А она раскинула руки, хохочет и кружится среди коров по заливному лугу. Как ни странно, выглядело это очень красиво: тоненькая женская фигурка в волнующемся шоколадном море. Я так долго и пристально смотрел на нее, что в ушах зазвенело. Будто флейта или свирель заиграла - или показалось. Точнее, я тогда был уверен, что показалось, а сейчас уже сомневаюсь.

Карина перестала кружиться, хлопнула в ладоши - и коровы тут же послушно разбрелись по всему лугу. Она погладила еще парочку по упитанным бокам и побежала к машине, топча траву какого-то немецкого хуторянина. И это моя правильная Каринка! (Ну ладно, не совсем моя.) Она же в ашраме с тропы мне не давала сойти: мол, частная собственность, частная собственность, тропинка еще наша, а сад чужой, хозяева возмущаться будут... Куда что делось.

В конце концов мы снова сели в машину и поехали в Баден-Баден, благо от Шварцвальда недалеко.

Это, как вы понимаете, были еще цветочки. А что бы вы сказали на моем месте, если б оказались нагишом в толпе таких же голых разнокалиберных немцев? Вообразите: мы все стоим босиком на холодном кафеле и отчаянно трясем дверцы шкафчиков. В бассейне "Каракалла" (здесь эти заведения с саунами и прочими водными развлечениями называются "бад", вроде как "купальня") сыро и довольно прохладно, а мы не можем добраться до собственной одежды уже битый час.

Я знал, что во всем виновата Карина. Она стояла чуть в стороне и ничего не делала, только смотрела на наши мучения, но я-то видел, как минут десять назад она опять хлопнула в ладоши - и сразу после этого все замки заклинило намертво.

Я заставил себя подойти к ней, проклиная немецкую традицию ходить в общие "бады" без плавок и купальников.

- Открой шкафчики, - говорю. - А то перед людьми неудобно.

- Да? Ты уверен, что это я? - спрашивает и улыбается, да так озорно и ласково, что я скорей отвернулся и начал считать до ста. Семерками.

- Карина, я не знаю, что с тобой случилось в ашраме, может, у тебя третий глаз открылся или еще какие способности... Но, по-моему, ты просто хулиганишь. - Говорю строгим голосом, хотя и не поворачиваюсь.

- Хм... А ты смышленый парень. Артур тебя зовут, говоришь? - задумчиво произносит она, будто мы с ней не знакомы уже года три и я не... Короче, не таскаюсь за ней по всем ашрамам, семинарам и всяким "духовкам", где она пытается "найти себя", а я... неважно.

- Хорошо, - говорит, - Ар...тур... - Перекатывает на языке мое имя, будто на вкус пробует. Дышу глубоко, ровно, считаю тринадцатками. - Я верну всем одежду. Но ты должен будешь для меня кое-что сделать.

- Я? - удивленно поворачиваюсь к ней. - Я и так... - Глотаю слова, запинаюсь.

- Я хочу этим людям что-то сказать. А ты переведешь.

Немецкий я знаю и вправду неплохо, зато с английским проблемы: у всех инязовцев второй иностранный язык по сравнению с первым немножко в загоне. Правда, сейчас на ум приходят только английские слова, краткие, емкие и все на букву f или s.

- Ш-щ-черт. Ты уверена, что это нужно?

- Да! Или так и будем стоять до вечера! - Складывает руки на груди (не смотри, Артурище, не смотри, смотри в глаза... ) и подмигивает.

Что ж, выбора у меня, похоже, нет. Или мы одеваемся и уходим, или я падаю в обморок от фрустрации.

Карина выходит на середину раздевалки без грамма стеснения. И то сказать, стесняться ей совершенно нечего, зато гордиться есть чем. Стоп. Тринадцать, двадцать шесть, тридцать девять...

- Дорогие друзья!

- Liebe Freunde! - Cтановлюсь рядом и на автомате начинаю переводить.

