Гирнис Владислав Викентьевич : другие произведения.

Дети России Хх века

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

  
  
  

Владислав Гирнис

  
  

ДЕТИ РОССИИ

  

XX

ВЕКА

  
  
  

ИЗДАНИЕ ТРЕТЬЕ, ДОПОЛНЕННОЕ

  
  

2006

  
  
  
  
   Автор выражает глубокую признательность своей жене Татьяне Николаевне за большую помощь в работе над книгой.
  
  
  
  
   Эта книга о детях России, начиная с царских детей и кончая детьми нынешнего времени. Рассматривается быт, учеба, отдых детей, их героические поступки. Приводятся сведения о системах образования и воспитания в различные времена. В книге рассматриваются основные исторические события в стране, связанные с детской судьбой. В приложениях приводятся краткие сведения о развитии образования в России от его начала до нашего времени, и об охране материнства и детства.
   Эта книга - история детей России и история России глазами детей двадцатого века.

ПРЕДИСЛОВИЕ

   Решив написать книгу о детях России, автор возможно не представлял насколько драгоценный пласт он поднимает. О детях России написаны горы литературы, но никто еще не писал, как он - за целое столетие о всех детях в одном томе. Перед нами чреда крестьянских и вельможных детей царского времени, советские дети, дети войны и послевоенного времени.
   Одинаково душевно с любовью пишет он о детях разных классов и сословий, пристально вглядываясь в их бытие и окружающую обстановку, принимая близко к сердцу свет и радость, боль и страдание детей. В результате нелегкого труда, насыщенного поисками судеб, обстоятельств, героических, благородных поступков детей, книга преподносит интереснейшее чтение не лишенное романтики. В ней очень много малоизвестного фактического материала, она не может оставить никого равнодушным. Вот почему обостряются чувства горечи и досады на то, что в перестроечное время утрачена жизненная перспектива для многих детей, рухнула мощная сеть внешкольных детских учреждений, заслуги которой нельзя переоценить. Но Россия не без добрых людей и есть еще надежда...
   Эта тема отражена в пятой части книги, которую можно считать шагом высокой гражданственности. Очень важно, что в нее включен вопрос о возможном вырождении нации, теряющей год от года почти по миллиону своих граждан, в том числе и по причине очень низкой рождаемости.
   Справедливо напоминание о необходимости разработки "Государственной программы повышения рождаемости", которая на деле прекратила бы вымирание населения и привела бы к его росту. Придание этой программе статуса "важнейшей геополитической задачи" в полной мере отразит ее важность и своевременность.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Стоит отметить, что автор не новичок в литературе. "Дети России XX века" - его десятая книга. В каждой из них он удачно выбирает новый ракурс, добиваясь всестороннего анализа и полной аргументации своих взглядов на социальные явления нашей жизни.
   Автор и его первая помощница - жена Татьяна Николаевна - выпускники Московского энергетического института, они строили атомные электростанции в СССР и за его пределами. Читая книгу "Записки атомщика", было интересно знакомиться с тайнами чужой профессии, но вскоре стало ясно, что от этой книги невозможно оторваться - таким высоким был писательский стиль. Когда глубокое знание предмета, жизни и литературное дарование соединяются, хочется читать и читать. . .

И. В. Иванова - геофизик.

А. Ф. Мартынова - программист.

  
  

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

С НАЧАЛА ВЕКА ДО ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

ДЕТИ ЦАРСКОЙ КРОВИ

  
   Семья великого князя Александра Михайловича
  
   Великий князь Александр Михайлович - внук Императора Николая I, сын наместника Кавказа - великого князя Михаила Николаевича, зимний сезон 1906-1907 годов проводил во Франции на берегу Бискайского залива в 20 километрах от испанской границы. Прежде тут была рыбачья деревушка Биарриц, но когда это место облюбовала британская королевская семья, возник зимний курорт. Теплый климат, прекрасные, живописные окрестности, безлюдная местность делали пребывание здесь привлекательным и здоровым.
   Не только нижние, но и средние слои общества никогда сюда не заглядывали, это был "Королевский курорт", так его называли. О своем отдыхе великий князь пишет в "Книге воспоминаний":
   " Мы все в Биаррице, на вилле Эспуар. Вся семья, слава Богу, со мной: Ксения ( жена Александра Михайловича была родной сестрой Императора Николая II), я, шестеро детей, три няни, два воспитателя: француз и англичанин. Напротив нашей виллы расположена площадка для гольфа. От томительной сентябрьской жары мы устремляемся на пляж...
   Когда подходит Рождество, детей приглашают на елки. Мы все, взрослые и дети, наслаждаемся простой, легкой жизнью, - я отгоняю мысли о России...
   Императрица Мария Федоровна тоже решается посетить Биарриц. Она приезжает на отдельном поезде в сопровождении свиты. Императрица радуется, что она с нами, ей нравится наш образ жизни.
   Я заказываю большой автомобиль в соответствии с размерами нашей семьи: восемь мест внутри и два около шофера. Я сам управляю им..."
   Великий князь много путешествовал, часто вместе со всей семьей. Гатчина и Петергоф, Крым и Баден-Баден, Швейцария, Рим и снова Биарриц. В Риме служители отеля не могли поверить, что прибывшая группа взрослых, детей, нянек, воспитателей, прислуги принадлежит семье великого русского князя. По мере рождения детей великий князь расширял свое крымское имение Ай-Тодор, прикупая каждый раз землю у местных татар.
   Александр Михайлович мало пишет о воспитании своих детей, оно только угадывается, но о своем детстве он подробно рассказывает в "Книге воспоминаний":
   "1 апреля 1866 года пушечным салютом в 101 выстрел в тифлисской крепости был отмечен день моего рождения. Специальное сообщение оповестило о том, что новорожденный великий князь будет наречен при крещении Александром в честь его царственного дяди - Императора Александра II. 2 апреля в возрасте 24 часов от роду, я стал полковником 73-го Крымского пехотного полка, офицером 4-го стрелкового батальона Императорской фамилии и проч., и проч.
   Отец мой считал необходимым, чтобы его дети были воспитаны в военном духе, строгой дисциплине и сознании долга. Потому не было ничего удивительного в том, что радости беззаботного детства внезапно оборвались для меня в тот день, когда мне исполнилось семь лет. Среди многочисленных подарков я нашел форму полковника 73 Крымского пехотного полка и саблю. Я страшно обрадовался, но мой отец улыбнулся и отрицательно покачал головой. Конечно, мне иногда позволят надеть эту блестящую форму, но прежде всего я должен заслужить честь носить ее прилежанием и многолетним трудом.
   - С завтрашнего дня, - объявил мне отец, - ты уйдешь из детской. Ты будешь жить с братьями Михаилом и Георгием.
   С этого дня и до пятнадцатилетнего возраста мое воспитание было подобно прохождению строевой службы в полку. Мы спали на узких железных кроватях с тончайшими матрацами, положенными на деревянные доски. Нас будили в шесть часов утра. Мы должны были сейчас же вставать, читать молитвы, стоя в ряд на коленях перед иконами, потом принимали холодную ванну. Наш утренний завтрак состоял из чая, хлеба и масла. Все остальное было строго запрещено, чтобы не приучать нас к роскоши.
   Затем урок гимнастики и фехтования, практические занятия по артиллерии, для чего в нашем саду стояло орудие. В возрасте десяти лет я мог бы принять участие в бомбардировке большого города.
   От 8 часов утра до 11 и от 2 до шести мы должны были учиться. По традициям, великие князья не могли обучаться в казенных или частных учебных заведениях, а потому мы были окружены целым штатом наставников. Наша учебная программа, разделенная на восьмилетний период, состояла из уроков по Закону Божию, истории православной церкви, сравнительной истории других исповеданий, русской грамматики и литературы, истории иностранной литературы, истории России, Европы, Америки и Азии, географии, математики, языков английского, французского и немецкого и музыки. Сверх того нас обучали обращению с огнестрельным оружием, верховой езде, фехтованию и штыковой атаке".
   Жизнь у подрастающих великих князей была сложная и трудная, спартанское воспитание дополнялось наказаниями за малейшие проступки.
   "Ошибка в немецком слове и прощай сладкое блюдо за обедом, ошибка в вычислении стоила дороже - надо было час простоять на коленях в углу".
   Никаких душевных разговоров с отцом или матерью не допускалось, подавлялись малейшие проявления чувства нежности. Строгий этикет соблюдался повсюду: за обедом, на прогулке с воспитателями, во время занятий. Наблюдение наставников не прекращалось даже ночью. Никакой другой карьеры, кроме военной, для великих князей не предусматривалось, несмотря на индивидуальные способности и склонности. До 16 лет мальчикам не выдавались карманные деньги. О половых различиях они узнавали очень поздно, родители и воспитатели тщательно скрывали от них тайны пола. Контакты со сверстниками низших сословий пресекались, что вызывало большое разочарование.
   Одиннадцати лет великий князь участвовал вместе с отцом в смотре своего шефского 73-го пехотного Крымского полка. Надев с утра военную форму, с саблей у пояса он четыре часа обходил, осматривал и приветствовал шестнадцать рот полка.
   К этому времени у мальчика созрела тяга к морской службе. Отцу это было в диковину: откуда у сына, выросшего среди гор, появилась тяга к морю? Но отказать в выборе отец не мог и сына стали готовить морскому делу в домашних условиях.
   "По логике и здравому смыслу я должен был поступить в Морской корпус. Но, по заведенному обычаю, великие князья не могли воспитываться вместе с детьми простых смертных".
   Четырехлетняя программа домашнего обучения включала в себя около 20 специальных дисциплин, в том числе: астрономию, океанографию, теорию кораблестроения, морскую стратегию и тактику, теорию кораблевождения, морские уставы. Каждое лето великий князь проходил практику на крейсерах. Особенно ему запомнилась служба на крейсере "Варяг".
   "Кадеты засыпали меня вопросами: до какого часа мне позволяли спать дома? Сколько комнат в нашем дворце? Часто ли я вижу Государя? Сколько человек обедает за Высочайшим столом?
   Во время занятий мне не оказывалось какого бы то ни было преимущества. Когда я делал что-нибудь неверно, мне на это указывали с той же грубоватой искренностью, как и остальным кадетам.
   Я никогда не сходил на берег без моего воспитателя. Адмирал строжайше запретил кадетам употреблять в моем присутствии "дурные слова". Мне было тогда шестнадцать лет".
   Конечно, не все дети императорской семьи, а в нее входило только великих князей около 30 человек, воспитывались одинаково. Каждая семья выбирала основные принципы воспитания по своим убеждениям и традициям, но было и много общего: изолированность детей в семейных кругах, запрещение их образования в общих и даже закрытых учебных заведениях, препятствия в общении со своими сверстниками не царской крови, все это отрицательно сказывалось на полноценном развитии потомства. Но были и хорошие принципы: изучение нескольких иностранных языков, хорошее физическое воспитание мальчиков, ограничение детей в излишествах и т. под.
  

Семья Николая II

  
   В детстве Николай и его братья воспитывались в строгости примерно так же, как и великий князь Александр Михайлович со своими братьями. Николай получил домашнее образование, изучая языки, историю, географию, математику, химию, экономику, военное дело и другие науки, а также танцы. Закончив образование, Николай облегченно вздохнул и записал в своем дневнике: "Закончил образование окончательно и навсегда".
   Ему было тогда 22 года, он погрузился в светскую жизнь, лишь изредка и с неохотой занимаясь государственными делами. Играл в карты, сопровождал отца на охоту, был прекрасным наездником и стрелком, любил военную, особенно лагерную жизнь. Высоко ценил свое звание полковника, придерживался всего того, что требовало это звание в глазах Двора и света.
   Отец Николая - Император Александр III - умер в Крыму в Ливадийском дворце. За два часа до смерти он передал престол своему сыну. Так, 20 октября 1894 года начал править последний русский царь Николай II. Невеста нового Императора Алиса Дармштадтская прибыла из Германии накануне кончины Государя. Она была окрещена в православную веру, после чего состоялось бракосочетание нового царя через несколько дней после похорон отца.
   После бракосочетания с Алисой царь окунулся в радости и тревоги семейной жизни. Он был влюблен в свою жену, она отвечала еще большей взаимностью, считая своего мужа исключительным человеком. В счастливой семье начали рождаться дети: Ольга - в 1895 году, Татьяна - в 1897 году, Мария - в 1899 году, Анастасия - в 1901 году. Рождались дочери, а монарху нужен был наследник, но его все не было и не было. Царская семья не на шутку завидовала семье великого князя Александра Михайловича, в которой народилось шесть сынов. Наконец, в 1904 году Алиса родила сына, нареченного Алексеем, наследника престола.
   В скором времени обнаружилось, что наследник Алексей от рождения болен гемофилией, неизлечимой болезнью, причинявшей страшные мучения ребенку, мешавшей ему нормально жить, развиваться и учиться. Малейшие ушибы укладывали цесаревича в постель, а порезы превращались в почти неразрешимые проблемы, кровь не сворачивалась и раны не заживали. Не меньшие мучения переживала мать. Она знала, что в ее роду некоторые мужчины страдали этой страшной болезнью и умирали в детстве или юности. Выходя замуж за русского царя, она думала, что наследственность не проявит себя, но этого не произошло.
   В отношении больного ребенка были приняты все возможные меры: собраны лучшие врачи, создан специальный режим, к мальчику приставили сильного матроса - боцмана Деревенко, чтобы он оберегал больного от возможных ушибов. Боцман часто и подолгу носил цесаревича на руках, не давая ему резвиться.
   И все же, несмотря на болезнь Алексея, дети были главной радостью в царской семье. Детей брали почти во все путешествия, которых было довольно много. Императорский поезд по отделке и удобствам не уступал дворцу. Чтобы затруднить возможные диверсионные акты со стороны анархистов, царский поезд во время следования сопровождали еще два поезда, внешним видом не отличавшиеся от императорского. Таким образом, царская семья переезжала из Царского Села в Крым, в охотничьи угодья Польши, в Петергоф и другие места.
   Дети были очень довольны частыми перемещениями, переменой обстановки, но, оставаясь одни без сверстников, в каждом из прекрасных дворцов они скучали или занимались самыми простыми развлечениями. К тому времени стал известен кинематограф и великие княжны смотрели его с удовольствием, а потом подолгу обменивались впечатлениями. Иногда развлечения принимали поистине "царскую" форму. Как-то царский поезд остановился вблизи крутого откоса железнодорожной насыпи. Стоянка ожидалась долгая и старшие стали думать, чем занять великих княжон. И придумали. Вынесли из буфета несколько больших серебряных подносов и попробовали скатиться с горы по траве. Получилось неплохо. Тогда дали подносы детям и они с радостью стали скатываться наперегонки друг с другом. Веселье стояло такое, что надолго запомнилось. Крику и хохоту было, хоть отбавляй, а что подносы испортили, так другие принесут, невелика потеря.
   Отдыхая в Крыму, царь и его дочери очень любили купаться в море. Здесь царские дети встречались с другими детьми императорской семьи. Играли в теннис, ходили в небольшие путешествия на императорской яхте "Штандарт", которая так же, как и поезд, не уступала дворцу. Здесь дети могли общаться с командой и знали многих моряков. Если "Штандарт" находился в Балтийском море, царь любил сойти на берег и, взяв детей, прогуляться по лесу, собирая грибы и ягоды.
   Когда старшим дочерям исполнилось по 15-17 лет, для них был устроен первый в их жизни бал. Пригласили моряков с яхты "Штандарт", они оказались прекрасными кавалерами. Бал прошел великолепно, царевны были обрадованы и возбуждены, как и все девушки на первом балу. Происходило это накануне первой мировой войны и никто не мог предположить, что их жизнь скоро так круто изменится.
   Царских детей учебою особенно не перегружали. Изучали языки, английский язык преподавала сама императрица, очень опытные преподаватели вели занятия по русской словесности, математике, истории, биологии, богословию и некоторым другим предметам. Знания детей были не очень высокими даже в русской литературе и русской географии. Физическое развитие княжон вполне соответствовало их возрасту и здоровому быту.
   Больного цесаревича опекали с возможно большой тщательностью. Боцман Деревенко добросовестно нес свою службу, он не спускал глаз с наследника, предостерегая его от всякой случайности. Для Алексея боцман Деревенко значил более кого-либо другого, он охранял его здоровье, такое хлипкое, ненадежное. И все же случилось так, что маленький царевич упал и ушибся. Началось кровоизлияние во внутренние органы, что едва не стоило ему жизни. Во всей России молились о выздоровлении цесаревича. Страдания мальчика были ужасны. Вот в это время царица обратилась к Распутину, и тот ответил утешительной телеграммой из далекой Сибири. Алексей и вправду начал выздоравливать, но только через год смог снова ходить.
   Телеграмма Распутина произвела на царицу неизгладимое мистическое впечатление, она поверила в сверхестественную силу "Старца" и попала под его влияние.
   Григорий Распутин происходил из села Покровское, Тобольской губернии. В 1907 году в возрасте 38 лет он был допущен в семью Николая II. Так начался новый этап жизни не только цесаревича Алексея, но и царской семьи.
   Распутин был вхож в детскую цесаревича. Он рассказывал Алексею сказки на свой, сибирский манер, любили их слушать старшие дети, даже царь с царицей. Здоровье мальчика улучшалось в присутствии Распутина, об этом свидетельствовали многие очевидцы. Считали, что Григорий пользовался гипнозом. Известно предсказание Распутина: "Пока буду жив я, будет жив и наследник". Предсказание трагически сбылось: Распутина убили в 1916 году, а Алексея - в 1918. Используя безграничное доверие царицы и слабоволие царя, Распутин стал вмешиваться в государственные дела, что и привело его к гибели.
   В 1913 году с необыкновенной пышностью отмечалось 300-летие династии Романовых. Празднование проходило по многим историческим местам России и достигло вершины в Москве. Император сошел с лошади на Красной площади и вошел в Кремль с группой священников. Царица с Алексеем ехали в автомобиле, но последние шаги должны были пройти пешком. Цесаревич не смог их преодолеть. Казак внес наследника престола в Кремль на руках. Так символично и трагически закончились празднества.
   До падения династии Романовых оставалось всего четыре года. По существу, Романовы носили русскую фамилию лишь по традиции. В крови царевича Алексея была одна часть русской крови против 255 иностранной, его отец содержал русской крови в два раза больше, но это нельзя было рассматривать однозначно.
   Когда в царской семье стали строить планы на близкое замужество старшей дочери Ольги, ей уже исполнилось 18 лет, то были разные предложения относительно женихов, но Ольга, справедливо считая себя русской, не хотела уезжать из России. Это обстоятельство осложнило сватовство.
   А дело шло к войне, начавшейся с русской стороны 2 августа 1914 года. В Николаевском зале Зимнего дворца состоялось богослужение перед иконой Владимирской Божьей Матери - величайшей святыней России, русского православного народа. В зале собралось более 5000 человек. Этим днем в столице проходили демонстрации в поддержку союзников Франции и Великобритании.
   С началом войны здоровье царевича Алексея ухудшилось. Нервные раздражения способствовали этому. Он не смог присутствовать на богослужении в Зимнем дворце, еще хуже стало ему в Москве, где по традиции должна состояться встреча царя с народом в Кремле. Воспитатель наследника П. Жильяр писал: "Когда сегодня утром Алексей Николаевич понял, что не сможет идти, он пришел в ужасное состояние. Их величество решили, что цесаревич должен присутствовать на церемонии. Его будет нести один из царских казаков. Но это ужасный удар для родителей, которые не хотят допустить, чтобы народ узнал о том, что наследник престола - калека".
   Война складывалась для России неудачно. Несмотря на огромную армию, русские терпели поражения и теряли свою территорию. Летом 1915 года пришлось перенести Ставку, где часто бывал Император, из Барановичей в Могилев. В октябре 1915 года царь взял с собою в Ставку больного наследника, которому исполнилось 11 лет. Существует несколько догадок, зачем он это сделал, но интереснее проследить за самим мальчиком.
   Цесаревича окружали те же люди, что и во дворцах: воспитатели, врачи, боцман Деревенко. Одетый в мундир рядового солдата мальчик ликовал в душе от своего исключительного положения, забыв о болезни. Его присутствие в Ставке, на смотрах войск вызывало воодушевление не только у него самого, но и у военных, он это видел, понимал и это очень ему нравилось. Алексей любил рассматривать и брать в руки оружие, маршировать и громко петь походные песни.
   Однажды отец взял его с собой в поездку вдоль линии фронта. Посетив госпиталь, Алексей увидел раненых, окровавленных, страдающих от боли людей, что произвело на него чрезвычайно сильное впечатление. Он участвовал в смотрах полков, идущих на фронт. Справляясь достаточно хорошо со значительными для него нагрузками, держал себя мужественно, ни на что не жаловался, не путался под ногами, а нес свою военную мальчишечью службу-учение на совесть.
   Старшие дочери Николая Ольга и Татьяна, пройдя обучение на курсах сестер милосердия, работали в военном госпитале Царского Села, куда поступало множество раненых. Находясь рядом со смертью, увечьями, операциями, они стойко выносили условия госпитальной службы: тяжелый труд, трупный запах, вид страдающих людей и многое другое.
   Поражения русских войск на германском фронте, где они несли большие потери от сильного артиллерийского огня, вызвали в России волнения, погромы магазинов и предприятий, принадлежавших лицам немецкого происхождения.
   В порыве патриотизма Священный Синод запретил установку и празднование рождественской елки, как обычай, заимствованный в Германии. Только Советская власть в 1935 году восстановила праздник с новогодней елкой, чему были рады все дети, да и взрослые.
   Бунтовали тогда не только против немецких магазинов, толпы народа митинговали против царя и, в особенности, против царицы немецкого происхождения, с которой простой народ связывал русские поражения на фронте. В декабре 1916 года был убит Распутин. Царская семья глубоко переживала эту потерю. Несмотря на сгущавшиеся протесты народных масс, царица продолжала вмешиваться в государственные дела. Правительство не могло выполнять своих обязанностей. 20 января 1917 года председатель Государственной Думы М. В. Родзянко просил царя сместить правительство и назначить достойного премьера. Он указал на необходимость отстранить императрицу от государственных дел. Николай отверг эти предупреждения.
   2 марта 1917 года Император был вынужден отречься от престола. Временное правительство под руководством Львова и Керенского 7 марта постановило: "Признать отреченных императора Николая II и его супругу лишенными свободы и доставить отрекшегося императора в Царское Село".
   Николай прибыл в Царское Село 9 марта. С этого времени вся семья в сборе и под стражей. Хотя для обслуживания оставлены 150 человек прислуги, арест для императора и его семьи был чрезвычайно оскорбителен и тягостен.
   14 августа 1917 года по решению правительства Керенского царская семья в полном составе была отправлена в ссылку. Сначала ехали поездом до Тюмени, а затем пароходом до Тобольска - конечного пункта назначения. Поселили ссыльных в бывшем губернаторском доме и приставили охрану по личному указанию Министра-председателя Керенского, оставив царскую семью без средств существования. Конечно, Романовы не бедствовали, они пользовались благотворительностью местных купцов и петербургских монархистов, но, в конце концов, столкнулись с финансовыми затруднениями.
   Дети продолжали учиться. Часть предметов преподавали учителя, часть - супруги Романовы. Вечерами всей семьей коротали время за картами. Жизнь медленно покидала потомков некогда могучей династии...
  

Придворные и их дети

  
   В придворном штате императорского двора состояло более шестисот человек, в том числе: 10 великих князей, 22 князя и княгинь, 29 графов и графинь, 5 баронов и одна баронесса. Было много генералов, адмиралов, тайных советников и прочих высокопоставленных лиц. Обслуживающий персонал Зимнего дворца составлял 1200 человек. Только одни крыши дворца содержал в идеальном порядке отряд под командованием генерала.
   Многие придворные воспитывали и обучали своих детей подобно великим князьям, нанимая учителей для домашнего обучения, и не допускали общения их со сверстниками низших сословий. Другие отдавали детей в привилегированные закрытые учебные заведения: пажеский корпус, лицеи, институты благородных девиц. Такие заведения имели большую финансовую поддержку от правительства, только Смольный институт благородных девиц получал до 100 тыс. рублей в год. Придворные старались подготовить своих детей к придворной службе, к высоким государственным должностям. Довольно многим это удавалось.
  
   Дети дворян
  
   Дворянство являлось основным привилегированным сословием, главной опорой самодержавия. Дворянство было неоднородно, часть его составляли очень богатые, титулованные особы (князья, графы, бароны), имевшие дворцы, большие земельные уделы, рыбные и другие промыслы. Эта дворянская знать была близка ко двору и пользовалась его милостями. Большинство же дворян имели средний достаток, их хозяйства приносили доходы недостаточные для светской жизни. Обычно они проводили лето в поместьях, зиму - в столицах в собственных домах с достаточным штатом прислуги. Были и "бедные", разорившиеся дворяне, жившие в своих обветшалых имениях. Для них поездка на зиму в столицы представлялась уже невозможной. Среди обедневших дворян встречались потомки старинных, знатных родов с громкими титулами.
   Известный русский и советский ученый-педагог П. П. Блонский в своей работе "Мои воспоминания" пишет:
   "Дворянский род Блонских очень старинный. Но когда я был гимназистом, то узнал, что на родине отца Блонских было много и большинство их уже окрестьянилось. Отец был очень честным человеком и культ честности царил в нашей семье. С малых лет я твердо усвоил: богач всегда нечестен, честный человек беден, но - именно его надо уважать".
   Родители Блонского выбирали для него гимназию, одну из трех возможных. В первой преподавательский состав был мало требователен, в другой - обучались дети "высшего" общества - "балованные дети", оставалась третья гимназия, где и преподаватели были хорошие, и "балованных детей" училось немного.

В усадьбе

  
   На невысоком пригорке кирпичный дом в два этажа с красивым большим крыльцом и подъездом. Впереди дома парк, заросший пруд, за домом сад, большой, но плохо ухоженный, огород для первой зелени. Конюшни, скотные дворы, псарня.
   Дом обветшал. Его давно не трогали заботливые руки мастеров. Но топятся печи, расчищают от снега дорожки, жизнь еще продолжается, хотя и не та, что прежде - с балами и оркестрами, фейерверками и псовыми охотами.
   Управляет имением после смерти мужа сама хозяйка. Ее заботы не выходили раньше за пределы семьи, церкви, зимних поездок в Москву. Теперь все иначе. Зиму семья проводит в усадьбе, старшие дети учатся в Москве - гимназисты. Младшие дома скучают вместе со взрослыми. Скука поселилась здесь основательно и растет по мере исхода детей из родного гнезда. Придет время и хозяйка останется одна слушать по ночам вой вьюги и волков, вспоминая далекое прошлое...
   А вот и дети! Нет у них фрейлины и воспитателя, предоставлены они сами себе: встать поутру, одеться, умыться, пригладить волосы, все самим - они не маленькие: младшей Маше пять, а Косте уже семь и скоро он покинет дом, чтобы со старшими братьями и сестрами отправиться в Москву поступать в гимназию.
   За завтраком семья собирается в столовой с большим столом, он уже накрыт и горничная Наташа приносит кушанья. За столом разговор о скорых долгожданных Рождественских праздниках. Приезд старших детей, сколько радости ожидают в доме, веселья, шума после однообразия длинных, тягучих дней, похожих друг на друга.
   После завтрака самое скучное время. Мама занята у себя в кабинете с бумагами и книгами по хозяйству, Наташа прибирает в комнатах, протирает рамы к приезду москвичей. На кухне идет своя нескончаемая работа. В саду холодно, мороз не на шутку. Снег скрипит под ногами, не слышно птичьего гомона, деревья опушены инеем и сияют в утреннем солнце розовыми искорками. Мороз прогоняет детей со двора. Снова они обходят пустые комнаты.
   И все же веселое время пришло - приезд старших детей. Утром снаряжали сани. Нанесли ковров, шуб, тулупов, валенок, пуховых платков, чтобы не замерзли дети. Обед отложили до приезда. Ждали его с нетерпением и дети, и взрослые. Наконец, залаяли собаки и все поспешно оделись, чтобы встретить гостей у крыльца. Тяжело дыша, стали лошади. Под возгласы и приветствия всей гурьбой направились в теплые сени, там раскутали гостей, обнимали и целовали их, раскрасневшихся от мороза.
   После обеда улеглись отдыхать. До вечера было тихо. За вечерним столом сидели долго и говорили, говорили обо всем старом и новом, любуясь на повзрослевших старших детей. И уже после того, как разошлись из-за стола и старики ушли в свои спальни, дом еще долго звенел молодыми счастливыми голосами.
   На другой день наряжали елку, большую, пахучую, пышную красавицу. Под Рождество топили баню. Сначала на самый горячий пар пошли мужчины. Костя пробовал забраться на верхнюю полку, но там так пекло, горели нос и уши, трудно дышалось, что он тут же скатился вниз, где прохладнее. После мужчин, когда баня слегка остыла, мылись женщины, долго, не спеша, с разговорами и пришли домой веселые, легкие, раскрасневшиеся. Садились за чай и снова разговоры, разговоры, воспоминания...
   На Рождество приехали гости. В их ожидании протопили холодные комнаты, суета никого не огорчала, а дети ей радовались. Стол накрыли в зале - самом большом помещении. Приехали не только взрослые, но и дети старшие и младшие в кампанию к Маше и Косте. Когда отшумел праздничный стол, устроили танцы. Старички вскоре оставили зал и составили картежные партии. Старушки остались любоваться молодежью. В столовой был накрыт стол с винами, закусками и сладостями. Вечер прошел замечательно, все остались довольны. Утром позавтракали не спеша, усадив младших детей за отдельный стол вместе с Наташей. А потом начался разъезд гостей. Выводили лошадей, впрягали в сани, прощались с хозяевами, укутывали детей так, что оставались только узенькие щелочки для глаз, рассаживались и скрывались за облаками снежной пыли, искрившейся на солнце.
   На Святках катались на тройках, гадали на картах, на кофейной гуще, на воске, глядели в зеркало, чего-то пугались, чему-то смеялись, и было весело в старом доме.
   Когда уехали гимназисты, в дом снова пришла скука, она витала повсюду. Все было как раньше: собирались за столом, вспоминали отшумевшие празднества, но не было занятий для взрослых, не было сверстников для детей. Так жили в этом доме, как и в других окрестных. Дворянское сословие отходило в прошлое и дети дворян не хотели селиться в родовых имениях, а оставались после учебы в городах. Все меньше помещиков обрабатывали свои земли, их сдавали в аренду, продавали так же, как леса и другие угодья. Жили старыми накоплениями, ничего не создавая своим трудом. Жизнь возрождалась только по большим праздникам. Теперь ждали масленицу.
   Ее приход возвестил блинный дух по всему дому. За утренним столом, накрытым по-праздничному, обилие рыбы, икра, сметана, растопленное, горячее масло, бутылки с настойками и наливками. Все уселись, ждут блинов. И, вот, несут! В огромных блюдах горы горячих, только что со сковороды блинов. Начинается блинный праздник. Взрослые выпивают за здоровье семьи, особо за молодых продолжателей рода. Откуда приходит веселое настроение? Не от тех ли блинов, похожих на круглое, горячее, желтое солнце, которое и далекие предки встречали блинами - символами Ярилы?
   Раз начавшись, веселье продолжается и дальше. Запрягают сани, одеваются потеплей, с шумом вылетают на проселочную дорогу и лихо обгоняют крестьянские упряжки с такими же шумными кампаниями. В конце недели на большом заснеженном лугу сожгли рогожную "масленицу" с хохотом и прибаутками, хороводами и плясками. Тут вся деревня в сборе и помещичья семья вместе со всеми, так хорошо, так любо, да только раз в году.
   С утра понедельника - великий пост. Нет блинов и масла, мяса и яиц, сливок и творога. Постно. Сухарики, варенье, чай, на обед - рыба. Не голодно, но постно. И так семь недель.
   Вот в это скучное время мама стала учить Костю грамоте. Чтобы поступить в гимназию, как старшие братья и сестры, надо сдать экзамены, а в первую очередь научиться читать книги. Занимались каждый день. Сначала у Кости получалось плохо, но скоро он стал довольно быстро читать по слогам, а чуть позже освоил беглое чтение. Перед мальчиком открылся большой красочный мир. Раньше он с сестренкой слушал чтение матери по вечерам, но теперь он сам выбирал книги, сам вчитывался в интересные приключения, переживал с книжными героями их горести и радости, забывая обо всем на свете.
   Подходил к концу великий пост, с нетерпением ждали самого главного праздника в году - Пасхи. В последний день поста - великую субботу - пекли, парили и жарили особенно много. Самыми главными блюдами были большие румяные куличи с цветными буквами "Х В", что означало "Христос воскрес". Крашенные во все цвета яйца, уложенные на огромном блюде, где заранее посеяли овес, лежали чудесными драгоценностями в изумрудной зелени всходов. Это было так красиво, что и сравнивать не с чем. Творожная пасха была так вкусна, что это чувствовалось на расстоянии. Мясные блюда, напитки дополняли стол и делали его еще краше и аппетитнее.
   После церковной службы приехали, уселись за стол и предались выстраданному семью неделями поста чревоугодию. Пасха не только религиозный праздник, обычно она совпадает с наступлением весны, пробуждением природы. Костя был очарован большим старым садом, каждым его деревом, кустом, первыми подснежниками, пчелами, синим небом... Его чуткая душа сливалась, растворялась в сладостном пробуждении природы. В нем самом звучала эта прекрасная весенняя музыка и он предавался ей с упоением.
   Однажды, в доме появился чужой человек.
  -- Это твой учитель, Костя, он будет готовить тебя к экзаменам в гимназию, слушайся Ивана Егоровича и старайся хорошо подготовиться.
   Иван Егорович оказался бедным студентом, очень порядочным и образованным человеком. Костя подружился с ним и их совместный труд был вполне успешным. Костя легко усваивал, а учитель с увлечением передавал своему ученику все то, что требовалось к экзаменам. А требовалось немало. Будет трудный диктант, письменная работа по арифметике, устный экзамен по русскому языку и литературе, а также Закон Божий. Могут спросить по истории России и географии. Надо многое знать, а времени было мало.
   Следом за Иваном Егоровичем приехало в имение много народа: старшие братья и сестры, старичок и старушка - мамины родственники, у которых в большом московском доме жили зимою старшие дети на всем готовом. Известно, что, несмотря на различия в дворянском обществе в части богатства и знатности, все они сходились в одном: лето обязательно провести всей семьей в деревне. В доме каждый проводил время, как хотел, и сходились вместе только к столу, да и тут долго не засиживались.
   Иван Егорович не только занимался с Костей учебными предметами, но и водил его на прогулки в поля, ближний лес и на реку, еще холодную и мутную. Учитель показывал много такого, чего Костя не замечал ранее.
   Когда пришло теплое лето, мама разрешила Косте купаться вместе с учителем. Это было очень интересно, он понемногу учился плавать, а когда пришло время и Костя переплыл реку, об этом событии узнал весь дом и его поздравили с достижением.
   Подошел любимый летний праздник - Троицын день. Крыльцо дома убрали березками, в комнатах разбросали ветви берез и пучки травы, от них шел живой сладкий дух по всему дому. Колокольный звон деревенской церкви позвал к праздничной службе. Церковь тоже убрана березками и их запах смешивается с дымом ладана. Деревенские дети присматриваются к барам, которые стоят на специальном помосте, чтобы не путаться с простым крестьянским людом. Косте в первый раз стало стыдно за этот помост, за свою семью и никак не приходило молитвенное настроение.
   Отгремело грозами лето, пронеслись теплые ливни и стало холодать. Почернела вода в реке и обжигала холодом тело, но Костя еще купался вместе с Иваном Егоровичем.
   А дома собирали Костю к отъезду. Получили у священника справку об исповеди для поступления в гимназию. Иван Егорович закончил программу и теперь Костя повторял пройденное. Приближался отъезд.
   Рано утром запрягли лошадей, погрузили вещи, присели на дорогу, и, с Богом, тронулись в путь...

Институт благородных девиц

  
   Месяцем позже совсем с другой стороны России ехала в Петербург маленькая девочка Катя, сверстница Кости. Ее сопровождала сестра, не так давно закончившая институт благородных девиц. Сестры происходили из старинного дворянского рода, но совершенно обедневшего, дела у них шли еще хуже, чем у Костиной мамы. Поэтому они и запаздывали, ждали, пока наберутся деньги на поездку.
   Сестер без задержки приняла графиня-начальница. Красивая статная дама поднялась, вышла из-за стола, поздоровалась.
  -- Ну что же, дошла очередь и до тебя, маленькая, будешь воспитываться и учиться у нас, как и твоя старшая сестра, которую я хорошо помню и люблю.
   Вскоре сестры распрощались, а графиня проводила Катю в младший класс, представила ее воспитанницам и передала классной даме, которая определила ей место за партой, а потом увела в гардеробную, где Катю переодели в институтскую форму, как у других воспитанниц. Зеленое платье, белый передник, белая пелеринка и чулки.
   Институт, куда попала Катя, был закрытым учебным заведением преимущественно для дворянских детей, но здесь не только учили, а, главное, воспитывали девочек утонченным манерам поведения. Воспитанницы содержались на полном пансионе, домой их отпускали только на каникулы. Институт занимал большое здание. В нем была встроена красивая и богатая церковь, имелась столовая, просторный зал, учебные и музыкальные классы, лазарет, комнаты для учителей и классных дам.
   Программа обучения мало отличалась от обычной гимназии, учили французский и немецкий языки, русский язык и литературу, историю, географию, математику, Закон Божий, рисование, кроме того давалось хорошее музыкальное образование.
   Религиозному воспитанию уделялось особое место. Каждый день начинался в церкви. По субботам, воскресеньям и праздничным дням церковные службы продолжались очень долго. Перед каждым приемом пищи и после него институтки выстраивались на молитву. Очень серьезно изучались Ветхий и Новый Заветы, заучивали молитвы, пели в церковном хоре.
   Питание институток было нарочито скромным и простым, даже по большим праздникам из этого общего правила делали лишь небольшие исключения. Передачи из дома девочки делили между собой, каждой доставалось понемногу. Прогулки по городу, посещение музеев устраивались не часто. Оценки успеваемости выставлялись по двенадцатибалльной системе, высшей оценкой считалась - 12. По старшинству классы делились, начиная с седьмого - самого младшего, первый класс был выпускным. Лучших выпускниц приглашали в Зимний дворец, где они получали награды из рук императрицы.
   Во время учебы и отдыха воспитанницы находились под непрерывным наблюдением классных дам. Каждая из них вела себя с детьми по-своему, но все вместе они добивались беспрекословного подчинения, высокой дисциплины и красивых "благородных" манер. Несмотря на строгий контроль, девочки допускали шалости и провинности, за что получали внушения или наказания. Самое большое из них было подобно гражданской казни. Провинившуюся выставляли в центре столовой на все время обеда. Иногда такое наказание кончалось истерикой.
   По большим праздникам или торжественным случаям устраивали концерты. В большом зале находились рояли, девочки могли играть на них сложные произведения. Играли на других инструментах, прекрасно пел хор.
   После института большинство воспитанниц считали свое образование законченным. Право женщин на высшее образование было признано только в 1911 году и оно медленно завоевывало признание. Институты благородных девиц воспитывали продолжателей дворянского сословия.
   Без особых трудностей Катя с отличием закончила институт, но не поехала жить в деревню, а поступила в женский педагогический институт в Петербурге.
  

Лицеи

  
   Первый лицей был открыт в Царском Селе в 1811 году. По первоначальному замыслу в нем должны были воспитываться младшие братья Александра I - Николай (I) и Михаил. Позднее от этого намерения отказались, а открыли специальное придворное учебное заведение для немногочисленного состава дворянских детей, предназначенных к высокой государственной карьере.
   Несмотря на сокращенную программу обучения (6 лет), лицеи приравнивали к высшим учебным заведениям, хотя программы лицеев не всегда превышали программы хорошей гимназии. Первые три года изучали языки: русский, французский, немецкий, латинский. Затем следовали: математика, риторика, история, география, танцы, фехтование, верховая езда.
   В "пушкинское время" (первый выпуск лицея) среди воспитанников царил дух дружбы и литературного творчества. Вместе с Пушкиным учились И. И. Пущин, А. А. Дельвиг, В. К. Кюхельбекер. 9 июня 1817 года состоялся первый выпуск лицеистов, прошедший в торжественной, приподнятой обстановке.
   В дальнейшем, при царствовании Николая I, дух вольности был насильственно изгнан. Лицеи были открыты в Одессе, Ярославле и других городах, они готовили служащих для министерства иностранных дел и превратились в заурядные учебные заведения для сынов высокопоставленных лиц дворянского сословия.

Кадеты и юнкера

  
   В России имелось около двадцати кадетских корпусов примерно по шестисот воспитанников в каждом. В них принимали детей 9-10 лет, в основном из среды дворян, офицеров и чиновников. В начале двадцатого века и, в особенности, во время первой мировой войны принимали детей не только дворян, но и других сословий и социальных групп.
   Чтобы получить офицерское звание, требовалось закончить два военных заведения: кадетский корпус с семилетним сроком обучения и двухлетнее юнкерское училище. К этому времени воспитанникам исполнялось 18-19 лет и их приводили к присяге на верность "вере, царю и отечеству".
   Обстановка для воспитанников первого класса складывалась неблагоприятной. Их старшие товарищи часто обращались с младшими совсем не по-товарищески: обижали без причины, отбирали гостинцы из дома, заставляли работать на себя, унижали их.
   Переходя на второй курс, бывшие угнетенные сами становились угнетателями. Такой "порядок" в кадетских корпусах считался нормой поведения и с ним никто не боролся. В то же время кадеты не допускали краж, отнять было можно и позволительно, но кража расценивалась, как недостойный дворянина поступок. Проворовавшегося кадета били свои же товарищи, но начальству об этом никогда не докладывали. За проступки, нарушения дисциплины кадетов строго наказывали: давали наряды вне очереди, лишали обеда, сажали в карцер, иногда применяли физические наказания и даже исключали из корпуса.
   С молчаливого согласия воспитателей среди кадетов бытовали "мирные" драки, без всякого к тому повода. Дрались по выбору присутствующих. Дрались по правилам, неукоснительно их соблюдая. Текла кровь, появлялись синяки на видных местах, но никто о их происхождении начальству не докладывал. "Упал с лестницы", - был обычный ответ. Воспитанники уважали силу и смелость, остальное не имело решающего значения. Не допускалось ябедничество, против него восставал весь корпус, и многие из согрешивших ябедничеством были вынуждены его покинуть.
   Сигналы утренней побудки, начало и окончание каждого урока подавались горнистом или барабанщиком, воспитанники должны были по сигналу немедленно вставать с постели и так же четко выполнять все другие предписания распорядка дня. Питание кадетов было четырехразовым, простым и скудным. Лакомые блюда небольшими порциями подавались лишь по праздникам.
   В кадетском корпусе имелась своя церковь, куда воспитанников водили строем. Перед и после приема пищи читалась молитва, также поступали в начале и конце каждого урока. Священник занимал видное место в воспитании кадетов от первого курса до последнего, прививая им христианские догмы, любовь к церкви, царю и отечеству. Духовный пастырь знал воспитанников и подходил со своими внушениями к каждому по-своему.
   Учебная программа кадетских корпусов была близка к реальным училищам. Кроме военных предметов, преподавали французский, немецкий и русский языки, священную историю, Закон Божий, математику, физику, химию, географию, историю и проч.
   Воспитанникам прививали светские приемы поведения, умение кланяться, танцевать, вести себя за столом, пользоваться столовым прибором, четко и ясно отвечать на вопросы начальства, уважать каждого военного, особенно с высоким званием. В кавалерийских корпусах учили искусству верховой езды, безупречной посадке, красивой езде в строю или в одиночку.
   Кадетские училища воспитывали будущих офицеров, защитников трона и отечества, послушными своим командирам и воинской дисциплине. Кадетов закаляли физически, делали нечувствительными к своим и чужим переживаниям. Воспитание не рассуждающих, но достаточно грамотных военных - такова была цель кадетских корпусов.
   В летние месяцы кадеты переходили на лагерное положение со строевыми учениями, ротными смотрами, усиленными занятиями гимнастикой и плаванием, которому уделялось особое внимание. В лагерях полагалось улучшенное питание. По вечерам играл корпусной духовой оркестр и хором пели песни. Курсанты любили летние сборы, набираясь сил и впечатлений на долгую зимнюю пору.
   На последнем курсе готовились к выпускным экзаменам. Они не были легкими, а от них многое зависело. После окончания кадетского корпуса часть выпускников переходила в юнкерские училища, другие поступали в высшие технические училища, или искали для себя иной деятельности в соответствии с полученным образованием и личными наклонностями. Многим армейская служба приходилась не по душе.
   Поступив в юнкерское училище, кадеты не сразу привыкали к его порядкам и взаимоотношениям. Здесь, как и в кадетском корпусе, первый курс испытывал на себе сильное давление старших, но оно было иным. Старшие юнкера, считавшие себя уже офицерами, принимали роль наставников над первогодниками. Они внушали младшим необходимость поддержания чести и достоинства своего училища, помогали привыкнуть к жесткой армейской дисциплине, трудной даже для кадетов, беспрекословному подчинению младших старшим по службе.
   В отличие от кадетского корпуса юнкерское училище, кроме углубленных знаний военных наук, таких как: тактика, военная администрация, артиллерия, военная история, теоретическая топография, военное правоведение, военная фортификация, усиленно прививало светские привычки и правила поведения. Большое внимание уделялось внешней выправке юнкеров, умению носить военную форму, легко и свободно вести себя в светском обществе, будь то балы, куда их часто приглашали воспитанницы институтов благородных девиц, или торжественный обед по особому случаю. Несмотря на существовавшую систему наказаний юнкеров вплоть до карцера, соблюдалось и подчеркивалось уважение к их чести. В училище никто не смел намекнуть на бедность того или иного юнкера, не имевшего лишнего рубля даже к празднику. В то же время многие юнкера из богатых семей выделялись своим показным превосходством.
   Так же как и кадеты, летние месяцы юнкера проводили в лагерях, решая на местности тактические задачи, проводя глазомерные и инструментальные съемки и многое другое.
   Закончив юнкерское училище и став подпоручиком, молодой офицер получал 43 рубля с копейками жалования, на которые не мог содержать семью. Два года он не имел права поступить в военную академию, после окончания которой открывалось материальное благополучие. Но в академию удавалось поступить очень немногим именитым или весьма способным офицерам, остальным доставалась трудная, плохо обеспеченная жизнь с неустроенным бытом. Только около половины юнкеров становились офицерами. Многие поступали в гражданские высшие учебные заведения.
   Еще до выпуска юнкеров из училища их приводили к присяге. Перед строем священник произносил слова присяги, а юнкера повторяли эти слова. Присяга была написана еще Петром Великим, в ней, в частности, значилось:
   "Обещаюсь и клянусь всемогущим Богом, перед святым его Евангелием, в том, что хочу и должен его Императорскому величеству, самодержцу всероссийскому и его Императорского величества всероссийского престола наследнику верно и нелицемерно служить, не щадя жизни своей, до последней капли крови... ...телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях, храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться, что к его Императорского величества верной службе и пользе государственной во всяких случаях может касаться... ...всякую вверенную тайность крепко хранить буду... ...от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру надлежит... В заключение сей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь".
   Затем юнкера целовали поочередно крест и евангелие и возвращались на свои места.
   Со времени принятия присяги и даже ранее этого, юнкера использовались царским, а затем и временным правительством против революционных выступлений рабочих и солдат. Известен случай, когда на подавление восставшего пехотного полка послали юнкеров. Около трехсот из них было убито.
  
   Я не знаю зачем и кому это нужно,
   Кто послал их на смерть недрогнувшей рукой,
   Только так безнадежно, так зло и ненужно
   Опустили их в вечный покой.
   Утомленные зрители молча кутались в шубы,
   И какая-то женщина с искаженным лицом
   Целовала покойника в посиневшие губы,
   И швырнула
   в священника
   обручальным кольцом.
  
   Эти строки из песни знаменитого русского певца и стихотворца Александра Вертинского. Он был свидетелем событий. А сколько пролито молодой горячей крови в других местах? Юнкера защищали Зимний дворец в Петрограде и Кремль в Москве от революционных войск и вооруженных рабочих. Они защищали свое сословие - дворянство, защищали монархию, не смея предположить, что все это вскоре рухнет.

Пажеский корпус

  
   Пажеский корпус открыт в царствие императора Павла с помощью Мальтийского ордена, оставившего в училище определенное католическое влияние. Пажеский корпус состоял из семи общих классов, как и в кадетских корпусах, и двух специальных старших классов, подобных юнкерским училищам, но с уклоном к несению придворной службы. Зачислялись в пажеский корпус только сыновья и внуки генералов, дети старейших русских, польских и грузинских княжеских родов. Пажеский корпус был невелик - около 150 человек. Пажи в совершенстве овладевали немецким и французским языками. На старших курсах вместо обычных уроков лучшими преподавателями и профессорами читались лекции по военным и гражданским предметам.
   Пажи старших классов несли дворцовую службу, для чего проходили специальную подготовку. Они сопровождали царя и царицу на торжественных церемониях во дворцах, церквах, иностранных посольствах. Некоторым из них доверялась, как большая честь, нести щлейф платья царицы и оказывать другие подобные услуги. Летние месяцы пажи проводили в лагерях, мало отличавшихся от юнкерских. По окончании последнего курса устраивались большие маневры и парад, после чего происходило производство в офицеры словами присутствующего царя: "Поздравляю вас офицерами." Несмотря на близость ко двору, большинство пажей направлялись на армейскую службу, где они имели значительные преимущества по сравнению с юнкерами: сами выбирали род войск, первыми получали повышение в чине, легче других поступали в военные академии.
   Только десятая часть выпускников назначалась камер-пажами к царю, царице или к другим членам царской семьи.
  

Дети интеллигенции

  
   Отец Люды преподавал литературу в одной из лучших мужских гимназий Москвы. В семье, кроме Люды, были ее старший брат-студент и младшая сестра. Жили в казенной квартире при гимназии, квартира не очень удобная, но просторная: папин кабинет, мамина спальня, столовая, две спальни для детей.
   Дома детей редко наказывали за провинности, старались объяснить, что хорошо, а что плохо и почему. Самым серьезным наказанием считалось стояние в углу комнаты на коленях, но оно применялось редко.
   Книжные шкафы с художественной литературой на разных языках, с книгами для детей о путешествиях и странствиях, сказок многих народов мира заполняли почти все комнаты, но в маминой комнате шкаф был набит нотами.
   У мамы был прекрасный голос и небольшое музыкальное образование. Люда часто ей аккомпанировала, но довольно быстро уставала. Иногда они пели дуэтом или играли в четыре руки.
   Девочек воспитывала фрейлина-немка. Она не только учила их языку, но и водила гулять в соседний сквер, где под присмотром своих бонн гуляли и другие дети. Там сверстники устраивали игры и вели себя очень чопорно, подражая взрослым из своих богатых семей. Но когда кто-нибудь нарушал правила игры и возникали споры, дети употребляли обидные слова и даже дрались. Тогда вмешивались сопровождавшие детей дамы и прежний порядок восстанавливался.
   Младшая сестра готовилась поступать в частную гимназию, где был подготовительный класс для малышей. Сначала обучение состояло в заучивании стишков и песенок, элементарным задачкам по арифметике, беседам со священником. Но ко времени вступления в гимназию дети получали вполне достаточную подготовку.
   В выпускном классе гимназии, где училась Люда, ее подруги- гимназистки уже походили на барышень. Когда они во время перемены чинно, с достоинством прохаживались по залу, в коричневых платьях и черных фартуках, классные дамы не делали им замечаний, а только любовались делом рук своих. Это они воспитали девочек такими степенными, приветливыми, научили их раскланиваться со взрослыми и сверстниками, вежливо вступить в разговор и тактично из него выйти в полном соответствии с нормами светского поведения.
   В гимназию, где служил отец Люды, принимали детей всех классов, сословий и вероисповеданий. Надо было только сдать вступительные экзамены. Гимназия не имела интерната, иногородние гимназисты жили у родственников или снимали комнаты, что обходилось недешево.
   Гимназисты носили ученическую форму: серую шинель со светлыми металлическими пуговицами, голубыми кантами и петлицами, форменный костюм, фуражку с гербом и заплечный ученический ранец. Гимназия готовила учеников для поступления в университет и ее программа была согласована с университетской. Кроме главных предметов: русского языка и литературы, математики, истории. географии, химии, французского, немецкого языков, преподавали еще латынь и греческий язык, которые дополняли знаниями по истории древней Греции и Рима.
   Жизнь гимназии отличалась строгим распорядком. Постоянное напряжение, занятость уроками, домашними заданиями почти не оставляли гимназистам свободного времени, и все же они успевали шалить, хотя это было порою опасно. Гимназистам многое было запрещено и надзор за ними продолжался вне учебного заведения. Многие гимназисты люто ненавидели своих наставников-надзирателей, но и побаивались их. И все же мальчишки оставались мальчишками и нарушали все гимназические заповеди, видя в этом проявление героизма. И в сад по вечерам ходили, и драки устраивали, и всякое прочее... За это их наказывали: ставили в угол, оставляли после уроков на час и более, грозили исключением, а порою исключали из гимназии наиболее неисправимых. Между гимназистами и некоторыми наставниками шла нескончаемая война и обе стороны несли порою поражения.
   В гимназии имелась своя церковь, богослужения проводились в установленном порядке, которые не позволялось нарушать. В отличии от института благородных девиц обучение в гимназии было восьмилетним, а первым классом считались малыши. Оценки выставлялись по обычной пятибалльной системе.
   Подобных гимназий государственных и частных в столицах и больших городах имелось достаточно для детей дворян и придворной знати, крупных чиновников и банкиров, купцов и фабрикантов, врачей, преподавателей, духовенства, кулаков и отдельных ремесленников. Очень мало в гимназиях обучалось детей крестьян и рабочих, они попадали туда в исключительных случаях.

Купечество

Купеческая семья Комаровых.

   В древнем городе Брянске старожилы еще помнят Комаровскую горку и улицу по имени купца, жившего на крутом берегу реки Десны, протекавшей у самого подножья города.
   Николай Дмитриевич Комаров был купцом первой гильдии. Занимался он скупкой леса, который сплавляли по Десне, его переработкой и оптовой продажей лесоматериалов. Дело приносило немалый доход и он охотно выделял большие суммы на нужды города и бедных людей.
   Но главной его заботой была семья, дети. Родилось их восемь человек, одна дочь умерла в младенчестве, а сын утонул. Оставшиеся шестеро: Анна, Елизавета, Татьяна, Дмитрий, Владимир и Николай дожили до глубокой старости, прожив каждый в отдельности и все вместе красивую и полезную жизнь. Высокая награда отцу и матери!
   Светло и привольно жилось детям в семье Комаровых. С ранних лет приучали детей уважать каждого человека, будь то брат или сестра, прислуга или плотогон. Детей любили, но не баловали, скромность в питании, одежде, поведении была главной чертой всех Комаровых. Мать Анна Ивановна, дворянка по происхождению, занимаясь домашними делами, учила детей молитвам, грамоте, добру и посильному труду в помощь взрослым. Дома был установлен строгий распорядок дня: когда вставать, молиться, играть или заниматься уроками. За столом младших учили умению чисто и красиво кушать, не шуметь, не капризничать. И так изо дня в день, из года в год.
   По большим праздникам устраивали веселье для детей, взрослых и приглашенных с чтением стихов, коллективными играми и танцами. Конечно, не забывали праздничный стол, богатый и, главное, красивый. Было много блюд, вкусных напитков, но вина почти не пили. Эта трезвенность сохраняется у потомков вот уже сто лет, так крепки оказались добрые традиции.
   Однажды утром на крыльце комаровского дома обнаружили подкидыша. В одеяльце нашли записку, что ребенок крещен и наречен Василием. Комаровы приняли его в свою семью, как награду, и стали выхаживать. Все дети и взрослые привязались к малышу, любили его, но через год пришла мать. Она долго плакала, не зная, как начать разговор, но стало ясно, что она хочет забрать ребенка к себе.
  -- Не могу я без него, я положила его к вам, зная, что у вас хорошая семья, что не пропадет он у вас, а мои дела теперь немного поправились и я хочу взять его, совесть меня мучает, отдайте Бога ради.
   Пришлось отдать и оказать ей помощь. В те времена такие случаи не были редкостью.
   Когда подрастали дети, для их подготовки к учебе нанимали учителей. Девочек готовили в гимназию, мальчиков в реальное училище, которое давало образование с техническим уклоном. Вместо древних языков были немецкий, французский, английский, углубленно изучали математику, физику, химию, биологию. Почти ежедневные уроки труда дополняли программу обучения реалистов. После окончания реального училища можно было поступить в технические вузы: технологический, горный, путейский и многие другие. Реалисты носили черные шинели с оранжевыми кантами.
   Брянские гимназии и реальные училища мало отличались от столичных. Преподавательский состав был высокого достоинства, за поведением гимназистов и реалистов так же строго следили. Сохранился ученический билет Лизы Комаровой, который приводится здесь без всяких изменений.
  
  
  
  
   БИЛЕТ
   ученицы 5-го класса БРЯНСКОЙ ЖЕНСКОЙ ГИМНАЗИИ имени братьев С. С. и П. С. Могилевцевых.
   Елизавета Комарова. Г. Брянск, Орл. губ. 11 ноября 1915 г. Начальница: (подпись)
   Адрес ученицы: улица Комаровская. Дом Н. Д. Комарова.
   ПРАВИЛА

обязательные для учениц вне стен учебного заведения и вне дома.

   Дорожа своей честью, ученицы не могут не дорожить честью своего учебного заведения, а потому обязаны воздерживаться сами и удерживать своих подруг от всякого рода поступков, несовместимых с честью благовоспитанных детей и девиц. Вне стен учебного заведения и вне дома ученицы обязаны соблюдать следующие правила:
      -- При встрече с ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ и членами ИМПЕРАТОРСКОЙ фамилии ученицы обязаны останавливаться и почтительно кланяться.
      -- На улицах и во всех публичных местах ученицы обязаны держать себя скромно и благопристойно, громко не разговаривать и не смеяться.
      -- При встречах с начальствующими лицами и лицами учебно-воспитательного состава ученицы обязаны им кланяться.
      -- Вне дома ученицы обязаны всегда носить форменное платье без излишних украшений.
      -- Ученицам воспрещаются прогулки в вечернее время без родителей или заступающих их место ( с наступлением сумерек).
      -- В сопровождении родителей и заступающих их место ученицы могут посещать: театры, в коих даются драматические и оперные представления, концерты, цирки, детские вечера и гуляния; иллюзионы же и музеи - не позже 8 часов вечера. Публичные лекции научного характера учащиеся могут посещать с особого разрешения своего учебного начальства.
      -- Ученицам воспрещается посещать оперетки, фарсы, маскарады, клубы, танцклассы, рестораны, кофейни и другие места, пребывание в коих является для учащихся предосудительным.
      -- Ученицам воспрещается посещение заседаний: судебных, городской думы, дворянских и земских собраний.
      -- Ученицам воспрещается участвовать в качестве исполнительниц и распорядительниц в спектаклях и концертах устраиваемых вне стен своего учебного заведения, а также распространять входные билеты.
      -- Каждая ученица должна постоянно иметь при себе выданный ей, за подписью начальницы и печатью учебного заведения, именной сей билет для установления в случае надобности ее личности.
   Примечание. Правила обязательны для учениц гимназий, воспитывающихся во всех без исключения классах, от приготовительного до 8-го включительно.
  
   Приучая детей уважать каждого труженика, в доме был заведен порядок, по которому никто из них не смел обращаться к прислуге со своими дополнительными просьбами. Другой раз так хочется задержаться в гостях. А кто откроет? Вот и приходилось подросшим детям по-хорошему, по-товарищески договариваться с горничной. В своих комнатах дети сами поддерживали чистоту и порядок.
   Николай Дмитриевич умер в 1920 году, а Анна Ивановна дожила до глубокой старости. В 20-х годах вся семья перебралась в Москву, ютились по разным квартирам, переживали трудные времена, но семья сохранялась. Каждый вечер перед выходным днем взрослые уже дети с семьями собирались у матери за столом. В разговорах никого не осуждали, не жаловались на трудности, а беседовали о предстоящих делах, о прочитанных книгах, шутили, смеялись, как в детстве, и было им всем тепло от таких встреч.
   Далеко не все купеческие семьи были похожи на Комаровых. Достаточно вспомнить "Вассу Железнову", а таких было подавляющее большинство. Среди купечества процветали грубость алчность, непорядочность, алкоголизм, а то и преступность. Деньги калечили души, калечили детей, и многие из неправедно разбогатевших купцов перед смертью отдавали капиталы на строительство церквей, надеясь смягчить данью свои грехи перед людьми и Богом. Они и поныне стоят эти церкви-памятники замученным детям и женщинам, принесенным в жертву наживе.
   В конце девятнадцатого и начале двадцатого века купечество довольно быстро превращалось в буржуазию. Купцы обзаводились промышленными предприятиями, брали большие подряды на строительство железных дорог, включались в банковскую деятельность, скупали дворянские усадьбы и угодья. Богатства их росли очень быстро, вместе с тем перестраивался быт и все с ним связанное. Строили богатые особняки, сорили легко достававшимися деньгами. Детей окружали роскошью, гувернантками, учителями. После гимназии многие поступали в институты, университеты, часть детей училась за границей. Иные дети купцов, промышленников и даже дворян, видя несправедливость существующего общества, порывали с ним и становились революционерами такими как: Н. Н. Кропотов, Л. Я. Карпов, Л. А. Люсинова, И. Я. Жилин и многие другие.
   Первое нашествие капитализма в России привело к Октябрьской революции.
  

Мещане и их дети

  
   Мещанское сословие в городах составляло около половины всех жителей. Занимались мелкой торговлей, ремеслами, сдачей внаем жилья, услугами более богатым сословиям, служили мелкими чиновниками. Эти занятия и должности давали небольшие, но вполне достаточные доходы, чтобы сводить концы с концами. По обычаям и уровню жизни мещанское сословие было довольно однородно. Если мещанин богател, то обычно становился купцом, если беднел, то шел в рабочие. С началом бурного развития капитализм черпал рабочую силу из мещан и крестьян, причем мещане были более квалифицированными и грамотными.
   Многие мещане селились на городских окраинах в достаточно просторных кирпичных или деревянных домах, перед домом палисадник с кустами сирени, георгинами и другими цветами. За домом - огород, сад с яблонями, вишнями, сливами, крыжовником. Огород и сад были большим подспорьем, давая существенную часть доходов семьи, ну, а если к тому еще и скот: корова, свиньи, куры, то семья уже не бедствовала ни при каких трудных обстоятельствах, обеспечивая себя почти всеми продуктами питания.
   Мещанские дети росли в достаточно благоприятной обстановке. Их рано приучали к настоящему повседневному труду в своем хозяйстве, в ремесленных мастерских или магазинах. Иным детям работа не позволяла учиться и они оставались неграмотными, но таких случаев было не так и много. Городское училище кончали почти все, а некоторые поступали в гимназию или реальное училище, но закончить университет или институт удавалось очень немногим.
   Соседские дети дружили между собою и детские игры часто привлекали всю улицу... Любили старые народные игры: горелки, лапту, прятки и другие, не требовавшие хитроумного снаряжения. По вечерам в такие простые, подвижные игры играли вместе с детьми и взрослые парни и девицы.
   Мещанский быт и жизнь детей значительно отличались от других сословий. Мещане имели прочный, устоявшийся веками образ жизни со своими особенностями и порядками. Семья считалась тогда хороша, когда была согласна, дружна, и, если был какой "сор в избе", нельзя его выносить на улицу, об этом и дети хорошо знали. Ссорясь между собой, дети не затрагивали, не осуждали жизнь взрослых, зная, что за это полагалась хорошая трепка. Принцип семейного благополучия считался одним из главных. Если в доме был раскол, вражда, то он лишался поддержки и уважения соседей, терял заказчиков, покупателей, терпел материальные убытки.
   Как правило, в домах мещан было чисто, уютно, Любили держать герань на окнах. Эти красивые неприхотливые цветы обладают чудесным свойством освежать воздух, что особенно важно, когда семья многодетная. Среди мещан было много любителей певчих птиц, ловля и содержание которых требовали специальных знаний и навыков. Привлекались к этой затее дети, они очень любили и птичью охоту, и сбор корма для птиц, устройство клеток и уход за маленькими музыкантами, которые оживляли дом своим пением.
   Каждый хозяин украшал свой дом. Окрашивал его в приятные цвета, окружал окна красивыми резными наличниками, устраивал удобные крылечки, где днем хорошо играть маленьким детям, а по вечерам собраться молодежи.
   Осенью убирали урожай в садах и огородах, ходили в лес собирать грибы для засолки и сушки на зиму. В этих делах дети были первыми помощниками, для них общение с живой природой было большой радостью. Сочетание ремесленного и сельскохозяйственного труда, близость лесов, рек, озер, деревень, обилие простора, выделяли мещан из других сословий. Те мещане, что жили ближе к центру города в домах без земельных участков, имели несколько иные бытовые условия, но основной уклад жизни сохранялся и у них.
  

Рассказ Тимофея Сергеевича Трусова

   Родился и вырос я в Трубчевске, маленьком, но очень древнем городке, расположенном в красивом месте на крутом высоком берегу Десны. Вокруг поля, а за Десной леса бесконечные, дремучие. Над самой рекой, рядом с кручей стоит храм, красивый очень, весь в кустах сирени, черемухи. Соловьи по весне это место любили, ну и молодежь часто сюда наведывалась.
   Отец мой лавку держал, торговал охотничьими припасами. В купцы он не вышел, а достаток имел и уважение охотников, а в городе охотник в каждом доме. Продавал порох, дробь, патроны, на все это спрос был изрядный. Многие отцу отдавали свои патроны снаряжать, для этого у него в саду мастерская имелась подальше от дома потому, что работа опасная. Но Бог миловал, ничего дурного не произошло.
   С восьми лет отдали меня в местную прогимназию, учился четыре года, а когда закончил, получил от отца самый лучший, по нашим мальчишечьим понятиям, подарок - ружье тульской работы. С тех пор стал меня на охоту брать, на зайца, на тетерева, на лису, а сам ходил и на волка, и на медведя, и на кабана, зверя было столько, что иногда добычу из лесу не вытащить, сил не хватало. Это от азарта, конечно, который, хотя и плох, но без азарта охотника не получается.
   Немного погодя стал меня отец к торговому делу приучать. То в Брянск возьмет закупки делать, то в лавке оставит на полдня, торговать. Только дело это не по душе мне пришлось, а патроны набивать он мне не позволял, только пыжи из войлока высекать.
   И быть бы мне лавочником, да вот случай. Мне уже к шестнадцати годам в ту пору подходило и услышал я через своих приятелей, что в Брянске курсы телеграфистов открывают, годичные. Тут я к отцу, а он с пониманием все рассудил. В Трубчевске телеграф был, но его расширять собирались, место могло появиться. Отец справки навел, договорился с кем надо и взял меня с собой в Брянск. Приезжаем на почту, расспрашиваем, и, правда, скоро курсы откроют годичные, но кто быстрее азбуку морзе освоит, того могут раньше выпустить. Посмотрели мой аттестат из прогимназии, записали на курсы, сказали когда приезжать, сколько платить. Договорились.
   Отец отвез меня к своему брянскому товарищу, у которого сам останавливался, договорился с ним, что я поживу у него год в отдельной комнате и со столом.
   Курсы были серьезные. Преподавали электротехнику, телеграфное и телефонное дело, служебные уставы и наставления, грамматику русского языка и делопроизводство. Но больше всего времени мы проводили за ключом аппарата Морзе. Точка-тире это буква, три точки - другая и так все до одной. От нас требовали скорости передачи, отсутствия ошибок, красивого телеграфного почерка. Давалось это нелегко, километры бумажной ленты исписал я, пока получил давно ожидаемую похвалу. Теоретическую часть мы закончили в полгода, морзянку я освоил к тому же времени, меня не стали дальше держать на курсах, выдали документ и отправили в Трубчевск телеграфистом на радость семейству. В то время телеграфист был видным человеком в городе, имел достойную оплату и находился на государственной службе, что особенно ценилось.
   Дня не прошло, как я приступил к работе. Пришел старый еврей-портной: "Позвольте снять с вас мерку. Ну как же, надо, надо! Молодой господин стал таким человеком, таким человеком, молодому господину нужен форменный мундир. Знаю, знаю, что денег нет, все знаю, уж вы поверьте. Вы только разрешите снять мерку, больше ничего не нужно, ничего не нужно, я уж знаю, знаю". Трех дней не прошло, как еврей принес готовый мундир. " Иглица! Самое лучшее сукно на свете. Примерьте, прошу вас, вот так, вот так, а теперь пуговицы". И, достав из кармана золотистые пуговицы с орлами, быстро и ловко прикрепил их к мундиру. "Спасибо вам, не затрудняйтесь, отдадите только за сукно по мере возможности, за работу не возьму ничего. Как же, как же, новый заказчик и такой молодой, носите, будьте счастливы!"
  
   Так же как и купцы, не все мещане жили трезво, честно и согласно. Бывало и по-другому, когда погоня за наживой, стяжательство толкали их на грязные, порочные, действия. Горько жилось в таких семьям детям, с ранних лет их окружала несправедливость, лицемерие, жестокость. Дети видели и переживали много такого, что калечило их души. Но особенно тяжело приходилось чужим детям, принятым в мещанские дома учениками "за харчи". Брали лет с 10-12, срок обучения длился обычно четыре года и все эти годы ученика не отпускали на побывку к родителям. "Харчи" были сносные, но работали ученики без счета времени, пока дела находились.
   Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков происходил из бедной крестьянской семьи Калужской губернии. С 12 лет его отдали мещанину Пилихину, державшему в Москве небольшую скорняжную мастерскую. О своем ученичестве Маршал пишет в книге "Воспоминания и размышления":
   "Поначалу я очень уставал. Трудно было привыкнуть поздно ложиться спать. В деревне мы обычно ложились очень рано. Но со временем втянулся и стоически переносил нелегкий рабочий день.
   Минул год. Я довольно успешно освоил начальный курс скорняжного дела, хотя оно далось мне не без труда. За малейшую оплошность хозяин бил нас немилосердно. А рука у него была тяжелая. Били нас мастера, били мастерицы, не отставала от них и хозяйка. Когда хозяин был не в духе - лучше не попадайся ему на глаза... Он мог и без всякого повода отлупить так, что целый день в ушах звенело...
   Мы знали, что везде хозяева бьют учеников - таков был закон, таков порядок. Хозяин считал, что ученики отданы в полное его распоряжение и никто никогда с него не спросит за побои, за нечеловеческое отношение к малолетним. Да никто и не интересовался, как мы работаем, как питаемся, в каких условиях живем. Самым высшим для нас судьей был хозяин. Так мы и тянули тяжелое ярмо, которое и не каждому взрослому было под силу..."

Духовенство и дети

  
   Духовное сословие в России было довольно многочисленно. Только священников, не считая мелких церковных служителей, насчитывалось больше, чем учителей и врачей вместе взятых. Вся гражданская, военная, морская, тюремная, школьная и детская жизнь проходили под духовным водительством и присмотром Русской Православной Церкви. Цари были с этим согласны и только Петр потеснил Церковь, отняв у нее патриарха.
   Несмотря на критику РПЦ, нельзя не признать ее значительный вклад в русскую историю и культуру. С давних времен церковь выступала за объединение разрозненных княжеств в единое русское государство. Во времена монгольского и иных нашествий она помогла русским остаться русскими, сплачивая их в борьбе за освобождение. РПЦ насаждала на Руси грамотность и книгопечатание, определяла нормы поведения и быта. Церковь выполняла задачи военно-патриотического воспитания и многие священники отдали жизнь в битвах за Родину на суше и на море. Даже такую службу, как запись актов гражданского состояния, столетиями несла церковь.
   Но не все ладилось и в самой церкви. Расколы, сопровождавшиеся жестокими гонениями сектантов, приводили к массовым переселениям инакомыслящих как в России, так и за ее пределы. В результате раскола староверы вышли из РПЦ, покинули свои насиженные места и устремилось в Сибирь, на Север, в другие глухие места, чтобы жить по своей вере, по своим убеждениям, пренебрегая трудностями, лишениями, суровым климатом.
   Большинство русских детей с малых лет воспитывались в строгих рамках православия, включая, конечно, и детей самих служителей церкви. Первым церковным обрядом для детей являлось крещение и наречение именем. С этой поры и до конца дней своих человек считался православным, даже если он не исполнял церковных обрядов и предписаний. В паспортах граждан России указывалась не национальность, а принадлежность к тому или иному вероисповеданию: православному, католическому, иудейскому, исламу.
   К семи годам русские дети впервые приводились к исповеди, после чего она становилась обязательной в установленные сроки и без нее не совершались другие церковные обряды, включая венчание. Своевременные исповеди требовались от учащихся школ и гимназий.
   Школы первоначального обучения в церковных приходах известны с давних пор. С девятнадцатого века широкое распространение получили церковно-приходские школы с тремя или с пятью годами обучения. Занятия в них велись, как правило, в одном большом классе, где учитель, используя различные приемы, старался обучить каждую возрастную группу соответствующему учебному материалу, что было сделать очень нелегко. На уроке математики старшей группе задавалась письменная работа, ученики средней группы решали задачи у доски, а младшие занимались примерами из задачника. Это было неудобно, но зато все три группы вел один учитель, а не три, которых и взять-то было негде, да и село не смогло бы их содержать. В церковно-приходских школах обучали письменности, счету, Закону Божьему и другим наукам: географии, истории, литературе. Обычно, образование крестьянских детей на этом и кончалось, а многие дети не посещали школы, оставаясь неграмотными.
   Духовенство внимательно относилось к музыкально одаренным детям. Их брали в церковный хор, учили петь церковные песнопения. Несмотря на то, что дети, да и взрослые, почти не понимали содержания молитв, сама обстановка, пение в храме производили на них большое эмоциональное воздействие.
   Таким образом, через регулярные богослужения, исповеди, школы духовенство оказывало большое моральное воздействие на народ России, будь то крестьянин, купец или придворный. Русские цари считали Церковь первейшей своей опорой, щедро одаряли ее руководителей, а Церковь славила царя и его семью во всех храмах.
   Духовное сословие имело только ему присущие особенности. Основная часть священнослужителей проживала в селах. Скудного жалования сельского священника около 300 рублей в год не всегда хватало для прокорма многодетной семьи. Священники и их дети трудились в огороде и поле, а зимою кустарничали у себя на дому, справедливо считая каждый труд праведным.
   Живя в разных селах, разделенные почтительным расстоянием, священнослужители редко общались друг с другом. В то же время обремененные саном священники не заводили дружеских отношений с крестьянами, ограничиваясь встречами с ними по надобностям церковной службы. Живя среди людей, священники чувствовали себя одинокими. Эта отчужденность распространялась на их детей, которых крестьянские дети не всегда пускали в свои игры и кампании.
   Дочери священнослужителей учились в епархиальных училищах со сроком обучения 7 лет, эти училища приближались к гимназиям, но не давали права на поступление в университет. В программы обучения епархиальных училищ включалась кулинария, епархиалки воспитывались заботливыми женами для святых отцов.
   Сыновья священнослужителей учились, как правило, в духовных училищах, а далее в духовных семинариях. Духовные училища для мальчиков со сроком обучения пять лет вместе с подготовительным классом давали низшее духовное образование. В них преподавали церковнославянский язык, русский язык, священную историю, греческий язык, латынь, Закон Божий, арифметику и некоторые другие предметы. Часто при духовных училищах имелись общежития - бурсы. В таких случаях все училище называлось этим именем.
   В бурсе существовал свой кодекс "чести". Более всего ценились отчаянность и сила, но и умных, содержательных учеников уважали не меньше. Бурсаки приобретали ценное качество в своей нелегкой жизни - выносливость.
   Окончившие бурсу со средними результатами могли стать младшими церковнослужителями: пономарями, дьячками, псаломщиками, очень скудно оплачиваемыми. Окончившие бурсу с хорошими оценками при отличном поведении могли поступить в духовную семинарию со сроком обучения шесть лет. Семинария давала достаточно высокое классическое образование, кроме изучения греческого, латинского языков и церковной истории, преподавались такие предметы как риторика, теория церковного собеседования, нравственное богословие, психология, логика, физика, математика и другие.
   Многие семинаристы испытывали на себе гнет раздвоения миропонимания. В семинариях преподавали видные профессора, ученые-богословы, философы. Некоторые из них с большой убедительностью доказывали целесообразность земного существования, деятельности и помыслов людей. В то же время семинаристы видели несправедливость социального устройства, пропасть между богатыми и бедными, удачливых жуликов и детей, умирающих в нищете. Это вызывало тяжкие размышления, противоречивые выводы и, как следствие - протест. Таким семинаристам приходилось отказываться от духовного поприща. Одни шли по пути светской деятельности, некоторые по убеждениям своим становились революционерами.
   Маршал Советского Союза А. М. Василевский, окончив духовное училище, поступил в Костромскую духовную семинарию, которая считалась прогрессивной в то время. Он пишет:
   "Большинство учащихся семинарии стремилось использовать ее как трамплин для поступления в светское высшее учебное заведение.... Знали мы, что семинаристами были такие крупнейшие ученые, как академики Ф. И. Успенский и В. Г. Васильевский, В. О. Ключевский И.П. Павлов, тогдашний ректор Московского университета М. К. Любавский...
   Война опрокинула все мои прежние планы и направила мою жизнь совсем не по тому пути, который намечался ранее. Я мечтал, окончив семинарию, поработать года три учителем в какой-нибудь сельской школе и, скопив небольшую сумму денег, поступить затем либо в агрономическое учебное заведение, либо в Московский межевой институт. Но теперь, после объявления войны, меня обуревали патриотические чувства. Лозунги о защите отечества захватили меня. Поэтому я, неожиданно для себя и родных, стал военным. Вернувшись в Кострому, мы с несколькими одноклассниками попросили разрешения держать выпускные экзамены экстерном, чтобы затем отправиться в армию.
   Наша просьба была удовлетворена, и в январе 1915 года нас направили в распоряжение костромского воинского начальника, а в феврале мы были уже в Москве, в Алексеевском военном училище". (А. М. Василевский. "Дело всей жизни". "Политиздат".)

Крестьянские дети

  
   В 1913 году основную массу населения России составляли крестьяне - 82% от общего числа в 159 млн. человек. Крестьянская жизнь была очень устойчива и не менялись веками. Крестьяне долгим опытом выработали для себя наиболее приемлемую форму совместного проживания в деревне. Эта форма представляла собою общину, имевшую определенный надел общинной земли, которая не могла быть продана, а распределялась внутри общины по дворам в соответствии с численным составом семей и перераспределялась общим сходом крестьян - "миром" - время от времени, когда возникала в этом нужда. Община была то главное, что удерживало крестьянское хозяйство России от разорения и гибели. Община сообща содержала сирот и одиноких престарелых, оказывала помощь молодым хозяевам при постройке дома, по очереди принимала путников. Община строила церковь, школу и содержала их, приводила в порядок общественные сенокосы и выгоны для скота, очищая по весне от мусора. На "миру" решались споры между крестьянами и то, что присудит "мир", считалось законом.
   Две беды преследовали крестьян, с которыми невозможно было справиться: разделы в крестьянских семьях и пожары. Разделы в больших, крепких, дружных семьях возникали, как правило, после смерти отца семейства. Тогда возникало желание жить "самостийно". Семья делила совместно нажитое и вместо одного крепкого хозяйства нарождалось 2-3 хилых и слабых, где жили порою впроголодь, но сами по себе. Требовались многие годы, пока подрастут дети, станут опорой новому хозяйству, оно пойдет в гору, а потом все повторится сначала. Разделы были большой бедой, но поделать с ними ничего не могли.
   Пожары часто уничтожали деревни. Суть в том, что все дома и надворные постройки делали из единственного доступного материала, из дерева. Не было камня на великих русских просторах, дорог был кирпич, а лес рядом, и строить из него дома русские привыкли издревле. Особенности строительного материала определяли и размер домов, и весь лик деревни. Обычное бревно из дерева получалось длиною от 6 до 9 метров, из них и строили дома шесть на девять метров. Жили в таком доме порою по 10-15 человек, а то и более. Почетное место занимала большая русская печь с полатями наверху, где в тепле и удобстве могли спать 3-4 взрослых, а малышей - без счету. Сбоку к печи иногда пристраивали лежанку подобие широкой лавки из кирпича. На ней тоже спать было тепло. Особенно любили полати и лежанку дети и проводили там играючи зимние дни. В печи готовили пищу, пекли хлеб, сушили грибы на зиму. Топили дровами, но их экономили, в избах бывало не жарко, особенно в сильные морозы и метели. Кроме печи в избе был стол из некрашеных досок, такие же скамьи вдоль стен. На них сидели и спали. Сундук с семейными нарядами и "драгоценностями", да иконы в углу, вот и вся обстановка.
   Крестьянские семьи в основном были многодетными. Детей рождалось много 3-5-7-9 и более, но примерно треть их умирала в раннем детстве. Голодные годы с человеческими жертвами регулярно посещали деревенских жителей, почти полное отсутствие медицинской помощи приводило к тому, что средняя продолжительность жизни чуть превышала 30 лет.
   Не все крестьяне в деревне жили одинаково. Дома с умными, работящими хозяевами, да еще при взрослых, сильных сыновьях, дочерях, невестках преуспевали, хорошо обрабатывали землю, снимали большой урожай, зимой занимались отхожими промыслами: извозом, торговлей, лесозаготовками. Такие крепкие хозяева нанимали батраков из своих же бедных соседей, постепенно превращаясь в кулаков. Вначале кулаками считали тех, кто занимался торговлей в своей деревне или городе, но после 1906 года, когда вышел закон о свободной продаже земельных наделов, кулаки стали скупать земли бедных крестьян и еще больше богатели. Разорившиеся крестьяне шли в батраки к кулакам, уезжали в город наниматься на фабрики, или вербовались на переселение в Сибирь. Были и средние крестьяне, они вели свое хозяйство независимо от кулаков и обеспечивали свои потребности. Разные были крестьяне, а вот дети в селах росли почти у всех одинаково.
   Коней любили гонять в ночное, тут и на лошади прокатишься, у костра посидишь, печеной картошки отведаешь, разговоров разных наслушаешься. Зашла как-то речь о сохе и плуге. Ребята, конечно, за плуг, он и легче и коню, и пахарю, и быстрее, пожалуй. А старый дедушка сказал: "Много поколений природных пахарей вскормила соха. Грубо сработанная, тяжелая, почерневшая от времени, а как без нее? Говорят, что граф Толстой землю пашет сохою, как встарь, а мог бы и железным плугом, мог бы и вовсе не пахать, граф и без того проживет".
   Любили играть в бабки. Кто умел бить метко, многих обыгрывал. Поставят на кон бабки, а он своей битой с первого удара выбьет почти все, да и заберет целую кучу. Тут уж без обиды - учись кидать метко...
   В хороший урожайный год в страду, когда все работы земледельца лезут друг на друга и не понять, за что хвататься, а что бросить на потом, в поле все от мала до велика, деревня пуста... Не спят по ночам - возят сжатое, скошенное, косить начинают чуть свет, время торопит, да и легче по росе. Напрягаются люди и лошади до такой крайности, которая ни немцу, ни иному народу не под силу, только русскому, выносливому, непритязательному, приученному жесткой природой к труду непостижимому.
   Кончили жать и косить, люди от усталости с ног валятся, но найдут и здесь забаву, чтобы легче стало. Последний маленький клочок хлеба на корню оставят, колоски поверху свяжут, получится шалашик. Сядет у шалашика всеми уважаемая баба и отдадут ей серпы жницы и старые, и совсем еще дети. Перекрестится баба и начнет древний, еще языческий обряд. Все серпы по очереди примется баба кидать через свою голову в поле, а когда закончит, то бегут жницы смотреть, где и как чей серп упал. Если в землю воткнулся - плохо, если дальше всех улетел - хорошо, примет много. Все шумят, друг другу на свои серпы указывают, спорят, а потом отправятся в село с песнями. Убрали урожай, самое большое крестьянское дело в году свершили, как не запеть, когда радость такая...
   Благоговейно относились к земле с детства. Знали, что только земля прокормит, если ее поливать своим потом, не жалея труда.
   "Неповторимым, запечатлевшимся на всю жизнь радостным праздником был для меня день первого выезда на пашню.
   Отец осторожно положил в теплую, пахучую борозду кусочек пасхального кулича, ласково прикрыл его взрыхленной землей. Твердой, уверенной, хозяйской поступью шел он по родной земле. И искусными по-царски торжественно-властными были полетные движения его руки, которой он щедро одарял из берестяного лукошка золотыми потоками зерна родимую плодотворящую землю!
   Я и поныне думаю, что это и был, наверное, самый счастливый, неповторимый, трижды благословенный день в моей жизни..."
   (И. П. Шухов.)
   Недостаток образования в деревне покрывался постоянным общением детей с природой: лесом и полем, огородом и садом, домашними и дикими животными, красотою вокруг. С ранних лет крестьянские дети знали и умели много такого, о чем городские и не догадывались. Деревенские дети, росли более сильными, выносливыми, умеющими выполнять разную работу, более приспособленными к жизни, чем дети города. Деревенский быт - это большая и сложная школа общения с природой, с ее щедростью и жестокостью, гармонией и красотой.
   Крестьянские дети на опыте старших осваивали сложности многоотраслевого сельского хозяйства. В центральных районах России выращивали зерновые культуры, овощи, фрукты, технические культуры, разводили скот, домашнюю птицу, занимались собирательством грибов, ягод, целебных трав и различными кустарными промыслами. В зерновом хозяйстве главное значение имели: рожь, пшеница, ячмень, овес, просо, гречиха, горох, чечевица. Среди масленичных и технических культур выделялись: лен, конопля (из нее получали масло и выделывали особо прочную, грубую ткань - посконь для крестьянской рабочей одежды. Отсюда выражение - посконная Русь.) Каждая из культур требовала знания способов обработки и удобрения почвы, посева, выращивания, сбора, хранения и переработки урожая. Большое значение имела очередность посевов различных культур. Учет погодных условий был очень важен, но из-за своей сложности давался лишь самым наблюдательным крестьянам.
   Не менее кропотливым было животноводство. Лошади, коровы, овцы, свиньи, гуси, куры на одном подворье нуждались в правильном, уходе, лечении, режиме кормления и многом другом, что обеспечивало быстрый рост, работоспособность, удойность, хороший здоровый приплод. Крестьянские дети с самых малых лет росли среди домашних животных и незаметно постигали премудрости их поведения и ухода за ними. Накормить, напоить животных, почистить их, постелить свежую подстилку, поласкать малышей, таких забавных и красивых, поиграть с ними.
   Крестьянское производство не кончалось земледелием и животноводством. Обработать лен и коноплю, соткать холст, полотно, посконь или сукно. Сшить одежду, обувь, связать замечательной красоты кружева, украсить затейливым рисунком полотенца, испечь вкусный, ароматный хлеб... Каждый день крестьянской семьи был занят трудом самым разнообразным, сложным, требующим не только прилежания, но и умения, знаний.
  

