И призвала злая мачеха к себе белоснежку и дала ей шапочку красную, комбинезончик противорадиационный красненький, перчаточки просвинцованные, сапожки на подошвочках специальных и сказала:
- Захотелось мне на праздники подсъежиться. Сгоняй-ка ты за подсъежниками.
- Дык, ведь не сезон, злая мачеха, - сказала белоснежка.
- Ступай-ка ты в темный лес по дороге из желтых контактных шин к бабушке. Бабушка знает, где найти подсъежники и в несезон. И отнеси ей канистрочку маслица и новенький аккумулятор.
- Что-то ломает меня в темный лес переть, - засомневалась белоснежка. - там же злые воблины.
- Бабушка знает, где нарыть подъсежники, - настаивала злая мачеха. - Смажешь ее маслицем, прикуришь от аккумулятора, она поскрипит, поскрипит и покатит как новенькая.
- Что-то сыкотно мне в темный лес, - кобенилась белоснежка.
- Если все ладом сделаешь, то так и быть, отпущу тебя на бал.
- Хорошо, злая мачеха, - сказала белоснежка и двинула по дороге из желтых контактных шин.
Дочапала, значит она до леса, плюнула на мухомор и вошла в лес.
Тут и встретился ей на крутом байке злобный воблин.
Да не простой воблин, а самый опасный из воблинов - тычоблин.
И говорит противным голосом (тычоблины всегда так разговаривают):
- Здорово дура.
- Знаю я этот анекдот, - говорит белоснежка.
Тычоблин только рот открыл а она ему:
- И этот анекдот я тоже знаю. Чо надо.
- Ты чо, блин! - обиделся тычоблин. - Я ж не по злобе. Я штоп весело было. Я ваще в железные дровосеки можить учиться собрался. Новую жизнь начну. Садись, подвезу.
- Знаю я, когда ты мирный железный дровосек, а когда стремный тычоблин. - Говорит белоснежка.
- К бабуле?
- К ней!
- За каким интересом?
- Да вот злую мачеху ломает не по деццки! Посъёжиться хочет.
- Окак! - вытаращился тычоблин, и даже байк у него заглох. - А у бабули чо есть?
- Мачеха говорит, та знает где надыбать. Но мачеха ж на измене. Так что хрен там знает чо она знает!
- Давай садись! Докачу по чесноку! За дозняк, конечно.
Вздохнула белоснежка да и взгромоздилась на байк.
Тычобин чик-трык, а байк не заводится.
- Акум сдох! - пригорюнился тычоблин.
- Расхвастался как сопливый колобок, а сам! - окрысилась белоснежка.
- Акум до бабки тяну. Ее прикуривать. Но поделиться могу. Авось хватит.
Завели байк, и мухой до бабкиной избы докатили.
Стоит изба на поляне ржавая, трёхэтажная, на лапах паучьих, матом крыта, дрекольем подпёрта, огоньками мигает.
- Стой здесь, не отсвечивай. Там поля защитные, силовое и слабительное, да еще нейтральное... или нейтронное. - говорит белоснежка, - если силовое не осилит, то слабительное точно накроет.
- А нейтральное зачем?
- Хрен знает, я от него чешусь только.
Полезла белоснежка в избушку. Смазала бабулю маслицем, прикурила от аккумулятора, бабулька и запыхтела, заскрипела. Долго пришлось ее уговаривать. Только когда до старой карги дошло, что ни лететь ни ехать ей самой никуда не надо, а лишь пальцем показать, она согласилась объяснить где найти подсъёжники. Даже карту дала. Игральную волшебную.
И покатили белоснежка и тычоблин.
Подъсежники охранялись дюжиной братьев - властелинов времени условно локальных, ограниченных. Надо было с ними в карты играть на победителя в 33 и 101... Но у белоснежки в рукаве бабулина карта. Так что у неё всё в масть и при козырях. Выиграла. Непонятно как эта карта в 101 помогает, но ведь выиграла. Дурочкам везет.
Начали братья по уговору время крутить туда-сюда. Скрутили-раскрутили, разобрали-собрали, да и выкинули. А пока дурью маялись, подсъёжники выросли.
Тут и сказки конец! Потому как тут такое началось, что ни в сказке сказать, ни топором не вырубить!