- Не беспокойтесь, к нам уже спешат на помощь. А пока помощники еще не добежали, предлагаю немного подвигаться, чтобы не замерзнуть!

Перевожу и с ужасом кошусь на постные лица бюргеров и бюргерш. А Карина подбоченилась и продолжает:

- Вы же не хотите, чтобы такой приятный и полезный сеанс купания - за который, кстати, заплачено - кончился простудой!

- Ja, ja! - К моему удивлению, немцы закивали.

- Тогда поехали! - Не дожидаясь перевода, Карина вскидывает руки и начинает переступать с места на место, сначала медленно, простым шагом, потом ускоряя темп под щелчки пальцев. Немцы стоят и молча смотрят на нее: один почтенный старикан чешет за ухом, толстая фрау протирает покрасневшие от воды глаза. Два затесавшихся в толпу молодых турка переглядываются, но первыми начать явно не готовы.

Я краснею, наверное, до самых пяток.

А Карина продолжает танцевать. Ее движения все больше напоминают пляски из индийских фильмов: то мелко семенит, то водит головой из стороны в сторону, то колышет грудью - и во всем этом такая радость здорового и красивого тела, такая светлая чувственность, что у меня перехватывает дыхание и в ушах опять звенит. Или это все-таки флейта?

Немцы переминаются с ноги на ногу. Почтенный старикан одобрительно кивает, толстая фрау поводит плечом, потом смущенно оглядывается, улыбается - и с оглушительным визгом - йа-а-а! - выбегает вперед, словно ныряет с вышки. Моментально ловит ритм и вступает в танец вместе с Кариной - этакая языческая Мать-Земля. Вскоре подключились и остальные. Я отошел в сторонку, подпер собой стену и стал смотреть, как отплясывают раскрасневшиеся посетители бассейна: старые и молодые, толстые и худые, волосатые и чисто выбритые, татуированные и с послеродовыми растяжками... Что удивительно, музыки, если не считать странного звона в ушах, я не слышал, но все они прыгали и кружились в такт, словно кто-то ими дирижировал. И радостно, по-детски улыбались. Ну, а Карина сияла больше всех - во всяком случае, так мне казалось.

Дверь раздевалки открылась. В проеме застыл сотрудник бассейна с запасными ключами. Танцоры тут же остановились, будто кто-то выключил музыку, и - вот уж совсем невероятно! - бросились друг друга обнимать. Досталось даже новопришедшему сотруднику, пока бедняга не вырвался и не начал открывать дверцу за дверцей. Понятное дело, проблем с замками больше никаких не было.

Через пятнадцать минут, одевшись - Карина в свое синее джинсовое платье, я - в рубашку и джинсы - и обменявшись трогательными прощаниями и телефонами со всей компанией, мы уже шли по направлению к Леопольдплац в поисках какого-нибудь кафе или недорогого ресторана. Карина, как обычно, хотела в индийский - ну, хоть в чем-то она не изменилась! - но первой подвернулась итальянская пиццерия с оригинальными окнами-витражами.

Мы сели за столик, покрытый аккуратной скатертью в зеленую клетку, взяли меню.

- Хочу вот это! - Карина ткнула в глянцевую фотографию сливочно-фруктового десерта. Даже если сделать скидку на то, что снимок рекламный и увеличенный, выбрала она настоящую калорийную бомбу. Что на нее совсем не похоже.

Я вздохнул.

- Ладно... Попрошу еще кипяченого молока с бананами. (Именно этим средством Карину отпаивали вчера в ашраме, чтобы "заземлить".)

Официант - судя по акценту, скорее турок, чем итальянец - принял заказ и ушел. Карина откинулась на спинку стула, сложила пальцы в замысловатые комбинации - мудры - и закрыла глаза. Медитирует. Ну, а у меня появилось время, чтобы немного осмыслить все, что произошло за последние дни.