Детство Михаила Исаковского

  
   В самом начале века в 1900 году в деревне Глотовке на Смоленщине родился Миша Исаковский, будущий замечательный поэт земли Русской. С малых лет он полюбил свою деревню, хотя жили в ней бедно, так что и хлеба на зиму почти никому не хватало, приходилось докупать. За деньгами мужики уходили на заработки в Москву и работали там за гроши.
   Когда Мише исполнилось 10 лет, в деревне открыли двухклассную школу. К этому времени Миша уже умел читать и писать, его сразу приняли во второй класс. К следующему учебному году в школе образовали третий класс, а затем и четвертый. Миша стал самым грамотным в деревне и научился складно и задушевно писать письма для всех деревенских неграмотных. За это ему платили по пятаку, а он эти пятаки тратил на подарки своей семье.
   Жила деревня и Мишина семья по строгим религиозным правилам. Особенно трудным был великий пост, когда питались хлебом, картошкой и конопляным маслом. К концу поста люди едва двигались, обессилив от голода. Голодали и дети. Зима для деревенских жителей всегда бывала суровой, а для некоторых и беспощадной.
   "Каждую зиму я с нетерпением ждал теплых дней, ждал лета. И когда оно приходило, я как бы пьянел от тепла и света, от синего неба, от таких просторных летних дней... И, забывая обо всем, иногда с утра до вечера бродил вместе со своими товарищами по полям и перелескам, ходил на речку, собирал в лесу грибы, купался с ребятами в мутном и грязном пруду, играл в чижика, в горелки, в прятки... Одним словом, делал все, что было доступно деревенским ребятам.
   Но летом были у меня и свои обязанности, особенно в страдную пору. На мое попечение оставался двухлетний братишка. Я должен был следить за тем, чтобы куры не проникли в огород, надо было следить, чтобы ястреб не напал на наседку с цыплятами.
   Зимой целый день сиди на печке. Я не выдерживаю, слезаю с печки, выбегаю из хаты босиком, в одной рубашке, без шапки несусь по снежной морозной улице к какому-либо своему товарищу. Там мы снова забираемся на печку..." М.Исаковский. "На ельненской земле".
   Лет с двенадцати отец стал приучать Мишу к тяжелому крестьянскому труду. Сначала он научил его косить траву, но плохое зрение мальчика не позволило выполнять это не такое и простое дело. Вылечить больные глаза в тех условиях было невозможно и Михаил плохо видел всю свою жизнь, что было для него большим несчастьем. Глубоко переживая болезнь, понимая, что нельзя прожить в деревне неспособным к крестьянскому труду, он рано стал задумываться о своей судьбе. Эти тяжелые недетские думы и лирический склад его души привели к попыткам литературного творчества. Он стал писать стихи. Уже в первых его творениях угадывался поэтический дар.
   Миша заканчивал последний четвертый класс деревенской школы и готовился к экзаменам, но каково же было его удивление, когда вместо обычных вопросов экзаменаторы, в том числе и священник, предложили ему почитать свои стихи. Миша читал с радостью, он любил, чтобы его слушали. Когда он закончил, экзаменаторы, посоветовавшись, поставили ему по всем предметам пятерки, включая Закон Божий и арифметику. Такой неожиданный и громкий успех имел для Миши судьбоносное значение.
   Конечно, дальнейшее обучение в гимназии для деревенского паренька было в то время немыслимо. Надо жить в городе, платить за обучение и жилье, гимназическая форма стоила недешево, тетради, книги - расходов не счесть, они были непосильны простой крестьянской семье. Однако, на талантливого мальчика обратил внимание богатый местный человек. Мишин благодетель посоветовал поступать в гимназию и обещал свою помощь. Но и здесь оказались большие трудности. Дело в том, что по возрасту Мишу могли принять только в четвертый класс. За три предыдущих класса гимназии следовало сдавать экзамены. Задача оказалась практически неразрешимой. Не мог же Миша своими силами за летние каникулы самостоятельно освоить программу трех классов гимназии, в том числе латынь, французский и немецкий языки, не считая других предметов.
   Но и тут Мише сказочно повезло. Нашелся учитель, взявшийся подготовить Мишу к вступительным экзаменам за столь короткий срок и совершенно бесплатно.
   "Приходилось мне очень трудно, но я понимал, что иначе нельзя. Я должен был осилить все те предметы, которые значились в программе, причем не более чем в три месяца. А предметов этих было так много, что даже от простого их перечня мне иногда становилось не по себе".
   Несмотря ни на что, одолел Миша на редкость трудное дело. Осенью в Смоленске он успешно сдал вступительные экзамены в гимназию и поступил в четвертый класс. Но стал вопрос об оплате за учение, а она была велика - около 100 рублей в год, что превышало доход его отца. Зная об этом, директор гимназии решил не брать с крестьянского сына никакой платы, а земская управа выделила Мише стипендию в 20 рублей ежемесячно, как лучшему ученику, окончившему земскую школу и поступившему в среднее учебное заведение. Так, благодаря стечению необыкновенных обстоятельств, талантливый деревенский мальчик сумел поступить в гимназию, а впоследствии стать знаменитым поэтом Советского Союза.
  
   Спой мне, спой, Прокошина,
   Что луга не скошены,
   Что луга не скошены,
   Стежки не исхожены.
   Пусть опять вспомянется
   Все, что к сердцу тянется,
   Пусть опять почудится
   Все что не забудется;
   Сторона далекая,
   Хата в два окна.
   В поле рожь высокая,
   Теплая весна,
   Ельники, березники
   И друзья-ровесники...
  

О Сереже Коненкове

  
   Несколько иначе сложилась судьба другого крестьянского мальчика, будущего знаменитого скульптора Сергея Тимофеевича Коненкова. Сын местного помещика готовился к поступлению в гимназию. Для него наняли семинариста, но занятия шли вяло, скучно. Тогда решили пригласить к сыну напарника из крестьянских детей, чтобы заниматься вместе. Этим напарником и стал Сережа Коненков. Занятия пошли лучше, помещик был доволен. А Сережа успешно запоминал все, что требовалось. Читали книги, писали, учили таблицу умножения, решали задачи по арифметике, учили географию и историю, заучивали стихи. Потом вместе держали экзамены в прогимназию в небольшом городишке Рославле. Оба успешно поступили в нее. Сережин зажиточный дядя - крестьянин - снабжал племянника деньгами все четыре года обучения. Закончив прогимназию, Сережин товарищ продолжил обучение в губернской гимназии, а Сережа поступил в Московское училище живописи. Такие единичные случаи поступления крестьянских детей в средние учебные заведения бывали очень редко.
  

Погорельцы

   В то время, как Миша Исаковский готовился поступать в гимназию, в другом конце земли русской, в заволжских степях происходило куда более распространенное событие в крестьянском быту: горела деревня. Мужики работали в полях, дома оставались бабы, старики и дети. Сушь, ветер, огонь. Пока ударили в колокол, пока прискакали мужики, спасать было нечего, все сгорело. Дымились головешки, сиротливо стояли на улице вытащенные из домов сундуки, швейные машины, гармошки, иконы... Ревел напуганный скот, плакали бабы и дети, ругались мужики...
   Ночевали кто в церкви, кто в степи в шалашах, где жили летом в рабочую пору. Прошло время и вновь стали строиться на старых местах, но не все, а только те, у кого были "запасы про черный день". Многие разбрелись на зиму по разным дорогам, кто к родным с надеждой отстроиться вновь, кто с сумою на Христово попечение. Такое случалось часто. Погорельцы наводняли города, вымаливали медяки на новую постройку, да не всем удавалось.

Балалайка

   В третьей стороне России тоже в деревне было все благополучно: голод, мор, пожар обошли ее стороной, сыты были, веселы. Много талантов рождала деревня. Не все вышли за ее пределы и стали известными, но в каждой деревне были свои гармонисты, дудочники, балалаечники, певцы, да такие, что и в городе не услышишь. И все без учителей, самоучкой.
   "Пришел срок и одарили меня певучим трехструнным чудом. С трепетными отзывчатыми серебряными струнами, с красочным фирменным тавром. Первыми моими упражнениями руководил, как умел, старший брат. Он обучил меня настраивать балалайку и некоторым нехитрым наигрышам вроде "Барыни", "Казачка". Но это было лишь начало. Мне и теперь не совсем понятно, как это я, ребенок, вслепую перебирая хрупкими пальцами левой руки мало уловимые лады балалаечного грифа, вдруг иногда высекал правой кистью из дрогнувших струн божьи искры хоровых неожиданно стройных, пленявших меня аккордов.
   Я привязался к балалайке, и полюбил ее горячо и самозабвенно. И балалайка, чувствуя мою привязанность к ней, постепенно - день за днем - все доверительнее, все щедрее раскрывала передо мной свою теплую, светлую и певучую душу...
   Я умирал от маршей "Прощание славянки", "Тоска по родине", "Осенний сон", "На сопках Манчжурии".
   Песня была частой гостьей в нашей семье. Пели все, но особенно хорошо сестры. Пели в часы нечастых досугов. Пели за работой. Я заслушивался их "Вечерним звоном", который наводил на меня много безотчетно-тревожных, неясных дум...
   Когда я породнился с балалайкой, то стал аккомпанировать сестрам, сопровождая минорными аккордами грудное пение сестер. Когда же песня умолкала, как умолкает, сложив трепетные крылья, степная певчая птица, я снова приходил в себя, ощущая в руках кротко притихшую балалайку". (И. П. Шухов. "Пресновские страницы" "Детская литература", 1990.)
  

Рассказ Федора Федоровича.

  
   Было мне лет пять или шесть, когда наша семья переселялась из России в Сибирь. Семья была большая, а земли мало. Голодали. Продали земельный надел, хату, лошадь, корову, все продали, чего в руках не унесешь, за копейки, конечно. Переселение запомнилось отдельными отрывками. Долго ехали зимой в теплушках и было холодно, как только переставали топить чугунку. В дороге умерла самая младшая сестра и ее положили в углу, а потом унесли в другой вагон без печки. Народу в вагоне было несколько семей, у них тоже дети умирали. Похоронили всех вместе на кладбище, когда доехали до станции, на которой нас выгрузили. Рядом со станцией городишко и рынок. Здесь наши мужики купили лошадей, телеги, припасов на дорогу и поехали теперь обозом.
   Ехали вдоль реки все время в гору. Дороги не было, кое-как ровняли путь, местами снег еще лежал, днем ручьи с гор вздувались, всякое было... Ехали долго, все не могли выбрать место, но, наконец, стали табором на несколько дней. Здесь над рекой была широкая поляна, для постройки деревни подходящая и место очень красивое: к реке спуск каменистый, с другой стороны - горы в снегу, а на поляне трава уже зазеленела. Срубили деревья, переправились через реку и пошли разведывать, что на том берегу. Пока ходили, оставшиеся без дела мужики изловчились почти голыми руками наловить рыбы в реке, оказалась она очень рыбной. Вернулись наши разведчики в сумерки, далеко ходили, зато землю нашли, хорошую землю и в большом достатке, только не близко. Посоветовавшись всем миром, решили строиться.
   Но сначала надо было землю вспахать, хоть малость засеять, чтобы первую зиму прожить. Работали артельно. Одна артель в горах лес валила, другая - сохи делала, третья - мост через речку, до домов пока руки не доходили, спали под телегами.
   Когда сохи были готовы, через плохонький мост переправились с лошадьми к полям в самое время - к пахоте. Целина. Лошади надрываются, бабы и ребятишки камни собирают в кучи складывают. Вспахали одно поле, общее, и сообща засеяли. Тогда занялись постройкой деревни. Решили в первом году поставить двенадцать изб и в тесноте перезимовать. На большее сил бы не хватило. Снова артельно работали, одни лес валят, другие места под дома расчищают, ровняют, фундаменты из камней устраивают, третьи начали срубы рубить на просторном месте. С печами мороки было много, камня сколько хочешь, а глину долго искали, мало ее в тех краях.
   Мы, ребятишки, рыбу ловили, она почти единственной пищей у нас была. Старшие ребята мужикам помогали: сучья обрубали, кору с бревен сдирали. Работа шла быстро и толково. К первым снегам уже дымились печи и кончали крыть кровли соломой.
   Поле убрали, скосили, обмолотили, а солому сразу привезли в село. Хлеба собрали мало, мало и сеяли, хватило его на семена будущего посева и немного раздали на прокорм по семьям. Решили и следующий год сеять вместе, но поле расширить раза в три. Научились птицу и зверя добывать, к рыбе хорошая добавка. Построили село, новый мост через речку. Уселись на новом месте. Зажили.
   Зерно третьего урожая решили разделить между хозяевами. Старались разделить по справедливости, да не так-то просто это оказалось Спорили долго. Одни кричат - по душам, другие - по лошадям, но лошади не у каждого были, а в поле все работали. И так, и этак несправедливо получается. В конце концов нашли решение, все согласились. Разделили посевное зерно по дворам, чтобы каждый смог засеять поле, может и на чужой лошади. Оставшееся зерно раздали по едокам, чтобы сыты были. А тем, у кого лошади, дали добавок.
   Вот в этот год к весне подобралась ко мне беда. Стал я слабнуть. Бывало поймаю большую рыбину и бегом на пригорок домой, а тут стал замечать, что не могу на пригорок взбежать, ноги не слушаются. Потом стало хуже так, что и мать заметила.
   - Что это ты, Федька, вялый какой-то?
  -- Не знаю отчего.
  -- Не болит у тебя где?
  -- Нет, не болит, только ноги плохо ходят.
   Стала она меня молоком поить, к тому времени в селе и коров завели. Нет, не проходит, еще хуже становится. Тогда она бабку-знахарку привела, была у нас такая. Потискала она меня там и тут, помяла пальцами в разных местах, пошептала надо мной, дала матери пучок травы, чтобы чаем поила. Не помогло и это. Скоро я и до ветру с трудом выходил, а все лежал на лавке. Вечером слышу разговор:
  -- В город бы его свести, - говорит мать.
   - Да как это сделать? - отвечает отец - Сколько дней до города добираться, да там просидишь, да обратно. Аккурат с посевом не управиться, что есть станем?
   Батя правильно говорил, я это понимал, только худо мне было.
   Вот и первый выезд в поле. Собралась вся семья, оставался дома я с младшей сестренкой. Вылез во двор, сел на бревна теплые, солнцем нагретые, смотрю, как подводу собирают. Подошла ко мне мать, посмотрела долго, внимательно.
  -- Помрет Федька нынче, - сказала и отвернулась.
   Я заплакал. Тогда она снова:
  -- Ты не плачь, Федька, все помирают, тебя Боженька сразу на небо возьмет, там много таких как ты, весело будет. Не плачь.
   Сказала и уехали, остался я на бревнах один. Горько мне стало. Не хотелось помирать, не хотелось на небо. Солнце грело, от бревен сочился пьяный смолистый дух, зеленела листва на кустах, шумела река под горой, в соседнем дворе ребята играли в бабки... Не хотелось мне умирать и так стало обидно, что я заплакал, и плакал долго-долго. Потом притих, часто всхлипывая, и вдруг непонятно от чего, мне так захотелось селедки, что я ощутил ее вкус во рту. Селедкой мы называли рыбу, что солили на зиму, и у каждого в доме она не переводилась. Крикнул я младшую сестренку Нюшку, та прибежала быстро.
  -- Чего тебе, Федька, надо, ты еще не помер?
  -- Принеси мне селедку, селедки очень хочется.
  -- Нету селедки, ни одной не осталось, - говорит Нюшка.
  -- Тогда сбегай к соседке, а селедку принеси, да побольше.
   Прибежала Нюшка с селедкой. Ухватился я за нее, стал есть жадно, как собака голодная, и съел ее всю без отрыва. И тут же заснул. Спал долго, никто не мешал. Проснулся от холода, замерз очень. Пошел домой, одел зипун и снова во двор. Хожу по двору, а самому удивительно, ведь встать на ноги не мог, а вот хожу. Когда наши приехали, я их за воротами встретил.
  -- Смотрите-ка, Федька живой! - воскликнула мать, - Значит жить будет!
   А сама как заревет, весь вечер успокоиться не могла. Радоваться надо, а она плачет...

Рабочие и их дети

  
   В 1913 году в России числилось около 14,6 млн. рабочих вместе с семьями. От общего числа населения это составляло около 9 %. Без учета семей рабочих было около 3 млн. человек. Рабочий класс России только начал формироваться, но темпы его роста были значительны для того времени. Росли заводы, прокладывались железные дороги, увеличивалась добыча нефти и каменного угля, строили военные корабли. В основном, рабочими становились крестьяне и мещане. Квалификацию они получали в процессе долгого ученичества на подсобных работах, а потом на рабочих местах.
   Детский труд часто использовался ввиду его дешевизны. Дети 10-12 лет выполняли самые грязные "черные" работы. Иные хозяева брали даже шестилетних.
  
   Рассказ о Иване Папанине
  
   Иван Дмитриевич Папанин, дважды Герой Советского Союза, начальник первой дрейфующей станции "Северный полюс - 1" известен всему миру. Родился он в 1894 году и детские годы провел в Севастополе. На окраине города ютилась тогда слобода - Корабельная сторона. Красивое это было место: и море, и горы рядом. Селились на Корабельной стороне матросы, рабочие корабельного ремонтного завода. Хижины свои строили из подручных материалов, одна другой смешнее, из расчета - лишь бы дождь не мочил. Жили тесно, голодно, но дружно, помогали друг другу, чем могли.
   В семье Папаниных родилось девять детей, выжило только шестеро. Но и шесть детей - семья большая, а заработки маленькие. Отец работал матросом в порту за гроши, для дальнего плавания не хватало здоровья. Нужда в семье была отчаянная. Самой простой еды не хватало. Мать бралась за любую работу: и полы мыть, и белье стирать, лишь бы заработать копейки так нужные семье. Ваня тоже старался. Лет с шести он уже рыбачил на море, его улов подкармливал семью, а когда он немного подрос, то вылавливал рыбы столько, что часть ее шла на продажу.
   С десяти лет Ваня работал грузчиком в порту. Носил уголь, арбузы, которыми иногда удавалось полакомиться. Как и все приморские мальчишки, Ваня очень хорошо плавал и нырял, ходил под парусом и на веслах, был сильным и смелым парнишкой. Однажды он вместе с товарищами участвовал в сборе денег со дна моря, которые бросали в воду богатые пассажиры с судна. Его мать возмутилась этим поступком, хотя Ваня набрал около рубля мелочи.
   - Деньги достаются трудом или кражей, - сказала она, - я за день в лучшем случае зарабатываю столько же, но я получаю за труд, а ты нет. Эти деньги, что ты принес словно ворованные, ты получил их не за труд, а за потеху для богатых, которым эти деньги ничего не стоят. Ты понял разницу?
   Ваня понял, может быть, не сразу, но понял, что есть деньги заработанные, а есть не заработанные. Впервые он размышлял на такую тему, но запомнил на всю жизнь.
   В революцию 1905 года Ваня видел, как расстреливали демонстрацию, как прямой наводкой крепостные батареи расстреливали восставший крейсер "Очаков". Эти события побудили в нем тяжелые думы о несправедливости и жестокости, они легли в самое основание его дальнейших убеждений.
   В школу Ваня ходил и учился хорошо, несмотря на тяжелый труд, который он не мог бросить. Ходил босиком даже зимой, а в школе одевал парусиновые тапочки, что сшила мать, без обуви в классы не пускали. Закончил школу с отличием, но когда отцу предложили учить Ваню дальше за казенный счет, отец отказался. Он по своему был прав: шестеро детей в семье не шутка, каждый работник должен в дом свою копейку нести.
   В двенадцать лет Ваня нанялся в небольшую мастерскую по изготовлению морских приборов. Ему очень понравилась работа. Изготовить самому настоящую гайку, нарезать резьбу, как это интересно! Мальчишка так "заболел" своей работой, что готов был сутками не вылезать из мастерской. Через год его старания оценили и прибавили жалование, он стал получать по 18 копеек в день.
   Старшие товарищи по работе, мать, сама жизнь учили уважительному отношению к труду, как единственной основе благополучия. Ваня старался овладеть мастерством, делать то, что могли только взрослые, и у него многое получалось. Ему снова прибавили жалование до 27 копеек в день. За четыре года ученичества он освоил несколько специальностей, мог клепать, паять, шлифовать. К шестнадцати годам Ваня стал зарабатывать больше отца, что стало знаменательным семейным событием. Но самое главное не в заработке, а в самоутверждении рабочего человека: он все сможет, на все у него хватит сил, ума и старания.

Брянские поденщики.

  
   Железнодорожная станция Брянск - I расположилась за рекой Десной, километрах в четырех от города. При станции построили поселок заводского типа с бараками. Кто имел средства и собирался оставаться здесь долго, строили свои небольшие домики с садами и огородами. Жил в поселке рабочий люд - железнодорожники. Много было специальностей, железнодорожное дело сложное: тут и машинисты паровозов, и вагонные составители, стрелочники и слесари, смазчики, проводницы и многие другие. Всех взяла железная дорога, всех, даже детей. Чтобы подать в ремонт вагоны, надо их сначала вымыть, нельзя грязные вагоны ремонтировать. Вот тут-то и применяли хозяева детский труд и платили за него копейки.
   Рано утром становились в очередь к учетчику, чтобы он вписал фамилию в платежную ведомость на сегодняшний день, после чего ты становишься рабочим. Берешь два ведра, щетку на длинной рукоятке, тряпку и лестницу-стремянку, идешь к вагону, который тебе укажут. Мыть вагон дело не хитрое, но и оно опыта, сноровки требует. Если ты дело знаешь, то сможешь вымыть за день вагон, а то и два, а если новичок, не вымоешь ни одного, сколько не старайся ничего не получится. Принимает работу мастер, смотрит опытным глазом, ничего от него не скроешь, мало стараться, надо и уметь. Мастер заметит и тех парнишек, у которых работа идет хорошо, тогда он спросит фамилию, скажет учетчику, тот отметит и при случае, даст работу на целую неделю, а то и на месяц. Это уже половина пути к постоянной работе - главной мечте всех поденщиков.
   Девчонок в очереди к учетчику чуть меньше, чем мальчишек. Им дают мыть вагоны внутри. Полки, полы, стены, окна, туалеты должны сверкать чистотой. Эту чистоту наводят уже после ремонта вагонов, перед выездом в путь. Работа не менее трудная и сложная, чем у мальчишек, а зарплата такая же - копеечная. Работая на мойке, девочки знакомятся с устройством вагонов разной конструкции, ведь большинству из них придется со временем стать проводницами, это самая массовая женская специальность на железной дороге.
   Освоив мойку, мальчишки переходят на окраску. Вначале им дают красить ходовую часть вагона, его раму, тележки, оси колесных пар. Работа очень грязная, кругом мазут, теснота. После такой работы, от черной краски не отмыться даже в бане, сразу видно рабочего человека.

Стекольщики

  
   В брянских дремучих лесах, по берегам чистых светлых рек со старых времен строили стекольные заводы. Делали они бутылки, посуду, оконные стекла. С тех же давних времен применяли здесь детский труд. Дети приходили на зимний сезон, когда в деревне дел меньше, а на заводе можно заработать несколько рублей за зиму. Брали с 12 лет, но метрики не спрашивали, смотрели по силе, справляешься с заданием - работай, не справляешься - в шею. Тех, кто оставался, нещадно обсчитывали, требовали с мальчишек подношений водкой и деньгами, угнетали штрафами, питание - хуже деревенского.
   Труд был тяжел, к концу смены, а она длилась по 12-14 часов, мальчишки так уставали, что ни рук, ни ног не чувствовали и, пожевав хлебушка, валились спать. Жили в казармах с нарами в два яруса. Клопы, тараканы, крысы, грязь, вонь, но наработавшиеся до изнеможения маленькие труженики ничего не замечали. Спать, спать... Утром гудок на фабрику. И так всю зиму. Многие не выдерживали и уходили ни с чем в деревню. Те, что покрепче, привыкали и даже веселели, но непосильный изнуряющий труд производил в них большой переворот. Они переставали быть детьми и становились взрослыми. Так кончалось детство в 12 лет за 10-15 рублей, заработанных зимой.
   Преждевременное отлучение детей от детства посредством наложения на них взрослого труда бытовало в России широко и долго. В 1908 году из общего числа рабочих в 2,7 млн. человек около 3% составляли дети 6-12 лет и выше. Если взрослый рабочий в среднем получал 246 рублей в год (около 20 рублей в месяц), то детский труд оплачивался по 8-10 копеек за смену - до 3 рублей в месяц.
  

Остров Сахалин

  
   Знаменитый русский писатель Антон Павлович Чехов летом 1890 года предпринял поездку на остров Сахалин, где содержались каторжники. Он пробыл там несколько месяцев, обследовал все населенные пункты и тюрьмы, сделал собственноручно перепись населения, заполнив около 10 000 статистических карточек.
   Сахалин был выбран местом ссылки как наиболее удаленная и труднодоступная территория, но преследовалась и другая цель - его заселение русскими вместо быстро вымиравшего местного населения. Каторжники прибывали на остров в кандалах и Чехову привелось наблюдать, как пятилетняя девочка, дочь каторжника, шла рядом с отцом, держась за его кандалы. Переселение на остров свободных членов семей каторжан всячески поощрялось с той же целью заселения острова. Каторжники делились на несколько групп. Кандальные каторжники даже работали в кандалах и под конвоем. Другие содержались в тюрьмах только ночью, а днем направлялись на работы или выполняли роль прислуги у богатых поселенцев. Было распространено свободное сожительство разнополых каторжан, часто оно приводило к образованию семей с детьми, такие семьи отпускали на свободное поселение в местных поселках. Некоторые из них заводили хозяйство, пахали землю, занимались торговлей. Бывало и по-другому:
   "За недостатком места в избах 27 семейств живут в старых, давно уже обреченных на снос постройках, в высшей степени грязных и безобразных, которые называются "казармами для семейных". Тут уже не комнаты, а камеры с нарами и парашами, как в тюрьме. В одной камере с выбитыми стеклами в окнах и с удушливым запахом отхожего места живут: каторжный, жена свободного состояния и двое детей; каторжный, жена свободного состояния и дочь; каторжный, жена свободного состояния и семеро детей: одна дочь 16, другая 15 лет; каторжный, жена свободного состояния и сын; каторжный, жена свободного состояния и четверо детей. По этим варварским помещениям и их обстановке, где девушки 15-16 лет вынуждены спать рядом с каторжниками, можно судить, каким неуважением и презрением окружены здесь женщины и дети.
   Женщин свободного состояния в настоящее время в колонии больше, чем каторжных женщин. Покидать родину и идти в ссылку за преступными мужьями побуждают женщин разные причины. Одни идут из любви и жалости, другие бегут из дому от стыда. Свободная женщина в первое время по прибытии на Сахалин имеет ошеломленный вид. Остров и каторжная обстановка поражает ее. У нее уже является уверенность, что она и дети ее погибли, хотя до окончания срока осталось еще более 10-15 лет. Изо дня в день мысль работает в одном направлении: чего бы поесть и чем бы покормить детей. От постоянной проголоди, от взаимных попреков куском хлеба и от уверенности, что лучше не будет, душа черствеет...
   Рождение каждого нового человека в семье встречается неприветливо; над колыбелью ребенка не поют песен и слышатся одни только зловещие причитания. Отцы и матери говорят, что детей нечем кормить, что на Сахалине ничему хорошему не научатся. Если ребенок плачет или шалит, то ему кричат со злобой: "Замолчи, чтоб ты издох!" Но все-таки что бы ни говорили и как бы ни причитали, самые полезные, самые нужные и самые приятные люди на Сахалине - это дети, и сами ссыльные понимают это и дорого ценят их. В огрубевшую, нравственно истасканную сахалинскую семью они вносят элемент нежности, чистоты, кротости, радости. Несмотря на свою непорочность, они больше всего на свете любят порочную мать и разбойника отца! Присутствие детей оказывает ссыльным нравственную поддержку, дети часто составляют то единственное, что привязывает ссыльных мужчин и женщин к жизни, спасает от отчаяния, от окончательного падения.
   Что в России в городах и деревнях страшно, то здесь обыкновенно. Дети провожают равнодушными глазами партию арестантов, закованных в кандалы; когда кандальные везут тачку с песком, то дети цепляются сзади и хохочут. Сахалинские дети говорят о бродягах, розгах, плетях, знают, что такое палач, кандальные, сожитель.
   На Сахалине 5 школ в них обучается 222 человека. Сахалинские школы бедны, обставлены нищенски. Преподают в школах ссыльные, которые на родине не были учителями, люди мало знакомые с делом и без всякой подготовки. Получают они за свой труд 10 руб. в месяц. Надзиратели из ссыльных получают по 40-50 рублей". (А. П. Чехов. "Остров Сахалин", "Х. Л.", 1963. Фрагменты).
   После опубликования А. П. Чеховым книги "Остров Сахалин" многие не поверили в ужасы острова-тюрьмы. Правительство направило туда три комиссии: в 1894, 1896 и в 1898 годах, которые смогли лишь подтвердить, что все описанное писателем верно. Это означало, что к началу двадцатого века на острове в жизни каторжников, их семей и детей ничего не изменилось.
  

Детская беспризорность

  
   Никто не считал обездоленных детей, выброшенных на улицы, на бескрайние дороги России. Главными очагами скопления беспризорных были столицы, южные приморские города, волжские пристани, железные дороги с их вокзалами - те места, где легче затеряться в толпах народа, выпросить или украсть кусок хлеба, заработать случайный гривенник, переночевать в теплом месте.
   Потеряв связь с семьей, ребенок либо погибал, или усваивал повадки маленького бродяги и кормился в одиночку, но чаще вступал в кампании таких же, как он, отверженных детей. Далеко не всегда эти компании были безобидны, шайки малолеток совершали кражи, ограбления и даже убийства. Борьба полиции с беспризорными ничего не давала, вместо пойманных и отправленных в колонии беспризорников, появлялось много других. Общество отторгало детей десятками и сотнями тысяч в год, это было законом его существования, неправедного, хотя бы по одной этой причине.
  

Егоркина доля

  
   Егорка водил слепцов - старика и бабу помоложе. По ровным дорогам Егорка шел впереди и только подсказывал, где камень, где крапива, а когда надо, брал Федосию за руку, та - старика Никитыча. Так переходили мостики, канавы, другие трудные места. На отдых отводил слепцов от дороги недалеко, но к хорошему месту, к леску или ручейку, чтобы и прохлада, да и за водой не бегать. Раскладывали тряпицу, вынимали из сум хлебушка, луку, огурцов, а то и яблочко. Ели досыта, еды хватало.
   Входя в большие деревни, готовились "тянуть Лазаря". Старик вешал на шею свой инструмент наподобие скрипки, только вместо смычка служил диск, о который все струны терлись разом. Когда Никитыч крутил диск за ручку, слышалось монотонное гудение. Если старик перебирал лады, звучала красивая, унылая мелодия, ее подхватывала голосом Федосья, а местами присоединялся и старик. Егорка шнырял от избы к избе и громко нараспев тянул: "Подайте милостыню Христа ради слепым на пропитание". Подавали иногда и монетки медные, но больше - хлебушком.
   В хорошую погоду старик велел Егорке усадить его под деревом в середине деревни. Сначала он настраивал струны, созывая мальчишек, а потом под особую мелодию сказывал сказки. Послушать старца собиралась чуть ли не вся деревня. Никитыч сказывал сказки нараспев, голос и музыка подстраивались под содержание. Получалось так сладко, задушевно, что многие бабы плакали. За такой концерт сказителю давали много и все больше деньгами.
   В маленьких деревнях слепцы не пели, а продавали лишний хлеб из котомок. Ночевать просились в избы и их пускали в сенцы, где летом было хорошо, а зимой холодно. Иногда старик посылал Егорку за водкой. Потом усаживались за околицей и принимались за еду. Сначала все шло хорошо, старик давал немного хлебнуть Федосии, а допивал бутылку сам. Пьяным впадал в буйство, бил Федосию и Егорку, кто подвернется, потом плакал, проклинал кого-то и засыпал. Егорка старался держаться от него подальше, но Федосии доставалось порою крепко.
   Как-то раз Егорка попал деду под пьяную руку. Бил старик люто, Егорка еле вырвался и побежал. Бежал он долго, не разбирая дороги. Наконец остановился. Местность было незнакомая, в какой стороне остались слепцы, сообразить он не мог и пошел - куда глаза глядят, выпрашивая милостыню Христа ради. Подавали ему мало, а ночевать почти нигде не пускали. Однажды, когда он был голоден и ему ничего не подали во всей деревне, Егорка понял свою беду и ужаснулся от мысли, что придет еще и зима. Он так отвлекся, что не заметил, как вошел в открытые двери церкви, где небольшая толпа баб и ребятишек молилась Богу. Егорка тоже пробовал молиться, но не умел. Прислонясь к стене, он снова задумался, но ничего придумать не смог. Стоял он долго, пока к нему не подошел церковный служитель. "Что, мальчик, ты уже помолился?" - спросил служитель. Опомнившись, Егорка увидел церковь пустой и, не найдя что ответить, заплакал. Сначала он заскулил тихонько и тоненько, а потом все громче, не пытаясь остановиться. Служитель стоял, не зная, что делать, потом он ушел и вернулся со священником. Тот взял Егорку за руку, вывел из церкви во двор и усадил на скамью. Сам сел рядом, положил руку на Егоркино колено, молчал. Егорка стал успокаиваться и скоро перестал плакать, растер слезы по грязному лицу и не по-детски внимательно и вопрошающе посмотрел в глаза священнику. Священник, не так давно принявший сан, уже успел насмотреться на человеческое горе со всех сторон и стал привыкать к нему, но бездонная тоска и робкая, тихая, последняя надежда, что он увидел в Егоркиных глазах, едва не заставили его самого заплакать.
   Молчали долго. Наконец, священник спросил:
  -- Как тебя зовут?
  -- Егорка.
  -- Откуда ты?
  -- Не знаю. Я слепцов водил, а теперь потерялся.
  -- Ты давно не ел?
   Егорка ничего не ответил, ему показалось, что надо ответить правильно, а он уже забыл, сколько дней не ел вовсе.
  -- Пойдем со мной, - сказал священник и, взяв его за руку, повел в небольшой дом и отворил двери.
  -- Вот, матушка, тебе Господь послал душу живую, позаботься о ней во имя Господа нашего.
   Матушка, молодая совсем женщина, всплеснула руками, но быстро сообразила, что надо делать. Она вывела Егорку во двор, усадила за садовый столик, принесла в миске суп, хлеб и деревянную ложку. Егорка ел жадно, силясь вспомнить, едал ли он когда-нибудь такую вкусную еду. Тем временем матушка растопила баньку. Когда Егор насытился, она сказала:
  -- Вот что Егорка, ты пока поживешь у нас, но прежде я тебя остригу и вымою в бане, так?
   - Так! - почти крикнул Егор и нечаянно улыбнулся сквозь слезы, которые так и брызнули от радости.
   После бани Егорку одели в поношенную, но чистую одежду. Спать положили в сенях на большом мешке с сеном и мягкой подушке. Прошел и день, и два, а отец Василий больше с Егоркой не разговаривал, был чем-то озабочен и куда-то уезжал. После поездки позвал Егорку в дом, усадил за стол:
  -- Тебя, Егорий, могут принять этой осенью в духовное училище, если ты сам того захочешь и подготовишься к вступлению. После окончания училища, через четыре года, можешь поступить в духовную семинарию и стать священником, как я. Тебе все понятно?
  -- Нет, не все. А где это училище и чем я буду кормиться?
  -- Училище недалеко, в уездном городе, кормить тебя будут, как и других учеников в училище, бесплатно.
  -- Тогда я хочу, я очень хочу, а как надо готовиться?
  -- Матушка научит тебя всему, что требуется. Как, согласен?
   Вместо ответа Егорка открыл рот, закивал головой, но вымолвить ничего не смог.
  -- Ну, хорошо, все ясно. С завтрашнего дня будешь ходить в церковь на все службы, какие тебе матушка укажет. В церкви присматривайся и прислушивайся, учись понимать службу, что не ясно, спрашивай. Теперь иди к матушке, она объяснит все остальное. Ну, с Богом!
   Егорка учился прилежно и к осени успел подготовиться по всем предметам. Пришло время и отец Василий сказал:
  -- Ну, Егорий, завтра поутру едем в училище.
   Утром подъехала мужицкая телега, отец Василий с Егоркой уселись на сено, матушка поцеловала мальчика и обняла его.
   Подвода тронулась и поехал Егорка в бурсу...

Разорение

  
   Сенька красил ведра. Давно - года два. Работа ему нравилась. Вот берет он в руки ведро только что сколоченное, непонятного цвета, неказистое. Осмотрит, сотрет ржавчину железной щеткой, обмакнет кисть в краску и начнет красить изнутри. И ведро как будто улыбнется, мигнет синим глазом, а Сенька усмехнется про себя. Когда ведро окрашено со всех сторон и Сенька цепляет дужку крючком, чтобы повесить для просушки, то смотрит оно так ласково, приветливо, так сияет ровным светом, будто благодарит мастера за то, что из заготовки сделал красивую, нужную вещь.
   Работали в мастерской четверо: сам хозяин, он размечал листы железа так, чтобы поменьше уходило в отходы, два подмастерья, молодые парни, что целый день стучали киянками (деревянными молотками) по железным выкройкам, загибая края и сращивая их между собой прочным и плотным швом, отчего в мастерской стоял такой шум, что можно было оглохнуть. Четвертым был Сенька со своими кисточками и красками в банках.
   Раз в неделю приезжал купец и забирал готовые ведра, рассчитываясь с хозяином. Он же привозил пачки железных листов и краски. Так шло дело. Зарабатывал хозяин не очень много, но на жизнь хватало. Не обижал и подмастерьев, а Сеньку держал "за харчи" и давал по праздникам гривенник на пряники. Хозяйка Сеньку не обижала, но своей работы тоже ему подсовывала немало. Воды, дров принести, сходить с ней на рынок за покупками. Свободного времени у Сеньки оставалось только поспать, да изредка выбежать на улицу, поиграть с мальчишками в чижа. Хозяйские дети учились, но и им доставалось работы по дому и в огороде.
   Все бы ничего, да пришла беда. Куда она только не ходит? Как-то не приехал купец за ведрами. Ждали его каждый день, но напрасно. Пошел хозяин сам разузнать, что и как. Вернулся пьяный, чего с ним никогда не бывало. "Горе, - говорит, - горе наше пришло, разоряемся и сделать ничего нельзя. Фабрикант стал ведра делать машиной и продает куда дешевле нашего. Не нужны теперь купцу наши ведра. Чем станем жить? Горе..."
   Рассчитал хозяин подмастерьев, а Сеньке сказал: - "Ты еще поживи, может, я тебя к кому пристрою". Жена хозяина со старшей дочерью понесли готовые ведра продавать на базар по дешевой цене, да плохо шла торговля. Пришел и Сенькин последний день. С утра подозвал его хозяин, усадил около себя, помолчал.
  -- Ты фамилию свою помнишь ли?
  -- Сенька меня зовут, а дальше не помню.
  -- Вот на этой бумажке все написано: Семен Иванович Лыков, полная твоя фамилия. Десять лет тебе. Деревня Озерная, тут и волость указана. Бумагу береги, не потеряй. Ступай лучше всего в свою деревню, хотя и там ничего хорошего. Отец твой замерз прошлой зимой, матери давно уж нету, братья и сестры неизвестно где. Дом, говорят, цел.
  -- Как же батя замерз?
  -- Этого я не спрашивал, замерз и замерз. Так что, ступай-ка ты с Богом. Вот рубль на дорогу, больше ничем тебе не помогу. Не поминай лихом... И пошел Сенька по миру...

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОТ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

   ДО ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
  
   Большевики провели революцию с минимальными потерями, которые в Петрограде исчислялись единицами. В 12 районах Москвы бои носили более ожесточенный характер. 10 ноября похоронены бойцы революции на Красной площади у Кремлевской стены. Со всех концов Москвы несли гробы к Братским могилам. Всего захоронили 240 человек, среди них 14-летний рабочий паренек Павлик Андреев. Он был убит пулеметной очередью.
   Победа была на стороне революции, но отдельные стычки еще продолжались. В братские могилы вскоре опустили еще 60 гробов. Красная гвардия потеряла в общей сложности более 300 человек, в том числе девушек и юношей. Погибли: связной Коля Опорочник 15-ти лет, Коля Снигерев 15-ти лет и другие.
   Дети гибли во всех революциях: в 1905 году, в феврале 1917, в октябре 1917 годов. Дети участвовали в боях в качестве разведчиков, связных, стрелков, а то и просто любопытных. Число погибших детей в русских революциях не установлено.
   Второй Всероссийский съезд Советов 8 ноября (26 октября по старому стилю) образовал первое в мире пролетарское правительство во главе с В. И. Лениным. Пролетарское правительство начало действовать с поразительной быстротой. 9 ноября опубликован "Декрет о мире", 10 ноября - "Декрет о земле", 26 ноября принята "Декларация прав народов России".
   23 ноября утвержден Декрет о ликвидации сословий и гражданских чинов. В нем, в частности говорилось:
   - Все существовавшие доныне в России сословия и сословное деление граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно и все гражданские чины упраздняются.
   - Всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина и пр.), титулы (княжеские, графские и пр.) и наименование гражданских чинов (тайные, статские и проч. советники) уничтожаются и устанавливается одно общее для всего населения России наименование - гражданин Российской Республики.
   - Имущества дворянских сословных учреждений немедленно передаются соответствующим земским самоуправлениям .
   Банковское дело было объявлено государственной монополией. Все частные банки национализированы.
   Советское правительство немедленно приняло меры для улучшения положения трудящихся. Оно установило 8-часовой, а для лиц, не достигших 18 лет, - 6-часовой рабочий день, ввело ежегодные двухнедельные оплачиваемые отпуска, положило начало оказанию трудящимся бесплатной медицинской помощи.
   Совнарком запретил повышать плату за квартиры, освободил от нее на время войны семьи военнослужащих и низкооплачиваемых рабочих.
   В считанные дни и месяцы революция преобразила Россию. Советы укоренялись в каждом большом и малом городе, большом селе и малой деревне. Всюду красные флаги указывали место народной власти, которая сразу принялась строить новую жизнь по справедливости, по разумению большинства. Хотелось сделать сразу все и, когда это не удавалось, допускали ошибки большие и малые. Но революция шагала намеченным путем и никто не мог ее остановить.
   Ломка старого строя проходила отнюдь не гладко. Служащие бывших государственных учреждений, в том числе и бывшего министерства просвещения, не хотели сотрудничать с Советами. Доходило до того, что учителя гимназий объявляли забастовки, не желая преобразовывать гимназии и реальные училища в единые трудовые школы, как решила Советская власть. В гимназиях около половины учителей было из дворянского сословия, а в начальных школах примерно такое же количество составляли выходцы из духовенства. Понадобилась большая разъяснительная работа, созыв целого ряда совещаний, семинаров, где учителей привлекали на сторону Советской власти, на сторону народа. Не все и не сразу соглашались на такое сотрудничество. Но простого согласия было еще недостаточно. Приходилось осваивать новые программы обучения, изучать коммунистическое мировоззрение, нужно было переучиваться на специальных курсах для учителей. Многие энтузиасты, патриоты смело и решительно взялись за дело, но и этого было недостаточно. Требовались учителя из рабочих и крестьянских семейств, закончившие советские учебные заведения. Такие учебные заведения спешно создавали, но многолетняя учеба в них откладывала приход нового поколения учителей.
   Какой должна быть новая советская школа, разные специалисты понимали по-своему, причем расхождения имелись довольно большие. Процесс становления школы, как и многое другое, пошел методом проб и ошибок, единственным возможным в те времена.
   Сословная рознь проявлялась не только среди учителей, но и среди учеников. Дети из богатых сословий сторонились всего нового. Дети бедных сочувствовали Советской власти, ее нововведениям, им нравилось, что отмена сословных привилегий уравняла всех учеников, хотя они хорошо понимали, что богатые в школу голодными не ходят и в "хвостах" за хлебом не стоят.
   Зная наперед, что тяжелые времена затянутся надолго, богатые устраивали в своих домах тайники, которые не могли отыскать даже специалисты ЧК. Богатый московский купец Н. Варенцов пишет в своих воспоминаниях:
   " Освободительное движение увлекло и домашнюю прислугу. У меня прислуга была вся сравнительно хорошая и доброжелательная, и то кто-то из них донес о наших складах провизии. Однажды днем явился агент ЧК с двумя рабочими и приступили к обыску квартиры. Осмотрев ее довольно быстро, наконец, подошли к тому месту, где была секретная дверка на чердак, с хранящимися там продуктами; агент тщательно осмотрел всю стену при помощи электрического карманного фонаря. Нужно сказать, что секретная дверка находилась на высоте роста человека, завешанная картиной; агенту не пришло в голову, что эта маленькая картина могла бы закрывать дверку хода, куда мог проникнуть только мальчик 8-10-летнего возраста. Из этого осмотра агентом ЧК я и заключил, что был донос, так как он в других местах квартиры осматривал небрежно. Нужно представить себе состояние моего духа в то время: открытие дверки дало бы право реквизировать все продукты, запасенные на год, с возможностью и моего ареста за укрывательство...
   Можно было в то время часто видеть на улицах телеги или легковых извозчиков, нагруженных мешками, кульками разных размеров, начиная от шести пудов, реквизированных у запасливых обывателей, эскортируемых вооруженной охраной".
   Отобранные богатства размещали в специальных, хорошо охраняемых складах. Один из них был оборудован в подвалах бывшего загородного ресторана "Яр". Чтобы разобрать и оценить вещи и драгоценности, потребовались специалисты. Но туда часто наведывались и простые рабочие с разрешениями на получение обуви, одежды и продовольствия.
   Большинство интеллигенции поняло бесперспективность, опасность, а главное, антинародный характер своего сопротивления Советской власти и добровольно перешло к ней на службу
   Была преобразована школа. Отменено раздельное обучение мальчиков и девочек. Были сняты все ограничения для перехода из школ низших ступеней в высшие.
   Несмотря на трудности, мирный период от Октябрьской революции до иностранной интервенции дал передышку Советской власти, чтобы укрепить свое положение и влияние в народных массах.
   Правительства иностранных буржуазных государств не могли допустить социалистического развития России и начали открытую военную интервенцию против нее. Они организовали и поддержали контрреволюционные выступления свергнутых богатых сословий, развязав кровавую братоубийственную гражданскую войну. Если бы не иностранная интервенция, Россия смогла бы избежать гражданской войны.
  

Период гражданской войны

  
   Весною 1918 года США, Англия, Франция, Германия, Япония и другие государства напали на Советскую Россию. К интервентам примкнули некоторые царские генералы, часть войск и юнкеров. К лету 1918 года три четверти страны были оккупированы интервентами и белогвардейцами. Военное, экономическое и политическое положение Советской России было тяжелым. Все силы Республики были брошены на отражение агрессии. Но не забыли народное просвещение, не забыли детей.
   В феврале 1919 года создан Совет защиты детей, имевший чрезвычайные полномочия. Зародилась система внешкольного воспитания детей. Шла война, а в Москве, Петрограде и других городах открывали детские художественные школы, туристские клубы, станции любителей природы, устраивали бесплатные спектакли и концерты, а в 1920 году открыли первые детские театры.
   Наркомат образования проводил огромную работу по изучению и обобщению накопленного разными школами опыта. В результате в октябре 1918 года было издано "Положение о единой трудовой школе", где провозглашались основные принципы: уважение к личности ребенка, которое выражалось в том, что были отменены физические и иные формы наказания учеников. Школа приобретала общеобразовательный и политехнический характер. Образование объявлялось бесплатным. Обучение еще не могло быть обязательным и всеобщим, но необходимость этого подчеркивалось. Школа делилась на две ступени: первая с пятилетним сроком обучения для детей с 8 до 13 лет, вторая ступень - с четырехлетним сроком обучения для детей от 13 до 17 лет.
   Из всех провозглашенных принципов самым спорным оказалось ученическое самоуправление. В те революционные годы, когда ломалось и подвергалось сомнению все старое, отжившее, самоуправление сыграло значительную роль в становлении организационных принципов советской школы.
   Ученические комитеты - учкомы - избирали в классах и в школе открытым голосованием учеников. Состоял комитет, как правило, из пяти человек. Ученик, получивший большинство голосов становился старшим комитета. Учкомы получили большие права в школьной жизни, но их деятельность не обходилась без недоразумений. Вот, учком поставил вопрос о недоверии учителю истории. А где взять другого? Конечно, постановка вопроса о недоверии учителю вовсе не значила, что учителя надо было увольнять, но совместное обсуждение ситуации учкомом и директором школы часто оказывали нужное влияние и на учителя, и на учеников.
   В другой раз учком потребовал прекратить преподавание немецкого языка за ненадобностью, и снова принимается совместное решение с учителями, с директором. Учком мог взять на поруки хулигана и своими силами исправить его поведение. Без согласия учкома в школе не решался ни один серьезный вопрос. Иногда предложения ребят были полезны, иногда - вредны, но в целом, работая коллективно, беря на себя долю ответственности за школьные дела, ученики учились самому главному - управлению коллективом и новой жизнью на принципах равноправия и справедливости, о чем в старой школе нельзя было и подумать.
   Изменилась и система преподавания. Один из новых методов был бригадный. Согласно этому методу в классе организовывали несколько бригад во главе с бригадирами . Бригада должна была вместе готовить уроки, а в классе за всю бригаду отвечал на вопросы учителя бригадир, остальных членов бригады спрашивали редко, считая, что они знают материал не хуже бригадира, а это было не совсем так. Бригадный метод вскоре отменили.
   Были и другие хорошие и плохие новшества. В конце концов школьная жизнь отобрала полезное и упразднила все лишнее, надуманное. Бригадного метода не стало, а хорошая традиция помощи сильных учеников слабым осталась с тех времен. Нельзя забывать, что эти школьные эксперименты проводились в годы гражданской войны, когда школам выделялись мизерные средства для их деятельности. Учителя того времени заслуживают уважения уже только за то, что из чувства ответственности и патриотизма они не разбежались туда, где было хоть чуточку сытнее. Однако, количество школ сократилось. В конце гражданской войны в стране действовали около 80 тыс. школ с 6 млн. учеников, значительно меньше чем в довоенное время.
   Сократилось не только количество школ, заводов и фабрик, но и население страны на 23 млн. человек. Среди множества погибших мирных жителей значилась и семья бывшего монарха России Николая Романова.
   В гражданскую войну многие мальчишки и девчонки с оружием в руках сражались наряду со взрослыми. В октябре 1918 года был создан Комсомол. В него принимали наиболее сознательных юношей и девушек пролетарского происхождения в возрасте от 14 лет. Комсомольские организации создавались на заводах и фабриках, в школах и воинских частях, на селе. В те годы комсомольские поручения часто сопрягались с большим риском, вот почему в комсомол шли самые преданные делу рабочих юноши и девушки. За участие в боях гражданской войны, за трудовые заслуги в мирном строительстве к десятилетнему юбилею комсомолу вручили орден Красного Знамени.
   По своим масштабам гражданская война сравнима с Великой Отечественной, но отличалась принципом добровольности. Человек мог пойти на войну, а мог и не пойти. Мог вступить в красное войско, а мог и в белое, мог пойти восемнадцати лет, а мог и четырнадцати. В 17 лет Аркадий Голиков командовал полком, к этому времени за его плечами имелось три года военной службы. А ведь таких как он было много, преданных, исполнительных бойцов и командиров. Николай Островский ушел на гражданскую пятнадцати лет, известный скульптор Алексей Измалков воевал с четырнадцати, будущий генерал П. К. Пономаренко - с пятнадцати.
   Как здесь не вспомнить о тех мальчишках и девчонках, которые с малых лет подвергались насильственному тяжкому труду за копеечные заработки? Тогда таких детей в общем числе рабочих России насчитывалось 3%. Прошли годы, эти дети стали взрослыми, у каждого сложилась своя судьба, но в одном они были схожи - всей душой ненавидели неправедный режим, лишивший их детства.
   На Красной площади в Москве у Кремлевской стены захоронены герои Революции и гражданской войны, погибшие в 1917-1920 годах. Из 48 человек, личности которых документально подтверждены, 16 начали свой трудовой путь детьми в возрасте 12 лет и менее. Каждый третий из 48 известных героев был из тех, у кого отняли детство, 3 % в общем числе рабочих и 33 % среди передовых борцов за Советскую власть. Этот красноречивый факт говорит сам за себя и не нуждается в пояснениях.
  
   На Урале, в Челябинске установлен памятник литературному герою гражданской войны из песни Якова Шведова и Виктора Белого - "Орленок". Песня облетела всю страну, песенный Орленок стал для целого поколения советских людей реальной исторической личностью, олицетворив собою героизм, готовность к самопожертвованию сотен и тысяч мальчишек, воевавших в красноармейских отрядах, где их называли Орлятами, и это гордое имя останется за ними навечно...
   Орленок, орленок,
   Блесни опереньем,
   Собою затми белый свет.
   Не хочется думать о смерти, поверь мне,
   В шестнадцать мальчишеских лет.

Детская трудовая колония

  
   Для спасения голодающих детей Советская власть принимала самые разнообразные меры. Известная русская писательница Т. А. Луговская в историко-биографической повести "Я помню", ("Детская литература", 1990) пишет о детской трудовой колонии, организованной под Москвой ее отцом, бывшим преподавателем гимназии.
   Такие колонии преследовали несколько целей. Главная из них - перевести часть детей на самообеспечение продуктами питания, выделив для них землю, скот и постройки в заброшенных владениях. Имелось в виду, что дети - старшеклассники бывших гимназий, реальных училищ и другие подростки быстро освоят крестьянский труд, прокормят сами себя и в то же время будут продолжать учебу по программе единой трудовой школы. Вначале создание колоний считалось простым и выполнимым, а на деле оказалось таким трудным, что многие из них так и не были организованы.
   Каждое новое дело требует руководителей-энтузиастов. Одним из таких патриотов стал Александр Федорович Луговской, бывший учитель словесности одной из лучших московских гимназий. Он понятия не имел о сельском хозяйстве, никогда не организовывал трудовые коллективы, не занимался вопросами снабжения, но за дело взялся. Два принципа руководили его решением: отцовская любовь к детям и убежденность в том, что новая власть проявляет настоящую заботу о всех детях без различия сословий, к которым они принадлежали ранее. Эти принципы вдохновили его на дело, которому он отдал себя, не сознавая вначале и десятой доли ожидаемых трудностей.
   Оформив документы на право размещения колонии в выделенном месте, Луговской оказался перед множеством почти неразрешимых проблем: где достать пропитание на все лето, пока не созреет свой урожай, откуда взять кровати, оборудование для кухни, посуду для столовой, медикаменты, школьные принадлежности и другое, что составило список на нескольких листах? Пришлось обращаться во многие только что созданные советские учреждения, где ему оказывали посильную поддержку. Так, в результате необыкновенной настойчивости Луговского в колонии появилось почти все необходимое и даже рояль.
   Тогда завезли детей.
   Сельская местность, крестьянский труд, деревенские радости и забавы для многих колонистов были неизвестны, они только по книгам представляли все это, а теперь сами вживались в совершенно иную, не похожую на городскую жизнь.
   "Природа в колонии меня ошеломила. Природа рядом: во рту, в ушах, в носу, в глазах! Каждый день, каждый час, каждую минуту! В дождь и в ведро, зимой и летом, весной и осенью. То, что было раньше лакомством, стало теперь повседневностью. Земля под босыми ногами почти каждый день, теплый бок лошади, на лыжах по насту в рваных валенках с босой пяткой, купаться в дождь. Как собака, по запаху узнавать, где есть грибы. Копать картошку по щиколотку в грязи. Зимой с горы на розвальнях без лошади. В грозу бегать в поле под ливнем. Объединение с природой. Не любование, а полное соединение с ней..."
   Пришла весна со своими заботами. С помощью соседей-крестьян вспахали и засеяли поля. Вскопали огород, посадили картошку, устроили грядки с капустой. морковью, свеклой, огурцами, пользуясь опытом окрестных жителей и книгой по огородничеству. в которую частенько заглядывали. За полями и огородом ухаживали с особым усердием, всем было ясно, чтобы вырастить урожай, надо много и умело трудиться, не жалея сил. Летом продукты в колонию поступали все реже, Москва сама голодала. Колонисты радовались первой зелени на грядках, в лесу и поле, собирали все, что могло служить подспорьем в скудном питании.
   "Скотница тетя Груша научила всех наших колонисток доить коров, жать серпом, вязать снопы, молотить, навивать стога, ворошить сено, окучивать картошку и даже косить. Ведь никто ничего не умел. Дежурные девочки пекли хлеб, развешивали его утром по 400 грамм и выкладывали на стол, каждый получал утром на весь день. Съешь утром, будешь обедать без хлеба. Утром давали и кружку молока. Утренняя еда была основная и самая хорошая. На обед - баланда из селедочных голов и чечевицы. Через год, когда был снят первый урожай, еда стала куда лучше".
   Но шла война и, конечно, многого не хватало. Обувь, одежду, мыло, керосин, сахар и многое другое доставал Луговской с большим трудом. Дети, оказавшиеся в непривычных для них условиях, добросовестно выполняли свои обязанности. Мальчишки заготовляли дрова в лесу, топили печи, чистили скотный двор, управлялись с лошадьми, носили воду, делали много другой мужской работы. Девочки готовили еду, мыли посуду, стирали и чинили одежду, мыли полы. Все делалось по очереди: сегодня ты дежуришь на кухне, завтра - доишь коров, и так каждый день что-нибудь новенькое.
   "Тесно было в нашей колонии, а обитатели ее росли и множились. На тесноту мы не обращали внимания, тем более что летом проводили все время на улице.
   Купались в реке Торгаше. Искупаемся и мчимся к обеду, на ходу застегивая пуговицы. Зимою - баня! Снег завалит ее до самых окошек. Дежурные носят воду, надо натаскать целый котел и большую бочку. Баня маленькая и моются в ней по очереди. Перемоются все девочки, пойдут мыться мальчики. Они выскакивают из бани в снег нагишом и обратно в баню. А девочки любили поговорить...
  -- А кем ты хотела бы быть?
  -- Я хотела бы быть сестрой милосердия. А ты?
  -- Я авиатором!
  -- Совсем с ума сошла! Авиаторами женщины не бывают.
   - Ну, а теперь будут.
   - Ох девчонки! Никем я не хочу быть. Я хотела бы выйти замуж и иметь пятерых детей".
   Непросто было Луговскому уговорить преподавателей покинуть Москву, переселиться в колонию. Многих отпугивала неизвестность, новые трудности и лишения, привлекало одно - сносное, гарантированное питание. Преподаватели работали в колонии, как и колонисты, выполняя непривычные сельские работы, но вскоре они освоились так же, как и с новыми учебными программами, и не только учили детей, но и воспитывали их, кто как умел и понимал задачи нового времени.
   Учительница музыки, чья молодость прошла еще при крепостном праве, была уверена, что революцию делали только затем, чтобы обучить всех детей музыке, и она стараясь сверх меры своих сил, обучила музыке многих и это доставляло ей истинное удовольствие.
   В колонии часто устраивали концерты. После трудового дня летом или после учебного - зимой прекрасно звучали голоса детей и взрослых, исполнявшие не только революционные песни тех лет, но и более сложные классические произведения. Ну, и конечно, - танцы! На такие вечера приходили жители окрестных деревень посмотреть, послушать, поплясать. Колонию знали далеко в округе и признавали в ней очень хорошее, полезное начинание Советской власти. Любовались и помогали, чем могли, этому первому ростку новой жизни.
   "Многих детей спасла наша колония. Старшая группа кончила в ней образование и уехала в Москву поступать в вузы. И грустно было нам расставаться".

Период нэпа

  
   Кончилась гражданская война. Победа была полная, но невероятно трудная. Обескровленной, разоренной стране нужен был отдых, передышка, этап мирной жизни для восстановления сил народа, и нужен был хлеб. Хлеба не было.
   Шел неурожайный 1921 год, когда выгорели все Поволжье и Юг страны. Отощавший от бескормицы народ вновь оставался без хлеба. Снова пришлось сокращать его выдачу, снова отнимать у кулаков в тех местах, где хлеб уродился, чтобы дать голодающим хоть самую малость. Начались кулацкие восстания, подавлять их пришлось войскам. Борьбу с бандитизмом вели специально организованные части особого назначения - ЧОНы. В стране складывалось угрожающее положение.
   В этой обстановке была провозглашена новая экономическая политика - нэп. Была разрешена деятельность частнокапиталистического сектора в экономике, что являлось шагом назад, но иного пути тогда не было. В городе стали открывать мелкие и средние предприятия. В деревне прекратили изъятие хлеба по продразверстке и заменили ее продналогом, после сдачи которого крестьяне могли продавать хлеб на рынке по свободным ценам.
   Чтобы начать производство и торговлю, бывшие фабриканты, торговцы, кулаки извлекали из своих тайников припрятанные золото, драгоценности, зерно, другие продукты питания и стали обменивать все это на новую советскую валюту - червонцы, выпущенные специально для удобства нэпманов. Червонцы свободно продавались на фондовой бирже, что позволяло государству пополнять свои золотые запасы для закупки товаров за рубежом.
   Многие большевики, прошедшие огонь революции и гражданской войны, были не согласны с возвратом эксплуатации человека человеком, которую допускал нэп, они сдавали свои партийные билеты, обвиняя руководство партии в предательстве. А тем временем городские рынки заполнялись множеством продавцов и товаров. Кулаки, открыв тайники, повезли в город муку, сало. Бывшие мещане продавали кустарные изделия столь необходимые в деревне. Через год-два продуктов стало достаточно, по доступным ценам, отъелся народ, немного приоделся и стал оглядываться. И запутался в неразберихе общественных отношений, личных и общих интересов, государственной политике. Похоже, что стало, как и встарь: "Торгуй, наживай!" Но что-то не то, и не так. Если торгуешь по- честному - торгуй, жульничаешь, спекулируешь - тюрьма. Снижаешь цены - снижай, поднимать захотел - вот тебе конкурент - магазин государственный. Крупные заводы и фабрики, железные дороги тоже государственные, советские. Часть рабочих на капиталистов работает, еще больше - на государство. Но советская власть зорко следит, чтобы трудового человека нигде не обидели.
   От введения нэпа выиграло все население, но в особенности дети. Прежде всего это подтверждается тем, что в период нэпа начался быстрый прирост населения. Если с 1914 по 1920 годы население страны снизилось на 23 миллиона человек, то с 1920 по 1030 годы оно увеличилось на 23 миллиона человек, потери военного времени были возмещены за счет рождения детей, а это значит, что в числе других причин улучшились условия для их содержания. Дети стали лучше питаться, все дети: рабочих и крестьян, интеллигенции и нэпманов. Даже беспризорные дети и те при расширении торговли могли больше урвать для своего пропитания. Разбежавшиеся в голодные годы по селам часть рабочих и интеллигенции возвратилась в города, где их дети смогли продолжить прерванное образование.
   Дети привлекались к активному участию в построении новой жизни. В феврале 1922 года в Краснопресненском районе Москвы был организован первый пионерский отряд, а 19 мая основана пионерская организация Советского Союза. В апреле 1923 года открылся первый в стране Дом пионеров. В начале 30-х годов стали переводить пионерские организации на базу школ. До этого они действовали при рабочих клубах и других общественных организациях. В 1930 году пионеры рапортовали о том, что они обучили грамоте один миллион неграмотных, купили на заработанные деньги 20 тысяч простейших радиоприемников и крупную партию тракторов для колхозов, в которых пионеры вели еще и разъяснительную работу, оказывали колхозникам помощь своим трудом.
   Для детей стали издавать газеты и журналы: в 1924 году - журнал "Пионер", в 1925 году - газету "Пионерская правда", в 1926 году - журнал "Знание - сила" и другие.
   Однако, не все обстояло благополучно. На эти годы приходится напряженная, полная драматизма борьба с детской беспризорностью, По данным 1910 года в России насчитывалось 2,5 миллиона беспризорных детей. За годы войн эта цифра намного увеличилась.
   Беспризорные сбивались в группы - шайки по разным принципам: по месту обитания, по воровскому ремеслу, по степени жестокости и т. под. Вторгаться в жизнь таких шаек было опасно, дети отчаянно сопротивлялись задержанию и отправке их в колонии или детские дома. Они привыкли к своей трудной, голодной, но свободной жизни, полной приключений, риска и неожиданных "удач". Очутившись в колонии, такие ребята, да и девочки тоже, прежде всего думали, как бы удрать "на волю". И убегали, чтобы все начать сначала. При поимке таких детей сотрудники ЧК или милиции подвергались серьезной опасности.
   Пионеры активно боролись с беспризорностью - агитировали бездомных устроиться в детский дом или поступить на работу. Не всегда им сопутствовала удача в таких делах, бывали и иные случаи:
   "Мы с Ванькой Петуховым ходили к беспризорным, и вот что из этого вышло. Ванька зашел за мной часов в девять, будто в кино, и мы пошли. Был сильный мороз - градусов двадцать. Пришли мы в этот самый разваленный подвал. Нас сначала не пускали, а потом пустили. Подвал громадный, и в нем такой же мороз, как и на улице, поэтому в разных углах горят костерики, только они загорожены разным барахлом, чтобы с улицы не было заметно. Когда мы с Ванькой крались по разваленным камням, было очень жутко так же, как в кино, когда сыщики крадутся. Они нас сначала не тронули, потому что Ваньку знают и считают его за своего. Одеты они все в страшные лохмотья, и запах от ребят идет аховый, все равно как из уборной, даром что мороз... Их там довольно порядочно, и греются у разных костериков: у одного места всем не хватит.
   Ванька подсел к костерику... Тогда они вытащили самогонку и стали угощать. Ванька выпил немножко, я отказался. Потом они стали играть в карты, а мы собрались уходить, как вдруг кто-то тащит меня к костерику. Я упирался, но тот подтащил к самому огню и орет:
   - Ребята, это - легавый!
   Ванька, конечно, за меня вступился; мы вырвались... Они за нами, мы - отбиваться. Тут меня кто-то стукнул прямо под глаз чем-то твердым. Я заорал, потому что было очень больно, но мы с Ванькой выскочили на улицу. Они было погнались за нами, но тут скоро была освещенная улица и мильтон. Они отстали. Глаз у меня очень сильно болел и распух...
   Ванька мне рассказал, что в этом подвале живут "сшибчики". Они так делают: один прячется в воротах, другой гуляет по улице как милый. Как идет какая-нибудь барыня с ридикюлем, сейчас же, который гуляет по улице, бросается со всего размаха ей в ноги, а другой из ворот вылетает, выхватывает ридикюль, и оба удирают. Есть и просто воруют из карманов..." (Н. Огнев, "Дневник Кости Рябцева".)
   В 1921 году была создана Комиссия по улучшению жизни детей, открыты тысячи детских домов и специальных воспитательных учреждений. Но полностью избавиться от беспризорности удалось лишь к середине тридцатых годов.
   "Тот мальчик-сирота вырос в большого честного юношу... Он никогда не узнал и не нашел точного расположения своего детского мира: кругом - в стране бывших сирот - стояли высокие чистые города, шумели листья новых деревьев, блестели дороги вперед, и многие, неизвестные, красивые люди народились повсюду и ходили везде. Юноша глядел на своих встречных товарищей и улыбался им: он знал, что среди них есть много таких же, как он, круглых сирот, которые наравне с ним создают себе нужную родину на месте долгой бесприютности". (Андрей Платонов.)
   В 1923 году при пионерских отрядах стали создаваться группы октябрят. Они помогали пионерам в отрядах по сбору колосьев на сжатых полях, в шефстве над молодняком колхозного стада и в других посильных делах, но самое главное - октябрята должны хорошо учиться и примерно вести себя в школе, дома и на улице.
  

У нэпмана на заработках

  
   Семья Нюры Орловой была маленькая, но и она не могла прокормиться. Отец и мать оказались безработными. Отец целыми днями пропадал на бирже труда, ходил по разным местам, но работы найти не мог, как ни старался. Пособие по безработице разделить на целый месяц мать не умела. Она старалась быть веселой, подбадривала отца, но радость пока обходила их семью стороной. Нюра училась в трудовой школе, но вскоре пришлось ее бросить.
   Как-то раз она шла очень грустная, она была голодна и знала, что дома почти ничего нет. Ее остановила женщина и спросила, отчего она такая грустная. "Может случилось что?" Нюра рассказала о своем семейном горе. Тогда женщина спросила, сколько ей лет и не хочет ли она подработать, чтобы помочь семье.
   Так Нюра оказалась у корыта. Другие прачки постарше стирали белье, переговаривались между собою и даже смеялись. Но Нюре было не до смеха. Работала она наравне со взрослыми, но стирала не белье, а грязные, липкие, вонючие тряпки, которые каждый вечер приносил старьевщик. Среди них попадались такие противные, что к ним страшно было прикасаться. После стирки хозяин продавал тряпье на фабрику. Не скоро, но все же Нюра привыкла к грязи и тело перестало так сильно болеть к концу дня. Она пригляделась к другим прачкам и нашла себе подругу. Та спросила: "А сколько платит тебе хозяин?" "По двадцать копеек в день" - ответила Нюра. Подруга всплеснула руками и громко воскликнула: "Так это грабеж!" Хозяин узнал об этом разговоре и уволил обоих. Но профсоюз потребовал не только принять их обратно, но и доплатить Нюре по справедливости. Хозяин дал ей один червонец, два рубля и серебряный полтинник. Нюра никогда не видела таких денег и побежала скорее домой, а дома радость еще большая: отец получил работу и теперь Нюра снова пойдет в школу. Все устроилось хорошо, только грязные тряпки и толстый хозяин запомнились ей навсегда.
   Пока Нюра стояла у корыта, в школе ввели новую систему обучения - Дальтон-план. Каждому ученику давались задания по всем предметам и он сам по книгам, учебникам должен был освоить материал, написать по каждому предмету доклад, а затем в конце месяца защищать свои работы, как диссертации. Это был очень трудный метод. Никому, кроме Нюры, он не понравился, но она так соскучилась по школе, что с радостью училась и по новой системе. Доклады, диаграммы готовила в срок, успешно их защищала и принималась за новые. А потом она вступила в комсомол.
   Став комсомолкой и членом учкома, Нюра хорошо познакомилась с учениками своего класса. Все они были разными. Дети рабочих и служащих, одна девочка - дочь бывшего полицейского, другая - из семьи священника. Многие ученики происходили из дворянского сословия, были дети нэпманов: лавочников, фабрикантов, кулаков. В школе они не выделялись какими-либо особыми повадками, дружили или ссорились по личным мотивам, но иногда вспыхивала классовая рознь. Очень трудно было соединить в один дружный коллектив детей совсем разного происхождения, семейного достатка, разных убеждений. Правда, таких вспышек было немного и кончались они относительно безобидно, но они были.
   Переход к совместному обучению девочек и мальчиков проходил тоже не без сложностей и неприятностей. В старших классах попадались дети с ранним половым развитием, оно проявлялось в разных формах. Усилия учителей, учкома, комсомола не давали ощутимых результатов, приходилось надеяться на воспитание у молодежи добрых нравов и чувства ответственности упорной педагогической и общественной работой.
   Одним из самых страшных явлений периода нэпа было стяжательство. Оно широко распространилось не только среди взрослых, но и подмяло под себя часть школьной молодежи. Неправедная, непутевая жизнь нэпманов накладывала свой отпечаток на детей. Большевики прекрасно понимали эту угрозу. Они рассматривали нэп как временное явление и стали избавляться от него по мере роста государственного, обобществленного сектора экономики.
  

Первая пятилетка

  
   В декабре 1925 года на четырнадцатом съезде ВКП(б) Сталин поставил вопрос об индустриализации страны. Задача превращения России в индустриальную державу тогда многими воспринималась, как несерьезная. Однако, в апреле 1929 года был принят первый пятилетний план развития народного хозяйства.
   Пятилетка взбудоражила всю страну, превратив ее в гигантскую строительную площадку. В то время выпускался прекрасный иллюстрированный журнал "СССР на стройке", в нем, как и в других журналах и газетах, помещали фотографии промышленных пейзажей, огромных заводов, новейшего оборудования, лучших рабочих и специалистов.
   В августе 1929 года в Москве открылся Первый Всесоюзный слет пионеров. Глеб Максимилианович Кржижановский сказал в своем выступлении: "...Многое предстоит сделать ребятам, а для этого нужно овладеть наукой - естествознанием, историей, математикой. Математика - это крылья ума. Лучший борец за социализм тот, кто является лучшим товарищем". Слет длился 7 дней и за это время посланцы далеких городов и сел, москвичи и гости увидели и испытали много интересного и поучительного.
   Дети становились ярыми пропагандистами планов пятилетки в семейных кругах и среди школьных товарищей. В трудные годы, когда хлеб отпускался по карточкам, когда взрослые ломали головы, чем бы накормить детей, сами дети распевали свой прекрасный гимн:
  
   Взвейтесь кострами,
   Синие ночи!
   Мы пионеры - дети рабочих.
   Близится эра светлых годов.
   Клич пионера:
   "Всегда будь готов!"
  
   Великие стройки пятилетки легли своей тяжестью и радостью на плечи молодежи. В 1933 году в числе 169 млн. жителей, молодежь от 14 до 33 лет составляла около 50 миллионов человек. Многие после окончания неполной средней школы поступали в ФЗУ организовано, чуть ли не всем классом, чтобы скорее приложить свои руки к великому, всенародному делу. Прирост производства крупной промышленности составлял: в 1928 году - 17, 6 %, в 1929 году - 23,5 %, в первом квартале 1932 года - 32 %. По окончании первой пятилетки Советский Союз превратился в индустриальную страну с общим объемом промышленной продукции до 70%. К этому времени нэп исчез сам собою, не выдержав конкуренции с обобществленным сектором экономики как в городе, так и в деревне.
   В 1934 году вошли в строй 1500 крупных и крупнейших промышленных предприятий. В сельском хозяйстве уже работало 280 тыс. тракторов и 32 тыс. комбайнов. В 1930 году впервые за всю историю страны была ликвидирована безработица.

Крестьянские дети в пору преобразования России

  
   Годы интервенции и гражданской войны тяжело сказались на крестьянских детях. В районах, охваченных военными действиями, дети часто погибали от перестрелок, от недостатка питания, многие теряли родителей и становились беспризорными. Россия была наводнена беспризорными, едва ли не каждый десятый ребенок оказался без семьи.
   Еще в годы гражданской войны обострился раскол деревни на бедняков и кулаков. Были созданы Комитеты бедноты - Комбеды, главной задачей которых являлось сопротивление кулакам в своих деревнях и селах. Комбеды составляли списки кулацких семейств, помогали продотрядам. В деревнях развернулась жестокая борьба. Бедняцкие и кулацкие дети тоже участвовали в этой борьбе и в ряде случаев имелись трагические последствия.
   Конечно, не только классовой борьбой была занята деревня в годы революции и гражданской войны. Сеяли хлеб, играли свадьбы, учились грамоте, пели песни и старые, и новые советские. Огромную помощь оказала деревня городу, приняв миллионы голодного городского населения, потеснившись и поделившись с голодающими последним куском хлеба. Многие из переселенцев, особенно дети, оказались в непривычных условиях деревенской жизни, совсем не похожей на городскую. Деревенские дети быстро поняли, что городские мальчишки и девчонки не понимают самого простого и необходимого. Городские не отличали пшеницу от овса, не знали, откуда берется молоко и мука, не имели представления, как запрячь лошадь, не знали косы, серпа, снопа, копны. Если сказать горожанину: "Сходи к той риге", он ничего не поймет и начнет переспрашивать. Первое время деревенские дети насмехались над городскими, от чего возникали ссоры и даже потасовки, но городские довольно быстро вошли в новую жизнь, запомнили незнакомые слова и обороты, привыкая к деревенскому труду и быту, не гнушались грязных работ и становились постепенно деревенскими жителями.
   Городские дети были более развиты, рассказывали много такого, о чем деревенские дети не имели понятия: о поездах и трамваях, электрическом свете, кино и многом другом. У некоторых были с собою увлекательные книги и они читали их своим новым друзьям. Читали они получше деревенских, хотя те тоже учились в школе, да видно, деревенские школы были хуже городских. Не проходило и года, как приезжего мальчишку уже с трудом можно было отличить от деревенского, девочки осваивались еще быстрее, главным у них был уход и присмотр за малышами, а это делалось повсюду почти одинаково.
   Во время коллективизации в деревне возникли свои трудности, Ломка жизни была основательная и не все к ней быстро приспосабливались. Детям пришлось отвыкать от лошади, коровы, бывших для них такими же привычными и необходимыми, как товарищи на улице. Опустели, безгласными стали дворы, разве что коза подаст голос или курица. Веками освященные связи мальчишки с лошадью, на которой он скакал, купал в реке, гонял в ночное, рвались очень болезненно. Девочки жалели коров. Они уже пробовали доить, ласкали их перед этим, чтобы Буренка не опрокинула подойник с молоком, а теперь нет Буренки и девочки плакали. Малышам было все равно, молоко приносили, их порция не убавилась, так и ладно.
   Теперь все ждали трактора. Только это железное чудо могло загладить, помочь забыть потерянное. Приезд первого трактора с трактористом в село будоражил всех жителей, больших и маленьких. Уже знали, что приедет, когда и откуда и выходили встречать за околицу. Заслышав шум машины, дети срывались с мест и мчались навстречу железному коню. Завидев машину, останавливались толпой и с трудом переводя дыхание орали: "Ура!" А потом бежали за трактором через все село к правлению колхоза. За первым пришел второй, третий трактор и стали они главными пахарями и сеятелями на объединенной земле, и с каждым годом их становилось все больше.
   Дети стали забывать надворную скотинку и в большом колхозном стаде или табуне не каждый узнавал своих близких приятелей. Менялась жизнь, взрослели дети, сами садились на трактор, другие стали агрономами, зоотехниками, звеньевыми или простыми колхозниками, всем нашлось дело по силам и призванию.

Культурная революция

  
   В 1911 году из каждых трех жителей Российской империи двое были неграмотными, не умели ни читать, ни писать. В 1924 году каждый второй еще оставался неграмотным. С 1924 по 1933 год, за 9 лет неграмотность снизилась вдвое, 75% населения стали грамотными. В 1939 году неграмотными оставались менее 13 %, в основном люди престарелого возраста. С 1924 по 1939 год, всего за 15 лет было обучено грамоте почти половина населения страны. СССР стал самой грамотной страной в мире. Как удалось это совершить?
   Еще в годы гражданской войны развернулась широкая деятельность школ по ликвидации безграмотности среди взрослых - ликбезов. В конце двадцатых годов в ликбезах училось до 10 млн. человек, но этого оказалось недостаточно. С 1919 года стали действовать рабочие факультеты (рабфаки), где молодые рабочие и крестьяне на дневных и вечерних факультетах проходили программу средней школы и поступали в высшие учебные заведения. В 1928 году число рабфаковцев, принятых в вузы, составило около 30 %. Конечно, качество подготовки рабфаковцев в ряде случаев было недостаточно высоким, но из их среды вышли крупные руководители, инженеры, ученые потому, что они прилежно учились в институтах и много времени уделяли самообразованию.
   В 1930 году было введено обязательное начальное четырехлетнее обучение, а к концу тридцатых годов в городах и иных местах перешли ко всеобщему семилетнему образованию. В 1940 году в стране обучалось около 35 млн. детей, почти в четыре раза больше, чем в 1913 году, а всеми видами обучения было охвачено около 47 млн. человек. Более 40 народностей получили собственную письменность, учебники и книги на родном языке, одно это потребовало огромных государственных затрат.
   Небывалый прогресс образования являлся лишь частью культурной революции. Важнейшие преобразования произошли в искусстве, литературе, народном быте, в детском творчестве, музыкальном образовании и многом другом. К 1940 году было открыто 118 тыс. клубных учреждений, из них 107 тыс. в сельской местности (в 1913 году их было всего 94) Было издано 45 тыс. книг общим тиражом около 500 миллионов экземпляров на 89 языках народов СССР.
   Впервые в мире в нашей стране возникла плеяда профессиональных детских писателей, поэтов, композиторов, создавших великолепную детскую литературу, театр, музыкальные произведения, чего никогда и нигде не было. Такие прекрасные писатели как Н. Островский, В. Катаев, Л. Пантелеев, Н. Носов и другие были известны всем детям страны и за ее пределами. Их творчество учитывало детскую психологию, отношение к добру и злу, воспитывало у детей лучшие черты характера: доброту, товарищество, честность, смелость, упорство в достижении цели, трудолюбие, прививало любовь к Родине. Советское творчество для детей вошло большой и важной частью в мировую социалистическую цивилизацию.
   Творили и сами дети. В школах, клубах, Дворцах пионеров было созданы множество коллективов и кружков на все вкусы, для всех талантов. Хоровые коллективы и музыкальные ансамбли имелись в каждой школе, а сколько радости, чистоты и света приносили они детям. С какой любовью и гордостью вспоминают взрослые уже люди: "Я тоже пел в хоре, и песни были замечательные".
   Большой любовью детей пользовались драматические, хореографические кружки, рукоделия, фотографии и особо - авиамоделизма. В те годы авиация представляла особый интерес для мальчишек.
  

Школа

  
   Послереволюционные поиски нового, пробы и ошибки в становлении советской школы пришли, в конце концов, к своему завершению. В середине тридцатых годов средняя школа состояла из трех ступеней. В начальную школу (с первого по четвертый класс) принимали детей восьми лет, не умеющих ни читать, ни писать. Этому учили в школе. После успешного окончания начальной школы можно было беспрепятственно продолжить образование в неполной средней ( с пятого по седьмой класс) или поступить в школу фабрично-заводского ученичества - ФЗУ. Неполная средняя школа давала достаточно обширные знания в русском языке и литературе, математике, физике, химии, истории, географии, изучался один из иностранных языков. Кроме того, были уроки пения, рисования, физкультуры и труда. Окончив неполную среднюю школу, можно было продолжать учебу в восьмом и последующих классах средней школы или поступить в техникум, для чего следовало сдать вступительные экзамены по программе неполной средней школы. Многие ученики после семилетки шли на производство, где путем индивидуального ученичества за один-два года получали выбранную профессию.
   Средняя школа (по десятый класс) углубляла и расширяла знания, полученные в семилетке. Окончившие десятилетку были вполне образованными людьми и могли со временем занять рабочие места, требующие высокой общеобразовательной подготовки, стать руководителями трудовых коллективов. Многие из них поступали в институты, имевшие дневные, вечерние и заочные отделения.
   Для подавляющего числа учеников школа оставалась на всю жизнь самым ярким и светлым воспоминанием.
   Дети выбирали профессию. Почетными считались рабочие специальности: машиниста паровоза, шофера, электросварщика, слесаря, электрика, горняка, матроса и многих других. Вузы и техникумы были заполнены до отказа, наиболее любимыми были: технологические, энергетические, металлургические, строительные, авиационные, химические, сельскохозяйственные. Особым почетом пользовались военные специальности, многие молодые люди становились командирами Красной Армии, для чего после окончания десятилетки поступали в военные училища.
  
   Школы фабрично-заводского ученичества были созданы в 1920 году для подготовки квалифицированных рабочих Часть учеников поступала в ФЗУ из детских домов, другие приходили из обычных школ после четвертого класса. Для детдомовцев и иногородних учеников при многих ФЗУ имелись общежития-интернаты, где обеспечивалось по тем временам довольно сносное питание. Всем ученикам выдавалось форменное обмундирование: костюм, шинель, фуражка, все черного цвета. После окончания второго класса зарплата ученика ФЗУ составляла около 300 рублей, что соответствовало зарплате молодого рабочего или служащего. При этом ученики ФЗУ работали только по 4 часа в день, а остальное время было занято уроками в классах, где помимо обычных предметов неполной средней школы проходили специальные дисциплины: технологию металлов, станки и инструменты и другие.
   Самым важным ученики ФЗУ считали не высокую успеваемость, а быстрое овладение специальностью токаря, слесаря, электрика. Многие ученики своими руками на учебном или заводском оборудовании изготавливали действующие станочки, инструменты, инвентарь, что поощрялось руководством училища и завода. Расходы материалов были небольшими, а польза от малолетнего мастера огромная - в таких специалистах нуждалось каждое предприятие. Время от времени устраивались выставки самоделок учеников ФЗУ, включая их художественное творчество: картины, фотографии, вышивки. Наборы ручных инструментов поражали своей красотой и высоким качеством. Тут были молотки, плоскогубцы, кусачки, ручные тиски и многое другое. Любой инструмент так и льнул к рукам, просился, чтобы его взяли и им поработали. Эти выставки привлекали всеобщее внимание, порою люди не верили, что все эти прекрасные, работающие станки, замечательные шитые шелком картины сделаны руками детей, но гордые своей работой авторы могли рассказать о своих творениях много интересного, а станки показать в действии.
   Окончив ФЗУ и поступив по распределению на работу, повзрослевшие ученики становились хорошими рабочими, мастерами своего дела, а со временем - звеньевыми, бригадирами, получали высшие квалификационные разряды. Многие продолжали образование в школах, техникумах, институтах и не было инженера лучше того, который сначала окончил ФЗУ, поработал на производстве, а потом стал инженером или техником. Такие специалисты часто становились крупными руководителями производства.
  
   В 1940 году, кроме школьных, действовало более 100 тыс. массовых библиотек: районных и окружных, городских, сельских, клубных, профсоюзных и прочих. Школьных библиотек было более 164 тыс. Они первыми прививали детям любовь к книге, да так прочно, что, став взрослыми, пройдя через искушения кино, театра. телевизора, люди оставались влюбленными в книгу и не могли без нее жить содержательно и интересно. Первоклашкам библиотека вручала рассказы о животных, сказки разных народов. Оторвать малыша от сказки было не так-то просто. Сначала надо было вернуть его из сказочного мира в наш, не сказочный. Бывало, что на уроке арифметики мальчишка так зачитается сказкой, что не слышит учителя: "Положи книжку в парту, займись арифметикой". Он только закроется рукой, отстраняя помеху, пока в классе не послышатся смешки. Тогда он очнется, удивится и, с трудом приходя в себя, поднимет упавшую на пол тетрадь по арифметике...
   Став постарше, отправлялись в плавание вместе с детьми капитана Гранта, становились друзьями доброго путаника Паганеля. Бродили с Дерсу-Узала по тайге, встречались с медведями, тиграми, ночевали у костра зимой и летом... Плакали над печальной судьбой Артура - "Овода" и восхищались его мужеством. Дружили с Томом Сойером, спускались в пещеры страшные, темные и бесконечные.
   Вчитываясь, вживаясь в добрые умные книги, черпая в них смелость, преданность. веру в победу добра над злом, вырастали, воспитывались дети Советского времени.
   Знакомились с Павкой Корчагиным, самым простым и самым необыкновенным героем. Николай Островский написал эту книгу о своем детстве и юности, прикованный к постели и совершенно слепой. Роман "Как закалялась сталь" достать в библиотеке было трудно, записывались в очередь, долго ждали, пока попадет в руки затрепанная, зачитанная эта удивительная книга. Островский начал писать роман в конце 1930 года, а в октябре 1931 года была закончена первая часть и издана журналом "Молодая гвардия" в 1932 году. В 1933 году Островский закончил вторую часть. В 1935 году роман в двух частях издан первым изданием, а двумя годами спустя, к концу 1936 года - года смерти писателя вышло 52-е прижизненное издание. Никогда и нигде не было ничего подобного! За последующие годы книга издавалась 650 раз на 75 языках народов мира! Эта чудесная книга воспитала не одно молодое поколение Советского Союза и других стран. В годы Великой Отечественной войны ее брали с собою на фронт молодые воины, как встарь иконы. Эта книга бессмертна...
   В наше время в Китае был проведен опрос общественности: "Какую из книг мировой литературы следует экранизировать в многосерийном кинофильме?" Ответ был однозначен: "Как закалялась сталь". Этот 20-ти серийный кинофильм имеется в Москве в музее Островского.
   Книга... Если сравнить твои заслуги с заслугами кино, театра, клубной самодеятельности, то не тебе ли занять первое место? Разве можно беседовать с кинофильмом или с телевизором? А с книгой можно! Их для того и пишут, чтобы читатель глубоко пережил судьбу героев, смеялся и плакал вместе с ними, чтобы, закрывая книгу, предавался мечтам о прочитанном, любовался красотами души полюбившегося героя и становился хоть чуточку на него похожим...
   Нельзя не вспомнить библиотекарей. Их труд плохо оплачивался, редко вспоминало про библиотечные нужды начальство, но они делали свое дело тихо и аккуратно. Работали в библиотеках преимущественно женщины, одержимые любовью к детям, другим читателям и книгам. Многие из них провели в библиотеках молодость, зрелые годы, дослужили до пенсии и не хотели ничего другого. Только в библиотеке они могли жить в согласии со своим призванием и мировоззрением - как жрицы у алтаря...

