да-да, - продолжал я, - вы помните всех, кто приходит в ваше дежурство. Он такой... чуть старше меня. В сером пиджаке, в коричневых ботинках, без усов.
Королева Марго задумалась по всему видать, искренне хотела нам помочь.
- Высокий такой, с кожаным дипломатом? - спросила Марго, что-то припоминая.
- Нет, среднего роста.
- В очках, что ли?
- Нет, как раз без очков. С неровными зубами. Он студенческий билет оставлял, синего цвета. Он быстро вышел обратно. Вы, наверное, даже не успели записать его.
- Как это я могла не успеть? Не было еще случая, чтобы я...
вижу, начинает заводиться.
- Это было сразу после обеда. На обед вы куда ходите?
- Как куда? Обычно я продукты в магазине напротив беру и в обед...
Я сразу задаю вопрос:
- Вот вы говорите, что записываете всех. А его данные вы могли не записать? Тетрадка у вас с собой?
- Да...
Больше всего я боялся, что вахтерша скажет, что ей тетрадка в гостях ни к чему, что она оставила ее в Казани. Тогда - финиш! Но, к счастью, колесо фортуны повернуло в нашу сторону. Похоже, Марго со своим сокровищем не расставалась ни днем, ни ночью. Даже в гости с собой брала.
Думаю, отправь ее в космос, она и туда же взяла бы этот список, а не Дюма "Три мушкетера".
Я хотел сказать второпях: мол, доставайте, но вовремя удержался. Я выбрал верный ход:
- А на какой странице его записали вы, случайно, не помните? Вы дни посещений отмечаете?
- Обязательно. У меня строгий порядок!
С этими словами Маргарита Ивановна протянула руку к печке, на которой - о, какое счастье! - лежала клеенчатая общая тетрадь. Но, увы, так и застыла на месте, шокированная увиденной картиной.
Картина была за окном.
Я, заинтригованный, проследил за ее взглядом. Да, сюжет был как раз из тех, что можно назвать "Не ждали".
Уважаемый читатель, полюбуйтесь и вы: за распахнутым настежь окном в чистом после дождя воздухе кружилось нечто неподдающееся описанию.
Мне, как автору этих строг все же надо попробовать исполнить обещание. Это было нечто круглое, шипящее, яркое и медленно движущееся. Да, оно светилось. Как луна или, еще точнее, солнце. Можно даже сказать, оно ослепляло. И еще: завораживало.
Дав на себя полюбоваться, оно медленно приблизилось к оконному проему и, слегка поколебавшись, устремилось в дом. Словно хотело поскорее познакомиться с нами.
Мы стояли как вкопанные. Точнее, как статуи.
- Шаровая молния! - шепнул Глеб, вспомнив о заочном знакомстве с этим явлением.
О коварных свойствах этого чуда природы я тоже знал из газет и популярных журналов.
- Что-то будет, - я медленно спрятал руки за спину.
Тем временем молния , не переставая с таинственным шипением вращаться, обошла нашу монументальную группу и, никого не задев, стала подниматься к потолку.
Словно шмель, случайно залетевший в помещение, этот сгусток энергии покружился вокруг лампочки, а потом стал спускаться к нам. Похоже, живые люди ему интереснее.
Покружив в растерянности около нас, оно вдруг устремилось к Маргарите Ивановне, сделав окончательный выбор.
- А!
Королева Марго закричала и в исступлении протянула руки вперед. Ослепительный сноп искр и оглушительный взрыв явился своеобразным салютом ее героическому сопротивлению.
- Ах! - наша королева упала без чувств.
Маленькие клочки бумаги, словно листовки, закружились над ее телом и стали медленно падать вниз.
Первым опомнился Глеб.
- Помогите мне!
Он подбежал к Маргарите Ивановне и стал помогать ей прийти в себя после пережитого.
Наше потрясение тоже было велико.
Однако пример бесстрашного Глеба бальзамом пролился на наши раны.
Поборов рудименты инстинкта самосохранения, мы двинулись на теперь уже явно безопасное место у печки, где суетился Глеб.
Благодаря нашим совместным усилиям, Королева Марго, наконец, пришла в себя. Благодаря клеенчатой тетради, она отделалась лишь страхом и частичной потерей веса. Впрочем, потерянное ей до конца все равно не принадлежало.
- Страшные вещи творятся в природе! - сделал резюме Глеб, качая головой и поблескивая при этом стеклами очков.
- ...злые происки врагов, - процитировал я Высоцкого, имея в виду, конечно же, исчезновение - а точнее сказать, уничтожение! - столь нужной нам тетради.
Глава десятая.
