Аннотация: Это был пустынный, какой-то совершенно заброшенный отсек корабля. И всюду было тепло, темно и влажно, хоть грибы выращивай. Удивительно, что они сами нигде не наросли!
Как показывает опыт, накопленный многими трудами, пенять на зеркало в некоторых случаях все-таки можно.
Бути Бакэмоно Таманои "Наблюдения за наблюдающими"
В тот день я подскочил от звонка. Подскочил, как ужаленный гадюкой заяц.
Дверного звонка, прошу заметить! Я и не знал, что здесь встречаются дверные звонки...
Звонок гудел, будто на него разом надавил батальон корабельных опоновцев-трансформеров. На этом корабле таких не наблюдается, а раньше мне с панцирными иметь дело приходилось, не по своей вине. Впрочем, я и про дверные звонки не знал!
Я вывалился из ванной, каков был, и...
Тут, наверное, следует, объяснить, каким образом я оказался в этой ванной комнате.
Дело, видите ли, в том, что эту ванную я приметил еще, когда путешествовал по "Лепестку сливы" в поисках капитана.
Она располагалась в крошечной каюте образовавшейся ближе к хвосту корабля между восемью толстостенными трубопроводами, причем три пары из которых несли горячую воду в сторону на камбуза.
Размерами каюта не превышала внутреннего объема несгораемого шкафа, и человеку с клаустрофобией пришлось бы худо в данном помещении. У меня клаустрофобии нет, и не было. И только на этом основании я решил обследовать неизвестное пространство.
Капитан мог прятаться где угодно, поскольку прятался он очень хорошо!
Собственно ванна, то есть сосуд без горла, покрытый желтовато-коричневой эмалью изнутри, занимала две трети объема этой каюты.
Нет, помещение было приспособлено для жизни с некоторым даже комфортом. Когда-то. Но потом явно подверглось перепланировке или понесло ущерб от перепланировки соседних помещений и прилегающих территорий, например в силу необходимости прокладки пресловутых трубопроводов. На всем чувствовались следы вынужденной ужатости.
Войдя в каюту, приходилось всякий раз прокрутиться вокруг своей оси, чтобы закрыть за собой дверь. На двери очень кстати был приклеен крючок для одежды, которым я и воспользовался в тот день.
Постояв голым и дав телу привыкнуть к состоянию "без одежды", я забрался в ванну без воды, где лег и прислушался к ощущениям. Поверхность эмали была теплой. Ощущения приходили хорошие, сулящие отдохновение и другие приятности.
Во-первых, из-за двери каюты не доносилось ни звука. Точнее, ни одного звука, который вызвал бы у меня беспокойство. В трубах шумела вода. Далеко внизу, несколькими переборками ниже кто-то далекий бил разводным ключом по железному пруту. Так мне послышалось.
Я посмотрел, не забыл ли задвинуть задвижку на двери. Она была надежно закрыта. Посмотрел вверх. В лицо мне заглядывала округлая рябая морда душевой головки.
Я вздохнул и, протянув руку, пустил воду. Она была едва теплой, когда быстрым ручейком устремилась мне под спину. Но постепенно набирало тепло, оказалась обжигающе горячей, когда заполнила ванну до края. Такой горячей, что я едва терпел, чтобы не выскочить вон. Двигаться в такой воде приходилось осторожностью. Пот тек с моего лба. Волосы на темечке стали влажными и, казалось, стояли каждый отдельно от другого, настолько горячей была вода, в которой я сидел. Я закрыл глаза. Уголки век пощипывало от пота. Я подумал, что в такой горячей ванне можно и утонуть. Особенно если уснуть. И ведь никто не найдет.
Это был пустынный, какой-то совершенно заброшенный отсек корабля. И всюду было тепло, темно и влажно, хоть грибы выращивай. Удивительно, что они сами нигде не наросли!
Полежав так и привыкнув к воде настолько, что можно было уже шевелить не только пальцами ног, но и руками, я открыл глаза.