   Газета "Пионерская правда" стала издаваться в 1925 году миллионными тиражами на языках многих народов СССР. Не было в стране ни одного мальчишки или девчонки, кто бы не знал, не читал свою газету. Велик был интерес детей к тому, что происходило в нашей стране и за ее пределами, но нельзя не отметить, что сама газета была очень хороша, возможно, она была лучшей из всех наших газет. Дети - хорошие ценители, они тянутся только к тому, что им по душе, а к "Пионерской правде" тянулись все дети и даже взрослые.
   Газета была интересной. Быть может, какой-то добрый и умный контролер выбрасывал из нее все неинтересное. Это совсем не означало, что газета носила развлекательный характер, наоборот, она была политической, остро направленной газетой. Она воспитывала школьников в принципах строгой коммунистической морали, но эта ее главная цель воплощалась талантливыми журналистами и писателями на живых, интересных примерах. Газета умело подчеркивала героизм, самопожертвование, трудовые успехи советских людей и детей в особенности.
   Во всех школьных библиотеках имелась "Пионерская правда", во многих школах она вывешивалась на специальных стендах, вокруг них на всех переменах толпились школьники, читая и обсуждая прочитанное. Воспитательное значение газеты трудно переоценить. Не укради, будь честен, трудолюбив, учись на хорошо и отлично, чтобы стать нужным полезным специалистом, уважай каждого труженика, ребенка, старика. Не будь индивидуалистом, только в коллективе раскрываются настоящие таланты, только для коллектива они предназначены и имеют ценность. Не гордись сверх меры, помогай отстающим, твоя помощь нужна и дома, не забывай и об этом.
   Газета много писала о нашей армии, особенно об охране сухопутных и морских рубежей Советского Союза. Самые лучшие рассказы о Родине, ее лесах и горах, животном мире, о интересных путешествиях печатались в ней. Много юных корреспондентов - юнкоров посылали свои маленькие корреспонденции в "Пионерскую правду" и она печатала лучшие из них.
   Было место и спорту, театру, рецензиям на интересные новые книги советских и иностранных писателей. Можно сказать, что газета охватывала весь Мир с его большими и малыми проблемами и событиями, не упуская ни одной темы, подготавливая своих читателей к вступлению в большую взрослую жизнь.
   Конечно, не одна "Пионерская правда" воспитывала подрастающее поколение. Семья, школа, общественная работа добивались того же, дети получали наиболее правильное, всестороннее и целенаправленное воспитание, чего не было ни в одной стране мира.
   Известный французский писатель Анри Жид, не симпатизировавший коммунизму, вынужден был признать в своей книге "Возвращение из СССР" в 1937 году: "Дети во всех пионерских лагерях, которые я видел, красивы, сыты (кормят пять раз в день), хорошо ухожены, взлелеяны даже, веселы. Взгляд светлый, доверчивый. Смех простодушный и искренний. Такое же выражение спокойного счастья мы часто видели и у взрослых, тоже красивых, сильных... И мы были уверенны, что едва ли в какой-либо другой стране можно встретить такую очаровательную молодежь.
   Что еще мне понравилось в СССР - это долгая молодость, к чему мы во Франции не привыкли... Отрочество у нас... в четырнадцать лет кончается. В выражении лица уже не прочитывается удивление перед жизнью, нет уже и следа наивности. Ребенок почти без перехода становится молодым человеком. Игры кончились".
   У нас самые прекрасные проявления детства продолжались очень долго, нельзя даже примерно указать, где они кончались. Но как это прекрасно - сохранить детство с его чистотой, непосредственностью, бесхитростностью на долгие годы. Как чудесно, когда и взрослые не утратили своего детства, а только утаили его глубоко в своей душе...
  
   Школьный хор
  
   Хор - собрание певчих
   для согласного пения..
   В. Даль.
  
   Наш школьный хор не был собранием певчих. Мы были детьми, пионерами в красных галстуках, но мы составляли хор - детский коллектив для согласного пения. Хор это не простой коллектив, он составлен из любителей пения всякого, но хорового - в особенности.
   Хор - это музыкальный инструмент, духовой, биологический, живой и чрезвычайно сложный. В какой-то мере хор похож на орган - самый выразительный, сложный и громоздкий инструмент. Но орган против хора - примитивен. Никогда органные трубы не разбегутся по лесу, не прыгнут с разбега в речку, а детский хор может проделать и не такое...
   Чтобы собрание певчих запело согласно, как пишет Даль, сначала нужно их отобрать из множества желающих Не каждый хороший солист подходит для хора, здесь нужны особые ценные качества, важнейшим из которых является умение слушать других, вплетая свой голос, свою мелодию в помощь другим, в общий красочный букет голосов.
   Когда несколько десятков, а то и сотня певцов отобрана, последует долгая, упорная, трудная творческая работа дирижера с хористами на бесконечных репетициях, чтобы запел хор согласно. В детском коллективе это дается через безмерную любовь детей к жизни, к радости и грусти... И конечно, через любовь к своему руководителю. Не может ни возникнуть, ни петь хор сам по себе, для этого нужен руководитель, добрый, умный одаренный и окрыленный. Он должен обладать идеальным слухом и адским терпением.
   Расставание с хором для многих не проходит без слез. Но что поделать? Закончена школа, иные пути впереди. Это чистые, светлые слезы - высшая награда коллективу и его руководителю.
  

Петя Кутко

  
   Сначала в городе открыли детскую техническую станцию и только тремя годами позже в 1937 году - Дом пионеров, куда вошла и ДТС. Но первую свою модель самолета Петя начал строить еще в 1929 году. Подсказал ему эту работу журнал "Знание-сила" из районной библиотеки. В журнале была статья и чертежи модели самолета, которую можно сделать своими руками. Идея так захватила Петю, что он взялся за нее сразу, как только разобрался в чертежах, что было непросто, ведь он тогда учился во втором классе. Переписал статью, скопировал чертежи и принялся за работу. Трудно было достать бамбуковую палку, из которой делают длинные, тонкие планочки, а затем изгибают их над огнем в соответствии с чертежом. После остывания приданная планочке форма сохраняется, такое чудесное свойство у бамбука. Так были сделаны детали крыла и хвостового оперения. Склеивались готовые детали казеиновым клеем, который тоже было найти не просто. Когда крыло и детали оперения- киль и стабилизатор были готовы, их требовалось оклеить папиросной бумагой. Дело это сложное, требует сноровки и опыта, ведь надо сделать так, чтобы не образовалось ни единой морщинки. Собирают крыло и хвостовое оперение на тонкой сосновой рейке около метра длиною. Такая модель называется схематической в отличие от фюзеляжной, где детали крепят к фюзеляжу, тоже оклеенному папиросной бумагой.
   К началу сборки готов еще и пропеллер, с большим терпением вырезанный в точном соответствии с чертежом из деревянного липового бруска. Приводит пропеллер в действие резиномотор - жгут из тонких резинок, натянутый между валом пропеллера и крючком под хвостовым оперением.
   Самый торжественный, до предела волнующий, напряженный момент - это пуск модели в первый полет. Вот она еще в руках, легкая, красивая, трепещущая, как птица, готовая к полету. Разжать только пальцы, легонько толкнуть вперед и... и вот она уже вдали, выше деревьев и домов, вот она сбросила резиномотор и летит по инерции, поддерживается восходящими струями теплого, летнего воздуха. Бурная радость, восторг - сердце бьется с необычайной скоростью, хорошо, что оно молодое!
   Приземление модели срывает с места моделиста и он мчится к своему детищу. Не сломалось ли? Не порвалась ли папиросная бумага? Взяв бережно модель на руки и убедившись, что все цело, немного успокоившись, Петя идет с моделью в руках искать резиномотор. Следующий запуск, еще и еще, пока действительно что-либо не сломается или порвется. Тогда домой заниматься ремонтом. Следующий номер "Знание-сила" предлагает новую, более сложную и интересную модель. Петя берется за ее изготовление, и так без конца.
   Когда в 1934 году открыли детскую техническую станцию, Петя вступил в нее едва ли не первый. Тут было много книг, журналов по авиамоделизму и чертежей. Необходимые материалы для выбранной модели отпускали бесплатно. При необходимости оказывали помощь в изготовлении самых сложных деталей, для чего имелись небольшие станочки: токарный, фрезерный, шлифовальный. В этом творческом доме делали свои первые шаги многие мальчишки, влюбленные в технику: авиацию, радио, электричество, химию, ракеты. Из этих мальчишек вырастала плеяда замечательных творцов советской техники.
   Авиамоделизм был не первым и не единственным Петиным увлечением. Еще когда не шагнули по улицам столбы и в домах не было ни света, ни радио, Петя изготовил свои первые мощные батареи, от которых освещалась его комната и звонил им же изготовленный звонок. Потом он построил модель железной дороги с электровозом и дюжиной вагонов различных назначений. Эта дорога привлекала мальчишек со всех окрестных улиц, и показывал ее Петя у себя во дворе, где хватало простора.
   Затем он увлекся оптикой и друг за другом смастерил фотоаппарат, телескоп и кинопроектор. Фотографии у него получались хорошие, недаром он был еще и художником. В телескоп можно было рассматривать лунные пейзажи, Марс с его спутниками. Кинопроектор работал, как настоящий, только не было для него пленок. Петины товарищи приносили обрывки по 2-3 метра от разных кинофильмов, но они, едва начавшись, тут же и кончались.
   Потом наступила пора радиолюбительства. Когда заработал его первый ламповый радиоприемник, слушать его собралась целая толпа соседей больших и маленьких. Радиоприемники он мастерил во множестве, пока не добился высокого качества по всем параметрам.
   Быть может, самой необычной его самоделкой была модель русской печи. Эта крохотная печь имела высоту не более двадцати сантиметров, но была сложена из множества настоящих только очень маленьких кирпичиков. Топили ее березовыми дровами размерами чуть побольше спички, из трубы шел дым и печь так хорошо и равномерно прогревалась, хоть хлебцы пеки. Как Петя додумался изготовить такую редкостную модель, понять сложно, одно очевидно, что в его голове бродили тысячи идей, выстраиваясь в очередь для своего воплощения. Перечислить все, что талантливый паренек смастерил своими золотыми руками, очень трудно. Тут были коробчатые змеи, порох, ракеты, модель подводной лодки и настоящий пистолет...
   Петя был рассадником технических знаний среди мальчишек с соседних улиц и школьных товарищей. У него всегда кто-нибудь вертелся в комнате с надеждой оказать какую-либо помощь и, когда она требовалась, мальчишки были счастливы, а у себя дома пытались сделать что-либо подобное, но это им не всегда удавалось так хорошо, как Пете.
   Но все же главным его призванием оставались самолеты. Он делал их много, добиваясь скорости, дальности, высоты полета. Когда возможности резиномотора были полностью исчерпаны, Петя стал строить настоящий бензиновый двигатель размером в спичечный коробок. Чтобы изготовить десятки сложных деталей, надо научиться плавить алюминий, делать сложнейшие литейные формы, уметь их заливать расплавленным алюминием, да так, чтобы они не имели пороков и в точности соответствовали чертежам. Изготовить цилиндр, поршень, коленчатый вал, катушку зажигания. Сначала мотор не получился, хотя он и работал, но неустойчиво, требовался другой более мощный, легкий и надежный. За долгие месяцы кропотливого труда был изготовлен и он. На этот раз мотор оказался хорош, как и ожидал его создатель. Модель самолета с бензиновым двигателем испытывалась на летном поле местного аэродрома, где было ей достаточно простора. Летчик подошел к Пете и сказал: "Вот если твоя модель полетит, прокачу тебя на своем самолете. Давай! Действуй!"
   Петя взволновался, как никогда раньше, еще бы, первый пуск своей модели, да еще такое бесценное обещание летчика. Как тут не волноваться? Но все прошло лучше, чем он ожидал. Модель взлетела и долго кружила над полем, сопровождаемая взглядами летчиков, мотористов, аэродромных служащих и Петиных товарищей. Когда она приземлилась и Петя принес ее к стартовой площадке, он от восторга даже забыл о предложении летчика, но тот ему напомнил:
   - Ну, поздравляю, молодец! А теперь пойдем к моему самолету. Это У-2, конструктора Поликарпова, хороший, надежный учебный самолет. Забирайся на сидение, сейчас взлетим.
   Моторист помог запустить мотор, самолет разогнался и взлетел, набирая высоту. Петя сидел в открытой кабине, его обдувал встречный ветер, а внизу такие крохотные людишки наблюдали за их полетом. Петя увидел город, Десну, медленно ползущие поезда, заводские трубы, бесконечные лесные дали, красавицу-землю с птичьего полета. Его охватила такая большая радость, что осталась жить с ним навсегда и, вспоминая о своем далеком детстве, он мысленно переносился на самолет У-2 в струю тугого встречного воздуха...
   Потом были городские соревнования авиамоделистов, в которых победила его модель, областные соревнования в Орле и, наконец, всесоюзные соревнования в Крыму, в Коктебеле. Поездки на соревнования ничего ему не стоили: дорога, питание, гостиница, экскурсии - все было бесплатным.
   Учился Петя на круглые пятерки и знал много больше того, что требовала учебная школьная программа. С детства он был всегда занят делами: учебой, спортом, моделизмом, помощью в семейном хозяйстве, но в ребячьих играх участвовал редко - не хватало времени. Он строго выдерживал режим дня, сверяя время по часам собственной конструкции с электромагнитным приводом. Утром часы будили его к зарядке по радио. Затем несколько упражнений на турнике во дворе, завтрак и в школу. С аттестатом отличника без экзаменов он поступил в институт. Дальше - аспирантура, научная работа. Но модели он строил до старости, только теперь на смену самодельным радиодеталям пришли интегральные схемы, однако, электродвигатели к своим магнитофонам он делает сам, они значительно лучше, чем изготовленные промышленностью. А все начиналось с журнала "Знание - сила".

Строим пионерский лагерь

  
   Утром у школы стоял необычный шум. Пришли не только пионеры, школьники и их родители. Всем хотелось проводить первый отряд в пионерский лагерь, ведь первое всегда интересно. К семи часам отряд построился, звеньевые доложили, что все в сборе, можно отправляться в путь. На краю поселка обогнали обоз, растянувшийся чуть ли не на версту. На подводах везли доски, брусья, инструменты, табуретки, сделанные школьниками зимою в своих мастерских, мешки с продуктами и другие припасы. Идти было далеко, но хорошее настроение, ласковое утро и походные песни сделали дорогу близкой и команда "Стой!", прозвучала для всех неожиданно.
   - Вот наше место! Здесь мы построим свой палаточный городок. Палатки привезут военные и помогут их установить, а пока можно разойтись, но в лес более чем на 10 шагов не заходить, можно легко заблудиться.
   Так сказал старший пионервожатый и с другими взрослыми стал рассматривать чертеж, по которому предстояло построить пионерский город. Сначала наметили место для шеста с флагом, затем - места для палаток. Их было 15: десять для пионерских звеньев, две для взрослых, одна для штаба, для больных, если они окажутся, и еще для библиотеки и тихих игр.
   Пока ребята отдыхали, а старшие занимались разметкой, подъехал обоз с палатками. Его сопровождали несколько красноармейцев. Вокруг них сгрудились ребята с расспросами, которым, казалось, не будет конца: "Почему вы без винтовок?" "Есть ли у вас пушки?" "Вы тоже живете в палатках?" "А в них не холодно спать?" Мальчишки хотели приняться за установку палаток, но военные им объяснили, что сначала надо построить помосты из досок, несколько выше земли, а уж потом браться за палатки.
   К этому времени подошел обоз с материалами. Ребята работали вместе с рабочими и красноармейцами, они-то знали, что надо делать, а школьникам объяснили самое главное: не порезаться. не побить пальцы молотками, быть внимательными, не торопиться. Работа пошла полным ходом. Ребята носили доски и колья, другие сколачивали помосты, прибивая доски гвоздями. Когда забили последний гвоздь, закричали "Ура!", увидев все пятнадцать деревянных площадок готовыми. Из них составился ряд длиной во всю поляну. Только тогда дети почувствовали, что страшно устали и голодны. Но тут их желание было угадано. Собрав отряд, старший из военных объявил: "Командир части и весь личный состав приветствуют первый отряд пионеров и школьников "Пятилетка" с началом строительства пионерского лагеря. Мы привезли с собою не только палатки, но и походную кухню, в ней вы будете варить себе еду, но это еще не все. Главное в том, что кухня не пустая, в ней праздничный красноармейский обед: борщ, макароны с мясом и чай с пирожками. Все это вы получите у поваров в свою посуду, как только помоете руки, а рукомойники при кухне имеются".
   Таких быстрых ног и проворных рук никто не видел. Вмиг у поваров выстроилась очередь, а на досчатых полах палаток расселись молодые работники, с огромным аппетитом насыщаясь военной едой, причем девочки нисколько не уступали мальчишкам.
   После краткого отдыха красноармейцы подвели повозки с палатками и с помощью новоселов стали их устанавливать. Оказалось это дело не из простых. Надо было поднять, растянуть огромные полотнища и выровнять их так, чтобы не осталось ни одной складочки. К вечеру, когда начало смеркаться, закончили установку всех палаток, а тут и солома подоспела. Привезли ее на нескольких подводах колхозники из соседнего села и подарили пионерам на новоселье. Шест с флагом тоже оказались на месте, запылал пионерский костер и вспыхнула песня.
   Откуда взялась гармонь, никто не допытывался, но все были рады, и петь легче, а после песен, сбросив усталость, под лихое "яблочко" вздрогнула земля под ногами военных, за ними пустились в пляс рабочие, колхозники и пионеры. Красноармейцы были обуты в ботинки и обмотки, рабочие - в туфли, колхозники - в лапти, а школьники - босиком, но никто тогда не обратил на это внимание. До поздней ночи горел костер, пели и плясали большие и маленькие, довольные тем, что сделали новое, в своих краях невиданное дело: не было здесь пионерского лагеря, а теперь он есть!
   Через несколько лет исчезли палатки, их места заняли дома со светлыми просторными спальнями, где у каждого железная кровать с матрацем, подушкой и аккуратно заправленным одеялом. Большая столовая, электричество, водопровод, телефон, радио и другие удобства перестали уже замечать, но каждый год добавлялось что-либо новое: живой уголок, коллекция местных минералов, книга почетных посетителей. Работает много кружков, на все вкусы. Лагерь живет, растет и развивается, каждый год приходят новые пионеры, приносят свое и, казалось, не будет этому конца.

   В 1940 году производство зерна в стране достигло 95,6 млн. тонн, картофеля - 76 млн., овощей - 13,7 млн., молока - 33 млн., сахара - 18 млн. тонн. Если сложить все эти продукты питания вместе и разделить на численность населения, то каждому пришлось бы по 3,3 кг продуктов в день. Конечно, не все продовольствие расходовалось на потребление, часть шла на продажу, на создание резервов, для посева следующего года, на корм скоту и для других надобностей. Однако, цифры говорят о продовольственном благополучии населения в предвоенные годы. Весь народ, включая в первую очередь детей, был сыт. Такое произошло впервые за всю историю России. В составе питания не хватало мяса, молочных продуктов, фруктов, но они частично заменялись рыбой, яйцами, грибами, ягодами, орехами, охотничьим промыслом. Большое значение имели приусадебные хозяйства в сельской местности и в небольших городах, где рабочие и служащие устраивали огороды, сады, разводили молочный скот и других домашних животных. Такие хозяйства служили не только хорошим подспорьем, но и прививали трудовые навыки детям, что давало им разностороннее развитие и трудовую закалку.
   Дети в предвоенные годы были упитаны, физически развиты, жизнерадостны, активны. Никто не ограничивал их в еде, но лакомые блюда, сладости, как правило, давались не часто, в основном, по праздникам. Карманных денег дети не имели, их просто неоткуда было взять, заработки родителей были невысоки. Средняя зарплата рабочих и служащих составляла около 400 рублей в месяц и могла достигать 1000-1200 рублей у специалистов высшей квалификации. В школу детям обычно давали - 20-40 копеек на пирожок и стакан чаю.
   Одевались взрослые и дети очень скромно. Но теплая зимняя одежда, ботинки, валенки, галоши перестали считаться роскошью. Летом в небольших городах, в сельской местности дети ходили босиком, да и многие взрослые тоже, считалось, что это не только экономнее, но и для здоровья полезнее. Детские и школьные товары стоили очень дешево: тетрадь - 10 копеек, карандаш - 5, учебник - 30 копеек. Кино, музеи, театры, концерты стоили сущие пустяки и были доступны каждому.
   Очень важным было и то, что жизнь с каждым годом становилась лучше: увеличивалась зарплата, расширялся ассортимент продуктов и товаров, цены оставались стабильными многие годы, быстро рос национальный доход, часть которого шла на потребление.
   В 1940 году в РСФСР действовало 17,6 тыс. киноустановок с платным показом кинофильмов. Число посещений киносеансов составляло около 900 млн., более чем по четыре посещения на каждого жителя в год. Дети посещали кино значительно чаще. Кинофильмов в довоенное время выпускалось немного, в 1940 году вышло 38 кинофильмов, однако, художественная и воспитательная ценность многих из них достигала весьма высокого уровня. Такие фильмы как "Чапаев", "Щорс", "Волга-Волга", "Цирк" и другие посещались школьниками по много раз, а потом обсуждались дома и в школе. Советское киноискусство довоенных лет внесло огромный вклад в формирование коммунистического мировоззрения молодого поколения страны. Не случайно даже в годы Отечественной войны кинотеатры были переполнены.
   В РСФСР в 1940 году действовало около 500 театров, в том числе около 100 театров юного зрителя, которых до Революции вообще не было. Театры посещали около 50 млн. человек в год. Репертуар был весьма обширным, многонациональным, включал пьесы не только авторов из наших республик, но и зарубежных прогрессивных писателей. В те годы выступала плеяда блестящих театральных артистов и эстрадных исполнителей. Многие из них получили звания Народных артистов СССР, их вклад в культуру страны трудно переоценить. Драматические, оперные, эстрадные артисты участвовали в создании наших лучших кинофильмов. Все от мала до велика знали Сергея Лемешева, Любовь Орлову, Леонида Утесова и многих других.
   Кроме кино и театра дети часто посещали музеи, которых в царской России было 213, а в РСФСР в 1940 году - около 600. Особенно выросло число краеведческих музеев. Детские парки, железные дороги, аттракционы, множество других увеселений и развлечений привлекали миллионы детей. Не было развлечений вредных для детей, связанных с денежными интересами, моральными извращениями, калечащими души детей. Запрещались азартные игры, игры на деньги, любые формы печатной продукции, содержащие неуважительное, нескромное отношение к девочке, женщине. Социализм прививал детям только добрые начала даже в массовых играх и развлечениях и в этом его одна из самых высоких заслуг.

Если мы заболеем

  
   Настойчиво и целеустремленно Советская власть заботилась о сохранении здоровья детей даже в самые трудные годы. В 1913 году 27 % родившихся умирали в возрасте до 1 года. Численность врачей с 1913 по 1940 годы увеличилось в 5,5 раза, количество детских садов и яслей возросло с 0, 2 до 46 тыс. с двумя миллионами малышей, накормленных, присмотренных пока родители на работе. Кроме того, были открыты сотни тысяч детских молочных кухонь, где под строгим медицинским надзором готовили пищу для самых маленьких, остававшихся дома. Стоила она копейки, а ребенок не ощущал голода, даже если в семье недостаток. Большинство малышей страны практически содержались государством.
   В детских садах детей воспитывали: учили их опрятно кушать, убирать игрушки, устраивали коллективные игры, пение, танцы. Выступление с небольшими концертами давало такое развитие, какого они не могли получить дома. Когда дети болели, мать получала бюллетень с оплатой пропущенных рабочих дней. Школьников младших классов в трудные годы обеспечивали бесплатными завтраками в столовых. Росло число женских консультаций, детских поликлиник и амбулаторий, снизилась детская смертность, а все же дети болели...
   С далекого разъезда пришло тревожное сообщение. Там заболел мальчик, у него высокая температура и сильные боли в животе. Начальник станции вызвал врача, предоставил ему моторную дрезину и свободный путь до разъезда, задержав остальные поезда. Через час врач уже осматривал мальчика и обнаружил аппендицит. Нужна срочная операция. Обратный путь с больным мальчиком проделали еще быстрее, автобус ждал их на станции.
   Перед войной, году в 38-ом, в Брянске был построен больничный городок, оборудованный по самым высоким нормам медицинских требований. Светлые просторные корпуса и палаты, подъемники с этажа на этаж, операционные, столовые, спортивные залы для выздоравливающих. Было там и детское операционное отделение, куда привезли мальчика с разъезда. Операция была сложная, болезнь оказалась запущенной и хирургам пришлось проявить все свое искусство и старание. Мальчик поправлялся медленно, ему давали самые эффективные в то время препараты. Болезнь отступила, он остался жив и начал выздоравливать.
   По утрам к нему и другим тяжело больным приходила няня с красивым тазом и кувшином воды. Спрашивая о здоровье, подбадривая больного добрыми словами, она умывала мальчишку, стараясь не причинить боли. Так каждое утро. Но однажды она не нашла его на месте. Другие больные подкатили коляску на велосипедных колесах и под наблюдением врача, увезли в умывальную комнату, а там помогли умыться. Обратную дорогу он проделал сам крутя колеса руками.
   Когда ему прописали общий стол, он стал часто получать на завтрак сырковую массу с цукатами к чаю, вкуснее которой никогда ничего не ел. Прощались с ним не только больные, но и персонал, что спас ему жизнь. Напоследок его поцеловала няня и от всех провожающих пожелала доброго здоровья.
   Его отцу лечение сына ничего не стоило. Ни дрезина, ни автобус, ни операция и дорогие лекарства, ни дни лечения, проведенные в больнице. Ни копейки! Он даже не подумал обо всем этом. А если бы подсчитать, во что обошлись расходы за доставку и лечение мальчугана, могло бы оказаться, что его отец и за 10 лет не рассчитался бы с долгом. Но никто не считал, никому такое и в голову не приходило. И так повсюду, по всей стране. Бесплатно!
  

Пионерский конкурс

Из воспоминаний генерал-майора Бордюкова М. М.

  
   "В возрасте 13-ти лет, на исходе шестого класса школы, я стал бывать в Московском дворце пионеров недалеко от Кировских ворот. Мои внешкольные интересы всегда были с техническим уклоном. Тем удивительнее, что среди многочисленных кружков дворца пионеров "моим" оказался исторический. Даже не совсем исторический, а кружок истории Москвы. Многое забылось, но отчетливо сохранился в памяти руководитель кружка Александр Феоктисович Родин, от Бога педагог, который учил не предмету, а жизни. Неказистого вида, невысокого роста интеллигент, в круглых очках, он был совсем не молод и отличался особым стилем отношений с окружавшей его ребятней. Кружковцы частенько бывали у него дома возле Арбатской площади, где то и дело планировались, а потом совершались интересные поездки по Москве и Подмосковью, для знакомства с многочисленными историческими памятниками. Темы домашних разговоров далеко выходили за рамки школьных программ. Например, когда война была уже на исходе, мы активно обсуждали послевоенное мироустройство и нам было не так легко приходить к общему мнению.
   И кружковцы у Родина были соответствующие. Практически все старше меня. Запомнился Володя Процеров, староста. Заядлый радиолюбитель. Будучи года на три старше меня, он очень внимательно относился к моим техническим интересам. Приходилось бывать у него в доме, где жили строители канала Москва-Волга (его отец был известным инженером этой стройки). Через годы встречал Володю в МЭИ, старшекурсником радиотехнического факультета.
   Кроме радио и всякой физики-механики был у меня устойчивый интерес к московскому транспорту. Трамвайные и троллейбусные линии знал назубок и мог быстро составить самый короткий и дешевый маршрут с одного конца Москвы в другой. Автобусные маршруты в войну не функционировали. Но метро привлекало меня больше всего. Сказать точнее - я был влюблен в него, как в лучшую из сказок когда-либо будораживших мое воображение. Красота станций, загадочность подземных тоннелей, стремительность поездов, гениальность и мастерство созидателей этого великолепия представляли собой торжественный гимн человеку-творцу.
   На одном из заседаний кружка я рассказал о переполнивших меня впечатлениях и был благословлен на письменное изложение этой темы. Изложить свои мысли на бумаге оказалось не так-то просто. Много раз повторенная в уме фраза глядела с бумажного листа с явной укоризной. Приходилось вновь и вновь править текст, добиваясь ясности, точности, красоты изложения. Но вот, наконец, можно остановиться. Весь текст читается легко, с интересом, мысли выстроились по порядку, добавлять ничего не требуется. Мой "научный" труд и первый литературный опыт направили на проходивший в то время городской пионерский конкурс с торжественным названием - "Москва - моя родина". Я не зря старался, "труд" имел большой успех, жюри присудило ему почетное место, а мне подарило книгу американского автора Ассена Джорданова "Ваши крылья", в которой с потрясающим мастерством рассказывалось о благородной механике полета. Она стала примечательной книгой моего детства и заложила краеугольный камень будущей профессии.
   Удивительной оказалась и дарственная надпись, подписанная генерал-лейтенантом графом А. А. Игнатьевым - легендарным русским дипломатом царских времен, впоследствии - советским военным атташе в Париже, автором мемуарного бестселлера конца 30-х годов "50 лет в строю". Вот какие люди привлекались в ту пору к воспитанию самого молодого поколения. С генералом Игнатьевым мне не пришлось встретиться. Зато в деталях запомнил встречу с другим членом жюри пионерского конкурса - академиком Владимиром Николаевичем Образцовым, "транспортным" корифеем советской науки, известным своими трудами и практической деятельностью в области развития коммуникаций бурно развивающейся страны Советов. Не знаю, что могло заинтересовать его в моем "труде", только захотелось ему лично увидеть автора, и я получил приглашение посетить академика в его домашнем кабинете на улице Образцова, что достаточно ясно определяло его государственную значимость. Кстати, его младший сын С. В. Образцов был в то время художественным руководителем Центрального театра кукол, достигший в более позднее время заслуженного признания в мире искусства.
   Летом 1945 года, немного волнуясь, хотя без трепета и с явным интересом переступил сначала порог вполне классической профессорской квартиры, а потом и кабинета Владимира Николаевича с книжными полками от пола до потолка и большими кожаными креслами. Подробности беседы длительностью около получаса сейчас забылась. Запомнилось очень доброжелательное отношение и две книжки, снятые тут же с полки. Одна брошюра о московском метро была мне подарена, другая - дана для прочтения. Эта переводная книжка о лондонской подземке со схемами и многими техническими деталями привлекла мое пристальное внимание. Дома я "с аппетитом" в ней покопался, а спустя неделю еще раз побывал у академика и с благодарностью книжку вернул. Примечательно, что несмотря на кабинетный характер библиотеки, в ней поддерживался строгий порядок и учет. Так, выданную мне книжку вписали в некую тетрадку. Делал это не академик, а его помощница.
   На мой взгляд, личные встречи детей с неординарными людьми, хотя бы и непродолжительные, оставляют большой след в их жизни. Более того, сама обстановка тех или иных необычных человеческих контактов может быть интересной и поучительной.
   Транспортником я не стал, если не считать причастности к созданию и испытаниям ракет-носителей, но уроки внимания "больших к маленьким" вспоминаю с благодарностью".
  
   В советское время контакты между детьми и знаменитыми людьми страны поощряли и организовывали школы, профсоюзы, комсомол, родители школьников. Обычно встречи устраивали в школьных классах или в актовых залах, где они имелись. Знаменитых людей в стране было множество. Это ученые и общественные деятели, изобретатели и колхозники, педагоги и космонавты, стахановцы и пограничники, балерины и писатели, ветераны войны и труда, перечислить всех невозможно, всюду, где работали люди, имелись выдающиеся труженики, которым было что рассказать школьникам и молодежи.
   Самым главным в выступлениях было восхваление трудолюбия, терпения, товарищеской поддержки и бесконечной любви к своей Родине. Дети задавали множество вопросов и на любой из них получали интересный ответ на примерах производственной и общественной жизни. Вопросов было так много, что иногда приходилось ограничивать встречу во времени. Горячими аплодисментами заканчивались они и оставались в памяти на долгие годы. После таких встреч детей нередко приглашали посетить то или иное предприятие, колхоз или воинскую часть, что представляло большой познавательный интерес.

Школьные годы автора

  
   В голодном 1933 году соседские ребятишки, два брата и сестрен ка, воровали у матери хлеб. "Отрежем тоненько, чтобы на свет видно." И отрезали тоненький, как бумажный листок, кусочек. Мать, уходя на работу, хлеб мерила бумажной полоской, а мерку прятала. Спрятать хлеб от голодных ребят было негде .
   Несмотря на скудное питание, были мы подвижны и шаловливы. Зимою в школьном дворе лихо сражались в снежки. Ходили класс на класс и часто кончали схватку в классной комнате проигравших. Страдали при этом стекла в окнах и довольно часто. Любили по- драться на кулачках. Драки считались безобидными, хотя дрались порой до крови. Драки воспитывали бесстрашие, ловкость, терпимость к боли и способствовали физическому развитию.
   Наш любимый учитель - Александр Александрович Крохин -преподавал ботанику и учился заочно в сельскохозяйственном институте. Но настоящим его призванием были музыка и дети. Под его руководством наш хор пел так хорошо, что мы были частыми гостями в других школах и клубах города. Александр Александрович сочинял стихи, музыку, ставил пьесы своих учеников.
   А какие хорошие, добрые кинофильмы выпускались в предвоенные годы. "Дети капитана Гранта" шагнули с экрана в нашу жизнь, прославляя силу, мужество, преданность, все лучшее, к чему стремятся дети. Как удачно это произведение поставило нам в пример героев далекого времени, другого народа, сделало их эталонами морали на многие наши годы.
  
   " Спой нам, ветер, про дикие горы,
   Про глубокие тайны морей,
   Про птичьи разговоры,
   Про синие просторы,
   Про смелых и больших людей".
  
   Нам, детям, хорошо была известна поговорка "делу - время, а потехе - час". И зимой, и летом доставалась уйма всякой домашней работы, а в некоторых семьях ей отводилось главное место. Принести воды, наколоть дров, присмотреть за младшими братьями и сестрами, сбегать в магазин за хлебом, керосином или в молочную кухню, убрать за скотиной, накормить кур, встретить с поля коз, иначе они залезут в чужой палисадник, прополоть грядки, полить огород, всего не перечислишь !
   В редких семьях следили за успеваемостью детей, еще реже помогали в учебе: у родителей своих дел хватало. Мало кто слышал ненужный вопрос: "Сделал ли ты уроки?" За плохие отметки в четверти полагалась хорошая трепка, мера вполне достаточная.
   Коньки считались непременным спутником каждого мальчишки. Привязывали их к валенкам веревочными петлями. Катались на катке, что заливали пожарники на площади. Но это была обычная каждодневная езда, а вот иногда...
   Бывают такие годы, когда снег выпадает поздно, а морозы ранние. Таким временем уходили мы с коньками далеко в лес, откуда начиналась Змейка. День морозный солнечный. Под ногами пожухлая заиндевелая трава. Далеко слышно, хорошо дышится, легко шагается. И вдруг, что это? Перевернутый лес смотрит вершинами вниз, куски неба упали между деревьями к самым нашим ногам, сухой камыш чутко сторожит чудное видение. Под ногами молодой ледок лесных болотин, он еще гнется и трещит, под ним зеленые травы, черные корни, серебряные пузыри, в нем отражаются и наши раскрасневшиеся лица. Счастливое сочетание чистой воды, лесной тишины и легкого мороза рождает это лесное зимнее чудо.
   Купаться начинали, как проклюнутся дубовые почки. К полудню переставала ловиться рыба, уходила в глубину, отдыхала, пережидая жару. Вот тут-то и бросал кто-нибудь удочку на берег, с шумом плюхаясь в воду. Через миг река кипела от голых мальчишеских тел. Купались долго, пока не покрывались пупырышками - гусиной кожей. Тогда в песок! Чистый, белый, дышащий печным жаром, он принимал в свои объятия дрожащие наши ребрышки, согревал, убаюкивал. И не было лучше и чище постели ни в какие времена !
   После первой же рыбалки слезала с нас клочьями зимняя шкура. Не просто это - выстоять у реки с утренней до вечерней зорьки. Слепят глаза солнечные зайчики, плечи ноют от ожогов, колени подкашиваются, голодный желудок завязывается тугим вопящим узелком, но азарт, азарт... Наконец, плечи остывают, заходит солнце, вечерняя тишина мягко струится вместе с водами. Поплавки то и дело ныряют: вечерняя зорька самая прибыльная. Вот и лягушки стройным хором возвещают конец дня. Поплавков не видно. Сматываем удочки, считаем улов. Спокойной ночи, Снежка, до завтрашнего утра!
   Если Змейка - ручей, Снежка - речка, то Десна - река настоящая. Течет она издалека. В половодье заливает Десна широкую луговину, заливает рельсы железной дороги и перестает тогда ходить рабочий поезд в город. Вот в такие времена по большой воде приходил к нам из Киева пароход. Красивый белый корабль с красными колесами, с капитаном в речной форме, с колоколом, шумной толпой, смехом, музыкой пароход казался детям сказочным пришельцем из далекого счастливого мира. Старики говорили, что пароходы ходили к нам раньше все лето, но Десна обмелела еще до первой мировой войны, хотя и сохранила свои буйные многокилометровые разливы.
   Поздними летними вечерами ходили купаться на Десну. Дорога - заливными лугами. Сенокос: аромат свежего сена плавает над лугами, такими родными, такими ласковыми плотными волнами. Река крутит черные воронки водоворотов, плещет на плесе рыба. После теплой, как парное молоко, воды прохладный ночной воздух обжигает тело. Каждый мускул трепещет и радуется. Дневной усталости как не бывало. Отличное состояние, прекрасное настроение. Земные радости - как они просты!
   В начале зимы приезжали из леса артели плотников. Ставили срубы, привозили свой лес. Ехали надолго, со своим сеном. Жили у заказчика.
   Бревно размечали бечевой, натертой мелом, это дело минутное. Потом два плотника одними лишь топорами отесывали бревно на брус. Готовые брусья затаскивали на подмости и пилили из них доски. Пила широкая, длинная. Сверху на подмостях один пильщик, другой внизу на земле. Отпилив доску, менялись местами: вверху труднее. Чистые пахучие опилки застилали снег янтарной пылью. Пилили в рубахах, пар шел от мокрых спин: работали от темна дотемна. А мы, мальчишки, не отрывали глаз от их работы.
   Но и колоть дрова тоже дело не простое, каждое полено понять надо. Хорошо колоть сосну! С березой труднее. Дерево это неподатливое, упрямое. С суковатым березовым поленом так наплачешься, что и бросишь до следующего раза. От березы исходит тонкий еле уловимый аромат весны, тающего снега, березового сока. Осина, если не сырая, колется легко, пахнет горькой свежестью. Всего лучше управляться с елью. Ставишь бревнышко на кряж, одной рукой поворачиваешь, в другой - топор. До, ре, ми, фа, соль - с музыкальным звоном разлетаются полешки. Ровненькие, желтенькие, как апельсиновые дольки. Стучит топорик, играют мускулы под мокрой рубахой, заигрывает мороз с мальчишеским телом. Красота!
   Когда переходили с шестидневки на рабочую неделю, никак не могли привыкнуть к диковинным субботам, воскресеньям. Раньше как было просто, выходные через пять дней на шестой, а теперь и учиться, и работать стали больше.
   Зимой 1939 года потянулись на север воинские эшелоны, шла война с финнами. У мальчишек появились химические грелки (чего только мальчишки не достанут). В пакете из плотной бумаги серый порошок, если смешать его со снегом, грелка разогревается и долго не остывает. Морозы тогда стояли такие, что рельсы лопались.
   В магазинах за хлебом выстраивались длинные хвосты очередей, появились заборные книжки - предшественницы продовольственных карточек.
   В такое вот время заканчивали мы седьмой класс. Сданы экзамены. Каждый выбирал себе дорогу. Вечерами собирались большими ватагами вместе с девочками, гуляли по поселку, по окрестностям до рассвета, пели много и хорошо: "Катюшу", "Синий платочек", "Вечер на рейде".
   Мы с Толиком Бодровым заняты серьезным делом - помогаем дяде Силе ремонтировать старую леспромхозовскую полуторку. Автомобиль разобрали до болта, все перемыли, вычистили, что-то заменили. Дядя Сила перезалил и расточил подшипники, а мы в это время красили зеленой краской кузов. Обедали в гараже, хватая хлеб и сало масляными руками, отчего становилось еще вкуснее. Начали сборку, самое интересное. Новой кожей обтянут конус, перебранный и заряженный аккумулятор на месте. Ну, поехали!
   - Нет, - говорит дядя Сила, - нужна обкатка, пойду за другой машиной.
   И вот мы на буксире, дядя Сила садится за руль. Тронулись! Долгое время нас возят на привязи. Наконец, первые попытки включить мотор. Вначале оглушительные хлопки и клубы дыма, потом мотор наладился и вот мы уже катим сами сначала медленно, потом побыстрее. Встречный ветер крепчает, мы пляшем в кузове от радости.
   Летний вечер долог. Пришли со смены чумазые мужчины. Спала жара, прокаленный за день воздух быстро остывает. Хозяйки и ребятня, гремя ведрами и цепями колодцев, принялись поливать огороды. От домов и заборов легли длинные тени, вылетели не злые еще комары. Вот первые лягушки пробуют голоса, а вскоре тысячеголосый лягушачий хор славит вечернюю прохладу. Сначала далекое и вот уже близкое мычание стада, лай потревоженных, сморенных дневной жарой уличных собак, крики хозяек за воротами: "Майка! Майка!" "Белянка!" Стук подойников, вечерняя мелодия молочных струй, ударяющих сначала о пустое звонкое ведро, а потом глухо по шапке молочной пены. Стакан парного молока, теплого, пряного, впитавшего ароматы трав, вод и ветров. Кусок хлеба, отрезанный широким кухонным ножом. Сумерки. Звон комаров за окном. Роса.
   На соседнем крылечке всплакнул патефон:
   "Как много девушек хороших,
   Как много ласковых имен..."
   Рано гаснут окошки, старшее поколение нуждается в отдыхе. Засыпают натруженные, наболевшие, намаявшиеся в жару. Спокойной ночи, спите, спите...
  

Подготовка детей к войне

  
   Войну ожидали взрослые, но ее ожидали и дети и каждый по-своему. Взрослые понимали, какими опасностями, кровопролитием, разорением грозит война. Дети поменьше ожидали от войны развлечений, а постарше - подвигов, своих, личных, как в кино. Взрослые еще помнили гражданскую войну с ее потерями, голодом, болезнями и они, как умели, готовили детей к войне.
   Во многих наших довоенных кинофильмах война изображалась рядом подвигов и побед Красной армии. Такой прием не всегда одобряли те, кто знал войну на собственном опыте. Но не могли же мы показывать войну с пораженческих позиций. Оставалось одно то, что и делалось - в литературе, кино, песенном творчестве наперед прославлять нашу победу.
  
  
  
   "И на вражьей земле
   Мы врага разгромим,
   Малой кровью,
   Могучим ударом!"
  
   Здесь не было ошибки, в конце концов, огромная сила врага была уничтожена нашей еще большей силой и произошло это на вражьей земле. ( В Берлинской операции наши войска всего за 2 недели разгромили более чем миллионную немецкую армию, причем более половины из них погибли, а наши потери оказались впятеро меньше немецких. ("Советская Россия", 12259.) Мы всеми силами прививали детям любовь к своей Родине, бесстрашие, находчивость, верность народу и ненависть к врагам. Этот этап идеологической подготовки был нужным и, как впоследствии оказалось, одним из важнейших.
   Государство заботилось о физическом развитии, закалке детей и молодежи. В 1931 году был введен всесоюзный спортивный комплекс - "Готов к труду и обороне" - ГТО. Программа комплекса состояла из трех ступеней: БГТО - "Будь готов к труду и обороне" для подростков, ГТО первой ступени - для юношей и девушек и второй ступени для взрослых. Занятия спортом проводились во всех учебных заведениях. Быстро росло число стадионов, спортивных залов и площадок.
   В пионерских лагерях помимо занятий спортом устраивали увлекательные, физически напряженные военные игры, где две "армии" сражались между собой в ловкости, смелости, выносливости и военной хитрости. По окончании игры определялись победители и отмечались во время обеда не только поздравлениями, но и подарком от повара.
   В старших классах школ проводились занятия по программам специализированных организаций: "Осоавиахима" и "Общества Красного Креста". "Осоавиахим" обучал старшеклассников стрельбе из спортивного и боевого оружия, строевой подготовке, защите от химического оружия, учили распознавать свои и вражеские самолеты по их силуэтам. В неполной средней и средней школе умели пользоваться противогазами и некоторые уроки проводили в противогазах не только ученики, но и преподаватели. Школьники знали названия боевых отравляющих веществ, их признаки, могли оказать первую помощь пострадавшим. Для более старших юношей и девушек "Осоавиахим" располагал сетью аэродромов, где учили летать на планерах, водить учебные самолеты, прыгать с парашютом, ездить на автомобилях и мотоциклах.
   Общество "Красного Креста" обучало школьников умению переносить раненых на руках и на носилках. С особым усердием учили каждого ученика умению делать перевязки на всех частях тела. Перевязочных материалов не жалели, времени и терпения тоже. Искусство перевязки очень сложное и те, кто им овладел, пользовались своим умением на фронте и в тылу, спасая раненых. Наложить жгут при сильном кровотечении, вывести пострадавшего из обморока, все это знали и умели школьники.
   Проводились занятия по использованию укрытий во время обстрелов и бомбардировок: окопов, щелей, блиндажей, складок местности, подвалов домов. Выпустили специальную граммофонную пластинку с записями сигналов воздушной тревоги, отбоя. Эти сигналы заучивали не только взрослые и школьники, но и дети дошкольного возраста. Дети знали, в какое укрытие надо бежать при сигналах воздушной тревоги, которые передавали по радио во время тренировок.
   Старшеклассников обучали борьбе с зажигательными бомбами. На практических занятиях они смело брали макет бомбы клещами и бросали в ящик с песком. Так же действовали и во время войны, только это было в тысячу раз опаснее и страшнее.
   Воспитание, обучение умению подавлять в себе чувство страха, не преувеличивать опасность, являлось одной из самых трудных задач предвоенной подготовки детей и молодежи. И хотя война оказалась совсем не такой, какой она рисовалась в детском воображении, все же своевременная подготовка к ней сберегла многие детские жизни. Более того, дети нанесли противнику ощутимый урон, участвуя в военных действиях в составе партизанских отрядов, регулярных частей армии, в подпольных группах.
  
   Василий Васильевич Потуроев, будущий профессор, доктор технических наук, крупный изобретатель вспоминает о физической и военной подготовке школьников и курсантов военного училища. ("Жизнь и судьба", "Акалис", 96г.)
   "Родился я в смутное время 1922 года в городе Каменске (бывшая казачья станица Каменская) в семье потомственных казаков.
   Еще в 4-5 классах я с увлечением играл в лапту, позднее в школьной футбольной команде. В 9 классе за хорошую стрельбу из малокалиберной винтовки получил значок "Ворошиловский стрелок", а в конце учебного года сдал последние нормы на лыжах и получил значок "Готов к труду и обороне" - ГТО.
   С 12 лет нас с братом занимала техника и химия. Мы с увлечением читали журнал "Техника молодежи", были в курсе всех технических новинок, строили различные модели и проводили химические опыты. Один из опытов с порохом едва не стоил мне зрения...
   Летом после окончания 8 класса наша шефская воинская часть организовала для всех желающих мальчиков школу юных кавалеристов. Нам выделили опытного инструктора, выбрали наиболее смирных лошадей и три раза в неделю проводили занятия на манеже воинской части. Занятия начинались с того, как правильно сесть на лошадь и несколько кругов проехать по манежу. Так продолжалось несколько дней, пока мы не привыкли и перестали бояться лошадей. Затем начались более сложные упражнения, мы должны были проехать хотя бы один круг малой рысью. Через 2-3 минуты почти все мальчики попадали с лошадей, но манеж был посыпан свежими опилками, никто из нас не пострадал. Инструктор собрал нас и объяснил, что это обычное явление и даже взрослые, обучаясь езде на лошади, часто падают. В кавалерии существует поговорка - пока ездок несколько раз не упадет с лошади, он не научится хорошо ездить. Через 2-3 дня мы так натерли себе ноги и с непривычки устали, что несколько человек отсеялись. Но вскоре мы втянулись и через два месяца уже неплохо держались в седле, могли легко перейти с шага на рысь, а с рыси на галоп.
   В августе, отобрав пять человек освоивших езду, инструктор выдал нам настоящие казацкие шашки и начал заниматься с нами рубкой лозы.
   Начав учебу в 10 классе, я поступил в кружок бокса для молодежи. Всю зиму упорно тренировался и в мае на показательных поединках занял второе место, мне был присвоен 3-й спортивный разряд по боксу.
   В 1939 году, когда мне исполнилось 17 лет, в конце августа вызвали в военкомат, как будущего призывника Красной Армии. Но я сам решил поступить в военное училище, чтобы получить хорошую, в то время очень уважаемую профессию командира Красной Армии.
   Примерно через три недели пришел вызов, военкомат оформил мне направление, проездной билет, выдал деньги на дорогу. Мать и брат проводили меня к поезду, который шел в Сталинград, там пересел на пароход и доплыл до Астрахани.
   Для поступления в училище необходимо было иметь аттестат о среднем образовании, автобиографию, удостоверение личности и пройти медицинскую и мандатную комиссии. Всех зачисленных остригли наголо и после бани выдали нижнее белье, летнее обмундирование, и к нашему большому недовольству вместо сапог - ботинки с обмотками.
   Современная молодежь не представляет, что это такое. Обмотки - это две трикотажные ленты из зеленой хлопчатобумажной ткани шириной 10 сантиметров и около метра длиной. Надев брюки и ботинки этими лентами обматывали голени ног до колен. Неприятности заключались в том, что обмотки требуют большего времени для одевания, чем сапоги, военные выглядят в них неказисто, а самое главное в том, что они самопроизвольно разматываются в самое неподходящее время.
   С первых же дней мы включились в напряженный ритм военной учебы. Программа была очень насыщена, кроме строевой и огневой подготовки в число предметов входили: политподготовка, тактика, материальная часть стрелкового оружия, химическая подготовка, изучение уставов и др. Очень большое внимание уделялось физической и спортивной подготовке. Зато кормили нас очень хорошо. Курсантам был положен усиленный паек, такой, что многие не могли съесть свои порции.
   Лето мы проводили в лагере на берегу Волги. Уже в мае термометр не опускался ниже 30-35 градусов, а порой температура поднималась до 40. К концу дня гимнастерки были мокрые от пота, их приходилось стирать через день. Для того, чтобы предотвратить обессоливание организма, ежедневно за завтраком курсанты должны были съесть круто посоленный кусок черного хлеба".
  

Дети Сталина

  
   В семье Иосифа Виссарионовича воспитывалось четверо детей.
   Сын Яков родился в 1908 году от первого брака с грузинкой Екатериной Семеновной Сванидзе. Мать Якова умерла, когда ему было всего два года, и его воспитывали родственники матери на Кавказе. Отец в это время находился в тюрьмах и ссылках, из которых он бежал, но его снова и снова арестовывали. В 1913 году Сталина отправили в Туруханский край, откуда он бежать не мог, и пробыл там до 1917 года. Вернувшись из последней ссылки, Сталин все силы отдал подготовке назревавшей революции и не мог видеться с сыном.
   Вторично Иосиф Виссарионович женился на Надежде Сергеевне Аллилуевой - дочери большевика, сосланного на Кавказ. В 1920 году у Сталиных родился сын Василий, а в 1926 году - дочь Светлана.
   Кроме своих детей в семью был принят сын погибшего революционера, председателя Донецко-Криворожской Советской республики Федора Андреевича Сергеева (партийная кличка - Артем). С 1920 года Ф. А. Сергеев возглавлял Московский Комитет РКП(б). В июле 1921 года он вместе с группой советских и иностранных коммунистов возвращался из Подмосковного угольного бассейна. Для поездки использовали, изобретенный В. И. Абаковским аэровагон с авиационным двигателем и пропеллером. Не доезжая Москвы, вагон при скорости более 120 километров в час сошел с рельсов... Вместе с Ф. А. Сергеевым погибли шесть его товарищей. Их похоронили в братской могиле на Красной площади в Москве.
   В семье Сталиных маленького Артема, родившегося в год гибели отца, ласково звали Темой. "С самого начала, как я себя помню осознанно, помню и Сталина, и самое высокое уважение к нему", так пишет Артем Федорович Сергеев. Вася Сталин и Артем росли вместе, их кроватки стояли рядом в одной комнате и Надежде Сергеевне не раз приходилось утихомиривать разбушевавшихся малышей - будущих генералов.
   Был принят в семью и Яков. Жизнь в Москве, в новой семье с отцом, которого он совсем не знал, поначалу давалась Якову нелегко. Яша привык ко всему грузинскому, плохо говорил по-русски, а Иосиф Виссарионович не только обрусел, но ко многим грузинским обычаям относился неодобрительно. Надежда Сергеевна любила Яшу с его мягким, спокойным характером, старалась ему помогать, но не могла много для него сделать, ведь она работала, училась, вела большую общественную работу и уделяла хоть немного внимания остальным детям. Трудно было Якову и в школе без знания русского языка, он осваивал его с большим упорством, но не скоро им овладел. После окончания десятилетки Яша предпочел уехать в Ленинград, где закончил образование, став инженером-электриком. Однако, отец настоял на том, чтобы Яков поступил в Военную Артиллерийскую Академию, что Яков и сделал в 1935 году. Возможно, это решение Сталина связано с неизбежностью войны, на которой он не хотел бы иметь своего сына рядовым красноармейцем. Такую ситуацию он, видимо, считал неправильной.
   Василий и Тема росли очень подвижными шаловливыми детьми, особенно Вася, которого некоторые считали хулиганистым с детства. Однако, с этим не согласен самый близкий к Васе человек - Артем. Вот что он пишет о нем: "Василий был одаренным во многих отношениях мальчиком. Был он властолюбив, но материально абсолютно бескорыстен. Мог все отдать, что у него было... Будучи школьником, он много дрался, но никогда не дрался с теми, кто был слабее или меньше его... Ему часто доставалось, его колотили крепко. Он никогда не жаловался и уверен, считал позором пожаловаться, что ему досталось. Прекрасно играл в футбол, и когда играли старшие, то брали его в команду. ...любил труд, у меня до сих пор сохранились его рисунки на плоских морских камушках. А ведь Василию было всего 10 лет. Любил животных. У него то кролик был, то уж, хомяк, рыбки..." (А. Сергеев. "Вспоминаю Сталина", 19.12.02.)
   Чтобы справиться с воспитанием детей, Надежда Сергеевна подобрала учителя-воспитателя для мальчиков и воспитательницу для Светланы, кроме няни, которая была при ней с младенчества. Учитель не только помогал Васе и Теме в учебе, но и организовывал их досуг: прогулки, рыбную ловлю, вечерние костры, занимался с ними рисованием. Няня Светланы была очень одаренная нестарая женщина, способная вызвать у детей интерес к книге, сказке, к историям из своей трудной и сложной жизни, исподволь учила детей добру, мягкости, сердечности. Светлана вспоминает о своей няне с большим уважением и любовью.
   Зимой семья Сталина жила в кремлевской очень скромной квартире. На лето переезжали в Зубалово, где размещались на даче, оставленной старым хозяином в годы гражданской войны. Здесь детям было привольно: лес, река, свой огород, посильный труд под присмотром взрослых. Часто проводили детские праздники, приглашали много детей и взрослых. Устраивали викторины, соревнования, спортивные игры, другие забавы. Особенно дети любили, когда приходил С. М. Буденный со своей гармошкой. Ворошилов, Микоян, Сталин хорошо пели. Никакой охраны на даче не было. Сталин ходил и по городу тоже без охраны.
   Летом всей семьей Сталины ездили к морю. Зимой посещали театры, концерты, просматривали новые и полюбившиеся старые кинофильмы. Жизнь взрослых и детей была интересной, разнообразной и скромной. Никакой роскоши, заграничных вещей, даже духов в доме не было. Иосиф Виссарионович считал, что от женщины должно пахнуть чистотой и свежестью. Также относились к питанию. Пища готовилась самая простая, подавалось к столу и вино, пили его понемногу.
   Все дети Сталина и других ответственных работников, живших в Кремле, учились в московских школах вместе с детьми рабочих, служащих, военных. С 1937 года у Светланы появился охранник, которого она очень стеснялась. Он провожал ее до школы, встречал после уроков, сопровождал в театры, на концерты.
   Учились дети по-разному. Лучше всех училась Светлана. Артем учился прилежно, был сдержан и дисциплинирован. Он хорошо ладил с Васей, несмотря на несходство характеров. Между ними соблюдалось полное равенство, также ровно относились к ним и взрослые, в том числе и Иосиф Виссарионович.
   Несмотря на свою беспримерную загруженность делами страны, на непрерывные думы о путях ее развития, несмотря на свой необыкновенный режим дня, не дававший ему часто видеться с детьми, он выполнял свои отцовские обязанности, особенно после смерти Надежды Сергеевны в 1932 году, когда младшая - Светлана была еще дошкольницей. Артем вспоминает эти годы: "Если он приходил с работы, а дети еще не спали, то обязательно, хотя бы на несколько минут занимался с детьми. И это общение всегда чему-то учило, давало что-то новое, что-то разъясняло. Он умел вовлечь в разговор и не допускал, чтобы в этом разговоре ребенок чувствовал себя несмышленышем. Казалось, что это самый умный, самый добрый, хотя в каких-то вопросах строгий, но добрый и ласковый, справедливый человек.
   Например, после того, как мы с Василием посмотрели пьесу "Дни Турбиных" (это было в 1935 году), Сталин нас спрашивает: "Что там видели?" (Кстати, Сталин частенько посылал нас с Василием в театр.) Я сказал, что не понял: там война, но красных нет, одни белые, но почему-то они воюют, но с кем - не знаю".
   Далее следовало подробное разъяснение, понятное подросткам.
   Сталин любил пьесу Михаила Булгакова "Дни Турбиных", часто ходил ее смотреть и защищал ее от нападок:
   "...основное впечатление, остающееся у зрителя от этой пьесы, есть впечатление благоприятное для большевиков: если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, - значит большевики непобедимы, с ними, большевиками, ничего не поделаешь".
   В последние школьные годы много огорчений доставлял Сталину Василий. Он проказничал, а то и хулиганил не только дома, но и в школе, учился неровно. Директору школы, учителям приходилось обращаться за помощью к отцу, который не только просматривал дневники своих детей, но и отвечал на критические замечания о поведении Васи.
   "Когда учитель истории Мартышев поставил Василию "2", то написал об этом Сталину. Получил от Иосифа Виссарионовича ответ с осуждением Василия, извинениями и благодарностью за объективность. А Василию все зимние каникулы (это были 1937-1938 годы) пришлось учить историю". Так пишет Артем о своем брате.
   В 1943 году Светлана была принята на исторический факультет МГУ.
   Все три сына Сталина закончили военные учебные заведения летом 1941 года, как раз на пороге войны.
  

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА

  
   " Я с детства люблю нашу русскую землю... Наша земля всегда мне виделась такой доброй и прекрасной, что ее обязательно когда-нибудь должны погубить враги... От предчувствия у меня тогда горевало мое маленькое сердце. Все это было давно, но чувство мое не прошло, мой страх за Россию остался..."
   Андрей Платонов.
  
   Войну ожидали, к ней готовились, а пришла она неожиданно. Имея почти двухлетний опыт крупных военных действий в Европе, обладая превосходством в современных вооружениях, немцы смяли нашу оборону, захватили много пленных и через шесть месяцев продвинулись в глубину нашей территории почти на 1000 километров. Они гордились своими победами и трубили о разгроме Красной Армии, Советского Союза и сами верили в свою победу, молниеносную, неотразимую, как и было рассчитано. Но что-то их беспокоило, не все удовлетворяло. Несмотря на огромные потери территории, промышленности, запасов материалов и продовольствия, несмотря на людские потери, СССР упорно сопротивлялся, укрепляя свою армию новой военной техникой, которая по боевым показателям превосходила немецкую.
   Первый контрудар под Москвой немцы пережили, хотя и с большими потерями, но они были еще сильны и летом 1942 года снова двинулись вперед на южном направлении. Наша армия отступала, но ее отпор нарастал. Вскоре дело дошло до Сталинграда, где немцы потерпели сокрушительное стратегическое поражение и повернули в сторону Германии. Их бегство происходило с такой поспешностью, на которую они не были способны в период своего победоносного наступления. Наша сила превзошла немецкую и решила исход войны.
   Победа была полная, неоспоримая. Мы вышли из войны окрепшими, закаленными с самой могучей моторизованной армией в мире. Но победа далась нам трудно. Невероятных усилий народа на фронте и в тылу, страшных лишений военных лет, огромных людских потерь стоила нам Победа. 27 миллионов жизней стоила нам Победа. Среди погибших около 19 миллионов мирных жителей. Немцы уничтожили у себя в Германии и на нашей территории не менее пяти миллионов советских детей. Страшно представить столь зверское злодеяние, но оно было совершено по заранее разработанным планам немецкой фашистской доктрины уничтожения славянских народов и в первую очередь - русского.
   Пять миллионов советских детей вечно будут лежать несмываемым пятном на истории немецкого народа. Их расстреливали, морили голодом, мучили в концлагерях, брали кровь для своих раненых.
   В белорусском селе Хатынь немцы сожгли всех жителей вместе с детьми. 73 взрослых и 76 детей стали пеплом. Степе Иотко было четыре года, Мише Желобкову - два, Соне Яснович - десять, Ане Яснович - четыре, Мише Яснович - два года. Земля Хатыни хранит на единственном в мире кладбище деревень 186 пригоршней земли и пепла от 186 деревень, сожженных немцами вместе с жителями. За три года оккупации в Белоруссии погиб каждый четвертый житель. В Хатыне возвышается едва ли не единственный гражданский памятник убитому ребенку. Не выразить словами душевное смятение, ужас и гнев, когда смотришь на безжизненное тельце мальчика, повисшее тряпочкой на руках старика.
   Апофеоз войны не груда черепов. Апофеоз войны - погибшие дети.
   В первые недели и месяцы войны мы не успели эвакуировать все детские дома, санатории и пионерские лагери и часть их осталась на оккупированной территории. В первую очередь немцы ограбили их продовольственные склады и кладовые, лишив детей пропитания. Потом они отобрали детей еврейской национальности и увезли на смерть. Но некоторые детские учреждения удалось эвакуировать даже из приграничных районов, это сделали люди беспредельно любящие детей и свою Родину.

Чайка" идет на восток

  
   Пионерский лагерь "Чайка" спал самым сладким утренним сном. Солнце еще не коснулось палаток теплым светом, туман окутал кусты и поле, стояла такая тишина, что ночной сторож, убоявшись кашля, закурил цигарку для успокоения. Он сел на влажную, прохладную лавочку, ласково посмотрел на розовые дали и задумался. Забылся он на короткое время, пока огонек цигарки не достал его пальцы. Тут он закашлялся, встал и отошел подальше от палаток, от спящих детей. Когда прошел этот утренний кашель, сторож оглядел лагерь и вспомнил почти такой же, в котором он молодым солдатом в царские времена жил со своей ротой каждое лето. Сколько времени прошло, а палатки какие тогда были, такие и сейчас стоят. Пока он так размышлял, послышался далекий гул. Он нарастал и шел с разных сторон. Послышалась стрельба, дальние взрывы и вдруг самолеты, вынырнув из-за леса, оказались над лагерем. Они шли низко, плотным строем, но вместо привычных красных звезд, на них чернели кресты. Взрыва сторож не услышал и упал уже мертвым.
   Весь лагерь, дети, взрослые бросились врассыпную кто куда, но большинство побежало в лес. Вскоре все собрались около старшего пионервожатого, ждали, что он скажет.
   Первой его командой была: "Пересчитаться!" Построились звеньями, пересчитались, все пионеры оказались живыми и здоровыми, но сильно напуганными и замерзшими, никто не успел одеться, а на утренней прохладе трусы и майки грели плохо.
   - По моей команде все побежите в палатки, заберете обувь, одежду и бегом на это же место. Выждав время, когда поблизости не гудели самолеты, старший вожатый скомандовал: "Бегом!", и побежал к своей палатке. Через пять минут пионеры вернулись в лес, оделись, и обнаружили пропажу сторожа. Стали кричать, но ответа не было. Тогда старший спросил взрослых: "Есть ли среди вас добровольцы, пойти поискать сторожа?" Вызвались две поварихи, они и пошли на поиски, а отряд зашагал лесом вдоль дороги к своему родному военному городку. Через час сделали привал, ожидая поварих со сторожем, но ждать пришлось долго.
   - Похоронили мы его в лесу под сосной, он осколком бомбы убитый. Место приметное, найти легко можно, жена у него в городке.
   Старший пионервожатый выслал разведчиков, чтобы они, передвигаясь кромкой леса, осматривали дорогу и сообщали о встречных автомашинах и пешеходах, направляющихся к лагерю. Он надеялся, что за детьми кто-нибудь придет или приедет, чтобы забрать их. Но дорога была пустынна. Гул самолетов, стрельба пушек, взрывы не смолкали, и чем ближе подходили к военному городку, тем они все более усиливались.
   - Олег Борисович! - выкрикнул прибежавший разведчик. - На дороге две сгоревшие машины!
   Остановив отряд и оставив вместо себя заместителя - молодую медицинскую сестру Валю Боброву, вожатый поспешил к месту события. Машины были из военного городка. Ехали они, конечно, за детьми, но их сожгли немецкие самолеты. Стало ясно, что помощи ждать не приходится, надо скорее идти в городок, он был уже близок. Наконец, вышли на край леса, откуда открывался вид на шоссейную дорогу, забитую беженцами, и на то место, где находился военный городок, но его не было. Место было пусто, ни домов, ни людей, ни собак, ни деревьев, ни птиц - ничего. Огромный черный квадрат остался в памяти на всю жизнь картиной безмерного горя, невосполнимых утрат, оборванного детства.
   Отступили в лес, присели и задумались. Молчали. Никто не плакал. Горе было столь велико, что иссушило слезы. Думали дети и взрослые. Что делать?
   Тогда старший пионервожатый нарушил молчание.
   - Ребята! Началась война. На нашу страну напали немцы, они давно готовились к этому и вот напали. Вы знаете, что жили мы недалеко от границы, значит фронт рядом с нами. Нашему отряду надо перейти на военное положение. Это значит: вводится военная дисциплина, каждый должен безоговорочно выполнять команды звеньевых. Командиром отряда буду я. Мы будем пробираться на восток лесами. На привалах и во время переходов хранить полную тишину, избегать встреч с чужими людьми, не отходить от отряда без команды или без разрешения ни на шаг. И последнее: снимите пионерские галстуки и сдайте мне, я надежно их спрячу. Прежде чем уходить, нам нужно разведать положение в городке, вокруг него и на аэродроме. Для решения важных вопросов надо создать штаб из семи человек по числу звеньев, выбирать членов штаба будете сами. Разведывательная операция начнется завтра на рассвете.
   Наступил вечер, сделалось темно и страшно. Голодные дети попили из ручья и стали укладываться по звеньям, поодаль друг от друга. У лагеря по очереди дежурили взрослые. Ночь прошла спокойно.
   Как только начало светать, командир разбудил членов штаба. Вопросы были очень важные: кому идти в разведку, где достать продовольствие, дети не ели больше суток. В разведку решили послать две группы по три человека, самых проворных, смелых мальчишек. Назвали кандидатуры, разбудили и вызвали кандидатов. Все шестеро согласились, в том числе Митя Ковалев, его назначили старшим в своей тройке. Дали указание разведчикам: операцию провести скрытно, не привлекая чужого внимания. Главная задача: отыскать людей из военного городка и выяснить обстановку.
   Еще до восхода солнца разведчики ползком выдвинулись из леса и приблизились к шоссейной дороге, но перейти ее не смогли. Митя, оставив двоих разведчиков поодаль, продвинулся еще ближе к дороге и стал наблюдать. Он лежал на пригорке, дорога находилась внизу и хорошо просматривалась. Поток беженцев, очевидно, не прекращался со вчерашнего дня даже ночью. Во всю ширину дороги двигались конные подводы, на них сидели и лежали старики, раненые, дети. Взрослые шли рядом плотной толпой, некоторые несли на руках малышей, детей постарше вели за руку, не всем хватило места на подводах. Несли узлы, чемоданы с вещами, много таких узлов было брошено в канавы. Шли молча, колонна растянулась на многие километры и двигалась медленно. Вблизи виднелись две воронки от бомб, повозки объезжали их с трудом, а пешие шли по полю, перепрыгивая через придорожные канавы..
   Это место, где толпа редела, Митя выбрал для перехода. Он знаками подозвал разведчиков и велел одному из них первым перейти дорогу. Со своего наблюдательного пункта Митя видел, как разведчик подошел к дороге, пробрался между людьми на другую сторону и спокойно пошел в кусты, куда наведывались и другие дети и взрослые, обремененные своей нуждой. Тогда Митя с другим мальчишкой двинулись вместе и перешли дорогу. Дальнейший их путь лежал к аэродрому.
   Сначала они прошли краем военного городка. Сгорело в нем все, но трупов не было, вероятно, жители ушли своевременно и никто из них не пострадал. У края дороги от городка к аэродрому сохранились конюшня и гараж, хотя они тоже были деревянными, но стояли особняком и немцы не сбросили на них зажигалки.
   Прежде чем войти в конюшню, Митя послал разведчика, он быстро вернулся и сказал, что там никого нет. Тогда отправились вдвоем, оставив одного наблюдателем. Лошади и военные повозки были угнаны. Пошарив по углам, нашли начатую буханку хлеба, соль и взяли с собой. В гараже было пусто, но там обнаружили большой острый нож и узелок с бутылкой молока и краюшкой хлеба. Разведчики отошли лесом вдоль дороги и принялись за еду.
   К аэродрому подходили осторожно, не зная, какая опасность там угрожает. Некоторое время присматривались из-за крайних деревьев, но, не заметив ничего подозрительного, вышли на аэродромное поле, осматривая сгоревшие машины. Насчитали 21 сгоревший самолет. Сколько их было раньше они не знали, отцы никогда об этом дома не говорили. Почти в центре поля уткнулся в землю немецкий двухмоторный самолет. Он тоже сгорел, но на высоко поднятом хвосте сохранились черный крест и фашистская свастика.
   Осталось осмотреть установку счетверенных пулеметов и батарею зенитных орудий, стоявших на удалении. Сначала направились к пулемету. Установка оказалась целой, и Мите очень хотелось из нее стрельнуть, но в это время послышались взрывы бомб и пулеметные очереди на дороге с беженцами. Батарею зенитных пушек они нашли разбитой. Здесь же лежали тела убитых артиллеристов. Митя вынул посмертный медальон у одного из них, положил в карман и велел своим разведчикам сделать то же самое. Хотя ребята боялись прикасаться к мертвым, но все же выполнили, что от них требовалось. Собрали девять медальонов по числу убитых. Заглянули в блиндаж, там не было ни живых, ни мертвых. Не найдя в блиндаже ничего интересного, взяли карту, которую в спешке военные уронили на пол.
   Обратный путь был страшен и опасен. Немецкие самолеты утюжили шоссе, не переставая. На бреющем полете они расстреливали все, что еще шевелилось. Убиты лошади, разбиты в щепы повозки, люди разбежались, но многие этого сделать не успели и теперь они лежали на окровавленной дороге, а самолеты месили и месили эту мертвую дорогу, будто она мешала им жить.
   Митя со своими товарищами подползли совсем близко и видели все, что творилось. Им надо было перейти дорогу, но сделать этого они не могли. Они ждали. Разведчик должен быть терпелив, так думал Митя, так думали и остальные. И дождались. Один самолет прошел так низко над шоссе, что не справился с управлением, рухнул на дорогу и взорвался. Горящий бензин в одно мгновение превратил большой кусок шоссе в пылающий факел, в нем сгорали едва живые и мертвые, старики и дети, трупы лошадей и повозки с ранеными. Но другие самолеты на время удалились. Митя скомандовал: "Бегом" и сам бросился вперед. Бежали по крови, спотыкались о трупы, но скоро скрылись в лесу.
   Как и предполагал Митя, отряда на своем месте не оказалось. Теперь здесь бродили и сидели люди, убежавшие с дороги. Были и раненые, взрослые и дети, несколько человек копали яму, кого-то собирались хоронить. Проскочив эту людную полосу, разведчики прошли лесом километра полтора и наткнулись на дозорных своего отряда. От них узнали, что в отряде все благополучно, первая группа разведчиков вернулась еще до обстрела дороги, они осмотрели сгоревший городок и прилегающие кромки леса, но ни своих, ни чужих не нашли. До лагеря Митя со своими разведчиками пробежали бегом и сразу увидели Олега Борисовича. Он отвел их в сторону и выслушал сообщение Мити, а затем и других разведчиков, они дополнили то, на что не обратил внимание Митя.
   Из сообщений разведки Олег Борисович понял, что на помощь из военного городка уже нельзя рассчитывать. Оставалось надеяться только на свои силы.
   Командир взял у разведчиков медальоны, их надо было при первой возможности передать нашим военным. Настоящий восторг у Олега Борисовича вызвала карта, даже беглый взгляд на нее многое говорил опытному человеку.
   Собрали штаб. Разложили карту и стали решать, что делать. Главным было то, что дети голодали уже вторые сутки, их надо накормить во что бы то ни стало, иначе они не смогут идти и отряд может погибнуть. Вспомнили о запасах продовольствия в оставленном лагере, там его было достаточно, но, взглянув на карту, подумали и о том, что голодные дети вряд ли осилят такой большой переход. У Олега Борисовича стал созревать план. Рассмотрев внимательно карту, он заметил лесную дорогу, ведущую от лагеря к мосту через реку на той самой шоссейной дороге, по которой двигались беженцы. Он припомнил ту дорогу. Она была непроезжая, заросла кустами, завалена упавшими деревьями, но как ориентир могла хорошо служить.
   - Вот что мы сделаем, - сказал командир, - мы пойдем к лагерю немедленно, до конца дня пройдем порядочное расстояние, оставим на ночевку ослабевших, а часть сильных ребят пойдут и принесут продовольствие: хлеб, сахар, консервы, сыр. Накормив детей и переночевав, мы снова пойдем к лагерю, заберем остатки продовольствия и пойдем заброшенной лесной дорогой к мосту, где встретимся с основным потоком беженцев и постараемся ночью перейти мост. Это самое главное.
   Через несколько минут отряд отправился к лагерю. Узнав, что отряд идет к еде, все мальчики и девочки даже самые слабые почувствовали такой прилив сил и бодрости, что запели бы песню, но надо было идти очень тихо, не выдавая своего присутствия. В лесу могло случиться всякое. К вечеру разведка доложила, что лагерь уже просматривается и в нем никого не видно. Командир остановил отряд и выслал к лагерю кладовщицу и нескольких сильных ребят с нею . Они вошли в лагерь, осмотрели палатки и сошлись у кладовой. Кладовщица открыла склад, нагрузились продовольствием и поспешили к отряду.
   Сначала распределили продукты по звеньям, двумя имевшимися ножами разрезали хлеб, сыр, выдали по три кусочка сахару, тогда началось пиршество. Не хватало к ужину воды, и хотя озеро было недалеко, решили сначала поесть, а потом сходить напиться.
   Но пока ели, планы сильно переменились. Со стороны шоссе послышалась сильная пулеметная и орудийная перестрелка. Начался бой, значит наземные немецкие войска теперь совсем рядом. Вместо водопоя командир перевел отряд через дорогу в тот лес, по которому надо было идти дальше. Углубившись на безопасное расстояние, он оставил отряд заместителю, а сам, решив дополнить запасы продовольствия, усилил прежний отряд еще десятком ребят и направился к складу. У выхода из леса предупредил:
   - Работать быстро, но тихо, ничего не рассыпать, не оставлять за собой следов. Взять продуктов как можно больше, следующего выхода может не быть. Я останусь у дороги и, если услышите свист, бежите, что есть мочи к своим, в лесу вы будете в безопасности.
   Группа побежала к складу, а Олег Борисович залег у дороги и стал прислушиваться. Было тихо, только взрывы и стрельба не прекращались на шоссе. Стало темнеть, когда нагруженные продуктами дети пробежали через поле и углубились в лес. Олег Борисович мог уходить, но он уловил новый звук, а мгновением позже стало ясно, что по дороге к лагерю катит мотоцикл. Он отошел к краю леса и стал за деревьями. Вскоре появился мотоцикл с коляской и тремя немецкими автоматчиками.
   Мотоциклисты въехали в лагерь, медленно прокатили мимо палаток, развернулись, сошли с мотоцикла, заглянули во все палатки, убедились, что там никого нет и пустили в небо две сигнальные ракеты. Олегу Борисовичу не терпелось поскорее вернуться к детям, но надо было посмотреть, кто теперь появится на дороге. Лязг гусениц и рокот моторов возвестили о прибытии танков. Вот они прошли мимо и остановились на поле перед палатками. Олег Борисович углубился в лес и побежал к своим детям.
   Как только он добежал до отряда, на ходу скомандовал: "Встать, взять продукты, приготовиться к маршу!" Не останавливаясь, он забежал вперед и продолжил команду: "За мной марш!" Отойдя на безопасное расстояние, сделали короткую остановку, проверили сохранность продуктов и перешли заброшенную лесную дорогу. Немного отдохнув, пошли дальше. Идти было труднее чем прежде не только потому, что все страшно устали, но теперь каждый нес груз: кто буханку хлеба или пачку сахара, банку консервов или головку сыра. Когда объявили ночевку, дети свалились, кто где стоял, и мгновенно заснули. Взрослые их охраняли по очереди.
   Сон Олега Борисовича был тревожен, как никогда. Сложность обстановки, в которой оказался отряд, не давала ему покоя. Немцы рядом и могут в любую минута быть здесь, а чтобы от них уйти, надо обязательно переправиться через реку. Как, на чем? Ответа пока не было, но ясно, что предстоящий день придется затратить на подготовку к переправе. Если немцы не выйдут к тому времени к реке, переправа может удастся. А если? И здесь он просыпался, хотя и не спал. Там, за рекой, железная дорога и небольшая станция, где можно найти спасение, но успеют ли они туда? Кто мог это знать?
   Как только стало светать, Олег Борисович пошел разведать реку. Она оказалась недалеко и лес кончался на самом ее берегу, что очень порадовало. Спуск пологий, песчаный, другой берег еще более пологий, заросший кустарником, за которым снова виднелся лес. Брода поблизости не было. Сначала шла отмель, потом метров тридцать глубины и снова отмель. Вся ширина реки составляла метров 60-70. Течение спокойное, вода чистая. Он вдоволь напился, но не мог придумать, в чем принести воду детям, а пускать их к реке он опасался.
   Дети спали долго, многих пришлось будить к полудню, чтобы готовиться к переправе.
   С самого утра у моста через реку шел бой. Танки из пионерского лагеря прошли по лесной дороге ранним утром, теперь они били во фланг нашим отступавшим войскам.
   Олег Борисович велел дать детям сахар, чтобы их меньше мучила жажда. Взял с собою Митю, еще трех самых сильных ребят, ножи (теперь их стало пять - повариха захватила кухонные ножи из лагеря) и они отправились выбирать бревна для плота. Вышли к реке, ребята напились в укромном месте и начали поиски.
   Вскоре нашли несколько засохших, сваленных ветром елей, они вполне годились для плота. Выбрали две со множеством сучьев. Заработали ножи в крепких руках. Отрезали два одинаковых бревнышка, положили на ровное место в шаге друг от друга, переплели между собой те сучья что торчали от одного бревнышка к другому, дополнительно связав их кусочками проволоки, каким-то чудом оказавшихся в карманах Олега Борисовича. Обрезали все лишние ветки, оставив некоторые сверху, сплели из них нечто наподобие корзины, в нее можно было положить одежду и продукты, чтобы они не намокли. Закончив работу, принесли плот в лагерь.
   Не пившие целые сутки дети сосали сахар, были вялы. Их требовалось немедленно напоить, иначе от бессилия они не смогут одолеть переправы. Пришлось вести отряд на водопой. На знакомом уже месте спускались по очереди к реке и жадно пили, пили и брали воду с собой в ладошках.
   Когда пришли с водопоя, командир рассчитал отряд на не умеющих плавать, плохо умеющих и хороших пловцов. Далее он составил пары из умеющих и не умеющих плавать, чтобы они не разлучались до самой переправы, где хорошие пловцы должны будут опекать не умеющих плавать.
   - Нам предстоит самая сложная операция - переправа через реку, - сказал командир. - Чтобы она прошла успешно, нельзя бояться, надо быть смелыми, как положено пионеру; должна соблюдаться абсолютная тишина, никаких разговоров, ни одного всплеска воды, входить и выходить из реки тихо, быстро, не забывать свои вещи и продукты; после переправы быстрым шагом, группами направляться в лес, там будут встречающие. Есть ли вопросы?
   - Я очень боюсь переправы, что мне делать? - спросила девочка.
   - И я, и я - поддержали ее другие.
   - Все, кто боится переправы, подойдите ко мне. Вы будете переправляться последними, когда убедитесь, что это не страшно, тогда и сами перестанете бояться. Согласны?
   - Согласны, согласны, - ответили дети.
   Началась подготовка к переправе, наступили сумерки.
   Олег Борисович подозвал Митю Ковалева.
   - Тебе, как опытному разведчику и хорошему пловцу, поручается ответственная, операция. Подбери двух таких же как ты ребят, переплывите реку с одеждой в руках, пройдите кустами в лес, углубитесь в него в разные стороны примерно на полкилометра, потом соберетесь вместе, и ты пришлешь мне связного с результатом осмотра. Если встретите опасность, уходите скорее к нам, тогда переправа отменяется, для нее придется искать другое место. Если безопасно, то вы вдвоем останетесь в лесу для приема переправившихся групп. Голоса не подавать, тишина - прежде всего. Ты все понял?
   - Да, я сделаю, как сказано.
   - До прибытия связного переправа не начнется. Идите немедленно, но твою группу в сборе я должен видеть.
   Когда группа разведчиков отплыла на другой берег, командир стал готовить к переправе остальных. Всех детей разбили на экипажи. В каждый из них входили пары умеющих и не умеющих плавать. Экипаж состоял из десяти человек, пяти-шести рейсов плота считалось достаточным для переправы всего отряда. Экипажам раздали продовольствие, чтобы донести его до плота, а затем и до леса на том берегу.
   Когда прибыл связной от Мити и подтвердил, что в лесу опасности нет, началась переправа.
   К реке снесли плот, первый экипаж повел его в руках до глубокого места, здесь, не умеющие плавать обхватили жерди плота руками и повисли на них, а остальные, держась за плот, подталкивали его вплавь к другому берегу. Там их встретили, помогли достать одежду и продукты, проводили в кусты и указали направление к лесу, где их ожидает группа встречи. В обратный путь плот толкали двое хороших пловцов.
   Переправа удалась на славу. Меньше чем за час переправились все дети и взрослые, перевезли продукты и большую сумку с красным крестом, с которой никогда не расставалась Валя Боброва. В лесу провели перекличку и, не теряя времени, двинулись к железнодорожной станции.
   Как только начали движение, услышали сильный взрыв, это наши отступавшие войска, взорвали за собой мост. Чуть позже над местом переправы лагеря зажглась осветительная ракета, значит немцы уже там и что-то заподозрили, хорошо, что успели переправиться вовремя, запоздай хоть на полчаса - не избежать беды.
   Лесом шли долго без задержек, за несколько ночей привыкли к темноте, к ночным звукам, тихим командам Олега Борисовича. Как только объявили привал, дети легли, где их застала команда, не ища ничего лучшего, и тут же заснули.
   Олег Борисович снова подозвал Митю, еще не спавшего, и дал ему новое поручение.
   - Надо дойти до железной дороги, осталось до нее не больше двух километров, отыскать железнодорожную станцию, разведать, нет ли там немцев. Если есть, поворачивать в отряд, если нет, найти железнодорожных служащих, тебе одному вступить с ними в переговоры и объяснить, что из окружения вышел пионерский отряд "Чайка", что нам надо уехать в тыл потому, что на том берегу реки уже немцы и они ищут переправу. Если поезд будет, уточни, когда и куда нам выйти для посадки. Нас 75 человек вместе со взрослыми, мы все разместимся в одном товарном вагоне. Поскольку ты устал и сонный, повтори все, что я тебе сказал.
   Митя, конечно, устал даже больше других и спать хотелось, но только до того момента, когда командир стал давать ему новое задание. Он все повторил слово в слово и отправился будить своих помощников.
   Немцев на станции не было и вообще ни души. Митя зашел в маленький железнодорожный поселок и понял, что люди здесь живут, но спят. Пришлось подождать, когда хоть кто себя проявит. К счастью, ждать пришлось недолго. В темном доме глухо заговорили, потом открылась дверь и вышел человек в шинели и форменной фуражке. Митя пропустил его, стоя за деревом и скрытно последовал за ним. Человек дошел до станции, открыл дверь ключом и вошел, не зажигая света. Митя приблизился, заглянул в окно и тихонько постучал. Дверь открылась из нее вышел мужчина и уставился на Митю.
   - Ты кто?
   - Я пионер.
   - Пионер?
   - Да, из пионерского отряда "Чайка". Мы уходим от немцев, поэтому я здесь и мы просим вашей помощи.
   - А что надо? Телеграф не работает, поезда не ходят, чем помочь?
   - Нам нужно уехать в тыл, мы все дети военных, нам нельзя попасться немцам, а они уже за рекой.
   - Нам самим надо сматываться, это точно. Но мы не знали, что немцы уже за рекой. Идем к начальнику станции.
   Они молча зашагали обратно в поселок. Телеграфист громко постучал в окно крайнего дома.
   - Кто?
   - Открой, Капитоныч, тут важные сведения получены.
   В доме завозились, не зажигая огня, и вскоре на крыльцо вышел начальник станции.
   - Какие сведения?
   - Вот парнишка пришел из пионерского отряда, они от немцев бегут, через реку переправились, к нам пришли, чтобы ехать. Немец по ту сторону реки уже стоит, переправу ищет, наши мост взорвали, ты это знаешь. Надо уезжать сегодня ночью, завтра будет поздно Да, их лагерь просит один вагон товарный, сам рассуди, что им ответить.
   - Ты точно знаешь, что немцы к реке вышли? - спросил начальник у Мити.
   - Как только мы переправились, они над нашей переправой осветительную ракету повесили, наверно учуяли что-то. А в нашем лагере танки ночевали, потом они лесной дорогой двинули к мосту.
   - Раз так, то и думать нечего. Буди народ, Василий, да быстро к поезду и без лишнего шума, машинист с помощником там дежурят, пары поддерживают. Ну а пионеров заберем, вагон пустой имеется. Беги к своим, скажи, чтобы не медлили, поезд, замаскированный ветками, метрах в трехстах отсюда, можешь сбегать посмотреть. Не позже как через час, чтобы были в вагоне, мы за час тоже управимся.
   - Большое спасибо, - воскликнул обрадованный Митя и побежал по шпалам к поезду.
   Через час весь отряд разместился в вагоне, хотя в тесноте, но с надеждой на избавление. Поезд тронулся, но скоро возникло препятствие. Машинист резко затормозил и дети покатились по полу. Паровоз остановился шагах в десяти от разорванного, изогнутого рельса, поломанных шпал и воронки от бомбы, разбросавшей вокруг песок и щебень.
   - Давай ребят посильнее, пусть возьмут лопаты, ведра в первом вагоне и заделывают воронку, остальное мы сделаем сами, да убери детей в лес, самолеты наскочат, ахнуть не успеешь, - сказал машинист Олегу Борисовичу.
   Рабочие принесли специальные пилы и отпилили поврежденные куски рельса, просверлили отверстия под болты, достали из вагона длинный рельс, отпилили от него сколько требовалось, заменили шпалы, забили костыли. К этому времени пионеры заканчивали засыпку воронки песком и щебнем. Дали команду, пионеры и рабочие снова уселись по своим вагонам и поехали...
   На первой большой станции они расстались с паровозом, машинистом и железнодорожниками. Вагон с пионерами прицепили к другому поезду и они ехали одиннадцать суток, часто и подолгу простаивая в пути и питаясь от случая к случаю. В конце концов, вагон загнали в тупик на маленькой станции и поздравили с приездом. К полудню за ними приехали два грузовика из совхоза "Первомайский".
   Перед отъездом Олег Борисович построил отряд у вагона и раздал пионерам их собственные пионерские галстуки, выстиранные и выглаженные самым лучшим образом, этому чуду все страшно удивились. Как, где он пронес их все эти трудные дни, так и осталось загадкой. Одели галстуки, сделали перекличку и командир принял рапорт о том, что пионерский лагерь "Чайка" в полном составе построен и готов к погрузке для дальнейшего следования. Больных и происшествий нет.
   Олег Борисович поблагодарил отряд за стойкость и мужество, проявленные при отступлении, особо отметив заслуги главного разведчика Дмитрия Ковалева, его помощников и еще несколько человек. Можно было давать команду на посадку в машины, но тут произошло неожиданное.
   Без команды, построение сломалось, все дети бросились к Олегу Борисовичу, вцепились в него, обступив плотным кольцом, обнялись между собой и заплакали. Плакали долго, пока не вытекли слезы за все дни войны с первого ее часа.
  
