- Меня подобрала семья рыбака. Когда я оправился от ран, я простился с гостеприимными людьми и отправился в дорогу, держа путь в сторону холма Синих Птиц. Там, с высоты, я надеялся произвести осмотр местности. Увы, ничего кроме этой деревни я не увидел. В поисках стрельцов я и вошел в деревню, что было непростительной ошибкой. В первом же дворе я увидел картину, заставившую взяться за оружие. Двое ваших солдат волокли за волосы из избы бедного крестьянина молодую девку. Ее мать с плачем обнимала ноги безжалостных иноземцев, а сама девка изо всех сил упиралась.
Приняв решение, я мигом перемахнул через плетень. Я коршуном набросился на солдат. Но они повыхватывали свои кривые сабли. Довольно быстро я, изловчившись, обезоружил одного недотепу. Но другой, более сноровистый, держался с должным мужеством. После непродолжительной схватки я все же обезвредил хитрого противника. Моя сабля оставила на шее смертельный рубец. Кровь, хлынувшая из раны, мигом окрасила одеяние в красный цвет. Тут он рухнул на землю.
Я обернулся. Но можно было не волноваться. Напарник его, побросав оружие, позорно бежал.
Девушка поблагодарила меня слабым и дрожащим голосом. Что касается ее потрясенной матери, я не знал, что и делать. Обняв, она целовала мне ноги.
Услышав с улицы крики приближающихся солдат, я довольно грубо отстранил плачущую женщину и, подмигнув дочери, стремглав побежал в огород.
- Вот он, держите! - кричали солдаты.
Вскоре они меня настигли. В коротком, но жестком бою я был ранен. И меня, окровавленного, взяли в плен.
- И это все? - пытливо и недоверчиво посмотрел на рассказчика бей.
- Больше я ничего не знаю, - ответил Данила с досадой. - Где мой полк?
Толмач перевел этот смелый вопрос.
Гневом вспыхнули глаза бея.
- Твоего полка больше нет.
Злая улыбка пробежала пол его суровому лицу.
- Властью, данною мне Аллахом и султаном, я приговариваю тебя, - медленно и со значением начал бей, - за все твои прегрешения, направленные на уничтожения славных воинов Аллаха и султана к смертной казни...
Слушая выразительный перевод толмача, Данила криво усмехнулся. Положение его с минуты на минуту становилось все более скверным.
- Но... учитывая твой искренний рассказ и раскаяние, - бей остановился, давая возможность толмачу точнее передать смысл сказанного, - я приказываю...
Бей пригладил свой мундир, сшитый из тончайшей материи. Толмач забегал глазами от турецкого начальника к приговоренному, ожидая продолжения заинтересовавшей его сцены.
- Я приказываю заменить четвертование... повешением. Да будет на то воля Аллаха.
Данила держался спокойно. Мужество и уверенность не оставили его, даже когда прозвучал этот суровый приговор.
Глава четвертая.
Побег.
По-прежнему крепко связанный Данила лежал в своей темнице и думал горькую думу. Надежды на неожиданный поворот судьбы не оправдались. Если на свете и существовал Господь, то он явно не спешил прийти на помощь своему отроку. Другое желание - узнать о судьбе своего славного полка - тоже не осуществилось. Где теперь находятся его верные и уцелевшие в схватке друзья? Какими дорогами они бредут сейчас?
Все эти вопросы рождали тревогу и одновременно смутную надежду. Проявление жестокости со стороны бея и сам приговор не вызвали у пленника удивления. Ничего другого от завоевателей и не следовало ожидать. Больше волновал сам факт встречи с турецким начальником. Если отряд целиком уничтожен, то был ли смысл в допросе пленного стрельца? Впрочем, отчаяние вновь охватило Данилу. Бей вовсе не настаивал на откровенных ответах арестованного, как бы заранее зная бессмысленность всяких расспросов. Не означает ли это, что от полка и в самом деле не осталось ни одного живого человека?
