Все наши лучшие голоса за рубежом. Причины разные. Дмитрий С., роскошный баритон, лауреат всевозможных конкурсов, певший в своем театре ведущие партии, не поладил с коллективом. Дмитрий настаивал, чтобы опера исполнялась на языке оригинала, что было по тем временам неслыханной смелостью. Режиссеры встали на сторону большинства. Его стали лишать ролей. Шел конец 80-х. - дороги открыты. Первое же предложение было престижно - Ковент-Гарден. Теперь его встречают на родине с почетом.
ГДЕ ЖИТЬ?
Все это присказка к истории, а сама история началась с поиска жилья. Уехал не один - с женой Леной и Алешкой пяти лет. Одна гостиница, вторая, третья... Импресарио, преданный ему человек, предложил:
-Мистер Димитрий, а не купить ли вам дом? На новый мы с вами еще не заработали. НО есть один старый, трехэтажный, недалеко от Лондона, в сельской местности. Как раз по деньгам.
Дмитрий загорелся: почему бы нет? Сам он был из деревни, глушь не пугала, а даже радовала.
-Только вам надо подумать, - продолжал импресарио, - поселок этот особенный...
И поведал удивительную историю. Есть в Англии несколько мест, где жители свято следуют традициям предков. Этот поселок сохранял вид и стиль жизни викторианской эпохи. И даже более ранних времен. Дома сложены из плоских кирпичей или грубых камней. Над каждым высилась высокая труба - печь кормила и обогревала дом. В комнатах стояли длинные столы и табуретки. "Там даже постели согревают горячими камнями!" - добавил импресарио. Вместе с тем, дома не отказывались ни от одного блага современной цивилизации. Но прибегать к ним надо в исключительных случаях. Если же какое-либо действо можно произвести старым способом, когда еще не знали не только электричества, но и пара, им и надо воспользоваться. На работе - костюм, здесь же царила викторианская мода. Таковы были строгие правила жизни в поселке. Их нарушение автоматически влекло изгнание жильца. Приехавшие знали, на что шли, и беспрекословно подчинялись им.
...Раз в год мужчины напяливали старинные котелки, надевали плащи с широкими накидками, повязывали шейные платки, и в таком виде выходили в поле - чтобы провести три-четыре борозды железным плугом, который, кстати, именно 19 век заменил на привычный деревянный. У женщин были прямые волосы и туго стянутые корсеты. Сами они щеголяли в длинных и пышных юбках, сядешь на траву - нет пол луга, на голове красовались широкополые капоты с множеством оборок, повязанные под шею черной бархоткой, та же была наглухо закрыта воротником, а не легкомысленно на шее, как позволяла себе беспутная Франция. Такова была чопорная английская мода тех времен. Фермерская работа женщин - разливать сидр по бутылкам и принимать роды у овец. Все это они делали быстро и умело. Кокетливо открывать какие-то части тела считалось предосудительным.
Дмитрию такой уклад показался забавным. Лена, его жена, была понятно, другого мнения, но у мужа был авантюрный характер, именно за это, а не только за талант, она и полюбила его. Короче, если у нее и были возражения, то вслух она их не высказала. Что же касается Алешки, тот был в полном восторге.
ЧУГУН ЧИСТЯТ ГРАФИТОМ
-Но есть одна трудность, - продолжал импресарио, - в вашем-то доме уже не жили пятьдесят лет, его надо ремонтировать. Можно, конечно, нанять бригаду, но в поселке все должны уметь сами.
Эка невидаль! Там, где он жил, а родился он в деревне, было точно так же. Когда-то он сам с отцом за неделю возвел пятистенок, ничего, стоит и сейчас. К тому же - испытание! Самому интересно - не забыли ли руки гладкую поверхность топорища, послушается ли их мастерок?