Встреча на кладбище или трудное возвращение из экспедиции.
Если слово "поход" образовано от глагола "ходить", то к второму этапу нашей экспедиции загород больше всего подходит именно это определение - "поход".
Благодаря визиту шаровой молнии мы задержались у гостеприимных хозяев несколько больше предусмотренного и в силу этого непредвиденного обстоятельства опоздали на последний рейс пригородного автобуса.
Возвращение было безрадостным. Впереди предстояли новые приключения, которые были заранее обречены на проклятия. А цель похода не была достигнута, что, конечно же, могло нас немного утешить. Информацию о том, кто в тот известный день приходил в общежитие, чтобы путем выборки выявить злоумышленника, получить не удалось. Следствие, как говорится, зашло в тупик.
С другой стороны, стоило нам только намекнуть и раздобревшие старушки оставили бы нас ночевать. Однако обстоятельства не позволяли нам воспользоваться предложением. Особенно мои.
- Науке известно много разновидностей молнии: линейная, четочная, ленточная и, наконец, шаровая... Все они изучены недостаточно хорошо.
Я скосил взгляд. Это говорил Глеб. Он как мог, по-своему педантично, обмозговывал случившееся. Я же молча плелся с ним рядом, занятый мыслями более прозаического характера.
- В старину считали, что грозу вызывают ведьмы и демоны, собравшиеся на шабаш. Эта нечисть, по данным церковников, боится колокольного звона. Поэтому вместо громоотвода на церквах ставили звонарей. Однако звонить в грозу было просто опасно. Оттого среди звонарей текучка кадров была высокой.
- Франклин высказал первым высказал предположение, что молния - это гигантская искра. Он же предложил идею громоотвода, который прочно вошел в обиход из-за его реальной пользы в отличие от трусливых или отчаянных звонарей. Ты спросишь, что говорит современная наука. А она утверждает, что знаменитое высказывание ученого не совсем верно. Молния возникает при напряжении электрического поля в 10 раз меньше, чем необходимо для появлении искры между полюсами электрогенератора. Стало быть...
Пока Глеб разглагольствовал, самонадеянно уверенный, что его слушают с живым интересом, я имел возможность делать выводы. Это было, повторяю, не сложно.
Подобно герою романа Олдингтона "Все люди - враги" я все время готовил себя к долгим поискам, но был совершенно не подготовлен к тому, что сразу потеряю след и попаду в тупик, из которого, судя по всему, нет никакого выхода.
Что ту говорить, когда природа, словно злой рок, вмешалась в нашу жизнь, проявив себя далеко не с позитивной стороны. На наших глазах произошла трагедия. Тетрадь вспыхнула, сгорела, разлетелась, исчезла. Словом, аннигилировала. Что касается Королевы Марго, то, увы, она ничего из записанного не помнит.
Хотя рвение Тони в поисках Кэти было, вполне возможно, немалое, и ему приходилось гораздо сложнее из-за давности лет, но в отличие от нас он являлся свободным путешественником. И еще: ему не было необходимости готовиться к экзаменам. Например, как мне.
Все остальные наши преимущества отметались прочь перед столь весомым аргументом. Любой ценой я должен был к завтрашнему утру попасть в фойе института и... далее просто и вместе с тем очень трудно. Мне надо сдать экзамен.
Собственно поэтому, не взирая на трудности предстоящего марафона, нам пришлось выйти из пункта А в пункт Б, обратившись к классическому способу. То есть апробированным и хорошо зарекомендовавшим в веках пешим ходом мы направились в Казань. Отчасти нас согревала надежда, что на пути нам попадется автомобиль как средство передвижения - по Ильфу и Петрову.
Едва мы вышли из Пестрецов на шоссе, нас стал догонять вышеназванный транспорт, и мы с большим огорчением осознали, насколько наивны были наши предположения и надежды. Мы махали руками, напоминая собой ветряные мельницы в Голландии, кричали, изображая неподкупных судей на соревнованиях, - все напрасно. Многочисленные водители белых, голубых, вишневых и даже зеленых "Жигулей" или "Москвичей" в упор нас не замечали.
Судя вот по такой реакции частников, мы больше походили не на прославленного героя Конан Дойла, а не без успеха могли претендовать на центральную роль в очередной экранизации романа Герберта Уэллса под названием "Человек-невидимка".
Что касается грузовиков, то большие "КамАЗы", "Зилы" и "Татры" даже не брали на себя труд отклониться в сторону, избегая ДТП. Они просто старались задавить нас. Я начал понимать, как у человека появляется желание стать инспектором ГАИ. Вне всякого сомнения, самые профессиональные гаишники были в прошлом такими вот пешеходами поневоле.
