(Авантюрно-приключенческий роман с элементами детектива)
Часть первая
Глава восьмая.
Три допроса или Информация всегда стоит денег.
Смотришь фильм в городском кинотеатре или кино по телевизору и создается ощущение, что ты находишься в стороне от жизни. Действующие лица в наших фильмах сплошь и рядом живут в двух-четырех-пятикомнатных квартирах. Они, эти квартиры, шикарно обставлены мебелью. Редко когда увидишь среди персонажей жильцов коммуналок или тем более общежитий.
Когда как в жизни... я и большинство моих знакомых обитают именно в казенных комнатах или - это может быть еще хуже! - в полуподвалах с ворчливыми квартирными хозяйками.
Нет, напрасно драматурги - кроме Горького с его "На дне" - обходят вниманием этих молчаливых тружеников, то и дело намекая с экрана об их ущербности в квартирном вопросе!
Эта моя маленькая повесть, думаю, и призвана в какой-то мере ликвидировать дефицит общежитийских героев и героинь.
Комната, в которую мы попали с Глебом, постучавшись двумя этажами выше, ничем не отличалась в архитектурном отношении от других комнат в общежитие. Например, моей или Глеба. Только, пожалуй, занавески посвежее, настоящая скатерть на столе, а не кусок ватмана со следами хозяйственной деятельности, домашние наволочки на подушках и коврики на полу сбивали в какой-то степени одноликость обстановки и придавали некоторый уют.
Девушки сидели за столом и при свете настольной лампы усердно штудировали науку. Выражалось это в том, что они переписывали какой-то текст из толстой тетради в тонкую. У каждой была своя тетрадь, куда они собирали длиннющие фразы из классиков, пользующиеся особым вниманием в период сессии.
Наш приход не особенно отвлек ученых девиц. Лишь одна из этих писак удостоила нас разговором. Остальные по-прежнему продолжали писать, не на минуту не выпуская ручку из ручек и дружно терроризируя бумагу.
- Нет, мы этого не делали! - возразила от имени подруг наша собеседница, когда Глеб в двух словах объяснил, что его интересует.
Однако Глеб не принял ответа и продолжал настаивать. Более щедрая на слова из пишущей сестрии тоже замолчала, опустила голову и только жестами отвечала Глебу.
- Девушки, прекратите, - возмутился Глеб, - мы же своими глазами видели, что веревка идет от вашего окошка.
Подруги не удержались и хором зашипели на ту, что была удостоена вести переговоры.
Та подняла голову и сказала свое слово:
- Это не мы. Честное слово.
- А тогда кто? - влез я. Я уловил в ее словах смысл, который Глебом остался незамеченный.
- Ну! - я пристально посмотрел ей в глаза.
- Рита, скажи все, - разрешили писаки, поняв, наконец, что отвечать все равно придется.
Парламентерша перевела взгляд с Глеба на меня и сразу перешла на жалостливый тон:
- Мы готовимся к экзаменам. Тут заходит незнакомый нам парень и просит стакан воды.
- Дальше!
- Ну он напился и ушел. Пять минут спустя он вернулся и попросил спичек. На этот раз он был с приятелем. Спичек у нас не было. Они, оказывается, пришли к девочкам напротив, но их нет дома.
- Дальше.
- мы разрешили им подождать у нас. Первый все расспрашивал. О нашей учебе. О том, как идут экзамены. Поинтересовался, как зовут.
- Сам он назвался? - перебил я.
- Да, сказал, что его зовут Вольдемаром.
- Вольдемаром?
- Да.
- Странное имя. Ну, хорошо. Продолжайте.
Глеб толкнул меня в бок: мол, у меня появился конкурент.
- Дальше...
- Дальше он пригласил вас в кино? - высказал я предположение.
- Нет, - смутилась Рита.
- Что такое?
Ее инфузорно-зеленые глаза смотрели на меня из-под полукруга неощипанных бровей каким-то странным кошачьим взглядом.
- Что такое? - я терпеливо повторил свой вопрос.
- Мне кажется...
- Ну...
- Это были вы!
- Я?
- Да.
Я практически пригвоздил ее глазами.
- Во всяком случае, очень на вас похожий человек. Может только немного постарше...
на этих словах Глеб по-дурацки заулыбался.
- Может, это был твой брат? - насмешливо спросил он.
- Какой еще брат?
- Близнец!
- Какой близнец?
- Твой! Мне Регина рассказывала.
Я даже поперхнулся.
- Какая разница! - заговорил я возмущенно. - Ерунда все это. Ты веришь ей, что ли? Слушай больше баб! - упрекнул я и в волнении, сам же себе противореча, продолжил: - Рита, что было дальше?
