Глебова Ульяна Владимировна : другие произведения.

Встреча в Москве

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Этот рассказ является послесловием к роману братьев Стругацких "Хромая судьба".
  
  Ульяна Глебова
  
  Встреча в Москве
  (Послесловие к роману братьев Стругацких 'Хромая судьба')
  
  1
  Джулианна. Москва.
  Декабрь 2012-го года.
  
  В Союзе писателей я его не нашла.
  Но Феликс Сорокин оказался в Клубе. Точнее, в ресторане Клуба.
  Я приблизилась к столику и улыбнулась:
  - Здравствуйте!
  - Привет! - небрежно кивнул Сорокин.
  На портретах он обычно - седовласый, но с чёрными усами. Хотя в реальности усы у него - тоже седые.
  Рядом с Сорокиным сидел какой-то парень и громко смеялся:
  - Прикольно! И когда вы об этом узнали? Прикольно!
  Я сказала:
  - Феликс Александрович!
  - Слушаю, - отозвался Сорокин.
  Он обедал. Да и рюмки у них были наполнены. И в графинчике ещё водка оставалась.
  Ни Сорокин, ни парень не догадались встать или предложить мне место за столиком. Я так и стояла перед ними. А в ресторане звучала тихая музыка.
  - Феликс Александрович! - повторила я. - Я звонила вам на 'сотовый', но там сказали: 'Абонент временно недоступен'. А дома вас не оказалось.
  - Естественно! - опять засмеялся парень. - Вот было бы прикольно, если бы вы, Феликс Александрович, сейчас были бы дома! Здесь бы передо мной сидел ваш дубль, а вы - дома!
  Я проигнорировала тупое замечание парня, который явно хотел показать, что это я - тупая.
  Наверное, парень был одним из прихлебателей. Они часто крутились в ресторане вокруг Сорокина, который считался щедрым человеком.
  Я продолжила:
  - Завтра в три - собрание в Союзе писателей. Председатель передал, чтобы вы обязательно были!
  - А сама-то ты пойдёшь на собрание? - буркнул Сорокин.
  - Не знаю, как получится, - ответила я. - Но вы придёте?
  - Посмотрим, - ответил Сорокин.
  Всем своим видом он давал понять, что я отвлекаю его от обеда.
  Мне хотелось сказать Сорокину, что воспитанные люди так себя не ведут! Но я промолчала. Меня просили обязательно поговорить с Сорокиным. И я не могла развернуться и уйти. Хотя меня просто бесят такие люди, как Феликс Сорокин! Он, наверное, думает, что он - великий писатель, а окружающие - какое-то быдло!
  Но настоящие великие писатели - не такие! Например, Булат Окуджава или Борис Стругацкий не были надменными! Они были действительно интеллигентными людьми!
  А кто такой Феликс Сорокин? Видела я какой-то фильм по его книге - обычный фильм про войну. Начинала читать его роман 'Товарищи офицеры', так почти сразу бросила - ерунда какая-то! Правда, его 'Современные сказки' читать можно, иногда даже забавно. Но, в принципе, тоже - ничего особенного.
  - Феликс Александрович! - опять сказала я.
  Но тут кто-то произнёс:
  - Присаживайтесь, пожалуйста!
  Я оглянулась.
  К столику приблизились двое: седой мужчина и старик Наумов с тросточкой.
  Сорокин оживился и дружески приветствовал новеньких. А седой засмеялся:
  - Дорогая незнакомка! Приглашаю вас к нашему столику! Сейчас я возьму пятый стул!
  Я улыбнулась. Наконец-то, появился воспитанный человек!
  Сорокин быстро сказал:
  - Она торопится!
  Седой улыбнулся:
  - Мы её не отпустим! Феликс! Ты же - офицер! Почему дама стоит перед тобой?
  - Она - официантка! - ответил Сорокин, а парень засмеялся.
  - Я - не официантка! И я не тороплюсь! - заявила я и села за стол.
  
  2
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Сначала мы были вдвоём со Славиком Нечитайловым.
  Но потом пришла Джулианна.
  Я надеялся, что она сразу уйдёт. Я старательно делал вид, что увлечённо слушаю разглагольствования Славика.
  Но Джулианна не уходила.
  Покойный Лёня Шибзд часто называл меня грубым. Но я не такой! Это Лёня мог любезничать с людьми случайными или совсем недостойными, а я - нет.
  Я плохо был знаком с Джулианной. И совершенно не скучал без общения с ней.
  Мне, вообще, не нравятся такие люди, как эта Джулианна!
  Приезжают они откуда-нибудь с Дальнего Востока или из Сибири. И мечтают они всеми правдами и неправдами в Москве обосноваться! Помнится, приняли мы в Союз писателей прапорщика Халабуева. Это ещё, когда один Союз писателей был. Удалось Халабуеву заручиться поддержкой и лейб-гвардейцев, и интеллектуалов наших. А ко мне он всё советоваться приходил. Коньяк приносил. Книги мои хвалил... Почтительный был Халабуев, вежливый такой... А потом Халабуев попал в Правление. И сразу начал с писателями сквозь зубы разговаривать. А потом Союз писателей разделился. И Халабуев под шумок оформил на себя какую-то дачу. А потом продал её. И сейчас живёт он себе в Италии, стихи о России сочиняет, пишет о белых берёзках и синем небе...
  Да разве Халабуев один такой?
  И Джулианна тоже недавно из Сибири приехала. И уже у Председателя работает. И даже смеет мне заявлять: 'Чтобы вы обязательно были на собрании!'
  Хорошо бы она поскорее ушла! Но стоит она перед столиком. И не уходит. Похоже, что-то попросить хочет. Что же ей от меня надо? В Союз писателей она давно вступила. Квартиры сейчас у нас никому не дают. Дачи в Переделкино до сих пор делят неугомонные наши деятели, да поделить не могут. Говорят, сейчас некоторые судятся за эти дачи, а остальные ждут, чем дело кончится.
  Что же от меня нужно этой Джулианне? Может, она неправильно представляет себе мои возможности? Никакими московскими благами я не ведаю. Да и в старые времена я всегда находился в стороне от распределения литфондовских благ...
  'Может, Джулианна всё-таки уйдёт?' - подумал я.
  Но тут принесла нелёгкая Гарика Аганяна и Жору Наумова.
  Жора совсем сдал. Плюхнулся на стул. Трость к столику прислонил. Отдышаться не может. Мы весной собираемся ему юбилей организовать. Девяносто лет - не шутка! К сожалению, друзей-ветеранов уже почти не осталось в живых...
  А Гарик Аганян - ещё хоть куда! Тот ещё галантный кавалер! Сразу пригласил Джулиану к нашему столику. И она бесцеремонно захватила ближайший ко мне стул.
  'Теперь она совсем никогда не уйдёт!' - тоскливо подумал я.
  