   Таких случаев организованного ухода от немцев, как это произошло с пионерским лагерем "Чайка", насчитывалось не так и много. Судьбы других детских учреждений, пытавшихся уйти из приграничных территорий на восток, складывались совсем иначе. Множество народу бежало от верной гибели. Еврейское население от мала до велика подлежало уничтожению. Немцы не брали в плен политработников Красной Армии, коммунистов, советских работников, уничтожали их семьи. Множество людей бросало все нажитое и бежали, лишь бы спасти детей. Но это не всегда удавалось. Массовые кровавые трагедии на дорогах, в деревнях и селах, в городах и иных местах не имели себе равных в истории человечества.
   Светлана Алексиевич в книге "Последние свидетели" поместила 91 рассказ взрослых уже людей о своем военном детстве, когда им было по 5-10-14 лет.
   Некоторые из рассказов нельзя читать без содрогания. Еще вчера счастливые, игривые дети, сегодня оказались в огне войны. Такую перемену не выдерживали взрослые, каково же было детям? Немцы летали низко-низко, расстреливали из пулеметов, стреляли в детей пьяные автоматчики, травили собаками, бомбили автомобили и эшелоны с детьми. Такое трудно представить. Но оно было.
   Так начиналась война...
   Никто не успел прихватить с собой еды, даже не всех детей успели собрать, некоторые обезумевшие матери, с воплями разыскивая своих детей, теряли в то же время других. Многие потерянные дети шли одни, не разбирая дороги.
   "Всю ночь мы шли, утром вышли к какой-то деревне, но деревни не было, стояли одни печи. Мы искали что-нибудь поесть, но печи стояли пустые и холодные. Пошли дальше. К вечеру наткнулись на потухшее пожарище и пустые печи. Шли, шли, Гриша вдруг упал и умер, у него остановилось сердце. Утром вырыл руками ямочку и похоронил Гришу. Хотел запомнить это место, но как запомнить, если все кругом незнакомое".
   Очень немногим беженцам удавалось добраться до железной дороги, но и здесь ждала беда, немцы их уже заняли, ехать можно было только рабами в Германию. Иногда выходили к железным дорогам, еще не оставленным нашими войсками и пристраивались к поездам, идущим в тыл, но и тут не было спасения от самолетов.
   С первых дней войны стало ясно, что она направлена на уничтожение советского народа. Не было еще партизан, немцы не испытали горечи поражений, а варварское уничтожение советских детей уже приняло широкий размах. Только в Белоруссии погибло детей более миллиона. Их уничтожали всеми доступными способами и в первую очередь отсекали пути отхода к своим на восток, ловя обреченных в огромную паутину беспощадности.
   "Беженцы шли толпами. Потом кто-то первый передал, что дорога впереди перерезана немецкими мотоциклистами. Мимо тех же деревень мы бежали назад. У нашей бабушки руки заняты детьми. Рядом бежал маленький мальчик, он одной рукой держался за мамину юбку, а в другой держал собачку. Когда нас начали бомбить, он стал бледный и схватился за сердце. Бабушка никогда не молилась, а тут стала молиться: "Господи, где ты, если дети так страдают?"
  
   На пятый день войны ЦК ВКП(б) и Совнарком СССР вынесли первое постановление военного времени: "О порядке вывоза и размещения людских контингентов и ценного имущества". Оно немедленно вступило в силу. "На виду" у наступающих немецких армий удалось эвакуировать более 10 миллионов советских людей, перевезти в глубокий тыл более 2500 промышленных предприятий и многое другое. Но самым главным в этом спасительном потоке были дети.
   Эвакуация и беженство сильно отличались друг от друга. Эвакуация проходила организованно под руководством партийных, советских и хозяйственных органов и направлялась из единого центра.
   Детей эвакуировали целыми коллективами: детские сады, санатории, детские дома, пионерские лагери. Их размещали в эшелонах и отправляли на восток. Часть детей эвакуировалась вместе с родителями, некоторые дети, потерявшиеся в суете, приставали к детским коллективам. Никогда ни одна страна мира не знала такого массового переселения миллионов детей за тысячи километров. В пути их надо было кормить, лечить, оберегать от опасностей, малыши нуждались в ласке, или хотя бы в утешении. Тысячи женщин и мужчин выполняли все это, забыв о собственных нуждах и безопасности, выполняли как самое святое дело - спасти детей от войны.
   В сборнике очерков "Дети военной поры" (Политиздат, 1984) Э. Максимова много внимания уделяет трудностям эвакуации детей, их страданиям и бедствиям, находчивости и смелости:
   "Детские санатории Евпатории погрузили в специальный поезд. Из тысячи больных детей, которых надо было доставить к вокзалу, большинство не могло ходить, их несли на матрацах. В Керчи солдаты и матросы бережно перенесли на корабли ребятишек в гипсовых скорлупах. На грузинском берегу детей встречали и переправили в горный курорт Теберду, чудесное, неповторимое по красоте и живительному климату место.
   Тихая жизнь в горах продолжалась около года. Летом 1942 года немцы прорвались к Северному Кавказу и стали бомбить Теберду. Часть детей постарше и поздоровее решила уйти через Клухорский перевал в Грузию. Даже взрослому туристу такой маршрут покажется не из легких, а тут больные дети в корсетах. Их было двадцать от одиннадцати лет и старше. Без теплой одежды, в сандалиях по камням, а потом два километра по снежнику, под которым рокотали бурные горные реки. После перевала они вышли в расположение наших войск, оборонявших дорогу к морю".
   "Из блокадного Ленинграда детей вывозили по единственному пути - ледовой "дороге жизни". Никто из них не мог ходить, а многие и разговаривать. Врачи на "большой земле" не могли установить возраст многих ссохшихся, обескровленных малышей, со сморщенными личиками и потухшими глазами. Им можно было дать и три года, и восемь лет, ведь в блокаду они перестали расти. Специальным режимом, питанием, уходом, теплом сердец своих отогревали люди чуть живые души несчастных. Но не всем удалось возвратить жизнь, для некоторых было уже поздно".
   Осенью 1941 года многие вокзалы восточных и южных районов страны захлестнули потоки эвакуированных. Их было так много, что вокзалы не вмещали стариков, женщин и детей. Детей было особенно много. Эвакуированных размещали среди местных жителей, но прибывали все новые и новые тысячи и мест не хватало. Чтобы справиться с людским потоком, при вокзалах открыли эвакопункты, где регистрировали и направляли по адресам прибывающих, но детская проблема этим не решалась. Открыли специальные эвакопункты для детей. Выделили персонал: воспитателей, врачей, регистраторов, устроили кухни. В эвакопунктах всех детей регистрировали, но многие ничего о себе не знали, кроме имени.
   Эшелоны встречали с носилками, в вагонах всегда были больные или обессилившие дети. Почти все они выглядели испуганными и мрачными, настрадавшись в нелегком пути. Первым делом вели детей в баню, где их сначала стригли наголо, потом мыли и одевали в чистую одежду. Отмыть было нелегко, грязь так прилипла к телу, что на некоторых уходило по половине куска хозяйственного мыла и много времени. После бани дети так уставали, что не могли идти сами, их несли на руках.
   В столовой врачи предупреждали, чтобы не перекармливали детей, ведь многие в пути голодали. Поев, дети мгновенно засыпали.
   Больных развозили по больницам, где часто обнаруживали тиф, дизентерию, кожные заболевания, для очень ослабленных детей применялось усиленное питание. После карантина детей распределяли и отправляли к новым местам жительства, некоторые получали направления в ремесленные училища, других посылали в детские дома, где они могли продолжить образование.
   Так общими усилиями приютили, вылечили, выкормили сотни тысяч детей, оставшихся без родителей. Шла война самая лютая на свете, но добрых, отзывчивых людей, готовых пожертвовать всем ради детей, не убавилось.
  

В оккупации

   Немцы наступали быстро. На оккупированной ими территории до войны проживало до 80 млн. советских людей. Около 10 млн. удалось эвакуировать в глубокий тыл, часть мужчин призывного возраста были взяты в нашу отступавшую армию. Никто не мог счесть беженцев, что с первого дня войны пробирались на восток в надежде избавиться от фашистского рабства. Далеко не всем это удалось, но можно полагать, что из оккупированных районов выбрались в общей сложности около 20 млн. человек, а осталось в оккупации около 60 млн. вместе с детьми. Таким образом, население Советского Союза, участвовавшее в войне с Германией и ее союзниками, в первые самые трудные годы войны составляло всего 125 млн. человек.
   Конечно, оставшиеся на оккупированных территориях советские люди тоже воевали с немцами. Всем известны партизанские действия, подпольные организации и группы. Чтобы удержаться в оккупированных районах, немцам приходилось держать много войск и военной техники.
   "Когда возникло много партизанских отрядов, фашисты стали уничтожать семьи партизан. Тогда люди стали убегать в леса к партизанам. Иногда уходили целыми деревнями со стариками и детьми. В партизанском краю не только спасали детей от гибели, но и учили их. Одна из партизанских школ называлась "У дуба". На острове среди болот расчистили площадку, замаскировали ее от воздушной разведки, сделали примитивные скамьи, столы и начали учебу. Занимались в теплое время года, но зато по 12 часов в день и осилили полностью школьную программу. Партизаны, возвращаясь с заданий, приносили для школы бумагу, обои, карандаши. Учителя писали мелом на листе фанеры, ученики многое должны были запоминать, бумаги на всех не хватало. После освобождения ученики смогли продолжить учебу в обычных школах...
   В немецком плену остался детский дом, в котором было около двухсот воспитанников. Партизаны узнали, что детей плохо кормят и берут у них кровь для раненых фашистов. Тогда партизаны увели детей в лес в свой партизанский отряд, но в отряде дети пробыли недолго. Командир авиационного полка послал пилота Мамкина вывезти детей на нашу территорию. Самолет Мамкина был мал, он мог взять десять-двенадцать ребятишек. Мамкин сделал много рейсов, пока вывез всех детдомовцев и раненых партизан. В последнем полете на него напали немецкие истребители и подожгли самолет. Летчик дотянул до нашей земли и посадил самолет, все дети остались живы, а Мамкин погиб". (Э. Максимова "Дети военной поры".)
   Жизнь детей на оккупированной территории проходила в исключительно трудных условиях. Они все время находились рядом со смертью, на краю гибели. Многих угоняли в Германию.
   "После Варшавы ехали еще два дня. Привезли на санитарный пункт. Раздели всех догола, вместе и мальчиков, и девочек, я плакала от стыда. Девочки хотели в одну сторону, мальчики в другую, но нас сбили в одну кучу, наставили шланг с каким-то специфическим запахом, не знаю, что это было за дезинфицирующее средство. Не смотрели: глаза не глаза, рот не рот, уши не уши - сделали санобработку. Затем дали надеть полосатые брюки и пиджаки, типа пижам, на ноги деревянные сандалии, а на грудь прикололи железные бирки с буквами OST.
   Выгнали на улицу и построили как на линейку. Я думала, нас куда-нибудь поведут, в какой-нибудь лагерь, а сзади шепчут: "Нас продавать будут". Подошел старый немец, отобрал вместе со мной трех девочек, отдал деньги и показывает на телегу с соломой: "Садитесь". (С. Алексиевич).
   Но это было еще не самое худшее. Многие дети попадали в концлагеря и погибали в крематориях. У других брали так много крови для переливания своим раненым, что дети вскоре умирали. Дети так привыкли к мертвым, что перестали их бояться, переставали быть детьми.
   Весной последнего года войны в большом селе прогремел взрыв. Три мальчика были убиты, один тяжело ранен. Убитых похоронили у стены собора при стечении множества народа своего и окрестных сел. На могиле установили камень с надписью: "Боже, рассей народы, которые хотят войны!" Здесь всегда цветы, сюда приходят часто - каждый день.
   А дело было так. Когда немецкий воинский отряд покидал село, немецкий солдат дал мальчишкам гранату со взрывателем. Этот случай произошел не на нашей земле, а в Чехословакии, в красивом Моравском селе Старжеч. Во время войны, чехи считались чуть ли не союзниками Германии, во всяком случае, их промышленность работала на вермахт. Так почему же были убиты дети? Быть может, солдат был пьян, проигрался в карты, сошел с ума, суть не в том, он действовал в строгом соответствии с указанием Гитлера об уничтожении славянского населения, как низшей расы. Давно нет Гитлера, но его указание никто не отменил, оно и сейчас выполняется.
   А совесть солдата осталась чиста. Он не убивал детей, не стрелял в них, не бросал к их ногам гранату, он только подарил им нечто, создал условия, а дальше они сами...
   Не было ни одного немца, румына, итальянца, мадьяра, который бы не вскочил при крике: "Партизан!" К концу 1941 года на оккупированной территории действовало более 250 подпольных обкомов, горкомов и райкомов партии, они руководили двумя тысячами партизанских отрядов.
   В тылу противника сражалась миллионная армия партизан. Только в 1943 году партизаны подорвали 11 000 эшелонов противника, 6500 мостов. Партизаны издавали типографским способом несколько сот газет и огромное количество листовок. Только на Брянщине немцы были вынуждены держать более 10 дивизий, чтобы хоть как-то справиться с народными мстителями.
   Клятва партизана
   "Я, нижеподписавшийся, - член партизанского отряда, - торжественно заявляю, что не дрогнет моя рука и сердце при выполнении священного долга перед Родиной в борьбе с гитлеровскими бандитскими полчищами.
   За поруганную землю нашу, за сожженные города и села, за пытки населения и издевательство над моим народом я клянусь мстить врагу жестоко и беспощадно..."
   В партизанские отряды дети приходили с семьями, целыми детскими домами, поодиночке. В зависимости от возраста, выносливости, смелости дети участвовали в трудовой жизни и боевой деятельности многих партизанских отрядов. Были среди них храбрые разведчики, отважные стрелки, подрывники, но большинство выполняло хозяйственные работы, без которых тоже не обойтись: ухаживали за ранеными, участвовали в строительстве укрытий, помогали на кухне. Работы было много и на детские плечи ложились немалые труды и боевые действия. Десятки тысяч из них были награждены орденами и медалями. Среди награжденных особо выделяются четыре пионера - Герои Советского Союза:
   - Ленинградская школьница Зина Портнова, 1926 года рождения. Сражалась в партизанском отряде и в подпольной организации в Белоруссии. Выполняла роль связной, смелой и удачливой разведчицы, участвовала в диверсиях. В декабре 1943 года попала в руки фашистов. На допросе стреляла в немецкого офицера, пыталась бежать, но была ранена. Ее замучили фашисты и она умерла в 1944 году.
   - Леня Голиков, 1926 года рождения. Сражался в партизанских отрядах Новгородской и Псковской областей. Участвовал в нападении на немецкие автомашины и небольшие отряды немцев. Однажды он застрелил немецкого генерала и принес в отряд ценные документы. В одном из неравных боев, где партизаны понесли значительные потери, погиб смертью храбрых пионер Леня Голиков.
   - Валя Котик, 1930 года рождения. Он бросил гранату в автомобиль начальника жандармерии города Шепетовки и убил его. С 1942 года становится участником подпольной организации. Летом 1943 года стал бойцом партизанского отряда. Участвовал в боях, диверсиях, разведках. Погиб в бою в 1944 году четырнадцати лет.
   - Марат Казей, 1929 года рождения. Белорусский партизан, подрывник немецких эшелонов. Вместе с частью партизанского отряда попал в окружение и отстреливался до последнего патрона. Зажав в руках гранату, пошел на врагов, взорвав ее, поразил и себя...
   Многие советские люди и дети в том числе наносили урон противнику, совершая иногда подвиги, оставшиеся неизвестными. По зову чести и справедливости возникали взрослые и юношеские подпольные группы, причинявшие ощутимый ущерб врагам. Об одной из таких групп в заводском поселке рассказано в книге "Говорят погибшие герои". ("Политиздат", 1982)
   "Саша Маханько был одним из тех, кто вошел в подпольную антифашистскую организацию "Ленинская искра", которая открыто объявила войну захватчикам. Он был самым молодым в организации - ему исполнилось лишь 16 лет, но не уступал в смелости старшим и пользовался большим доверием у подпольщиков.
   По заданию группы Саша организовал сбор оружия, оставшегося после боев. Вместе со своим другом Саша починил старенький радиоприемник. Распространяя сводки Совинформбюро по поселку, Саша с особым удовольствием наклеивал их прямо на грозные приказы начальника жандармерии.
   Под покровом ночи он тихо пробрался к заводу и полез на трубу... Дул резкий холодный ветер, ноги соскальзывали с тонких прутьев узкой лестницы, руки одеревенели. Но он упрямо лез и лез вверх. Наконец. рука нащупала громоотвод. Расстегнув куртку и рубашку, юноша достал красное полотнище и осторожно нацепил его на стальной шпиль... Полдня развевался красный флаг. Тысячи людей видели его...
   Вскоре взлетел на воздух вражеский эшелон на заминированном участке железной дороги. Затем рухнул мост через реку и сгорела контора машиностроительного завода.
   Его схватили февральской ночью 1942 года. В застенке оказалось еще 11 активных участников "Ленинской искры". Их всех расстреляли..."
   Все мы помним французского мальчишку Гавроша, сражавшегося и погибшего на баррикаде Парижа. Это был прекрасный, но вымышленный герой-мальчуган. Когда началась вторая мировая война, французские дети не сражались с немцами. По сути дела, с ними не сражались и взрослые, предпочтя позорную капитуляцию защите Отечества.
   У нас было наоборот. 300 тысяч детей юных участников Великой Отечественной войны, наших Гаврошей, воевали с противником в партизанских отрядах, воинских частях, в подполье, юнгами на флоте и нанесли немцам ощутимый урон. Около 50 тысяч из них погибло в боях.
   Когда великий француз писал своего Гавроша, он не знал, что пишет его для России, а не для Франции. В довоенное время не было в Советском Союзе мальчишки или девчонки, не знавших, не любивших смелого Гавроша. Он, как и Павка Корчагин, воспитывал наше молодое поколение таким, каким оно проявило себя в годы войны.
  

Дети Сталинграда

  
   Бои в Сталинграде продолжались 148 дней и все эти дни в нем оставалась часть гражданского населения, в том числе и дети. Перед началом боев в городе скопилась большая масса беженцев с Украины, других мест, почти удвоивших население города, составлявшее до войны около 450 тыс. человек. Своих и приемных жителей эвакуировали из города по понтонным переправам через Волгу в дневное время, а ночью в город переправлялись воинские подразделения, танки, автомобили с боеприпасами и продовольствием.
   Многие жители не хотели уходить из родного города и помогали войскам защищать Сталинград. Их участь оказалась самой трагичной. На территории города, захваченной немцами, они были лишены продовольствия и воды. Но самое главное заключалось в том, что все жители, как в расположении немецких, так и наших войск, несколько месяцев находились на поле самого ожесточенного боя, подвергаясь бомбежкам, артиллерийским обстрелам, ружейным перестрелкам, шагали через заминированные улицы и проходы. В Ленинграде терпели голод и холод, артобстрелы, но в нем не шли бои с немецкой пехотой, ленинградцы не видели немцев лицом к лицу, а сталинградцы - видели и гибли от них.
   В конце августа 1942 года город был полностью разрушен немецкой авиацией и артиллерией. Хаос развалин, ходов сообщения, воронок от бомб и снарядов создавали сложную и опасную среду обитания, бомбежки и артобстрелы непрерывно меняли ее и без того неясные контуры. Порою трудно было определить, где свои, где чужие, а поиски пропавших детей давались еще труднее. Бойцы, защищавшие город находили детей группами или в одиночку настолько изможденных жаждой, голодом, болезнями, страхом, что с большим трудом запутанными ходами относили их в эвакопункты города, оттуда отправляли по детским домам.
   После полного освобождения Сталинграда от немцев там еще оставалось несколько тысяч живых жителей города. Они были страшно истощены, больны, запуганы жизнью рядом со смертью. Их откормили, привели в работоспособное состояние и они стали первыми разбирать руины, очищать и восстанавливать свой город.

В огне большого города

  

Из воспоминаний Альберта Утенкова

   Война оборвала мое безмятежное детство, изменив всю мою жизнь. Прошли многие годы, но до сих пор война не выходит из памяти и сердца.
   Родина моя - Сталинград. Это боль и гордость моя.
   Нет, и никогда не будет моего родного и милого мне довоенного Сталинграда. Города с его маленькими, кроме центра, домиками, с моей Волховской улицей за полотном железной дороги. Теперь здесь выросли многоэтажные дома, в которых наверняка уже нет не только довоенных жителей этих мест, но и их потомков.
   Нет и визитной карточки довоенного Сталинграда - белоснежного фонтана с хороводом детишек вокруг поднявшего голову крокодила. Он стоял на площади перед железнодорожным вокзалом. Фонтан встречал приезжающих. По этому фонтану Сталинград был узнаваем в любой кинохронике.
   Нет и никогда не будет скромного города с его деревянными пристанями на крутых и обрывистых берегах широкой и свободной матушки Волги, с плотами, весельными лодками, маленькими баркасами, колесными пассажирскими пароходами.
   Фашисты сожгли и разрушили этот город моего детства, не оставив от него камня на камне. Большинство его жителей погибли. Но Сталинград не покорился захватчикам. Он выстоял и восстал из пепла и руин, в которых мне не удалось побывать.
   Политики переименовали мой город. Но слово Сталинград никогда не будет предано забвению. Это слово вошло почти во все языки мира. Оно означает грандиозную невероятную битву, которая по своему размаху, напряжению и последствиям превзошла все вооруженные столкновения известные истории.
   Утро воскресенья 22 июня началось с тревожного предупреждения радио, которое очень часто повторяло, что в 12 часов будет передано важное сообщение Советского правительства. В 12 часов дня, прильнув к своим черным репродукторам, с затаенным дыханием мы услышали первые слова товарища Молотова, о вероломном нападении на нас фашистской Германии. Нам, мальчишкам, понравились последние слова Молотова: "Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами". Мы, мальчишки, не унывали, мы ждали новых подвигов и побед нашей непобедимой и легендарной Красной Армии.
   Могли ли мы тогда представить, что в следующем году фашистские армады самолетов чудовищной бомбардировкой в один день превратят наш город в груду руин и пожарищ? А затем немцы войдут в Сталинград, увидят Волгу с ее высоких берегов, увидят и удивятся необозримым заволжским просторам, будут восторгаться всем этим чудом и даже будут пить воду из нашей Волги!?
   Уже 23 июня была объявлена мобилизация военнообязанных. На войну уходили много добровольцев и ребят, и девушек. По их лицам было видно, что на легкую победу они не рассчитывают. Они уходили на смертный бой, исход которого был пока непредсказуем.
   До нового 1942 года мы, сталинградцы, пороха войны непосредственно еще не ощущали. Но 1 января 1942 года над Сталинградом был сбит первый немецкий бомбардировщик. В конце апреля от одиночных налетов немцы перешли к массовым. К лету в каждом дворе были вырыты бомбоубежища. В нашем общем дворе на углу Ладожской и Волховской улиц мы вырыли зигзагообразную траншею, накрыли ее досками и насыпали сверху толстый слой земли. Когда на нас посыпались "зажигалки", тогда сталинградцев стали учить бороться с ними. Во дворах появились кучи песка, бочки с водой, лопаты и большие клещи, чтобы хватать зажигательные бомбы и топить их в бочках или засыпать песком. Все нужные для жизни вещи на случай бомбежки и пожара стали хранить в погребах.
   В июне 1942 года я окончил 6 классов и вместо обычного детского отдыха погрузился в суровые военные будни: отоваривание продовольственных и промтоварных карточек, заготовка на зиму топлива и другие хозяйственные дела.
   Летом, когда фашисты стали стремительно приближаться к Сталинграду, в котором было полно беженцев, на пристани стало твориться невообразимое. Когда пароход подходил к причалу, огромные толпы отчаявшихся людей брали его приступом.
   16 июля было принято решение о передислокации эвакогоспиталей и эвакуации из пределов Сталинградской области всесоюзного пионерского лагеря "Артек". О том, что артековцы находились где-то около нас, мы тогда, конечно, не знали. Но все это будоражило людей, шли слухи, что немцы уже на Дону.
   И вот наступил последний месяц моего детства - август 1942 года. Он был сухой и жаркий, мальчишки продолжали еще иногда гонять футбольный мяч, бегать на Волгу и в кинотеатр "Комсомолец" посмотреть последние выпуски "Боевых киносборников".
   23 августа днем армада фашистских самолетов появилась рядом с городом. Был воскресный день. Хотя в войну работали без выходных, но на улицы высыпало много народу - и ребятишки, и взрослые. Глазам предстала до того невиданная картина - с запада надвигалась с могучим нарастающим гулом невероятная черная туча с уже ясно различимыми впереди самолетами. Они шли низко, и было их несметное количество. Так низко и такими армадами немецкие самолеты над Сталинградом не летали никогда.
   Глухо ревя натруженными моторами, груженые до предела бомбами, самолеты медленно надвигались, как гигантский бульдозер, пытаясь смести со своего пути все и без всякого разбора. Они специально нагнетали ужас на жителей Сталинграда и на немногочисленных его защитников. А защитниками были зенитчики, в большинстве девушки. Это была настоящая авиационная "психическая атака", предназначенная парализовать все живое, в том числе и противовоздушную оборону. Однако зенитчики не дрогнули и открыли по ним огонь. Некоторые самолеты стали падать. Но туча не уменьшалась и оставалась сплошной. Зенитчики не могли остановить эту громаду и она продолжала надвигаться на город.
   В какое то мгновение оцепеневшие от потрясающей картины люди осознали, что сейчас начнется. Начнется что-то невероятное. В следующий миг, как по команде, все бросились по дворам в свои бомбоубежища.
   И тут началось. Фашистские самолеты, пикируя, с ужасающим воем начали сбрасывать свой смертоносный груз. Вой пикирующих почти до самой земли самолетов усиливался нарастающим свистом бомб и грохотом разрывов. При близких разрывах наша щель начинала ходить ходуном. Сверху сыпалась земля. В ушах звенело и думалось, что звон уже никогда не прекратится.
   "Детям нельзя быть на войне! Нельзя!" - хочу крикнуть я, но рот, нос и уши забиты удушливой гарью взрыва, опять засыпало землей...
   Но дети были под ужасающими бомбежками Сталинграда
   А в это время фашистские летчики докладывали по радио: "Под нами Сталинград. Наши бомбы ложатся точно в цель. Город превращен в огромный костер".
   После бомбежки я залез на крышу нашего уцелевшего дома. Ужас и оцепенение вызвала картина ада на востоке, на всем побережье Волги с севера до юга. Там горели заводы, нефтехранилища, лесосклады, пристани, переправы и пароходы. Горел вокзал, горела сама Волга, в которую хлынула пылающая нефть из огромных баков нефтехранилища. Все это взорванное и горевшее превратилось в кромешный ад. Потрясенный спустился я вниз. В доме не слышалось щелчков репродуктора - радио замолкло, свет не зажегся, а во дворе перестала течь вода из колонки. Во всем городе были выведены из строя электрическая и водопроводная сеть, радиосеть и телефонная связь, трамвайный транспорт, выведена вся система жизнеобеспечения города.
   В этой бомбежке погибло около 40 тысяч мирных жителей. Когда немцы вспоминают знаменитые ковровые бомбежки Дрездена и Гамбурга, то забывают, что ковровые бомбежки изобрели немецкие летчики и применили в Сталинграде. Это их изобретение, и они в ответе за гибель Сталинграда и его жителей.
   В ту первую фронтовую ночь Сталинграда, когда фашистские самолеты с небольшими перерывами продолжали бомбить город, сбрасывая бомбы на многокилометровый бушующий костер, ни один из уцелевших жителей не посмел находиться в своем, даже уцелевшим доме - все сидели в бомбоубежищах, подвалах и щелях.
   Никто в эту ночь не спал. Все думали и говорили только об одном - что с нами будет и что будем делать, если доживем до утра? Одни надеялись, что немец еще далеко - на Дону и его там задержат. Ведь мы еще не знали, что немецкие танки уже за Тракторным заводом на Волге и утром они ринутся в горящий город. Но для нас главное было дождаться утра.
   Бомбежки почти непрерывные продолжались еще с неделю. От города оставались одни лишь руины. Сгорел и наш дом. Спасти его от полутора десятков "зажигалок" мы не могли. Все вспыхивало и горело как порох. Мы еле выбрались из пожарища.
   Люди стали рыть пещеры в крутых откосах оврага. Мы тоже вырыли пещеру углубившись метра на два, а то и больше. Начался наш "пещерный" образ жизни. Но я совсем не помню, что мы ели, что пили. По дну оврага протекал ручей, совсем небольшой, наверное, он и спасал нас от жажды, и какая там санитария. Ведь водопровод не работал, а Волга далеко В это трудно поверить, но около полутора месяцев нашей жизни в овраге, практически на передовой - это факт.
   День 14 сентября стал днем, когда битва за Сталинград ворвалась на улицы города. Бои приняли ожесточенный характер, доходя до рукопашных схваток. Однако существенно продвинуться противнику не удалось. А существенными тут стали и сто метров. Позиционная война грянула неожиданно для немецких войск. Потери в людях и технике были несоизмеримы с успехами, которые измерялись метрами захваченного пространства. Тем временем наши войска нашли способ свести потери от немецких бомбежек к минимуму. Бойцы сокращали нейтральную полосу с немцами до расстояния броска гранаты, не давая понять фашистским летчикам, где же линия фронта.
   Наши солдаты держались за каждую развалину, и даже отдельный дом мог стать крепостью. Сержант Яков Федорович Павлов с тремя бойцами отбил у немцев в центре города 4-х этажный дом, получил подкрепление около 15 человек и 53 дня без сна и отдыха под немецкими бомбами и снарядами удерживал этот дом, получивший название "Дом Павлова". Он накрепко запер немцам дорогу к Волге в этом месте, а до нее оставалось не более 300 метров. Еще одним сооружением, где шли долгие и упорные бои на разных этажах, было здание элеватора
   После переправы в Сталинград еще нескольких свежих дивизий у нас, сидящих в овраге, появилась надежда на освобождение. Но силы для наступления оказались недостаточны и 27 сентября атаки наших войск были приостановлены.
   В один из дней мы впервые увидели рядом с собой фашистов. Они медленно шли по дну оврага, озираясь по сторонам. Фронт был в городе рядом с нами, что будет дальше никто не мог себе представить. Еду достать было негде, иногда удавалось отрезать кусок мяса от убитой лошади. Надо было уходить. Но куда? На восток к нашим дорога была закрыта. Народ потянулся на запад в надежде на то, что где-то в деревнях и станицах Дона можно будет как-то перезимовать.
   В октябрьские дни наши знакомые предложили нам с мамой уходить на Дон. Там у них в одной из станиц были родственники. Мы погрузили на их тележку остатки наших вещей и под вечер, когда бои хоть немного стихли, покинули Сталинград. Мы шли по обочинам дорог, а навстречу нам катили армады фашистских войск с большими надеждами на теплые квартиры зимой в Сталинграде. Мы двигались навстречу друг другу, каждый к своей неизвестной и незавидной судьбе.
   Сталинградская эпопея для нас кончилась. Что ждало нас впереди? Приказа немецкого военного командования: "О регистрации сталинградцев в возрасте от 14 до 50 лет для вывоза их в Германию" мы тогда не знали. До поры, до времени.
   Люди, изможденные боями в черте города, истощенные голодом, полуодетые, с заплечными мешками и тележками, толпами и по- одиночке брели в неизвестность из родного города, вернее от пепелищ и развалин, которые и городом уже нельзя было назвать. В этих толпах брел и я с больной мамой. Сколько было изгнанных? До сих пор неизвестно. Чем они питались? Где доставали воду? Как ночевали под открытым небом? Это невозможно передать. Убитая лошадь мгновенно становилась скелетом, а ее мясо казалось деликатесом.
   Немцы почти не трогали беженцев, им было не до них. В октябре уже не было бравады: засученных рукавов, не распевали они и свои бравурные марши, зная, что на Волге легкой победы не будет.
   Попадавшиеся по дороге селения были переполнены беженцами, покинувшими Сталинград раньше нас. Однажды нам удалось в одном из сел прожить несколько дней у доброго крестьянина. Основная еда у него была вареный горох, а какой он был вкусный! Но долго держать он нас не мог и мы опять побрели на запад.
   Чтобы не умереть от голода, приходилось просить в деревнях милостыню. Кто знает, что это такое? Лучше не знать...
   После долгих дней пути, пройдя километров 150, мы вышли к станции Суровикино. Тут уже немцы обратили на нас внимание. Как я теперь понимаю, это были не полевые войска, а тыловые, полицейские, в задачу которых входило поддержать хоть какой-то порядок на оккупированной территории. Они проводили сортировку беженцев: помоложе и поздоровей в одну сторону, старых и больных в другую. Нас с мамой разделили. Молодых погрузили в товарные вагоны и в сопровождении немецкого офицера - коменданта поезда и нескольких "наших" полицейских в черной форме, повезли на запад.
   Ехали мы долго и я подружился с парнем постарше меня. Он решил убежать при первом удобном случае и я вместе с ним. После многих дней пути состав остановили где-то на краю большой станции. Вначале нас долго держали взаперти, а затем откатили двери вагонов и дали нам "размяться". Мы почувствовали, что на станции творится что-то неладное, большое скопление эшелонов, немцы были чем-то озабочены. Охранники возбужденно говорили меж собой и не так бдительно нас опекали. Темнело, мы с приятелем почувствовали подходящий момент, шмыгнули под вагон и спрятались на путях за двухколесными ходовыми тележками. Внимательно оглядевшись и не увидев поблизости никого, мы благополучно вынырнули с другой стороны состава и как зайцы, петляя свой путь под вагонами и меж составов, удрали со станции, оказавшись в глубоком немецком тылу.

В руинах Сталинграда

   Почему умерла мама, Алеша так и не понял. Они перебегали улицу и уже прошмыгнули в подъезд разрушенного дома, но здесь мама упала на груду битых кирпичей и больше не двигалась. Алеша кричал, чтобы она вставала, но она не слышала его и тогда он перестал кричать, повернул ее лицом вверх, прижался к молчавшей маме и ждал, когда она очнется. Иногда он снова тормошил мать и кричал ей, но она не отзывалась. Спустились сумерки, в подъезде стало темнеть, Леша отыскал лицо матери и отдернул руку. Это была не мать, это была другая с холодным лицом. Он взглянул в лицо, и в открытых глазах увидел застывший навеки ужас. Этот ужас сообщился ему самому, он не выдержал, выскочил на улицу и побежал.
   Куда и зачем он бежит, он не понимал и мог бы бежать еще долго, если бы не свалился в яму, где тихо лежал, боясь пошевелиться. Потом он стал устраиваться поудобнее, открыл глаза и увидел над собой черное небо, яркие полосы прожекторов, услышал стрельбу пушек и автоматную перестрелку поблизости, далекие крики и слитный гул от множества сильных звуков войны. Все было как всегда, ничего нового. Алеша повернулся на бок, отчего посыпалось много сухого песку на дно воронки, и заснул.
   Проснулся он от холода, одежда его отсырела. Снова слышался гул войны, но близкой стрельбы не было. Он полез вверх по откосу и осторожно выглянул из воронки. Солнце только вставало и очертания города были по-своему красивыми, неповторимыми и даже сказочными. Прямо перед ним стояла стена высокого дома, ничем не подкрепленная, стояла одна и не падала, что было удивительно. На верхнем этаже стены сохранился балкон, а на нем повис пулемет с длинным стволом, таких Алеше видеть не приходилось и он удивился этому.
   Иногда Алеше казалось, что в руинах Сталинграда прошла вся его жизнь. Он помнил, конечно, школу и друзей, и все хорошее, что было, но это хорошее с каждым днем, прожитым в руинах, отступало вдаль. Когда сгорел город, а вместе с ним и его дом, мать не захотела уходить, как и многие другие жители, и поселилась с Алешей в подвале. В нем жили много семей и детей, всем приходилось очень плохо, но это еще не было жизнью в руинах. По-настоящему она началась, когда пришли немцы и люди из подвала разбежались кто куда. В поисках воды и пищи они бродили по бесконечным проходам, спускались в подземелья, где иногда находили воду и даже пропитание, но чаще - трупы людей. Удушливый запах смерти шел от них. Люди часто слышали поблизости немецкую речь и прятались, чтобы не попасться немцам, которых боялись куда больше, чем бомбежек и артобстрелов. Каждый день, а порою и по ночам они пробирались на восток, надеясь выйти к своим, только там было спасение. Но, путаясь в трущобах, они с горечью обнаруживали, что снова вышли на прежнее место.
   Откуда взялся тот немец, который схватил маму и стал ее валить, Алеша не понял, он не помнил, как в его руках оказался кирпич и он ударил со всею силой немца в спину, и как немец, отпустив маму, стал падать на пол. Они с мамой рванулись вперед, перебежали улицу и укрылись в подъезде разрушенного дома, но тут мама упала на кирпичи и не двигалась. Тогда он стал кричать, но она не слышала его. Потом ужас, застывший в глазах матери, напугал Алешу и обратил его в бегство.
   Алеша выбрался из воронки и укрылся в первом же подъезде, ища проход в подвалы, где было безопаснее. Но сколько он ни бродил по подвалам, сколько ни пролезал через дыры в стенах, опасаясь нарваться на немцев, так он и не нашел ни капли воды и ничего съестного. Он часто натыкался на трупы и страшных жирных крыс рядом с ними. Иногда он шел в темноте, ощупывая ногой место, прежде чем ступить на него, приседал к стеночке отдохнуть и ему все труднее становилось вставать и снова шагать неизвестно куда. Вскоре он совсем обессилит и тогда...
   Как и откуда появился Вовка, Алеша не заметил, но Вовка спас его от жажды и голода.
   - Я Вовка, а ты кто? - раздалось совсем неожиданно.
   - Я Алеша, я один.
   - Идем вместе, нас будет двое, вдвоем легче. У меня был товарищ, но он наскочил на мину. Ты давно не ел? - задал Вовка самый главный вопрос.
   - Давно, и не пил ничего.
   - Пить это проще, сейчас мы пойдем за водой, а с едой плохо, было одно место, но его завалило, может вдвоем раскопаем.
   Они пошли по темным подвалам с тяжелым трупным запахом, переползали улицы и снова ныряли в подземелья. В одном из них, слабо освещенным через пробоину в потолке, Вовка сказал:
   - Ну вот и пришли!
   Приглядевшись в полумраке, Алеша увидел трещину в стене, из нее выступала вода, это было спасение. Вода сбегала на пол, но в нужном месте, к стене была приставлена орудийная гильза, уже полная воды.
   - Пей, тебе первому, только горло не застуди, вода холодная, пей потихоньку. Теперь дай мне, а сам передохни, я тебе еще оставлю, воды много, полная гильза наливается каждый день, хватит на двоих еще и крысам останется, вот они сидят.
   Пока Вовка пил, Алеша увидел десятки крыс, пивших поодаль из лужи у стены, нисколько не опасаясь детей.
   Напившись, ребята поставили гильзу к стене, привалили камнем и направились искать тот завал, за которым была еда. Шли недолго и остановились у развалин, нечасто встречавшихся даже в здешних руинах. Над полом, покрытым толстым слоем битого кирпича, накренилась стена, готовая рухнуть в любой момент даже от ветра, но она стояла так давно, в нее попадали снаряды, прибавляя новые пробоины, но стена стояла, как заколдованная.
   - Стена не завалится, если в нее бомба не попадет, тогда нам крышка, потому что разбирать завал нам как раз под ней придется. Как, не струсишь? - спросил Вовка и двинулся к нужному месту.
   Вскоре от их работы образовалась воронка, но до пола, где должна быть дыра в нижнее помещение, оставалось еще порядочно. Голодный Алеша совсем обессилил и все чаще приседал отдохнуть, Вовка на это не обижался и старался сам.
   - Готово! - крикнул Вовка, - иди сюда! Теперь доберемся.
   Пробоина в полу была небольшая, взрослый в нее не смог бы пролезть.
   - Все хорошо и веревка моя цела, надо по ней спускаться.
   Алеша чуть не задохнулся в новом помещении. Вонь была такой густой, а воздуха так мало, что трудно стало дышать.
   - Воняет не трупами, а тухлыми консервами. Здесь наверно склад был и когда его завалило, часть банок полопались, они-то и воняют. Надо покопаться в кирпичах, можно найти и целые банки, вот тебе и еда.
   Ребята принялись за работу. Вовка нашел первым помятую, но пригодную консервную банку и поставил ее на пол, а вскоре рядом стояли уже несколько таких же.
   - Хватит, остальные еще пригодятся, а эти мы заберем, вдвоем мы запросто их подымем. Полезай наверх, я буду привязывать банки, а ты поднимать.
   Но оказалось, что Алеша так обессилил, что не смог лезть вверх по веревке, как ни старался.
   - Постой, сейчас что-нибудь придумаем. Давай подложим кирпичи.
   Огромным усилием воли Алеша проскочил через отверстие и оказался наружи.
   - Тащи! Я уже привязал, - крикнул Вовка.
   Алеша вытащил, а вслед за восьмой банкой показалась Вовкина голова.
   - Теперь найдем подходящий осколок.
   Осколков от бомб и снарядов было множество. Вскрыв с их помощью по банке ребята принялись за еду. Алеша съел все и с грустью посмотрел на Вовку.
   - Нет, Алешка! Вторую тебе нельзя, после голодухи одной и то много. Теперь бы снова водички попить, да там ее мало набралось.
   Без лишних слов, ребята нашли ровное местечко, легли, прижались друг к другу и уснули под рев войны.
   - Сейчас мы с тобой пить пойдем, - сказал утром Вовка - а пока я посмотрю, у кого мы находимся. Если наши бомбят, то мы у немцев, ну, а если немцы, то наоборот.
   Минуты не прошло, как Вовка крикнул: "Наши бомбят!" и смолк. Алеша подождал, пока он что-нибудь еще крикнет, но Вовка молчал. Алеша окликнул его, но безуспешно. "Вовка!!" - заорал Алеша, что было мочи и побежал туда, где скрылся Вовка и только взглянув на него, понял все.
   Алеша перетащил теплое, мягкое тело на то место, где они спали, уложил ровно, откинул со лба светлые волосы и пристально посмотрел в глаза. Они глядели прямо в небо, красивое и далекое.
   Он долго сидел рядом с Вовкой, трогал его холодеющие руки, еще раз взглянул в глаза и встал. Вспомнил, где видел кусок широкой доски и пошел за ним. Из кирпичей построил стеночку вокруг Вовкиного тела, накрыл доской и острым осколком стал вырезать букву за буквой, пока не получилось:
  

ВОЛОДЯ

Убит. 10 лет.

   Как он вышел к своим и попал в детский дом, Алеша не помнил. Два смутных видения посещали его иногда. Ему казалось, что он встретил немца, немец направил на него автомат, но не выстрелил, а упал и умер, наверное. Алеша не испугался, не удивился, а повернул назад и пошел куда-то... Потом грезилось, что его отец говорит ему: "Вставай, пойдем, сынок, я тебе помогу, здесь недалеко", и они пришли в теплое место, а отец исчез.
   Он забыл, как его кормили, о чем спрашивали, на чем везли в детский дом и как его там приняли. Все это осталось по ту сторону жизни, постепенно угасавшей в нем.
   Прошло сколько-то времени и он стал ходить, сам ел, сначала без всякой охоты, а потом с жадностью. Когда он первый раз ответил детям на вопрос: "Как тебя зовут?", - то удивился своему имени и еще больше тому, что он его помнил. Но с ним теперь стали разговаривать дети и воспитатели.
   Наконец, Алешу привели в класс, чтобы напомнить о школе. Он не слышал учителя, вместо классной доски видел то живописные, то ужасные руины большого города, у него закружилась голова и его пришлось уложить в постель. И все же он стал учиться в школе. Учился плохо, почти все забывал и ему уже не помогало даже время.
   Но как-то раз во сне Алеша услышал крик петуха, от этого петушиного крика он проснулся, но крик только усилился. Казалось, что петух кричит прямо в спальне, хотя он был за окном. Когда он замолчал, пропев положенное, Алеша вспомнил бабушку, ее подворье, деревню, откуда была родом мама. Как бегал он на речку с удочкой, купался с мальчишками. Алеша закрывал и открывал глаза, ворочался с боку на бок, но воспоминания радостного, светлого детства не оставляли его, они были удивительно натуральны, они ширились, обрастали новыми событиями, он отчетливо видел лица близких людей и своих товарищей, большой красивый город, в котором они жили, школу, где учился...
   С этого дня Алеша пошел на поправку, так считали все специалисты детского дома. И верно: руины Сталинграда стали меркнуть в его памяти...
  

В госпитале

   - Товарищ капитан! Тут девочку принесли едва живую, если мы ей санобработку сделаем, она умрет наверняка. Посмотрите ее сами.
   Девочка лежала на плащ-палатке, на которой ее доставили в госпиталь. Санитарка развернула плащ и доктор увидел кучу тряпья, шевелящегося от множества насекомых. Лицо и руки девочки были невероятно грязные и совершенно безжизненные. Санитарка права - санобработки девочка не выдержит.
   - Одежду разрезать и снять по кускам, волосы обрезать коротко не тревожа больную. Положить на тюфяк и тепло укрыть.
   Подошедшей медицинской сестре он сказал:
   - Питание, как обычно, но начинать с половинных доз, увеличивая их очень осторожно по состоянию больной.
   На шестые сутки стало ясно, что девочка будет жить. Ей удалили все волосы, убрали оставшихся насекомых, протерли тело тампонами с теплой водой, после чего она не просыпалась двое суток и ее питали только искусственно.
   Наконец она заговорила:
   - А где Аня?
   - Аня в другом госпитале, ее там лечат, а как тебя зовут?
   - Наташа, - ответила девочка шепотом и тут же уснула.
   Проснувшись она долго не открывала глаза, она думала. До сих пор это ей не удавалось, а теперь она думала в первый раз. Наташа не стала вспоминать прошлое, ей хотелось подумать о том, что ждет впереди. Сейчас она в госпитале, ее лечат, она, возможно, поправится и снова станет ходить, а что дальше? У нее не осталось никого на свете. Последней была подруга Аня и та потеряна. Круглая сирота! Это было первое ее рассуждение. Больше ей думать не захотелось и она открыла глаза. Над нею склонился врач, она уже видела его во время коротких возвратов памяти.
   - Ну, вот и хорошо! А ты давно не спишь и о чем-то думаешь?
   - Да, - серьезно ответила Наташа, - я думала о себе...
   - Об этом еще рано думать, надо поправиться, набраться сил, научиться есть, ходить и все такое прочее. Вот тогда и подумаешь о себе. Главное, что дело пошло на поправку, мы очень осторожно тебя выхаживали.
   Когда ей в первый раз принесли кашу и ложку и она поняла, что ей придется есть самой, то, боясь опозориться, смело взялась за ложку, но дальше дело не пошло. Рука не слушалась и делала не то, что надо. Когда ей помогла санитарка, совсем уставшая Наташа расправилась с кашей. Следующий раз она ела сама без помощи и попросила добавки. Через пару дней ей удалось сесть на постели, опираясь на подушку.
   Выздоровление теперь пошло быстро. С каждым днем она осваивала что-нибудь новое: то сама умоется над тазом, то поговорит с соседями по палате, но вставать на ноги ей не разрешали. Ходить она начала с помощью санитарки и прошла в первый раз всего несколько шагов на непослушных, чужих ногах. С каждым днем прогулки увеличивались, и вот она делает первый самостоятельный шаг и падает на постель.
   Пришло время и Наташа сама подошла к зеркалу и увидела серую, незнакомую рожицу без волос с оттопыренными ушами.
   Доктор бывал теперь у нее редко, как-то он сказал:
   - Скоро мы тебя выпишем, ты уже практически здорова, часто в детский дом принимают детей куда хуже тебя. Подберем военную форму, другой одежды просто нет, я думаю, она тебе понравится.
   - Я не пойду в детский дом! - твердо заявила Наташа.
   - А куда же ты денешься, ведь у тебя нет никого?
   - Я останусь здесь с вами и буду работать санитаркой, а если нет, то удеру в руины и пусть будет, что будет.
   Решимость девочки произвела впечатление на доктора, но он нахмурился.
   - Ты думаешь просто сделать то, что ты надумала? Нет, это очень трудно, наша обязанность выписать тебя и направить в детский дом, там сотни таких же, как ты.
   Наташа в первый раз заплакала, быть может, эти слезы решили ее судьбу. Она была зачислена в госпиталь санитаркой и прошла с ним остаток войны, встретив Победу в Будапеште. Была два раза ранена, а капитан, став уже полковником медицинской службы, погиб в последний день войны.
   В мирное время, Наташа стала известным в стране поэтом. Многие заучивали ее строчки, в которых трепетала большая, красивая душа, истерзанная войной. Но сколько она ни старалась написать стихи о детях руин Сталинграда, ничего не получалось. Видно, не каждая тема угодна поэзии...
  

Детский дом в Дубовке

  
   30 января 1943 года немцы в Сталинграде согласились на капитуляцию, и только к концу марта последних живых немцев удалось удалить из разрушенного города. Примерно до этого же времени в детские дома поступали бездомные дети. Для детей Сталинграда только в Сталинградской области было открыто около сорока детских домов, в каждом из них находилось по 500-600 воспитанников. Один из них находился всего в сорока километрах от Сталинграда, в селе Дубовка на Волге, выше по течению. Руководила детским домом замечательный педагог, опытный психолог и очень добрая женщина Евгения Эдуардовна Волошко. Ей и ее коллективу: воспитателям, врачам, нянечкам, кухонным работникам досталось дело чрезвычайной важности - спасать больных и истощенных детей от гибели. Только безграничная любовь к детям, самоотверженный труд персонала поставил большинство из прибывающих на ноги. Это был первый и самый трудный этап борьбы, к сожалению, не все дети его преодолевали, для некоторых было уже поздно.
   Когда дети начинали ходить, надо было воскресить детские души, пережившие гибель родных, адские бомбардировки, голод. Многие дети видели, как гибли в сражениях защитники Сталинграда, оборонявшие каждый разрушенный дом, каждый подвал. Дети не могли вместить все ужасы беспримерного сражения - они были детьми, но детьми они уже не были. Теперь из них надо было снова сделать детей, сделать почти невозможное.
   Здесь было много этапов. Сначала требовалось, чтобы ребенок заговорил и хоть что-либо рассказал о себе. Этот этап давал канал общения с ребенком и теперь его использовали для забот по следующему этапу. Заинтересовать ребенка внешними проявлениями жизни: знакомством с другими детьми, общим полезным трудом, слушанием интересной сказки. Надо отвлечь ребенка, разорвать в его памяти порочный круг воспоминаний о пережитом, внушить ему, что беды окончились и больше никогда не повторятся. Этот этап занимал много времени и часто сопровождался временными неудачами, откатами назад. Приходилось снова и снова работать индивидуально с каждым из сирот.
   Не будем считать дальнейшие этапы, их много, но настоящим праздником для воспитателя был первый смех его подопечного. Первый смех ребенка ждали иногда очень долго, его готовили разными приемами, он был как кризисная точка при тяжелой болезни, после чего дело шло на поправку. Теперь уже знали, что у ребенка вскоре появится интерес к товарищам, природе, книгам, к своим забытым талантам, а у многих они имелись. Иногда случалось так, что долго молчавший, вдруг улыбнется, потянется к гармошке и сыграет что-либо, а потом заплачет...
   Помогали раскрыть детскую душу их рисунки. Одни рисовали, что помнили из довоенной счастливой жизни: дома, рыбалку, лес. Другие - только из военного времени: самолеты, танки, руины... Воспитатели учитывали душевный настрой своих подопечных и, как могли, помогали детям обрести душевный покой.
   Как и повсюду в детском доме оказались свои художники, певцы, музыканты, танцоры. Для них организовали кружки художественной самодеятельности, каждый год детдом участвовал в городских олимпиадах, после которых для лучших артистов устраивали путешествие на теплоходе в Москву. Там их тепло принимали, знакомили с музеями и театрами, подмосковными пионерскими лагерями с торжественными кострами и художественной самодеятельностью.
   В 1951 году первая группа детдомовцев из "Дубков" закончила семилетку. Они разъехались по разным местам, но у всех сохранилась благодарная память о служащих детского дома, которые приняли их, разучившихся ходить и разговаривать, и своим кропотливым, усердным трудом вернули им детство, дали путевки в жизнь.
   Всем детдомовцам помогли устроить их дальнейшую жизнь по желаниям и способностям. Одни продолжили образование в техникумах, школах, институтах, другие, закончив ФЗУ, работали на производствах, многие пошли учениками на промышленные предприятия, в сельское хозяйство. Все до единого были заняты полезным трудом и новые коллективы, в которых они работали или учились, присматривали за ними, помогали, где надо, пока они не стали взрослыми.
   Конечно, остались у них особые черты характера и поведения. Никогда не забываются ужасы войны и, вспоминая о них, взрослые уже люди вдруг становятся грустными и задумчивыми, и никто не может понять от чего это происходит. Страшна война для взрослых, но еще более - для детей. Не всегда просыхают детские слезы, плачет душа ребенка во взрослом человеке и тут уже ничего не поделаешь...
  

Сыны и дочери полков

  
   Разными путями попадали дети в воинские части и по-разному приживались в них. В основном, это были сироты, не имевшие ни крова, ни пропитания и люто ненавидящие оккупантов. Входя в военный коллектив, они обретали все: семью, пищу, одежду. Некоторым детям везло, военные принимали их к себе за какую-либо важную услугу, за храбрость, проявленную у всех на виду. Труднее было тем, кто пристраивался к военным случайно. Дети старались помогать во всем, с чем могли справиться: помогали рыть окопы, заготавливали дрова для кухни. Со временем они приживались и получали заветный армейский котелок, ставивший ребенка на воинское довольствие. Но на самом деле, сынами и дочерьми полков дети становились, когда о них в воинской части складывалось общее мнение, что они полковые, наши.
   Сынов и дочерей полков было много. Из них впоследствии выросли крупные военачальники, ученые, педагоги, прекрасные рабочие и крестьяне и даже два космонавта: В. А. Шаталов и К. П. Феоктистов.
   Не все сыны и дочери полков дошагали до конца войны, иные погибли или получили ранения - война с возрастом не считается. Другим повезло больше и, как только открылись Суворовские военные училища, командование торжественно отправило их учиться подальше от фронта. В каждом ВСУ учились десятки сынов полков. Но не все дети полков соглашались перейти в Суворовские училища. Они утверждали, что не полностью расплатились с немцами за их злодеяния и считали своим долгом продолжать с ними борьбу.
  

"Михаил Голодный"

   Третий день шел Мишка по лесу. Ел ягоды, пил из ручейков, спал у старых сосен, но не встретил никого. Есть страшно хотелось, а ноги стали плохо идти, то и дело спотыкались и Мишка падал, отдыхал, а в ягодных местах, переваливаясь с боку на бок, рвал и совал в рот большие ароматные ягоды, но они не давали сытости.
   Как-то он уловил приглушенные звуки голосов. Мишка пошел в ту сторону, откуда послышались звуки, а потом и побежал, пока не увидел отряд наших военных с винтовками за плечами, молча шагавших друг за другом. Мишка хотел подойти, но побоялся, пропустил отряд мимо себя и пристроился вслед за ним.
   Так шли долго. Мишка не замечал усталости, теперь он был не один и это придавало ему силы. Наконец, его заметили. Подошел совсем молодой боец и тихо спросил Мишку, как его звать, но он не понял и ответил: "Я очень есть хочу". Боец сказал: "Пойдем со мной" и повел его к уходившей колонне. "Вот, ребята, голодного привел. У кого кусочек хлеба найдется, дайте ему". Бойцы шли молча, но где-то началось легкое движение и Мишка увидел, как из рук в руки бойцы передают кусочек хлебушка. Мишка съел быстро этот маленький черствый кусочек.
   Теперь он старался не отстать и чуть не плакал от напряжения. На коротком привале бойцы легли, где попало, и Мишка вместе с ними. Молчали. Но к нему подошел военный с красными кубиками в петлицах. "Ты откуда взялся и сколько тебе лет, Голодный?" Мишка даже улыбнулся: "Да не Голодный я, то есть, я голодный, но зовут меня Мишка. Вы меня не гоните, я с вами пойду хоть куда, а лет мне скоро десять будет". "Ладно Михаил, с нами пойдешь, если мы выйдем, то и тебя выведем". Так сказал командир. Так оно и было на самом деле.
   Вышел отряд из окружения и Мишка стал воспитанником полка. В шутку его долго еще звали "Михаил Голодный", но он не обижался на своих старших товарищей по оружию.
  

Подняться в атаку

   "Клава Шаликова затерялась в толпе беженцев и осталась одна без матери, без семьи. Ей было тринадцать лет, когда война выгнала ее семью из родного дома. И было суждено так, что с первых дней войны и до ее конца она с оружием в руках воевала с врагами в частях Красной Армии.
   В тот первый день она нашла раненого красноармейца и потащила его к своим, не только его, но и тяжелую длинную винтовку. Было трудно, боец шептал:
   - Спасайся сама, дочка...
   Когда она притащила своего раненого в часть, ее поблагодарили и сказали:
   - Иди домой...
   Но идти было некуда.
   - Я останусь с вами, - сказала она.
   Однажды пулеметный огонь преградил дорогу полку.
   - Я попробую, - сказала Клава.
   И она сумела незаметно подобраться к пулемету и удачно метнуть гранату. Это было 4 апреля 1944 года.
   Клава пришла на фронт пионеркою, на фронте стала комсомолкой, комсоргом батареи. Когда кончилась война, ей было всего семнадцать". ( Ю. Яковлев.)
  

Сын бронепоезда

   В Балашовское депо пригнали потрепанный в боях бронепоезд. Он прикрывал огнем наши отступавшие войска от самой западной границы и несколько раз нуждался в ремонте, замене вооружений и пополнении личного состава. Бронепоезд наносил такие массированные удары по противнику, что немцы поднимали с ближайших аэродромов бомбардировщики, стараясь разрушить железную дорогу впереди и сзади бронепоезда, и тогда его ждала жестокая трепка. Даже толстая броневая одежда не спасала от тяжелых авиационных бомб.
   Конечно, он был хорошо вооружен против воздушного врага и многие немецкие самолеты не возвращались обратно, но прилетали новые, нанося бронепоезду тяжелые повреждения.
   Трудно приходилось команде. Когда бомбы падали рядом, они не причиняли большого вреда, а вот при прямом попадании многие гибли. Так погиб отец Левы Лялько. Лева был, наверное, единственным во всей Красной Армии сыном бронепоезда - мальчишкой, в самом пекле войны.
   Лева жестоко отомстил немцам за гибель своего отца и его боевых товарищей. Он стал отличным пулеметчиком. Отражая атаки немецких самолетов, он расправлялся с ними безжалостно и умело. На его счету несколько "юнкерсов", которые так и не вышли из своих прощальных пике.

Девчонка в саперном полку

   Ира Иванова - участница Великой Отечественной войны, "дочь полка", кавалер "Ордена Отечественной войны II степени". Медали: "За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.г.", "За освобождение Белграда".
   Часто меня спрашивают: "Как ты могла попасть на фронт? По возрасту не получается". Действительно, шестнадцать лет мне исполнилось в октябре 1945 года, когда война уже закончилась.
   В 1941 году мы с мамой жили в коммунальной квартире на Люсиновской улице. Мама работала машинисткой в штабе Московского военного округа. Я училась в своей любимой 553 школе. Папа с первых дней войны ушел на фронт, но скоро его отозвали в Москву. Он был майором саперных войск и ему, как и многим другим, поручили важное и очень срочное задание - замаскировать центр города, важнейшие промышленные и оборонные объекты так, чтобы немецкие самолеты не могли ориентироваться и прицельно бомбить город. Самым трудным и сложным делом оказалась маскировка излучены Москвы-реки у Кремля. Решение приняли необычайное - навесить над рекой маскировочные сети с множеством прикрепленных пучков рогожи, раскрашенных так, что ни реку, ни прилегающую местность нельзя было распознать с воздуха.
   На некоторых магистральных улицах нарисовали дома, на высоких домах - улицы с мостовыми и тротуарами. Саперы хорошо потрудились: прицельного бомбометания у немцев так и не получилось. Достаточно сказать, что на автомобильный завод ЗИС не упала ни одна бомба, а в центре города разрушения оказались невелики.
   Закончив маскировочные работы, папа снова уехал на фронт. Остались мы с мамой в довольно трудной ситуации. Хлеба, что получали по карточкам, нам не хватало, о других продуктах и говорить нечего.
   Я приходила из школы, ставила на кухне одну табуретку на другую и стучала по газовому счетчику пока старушка, моя помощница, уловив запах газа зажигала малюсенькое голубое пламя и ставила на него мою кастрюлю с будущей кашей. Стучать приходилось долго и я читала учебник или книгу: в одной руке книга, другая привычно постукивает по счетчику. И все же что-то кончалось: или газ или мое терпение.
   Недоваренную кашу я завертывала в одеяло, а когда приходила мама, мы ужинали. Отопление в доме было отключено. Ложась спать, мы наваливали на себя все теплые вещи, вплоть до матрацев.
   Вслед за папой уехала на фронт и мама. Мне пришлось жить с тетей Верой на Ольховской улице. Я не мыслила расстаться со своей школой, хотя ездить приходилось очень далеко. Пробиться в вагон трамвая у меня не хватало сил и приходилось висеть на входе вместе с другими. Иногда удавалось устроиться на буфере, это было плацкартное место.
   Тетя Вера работала в бригаде поезда Москва - Ашхабад. Туда она брала с собой соль, которую мы получали по карточкам, а оттуда привозила рис и сушеную дыню. Тогда у нас начинался настоящий пир, дыня была очень вкусная, да и рис тоже. Дома тетя бывала редко. В ее отсутствие я топила печку-буржуйку, сооруженную дядей перед уходом на фронт с отрядом ополченцев, и варила на ней кашу. Съедала свою порцию хлеба, полученную по карточке, и запивала горячей водой. А что? Семейные жили куда хуже, глядя на своих голодных детей.
   Весной 1944 года к нам заехал однополчанин папы старшина саперной службы, Герой Советского Союза Курдов, отличившийся при форсировании Днепра. Он был высокий, сильный, красивый мужчина с пшеничными усами. На обратном пути он снова остановился у нас.
   Здесь надо сказать, что всю войну мы, дети, завидовали фронтовикам и самой главной нашей мечтой было попасть на фронт. А тут такой случай. Выслушав мои мольбы взять меня с собой, он глубоко задумался, а потом согласился. Наверно, оценив мою здешнюю бедолажную жизнь, он решил рискнуть, а там пусть отец разбирается.
   Ехала я в качестве ординарца Курдова, из документов имела только комсомольский билет, с которым не расставалась ни днем, ни ночью. Документы у меня ни разу не проверили - все любовались героем, да и я в мои юные годы выглядела старше своих лет.
   Ехали товарными поездами по разрушенной стране. Они часто останавливались и подолгу стояли вдалеке от станции, и здесь порою нас оглушало сладкоголосое соловьиное пение - они вернулись в тишину, туда, где уже не было войны.
   Войска III Украинского фронта стояли тогда в обороне, готовясь к предстоящему наступлению. Когда я прибыла в полк, мне сказали, что до начала наступления меня оставят, а там постараются отправить восвояси. Война перевалила за половину и детей на фронте берегли, посылая в суворовские училища и т. п. Я с первых же дней включилась в работу и проявила немыслимую инициативу. Выполняла всевозможные поручения, часами дежурила на связи, вычерчивала добытые разведчиками формуляры (схемы) минных полей. По этим формулярам в начале наступления саперы поведут воинские части по проходам в минных полях. Я много печатала на машинке и быстро научилась доить приблудившуюся корову, ухаживала за двумя нашими кавалерийскими лошадьми - Минькой и Мальчиком и, конечно, ездила на них. Дел было по горло. Все задания выполняла с такой готовностью и рвением, что это невозможно было не заметить. А меня тянуло на передовую - в окопы, но это было невозможно.
   На фронте продолжалось относительное затишье: бои местного значения, иногда бомбили. Немцы исхитрились изготовить особенные бомбы. Они были яркими - красными, желтыми - небольшого размера, падали не взрываясь. Когда же местные жители, в особенности дети, их обнаруживали и пытались подойти поближе, бомбы разрывались на множество смертоносных осколков. Эти бомбочки добавили работ нашим минерам.
   Ближе к 20 августа - началу наступления, подкралась нежданная беда - тропическая малярия. Это была страшная болезнь - температура тела поднималась до 41 градуса, трясло ужасно, больные бредили. Когда началось наступление, половину воинского состава транспортировали, как могли: на повозках, машинах, носилках. Мне тоже "посчастливилось" заболеть. Но нет худа без добра, как говорится, об отправке меня домой не могло быть и речи и я в свои 14 лет прижилась в полку.
   Осталось невыясненным - была ли эта эпидемия злонамеренным заражением местности немецким биологическим оружием, или обычным местным явлением. После войны у меня время от времени повторялась эта болезнь, врачи не могли с нею справиться, а прошла она сама собой на далеком севере, где мне много пришлось поработать.
   Зная наперед о своем безвыходном положении, немцы обстреливали наши позиции рассеянным огнем "по площадям". Сосредоточенные лица наших военных говорили о том, что это очень опасно, я и сама это понимала, но по молодости лет не испытывала никакого страха, наоборот, меня это только подзадоривало и не хотелось спускаться в землянку.
   В назначенный день наша артиллерия провела долгую и очень мощную артподготовку. Стоял невообразимый гул. 20 августа войска III Украинского фронта перешли в наступление, которое завершилось окружением большой группы немецких войск - знаменитая Ясско- Кишиневская операция. В огромном кольце окружения началось уничтожение разрозненных вражеских подразделений.
   То, что открылось нашим глазам в первые же часы продвижения, превышало все, что я могла себе представить. Страшная мешанина: куски металла, дерева, клочья бумаги, фрагменты человеческих тел, трупы солдат, лошадей - результаты нашего массированного артобстрела. От жары трупы, особенно лошадей, надулись, приобрели гигантские размеры, невыносимая вонь сопровождала нас еще долго.
   Появились первые пленные немцы. Среди них многие лишились рассудка. В кольце окружения оставались отдельные группировки немцев, продолжавших сопротивление. Тут уже не было ни передовых позиций, ни тыла. Немало полегло наших ребят в этих боях.
   Большие трудности на пути продвижения наших войск представляли "пробки". Дороги, в основном, были проселочными. Тяжелая техника часто застревала. Сзади подпирали новые части. Вот тут-то и начинались заторы. Ревели моторы, ржали лошади, которых хлестали ездовые
   Одной из задач инженерно-саперных подразделений была ликвидация "пробок" и содействие продвижению войск. За годы войны уже сложился штат "умельцев" этого дела. Нужно находить особый тембр голоса, "специальные" выражения для воздействия на взбудораженных солдат и командиров, одержимых единственной страстью - продвигаться только вперед. А если требовалось свернуть с колеи, дать задний ход, то эту задачу помогали решать саперы.
   Так, преодолевая сопротивление уцелевших немецких группировок, подошли к румынской границе. Ни у кого из наших ближайших командиров не было представления о дальнейших планах командования. Появилась даже версия о скором возвращении домой. Да не тут-то было.
   Спустя некоторое время перешли румынскую границу. Войскам предоставили румынские железнодорожные составы. Удивление вызвало то, что в пассажирских вагонах окна были забиты фанерой. Оказалось, что при движении поездов с нашими военными по территории Румынии в окна бросали камни. Когда войска входили в первые болгарские селения, они опасались нападений, но болгары встречали с хлебом, солью и вином, говорили нам "Братушки!"
   По Болгарии наши войска продвигались без боев, но на Дунае несли ощутимые потери. Немцы заминировали фарватер реки минами сложной конструкции. Они лежали на дне, но при прохождении вблизи судна всплывали и поражали его. На наших глазах взорвалась и развалилась на части самоходная баржа. В это время на палубе играл военный духовой оркестр, исполняя вальс "Дунайские волны". Саперы не успевали прочесывать водную поверхность Дуная. Широк Дунай...
   Пройдя Болгарию, Советская армия совместно с Югославской регулярной армией и партизанами освободили Белград. Мне запомнились встречи с югославскими офицерами, среди которых было много женщин, очень воспитанных и красивых. В форме с погонами и пистолетами у пояса они выглядели очень внушительно и командовали смешанными подразделениями, куда входили, в основном, мужчины, а женщин и детей моего возраста было меньше, в отличии от партизан, где дети составляли значительную часть отрядов.
   Женщины-офицеры всегда радовались встречам со мной, они хотели приласкать меня, обнимали, жали руки и говорили быстро и убедительно, но не всегда понятно, здесь помогали жесты, улыбки и смех от всей души. Мирное население Белграда встречало наши войска очень радушно.
   В занятых селениях нам с мамой всегда находили отдельную комнату, где мы спали в свободное от работы время. Папа, мотаясь по всему фронту, бывал с нами редко, приезжал очень усталый, но когда мы собирались вечером втроем, у нас был большой семейный праздник на фронте. Может быть, единственный в своем роде.
   Покидая Югославию, немцы оставили нам много мин-ловушек. На одной из них трагично погибли командир инженерно-саперной бригады нашей 57 армии полковник Ильченко и его адъютант Алеша. Хоронили их в освобожденном Белграде. На похороны пришло много жителей города. Женщины громко плакали. Когда в Белграде темнело, на огромном кладбище загоралось множество свечей. Там похоронены и наши воины.
   С Алешей я разговаривала за день до его гибели. Оказалось, что он москвич, до войны учился в институте. Он показал мне наручные часы, они были очень точны, потому, что отрегулированы в Астрономическом институте имени Штернберга. Разве можно было представить, что назавтра они с высокой точностью зафиксируют конец жизни своего хозяина?
   Я бы с радостью отомстила за смерть Алеши, повстречайся мне в то время немецкий солдат, я разрядила бы в него свой трофейный браунинг, но, к сожалению, за всю свою короткую фронтовую жизнь я не убила ни одного немца...
   Когда пришло мирное время, мы учились, а потом очень много работали, порою до изнеможения, я никогда не сетовала на перегрузки. Вспоминая фронтовиков, самоотверженно идущих к Победе, нельзя было жить иначе. Когда появилась высокая мысль - "За себя и за того парня", я вспоминала лейтенанта Алешу. Мне кажется, что порою он осуждает меня: "Тебе судьба подарила жизнь, а ты не умеешь радоваться ей".
   Ожесточенные бои войскам III Украинского фронта пришлось вести на территории Венгрии. Особенно большие потери несли в районе озера Балатон.
   Часто вспоминаю эпизод, связанный с переправой через реку Муреш. На командном пункте переправы обстановка напряженная. Переправу то и дело бомбят. На подступах к ней образуются пробки. Работает несколько полевых телефонов, рация. Связь прерывается, крик до хрипоты. Я ношусь с разными поручениями, взмыленная, как и все. В разгар этой суматохи в землянке появляется маленький солдатик, в руках у него что-то завернутое в тряпицу. С этим свертком он совался то к одному, то к другому, но все досадливо отмахивались "не до тебя тут". Наконец, мое, еще не успевшее загрубеть сердце отозвалось. Я развернула тряпицу... Там была мина круглая, сплюснутая, неизвестной конструкции. Взрывной механизм замурован под стеклом и обезвредить ее нельзя. Внутри тикало. Я насильно втиснула ее в руки капитана Каверина. Он на мгновение замер и тут же бросился из землянки со скоростью пули. Через несколько секунд прогремел взрыв - Каверин успел забросить ее в огород и скрыться за сараем. Мина взорвалась в назначенный срок. Судьба нас помиловала...
   Никогда не забуду саперов, которые во время переправы находятся на понтонном мосту. На каждом понтоне по бойцу. При малейшем повреждении моста или понтона они должны исправить повреждение и обеспечить переправу, под пулями, под бомбами.
   Все - и храбрые, и не очень всегда бегут по мосту или быстро едут, чтобы проскочить поскорее это "чертово" место. И только понтонеры сохраняют свое величавое спокойствие. Я искала подходящие слова, чтобы описать этих людей, то, что увидела в их глазах. Но только не обреченность. Это скорее терпеливое смирение перед судьбой, что так присуще россиянам. И чувство долга.
   В Венгрии изумлял примитивизм антисоветской пропаганды и еще более неосведомленность и наивность населения. Мне часто задавали такие дикие вопросы о нашей стране, что их и вспоминать не хочется. Просто бред. Потрясла меня книга на русском языке, попавшаяся мне в руки. Там была карта, на которой территория СССР разделена на участки и указаны сроки полной стерилизации населения.
   Встречи с русскими эмигрантами вызвали двойственные чувства. Вроде бы наши, русские, но почему же мы не вместе? Их положение заслуживало сочувствия - жили в чужой стране, а теперь встреча соотечественников, но кто мы для них? Помню, как в Болгарии я шла по улице и на меня буквально свалился громадный мужчина. Он жал мои руки, тряс меня за плечи, глаза его сияли. Захлебываясь от полноты чувств, он рассказал, что получил разрешение на въезд в СССР. В возрасте 17 лет он эмигрировал из России. Всегда мечтал вернуться домой. Но это в Болгарии, а в Венгрии совсем не так.
   Однажды я зашла в русскую эмигрантскую гимназию. У меня была тайная мечта выкраивать время на учебу, чтобы не отстать от своих одноклассников. В гимназии я попросила дать мне учебники. Они сказали, что по физике и математике можно, а вот по истории и литературе мне не подойдут. Учителя, гимназисты произвели впечатление совсем чужих людей. Одна учительница сказала, что они стараются воспитывать детей в духе любви к родине и прибавила: "Какой бы она ни была". Я возмутилась и ответила, что Родиной они могут только гордиться. Учебники из русской гимназии мне, конечно, не пригодились. Выкроить время для них было совершенно немыслимо.
   Никто на фронте не видел моих слез, но я плакала. Не помню своих мокрых глаз, быть может, это были сухие слезы, плакала душа по музыкантам, погибшим мгновенной смертью, о вальсе, угасшем на полуноте...
   Плакала, когда наш полк нес большие потери и уходили в небытие хорошие люди, любившие меня, кто отцовской, кто юношеской любовью, я это знала.
   Алеша - отдельно. О нем я не могла плакать, о нем я грустила, недетской, взрослой очень тяжелой грустью...
   Приближалась Победа. 24 апреля советская армия окружила Берлин. Но нашей фронтовой семье пришлось встретить Победу в Москве. Папу срочно отозвали с фронта и дали новое поручение. Мы с мамой вернулись вместе с ним.
   Летом 1945 года я усиленно занималась по учебникам, догнала свой класс, как будто никуда и не уходила".
  

Сны

   Видеть войну во сне она стала не Ирой, а Ириной Васильевной. Война почти забылась, за тысячами повседневных забот, но стала приходить во сне. События исказились, подернулись туманом времени, стали более тяжелыми, тягучими и страшными...
   "Вот немцы-автоматчики переходят овраг и направляются к ее дому. Она прячет дочь под кровать, но та упирается, а немцы уже близко, слышна их речь, ясны их намерения..."
   "Пробившись к переправе, она идет в строю бойцов через понтонный мост, но небо темнеет, его закрывает огромное темное тело со свастиками на крыльях. Понтонные кричат: "Быстрей! Быстрей!", но колонна почти не движется. "Быстрей!", - кричат солдаты, но и это не помогает. Она видит ужас в глазах храбреца-понтонера и понимает, что все кончено... Медленно просыпается, возвращается из небытия, вытирает лоб краешком простыни и радуется серому рассвету за окном".
   "Ее несут на носилках, она вся трясется от малярии, хочет встать и идти сама, но солдат не дает: "Погоди, уже немного осталось". Куда ее несут? От слабости она засыпает и необыкновенно отчетливо видит фашистскую гадину. Она стреляет и раз, и два, и три, но малярия трясет ее руку".
   "Иногда она видит Алешу, он говорит что-то ласково и печально, но голос его не слышен за звуками вальса "Дунайские волны".
   У войны не детское лицо...

Соловецкая школа юнг

  
   Кто из мальчишек не читал до войны о подвигах юнг - молодых моряков - детей. "Пятнадцатилетний капитан", "Дети капитана Гранта" и другие книги зачитывали до дыр, песни из кинофильма "Дети капитана Гранта" распевали даже взрослые. Но не было на нашем флоте юнг, морское командование не видело в них необходимости. Война многое переменила, в том числе и взгляд на детей, они стали опорой страны в тылу, а многие - защитниками отечества.
   В 1942 году было введено воинское звание - Юнга и открыта Соловецкая школа юнг. Соловецкие острова находятся в Онежской губе Белого моря недалеко от Северного полярного круга. В пятнадцатом веке на крупнейшем острове архипелага - Большом Соловецком - основали монастырь, игравший роль пограничной северной крепости, защищавшей от набегов шведов, а позднее и англичан.
   В годы Великой Отечественной войны острова заселили моряки Северного Военно-Морского флота. Они защищали не только наши территории, но и караваны судов союзников, направлявшихся в наши порты, от немецких судов и подводных лодок. Вот в этом месте и создали школу юнг. Набор в школу производился исключительно добровольно через райкомы комсомола, преимущественно из детей моряков и воспитанников детских домов.
   До отплытия ребятам выдали флотскую форму, разместили на транспортном судне и отправили на Соловецкие острова. Этот первый морской переход многих разочаровал в морской службе. Их укачивало, кружилась голова, не слушались ноги, они не могли есть, а что съедали, тут же шло за борт, или еще хуже - на пол каюты. Позеленевшие, покачиваясь, с трудом ступили на Соловецкую землю.
   Но и здесь их ждало разочарование. Школа юнг была обозначена только на карте, а на самом деле ее надо было еще построить, и это нелегкое дело поручили юнгам под командой опытных моряков. Срубали вековые деревья, вручную выкорчевывали пни, рыли котлованы для будущих полуземлянок, где им предстояло жить и учиться. Работы продолжались все лето, а к осени были готовы несколько вместительных помещений с окошками под самым потолком, трехэтажными нарами и дерновой кровлей.
   Осенью 1942 года юнги приступили к занятиям. Сначала обучение было общим по единой программе. Изучали воинские уставы и другие флотские премудрости. Так они узнали, что в Баренцевом море много немецких подводных лодок, которые довольно часто топят наши корабли, а еще чаще - суда союзников. С трудом поверили, что человек, попавший в воды Баренцева моря, даже держась на плаву, гибнет через пять минут от переохлаждения организма. Смытый волной за борт уже не спасется - это твердо запомнили юнги, но было страшно. Им доходчиво объяснили простую флотскую правду: команда корабля здесь либо побеждает, или гибнет вместе с кораблем.
   Вскоре юнг разделили по специальностям: мотористы, рулевые-сигнальщики, радисты... Им стали преподавать специальные предметы, которые не были знакомы даже по названию. Рулевые изучали морпрактику, навигацию, карты и лоции, метеорологию, морские приборы, электронавигационные инструменты. В других группах незнакомых предметов тоже хватало. Общими оставались: политзанятия, стрельба, лыжи, плавание, хождение на шлюпках - на веслах и под парусом.
   Этой же осенью у 14-15-летних юнг приняли присягу. Происходило это в торжественной обстановке в присутствии высших офицеров. Каждый юнга читал текст присяги:
   "...клянусь быть честным и храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу..."
   Каждый расписывался в принятии присяги, получал личное оружие и становился в строй.
   Весной 1943 года юнги сдавали экзамены за первый семестр. Принимали экзамены очень строго, но хорошие знания говорили о том, что зимой они учились прилежно, свободного времени у них почти не оставалось. Каникул не было, сразу же начался второй семестр. Много времени шло на стрельбу, обучение рукопашному бою, бросание гранат, плавание и хождение на шлюпках. Сначала на веслах работали до изнеможения, потом научились ставить мачту, парус, управлять такелажем, ловить ветер. Труд до кровавых мозолей, до предела.
   Ночами юнг поднимали по тревоге и устраивали марш-броски с оружием бегом, а то и вплавь через озеро.
   Ранней осенью их распределили по флотам. Круглые отличники могли выбирать любой флот, но большинство выбрало Северный. Часть менее способных ребят попали на речной флот и даже на спокойный Каспийский.
   "В своем выборе он не был одинок. Сознательно избрали для себя Северный флот многие. Пряников от судьбы они не ждали. Будут штормы, ломающие корабли, как сухие палки. Будут туманы, когда "молоко" сбивается в "сметану". Будут морозы, от которых корабли принимают вид айсбергов. Долгая арктическая ночь нависнет над их мачтами.
   Когда юнги покидали училище, на дороге их поджидал начальник Школы капитан первого ранга.
   - Товарищи юнги... дети мои! - нашел он нужное слово - Вся большая жизнь лежит перед вами. Большая - как море. Как море! Я, старый офицер русского флота, низко кланяюсь вам...
   В его глазах блеснули слезы. Он и в самом деле поклонился юнгам и велел двигаться дальше. Юнги часто оборачивались назад и долго еще видели начальника Школы. Он не уходил, глядел им вслед. Он провожал на битву юное поколение - юнг". (Валентин Пикуль. "Мальчики с бантиками." 1989.)
   А дальше была военная служба на кораблях, очень трудная, очень опасная. На юнг возложили множество подсобных и специальных работ. Те, кто интересовался своей специальностью, ценил ее, стали хорошими специалистами, заменив собой взрослых моряков. Юнги служили на кораблях до Победы и внесли свой труд и умение в общую лавину труда, самопожертвования и героизма всего Советского народа. Многие из них получили заслуженные награды Родины.
   Школа юнг просуществовала до конца войны. В 1945 году ее расформировали, но она оставила о себе память, как во флоте, так и у бывших юнг. Из них вышли знаменитые в стране люди, в том числе писатель В. С. Пикуль, Народный артист СССР Борис Штоколов и другие.
   В Москве, в Измайлово, на самом дальнем конце Сиреневого бульвара разместилась круглая площадь, названная площадью Соловецких юнг. В ее центре небольшой тоже круглый сквер, в нем лежат два огромных морских корабельных якоря. Был здесь и памятный высокий обелиск.
   Накануне 60-летия Победы в Москве на старом месте, где стоял обелиск в память соловецких юнг, открыли новый памятник. Много лет добивались ветераны - бывшие юнги - его восстановления, собирали для этого деньги и добились своего. Новый памятник не похож на старый. Он трагичен. Мальчишка-юнга передает флажками семафорной азбуки прощальный знак другим судам, стоя на тонущем корабле у мачты, которую уже захлестывает волна. Ну, что же, бывало и такое. Много соловецких юнг погибло в Отечественной войне. Никуда от этого не уйти. Памятник скульптора Ф. Садаяна вызывает глубокие скорбные раздумья и переживания.
   На торжественном открытии собрались более ста бывших юнг, они почти все ровестники. Многие узнали друг друга, вспомнили о войне, погибших товарищах и нестареющей радости от Победы над врагом.

Дети в тылу

   Никто не считал, сколько детского труда вложено в нашу Победу. Можно, конечно, судить по наградам военного времени, особенно по медали "За доблестный труд в Великой Отечественной Войне 1941-1945гг". Сотни тысяч детей награждены этой медалью (в том числе 135 тыс. пионеров), самой дорогой из всех, полученных в другие времена. С малых лет становились мальчишки и девчонки к станкам. Военная обстановка, особые условия того времени показали, что дети могут заменить взрослых во многих отраслях промышленности и сельского хозяйства. С большим напряжением физических и духовных сил они справлялись с такими работами, о которых в мирное время и подумать не могли. Если бы не детский труд, то победа над фашизмом была бы еще более трудной и отдаленной. Дети воевали на фронте, на военных кораблях, в партизанских отрядах и подпольных группах, а их сверстники трудились на каждом заводе и в поле наравне со взрослыми.
   Путем довольно сложных расчетов можно уточнить следующее положение: во время войны детский труд высвободил такое количество взрослых мужчин, что с помощью дополнительных дивизий, освобождение наших территорий и окончание войны приблизилось на один-два месяца. Каждый месяц страна теряла около 600 тыс. человек. Вот сколько жизней спасли дети своим самоотверженным трудом, даже не подозревая этого.
   И если нет маленьким труженикам достойного памятника на самом видном месте, то это только потому, что не успели мы все додумать и доделать за короткую историю социализма.

Фрезеровщицы

   На Балашовском аэродроме в войну базировались бомбардировщики. Они бомбили немецкие позиции в битве за Сталинград.
   Зимою 1941 года в механические мастерские аэродрома поступили работать три подружки: Дуся, Клава и Настя. Самой младшей было 13, а старшей - 15 лет. Их поставили ученицами к фрезеровщикам на разные станки. Сначала они только помогали в работе: убирали стружку, приносили заготовки, чистили станки, а потом им стали давать простую работу по обработке заготовок до нужных размеров, а детали из них делали мужчины фрезеровщики.
   Постепенно девочки привыкли к станкам, знали как их включать, как выключать, увеличить или уменьшить подачу и многое другое. Трудно было с чертежами. В школе чертежи не проходили и они долго оставались непонятными. Мужчины-фрезеровщики и хотели бы помочь, но смена длилась так долго, что в конце ее им уже было не до чертежей, а скорее бы домой.
   Однажды Настя сказала: "Давайте возьмем старые чертежи, что-нибудь разберем сами, а где непонятно - спросим". Так и сделали. Вскоре у них набралось много вопросов и они обратились к технику, который, хоть и был занят, но все же мог задержаться после смены.
   Когда подруги освоили чертежи, фрезеровщиков-мужчин перевели на другие работы, а им поручали изготавливать простые делали. Дело пошло, только теперь они стали так сильно уставать, что к концу смены еле стояли у своих станков. Незаметно освоили изготовление более сложных деталей. Стали хорошо разбираться в чертежах, пользоваться измерительными инструментами и сдавали свою продукцию контролерам почти всегда без замечаний.
   Летом 1942 года аэродром и мастерские бомбили немецкие самолеты. Было страшно, но, как только немцы улетали, подруги бежали к своим станкам. И все же в цех попала бомба. Многие станки пострадали и их станки - тоже. Объявили казарменное положение для всего персонала. Никто не уходил домой, а работали до тех пор, пока не валились без сил на солому в углу цеха. За несколько авральных дней и ночей станки восстановили и вновь стали делать нужные детали. К счастью, это была последняя бомбардировка, немцы выдохлись и увязли в боях под Сталинградом.
   А когда разгромили немцев и освободили Сталинград, подруг премировали отрезами красивой ткани на платья и наградили Почетными грамотами, где было написано: "За самоотверженный труд, в связи с победой в Сталинграде ..."
   Но вскоре пришла беда - похоронка на отца самой младшей - Дуси. Ее подруги хорошо знали и любили дядю Ваню за веселый нрав, доброту, а еще за песни. Часто пел дядя Ваня, девочки подпевали ему и получалось очень хорошо. Теперь его не стало и общее горе заставило всех съежиться и никто из подруг не мог утешить бедную Дусю.

Боевые друзья трактора...

   С началом войны ушли на фронт не только миллионы мужчин, но туда же отправились и лошади, а также автомобили и тракторы. Обезлюдела, обезлошадила деревня. Тракторы, которые остались в МТС, были самые старые, для войны непригодные. А пахать надо, и сеять, и жать. Никто с колхозов хлебной поставки не снимал, да и как иначе, откуда взять хлеб, чтобы досыта кормить армию и хоть немного - тыл? Оставшиеся колхозницы хорошо понимали, что вся тяжесть ложится на их плечи и плечи подростков. Хоть плачь, хоть паши на себе, а хлеб сдай, иначе не жди мужиков с фронта.
   Горе было с тракторами. В МТС не стало ни трактористов, ни ремонтников. С урожаем 41 года кое-как справились, сдали государству. Но тракторы! Кто их к весне в порядок приведет, кто пахать на них будет? Оставалась последняя надежда на редких мужиков, да на подростков.
   Всю зиму приводили в МТС тракторы в порядок. Двигатели перебирали неумелыми руками, но зато учились. Иногда и два, и три раза переделывали, пока не заработает мотор, не сдвинется с места трактор.
   Молодыми трактористами становились те, кто лучше всех освоил ремонт, изучил машину, разбирал, собирал, регулировал. Чаще всего это были крепкие парнишки лет по 14-15.
   Когда пришла пора пахать и выехали в поле, сразу стало ясно, что тракторами трактористы управлять умеют, а пахать не могут. Тут своя сноровка нужна, а ее не было. То криво, то косо, то глубоко, то мелко. Однако, у некоторых скоро, а у других не очень, но и это дело наладилось. Стали пахать сносно, ни хорошо, ни плохо. Сеяли также, сначала учились, но и это осилили.
   Часто подводили тракторы. То двигатель откажет, то передача, то управление. Ремонт в поле куда сложнее, чем в МТС, где все под рукой, а здесь один тракторист. Лезь под машину, обливайся маслом, обжигайся о горячий металл, делай что хочешь: плачь, ругайся, но почини, пусти трактор.
   Работали круглые сутки, сменяя друг друга. Ночью не видно почти ничего, паши наугад. Вот и хлеб такой же уродился - где густо, где пусто - слезы. Урожай собрали вполовину довоенного, но и тому были рады, ведь детскими руками почти все сделали. А государству сдали соленый хлеб военного времени, слезами политый. Да еще на семена осталось.

Пионерские танки

  
   Во время войны пионеры и школьники во всем помогали взрослым. Но особо важным делом был сбор средств для постройки танков и самолетов. Стоимость боевой машины была велика - десятки и сотни тысяч рублей. Казалось, что дети никогда не смогут собрать такие суммы. Но они их собирали. В 1941 году в общеобразовательных школах с четвертого по десятый класс обучалось 20 млн. пионеров и старшеклассников. Даже если бы они собрали только по одному рублю, то и тогда сумма оказалась бы очень большой, однако, реальные сборы намного ее превышали. Так появились построенные на средства пионеров боевые машины: "Пионер Башкирии", "Пионер Ростова" и др. В декабре 1942 года московские пионеры собрали деньги для строительства танковой колонны в составе 18 боевых машин.
   Пионеры Челябинской области тоже решили собрать средства для постройки танка. Сбор шел по классам и школам, большую роль здесь играло соревнование. Пионеры седьмого класса 34-ой школы внесли в общую копилку девятьсот рублей, а учащиеся 50-ой школы - одиннадцать тысяч. К маю 1943 года было собрано 283 тыс. рублей. Партийная организация области постановила присвоить одному из танков Т-34 имя "Челябинский пионер". Этот танк был построен в Челябинске. Экипаж танка подобрали из земляков-челябинцев. Они были отважные воины Добровольческой танковой бригады.
   "Челябинский пионер" нанес немалый урон врагу. В последнем бою он уничтожил три пушки, два пулемета и много солдат противника, но был подбит, а экипаж погиб. В танке нашли записку к пионерам Челябинска: "Мы сражались до последнего, не жалея жизни". Это произошло в июле 1943 года. "Челябинский пионер" провоевал чуть больше месяца. В то время обе стороны несли большие потери в технике. Но боевые машины - самолеты и танки с пионерскими эмблемами на бортах - прибывали и прибывали на фронт, они дошли до Германии и участвовали в окончательном разгроме фашизма.
   Трудно переоценить замечательный вклад пионеров и школьников в нашу победу.

Суворовские военные училища

   В августе 1943 года для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан, рабочих и колхозников, погибших в борьбе с фашистскими оккупантами были открыты Суворовские и Нахимовские военные училища, дававшие наряду с общим средним образованием военные и военно-технические знания, необходимые для обучения в высших учебных заведениях Вооруженных сил СССР.
   Первоначально было открыто 11 Суворовских и 3 Нахимовских училища. СВУ разместили в Краснодаре, Воронеже, Горьком, Курске и других городах. Несколько позже количество Суворовских училищ сократили, а Нахимовское оставили одно - в городе Ленинграде.
   В училища принимали мальчиков десяти лет, срок обучения составлял семь лет. Во время войны Суворовские училища служили прежде всего для устройства детей-сирот, для присмотра за ними и воспитания. Поступавшим не устраивали вступительных экзаменов. Нормальные условия для учебы в училищах сложились далеко не сразу. Не хватало, как и в обычных школах, помещений и отопления, учебников и тетрадей. Мало было квалифицированных преподавателей и воспитателей.
   Мальчишки попадали в училища разного возраста. Некоторые успели повоевать с немцами в партизанских отрядах и воинских частях, имели награды, другие были совсем малыши семи и даже шести лет, которых брали из принципа: "А куда же его деть?" Эта малышня детсадовского возраста не умела одеваться, за ними нужен был присмотр матерей, но матерей не было, их заменяли покалеченные в боях сержанты и старшины. Сколько труда, любви отдали они малышам, пока те не привыкли бегать по ночам в туалет, умываться холодной водой, стелить постель, завязывать шнурки на ботинках, не опаздывать к построению... Вначале их не привлекали к занятиям в классах, было еще рано, но приучали к строгой, размеренной жизни училища, самостоятельности, дисциплине.
   Всех суворовцев одели в военную форму: черные гимнастерки или черный мундир с алыми погонами, черные брюки с красными лампасами, черные шинели, черные шапки-ушанки с красной звездой или фуражки с алыми околышами, солдатские ремни с бляхами. Для малышей переодевание в форму было настоящим мучением, желание скорее ее одеть шло в разрез с возможностью найти для них столь маломерное обмундирование. Приходилось перешивать самые малые размеры на еще меньшие, примеривать и снова перешивать, при этом бывали и слезы нетерпения.
   А баня! Настоящая баня с горячей водой, с мылом, о котором многие уже забыли, а иные и вовсе не помнили. И после бани сон, прервать который не только горнисты, но и военные "дядьки" не могли, сколько ни старались.
   Первые месяцы мальчишки не наедались досыта, несмотря на усиленный рацион. Переедание вызывало желудочные расстройства, приносившие большие хлопоты врачам и воспитателям. Через несколько месяцев приходили первые успехи. Форма ладно сидела на всех воспитанниках. Не развязывались шнурки на ботинках, не спадали брюки на марше, ремни туго затянуты. Аппетиты приходили в норму и никто уже не набивал карманы кусками хлеба в столовой.
   Стали больше уделять внимания строевой подготовке, подтянутости, выправке воспитанников, и это тоже давалось не сразу и не само собой. Провели первый учебный парад на плацу под музыку духового оркестра. Тут было чему порадоваться и над чем посмеяться. Старшие роты проходили хорошо, были и у них недостатки, но это ведь первый парад. Младшие не успевали за старшими, путали шаг, шли, вернее бежали, лишь бы не отстать от старших.
   В конце 1943 года Суворовским училищам вручили боевые Красные знамена и они получили статус воинских частей. Воспитатели и педагоги учили воспитанников верности своему Знамени, они указывали, что советский офицер отличается от всех других того времени высокой культурой, гуманностью, интернационализмом, безграничной любовью к Родине.
   Воинская дисциплина, однако, не подавляла в мальчишках детские привычки к озорству, шумному веселью, к подвижности.
   В младших ротах школьное обучение начиналось с чистописания и других предметов для первого класса. Нехватало бумаги, писали карандашами, часто при свете свечей или коптилок. В классных комнатах было холодно, но настойчивость ребят в учебе иногда поражала учителей. Они знали для чего учатся. Особое внимание уделялось изучению иностранных языков. В середине пятидесятых годов СВУ выпускали своих воспитанников, свободно владеющих одним из иностранных языков, и многие из них получали свидетельства о присвоении квалификации военного переводчика.
   В старших ротах помимо общеобразовательной программы воспитанники проходили специальные военные предметы и участвовали в военных учениях совместно с войсками.
   Патриотическое воспитание начиналось с изучения биографии самого Суворова, его науки побеждать. Воспитанники знали все суворовские походы, сражения и победы. Гордились тем, что Суворов владел многими иностранными языками, был философом, историком и даже поэтом, но главное - большим патриотом своей Родины.
   Патриотическое воспитание продолжалось на примерах живых и павших героев Великой Отечественной войны. Их было много, массовый героизм тех лет до сих пор остается великим примером мужества советского народа. Даже сами суворовцы, сыны полков, партизаны, прошедшие сквозь огонь сражений, служили примером для остальных воспитанников.
   Особой заботой воспитателей, учителей, комсомольской организации являлось укрепление дружбы и товарищества, коллективизма в подразделениях училища. Взаимоподдержка в трудном деле, помощь старших младшим, преодоление трудностей, жесткости военной службы в детском возрасте внедрялись и приветствовались всеми. Добивались того, чтобы воспитанники старших и младших рот уважали друг друга, жили одной большой дружной семьей в рамках военного распорядка.
   Много времени уделялось художественной самодеятельности. В каждом училище пели хоры и не один, а несколько, так много было желающих. Музыкальные ансамбли, духовые оркестры, свои эстрадные "звезды" украшали жизнь суворовцев. Многочисленные выходы в театры, музеи, памятные места, на природу, где позволялись детские игры и развлечения, сплачивали коллектив и развивали воспитанников. Им часто показывали любимые кинофильмы о Чапаеве, Щорсе, Котовском, Ленине, Максиме.
   Порою ученицы старших классов женских школ приглашали старшие роты суворовцев на свои вечера. Они проходили очень весело особенно после окончания войны.
   Важное место занимало физическое воспитание и спорт. Ежедневная утренняя зарядка, водные процедуры, занятия на спортивных снарядах, кроссы закаляли воспитанников, делали их более сильными, ловкими, выносливыми. В каждом ВСУ имелись спортивные секции фехтования, борьбы, легкой атлетики и другие. Футбольные, волейбольные, городошные команды соревновались при массовом скоплении зрителей. А малыши предпочитали лапту и "чижа" в свободное время, чехарду на переменах.
   Летние месяцы суворовцы проводили в военных лагерях, где устраивали длительные походы, упражнялись в устройстве окопов, блиндажей, ориентированию на местности. Обучение плаванию под присмотром воспитателей было обязательным. Суворовцы становились отличными пловцами. Начиная с третьего класса, ученики сдавали в конце учебного года экзамены. Последние экзамены в десятом классе заканчивались выдачей в торжественной обстановке свидетельств об окончании СВУ. Почти все выпускники поступали в военные училища. С 1964 года малышню в СВУ принимать перестали. Требовалось сначала окончить восемь классов в обычной школе и после этого, в возрасте 15-16 лет поступать в СВУ. Срок обучения сократился с 7 до 3 лет, что позволило увеличить число выпускников без открытия новых училищ.
  

Школы рабочей молодежи

  
   Миллионы детей прекратили учебу в первые годы войны, но многие из них лелеяли мечту об окончании школы, о поступлении в институт. Зная об этом, руководство страны приняло решение и в 1943 году, в разгар войны, открыли школы для работающей молодежи. Это было трудное дело и для государства, и для учеников. Желающих учиться было много, но встретившись с реальными трудностями, когда после десятичасовой рабочей смены, не побывав дома, нужно спешить в школу еще на четыре часа с желудком все время напоминающим о своем бедствии, часть учеников бросала школу, не выдержав такого напряженного труда.
   Школа рабочей молодежи совсем не походила на довоенную. Классы не отапливались, тетрадей и учебников не было, домашние задания диктовали из учебника, что был у учителя, и решали их дома в редкую свободную минуту.
   Читали в классе что-то трогательное. Было тихо. Ученики не шептались, не толкались локтями. Они спали. Когда чтение закончилось, немногие проснулись.
   Совсем другое дело контрольная по математике. Тут уже не до сна. Напрягаются мысли, морщатся лбы, скрипят перья в руках, плохо отмытых от сажи и машинного масла, сбрасываются телогрейки, пальтишки и платки - жарко. Дымят коптилки, невнятный шепот, шорох, вздохи делают класс похожим на тайную масонскую ложу.
   Вот если бы старый учитель, заглянув в такое недалекое будущее, сказал, что мы через каких-нибудь 10-15 лет своими руками будем строить атомные электростанции, собирать космические корабли, ездить в собственных автомобилях, никто бы этому не поверил, даже самые легковерные, даже самые наивные, даже самые партийные.
   После школы спешили домой по темным заснеженным улицам. Пять часов сна... Спать... Спать...

Из дневника ученицы московской школы

  
   "Школы в Москве в 1941-42 году не работали. Чтобы занять ребят, очень активно действовали Дома пионеров. Я пошла туда в кружок кройки и шитья. Сначала мы шили для фронтовиков рукавицы и кисеты, а когда начали освобождать наши земли, из обрезков тканей мы шили одежду для детей. Эту одежду посылали в разоренные фашистами районы.
   Если мы без опоздания приходили на занятия кружка, то нам давали по порции мороженного. Для нас это было как подарок, ведь все продукты тогда получали только по карточкам, в свободной продаже ничего не было. Мы регулярно ходили помогать персоналу госпиталя, который помещался в бывшем здании министерства около Красных Ворот.
   В 1943 году нашу школу превратили в женскую. В ней я училась до 10 класса. Здесь у меня появились настоящие подруги, с которыми я дружила всю жизнь. Самой близкой из них была Инна. Она приехала к нам из детского дома, из Ташкента и поступила в седьмой класс. Одета она была в пальто, сшитое из байкового одеяла и мечтала стать официанткой в столовой (ведь мы постоянно были голодными). Но мечта ее не сбылась: она стала профессором, доктором химических наук.
   Наш женский класс был очень дружным, мы помогали друг другу в учебе, в жизни, а иногда всем классом дружно сбегали с уроков в кино.
   Каждый день нам давали по бублику. Дежурные приносили поднос с бубликами обычно во время уроков. Одни учителя разрешали раздать их прямо на уроке и мы их сейчас же съедали, а другие заставляли поднос с бубликами ставить на окно и ждать перемены. И мы, вздыхая, смотрели на эти бублики. Никакой другой еды нам в школе не давали.
   Зимой иногда нам приходилось разгружать трамваи с дровами для школы. Разгружали ночью, когда линия была свободна. Трамвай с грузовыми площадками (раньше такие были), нагруженными дровами, подавали на улицу параллельную нашей школе. Нам оформляли пропуска, разрешавшие находиться в городе после 22 часов. Мы ждали трамвай, а когда он подходил, разгружали его и на санках, колясках перевозили дрова к школе. Конечно, на следующий день мы не учились.
   Наступили летние каникулы и нас, начиная с шестиклассников, отправляли на работу в деревню. Первый наш совхоз назывался "Острога" и располагался в 20 км от Каширы. Туда нас привезли на автобусе, так же и увозили. Но если нас отпускали в Москву, а нам давали возможность один раз съездить домой, то мы топали эти 20 километров пешком до поезда, а потом обратно. Ездили группами с кем-нибудь из взрослых.
   Работали мы на различных участках (только коров не доили) по 10 часов. Вставали в 6 часов утра, завтракали в столовой и с 7 до 12 часов работали. Потом 2 часа обед в столовой, (до столовой надо дойти, иногда не близко), с 2 до 7 часов снова работали. Трудной считалась работа в столовой, так как туда на час раньше надо приходить и на час позже уходить.
   Но самой трудной была прополка свеклы. Ведь кроме прополки, ее еще надо было прореживать, так что быстро работа не шла. Болела спина от многочасового наклона, иногда мы ложились на землю и ползком пололи. Зато после этой работы остальные казались простыми и более легкими. Особенно нравился сенокос и сбор овощей. Работали 4 месяца - с июня по сентябрь. Нашими руководителями были учителя.
   Из письма дочери к матери из совхоза в Москву. 1943 год.
   "Дорогая мама!...
   Живем мы в совхозе неплохо, только все время хочется есть, хотя еды здесь больше, чем в Москве. Кормят однообразно. Утром - каша, обед - щи и каша с молоком, вечером - щи и овсяной кисель. В воскресенье вместо щей дают гороховый суп и дополнительно 1-2 стакана молока. Порция хлеба на день - 600 грамм (как рабочим). Работаем без выходных, за исключением дождливых дней. Иногда ходим купаться на речку и я уже выучилась плавать..."
   С октября мы начали учиться. В учебное время ходили в госпитали помогать персоналу: убирали помещения, кормили тяжело раненых, писали для них письма домой. Кроме того, мы ходили помогать инвалидам войны по месту их жительства. Все эти работы назывались тимуровскими".
   За годы войны пионеры собрали более 100 тысяч тонн лекарственных растений, выработали на колхозных полях около 600 тысяч трудодней. За труд в тылу многие пионеры и школьники отмечены правительственными наградами, только медалью "За оборону Москвы" награждено около 20 тысяч человек, а 15 тысяч - медалью "За оборону Ленинграда".

Военное детство автора

Эшелон

   Первые бомбы упали на самой окраине, рядом с лесом. Их было две. Вывороченный песок еще разил сгоревшей взрывчаткой, а ребятишки копали его, кто чем мог, в поисках драгоценных осколков. Черные зазубренные кусочки металла высоко ценились мальчишками в первые дни войны.
   Воздушную тревогу объявляли по радио, но мы узнавали о ней по гудкам паровозов. Еще задолго до лая зениток врывались в тишину паровозные вопли. Три коротких и один длинный, три коротких и один длинный... Смолкают гудки под зенитки, разрывы бомб и вздохи земли. Паровозам хуже всего, им некуда деться, ни укрыться, ни спрятаться. Вот и плачут они, ожидая своей участи.
   Длинные шлейфы дыма тянулись над поселком и смешивались у горизонта. Сухарный завод горел желтым дымом, военная база - черным. Немцы давно улетели. Яркое солнце ласкало зелень, пахло гарью и взрывчаткой. Коровы ревели, от страха, от голода. Стада на выпас не гоняли. Многие хозяева уехали, приткнув свою животину к соседям. Кормить было нечем, сено не косили, в дальних колхозах начинали жечь хлеба.
   Каждый вечер самолеты с крестами шли стройными рядами, тяжело груженые, шли по прямой, не отвлекаясь, не укрываясь, шли на Москву. В их строю то и дело вспыхивали облачка разрывов, но урон приносили незначительный. По ночам самолеты хозяйничали у нас почти безнаказанно: бомбили, не торопясь, в основном железнодорожную станцию. Иногда самолет вдруг вспыхнет яркой звездочкой в лучах прожекторов, кажется, что никуда теперь не скрыться крылатому разбойнику, все зенитки бьют по одной цели, но он, сбросив бомбы, куда попало, уходит от прожекторов и зениток. Вот этих шальных бомб мы боялись больше всего.
   Несколько дней тишины. Не падают бомбы, не стучат зенитки, не захлебываются криками паровозы. Прогорели пожарища. Утренний воздух чист и ласков. Бездомная недоенная корова, что щиплет траву у забора, бросает свое занятие и устремляется навстречу случайному прохожему и мычит, и бежит за ним, стараясь не отстать, словно собака. На душе становится муторно, хуже чем при бомбежке. Страшное это дело - затишье среди погрома.
   Ночь гибели была лунной и звездной. Паровозы завыли поздно и растеряно. Самолеты шли плотным строем, шли деловито и медленно. Бомбы падали равномерно и взрывались сплошным огненным валом. Вот он миновал станцию, прошел над центральными улицами и двинулся прямо на нас. В щели стало тесно и жарко. Земля глухо стонала и колыхалась под ногами. Посыпался песок между бревнами настила, истошно закричали дети и женщины. Рвануло где-то рядом, едкий дым смешался с диким страхом. Первое, что дошло до сознания, был свет, необыкновенный розовый колеблющийся свет проникал в нашу щель с улицы.
   Все горело кругом. Под полной луной, под яркими звездами, под теплым бездонным небом торжествовал спокойный неторопливый огонь, пожиравший целый город. Остановившимися глазами смотрели люди на мощь и красоту огня, на гибель города. Молчали дети, молчали старики. Стояли безмолвною стеной, освещенные пожарищем.
   От нашего квартала до самой станции сгорело все в эту ночь. Частоколом стояли опаленные печи с печальными высокими трубами. Вот здесь был магазин, тут пожарная команда, вот наша школа, от нее осталось несколько закопченных труб. Все было кончено. Только поезда шли как и прежде.
   Пришла пора и нам эвакуироваться. Наконец, назначен был день отъезда. Забили досками окошки, отдали соседям коз и уже не отходили от эшелона, в котором уезжали работники городских и районных учреждений, рабочие мелких предприятий, учителя. Это был один из последних эшелонов. На нашем вагоне нарисовали красный крест на белом фоне. Перед самым отъездом бабушка отказалась ехать. Никакие уговоры уже не помогли. И она осталась на обочине, маленькая, серенькая, пришибленная старая женщина, со своей бедой, с нашей бедой, с бедой своего народа на годы немецкой оккупации. Эшелон уходил под вечер, одинокая фигурка растворилась в лучах заходящего солнца.
   Прощай, бабушка! Придется ли еще свидеться?
   Поезд шел медленно. То и дело вагон кидало из стороны в сторону на чиненных перечиненных рельсах, гремели буфера, стонали рессоры. Постепенно налаживался быт на колесах. Приспособились сохранять воду в ведре, завернув его по верху клеенкой. Устроили туалет, завесив угол вагона простыней. Натаскали сена для логова. На стоянках обменивались сведениями. Ехали, жили.
   На полустанках пропускали поезда. В эшелонной табели о рангах мы занимали последнее место. Везли танки, пушки, боеприпасы. На каждой платформе часовой - не подходи! Печальные санитарные поезда с красными крестами на зеленых пассажирских вагонах шли без задержки туда и обратно. Голодным ревом ревел эшелон со скотом, уходивший на восток. Дорогу, дорогу! А мы - потом. Мы не ехали на войну, не были ранены, не ревели от голода и жажды. Мы ехали в тыл, понимали и терпели, не зная , куда нас привезут.
   Все мы покатились кувырком, когда вагоны с грохотом полезли друг на друга, паровоз завыл тревогу и тут же над нами пронесся с ревом самолет. Люди посыпались из вагонов, как картошка из прорванного мешка. Прыгали, падали. Хватали на руки детей и бежали, и кричали, кричали... Самолет сделал круг и вновь зашел в хвост эшелона, а люди прыгали, прыгали. Но самолет прошел над поездом, не сделав ни одного выстрела, и так же низко и медленно ушел за горизонт. Люди продолжали прыгать и бежать от вагонов. Не могли поверить, что опасность миновала, боялись, что ушедший самолет приведет новые и тогда...
   Прошло какое-то время, прежде чем к людям вернулось сознание. Прежде всего стали искать детей. Если только что бежали в одну сторону - от поезда, то теперь все бежали в разные стороны. "Витя! Витя !" "Маша !" "Лиза!" Гигантская людская карусель, постепенно успокаиваясь, втягивалась в открытые двери вагонов. По полю бегали еще ошалевшие матери в поисках последних потерявшихся детей, а паровоз гудел отправление, стоять на месте было опасно. И ехать было опасно, и жить тоже.
   По ночам стало холодно, и мы зарывались в сено. В других вагонах теплее, там по 30-40 человек, а мы с матерью вдвоем. Санитарные носилки так и пролежали в углу без надобности, зато санитарная сумка худела с каждым днем. Болели старики и даже умирали, рождались дети. До всего матери было дело, но раненых не было. Не было больше и налетов, эшелон уходил в глубокий тыл.
   Ранним сереньким утром остановились на маленькой станции. Вдоль вагонов побежали люди, что-то крича на ходу. Не сразу дошел смысл торопливых слов: "Разгружайся, вылезай, не задерживай состав, скорее, скорее!" Заспанные, привыкшие к колесной неторопливой жизни, люди с трудом продирали глаза. По одну сторону дороги тянулись мокрые черные поля, по другую - маленькие серенькие домики. Какие-то люди, подводы, лошади суетились поблизости. Выходили из вагонов, устраивали пожитки на подводах, прощались с соседями, разъезжались по окрестным колхозам. Через час стало пусто, только мать не сошла. Кивая на носилки и сумку с крестом, доказала-таки, что ей надо сдать имущество в ближайший госпиталь. Видя бесполезность уговоров, на нее махнули рукой, и мы разгрузились в городе Балашове.
   Кончался третий месяц войны.

Телефонная станция

   Выдали продовольственные карточки. Желтые, зеленые, красные, радужные бумажки с именами, фамилиями, печатями и маленькими талончиками дней, долгих дней войны и послевоенного времени. На каждый день 500 г хлеба, если ты рабочий, 400 - служащему, 300 - иждивенцу. На месяц 400 г сахара, 300 г масла, 800 г мяса, 1200 г крупы, соль, спички, мыло - все по карточкам. Но достать можно было только хлеб и то не каждый день.
   Цены на рынке удваивались с каждым днем. Стакан пшена стоил 20 копеек, потом - 50, рубль, два, пять, десять, двадцать и, наконец, деньги брать перестали. Бесполезными лохматыми пачками лежали они у тех, у кого они были, у нас не было и денег. За стакан пшена, за кусок хлеба отдавали последние вещи: штаны, рубаху, часы, золотое обручальное кольцо.
   Зима накатилась суровая, ранняя, 7 ноября замела поземка. Жили мы уже на третьей по счету квартире, совсем рядом с Хопром. Железная печурка по вечерам освещала наше узкое, как коридор, темное жилище багровым светом. Очень скоро становилось холодно, к утру вода в ведре замерзала. Спали не раздеваясь.
   Учеников в школе оставалось все меньше. Продолжать учебу было бессмысленно. Приходилось думать о работе. Мне исполнилось четырнадцать с половиной.
   "Ничего, выучим! Завтра приходи на работу. Телефонная станция в парке, найдешь. Спросишь старшего техника Боголюбова. Начало работы в 8, приходи пораньше, не опоздай, за опоздание знаешь, что бывает, или объяснить? Ну хорошо. Да, постой, пошлют тебя к Ильичу, старый он стал, помогай ему, не ленись. Ну, счастливо!"
   Ильич, Ильич! Мой первый товарищ в рабочей упряжке, учитель, наставник, старый и мудрый друг. Не так уж и много суждено было прошагать с ним рядом, но как хорошо, что именно с ним. Пройдет не больше года, как он, совсем больной, придет ко мне домой, сядет и будет долго говорить о домашних своих делах, таких невеселых, потом попросит кусочек хлебца. У меня не окажется ни хлеба, ни чего-либо другого съестного, и я отдам ему всю соль. Он возьмет соль, завернет ее в серую тряпочку, заплачет и погладит меня по голове. Через несколько дней Ильича не станет.
   "Ты, Владимир, не бойся! Я, когда на телефон пришел, женатый был, детей имел. Боялся, страшно подумать. Тока боялся, со столба свалиться - тоже, зимой в поле замерзнуть, так этого больше всего. А вот и работаю уж лет поди тридцать. И падал, и током сколь раз било, замерзал... А вот и цел. Ну, бери когти, пошли, пошли!"
   "Вот , Владимир, смотри, сколь по городу столбов наставлено. А ить все разные, знать надоть. На кабельный столб без когтей забираются, ступеньки есть. Штоб кабельный ящик открыть, ключ надоть. Вот мы сейчас и откроем. Смотри. Теперь посидим. Мороз какой ноне жмет. Замерз, поди? Сапог-то у тебя нету валяных? И галоши драные. Как же ты когти-то одевать будешь, ить свалятся, поди? Во беда-то, теперь и обутки откуда достать? Ну, пошли, пошли!"
   "Теперь, Владимир, проверим сто четвертый. В квартиру пойдем, стало быть. Работа у нас не токо на улице, по квартирам тоже. Находишься, насмотришься. Все увидишь: как вино пьют, свадьбы играют, покойников снаряжают. Женщин всяких увидишь, и одетых, и голых совсем. Будут рядом с тобой деньги лежать, часы золотые. Всего насмотришься, как поработаешь. В этом деле просто: смотреть смотри на все, не стесняйся, другой раз может не увидишь, давать что будут, тоже бери, не стесняйся, сам ничего не трогай - вот главное-то. Стало быть, себя уважай, не роняй себя-то, вот в чем дело. Если сам себя уронишь, тогда кто тебя подымет? Ну, пошли, пошли!"
   "Вот, Владимир, и конец работы. Теперь только на телефонную станцию зайдем, технику расскажем, инструменты положим и по домам. До войны давно бы дома были. По восемь часов работали, теперь по 10. С восьми до семи - одиннадцать, час на обед, а что обедать-то? Вот и считай. Ну, пошли, пошли!"
   Я буквально оторопел, когда впервые попал в коммутаторный зал балашовской телефонной станции. И было от чего. В большом, ярко освещенном зале за пятью коммутаторами сидели телефонистки в наушниках с микрофонами на груди. Перед каждой телефонисткой то и дело загорались желтые или красные лампочки. Несколько десятков шнуров перекрещивали коммутатор разноцветной паутиной. Телефонистки кого-то спрашивали, кому-то отвечали, меняли положение шнуров в паутине, соединяя тех или иных абонентов. Они не отвлекались ни на секунду. За стеклянной перегородкой, в зале размером поменьше, стоял междугородний коммутатор и специальный радиоэлектронный щит для усиления дальних разговоров - трансляция, со множеством приборов и рукояток-регуляторов.
   - Нет, нет, - сказал дежурный техник Роман Романович, - сейчас мне некогда, если хочешь, приходи часа через полтора, я тебе все покажу, а пока сбегай домой, перекуси.
   С тех пор я все вечера проводил на телефонной станции и почти перестал видеться с матерью.
   - Абонентов на коммутаторе 100, а шнуров всего двадцать пар, они все время находятся в работе и быстро изнашиваются. Часть из них приходится перезаделывать каждый вечер, когда у телефонисток меньше работы. Посмотри, как я это буду делать. Понятно? А теперь сам попробуй. Ну, ничего, в другой раз получится. На сегодня хватит, ступай домой, да завтра на работу не опоздай. Ну, беги, беги!
   Старший техник Боголюбов моему вечернему приходу поначалу не обрадовался, но, узнав, что я научился перезаделывать шнуры на коммутаторах, удовлетворился, избавившись от этого кропотливого труда. Потом показал, как надо перезаряжать микрофонные капсулы, что у меня с первого раза тоже не пошло, всюду требовался навык, а значит время.
   Не с одним Ильичом приходилось мне работать, были и другие монтеры. "Ты, Володь, будешь сумку таскать и когти тоже. Проволоку к сумке привяжи. Ничего, дотянешь, не мне же этим заниматься, сам понимаешь!" Иван был хром с детства, но бегал по городу быстрее здорового, особенно, когда было чем поживиться. Телефонное дело знал плохо, зато с ним было весело. Шутки да прибаутки сыпались с утра до вечера. Каждый второй прохожий был его друг-приятель. С каждым надо постоять, поговорить, а особенно много было женщин, если всех собрать, так и на поезде не увезешь.
   Перед войной купили мне костюм, я его ни разу и не одевал. Пиджак сменял на десять стаканов пшена, из которого мать варила жиденький суп без соли и масла. Брюки приглянулись Ивану и он стал торговать их за деньги, но денег я не взял. Тогда он стал предлагать часы. Сердце мое дрогнуло и обмен состоялся. Часы были карманные на ремешке, но ремешок Иван отстегнул. "Ни хрена, поносишь на веревочке!" Это было не так обидно, худшее обнаружилось вечером, когда часы остановились и больше не шли.
   - Што, Володь, жрать хочешь? Два кило хлеба зараз сожрешь? Нет, серьезно? А вот проверим. Поди попроси у техника микрофон на замену, Иван, мол, Кармаев сказал. Иди, иди - даст. Теперь пошли.
   Пришли мы в пекарню. На ней и вывеску можно не вешать, хлебный дух за два квартала слышно. Охранник, узнав телефонных мастеров, пропустил, но сказал, чтобы хлебушка с собой не брали, за это теперь тюрьма, то-то. Телефон стоял в экспедиции, большом зале со сводчатом потолком. Горячий хлеб лежал на стеллажах, остывая, было жарко, с потолка капала роса. Иван заменил микрофон, вызвал телефонистку, проверил, как слышно, дал послушать экспедитору, тот остался доволен. "Теперь пойдем! Вот из этой корзины можешь жрать сколько хочешь, я разрешаю". Огромная плетеная корзина была заполнена бракованными буханками. Потом этот хлеб шел снова в тесто.
   - Да ты не торопись, не бери хлеб квелый, а то брюхо заболит. Бери корки. Ну, что нажрался? Два кило будет, нет, то еще поешь. Так вот, два кило на рынке стоят 220 рублей, ну пусть - 200. За ремонт часов ты отдал тридцатку. Значит 170 за тобою долг. И он заржал нахально и весело.
   В первую военную зиму стабилизировались цены на рынке. Хлеб стал главным и единственным мерилом всему остальному. Килограмм хлеба стоил 100 рублей, мясо - 300-400, масло - 600, литр молока - 30, стакан махры - 30, стакан соли - 100 рублей.
   Моя зарплата ученика монтера составляла 70 рублей. После всех вычетов от нее оставалось чуть больше половины. С такими деньгами на рынке делать было нечего. А есть хотелось. Что можно продать, уж продано, оставалось то, что на теле.
   "Ну что, Владимир, соскучился? Приболел я маненько. Ну, как Иван, научил тебя чему хорошему? Ты не очень-то его слушай, свою голову имей. Мужик-то он проворный, да ить теперь за проворство по головке, поди, не погладят. Бери-ка когти, пойдем, пойдем. У Кузнецова, стало быть на кузне, телефон не работает, исправить надоть. Кузня-то была его собственная, и отец, и дед, и еще дальше все были кузнецы. В гражданскую воевал с казаками. Казаки Балашов взять хотели, да не смогли, рабочие отбили, не пустили в город. После гражданской стал Кузнецов в своей кузне заведующим, на жаловании, стало быть. Телефон ему сделаем, когти отдадим навострить, это он мигом справит, может, и сам у огня постоит, когти штука не простая, от их другой раз жизнь зависит. Ну, пошли, пошли!"
   Как в воду смотрел Ильич, случилась и у меня беда с когтями. Гололед был страшный, много проводов порвалось, иные замкнулись между собой. Залез на столб с трудом, он весь во льду, зацепился цепью, стал работать. Когда свалился первый коготь, было еще не так худо, на одном когте можно стоять долго. Внизу под обледеневшим столбом, двумя ржавыми клыками торчат куски рельс. Второй коготь свалился с замерзшей ноги и с жалобным звоном ударился о рельс. Не было больно, не было страшно. В пустынную улицу на самом краю города врывался ветер с заснеженных полей, дождь сменился снегом, провода гудели монотонно и торжественно. Холодно было только вначале, потом прошло и стало безразлично...
   "Три, три еще, не жалей, вот здесь не терла! Теперь одеяло давай. Одежонку высушить надо, затопи печь да чаю нагрей! Значит, иду от Петровича, подхожу к дому, ветер так с ног и валит, снег по глазам хлещет. Слышу вдруг, кто-то зовет, кричит: "Дедушка, помоги!" Огляделся, за снегом не видно, а кричит уже громче, прямо с небес. Глянул вверх, Матерь Божия, на столбе висит, ветром его качает, кричит: "Дедушка помоги!" Перекрестился, подошел поближе. "Чего помочь-то, спрашиваю, ты кто такой, говорю?" "Монтер я, - отвечает. Когти мне подай, под столбом валяются". "Да как же ты без когтей на столб залез?" Не отвечает, одно просит, подай когти. А как подать? Бросить, так я его зашибу. Только он сам догадался, спустил мне проволочку, на ней и поднял. Слезать стал, молча все делал. До рельсов еще не долез, падать начал, тут я его подхватил. На ноги стал ставить, не стоит, притащил волоком. Во какие дела. Слышишь, заворочался, руки, ноги теплые, отойдет, поди. Доставай, старуха, варенье, знаю, что мало, доставай! Совсем еще мальчишка. Пойду, когти принесу. Пока не трогай, пусть спит. Эх война, война, и когда ты только кончишься..."
   Бессонную ночь провел Боголюбов не случайно: он в первый раз рискнул оставить меня на телефонной станции за дежурного техника. А что было делать, когда остались они вдвоем с Малиновским? Третий техник Шаталов был стар и часто болел, вот и пришла моя очередь его подменить. Старался. Все, что умел, отремонтировал, междугородние разговоры провел без замечаний, дежурство сдавал Малиновскому, он проверил, что надо, поговорил с телефонистками, остался доволен.
   - На первый раз ничего, дуй теперь домой, отсыпайся! - и позвонил Боголюбову.
   "По воздуху, по воздуху! ! !" Ураганом проносился этот пароль по телефонной паутине проводов и коммутаторов. Судорожными движениями испуганные телефонистки разъединяли любые переговоры и давали связь "по воздуху". Все чаще приходилось это делать. Война шагала по проводам, война летела по воздуху, обгоняя пехоту и танки.
   - Поворино бомбили, - сказала Клава, телефонистка междугородней, - скоро до нас доберутся.
   И добрались. Как и всегда, первые удары пришлись по железнодорожному узлу. Связь там восстанавливали железнодорожные телефонисты, у нас повреждений было мало.
   - Што, Владимир, еще раз побежишь, как немец-то подопрет? Это ж надо, как прет, во дела. Ну, что ж пошли, пошли!
   Конечно, летом у телефонного монтера жизнь райская: утром надел пояс с цепью, повесил сумку с инструментами, когти на грудь и шагай по прохладным пустынным улицам, поглядывай по сторонам, считай столбы, как говорится, все бы хорошо, да вот война...
   Я открыл дверь монтерской комнаты и увидел Ильича. Он сидел, низко склонив голову, и был неподвижен. Хотел окликнуть его, но он, не поднимая головы, протянул руку с измятым листком.
   - Вот, Владимир... Вчера... получили. Средний... Георгий. Ты иди, сынок... Я посижу.
   Я тихонько отошел и грустен был целый день, а вечером долго сидел на берегу Хопра, скользя взглядом по мутной воде...
   "Ничего не поделаешь, придется идти в Ильинку. Это далеко километров тридцать от города. Там переночуешь. С линии позвони. Да домой забеги, ботинки обуй, а то ноги стопчешь..."
   Телефон в Ильинке работал. Просто все были в поле. Сморенный жарою, длительным переходом и голодом, я лег в правлении на председательский стол и погрузился в полуобморочное состояние. На мою беду пришли девчата. "Вставай, вставай, монтер! Да вставай же, давай танцевать!" Они стали танцевать сами, хохотать, очень зло надо мной шутили. Все было безрезультатно. Монтер не откликался...
   Утро было задумчивое, небо серое, тихо, тепло. Шагалось легко и споро. "От вышки полями до большака и часу не пройдешь, а там до Балашова верст двадцать". Так сказал дед караульщик и дал на цигарку махорочки. Начался дождик, мелкий, еле заметный. Дорожки по полям шли в разных направлениях, встречаясь и расставаясь друг с другом довольно часто. Дождик усиливался, одежда промокла. Ровная серая пелена заволокла все небо. Жирный чернозем, напитанный дождем, стал налипать на ноги. Скоро стало ясно, что заблудился. Пошел наугад, стараясь сохранять одно направление. На мокрых ботинках по пуду грязи, ноги с трудом отрываются от липкой, мягкой дороги, холодные когти вцепились в плечи, а кругом ни души, хоть плачь, хоть кричи. Когда вышел на большак, даже радости не почувствовал, все как-то стало безразлично, давно перестал ощущать дождь, не пытался сбрасывать с ног комья грязи, осталась только потребность шагать и шагать, не останавливаясь.
   Серые, унылые балашовские окраины проступили за завесой дождя как-то неожиданно. День шел к концу, похолодало, начался ветер. Открыл дверь своего подвала, не раздеваясь повалился на постель. "Вставай, вставай, на работу проспишь! Проснулся? Я тебя вчера раздевала, какой же ты грязный пришел! Ну, с праздничком тебя, с днем рождения, пятнадцать тебе вчера исполнилось! Вот подарочек!" И протянула большую краюху хлеба, на которой лежали пять кусочков сахару. Солнце заглянуло в оконце и осветило лицо матери...
   Начинался седьмой день второго года войны.
   - Мальчик, позови техника!
   - А я и есть техник, что вы хотите?
   - Извините, нам надо позвонить в Москву, телефонистка сказала, что нужно разрешение техника.
   - Покажите ваши документы.
   Женщина с тремя шпалами в петлицах открыла полевую сумку, два сопровождавших ее военных полезли в нагрудные карманы. Буквы запрыгали перед моими глазами и с трудом выстроились в ряд в невероятном сочетании: Валентина Гризодубова.
   - Та самая? - выпалил я первое попавшееся.
   - Та самая! - ответили посетители хором.
   Вид у меня, наверно, был ошарашенный. Этакое дело, передо мной стояла прославленная летчица страны, легендарный человек, почти как Чапаев. И вот в моих руках удостоверение, а вот она сама, стоит и смеется просто и хорошо.
   После разговора с Москвой Гризодубова зашла в мастерскую, поблагодарила и спросила между прочим: "А что это вы, товарищ техник, босиком?" "Так жарко ведь!" - был ответ...
   Немцы отбомбились рано. Смолкли разрывы, погасли прожектора, стихли зенитки. Не смолкали только телефонные переговоры - "по воздуху". Трансляция пела на все голоса и не слушалась ручек управления. От Москвы до фронта таких трансляций более десятка, и за каждой из них телефонный техник крутит ручки управления, не всегда удачно. Телефонистка междугородней нервничала, сказывалась пережитая бомбежка. Наконец, с трансляцией было улажено. "Ты плохо сидишь, Клава, в случае чего на тебя упадет вся эта стеклянная перегородка". "И на тебя тоже". "На меня не упадет, я уйду в мастерскую". Больше я ничего не успел сказать. Все стекла, что были в окнах, и эта самая перегородка во всю ширину телефонного зала засыпали нас осколками стекла, ядовитый дым заполнил помещение, погас свет, взрыв тряхнул до самого нутра, мы бросились к выходу...
   Я упал ничком в канаву у забора, ждал, что будет дальше. Несколько самолетов кружило над городом, было темно и жарко. А что стало с телефонной станцией? Я вскочил и побежал. Влетев в телефонный зал, увидел, что все лампочки коммутаторов горят желтыми и красными огнями не мигая. Высокий незнакомый капитан тычет мне в нос пистолет и орет во все горло: "Связь давай......твою мать!!!!" Разобрался в положении быстро. Все телефоны были повреждены, но телефонное оборудование не пострадало, не было серьезно раненных телефонисток. Выскочив на улицу, осмотрел кабели на ближайших столбах, они были перебиты во многих местах. Четыре бомбы угодило совсем рядом с нашей станцией. Прицельное бомбометание.
   Тем временем стали подходить монтеры и техники. Всю ночь восстанавливали кабели, делали вставки, паяли муфты, прозванивали, соединяли, включали. К утру заработали телефоны с красными лампочками. Только тогда меня положили на телегу и отвезли в госпиталь. Женщина-врач, кончив вынимать из моих пяток последние стекла, спросила: "Зачем же ты, мальчик, по стеклам босиком бегал? Испугался, да?" Ее неожиданный вопрос был так далек от истины и в то же время так близок к ней, что я чуть не задохнулся от досады. "Ну, что ты, до свадьбы заживет! Сейчас тебя домой отвезут, ходить пока нельзя, полежать придется. Ну, будь здоров! Следующего!"
   В городском театре расставляли кресла вдоль стен. Будоражащая озорная "Рио-Рита" бросала девчонок в крепкие руки партнеров. Чужая горячая кровь, родившая эту требовательную музыку, вливалась и в наши жилы. Разве можно устоять? Незабываемая музыка 30-х годов! Она была для нас, хорошо поработавших и плохо поевших, душевной отрадой, с которой легче жилось и дружилось.
   "Проще всего танго. Вот смотри". Шура и Вера показывают, как это просто. "Ну, а теперь с тобой". Мгновенно лоб становится мокрым, ноги подкашиваются и наступают Шуре на носки, тело валится то в одну, то в другую сторону, и Шура прилагает усилия, чтобы я не упал. Сердце вот-вот лопнет от натуги, стыда и необычайной близости гибкого, сильного девичьего тела. Голова пустеет и отпускает ноги на произвол судьбы. Позор, катастрофа! Верка смеется. "Давай, Шур, его мне. Что устал? Это же танго, вот фокстрот побыстрее будет. Поди, кавалер, посиди, подсохни малость".
   Первые танцы под радиолу были устроены в медицинском училище. С полсотни парней и девчонок млели под звуки, рожденные самодельным чудищем. Чувство ответственности, какое известно разве что летчикам-испытателям, не давало покоя. Да сломайся мотор, сгори трансформатор, что сделают обманутые в своих надеждах мальчишки, что скажут девчонки, подумать страшно!
   - Это твоя радиола? Ты сам ее сделал, а как ты сумел? Пойдем танцевать, пока пластинка не кончилась. Меня зовут Валя, а тебя? Я здесь учусь, скоро у нас выпуск. А ты учишься или работаешь? Иди, меняй пластинку...
   Фронт приближался. Началась эвакуация госпиталей. Мать должна была ехать со своим госпиталем, я - оставаться на телефонной станции. Ни меня, ни ее с работы отпустить не могли. Как-то я спросил Малиновского, когда же нас отпустят, если немцы подойдут совсем близко.
   - Нас не отпустят. Мы можем уйти только с последней воинской частью, которая будет оставлять город. Перед этим мы совместно с саперами должны уничтожить телефон, радио, телеграф, почту.
   От этой участи нас спасло только то, что немцы не смогли наступать более широким фронтом и все свои силы сосредоточили на Сталинградском направлении...
   " Проводи меня на счастье, сегодня вечером ухожу на фронт". Валя замолчала, огромные черные глаза ее заволокли слезы.
   Вечером, за несколько минут до назначенного часа мы уселись на мокрую скамейку. Молчали. Мысли бежали одна за другой, но слов не было. Моросил дождь. Коротка дорога до пересыльного пункта, так мало шагов... Я отдаю Вале ее сидор, она входит в полосатую будку часового, за нею закрывается дверь. Навсегда...
   Через город войска шли по ночам. Молодые румяные парни в белых полушубках с автоматами на груди стали частыми гостями на телефонной станции. Приходили звонить по паролям, подключить свои полевые телефоны, узнать дорогу, погреться. Москва держала связь с фронтом круглые сутки. Скрытно, исподволь сосредоточивались войска и техника, те самые, которые придушили немцев под Сталинградом. Стояли сильные морозы.
   Шла вторая зима войны...
   Настоящее, могучее, неодолимое счастье - не от сытой жизни, не от находки, не от любви даже, оно от победы! В войне с фашизмом в жертвенный огонь было брошено все: жизнь, честь, любовь, Родина. Большей ставки не знало человечество, и эта ужасная, ни с чем несравнимая тяжесть, лежала на наших плечах.
   "От Советского Информбюро!
   Наши войска за последние дни в ходе успешной наступательной операции стратегического значения, прорвав оборону противника, окружили группировку немецких войск, ведущих наступление на Сталинград! Попытки оказать помощь окруженным отбиты. Наши войска, планомерно стягивая кольцо окружения, ведут борьбу за полное уничтожение окруженной группировки противника! Смерть немецким оккупантам!"
   Даже в день полной сиятельной Победы над фашистской Германией наше счастье едва ли было столь огромно, столь глубоко и полно. Описать его невозможно, сравнивать не с чем, его можно только испытать. Мы его испытали!...
   Обычно говорливые, насмешливые телефонистки присмирели, прибежав в мастерскую взглянуть на меня в первый раз после болезни. Они смущенно отводили глаза будто стесняясь обидеть острым лукавым взглядом. "А все-таки живой!" - обронила одна из них и враз, сломав незримую преграду, они затараторили и затормошили парнишку. Спасибо вам, девочки! Вы стойкие, чуткие, отзывчивые, отличные и верные товарищи. Как хорошо, что в начале пути выпало мне поработать вместе с вами, пожить вашими горестями и радостями, покорчиться под вашими хлесткими языками, познать женскую дружбу и преданность
   - Ничего, - сказал Боголюбов, - пойдешь на линию, там воздух свежий, быстро поправишься.
   От телефонной станции вдоль малых и больших дорог, полями, лесами, по деревням и селам торопятся говорливые провода, несут людские заботы, горести и радости, задают вопросы, передают указания, благодарят, снимают с работы, отправляют на фронт, посылают в небо самолеты, подхлестывают производство снарядов, мин, макарон, управляют хлебозаготовками, жизнью района, области, республики... Миллионы километров телефонных линий опутывают всю страну. Днем и ночью металлические нервы двигают мускулы тыла и фронта.
   Телефонные нервы требовали ремонта. Рано утром я запряг Самурая.
   Самурай был стар. Никто не помнил, чтобы он бегал бегом, но он был сознательным и никогда не отлынивал от работы, только делал это в меру своих старых сил. Перед подъемом он отдыхал, не спеша опорожнялся, потом без остановок брал подъем.
   Самурай любил меня, и я его тоже. Нет, я не лакомил его сахаром или хлебом, у меня их не было у самого, но я его любил, и этого было достаточно. Не гонял понапрасну ни кнутом, ни криком, не держал зря в упряжке, не привязывал к столбу, когда вокруг зеленая трава, не ленился водить на водопой, разговаривал с ним по-хорошему. Никто мне его не поручал, само собою получилось, что во время выездов на линию конь становился под мою опеку. Старый гнедой мерин Самурай.
   Нет лучшей летней работы, чем на линии за городом! Расстаемся с городом с радостью. Самурай и тот тянет свою телегу с явным нетерпением, стараясь поскорее вырваться на свободу, к вольным подножным кормам. Работаем от зари до зари. Меняем столбы, перетягиваем провода, подрезаем деревья, делаем много другой простой и здоровой мужицкой работы. Линия ведет лучше всякого поводыря, никогда не заблудишься. Вот она выровняла бесконечный ряд столбов вдоль большака, вот запетляла между колхозными прудами, нырнула и скрылась в лесу, перемахнула через Хопер. Здесь стоп! Распрягаю Самурая, пуская его к воде, сам в речку с разгону, с налету, в брызгах теплой, щекотливой влаги.
   Искупали Самурая, расстелили у телеги брезент, сняли с костра котелок с картошкой, хлеб, лук, вода, что еще надо!
   Когда огромное красное солнце скрывается за далеким степным горизонтом и прохладные вечерние струи спускаются с высот, выбираем место для ночевки. В черной звездной степи желтое пламя костра хорошо видно. На огонь придет старый сторож колхозных полей. Принесет картошки, огурцов, а то и арбуз, расскажет деревенские новости, расспросит городские, повечеряет с нами печеной, на всю степь благоухающей картошкой из костра, поблагодарит, попросит, чтобы не баловали, и уйдет нести свою нелегкую ночную службу. Взойдет луна, большая-пребольшая, зальет степь мягким обманчивым светом, превратит нашу латаную палатку в волшебный шатер, а старого Самурая в былинного коня. Сон легко и бесшумно взмахнет серым крылом, прижмет наши натруженные тела к земле-матери, теплой, родной и уютной. Спокойной ночи!

Радиоузел

   "Заходи, заходи, присаживайся. Как здоровье? Ну ничего, были бы кости - мясо нарастет! Решили мы тебя перевести на радиоузел, там Баженов совсем один остался, дежурить некому. Ты же старый радиолюбитель, не так ли? Тебе шестнадцать уже исполнилось, надо получить паспорт, но эвакуированным выдают временное удостоверение".
   Сердце мое затрепетало. Перейти на радиоузел, была старая затаенная мечта и вот так неожиданно она сбывалась.
   "Работа на радиоузле дело ответственное. Немцы ведут по радио пропаганду на русском языке. Слушать немецкие радиостанции категорически запрещается, за нарушение очень строгое наказание. На, прочитай. Ну что, понял? Теперь распишись и иди на радиоузел. Баженов объяснит все остальное. Желаю успехов на новом месте!"
   Самым примечательным на радиоузле оказался усилитель мощностью 500 ватт, каждого ватта хватало на 20-30 репродукторов. Ровное, уютное тепло льется от усилителя. С шести утра до двенадцати ночи работает радиоузел. Тысячи и тысячи людей дома, на работе, в госпиталях и школах слушают Москву, ловят каждое слово, живут делами фронта, движутся вместе с ним на запад, переставляют флажки на картах, посылают письма в освобожденные районы, разыскивая родных и близких. "Преодолевая упорное сопротивление противника, наши войска овладели городом Брянском! Вечная память героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины! Смерть немецким оккупантам!" Возьмут новые города, придут новые похоронки, заплачут невесты и матери, а фронт все также неотвратимо и последовательно пойдет дальше, и обо всем даст весть черная хрипучая тарелка репродуктора - вестница жизни и смерти, побед и поражений.
   - Давно меня просят отремонтировать радиосеть в госпитале, что рядом с мельзаводом, - сказал Баженов. - Поди-ка поработай, а я за тебя подежурю.
   Весь госпиталь, все его палаты и койки буквально опутаны разномастными проводами, соединенными и изолированными кое-как. Каждый раненый, ходячий, а тем более не ходячий, больше обеда, больше махры хочет иметь свой персональный наушник. Вот это хозяйство и нужно было привести в порядок, однако не только это...
   - Слушай, радист, подай утку, вон под кроватью. Ну, сходи, вылей, будь другом, туалет где-то в коридоре.
   - Монтер, достань наушник. У меня был, да сперли, пока руку резали. Главный врач говорит, будет работать рука, только не сразу. Правая рука, нужная. А в боку дырка совсем зажила, во, глянь какую мне звезду фриц навесил. Так достань, ладно?
   - К тому не ходи, тому ничего не надо. Да когда его унесут-то. Поди, сынок, крикни санитаров, провалились они, что ли, совести не имеют, бугаи чертовы.
   - А тебе, радист, когда призываться?... Еще не скоро, да все равно успеешь, навоюешься. Связистам на фронте хуже всего, пока меня ранило, сколько их поубивало, и не упомнишь.
   - Сынок, отправь письмо. Допиши маленько, вот тут место есть. Напиши: и кланяюсь еще свату Егорию. Снеси, сынок, на почту, оттуда быстрее дойдет. А почитай-ка мне, что жена пишет, на, письмо, почитай. Сын живой, понимаешь, отыскался, больше году ни слуху, ни духу.
   - Ко мне попозже приди, на судне я, не мешай, такое вот дело, извини, брат.
   - Радист, а радист, сколько водка на базаре стоит?... Во! Я тебе говорил!
   - А что, радист, мороз сильно жмет? Немца припечатывает, да и нашим не сладко. А ты, радист, почему без валенок? Быстрей бегать говоришь? Ну бегай, бегай за девками, пока твое время!...
   "Здравствуйте, дорогие внучек и Шура! Я жива и дом цел, только крыша обгорела. Сарай сожгли полицаи и увели коз, а дом я откупила. Наша улица вся цела осталась. В войну была сыта: козы были, картошка и сухари. Приезжайте теперь поскорее домой, картошки много, на всех хватит. По карточкам хлеб дают, и я стала получать, только с перебоями. Совсем я по вам стосковалась. Приезжайте!"
   "Начальнику Балашовской конторы связи. Немедленно откомандируйте радиотехника Гирниса распоряжение Министерства".
   Через бланк телеграммы шла широкая красная полоса с надписью: ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ. За пропуском в Москву надо было ехать в областной город Саратов.

Дороги

   - Вставай, вставай, тебе говорю! Вставай, а то лопатой огрею!
   - Я по правительственной телеграмме еду.
   - Так полезай в правительственный вагон! Какого хрена ты на тендер забрался? Вали, вали отсюда!
   Бормоча и ругаясь, кочегар стал спускать уголь в бункер. Ночь была морозная.
   Состав шел быстро. Голый дощатый пол товарного совершенно пустого вагона колотился и ускользал из-под боков. В Саратов прибыли затемно. Все кости ныли, продрогшая требуха не находила себе места. Не зная чужого города, ноги сами собою поплелись к центру.
   "Что же ты к нам без паспорта приехал? Нет, временное удостоверение это не паспорт. Придется тебе вернуться, получить паспорт, а потом снова к нам, тогда и получишь пропуск на Москву. Нет, иначе никак нельзя, такой порядок. Не горячись, сам виноват, надо было расспросить хорошенько. Ну, пока, до встречи, следующий!"
   Последний кусочек хлеба, сплющенный в кармане, запил горячей водой из большой медной кружки, прикованной к бачку цепью в палец толщиной. До дома оставалось больше суток, можно и без еды перетерпеть.
   В тамбур вагона набилось человек пятнадцать, но когда поезд тронулся, всем хватило места на полу. Из щелястых дверей дуло, но никто не обращал на это внимания, тепло соседних тел согревало. Было темно. Около полудня наша компания пробудилась от тяжелого, липкого, дорожного сна. Старик в шапке-ушанке, надетой на повязанную женским платком голову, смотрел внимательно в наш угол, будто увидел чудное. Невольно по его взгляду я оглянулся на соседей. Слева дремала молодая деваха, голова ее лежала на коленях старшего лейтенанта, еще спавшего. Спереди валялась куча ног, обутых в поношенные валенки, бурки, армейские кирзовые сапоги и неописуемо рваные опорки. Сосед справа не спал. Его воспаленные красные веки временами открывались на короткое время, придавая болезненное выражение маленькому, грязному, сморщенному лицу. Армейская ушанка без звезды с прожженным верхом была велика и скрывала все, что было выше глаз. Лохмотья, надетые на нем шевелились от обилия насекомых. Инстинктивным движением я постарался посторониться, но сторониться было некуда. От моего усилия проснулись другие, зашевелилась куча ног под самым носом, сосед справа почесался не открывая глаз. Дед, что смотрел так пристально, сказал : "Не бойся, сынок, Бог не выдаст - свинья не съест. Давненько я на вас смотрю. А поди ж ты, каждая скотинка своего хозяина знает".
   Деваха завозилась, доставая поклажу, запахло хлебом. Проснувшийся лейтенант стал нарезать сало. Сосед справа завороженным немигающим взглядом глядел на эти приготовления. Деваха ела со смаком, чавкая. Лейтенант поднес руку ко рту и замер. Напряженные в красных набухших веках глаза вцепились в него волчьей хваткой. Рука поползла в сторону. "На! На! Ешь!" Кусок, пролетев мимо зубов, исчез мгновенно. Мысль о собственном голоде ушла куда-то и долго не возвращалась.
   - Кто ты? - спросил дед.
   - Девочка.
   - Сколько тебе лет?
   - Четырнадцать.
   - Есть у тебя родные?
   - Никого нету.
   - Куда же ты едешь?
   - Не знаю.
   В Москву я ехал в пассажирском вагоне. Билет достал Малиновский и дал адрес, где мне остановиться. Поезд шел тихо, часто останавливался и подолгу стоял. За дорогу съел большой круглый каравай желтого кукурузного хлеба. На третьи сутки прибыли в Москву рано утром.
   Дневная Москва не произвела впечатления. Сосредоточенные, хмурые люди, спешащие по делам, солдаты и офицеры с фронтовыми погонами, редкие автомобили, выкрашенные то белой, то зеленой краской. Другое дело Москва вечерняя. Глубокие ущелья улиц в полной темноте, ни единого светлячка в окнах. Автомобили с зажженной левой фарой, через узкую щель, прикрытую сверху козырьком, бросают слабые блики света на мостовую. На крупных перекрестках - фонарь с тусклым светом только вниз, на милиционера регулировщика. Светофоры выключены. Город во мгле. И вдруг в черное небо взметнулись фонтаны разноцветных огней. Где-то близко загрохотала артиллерия, запахло порохом, огни ракет, многократно отражаясь в темных окнах домов, освещали улицы. "За что салют?" "За Одессу!" "Во как! Теперь не остановишь!" Народ повеселел, где-то кричали "ура!" Одессу взяли - такая радость, от Сталинграда до Одессы... "Вечная память героям..." - в который раз разносили репродукторы. Потом все стихло и тьма снова затопила улицы.
   Многолюдно было только у подъездов театров и кино, где спрашивали лишние билетики, надеясь попасть в чудесный мир искусства, в ярко освещенные праздничные залы...
   Проводнице было чему удивиться. Перед ней стоял пацан в бурках с драными галошами, в латаной серой стеганке и кожаном, авиационного происхождения шлеме. На его плече лежал большой тюк, завернутый в старое одеяло, перевязанный веревкой. Пацан поддерживал тюк рукой, не решаясь опустить его на грязный перрон, другой рукой пытался расстегнуть то ли пуговку, то ли булавку, чтобы вынуть билет. "Ты, сынок, наверно, вагоном ошибся. Здесь мягкий вагон, спальный". Я подал билет. "Нет, правильно, к нам у тебя билет, второе купе, нижняя полка. Тюк под лавку положи, мешать не будет. Ну, залезай, пассажир, довезем!" И, хорошо улыбнувшись, проводница пособила подняться.
   "Ты, мальчик, разве здесь едешь? И билет у тебя есть? До Орла? Ну, значит, попутчики! Заходи, Коля, этот молодой человек с нами едет!" И молодая красиво одетая женщина пропустила в купе генерала с седыми висками.
   Руины, руины. Руины Брянска и Петергофа, Сталинграда и Кенигсберга, развалины Ново-Иерусалима, сколько их пришлось повидать! Руины Орла - родные русские камни, опаленные войной, с молчаливым достоинством встречали каждого у самого перрона. Вокзал был полностью разрушен. В хаотическом нагромождении рухнувших стен, перекрытий, железных балок, угадывалась неистовая слепая сила войны. На пустынной площади, окруженной руинами, высился танк Т-34 на постаменте, сложенном из битых кирпичей.
   В областном Управлении связи я быстро получил направление на работу в Бежицу и поспешил на вокзал, но поезд из Орла уходил вечером. Было еще светло, вагоны переполнены. То, что происходило, удивило даже меня. Множество народа, не поместившегося в вагонах, полезло на крыши, я вместе с ними. Уселся подальше от покатого края, поближе к центру, к катушке вентиляционной трубы, за которую можно было держаться. Но езду на крыше испробовать не удалось, с крыш погнали, надо было сматываться. Поезд ушел, а я остался, тюк мне мешал. Приближалась ночь, а ночевать негде. Черные, в темноте еще более страшные развалины могли защитить разве только от ветра. Бездомные, лишенные крова, отставшие от поезда люди искали убежища в руинах. Найдя себе подходящий уголок, подложив тюк под голову и, обхватив его на всякий случай руками, уснул на свежем воздухе да так, что и паровозных гудков не слышал. Дождя в эту ночь не было. Следующим вечером мне посчастливилось забраться в тамбур вагона, и я благополучно доехал до Брянска.
   Лейтенант открыл дверь тамбура своим ключом. "Вот ты и приехал, спасибо за компанию, счастливо!" Я сошел по ступенькам, лейтенант подал тюк, дверь захлопнулась. Светало. В слабом свете угадывалось открытое пространство. До самого леса простиралось голое поле. Там, где совсем недавно жили люди, знакомые и незнакомые, взрослые и дети, где стояли дома за палисадниками с цветами, с огородами, с тополями и липами, со скворечниками и птицами, на всем этом огромном пространстве не было ничего. Утренний ветерок принес уже знакомый едкий запах тлена и запустения, горелого железа, заброшенной земли. Стало зябко и одиноко. Поезд ушел. Рабочий в мазутной спецовке с молотком на длинной ручке спросил с участием: "Чего ищешь, малый? Там живут, в том краю". И он махнул рукой в нашу сторону.
   На второй день я был уже в Бежице. В самом ее центре между двумя городскими парками втиснулась маленькая улочка всего в четыре дома. Три каменных дома сгорели, а один деревянный уцелел. Теперь здесь городская контора связи и радиоузел.
   Радиоузел оказался в точности таким же, как в Балашове. Монтировали радиоаппаратуру войска связи, что шли следом за фронтом. Поразила аккуратность, с которой проведен монтаж радиоузла. Вся аппаратура, собранная из ломаных, исковерканных частей, была тщательно отремонтирована, покрашена, налажена. Никаких скидок на трудности военного времени. Подчеркнутое мастерство и добросовестность солдат и офицеров во всем от малого до большого служили нам великолепным уроком.

Победа

  
   В нашем городе, как и повсюду, ожидали близкую теперь победу.
   Около трех ночи эфир заполнили позывные и позывные пошли по всему городу громко, властно и требовательно.
   И наконец:
   "Внимание, внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!
   Передаем приказ Верховного Главнокомандующего!"
   Это была ПОБЕДА!!!
   Стреляли из всех видов оружия, даже из пушек, (значит не все они были на фронте.) Весь следующий день праздновали Победу на улицах и площадях, на вокзале и в каждом доме. Гремела музыка и салюты, пели песни и кричали "ура", обнимались и целовались совсем незнакомые люди, качали военных и пили, у кого что было, угощали каждого, кто рядом, плакали от счастья, от ПОБЕДЫ.
   "Мы победили!" "С победой!" "Конец фашизму!" - такие лозунг запестрели на товарных вагонах эшелонов. В военной форме, с медалями, орденами, гвардейскими значками возвращались победители. В проходящих поездах стояли они у открытых дверей, опираясь на страховочный брус-перекладину. Могучие, красивые, загорелые, отвоевавшие свое, победившие. Играли на трофейных аккордеонах, пели "Катюшу", "Ермака". Веселые эти эшелоны ждали в каждом городе, на каждой станции. Спешили к ним, расспрашивали, нет ли где своих или соседских, и когда будут! "Будут, будут, - отвечали солдаты, - куда же им теперь деваться-то!" И точно, были. Приезжали и свои, и соседские. В каждое село возвращались и в каждый город, почти на каждую улицу, и вся-то разница была лишь в том, что уходили на войну толпами, а возвращались в одиночку.
   И все же пришел этот самый желанный, самый выстраданный день. Радость безмерная, народ ликовал повсюду. В детских домах ликовали так, что выпустили все перья из подушек, а потом ведрами выносили горькие, святые сиротские слезы. Не спали всю ночь. То смеялись, то плакали.
   После праздника Победы, 10 мая в московскую школу пришла девочка в отличном настроении, хотя ни один из уроков не был выучен. Здесь творилось что-то невообразимое: "все кричали, пели, бегали, стучали партами. Перебивая друг друга, мы делились вчерашними впечатлениями.
   На первом уроке мы поздравили Капитолину Петровну и закричали "Ура!". Успокоить нас было нельзя, пока мы сами не утихомирились. Капитолина Петровна начала:
   - В Японии в 18 веке большую часть населения составляли крестьяне...
   - Да здравствует союз рабочих и крестьян! Ура! - закричали мы...
   И опять крики приветствия. Когда Майя стала отвечать урок, девочки заорали: "Бис, Майя! Браво!" и захлопали... Так бурно проходили уроки. И только на уроке физики нам напомнил учитель, какой ценой было заплачено за этот праздник. Когда мы так же бурно ворвались в кабинет физики, Николай Акимович сначала улыбался, несколько раз пытался успокоить нас, но мы не могли остановиться. Мы все пытались развеселить учителя, и вдруг у него на глазах появились слезы и он быстро вышел из класса. Позже мы узнали, что у него вернулся с фронта брат-калека. Больше быть радостными мы уже не могли.
   Теперь после Победы у нас будет много нового. Постепенно отменят карточки и будет так странно, когда в магазине можно будет купить даже хлеб только за деньги и сколько хочешь. А в школе будет торговать буфет, как до войны.
   И все же мы ликовали. Кончилась война с ее ужасами! Наступила другая эпоха - мирное время, сказочное, фантастическое мирное время. Сейчас кажется, что ничего в жизни больше не надо. Остальное счастье зависит только от тебя..."
   Урожай 45-го выдался неплохой. Уродила земля, какая была засеяна. Много ее лежало заброшенной, с войны поросшей бурьяном. Не всю ее разминировали. К осени ждали отмены карточек. Откуда прошел такой слух, никто не ведал. Карточки не отменили, но стали лучше отоваривать. Чаще давали крупу, сахар и подсолнечное масло.
   Не отоспались, не отогрелись, не отболели еще фронтовики, чьих рук ждала земля. Слабый жизненный поток не мог так быстро растопить оледенение военных лет. Все было трудно, абсолютно все. Но была вера в лучшее, которое уже не за горами.
   Лето 46-го выдалось знойное. На низменных местах в колодцах не хватало воды. Картофельная ботва вяла, на грядках, которые поливали, зелень росла по ночам, а днем никла под яростным солнцем. Горели леса, тушить было некому. Горький тревожный смрад висел в неподвижном воздухе синим маревом. Тишина набежала на землю, птицы улетели неизвестно куда. Все притихло в ожидании беды. Наступала невиданная, страшная засуха. Дождей так и не было до осени.
   С последней надеждой ждали урожая 47-го года.
   " Летом 1947 года все шло в рост, как на дрожжах. Прошли хорошие весенние, а за ними летние дожди, тепло ласкало посевы. Уродило не только в огородах, но и в полях. Осень тоже не подвела, выдалась сухая, теплая. Природа извинялась за прошлогоднюю беду, ласкалась к людям.
   Поползли слухи о денежной реформе и отмене карточек. И точно - наличные деньги обменивали 10:1, за десятку давали один рубль. Но вместе с обменом отменялась карточная система сразу, целиком.
   Когда деньги было обменены, в пустые к этому времени магазины стали завозить продукты. Шли машины с хлебом, сахаром, крупой, маслом, водкой, разгружали ящики с папиросами, бочки с селедкой, кули с сушеной рыбой. Машины шли весь вечер, всю ночь и все утро, а потом весь день и другую ночь - и так без конца, пока не насытилось ненасытное, пока не уверовали в невероятное, пока не зажил хронический многолетний страх перед голодом.
   Хлеб без карточек! Сколько людей вошло в жизнь с твердой уверенностью, что хлеба без карточек не бывает. А все же это время пришло! Хлеб продавали! Одну, две, три буханки, недельную, двухнедельную норму хлеба в одни руки - бери!!! Плати деньги, приходи снова. Запьянел народ от радости, от возбуждения, хмельного хлебного духа. Полезли за рыбой, за сахаром. Гуляй народ! Заслужили! Победили! Выстояли!
   А продукты все завозили, а откуда их брали, так и осталось загадкой. Продукты все свои, отечественные, самые разнообразные, самые наилучшие. И что ни год, их становилось все больше и больше.
   Каждый год снижали цены на продукты питания и товары первой необходимости, их снижали семь лет подряд, пока они не стали в 2-3 раза ниже, чем были. Заработки рабочих и служащих за это же время значительно возросли. Для детей вновь открыли пионерские лагеря, санатории, лесные школы, стадионы, спортивные залы, катки. И вновь, как в довоенное время, в детских учреждениях появились плакаты: "Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!" А в ряде Европейских капиталистических стран еще сохранялась карточная система и дети получали установленные граммы продовольствия.
   Не дожили до Победы и не увидели ее пять миллионов советских детей, погибших в военные годы. После окончания войны никто точно не знал наших людских потерь, но даже ориентировочные оценки говорили, что потери огромны. Руководство страны прекрасно понимало, что если в ближайшие годы не восстановить численность населения, если и дальше не увеличивать ее быстрыми темпами, то государство будет обречено на прозябание и может накликать на себя новую войну, планы которой уже готовили империалисты. Восстановление численности, а затем быстрый прирост населения являлся одной из главных стратегических задач страны. К ее решению приступили еще в военные годы. Принимали меры к тому, чтобы повысить рождаемость в военное, но в особенности, в послевоенное время. Разъясняли народу, какое важное значение имеет для Родины быстрый прирост населения. Пропаганда, общественные организации, пресса были направлены к этой цели.
   В середине 1944 года вышел Указ об учреждении орденов "Мать-героиня" и "Материнская слава", а также "Медали материнства". Этими орденами и медалями в торжественной обстановке награждали матерей, родивших и воспитавших от 5 до 10 детей и более. За 1944-1949 годы такими наградами были удостоены около трех миллионов матерей. Государство оказывало им посильную помощь, общественные организации, в том числе и пионерская, брали шефство над многодетными семьями, проявляли о них заботу, доступную в военное и послевоенное время.
   В 1943 году было введено раздельное обучение в школах. По мнению некоторых ученых, раздельное обучение способствовало более правильному половому воспитанию и приводило к некоторому увеличению рождаемости. Принимались и другие меры. Но самым главным в этом направлении была наша Победа. Она открыла путь в мирную, обеспеченную жизнь, полную радости и созидания.
   Принятые меры привели к тому, что через два года после войны население страны увеличилось на 2 миллиона человек. К 1950 году прирост населения составил 11 млн. человек, а в 1955 году людские потери военного времени были полностью компенсированы, население страны увеличилось на 27 миллионов человек и сравнялось по численности с довоенным. Восстанавливалась и наша промышленность, сельское хозяйство, развивалось народное образование, здравоохранение и наука. В 1948 году объем промышленной продукции превзошел довоенный уровень, а в 1950 году достигнут довоенный уровень продукции сельского хозяйства. Достаток основных продуктов питания был обеспечен всему народу и прежде всего детям.
   Во время восстановительного периода дети-старшеклассники участвовали в разборке завалов в городах, превращенных в руины. Их руками посажено множество молодых деревьев, теперь они стали любимыми парками, аллеями лесозащитными полосами и даже лесами. Как и в военные годы, дети помогали колхозникам вырастить и убрать урожай, веселили их концертами своей самодеятельности.
   Дети собирали металлолом для металлургической промышленности, он шел на изготовление мирной продукции, очень нужной в послевоенные годы.
   Вся эта огромная полезная деятельность направлялась пионерскими и комсомольскими организациями и носила характер детского патриотического движения.
   Еще продолжалась война, шли бои за Севастополь, а уже начали отстраивать Артек. "Нижний лагерь был разрушен полностью, в Верхнем мало что осталось. Дворец Суук-Су лежал в развалинах, то, что не успели взорвать, заминировали. Саперы обезвредили 105 мин - немецких "подарков", оставленных советским детям. Вскоре прибыла воинская часть и построила новый причал, восстановила водопровод, канализацию, баню, кухню, построила первые домики, готовые принять мальчишек и девчонок.
   И вот, наконец, ребячьи голоса, только дети худые, измученные. Вначале не хватало кроватей, вместо подушек и матрацев - мешки с сеном. Стали присылать в Артек подарки со всей страны: из Донецка - уголь, от Сивашской танковой бригады - грузовики, моряки подарили три катера. 29 мая 1945 года в Артек приехал М. И. Калинин, осмотрел все внимательно, поговорил с детьми, с вожатыми и напоследок сказал: "Большое дело делаете. Спасибо!" ("Добрая книга о Сталине" В. Корнев)
   Нашлась возможность и для развития массового спорта, чтобы оздоровить подрастающее поколение. Занятия физкультурой включались в программы всех школ, ФЗУ, техникумов и других учебных заведений. Каждый спортивный клуб имел детские секции по всем видам спорта. В 1944 году было открыто 350 детских спортивных школ, а в 1947 году принято решение о награждении выдающихся спортсменов золотыми, серебряными и бронзовыми медалями. Так, еще в военные и послевоенные годы закладывалось спортивное первенство СССР во всем мире.

В автомотоклубе

  
   С 1945 года Московский автомотоклуб, обучавший старшеклассников и молодежь вождению автомобилей и мотоциклов, проводил летние путешествия по разным районам страны. Нашли для этого и деньги, и технику, инструкторов, увлеченных своим делом. С каждым днем учеников и учениц становилось все больше и больше. Одна из них записала в своем дневнике того времени:
   "Не так давно была на лекции в МГУ - "Воспитание воли и характера". Особенно поразили слова лектора о том, что человек, который не стремится ни к чему, не может думать о воспитании в себе силы воли, что вообще, цель - основное в жизни человека.
   Вот небольшой пример. Очень хорошо помню, как загорелось во мне желание научиться ездить на мотоцикле. Когда я впервые увидела членов мотосекции на мотоциклах и их мастерство, то подумала: "А смогу ли я быть на их месте?" Прошло полгода и я сдала теорию вождения, правила уличного движения, осталось сдать практику. За мною закрепили довольно мощный мотоцикл и я стала тренироваться, чтобы участвовать в настоящем автомотопробеге. Я думала о нем, как о настоящем счастье. Как хочется быть понастоящему человеком! Сколько радостей в жизни зависит от самого себя. Как хорошо жить сейчас! Кругом кипит, бурлит жизнь, все стремится вперед, рвется к новому, и нет войны...
   И вот наступает долгожданный день. 10 часов утра. Участники пробега кончают последние приготовления. По сигналу колонна в составе восьми автомашин и десяти мотоциклов выезжает за ворота клуба и движется к Центральному парку культуры и отдыха. Здесь будет дан старт пробегу. Провожать нас съехались много гостей: заведующий Городского отдела народного образования, родители, друзья и болельщики. В 12 часов по сигналу флажка автомобилисты и мотоциклисты выстроились около своих машин и мотоциклов. Знаменосцы выносят знамя клуба юных автомобилистов. Провожающие выступают с напутствиями и обходят колонну участников пробега. По нашим лицам можно догадаться, что все с волнением ждут старта. Каждому хочется красиво проехать. Но вот и старт. Машины заработали и медленно двинулись по аллее, делая прощальный круг. Все прошло хорошо...
   Дорога впереди большая и интересная. Колонну радостно приветствуют переславцы. В этот день мы побывали в музее Переславля, он всем очень понравился. Назавтра большой путь до Ярославля.
   Его мы проехали довольно быстро и вот уже видим множество пионеров, встречающих нас за городом. Они приветствуют и поздравляют нас с успешным пробегом. В машины летят букеты цветов, играет духовой оркестр. В Ярославле нам показали краеведческий музей, а затем автозавод. К сожалению, все, у кого обнаружились неисправности в технике, остались заниматься ремонтом.
   Утром мы едем осматривать Ярославскую детскую железную дорогу. Переехав Волгу на пароме, мы были зачарованы красотой города Ярославля. Много зелени, садов и бульваров, а среди них старинные церкви и здания.
   На станции детской железной дороги нас встречал обслуживающий персонал, состоящий, в основном, из школьников. Вот девочка лет двенадцати выходит на платформу и отдает распоряжение дежурному по станции. Вскоре маленький паровозик с двумя вагонами везут нас по железной дороге вдоль берега Волги. По вагонам проходит десятилетняя девочка-кондуктор, она озабоченно проверяет билеты у пассажиров. В паровозе, куда нас пригласили, идет интенсивная работа. Тринадцатилетний Вова Голубев, ученик шестого класса уже месяц работает помощником машиниста. За это время накопился опыт и сейчас он заправски управляется у парового котла. Вова объяснил устройство парового двигателя. За работой юного железнодорожника внимательно наблюдает инструктор. В нужные моменты он дает Вове указания.
   На станции "Волга" во время пятнадцатиминутной остановки нам рассказали о детской железной дороге. Она открыта в 1945 году. Ее протяжение 6 километров. Обслуживают дорогу 47 школьников и взрослых. Прежде чем приступить к делу, юные железнодорожники проходят обучение на специальных курсах. Теперь такие дороги стали строить во многих городах.
   Начальник станции четырнадцатилетняя Лиза рассказала о своей поездке в Москву на совещание лучших железнодорожников. Там они ознакомились с работой Московской детской железной дороги и были горды тем, что ярославцы оказались все же первыми.
   На последней станции "Победа" мы сошли и искупались в Волге. Теперь нам надо на паром, чтобы переправиться на свой берег
   Вечером во дворце пионеров его хозяева устроили для нас концерт художественной самодеятельности. Участники пробега тоже выступили со своими номерами. Затем смотрели кинофильм "Золушка". Так приятно закончилось наше пребывание в Ярославле. Завтра снова в путь..."
   Надо добавить, что дальнейший маршрут протяженностью около 700 километров проходил через Рыбинск - Углич - Кашин - Калинин, а вся протяженность автопробега оказалась около 1000 километров. Часто приходилось ехать по очень плохим дорогам, а то и просто по бездорожью. Технику ремонтировали почти на каждом привале. И все же, преодолев все трудности, прибыли в Москву в положенное время, не потеряв в пути ни одного экипажа.
   Особо отметим успех Иры Ивановой. Она начала учиться езде на мотоцикле, не освоив езды на велосипеде. И все же достигла своей цели, стала вровень с парнями-мотоциклистами. Она победила, как и многие другие спортсмены того времени. Но ее мама еще долго боялась за свою дочь, ведь мотоцикл считался очень опасным другом.
   В 1952 году автоклуб организовал путешествие на Волго-Донской канал с посещением героического Сталинграда. Он встретил путешественников большими площадями, широкими улицами, новыми светлыми многоэтажными домами. Осмотр начали с тракторного завода. Прошли по всем цехам, начиная от литейного и кузнечного, кончая главным конвейером, с которого сходили готовые тракторы.
   На следующий день посетили места боевых действий 62-й армии. Подъехали к новому, красиво отделанному дому. В нем сержант Павлов с группой бойцов 58 дней оборонялся от наседавших немцев. Дом был разрушен, но теперь его восстановили и присвоили ему имя сержанта Павлова.
   На Сталинградской набережной у бывших переправ через Волгу увидели развалины, изрешеченные пулями, исковерканные снарядами и авиабомбами, эти руины специально оставили не тронутыми, как память о степени разрушения города немецкими извергами. Побывали и на Мамаевом кургане. Он весь был изрыт артиллерийским и минометным огнем. На каждый квадратный метр кургана приходилось от 500 до 1500 осколков и пуль. В пещерах по склонам жили еще семьи сталинградцев, не получивших пока другого жилья.
   Посетив еще ряд исторических мест героической обороны Сталинграда, собрались на площади Павших борцов у универмага, из подвала которого через люк с поднятыми руками в 1943 году вылезали гитлеровские генералы.
   На Волго-Донской канал прибыли за несколько дней до его открытия. Строители заканчивали последние отделочные работы. У входа в канал высился монумент Сталина, он был виден за много километров. Здесь разбили парк с великолепным фонтаном. Из парка отправились смотреть шлюзы и другие сооружения канала. Вокруг шлюзов - зеленые насаждения, газоны и клумбы с цветами. По дороге увидели шагающие экскаваторы в работе. Они разравнивали грунт, вынутый при строительстве канала. Ребята долго любовались мощью этих стальных гигантов, вырывших канал в рекордно короткое время. В каждом походе по родной стране юноши и девушки, школьники видели как быстро возрождается страна после военной разрухи. Видели своими глазами...
  
   Через 7 лет после войны, в 1952 году Советский Союз впервые участвовал в Олимпийских играх в Хельсинки. Это были пятнадцатые летние игры и многие страны давно накопили опыт участия в этих крупнейших международных соревнованиях. Мы были новичками и очень волновались за свои успехи. Среди болельщиков выделялись дети. Оторвать их от радио, когда шли передачи из Хельсинки, было просто невозможно.
   Мы не могли рассчитывать на тот успех, который нам достался. СССР разделил с США первое место в этой Олимпиаде, набрав в неофициальном зачете равное с США число очков. Мы завоевали тогда 22 золотых, 30 серебряных и 19 бронзовых медалей. Все последующие олимпиады СССР выигрывал по количеству очков, проиграв только один раз в Мехико, в 1968 году.
   Ни одна другая страна мира не сделала столь блестящих успехов. В СССР развитие общества шло самым целесообразным образом, государство заботилось о здоровье молодого поколения и не жалело для этого ресурсов.
  
   Здесь мы прервем наше хронологическое повествование, чтобы рассказать о детях другого народа, населявшего Россию.
   Заглянем в татарское село.
  

Дети из татарского села Мочалейка

  
   Мочалейка расположена в Пензенской области вдоль малой речушки Мочалки и ее притоков. Крестьянские дворы стоят на самом берегу ближе к воде, которая так нужна в хозяйстве. Дома построены по русскому образцу из дерева, с русской печью, удобные для жилья, но очень опасные на случай пожара.
   Мочалейка и еще пять деревень вокруг заселены татарами в столь давние времена, что установить начало их бытия по архивным записям не удается, а предания гласят, что возникли они еще в царствование Ивана IV Васильевича "Грозного", как часть оборонительной полосы для защиты от набегов кочевых племен и крымских татар, часто совершавших набеги на Русь. Последний разорительный набег случился при Иване IV, когда была сожжена Москва.
   Окруженные со всех сторон русскими деревнями, татарское поселение выделялось среди них, как остров с народом другой веры (мусульмане), других обычаев и нравов. Но жили дружно, не мешали друг другу, а перенимали все полезное, нужное, а прежде всего язык. Многие татары, в особенности мужчины, говорили по-русски, остальные татары и русские тоже знали наиболее нужные в разговоре слова и выражения так, что свободно общались на базаре, который был тогда главным местом национальных, хозяйственных и культурных связей.
   В начале XX века в селе имелось: три мечети, волостное управление, базарная площадь, почта, пожарная охрана, банк и другое. Основное занятие населения - земледелие. Земля - общинная, она принадлежала всему селу и перераспределялась общиной каждые три года по числу мужчин в доме, женщинам земельные наделы не полагались. Важное значение имело животноводство, кустарная деятельность и отхожие промыслы. Многие мужчины уходили зимой на заработки в Астрахань, Казань, Москву. Так, благодаря трудолюбию, общинной жизни и разумно организованному быту, татарское поселение просуществовало многие столетия, постепенно приумножаясь. Во всех шести татарских селах к концу XVIII века насчитывалось 700 крестьянских дворов с 5000 жителей. С 1864 по 1918 годы население Мочалейки увеличилось с 1900 до 2400 человек, а число дворов с 300 до 400. При этом часть населения переселялась в крупные города России.
   Священнослужители - муллы строго следили за исповеданием мусульманской религии, за соблюдением религиозных обрядов, давних обычаев, определенных норм поведения детей и взрослых. Особенно это касалось женщин. Молодой женщине запрещалось разговаривать с чужим мужчиной, открывать при нем свое лицо. Вдова должна была вторично выйти замуж. Жить молодой женщине с малолетними детьми одной без мужа считалось морально неприличным, а материально почти невозможным. Если чужой мужчина прилюдно обнимет девушку, тем более поцелует ее, то она считалась опозоренной и ее могли отдать замуж только за оскорбителя или старика. Никто другой в жены ее не брал. Этим иногда пользовались молодые люди из бедных семей, чтобы жениться на любимой или богатой девушке.
   При решении общественных вопросов женщины не принимали участия. В то же время татарские женщины отличались добротой, долготерпением, искренней любовью к своей семье, особенно к детям и невероятным трудолюбием. Они привыкли переносить тяготы жизни: неурожайные годы, голод, пожары, разорение, смерть близких. При этом проявляли смелость, выдержку и находчивость.
   Со стороны мужского населения выделялся трезвый образ жизни. Вино пили только на свадьбах и то понемногу. Отмечалась тяга к знаниям, к овладению профессиями, к ведению собственного хозяйства и содержанию семьи обычно с 3-4 детьми.
   Были и другие обычаи, как хорошие, так и плохие, но они стойко держались веками и только с приходом Советской Власти многие из них постепенно стали утрачивать свое значение. Революция раскрепостила женщин, дала им равные права с мужчинами. Для всех детей она открыла перспективу в образовании, общественной деятельности, выборе профессии.
   Татарский летчик Исмаил Гильдеев прославился в Великую Отечественную войну, а позднее стал писателем и историком. В книге "Начало пути" он так вспоминает свое детство:
   "Родился я в 1915 году в селе Мочалейка. Детство мое было безрадостное и печальное. Рано остался без отца. Время было тяжелое. Октябрьская революция, гражданская война, разруха. Отчима мобилизовали в Красную Армию.
   Жили мы очень бедно. Не хватало самого необходимого: еды, одежды, обуви, корма для скота. В хозяйстве мать трудилась одна. От забот, хлопот, непосильного труда часто плакала. Я в свои 5-6 лет от жалости и бессилия чем-то помочь матери сильно переживал и старался принять на свои детские плечи часть труда по хозяйству, делить с мамой хозяйственные хлопоты. А работы в тогдашнем единоличном хозяйстве хватало всем - и малым, и большим. Уход за домашними животными, заготовка дров, доставка воды, уборка помещений, полевые работы. Дела нехитрые, но и они требовали определенной сноровки, желания и умения.
   Казалось бы, что сложного поехать верхом на коне и напоить его. Но для этого надо уметь сидеть на коне. Хорошо помню как в первый раз моя мать сажала меня на коня, а я не мог удержаться, плакал и падал. Мать била меня и плакала сама, но снова и снова сажала на коня до тех пор, пока я уверенно на нем не уселся. А мальчишка, умеющий сидеть на коне и управлять им был надежным помощником в крестьянском хозяйстве. Умение ездить верхом на коне - это первая моя победа на жизненном пути.
   Мать мечтала отдать меня на учение и сделать из меня деревенского муллу. Зимой 1922 года она отдала меня в мусульманскую школу (Мактеб) к Кайкюм-мулле, хотя в то время в нашем селе имелась советская школа на родном языке. И вот мать одевает меня в лучшие мои одежды, дает мне 10 копеек денег, свои наставления и отправляет в Мактеб к Каюм-мулле, который учил детей в своем доме. Помещение школы представляло собой большую комнату без всякой мебели. Ученики приходили в школу после обеда, приносили с собой постельные принадлежности и еду, раздевались и разувались в прихожей, прихватив постельные принадлежности, еду и учебные пособия, заходили в класс, садились на пол и готовили уроки, читая громко во весь голос. В классе стоял невообразимый шум. С приближением времени вечернего намаза (молитвы) ученики бежали в огород для омовения. После омовения ужинали. В ожидании муллы ученики повторяли свои уроки. Вдруг кто-то кричит: "Идет мулла!" В классе мгновенно все затихают. Заходит мулла, осматривает все ли в порядке. Спрашивает:
   - Есть ли сегодня новички?
   - Есть! - кто-то крикнул за меня.
   - Как тебя зовут? Чей ты сын?
   Убедившись, что все в порядке, мулла вызывает одного из учеников. Тот подходит к мулле, становится на колени у столика для Корана и бубнит, и бормочет невнятно. Мулле это не нравится. Он приказывает повторить урок и повторно отчитаться перед ним. Ученик должен молча выслушать приказ, но ни в коем случае не возражать и не плакать.
   Когда официальная часть урока закончена, учитель начинает разговор издалека. О будничных делах, о падении моральных устоев среди молодежи, о неуважении к старшим. Старших не приветствуют, поют какие-то песни. Это позор для нашей школы, для всех нас.
   Утром вставали рано и бегали на огороды, чтобы совершить омовение для утреннего намаза. Намаз свершали под руководством старшего ученика. После намаза учили уроки и готовились к встречи муллы. Утренний урок был короче вечернего. Кроме занятий с учениками, у муллы всегда много дел: служение в мечете, участие в свадебных церемониях, в различных торжествах, в похоронах.
   Учиться в мусульманской школе было трудно. Читая строки Корана, лишь немногие ученики понимали их смысл, ведь Коран написан на арабском языке.
   В 1923 году были открыты советские школы, где обучали на родном языке. Учебники были написаны русскими буквами и все было понятно. Ученики сидели за партами в своих классах, а в мусульманской школе ученики разных классов занимались все вместе в одной комнате. Теперь их учили читать и писать, в перерывах между занятиями играли, а после занятий катались с гор на санках и коньках.
   В 1924 году я поступил в первый класс советской школы, а в 1927 году окончил четырехклассную школу первой ступени. Учеба моя шла успешно. Уже после второго класса я мог читать и писать. Это была моя вторая большая победа. Я научился писать письма, со всей улицы приходили ко мне с просьбами написать письмо и я никогда не отказывался, так учила меня мать. Осенью 1927 года в школе открыли пятый класс, и я закончил его, но дальше учиться было негде.
   В 1930 году пятнадцатилетним парнишкой я отправился с артелью в Донбасс на заработки чернорабочим. Работа была тяжелая, оплачивалась плохо, а мать звала меня вернуться в село, где уже организовали колхоз и для меня там работа найдется. В августе 1933 года я вернулся домой. В этом году в колхозе уродился небывалый урожай. Колхозники получили по 7 килограммов зерна на трудодень. К сожалению, больше такого урожая не было и колхозники стали получать за свой труд все меньше и меньше. Я прекрасно понимал, почему так было. Начались войны в Европе, ожидали войну и у нас, поэтому заготавливали как можно больше зерна про запас на случай войны, и правильно делали потому, что во время войны мужчины ушли на фронт, поля обрабатывали плохо и урожаи снизились в два раза.
   В колхозе я работал учетчиком. На мое счастье в селе открыли школу колхозной молодежи, где я за один учебный год закончил шестой и седьмой классы и получил аттестат о неполном среднем образовании. Это давало возможность поступить на рабфак. Подработав немного денег, я отправился в Казань, с большим трудом поступил на рабфак, настойчиво учился, вступил в профсоюз и комсомол, вел большую общественную работу, стал парашютистом, Ворошиловским стрелком, приобщился к татарской и русской культуре. Много читал, часто посещал театры, концерты. Годы учебы на рабфаке и город Казань оставили неизгладимое впечатление. Чудесный город Казань на великой реке Волге - город молодежи и студентов с многочисленными учебными заведениями, театрами, библиотеками - я полюбил сыновней любовью на всю мою жизнь.
   Теперь я мог поступить в любой институт и выбирал очень серьезно. Но мои планы скоро разрушились. По мобилизации ЦК ВЛКСМ я был направлен в Челябинскую военную авиационную школу и закончил ее уже перед войной. Так я стал летчиком".
  
   В 1929 году в селе Мочалейка в семье сельского учителя Хасана Шабанова родилась дочь, нареченная Розой. У нее уже были два старших брата Марат и Ильдар, а вскоре родилась еще и сестра Софья. Семья стала большой, отцу было трудно ее прокормить. Выручала бабушка - мать Хасана. Бабушка была веселая, добрая и работящая. Кроме огорода она держала еще и корову - главную кормилицу и любимицу детей. Несмотря на новые порядки, бабушка оставалась глубоко верующим человеком, выполняла все мусульманские обряды, строго соблюдала пост (уразу) и в положенное время читала суры Корана. Многовековое соседство татар с русскими повлияло и на татарские обычаи, в том числе религиозные. Вот и бабушка отмечала по-своему русскую Пасху: красила яйца, накрывала праздничный стол. На Троицу некоторые дома украшали березовыми ветками, как и русские. Бабушка любила своих внуков и, конечно, больше всего девочек.
   "Мои первые воспоминания раннего детства, - пишет Роза, - относятся к звукам и запахам... Когда я чуть подросла, в возрасте 3-4 лет, стала различать и запоминать отдельные обычаи деревенской жизни. Вот на рассвете раздается стук в окно, это колхозный бригадир зовет мою тетю Алиму, молодую девушку, на полевые работы. Вечером уже в полусне слышу звуки деревянной колотушки - это очередной дежурный сторож успокаивает село: "Все благополучно, спите спокойно".
   Ранней весной тетя Алима водила меня "за здоровьем" - омывала мне руки и лицо холоднейшей водой из чистого, звонкого ручья. Такая вода очень полезна, как все считали.
   А какой вкусный хлеб приносила тетя Алима вечером с поля "от зайчика". Он был совсем не тот, что мы ели дома. "Хлеб от зайчика" впитал в себя ароматы трав, ветра, солнца и я долго верила в доброго, любящего меня зайчика, присылавшего мне такие лакомые кусочки, не предполагая, что это остатки от тетиного обеда, который она брала с собою из дома в поле.
   Когда мне исполнилось пять лет мы жили уже в Казании, в деревню нас отвозили каждое лето. Обратная дорога очень памятна. Рано утром мы выезжали на телеге за 20 километров на ближайшую железнодорожную станцию и всегда затемно. Было зябко, кругом убранные от урожая поля и черно-сиреневый горизонт. Забравшись в сено, что было на телеге, мы с сестренкой быстро засыпали "мертвым сном", а мальчишки нас "охраняли".
   Наша мама - восемнадцатилетняя красавица Арифа вышла замуж за первого парня на деревне двадцатитрехлетнего Хасана. Мама рано осталась без отца и воспитывалась в богатом доме своего дяди в Астрахани. Недолго училась в гимназии, но гражданская война спутала планы многих людей так вот и маме пришлось вернуться в Мочалейку. Пока у нее не родились свои дети, работала заведующей сельским детским садом, а потом отдала всю свою жизнь семье. Мама была тихая, кроткая женщина, в ее доме никогда не было крика. скандалов, непонимания. Если проказничали не в меру дети, их не наказывали, но делали вполне понятное и запоминающееся внушение. Все свободное от домашних хлопот время она проводила с детьми, а мы любили играть с ней, слушать ее рассказы, ласкались к ней.
   Наш отец был всеми уважаемым человеком. Еще бы - учитель сельской школы на родном языке. Он сам организовал ее в 1923 году, нашел помещение в здании волостного управления. Через год школа стала четырехклассной, в 1930 году - семиклассной и в ней преподавали уже несколько учителей. Но отец очень остро ощущал недостаток своего образования. Всего несколько лет проучился он у сельского муллы, и хотя большую роль играло самообразование и практический опыт работы в школе, этого для него было мало. Он тянулся к высшему образованию и в 1932 году рискнул попробовать поступить в Казанский педагогический институт на факультет татарского языка и литературы. Проявив страстное желание и упорство, доводившие его до изнурения, он поступил в институт, но здесь обнаружилось, что недостаток знаний не позволяет ему понимать лекции. За неуспеваемость его хотели отчислить из института, но видя необыкновенные старания малограмотного студента, оставили и не ошиблись. Очень скоро он догнал своих сокурсников и закончил институт в числе лучших. При вручении диплома он получил в награду велосипед (велосипед был тогда большой редкостью) и полное собрание сочинений Максима Горького. Велосипед пришлось продать, чтобы поддержать семью, которая давно уже перебралась в Казань.
   Жили мы очень бедно в одной комнате институтского общежития. Отец - студент по вечерам работал грузчиком на пристанях. Мама при четырех детях работать не могла, ей приходилось экономить во всем, лишь бы прокормить семью. Трудности и лишения семья переносила довольно легко, ведь рядом с нами люди жили примерно так же.
   Жизнь во дворе нашего общежития была прекрасно организована. С детворой занималась очень хорошая пионервожатая Настя - комсомолка в красной косынке. По утрам нас будил горн на зарядку. Во дворе были оборудованы: сцена для выступлений и скамейки для зрителей, спортивная площадка для волейбола и футбола, кроме традиционной песочницы для малышей имелись качели легкие - "лодочка" и тяжелые - "крокодил", карусель. Настя водила нас на экскурсии и купаться на речку Казанку, готовила с нами концерты.
   Национальных проблем не существовало. В деревне жили только татары, с русскими мы встречались на базаре. В Казани наш двор населяли в основном русские, были несколько татарских семей и одна очень многочисленная еврейская семья. В школьном классе среди русских детей находилось 5-10 татар, несколько евреев и учеников других национальностей. Между нами никогда не было стычек, разговоров о наших национальностях. Дружили, играли, помогали друг другу в учебе. Интересно и то, что нас нисколько не интересовало, кем работают родители учеников. Если мальчик или девочка хорошо учатся умеют дружить, то и хорошо. Что еще надо?
   Оба мох брата и я с сестренкой Соней учились в русской школе. Я пошла в первый класс, прилично зная русский язык. а старший брат Марат, проучившийся два года в татарской школе Мочалейки не смог поступить в третий класс, он плохо владел русским языком и его приняли только в первый класс школы. Так он отстал в учебе на целых два года. Потом это обстоятельство сыграет важную роль, но пока было все хорошо и наша дружная семья жила в "тесноте, но не в обиде".
   И все же самым радостным временем для нас, детей была летняя жизнь в деревне у бабушки, полная беззаботной ребячьей радости. Мы бегали на речку, в лес за ягодами, играли в самодельные куклы, а мальчишки пытались поймать рыбку, да ничего у них не получалось. Были и обязанности: собирать на полянах кизяк для топки печи, пропалывать огороды, носить воду, всего не перечислить. Недалеко от села рос лес сплошь из орешника-лещины. Здесь соблюдалось неукоснительное правило - не трогать недозрелые орехи. В последние недели перед сбором, даже выставляли охрану. В конце августа объявлялся день сбора и все село собирало орехи мешками, их хватало на всю зиму. Увозили их и мы в Казань.
   Мои бабушки жили на разных концах села. Бабушка по матери Каюль жила на самом краю оврага, за ее домом начинались колхозные поля. Овраг мы очень любили. На крутом его берегу необыкновенно белый, чистый песок, в нем так тепло и приятно. Рядом - сад, а чуть пониже - небольшой пруд. В землянке, где хранили зимой фрукты и овощи, даже летом, когда она пуста, сохранялся великолепный аромат яблок.
   А какие булочки пекла бабушка Каюль! Она угощала меня этими булочками с каймаком (это сливки с пенками, снятые с топленого молока). Вкусно очень! Но путь от одной бабушки до другой был для меня очень труден и опасен. Родители одевали меня "по-городскому" - в короткие пышные платьица, а мои подруги носили длинные платья и косынки на голове. Они дразнили меня "длинноногая, длинноногая", но это еще ничего. Была беда похуже. Сельские гусаки никогда не видевшие голых ног, считая их своими врагами, бросались ко мне со страшным шипением, стараясь ущипнуть за ноги и это им порою удавалось. Приходилось спасаться бегством. И так не раз и не два. Хорошо было в деревне летом, но приходила осень, надо возвращаться в Казань, садиться за парты.
   Когда наш папа закончил институт, его назначили директором школы на татарском языке в Казани. Здание школы было новое с большой благоустроенной квартирой для директора, но мы остались в своей старой комнате. Папа опасался, что в случае потери работы семья вообще останется без жилья в большом городе. В 1956 году отец умер в этой комнатушке, хотя занимал ответственные должности в Казани, он был, директором республиканского издательства, директором Института татарского языка и истории, но так и не смог поправить свои квартирные условия.
   В выходные дни мы всей семьей часто бывали в Парке культуры. Вот и на этот раз мы расположились в дальней части парка на траве под деревьями, у нас была с собой всякая провизия. Папа куда-то отошел, но вскоре вернулся очень встревоженный. "Началась война" - сказал он. Взрослые стали печальными, некоторые плакали. А дети прыгали и напевали песенку - "Началась война, мы немцев разобьем, по макушке им дадим". Мы не представляли, какие трагедии и лишения нас ждут впереди.
   В 1942 году папу направили работать в самый дальний районный центр Ютазу начальником политотдела МТС, а дети продолжали там учебу. Переезд в сельскую местность спас меня от тяжелого заболевания туберкулезом. Мама смогла улучшить наше питание - на базаре обменяла самовар на козу и у нас появилось уже забытое молоко. Моя болезнь продолжалась в более легкой форме все школьные и студенческие годы, знали о ней только врачи и ближайшие родственники. Я не пропускала школьных занятий, не отказывалась от домашних и общественных работ, а их было очень много.
   Вместе с одноклассниками ходила на полевые работы. Летом с сестрой Соней выращивала огурцы для рабочей столовой: сеяли семена, пропалывали гряды, поливали водой. Тяжелей всего был полив. Воду носили из речки, за день 100-200 ведер, а нам было 13 и 10 лет. Кроме того, я вязала снопы, дергала лен, собирала сахарную свеклу и картошку, иногда приходилось косить. Зимой собирали золу для полей, пилили и кололи дрова, шили рукавицы из кусочков меха для фронтовиков.
   После 8-го класса на время каникул я устроилась секретарем директора МТС. В мои обязанности входило: ведение табелей, письменная и телефонная связь с колхозами, раздача и отчет по продуктовым карточкам и многое другое. Мой рабочий стол помещался в небольшой проходной комнате, я тщательно прятала свои босые ноги под стол, а если нужно идти в районные учреждения, одевала мамины туфли, сшитые еще до войны. Свои заработанные деньги истратила на ботинки, обычные черные "рабочие" ботинки, они мне не нравились, но других по моим деньгам на базаре не было.
   Осенью 1942 года, как только брату Марату исполнилось 17 лет, (в это время он учился в седьмом классе) его призвали в армию и отправили служить на Дальний Восток. Через 2 года, по личной просьбе Марата, его послали на фронт.
   В 1943 году к нам в поселок приехала семья эвакуированная из Кронштадта - молодой моряк-радист и три его младшие сестренки. Их родители погибли от лишений военного времени и поэтому Сашу временно отпустили из армии, чтобы он мог устроить и содержать семью. Они поселились в одной из комнат районного радиоузла. где Саша работал.
   Как только старшей девочке Любе исполнилось 16 лет, Сашу снова призвали в армию. С фронта девочки не получали от Саши никаких известий. Им пришлось освободить комнату в радиоузле и согласиться на переселение в дальнюю деревню. В колхозе они имели реальную возможность выжить.
   К этому времени относится ужасный трагический случай в нашей МТС. Двое мальчишек вели полевые работы на тракторе и заночевали в поле. Они постелили под себя, что было и заснули. Тем временем, мимо проезжал другой трактор, управляемый таким же экипажем. По злой воле судьбы и беспощадным законам военного времени - все настоящие трактористы ушли на фронт - этот другой трактор задавил спящих ребят. В поселке, да и во всем районе было неописуемое горе. Я не запомнила, что именно говорил на похоронах мой отец из-за слез, душивших меня, как и всех других. Вечная память погибшим...
   Через некоторое время ушел на фронт и наш отец. Мама осталась с нами одна, но она проявила находчивость, столь необходимую в таких случаях, устроившись разнорабочей на кухне в рабочей столовой МТС. Она уходила затемно, чтобы успеть почистить не одно ведро картошки к приходу поваров. Вечером возвращалась, помыв посуду после ужина, когда мы уже спали. За работу она получала жалование, на которое можно купить на базаре одну буханку хлеба, но мы получали хлеб (муку) в магазине по карточкам. Конечно, папин лейтенантский аттестат прибавлял денег в семью, но их можно было истратить только на базаре, а там сложились такие цены, что и аттестат мало помогал. То главное, чем мы, прожорливые дети жили, была наша коза, картофельные очистки и кастрюля супа, которые маме разрешали брать с кухни. Дома мне приходилось топить печь, готовить пищу, кормить козу и кур, доить козу. В свои 15 лет я самостоятельно ставила тесто и пекла хлеб.
   Из-за этой козы со мной и младшей сестренкой Соней произошел весьма опасный случай. Мы собирали для козы траву, где только могли, но она требовала все время добавки. Однажды мы увидели в поле скирду соломы и решили взять оттуда для нашей обжорливой козы. Была весна, поле на подходе к скирде оказалось черноземное, земля была жидкая и мы еле вытягивали босые ноги из грязи, но дошли до скирды. А соломы не нашли. Полевые мыши превратили ее в труху. Обратная дорога была очень тяжела - ноги по колено в грязи, мы их с трудом выдергивали и горько плакали от обиды и боязни, что не сможем дойти до тверди. Но все же дошли. Не помню, как добрались до дома, где отмывали и отогревали замерзшие как ледышки ноги. Но не заболели, а могли бы.
   Еще более тяжелый случай произошел с нашей семьей в доме, где мы жили. Экономя тепло, мама рано закрыла задвижку в печи. Ночью она проснулась от дурноты и головной боли, поняла, что отравилась угарным газом. С трудом встала с постели и не смогла разбудить никого из детей. Они были без сознания. С большим трудом дошла до порога и открыла дверь на улицу. Собрав оставшиеся силы, стала перетаскивать по полу детей одного за другим к спасительному порогу. Перетащив всех, сама потеряла сознание. Мы выжили, так решила судьба. Нам необыкновенно повезло.
   Плохо было в школе Ютазы - многого не хватало. Мало книг и учебников, некоторые мы покупали на базаре, делились друг с другом, кое-как осиливая программу. Чернила делали из сажи, ручки - из гусиных перьев, как сто лет назад. Писали на книгах и газетах между строчками. В школе стоял холод, зимой мы сидели в пальто и шапках. Но хуже всего было с учителями. Мужчины ушли на фронт, Некоторые учителя плохо знали свой предмет - люди случайные, но и тех не хватало, часто у нас бывало по 2-3 урока в день.
   Но в школу мы ходили регулярно. Иногда там выдавали завтрак: кусок хлеба (без карточек!), пончик или пару пряников. Нам все время хотелось есть. О чем мечталось? Вот кончится война, тогда в большом чугуне сварим много картошки в мундире и досыта с солью и хлебом наедимся... Удивительно, почему мечтали о картошке и хлебе, а не о мясе, колбасе, конфетах? Загадка!
   В третьем классе на торжественном собрании меня вместе с одноклассниками приняли в пионеры. По этому случаю дома накрыли "праздничный" стол. А как только исполнилось 14 лет, я вступила в комсомол и стала пионервожатой у пятиклассников. Помню пионерский слет - сдвинули в классе все парты в одну сторону, стали вокруг импровизированного костра (керосиновая лампа под красной накидкой), самозабвенно пели песни Отечественной войны и старинные, народные.
   Несколько лет я была редактором школьной стенной газеты. Каждый новый выпуск собирал толпу учеников, многим газета нравилась, но чтобы подобрать интересный материал, ходила в партийную библиотеку, читала газеты, журналы и многие книги из папиной библиотеки. Вообще, я любила читать, особенно в дождливое время, когда в огороде и в поле делать нечего. Мои любимые книги: "Тимур и его команда" Аркадия Гайдара, я ему даже написала письмо. После книги Каверина "Два капитана" стала читать о полярных экспедициях. Любила Диккенса, Горького и многих других писателей.
   В восьмом классе нам дали тему для сочинения: "О значении русского языка". Об этом я даже написала папе на фронт (мы часто с ним переписывались). Он так серьезно отнесся к этому сообщению, что прислал мне письмо, с подробным изложением названной темы. Это драгоценное для меня письмо приводится полностью без сокращений. Конечно, сочинение я написала значительно раньше, чем дождалась ответа с фронта и получила за него пятерку. Но папино письмо храню до сих пор, как семейную реликвию.

Внимание! Публикуется документ военного времени:

"Дорогая дочка Роза!

   Я несколько дней тому назад получил от тебя письмо, за что очень благодарю. Ты пишешь, что тебе задали написать сочинение на тему: "Польза русского языка" и ты не знаешь с чего начать. Конечно, тема большая и сложная. Я рекомендую тебе читать, кроме того, что ты читала, - книгу "Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина о языке и мышлении". Эта книга имеется в моей библиотеке. Найдешь. Она без обложки, толстая книга. Ты можешь там находить высказывания Ленина и Сталина о значении русского языка.
   Русский язык - интернациональный язык. При помощи русского языка осуществлялась Великая Октябрьская революция, при его помощи, при помощи русского языка, народы нашего Союза построили Социалистическое общество, при помощи русского языка мы победили немецких захватчиков. Русский язык - язык Ленина и Сталина. Через русский язык народы нашего Союза понимали друг друга и создалась несокрушимая дружба между ними. Русский язык самое сильное средство в деле построения новой жизни во всем мире. Теперь русский язык изучается не только нашими народами, но и народами других стран мира. Русский язык прекраснейший язык в мире.
   Роза, ты прости меня за то, что в последнее время я не мог писать вам писем. Не было времени. От Марата недавно получил письмо, пишет, что он здоров и находится на фронте. Он пишет о своей радости тому, что ему тоже удалось участвовать в Отечественной войне против немецких захватчиков.
  
   Мы теперь недалеко от Берлина. В ближайшее время мы водрузим знамя победы над Берлином. Окончательная победа над врагом очень близка. Час нашей встречи теперь очень и очень близок.
   Пока все. До свидания.
  
   Я обновил аттестат. Послал посылки. На днях пошлю еще. За май месяц свою зарплату пошлю вам. Мне здесь совсем не нужны деньги. Мы одеты хорошо, питаемся отлично. В моей вкладной книжке имеется большая сумма денег, которые пригодятся после моего приезда - на проведение дней праздника радости.
   Целую тебя крепко-крепко.
   Твой папа. 13. 04. 45г. (Германия)
   В каждый день слушайте радио и читайте газеты".
  
   День Победы был великим счастьем. Радости не было предела. Люди целовались, даже незнакомые, а многие плакали и те, что получили похоронки во время войны, и те, которые долго не имели писем с фронта, и те, кто был безмерно счастлив от того, что война кончилась и мы победили. Плакали почти все и смеялись, и пели песни, и пили, кто, что имел. Ораторов не слушали, а только громко кричали "Ура!!!". Расходиться не хотели, стояли и плакали, и целовались, и пели, и пели...
   Напрасно отец надеялся на скорую встречу. На второй день после Победы его ранил немецкий снайпер, он пролежал в госпиталях все лето и только в ноябре 1945 года вернулся домой. Он сразу стал хлопотать о возвращении в Казань. Наша комната в общежитии была забронирована отцом перед отъездом в Ютазу, но в ней проживала другая семья. Потребовалось немало усилий, чтобы снова вселиться в нее. Но, наконец, в январе 1946 года - мы в Казани.
   Город оказался менее ухоженным, чем до войны, постаревшим, с сугробами снега на улицах. Жизнь оставалась тяжелой со скудным питанием, плохой одеждой и обувью. Снабжение продолжалось по продуктовым карточкам, но по ним можно было получить только свои граммы хлеба. Зато культурная жизнь радовала многообразием. Мы не пропускали новых кинофильмов, с удовольствием посещали драматический и оперный театры, ходили на симфонические концерты.
   С некоторым изумлением я обнаружила, что Казанская школа сильно отличалась от сельской. Здесь учителя были высокой квалификации, половина из них - мужчины и даже такие, что учили гимназистов в гимназиях до Революции. Учительница немецкого языка разговаривала с нами по-немецки, чего не могла сделать сельская учительница. У меня резко снизилась успеваемость. Чтобы заработать здесь тройку, надо было приложить максимум терпения и старания. Пришлось подтягивать грамотность по русскому языку, учить грамматику, писать диктанты. Все это принесло плоды и я в конце концов получила аттестат зрелости с хорошими отметками.
   Мне повезло и я поступила в 9-й класс той же школы, из которой я выбывала в Ютазу. К этому времени школа стала женской, но мои одноклассницы остались мне верными подругами, будто мы и не разлучались.
   Наша школа дружила с двумя близко расположенными мужскими школами. Мы приглашали друг друга на самодеятельные концерты и танцы под радиолу. Танцевали тогда старинные бальные танцы: па де катр, па де спань, польку-бабочку, вальс, но нам больше нравились танго и фокстрот.
   В 1947 году я окончила среднюю школу. В последние дни учебы девочки собирались на переменах у окон в коридоре и мечтали о том, кто куда пойдет учиться или работать. На выпускных экзаменах я почти по всем предметам получила пятерки.
   Старший брат Марат вернулся из армии в 1947 году, работал и учился в вечерней школе, закончил институт и стал инженером. Средний брат Ильдар не закончил образование, но приобрел редкую специальность, стал настройщиком радиолокаторов в авиации. Софья окончила филологический факультет русского языка Казанского университета.
   В нашей школе состоялся очень скромный выпускной вечер, без подарков, без застолья. Было торжественное собрание, концерт и танцы. Я немного потанцевала, но почувствовав боль в связи с обострением моей старой болезни, пошла домой и всю дорогу тихо плакала, но твердо решила стать врачом. Вот и кончилось детство..."
  
   Евдокимова Роза Хасановна (Шабанова) в 1953 году с отличием закончила Казанский медицинский институт. В 1954 году принята на работу цеховым врачом первой в мире атомной электростанции в Обнинске. Была заведующей терапевтическим отделением медсанчасти на Белоярской АЭС. "Отличник здравоохранения".
   Муж и оба сына Розы Хасановны - работники атомной энергетики.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ПОСЛЕ СТАЛИНА ДО 1985 ГОДА

   В марте 1953 года умер Сталин.
   "В дни прощания с вождем Москва не смогла вместить на своих улицах и площадях народное море. Миллионы людей метались в поисках путей к центру города. Но только одному из ста удалось дойти до Дома Союзов в траурной процессии. Чтобы уменьшить людской поток, были отменены некоторые поезда пригородного сообщения. Для обеспечения порядка в город введены воинские части и множество армейских автомобилей. Сделано было немало, но справиться с народным половодьем все же не смогли.
   ...Везде было одно и то же. Не могли все попрощаться со Сталиным, это было совершенно невозможно. Если бы соблюсти идеальный порядок и построить вышедших на улицы москвичей в колонну по два, как они стояли у Дома Союзов, то конец этой колонны оказался бы под Тулой, а может быть и под Воронежем.
   Стихийный выход на улицы миллионов человек сразу, чтобы попрощаться со Сталиным, говорил о многом. Это было всенародное излияние глубокого уважения и признательности к Сталину соразмерно его делам и заслугам перед трудовым народом". ("За Родину, за Сталина". 1998, N 1.)
  
   Вскоре после смерти Сталина Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Хрущев - очень энергичный, деловой, но не очень подходящий для этого поста человек. Он начал свою деятельность с того, что отстранил самых верных соратников Сталина: Молотова, Кагановича, Маленкова, а позднее и Ворошилова. Затем он приступил к неправедному охаиванию Сталина, как личности и как многолетнего руководителя государства.
   Нападки на мертвого Сталина и его деятельность были тяжело восприняты в партии и народе, они посеяли семена неуверенности, недоверия. Зарубежные политические деятели, их идеологические службы, внутренние антисоветчики приветствовали эту деятельность Хрущева.
   Одним из позорнейших событий того времени стала работа по снятию и уничтожению памятников Сталина. В этой затее участвовали коммунисты, тысячи рабочих, своими руками делавшими черное дело. На картах Советского Союза стерли имя Сталина, в том числе с легендарного Сталинграда.
   Из школ стали исчезать портреты, бюсты, лозунги, к которым дети привыкли, росли вместе с ними. Теперь надо было поверить, что Сталин один виноват во всех неудачах и просчетах, но тогда получалось, что все успехи и удачи Великого государства принадлежат ему одному. Многие дети не верили тому, что им говорили. Наиболее одаренные пробовали осмыслить происшедшее самостоятельно, но не сходились концы с концами, отчетливо была видна прореха в хрущевской идеологии, которая ничем не закрывалась.
   Хрущев пробыл во главе партии до 14 октября 1964 года, после чего решением Пленума ЦК КПСС был снят со всех постов и отправлен на пенсию.
   Прошли годы и народ забыл или почти забыл Хрущева. Страна развивалась по социалистическому пути, грандиозные стройки, огромные хозяйственные задачи, оборона на высшем уровне, поглощали силы и внимание людей. Улучшалась жизнь, строилось много жилья, повышался образовательный уровень детей, много другого хорошего происходило у всех на глазах.
   Но хрущевский урок не только не забыли западные "специалисты", а настойчиво стали разрабатывать планы контрреволюции в СССР путем насаждения в высшие органы руководства антикоммунистов. Как ни дика была программа, но ее взяли за основу, поскольку справиться с СССР военным путем уже не представлялось возможным. Над этой программой около 30 лет работали тысячи "советологов", десятки институтов, были истрачены астрономические суммы долларов всюду, где они могли принести хоть малейший результат.
   Несмотря на ряд ошибок руководства, после смерти Сталина сохранялись основные социалистические ценности: бесплатное медицинское обслуживание и образование, достойное пенсионное обеспечение и студенческие стипендии, отсутствовала эксплуатация человека человеком, росла численность населения более чем по два миллиона человек в год, а по России - по одному миллиону. Росло благосостояние народа, улучшались жилищные условия, сокращалась рабочая неделя, она стала с двумя выходными днями
   В стране отсутствовали такие негативные социальные явления, как организованная преступность, детская беспризорность, проституция, наркомания, частное предпринимательство, пропаганда жестокости, половых извращений, и многое другое, что было распространено в капиталистических странах.
   Наши дети росли в самом чистом, гуманном, жизнеутверждающем социальном климате. Успехи в социальной сфере были столь велики, что они вызывали бешенную злобу у наших недругов-мракобесов всех мастей и званий. Мы продолжали совершенствовать свою систему образования, вкладывая в это дело большие людские и материальные ресурсы.
   После наших небывалых успехов в космосе американцы определили, что они объясняются высоким уровнем советской системы образования. Они попробовали воспользоваться нашим опытом, но буржуазные общественные отношения не позволили предпринять что-либо существенное, пришлось им оставить попытки и пойти привычным путем - скупкой мозгов, то есть скупкой ученых и видных специалистов за рубежом.
   Благодаря своему экономическому, интеллектуальному и военному могуществу, мы пользовались самым длительным в русской истории периодом мира, который наложил определенные изменения в общественном сознании. В жизнь вошли новые поколения, не видевшие войны, разрухи, не знавшие голода, детской беспризорности и многого другого.

На целине

   В начале 50-х годов приступили к научным и инженерным изысканиям возможности освоения целинных земель в России и Казахстане. До 1954 года в степях работали 69 комплексных экспедиций и отрядов. Почвоведы, ботаники, гидрологи, землеустроители, агрономы исследовали и давали свои заключения о пригодности целинных земель, как крупнейшего региона зернового хозяйства страны.
   В конце 1953 года было принято очень важное решение об освоении целинных земель в Казахстане и РСФСР общей площадью 42 млн. гектаров. Только в районах Сибири, Поволжья и Урала предстояло освоить около 17 млн. гектаров, что в два раза превышало общую площадь Краснодарского края.
   Работы начали немедленно. В 1954 году намечалось распахать только в России 13 млн. гектаров. По призыву партии на целину прибыло около миллиона добровольцев, из них более половины - по комсомольским путевкам.
   В местных целинных штабах уже имелись карты с границами будущих совхозов, с указанием мест для пахоты, лугов, жилых поселков, указывались источники водоснабжения и многое другое. Каждый новый директор совхоза получал в штабе колышек с куском фанеры, на котором значилось название будущего совхоза и строгий наказ - сдать осенью столько-то тысяч тонн пшеницы.
   Западные прорицатели предсказывали большевикам неудачу в этом новом эпохальном деле, приводили расчеты и аргументы, но и на этот раз они просчитались.
   Осенью 1954 года пошел первый целинный хлеб, добытый упорным трудом целинников с помощью всей страны, ее промышленности, науки и культуры. На целинных землях было создано более 4,6 тыс. совхозов. К первой пахоте целинникам направили 22 тыс. мощных гусеничных тракторов. Сначала их использовали для доставки к усадьбам будущих совхозов людей, строительных материалов, продовольствия. Потом тракторами вспахали целину и посеяли пшеницу, а ко времени уборки урожая целинники получили 10 тыс. комбайнов.
   В 1956 году целина дала стране ожидаемый миллиард пудов зерна, это более 16 млн. тонн самой лучшей пшеницы твердых пород. В 1958 году, через четыре года после начала освоения, целина дала 58 млн. тонн зерна, более 40% от валового сбора зерновых во всей стране (134,7 млн. тонн.)
   В своих воспоминаниях Л. И. Брежнев писал: "Подъем целины - это великая идея Коммунистической партии, осуществление которой помогло, если мыслить историческими категориями, почти мгновенно превратить безжизненные, глухие, но благодатные восточные степи страны в край развитой экономики и высокой культуры.
   Целинник - фигура историческая, определившая собой героическое время. За ним стояли высокая гражданственность и глубокий советский патриотизм".
   Целинные земли России и сегодня остаются одной из основных наших житниц.
  
   Но вернемся к самому началу.
   Отец Коли Берегового в войну водил танк, а теперь работал в большом, но небогатом колхозе. Он хорошо знал сельскохозяйственную технику и мог не только управлять ею, но и ремонтировать ее, налаживать. От отца всегда пахло землей и машинным маслом, они так въелись в шершавые ладони, что не отмывались даже в бане.
   Мать Коли с детских лет ухаживала за скотом, особенно любила она молодняк и рассказывала о повадках, хитростях, играх телят, как о детях.
   Заработки в колхозе семью не обеспечивали, не хватало ни денег, ни хлеба, ни овощей. Выручало свое подсобное хозяйство, на котором работали все, но Коля в особенности. Вскопать, окучить, прополоть, полить, убрать урожай и многое другое не обходилось без его рук. Он так привык к этому тяжелому труду, что не представлял, как можно иначе. Все мальчишки и девчонки в селе трудились на своих огородах, да еще помогали на колхозных полях. Послевоенная жизнь постепенно улучшалась, но до полного достатка было еще далеко.
   Однажды, придя с работы, Колин папа сказал: "Еду на целину механизатором. Вопрос уже решен. На следующей неделе целинный поезд, успею собраться к его отходу и до встречи летом на целине".
   Мать, привыкшая к отцовскому твердому слову, сидела молча, обдумывая свое новое положение.
   - Я еду с тобой, - сказала она, - и Колю беру.
   Отец засмеялся:
   - Молодец ты у меня, храбрая, как санитарка на фронте. А ты знаешь, что там, кроме палаток ничего не будет, а морозы продержаться еще месяц или два?
   - Мне все равно. Где ты, там и я, что ты вытерпишь, то и я пересилю, и Колю сохраню, как бы трудно ни было. Ты, Коля, что молчишь?
   - Я - за, я согласен. Окончу как-нибудь и шестой класс, а к осени, наверное, и школу откроют. За меня вы не беспокойтесь, а сам я нисколечко не боюсь.
   Через неделю родственники, друзья и руководители района провожали целинный поезд. Вагоны были украшены лозунгами, играл духовой оркестр, выступали с напутственными речами, обнимались, расставались родные и друзья. Плакали и смеялись все вперемешку. Но вот поезд тронулся и исчез вдали, увозя Колю к загадочной, притягательной целине.
   Ехали долго. Коля устал смотреть в окно и все чаще прилаживался соснуть на верхней полке. На третьи сутки поезд стал останавливаться у небольших станций или просто в степи у разъездов с будочками-сторожками. Здесь высаживались целинники большими группами человек по пятьдесят и более. Встречали их не оркестры, а тракторы с огромными железными санями-прицепами. Поезд ехал дальше и снова останавливался, и так много раз. Костину семью высадили одной из последних. Пассажиры вышли на перрон маленькой станции со своими пожитками: чемоданами, рюкзаками, мешками, их сложили на автомашину, а народ построили, пересчитали и повели на край городка к месту, где рычали тракторы и были сложены груды строительных материалов.
   Прибывшим выделили несколько саней, укрытых соломой, и велели на них размещаться поплотнее. Когда все разлеглись поудобнее на соломенной подстилке, сверху на них набросили брезентовые полотнища, чтобы защитить от ветра. Прицепили тракторы и выехали в степь. Кроме саней с людьми, колонну пополнили трактора со строительными материалами, палатками, готовыми домиками-вагончиками. Так началось первое целинное крещение.
   Без остановок санный поезд проехал более двух часов, потом колонна развернулась полукругом и остановилась. Раздалась команда: "Вылезай!", и люди выбрались на простор, где ветер обжигал лицо, выжимал слезы из глаз.
   Кругом расстилалась белая, ровная, без единого бугорка или деревца, леденящая душу своей первозданностью, необжитостью степь, как будто по ошибке заехали на другую планету, где нет ничего, никогда ничего не было и никогда ничего не будет. Первые минуты запомнились, как драматичные, невероятные. Каждый думал, что с ним будет, когда уйдут тракторы и 49 мужчин и четыре женщины останутся в этой белой пустыне.
   Первыми засуетились трактористы, привычные к таким местам. Из каких-то саней они достали странное сооружение из трех кольев и куска рельса, установили его и ударили по подвешенному на тросе рельсу молотком. По степи понесся сигнал, впервые нарушив своим звоном вечный покой этих мест. Все собрались к сигнальной вышке, прижались плотнее друг к другу. Трактористы забили в землю металлический заостренный кол, к которому была прикреплена доска с надписью: "Совхоз Прогресс" и дата его основания - сегодняшний день.
   Рядом с надписью встал высокий крепкий мужчина, одетый как и все в ватный стеганный костюм, валенки, шапку-ушанку и, подняв руку, сказал: "Я директор совхоза "Прогресс". Зовут меня проще простого - Иван Иванович Иванов, легко запомнить. Поздравляю всех вас первых целинников совхоза с началом нового трудового этапа жизни на новом месте. Вы прибыли сюда добровольно, вас предупреждали о трудностях, теперь они перед вами. Сегодня вы будете ночевать вот здесь, я не говорю спать, а ночевать, ибо вся ночь и завтрашний день пройдут в работе, вы скоро сами в этом убедитесь.
   Мы приехали сюда надолго, многие из вас - навсегда. Придет время и вы своим трудом не только распашите целину, никогда не знавшую плуга, но и построите здесь центральную усадьбу - поселок городского типа с домами, садами, школой, клубом, магазином и прочими удобствами. Это будет скоро, в труде не заметите, как пролетят два-три урожая. Урожай для нас самое главное. Осенью этого года мы обязаны сдать государству тысячи тонн зерна.
   Несколько слов о распорядке в нашем лагере. Я буду часто и подолгу уезжать в город за всем необходимым для строительства, пахоты и посева. Моим заместителем назначен Петр Захарович Береговой, он же и главный механик совхоза, в прошлом танкист. Через несколько часов у нас заработает рация, радистка - моя жена, оставляю вам ее в залог. Есть у нас и медицинская сестра с набором необходимых медикаментов. Все как на фронте.
   Самым главным является строгая дисциплина. Ничего не предпринимайте без разрешения старших. Не отходите от лагеря, как бы вам этого ни хотелось. Заблудиться в степи гораздо проще, чем в лесу. Снеговой заряд в одно мгновение может сделать лагерь невидимым даже на расстоянии ста метров. Если заблудились, стойте, пляшите, но не сходите с места, пока не услышите звон сигнального рельса, тогда идите на звук, чутко прислушиваясь. Надеюсь, у нас все обойдется благополучно. Теперь начнем разгрузку. Слушайтесь только трактористов, они будут первыми вашими бригадирами.
   За работу, товарищи!"
   В работу вцепились с таким ожесточением, что часа через три-четыре, когда стало совсем темно, осталось сгрузить только мелочи. За это время установили на свои места вагончики, три цистерны для горючего и машинного масла, разгрузили шесть многоместных тяжелых палаток, множество строительных материалов и прочего: доски, цемент, кирпичи, толь, мешки с мукой, ящики с продуктами, дрова, каменный уголь, а под конец солому, теперь она пригодилась здесь.
   Коля разгружал дрова, потом солому и переносил ее поближе к вагончикам, где меньше задувал ветер. Когда разгрузку закончили, ветер стих, стало теплее. Огромные звезды оглядывали заснеженную степь и суету человечков, зачем-то появившихся здесь. После отъезда тракторов усталые целинники присели на солому. Молчали. Слушали тишину. Она была такая полная, что слышалось, как перешептываются звезды и дышит степь. Когда снова принялись за работу, старались говорить шепотом, боясь спугнуть очарование вселенского мироздания.
   А работы было много. Чтобы устроиться на ночлег и не замерзнуть, нужно было расставить и натянуть палатки, установить в них железные печи и вывести трубы наружу, натаскать дров и каменного угля. В палатках на заснеженном полу расставить деревянные лежаки, уложенные в санный поезд заботливыми руками, постелить солому.
   Приближение дня заметили по легкому ветерку, он все крепчал и принес с собой тучи. Когда совсем рассвело и приготовления ко сну почти закончились, решили перекусить и разыскали провизию. Хлеб так замерз, что его рубили топорами. Отогревали пайки хлеба за пазухой, отламывали по кусочку и жевали вместе с сахаром. Вода в бочках не замерзла, но была так холодна, что далеко не все рискнули ее попробовать. И тут увидели мышей. Они уже прогрызли мешок с мукой. Пришлось съестные припасы переносить в вагончики.
   Тем временем женщины затеяли варить кашу с мясом. Когда она была готова, застучали ложки о котелки, и тут все забыли про тишину, голоса вновь окрепли, поднялся шум, посыпались шутки. Первые целинные сутки заканчивали с горячей кашей, чаем и теплым хлебом. Мужчины приняли "фронтовые 100 грамм", неизвестно каким образом им доставшиеся. Спали крепким сном уставших, поработавших на славу людей.
   В палатках и вагончиках горели печи, время от времени дежурные пополняли их топливом. Коля спал на верхних нарах вагончика, а внизу отец с матерью. Вагончик надолго стал их новым домом. Когда Коля проснулся, никого не было. Через небольшое оконце проникал сумрачный свет и нельзя было понять утро это или вечер. Чугунная печь остыла, но в вагончике было еще тепло. Первым делом он осмотрел свое жилище. Кроме двухэтажных нар, на которых лежала солома, и чугунной печи с трубой, выходившей через потолок наружу, был еще маленький столик, два табурета, настенный шкафчик с посудой и продуктами. Коля заглянул в него, отрезал кусок хлеба, взял сахар, пожевал, запил водой, вышел наружу и уперся в тугую струю холодного воздуха Людей не было видно, они что-то делали в жилищах.
   Коля постучал в соседний вагончик и, войдя, поздоровался с женщиной в наушниках, сидевшей рядом с рацией.
   - Иди сюда, - сказала она, - вот видишь, это старая рация, она была на фронте, а теперь досталась нам. Я приняла первую радиограмму из нашего штаба. Это ежедневный запрос: "Как прошла ночевка?" "Благополучно", - ответила я. "Есть ли больные, раненые, обмороженные? "Больных, раненых и обмороженных нет", "Как разместились женщины?" "Каждая в своем вагончике, но в них очень тесно - туда мы перенесли все продукты". " До выхода на связь в 22 часа, пока".
   - Значит о нас не забывают? - спросил Коля
   - Конечно.
   В другие вагончики Коля не пошел, а заглянул в палатки. В них было холодно, стенки покрылись инеем, хотя печи топили. В палатках шла работа. Очищали и выносили снег, к лежакам приколачивали ножки из обрезков досок, чтобы было повыше над мерзлой землей. Делали столы, скамьи, все были заняты.
   Коля пригодился сразу многим. "Коля подержи!" "Коля, принеси!" "Коля, отпили!" "Коля, убери!" Команда следовала за командой и Коля так набегался, что ему стало жарко. Но работы подходили к концу. Снег вынесли наружу, самодельные кровати расставили по местам, накрыли их соломой, а некоторые постелили сверху одеяла и даже сделали соломенные подушки, установили стол и скамейки, в проходах настелили доски, стало уютнее и даже теплее.
   Когда Коля вышел на простор, уже стемнело, но чистый белый снег был виден далеко. И тут он заметил берег озера. Днем его не было видно, а при тусклом освещении проявлялся отчетливо. Озеро начиналось недалеко от вагончиков и Коля, не опасаясь заблудиться, побежал к нему. Окинув взглядом берег, он сразу понял, что озеро большое, да рядом с домом. Такого счастья он не ожидал.
   За ужином Коля долго расспрашивал отца об озере и тот ответил ему почти на все вопросы о глубине, о рыбах, о птицах.
   - Первое время нам придется и воду пить из озера, она очень чистая, но слегка минерализована. Кругом много озер, но почти все они соленые или горькие, наше самое пресное.
   - А есть ли здесь лес? - спросила мать, большая любительница собирать грибы.
   - Есть, но далеко. Думаю, что в грибной сезон даст директор грузовик, съездите и за грибами.
   В этот вечер Коля долго не мог уснуть, а со следующего дня с нетерпением стал ждать лета. А оно пришло внезапно. Еще вчера мела метель, на простор хоть не выходи, а сегодня пришлось менять валенки на сапоги, к вечеру неглубокий снег осел и почти весь растаял, потому, что ветер переменил направление и стал теплым, помогая солнцу согнать снег с полей. Теперь и до начала пахоты недалеко, все ждали и готовились к этому великому дню.
   С одним из последних зимних санных поездов приехала учительница. В совхозе жили восемь школьников 5-7 классов и с каждым поездом их прибывало. Учились в вагончике каждый по своим учебникам, а учительница давала задания, проверяла их исполнение, поясняла непонятное. К началу лета она провела опрос, выставила оценки и перевела всех учеников в следующие классы.
   К этому времени засеяли целину. Дети видели, как это трудно давалось. Земля была очень твердая, неподатливая и так переплетена корнями растений, что тракторам не хватало сил тащить за собой плуги. Приходилось снимать часть лемехов а те, что оставались в работе часто ломались, их заменяли прямо в борозде.
   Здесь Коля упивался необыкновенным духом развороченной целины. Он не походил на запахи колхозной пашни. Это был пьянящий дух потревоженной вечности и было ясно, что при следующей перепашке этого духа уже не станет.
   - Вспарываем живую землю-матушку, - сказал Колин папа.
   Совхозные поля были так обширны, что тракторист, выехавший бороздой рано утром, возвращался назад к обеду, его место занимал другой тракторист и возвращался к вечеру. В соседних совхозах пахали и ночью, но в "Прогрессе" решили не устраивать лишнюю маяту людям, а со вспашкой управились во время.
   Санные поезда приходили все реже, но, как и всегда, они привозили новых целинников, но теперь среди них преобладали девушки. Людей стало хватать почти на все работы, а их было очень много. Устроили водопровод от озера, заработала маленькая совхозная электростанция, оборудовали пекарню, строили целую улицу щитовых деревянных домов. В первом разместили столовую-кинотеатр, там же устраивали собрания и торжества. В другом доме отвели места для пункта медицинской помощи, небольшой библиотеки и дирекции совхоза. Здания школы, детского сада-ясель строили капитально из кирпича.
   Рядом с поселком все желающие получили участки земли, вспаханные тракторами. Многие привезли с собой саженцы деревьев, кустарников, семена овощей. Эти огороды стали едва ли не главной заботой детей. Одной воды для полива требовалось целое море, солнце так жгло, что бедные растения днем сворачивали листики, и если их не полить вечером, то они бы засохли на следующий день. Воды, что давала насосная, едва хватало на хозяйственные нужды, в огороды ее носили ведрами из озера, у мальчишек и девчонок руки покрылись мозолями, но они терпели, не жаловались.
   Коля многому научился за лето. Он вместе с отцом водил трактор. Когда шла пахота, отец ему управление не давал, а налегке трактор вел Коля и не только он один, все мальчишки-целинники научились водить трактора. Ребята помогали собирать щитовые дома, устраивать для них фундаменты, а Коля облюбовал бетономешалку и управлялся в своей смене один без помощников, загружая прожорливую пасть песком, щебнем и заливал воду. Эта работа сделала его таким сильным, что не каждый взрослый мог бы с ним потягаться. Он вырос, загорел до черноты от солнца и ветра, ведь целый день на просторе в труде. Мальчишки и девчонки мало играли между собой, времени не хватало. Ходили в кино, а мальчишки еще и на рыбалку, весьма прибыльную для стола не очень богатого у целинников.
   Давно отцвели полевые цветы - весеннее половодье красок, давно вспахали и отсеялись, на огородах выросла зелень и первые овощи. Пшеница подросла и заколосилась, а дождей все не было. Черные, пыльные бури иногда закрывали солнце. Тревога за урожай беспокоила каждого. Столько труда, надежд и все может пойти прахом. А засушливые годы в этих местах не диковинка, выгорало все, степь чернела, птицы улетали в другие места.
   Но однажды, в полной тишине душной ночи на крыши палаток и вагончиков упали тяжелые, крупные капли. Их услышали, проснулись и взрослые, и дети. Минутой позже дождь пошел настоящий, не обманул. Дети, молодежь выбежали под теплые струи, они бегали, прыгали от радости, а потом, образовали хоровод и приплясывая на ходу запели известную песенку:

"Ну-ка дождик, теплой влагой

Ты умой нас огромною рукой..."

   Урожай уцелел. Теперь ждали уборки. В который раз проверяли и налаживали комбайны. Новенькие, блестящие свежей краской машины должны завершить великое дело - убрать урожай. Первый целинный урожай!
   За прошедшее время у целинников было много "первого": первая борозда в степи, первый каравай хлеба из своей пекарни, первая баня с горячей водой, первая щука, пойманная Колей на удочку, первое выступление художественной самодеятельности на открытии только что построенного клуба-столовой, первое кино, первые лампочки в палатках и вагончиках, первая комсомольская свадьба десяти пар, на которую приехала сотрудница ЗАГСа из райцентра, чтобы вот здесь, в целинном совхозе, выписать и вручить десять свидетельств о счастье...
   Жатва нагрянула неожиданно. Стало очень жарко. Колос быстро набирал силу и созревал. Никакого промедления не допустили и с вечера комбайны ушли в поля, где пшеница поспела. Их ровный гул слышался всю ночь, весь день и еще много суток. Грузовики отвозили зерно от комбайнов и его лопатами ссыпали на току под открытым небом. Горы тяжелого, твердого зерна росли днем и ночью.
   Наконец, шофера привезли радостную весть - кончают. На следующий день комбайны вернулись с полей, смолк их гул, кончилась жатва и, хотя зерно не взвешивали, все были довольны - первый урожай оказался хорош.
   После завтрака зазвучал сигнальный рельс, созывая на митинг. У того же кола с названием совхоза, целинники снова стали полукругом, а директор приготовился держать речь, но прежде, чем он начал, громогласное "Ура!" огласило поля и понеслось над озером. Кричали много раз, такая радость скопилась в людях. Когда утихли, Иван Иванович вместо приветственного слова крикнул: "Ура целинникам!" После этого "Ура!" кричали много раз, а потом рассмеялись, а иные заплакали от возбуждения и радости, и если Коля не плакал, то только потому, что высоко ценил свою мальчишечью выдержку.
   Две нарядных девушки с лентами в волосах поднесли Иванову сноп пшеницы, поклонились ему и стали рядом. Директор прижался к снопу лицом, настала тишина, а когда девушки снова взяли сноп на руки, он сказал: "Спасибо вам, дорогие мои товарищи! Вы своим трудом сделали невозможное. Вот оно перед вами в этом снопе, в том зерне, что на гумне. Вы проявили чудеса выносливости и выдержки, преодолели морозы и ветры, неустроенность быта, трудности с питанием. Для выполнения задания Родины вы не жалели сил и времени и вот теперь законная гордость наполняет ваши души. Пройдут еще две-три жатвы и будет на этом месте городок со всеми удобствами для жизни, для рождения и воспитания нового поколения. Мы уже строим ясли, детский сад, школу. Хотя малышей пока нет, но уже в следующем году они появятся, их будет около тридцати настоящих целинников, рожденных на этой земле, так предсказывают специалисты, но я считаю, что эту цифру можно перекрыть! Правильно я говорю? "Правильно!" закричали в ответ и снова над степью пронеслось многократное "Ура!" От всей души...

Семейное воспитание детей

  
   Домашнее воспитание детей в семьях рабочих, служащих, научных работников, крестьян, хотя и отличалось некоторыми особенностями, однако эти отличия не были столь велики, как в царское время, периода нэпа или даже во время первых пятилеток. Конечно, имелись различия, дети интеллигенции чаще поступали в высшие учебные заведения, чем дети рабочих и крестьян. Дети крестьян были здоровее и более физически развиты, чем городские. Дети рабочих чаще других стремились получить профессию своих родителей, так возникали рабочие династии. Различия носили второстепенный характер, главное заключалось в том, что дети могли выбирать себе пути, которые им больше нравились. Все двери для них были открыты - учись, трудись и можешь достичь своей мечты, как бы она ни была высока. Большинство детей росло в здоровой семейной обстановке, где было место труду и отдыху, домашним делам и развлечениям, приему друзей и туристским походам.
   В 60-70 годах весь народ стал лучше одеваться. Деревенского жителя на московском проспекте нельзя уже было отличить от горожанина. Деревенские дети смотрели те же программы телевидения, учились в школах, техникумах, институтах, читали газеты, журналы, художественную литературу, пели в самодеятельных хорах, занимались в разнообразных кружках. Городские дети чаще бывали в театрах, музеях, зато реже на природе. Многие городские семьи в эти годы обзавелись садовыми участками за городом с небольшими домиками, где дети трудились с таким же усердием, как и крестьянские дети. Задача социализма: сблизить жизнь города и деревни постепенно выполнялась, хотя и не быстро, но неуклонно.
   Многие семьи в городе и деревне увлекались составлением своих домашних библиотек. Книги стоили дешево и основная погоня шла за полными собраниями сочинений русских, советских и иностранных писателей. Такие домашние библиотеки достигали нескольких тысяч экземпляров, были, конечно, и поменьше, но почти в каждой семье собирали книги и читали их. В развитии и воспитании детей домашние библиотеки сыграли существенную роль. Советские дети того времени были самыми начитанными.
   В 60-70 годах в стране началось массовое производство легковых автомобилей и мотоциклов для населения. Пригородные леса, реки, озера стали доступны миллионам семей с детьми. В облюбованном месте ставили палатки, проводили отпуск за сбором ягод, грибов, за рыбной ловлей, вечерними кострами. Составляли компании с соседями, договаривались о совместной поездке на следующий год в дальние, более интересные места. Расширение зоны отдыха радовало всех, но в особенности детей. Они в ожидании новой поездки изучали маршруты и достопримечательности, подбирали карты и необходимый инвентарь, рыболовные снасти...
   Путевочный и "дикий" туризм развились повсеместно. Любимыми туристскими зонами стали: Кавказ, Урал, Прибалтика, Карпаты, Север, Байкал, Черное море, Крым и многие другие. Туристские путевки стоили очень дешево, а маршруты предлагались интересные, разных категорий сложности. Иногда туристы забирались в горы на высоту 2-3 тысячи метров, а то и более. Плавали по бурным рекам на плотах или байдарках, совершали экскурсии в глубокие пещеры, бродили по тайге. Тысячи приключений, сотни метров кинопленки, уйма рассказов на всю зиму, а там - новое путешествие.
   Туристов никто не обижал, куда бы они ни пожаловали. Доброжелательность местного населения была неизменным их спутником, миллионы людей кочевали по необъятным просторам и все оставались довольны, боялись только непогоды, но привыкали и к дождям, и к жаре.
   Здесь уместно отметить несколько парадоксальную, но вполне жизненную ситуацию. В рассматриваемом периоде советские дети часто жили лучше царских детей. Питались они такой же простой, но полноценной пищей. Одевались по погоде, имея обыденную и выходную одежду. Жили в благоустроенных жилищах (зачем ребенку дворцы?) Путешествовали со своими семьями или отдыхали в пионерских лагерях, санаториях. Занимались любым спортом, ходили в кино, театры, музеи. В этом было сходство.
   Но имелись и различия не в пользу царских детей. Советские дети учились в школах, в среде своих сверстников, чего были лишены царские дети. Советские дети выбирали себе любую специальность и всю жизнь занимались любимым делом, чего не могли дети царской крови. Повзрослев, выбирали супруга по душе, а не по династическим соображениям родителей. В отличии от царских детей советские дети обладали свободой передвижения и, предупредив родителей, могли идти куда им хотелось: в кино, к приятелям, в парк.
   Царские дети владели иностранными языками и часто бывали за границей. Большинство советских детей не имели такой возможности, но зато они лучше знали Россию, ее историю и литературу. В целом, жизнь советских детей была более интересной и содержательной, чем царских.

Общественное воспитание детей

Дошкольное воспитание

   Когда в 1930 году была навсегда ликвидирована безработица в Советском Союзе, возникла другая, не менее сложная и важная проблема - хроническая нехватка рабочей силы. Запестрели объявления: "Требуются электросварщики...", "Требуются маляры...", "Требуются продавцы...", "Требуются санитарки..." и так без конца, и с каждым годом все больше.
   Единственным значительным резервом рабочей силы были женщины. Многие из них не работали и не имели производственной квалификации. Тогда пошли двумя путями: открыли множество курсов для обучения женщин профессиям, расширили прием девочек в ФЗУ и одновременно строили ясли и детские сады.
   Дети находились в них под постоянным присмотром педагогического и медицинского персонала, своевременно получали необходимое лечение, если оно требовалось. Когда дети болели, а это случалось не так и редко, мать получала больничный лист с оплатой пропущенных на работе дней. Стоимость содержания детей в яслях и детских садах была минимальной и доступной любой семье, а многодетные семьи вовсе освобождались от оплаты. Расходы брало на себя государство.
   В 1940 году функционировали 46 тыс. постоянных дошкольных учреждений, в них содержалось около двух миллионов детей, в том числе 1,2 млн. в детских садах, куда принимали детей от 3 до 7 лет. В детских садах детей не только содержали, обслуживали, кормили здоровой пищей, но их еще и воспитывали в духе коллективизма, бодрости и веселья.
   Количество дошкольных учреждений непрерывно росло. В 1976 году они обслуживали 12 миллионов детей, а мест в детских садах и яслях все равно не хватало, особенно на новостройках, где молодых семей очень много и у всех были дети.
  

Школьное воспитание

   Процессы обучения и воспитания в советской школе были неразрывно связаны. Специальных воспитателей школы не имели, но классные руководители, каждый учитель, общественные организации и школьный коллектив в целом добивались поставленной цели - подготовить учеников к самостоятельной жизни, привить им социалистическое мировоззрение. О школьном воспитании прекрасно написала учительница Долина:
   " Я учительница. И это самое большое, чего я достигла в жизни. Вероятно, каждый, кто любит свою профессию, считает ее самой увлекательной, самой благородной - самой лучшей на свете. И каждый, наверное, уверен, что его профессия - не только самая лучшая, но и самая трудная, самая ответственная. А я убеждена: нет на свете работы более важной и более мучительной, более радостной и более нужной людям, чем наша, учительская профессия.
   Я - учительница. И я этим горжусь. Именно это дает мне радость, ощущение полноты жизни, чувство сохраненной молодости. Быть учителем трудно! Но самое трудное - это быть воспитателем.
   Ты должен сделать так, чтобы сорок человек стали близки друг другу, чтобы прошли годы и они помнили и любили друг друга, чтобы слова "я учился с ним в одном классе" были полны для них особого смысла, чтобы души их были открыты чести, добру и правде...
   Я не рассчитываю, что они будут меня помнить. Меня как человека они, наверное, забудут, но то, что я им дала, унесут с собой, уже не помня, что это от меня, считая это своим. Это и есть радость нашего труда. Для этого я работаю".
   Все классы в школах были равны, не допускалось создания сильных и слабых классов. Более способным ученикам поручали шефство над отстающими и их совместный успех доставлял всеобщую радость.
   В третьем классе октябрят принимали в пионеры. В торжественной обстановке им повязывали красные галстуки. Поле общественной деятельности у пионеров значительно расширялось. Они помогали своими конкретными делами: собирали металлолом и бумажную макулатуру, помогали на колхозных полях, шефствовали над престарелыми.
   На торжественных пионерских линейках в школах, пионерских лагерях командиры отрядов отчитывались за хорошие и дурные поступки пионеров, здесь же им давалась оценка. "Пионер - всем детям пример" - под таким девизом шла пионерская воспитательная работа.
   В старших классах школьники вступали в комсомол. Эта всесоюзная организация была ближайшим помощником Коммунистической партии. Первой заботой комсомола в школе считалось поддержание дисциплины и успеваемости всех учеников, воспитание коллективизма, трудолюбия, товарищества.
   Не все организации и не во всех школах работали так хорошо, как хотелось бы, но их совместная, целеустремленная деятельность приносила ощутимые результаты. Общественные организации так прочно встроились в жизнь школы, что обойтись без них было просто невозможно.
   Для школьников часто устраивали коллективные посещения театров, музеев, выставок с последующими обсуждениями увиденного. Опытные педагоги умели обращать такие обсуждения в интересные диспуты, да так, что польза от них превосходила увиденное в театре или выставочном зале. Дети спорили и в споре добирались до самого главного, самого трудного, до глубокой сути увиденного и ее связи с жизнью.
   Школьные туристские походы и поездки служили не только физической закалке школьников, но развивали в них наблюдательность, способность восхищаться красотой нашей скромной природы, созданиями древних мастеров. Учили дружбе, взаимопомощи и чуткости к друзьям. В походах случались трудные, непредвиденные и сложные обстоятельства, их преодоление требовало совместного труда, смекалки, а иногда и смелости. Трудные походы запоминались и дети любили о них поговорить. Так познавалось мудрое житейское правило: "Совместный труд сближает, а трудности роднят".
   Во все времена у каждого школьника в той или иной степени было развито чувство патриотизма. Любовь к своему городу, селу, реке, лесу, дому, семье имелись у большинства детей царской России. За годы Советской власти чувство патриотизма, не утратив того, что было, значительно расширилось и окрепло. Дети любили свою страну за победы в мирном строительстве, за победы в войнах. Небывалые успехи в завоевании космоса, строительстве сверхмощных электростанций, нефтепромыслов, атомных ледоколов вызывали у детей чувства радости и гордости за свою страну. Школьники редко ссорились между собой. Не выпячивали своих хороших качеств, это осуждалось как в быту, так и в обществе. "Скромность украшает человека" - так считало большинство. Особо ценилась и оберегалась девичья скромность и честь.
   Нельзя не упомянуть о замечательной традиции советского времени. В послевоенные годы весной у Большого театра в Москве и других местах собираются группы празднично одетых людей. Среди них военные с наградами на груди - это однополчане или штатские, в основном - бывшие студенты и школьники. Они рады встречам, возможности хоть недолго побыть с теми, с кем вместе воевали, учились, жили трудной, напряженной, праведной жизнью.
   Когда собираются все, кого ожидали, отправляются отметить встречу по русскому обычаю за столом, с тостами, разговорами, воспоминаниями. Это праздник - праздник дружбы, любви, уважения к своему старому коллективу и тем людям, которые его создали своим трудом и талантом, как учительница Долина. Каждая группа проводит встречи по договоренности один раз в пять лет или чаще.
   Школьники небольшого подмосковного городка Томилино, выпускники 1940 года, ежегодно встречались в определенный день мая у колонн Большого театра более 50 лет, пока здоровье и физические силы позволяли им это.
   В апреле 2005 года в Московском энергетическом институте прошла очередная, но юбилейная встреча студентов энергомашиностроительного факультета выпуска 1955 года. На нее прибыли не только москвичи, но и пожилые люди из Сибири, Украины и даже США.
  

Интернациональное воспитание детей и юношества

   В самом начале Советская власть поставила очень трудную, но благородную и жизненно необходимую для успешного развития СССР задачу - укрепление дружбы между многочисленными народами страны. Еще в царское время в одних и тех же городах, губерниях проживали люди различных национальностей, но не все они жили в мире и согласии. На национальной почве нередко возникали конфликты, иногда - крупные.
   В начале советского времени много сил, упорства пришлось потратить, чтобы объяснить, доказать простую истину - все люди, все расы равны, вражда между ними приносит вред, беду и только потому, что еще не изжиты предрассудки, оставленные царской Россией и корыстными интересами эксплуататорских классов. Эту простую истину пришлось доказывать и показывать на примерах плодотворного сотрудничества тружеников и детей разных национальностей. В борьбу за пропаганду идей равенства народов включились партия, комсомол, пионерская организация страны.
   Но главной силой в этом деле была школа, учителя. И они справились с этой задачей. В некоторых местах враги Советской власти, мракобесы различных мастей преследовали и даже убивали учителей, но они не могли загубить идею, которая верна.
   В школу принимали детей всех национальностей, а в республиках изучали два языка - родной и русский, оба считались равноценными. С ростом промышленности, коллективизации значительно возросли миграционные потоки между союзными республиками. Число школ с преподаванием двух языков росло, требовалось все больше и больше преподавателей. Правительство не жалело средств на эти цели.
   Огромную помощь оказывали школьные комсомольские и пионерские организации. Едва завидя нездоровые отношения между учениками, они тут же принимали свои наиболее доходчивые и доступные меры к укреплению дружбы и товарищества в коллективе. Проводили совместные мероприятия: походы, организовывали кружки художественной самодеятельности для всех желающих петь и танцевать, а их набиралось много, и школьники разных национальностей старались порадовать друг друга самым лучшим репертуаром.
   Так постепенно, но настойчиво и вдумчиво стирали старые, отжившие предрассудки и укрепляли дружбу между детьми всех национальностей. К концу тридцатых годов о межрасовой розни практически забыли даже в самых отдаленных уголках СССР. Крепость дружбы народов была испытана Великой Отечественной войной с известным конечным результатом.
   Интернациональное воспитание детей и юношества не замыкалось в границах СССР. Еще в двадцатые годы по инициативе Коммунистического Интернационала Молодежи (КИМ) проводились Международные детские недели. В 1923 году советская пионерская делегация впервые была приглашена в Германию немецкими комсомольцами. В 1926 году советские пионеры пригласили к себе немецких пионеров. На этих встречах обменивались опытом пионерской работы, устраивали совместные мероприятия, обменивались памятными подарками. Традиционные встречи с пионерами иных стран были прерваны войной, но в послевоенное время они возродились.
   В 1967 году в "Артеке" проходил третий Всесоюзный слет пионеров. На нем присутствовали более 4000 делегатов и около 450 детей из 47 стран зарубежного мира. В 1977 году в Москве и "Артеке" проводился детский фестиваль "Пусть всегда будет солнце!" Кроме советских, в нем приняли участие 1500 детей из 103 стран мира. Проведя месяц со своими советскими сверстниками, зарубежные дети оставались очень довольны, для многих такая поездка была сказочным подарком судьбы.

Трудовая закалка

   Воспитание коллективизма в школе очень важное дело, но это еще не все, что требуется. Большое внимание уделялось развитию трудовых навыков у школьников всех возрастов. Посильный коллективный труд шел всем детям на пользу. Проще всего привыкали к систематическому труду сельские школьники. В старые времена детский труд на огороде, поле, саду был довольно простым, каждый его осваивал. В колхозном, совхозном производстве, оснащенном могучей современной техникой, положение изменилось.
   Когда собирают урожай - каждая пара рук на счету, и школьники это хорошо понимают. Теперь многие деревенские ребята умеют водить трактор или комбайн, школьников охотно берут на полевые работы. Как пишет Саша Воронов из Калининской области, он проработал целый месяц и обработал около 40 гектаров, а потом возил зерно, скирдовал солому, делал много других нужных работ.
   Выбор будущего у сельских ребят свободен. Труд в колхозе развивает самые разные таланты и способности. Многие становятся трактористами, шоферами, полеводами, механизаторами. Каждый выбирает себе профессию по вкусу, по способностям. Но вот что самое удивительное! Выпускники школы, уходя учиться на медиков, инженеров, агрономов, библиотекарей, после институтов и техникумов часто возвращаются в родное село. Любовь к земле, любовь к труду воспитывает благородного человека: дети возвращаются в родные пенаты, туда, где им жилось так весело, хорошо и привольно.
   За выдающиеся успехи в труде при уборке урожая 1973 года несколько школьников-механизаторов были награждены медалями - "За трудовое отличие". Это Николай Пафнутьев, десятиклассник, тракторист, восьмиклассник Виктор Купрюнин, помощник комбайнера, Сергей Бакаев, комбайнер, тоже восьмиклассник, Володя Макаров, помощник комбайнера. Многие мальчишки и девчонки были награждены грамотами, памятными подарками, о других были сказаны хорошие слова за их труд, за усердие.
   Среди тринадцати школьных лесничеств Удмуртии Шарканское все считают самым лучшим. Школьники пропалывают молодые посадки, очищают лес от валежника, создают искусственные гнездовья птицам, подкармливают и оберегают их. Каждое звено в три-четыре человека ухаживает за своим участком леса, а хозяйство у школьников большое - 500 гектаров. Многие аптеки страны получили сотни тонн лекарственных растений, заготовленных пионерами. Здесь принимали участие пионеры как города, так и села.
   И все же в сельской местности искать труд не приходится, он везде, только руки приложи. Несколько иначе в городах, особенно зимой, где кроме домашних дел другую работу для школьников найти не так-то и просто. И здесь на помощь пришло государство. В начале 70-х годов начали создавать, а в 1985 году в стране уже работали более 1500 межшкольных учебно-производственных комбинатов трудового обучения и профессиональной ориентации учащихся. Комбинаты представляли собой небольшие производственные предприятия, оснащенные современным станочным и иным оборудованием, включая компьютеры. Школьники старшеклассники трудились на рабочих местах под руководством опытных производственных мастеров, выпуская нужную продукцию, начиная от детских игрушек, домашней утвари до комплектующих деталей для крупных промышленных предприятий.
   Старшеклассники не только научились рабочим профессиям, получили трудовую закалку за станками, но и сумели правильно выбрать профессию. Количество межшкольных предприятий росло из года в год быстрыми темпами, в 1985 году на них работало более половины старшеклассников страны. Требовалось не так и много времени, чтобы в стране возникла школьная, детская промышленность, способная потягаться с государственными предприятиями и даже с целыми отраслями промышленности. Вот тогда и был бы решен окончательно и навсегда вопрос о трудовой закалке городских школьников.

Внешкольное воспитание

  
   Внешкольное воспитание осуществлялось теми же методами, как и в довоенное время, но материальная база для него значительно расширилась. Если в 1940 году на 100 жителей в библиотеках содержалось по 102 экземпляра книг и журналов, то в 1980 году их число возросло почти до 700. Количество клубных учреждений увеличилось со 118 тыс. до 138 тыс. Для детей были открыты 5132 дома пионеров, 1597 станций юных техников, 1099 станций юных натуралистов, 47 детских железных дорог, 8705 детских музыкальных, художественных и хореографических школ, 8470 детско-юношеских спортивных школ, 8932 других детских внешкольных учреждений. Государство выделяло большие средства на строительство новых и расширение действующих театров, спортивных сооружений, туристских баз, Дворцов и Домов пионеров, пионерских и спортивных лагерей.
   В 1986 году в стране имелось 75403 благоустроенных пионерских лагеря, а два из них: всесоюзный лагерь "Артек" и всероссийский лагерь "Орленок" были лучшими из всех по набору бытовых, спортивных и культурных сооружений, по красоте окружающей местности: горы, море, парковая зона. Другие лагери строили попроще, но обязательно выбирали красивую, здоровую местность с рекой или озером и лесом. Как правило, пионерские лагери работали в две смены, что давало возможности принять в них за одно лето до 14 миллионов пионеров и школьников.

Пионерские лагери

Пионерский лагерь "Юность"

  
   Пионерский лагерь "Юность" расположен в Загорском районе Подмосковья, недалеко от села Хомяково. В прекрасном лесу разместили спальные корпуса, столовую, клуб-кинотеатр, стадион, не вырубив ни одного лишнего дерева. Совсем близко озеро с чистой теплой водой, где раздолье и пловцам, и рыболовам. Прекрасное питание, игры на воздухе, спортивные соревнования давали детям запас здоровья и бодрости. Путевка на 39 дней стоила 12 рублей или выдавалась бесплатно. Рядом с пионерским лагерем - помещения для детского сада, который перевозили сюда из Москвы на все лето вместе с обслуживающим персоналом. Родителям детишек это не стоило никаких дополнительных расходов.
   Утром в каждом доме идут последние приготовления: заплести в косы банты, расчесать непослушные мальчишечьи вихры, разгладить последние складочки, повязать пионерские галстуки, присесть на дорогу...
   Около школ, клубов уже раздаются сигналы пионерских горнов, треск барабанов. Сюда! Сюда! Стоят в ожидании сверкающие чистотой автобусы, спешат пионеры со своими мамами или папами, бабушками. Пионервожатые и педагоги встречают все новых и новых отъезжающих. Наконец, собрались, выстроились в шеренгу, идет перекличка. Все ли в сборе? Все! Родители столпились в кучу, что-то кричат, машут руками, вытирают слезы, невольно бегущие от волнения, от торжественности происходящего...
   Привыкать к новому распорядку пионерам пришлось всего два-три дня, когда иным казалось, что выспаться не дают, еда невкусная, компот не сладкий, от зарядки, от походов тело ноет и так хочется полежать у телевизора, но нет такого места, не предусмотрено.
   Через неделю все становится хорошо: подъем ранним утром, зарядка под музыку в ласковых солнечных лучах. Завтрак съедается весь с аппетитом, и так хочется поскорее окунуться в насыщенную событиями дневную программу. Тут и купание в пруду, поход в лесничество, где настоящие лошади и смешные резвые жеребята. По дороге места с лесной земляникой такой ароматной, что своя дачная клубника вспоминается какой-то отсталой ягодой.
   Но вот и обед. Тут все хорошо, все вкусно, даже компот стал слаще непонятно почему. И сон...
   Вторую половину дня пионеры проводят в лагере. Футбол, волейбол, подготовка к сдаче норм БГТО. Потом встреча с летчиками. Они отвечают на все вопросы не только по авиации, но и по космонавтике. Спрашивай, что хочешь, на все получишь ответ.
   Вопросов было много, но один из них заставил летчиков посовещаться, прежде чем ответить.
   - Я ученик пятого класса Миша Гаврилов. У меня нет ясности в вопросе о втором космонавте. Мы считаем, что им был Титов, а американцы - что Шепард. Почему такое разногласие?
   - Потому, - ответил летчик, - что Гагарин облетел всю Землю один раз, Титов - семнадцать раз, а Шепард ни одного раза. Он достиг необходимой высоты и скорости полета, но пролетев в горизонтальном полете всего одну минуту, включил тормозные двигатели и совершил посадку. За этот прыжок в космос, его считают космонавтом не совершившим орбитального полета.
   - А почему он не совершил его, если он достиг нужной высоты и скорости? - крикнул кто-то из пионеров.
   - Его ракета была маломощна по сравнению с нашей и менее совершенна. Американцы отставали от нас в космической технике. Вот почему Шепарду не удалось совершить космического орбитального полета. Титов является вторым космонавтом Земли, совершившим орбитальный полет.
   Было задано так много вопросов, что встречу пришлось прервать. Напоследок один из летчиков спросил:
   - А кто из вас хочет быть летчиком или космонавтом?
   Руки подняли почти все мальчишки и многие девочки.
   - Молодцы! - закончил летчик. - Так мы всегда будем первыми!
   Вечером пионеры смотрели увлекательный кинофильм о К. Э. Циолковском и его работах, о полетах космонавтов и перспективах на будущее. Обсуждение космической техники так взволновало ребят, что их с трудом собрали на вечернюю линейку и развели по спальням.
   Совсем недавно бывшая пионерка Таня поделилась своими впечатлениями о пионерском лагере "Юность". Ее рассказ приводится почти дословно:
   "Вот вы спрашиваете, как мы играли в "Зарницу"? Я не помню, я не играла, может быть, в те годы в нее вообще не играли. У нас было другое... Мы были влюблены в свой лагерь за то, что каждый день и все время пребывания в нем умные, любящие детей воспитатели и пионервожатые с нашей посильной помощью планировали время так, чтобы было интересно, полезно и запомнилось на долгие годы. Было множество разнообразных мероприятий, порою сложных и многодельных, но их всегда доводили до конца. Мы проводили смотры отрядов и их стендов, где много места уделялось карикатурам, устраивали КВН, работали на колхозных полях, ставили спектакли, проводили праздник "Нептуна" с "Морским царем", его свитой, "Золотой рыбкой". Было множество кружков, один из лучших - зоологический. Он имел свои вольеры, в них прыгали белки, зайцы, щебетали птицы. Дети кормили, лечили, любовались своими питомцами.
   А чего стоили походы на дальнюю реку с ночевкой на берегу, с костром и печеной картошкой! Мы возвращались в лагерь поздним вечером усталые, голодные, но с бодрой песней и массой впечатлений. Нас ждал ужин, но после него, мы долго не могли заснуть, так велик был запас энергии и эмоций...
   Время, проведенное в лагере для большинства детей запомнилось еще и прекрасной библиотекой, хорошими бытовыми условиями, питанием получше домашнего. Но самое главное - это дружба, радость общения и совместного труда, без которого и песню не споешь".
   Остается добавить, что рассказывала Таня о своем лагере так живо и увлекательно, будто вчера из него вернулась.

Пионерский лагерь "Орленок"

   В 1960 году в Золотой долине у черноморского курорта Новомихайловский в 40 километрах от Туапсе началось строительство Всероссийского пионерского лагеря "Орленок". Он стал второй после "Артека" пионерской республикой. Ежегодно ее населяли до 17 тысяч пионеров и старших школьников - комсомольцев. Те, кто прибывали зимой, продолжали обучение в школах лагеря. Многочисленный медицинский персонал следил за детьми и поправлял здоровье каждого всеми мерами, а их было много, начиная от гор, лесов, моря до сложных медицинских приборов, медикаментов, фруктов и зелени, которые не переводились даже зимой.
   Кроме учителей и медицинских работников, здесь находится множество другого обслуживающего персонала: повара и садовники, моряки и электрики, библиотекари и киномеханики, но главной фигурой является пионервожатый, а точнее, многочисленный коллектив специально обученных и подготовленных пионервожатых и старших вожатых. Вся жизнь пионеров организуется, направляется и контролируется пионервожатыми, они прекрасно знают, как и куда направить лучшие устремления своих воспитанников. "Орленок" - прекрасная школа пионерского и комсомольского актива.
   Какова структура многочисленного коллектива лагеря?
   Летом каждая смена, длящаяся 30-40 дней. насчитывает более 2000 пионеров и около 500 школьников старшего возраста (их лагерь находится на некотором удалении от пионерских лагерей.) Первичной ячейкой является звено - 10 человек. Четыре звена составляют отряд. 13-14 отрядов образуют дружину-лагерь, около 500 человек. В "Орленке 5-6 лагерей, в каждом из них свои строения, территория и название: "Звездный", "Штормовой", "Стремительный" и т. д. Деление "Орленка" на автономные лагери упрощает управление, создает наиболее благоприятные условия для жизни и деятельности пионеров. В каждом лагере пионерская форма отличается по цвету и даже по покрою от других.
   Новая смена начинается с того, что дети приезжают в город Туапсе, где имеется приемная база. Здесь их встречают пионерские вожатые, медицинский персонал, регистраторы. После небольших формальностей ребят рассаживают по автобусам и везут в "Орленок". Недолгий путь скрашивают песнями и вот дети видят перед собой великолепный, огромный, светлый пионерский город между горами, лесом и морем. Здесь им предстоит прожить целый месяц, заниматься интересными делами со своими новыми товарищами.
   Первый день - отдых, устройство на новом месте, знакомство с товарищами. Второй день самостоятельное составление плана мероприятий в каждом звене и отряде. "Орленок" располагает многими объектами, осмотр которых обязательно включается в план Ну разве можно не посетить Дом авиации и космонавтики, парашютную вышку, пионерский автоклуб, музей "Орленка", разве можно пропустить выходы в море на катерах или на прогулочном судне "Романтик", или отказаться от лагерного конкурса художественной самодеятельности? Конечно, нет! Все эти мероприятия становятся основой плана. Но дальше мнения пионеров расходятся, одним хочется побольше купаться в море, другим участвовать в работе самых разнообразных кружков или совершить поход в горы с ночевкой, третьи расспрашивают, как тут насчет рыбалки... И вот из всех разнообразных мнений отряд самостоятельно формирует план. Это проявление коллективного творчества очень важно, оно - первый шаг к другим самостоятельным действиям при поддержке отрядного вожатого.
   Здесь уместно припомнить, что первые пионерские отряды зарождались не при школах, а в рабочих клубах, при профсоюзных, комсомольских организациях и т. п. Такие отряды обладали большой степенью самостоятельности, они определяли направления и границы своей деятельности. Это детское социальное творчество было главным в их работе. Конечно, не обходилось без ошибок, но все лучшее подхватывалось, находило применение в других отрядах, однако отсутствие общего квалифицированного руководства сказывалось отрицательно. В начале 30-х годов пионерские организации перевели на базу школы. При всех достоинствах этого решения, пионерские организации в значительной мере утратили былую самостоятельность. Школа быстро приспособила пионерское движение к решению своих задач: укреплению дисциплины, повышению успеваемости и т. п.
   Вот почему "Орленок" одним из главных направлений своей деятельности избрал развитие детской инициативы, самостоятельности в принятии решений и прежде всего в планировании своей деятельности в лагере, оно не кончается на уровне отрядов. Когда отрядные планы составлены, обсуждены и одобрены, их выносят на общий лагерный сбор. Здесь представителям всех отрядов дают время рассказать о своих отрядных планах и обсудить планы других отрядов. 500 пионеров совместно ищут самое главное и интересное в каждом из отрядных планов, чтобы выбрать лучшее. Здесь же избирают совет дружины. Через пару дней он утвердит, размножит и вывесит повсюду план работы смены. Наступает пора исполнения намеченного. Но и здесь бывают отклонения.
   В одном из отрядов решили вечером провести время у костра. Вспыхнул костер и на второй, и на третий вечер. Вскоре и в других отрядах зажглись вечерние огоньки, а чуть позже весь склон горы усеялся пионерскими кострами. Они стали традицией. На отрядных вечерних кострах подводят итоги прожитого дня, вспоминают самое интересное и смешное, поют пионерские песни, прощаются до завтрашнего дня. А работы по плану идут, как намечено: дети купаются в море, ловят рыбу, занимаются в кружках, прыгают с парашютной вышки, помогают соседним совхозам, ходят с ночевками в горы, а на "Романтике" - в море, готовятся к лагерному смотру художественной самодеятельности...
   Каждый день интересен, напряжен и содержателен, он не похож на вчерашний, а завтра будет новый, еще более интересный день. Во всех мероприятиях отряда участвуют, помогают пионерские вожатые.
   Вместе со старшими вожатыми пионерских вожаков в дружине около ста человек. У них тоже свой коллектив. Он упорно учится, трудится, зорко следит за детьми, радуется их успехам. Трудная, нужная и почетная работа быть пионервожатым!
   В конце семидесятых годов в пионерских лагерях страны работало 120 тысяч вожатых, в том числе около 40 тысяч рабочих, инженеров, студентов. За большую воспитательную работу около 200 пионервожатых в 1976 году награждены орденами и медалями.

Театры для детей

   Советское государство считало детей единственным привилегированным классом. Их содержание, воспитание, образование, приобщение к вершинам мировой культуры стояло всегда в центре внимания.
   В 1921 году страна, едва отбившись от наседавших со всех сторон врагов, разрушенная, голодная нашла средства, чтобы открыть первый в мире театр для детей. Подобрали помещение, пригласили артистов, художников, создали декорации, а главное - привлекли публику, в том числе мальчишек и девчонок из рабочих семей, никогда в театрах не бывавших. Исхудалые, полуголодные дети, в заштопанной одежде, разбитой обуви все плотнее заполняли зрительный зал, все громче кричали "Ура!" и хлопали в ладоши.
   Потребность детей в театре первой угадала семнадцатилетняя энтузиастка Наталья Сац. Ее таланта и неуемной энергии хватило, чтобы доказать и отстоять свою идею, - театр был открыт. Невоспитанные дети низов оказались настоящими театралами, они не только понимали и глубоко переживали приключения театральных героев, но и выражали свое отношение к ним самым простым, от природы идущим образом: кричали, свистели, ругались, видя несправедливость, замирали в трогательных местах, а многие плакали, не только девочки, но и мальчишки. Оказалось, что играть для детей интересней, чем для взрослых. Это быстро оценили артисты и шли в Московский детский театр самые талантливые и именитые. В 1936 году на основе Московского театра для детей был открыт Центральный детский театр (ЦДТ) со зрительным залом на 700 мест.
   В 1924 году основан как передвижной театр, а в 1927 году получил помещение Московский театр юного зрителя (МТЮЗ). В военном 1943 году ему предоставили новое просторное помещение со зрительным залом на 800 мест.
   В 1930 году создан детский передвижной театр для обслуживания сельскохозяйственных районов Московской области. Он получил название "Московский областной театр пролетарских ребят", а с 1936 года стал называться "Московский областной театр юного зрителя". В Москве этот детский театр располагал зрительным залом на 650 мест.
   За советские годы театры для детей были открыты во многих крупных городах России и Союзных Республик.
   В репертуар детских театров вошли лучшие произведения русских, советских и иностранных авторов. Некоторые спектакли Центрального детского театра ставились на его сцене до 1000 и более раз и пользовались неизменным успехом. Музыку для спектаклей писали лучшие композиторы СССР: С. Прокофьев, Д. Кобалевский, Т. Хренников и другие.
   Непременное музыкальное сопровождение спектаклей, опыт концертной деятельности для детей послужили Наталье Ильиничне Сац основой новой идеи: создать детский музыкальный театр для постановки опер и балетов. Сначала идея оспаривалась, но не привыкшая отступать Наталья Ильинична добилась положительного решения. 21 ноября 1965 года Детский музыкальный театр, не имея пока своего помещения, выступил на чужой сцене с оперой М. Красева "Морозко". Затем последовали новые спектакли все более и более привлекавшие детей. Наконец, театр получил небольшое помещение на улице 25 лет Октября. Здесь его программа расширилась: кроме опер и балетов стали давать концерты, в которые включали довольно сложные симфонические произведения, но они пришлись детям по вкусу, конечно, не всем и не сразу. Чтобы развить у ребенка любовь к серьезной, классической музыке, опытные музыканты и педагоги потратили много труда и умения.
   Дочь Натальи Ильиничны - Роксана Николаевна Сац в книге "Путь к себе" вспоминает первые трудности:
   "Понятие дети и опера в сознании людей поначалу совмещались плохо и, зная это, кассиры, чтобы продать наши билеты, шли на хитрости, например, старательно замазывали слово опера, а симфоническую сказку "Петя и Волк" превращали в "Петю и Вовку".
   Показателен в этом отношении случай произошедший со мной. Перед спектаклем я, выйдя на сцену, свою речь начала словами:
   - Дети, сейчас вы услышите оперу. - В ответ раздалось дружное: "Ууу" и топанье ногами.
   - Вы не любите оперу?
   - Не-е-т! - И еще громче топот. Я несколько подрастерялась, но быстро нашлась:
   - Хорошо. Сейчас вы будете сидеть тихо, а мы играть спектакль. Если вам понравится, похлопайте. Если нет, сожмите кулаки и поднимите их вверх. В конце успех был большой, кулаки никто не поднимал".
   Постепенно музыкальный театр заполнялся детворой и в нем становилось тесно. За последние годы неузнаваемо изменилась ребячья публика. Ее культурный и общеобразовательный уровень уже нельзя было сравнивать с детворой 20-х годов. Многие обучались в музыкальных школах и кружках при Дворцах и Домах пионеров, имевшихся в каждом районе Москвы и в других городах. Поведение детей на спектаклях стало более ровным, спокойным, оно мало отличалось от поведения взрослых, разве что темпераментом. Но они как и раньше, оставались непримиримыми к проявлениям зла и радовались добру, счастливому окончанию пьесы.
   В 1972 году Наталья Ильинична за выдающиеся заслуги в деле музыкального и общего развития детей была удостоена Государственной премии. В 1975 году ей присвоено звание Народной артистки СССР. Она, далеко не молодая, была полна новыми идеями и не отвыкла претворять их в жизнь. Ее театр был мал и неудобен, она хотела большой современный, хорошо оснащенный, сказочно красивый театр. Она стала развивать свою идею и благополучно довела ее до конца, потратив на это уйму сил и времени. По решению правительства спроектировали и построили великолепное здание театра на Ленинских горах вблизи МГУ. Новый театр имеет основной зал на 1250 мест, малый концертный зал на 350 мест, репетиционный зал, музыкальный лекторий, тщательно продуманный комплекс вспомогательных помещений: буфетов, просторных фойе и проч. Предусмотрена комната отдыха для детей, уставших во время спектакля, ведь сюда приводят и дошкольников.
   В торжественной обстановке новое здание театра открыто в декабре 1979 года, постановкой "Синей птицы". Такого прекрасного детского театра нет во всем мире, это одно из наших выдающихся культурных достояний. Главное здесь, конечно, не здание, а прекрасно подобранный состав актеров, режиссеров, художников, балетмейстеров, хормейстеров, вспомогательного персонала. Это их общими усилиями ставятся чудесные спектакли. Это они вызывают у маленьких зрителей взрывы восторга или фонтаны слез. Это они делают детей более восприимчивыми к чужой беде, учат отвращению к несправедливости и радости за победу добра над злом. Талантливое сочетание музыки, действия, ярких красок делают спектакли доходчивыми и незабываемыми.
   Интересен репертуар театра, в котором несколько десятков названий. Для малышей ставят любимые сказки: "Дюймовочка", "Белоснежка", "Царевна-лягушка", "Синяя птица", "Петя и Волк", "Золотой ключик", "Красная шапочка". Для более старших: "Снежная королева" "Маугли", "Волшебник Изумрудного города", "Проделки Кота в сапогах".
   В 1982 году за большие заслуги перед детьми Наталье Ильиничне присуждена Ленинская премия, в 1984 году ей присвоена ученая степень профессора.
   Наталья Ильинична умерла в декабре 1993 года. Ее имя носит созданный ею театр и одна из московских школ.
   Руководство театром приняла Роксана Николаевна. При ее участии поставлен один из лучших спектаклей опера-сказка А. Флярковского "Снежная королева".
   Хочется верить, что этому умному и серьезному источнику детской радости не будет конца, покуда есть еще добрые волшебники, покуда, хоть в детском театре, добро непременно побеждает зло...

Советские дети за рубежом

  
   Советский Союз выполнял огромные объемы строительных работ не только на своей территории, но и в зарубежных странах. В атомной энергетике доля АЭС, построенных за рубежом с помощью советских специалистов к 1985 году составила около половины от всех АЭС, построенных в РСФСР. Строили не только атомные, но и тепловые электростанции, нефтепроводы, газопроводы, заводы тяжелой индустрии и многое другое. Часть советских специалистов выезжала за рубеж с семьями. В тех странах, где ожидался приезд многих наших специалистов с детьми, открывали русские школы-интернаты. Там дети жили и учились, а к родителям приезжали на каникулы.
   Знакомство с новым для себя народом, языком, бытовым устройством, культурой, природными и климатическими условиями, представляло для детей огромный интерес и в значительной мере развивало их.
  

Из записок ученицы Оли. 1969-1971 годы

София

   Дня через три после приезда нас с братом Андреем отвезли в Софию и устроили в интернат при советской школе, где я продолжала учиться в шестом, а Андрей в пятом классе. Сережа поступил в первый класс на следующий год. Школа нас нисколько не удивила, она мало отличалась от тех, в которых мы учились в Союзе. Такие же русские преподаватели, учебные программы, учебники, классы, звонки на урок и беготня на переменах. Учили в школе хорошо, особенно по математике, русскому языку, да и другим предметам.
   Вместе с нами учились болгарские дети, немцы, поляки, монголы и другие. Им выделялось дополнительное время для изучения русского языка. Легче всего он давался болгарским детям, ведь наши языки очень схожи, приехав в Болгарию, мы быстро освоили разговорную речь и общались всюду без особых трудностей.
   Школа была рассчитана на 500 учеников, а интернат - на 100. Интернат размещался в трехэтажном здании, где первый этаж занимала столовая. Кормили нас четыре раза в день обычной здоровой пищей, почти без сладостей. Девочки и мальчики жили на разных этажах. Со школой интернат связан переходом, что было очень удобно. В школе имелся спортивный зал, библиотека, во дворе баскетбольная площадка, на которой мы в основном играли в подвижные игры или просто бегали, чтобы размяться.
   Школа и интернат огорожены забором. Нас отпускали в город с преподавателями или с родителями. В Русском клубе мы часто смотрели кинофильмы, иногда приезжали наши или болгарские артисты, музыкальные коллективы, знаменитые люди СССР и Болгарии. Устраивали автобусные экскурсии по городу и его окрестностям. Мы побывали в самых интересных местах. Посещали театры и музеи, филармонию и картинную галерею
   София красивый, очень опрятный, ухоженный город Как-то все в нем к месту: скверы и фонтаны, набережные и старинные здания, соборы и мечети вперемешку, но со вкусом. Любовь болгар к своему городу чувствовалась даже в мелочах.
   Не менее хороши и окрестности Софии, особенно гора Витоша - излюбленное место отдыха горожан. На Витошу нас возили несколько раз. Дорога отличная, очень живописная, так интересно, что просто не замечаешь часа езды. А дальше - ножками по многочисленным маршрутам, один другого интереснее. Подымаясь все выше и выше, доходим до места, где кончается асфальт и его продолжают тропинки, а потом и они исчезают. Кругом девственная нетронутая природа. К вечеру спускаемся вниз. Здесь тоже интересное место, называется оно "Копыто". Отвесные скалы огорожены полукруглым барьером, а с площадки открывается вид на Софию и ее окрестности. Белый город в лучах заходящего солнца золотится внизу в окружении гор. Только на востоке и западе горы снижаются и пропускают воздух к городу. Потом мы поняли, как это много значит.
   Еще цвели розы на софийских бульварах, днем жара, но по утрам уже хочется одеть курточку. Вершину Витоши все чаще забрасывает снегом. Наступает болгарская осень. В такое время мы познакомились с софийскими смогами. Раньше знали о них лишь по рассказам английских писателей, теперь смог вот он - со всех сторон. Фары машин высвечивают две дыры метра на два в черном грязном облаке и пропадают во мгле. Сигнальных огней автомобилей вообще не видно. Дышать такой грязью страшно, платок не помогает, он сразу становится мокрым и грязным. В носу осаждается черная копоть. Многие школьники кашляют. Так продолжается день и два, пока восточный или западный ветер не устроят для города хорошую продувку. Таких осенних смогов могло быть несколько, они приносили ущерб здоровью, автомобили сталкивались, люди падали, не видя под собой дороги. Когда приходит зима, над городом обычно сияет солнце, а морозы бывают до десяти градусов, но редко.
   Однажды зимой папа отвез нас на Витошу в своей машине. Слегка углубившись в лес, мы дошли до маленькой полянки и услышали необыкновенно красивую мелодию, как будто звонили малюсенькие, микроскопические колокольчики. Стали искать источник звона, обратили внимание на ели, стоявшие рядом. На каждой веточке, как на новогодней елке, висели большущие снежинки, каких нам никогда не приходилось видеть размером в две, три и даже в пять копеек. Их можно было взять по отдельности, положить на варежку и рассматривать тоненькие лучики, стрелочки и перемычки. Все снежинки были разными, ни одна не повторяла другую Как они выросли такие красавцы и часто ли бывает такое, мы не знали и любовались ими про запас. Когда еще такое увидишь? Вот эти снежинки и звенели, ударяясь друг о друга от дуновения ветерка или падая с ветки на ветку.
   Наши успехи в школе были вполне удовлетворительными, мы не получали троек, а когда в первый класс пришел наш Сережа, то и он учился хорошо. Однажды школу посетила Валентина Терешкова - первая в мире женщина-космонавт. Каким-то образом ей попался под руку Сережин аттестат за три четверти учебного года. Там не было ни одной тройки. Она оставила на аттестате свой автограф: "Так держать!" и очень красиво и твердо расписалась. Сережкина радость не знала границ, радовались все, а папа долго хранил Сережин аттестат наряду с важными семейными документами.
   Приближалась весна. Первого марта болгары дарят друг другу "мартенички". Это может быть значок, или переплетенные тесемочки, приколотые к платью, но обязательно двух цветов: красного, что означает здоровье и белого - счастье. Поздравляя друг друга с праздником весны, говорят: "Честита марта", в переводе: "Поздравляю с Мартой!" Март у них женского рода и когда теплый весенний месяц вдруг прерывается ненастьем, холодом, говорят: "Баба Марта сердится".
   Теперь оставалось не так долго до летних каникул. Мы очень обрадовались, когда за нами приехал папа и увез нас домой в Плевен.
  

Плевен - город советско-болгарской дружбы

   Прежде всего это чувствовалось в подчеркнуто приветливом отношении болгар к русским не случайно и не наигранно. В 1877-1878 годах русские освободили Болгарию от 500-летнего турецкого ига. Самые сильные бои развернулись в окрестностях Плевена и в районе Шипки. При взятии Плевена погибло до 20000 русских воинов. Освобождали Плевен наши войска и во время второй мировой войны, но здесь обошлось без потерь. Понимая бесполезность сопротивления, немецы заблаговременно покинули город, а население встречало Красную армию цветами.
   Поселили нашу семью в новом квартале "Старгозия", там жили болгарские и советские специалисты, строящие крупный нефтехимкомбинат. Папина "Волга" стояла во дворе на солнцепеке и так нагревалась солнышком, что до нее нельзя было дотронуться. После восьми лет, прожитых на Урале, где снег не редкость и в июне, и в сентябре, здесь мы отдавались солнечным объятиям каждый день, пока не насытились вполне и стали такими же черными, как болгарские дети. Их было много и мы играли с ними во дворе целыми днями. Особенно интересно было наблюдать за нашим младшим братишкой Сережей. В игре он разговаривал по-русски, а его болгарские сверстники по-болгарски и они не только прекрасно понимали друг друга, но даже не замечали, что говорят на разных языках. Когда папа не очень поздно приезжал с работы, после ужина всей семьей отправлялись в город пешком, или на остывшей к вечеру машине куда-нибудь за город, на природу.
   Кто придумал ловить раков, так и не вспомнили, но ловили многие русские, и нам с Андрюшей это дело понравилось. Ловили их на удочку. К короткой удочке привязывали кусочек мяса и кидали в воду. Рак ухватится за мясо, тут и тащи его на берег, от мяса он не оторвется, скорее с жизнью расстанется. Часа за два налавливали ведро раков и домой, варить их с перчиком и укропчиком. Болгары нам удивлялись, как это мы раков едим, а они брезгуют, хотя лягушек и змей едят с удовольствием. Так сильны порой традиции. Молодцы китайцы - они едят все, что съедобно. Андрей с папой ловили еще и рыбу. Мама и я рыбную ловлю не любили и вместе с Сережей просто отдыхали на берегу.
   Утро в Старгозии. Самым первым просыпается солнце. Огромное, красное и горячее, как сковородка. Становится жарко. И вдруг потекло. Одна струя, другая, третья и вот целый ливень. Но это не дождь. Хозяйки моют кухни. В кухнях бетонные полы с уклоном к балкону, на балконе приделана трубочка, через нее вода с любого этажа стекает на землю. В кухнях становится прохладно, можно завтракать.
   В Плевене нам больше всего понравились сладкарницы. Это такие детские кафе, в которых имеется все необходимое: лимонад, кофе, мороженое, пирожные и еще что-то вкусное. Стоит все это сущие копейки, на нас троих редко уходило больше одного лева, а лев почти в точности равен нашему рублю. Детей в сладкарницах всегда много, ну и шуму от них достаточно. Хорошее, веселое, сладкое место.
   Каждый год 24 мая вся Болгария торжественно и пышно отмечает День болгарской письменности, День Кирилла и Мефодия. Мы всей семьей смотрели на демонстрацию со ступеней высокого крыльца в самом центре Плевена, а Андрюша даже залез на ворота, ему было видно лучше всех. Папа снимал самые интересные места кинокамерой.
   Сначала пронесли большой плакат на котором начертаны буквы "А" и "Б", а из них взлетает ракета. Мне показалась эта символика правильной. Не будь славянской азбуки, письменности, грамоты, возможно, наша советская ракета не прорвалась бы в космос первой. За плакатом шла группа учителей и каждый нес изображение какой-либо из букв. Потом последовало прохождение всех учебных заведений города. Первыми шли учащиеся военного училища, за ними ученики школ и иных учебных заведений со множеством цветов, транспарантов и флагов, портретов Кирилла и Мефодия. Замыкали колонну дошкольники на открытых автомобилях. После них шли ряженые. На лошадях проехали Христо Ботев и его 200 четников, положивших в 1776 году начало освобождения Болгарии от турецкого ига. За ними наш генерал Скобелев на белом коне и русские солдаты войны 1877 года. Потом болгарские партизаны второй мировой войны и группа советских воинов-освободителей Болгарии. Завершал шествие ослик, запряженный в тележку, а на ней парень с девушкой поднимали как можно выше петуха и курицу, вконец измученных, еле живых. Что означал этот обряд точно не помню, но что-то связанное с плодородием. Процессия проходила дважды и это заняло много времени. Мы устали стоять на крыльце, а Андрей слез с ворот и укрылся в тень, было очень жарко.
   Мы видели много демонстраций, все они отличались друг от друга, но праздник Кирилла и Мефодия запомнился как самый красочный и поэтичный. Он напомнил яркие страницы болгарской истории и нам захотелось побывать не Шипке
   Сначала надо было наметить маршрут и мы взялись за географические карты, их было много у нашего Сережи. Он, как никто другой, с раннего детства увлекся географическими картами. Дома у него были карты почти всех стран мира. Читать он научился сам, разглядывая надписи на картах Москвы и других городов. Он помнил названия столиц самых дальних стран, знал наизусть маршруты московских трамваев и троллейбусов. Не удивительно, что Сережа уже познакомился с картами Болгарии и объяснил: "Надо ехать через Ловеч и Габрово, всего 140 километров, дороги горные, интересные. Габрово болгары считают столицей смеха, там каждый год устраивают потешные торжества". Мы подошли со своими картами к папе и тут же договорились ехать на Шипку в ближайшее воскресенье.
   Больше всего поразили нас на Шипке размеры памятника, построенного там. Даже соседние пики гор как-то терялись рядом с ним. Под стать памятнику была только широченная лестница из светлого камня ступеней на 200, по которой входить не легко, а спускаться еще труднее.
   Внизу, у подножья перевала почти сто лет стоит русская церковь, построенная вдовой генерала Скобелева, который отвоевал эту местность у турок. В церкви и рядом с ней захоронены русские воины. Каждый день в положенные часы русские священники служат молебствия по убиенным героям Отечества.
   Вернулись домой мы поздно вечером, не посмотрев всемирно известную долину Роз, что расположена сразу же за Шипкинским перевалом.
   - На один день достаточно, - сказал папа, - да и поздно уже. В долине Роз, в Габрове мы еще побываем, лето длинное.
   На обратном пути пришлось познакомиться с новым для нас болгарским обычаем. Въехав в город Ловеч, увидели знак "Объезд", центральная улица оказалась закрытой. На ней шло народное гуляние. Играл оркестр, продавали лимонад и сладости, слышались смех и шутки. А нам пришлось плутать по узким улочкам, часто спрашивая дорогу. Так же было и в Плевене, но там объезд оказался попроще.
   Как и обещал, папа отвез нас в Габрово. Это на редкость болгарский город с узенькими кривыми улочками, деревянными домиками с террасками, рекой Янтрой, посереди которой островок, а на нем чугунная скульптура кузнеца Вакулы, по преданию, - основателя города. За городом посмотрели на громоздкие части реквизита, которым горожане пользуются на праздниках смеха. Чудовищные рожи, звери и т. п. были сложены под открытым небом.
   Потом поднялись в горы километров на 40 от Габрова и оказались ... в прошлом веке Природные заповедники многим известны, а вот заповедная ремесленная зона повстречалась нам только в Болгарии. Этыр - большое старинное село на берегу горной речки. Давно обосновались тут ремесленники, те, что умеют сладить с железом и глиной, шерстью и лаком. Почти под открытым небом трудятся у всех на виду кустари: ткут ковры, прядут пряжу, лепят гончарные изделия, куют ножи и подковы. Как и встарь, станки крутит река. Интересна первобытная стиральная машина. В каменном берегу выдолблена глубокая чаша, к ней подводится вода по желобу и крутит в чаше большие куски холста, стирает чисто и без мыла с помощью только воды да времени. Купили мы здесь на память разные поделки , тут все покупают, туристов много, тем село и кормится.
   Почти каждое воскресенье мы всей семьей отправляемся в ближние или не очень дальние окрестности Плевена. Почему не в дальние? Да потому, что бензин в Болгарии стоит вчетверо дороже, чем у нас, а папина зарплата такая же, как и в Союзе, мама не работает ( так тут принято - жены советских специалистов на работу не поступают), за интернат приходится платить ощутимую сумму, вот и приходится воздерживаться от дальних поездок. Да и вблизи Плевена много интересного. Так, рядом с Горталовым нашли очень чистый дубовый лес с обилием прекрасных грибов. Болгары их почти не собирают. В лесах никого нет, грибы стоят, ждут советских специалистов: белые, подосиновики. Самым странным для нас оказался цезарев гриб, по-болгарски "булка". С виду он совсем как наш красный мухомор, только снизу он не белый, а чуть розовый. Царский гриб, вкуснее любого другого.
   Мы побывали во многих лесах, но к концу лета дубовые леса подверглись страшному бедствию, на них напал дубовый шелкопряд. Гусеницы объели всю листву, оплели безжизненные деревья паутиной, как прозрачной, блестящей на солнце тканью, и раскачивались на своих паутинах миллионами висельников, вся почва была усеяна ими, и они чем-то еще хрустели, хотя все было съедено до черноты.
   Мертвый, страшный лес. Болгары говорили, что года через два леса оправятся сами собой. На следующий год леса зазеленели, но еще болели, а многие деревья погибли.
   Для нас с Андрюшей заканчивалось туристское лето. Мы повидали много нового, необычного, красивого в этой изумительной стране. Нам рассказали анекдот о том, что когда Бог делил между народами землю, болгарин по обычаю проспал и явился с опозданием. "Что же мне тебе дать? - спросил Бог, - ведь я все роздал. Ну ладно, на тебе кусок Рая". И он бросил на землю Болгарию.
   Болгары очень музыкальный народ, они любят хорошую музыку и сами поют при каждом удобном случае. Концертный зал Плевена был переполнен. Билетов давно уже не было, а толпы народу осаждали его и никто не собирался уходить. Выступал русский детский хор профессора Владислава Соколова всего один раз, так напряжена была его программа поездок по Болгарии. Этот прекрасный хор пел русские, советские, детские песни с таким мастерством, что трудно было поверить, что поют дети десяти-четырнадцати лет. Неистовые аплодисменты вспыхивали после каждого исполнения. Когда концерт окончился и занавес закрыли, восторженные слушатели устроили такую оглушительную и продолжительную овацию, что ее, наверное, слышал весь город.
   Мы вышли и стали ожидать появления чародеев мальчишек и девчонок в пионерских галстуках, так взбудораживших публику. Дорога от двери зала до автобусов оказалась забросанной живыми, свежими цветами и их число все множилось. И вот, на цветы ступают ноги наших сверстников - триумфаторов. Они медленно проходят, стараясь не помять цветы. Аплодисменты и крики публики стихли только тогда, когда автобусы уехали и тут я обнаружила на своих глазах слезы. Благодарными слезами плакали многие болгары и русские".
  
   Здесь придется прервать дневниковые записи Оли и вкратце рассказать о хоре, так поразившем слушателей. Детский хор Института художественного воспитания при Академии педагогических наук СССР основан в 1936 году будущим народным артистом, профессором Владиславом Соколовым. За 33 года своей деятельности хор дал более 2500 концертов в Москве, Ленинграде и других городах Советского союза. Он выезжал в Венгрию, Югославию, Францию.
   Концертная деятельность хора во время Отечественной войны была отмечена медалью "За оборону Москвы". Советское правительство выразило благодарность хору за систематические взносы в "Фонд обороны". Хор награжден многочисленными грамотами, дипломами в СССР и за рубежом.
   Богатый репертуар хора включает русские народные и советские песни, произведения известных русских и иностранных композиторов: Римского-Корсакова, Рахманинова, Даргомыжского, Моцарта, Грига, Сен-Санса.
   Народный артист СССР Дмитрий Кабалевский так описывает свои впечатления: "То, что я услышал, превзошло все мои ожидания. Откровенно говоря, я не предполагал, что детский хор может достигнуть таких блестящих результатов. Хор замечательный во всех отношениях, как замечательна и работа его руководителя. Для такого коллектива надо написать специальную музыку..."
   В июле 1968 года французская газета "Мишель Юве" писала: "Что поют эти мальчики и девочки? Баха, Чайковского, Шуберта, Дебюсси. Оттенки - какие можно вообразить только в мечтах. Ансамбль во всех партиях так строен, как будто поет один певец... И в конце - завершенный смысл и музыкальная красота, которые поднимают технику до огненного блеска".
   Старших девочек из хора спросили: "Любите ли вы своего руководителя?" "Мы не просто любим, мы обожаем этого прекрасного человека, нашего учителя и наставника. Мы его дети - все до одного".
   Остается добавить, что таких прекрасных детских хоров в России было несколько.
  
   "Приближался наш отъезд в интернат. Впереди учебный год. Первое сентября в разных местах не похожи друг на друга. На Урале в этот день мы после уроков пошли лесом, набрали грибов и попали в такую пургу, что с трудом из леса выбрались. В Софии цвели розы, на Витошу еще не упала ни одна снежинка, было жарко, как летом, а мы уже уселись за учебники.
   Этой осенью я подружилась с двумя девочками из своего класса, одна - русская, другая - болгарка. Наша троица всегда была вместе. Как хорошо втроем! У Андрюши приятелей было много
   Памятных событий за эту зиму в интернате не произошло. Учились, проводили общественную работу, помогали отстающим, в особенности, если кто заболеет. Заботились о чистоте и порядке в школе и интернате, поливали комнатные цветы. Но настоящего труда по нашему возрасту не хватало, некоторые девочки полнели, зарядка им не помогала и они не знали, что делать.
   Но вот и зимние каникулы, мы снова дома в Плевене. Первое, чему пришлось удивиться, была печь размером с маленький холодильник, которую топили дизельным топливом, канистра с ним всегда стояла на балконе. Труба от печи входила в отверстие устроенное в стене, такие отверстия были в каждой квартире, а печи, в основном, у советских специалистов. Болгары должны были сами покупать и печи, и топливо, но далеко не всем это было доступно и стояли отверстия для труб в их квартирах закрытыми заглушками. Они жили всю зиму без отопления, давно привыкнув к холоду. Только теперь мы обратили внимание, что привычных для нас радиаторов центрального отопления в доме не было вовсе.
   В эти зимние дни нашу семью пригласили в гости. Мы хотели раздеться в прихожей, но хозяин сказал: "Лучше бы вам не раздеваться. Мы конечно протопили к вашему приходу, но квартира так остыла, что на термометре всего 15 градусов, вам будет прохладно". Он оказался прав, сидя за столом, мы замерзли даже в верхней одежде. Необычно было и застолье. Стол был пуст, и когда все уселись, начался обычный разговор о болгарских и русских привычках, о зарплате и ценах на продукты. Хозяин недоумевал, почему Болгария до сих пор не вошла в состав Советского Союза. Таких взглядов придерживались многие взрослые и дети. Когда мы наговорились, хозяйка быстро накрыла на стол, поставив вино, питку (болгарский хлеб), сирине (прекрасная болгарская брынза), фрукты и началось обычное застолье с тостами за советско-болгарскую дружбу и т. п. За столом просидели еще более часа, потом распрощались с хозяевами и быстро, быстро побежали домой, чтобы поскорее согреться.
   Зима в Болгарии короткая. В Софии почти до Нового года цветут розы, в марте появляются первые подснежники на южных склонах гор. А вот в Гарталово, недалеко от Плевена, первые цветы можно видеть в конце февраля. Горталово - большое село, названное в память о русском капитане Гарталове, погибшем здесь в бою с турками. За селом удивительное творение природы. Маленькая речушка за тысячи лет образовала такой глубокий и обширный каньон, что на его дне можно разместить футбольное поле. Совершенно вертикальные стены каньона заросли сиренью, алычей, другими кустарниками. В каньоне свой микроклимат, там никогда не бывает ветра, и температура выше, чем наверху. Речушка огибает чудесный луг почти со всех сторон, создается впечатление зеленой чаши, откуда и уходить не хочется. Безлюдье, полная тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц. Водичка в ручье чистая до изумления, в нее ступать-то неловко, но мы, грешные, летом бегали по ней и окунались в местах, где поглубже. Здесь Андрюша поймал водоплавающую черепаху с ластами, а Сережа тоже нашел черепаху сухопутную. Так я стала обладательницей двух разновидных черепах. Они жили у нас дома, но требовали такого сложного и трудоемкого ухода, что вскоре пришлось их выпустить. На берегу ручья одна поползла в воду, другая - в обратную сторону. Кому что нравится!
   Второе лето в Плевене означилось более дальними, памятными маршрутами. На этот раз папа решил познакомить нас с морем, но не в тех местах, где отдыхают курортники, а в диком первозданном уголке у самой турецкой границы.
   Мы снова побывали на Шипке, проехали долиной Роз и зашли в Казанлыкский музей, единственный в своем роде. Нам рассказали, что болгарская маслянистая роза нигде больше не растет. Многие специалисты пытались культивировать ее в других, схожих по климату местах, но удовлетворительных результатов не получили. Сбор роз идет рано утром, их тут же доставляют на маленькие фабрички. Отлаженный за множество лет процесс извлечения масла идет в руках мастеров без особых помех, полученное масло учитывают в долях грамма, его цена на уровне чистого золота.
   Экскурсовод музея - молодая болгарская девушка, свободно говорила по-русски, но когда к ней подошла группа иностранцев, она не могла с ними объясниться. Тогда я решила ей помочь и стала переводить на английский, но и меня не все понимали, в их среде оказались полька, француженка и немец. Тогда нам пришлось составить редкостную языковую цепочку. Я переводила на английский, один из англичан - на французский, француженка знала польский и переводила своей подруге, а мама переводила немцу. В конце концов, все поняли главное, что музей, хоть и маленький, но хороший, интересный, что болгары любят свою страну и бережно относятся к ее истории. Распрощались мы на улице, сели в свои машины и разъехались в разные стороны.
   Заночевали в Бургасе у папиного знакомого. Спали на полу, разложив палатку. Но еще до сна вместе с хозяевами пошли в Бургасский порт, он произвел потрясающее впечатление на наших мальчишек, они были в восторге от кораблей, якорей, цепей, от шума и грохота металла. Они бегали, кричали, махали руками и не знали как остановиться. Мама сначала смеялась, а потом стала торопить домой, опасаясь, что мальчишки не заснут в эту ночь.
   Утром поехали вдоль моря на юг, миновали маленький, но очень интересный островной городишко Созопол и вскоре увидели великолепный, совершенно пустынный пляж. Там росло единственное дерево, под которым папа оставил машину. Мы всей гурьбой помчались к морю и окунулись в чистейшую, теплую воду. Небольшие волны ласкали нас с какой-то особой любовью. Мы с Андрюшей и мамой поплыли вместе, а папа остался с Сережей, барахтавшемся у берега.
   Когда первый прилив радости утих и мы улеглись на песке, поплыли папа с мамой. Они так далеко заплыли, что терялись из виду, а когда приплыли, снова настала наша очередь. Немного отдохнув, пошли осматривать окрестности. Слева от нашего пляжа берег переходил в возвышенность, а справа - сразу начинались высокие скалы, к ним мы и устремились. За все время пути, а это около километра, не встретилось ни одного человеческого следа на песке. Море есть, пляж прекрасный, а людей нету! Где в каких краях найдешь этакое?!
   Чуть поодаль от берега на песчаных дюнах росли цветы с железными листьями, попробуй тронь - обрежешься. В скалах мы нашли настоящую тень и отдыхали от палящего солнца. Здесь море было глубоко и мы с Андрюшей прыгали в него прямо со скал, к великому огорчению Сережи, которого мама держала за руку, на всякий случай. Когда вернулись на пляж, Сережа сам стал учиться плавать и это у него начало получаться довольно хорошо.
   Пообедав, отдыхали в тени дерева и даже соснули. Потом опять купались и только к вечеру папа с мамой вытащили нас из воды, да мы и сами изнемогали от купания, беготни, жары и восторга. С большим сожалением покидали мы этот берег, зная, что вряд ли сюда вернемся. Ведь это был кусок Рая...
  
   Честно говоря, несмотря на все прелести Болгарии, мы все чаще вспоминали Урал, Москву, морозы, лыжи. Так уж устроен человек, тянет в родные места. Наши мысли совпали с обстоятельствами - папу переводили в Москву. Оформление документов заняло немного времени и наступили последние дни. Нам очень понравилась Болгария, ее благодушный, приветливый народ, прекрасная природа, климат, обилие тепла, солнца, фруктов. Мы благодарны судьбе, что прожили в этой стране более двух лет.
   Вечером болгарские руководители устроили прощальный ужин для нашей семьи. Было сказано много хороших слов о Советском Союзе, Советско-Болгарской дружбе, о помощи советских специалистов Болгарии и просто хороших слов и пожеланий. Папу представили к награждению болгарским орденом, который он получил позднее в Болгарском посольстве.
   Рано утром мы уселись в машину, где разместились все наши пожитки и взяли курс на Москву".

Спорт

   В день открытия летних Олимпийских игр 1980 года в Москве на огромное поле стадиона выбежали маленькие дети. Их было много сотен, но казалось, что их - тысячи. Малыши первоклашки были одеты в яркую разноцветную спортивную форму. Как только зажгли Олимпийский огонь, дети начали большой спортивный праздник. Синхронно под прекрасную музыку они проделывали сложные спортивные и акробатические упражнения, доступные лишь мастерам. Ни одной ошибки, ни одного падения. Как невиданные цветы над зеленым полем колыхались детские ручки и плечики, ножки и головки. Глаза разбегались от этого чудесного, невиданного зрелища и многие зрители не сдерживали слез умиления и восторга.
   После спортивной программы начались танцы. Дети слились в огромные букеты цветов, в образцовом порядке украсившими поле. Цветы то расцветали буйными красками, то никли, то кружились в хороводах, менялись местами, сливаясь и разливаясь во многие фантастические фигуры и сочетания.
   Удивление зрителей было безмерно. Откуда, из каких далей появились эти малышки-мастера, кто их выучил и подготовил к блестящему, массовому, труднейшему из трудных выступлению? Неужели это наши, наши дети, которые умеют делать чудеса?
   Массовость спорта, в том числе и детского достигла в эти годы вершин доступных только нашей советской стране. На стадионе в Лужниках, на экранах миллионов телевизоров почти вся страна своими глазами видела прелесть массовости, мастерства и красоты. Нигде, никогда такого не было, да и вряд ли повторится!
   С ранних лет множество детей занимались не только гимнастикой. Фигурное катание на льду привлекало еще больше молодых дарований. Увлечение это начиналось с дошкольного возраста и продолжалось долгие годы, пока не облетали весь мир имена лучших из лучших уже взрослых фигуристов. Первыми добились выдающегося успеха Нина и Станислав Жук. С 1964 года советская школа фигурного катания становится лидирующей в мире. Л. Белоусова и О. Протопопов на олимпийских играх 1968 года вторично становятся олимпийскими чемпионами. С 1969 года лидерами в парном катании становятся И. Роднина и А. Уланов. Они в 1972 году становятся олимпийскими чемпионами. Затем, И. Роднина в паре с А. Зайцевым дважды завоевывают звания олимпийских чемпионов в 1976 и 1980 годах.
   Начиная с Л. Белоусовой и О Протопопова, отечественные фигуристы в парном катании победили в девяти зимних олимпийских играх подряд. В 1976 году Л. Пахомова и А. Горшков стали первыми олимпийскими чемпионами по спортивным танцам на льду, им удалось показать всему миру прелесть русского балета.
   Добились мирового признания и наши спортсмены в одиночном катании, это И. Бобрин, В. Петренко, А. Урманов. Среди женщин отличились М. Бутырская, Ю. Солдатова, В. Волчкова, они на чемпионате Европы в 1999 году заняли все три ступеньки пьедестала почета.
   Советская шахматная школа также не знала равных себе в мире. Наши шахматисты являлись чемпионами мира более половины двадцатого века.
   В середине семидесятых годов проводился у нас финальный турнир команд пионерских дружин. На нем были подведены итоги соревнований юных любителей шахмат - почти миллиона школьников. Прибыли лучшие команды из всех союзных республик Число игроков составило ровно сто, из них у двадцати пяти были первые спортивные разряды, у остальных - вторые. Многие ребята повысили спортивные разряды на этом турнире, а самый младший участник ученик третьего класса ленинградской школы Валерик Салов стал перворазрядником.
   В 1975 году двадцатичетырехлетний Анатолий Карпов завоевал мировую шахматную корону и удерживал ее десять лет до 1985 года.
   Шахматное детство Толи началось в четыре с половиной года. В первом классе у него был третий разряд, в третьем классе - первый... В ту пору семья Карповых жила на Урале в городе Златоуст.
   В 1961 году проходили Всесоюзные юношеские соревнования и десятилетний Толя участвовал в них. Особенно многолюдно было у стола, за которым играл Толя Карпов. Сидя на обычном стуле, он не мог видеть всей доски. Пришлось сделать для него специальную подставку. В пятнадцать лет он стал мастером, а три года спустя, в в1969 году завоевал звание чемпиона мира среди юношей.
   Примечательное письмо школьницы Светланы Грековой сохранилось в пионерском журнале :
   "За свои четырнадцать лет чем я только ни занималась: балетом, фигурным катанием, лыжами, плаванием... Даже в цирковой кружок ходила. Похожу год и брошу. Очень уж я была непостоянная. Иначе получилось со стрельбой.
   На первых порах я ничего не могла добиться. Ребята в кружке все старше меня года на два, на три. Думала, ничего у меня не получится. Прошли первые месяцы. Я привыкла к режиму. Теперь каждое утро я делаю зарядку. Мысленно размечаю день, чтобы все успеть. С тех пор, как я начала заниматься стрельбой, я стала собраннее, спокойнее.
   Тренировки у нас четыре раза в неделю. Кроме этого, по воскресеньям мы плаваем в бассейне, а зимой ходим на лыжах. Стрелку нужна хорошая общая физическая подготовка. Стрелок должен очень много работать. Если не будешь настойчив, не будешь разбирать каждый свой промах, каждый выстрел, то вряд ли добьешься хороших результатов.
   Мое самое любимое упражнение МП-5: стрельба по круговой мишени и по силуэту. Стрельба по силуэту требует большой внимательности и умения. Силуэт разворачивается в три секунды, за это время надо успеть поднять руку, выровнять мушку и плавно нажать на курок. Вообще стрельба очень увлекательный вид спорта.
   В декабре у нас были соревнования. Я сдала на второй взрослый разряд. УРА!"
   Не все дети могли заниматься организованным спортом. Некоторых не устраивала строгая дисциплина, часто спортивные клубы находились далеко от дома, причин было много. О таких детях заботилось ЖКХ. Во дворах создавались спортивные площадки для самых маленьких с качелями, горками и другими немудреными устройствами. Для старших выделяли место, где можно погонять футбольный мяч, поиграть в волейбол. Зимой заливали небольшие катки во дворах, там тренировались юные фигуристы, хоккеисты, любители покататься в свое удовольствие. Многие школьники, помимо обязательных уроков физкультуры в школе, самостоятельно занимались лыжами, бегом, спортивной ходьбой, гимнастикой, плаванием и другими доступными видами спорта.
   В некоторых местах, где были возможности, открывали детские домовые клубы, там под присмотром педагога ребята делали уроки, играли в шахматы и шашки, пели, спорили, обсуждали интересные кинофильмы. Зимой в таких клубах было особенно многолюдно. Однако, значительные трудности с выделением для этой цели жилплощади, препятствовали широкому развитию этого хорошего дела.
  

Пионерская акция - "Чукотка"

   Началось все очень просто. Лидия Ивановна закрыла за собой дверь, положила классный журнал, достала из него лист бумаги и сказала:
   - Запишите тему сочинения - "Широка страна моя родная". Оно на свободную тему. Можно писать о всем, что вам близко, что трогает и волнует вас. О своих путешествиях, прочитанных книгах, о товарищах. Можно пользоваться книгами, журналами, газетами, важно интересно осветить избранную тему. Сочинение будете писать дома, сдать надо через неделю. Есть ли вопросы? Тогда переходим к теме сегодняшнего урока.
   Через неделю сочинения были сданы, а на следующий урок Лидия Ивановна пришла в приподнятом настроении.
   - Я довольна вашими сочинениями. Многие избрали интересные темы, достигли выразительности при описании разных уголков нашей страны. Молодцы! Но одно из сочинений меня не только взволновало, но и озадачило. По нему нам придется принять решение всем классом. Послушайте, я прочту выдержки из него, а имя автора узнаете в конце:
   "Велика, необъятна наша страна, есть у нее все: моря и океаны, горы и пустыни, есть золото и драгоценные камни, нефть и газ, всякие руды и минералы. Есть у нас все, но мы не знаем, чего и сколько имеем, ведь каждый год открываем все новые и новые крупнейшие месторождения, иногда в густонаселенной местности, но чаще на окраинах, плохо изученных, слабо заселенных с очень тяжелыми климатическими условиями, где человеку выжить и то не просто, а надо еще и трудиться.
   Одним из таких мест является Чукотка. Населяет ее теперь около 130 тыс. человек, а территория превышает 730 тыс. квадратных километров ( в три раза больше чем территория Англии, хотя там 55 миллионов жителей.) На одного чукотского жителя приходится более шести квадратных километров территории. Население сосредоточено в городах и поселках городского типа. О тесных, дымных семейных ярангах, где жили кочевники прежде, теперь уже и не вспоминают. Да и самих кочевников не так и много. В 1960 году все население Чукотки составляло 46 тыс. человек, из них чукчи - 10 тыс., эскимосы - 1 тыс., эвны - 1 тыс., а остальные - работники добывающей и перерабатывающей промышленности - это русские и украинцы.
   От Чукотки до Москвы девять часовых поясов, когда в столице укладываются спать, на Чукотке начинается новый трудовой день, но если в Москве 20 градусов мороза, то там может быть 30-40 и даже 50. А как работать в такой мороз? К тому же и ветры до 40 метров в секунду, это почти 150 километров в час. В Анадыре - столице Чукотского автономного округа - не растет ни одно деревце. Каждый шаг человека особенно за полярным кругом, требует воли, смелости, расчета. В нескольких километрах от поселка Озерный расположена электростанция. Чтобы до нее добраться обслуживающему персоналу, построен подземный тоннель, пожалуй, единственный в мире. Детвора ходит в школу по таким же тоннелям, защищающим от непогоды.
   Летом тундра вся в цветах морозостойких растений, но лето здесь тоже холодное. В Анадыре средняя месячная температура мая - минус 3 градуса, а самого теплого месяца июля - 10 градусов тепла. Зимой большинство рек промерзает до дна. Девять месяцев в году дети и взрослые ходят в шубах, но и летом одеваются тепло. Вода в реках и озерах настолько холодная, что купаться в ней невозможно. Все коренное население Чукотки не умеет плавать и знает об этом чуде только по книгам и кинофильмам.
   Я много прочитал о Чукотке. Мне понравился, полюбился этот обширный, красивый и богатый край, но я не могу согласиться с тем, чтобы дети не умели плавать. Поэтому я предлагаю:
   1. Построить в городе Анадырь, где проживает более 10 тыс. человек, из них не менее 3 тыс. детей, зимний плавательный бассейн.
   2. Деньги для постройки бассейна должны собрать пионеры всей нашей страны.
   В годы войны пионеры Москвы собрали средства для постройки танковой колонны. А мы разве не сможем? Надо только объявить всесоюзный сбор средств и они будут собраны! Наши Чукотские друзья должны уметь плавать!
   Андрей Никонов".
   Первые минуты в классе было тихо-тихо, но потом наступил небывалый шум такой, что никто не слышал призывов Лидии Ивановны к тишине. Когда класс немного успокоился, она сказала:
   - Лена Гвоздева, ты, как пионервожатая, выходи и начинай пионерское собрание с одним вопросом: "Как отнестись к предложению Андрея Никонова?"
   Лена открыла собрание, это дело было ей привычно. После кратких выступлений учеников она предложила приступить к голосованию, и класс единогласно признал предложение Андрея важным, полезным и осуществимым. Быстро написали решение, приобщили к нему Андрюшино сочинение и всем классом, не дожидаясь звонка, направились к директору школы.
   В начале следующего учебного года пионерские, комсомольские газеты и журналы часто публиковали призывы к пионерам и школьникам о сборе средств для постройки на Чукотке в городе Анадыре Дворца пионеров с плавательным бассейном. В 1968 году пионеры начали сбор средств. Участвовали в этом деле и Чукотские дети. Они помогали летом пасти колхозные стада оленей, работали на звероводческих фермах, ремонтировали здание школы и школьную мебель, собирали металлолом.
   Одновременно со сбором средств шло проектирование Дворца. Для красивого четырехэтажного здания выделили место в самом центре города.
   В феврале 1972 года строители забили первую сваю. Металлоконструкции для Дворца изготавливали в Новосибирске, а железобетонные изделия - в Братске. Грузы отправляли во Владивосток, а потом на океанском судне "Бухара" их успели до конца навигации доставить в Анадырь. Два года напряженной работы строителей потребовалось чтобы возвести в неимоверно сложных климатических условиях, на вечной мерзлоте, в сейсмически активном районе уникальное для тех мест здание.
   24 августа 1974 года состоялось торжественное открытие Дворца пионеров с плавательным бассейном. На торжества пригласили Андрея Никонова, Лидию Ивановну и Лену Гвоздеву, по инициативе и незамедлительным действиям которых возникла и благополучно завершилась пионерская акция - "Чукотка".
   Самой большой радостью для Андрея стали десятки чукотских школьников, барахтавшихся на мелком месте в теплой воде бассейна. Кто-то из мальчишек, совершив очередной кувырок в воде, воскликнул: "Эх, хорошо!" Услышав этот возглас, Андрей вспомнил незаслуженно забытую пионерскую песню, которую иногда напевал папа, а раньше, до войны, он пел ее в школьном хоре:
  
   " Эх, хорошо в стране Советской жить,
   Эх, хорошо страной любимым быть,
   Эх, хорошо стране полезным быть,
   Красный галстук с гордостью носить.
   Мерить землю решительным шагом,
   Помнить твердо заветы отцов.
   Знай один наш ответ,
   Боевой наш привет:
   "Будь готов, будь готов, будь готов!"
   Будь готов ты всегда и во всем,
   Будь готов ты и ночью, и днем,
   Чем смелее идем к нашей цели,
   Тем скорее к победе придем!"
  
   От этой песни, важности события, от гордости за свое особое участие в нем у Андрея так поднялось настроение, что, отыскав место на одной из трех дорожек бассейна, он прыгнул в воду и поплыл с такой необычной скоростью, что мог бы стать рекордсменом факультета и даже института, в котором он учился. Так закончилась пионерская акция - "Чукотка".
   Интересно отметить, что в том же 1974 году на Чукотке, за полярным кругом вступила в строй атомная электростанция. Мощным потоком вливалась жизнь в "белое безмолвие", как называли этот край совсем недавно. Открывали новые месторождения полезных ископаемых, строили новые города и поселки, больницы и школы.
   Каждый год в стране вводилось по 1000 спортивных залов, по 100 крытых плавательных бассейнов и многое другое для развития и здоровья детей и взрослых. Это было законом Советского времени.

Военно-патриотическое воспитание

  
   В 1968 году в школах и пионерских лагерях была организована всесоюзная военно-спортивная игра "Зарница". Она помогала воспитывать у ребят волю, смелость, товарищество, патриотизм. Старшеклассников обучали стрельбе, разборке и сборке автомата. В пионерских лагерях готовились и участвовали в "сражениях" батальоны, руководимые штабами, состоявшими из тех же пионеров. Всего по стране в этой игре участвовало до 16,5 млн. пионеров и школьников.
   Первым организатором пионерского войска стал прославленный Герой Отечественной войны Маршал артиллерии Василий Иванович Казаков. Беседуя с участниками игры, он любил повторять суворовский наказ: "Тяжело в учении, легко в бою". Лучшие отряды "зарничников" участвовали в районных, городских, областных, республиканских финалах, а потом устраивался Всесоюзный финал, где определяли лучших из лучших. Победителей награждали дипломами, специальными призами.
   Кроме "Зарницы", ребята вели большую и очень разнообразную военно-патриотическую деятельность в течение учебного года и во время летних каникул.
   Журналы "Пионер", "Костер" и другие в 70-80 годах публиковали много писем школьников о своем участии в изучении военного дела, о военно-исторической деятельности. Вот что писал из Комсомольска - на - Амуре Сережа Шувалов:
   "В истории нашего клуба юных моряков "Алый парус" было важное событие: мы сдали экзамены по военно-морской подготовке на звание "Юный моряк ДОСАФ". Экзамены принимали морские офицеры. Мы все были в форме. Экзамены сдали все юные моряки. И тогда нас поздравили с успешным окончанием курса военно-морской подготовки".
   Член Авиационной федерации СССР М. Лебединский писал: "За партами - мальчишки и девчонки в летной форме, у доски - настоящий летчик. В летном клубе "Крылья Родины" идет урок аэродинамики. Продолжается он на аэродроме. Ребята детально осматривают могучие машины, по очереди забираются в кабину пилота, усаживаются в кресло, учатся разбираться в рычагах и приборах управления самолетом.
   В клубе сто двадцать пять мальчишек и девчонок. Они составляют полный авиационный отряд, и как все отряды аэродрома, он подразделяется на эскадрильи и звенья. Два раза в неделю после школы приезжают на аэродром, чтобы продолжить свои занятия у самолетов и на тренажерах".
   Разведчики боевой славы Ленинградского Дворца пионеров сообщили своему штабу: "Мы ведем картотеку пропавших без вести воинов. Собираем и уточняем сведения о 481 воине. Установили судьбы 42 без вести пропавших. Разыскали 38 могил, о чем сообщили родственникам. Мы собрали сведения о группе летчиков, в том числе о Василии Голубеве, погибшем 26 января 1944 года и повторившим подвиг Гастелло".
   Пионеры дружины школы 415 города Петергофа сообщили: "Мы - красные следопыты собираем материал о братьях Горкушенко. Они до войны учились в нашей школе. Володя и Глеб Горкушенко погибли, защищая Родину. Мы любим и уважаем маму Глеба и Володи и в трудную минуту приходим ей на помощь".
   В канун тридцатилетия победы журнал "Пионер" и Центральный музей Вооруженных Сил СССР объявили военно-исторический конкурс "Салют, Победа!" Ребята, приславшие хорошие работы, были награждены путевками в Артек.
   Вскоре состоялся Всесоюзный поход комсомольцев и молодежи по местам боевой славы советского народа. Они прошли тысячи километров дорогами наших войск, освободивших землю от фашизма. Эти окрепшие, загорелые юноши и девушки дали имена множеству безымянных подвигов, собрали реликвии, документы, карты боев, записали рассказы ветеранов войны. Поход продолжался в последующие годы и всегда приносил новые нужные сведения.
   Осенью 1941 года наши отступавшие войска не сумели взорвать за собою стратегически важный мост через реку Угру около города Юхнова. Немецкие танковые колонны устремились к Москве. Бомбардировка моста с воздуха не принесла успеха, очень надежно прикрыли немцы мост зенитным огнем и истребительной авиацией. Тогда наше командование прибегло к авиационному десанту. Десантники мост взорвали, а сами полегли в неравном бою с окружавшими их со всех сторон немцами.
   Прошло 30 лет. Одна из военно-исторических школьных групп узнала, что во время воздушных боев над мостом наш сбитый самолет упал в Угру и никем до сих пор не был обнаружен.
   Ребята взялись за дело. Первое лето они вели разведку методом опроса местных жителей из ближайших деревень. Некоторые помнили те события, но отвечали почти все одинаково: "Самолеты сбивали у моста часто и наши, и немецкие, все они падали в леса, взрывались и долго горели, означая место падения черным факелом дыма. А этот запомнился тем, что упал без огня и дыма, как в воду канул. Вот мы и думаем, что упал он в Угру, местами она глубока, может и лежит машина на дне до сих пор".
   В следующем 1974 году ребята начали поиски, имея надувные лодки и поисковое снаряжение. Они обшарили все глубокие места у моста и поодаль, но успеха не добились.
   Удача пришла неожиданно. Переходили реку ниже моста километрах в полутора вброд. Песчаное дно было отчетливо видно, как и плавающие здесь рыбешки, любящие это чистое место.
   Вдруг, кто-то из ребят крикнул : "Стой!"
   Подошли к месту и увидели торчащий из песка металлический предмет странной формы. Сбегали за лопатами и пошла работа. К вечеру внешний контур хвостовой части самолета был оголен. Сомнений не было, это он, тот самый самолет, который "будто в воду канул". Дали знать военным. Вскоре подоспели саперы, отрыли самолет полностью, пригнали автокран, осторожно приподняли, и погрузили на платформу большого армейского грузовика.
   При скоплении местных жителей командир сказал несколько горьких слов о войне и похвалил школьников за удачный поиск и упорный труд. Многие женщины плакали при виде давно погибшего самолета, вспоминая далекие военные годы.
   Мы не знаем, какие награды и благодарности получили участники поисковой группы. Они закрыли еще одно белое пятно в истории Великой Отечественной войны и это очень важно. Однако, точно знаем, что все семеро школьников, разыскавших самолет в реке за 200 километров от Москвы, не забудут этот случай никогда. Знаем, что наша Родина стала им еще милее, ближе и дороже. Знаем, что они будут рассказывать своим детям и внукам о боях за мост через Угру. Все пережитое ими останется яркой картиной комсомольской юности.
   Таких поисковых групп и отрядов образовалось очень много, у всех были находки, удачи, хотя и скорбные, но столь необходимые для нашей Советской истории.
   Военно-патриотическую деятельность школьников организовывали ветераны войны, учителя, военнослужащие, пионервожатые, центральные органы ВЛКСМ, ДОСАФ и другие общественные организации. Самой главной задачей в этом деле считалось укрепление связей между уходящими поколениями, прошедшими кровавыми, тягостными дорогами войны, и подрастающими поколениями, надежно защищенными от подобных испытаний, не знавших голода и страха, не державших в руках похоронок на отцов, братьев и сестер.
   Когда в походах и поисках школьники собирали достаточно исторического материала в виде фотографий, писем и газет военного времени, предметов военной амуниции, военных карт, описаний боев и биографий их участников, во многих школах открывали музеи боевой славы. В музеи приглашали ветеранов войны, их рассказы записывали и добавляли к имевшимся экспонатам. Школьные живописцы писали картины по мотивам событий, представленных в музейной экспозиции. Школьники часто бывали в своем музее и каждый старался принести сюда простые семейные реликвии. Каждому хотелось приобщиться к событиям того грозного, но славного времени. В этом сила маленьких школьных музеев, скромно и незаметно оставлявших свой след в чутких душах учеников - своих созидателей и воспитанников.
  
   В результате целенаправленного многостороннего воспитания детей следовало ожидать определенных результатов. И они были, и очень неплохие.
   Большинство детей школьного возраста читало гораздо больше художественной, а в старших классах и специальной литературы, чем предусматривалось школьными программами. Очень часто темами разговоров между собой и со взрослыми были прочитанные книги. По начитанности советские дети не имели себе соперников в мире.
   С раннего возраста детям внушали, а на жизненных примерах они и сами видели, что проявить свои способности, выразить себя можно только в коллективе, где тебя считают своим, слушают тебя, сочувствуют в нужных случаях, где ты равный среди равных. Высшим мерилом личных и общественных поступков детей и взрослых считалась справедливость. Для нее не писались уставы, но каждый школьник знал, что справедливо, а что нет, и старался действовать по совести.
   Конечно, не все дети были одинаковы. Встречались и "трудные дети", к которым плохое приставало быстрее и прочнее, чем хорошее. Но таких было немного и не они задавали тон в коллективах. С ними усиленно работали воспитатели и общественные организации и иногда добивались хороших результатов.

Дети военных

   Если взглянуть на строго засекреченную военную карту размещения наших войск на территории СССР, то пришлось бы удивиться огромному количеству гарнизонов особенно вдоль границ, вблизи крупных промышленных районов, городов и других стратегических объектов. Гарнизон - это место для размещения воинского подразделения. Он включает в себя комплекс жилых и других строений для личного состава, его военно-политической подготовки, для отдыха и проведения досуга, а также для военной техники и оружия. Для детей, особенно в отдаленных гарнизонах, предусматривают школы, дошкольные учреждения, библиотеки, спортивные и игровые площадки.
   Как правило, гарнизоны огораживают и охраняют иногда с очень большой тщательностью. После гражданской войны сохранившиеся гарнизоны использовались Красной армией, было построено и много новых. Школы для детей военнослужащих имелись тогда далеко не во всех гарнизонах, семьи командиров частенько жили на квартирах в окрестных селениях.
   По мере улучшения жизни в послевоенное время менялся и быт семей военных в лучшую сторону, но оставался особым, не схожим с бытом городского или сельского населения.
   Оснащение армии новой техникой, появление авиации, танковых войск, мотопехоты, а в последнее время - ракетных войск различного назначения, испытательных полигонов и многого другого, увеличили мобильность войск в мирное время. Это тяжело отражалось на быте семей офицерского и рядового состава сверхсрочной службы. Привычное, обжитое место надо бросить и начинать все сначала. Жилье, работа для жены, школа для детей, детский сад, новые друзья и знакомые, другой климат, а вместе с ним и новая одежда для семьи, и все это не надолго, пройдет год, а то и меньше - начинай все сначала.
   Дети, часто меняя школы, не могли рассчитывать на получение прочных хороших знаний, им трудно было поступать в ВУЗы, но зато легко в военные училища, куда их охотно принимали, зная, что дети военных - самое лучшее пополнение офицерского корпуса. Частые перемены места жительства шли детям не только во вред, но и на пользу. Они привыкали быстро приспосабливаться к новой среде, обстановке и климату. Знали свою страну не только по учебникам географии. Общение с природой и людьми разных регионов от крайнего севера до крайнего юга рождали в них любовь к своей необыкновенной, обширной и могучей Родине. Дети знакомились с военной техникой, ее использованием, с военной дисциплиной и структурой воинских подразделений. Они знали, а порой и умели много такого, о чем дети штатских даже не догадывались. Преодоление трудностей закаляло их волю, что и требовалось для дальнейшей военной службы юношей, для верных спутниц жизни - жен военных.
   Были семьи военных, никогда не покидавшие своих квартир в больших и малых городах. Часть офицеров служила в военных учебных заведениях, в научно-конструкторских бюро. Такие военнослужащие выезжали в краткосрочные командировки, а семьи оставались на месте. Их дети не знали тягот жизни гарнизонных сверстников, учились в городских школах, чаще поступали в ВУЗы по своему выбору.
   В советское время семьи военных были хорошо обеспечены, но самое главное - пользовались большим уважением народа, это проявлялось повсюду в самых различных формах. Помочь семье военного было святой обязанностью командования, местного руководства, а простые люди делали это по доброте и признательности к ратному труду защитников Отечества.
   Да и как иначе? В любой день офицер - отец семьи мог получить приказ и направиться в "горячую" точку планеты. Таких точек было немало: Египет, Вьетнам, Афганистан. Случалось, что мать вызывали в штаб части и она возвращалась в слезах, а дети понимали, что они остались без отца...

Клубы юных моряков

   В довоенном 1935 году закончено строительство и открыто движение судов по глубоководному, самому протяженному каналу Москва-Волга, связавшего столицу со многими портами европейской части страны. Одновременно было обустроено просторное Химкинское водохранилище, на котором построили очень красивый Северный речной вокзал, грузовые порты и причалы. Сначала водохранилище находилось за пределами Москвы, но со временем оказалось в городской черте и к нему подвели линии метрополитена.
   Но гораздо раньше, как только водохранилище заполнили водой, его берега облюбовали дети окрестных селений, чтобы не только купаться или ловить рыбу, но и любоваться красавцами пароходами, маневрами судов, сложной, напряженной и тщательно организованной жизнью большого порта. Они многое замечали, запоминали, спорили меж собой, самоучкой проникая в тайны судовождения. Некоторые по книгам и журналам изучали типы кораблей, их характеристики и даже семафорную азбуку. Они мечтали о море, хотели обойти весь свет и, в конечном счете, сделаться капитанами. Но голубая их мечта сбылась у детей других поколений уже после войны.
   В 1957 году южнее Северного речного вокзала открыли первый в Москве Клуб юных моряков. Желающих заниматься в нем оказалось так много, что не прошло и пяти лет, как на другом берегу появился второй аналогичный клуб с романтичным названием "Бригантина". Со временем, число клубов росло и к концу века достигло шести. Но самым крупным и наиболее оснащенным оказался первый из них. В нем занимаются более тысячи школьников с 4 по 10 (11) классы. Другие клубы поменьше, с числом курсантов в несколько сот или десятков, а самый маленький из них никак не наберет двадцати человек. Клубы юных моряков и речников имеются во многих портовых и иных городах России. Тяга к веслам, парусам, к плаванию не ослабевает у наших мальчишек и девчонок, хотя последних в клубах не так и много.
   Курсанты клубов любят носить морскую форму, любят называть себя юнгами, любят морские песни, им нравится жесткий флотский распорядок и дисциплина, даже самым маленьким. Дети ценят, что занятия в классах и во время практики проводят с ними бывалые моряки, мужественные люди, прошедшие войну, награжденные многими орденами и медалями.
   В свою очередь преподавательский состав, понимая свое высокое положение среди воспитанников, проявляют терпение, выдержку, находчивость, зная, что на них равняются, ими любуются мальчишки, из которых они обязаны сделать настоящих мужчин.
   Не секрет, что в обычных школах по сложившейся традиции ученики находятся в женских руках, что не совсем благоприятно сказывается на поведении, привычках и даже на характере учеников, особенно мальчишек. В пионерских лагерях положение не лучше. В семидесятых годах более 90 процентов пионервожатых были девушки. Вот этот недостаток мужского воспитания устраняют в морских и речных клубах, где почти все воспитатели - мужчины. И нет отбоя от детей, желающих вступить в морское братство.
   Не на последнем счету здесь и романтика. Сколько книг прочитано, сколько малолетних героев врезалось в память. Есть и живые примеры из времени Отечественной войны. Мальчишки в 15 лет становились юнгами на кораблях всех флотов, а учились и жили они в землянках, вырытых своими руками на Соловецких островах. Да разве можно забыть этих малолетних добровольцев, многие из которых погибли, защищая свою Родину? Никогда!
   "У России есть только два союзника - Армия и Флот!" Об этом не раз повторяли и поясняли в классах истории на примерах подвигов солдат, матросов и офицеров во всех войнах, где русские защищали свое Отечество или помогали другим народам освободиться от векового рабства. Портреты знаменитых военачальников: Петра Великого, Суворова, Кутузова, Нахимова, Ушакова смотрят твердым взглядом со стен классов истории на новое подрастающее поколение.
   Детские речные пароходства, клубы юных моряков первой своей задачей ставят воспитание у курсантов мужества, трудолюбия, чувства товарищества и патриотизма. Не случайно каждый юнга знает наизусть стихотворное наставление:
   В дружбе сила моряков.
   Должен быть моряк готов
   Друга выручить в беде,
   Помогать ему в труде.
   Никогда не унижаться,
   На друзей не обижаться,
   Не канючить, не пищать,
   Слово данное держать.
   Помнить славные победы,
   Что вершили наши деды.
   Флот Российский был и есть,
   Нам - беречь морскую честь.
  
   Курсанты в Клубе юных моряков и речников трудятся круглый год, меняются лишь формы обучения. Занятия проводятся три раза в неделю по два академических часа. В учебной группе 15-20 человек. Самые младшие (ученики 4-6 классов) знакомятся с устройством шлюпок и кораблей, учатся вязать морские узлы, изучают семафорную азбуку. Юнги старших групп имеют большой выбор специальностей по своему призванию. Тут и судовождение, и группы мотористов, электриков, радистов, судомоделистов, студия художников-маринистов, духовой оркестр и многое другое. Все курсанты изучают историю отечественного флота, с ними проводят занятия по военно-морской подготовке, по физическому развитию, для чего зимой используются спортивные залы и городские бассейны. Каждый курсант должен уметь плавать. Многие занимаются боксом, особо любимым во флоте. В последние годы стали пользоваться спортивными тренажерами. Занятия в классах продолжаются с сентября по март.
   В апреле группы начинают подготовку к летней практике. Младшие ремонтируют, моют шлюпки, помогают их красить, приводят в порядок парусное снаряжение. Эти дела требуют аккуратности и сноровки. Настоящий матрос дружит с малярной кистью, любое судно, если оно на ходу, сверкает на солнце яркими красками, будто только построенное.
   Первые суда "Балтиец" и "Евгений Никонов" клуб получил от Военно-Морского Флота в 1961 году. Несколько позже флотилия КЮМ пополнилась судами: "Кронштадт", "Севастополь", "Москва", "Болгария" и другими. Почти все они были ранее тральщиками водоизмещением от 100 до 500 т. С них сняли все лишнее и переоборудовали для обучения, размещения и отдыха курсантов. В семидесятых годах КЮМ располагал целой флотилией судов, на которых совершались дальние плавания в Новороссийск и даже в Германскую Демократическую Республику. Взамен изношенных судов, поставляли другие, а в 1981 году клуб получил пассажирское судно "Сайма" - флагманское судно. На нем и поныне ежегодно проходят практику до 120 курсантов одновременно. Весь клубный флот поддерживается в образцовом состоянии силами курсантов и обслуживающего персонала.
   Юнги старших классов участвуют в ремонте двигателей и множества корабельных устройств, начиная с рулевого механизма и кончая обыкновенным водопроводом. Дел тут не перечесть, но их все надо выполнить, иначе судну не покинуть стоянку. Конечно, ремонтные работы юнги выполняют под руководством опытных моряков, но со временем, они так хорошо осваивают профессии, что вполне самостоятельно делают все, что надо, а руководители проверяют качество работ.
   Радисты налаживают аппаратуру и устанавливают связь с другими клубами, с друзьями по эфиру к обоюдному удовольствию.
   Но вот подготовка подходит к концу. Наступает торжественный день - спуск шлюпок на воду. Это совсем не простое дело. Шлюпки большие, тяжелые. Их ремонтируют метрах в 50-100 от воды. Сначала по звону корабельного колокола - рынды, экипажи выстраиваются в шеренгу на берегу залива. Руководитель клуба поздравляет курсантов с окончанием подготовки шлюпок и спуском их на воду. Звучит троекратное "Ура!" и экипажи расходятся по своим шлюпкам. Надо перевернуть те, что лежат килем кверху. Теперь по 15 пацанов и девчонок из 3-4 классов и более старших, хватаются за борта и с помощью своих взрослых наставников тащат шлюпку по бетонной дороге к воде. В нужных местах шлюпки поворачивают и продолжают движение. Когда шлюпка коснется воды, в нее залезают два курсанта и управляют движением так, чтобы подвести и закрепить ее у своего причала. Так же подают и следующие. Работа довольно сложная, многодельная - морской труд нелегок. Но вот все шлюпки на воде, надежно закреплены у причалов, завязаны последние морские узлы на канатах. Команды снова выстраиваются в шеренгу, их благодарят за труд, старание и объявляют: 10 дней, шлюпки простоят на воде, потом их тщательно осмотрят и тогда будет объявлен выход на веслах. Опять троекратное "Ура!" оглашает берег, затем торжественная часть с вручением грамот, подарков и с художественной самодеятельностью. Пролетят 10 дней и тогда ежедневно десяток морских ялов с юнгами на борту с утра и до вечера, с перерывом лишь на обед, будут бороздить акваторию Химкинского водохранилища.
   На первых занятиях весла беспорядочно путаются, гребцы толкают друг друга. Но через две-три недели их просто не узнать. Они умеют не только хорошо грести, но и управлять шлюпкой под парусом, выполнять сложные маневры на воде. В любимых местах экипажи сходят на берег, купаются, загорают, а вечером в тихую ясную погоду поют морские песни, по воде они разносятся очень далеко.
   Старшие курсанты совершают плавания по речным и морским маршрутам. Их корабли известны во всех портах крупных волжских городов вплоть до Астрахани. Заходят они и в Ленинград, где гостят у моряков Балтийского флота, совершают выходы в море на боевых кораблях. Знакомы им корабли Черноморского и даже Северного флотов.
   Обычно поход продолжается 20-30 дней, затем в порту города Дубны производят смену учебного экипажа. За летнюю практику все юнги старших групп побывают в плавании. Конечно, корабли обслуживают и управляют ими настоящие моряки, но и курсантам достается много работы как по специальностям, так и общей корабельной, от наведения идеальной чистоты на корабле до помощи на камбузе. Упорный каждодневный труд закаляет юношей, они становятся сильными, выносливыми, мужают раньше своих школьных сверстников.
   В походах юнги вникают в сложности судовождения на реках и морях. Зимой они изучали навигацию на макетах, а теперь в натуре. Как войти в шлюз, как из него выйти, как разойтись со встречным кораблем, не сесть на мель, войти в порт? Многие вопросы постепенно отпадают, накапливается опыт самый нужный и сложный.
   Но вот корабль у причала, предстоит экскурсия по Сталинграду или Ульяновску, Вытегре или по Кирилло-Белозерскому монастырю, основанному в четырнадцатом веке. Каждый город, река, гигантская плотина электростанции, уборка урожая на колхозных полях, когда сухопутные корабли - комбайны, выстроившись в длинную шеренгу, машут своими крыльями, любые проявление созидательной, красивой жизни могучей страны остаются в детской памяти на долгие годы.
   Иногда корабль останавливают в пустынном живописном месте. Юнги сходят на берег и могут вести себя вольно, выбирая занятия по вкусу: одни идут за грибами, другие ловят рыбу, гоняют мяч или перетягивают канат. Чья команда сильнее? К вечеру традиционный костер и песня под гитару, а бывают и танцы под свой духовой оркестр. В таких случаях не обходится без гостей. Откуда-то прибегут девчата (где их только нет?) и пойдет веселье. Так проходит лето.
   В конце его - интересные и напряженные слеты юных моряков, соревнования по морскому многоборью. Здесь выявляются самые сильные, ловкие, смекалистые. А потом призы: часы, ласты для плавания, другим - грамоты, а всем остальным похвальное слово адмирала, а оно стоит дорого, не каждый мальчишка его может услышать, а только юнги - будущая смена личного состава флотов.
   Конечно, не все становятся моряками, но десяткам и сотням тысяч ребят морские клубы, детские речные пароходства дают путевки в жизнь. Закалка и знания помогают им в любой обстановке оставаться достойными людьми.
   Осенью курсанты консервируют свой флот. Скоро начнутся классные занятия, за ними долгая зима. Прощайте паруса и весла, прощайте корабли и походы. До будущей весны.
   Теперь снова в учебный корпус, что недалеко от Ленинградского шоссе и станции метро "Водный стадион". За металлической оградой сад с цветами и дорожками, в глубине сада - двухэтажный особняк, над входом надпись: "ПУТЬ НА ФЛОТ НАЧИНАЕТСЯ ЗДЕСЬ".
   В клубе трудится более 50 преподавателей, большинство - ветераны военно-морского и гражданского флотов. Здесь им хорошо, как в родной стихии: друзья по флотской службе, морская выправка и аккуратность. С большой любовью передают они свои знания детям. Наградой за свои труды они считают то, что за многие годы никто из курсантов и выпускников не совершил неправедных дел и поступков.
   Ежегодно 23 февраля в День Красной Армии и Военно-Морского Флота в клубе собираются бывшие юнги, теперь уже моряки или штатские люди. Не могут они не поздравить своих наставников с праздником, не могут не повстречаться со старыми товарищами, вместе с которыми учились работать веслами.
   Взрослая жизнь у бывших юнг сложилась по-разному, у каждого свои заботы, планы на будущее, в одном они схожи: своих детей десятилеток приводят сюда, в этот особняк "где начинается путь на флот", чтобы они прошли дорогой отцов за веслами, парусами, у корабельного руля, чтобы познать радость труда и дружбы.
  

Космонавтика и дети

  
   Запуск первого искусственного спутника Земли Советским Союзом 4 октября 1957 года ошеломил человечество не только своей неожиданностью, не только величием события, но и тем, что людей приучили к мысли, что первыми в космос выйдут американцы, ведь они заранее широко и громогласно рекламировали свои успехи в подготовительных работах. А на деле этот беспримерный подвиг достался Советскому Союзу.
   Американский историк Дэниэл Бурстин пишет в своем трехтомном труде "Американцы" (Прогресс, 1993):
   "Самым волнующим событием на первых порах американской деятельности в космосе было что-то, совершенное совсем не на американской земле и не американскими специалистами. Утром 5 октября 1957 года мир был поражен появлением в небе искусственного спутника, запущенного русскими. Спутник представлял из себя сферу из алюминиевого сплава менее 2 футов в диаметре и весом в 184 фунта. Никогда еще такой маленький и такой безобидный объект не вызывал такого смятения...
   Второй спутник весом 1120 фунтов с собакой Лайкой на борту был запущен всего через месяц после первого, 3 ноября. Затем 6 декабря ракета "Авангард", которая должна была отправить в космос первый американский спутник, после запуска с пусковой площадки сразу же рухнула и загорелась...
   Эти умножающиеся свидетельства советского превосходства в космической технологии разожгли беспокойство, доходящее до истерии, в отношении качества американского образования, особенно в области математики и точных наук. Вызов со стороны Советского Союза действительно повлиял на некоторые учебные программы".
   Вывод американского ученого о превосходстве советского образования лишь подтвердил неоспоримое преимущество советского общественного строя, который направлял усилия и ресурсы нации именно на те ключевые направления, от которых зависело бурное развитие народного хозяйства, культуры и обороны страны. Теперь это увидели все и прежде всего - мальчишки. В своих играх, беседах, рассуждениях они с особым интересом переключились на космос, а космические достижения СССР все множились. Впервые в мире наша космическая лаборатория облетела вокруг Луны и передала на Землю фотографию невидимой ее стороны, которую так давно ждали ученые всего света. Эта фотография была напечатана на первых полосах газет всего мира.
   12 апреля 1961 года через три с половиной года после запуска первого спутника, впервые в мире космический корабль "Восток" с летчиком-космонавтом Юрием Алексеевичем Гагариным на борту совершил полет в космосе вокруг земного шара. Ликовало все человечество, ликовали все дети. Юрий Алексеевич стал гостем почти всех стран мира, всюду хотели взглянуть на первого космонавта. Русское чудо, замечательная солнечная улыбка Гагарина покорили даже наших недоброжелателей. Вслед за Гагариным стартовали многие космонавты, но он был первым.
   Юра Гагарин родился 9 марта 1934 года в семье колхозника в селе Клушино, Смоленской области. В 1941 году он пошел в школу, но учебу пришлось прервать на целых два года немецкой оккупации. После освобождения семья перебралась в маленький городок Гжатск (теперь - город Гагарин). Шесть лет учился Юра в школе Гжатска, а потом поступил в ремесленное училище и одновременно в школу рабочей молодежи. Учиться сразу в двух учебных заведениях было не просто, но Юра преодолел трудности и поступил в Саратовский индустриальный техникум. Здесь он впервые познакомился с трудами К. Э. Циолковского и заболел "звездной болезнью". Тяга к космосу привела юношу в аэроклуб, а позднее - в Оренбургское училище военных летчиков. Окончив училище, служил в истребительной авиации Северного военно-морского флота.
   В 1959 году, когда советская космическая техника делала уверенные шаги, Гагарин подал рапорт с просьбой о зачислении его в отряд подготовки космонавтов. После отборочных испытаний в 1960 году его зачислили в отряд космонавтов, где он освоил сложнейшую космическую технику и прошел необходимую для полетов в космосе физическую подготовку. В результате тщательного отбора лучшего из лучших кандидатов на первый космический полет он оказался впереди всех и ему поручили открыть путь в космос. К этому времени ему исполнилось 27 лет.
   Гагарин часто бывал в пионерских, комсомольских, школьных коллективах, хорошо знал и любил детей. В его семье росли две дочери: Лена и Галя. Для своих детей, для всех детей Советского Союза Юрий Алексеевич написал:
   "Мой дорогой друг! Поздравляю тебя, вот и ты стал совсем большим, вот и ты стал школьником. Задачи перед тобой стоят важные, трудные: научиться читать, писать и считать. Все люди на земле: летчики и агрономы, рабочие и моряки, колхозники и артисты - начинали учиться с такой же палочки, как в твоей тетради, с первой буквы на доске, с первого слова в букваре. В школе ты станешь не только грамотным человеком, но и научишься дружить. Стать дружными вам помогут учителя, пионеры, октябрятская "Звездочка", у которой важное правило: "октябрята - дружные ребята". Тогда класс будет не просто классом, а коллективом. Коллектив может многое сделать. В коллективе все болеют за общее дело, заботятся друг о друге: один за всех, а все за одного. Есть такое хорошее правило у советских людей.
   Дорогой друг! Если у тебя будут трудности, даже неудачи, тебе всегда поможет коллектив. Будь и сам хорошим товарищем, добрым, честным и справедливым. Дорогой друг! Желаю тебе счастья, здоровья, успехов в ученье. Твой друг Юрий Гагарин".
   В 1968 году Гагарин закончил Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского. Он участвовал в обучении и тренировке будущих космонавтов, оказывал помощь в осуществлении последующих космических полетов на новых, более сложных и совершенных космических кораблях. Он вел большую общественную работу и на все находил время. Его жизнь трагически оборвалась 27 марта 1968 года.
   По дороге на Владимир, километрах в ста от Москвы, у небольшого городка Покров ответвляется дорога к городу Киржач. Почти в середине пути расположилась деревня Новоселово. Не доезжая ее, слева от дороги закончил свой земной путь Юрий Алексеевич Гагарин. Здесь разбился самолет с тридцатичетырехлетним космонавтом...
   Сюда подвели автомобильную дорогу, установили памятник. Кругом березовый лес, как бы специально выращенный в ожидании безмерной утраты человечества. Здесь часто бывают коллективы заводов и полков, колхозов, институтов и иностранных посольств. Но чаще всего здесь бывают дети.
   Гирлянды из тысяч пионерских галстуков, связанные между собой, тянутся от березы к березе, опоясывая памятное место кольцами, десятками колец, следующими друг за другом. Красные ожерелья трепещут на ветру ярким пионерским костром, а сверху склонились зеленые ветви берез в почетном карауле. Но не приходят тут думы о смерти, а только о жизни красивой и бесконечной, как небо, что голубеет между березами...
   Все наши космонавты родились в советское время и их детство ничем особенным не отличалось от других детей. Росли, как и все, ходили в школу, учились в ФЗУ, техникумах, школах рабочей молодежи. У многих путь в космос пролегал через аэроклубы, военные авиационные училища или научно-исследовательские институты, где получали наивысшую квалификацию инженеры, биологи, врачи, столь необходимые в космических исследованиях.
   Из первых двенадцати космонавтов семеро родились в деревнях и селах и только пятеро - в городах и поселках. В дальнейшем это соотношение менялось в пользу города, но то, что дорогу в космос начали осваивать выходцы из деревни, говорит о необычайном культурном развитии крестьянского населения. Особенно это хорошо видно на примере села, в котором родился и рос наш космонавт номер два - Герман Степанович Титов.
   После разгрома Колчака в Сибири из села Верхнее Жилино, Алтайского края выделилась коммуна "Майское утро". В школе коммуны учительствовал Адриан Митрофанович Топоров - коммунист, партизан, исследователь крестьянского быта и культуры.
   Со дня основания коммуны Топоров организовал по вечерам громкое чтение художественной литературы для взрослых коммунаров и их детей. От чтения небольших произведений перешли к серьезной, классической русской и зарубежной литературе. Крестьяне с большим вниманием слушали, вникали в тонкости содержания сложных произведений, обсуждали их между собой, нередко высказывая свои критические замечания. Это натолкнуло Топорова на мысль - сделать обсуждение прочитанного обычным продолжением работы над книгой. Он стал записывать суждения крестьян о книгах и писателях. Таких записей набралось много. Тогда он написал и издал в 1930 году книгу "Крестьяне о писателях", имевшую огромный успех. На страницах книги около ста крестьян высказывали свое мнение об известных произведениях великих писателей и современных авторах, писавших о только что пережитых Россией трудных годах. Вот одно из мнений крестьянина Павла Титова о книге А. Неверова "Ташкент город хлебный", (1923 г.):
   "Этот писатель жизни учит. Горька жизнь многих детей. Только к чему это детское горе?"
   Сын Павла Титова - Степан учился у А. М. Топорова, а впоследствии стал народным учителем Степаном Павловичем Титовым. В 1935 году у него родился сын Герман все в том же селе Верхнее Жилино. Герман учился и воспитывался в селе вместе с другими деревенскими детьми. Никто не мог подумать тогда, что Герман станет вторым космонавтом СССР. А случилось именно так. После окончания школы Герман поступил в Волгоградское военное авиационное училище, окончил его, был летчиком, а в 1960 году зачислен в отряд подготовки космонавтов.
   6 -7 августа 1961 года космонавт Г. С. Титов совершил второй в СССР космический полет на корабле "Восток-2". Он пробыл в космосе более 25 часов и совершил 17 витков вокруг Земли.
   После полета у Титова так же, как и у Гагарина, было много встреч с людьми в нашей стране и за рубежом, его везде принимали тепло и приветливо, а дети - восторженно. Эти встречи составили наиболее приятную часть обязательной работы по программе космического полета. Но одна из встреч особенно выделялась из остального множества. В Москве он встретился с Адрианом Митрофановичем Топоровым. Герман Титов был рад повидаться с учителем, так много сделавшим для просвещения крестьян - жителей его родного села Верхнее Жилино. Частица труда вдохновенного учителя дошла и до знатного космонавта. На прощание Топоров сказал Титову: "Какая мне радость, луч вашей космической славы осветил все труды коммунаров "Майского утра". Титов ответил: "Дорогой Адриан Митрофанович! Эту встречу я запомню на всю жизнь потому, что я очень много о Вас слышал, а вот свидеться довелось впервые. Примите мой низкий поклон". Топорова называли духовным дедом космонавта Титова.
   Так осуществлялась связь поколений. А. М. Топоров поднимал неграмотных крестьян к вершинам познания искусства, его ученик Степан Титов учил детей по школьной программе, но с таким вдохновением, что стал заслуженным учителем, а его сын Герман Титов поднялся в космос. Те мальчишки, что играли в Гагарина и Титова в шестидесятых годах, через 20-30 лет сами стали космонавтами или учеными, генералами, председателями колхозов или учителями будущих поколений девочек и мальчиков, которым предстояло подняться еще выше...
   Небо давно привлекало девочек не меньше, чем мальчишек. Вспомним разговор воспитанниц детской трудовой колонии Луговского в годы гражданской войны:
   - А кем ты хочешь быть?
   - Я авиатором!
   - Совсем с ума сошла! Авиаторами женщины не бывают.
   - Ну а теперь будут!
   Не одна эта девочка мечтала о небе. В 1927 году Оля Виницкая просила К. Э. Циолковского взять ее в экспедицию на Луну.
   16 июня 1963 года первая в мире женщина Валентина Владимировна Терешкова покинула Землю на трое суток, ее корабль "Восток-6" совершил 48 витков вокруг Земли и благополучно приземлился в заданном районе.
   Прежде чем отправиться в полет, Терешкова прошла курс подготовки в отряде космонавтов, состоявший из теоретических занятий, физических тренировок и испытаний. Космонавты изучали основы ракетной и космической техники, конструкцию космического корабля, астрономию, геофизику, космическую медицину. Комплекс тренировок включал полеты на самолетах в условиях невесомости, длительные пребывания в одиночестве в специальных звуконепроницаемых камерах, испытания на центрифуге, в термокамерах при высоких температурах, на вибростенде. Большое внимание уделялось парашютной подготовке, плаванию и многому другому. Терешковой добавили программу специально предусмотренную для женского организма. Космонавтов обучали управлению кораблем в макете кабины, способам радиосвязи, пользованию космическим скафандром и даже способам питания и оправления других функций жизнедеятельности в условиях невесомости.
   Увлеченная своей мечтой, настойчивая, трудолюбивая Валентина освоила сложную программу, прошла все тренировки и испытания на физическую выносливость и добилась победы.
   Валя родилась в семье колхозника 6 марта 1937 года в деревне Масленниково, Ярославской области. С 17 лет начала трудиться на Ярославском шинном заводе. В 1960 году заочно закончила техникум, совмещая работу с учебой. Но и этого ей было мало. Она увлеклась парашютным спортом, сделала 163 прыжка и полюбила небо, свободный полет, ощущение радости и уверенности в себе. В 1962 году ее приняли в отряд космонавтов. После полета в космос она поступила в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского и окончила ее в 1969 году. Она стала председателем Комитета советских женщин и много сил отдавала вопросам воспитания детей, из которых, как выяснилось, вырастают даже космонавты.

Министр СССР о своем детстве и юности

  

Обращение к читателю

   Перешагнув семидесятилетний рубеж, я решил, что краткое изложение моего большого плавания по жизни от голоштанного пацана через директора одной из первых атомных электростанций к Председателю Государственного Комитета - Министру СССР, возможно, подправит умы у людей нашего поколения, детей и внуков на критическое осмысление жизни.
   Не будучи ни политиком, ни экономистом, не претендуя на изложение событий, как единственно истинных версий, я попытаюсь говорить, как говорили бы простые нормальные люди, ни от чего и ни от кого не защищенные, ни могущие на что-то или кого-то воздействовать.
   Не вдаваясь в детали, избегая излишних и особенно ярких эмоций, отдельными эпизодами, оставившими неизгладимое впечатления в моей памяти, я, как из мозаики, выстроил картину моих воспоминаний. Я буду несказанно рад, если кто-нибудь будет согласен с моими отдельными оценками.
   Я писал, надеясь, что наши правнуки, забыв о том, что существовали терроризм, бандитизм, обман, воровство, взяв в основу своей деятельности неуклонный рост экономики и могущества Родины, постоянное повышение благосостояния народа, выведут Россию из состояния малоразвитой страны, в которую ее превратили, из отраслевого придатка капитализма в ведущую экономическую державу нашей планеты Земля.
   Чтобы рассказать о детстве, придется вернуться в довоенное незабвенное время.
   С уважением В. Малышев.
  