Работы было много. Дымоход был намертво завален ветками, соломой, там давно гнездились птицы. Штукатурка стен вся была черная, в трещинах, кровля сгнила, половицы плясали, как клавиши рояля. Основательный ремонт необходим, но никаких бетономешалок и электронасосов! Старую штукатурку, конечно, сбить, но ни в коем не выбрасывать, ее надо было просеивать через сито, добавлять к ней конский волос - чтобы лучше держалась, и этот состав вновь наносить на стены. Чугунные трубы натирать графитом - не будут ржаветь! Все это были старинные рецепты викторианской эпохи. Знает ли он их - любопытничали соседи, - не уронит ли честь старинного поселка? Дмитрий только улыбался. В деревне, которой рос, крестьяне были горазды и не на такие хитрости. Навыки никуда не ушли, припомнились быстро. Работа шла споро. В поселке это оценили. А после одного случая, и зауважали.Однажды, когда надо было прочистить дымоход, он отказался от подручных средств, различных палок и шестов с наверченной паклей, сам залез наверх, и с некоторыми приключениями плавно спустился по внутренней стороне до самой чугунной решетки, увлекая за собой несколько килограммов сажи. Хвалебные отзыва вызвали прилив энергии и фантазии: он и печь переделал. Не жарить же на каменных углях баранью ногу - сера не улучшит ее вкус, И потому внутри печи поместил отдельную камеру - духовку, которая топилась старыми добрыми полешками.
Когда все было сделано, соседи указали еще на тусклые бронзовые шары кроватных спинок - надо бы их почистить. Но никакой химии, только золой и уксусом! Ну, уж это было, как сладкое на десерт. Этот способ Дмитрий знал еще сызмальства. Жители поселка были в полном восторге. Такого рукастого и в Англии бы поискать. "Две руки левые!" - это было самым презрительным оскорблением для мужчины. У нового их соседа - обе правые! Дружба и согласие возникли немедленно. Он стал в поселке своим человеком, желанным гостем в каждом доме, ему улыбались издали. Теперь предстояла новая задача - обставить комнаты, не спать же вечно на соломенных подстилках, как это было во время ремонта, комнаты надо было обставить - не выходя, впрочем, за рамки викторианского стиля:: резные бюро и кресла, медная посуда, тяжелые шторы и керосиновые лампы. Все должно быть строго подобрано. А достать все эти вещи можно было в антикварных лавках Лондона.
Рано по утру они с Леной впрягли в телегу двух битюгов с лохматыми ногами (дорогие машины - если люди не спешили в город - наглухо запирали в гаражах), и укрывшись пледами - время было холодное - отправились в путь. Сына оставили под присмотром своих новых друзей. Сколько дел! Ведь надо еще и новоселье справить. А через два дня Рождество. Времени в обрез. Хоть свиной студень с мозгами - главное рождественское блюдо - жена приготовила заранее, а четыре бараньи ноги уже сутки томились в маринаде, но нужно было закупить и более современных деликатесы. А из напитков - конечно, водка. В Англии Дмитрий приметил один очень дорогой сорт, какого никогда не видел в России - в бутылках плавали хлопья чистого золота. Они медленно то поднимались, то опускались вверх, вниз, как будто играли между собой, но вместе с тем вбирали в себя всю ненужную гадость. Почему-то на Западе считается, что чем чище водка - тем лучше, хотя Дмитрий всегда знал: самая лучшая водка такая, где остается немного сивухи. И потому, когда жил в России, всегда пил если не самую дешевую, то уж и не самую дорогую. Так, чтобы даже ледяная, она напоминала о себе - проходя в горло, чуть царапала его. Ну а здесь хоть и жили по старинным заветам, их религией была экология. Помешались на ней. Сивуха даже в ничтожных количествах считалась загрязнением. Такой монастырь, такой устав. Не ему спорить. Пошел навстречу новым друзьям - уж если чистая, то с золотом! Пусть знают щедрый русский характер!
. Да, не забыть бы еще и о рождественских подарках. Изюминкой праздника должны стать расшитые рождественские чулочки, в некоторых будут положены миниатюрные иконки, которые он во множестве привез из России, в других традиционно расписные матрешки, в третьих чекушечки, в четвертых красная икра. Правда, та же красная икра в Лондоне стоила дешевле, чем в Москве, но это же привет с его родины - англичане оценят. И в каждом чулочке - билет в Ковент-Гарден, где в первые дни января он должен был выступать с сольной программой. Ему и самому было приятно представиться соседям именно таким образом - во фраке и свете прожекторов. Пусть и они порадуются - вот какой у них непростой, какой известный новый жилец! На зависть, конечно, другим поселкам.