Пока эти мысли немного воспитательного характера проносились у меня в голове, Глеб не оставлял надежды научно обосновать наши сегодняшние неудачи.
- Совсем не ясно, как за тысячные доли секунды разряда молния успевает собрать заряды с миллиарда капель в грозовом облаке, - говорил он своим тихим голосом, ни к кому конкретно не обращаясь. Кроме меня, рядом никого не было, а я, надо признаться, его не слушал.
- Много неясного и в обычной молнии, я уже не говорю о шаровой. Ущерб, наносимый грозами хозяйствам многих стран, немалый.
"Это точно, - подумал я и невольно стал прислушиваться к монологу, - ущерб, нанесенный нам, просто невозможно оценить".
- На земле ежегодно возникает 20 тысяч лесных пожаров. А сколько погибает от молнии людей? Просто страшно себе представить. Это везение, просто счастье, что у нас никто не пострадал. А между тем мы имели случай встретиться с одним из самых непонятных и грозных явлений природы. Надо написать по адресу, - Глеб задумался, но только на мгновение, - город Ярославль, улица Советская, 14, университет.
Поистине феноменальная память у этого неказистого на вид парня, невольно пришло на ум. Таких людей я хорошо изучил. Помнят прочитанное бог знает когда, а о том, что одолжили у меня трояк до стипендии, как правило, тут же забывают.
- Есть еще одно проявление грозового электричества - это огни "Святого Эльма"...
Нашел чем удивить! Об этом я сам читал еще в учебнике физики, но поминать подробности... это не по мне!
Тем временем мы упрямо мерили километры.
Пейзаж вокруг был не очень интересен, но ничего другого не было. По крайней мере, это было забавнее: смотреть на сиротливо притулившиеся вдоль дороги деревца, на едва начавшиеся зеленеть поля и холмы, утонувшие в объятиях сгустившихся сумерек, чем выслушивать околонаучные рассуждения новоиспеченного оратора.
- Глеб, - заметил я, не очень тактично его прерывая, - мы приближаемся к промежуточному пункту нашего путешествия.
Впереди, на расстоянии месячного перехода, мерцали звездочки огней собравшейся вечерять деревеньки. На проезжей части машины уже перестали появляться, и нас вновь охватила тоска по цивилизации.
- Давай прибавим шагу, - нарочито бодрясь, сказал Глеб.
Однако шагательные возможности человека не управляются простым нажатием на акселератор. Так что легче предложить, чем выполнить задуманное. Наши с Глебом лошадиные силы, даже взятые вместе, вряд ли были сопоставимы с энергией даже полудохлой клячи. Полчаса самой легкой пробежки только усилили намеченное вначале различие.
Как тут не ругаться - вслух и громко! Ох, уж эти владельцы частных автомобилей и водители большегрузных машин. Ни капли сострадания к бедным путникам, будь они прокляты!
Наконец, вспоминая нехорошими словами всех вместе и каждого в отдельности, мы добрались до указателя, возвещающего о деревне Старое Шагалеево.
Мы остановились. Справа находилась деревня, слева - кладбище. Какое философское соседство: чтобы сменить временное пристанище на вечное поселение, нужно было только перейти дорогу.
Мною давно подмечено, что могильные холмики и плиты навеивают мысли о бренности земного существования даже самому молодому хлопцу. И вместе с тем эти мрачные раздумья по-своему притягательны.
Повинуясь общему порыву, мы пошли, невольно всматриваясь в темноту, вдоль почерневшего от времени забора.
- Глеб, - остановился я, - согласись, смерть неестественна. И всегда жестока!
Деревья стояли безмолвные, словно скорбили по погибшим. Я обнаружил, что ненавижу этот мертвый и вечный сон заброшенного кладбища.
- Птички поют, - заметил Глеб, - красиво как! Скворцы что ли или даже соловьи.
Бедняжка! Он совсем не разбирался в птицах: это устало каркали вороны.
- Мольер сказал: "Умрешь лишь раз, но это уже надолго", - к месту вспомнил я.
Слова классика действительно сейчас были под стать нашим мыслям.
- Знаешь, Глеб, что я подумал. Знание, наверное, человеку только вредит. Вернее, вносит сумятицу в душу.
- Ты о чем? - отозвался мой приятель.
- Да все о том же. Читал вот книгу об астрономии...
Глеб уставился на меня, словно увидел ожившего покойника.
- Об астрономии?
- Ну да. О жизни Вселенной, о мироздании...
- Так-так!
- Понимаешь, совсем незавидные мысли овладели мной.
- Отчего это?