  3
  Джулианна
  
  Я отказалась от водки и объяснила, что совсем не пью.
  - В завязке? - буркнул Сорокин.
  'Достал уже!' - подумала я, но промолчала.
  
  4
  Феликс Сорокин
  
  Джулианна пила заказанный Гариком сок, но есть отказалась.
  Интернетовский поэт Славик Нечитайлов, насколько мне известно, никогда не платил в ресторане. А Жора всегда платил только за себя.
  Джулианна с Гариком безо всяких брудершафтов перешли 'на ты', хотя был он, наверное, лет на двадцать старше неё. А может, и на тридцать лет был он старше, чем Джулианна...
  Жора придвинул к себе салат из 'морепродуктов' и недоверчиво посматривал на него.
  Любезный Гарик сказал Джулианне:
  - Мне очень понравился ваш роман!
  - Приятно слышать, - улыбнулась Джулианна.
  Славик кивнул:
  - Я в Интернете читал отрывки. Прикольно!
  - Не верьте комплиментам, Джулианна! - сказал я. - Не обольщайтесь. Они из вежливости говорят, что им понравился ваш роман.
  Гарик и Славик запротестовали. Но я им не поверил.
  Я, конечно, слышал о скандальной книге Джулианны. Назывался роман - 'Писательский зоопарк'. Но я его не читал. И не собирался читать. Вряд ли, книга представляла какую-то литературную ценность.
  Жора, наконец, решился попробовать салат.
  А Гарик сказал:
  - Кстати, кто-нибудь мне объяснит, почему сейчас многие женщины пишут романы, а не стихи?
  - Джулианна и стихи пишет! - сообщил Славик.
  Джулианна улыбнулась.
  А Жора Наумов налил себе водки и сказал:
  - Вы представляете, что задумал Скоробогатов? Хочет устроить грандиозный вечер! Собирается почтить память Гнойного Прыща!
  Непотопляемое Ойло наше Союзное - Петенька Скоробогатов - всегда любил какие-нибудь пакости.
  - Не портите нам аппетит! - заявил Гарик. - Ойло и Косте Кудинову памятный вечер устраивал. Превознёс его там до небес!
  Костя умер уже много лет назад. И ни чудо-лекарство его не спасло, ни эликсиры загадочные...
  
  5
  Джулианна
  
  Писатели называли незнакомые для меня имена и клички. Но слушала я с искренним интересом. Хотя лишнего времени у меня не было.
  - Феликс Александрович! - сказала я. - У меня к вам один вопрос.
  Сорокин провёл рукой по своим усам и ответил:
  - Вопрос, говоришь... Постараюсь ответить на твой вопрос. Может, тебя интересует судьба архива Кафки? Или у тебя вопрос о творчестве Достоевского? Или у тебя всё-таки не вопрос, а просьба?
  Я старалась не показывать, что Сорокин меня безумно бесит!
  И спокойно ответила:
  - Наверное, это - просьба. Совсем небольшая. Но лично мне ничего не надо. Это - не моя просьба.
  - Молодёжь не следует принципу 'никогда ни о чём не проси'! - снисходительно улыбнулся Сорокин.
  - Я не уверен, что они и самого Михаила Афанасьевича читали! - засмеялся старик Наумов.
  - Я-то читал Булгакова! - воскликнул поэт Славик. - От корки до корки читал! И никогда ничего не прошу!
  - Зачем тебе просить? - спросил Наумов. - За тебя и так всегда кто-нибудь платит.
  - Я что - отказываться буду, если за меня платят? - дёрнулся Славик. - У Булгакова сказано: 'Никогда ничего не просите... Сами предложат и сами всё дадут!'
  - Вот ты этим и пользуешься! - сказал Наумов.
  - Зато, он Булгакова читал, - улыбнулся Сорокин. - Да, ладно, Жора! Что ты к парню цепляешься?
  - Я ещё всех вас угощу! - заявил Славик. - Мы сейчас один проект начали! Должен быть огромный гонорар!
  - Мы уже целый год слышим о твоих проектах и мифических гонорарах, - проворчал Наумов.
  - Выпьем за Данте! - неожиданно заявил Гарик Аганян и поднял рюмку.
  
  6
  Феликс Сорокин
  
  Ну, конечно, у Джулианны оказалась ко мне просьба. Требовалось узнать в приёмной комиссии, как продвигаются дела у какого-то её земляка - Ивана Куропаткина.
  - Он - очень хороший человек! - заявила Джулианна.
  - Хороший человек - не обязательно - хороший писатель! - наставительно сказал Жора Наумов и снова налил себе водки.
  - А вот Феликс у нас - и хороший человек, и хороший писатель! - произнёс галантный Гарик.
  - И Куропаткин - хороший писатель, - сказала Джулианна.
  
  7
  Джулианна
  
  Но, всё-таки, Сорокин сказал:
  - Хорошо. Я узнаю про Куропаткина. Но поблажек ему не будет.
  - Я и не прошу поблажек, - отозвалась я.
  А Сорокин небрежно произнёс:
  - И что это все стремятся в Союз писателей? Льгот давно никаких нет. И книжку сейчас каждый может издать за свои деньги.
  - Любым тиражом, - вздохнул Наумов.
  - И в Москву все лезут, как будто она резиновая! - поддакнул нахлебник-Славик.
  - Это камешек в чей огород? - спросил Аганян.
  Старик Наумов тихо ответил. Я не расслышала, что он сказал, но все засмеялись.
  Я не стала сообщать Сорокину, что никогда в жизни не видела Ивана Куропаткина. И книжек его я тоже не читала. Меня не было на собрании, когда Куропаткина обсуждали у нас в Н-ске. Так что хлопотала я за постороннего человека.
  Система вступления в Союз писателей - сложная.
  Сначала человек вступает в своём городе. На собрании обсуждают произведения новичка и зачитывают рекомендации авторитетных писателей. И если человека примут, то его документы и книги отправляют на рассмотрение в Москву. А там - уже своя вышестоящая приёмная комиссия. И её решения можно ждать и год, и два, и три...
  В общем, накануне мне позвонил наш Н-ский Председатель Союза писателей и сказал:
  - Узнай там про Ивана Куропаткина. Он - хороший мужик. И волнуется - примет его 'Москва' или нет... Уже год прошёл, как Ванькины документы в Москве. Узнай, как идут дела. Найди там Феликса Сорокина. Он - в приёмной комиссии. Поговори с ним. Он, вроде, порядочный мужик...
  Я подумала: 'Может, Сорокин и порядочный. Но при этом он - очень неприятный тип!'
  
  8
  Феликс Сорокин
  
  Неожиданно Джулианна встала и собралась уходить.
  - Я тороплюсь, - заявила она.
  Денег за стакан сока она не предложила. Ей, конечно, никто бы и не позволил заплатить за сок. Но предложить деньги она бы могла...
  Я мысленно возрадовался, что эта карьеристка уходит. Наконец-то, останемся мы своей компанией! Наивный Славик меня не раздражал. Весь он был ясен и понятен, как и стихи его - несуразные, нескладные и немного безумные.
  А Жора Наумов выпил уже достаточно.
  Он вздохнул и громогласно заявил:
  - Скоро - Новый год! Давайте отметим его впятером! И никого больше не позовём!
  - Я не смогу! - решительно заявил я.
  - И меня уже пригласили! - откликнулась Джулианна.
  А Гарик вместо того, чтобы вежливо попрощаться с Джулианной, улыбнулся и сказал:
  - В Новый год меня всё равно не будет в городе. Поэтому давайте лучше соберёмся на Рождество.
  Славик оживился:
  - Хорошая идея! Можно собраться прямо здесь.
  
  9
  Джулианна
  
  - На Рождество меня не будет в Москве, - ответила я. - После Нового года я возвращаюсь домой.
  - Надолго? - спросил Гарик Аганян.
  - Я здесь была в командировке, - объяснила я.
  - Очень жаль, что вы уезжаете! - вздохнул Наумов.
  - Встретимся в Интернете! - улыбнулся Славик. - Я тебе обязательно напишу.
  А Феликс Сорокин сказал:
  - Что, Джулианна, не удалось тебе пристроиться в Москве?
  - Я и не собиралась здесь пристраиваться! - ответила я.
  - Никогда не поверю! - воскликнул Сорокин.
  Не знаю, сколько он выпил. Но, думаю, много.
  - Что ты теперь будешь делать в своей Сибири? - воскликнул Сорокин. - Пасти медведей? Серпом сбивать кедровые шишки? Читать белочкам свои новые стихи? Или бегать на лыжах с коромыслом к колодцу?
  Славик засмеялся.
  Я помнила, что в молодости Сорокин был кадровым офицером. И не думаю, что он всю жизнь прожил в Москве.
  К тому же, бессмысленно что-то доказывать пьяному человеку.
  Но я всё-таки сказала:
  - Я живу в Н-ске. Это - столица Сибири. И мне нравится там жить!
  - Правда? - спросил Сорокин.
  - Да, - кивнула я. - Но даже если бы я жила в деревне, вы не должны были бы хвастаться передо мной и демонстрировать своё благополучие!
  - Ты, значит, учишь меня, как надо разговаривать! - засмеялся Сорокин. - Может, ты ещё станешь советовать, как мне книги писать?
  - Я всем советую взять такой же салатик с креветками и другими тварями! - воскликнул старик Наумов. - У этого салатика - любопытнейшая вкусовая гамма!
  - Когда ты улетаешь? - спросил Гарик. - Может, ещё увидимся в Москве? Я приеду пятого января.
  - А я уеду третьего или четвёртого, - сказала я. - Точно не знаю, когда. Секретариат будет заказывать билет. Но я не люблю летать, поэтому попросила билет на поезд, а не на самолёт.
  - Надеюсь, они не купят билет в общий вагон! - улыбнулся Славик.
  - Нет! - ответила я. - Обещали билет в купе. И поезд выберут фирменный.
  - Тебе, правда, нравится жить в Сибири? - опять спросил Сорокин.
  - Да! - ответила я.
  - И ты не собираешься уезжать из Сибири? - спросил Сорокин.
  Он оказался не только наглый, но и нудный!
  Достал уже этот Феликс Сорокин!
  
  10
  Джулианна. Поезд 'Москва-Новосибирск'.
  Москва. 3 января 2013 года. 16 часов 15 минут.
  
  До отхода поезда оставалось пять минут.
  В купе у меня оказалась нижняя полка.
  На верхних устроились два пацана. Они сказали, что учатся в одиннадцатом классе, были на соревнованиях, а теперь возвращаются домой в Екатеринбург. Тренера с ними не было. Клюшек или мячей я тоже не заметила. Но ребята были спокойные. Они заняли верхние полки и сразу уткнулись в свои ноутбуки.
  Четвёртую полку занимала интеллигентная пожилая женщина. Она гостила у дочки в Москве, а теперь ехала домой в Н-ск.
  - Хорошо, что вы тоже следуете до конечной станции! - сказала она мне. - Меня зовут Галина Ивановна. А вас случайно зовут не Анна?
  - Джулианна, - ответила я.
  - Почти угадала! - засмеялась попутчица.
  
  11
  Джулианна. Поезд. 16 часов 40 минут.
  
  - Первая от Москвы остановка будет во Владимире, - сообщила Галина Ивановна. - В 19-30. Вы будете выходить из поезда?
  - Нет, - ответила я. - Было бы лето...
  Мы сидели и разговаривали. Между нами был столик.
  Галина Ивановна уже показала мне на своём 'сотовом' фотографии дочки, внучки и зятя.
  Моя попутчица улыбнулась:
  - Сейчас я открою вам небольшой секрет. Смотрите!
  Галина Ивановна порылась в объёмной сумке, которая лежала тут же на застеленной полке.
  Я думала, попутчица достанет какую-нибудь безделушку или головоломку, но передо мной появилась потрёпанная книга.
  - Это - 'Анна Каренина'! - торжественно объявила Галина Ивановна и кинула книгу на столик.
  - Поняли? - воскликнула попутчица. - Правда, удивительное совпадение? Вот мой секрет: Моя фамилия - Второнская! Послушайте, как звучит: Вронская - Второнская! Похоже, правда? А в Н-ске меня будет встречать мой сын. Его зовут Алексей. Он у меня - офицер. И, конечно, - красавец! Кстати, он - неженатый! Получается, совсем, как в книжке! Хорошо, что вас зовут почти Анна! Я вас обязательно познакомлю с Алексеем! Послушайте, как звучит: 'Алексей Второнский'! Удивительно! Правда? Я вижу, вы уже мечтаете познакомиться с моим сыном! Видите, какой он красавец?
  Галина Ивановна нашла в своём сотовом телефоне нужную фотографию и приблизила ко мне 'мобильник'. Лицо я не смогла разглядеть - было слишком маленькое изображение. Но на фотографии я увидела стройного человека в военной форме.
  Галина Ивановна спрятала 'сотовый', схватила книгу, перелистнула страницы и сказала:
  - Уже лет пять я ждала нашей встречи! Каждый раз, когда я садилась в поезд, я мечтала, что моей соседкой окажется симпатичная девушка, которой я всю дорогу буду ненавязчиво рассказывать о своём сыне! Без всякой задней мысли я поведаю незнакомке о жизни моего сына. А потом он придёт меня встречать на вокзал. И произойдёт случайная романтическая встреча, которая перевернёт жизни этой девушки и моего красавца сына. Слушайте, как об этом написано у Льва Толстого! Там графиня Вронская говорит Анне Карениной: 'Я... прямо говорю, что полюбила вас. Как ни казённа была эта фраза, Каренина, видимо, от души поверила и порадовалась этому... Она... с тою же улыбкой подала руку Вронскому... Анна вышла... 'Очень мила', - сказала графиня. То же самое думал её сын. Он провожал Анну глазами до тех пор, пока не скрылась её грациозная фигура...'
  - Подождите! - воскликнула я. - Я читала 'Анну Каренину'. И прекрасно помню, чем всё закончилось! Я не хочу знакомиться с вашим сыном!
  - Сейчас другие времена! - отозвалась Второнская. - Не обязательно бросаться под поезд! Можно жить долго и счастливо!
  Я сказала:
  - Но я замужем!
  - Я так и думала! - воскликнула Второнская. - Конечно, вы замужем! И у вас есть очаровательный сынок! Только не говорите, что у вас дочка! Ну, признайтесь, что у вас сын!
  - Да, у меня сын, - ответила я.
  - Я в этом и не сомневалась! - засмеялась Второнская. - Всё получается точно, как в книге!
  Я подумала: 'Ехать до Н-ска - двое суток. И что мне делать с этой суперфанаткой Толстого?'
  - Наверное, я схожу в вагон-ресторан, - сказала я.
  - Не уходите! - воскликнула Второнская. - У меня полно продуктов! Зачем вам тратить деньги?
  - Лёха! Пойдём тоже сходим в ресторан, - сказал один из пацанов, оторвавшись от своего ноутбука.
  - Давай, попозже, - отозвался второй пацан.
  А Второнская сказала:
  - Анна! То есть - Джулианна! Не бойтесь меня! Романтическая встреча должна произойти совершенно случайно, поэтому я не буду навязчивой, а просто расскажу о своём сыне. И ещё вы обязательно должны попробовать мои пирожки. Я их пекла утром у дочки из замороженной малины. Очень вкусно! И ещё мне дочка с собой дала много всякой всячины!
  Из сумки Второнская начала извлекать какие-то пакеты. Она укладывала их на стол и хвалила Льва Толстого:
  - Вот что значит - великий писатель! У него можно найти ответы почти на любые вопросы!
  Два пирожка Галина Ивановна протянула пацанам и сказала:
  - Угощайтесь, ребята!
  - Спасибо, - ответили они.
  А я подумала, что денег для ресторана у меня немного, и решила остаться в купе.
  - Я никогда не пробовала пироги с замороженной малиной, - сказала я.
  
  12
  Джулианна. Поезд.
  Город Владимир. 19 часов 50 минут.
  
  Мы не выходили на перрон.
  Пацаны попросили покараулить их вещи, забрали свои ноутбуки и ушли в вагон-ресторан.
  - Стоянка по расписанию с 19-30 до 19-52, - сообщила Второнская. - Значит, сейчас поедем. Следующая остановка будет уже в Нижнем Новгороде в одиннадцать вечера.
  Я теперь неплохо ориентировалась в биографии Алексея Второнского. А его мама рассказывала и рассказывала.
  Вскоре поезд двинулся.
  А минут через пять дверь нашего купе отъехала в сторону, и на пороге появился высокий крупный мужчина в тёмном пуховике. Капюшон был надвинут на глаза и ещё застёгнут на подбородке, поэтому лицо было невозможно различить.
  - У нас в купе все места заняты! - сообщила Второнская.
  - Джулианна! Выйдем! - заявил мужчина.
  - Это Каренин! - воскликнула Второнская. - Он решил перехватить нас заранее! Ещё в поезде!
  Мужчина откинул капюшон, и я увидела, что это - Феликс Сорокин.
  - Почему же он такой старый? - поразилась Второнская. - Конечно, я знала, что Каренин старше Анны. Но не настолько же!
  Я встала и взяла свою сумочку с деньгами и документами.
  - Не надо за ним идти! - воскликнула Второнская. - И всё-таки, почему он такой старый?
  - Потому что это - не Каренин! - ответила я и вышла в коридор.
  - Может быть, мне пойти с вами? - донеслось до меня из купе.
  - Нет! Не надо! - крикнула я Второнской.
  Сорокин удалялся в сторону тамбура. И я последовала за ним.
  Я раньше не задумывалась о его возрасте. Внешне он выглядел лет на шестьдесят пять - семьдесят. Но сейчас я подумала: 'Он же воевал в Великую Отечественную войну! Значит, ему лет девяносто, если не больше. В лучшем случае - чуть меньше.'
  Поезд качался. Со спины Феликс Сорокин не выглядел стариком. Двигался он быстро, а на плече у него висела большая спортивная сумка.
  Выглянув в тамбур, Сорокин резко развернулся и сказал:
  - Там курят. Идём в другой тамбур!
  Я не стала спорить и пошла в обратную сторону.
  Я думала: 'Что ему от меня надо? Зачем он меня нашёл?'
  Теперь я шла по коридору первая, а Сорокин двигался за мной.
  Я думала: 'Наверное, он поехал в командировку. И в Союзе писателей купили нам билеты в один поезд. Хорошо, что не в одно купе! Мне за глаза хватает ненормальной почитательницы Толстого!'
  Второй тамбур оказался пустым.
  Сорокин поставил сумку на пол и сказал:
  - У меня к тебе просьба.
  
  13
  Феликс Сорокин. Поезд.
  
  Джулианна посмотрела на меня и сказала:
  - У вас просьба? Наверное, вам срочно потребовалась официантка. И вы решили пригласить меня! Вы же говорили вашим друзьям, что я - официантка!
  - Сейчас не до шуток, - ответил я. - Дело - слишком серьёзное!
  - Слушаю вас, - небрежно сказала Джулианна и прислонилась спиной к стене тамбура.
  Поезд был фирменный, стены - на удивление чистые, а сам тамбур - хорошо освещён.
  Может быть, я сейчас совершал огромнейшую ошибку, но я не видел другого выхода.
  Кому я собирался довериться? Я не знал.
  Я сомневался, надёжна ли Джулианна.
  Говорили, что она - порядочный человек.
  Но я очень мало сумел о ней узнать, кроме биографических сведений.
  Так получилось, что на закате своей жизни я просто не знал, к кому сейчас я могу обратиться.
  И я подумал о Джулианне.
  Хотя сомнения не покидали меня ни на секунду. И мысли разные тревожные роились в моей голове.
  Может, напрасно решил я довериться Джулианне?
  Но других вариантов у меня не было.
  Безумно не хватало мне сейчас друзей, которые ушли уже в мир иной! Были раньше несколько человек, которым я мог бы доверить даже самое опасное дело. Но их я уже никогда не увижу, так как нет этого иного мира. И не будет у меня шансов встретиться с теми, кого теперь нет с нами. И в молодости никогда не верил я в загробную жизнь. И, конечно, никогда уже не поверю. Хотя верующим людям живётся проще - они уверены в божественной защите. А я могу надеяться только сам на себя.
  В общем, выбора у меня не было.
  И я сказал:
  - Джулианна! Я прошу тебя стать хранителем секретного архива!
  - Что? - спросила Джулианна.
  - Думаю, это ненадолго, - объяснил я. - Я постараюсь найти кого-нибудь другого и сразу же заберу архив. Но сейчас - это единственный выход! Забери бумаги с собой в Сибирь!
  Я потянул сумку с архивом за длинную ручку. Красно-синяя сумка была на маленьких колёсиках и легко поехала по тёмному полу. Но Джулианна отпрыгнула от сумки, как от гада ползучего.
  - Нет! - воскликнула Джулианна. - Я не возьму ваш архив! И не просите!
  
  14
  Феликс Сорокин. Ещё до поезда.
  Москва.
  
  Последнее время вокруг меня сгустилась тревожная атмосфера.
  До этого десять лет всё было спокойно.
  Все эти годы хранителем архива был Борис.
  Но в конце октября 2012 года Борис вернул мне архив. Да ещё и не просто вернул, а добавил к нему свои бумаги!
  Я не рискнул долго держать дома сумку с архивом и в начале ноября передал её на хранение поэту Икс (не буду называть его имя).
  После этого опять началась таинственная слежка за мной. Опять звучали какие-то непонятные телефонные звонки. А как-то вечером недалеко от дома меня встретил незнакомый молодой человек и сказал:
  - Никого не бойтесь! Мы оградим вас от других инопланетян, и вы сможете вернуться на свою планету. Нам от вас ничего не надо! Но лучше поделитесь секретом вашей молодости! И земляне вас никогда не забудут!
  - Я - не инопланетянин! - сказал я и ускорил шаги.
  - Может, лучше говорить - пришелец или инопланетник? - сказал парень. - Вы посоветуйте, как более политкорректно надо вас называть? Может, брат по разуму?
  - Твои братья по разуму живут в 'психушке'! - ответил я и пошёл как можно быстрее.
  Парень неожиданно засмеялся и сказал:
  - Тяжело, наверное, долгие годы притворяться человеком!
  К счастью, этот псих не стал меня дальше преследовать, но он пристально смотрел на меня, а я приложил ключ к домофону и вошёл в подъезд...
  И кроме слежки, разные загадочные события начали происходить совсем рядом со мною...
  Чуткая дочка стала звонить мне по три раза в день и задавать вопросы на тему: 'Всё ли у тебя в порядке?' А у взрослых внуков, естественно, были свои важные дела. И я их видел очень редко. Один из них давно жил в Питере. И правнучка моя там жила. Во второй класс уже ходила...
  Если бы я делил свою жизнь на эпохи, то я бы сказал, что последние события напомнили мне 'Эпоху Синей Папки'. В Синей Папке я держал тогда недописанную рукопись 'Гадких лебедей'. И к тому же, именно в эту эпоху я познакомился с Булгаковым. И, что самое удивительное, я познакомился с Булгаковым через много лет после его смерти...
  
  15
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Ещё в ноябре я поехал на дачу и заметил, что некоторые вещи слегка передвинуты. Дочка там не была с лета, внуки - вообще, с прошлого года. Следов взлома я не обнаружил. И я подумал, что кто-то искал архив на моей даче - и не только в доме, но и в сарае, и в гараже.
  А перед Новым годом Гарик Аганян сказал мне, что Ойло Союзное подкатывалось к нему с вопросом: 'Интересно, с кем сейчас дружит Феликс Сорокин?'
  И на домашний телефон мне опять звонили и молчали в трубку.
  И внук Петька мне пожаловался, что кто-то сломал ему компьютерный почтовый ящик и ещё какую-то его страницу тоже где-то в Интернете. Честно говоря, я в этом не очень разбираюсь. Но я понял, что кто-то изучал личную переписку моего внука...
  Я сразу знал, что поэт Икс будет временным хранителем архива. И всё время обдумывал, кому можно передать бумаги. Но не получалось у меня найти достойную кандидатуру. Не все мои знакомые умерли. Были ещё несколько людей, которые согласились бы мне помочь. Пусть они не были такими бесстрашными, как мои покойные друзья, но порядочными они точно были. Но, к сожалению, я чувствовал, что мои родные и оставшиеся близкие знакомые тоже находятся под наблюдением. И никому из них я не стал бы отдавать архив. Я бы просто 'подставил' своих близких! Не мог я с ними так поступить! И, тем более, не мог я забрать архив к себе. На даче у меня кто-то точно побывал. А может, и квартиру мою обыскивали, когда меня не было дома? Однажды вернулся я домой, а там какой-то странный запах и стопка новых рукописей показалась мне на удивление ровной. Но с квартирой до конца я не уверен. Может, это соседи что-то красили, отсюда и запах появился. А рукописи на столе я сам мог машинально выровнять ещё накануне...
  И приходилось мне мысленно рассматривать разных знакомых. И никто не казался мне подходящим на роль хранителя.
  Получалась крайне неутешительная картина.
  В декабре я пришёл к выводу, что мне нужен совершенно посторонний человек, с которым бы меня абсолютно ничего не связывало. И ещё этот человек должен быть честным, порядочным, неболтливым, серьёзным и бескорыстным!
  Оставалось всего-навсего найти такого случайного человека, договориться с ним, взять архив у поэта Икс и передать бумаги новому хранителю. И при этом ещё не привести за собой 'хвост', если за мной будет слежка.
  Задача, прямо скажем, непростая! Сложная получалась задача. А возможно, и невыполнимая...
  Но в тот момент, когда в ресторане Джулианна сказала, что возвращается в Сибирь, я подумал, не сделать ли хранителем Джулианну. Я поверил, что она - не карьеристка. И мне понравилась идея переправить архив в Сибирь. Пусть таинственные преследователи рыщут по Москве в поисках архива, а он в это время будет находиться за тысячи километров от столицы.
  Джулианна была случайным для меня человеком. Это точно!
  Но вот насколько я мог ей доверять?
  Она могла взять архив и всем об этом разболтать.
  Она могла вылить на архив пятилитровую кастрюлю компота.
  Или она могла просто продать архив...
  Как можно верить малознакомому человеку?
  Я планировал после Нового года узнать побольше о Джулианне, поехать к ней в Сибирь, договориться, а потом вернуться к поэту Икс в Москву, и перевезти архив Джулианне в город Н-ск.
  Я думал, время у меня есть.
  Но я ошибся.
  
  16
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Поэт Икс позвонил мне вечером 1-го января и сказал:
  - Я - старый больной человек. Предчувствие у меня какое-то появилось... Нехорошее... Приехал бы ты ко мне в гости. Коньячка бы выпили.
  - Может, через неделю? - предложил я.
  - Лучше завтра! - ответил Икс. - Прямо с утра. Часов в восемь приезжай. Или лучше в семь!
  - Договорились, - ответил я.
  Было понятно, что Икс хочет, чтобы я забрал архив.
  Я этого не ожидал и не подготовился к быстрому развитию событий.
  К счастью, вечер только начинался.
  Хорошо, что Икс не предложил мне приехать прямо сейчас.
  Я тут же позвонил дочке, сказал, что несколько дней буду продолжать праздновать Новый год в одной компании за городом, и чтобы дочка не волновалась, так как уезжаю я без телефона, потому что у него испортился аккумулятор.
  В действительности, мой 'сотовый' не ломался, но я решил оставить его дома. Вдруг кто-то захочет выследить меня и 'засечёт' по местонахождению телефона? Аккумулятор из телефона я достал и решил выкинуть где-нибудь по дороге.
  Конечно, если бы кто-то всерьёз взялся за мной следить, то так просто я бы от них не скрылся. Но я надеялся, что дело ещё не зашло слишком далеко, и мне удастся перехитрить моих преследователей. Вот только кого надо перехитрить? Кто эти люди, которые следят за мной?
  Я боялся слежки. Поэтому стал действовать, как в шпионских фильмах. По домашнему телефону я вызвал к подъезду такси и сообщил диспетчеру адрес Клуба. А в такси вышел посреди дороги специально в людном месте, прошёл пешком до ближайшей заранее намеченной станции метро и купил там подержанный сотовый телефон с чужой сим-картой. Я не хотел покупать сим-карту в фирменном салоне, так как там требуют паспорт.
  Потом я позвонил Славику Нечитайлову со своего нового сотового телефона, который, по своей сути, был старым и возможно ворованным телефоном.
  - Не называй моё имя, - приказал я. - Ты узнал меня по голосу?
  - Да, - ответил Славик.
  Я надеялся, что его телефон не прослушивается, но решил не рисковать.
  - Сможешь срочно приехать в супермаркет...? - я сообщил название. - Помнишь тот отдел, где мы как-то случайно столкнулись?
  - Через час буду, - ответил Славик.
  