Первое, что я увидел, это была "волшебная картинка", знаете, из тех, что вешают в детских купальнях. Голограмма, которая проявляется от тепла и бегает по кругу над поверхностью воды. Моя картинка изображала золотую рыбку с длинным, как шлейф красным хвостом и крошечной короной на голове. Она прыгала "по волнам" со скоростью гонщика-скейтбордиста, видимо воду в ванну я налил действительно очень горячую.
Но люди моего племени отличаются выносливостью, терпеливостью и не признают полумер. Если горячая ванна - вулканический кипяток, лишь бы не свариться вкрутую, а если холодный душ - то смерть среди айсбергов.
Тем временем, тело мое, каждая мышца, каждая косточка, каждая связка и сухожилие мое расслабились, и я принял образ безвольной амебы или же старого шерстяного носка, который бросили в стирку. Если бы меня в эту минуту спросили: "Перух, чем ты занят?" Я бы ответил: "Я затих и притаился".
И было хорошо.
Потом я вздохнул, закрыл глаза, и стал перебирать свои воспоминания, как я попал на "Лепесток", что со мной после этого было, кого я встретил, а кого встретить не удалось.
Но забросил это дело: думалось и вспоминалось в этой воде куда хуже, чем в гамаке - мысли путались, расползались...
Потом я уснул.
И просунулся лишь тогда, когда вода в моей ванне стала совсем уж, что называется: комнатной температуры. Рыбка с короной на голове плавно покачивалась на поверхности воды примерно в районе над моим пупком. Осторожно, не подымая волны, я подвел руку и попытался ухватить рыбку снизу.
Безуспешно.
Голограммы в руки не даются!
Тогда я встал и походил по ванне высоко, как аист задирая колени и, чтобы не упасть, придерживаясь за стену ладонью и делая стопой негромкий плюх по воде.
В детстве я слышал легенды, что люди моего племени, если хорошо разбегутся по берегу, умели бегать по воде стоячих озер на дальность. Но где тут разбежишься?
Внезапно за одной из стеновых панелей обнаружился скрытый в стене шкафчик размером с аптечку.
Я с любопытством заглянул туда и обнаружил старый помазок чашечку для пены, станок с лезвием и начатую таблетку с ароматным кремом для влажного бритья. Все такое старинное, что ими могли пользоваться еще деды моего деда.
Когда я осматривал находки, то подумал, а что если попробовать побриться этим. Так, как это делали наши предки в старое время. Эта мысль показалась мне ...мммм... весьма заманчивой.
В стерильной атмосфере корабля все сохранилось идеально.
И решил побриться сидя в ванной, воды вдоволь, принадлежности на лицо. Я захотел почувствовать себя сибаритом.
Я снял крышечку с таблетки, потер об неё помазок и, зачерпнув чуть воды в чашечку, взбил пену. Опыта в этих делах у меня было не очень много, поэтому пены я навзбивал на дюжину небритых морд.
Я намазал пену на щеки, подбородок и горло. Потом зачерпнул ладонью еще пены и прибавил на щеки и подбородок. Пена была густой и пахла ванилью с каким-то едва уловимым цветочным оттенком.
Я взял станочек, поднес его к правой щеке и только в этот момент подумал, что для успешного бритья мне кроме всего прочего необходимо еще и зеркало, чтобы видеть, что и как я брею.
Держа станочек словно дирижерскую палочку я принялся шарить взглядом по каюте в поисках любой отражающей поверхности, которая смогла бы заменить мне зеркало. В крайнем случае, теоретически, наверное, можно было бы побриться, глядя на свое отражение в воде.
И тут грянул звонок.
Я вздрогнул всем телом и выронил из пальцев станок. Словно болт, он юркнул вниз и, булькнув, скрылся в воде.
Тем временем, я вывалился из ванны, каков был, сорвал одежку с крючка и, прикрывшись ею ниже пояса, бросился открывать. В голове пульсировало:
- Беда!!!
На "Лепестке сливы" ничего не бывает вдруг. Здесь все делается либо вовремя, либо срочно, либо когда-нибудь. Но даже срочные задания исполняются с величественной неторопливостью.
Я это хорошо уразумел уже, и вы меня прекрасно поймете: звонок этот не сулил ничего хорошего.
То есть "БЕДА!" и всё тут.
Пришедшая беда представляла собой коротышку в синем, прошедшим шторма и бури, комбинезоне с эмблемой торгового космофлота. Еще на нем были пластиковые сланцы, те, какими дерутся в кубриках вместо кастетов и фуфтифюровый темно-синий беретик, заломленный на затылок. Гость был лыс и загорел как двигателист.
Уточню: беретик занимал немного места на голове, из под него не торчало ни волоска и я не усомнился в том, что и под ним тоже лысина.
Лицо внезапного гостя украшали совершенно седые, очень ухоженные утонченные бородка и усики-подковка.
Глаза - васильки - смотрели испытывающее и хитро, как у того матроса, который, покидая судно чистит рундук боцмана.
Что удивительно, на "Лепестке" я встретил его впервые, хотя был уверен, что успел уже познакомиться со всеми членами экипажа.
Возможно в заброшенных ("резервных", как их называли) отсеках корабля и обитают какие-то одичавшие "резервные" личности?
Но пришедший угрозы как-то не представлял на первый взгляд, а люди моего племени крепки духом и телом, и владеют навыками секретной смертоносной борьбы с раннего детства.
На всякий случай я напустил на лицо максимум строгости и гаркнул:
- О, ёпт..! Что?! - И добавил от души недавно подслушанное ругательство.
- Не сердись, командир, - по-актерски скупо улыбнулся посетитель и, подкрепляя каждое слово жестом, почти приказал: - Купи зеркальце.
Он не заискивал!
Он, прошу заметить, призывал не сердиться, и был уверен, что покупка мной зеркальца есть акт естественный и неизбежный.
- Какое еще зеркало в шесть утра?! - заорал я, решив все же не сквернословить.
А неурочный час я придумал для убедительности, ибо понятия не имел который теперь час по корабельному времени.
Он переждал мой гнев, чуть прикрыв веки, и не снимая с губ улыбки, продолжил, отработанно играя баритонами:
- Ну не надо! Я же тебе не пачку "дристала" предлагаю, но вещь прекраснейшую! И редкую, к тому ж! Взгляни, мой друг!
И жестом метрдотеля, словно из подмышечной кобуры он выхватил из-за полы комбинезона зеркало, размером не больше тетрадного листа, вделанного в серебристую рамку на длинной двуручной рукояти. В былые годы рукоять видимо была украшена камнем чистейшего стекла, сейчас уже выломанного.
-А?! А?! А?! - вопрошал продавец моего мнения, азартно вертя товаром прямо у меня перед носом. По стенам и трубам каюты бешено запрыгали солнечные зайцы.
- У меня уже есть, - буркнул я и собирался захлопнуть дверь.
Не тут-то было.
Он стремительно, всем телом подался вперед и сунул между косяком и дверью коричневый указательный палец.
- Погодь! - потребовал он. - У тебя какое зеркало?
- Нормальное. Над ванной висит. Побольше твоего.
- Не в этом соль! - торопливо заговорил он. - У тебя может быть самое обалденное зеркало в мире, но не в этом соль! А соль должна быть всюду, в каждом предмете, в каждом человеке! Ты согласен?!
Красиво излагает, подумал я, может действительно купить его поганое зеркальце? Но тут я вспомнил, что приказа получать денежное довольствие при мне еще не поступало. Поэтому определить обманывают меня или нет я не мог. Подумал, скажу, мол, в другой раз и баста.
Он словно увидел отражение моих мыслей, а потому чуть заметно приосанился, развернув плечи и спросил:
- Скажи, командир, когда ты смотришь в свое зеркало, ты что видишь?
- Себя.
- И?! Что еще?