В самый разгар тревожных мыслей Данилу отвлекли. Зашумел засов. Но это не была привычная ежедневная пайка хлеба.
- Эй, аккуратнее. Я же человек, а не бревно!
В сарай стражники втолкнули не прекращающего упираться и активно сопротивляться избитого до крови молодого парня. Получив резкий толчок в спину, этот забияка упал наземь. С криком он вскочил на ноги, но дверь с шумом захлопнулась перед его носом.
- Тут кто-нибудь есть? - с надеждой в голосе протянул он, быстро оглядывая темноту сарая.
Небольшая пауза.
- Иди сюда! - позвал его Данила.
Незнакомец пошел на голос.
- Развяжи меня. Эй!
Данила старался говорить негромко. Парень остановился:
- Ты где?
Ногой нащупав лежащее тело, прибывший опустился перед ним на корточки.
- Ты кто?
- Развяжи сперва, потом поговорим.
Незнакомец выполнил требуемое. Отбросив веревку к стене, Данила протянул ему руку.
- Я - приговоренный к смерти русский воин.
- А зовут-то тебя как, воин?
- Данила.
- Будем знакомы - Василий. Предлагаю организовать побег.
Данила аж присвистнул:
- Ну, ты сокол!
- А что?
- Приятель, ты сперва изучи обстановку. Может, ты поторопился с желаниями. Подумай!
- В самом деле, - Василий лукаво улыбался, - может, ты объяснишь, почему хочешь спокойно дожидаться казни. Что касаемо меня, то эти церемонии не для меня.
- Так ты тоже приговорен к повешению? - поразился Данила.
Василий некоторое время молчал. Выждав, он ответил:
- Думаю, сие дело не за горами.
Полуденное солнце палило изо всех сил. Жаркое марево стояло над местностью, заставляя все живое искать укрытие в тени деревьев или кустов. Находчивый Василий прикрыл голову листком большого лопуха. Такое же покрывало он тут же вручил Даниле. Все равно не так печет голову, если даже и требует некоторых усилий. Одна рука всегда занята, что не очень удобно. Однако жара заставляет идти и не на такие жертвы.
Двигались быстро, стараясь подальше уйти от мест, занятых неприятелем. Шли, хоронясь среди высоких трав или чащ, избегая открытых пространств. Пот валил градом. Несущий прохладу легкий ветерок не приносил радости.
На него, дюжего, жара действовала и вовсе погано. Данила крепился.
- Догонют! - предостерег он.
Василий, скрепя зубами, прибавил шаг.
В горле першило, а, потеряв много воды вместе с потом, беглецы хотели одного - напиться, хоть из лужи. Но, увы! Случай был не на их стороне. Как сказал поэт, "и со случаем плохи дела".
Который день светило жаркое солнце, земля потрескалась. Неудивительно, потому что стояла самая горячая летняя пора, и все лесные лужи высохли.
Путники знали, еще не близко. Для этого надо идти к лесу, который чернел вдали, за полем пшеницы.
- Идем!
Путь через колосившиеся пшеничные ростки был нелегким. Кругом, насколько хватал взгляд, никого не было. Это как раз на руку сейчас. Лишние свидетели преступникам ни к чему.
В лесу беглецов встретила, наконец, спасительная тень высоких деревьев. Жуя подобранные зерна поспевающего урожая, беглецы бросились искать спуск к желательной прохладе воды.
- Сейчас уже недолго! - обнадежил Василий, заметив в просвете деревьев яркое полотно реки.
Направление известно.
- Побежали.
- Подожди, - Данила отдышался.
Сделав грозное лицо, он сказал:
- А теперь вперед!
Вот она, великая русская река. Впрочем, Василий ошибся. Река была маленькая и вряд ли даже имеет какое-нибудь известное название.
Искупавшись, друзья отыскали укромное место и уснули, благоразумно решив таким образом переждать самый зной.