- Ничего не было. Они предложили подшутить над своими друзьями. Над вами, выходит... а потом, сказав, что пошли к вам, попросили нас никому не открывать некоторое время. Вот и все.
Дальнейшие расспросы ничего не дали. Мы только выяснили их описание. Впрочем, одного из неожиданных гостей я мог всегда увидеть, посмотрев в полумраке в зеркало, а второй... Так... два скучающих бездельника. Второй, в общем, назвался Семеном. Мы получили от девочек его довольно точный словесный портрет.
Вольдемар... Вольдемар... Чтобы представить его мне следовало найти только зеркало. С таким же успехом он мог назваться Эразмом Роттердамским или Микеланджело Буонароти.
Своими мыслями я поделился с Глебом.
- Все, концы в воду, - подытожил он, - даже ухватиться не за что.
Я обозлился на Глеба. За его упадническое настроение.
Да и девочки хороши! Занятые своими конспектами не очень-то они старались нам помочь. Одно слово - слабый женский пол!
Зайди к мужикам, все расскажут, дела отложат, помогут чем только можно. А тут...
Стоп! Меня прошиб холодный пот.
Эти странные посетители были явно не из нашего общежития или института. Ребят у нас мало. Девчонки их непременно узнали бы.
А как они прошли через вахту? Ответ: как все посторонние. Значит, оставляли документы.
Охваченный восторгом и воображая себя Иваном-царевичем, хватающим жар-птицу за хвост, я быстро сбежал вниз.
- Нет, тогда я не дежурила, - сказала вахтерша, возвращаясь после моего возбужденного обращения в свою прежнюю безмятежную позу. - А зачем это вам? Вы что, из КГБ?
Я объяснил в двух словах.
- Нет... все бесполезно... - вяло протянула старушка. - Разве теперь узнаешь! Они же забрали документы, верно?
- Наверняка! - подтвердил я упавшим голосом.
- А ты не узнавал, к кому они приходили?
- Узнавал.
- И что говорят?
- Все соседи отказываются. Говорят, что не знают таких хулиганов.
- Сынок, не расстраивайся.
Легко сказать, не расстраивайся. Ее ничего не значащие слова стали последним гвоздем, забитым в крышку гроба с останками моих надежд.
- Скажите, а кто дежурил в тот день?
Я спросил так на всякий случай, без всякого вдохновения.
Старушка привстала:
- Сейчас посмотрим.
На стене висел график дежурств.
- Вот это везение! - лицо старушки просто просияло.
Когда она села на место, мне показалось, что у нее даже морщины разгладились.
- Что такое? - я моментально уловил эти нюансы ее настроения.
- В среду дежурила Маргарита Ивановна.
- Маргарита Ивановна?
- Да, вы ее называете еще королевой Марго. Ты же знаешь, у нас не принято записывать фамилии посетителей. А вот королева Марго, то есть Маргарита Ивановна...
- Ну, говорите, пожалуйста!
- Она пришла к нам из общежития пединститута. А там...
- Там принято всех записывать, верно? - с трудом проговорил я оттого, что сердце у меня сжалось от радостного предчувствия.
- Верно. У нее есть тетрадка...
- Туда она записывает всех приходящих!
- Верно. Это уже привычка. Тебе просто повезло, красавчик!
Я был готов расцеловать милую старушку.
Это была действительно удача. Молодец, королева Марго!
Мигом поднявшись к Глебу, я доложил о своих изысканиях.
- Нет, дежурить она сейчас будет не скоро, - отвечала вахтерша, теперь уже на наши общие вопросы. - А потому что она взяла замену.
- Не скажете, где она живет?
- Тут недалеко... сейчас напишу адрес.
Обгоняя друг друга, как дождевые потоки, мы с Глебом ринулись по улице.
- Кажется, здесь...
- Нет, это другой дом. Вон тот!
Подобно тому, как у впервые взявшего в руки удочку начинающего рыбака от крупного улова появляется желание продолжить эту практику, у Глеба от удачи закружилась голова. Скажу больше, у него родился непременный спутник рыболова и охотника - азарт.
- Вперед! - крикнул он мне.
- Как же вперед, - возмутился я, - это же только начало улицы. А наш дом, судя по адресу, находится через остановку-другую!
Берег Кабана был практически рядом, ждать автобус казалось преступной потерей времени, и мы, пародируя тренировавшихся поблизости спортсменов-бегунов, побежали мимо покосившихся заборов в нужную нам сторону. Мы в один миг достигли старого низенького домика, спускавшегося крыльцом чуть ли не к самой воде.
Еще раз сверившись с адресом, мы постучали в низенькую дверь. Рядом в окошке мелькнула чья-то юная физиономия, и из-за дверей раздалось что-то невнятное:
- Кто там? - как будто бы.
Я толкнул Глеба.