- Ну, ванную. В общем, все, что может отражаться.
- Верно, ты видишь только себя, себя сиюминутного, в этом суть твоего зеркала, а так же суть абсолютного большинства зеркал, сделанных человечеством на пути нашем скорбном.
Он осторожно глянул, какое впечатление произвел. Мне же действительно стало интересно, куда он клонит.
- Ну, хорошо, - кивнул я, - а твое зеркало, оно, значится, совсем необычное? И чем оно так необычно, позвольте вас спросить, милостивый государь.
Он выдержал некоторую паузу, как бы испытывая на внутренних весах, стоит ли открывать мне суть его зеркала.
Я шевельнул дверью, он немедленно решил - стоит.
- Видишь ли, - начал он как бы издалека, - зеркало, которое ты видишь перед собой, вещь редчайшая. Это - раритет, наследие веков!
- Тогда его лучше называть артефактом! - посоветовал я.
Он коротко кивнул, обозначая, что совет мой услышан и отложен в памяти.
- Так вот, если обычное зеркало может показывать лишь одно единственное отражение, то есть то, как ты выглядишь именно в этот данный момент времени, то моё зеркало покажет тебе, каким ты может стать в старости.
- Опа! - не выдержал я и заржал.
Он был терпелив и переждал моё веселье с самым серьезным видом.
- Это что, - поинтересовался я, - новый портрет Дориана Грея?!
- Нет, - он солидно покачал головой, - я знаю, о каком портрете идет речь. Тот портрет всего лишь избавлял своего владельца от старости и забирал на себя грехи Дориана Грея. Моё зеркало ничем подобным заниматься не станет. Хотя некоторое сходство проследить можно.
- Ах, вот как?
- Видите ли, - он автоматически перескочил с ты на вы, - суть моего зеркала заключена в том, что всякая мысль человеческая, каждое побуждение, каждый поступок запечатлевает на лице...
- Человеческом...- подсказал я.
- Неизгладимую печать, сумма коих станет видна лишь в старости.
- То есть морщины происходят от мыслей?
- Да, можно сказать и так, но это мелочь.
- А что не мелочь?
- Не мелочь то...ты видел старушек с эдаким выражением полной беспомощности на лице?
Я кивнул.
- Так вот, это результат невыполненных решений, отложенных желаний, боязни стронуться с места. Ты можешь себе представить, скажем, старого римского патриция или, например, адмирала флота с подобным выражением на фейсе?
Я отрицательно замотал головой.
- А моё зеркало умеет как бы спроецировать влияние суммы идей, надежд, мыслей, решений и показать своему владельцу, что станет с тобой в старости, если ты сделаешь то или иное, или наоборот - не совершишь того, о чем думаешь в данный момент. Понятно?
- Понятно! Значит, если мне потребуется вдруг чего решить, я к зеркальцу, рожа топориком - все впоряде, скривилась - я в сторону, никого не трогаю, так?!
- Да, примерно так, - удовлетворенно кивнул он.
- Забавная вещица...
- Нет, командир, не забавная, а стоящая, - веско возразил он.
- Я только одно хочу спросить, - ухмыльнулся я, - если это такая козырная вещь, так зачем же ты её продаешь?!
Он слегка развел руками и покачал головой:
- К сожалению, я ею пользоваться не могу. Живу инстинктами, как не гляну, все такой же, как был, ни чем меня не изменить, только морщины прибавляются.
Я невольно глянул на его абсолютно чистый лоб.
- Ну что, - ухмыльнулся он, - берешь моё зеркальце?
- Хм! - хмыкнул я. - И почем сегодня идут волшебные зеркала?
- Семь квадратных тыров, - веско заявил он, потом чуть улыбнулся и добавил, - но тебе... пятьдесят туков скину.
- Дорого, - присвистнул я, понятия не имея, дорого ли это на самом деле или цена бросовая.
Одно я разобрал точно: "квадратные тыры" дороже "туков" на порядок, возможно пригодиться в дальнейшей жизни на корабле.