Мы приехали в шварцвальдский ашрам позавчера, на какой-то индуистский праздник: то ли Наваратри, то ли Джаваратри... Я достал из кармана джинсов помятый буклет, развернул.

"Будьте с нами на Джанмаштами!

День рождения любимого бога индуистского пантеона - в этом году 2 сентября!

В программе: пуджа, ягья, крийя, зажигательная музыка и танцы!

Встречи с друзьями, групповые медитации и многое-многое другое!"

Да, теперь я знаю, что такое ягья. В земле выкапывают огромную яму, разжигают костер и под речитатив жрецов (или как их там правильно, пандитов?) в оранжевых балахонах бросают туда цветочные гирлянды, целые подносы фруктов, благовония... И так несколько часов подряд.

Никогда не мог понять, зачем индусы в своих церемониях портят столько хороших продуктов. Я вообще не особо верю во всякую мистику: да, бывает, друг Горацио, многое, что науке неизвестно, биополя, ауры и так далее - но где-то в другом месте и не с нами. Точнее, не верил, пока с Кариной не началась вся эта экстрасенсорика. А теперь мне некогда было заморачиваться: главное - быть рядом и следить, чтобы она еще куда-нибудь не ввязалась.

Так вот, про экстрасенсорику. Во время ягьи я сначала терпеливо следил за процессом, потом, когда надоело, начал тайком рассматривать йогов, или "преданных". Между прочим, колоритные встречаются персонажи! Русоволосая румяная тетка очень славянского вида, зато в сари; худой темнокожий индус в обнимку с пузатым барабаном; очкастый, похожий на Билла Гейтса немец в длинном белом одеянии, подозрительно напоминающем ночнушку. Большинство сидит спокойно, но некоторые махают руками, крутят головой, а то и выкрикивают что-то на непонятных языках. Начал прислушиваться к одной такой глоссолалице (считайте это профессиональным интересом). И тут замечаю, что люди поворачиваются в мою сторону, толкают друг друга локтями, тычут пальцами. Что ж такое? Провожу рукой по лицу - вроде не вымазался, да и на что уж так смотреть? Кошусь на Карину. Господи! У нее голова запрокинулась, глаза закатились так, что зрачков не видно. Изо рта пена. Хватаю за плечи, трясу, а она как резиновая.

Даже не помню, что я дальше делал. Кажется, кричал, кого-то толкал и, возможно, бил в морду. Картинка как будто схлопнулась, а потом я уже сидел на кухне ашрама рядом с Кариной и смотрел, как ее отпаивают горячим молоком с бананами. Пришла в себя она довольно быстро, поблагодарила инструкторов за молоко и улыбнулась мне как ни в чем не бывало. Даже теплее обычного.

- Пойдем, - говорит, - погуляем. Есть разговор.

Вот тогда она и попросила меня хоть немного показать ей Германию. Мол, духовных практик пока хватит, хочется других впечатлений. А я что - я только рад. Кто ж знал, какие у этого обморока будут последствия? Каринка, девочка, куда ты лезешь, зачем тебе все это...

Карина шевельнулась, положила руки на стол: видимо, закончила медитацию. Из-под закрытых век выкатились две слезы и заблестели на щеках. Косые лучи солнца, просачиваясь сквозь витраж, придали смуглой коже волшебный синеватый оттенок.

- Куда теперь? - хрипло спросил я и поспешил откашляться.

Карина медленно открыла глаза.

- Завтра утром мы должны быть в Берлине.

***

Я вел прокатный "вольво" не спеша. Мы выехали с запасом, да и на автобане по ночам хорошая скорость. Мимо мелькали дорожные знаки, рекламные плакаты и указатели, но я на них не отвлекался. Роль штурмана взяла на себя Карина. Она положила на колени автоатлас, хотя даже не включала подсветку. Просто подсказывала:

- Сейчас направо. Потом долго прямо.

Иногда она поворачивала голову ко мне, и в ее глазах отражались встречные огни. От этого казалось, что зрачки фосфоресцируют.