- От статей прочитанных. В них написано о зарождении нашей Галактики и конце звезд, так сказать. Представляешь, кто мы такие... наша жизнь - пустяк по сравнению с жизнью мироздания, вечностью космоса.
- Зато приятный пустяк, - заулыбался Глеб.
Я даже подумал: поймет ли он меня?
- Будь это в художественной литературе или, например, в кино, мы привыкли наблюдать жизнь героев, начиная с момента их рождения до смерти. Персонажи, очень живо и хорошо выведенные автором, борются, живут, погибают, а наша жизнь протекает независимо от их бед. Вот мы и почувствовали себя чуть ли небожителями, наблюдающими трагедии на грешной земле. А по сути, мы те же герои, которые выведены в книгах. Более того, и у нас будет написана последняя страница.
Договорить мне не удалось. Но не потому, что меня перебил никогда не умевший выслушать человека Глеб, нет! Меня заставило замолчать - не поверите! - вмешательство сил сверхъестественных.
Глеб, надо сказать, немного отстал от меня. Он так и застыл в отдалении. Меня погубила моя эмоциональность. Желая усилить эффект от своих слов, я, оказывается, подошел слишком близко к покосившемуся забору и с ужасом для себя обнаружил, что по ту сторону ограды в теплом и неподвижном воздухе колышется нечто зыбкое, воздушное, фантастическое...
Мистика! Именно это мелькнуло в голове, и, хотя я не верю в потустороннее, я просто онемел от ужаса.
Уважаемый читатель, представьте себе эту картину: над свежим холмиком захоронения в полутьме кладбищенского покоя витал... призрак. Призрак был белый и светился! То ли от волнения, то ли от неожиданности я потерял вместе с даром речи способность видеть. Вынужден признаться, в тумане гаснущего сознания я даже не успел разглядеть, кто это: человек, покрытый саваном или страшный посланник в обличие дьявола или его же собрата - белого черта.
Краешком глаза я видел, что Глеб торопливо протер очки и снова надел их. По изменившемуся выражению лица я догадался, что он, наконец, осознал опасность, с которой мы столкнулись. И эта опасность, к тому же, была более чем реальна, чтобы отмахнувшись от нее, перекрестившись.
Сознание и способность здраво воспринимать действительность понемногу возвращались ко мне.
- Не шевелись... - прошептал Глеб.
Я не внял совету. Это не театр и даже не цирк, чтобы восторгаться удачно купленным билетом в первый ряд.
Я инстинктивно дернулся назад, но призрак, угрожающе мерцавший в темном провале кладбища, потянулся за мной. Он бесшумно перелетел забор и целенаправленно начал меня преследовать.
- Замедли шаг! - кричал мне Глеб.
Со стороны, наверное, было смешно наблюдать, как наша странная процессия двигается мимо кладбища. Впереди я, обуреваемый страхом и естественным желанием жить, следом - мой преследователь, белый призрак, охваченный совершенно противоположными чувствами, и в отдалении растерянный Глеб, желающий одному из нас помочь.
Из деревни доносилась тишина, настолько мертвая, что было даже слышно, как стучат у меня зубы. Хоть бы какая собака залаяла!
- Эдик, - шепотом вдохновлял меня Глеб, - ты ничего не бойся. Это не шаровая молния...
Словно я сам не догадался, что дело гораздо хуже.
- Эдик. Это облако фосфора! Он образуется в процессе гниения органических веществ. Фосфор в этом виде очень ядовит. Если окутает облако дыма, все пропало. Наступает неминуемая смерть.
Час от часа легче. Воодушевленный точными объяснениями Глеба, я уже начал было думать, что опасность, угрожавшая мне, призрачная. Скорее всего, плод моего воспалившегося воображения. Но окончание монолога повергло меня в уныние: угроза жизни оказалась более чем реальной.
Я медленно оглянулся. Фосфорное облако и не думало отставать от меня. Стоило мне замедлить шаг, оно также притормаживало. Я начинал уходить, оно дергалось за мной, словно боясь отстать. Но расстояние между жертвой и преследователем все больше сокращалось.
Говорят, бывалые люди всегда находят выход - даже из безвыходного положения.
- Остановись! - приказал Глеб.
Сперва я почему-то подумал, что с подобным предложением он обратился к моему облаку, но потом до меня дошло, что Глеб не потерял еще голову, как я.
- Кажется, я придумал, что делать, - сообщил он мне, когда я снова замер на месте.
Облако застыла почти вплотную около меня. Еще немного, и я превращусь в соляной столб!
- Эдик, ты будешь все мои приказы. Значит так, слушай внимательно, я сейчас подойду к облаку, ты потихоньку станешь отходить от нас.