Детство

   Родился и рос я на берегах Клязьмы во Владимире - в городе на горах, в городе церквей. Историческими древностями были Золотые ворота, Успенский и Дмитриевский соборы. Сегодня мои ровесники не все хорошо помнят, как мы росли и воспитывались. Ну, а дети и внуки даже и не представляют.
   До школы я жил в частном доме по улице Муромской, по которой, как говорят, Илья Муромец проезжал на битву. В половине деревянного одноэтажного домика, разделенной печкой и деревянной перегородкой жили семьи двух сестер. Четверо взрослых и два пацана - я и мой двоюродный брат Игорь Андреев. Жила каждая семья своим столом, но дружно. У дома были два небольших садика с владимирской вишней, ароматной и сладкой, особенно, когда в больших медных тазах варилось варенье. Вообще восемь из десяти домов в городе были частными и имели сады, на которые мы, малолетки, делали набеги и часто попадались.
   Росли на улице. Рядом река Клязьма с ее капризным течением. Вокруг города со всех сторон леса, настоящие русские леса с березами, дубами, елями, сосной. Зимой глубокие сугробы и суровый мороз. На реке, в лесу, на горах мы проводили целые дни, играли в прятки, особенно любили чижик, лапту.
   В тридцатые годы молодежь активно занималась в кружках Осоавиахима и мы, детвора, тянулись туда же. Бегали на аэродромы, около города их было два и стояли на них несколько самолетиков "У-2". Толкались возле единственной парашютной вышки (кстати полезно бы их возродить).
   В горах рыли глубокие песчаные пещеры и ходы, чтобы играть в войну - шла гражданская война в Испании. Особенная пора была для нас зима. Катание на огромных рулевиках, вмещавших, как лошадиные сани, 6-8 мальчишек, имевших впереди управляемые санки для поворота. Со страшной скоростью, с трудом разворачиваясь в переулках и разъезжаясь с грузовым и гужевым транспортом, мы выезжали на лед Клязьмы или, избегая столкновения, врезались в уклон горы. И страх с остановившемся дыханием, и неописуемым восторгом, и трепка дома... А каково на обломках лыж скатиться с крутой горы через проезжую дорогу и въехать на половину противоположной горы. Подобные занятия воспитывали в нас смелость, мы развивались физически, поэтому и поколение наше значительно здоровее нынешнего.
   В наших семьях работали только отцы. Мой отец работал агентом отдела снабжения завода "Автоприбор". Никаких приработков он не имел, но мы трое нормально питались, так же как все были одеты и обуты, нужды не испытывали. Продукты в магазинах и на рынках были. Может быть, как малые дети, мы не воспринимали трудностей, которых, конечно, не могло не быть.
   В 1935 году нашей семье предоставили две комнаты в четырехкомнатной коммунальной квартире большого кирпичного дома. Вскоре родился брат Станислав. Через некоторое время одну нашу комнату заняли бабушка с сестрой, в другой жили отец, мать, я и брат. Сейчас трудно представить, как мы размещались, но у детей были свои лежанки, а у родителей - кровать. Еще стояли в комнате шкаф для белья, стол, стулья, и большой фикус. На 12 человек - один туалет, кухня с чугунной плитой, топившейся дровами или углем. Горячей воды не было, но зимой тепло - батареи были горячими. Жили и в квартире, и в доме дружно, естественно не без размолвок.
   В последний предвоенный год меня отдали в первый класс. Не всем, наверное, известно, что семилетнее образование было обязательным. Помню, что половина класса были хулиганистые мальчишки и девчонки.
   Великая Отечественная война нагрянула совершенно неожиданно. Настроение кругом было шапкозакидательское, поэтому тревоги среди людей не замечалось. Уже через месяц Владимир превратился в крупный узел комплектования воинских пехотных частей. Конечно, в эту пору нам. мальчишкам, было раздолье: и на машинах покататься, и оружие подержать, и патронами запастись. Мы всегда были в курсе всех событий, потому что жили на одной из центральных улиц города.
   А в сентябре потянулись по Московскому тракту беженцы.
   Одновременно курсом, параллельным тракту, начали летать немецкие самолеты, бомбить город Горький, начиненный военными заводами. Помню, бегали мы смотреть сбитый немецкий самолет. При налетах больше всего доставалось железнодорожной станции Петушки, где останавливались воинские эшелоны. Несколько бомб было сброшено на Владимир. Ну а мы, девятилетние, лазили на крыши, ожидая сброшенных зажигалок, и смотрели на зарево от бомбежки Петушков. При налетах нас чаще загоняли в подвал, где было оборудовано бомбоубежище.
   За два первых года войны нам пришлось учиться в девяти местах, в том числе и в жилой квартире. Все школы были заняты сначала под временные казармы, а затем под госпитали.
   Наша семья, как и многие другие, оказалась в бедственном положении - ни денежных, ни продовольственных запасов не было. Цены росли каждый день. Все, что осталось из свадебных приданных родителей, имущества дедушек, было продано в первые месяцы войны. Главным товароведом и продавцом выступала бабушка по материнской линии - баба Люба. Ей же был поручен надзор за нами, а мать в первый год войны ушла работать контролером ОТК на завод "Автоприбор".
   Уже на втором году войны на заливных лугах Клязьмы наша семья начала заниматься огородом, работы досталось и мне. Но зато огород давал овощи: картофель, помидоры, огурцы, капусту, свеклу, морковь. Урожай, конечно, невелик, а вот поднимать целину лопатой было тяжело.
   Я помню, как в начале зимы 1942 года мы ходили с матерью копать замерзшую картошку на полях колхоза. А еще я помню, какими вкусными были лепешки из картофельной кожуры, в которую добавляли немного муки крупного помола, мы ее вместе с мусором собирали на городской мельнице. Мяса на столе практически не было всю войну. Похлебку, которую давали на обед, мама почти всю приносила с завода домой, подкармливала меня. Ну а за то, что я отводил и приводил в детский садик Станислава, он тоже давал мне что-нибудь съестное. Почему-то у меня было такое впечатление, что самым голодным в семье был я. Наверное, потому, что много времени проводил в работе, в играх, расходуемая энергия должна была пополняться.
   Иногда мы ходили в пойму Клязьмы за валежником для топки. Возвращаться назад было очень тяжело. Чтобы приободриться, мы пели хором: "Альпийские горы, альпийские хребты ни хрена не надо только бы дойти". В этот период ужесточились мальчишеские военные игры. Как правило, воевали улица на улицу, но чаще - гора на гору.
   Будучи пионером, я с большим удовольствием участвовал в художественной самодеятельности. Мы успешно выступали перед солдатами, уходящими на фронт, и в госпиталях, читали стихи, пели, но особенно нам удавались сценки с побитым Гитлером.
   Глядя на сегодняшнюю детвору, приходится сожалеть, что нет никакой единой детской организации. Не хватает у сегодняшних детей и массового организованного летнего отдыха. Тогда это были пионерские лагеря. Какая интересная там была жизнь вдали от родителей, которые раз в неделю привозили что-нибудь вкусненькое. Решали такие лагеря много вопросов: подкармливали нас (вот там мясо бывало), мы помогали в прополке и уборке урожая, прощальные костры, новые друзья, массовые купания, походы по окрестностям, различные соревнования. Весной и летом, когда не удавалось уехать в лагерь, мы переходили на подножный корм: собирали щавель, лесную ягоду, грибы, ловили в торфяных карьерах карасиков.
   Пятнадцатилетние в послевоенном 1947 году, мы знали, что детство кончилось, но не думали, что навсегда. Мы, конечно, до конца не понимали, что наши школьные учителя в труднейших условиях войны, голода, холода закладывали в нас основы человека полезного обществу. Жаль только, что память не сохранила их имен, кроме первой учительницы Александры Федоровны, классного руководителя фронтовика Зиновьева и любимого учителя Тихомирова Николая Петровича. Нет таких слов, чтобы выразить благодарность за их подвиг!
  

Юность

   Оканчивая седьмой класс, мы, трое друзей: Владимир Шагин, Владимир Гордеев и я решили учиться во Владимирском Авиамеханическом техникуме Приняли нас, как отличников, без экзаменов и уже с первого курса платили стипендию.
   Заведующим отделением "Электрооборудование" был только что перешедший с Ивановской ТЭЦ инженер В. Венин. Не имея педагогического опыта, он все же стал нашим любимым преподавателем. Большой выдумщик, организатор Венин сумел привить особую любовь к электрике. Мы с азартом лазали по столбам, прокладывая электролинию к деревянному общежитию, мы с особым упоением делали лабораторные по электрическим машинам, изучая на практике, кто какое напряжение постоянного тока может выдержать.
   Одновременно с учебой мы много занимались спортом. Сначала гимнастика, потом на всю жизнь волейбол. Много гуляли с девчатами, танцевали в техникуме и в парке. Ходили на демонстрации, где проявлялся наш патриотизм и коллективизм. Выезжали на прополки и уборку урожая в колхозы. Надо было еще поработать и на своем участке в пойме Клязьмы. Вообще с продуктами стало легче, но питались мы еще очень скудно. Хуже было с одеждой, денег на нее не хватало. В это время я научился шить для себя тапочки на резиновом ходу и широчайшие шаровары.
   Техникум воспитал из нас бойцов трудового фронта. Слесарная практика позволяет и сегодня выполнять самостоятельно различные механические работы по дому. Практика электромонтажника позволяет ремонтировать электрооборудование. Наряду с большим объемом различных дисциплин, включая электронику, мы на практике учились мотать обмотки электродвигателей, а во время дипломного проектирования восстанавливать схемы управления, вывезенных из Германии станков. Я полностью спроектировал утерянную схему управления крупного продольно-строгального станка "Маннесманн". От своих товарищей по институту, которые кончали ФЗУ или ремесленные училища, я узнал, что их тоже выпускали достаточно подготовленными к самостоятельной работе на производстве. Может быть, для той части сегодняшней молодежи, бьющей баклуши на улице, надо внедрить какую-то систему всеобуча. Редко кто из наших сынов может самостоятельно что-то отремонтировать, а уж о внуках и говорить нечего.
   В летние каникулы после четвертого курса я впервые побывал в доме отдыха, а затем в составе команды техникума десять дней провел на соревнованиях в Ленинграде. Это было мое первое и незабываемое знакомство с Россией!
   Защитив дипломные проекты, мы трое - Пахоменко, Ильин и я, оказавшиеся в пяти процентах лучших, без экзаменов поступили в Московский Энергетический институт имени В. М. Молотова (МЭИ).
  

Институт

   Поселили нас в студенческом общежитии. В комнате стояли две двухэтажные кровати, стол, четыре тумбочки и четыре стула. Для одежды ничего не было предусмотрено, она лежала под кроватями, как правило, в деревянных чемоданах. Мы сразу же организовали "коммуну". Каждый день один из нас заготавливал на лимитированную сумму продукты и готовил завтрак, обед и ужин. Питались мы неплохо, хотя стипендия была небольшой, но каждый из нас получал подпитку из дома (я, как правило, 150 рублей в месяц). Спасибо родителям, которые, сами нуждались, но поддерживали нас!
   Первый год нам дался, естественно, труднее, чем выпускникам десятилеток. Сдали обе сессии на прожиточный минимум, (в наше время с тройками стипендию не давали). Начиная со второго курса, мы уже стали ходить в отличниках.
   Теперь у нас стало много свободного времени для наших развлечений: посещение театров, в том числе Большого, поездки в парки, в основном Измайловский и Парк культуры и отдыха, посещение выставок, воскресные поездки с ночевками за город в Царицино, или на Истринское водохранилище с любимой для нас ловлей раков.
   Не всякий нормальный человек может представить, как рано утром гремит трамвай с оравой студентов, распевающих на мотив похоронного марша, пугая прохожих: "Умер наш дядя, нам жалко его, он нам в наследство не оставил ничего. Тетя хохотала, когда она узнала, что он нам в наследство не оставил ничего..." Мы и к экзаменам готовились в основном на природе.
   Для повышения мастерства в спорте я дважды выезжал в спортлагерь МЭИ, где наряду со специальными тренировками проводилась и общефизическая подготовка. Мы часто бегали по пересеченной местности на 5 километров. Небольшое участие принимали в сооружении стадиона Лужники. Несколько раз участвовал в физкультурных парадах: один раз на стадионе в Лужниках, на Спартакиаде Народов СССР, дважды на Красной площади перед демонстрацией трудящихся. В мае и ноябре мы обязательно участвовали в демонстрациях.
   Конечно, жили мы весело, даже изобретательно. Не могу забыть, как минуя охрану, залезли по металлоконструкциям на самую верхушку центральной башни строящегося Университета на Ленинских горах. Этот рецидив детства в студенческие годы был у нас далеко не единственным. Занимаясь учебой, спортом, развлечениями, мы не могли считать себя вполне взрослыми и незаметно для себя порою впадали в детство, совершали шалости.
   За время нашего обучения было две практики: на заводе Ленинского Комсомола ("Москвич"), другая - на заводе "Электросила". Годы учебы в институте совпали с грандиозным подъемом промышленности - везде что-то сооружалось. Мы стали атомной державой и успешно догоняли американцев в этой сложнейшей области науки и техники.
   Но 5 марта 1953 года умер Сталин. Даже через 50 лет, в течение которых на него известные политиканы вылили всю грязь, он остался для меня Великим Человеком. В день, когда объявили прощание с ним, я с утра сквозь толпы людей, сквозь давки сотен тысяч жаждущих, пробирался в Колонный зал Дома Союзов и в шесть часов утра следующего дня я совершил обряд прощания.
   Темой моего дипломного проекта была "Система управления и защиты атомного реактора", которую я защитил и получил в марте 1957 года диплом с отличием. По распределению меня послали на Белоярскую АЭС.
  
   В мае 1957 года Вадим Малышев прибыл на строящуюся Белоярскую АЭС. Затем началась длительная профессиональная подготовка на курсах специалистов атомщиков и стажировка на действующем реакторе в Томске-7 и только в июле 1959 года Вадим с группой однокурсников снова прибыл на Белоярку. К этому времени строительные работы шли полным ходом, в них участвовало около 2000 человек. В 1963 году первый реактор был выведен на минимальную контролируемую мощность, а в апреле 1964 года стал вырабатывать электроэнергию. Второй блок заработал в конце 1967 года.
   В 1973 году Вадима Михайловича Малышева назначили директором Белоярской АЭС. При нем был построен и в 1980 году введен в эксплуатацию сложнейший, уникальный блок с реактором на быстрых нейтронах и жидкометаллическим теплоносителем - БН-600. Он проработал уже 25 лет и поныне остается единственным действующим реактором такого типа и мощности во всем мире.
   В 1986 году В. М. Малышев командирован на Чернобыльскую АЭС, где развернулась настоящая битва за ликвидацию последствий катастрофы ядерного реактора.
   3 сентября 1986 года Вадим Михайлович Малышев Указом Президиума Верховного Совета СССР был назначен Председателем Комитета Госатомнадзора в ранге Министра СССР.
  

Великие стройки СССР и дети

   Послевоенное советское время было отмечено грандиозным строительством промышленных предприятий по всей стране. Особенно быстро развивались объекты энергетического комплекса: тепловые и атомные электростанции, регионы по добыче нефти и газа.
   В 1958 году завершено строительство Куйбышевской ГЭС, в сентябре того же года введена в эксплуатацию первая очередь атомной электростанции в Сибири. В январе 1964 года окончено строительство первой очереди газопровода Бухара-Урал, а в октябре сдан в эксплуатацию нефтепровод Туймазы-Иркутск (около 4 тыс. км), вступил в строй нефтепровод "Дружба" от берегов Волги до Дуная и Одера. В июне 1967 года введен в эксплуатацию газопровод "Братство" до Чехословакии, в сентябре заработала на полную мощность 4100 тыс. кВт Братская ГЭС, в октябре вступил в строй газопровод Средняя Азия - Центр.
   Особенно результативными были семидесятые и часть восьмидесятых годов. С 1971 по 1985 год, всего за 15 лет, построены электростанции общей мощностью 163 млн. кВт, в том числе более 20 млн. кВт атомных. На Сибирских реках введены на полную мощность Красноярская ГЭС ( 6 млн. кВт), Усть-Илимская ( 4,3 млн. кВт) и ряд других. Их общая мощность превысила 20 млн. кВт.
   Настоящим подвигом было строительство грандиозного комплекса газодобывающей промышленности. К 1985 году проложено 111 тыс. километров магистральных газопроводов с диаметром труб до 1420 мм, пробурено 7,1 тыс. эксплуатационных скважин на глубину 2-3 км и более. Газопроводы проложены в труднодоступных местах с суровым климатом, на севере морозы достигают 60 градусов, на юге - такая же жара.
   Для добычи нефти пробурено 104 000 скважин глубиной 3-5-8 километров и проложено 54000 километров магистральных трубопроводов с диаметром труб до 1220 мм. В 1985 году длина магистральных газопроводов и нефтепроводов превысила протяженность всех железных дорог. СССР не только полностью удовлетворил свои потребности в нефти и газе, но часть их экспортировал в страны Западной Европы. Так шагала наша энергетика, но она была не единственным эпохальным делом того времени. Успешно выполнялись программы жилищного строительства, подъема животноводства, улучшения качества промышленной продукции и многие другие.
   Байкало-Амурская железнодорожная магистраль - БАМ - являлась не только второй дорогой к Тихому океану, но и ключом к огромным запасам минерального сырья: угля, медных и железных руд, асбесту. БАМ пересекает Восточную Сибирь и Дальний Восток по труднодоступным горным районам, ее длина 3145 километров. На этом пути построено 150 крупных мостов, более 30 километров тоннелей, 200 железнодорожных станций и 20 поселков - будущих городов.
   Тут вполне уместно задать вопрос: "Ну, а при чем здесь дети?" Вопрос правильный и его следует пояснить.
   Дети жили во всех местах, где шло гигантское строительство, жили в хороших бытовых условиях, а порою и в плохих. Множество детей рождалось на стройках, поскольку основной состав строителей состоял из молодежи, прибывшей по комсомольским путевкам или по собственной инициативе. Строительство продолжалось многие годы, дети подрастали и шли в школы, а затем и в техникумы, ГПТУ, а некоторые в институты, филиалы которых часто открывали на крупнейших строительствах, где работали коллективы в десятки тысяч человек. Дети внимательно следили за тяжелым, сложным трудом своих родителей и старших братьев, и не только следили, но и сами участвовали в строительстве там, где это было возможно и необходимо. Дети росли в условиях, где главенствовал дух коллективизма, бескорыстного, самоотверженного труда, этот дух формировал их образ мышления и поведения.
   Можно привести тысячи примеров радости детей при завершении определенных этапов строительства, и самой бурной радости, восторга, когда построенный многолетним трудом тысяч тружеников объект пускался и входил в строй действующих предприятий.
   Очень многие мальчишки и девчонки мечтали стать в ряды строителей - сильных, умелых, смелых и находчивых. Очень многие продолжили дела своих отцов и матерей на этих или на других великих стройках, а жизнь подсказывала, что конца им не будет никогда.
  

Электроника и дети

  
   В 1921 году "Рабочая газета" сообщила: "Настройтесь на волну 3000 метров и слушайте! В воскресенье, 17 сентября, в 3 часа дня по декретному времени на центральной радиотелефонной станции состоится первый радиоконцерт. В программе русская музыка".
   В тот день перед концертом впервые прозвучало обращение: "Говорит Москва".
   Радиоприемников тогда было очень мало, а послушать концерт по радио хотели многие. Вот и собрались у каждого из них толпы народу. Радиовещание находилось в процессе освоения, наладки, передачи в эфир считались редкостью, но и они привлекали все больше и больше слушателей, в особенности детей.
   Регулярное радиовещание в СССР началось в 1924 году, в то же время вышел в свет популярный журнал для радиолюбителей - "Радио" (с 1931 года - "Радиофронт"). Одновременно наша промышленность выпустила простые, очень дешевые детекторные и чуть подороже - ламповые радиоприемники. И сразу же в стране появились сотни тысяч радиолюбителей, которых ранее вовсе не было. Сделать радиоприемник самому! Ведь это так просто, как утверждал журнал. В нем печатали схемы и подробные описания приемников разной сложности, сообщали где купить детали заводского изготовления, как самому сделать недостающие, как собрать, спаять, наладить, натянуть антенну, устроить заземление, все, все по порядку...
   Однако, дело оказалось не таким простым и легким, как представлялось. Прежде всего надо выбрать тип приемника. В тех домах, где не было электричества, дело решалось просто. Детекторному приемнику не нужны ни электросеть, ни батареи, ему хватало той энергии, которую улавливала антенна. Ламповый - гораздо сложнее и требует питания от батарей, а это дополнительные расходы. Зато ламповый приемник звучит громко, на всю квартиру, а детекторный только в наушники - для одного человека. Там, где электричество в домах было, выбор обычно падал на ламповый приемник с питанием от сети, хотя он, конечно, самый сложный, трудоемкий в изготовлении и наладке, он требовал от радиолюбителя определенных знаний и опыта.
   Есть над чем подумать!
   Рома - ученик третьего класса жил в небольшом поселке, в его доме электричества не было, как и лишних денег на покупку батарей. Приходилось делать приемник детекторный, к тому же он самый простой, и Рома надеялся на свое умение мастерить разные самоделки.
   Для детекторного приемника надо купить детектор, конденсатор и наушники. А вот верньер не продавался, его придется делать самому, а это довольно сложное устройство. Рома начал с того, что изготовил две круглые деревянные болванки, указанного в чертеже размера. Потом набил в них множество мелких гвоздиков на равном расстоянии друг от друга, от чего болванки стали похожи на ежей. Теперь можно наматывать катушки. Их две, одна свободно входит в другую и меньшая может вращаться внутри большой. Наматывать катушки тонким изолированным проводом поначалу было очень трудно. Продвигаясь вперед, провод надо было перекладывать то налево, то направо и нигде не сбиться. Кропотливая это работа, как вышивка по канве. Когда намотка окончилась, Рома вынул все гвоздики и очень осторожно снял катушки с болванок. Они напоминали пчелиные соты, да так и назывались - сотовые. Теперь меньшую катушку надо укрепить на оси, к которой присоединяется рукоятка управления верньером, закрепить ось в подшипниках другой катушки, той, что побольше. Эта работа требовала терпения, аккуратности и сообразительности. Не раз приходилось переделывать, подправлять, улучшать. Но вот верньер готов и многократно проверен, работает отлично! Это первый успех.
   Дальше Рома принялся за корпус приемника. Это обычный деревянный ящичек с крышкой. Но чтобы он выглядел красиво, пришлось и тут постараться: точно сделать разметку, отпилить, зачистить, привинтить крышку шурупами, потом снять ее и приступить к самому главному - монтажу.
   Он разметил и просверлил в крышке отверстия для гнезд детектора, наушников, антенны, заземления. Установил и закрепил все детали. Теперь - за паяльник. Это надо тогда, когда мама топит печь, электричества пока нет, нет и электропаяльника. Когда все детали точно по схеме соединены проводами, опробованы верньер и детектор, Рома закрывает крышку, завинчивает шурупы и вытирает пот со лба. Месяц напряженной работы позади. Вот он стоит небольшой ящичек, поблескивая черным лаком. Приемник готов! Ура!
   Рома включает наушники, крутит верньер, ищет спиралью детектора точку на кристаллике свинцового блеска, но в наушниках полная тишина - нужны еще антенна и заземление.
   Антенну без папы ему не сделать, а заземление он принялся устраивать сам. Вначале надо выкопать яму у стены дома. Начав утром, к вечеру он эту работу закончил. Грунт оказался очень тяжелым. То и дело, попадали гнилые доски, обломки кирпичей, камни, часто приходилось работать ломом, а он такой тяжелый. Да и яма нужна глубокая, вот почему ушло так много сил и времени. Когда яма была готова, Рома отдохнул, а потом уложил на дно лист оцинкованного железа, с припаянным к нему длинным медным проводом, и яму засыпал, тщательно утрамбовывая грунт.
   В выходной день пошли с папой в лес, вырубили два длинных шеста и принесли домой. Разметили, где их устанавливать - один на крыше дома, другой на сарае. Привязали к верхним концам шестов антенный канатик с фарфоровыми изоляторами, тогда поочередно подняли шесты и закрепили в намеченных местах. Теперь, высоко над землей протянулся антенный канатик - медный многожильный провод, от него свисал отвод из такого же материала, его надо было завести в Ромину комнату. Отец принес бурав и просверлил стену в двух местах: для антенны и заземления. Там, где антенна проходила сквозь стену, установили специальные фарфоровые трубочки - изоляторы, чтобы энергия, уловленная антенной, не пропадала зря, а полностью достигала радиоприемника. Осталось ввести через отверстия провода в Ромину комнату, но тут отец спросил:
   - А что ты собираешься слушать?
   - Я еще не знаю, но говорят, что на детекторный приемник можно "поймать" несколько радиостанций. И еще я хотел бы побольше музыки.
   - Ну, что ж, иди, пробуй.
   Рома помчался к своему приемнику, подключил антенну, заземление, одел наушники и ... услышал музыку, сразу, не настраивая, будто приемник угадал желание своего создателя. В тот день Рома и ужинать не пошел - поворачивая рукоятку верньера, он "ловил" то ту, то другую станцию, искал музыку и слушал любимые им русские народные песни и незнакомую, серьезную музыку большого оркестра.
   Когда он разделся, чтобы лечь в постель, то взял приемник с собой, включил его и услышал: "Внимание, внимание! Говорит Москва! Работает радиостанция имени Коминтерна! Передаем пятую симфонию Петра Ильича Чайковского". Затем установилась тишина, послышались аплодисменты, звуки настраиваемых инструментов и, наконец, полились чудесные звуки прекрасной музыки. Рома так и уснул в наушниках.
   Настойчивость, терпение и сообразительность помогли Роме создать себе друга на долгие годы. Он развлекал его детскими радиопередачами, давал хорошие, добрые советы и исподволь, незаметно воспитывал в духе трудолюбия, бескорыстия и товарищества. Таким он и вырос, и прославился упорным трудом, дружелюбием и изобретательностью.
   Много лет спустя Романа Романовича спросили:
   - Что вы чувствовали в то время, когда заработал ваш первый приемник?
   Он улыбнулся в седые усы и ответил:
   - Я чувствовал радость. Ни с чем не сравнимую радость, которая дается человеку от жизни один-два раза, а то и ни одного. Кроме того, этот первый с наушниками возбудил во мне любовь к серьезной, классической музыке на всю жизнь. Разве этого мало?
   Потом Рома делал ламповые громкоговорящие приемники, не уступающие промышленным образцам. Он никогда не пользовался покупной радиотехникой, все делал сам, для собственного удовольствия.
   До войны самым массовым стал репродуктор радиосети, он говорил громко интересно и поучительно, часто передавал музыку, под него делали утреннюю зарядку и почти никогда его не выключали.
   Радиотехника быстро развивалась. Теперь журнал "Радиофронт" предлагал схемы самодельных радиопередатчиков. С их помощью можно было переговариваться по азбуке Морзе с другими радиолюбителями чуть ли не всего света. За успехи в дальней радиосвязи радиолюбителей награждали почетными грамотами. В военное время для таких радиолюбителей требовался самый короткий срок для освоения военной радиоаппаратуры. Они занимали места на радиостанциях, опускались на парашютах с миниатюрной радиоаппаратурой в партизанские отряды, проявляя чудеса мастерства и отваги.
   После войны, в быт вошел телевизор. Первый - КВН-49 - был громоздок, тяжел, а экран - чуть больше почтовой открытки. Перед ним ставили большую стеклянную линзу, заполненную водой. Линза увеличивала изображение почти вдвое. Но вскоре промышленность выпустила телевизоры с большими экранами и линзы больше не понадобились.
   Телевидение сыграло огромную роль в жизни общества. Для детей дошкольного и младшего школьного возрастов передавалась замечательная, очень добрая, умная и доходчивая программа - "Спокойной ночи малыши". Она была так хороша, что ее с удовольствием смотрели старшие дети и даже взрослые.
   Но не все, получаемое от телевизора, было полезно для детей. На основе большого опыта и глубоких исследований, стало очевидно, что телевизор приносит своим маленьким зрителям и вред.
   В 2004 году Ассоциация педиатров Японии обратилась ко всем родителям и врачам, опубликовав пять рекомендаций относительно опасного воздействия телевидения на детей. В последнее время молодые родители все чаще используют телевизор в качестве "домашней няни", в результате чего маленькие дети проводят перед экраном все больше и больше времени. Видиокассеты и видиоигры еще крепче приковывают детей к экрану.
   Как подчеркивают представители ассоциации, способность ребенка строить свои личные отношения с окружающими людьми пропорционально уменьшается по мере увеличения количества времени, которое он проводит перед телевизором. Телевизор резко снижает развитие коммуникативных навыков. Кроме того, у детей-телезрителей наблюдается замедленное овладение речевыми навыками. На этом вред от телевизора, конечно, не исчерпывается.
   В 1948 году были изобретены транзисторы. Эти миниатюрные пуговки с тремя короткими проволочками заменили громоздкие радиолампы, они потребляли очень мало электроэнергии, долго служили, имели другие достоинства, но главное - радиоаппаратура на транзисторах стала миниатюрной. В пятидесятых годах промышленность и радиолюбители стали изготавливать карманные радиоприемники с достаточно хорошими параметрами. Они принимали много радиостанций, обладали простотой управления и достаточной громкостью. Русские, эстрадные песни и мелодии звучали теперь повсюду и часто возбуждали в молодежных кампаниях радость не только послушать, но и самим спеть. Пели в то время много и почти везде. Дома пели, во дворах и на улицах, в поездах электричек - всюду.
   В шестидесятых годах у нас появились кассетные магнитофоны с питанием от миниатюрных батарей, общим весом 2-3 килограмма. Сделать такой аппарат радиолюбителю было очень сложно, а в продаже он стоил не дешево, но неодолимое желание иметь свой собственный "МАГ", преодолевало все препятствия и портативные магнитофоны становились достоянием молодежи.
   Но здесь обнаружилась беда, о которой не подумали заранее. Продавая магнитофоны, их не обеспечили кассетами с записями лучших произведений народной и эстрадной музыки, песен в исполнении наших прекрасных певцов и музыкальных коллективов. Молодежь потянулась к кассетам с записями зарубежных исполнителей. Вначале они были довольно высокого достоинства: оркестр Поля Мориота, Дуэт Бокара, музыкальный коллектив АББА и другие. Они содержали приятные мелодии и песни на иностранных языках. Понять их содержание дети и подростки не могли, так же как и спеть их. Постепенно в молодежной, а за ней и во взрослой среде выработалось желание только слушать музыку. Пение утрачивало свою былую притягательную силу. Замолкали гармонии, балалайки, уже не пели песен на прогулках и дома. Не только дети, но и взрослые перестали петь.
   А электроника наступала, заглушая хорошее и прививая плохое. С переменой общественного строя в России радио, телевидение, видиомагнитофоны повернулись к детям, ко всему народу своей черной стороной. Не стало прекрасных радиокомпозиций таких, как по повести В. Каверина "Два капитана", по повесть А. Гайдара "Тимур и его команда" и многих других умных, добрых произведений искусства. Вместо них, вместо народной и классической музыки зазвучали чуждые народу вредоносные передачи. Те самые электронные аппараты, что раньше воспитывали в детях хорошее, доброе, теперь стали вдалбливать плохое и злое. И люди в неравной борьбе с черной электроникой и теми, кто ею управлял, потерпели поражение.
   А транзистор продолжал наступление. Для детей создали игровые приставки к телевизорам. С самого начала эти игры нельзя было назвать детскими. Правда, они развивали ловкость, манипуляцию руками и пальцами, требовали быстрой реакции. Но для чего? Чтобы отразить удар убийцы, самому нанести удар, уйти от погони и т. п. Воспитание детей на крови, убийствах, стяжательстве было главным назначением этих игр.
   В последние годы двадцатого века во многих семьях появились бытовые компьютеры, обладавшие очень широкими возможностями. Дети, в особенности старшеклассники, могли бы делать на них сложные математические вычисления, печатать свои стихи и рассказы, вести дневник, заносить в память компьютера множество интересных, нужных сведений, рисовать, делать другие полезные дела. Некоторые школьники так и поступали, но далеко не все. Подавляющее большинство детей использовали это чудо техники для одной единственной цели - компьютерных игр. Дети проводили за ними много времени, стали меньше бывать на прогулках, потеряли подвижность. Зловещие сюжеты электронных игр вредно воздействовали на детскую психику. Это быстро заметили врачи и стали бить тревогу, но напрасно, в рыночном обществе никто их не услышал так же как и протесты общественности.
   Компании, производящие компьютерные игры, с еще большей настойчивостью продолжали совершенствовать свои "творения". Занимательность сюжета играет главную роль. Составители игр, имея в своих штатах психологов, педагогов, других специалистов, знают о вредном воздействии своей продукции на детей, но жажда наживы сильнее здравого смысла.
   Разжигая пагубный для души игровой азарт и страсть, компьютерные игры схожи с воздействием наркотиков. Они могут вызвать болезненную привязанность, от которой очень трудно избавиться, разрушают способности работать в коллективе, общаться с окружающими. В этом отношении компьютерные игры действуют на детей еще пагубнее, чем телевизионные передачи.
   Когда вред, наносимый детям компьютерными играми стал предметом осуждения педагогов, ученых, общественности, то обнаружилось, что в нынешнем обществе избавиться от этого зла невозможно.
   Оценивая влияние электронных игр и передач на детей, можно отметить следующее:
   - Вредное воздействие на здоровье детей.
   - Растляющее воздействие: количество убийств, которые среднестатистический ребенок успевает увидеть к 16 годам только по телевизору достигает 16-20 тысяч. Число актов вандализма, насилия, секса во много раз больше.
   - Имеются сведения что подростки тратят по 11 часов в неделю на просмотр телевизионных передач, по 9 часов - на компьютерные игры.
   - Снижение интеллектуального уровня детей: в 2001 году на международных соревнованиях российские школьники оказались на 27 месте (из 32) по знанию естественных наук, а по математике на 22 месте. В конце 1980 года школьники СССР по математике находились на 3 месте, а по естественным наукам на четвертом. США тогда занимали 12-13 место.
   - Дети почти перестали читать книги. ( В среднем по 2 часа в неделю).
   - Дети перестали петь, слушать народные песни и серьезную музыку.
   Возникает вопрос: можно ли вырвать электронику из грязных рук и отдать в чистые?
   Наш старый знакомый Рома, а потом - Роман Романович, теперь уже старый уважаемый человек, имеющий много внуков и правнуков, специалист по электронике, на вопрос - "Как нам быть?" ответил:
   - Надо очищать, отмывать, просветлять электронику. Но я не знаю, как это сделать.
  

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

С 1985 ГОДА ДО КОНЦА ВЕКА

Смена общественного строя

  
   Смена общественного строя в России привела к глубокому расколу общества. Появление сверхбогатых людей закономерно повлекло за собой обнищание значительной части народа, недоедание, нищенство, детскую беспризорность, проституцию и другие, присущие капитализму последствия, которых в СССР не было.
   Несмотря на то, что положение страны и ее населения стало бедственным, и есть много тем достойных описания, анализа, искоренения пороков, однако, нет более угрожающей ситуации, чем вымирание народа России. Многое можно исправить: экономику, оборону, но увеличить рождаемость, снизить смертность населения - очень сложно. Этой теме посвящена вся последняя глава этой книги.
   В 1950 году в СССР родилось 4,8 миллиона детей, при численности населения в 178,5 млн. человек. В 2000 году в России родилось около 1,1 млн. детей, при численности населения - 145 млн. человек. Численность населения России 2000 года по сравнению с СССР 1950 года уменьшилась на 33,5 млн. человек, что составляет около 19%. В то же время, рождаемость детей сократилась не на 19%, а в 4,3 раза!
   1950 год был пятым мирным годом после кровопролитной, длительной войны, самой разрушительной в истории человечества. Разруха была столь велика, что по оценкам западных специалистов требовалось 15-20 лет, чтобы восстановить разрушенное.
   Но прошло всего пять лет и что же?
   - Восстановительный период во всех отраслях народного хозяйства был практически закончен. Вместо разрушенного построили новое, более совершенное, долговечное и красивое.
   - В 1950 году объем промышленного производства значительно превзошел довоенный уровень. Была построена атомная индустрия, а 29 августа 1949 года взорвана наша первая атомная бомба.
   - Быстрыми темпами развивалось ракетостроение. Осваивались все более мощные ракеты для доставки атомного оружия на территорию любого потенциального агрессора.
   - Мы содержали самую могучую армию в мире и колоссальный военно-промышленный комплекс. Наша оборона была неприступна, а границы непроницаемы для любого врага.
   - Советский Союз не имел внешних государственных долгов.
   Казалось бы, что такая груда дел, работ и забот могли раздавить советский народ, еще не оправившийся от потерь и потрясений военного времени. Но этого не произошло. Народ не только выстоял, справился с невероятно трудными задачами, но и расцвел, чему самым ярким примером является рождение почти пяти миллионов детей за один только 1950 год.
   Дело не только в том, что экономическая база, на которой строилась народная жизнь, окрепла и продолжала укрепляться с каждым годом.
   Главное заключалось в благополучном моральном климате, созданном для народа:
   - В стране отсутствовала эксплуатация человека человеком. Это был важнейший фактор экономического и духовного процветания.
   - Все трудоспособные люди трудились от мала до велика в меру сил и способностей. В стране не было тунеядцев, бомжей, проституции, наркомании и других пороков.
   - В стране не было детской беспризорности. Все дети школьного возраста учились в школах. Дошкольники содержались в детских садах и яслях.
   - Были открыты дальние горизонты развития государства и общества, понятные каждому человеку. Учись, трудись, живи честно и будешь обеспечен, уважаем, а дети пойдут еще дальше, они будут жить еще лучше.
   Вот главное! Вот почему рождалось много детей в трудную послевоенную пору. Государство, общественные организации пропагандировали, поощряли рождаемость, помогали многодетным семьям и славили их.
   От окончания войны и до 1950 года прирост населения составил 11 миллионов человек, а еще через пять лет потери военного времени в 27 миллионов человек были полностью компенсированы.
   За 40 послевоенных лет с 1945 по 1985 год наш численный состав возрос на 110 млн. человек и достиг 276,3 миллионов. Средний прирост в год составил более 2,7 млн., из них более миллиона приходилось на РСФСР. В 1985 году родилось 5,4 миллиона детей.
   В марте 1985 года генеральным секретарем КПСС был избран скрытый антикоммунист Горбачев. Через 2-3 года началась антикоммунистическая пропаганда на государственном и партийном уровнях и начал осуществляться курс на капитализм. В августе 1991 года запрещена деятельность КПСС, в декабре разрушен Советский Союз. В 1991 году прекратился рост населения России.
   Смена общественного строя, упадок экономики, многочисленные непопулярные меры привели к моральному шоку нации, ставшему главной причиной вымирания населения.
   За 2000 год родилось 1158 тыс. детей. (В1985 году в РСФСР родилось 2,8 млн. детей). Умерло - 2032 тыс. человека, естественная убыль населения составила за 2000 год - 873 тыс. человек.
   Детская беспризорность в 1998 году составила около 2,5 млн. человек, продолжая возрастать и дальше. (Численность беспризорных детей определяется разными авторами от 1 до 6 млн. человек)

Угроза вымирания населения России

  

Снижение рождаемости

   Многолетнее сокращение населения России со скоростью около одного миллиона в год, поставило ее к 2000 году перед реальной катастрофой вымирания.
   Если в 1986 году в среднем одна женщина "за всю жизнь" рожала 2,11 ребенка, то в 1999 году эта цифра снизилась до 1,17 ребенка. Такая низкая рождаемость означает, что 100 матерей родят только 50 дочек (мальчиков рождается больше, чем девочек). 50 дочек смогут родить (если положение резко не переменится) только 25 внучек.
   В чем же причины снижения рождаемости?
   Причин много:
   1 Низкий, а порою и нищенский жизненный уровень значительной части населения, не благоприятствует рождению детей, ибо их нечем будет кормить и они обречены на голодное существование.
   2 Непредсказуемость развития или разорения страны, заставляет многие семьи повременить с рождением детей.
   3 Семьи безработных очень редко может посетить мысль о рождении ребенка.
   4 Непрерывное подорожание продуктов питания, предметов первой необходимости, жилья, транспорта, лекарств и прочего не способствует деторождению.
   5 Венерические заболевания, наркомания, алкоголизм так же препятствуют деторождению.
   6 Значительная часть женщин уверовала в ненужность детей. На них повлияла лживая пропаганда буржуазных СМИ.
   7 Даже обеспеченная часть населения - предприниматели и им подобные не желают обзаводиться многодетными семьями из опасения, что дети станут помехой предпринимательству. Сюда относятся и женщины, занятые мелкой международной торговлей (челноки). Они не могут родить детей, ибо останутся без средств существования. Армия "челноков" велика, ее исчисляют миллионами.
   Если проанализировать приведенные причины снижения рождаемости и отыскать пути их преодоления, то задача будет не из легких:
   - Могут ли частные предприниматели, в рамках рыночной экономики, проводить ежегодные снижения цен на продукты питания по заранее разработанному плану?
   - Кто и когда устранит детскую беспризорность?
   - Когда будут снова ликвидированы сифилис, туберкулез, поставлен надежный заслон СПИДу, наркомании, алкоголизму?
   Таких вопросов много, но ответы на них получить негде. Значит нет пока в стране условий для резкого повышения рождаемости.
   И. Медведева и Т. Шишкова в первом номере журнала "Наш современник" за 2000 год опубликовали статью - "Демографическая война против России", еще раньше в газете "Советская Россия" опубликована их статья - "Приказано не рожать". В этих работах утверждается, что в России развернута компания снижения рождаемости. Из 10 беременностей 7 оканчиваются абортом. Кому же выгодно вымирание населения России? Авторы работ отвечают: "Быстрый рост населения в развивающихся странах... наносит ущерб... или угрозу национальной безопасности США". По данным упомянутых печатных работ самым страшным, итоговым действием подавления рождаемости является аборт. Можно ли в скором времени снизить число абортов хотя бы вдвое - с 7 до 3 на 10 беременностей? Такая мера подняла бы рождаемость почти в два раза и приостановила бы вымирание России. Есть ли в России сила духа, слова и действия, чтобы это сделать?
   Можно обратиться к своему опыту послевоенного времени, когда за 10 лет с 1945 по 1955 год людские потери в 27 миллионов человек были восполнены без привлечения мигрантов.
   Можно воспользоваться более поздним опытом Чехословакии, где с 1965 по 1971 год прироста населения не было, а с 1972 по 1980 год прирост составил один миллион человек. Для нынешней России такой прирост эквивалентен более 1 миллиона человек в год.
   Как же это им удалось? Они пошли тем же путем, что и Советский Союз, используя в сочетании принципы морального и материального поощрения рождаемости. Вот как это происходило.
   Воспользуемся записями Т. Гирнис, сделанными в Чехословакии в 1982-1985 годах, по живой картине народного быта:
   "В небольшом чешском городке Тржебич по выходным дням проводится посвящение новорожденных. На центральной площади Городской Совет имеет небольшой зал, специально предназначенный для этой церемонии. На сцене установлен стол для "президиума", над ним - герб Республики, а чуть ближе к публике... детская колыбель. Когда приглашенные разместятся под тихие звуки музыки, на сцену выходят отец с матерью и ребенком, председатель Городского Совета, еще несколько человек и рассаживаются за столом "президиума". Ребенка укладывают в колыбель, председатель Совета поздравляет мать и отца с новорожденным. Затем он зачитывает Свидетельство о принятии новорожденного в сообщество граждан города. Это свидетельство под аплодисменты зала вручается родителям. Малышу относят в кроватку памятную медаль о его рождении, на которой имя, дата рождения, наименование города. Произносят добрые напутствия, желают здоровья и благополучия новому гражданину и всей семье. Председатель Совета дарит родителям скромные памятные подарки. Исполняется Гимн Республики, все встают, а потом покидают зал и отправляются на семейный праздник, а в зал, после небольшого перерыва вносят следующего малыша. Процедура умилительна, торжественна и незабываема. Участие "отцов города" в чествовании каждого новорожденного вызывает одобрение населения.
   Экономические меры состояли в денежном поощрении за рождение ребенка в следующих размерах:
   - За первого ребенка - 180 корун в месяц.
   - За двух детей - 610 корун в месяц.
   - За трех детей - 1150 корун в месяц.
   - За четырех детей 1650 корун в месяц.
   - За каждого последующего добавлялось 330 корун в месяц.
   При рождении каждого ребенка выплачивалось единовременное пособие - 2000 корун.
   Выплата указанных сумм производилась до 26 лет, если месячный доход (стипендия) не превышали 600 корун. Средняя зарплата по стране в 1982 году составляла 2836 корун. Мать, имеющая трех или четырех детей получала от государства помощь равную половине средней зарплаты, поэтому многодетные матери чаще всего не работали, а воспитывали своих детей.
   При вступлении в брак, молодой семье выдавался кредит в размере 40000 корун. Его могли тратить по собственному усмотрению, но чаще всего вступали в строительный кооператив, где первый взнос для получения трехкомнатной квартиры составлял 25,7 тыс. корун. При рождении первого ребенка государство списывало 1/3, а при рождении третьего, вся сумма кредита погашалась".
   В Чехословацком варианте главным считалось рождение третьего ребенка, ибо только при рождении трех и более детей, можно рассчитывать на прирост населения в стране. При рождении двух детей, население будет сокращаться хотя и медленнее только при рождении 2,5 ребенка в среднем на семью приостановится дальнейшее вымирание нации.
  

Возрастание смертности населения

   В 1985 году число умерших на 1000 человек составляло 10,7, в 2000 году - 15,3. Естественный прирост населения составлял за те же годы плюс 8,8 и минус 6,3.
   При резком снижении рождаемости возрастание смертности, особенно среди людей молодого возраста, еще более ускоряет процесс вымирания. Наши заокеанские "друзья" уже высчитывают, в каком году население России сократится в два, три, четыре раза, чтобы потом, уже вовсе не церемонясь, расправиться с остатками великого народа, который сам себя губит. Умышленно распространяется мнение, что и 50 млн. русских вполне достаточно. Это опаснейшее заблуждение. Они не смогут ни удержать своей территории, ни защитить себя от вечных наших недругов.
   По прогнозу ООН к 2050 году россиян станет меньше на тридцать-пятьдесят процентов. Это означает, что в России будет насчитываться от 70 до 100 миллионов жителей. В то же время прогноз предполагает, что население США возрастет к 2050 году до 400 млн. человек.
   "Родная газета" от 4 марта 2005 года опубликовала беседу с Игорем Бестужев-Ладой, академиком РАН. Отвечая на вопрос "Сколько нас будет в 2050 году?", он заявил:
   - Если хоть как-то начнем реагировать на демографические проблемы, то тогда в России останется не более 80 миллионов. А если все пойдет так же, как сейчас ( а пока ничего не говорит о том, что что-то изменится), то в 2050 году нас останется 30 миллионов.
  
   Еще в 1761 году великий русский ученый М. В. Ломоносов написал трактат "О сохранении и размножении российского народа". В нем он предлагал 13 способов сохранения и наращивания населения: повышение санитарной культуры населения, поощрение брачности и рождаемости, борьба с чрезмерной смертностью детей и взрослых и др. В ускорении роста населения М. В. Ломоносов видел величие, могущество и богатство всего государства...
   Ныне, когда население снизилось вдвое в результате разрушения СССР и продолжает сокращаться, важнейшей геополитической задачей России представляется прекращение вымирания населения и дальнейший его непрерывный и быстрый рост до уровня превосходящего 1985 год на десятки миллионов человек.
   Чтобы существенно повысить рождаемость, необходимы значительные вложения материальных и духовных ресурсов нации. Не менее важно на высоком научном уровне указать главные причины снижения рождаемости, что поможет разрешению всей проблемы.
   Необходима государственная программа повышения рождаемости, естественного прироста населения и активная их пропаганда всеми наличными СМИ. Пропаганда может достаточно быстро изменить общественное мнение в лучшую сторону, повлечь за собой ряд других, более действенных мер государственного характера.
   Опыт советского времени указывает, что ежегодное рождение более 2 миллионов детей в РСФСР, это еще не предел. Нет серьезных препятствий для их пропитания, обучения, обеспечения жильем и работой. В 1914 году на территории нынешней России проживало и кормилось 90 млн. человек при урожайности зерновых 6-7 центнеров с гектара. Ныне, когда урожайность поднялась в 3 раза, (а ее можно поднять еще больше) наше сельское хозяйство сможет обеспечить продуктами питания 200-250 млн. человек, а в дальнейшем и более.
   Конечно, для решения столь грандиозной задачи потребуются крупные финансовые вложения. Однако, расходы будут возрастать постепенно и окажутся по силам государству при разумной экономии средств на другие менее важные цели. По мере подрастания молодого поколения и включения его в экономическую жизнь страны появятся доходы от его трудовой деятельности.
   Очень важна разъяснительная работа с медицинским персоналом, от которого зависит жизнь зачатых детей и здоровье новорожденных. Их стараниями может быть существенно улучшена демографическая ситуация в России. Требуется пропаганда целомудрия, добрых семейных отношений и многодетности семей. Дети рождались во времена не менее трудные, чем нынешнее потому, что доставляли радость родителям.
   Патриотическая общественность России может и должна многое сделать для повышения рождаемости. Прежде всего для этого необходимо создать авторитетную общественную демографическую организацию, в которую на добровольных началах могли бы войти крупные специалисты разных отраслей науки, общественные деятели, многодетные матери.
   Деятельность организации должна быть согласована с властными структурами и получать от них поддержку и финансовую помощь. Основным объектом воздействия должны стать широкие массы молодого поколения.
   Инициаторами создания общественной демографической организации могли бы выступить прогрессивные газеты: "Советская Россия", "Завтра", "Правда" и многие другие.
   А еще лучше высказался на эту тему Б. Пономарев в "Советской России": "Первым и главным требованием Компартии должно стать введение в стране "чрезвычайного демографического положения", которое бы включало:
   - немедленное обеспечение всех детей необходимым питанием, жильем и т. д.;
   - немедленный запрет всех форм насилия над детьми (СМИ, родителей и т. д.);
   - обеспечение реализации государственной программы "Лучшее - детям";
   - экономическое, нравственное обеспечение программы "Здоровой молодой семье - жилье, трех и более детей".
   А уж что останется после этого в бюджете - власти, бизнесу, пенсионерам и т. д.
   Лозунг Советской власти означает сейчас требование: "Власть для Детей!"
   23 мая 2005 года "Правда" опубликовала статью заслуженного деятеля науки и техники, профессора Сергея Некрасова, озаглавленную: "Демографическая катастрофа и как с ней бороться". Он указывает на важнейшие стороны этой проблемы:
   "Страна 14 лет вымирает. Но власть и даже Русская православная церковь хранят гробовое молчание, ( а коммунисты кроме разговоров не делают ничего (В. Г.)
   При этом главный удар наносится по русскому населению. Сегодня восьмилетних русских детей вдвое меньше, чем 18-летних русских юношей и девушек. То есть русский народ уже ополовинен!
   Правительство России помогает финансировать организации, которые работают над сокращением рождаемости. Государственная программа "Планирование семьи" процветает на фоне разрушаемого здравоохранения. По стране создано 200 великолепно оснащенных центров прерывания беременности.
   Необходимо ликвидировать все действующие на территории России организации, занимающиеся сокращением рождаемости. Государство должно стимулировать рождаемость специальными мерами.
   Нужно разработать и принять жесткий закон о защите общественной нравственности. Прекратить упражнения с сексуальным просвещением детей. Принять законодательные и организационные меры по предотвращению распространения СПИДа".
   Если этого не сделать, заокеанские планы по геноциду русских будут реализовываться по жесткому графику. Наша история, культура, интеллектуальный, потенциал требуют чтобы страна вновь стала сверхдержавой во имя мира и счастья на земле. Самодостаточность без эксплуатации других стран и народов, при разумных объемах торговли с ними, была и будет нашей судьбой. Но судьбу решают дети, миллионы детей, рождения которых ждет Россия.

"Воспитайте девочку, воспитайте мальчика,

Чтоб на белом свете продолжаться вам..."

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Краткий обзор развития образования в России

  
   Развитие образования на Руси, а затем в России шло с большими трудностями. Славянская письменность возникла еще до крещения Руси. В 863 году по приглашению Моравского князя из Константинополя - центра православия, направились в Моравию два брата - проповедника православия, Кирилл и Мефодий, хорошо знавшие славянские языки. Проповедуя в Моравии православие, братья составили славянскую азбуку на основе греческой. Процесс создания азбуки был достаточно сложным, но, в конце концов, наибольшее распространение получила азбука кириллица. Из 43 ее знаков 24 взяты из греческого алфавита. Кирилл и Мефодий не только создали славянскую азбуку, но и старославянский язык. Они взяли за основу язык македонских славян, обращаясь также к моравскому, болгарскому и другим диалектам. Созданный ими старославянский книжный язык стал доступен грамотным людям многих славянских народов. На этот язык были переведены греческие и латинские книги. В 885 году центр славянской письменности переместился в Болгарию, где для его деятельности сложились наиболее благоприятные условия.
   Распространение письменности на Руси связано с принятием христианства в конце X века. Первые убежденные христиане основали в уединенных местах монастыри, носившие форму братств, основанных на общественном труде. В монастырях были собраны библиотеки книг на греческом и старославянском языках. Часть этих книг монахи перевели на свой родной язык того времени, он получил название древнерусского. Этот книжный язык был значительно ближе к русскому живому, разговорному языку, чем старославянский. Старославянский язык, подвергшийся длительному воздействию древнерусского языка, стал называться церковнославянским языком. Он применялся в церковной литературе и сохранился, как культовый язык православной церкви России и ряда других стран. Старославянский язык имел определенное влияние на становление русского литературного языка вплоть до семнадцатого века и даже позже.
   Монастыри были первыми рассадниками грамотности на Руси. Монахи обучали грамоте детей и взрослых по церковным книгам. Грамотность распространялась очень медленно, а православная вера достаточно быстро. Возникла острая нужда в грамотных священниках для службы в церквах. Никаких школ для их обучения в ту пору не существовало и им приходилось учиться грамоте друг у друга, но этого оказалось недостаточно. Известно, что даже в XV -XVI веках часть священников вовсе не знала грамоты. Они заучивали молитвы и другие тексты на слух, наизусть. Это было хотя и трудно, но проще, чем выучиться грамоте. За такое обучение следовало платить "учителю" определенную плату. Священники, обученные "на слух", плохо понимали содержание заученных молитв, которые были написаны на старославянском, древнерусском, а позднее на церковнославянском языках, значительно отличавшихся от русского языка того времени. Однако, службы в церквах шли, хотя понять их содержание было почти невозможно. Народ воспринимал богослужение по его внешним проявлениям: убранству храма, ликам икон, пению хора.
   В 1564 году дьяком Иваном Федоровым была напечатана первая в России книга "Апостол", до конца столетия она была выпущена в 20 экземплярах. В 1574 году Федоров напечатал первую славянскую "Азбуку". Первый букварь В. Ф. Бурцова был напечатан в 1634 году, а к 1651 году этих букварей было выпущено 25 тысяч экземпляров. В дальнейшем выпуск букварей все более увеличивался. Каждый букварь помогал обучиться грамоте хотя бы одному человеку, а то и более. Домашнее образование по букварям приобрело массовый характер. Кроме того, открылось много частных школ, пансионатов, где обучали детей и взрослых грамоте, арифметике и другим дисциплинам.
   При царе Алексее Михайловиче (1645-1676) началось проникновение на Русь книг европейского образования, однако влияние западной культуры было очень незначительным.
   В 1667 году установили, чтобы каждый священник обучил своих сынов грамоте, об устройстве церковных школ для этой цели речь еще не шла.
   В 1687 году учреждена Славяно-греко-латинская Академия с числом учеников около 100 человек. Открытию Академии предшествовали многолетние споры о включении в учебные программы латинского языка. Латинским языком пользовались в то время ученые и богословы Европы, с другой стороны, вместе с латинским языком и литературой в Россию проникало католическое влияние, чего православное духовенство опасалось. И все же латинский язык не удалось отвергнуть.
   Несмотря на большую нехватку грамотных людей, в допетровской Руси не было еще школьного образования ни духовного, ни светского. В этих условиях быстро развивалось книгопечатание. За вторую половину семнадцатого века московский Печатный двор издал более 300 тыс. букварей
   Впервые значительные усилия для распространения образования были сделаны Петром I (1689-1725). Он повелел, чтобы дворянские дети учили грамоту для пользы службы. В 1710 году открыли 42 школы, где преподавали русскую грамоту, иностранные языки, математику, морское и инженерное дело. Эти школы получили наименование "цифирных". Однако, они просуществовали недолго и полностью распались к 1744 году. Основной причиной неудачи послужило непонимание дворянством и другими сословиями пользы от грамотности, набор учеников в школы производился принудительно.
   С 1721 по 1725 годы было открыто 46 епархиальных школ для детей духовенства. Эти школы просуществовали значительно дольше. Ввиду острой нехватки священников в большинстве этих школ ограничивались обучением грамоте по букварю, этого было достаточно, чтобы присвоить сан священника.
   В 1703 году стала издаваться первая русская газета - "Московские Ведомости". В этом же году напечатана арифметики Л. Ф. Магницкого. Были переведены на русский язык ряд полезных для государства иностранных книг.
   Петр видел большую пользу для государства не только в развитии грамотности, но и отечественной науки. В конце царствования он много сил уделил созданию первой Академии наук, открытой в 1724 году в Петербурге. Наряду с иностранными учеными в Академию вошли и русские, в том числе, М. В Ломоносов. Он развернул многостороннюю научную деятельность, прославившую русскую науку. В 1748 году Ломоносов основал первую химическую лабораторию.
   В 1732 году в Петербурге открыт первый кадетский корпус для молодых дворян. Их обучали грамоте, математике, иностранным языкам и военному делу. Окончившим заведение присваивались офицерские чины.
   В 1737 году издан указ об образовании духовных семинарий, на основе ранее открытых епархиальных школ, но это дело пошло очень медленно и затянулось до воцарения Екатерины II. 1755 году основан Московский университет с тремя факультетами: философским, юридическим и медицинским. Для подготовки слушателей университета одновременно были открыты две гимназии для дворян и "разночинцев" - лиц не состоявших ни в одном из официально числившихся сословий. В 1764 году основаны две гимназии в Казани для дворян и разночинцев с числом учащихся до 100 человек.
   В царствование Екатерины II (1762 - 1796) было много сделано для подготовки распространения образования.
   В 1764 году основаны закрытые институты благородных девиц для дворянок. Первым из них был Смольный институт. Правительственной комиссией так определено назначение этих учебных заведений: "воспитание девиц состоит в том, чтобы сделать их добрыми хозяйками, верными супругами и попечительными матерями".
   В 1782 году комиссия по учреждению народных училищ подготовила программу, по которой в каждом губернском городе должны быть открыты "главные", а в уездных городах "малые" народные училища. Но эта программа не была выполнена. В 1787 году в России насчитывалось около 200 школ всех видов с 11 тыс. учащихся, а в 1796 году их стало около 300 с 17 тыс. учащихся. Дело осложнялось отсутствием средств, бедственным положением учителей и нежеланием родителей отдавать своих детей в школы. К концу восемнадцатого века в 400 начальных, средних, солдатских школах обучалось 34 тыс. человек и в духовных училищах 20 тыс.
   В царствование Александра I (1801 - 1825) было учреждено Министерство народного просвещения. В 1804 году открыт Казанский, а в 1819 году - Петербургский университеты. В 1811 году открыт Царскосельский лицей. В 1804 году принято решение о распространении гимназий, как основных училищ среднего образования. В 1809 году их было около 30. Гимназии открывали в губернских городах, а в уездных городах - уездные и приходские училища. В 1828 году одногодичные приходские училища стали двухгодичными. В 60-х годах они были преобразованы в церковно-приходские школы с трехлетним и пятилетним сроком обучения. Подчинялись эти школы духовному руководству.
   В 1828 году каждая ступень общеобразовательной школы становится сословно-обособленной: для детей "самых низких состояний" - приходские школы, для детей купцов, мещан - уездные школы, для детей дворян, чиновников, богатого купечества - гимназии, для духовенства - духовные учебные заведения.
   Император Александр II уделял внимание развитию народного образования. В 1863 году университеты получили право самоуправления. Гимназии формально стали доступны для детей всех сословий, состояний, званий и вероисповедания. В 1864 году были учреждены реальные гимназии, преобразованные в 1872 году в реальные училища. Они давали большой объем знаний по математике, физике, химии, биологии, вместо древних языков изучали современные немецкий, французский. В 1873 году открыли коммерческие училища, где был расширен курс экономических наук. Из реального училища можно было поступать в институты технического направления. В 1864 году созданы земские выборные органы - земства. Они занимались организацией народного просвещения, здравоохранения и проч., получая финансовую поддержку от государства. Земства сыграли существенную роль в развитии образования, особенно низшего.
   В 1870 году открыты женские гимназии с семилетним сроком обучения, а годом позже - с восьмилетним, часть этих гимназий готовила учителей для начальных школ. Одновременно с женскими гимназиями открывались епархиальные училища для дочерей духовенства с семилетним сроком обучения.
   Для сынов духовенства были открыты духовные училища с четырехлетним сроком обучения. При этих училищах устраивались общежития - бурсы. Впоследствии так стали называть само духовное училище. Бурсы готовили учащихся к поступлению в духовные семинарии. Семинарии имели шестилетний срок обучения, достаточно объемистую и содержательную программу и готовили выпускников, которые могли стать священнослужителями, либо продолжить образование в светском учебном заведении. Этой возможностью пользовались неимущие слои населения. Окончив семинарию бесплатно или с умеренной оплатой за обучение, молодые люди становились студентами университетов и институтов.
   В 1880 году в Европейской России имелось 22 тыс. начальных школ и 1114 тыс. учащихся в них, что было во много раз меньше, чем требовалось для обучения всех детей школьного возраста.
   В это время в гимназиях обучалось около 80 тыс. учащихся, а в университетах - 5,7 тыс. студентов. В числе учеников гимназий из дворянских семей было 52 %, из городских сословий - 33 %, из духовного сословия около 2 %.
   В 1897 году в классических гимназиях обучалось 58 тыс., а в реальных училищах - 24 тыс. учащихся. В 1906 году было разрешено открывать частные гимназии с правами государственных, их число быстро росло и составило в 1912 году 417 гимназий. Быстрый рост частных гимназий объяснялся значительным числом частных школ и пансионов, имевшихся издавна. Программы и уставы частных гимназий нередко отличались от государственных. Так, в московской женской гимназии Потоцкой при переходе из класса в класс не устраивали экзаменов, зато на выпускных экзаменах строгая комиссия учебного округа придирчиво проверяла знания учениц.
   К концу 90-х годов земства приняли на себя оплату труда учителей и другие расходы по содержанию школ. До той поры эти расходы ложились на сельские общины и горожан. Количество школ и учащихся низшей ступени стало расти гораздо быстрее.
   В 1911 году число начальных школ достигло 100 тыс., в том числе - 38 тыс. церковно-приходских. Число учащихся составило 6 млн., в том числе около 2 млн. в церковно-приходских школах.
   К этому времени сформировалась трехступенчатая система образования в России: начальная школа с четырехклассным обучением, средняя с восьмилетним и высшая школа. Это было одним из выдающихся достижений в области народного образования. Тем не менее в 1897 году в России насчитывалось более 70 % неграмотных, в школах училось менее трети детей школьного возраста, в 1911 году неграмотными оставались более 60 % населения. И все же в конце девятнадцатого и начале двадцатого веков образование распространялось достаточно быстро. Это объяснялось значительным ростом населения, промышленного производства, готовностью системы образования к расширению своей сети, осознанием народом всех сословий необходимости учебы для успеха в жизни, увеличением ассигнований из государственного бюджета на просвещение и другими причинами.
   В 1914 году в России было уже 124 тыс. общеобразовательных школ, из них начальных - 118 тыс. Численность учащихся достигла 9,7 млн. человек, в том числе: в начальной школе - 9,1 млн., в средней школе - 0,6 млн. учащихся. Численность учителей составляла 280 тыс. человек. Высших учебных заведений насчитывалось - 105 со 127 тыс. студентов. ( Для сравнения: в 1940 году в высших учебных заведениях обучалось 812 тыс. студентов, в средних школах - 2,6 млн. учащихся, при их общем количестве - 35,6 млн. Учителей насчитывалось - 1238 тыс.)
   Одним из главных недостатков системы дореволюционного школьного образования, имевшим социальный характер, было то, что ученики, закончившие начальные школы, лишь в исключительных случаях могли продолжить образование в средних, а затем и в высших учебных заведениях. Окончивший начальную школу так и оставался малограмотным.
   В семнадцатом веке, число жителей России оценивают от 10 до 16 млн. человек. В восемнадцатом веке, насчитывалось от 26 до 45 млн. человек. В 1900 году Россию населяло 128 млн. человек.

Краткий обзор развития образования в советское время

   В октябре 1918 года утверждено "Положение о единой трудовой школе". В нем провозглашались новые принципы: уважение к личности ребенка, отмена физических форм наказания учеников, введено право самоуправления учащихся, школа приобретала не только общеобразовательный, но и политехнический характер.
   Вначале школа делилась на две ступени: первая ступень с пятилетним сроком обучения для детей с 8 до 13 лет и вторая ступень с четырехлетним сроком обучения с 13 до 17 лет. Позднее перешли к школе с тремя ступенями образования: с первого по четвертый класс - начальная школа, с пятого по седьмой - неполная средняя и с восьмого по десятый - полная средняя школа. Переход из одной ступени в другую ничем не ограничивался, кроме успеваемости учащихся.
   В новой школе опробовали разные методы преподавания: бригадный метод, когда на вопросы учителя за всю бригаду отвечал ее бригадир; метод Дельтон-план, согласно которому ученикам выдавались определенные задания по всем предметам, а ученики самостоятельно готовили доклады и получали за них оценки. Были и другие методы.
   В 1917-1918 годах проводилась орфографическая реформа русского языка, исключившая из пользования букву ЯТЬ и некоторые другие, надобность в которых была давно утрачена.
   В начале гражданской войны, 29 октября 1918 года, по инициативе коммунистов был создан Российский Коммунистический Союз Молодежи - комсомол. Комсомол стал первейшим помощником партии, в деле образования и воспитания детей.
   В годы гражданской войны действовала широкая сеть ликбезов - школ для ликвидации безграмотности среди взрослых. В них училось до 10 млн. человек. Но число школ за время гражданской войны уменьшилось так же, как и число учеников. В 1914 году было 124 тыс. школ с 9,7 млн. учащихся, в конце войны их осталось только 80 тыс. с 6 млн. учащихся. Сократилось за эти годы и число жителей России.
   В голодные годы гражданской войны Советская власть устраивала детские трудовые колонии для старшеклассников и подростков, где дети находились на самообеспечении, получив для этого сельскохозяйственные угодья и скот. В таких колониях дети продолжали учебу и, окончив школу, переходили к самостоятельному труду или поступали в высшие учебные заведения.
   С 1918 года в стране стали действовать рабочие факультеты - рабфаки, где молодые рабочие и крестьяне в рабочее или нерабочее время проходили программу средней школы и могли поступить в высшие учебные заведения. Слушатели рабфаков получали стипендию. В 1928 году число рабфаковцев в ВУЗах составляло около 30 %.
   В 1920 году открыты школы фабрично-заводского ученичества - ФЗУ для подготовки квалифицированных рабочих. В 1927 году действовали около тысячи школ ФЗУ, в них обучалось до 100 тыс. учеников. Принимали в ФЗУ после окончания четырех классов общеобразовательной школы, срок обучения составлял обычно четыре года. Обучение в школах ФЗУ совмещалось с работой на предприятиях, за что ученики получали заработную плату. Кроме того, они обеспечивались бесплатно общежитием, форменной одеждой. После окончания ФЗУ можно было поступить в техникум.
   В 1924 году каждый второй житель России оставался еще неграмотным. Через 9 лет, в 1933 году неграмотность снизилась вдвое, а в 1939 году неграмотных осталось около 13 %. СССР стал самой грамотной страной в мире.
   В 1934 году было введено обязательное начальное образование, к концу тридцатых годов в городах и иных поселениях перешли к обязательному семилетнему образованию.
   После гражданской войны в стране насчитывалось более трех миллионов беспризорных детей. К середине 30-х годов детская беспризорность была устранена. Сирот содержали в детских домах и учили, давая начальное или неполное среднее образование, после чего они поступали в ФЗУ, техникумы или на производственные предприятия. Детские дома никого не выпускали "на улицу", все воспитанники вступали в новые коллективы, где им оказывалась всесторонняя помощь.
   В первые месяцы Отечественной войны удалось эвакуировать до 10 млн. гражданского населения, в том числе не менее двух миллионов школьников. Часть из них, прибыв на место назначения, стали работать на предприятиях и стройках, другие продолжали учиться.
   В 1943 году были открыты специальные вечерние школы - школы рабочей молодежи, а в 1944 году - сельской молодежи Работать и учиться было очень трудно, рабочий день редко бывал менее 10 часов, но наиболее упорные заканчивали школу и даже поступали в институты по своему выбору.
   В 1943 году открыты Суворовские и Нахимовские военные училища. Кроме военных дисциплин, они давали полное среднее образование, что позволяло выпускникам по своему желанию поступать в высшие учебные заведения.
   В 1943 году в школах было введено раздельное обучение мальчиков и девочек. Эта мера способствовала более правильному воспитанию детей в тяжелое военное время. В 1953 году раздельное обучение снова заменили смешанным.
   В конце 40-х годов была введена ученическая форма для всех учеников общеобразовательных школ. У мальчиков серые костюмы из мягкой ткани, у девочек коричневые платья с белыми воротничками и черные повседневные или белые праздничные фартуки.
   В 1956 году повсеместно введено обязательное 7-летнее образование, а в 1959 году - обязательное 8-летнее.
   В 1958 году на базе ФЗУ стали создавать государственные профессиональные технические училища (ГПТУ), дававшие наряду с профессией общее среднее образование. В 1970 году в ГПТУ обучалось 200 тыс. человек, а в 1976 году их стало более 1,5 млн. ГПТУ становились основной базой подготовки высококвалифицированных рабочих по 1200 профессиям. В 1981 году в ГПТУ обучалось 3,7 млн. человек. После окончания ГПТУ можно было поступать в высшие учебные заведения.
   В 1940 году в 9-10 классах общеобразовательных школ училось 1,2 млн. учеников, в 1975 году их стало 6,2 млн. В 1976 году свыше 97 % выпускников восьмых классов продолжали образование в средней школе или в других учебных заведениях со средним образованием. К 1985 году в СССР осуществлено всеобщее обязательное среднее образование с 10-11-летним сроком обучения.
   С 1978 года стали вводить обеспечение учащихся школ бесплатными учебниками.
   В 1985 году в группах или школах с продленным днем учились более 13 млн. учеников 1-8 классов. В школах с продленным днем учащиеся находились весь день (10 часов), эта мера существенно помогала работающим родителям.
   В средних специальных учебных заведениях в 1985 году обучалось около 4,5 млн. учащихся, в высших учебных заведениях - около 5,2 млн. студентов.
   Студенческой стипендии хватало на скромное питание, кино и мелочи. Чтобы купить одежду, фотоаппарат, магнитофон, надо было вступить в студенческий строительный отряд и проработать лето в селе или на стройке.

Краткий обзор реформирования образования после 1985 года

   Учебные заведения всех ступеней, начиная от общеобразовательных школ до высших учебных заведений, приобрели характер, свойственный капиталистическим общественным отношениям. Некоторые учебные заведения стали частными, многие, в том числе и государственные учебные заведения, перешли на коммерческую основу.
   Общеобразовательная школа дает своим ученикам либо основное общее образование в объеме 9 классов, либо среднее (полное) общее образование в объеме 11 классов.
   После окончания 7-го класса можно поступить в некоторые ПТУ; после 8-го класса - в Суворовское училище (после 9-го уже не принимают); после 9-го или 11-го классов поступают в техникумы, колледжи, лицеи и ПТУ. После окончания 11-го класса, техникума, колледжа, определенных лицеев и ПТУ можно поступить в высшее учебное заведение.
   Средняя профессиональная школа включает:
   Техникумы. В основном, это государственные учебные заведения. Срок обучения с 9-ю классами - 3 года и более, с 11-ю классаи - 2 года и более. Некоторые техникумы готовят выпускников для поступления на второй курс определенного высшего учебного заведения.
   Колледжи. Они организованы на базе ГПТУ. Мало отличаются от техникумов, но чаще дают экономическое, юридическое, педагогическое образование.
   На базе ГПТУ организованы лицеи. ПТУ и лицеи выпускают, в основном, высоко квалифицированных рабочих. Не все ПТУ и лицеи дают общее среднее образование. Лучшие из них сотрудничают с колледжами, техникумами и институтами с тем, чтобы их выпускники могли поступить в эти учебные заведения.
   В высшей школе открыто много университетов и академий, часть из них не имеют существенных отличий от институтов.
   В большинстве техникумов, колледжей и высших учебных заведений введено обучение бухгалтерскому учету, банкирскому делу, юриспруденции и другим специальностям. В 2000 году в Московском энергетическом институте (ныне - университете) имелись не свойственные основному направлению специальности: художественное проектирование костюма, дизайн, государственное и муниципальное управление и другие. Во многих ВУЗах имеются аналогичные отклонения.
   В результате буржуазного реформирования школа приобрела и другие характерные черты:
   Ухудшилось качество преподавания и знаний учеников. Особенно большое отставание произошло в области математики. В конце 80-х годов мы находились на 3 месте, (США - на 12 месте),теперь мы - на 22 месте, из 32-х участников исследования.
   В школу разных уровней проникло взяточничество. "В советское время сама фигура Учителя имела, священную компоненту. Это наставник и подвижник. Учителей сегодня растлевают, унижают взятками и подачками". (Советская Россия 21.06.2000). Газета "Аргументы и факты" от 02. 09. 98. приводит аналогичные сведения.
   Один из гуманитарных университетов Москвы открыл институт благородных девиц (для девушек от 15 лет).
   Школьное образование перестало быть обязательным. Миллионы детей не посещают школу. Это прежде всего беспризорные дети. Неграмотные вновь заполняют Россию. Среди новобранцев в армию уже попадают неграмотные юноши.
   Реформирование образования в России продолжается.
  

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

  

Охрана материнства и детства

  
   В глубокой древности, в IV веке до нашей эры, отец медицины Гиппократ в своей книге "О природе ребенка" дал научное обоснование значительного отличия детского организма от взрослого. Он же сформулировал основные правила лечения детей.
   Гораздо позже в I - II веках Гален, Цельс, Соран пишут об уходе за детьми, их воспитании. В то время повсеместно лечение детей осуществлялось так же как и взрослых, а в подавляющем большинстве случаев вообще отсутствовало.
   Только в XV-XVIII веках в связи с высокой смертностью детей, начинается изучение детского организма, его заболеваний и лечение некоторых детских болезней. В XVIII веке публикуется первое руководство по педиатрии, написанное шведским врачом Розенштейном. Вскоре его перевели на русский язык. Педиатрия изучает физиологию растущего организма, заболевания детского возраста и их лечение.
   Первая в мире детская больница была открыта в Париже в 1802 году. В Берлине и Вене развивается немецкая школа педиатрии, затем открылись детские научные и клинические центры в Англии, Италии, США и других странах.
   В России Петр I издает указ о постройке в Москве приютов для детей и о выделении жалования на их содержание. Эти приюты (воспитательные дома) были открыты в конце XVIII века в Москве и Петербурге. В воспитательных домах не только содержали, но и лечили детей, как могли в те времена. Первая детская больница была открыта в Петербурге в 1834 году всего на 30 лет позже, чем в Париже. Она была второй в Европе. В 1842 году открывается детская больница в Москве, а в 1844 году - первая в мире больница для детей раннего возраста.
   В детских больницах началась активная научная и просветительная деятельность. В 1865 году в Медико-хирургической академии профессор В. М. Флоренский начал читать курс детских болезней. Особо важную роль в развитии педиатрической науки в России сыграл Нил Федорович Филатов. Он лечил, изучал детские болезни и написал о них ряд важнейших книг, его труды переведены на многие европейские языки. В 1869 году в Петербурге открыто первое детское хирургическое отделение, в Москве такое же отделение открыто в 1876 году. Позже, в 1887, 1897 и 1903 годах открываются новые детские хирургические отделения. До революции в России имелось 15 детских хирургических отделений.
   Несмотря на успехи русских педиаторов, в связи с отсутствием надлежащей государственной помощи и системы охраны здоровья матери и ребенка наблюдалась очень высокая детская смертность. В 1845 году из 1000 родившихся детей доживали до 15 лет менее 400. В 1913 году 43% родившихся умирало в возрасте до 5 лет ( для справки: в семидесятых годах до 5 лет умирало только 3,2% родившихся). В 1913 году число умерших на 1000 родившихся детей в течении первого года жизни составляло 273. Но население России прирастало довольно быстро (16,4 на 1000) за счет очень высокой рождаемости. В 1913 году на 1000 человек населения родилось в среднем 45 детей, в 1917 году рождаемость снизилась вдвое за счет условий военного времени но все же составила 24 ребенка на 1000 человек населения.
   В 1913 году на всю Россию имелось только 23 детских консультации, а общий коечный фонд в детских больницах составлял 750 мест. Численность детей в постоянных детских учреждениях (ясли, сады) не превышала 5,4 тыс.
   Питание населения, в том числе и детей, было значительно ниже обоснованных норм (оно приведено в скобках). Так, в 1913 году душевное годовое потребление в килограммах составляло: мясо и мясопродукты - 29 (82), молоко и молочные продукты - 154 (405), яйца, штук - 48 (232), овощи и бахчевые - 40 (146), фрукты и ягоды - 11 (113). Основными продуктами питания были хлеб - 200 и картофель - 114 кг на душу населения в год. Хлеба и картофеля приходилось почти по одному килограмму в день, но и они доставались далеко не каждому даже в малых количествах. Продовольствие среди населения распределялось крайне неравномерно: богатые потребляли значительно больше приведенных норм и пользовались продуктами высшего качества и широкого ассортимента, а бедная часть населения голодала. Периодически повторяющиеся голодные годы уносили миллионы жизней, в особенности детей. В то же время владельцы продовольствия продавали его за границу даже в голодные годы. Введенная в 1916 году царским правительством продразверстка (изымание излишков хлеба у владельцев) успеха не имела.
   Многие медицинские работники прекрасно понимали ситуацию, старались помочь народу, но их силы были крайне ограничены. Справиться с этой бедой без изменения общественного строя было невозможно.
  
   Сразу же после Великой Октябрьской Социалистической революции были приняты крупные мероприятия по охране материнства и детства. В ноябре 1917 года создается Народный комиссариат государственного призрения с коллегией по охране материнства и детства. На шестой день Советской власти женщинам предоставляется оплачиваемый отпуск по беременности и родам. В январе 1918 года выходит постановление, которое редактировал В. И. Ленин. "Все обслуживающие ребенка большие и маленькие учреждения Комиссариата государственного призрения, от воспитательных домов в столицах до скромных деревенских ясель - все они со дня опубликования данного декрета сливаются в одну государственную организацию и передаются в ведение отдела по охране материнства и младенчества..." С первых дней Советской власти была развернута деятельность по созданию единственной в мире государственной системы помощи матерям и детям. Она обеспечила возможность сочетать материнство с участием женщин в производственной и общественной жизни, воспитывать здоровых, развитых детей.
   Конечно, в годы революции и гражданской войны государство не могло оказать существенной помощи матерям и детям. К тому же велики были потери в первой мировой войне, после которой число врачей сократилось с 28 до 16 тысяч, а среднего медицинского персонала еще больше. И все же результаты деятельности Советской власти сказались очень быстро. Если в 1913 году средняя продолжительность жизни населения составляла 32 года, то уже в 1926 году она возросла до 44 лет, что в значительной степени объяснялось уменьшением детской смертности. Стала действовать государственная система охраны материнства и детства. Год от года она набирала силы и явилась одним из самых крупных достижений социалистического общества того времени.
   Система сложная. Она включает в себя: родильные дома, детские больницы, женские и детские консультации, патронаж, детские ясли и сады, молочные кухни, санатории, научные учреждения. В 1925 году открылся первый в мире Институт охраны материнства и детства.
   При наступлении беременности женщина обращается в женскую консультацию, где находится под медицинским наблюдением и получает, в случае необходимости, всевозможную медицинскую помощь. Женская консультация наблюдает за здоровьем молодой матери в течении необходимого периода. Кроме того, все женщины должны посещать консультацию для профилактических осмотров не реже одного раза в год.
   Детская консультация предназначена для детей от рождения до 3 лет. Чтобы обслужить закрепленный район, детская консультация имеет несколько детских врачей. У каждого - свой участок. В помощь врачу выделяется 1-2 патронажных сестры.
   Как только мать выписывается из родильного дома, ее посещает врач и патронажная сестра. Они осматривают ребенка, дают матери советы по уходу за малышом. Участковая патронажная сестра систематически посещает ребенка на дому, следит за его здоровьем, за выполнением правил ухода, по указанию врача выполняет необходимые лечебные процедуры. При необходимости, детская консультация направляет ребенка в детскую поликлинику или больницу. Детские консультации выдают направления в ясли.
   Большинство детских консультаций объединены в одно заведение с детской поликлиникой и больницей. В таких учреждениях ребенок находится под наблюдением одного участкового детского врача от рождения до 14 лет. Детские консультации ведут большую санитарно-просветительную работу: устраивают лекции, выставки, организуют школы материнства и т. п.
   Последовательная деятельность женских, а затем детских консультаций систематические профилактические осмотры и лечение во многом способствуют рождению и закалке молодого поколения. Еще в 1926 году нарком здравоохранения Н. А. Семашко говорил: "Нам нужно обеими руками ухватиться за главнейшее звено - охрану материнства и младенчества и тогда мы вытянем всю цепь - оздоровим все население".
   Чтобы реализовать этот призыв при полной бесплатности медицинского обслуживания детей, матерей, да и всего народа, от государства потребовались огромные средства для строительства детских медицинских, научных учреждений, исследований, подготовки медицинского персонала и многого другого. Если в 1917 году в России численность врачей всех специальностей составляла 16 тыс., то уже в 1940 году она возросла почти в 10 раз - 155 тыс. В 1985 году численность врачей достигла 1170 тыс. Только в РСФСР в 1985 году численность врачей составила 648тыс.
   СССР занял первое место в мире по обеспеченности населения врачами. Число женских консультаций, детских поликлиник и амбулаторий выросло за те же годы с 0,06 до 27,8 тыс. На базе детских больниц были созданы кафедры детской хирургии, в Петрограде в 1922, а в Москве в 1931 годах. К 1985 году с в стране имелось около 80 кафедр детской хирургии, возглавляемых известными учеными. Первый учебник на русском языке "Хирургия детского возраста", написанный Н. Шварцем, был издан в 1935 году. Три издания (1949, 1952, 1959) выдержал учебник С. Д. Терновского "Детская хирургия".
   В довоенные годы школьники тоже включились в борьбу с болезням. По инициативе медицинского персонала в каждой школе и каждом классе действовали санитарные звенья. Перед началом занятий они осматривали всех учеников, проверяя не грязны ли руки, уши, не длинны ли ногти и чисто ли под ними, осматривали и головы - нет ли в волосах насекомых. Учитель принимал эти сведения, заносил в санитарный журнал с тем, чтобы отправить родителям неопрятных учеников записки, после чего замечания, как правило, устранялись. Эта работа велась годами и дала прекрасные результаты: дети становились более опрятными, чистоплотными.
   Всесоюзное общество "Красный крест" и его местные отделения награждали наиболее отличившиеся санитарные звенья и отдельных учеников нагрудными знаками "Будь готов к санитарной обороне СССР". Их с гордостью носили, как награду за труд, знания и настойчивость в деле охраны здоровья одноклассников.
   Для оздоровления, физического и духовного развития детей функционировало 1200 детских санаториев, ежегодно в них пребывало более 650 тыс. детей. В 1986 году действовали более 75 тыс. пионерских лагерей, в них отдыхали в течение лета около 29 млн. детей и подростков под постоянным присмотром медицинского персонала.
   В 1948 году академик А. Н. Бакулев сделал первую в нашей стране операцию на сердце, открыв тем самым широкую дорогу к операциям на сердце у детей разного возраста.
   В 1979 году Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) при ООН объявила СССР государством с лучшей в мире системой первичной медицинской помощи.
   В 1981 году введен частично оплачиваемый дополнительный отпуск матерям с сохранением места работы до достижения ребенком возраста одного года и до двух лет без сохранения заработной платы, но с сохранением непрерывного трудового стажа по специальности.
   В результате деятельности системы по охране материнства и младенчества в СССР детская смертность снизилась в 12 раз.
   В 1936 году в стране насчитывалось 9.5 миллионов случаев заболевания малярией. Во всех школах детям давали принимать акрихин. Взрослые ходили на воскресники осушать болота, заливать их мазутом, чтобы погубить комаров - разносчиков малярии. Это была настоящая война, в ней участвовало множество людей и они победили под руководством медицинского персонала. В конце 30-х годов случаи заболевания малярией резко снизились.
   Несколько позже, практически ликвидирована заболеваемость полиомиелитом, дифтерией, резко снизились заболевания коклюшем, туберкулезом и другими инфекционными заболеваниями.
   Важное значение имел учет особенностей жизни и развития детей в каждой из возрастных групп, а их насчитывают всего -6:
   - Период новорожденности (до 3-4 недель)
   - Период грудного возраста ( от 3-4 недель до 12 месяцев)
   - Период преддошкольный (ясельный) (от 1 года до 3 лет)
   - Дошкольный период ( с 3 до 6 лет)
   - Младший школьный период (с 7 до 11 лет)
   - Старший школьный период ( с 12 до 17-18 лет)
   Каждый период отличается своими особенностями в питании, уходе, в заболеваниях и их лечении, закалке организма, физических упражнениях, в воспитании и прочем. Лечение детских болезней производится с учетом возрастных групп. Для этого имелись: специально подготовленный медицинский персонал, лечебные учреждения, медицинское оборудование, лекарственные и иные средства.
   Большую работу по пропаганде здорового быта детей и ухода за ними проводили в советское время все средства массовой информации: газеты, журналы, радио, а позднее и телевидение. По радио и телевидению часто выступали детские врачи и ученые, разъясняя, подсказывая, все самое лучшее, что накопила наука и практика, врачебный опыт. Часто в этих передачах звучали добрые советы многодетным семьям по экономическим, юридическим, психологическим вопросам. Молодые семьи призывали к многодетности, ссылаясь на улучшающиеся бытовые условия и материальное положение, а главное, на то, что в многодетных семьях дети вырастают более дружные, трудолюбивые.
   Юридической нижней границей трудоспособности являлся 16-летний возраст. Использовать труд подростков старше 16 лет разрешалось в особых случаях, оговоренных законодательством. Детским считался возраст до 18 лет.
   Благодаря системе мероприятий по охране материнства и детства произошли существенные изменения в демографической ситуации страны. Средняя продолжительность жизни в середине 80-х годов возросла до 70 лет, что соответствовало уровню высокоразвитых стран мира.
   Конечно, в зависимости от времени, условий и возможностей система охраны материнства и детства претерпевала определенные изменения, но неизменной оставалась ее направленность на оздоровление населения Советского Союза по заранее разработанным, научно обоснованным программам. Бесплатность, доступность, качество, высокая специализация и профилактическая направленность были гордостью советского здравоохранения и конца этому процессу не было бы никогда в полном соответствии с основными целями социализма.
  
   С наступлением перестройки и реформ, система охраны материнства и младенчества не была сломана сразу, но ее стали разрушать путем ограничения финансирования и другими способами, а главное - лишением перспективы ее деятельности. Отчасти, благодаря этим обстоятельствам, уже в 2000 году смертность детей первого года жизни стала в 2-3 раза выше, чем в экономически развитых странах. Причиной высокой летальности, как говорилось на общем собрании Российской Академии медицинских наук, является утрата профилактического направления нашей медицины, медицинской профилактики. Несмотря на это, стали распространяться проекты ликвидации советской системы охраны материнства и младенчества, введение вместо нее семейных врачей, обслуживающих закрепленные за ними семьи от младенцев до старцев и в отдельных случаях направляющих больных к врачам-специалистам. Вот что по этому поводу говорил академик А. Баранов: "Ликвидация детских и женских консультаций будет ударом, по сравнению с которым отключение тепла и света в жилых домах покажется шуткой".
   Медицинское обслуживание в России все более твердо и решительно вступает на путь платности. На базе советских медицинских учреждений появляются платные поликлиники, больницы, санатории, детские сады. За последние годы произошло резкое снижение бюджетного финансирования дошкольного образования, в связи с этим число детских дошкольных учреждений сократилась с 88 тыс. в 1990 до 46 тыс. в 2004 году, при этом значительно возросла плата за содержание детей. В среднем по России дошкольным образованием не охвачено около 45% детей. Очереди в детские сады не уменьшаются. За последние годы в России закрыто до 1000 детских и подростковых лечебно-профилактических учреждений.
  

СОДЕРЖАНИЕ

  
   ПРЕДИСЛОВИЕ
  
   ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
   С начала века до Октябрьской
   революции
   Семья великого князя
   Семья Николая II
   Придворные и их дети
   Дети дворян
   В усадьбе
   Институт благородных девиц
   Лицеи
   Кадеты и юнкера
   Пажеский корпус
   Дети интеллигенции
   Купечество
   Мещане и их дети
   Духовенство и дети
   Крестьянские дети
   Детство Михаила Исаковского
   О Сереже Коненкове
   Рассказ Федора Федоровича
   Рабочие и их дети
   Рассказ о Иване Папанине
   Брянские поденщики
   Стекольщики
   Остров Сахалин
   Детская беспризорность
   Егоркина доля
   Разорение
  
   ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
   От Октябрьской революции
   до Отечественной войны
   Период гражданской войны
   Детская трудовая колония
   Период нэпа
   У нэпмана на заработках
   Первая пятилетка
   Крестьянские дети в пору преобразования России
   Культурная революция
   Школа
   Школьный хор
   Петя Кутко
   Строим пионерский лагерь
   Пионерский конкурс
   Если мы заболеем
   Школьные годы автора
   Подготовка детей к войне
   Дети Сталина
  
   ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
  
   Великая Отечественная война
   "Чайка" идет на восток
   В оккупации
   Дети Сталинграда
   В огне большого города
   В руинах Сталинграда
   В госпитале
   Детский дом в Дубовке
   Сыны и дочери полков
   Девчонка в саперном полку
   Соловецкая школа юнг
   Дети в тылу
   Пионерские танки
   Суворовские военные училища
   Школа рабочей молодежи
   Из дневника ученицы московской школы
   Военное детство автора
   Победа
   В автомотоклубе
   Дети татарского села Мочалейка
  
   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
  
   После Сталина до 1985 года
   На целине
   Семейное воспитание детей
   Общественное воспитание детей
   Интернациональное воспитание
   Трудовая закалка
   Внешкольное воспитание
   Пионерские лагеря
   Театры для детей
   Советские дети за рубежом
   Спорт
   Пионерская акция - "Чукотка"
   Военно-патриотическое
   воспитание
   Дети военных
   Клубы юных моряков
   Космонавтика и дети
   Министр СССР о своем детстве и юности
   Великие стройки и дети
   Дети и электроника
  
   ЧАСТЬ ПЯТАЯ
   С 1985 года до конца века
   Смена общественного строя
   Снижение рождаемости
   Возрастание смертности населения
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 1
   Краткий обзор образования в России
  
   ПРИЛОЖЕНИЕ 2
   Охрана материнства и детства
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"