Когда все становится хуже некуда, и остается только помереть, когда неведомые враги настигают, а ты не можешь двигаться, когда воздух застревает в горле, ты вдруг просыпаешься и понимаешь, что все иначе. Или не понимаешь - не всем существам свойственно понимать. Впрочем, что мы знаем обо всех существах?
Каждое утро после очередной неприятности Карлос просыпался и понимал, что все ровно так, как было вчера. Что нет работы. Что банк с остатками сбережений лопнул. Что сын устроил в квартире пожар. А жена скончалась от инфаркта. Что ночью над головой было одно небо. И то дождливое. Он поднимался и шел по улице, осенние листья шуршали у него под ногами, и бездомная кошка, преследовавшая его по одной ей известной причине, жалобно заглядывала ему в глаза, всякий раз, когда он оборачивался. Глаза у нее были разного цвета.
Он рвал объявления, или подметал листья носком ботинка, или развлекал детей за мелочь. Задавал дурацкие вопросы прохожим, и подолгу задумчиво разглядывал высокие витражи церкви Санта-Мария-де-ла-Не-Помню-Что, от которой веяло свежестью и покоем. Кошка послушно трусила чуть позади, шипела на воробьев, терлась о чугунные ножки скамеек и мяукала о своей голодной доле. Мяв у нее был скрипучий, как у качелей, которые Карлос очень отчетливо помнил с детства. Когда он был мальчиком, он любил скрипучие качели. Ему казалось, что весь мир должен слышать, как ему весело на них качаться.
Но сегодня все было иначе. Карлос проснулся и понял, что вся прошлая жизнь ему привиделась, и на самом деле он - птица. Маленькая, серая птичка с растопыренными перьями и грязным клювом. Некрасивая, но, несомненно, певчая птичка. Он попрыгал на пружинистых лапках, стряхивая остатки сна, и попробовал свой голос на вкус. Голос оказался чистым и звонким, не чета старой кошке, тут же давшей о себе знать. Карлос привычно приветливо обернулся на ее скрипучий зов, и тут же отпрянул: взгляд кошки показался ему в этот раз зловеще-хищным.
Кошка пригнулась к земле и завиляла хвостом. Кошка любила охотиться на птиц, хотя ни разу за свою жизнь не поймала ни одной. К тому же, она действительно давно уже не ела. Разумеется, сердобольные старушки бросали ей мясо и рыбу, а дети - камни и конфеты. Но разве это еда, когда она поймана не ею самой? Нет, этим утром кошка проснулась и поняла, что она хищница, рожденная для того чтобы самостоятельно брать свое.
Карлос жалобно чирикнул и отчаянно замахал крыльями. Взлететь удалось не сразу, к тому же, неуклюже, и он почти тотчас же уронил свое тело на толстую ветку приземистого дерева, которое как-то называлось, когда он был человеком. Стая напуганных воробьев вспорхнула с ветки, отвлекая внимание кошки. Мимо проехал первый автобус, заставляя внутренности трястись от шума. Из-за старого дома напротив, обшарпанного и косоватого, под крышей которого часто гнездились птицы, выглянуло бледное осеннее солнце. Карлос уселся поудобнее и запел рассветную песнь.
Какой-то мальчишка, в рваных джинсах и мятой рубашке, некстати оказавшийся тут же, крикнул в воздух:
- Видали? Дядька на дерево взлетел, и щебечет!