- Откройте, пожалуйста! - попросил он на "вы", несмотря на явные признаки детского голоса.
Я усмехнулся. Вспомнилась ситуация из детской сказки про волка и семерых козлят.
Интересно, помнит ли эту поучительную историю Глеб?
- Открой, мальчик. Не бойся нас, - изображал Глеб волка.
Или доброго дядю.
- Я не-не-не могу открыть. Б-б-б- ба-бушка сказала: открывай только М-м-м-ми-хаилу...
- Какому Михаилу? - рассердился Глеб.
Мне кажется, он вспомнил фильм "Мама" с Михаилом Боярским.
- М-м-михаилу...дяде Мише!
Мальчик или дрожал от страха, или заикался - тоже от страха. Ну не передразнивал же?!
- Мальчик, мы пришли к твоей бабушке, - вмешался я, - ты скажи, как мы можем ее увидеть.
Продолжительное молчание.
Мне снова подумалось, что впечатлительный и напуганный мальчик вспомнил финал истории с Красной Шапочкой.
- Ее нет дома, - сообщил, наконец, ребенок.
Я разозлился. Информация не отличалась новизной.
- А где она? - спросил я, не теряя надежды, но смягчая тон.
- П-п-поехала к-к-к тете Груне.
- А где живет твоя тетя?
- Я н-н-н-не скажу.
- А скоро придет?
- Через три дня.
- А как ты? Будешь дома один?
- Н-н-нет. Вечером придет с-с-с работы д-д-дядя М-м-миша!
Опять Миша!
- А бабушка почему не придет?
- Она уехала.
- В гости?
- Да.
- А к кому?
- К-к-к т-т-тете Г-г-груне.
- А гед она живет?
- Н-н-не скажу.
Опять осечка! Избалованное дитя.
- Почему не скажешь? - удивился я.
- Н-н-не скажу.
- Почему не скажешь? Так нельзя. Бабушка будет ругаться. Сердиться на тебя. Ее надо срочно найти!
- Н-н-не будет.
Ага, значит, бабушка запретила.
- Ты не знаешь, вот и не говоришь!
- А вот и знаю.
- Знаешь? Не может быть! Где бабушка?
Упрямый ребенок.
- Пожалуйста, будь паинькой! Послушай, давай с тобой договоримся. Если хочешь, я куплю тебе шоколадку, - предложил я.
Я насторожился. За дверью замолчали. Видимо, обдумывали мое предложение.
- Н-н-не хочу шоколадку.
- А что ты хочешь? - быстро спросил я.
Уточнение "не хочу шоколадку" могло означать, что малыш хочет что-то другое. Своенравный ребенок мог вступить в сделку. Сейчас он потребует действующую модель атомного реактора в натуральную величину или какой-нибудь упомрачительный торт из книги Гиннеса.
- Я хочу... вылечиться!
Я поперхнулся.
- А чем ты болеешь, малыш? - спросил жалостливый Глеб.
Самообладание ему никогда не изменяло.
- З-з-заика-юсь...
- Понятно. А почему бы тебе не обратиться к докторам? - спросил я, начиная раздражаться.
Я же не врач. Действующую модель реактора достать было бы проще, я думаю.
И тут ребенок произнес трудное и такое взрослое слово без единой запинки:
- Бесперспективно...
Я задумался. Перед нами за дверью, без сомнения, сидел какой-то заикающийся вундеркинд.
- Ничего, - успокоил меня Глеб, - постараемся. - и обращаясь к больному: - я обещаю, мы тебя вылечим. Обязательно.
- Глеб, как? - вскричал я очень тихим голосом.
Не удивляйтесь. Раньше я тоже думал, что кричать без звука невозможно.
- Мальчик, ты слышишь? Я тебе это обещаю.
Я молчал, не желая вмешиваться в ход переговоров. Глеб выступал один.
- Ты обманешь! - проявил малыш к нему неслыханное недоверие.
Думать надо, он и в отношении деда Мороза не питал иллюзий.
- Нет, не обману, - Глеб задумался, - но я тебя, малыш, вылечу чуть позже. Скажем, через неделю. А чтобы ты не имел сомнений, я отдам тебе свои часы. Видишь, какие они дорогие и хорошие.
Когда Глеб вытянул руку и расстегнул блестящий браслет, сомнения исчезли даже у меня.
С невольным восхищением оглядел крепко сбитую фигуру этого умного очкарика. Неужели его любимая электроника способна на чудеса?
Дверь слегка приоткрылась. Глеб протянул руку, и часики исчезли в темном проеме. Взамен блестящей игрушки на доски крыльца упала бумажка.
"Неужто квитанция?" - подумал я.
Подняв листок, Глеб прочитал и, свернув его, воскликнул:
- Вперед! На штурм Пестрецов.