Мы выходили из метро 'Белорусская', и первые 15-20 метров шли по узкому коридору, который милостиво оставили нам старушки, продававшие сигареты - кому-то пачку, кому - только одну, на пачку не тянет. Дефицит! Впрочем, что тогда было доступно, в конце 80-х, начале 90-х годов, просто метро было выбрано наиболее удачным местом для сбыта курева - все-таки час под землей, и ни одной затяжки.
Конечно, моя голландская знакомая знала о нашей ситуации. Да и я порассказал. Но почему-то эта картина убожества, вдруг реально увиденная ею, была для меня не очень приятна. Неистребимые остатки советского патриотизма мутили мое сознание. Чтобы как-то вступиться за честь родной Отчизны, показать, что подобное зрелище непривычно и неприятно даже мне, коренному москвичу, я сказал:
-Идешь, как сквозь строй...
Моя спутница живо откликнулась:
-Ты так чувствуешь? На самом деле - так? Но почему?
Судя по всему, она была явно на стороне бабушек.
Неожиданные симпатии! Но откуда? Эти вездесущие и бойкие старушенции - как бы ни заботились о собственном выживании - просто воспользовались ситуацией. Вся-то их работа - пораньше встать. Непривлекательный образ спекулянтки, гениально сыгранный Раневской, незримо стоял за каждой из них.
-Это типично рыночная ситуация, - продолжала она, - Вы же хотите создавать рыночную экономику? Вот вас этому и учат старые женщины, ничего в ней не понимающие.
Я вспомнил об этом разговоре недавно, бывая в продовольственных магазинах. Цены - хотя бы в сравнении с недавним прошлым - не успевают менять, каждый день выше. На обычных и привычных полках с овощами стоят ценники с немыслимыми трехзначными числами, иногда вдвое превышающие те, к которым мы уже привыкли. А ассортимент? Он сдулся, как проколотый шарик. Это, конечно, не нищета, не убожество, не сравнишь с тем, что было когда-то, но все-таки за четверть века мы более-менее привыкли к европейскому разнообразию, мы уже посчитали себя...Кем посчитали? Кем бы не посчитали - теперь это просто декорация. Нам указали свое место.
Декорация - в данном случае - не образ, а реальное впечатление.
Чтобы создать видимость изобилия, две полки плотно заставляют баночками. Одна к одной, впритирку друг к другу. Кто посмеет сказать о нехватке товаров? Фантастическое изобилие. Но подходишь ближе и читаешь: 'Сметана', 'Сметана', 'Сметана'... Для разнообразия - 'Сметанный продукт'. Исчезли турецкие йогурты (и ты, Турция!), дешевые израильские апельсины, польские заморозки - пять минут на плите, ужин готов, а также доступные польские яблоки. Пропало финское масло. О сырах нечего говорить. Появились странные бесформенные брусочки, вызывающие острое, пусть и детское желание бросить их на пол и посмотреть: не подпрыгнут ли? Вкус у них резиновый, может, и состав такой же? Яркая этикетка на прозрачной упаковке уверяет: 'Золотая традиция. Сыр голландский'. Странная голландская традиция, когда только она поменялась?
Исчезла не только западная продукция, но и часть нашей, хотя антисанкциям вроде не подверглась. Наверно, виновата импортная упаковка, она ведь тоже запрещена (не закупаем упаковку - как славно мы их наказали! Какой урон нанесли!). Даже недавно появившиеся пудинги - неплохой десерт! - стали редкостью. Неизвестно, что будет через неделю, месяц - сюрпризы каждый день, не будем гадать. Чем неожиданнее - тем приятнее. В новогоднем обращении сказано: 'Подождите два года. За два года мы наладим свое производство'. Что это значит? За два года изменим Россию? Два года - и будет всем счастье? Научиться бы тому, что умели. Народ мрачно ходит между рядами и безмолвствует.
И все же выход нашли. Обнаружен виновник всех наших бед. Спекулянты! Трудную для страны ситуацию они, как всегда, обратили себе во благо. Снова в ходу это слово. Его произносят на самом высшем уровне, они, спекулянты, они во всем виноваты. Вздувают цены, создают дефицит. Надо бороться с этим явлением, выкорчевывать его. Справимся - легче будет жить. Об этом сказал наш премьер.
Непонятно только - на какой стадии продвижения продукта к покупателю они окопались. Спекулянты, откликнитесь! Да не бойтесь, не бить вас будем, на колени перед вами станем. Не оставляйте в беде! Может, вы и сейчас нас спасете - как было четверть века назад. Тишина. Не одного звука, ни одного шевеления. Нет спекулянтов, вымерли, исчезли - как и многое другое. Нечего делать им в этой стране. Негде им работать, нечем торговать. Появился более сильный конкурент - государство. С ним ли соревноваться?
На кого ж тогда надеяться? Будущее пугающе темно и непонятно.