Я переводил взгляд на дорогу, сжимал руль покрепче и мечтал о чашке кофе и контрастном душе.

Часам к девяти мы въехали в Берлин.

- Может, остановимся, перекусим? - предложил я, проезжая мимо очередной "Backerei", из которой в наши окна пахнуло свежим хлебом с корочкой.

- Нет времени, - ответила Карина. - Нам нужно на остров посреди реки. Там много каменных дворцов, много красоты, много людей. Сегодня особенно много людей.

Она говорила монотонно, будто в трансе, и у меня мурашки побежали по коже. Не показывая виду, я весело ответил:

- Ты про Музейный остров, да? Есть такой. И сегодня, кстати, первая суббота месяца - в Берлине бесплатное посещение всех музеев!

Я-то в курсе, потому что часто езжу в Берлин по работе, а вот откуда узнала Карина?.. Хотя мог кто-то в ашраме посоветовать. Или, хмыкнул про себя я, сняла информацию из астрала. Нет, правда, чему теперь удивляться?

- Что ж, по музеям так по музеям. - Я нажал на газ и выехал на Унтер-ден-Линден.

В музеи мы так и не попали.

Карина попросила остановиться перед одним из пешеходных мостов через Шпрее, вышла из машины на мост. Я - за ней. Догнал, хотел было взять за руку, остановить и выяснить, что происходит. А она обернулась так резко, что из глаз синие искры посыпались. Я помотал головой - на солнце что только не покажется.

- Стой здесь! - приказывает. И так смотрит, что у меня коленки подгибаются, хотя вообще-то должно быть совсем наоборот. Стою. А Карина делает еще пару шагов, а потом перепрыгивает одним махом через перила прямо в реку!

Я дернулся, закричал - но меня как будто к перилам привязали, руки-ноги не слушаются, даже голос пропал. Шепчу неслышно: Карина, Карина, Каринка... Глаза жжет, дышать нечем. Что я... Что же ты...

Прошел целый год. Нет, умом я понимал, что всего минута-две, но год жизни я от этих нервов потерял точно.

Карина вынырнула. И поплыла, ритмично взмахивая руками, к острову.

После ее прыжка на все, что случилось потом, я смотрел в каком-то отупении. Мозг записывал событие за событием, но тело никак не реагировало, эмоций не было, мыслей тем более.

Короче, просто расскажу вам все, что видел, а вы уж сами решайте, верить или нет. Немцы, конечно, дело замяли, не захотели нарушать свою уютную и привычную картину мира. Но я все помню.

Карина доплыла до острова и скрылась из виду где-то на берегу. Через пару минут вода забурлила, потом закружилась вокруг острова - как в ванне вокруг неплотно закрытой затычки. Дальше - больше: в реке образовалась огромная воронка, в середине которой оказалась вся музейная часть острова. Из лепных зданий хлынули любопытные посетители, кто-то выглядывал в окна, кто-то свесился со смотровых площадок.

Совсем рядом со мной что-то звякнуло, словно железный наконечник стрелы ударился о камень. Буквально в двух шагах в мосту возникла трещина, ровная, как ножом по маслу. Увеличилась. И тут вся громада острова с обрезками мостов и дорог начала медленно подниматься. Люди, столпившиеся на набережной, и те, кто остался на острове, закричали.

Будто в кино и не в кино: Музейный остров встает над рекой Шпрее. Берег, каменный фундамент, перепутанные корни деревьев, светлый слой песка, черный слой ила... Все это не рассыпается, висит в воздухе экспозицией из геологического музея. А под самым нижним слоем - напрягаю глаза, сощуриваюсь, и все-таки вижу ее - крошечную фигурку в знакомом джинсовом платье. Она небрежно держит весь остров одной рукой, со дна острова стекают мутные струйки, а воздух вокруг мерцает и дрожит, как отражение солнца в бассейне.

Зеваки на набережной враз смолкают. Кричат только с острова: они ничего не видят и не понимают, что происходит.

- НЕ БОЙТЕСЬ. - Громогласный голос не похож на голос Карины. Для меня он звучит по-русски, но я вижу, что остальные замерли и тоже вслушиваются. - ПОД ОСТРОВ ЗАЛОЖЕНА БОМБА. СЕЙЧАС БУДЕТ ВЗРЫВ. ДЕРЖИТЕСЬ.

Все снова закричали, попадали, накрыли головы руками. Я не шевелюсь.

В глубине воронки вскипает огненный шар. Он рвется во все стороны с оглушительным треском - но тут же гаснет о водяные стенки. Над рекой поднимается облако пара. Окутывает остров и крошечную синюю фигурку под ним.

Скрежет, стук железа о камень. Мосты становятся на место, а еще через пару секунд рядом со мной возникает Карина. Совсем мокрая, встрепанная и на вид совершенно обычная.

- Пошли, - говорит. - Я знаю место, где нам будут рады.

***

Храм встретил нас распахнутыми дверями. Бритоголовые ребята у входа только глянули на Карину - и повалились к ее ногам. Неужели тоже все видели?

А она смеется:

- Скажи им, Артур: радуйтесь, братья, пойте и танцуйте! Сегодня славный день, и тысячи душ избежали довременного перерождения.

Кришнаиты привстали, выслушали меня, закивали. И с поклонами проводили нас обоих в здание.

Через пару минут вокруг нас столпилась вся местная община. Они смотрели на Карину сияющими глазами, кланялись, молитвенно складывали руки. Она поклонилась в ответ сразу всем. А потом приблизилась к стайке девушек в сари, показала им жестами на свою одежду и ушла куда-то за ними.

Я отошел в уголок и тихо сполз по стене. Кришнаиты издали сочувственно на меня поглядывали.

- Эй, друг! - Ко мне приблизился совсем молодой немец в футболке и белых шароварах над понтовыми кроссовками. - Ты чего колбасишься? Разве еще не просветлел?

Он присел рядом со мной, хлопнул по плечу.

- Ну, как тебе сказать... - вздохнул я. - Представляешь, живешь ты обычной жизнью, думаешь о каком-то человеке, и вдруг оказывается, что он совсем не такой... она совсем не та, за кого ты ее принимал... Супергероиня какая-то. Борец со всемирным терроризмом. И как теперь?..

Сам не знаю, почему я так разоткровенничался. Скорее всего, эффект чужого языка: вроде и смысл слов тот же, а эмоциональная заряженность все равно не такая, как в родном.

- Да ты что, чувак! - Юный "харе-кришна" выпучил глаза. - Ты не в курсах, с кем пришел? Стой на месте, никуда не уходи...

Он куда-то убежал и скоро вернулся с целой стопкой тоненьких детских книг.

- На, просвещайся! - Он впихнул мне книги в руки, и я автоматически начал перебирать яркие обложки: "Как Кришна пас телят на берегу Ямуны", "Как Кришна спрятал одежду пастушек". "Как Кришна воровал сливочное масло". "Как Кришна поднял гору Говардхан". "Как Карина и Артур..." - Стоп. Я сморгнул и все-таки прочитал правильно: "Как Кришна и Арджуна стали друзьями".

***

Ночевать мы остались в общине кришнаитов. Ребята устроили в нашу честь настоящий пир: всякие немыслимые фрукты и специи, разноцветные сладости, осыпанные лепестками... Потом вокруг нас водили хороводы и пели баджаны. Воплощенный Кришна в новом платье танцевать не шел, а молча сидел рядом со мной. Я тоже молчал. Стены в кришнаитском храме были зеркальными, и я видел ужасно знакомое смуглое лицо то слева, то справа в просветах между танцующими - везде, куда бы ни отвернулся.

Наконец я собрался с духом.

- Когда ты вернешь мне Карину?

