Открываю на кухне ящик за ящиком, гоняю многолетнюю пыль. Самый последний уперся. Вот черт! Кое-как нагибаюсь, просовываю руку - так и есть, между дном верхнего и краем нижнего застряла некая загогулина.

В полиэтиленовом пакете тусклая спираль, за ней тянется замотанный изолентой провод. Ха, старый друг-кипятильник! Разворачиваю. Да, годы тебя не пощадили, как и меня. Рябой динозавр - это я про него. Сплошная корка с пятнами ржавчины. Впрочем, я не лучше.

Сколько ему лет? Почти как мне. Помню, как мы с Мишкой закрылись у него в ванной и кипятили клочок ягеля, который он притащил из лесу. Начитались про Моховую Бороду и решили проверить, вылечит ли горький отвар мой кашель, как кашель Полботинка.

Наливаю в банку воды, вставляю вилку в розетку. Пузырьки идут еле-еле, а провод попахивает паленым. Пока вода кипит, пришла на ум наша с Мишкой общажная комната. В трехлитровой банке бурлит суп из макарон и картошки с тушенкой, а Мишка сидит перед девицами и рассказывает, как зеки делают кипятильники из провода и пары лезвий. Дальше он вещает, как подсоединить к такому кипятильнику сковородку, девчонки хлопают ресницами - а я молчу. Им вряд ли будет интересно узнать, как великий Азнавит с помощью одного кипятильника прижег хвосты девяти злобным вормулианцам...

Вода вскипает внезапно, бросается на стол. Не, дружок, так не пойдет. Я беру нож и остервенело скоблю спираль. Интересно, как себя чувствует сейчас кипятильник? Наверное, еще хуже, чем Мишка тогда в больнице, когда ему снимали гипс. Я чуть не отгрыз себе локти, хотя надо бы голову, за ту аварию, когда я подставил его под удар, а сам отделался парой ушибов. Мишка тогда ни словом меня не упрекнул. Смеялся, хлопал меня по плечу (когда смог шевелиться), приговаривал: что ни делается, все к лучшему.

Для него так и вышло. Варечка - или Лерочка? - зачастила к нему в палату. Когда Мишка женился, я перестал с ним видеться. У него дом, девятка, дети, дача... А я с утра до ночи сижу в четырех стенах и строю конфликты и допущения, посылаю великого Азнавита на новые подвиги, перечитываю Эно Рауда и мечтаю добиться прозрачности стиля.

Чтобы удалить остатки накипи, засыпаю в банку картофельных очистков, как когда-то Мишкина бабка. Над банкой встает зловонное облако. Я как колдун, который варит зелье с мухоморами и щепотью ярь-медянки. Потом достаю блестящий кипятильник, подхожу к зеркалу, подношу стальной кружок к глазу. Так не видно мешков и морщин, и зрачок совсем молодой.

Что ж, друг-кипятильник... Ты пострадал, но разве не к лучшему? Усмехаюсь символизму, и вот уже пальцы просятся к клавишам. Но сначала открою старую записную книжку и наберу номер. А когда Мишка ответит, я скажу обязательно, именно так:

- Эй, привет! Привет, старый друг.