Глеб, похоже, захотел стать Александром Матросовым.
- А жду, - сообщил я одними губами. Одно движение - и облако распахнет объятия.
Глеб между тем стал осторожно пододвигаться к нам.
- Вызываю огонь на себя, - театрально понизив голос, он обозначил свои намерения.
Но пока я расшифровывал его слова, он внезапно дернулся вперед. Облако, секунду поколебавшись, ринулось за новым объектом.
Увидев это, я бросился бежать изо всей силы, накопленной мной за 18 лет жизни на белом свете. Сам не заметил, как одним махом преодолел низенький забор, внезапно оказавшийся пути.
Территория, на которую я неожиданно посягнул, оказалась яблоневым садом. Спавший в едва приметной конуре безродный пес, спросонья не долго думая, вцепился зубами в мои брюки.
- А!!!
Я закричал и ничуть не хуже, думаю, Карлдо Раппалино. Этот 90-ти летний пенсионер, к вашему сведению, на ежегодном фестивале в г.Монфорте-д,Альба стал победителем. Если бывший фермер издал крик продолжительностью 3 секунды и громкостью 124 децибела, то мой вопль, полагаю, не намного от него отстал. Вполне возможно, даже приблизился по интенсивности от звука реактивного самолета, идущего на посадку, а что касается длительности, об этом и говорить не приходится. Не какие-нибудь пресловутые 3 секунды.
Наконец, в результате моего экзерсиса в ближайшем доме зажегся свет, и во двор выскочили полураздетые люди. Не совсем проснувшись, они не очень торопились прийти мне на помочь. Возможно, где-то даже хозяева боялись ночного визитера.
Имевшаяся на мне одежда, выглядевшая достаточно прилично в начале схватки, теперь, после встречи со свирепым псом, вполне соответствовала их представлениям о разбойниках.
- Что вы стоите! - закричал я, костным мозгом почувствовав, что неутомимый пес поставил перед собой задачу добраться до большой берцовой кости в моей правой ноге.
Ох, уж эти собаки, живущие в деревнях!
Наконец, меня избавили от пасти местного хулигана. Я стонал и выл против воли. Несмотря на мои протесты, хозяева этой натуральной собаки Баскервиллей затащили меня в дом. Теперь я взвыл от йода, спиртовой настойкой которого безжалостно облили мои чувствительные места на теле.
Это был представительный, лощеный мужчина с крапчатой сединой и красным от алкоголя лицом.
- Ага, - кивнул я, слабо понимая, на что намекает этот типичный персонаж из рисованного сатирического журнала.
Между тем около моей пострадавшей персоны суетилась вся разбуженная мной семейка: отец с сыном и мать с дочкой. Расклад был именно такой. При этом, я обратил внимание, оделись они кто во что горазд.
Я молча наблюдал этот их интим, потому что никто не спешил уходить, не посмотрев финал всей истории.
Чтобы немного ускорить развязку, я стал рассказывать. Должно быть, моя история о химическом производстве на местном кладбище произвела впечатление, потому что суровые лица окружающих несколько смягчились. Особенно заметно изменилось это юное, девичье - с сочувственно раскрытым ротиком и изумрудно-зелеными глазами..
- Рита! - воскликнул я.
Я узнал ее. Несмотря на то, что в общежитии она выглядела несколько иначе.
По тому, с какой скоростью изменилось выражение ее лица, я догадался, что она меня тоже признала.
- Вольдемар! - воскликнула она.
Я растерялся. Странно, хотя меня на самом деле звали Эдиком, я иногда представлялся Янисом. Но чтобы назваться Вольдемаром!.. И тут я вспомнил.
- Рита, можно переговорить с вами? - спросил я.
Интересное решение из создавшегося положения созрело у меня в голове. Прежде всего, конечно, надо вырваться из-под надзора и опеки родителей девушки. А то они, похоже, считали меня не совсем порядочным человеком, который по ночам шастает по чужим садам. Вполне возможно, даже хотели со мной после оказания первой медицинской помощи из сострадания обойтись соответствующим образом.
- Идем в сад, - предложил я, но неожиданно вспомнил, что там нас увидит Глеб.
Этого мне вовсе не хотелось.
- Что же вы?
Рита тянула меня за рукав. Но я уперся, как ишак. В "Кавказской пленнице" была похожая ситуация.
- Собака!
Я придумал объяснение своему поведению.
- Папа! Мама!
Наконец, место нам для тет-а-тет нашла сама Рита.
Когда родители ушли в спальню, Рита усадила меня на диван.
- Я слушаю вас.
Сама она села на табурет напротив и задала коварный вопрос: