Я была знакома и с Барсовой, и с её родной сестрой Владимировой. В её биографии указывается, что певицей Барсова стала случайно, так как окончила фортепианное отделение. У Владимировой был прекрасный голос, лучше чем у самой Барсовой. Поэтому старшая Владимирова начала обучать свою сестру Валерию Владимирову пению. А Валерия в это время, скрыв от строгой сестры и консерватории, пошла на прослушивание в кабаре "Летучая Мышь". Для пущей секретности она изменила фамилию. Так на свет появилась великая певица Барсова.
Как пианистка, Барсова играла безупречно, прекрасно знала репертуар, и в классе сестры аккомпанировала ученикам. Потом у неё возникла мысль стать оперной певицей. В это время блистала Нежданова. Великолепно пела Елена Катульская, впоследствии профессор, у которой училась Милашкина, супруга Атлантова. Я была знакома с Еленой Климентьевной - очень хороший педагог.
И вот Барсова решила пробоваться в Большой театр. В Большом театре во время пробы поступления в труппу в зале заседает комиссия, а претендент в это время выступает на сцене. Если певец не нравится членам комиссии уже в начале, то они выключают лампочку, что означает, что певец должен замолчать. У Барсовой было огромное терпение. Сейчас уже не вспомню сколько раз, но в Большой она пробовалась неоднократно - на роль Лякме. Партия эта очень колоратурная, а у неё голос был лирическое сопрано. И каждый раз в этой комиссии был Голованов Николай Семёнович. Он решал судьбу многих. Барсову он прерывал погашенной лампочкой не раз, а она терпеливо возвращалась. Вернувшись в очередной раз, на вопрос "Что Вы будете петь?" она отвечала: "Лякме". Результат был прежним. В общем, так повторилось несколько раз. И когда она пришла в последний раз, её опять спросили, что она собирается спеть. Валерия Владимировна ответила: "Лякме".
На этот раз она попала и стала актрисой Большого театра. Нежданова уже пела только в одной опере и не колоратуру, а Марфу в "Царской невесте" и дирижировал ей сам Голованов, её супруг, который чтил её и посмертно. Это тоже особый разговор, потому что я была знакома и с обоими супругами, и с теми, кто дружил с Неждановой. Барсова проработала на сцене много лет. Она была любимой актрисой Сталина и пела Сулико.
С Барсовой я познакомилась в Баку, потому что она приежала в Баку на гастроли неоднократно, и в один из приездов остановилась у нашей соседки - бывшей принцессы Каджар, которая не столько имела вокальные данные, сколько хотела быть певицей. Каджар Хуршид Ханум когда-то тоже училась у Мазетти, и они подружились. Хуршид Ханум просила маму, чтобы та кормила Барсову, так как у неё больной желудок. Она, кстати, и умерла на своей даче в Сочи от диабета. Мама её приняла и кормила. Валерия Владимировна пригласила маму сопровождать её на каждый вечер своего выступления в филармонии и бесплатно слушать концерты. А за мной в это время ухаживал один молодой человек, он покупал билеты и я независимо ездила с ним на эти концерты. Она тогда дала три концерта. В Баку она прибыла из Риги, откуда привезла хорошие туалеты, хотя особым вкусом не обладала. В следующий раз я увидела Барсову только в Кремле, куда мы были приглашены после награждения по поводу декады азербайджанского искусства и литературы.
Она подарила мне фотографию, где она снята в роли из "Сивильского Цирюльника" с надписью: "Дарю моей дорогой Гюлечке. Целую. Валерия Владимировна Барсова ". Эта фотография осталась у моего первого мужа Бюль-Бюля, так что я, к сожалению, не могу её продемонстрировать, но где-то она существует.