ВО ВСЕМ ВИНОВАТ КРОМВЕЛЬ
Возвращались под вечер, и уже на подходе Дмитрий и Лена заметили, что их встречает толпа народа. "Такие нетерпеливые!" - улыбнулся баритон, но чем ближе они подъезжали, тем яснее различали лица людей. И на каждом читалась тревога. Что-то не так, что-то случилось. Дмитрий немедленно соскочил с телеги, подбежал к людям.
- Алешка? Дом?
Не бойтесь, успокоили его, с Алешей все в порядке, он и сейчас гоняет мяч. А вот с домом и в самом деле беда. Но будьте мужественны, не надо паники. Ваш дом не сгорел. Правда, это не утешение. С ним случилось беда похужеар: в него вселились другие люди.Как?1 Почему?! Объяснили: вы забыли закрыть его, а мы не предупредили, что дверь всегда должна быть на замке. И плохие парни (не совсем, правда, парни, увидите сами) не преминули воспользоваться этим. Они поселились там. И теперь вам надо будет делить с ними кров. А это все равно, что отдать весь дом чужим людям. Не ваш он теперь. Вернее, не только ваш. Вряд ли вам такое понравится.
Чем больше они говорили, тем беспечнее становилось лицо Дмитрия. Ну, что за беда, возьмет и вышвырнет нахалов! Почему так беспокоятся соседи? А те вдруг стали каяться: не предупредили его,откуда ему знать все английские законы? К тому же очень приглянулся им новый русский сосед. Пусть не ищет другие места для проживания. Люди не бедные, они готовы скинуться на новый дом - знают, что когда-то так делали в России, правда, в тех случаях, когда сгорало жилище. Ну, а это чем лучше? Увидит Дмитрий новых квартирантов, сразу поймет: потерял дом.
Дмитрий ничего не понимал. Какая вина соседей? В чем был просчет самого Дмитрия? Подумаешь - не закрыл. В его детстве тоже не знали замков. Может, просто воры, которых уже и след простыл? Велика беда! Сейчас самое ценное, что можно было бы унести - электроника. Ну, что ж, пусть она будет ценой его беспечности. Правда, само желание соседей купить ему новое жилище, бесконечно тронуло сердце Дмитрия. Кто говорил, что англичане скупые? Милые, милые добрые люди. Вот развернется, даст десяток концертов, и даст деньги на то, чтобы в поселке появился стадион. Алешке он тоже не помешает.
Видя спокойное лицо новосела, и сразу сообразив, что он еще плохо освоился в новой стране, жители поселка наперебой начали ему объяснять, в какую неприятную историю он попал. Можно сказать - трагическую. Да, дом целехонек, просто принадлежит не только ему. Нет у него своего дома, понятно ему? Нет, не понятно. Ерунда какая-то. В голове вертелись известная английская поговорка: "Мой дом - моя крепость". А где он, как не в Англии? Объясните. И ему объяснили.
-Говорите - крепость? Но смысл поговорки совсем другой: оказавшись в четырех стенах - своих, чужих, значения это не имеет - случайные люди могут почувствовать себя в них такими же хозяевами, как и те, кто жил в нем ранее. "Мой дом" - стал и их домом. Они могут поселиться в нем навсегда, а выгнать их из собственного жилища - большая проблема. На это тратят пол жизни. Потому что доказать, что люди пришли с улицы, что к самому дому не имеют отношения, очень трудно. Может, хозяин решил пригласил их и решил поделить с ними жилище? Нет бумаг? Щедрость хозяина не скреплена печатью? А этого и не надо. Верят на слово. Такая традиция. А Англия - страна традиций. В ней даже Конституции нет. Предки установили правила жизни, и они стали неоспоримыми. Зачем лишни правовые акты? Окончательную ясность внес один из пришедших встречать незадачливого соседа.
Кромвель - конечно, знаете? Именно этот скромный эсквайр основал "железнобокую" гвардию, и наголову разбив Карла I, провозгласил Англию республикой. Сама карьера безвестного выскочки сильно поколебала безусловный авторитет английской аристократии. Свергнув трон, Кромвель, как и положено, сам стал диктатором, поселился во дворце короля, окружив себя немыслимой роскошью и многочисленной охраной, при этом свою новую резиденцию, естественно, посчитал родовой вотчиной. Одним из первых декретов Кромвеля как раз и был тот, где защищались права арендатора. Ведь по сути он таковым и оказался, не хозяин же! Хозяин - король, но тот был мертв, а Кромвель - по его словам, но пусть кто-то им не поверит! - арендовал замок у его предков. Для убедительности новый правитель распространил это правило и для других людей. Среди прочего, в декрете был и такой пункт: если какой-то владелец замка, поместья или просто лачуги приглашал к себе гостя, и при свидетелях не объявит: вот, мол, жду человека, то этот человек может остаться в доме навсегда и на равных им распоряжаться. Дом оставался крепостью, но таковой он отныне являлся уже не только для его владельца, но и для любого бродяги, который оказался внутри его стен. Ясно было: Кромвель писал закон для себя. Но он стал юридической нормой на века. Кромвельский декрет действует и по сей день.
Знаменитому, но бесконечно несчастному русскому баритону все это теперь предстояло почувствовать на собственной шкуре. Дмитрий, наконец, стал это отчетливо понимать. И загрустил.
ШЕСТЬ НЕПРОНИЦАЕМЫХ ЖЕНЩИН
-Вот так попал, вот так влип, - без конца повторял он, ловя на себе беспомощные и трагические взгляды жены. Но именно они придали ему силы. Неужели ничего нельзя придумать? В конце концов, возьмем их себе на службу, отведем наглецам одну-две комнатки на нижнем этаже, нужен же садовник, да и за Алешкой кто-то последит, пусть поживут какое-то время. Это единственный выход, который пришел ему в голову. Но только до тех пор, пока он не познакомился с самими захватчиками. После того, что он увидел их, ни о каких контактах с ними не могло быть и речи.
Они подошли к дому. Но только Дмитрий протянул руку к двери, как та открылась сама. Перед ним стояло семеро молодых людей бомжистого вида - развеселый мужчина и шесть девушек с решительными, каменными лицами, на которых читалось только одно: "Попробуй, тронь!".
-Заждались вас, - широко улыбаясь, заговорил мужчина. - Всегда вы так: уходите и даже не предупреждаете. А тут сиди, волнуйся
-Простите, вы кто? - растерянно спросил певец.
-Ну, вот, даже имена забыли, - укоризненно сказал его новый сосед. - Напоминаю в последний раз. Это мои жены - Джейн, Эмма...
И тут Дмитрий окончательно понял, что погиб. Он вспомнил, другой слышанный рассказ, который считал то ли анекдотом, то ли досужими слухами. Но все оказалось правдой: в стране были легальные гаремы. Именно так: в Англии, современной Англии! На несчастье он ему и попался. Да, страна цивилизованная, европейская, моногамная. Однако в сельской местности - да и то лишь в некоторых местностях - многоженство было все же разрешено Еще в средние века англиканская церковь благословила его, руководствуясь не только протестантской этикой ("не поработал хорошо день - не послужил этот день Богу"), но еще и некоторыми - пусть и странными - нравственными нормами: а именно, сочувствием и состраданием к молодым вдовушкам. Жаль было молодых женщин, которых никто не брал замуж, а еще стало жалко не столь молоденьких гордячек, которые так никого не выбрали в мужья, и теперь, по происшествию времени, кусают себе локти. Их всех надо где-то пристроить. Так было в старину, так кое-где осталось и сейчас. Ну, а если женихов для них не находится, то мужчинам, состоящим в браке, разрешается брать вторую третью, пятую жену. Больше даже, чем в мусульманских странах! При этом необязательно мусульманское условие: обязанность их прокормить. У нас равноправие - пусть работают. Единственная проблема: где жить? Вот и решают ее пор всякому. Современные английские законы закрывают глаза на полигамию, правда, это уже не вдовушки и не одинокие капризули,женщин теперь завозят из Юго-Восточной Азии. Конечно, воинственные английские феминистки категорически против, Но по отношению к колониальному товару они не столь строги. На гаремы - и где? в Англии! - они просто закрывают глаза.
Пути были отрезаны Ситуация казалась безвыходной. "А может - суд? - робко спросил Дмитрий, вспомнив родные пенаты. - Может там окажутся не такие безмозглые люди?" Утешения он не услышал - только тяжелые вздохи. В глазах соседей он читал: "Вам не жалко многих лет тяжбы? Тогда рискните". И все же соседи пошли ему навстречу: послали гонца в соседнюю деревню, тот привез недовольного судью. Жильцы уговорили его только не затягивать процесс.
Заседание открылось уже на следующее утро.
ИСЧЕЗНУВШАЯ УЛИКА
Судья в овечьем парике и длинной черной мантии строго оглядел собравшихся, и остановив свой взгляд на Дмитрии презрительно хмыкнул. Уже по одному этому тот понял, сколь он бесправен, шансы его не велики. Адвоката по совету тех же соседей взять не решился, авторитет у них в Англии был невысок. С давних пор их считали пособниками преступников, такое отношение сохранилось до сих пор. Будет защищаться сам.
-Я вижу этих людей впервые, - начал Дмитрий - поверьте мне. Я купил дом, я его ремонтировал, и никого из них рядом с собой не видел. Какие у них могут быть права?
-Доказательства? - прервал его судья.
-Но у них даже нет договора аренды.
Ответчик, глава многочисленного семейства презрительно фыркнул, услышав столь наивные слова.
-Ваша честь, - обратился он к судье, - простите ему, иностранец. Разве не бывает случаев, когда хозяин - без всяких нотариусов - приглашает к себе семью? И все живут душа в душу. У нас точно такой же случай: нас пригласили - мы пришли. У нас не выгоняют людей, которых хозяева сами же позвали - объясните ему. Человек чужой, приехал из варварской страны. Пусть учится, как живут цивилизованные люди.
Лена тихо плакала. Сердце Дмитрия разрывалось на части. Он нашел еще один довод:
-Да поймите, не жили они у нас никогда, случайные люди, пусть хоть одну вещь покажут свою.
Мужчина радостно заулыбался - он был готов к такому повороту событий, а потому принес в суд несколько набитых рюкзаков. Оживился и судья, вспомнив одно из положений кромвельского указа: если арендаторы докажут, что в доме находятся их вещи, причем, пользованные, не новые - это станет главным аргументом в споре, что они там живут!
С этим было труднее, их сложили за дверью, но быстро доставили в помещение и водрузили на судейский стол. В общем, русский проигрывал вчистую. Судья явно спешил закрыть дело. "Баранья голова!" - выругал его про себя Дмитрий. Тот уже не скрывая зевоту, и разве что для порядка заглянул в старое уложение - не упустил ли чего. Так и есть, еще одна формальность. Но прежде чем задать вопрос, поднял голову и пересчитал ответчиков.
-Все правильно. Предъявите еще один предмет. Точнее - семь.
Главный арендатор услужливо поклонился. Да хоть десять. Вселяясь в дом, они все предусмотрели. Наблюдение велось не один день.
Для порядка уточнил:
-Что имеет в виду Ваша честь?
Судья поморщился. Непонятно? Ну, эти расписные, фарфоровые. Вазы, как их называют,которые стоят под каждой кроватью и скрыты кружевным пологом покрывал. Где они?
-Но Ваша честь, - неожиданно растерялся ответчик. - Мы не сочли нужным захламлять дом. Ведь на каждом этаже свои удобства.
Судья нахмурился, ибо к возражениям он не привык. И потому постарался придать тону строгость и беспристрастность.
-Прошу не спорить. Указ не менялся с 17 века, ибо никто не смог доказать, что без этих предметов кто-то когда-то мог жить. А по закону вы обязаны хранить все вещи, которые когда-либо могут понадобиться домочадцам. Вы можете доказать, что в них и сейчас не будет необходимости?
Повисло тяжелое молчание. Судья заключил:
-Ответ на этот вопрос может дать только Господь Бог, а вы, как я понимаю, не представляете его интересов.
"Господи, - подумал тогда Дмитрий, - не знаю, что было в 17 веке, но знаю, что это точно тот судья, о котором мне говорили, что безумно любит оперу. Не иначе, как он был в Ковент-Гардене, где я пел в одной из них. Как бы я хотел посвятить ему концерт, да кто ж поймет?".
Суд закончился в пользу истца. Дом был немедленно освобожден. Праздновали всё вместе: и победу баритона, и наступающее Рождество. Правда, все это время Дмитрия не отпускали тяжелые мысли. Он уже повесил на дверь три замка. Не подумать ли о четвертом?