- Ну, так что, берешь или упускаешь своё счастье?
- Извини, купить никак не могу, я просто бедный индеец и все тут, но могу сменять на волшебную рыбку.
Он опешил от встречного предложения.
Я отодвинулся в сторону и, дав ему заглянуть в каюту, указал на рыбку, плавно покачивающуюся на поверхности воды.
Он выдернул голову обратно в коридор и сердито молвил:
- Я тебе, парень, серьезную вещь предлагаю, а ты мне в ответ?! Издеваешься что ли?! Игрушку! Я же тебе не говорящее зеркальце толкаю, а такое, что покажет, каким будешь в старости!
Я лишь развел в ответ руками, мол, извини, обидеть не хотел.
- Вот всегда ты так, мимо счастья проходишь, - продолжал кипятиться он.
Я оправдывался:
- Когда разбогатею, я у тебя обязательно зеркальце куплю.
- Хрена, - отрезал он. - Такие вещи второй раз не предлагают.
- Не, все равно не возьму, денег ни копья! Сам вот сижу, думаю, чего бы кому продать.
Он махнул на меня рукой и повернулся боком, показывая, что ему пора идти.
- Приятной охоты, - пожелал я ему на прощание.
А когда он шагнул на первую ступеньку лестницы вниз, я вдруг попросил:
- Ладно, дай хоть разок гляну, каким я в старости буду!
Он подумал мгновение и кивнул, ладно.
- Первый раз - бесплатно? - уточнил я на всякий случай.
Он махнул рукой, смотри.
Я приблизил зеркало к лицу. И замер. Из зеркала на меня смотрели грустные глаза глубокого седобородого старика.
Мне потребовалась четверть минуты, чтобы понять, это была еще не борода. Это была просто пена для бритья, я же собирался бриться, когда прозвучал звонок.
Но на мгновение...
Так я узнал суть зеркальца.
- Эх, - сказал незадачливый коммивояжер, - может, хоть сколько-то дашь? Сколько есть?
- Все деньги, что есть у клиента, - сказал я, - это самая высокая цена.
- Верно... А давай я тебе подарю зеркальце, а ты мне подаришь немного денег на развитие бизнеса?
- Пойми, - сказал я, стараясь не прорваться в голос сочувствию, - даже если это зеркальце точка в точку такое, как ты рассказываешь, оно мне не нужно.
- Почему? - удивился он.
- Это гаданье, а гаданье врет, даже когда говорит истинную правду. Люди моего племени знают это наверняка с незапамятных времен. С другой стороны, это как навигатор по жизни. А я не дружу с навигаторами. Они всегда заводят меня не туда. Такая уж моя человеческая природа.
- Тогда, - он ухватился за последнюю возможность, - может, взглянешь еще раз, бесплатно?
- Чудак ты человек, - засмеялся я, - я бриться собираюсь. И по-твоему хочу узнать, как это повлияет на меня в старости?
- Ну, покеда, раз такой расклад... Прощевайте.
Он повернулся и пошел, небрежно помахивая зеркальцем, потом спохватился и спрятал его, да и загромыхал по корабельной лестнице куда-то вниз и влево...
Я все же побрился. Без особого удовольствия. Вода остыла... Да и все как-то стало... не важно.
Я все же что-то увидел в зеркале. Возможно, когда-нибудь я увижу то же самое в одном из обычных зеркал, и если меня не разобьет маразм, то вспомню...
И вдруг меня как током ударило!
К счастью я уже добрился.
Я опрометью кинулся к двери и высунулся с замиранием сердца из нее.
Ну, точно! Никакой лестницы вниз и влево нет как и раньше. Есть коридор, трубы, тяжелые бронированные двери, разделяющие секции. Но никакой лестницы.
"А чего я хочу?" - подумал я.
Я хотел домой.
Я очень хотел найти капитана... И... Почему-то очень захотел найти, наконец злополучного судового кота. Надо посерьезнее отнестись к этому заданию боцмана.