- Скоро. Мое время в аватаре на исходе. Утром Карина проснется в этом теле и ничего не будет помнить.

Я молча кивнул.

Кришна в теле Карины склонил голову набок.

- Ты знаешь, что она тебя не любит? И вряд ли полюбит?

Я снова кивнул.

- А пока... - Он тряхнул кудрями и лукаво улыбнулся. - Разве я не лучше? Лови мгновение, друг Артур! - Тонкие девичьи пальцы взяли меня за запястье. Золотистый ноготок скребнул по ладони.

- Нет! Даже не думай! - отрезал я очень-очень твердым голосом, хотя сердце предательски заколотилось, а руки вспотели. - Нет. Ты не Карина. Ты вообще не человек.

Сказал это и сам испугался: вдруг обидится? Но Кришна только улыбнулся и поцеловал меня в щеку. Потом одним изящным движением поднялся из позы лотоса - и ушел плясать в круг веселых бритоголовых немцев.

***

После поездки в Германию мы с Кариной стали встречаться реже. Все когда-то проходит. Наверное, так оно и лучше.

Правда, недавно мы опять столкнулись у общих друзей, на йоговском чаепитии. Все сидели на полу, в полумраке, говорили, как обычно, о чем-то возвышенном. А когда хозяйка дома расставила свечи в подсвечниках из цветного стекла, я увидел синие отблески на лице Карины и...

Скучаю я, в общем. Ну, вы поняли.

ГЛОССАРИЙ

Джанмаштами, или Шри Кришна Джанмаштами - день рождения бога Кришны. Один из главных праздников в индуизме, отмечается в конце августа или начале сентября (в зависимости от лунного цикла). В 2010 году Джанмаштами пришелся на второе сентября.

Ашрам - уединенное место, здание или комплекс зданий, где живут общины последователей индуизма. Обычно там проводятся праздники, а также курсы, семинары и встречи преданных с гуру.

Наваратри (буквально - 'девять ночей') - еще один индуистский праздник. Отмечается весной и осенью; к истории отношения не имеет, равно как и выдуманный рассказчиком 'Джаваратри'.

Пуджа - один из самых распространенных обрядов в индуизме. Преданные медитируют, поют мантры и в строго определенном порядке делают подношения статуям или изображениям богов: благовония, огонь, цветы, пища и т.д.

Ягья, или яджна - религиозный обряд сродни пудже, но обычно более масштабный. Рассказчик, имеющий к индуизму слабое отношение, описал его довольно приблизительно.

Крийя, или крия - особая техника, которая практикуется в различных видах йоги. Может включать в себя дыхательные упражнения и очистительные процедуры.

Глоссолалица - несуществующее слово, образованное рассказчиком от 'глоссолалия' (произнесение бессмысленных слов и фраз в момент религиозного экстаза).

Кришна - один из самых известных богов в индуизме, индуистский вариант бога-трикстера. Его часто изображают с синей кожей, танцующим и играющим на флейте. Воплощение Кришны на земле подробно описано в таких знаменитых памятниках ведической литературы, как 'Бхагавата Пурана' и 'Бхагават-Гита' (часть 'Махабхараты'). Например, в 'Бхагавате Пуране' рассказывается о детстве Кришны: как тот любил сливочное масло и воровал его у соседей, как он пас коров на берегу реки и изводил своими проказами пастушек-гопи, а однажды спрятал их одежду, пока те купались, и выпрашивал в обмен на одежду поцелуи. Гопи, впрочем, все равно его любили; как-то на празднике, чтобы не обидеть ни одну пастушку, Кришна разделился на сотню образов и танцевал с каждой одновременно. Немного повзрослев, Кришна настроил против родной деревни бога дождей Индру, но зато и спас людей от наводнения, насланного сердитым богом: поднял на одной руке холм, где собрались все жители деревни. В 'Бхагават-Гите' Кришна становится советником принца Арджуны и обучает его военному искусству и философии.