  17
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Из супермаркета я заехал в Клуб. Немного посидел в ресторане, в котором, как всегда в праздничные дни, было полно народа.
  Если кто-то за мной следил, они могли убедиться, что собирался я ехать в Клуб, и приехал...
  Я вернулся домой на такси. И только я решил лечь спать, как позвонил мне Валя Демченко.
  Было уже где-то полдвенадцатого ночи.
  - Ограбили меня, старик! - сообщил Валя. - Прямо в Новогоднюю ночь! Всю квартиру перевернули. Наверное, искали драгоценности. Но какие у меня драгоценности? Что-то после Сонечки оставалось, так я давно Лильке всё отдал. Рукописи все переворошили. А забрали только деньги. Всё, что было. А было-то немного - около четырёх тысяч.
  - Рублей или долларов? - спросил я.
  - Рублей, конечно, - ответил Валя. - Хорошо, что меня дома не было. Я у внучки Новый год отмечал. А то и убить могли, если бы я дома оказался! Я сегодня вечером вернулся домой и увидел, что дверь открыта. Только сейчас милиция ушла.
  - Надо говорить полиция, а не милиция, - машинально поправил я и подумал: 'Наверное, у него искали мой архив!'
  
  18
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Второго числа в восемь утра я был у поэта Икс.
  С собой у меня было довольно много денег. Я забрал из дома все свои наличные. Конечно, даже старый автомобиль я бы на такую сумму не смог купить. Но для моих целей мне много денег и не требовалось.
  К счастью, в отличие от моей молодёжи, я не любитель всяких банковских карточек. И если мне приходит на карточку гонорар, я сразу иду к банкомату и получаю нормальные деньги.
  Хорошо, что у меня было много наличных.
  А то моих преследователей могло бы насторожить, если бы я долго копил деньги на карточке, и вдруг сегодня забрал бы из банка весь свой капитал.
  Или я переоцениваю этих тайных преследователей, и они не интересуются моим банковским счётом?
  Я специально поехал к Иксу сложным маршрутом: на разных автобусах и с ненужными пересадками. Но, похоже, сегодня за мной никто не следил...
  У поэта Икс - однокомнатная квартира.
  Сумка с архивом уже стояла в прихожей.
  Икс двигался медленно, держался рукой за стену.
  Он был года на два младше меня, но выглядел совсем старым.
  Мы устроились на кухне. В комнате спала больная жена Икса.
  Я вызвался сварить кофе, так как Икс делал всё слишком медленно и у него дрожали руки...
  Жаль мне его, но у него хотя бы остался совершенно ясный разум.
  А как кошмарно умирал Костя Кудинов! Совсем выжил из ума, хотя ему было не так много лет.
  Мне было тогда лет семьдесят. Зашёл я к Косте домой. Не хотелось мне заходить, но зашёл, как говорится, по доброте душевной. А Костя лежит на диване и кричит:
  - Спасите! Она меня отравить хочет!
  'Она' - это Костина жена, которая тут же стояла. Она меня в квартиру и впустила.
  Жена Кости почувствовала неловкость передо мной и сказала:
  - Феликс Александрович! Костя совсем с ума сошёл! Никого я отравить не хочу!
  - Врёт! - воскликнул Костя. - Она врёт! Она всю жизнь мне изменяла! А теперь отравить меня хочет!
  - Это он врёт! - отозвалась жена. - Я ему никогда не изменяла! Это он мне изменял!
  - Нет! Ты - мне! - крикнул Костя. - Ко мне утром ангелы приходили, рукопись заказали про Змея-искусителя, а она отравить меня задумала!
  - Ты сам просил это лекарство! - воскликнула жена. - Феликс Александрович! У него в холодильнике на чёрный день хранился целебный эликсир - мафусаллин. Костя строго-настрого запретил его трогать. А сегодня утром сказал: 'Неси мафусаллин! Только он меня спасёт!'
  Я вспомнил, как когда-то ездил через всю Москву искать этот злополучный мафусаллин, но говорить об этом не стал.
  Надо было срочно попрощаться и уйти, а не слушать о том, кто кому изменял.
  Костина жена схватила с комода стакан и крикнула:
  - Смотрите!
  В стакане было сантиметра два какой-то прозрачной жидкости, возможно воды.
  - Это не отрава! Это мафусаллин! - заявила жена.
  Костя крикнул:
  - Это отрава! Мафусаллина было несколько капель! Он был в маленькой тёмной бутылочке. А в стакане - яд!
  Жена вздохнула:
  - Я тебе уже сколько раз повторяла? Лекарство было в бутылочке. Я налила туда воды. И перелила в стакан. Как, по-твоему, я бы вытряхивала капли из бутылки? В стакане - не яд, а разведённый мафусаллин! Феликс Александрович! Хоть вы скажите, что это не отрава, а лекарство! Костя, когда напивался, часто говорил, что это - эликсир вечной молодости. Что, тот, кто его пьёт, может жить и триста, и пятьсот лет, а может, и ещё больше.
  Я, конечно, не верил в эликсиры бессмертия.
  Но я хотел побыстрее уйти, поэтому сказал:
  - Я очень тороплюсь. Костя! Это - не отрава, а очень ценный эликсир молодости. Выпей его. И скоро выздоровеешь. А мне пора идти.
  Костя хитро прищурился и сказал:
  - Вы уже вдвоём хотите меня отравить? Замыслили остаться наедине? Да?
  - Что такое ты говоришь? - воскликнула жена.
  - Я ухожу! - сказал я.
  А Костя воскликнул:
  - Не уходи! Подожди! Я придумал! Феликс, если ты не отравитель, сам первым выпей немного из стакана с мафусаллином! Только весь эликсир не выпивай! Мне оставь!
  - Не хочу я пить неизвестно какие лекарства! - возразил я.
  - Это совершенно безопасно! - воскликнула Костина жена. - Там - почти одна вода. Мафусаллина-то было несколько капель!
  - Боишься пить, значит там - яд! - засмеялся Костя. - Ловко я вас подловил! Отравить меня хотите, сволочи!
  Мне это надоело, я взял стакан, выпил глоток жидкости, а Костя после этого допил остатки. По вкусу, в стакане была обычная вода.
  Но мафусаллин не помог Косте. Он умер через две недели.
  А я сначала не вспоминал этот случай с эликсиром.
  Но шли годы, и я стал замечать, что почти не старею. И начал я иногда думать: 'Может, я тогда, действительно, глотнул эликсира молодости?' Нет, я не стал выглядеть моложе! И здоровье моё особо не улучшилось. Но смотрел я на своих ровесников, сравнивал себя с ними и видел, что чувствую я себя значительно моложе, чем они.
  Вот, например, Икс сейчас еле передвигался по кухне, а я собирался взять большую сумку с архивом и, как молодой, 'кинуться в бега' от преследователей.
  Очень вероятно, что попробовал я тогда эликсир молодости...
  Но почему он не помог Косте?
  Я не знал.
  И не был я уверен, что эликсир молодости - это реальность, а не болезненная фантазия Кости Кудинова, которая по наследству перешла ко мне...
  Конечно, на триста лет жизни я не рассчитывал, но, если ничего не случится, думаю, столетний юбилей я смогу отпраздновать на своих ногах, а не в инвалидном кресле.
  Последнее время мне многие говорили, что я выгляжу очень молодо для своего возраста.
  А Гарик Аганян недавно спросил: 'Как мы будем отмечать твои сто лет? Грандиозно или помпезно?' Но я ответил: 'Не торопи события! До столетнего юбилея мне ещё жить и жить! Я - 1925-го года рождения. Надо сначала девяносто лет отпраздновать.'
  Я думал...
  Но мысли мои прервал Икс.
  - Феликс! - вздохнул он и пролил немного кофе из чашки на стол. - Я бы оставил твой архив у себя, но никак не могу! Вчера мне позвонила какая-то женщина и сказала: 'Позовите, пожалуйста, Феликса Александровича!' Я ответил: 'Здесь такой не живёт!' А она сказала: 'Хотите, я приеду и проверю?', потом она засмеялась и повесила трубку, а я сразу позвонил тебе. Я думаю, она не знала, что архив у меня. Наверное, просто проверяла мою реакцию. Не обижайся, но у меня больная жена, и сам я - старый, больной человек. Вот лет двадцать назад я бы...
  - Не переживай! - ответил я. - Правильно, что позвонил. Раз они вышли на тебя, архив надо забирать.
  - У тебя есть на примете достойный хранитель? - спросил Икс.
  - Даже несколько! - соврал я.
  
  19
  Феликс Сорокин. Москва.
  
  Славик Нечитайлов позвонил мне в десять утра на новый телефон. Я ещё был на кухне у поэта Икс.
  Славик выполнил моё поручение. Несмотря на то, что в России продолжались длинные Новогодние выходные, Союз писателей не был закрыт на праздники. Славик узнал в секретариате, что Джулианна уезжает в Сибирь 3-го января. Я не хотел, чтобы в Союзе писателей знали, что меня интересует Джулианна. А Славик без проблем узнал, во сколько и каким поездом она уезжает. И вагон узнал, и место. У Славика есть хорошее качество, он никогда не будет трепаться о том, что разведал эти сведения для меня.
  - Не звони мне в ближайшие три дня, - сказал я Славику.
  - Ладно, - ответил он.
  
  20
  Феликс Сорокин. 2 января.
  
  Ранним вечером, как только начало смеркаться, я ушёл от поэта Икс. На плече у меня была сумка с архивом, и я боялся идти домой. На электричке я поехал на дачу к своему старому приятелю, с которым мы не виделись года два, а по телефону разговаривали около полугода назад. Я надеялся, что никто не догадается искать меня у этого приятеля. Я не стал ему предварительно звонить. Я был уверен, что застану хозяина дома, так как он постоянно жил на даче, а домой в Москву наведывался раз в полгода, а то и реже. В действительности, это была не дача, а невзрачный старый дом. Располагался он в небольшой деревне недалеко от Орехово-Зуево. От Москвы до этой дачи было километров семьдесят.
  А от станции мне пришлось целых полчаса идти пешком по заснеженной дорожке.
  Обрадовался мой приятель моему приезду неожиданному! Хотел сразу меня угощать. А я тоже с собой продукты привёз. Но есть сначала не хотел - устал очень. Да и обедал я у Икса. Посидели мы с приятелем, повспоминали прошлое, водочки выпили после мороза, а потом и ужинать начали.
  И, конечно, я остался ночевать.
  Дома я мог попасть в засаду, а у приятеля чувствовал себя в относительной безопасности. Но на роль хранителя приятель не годился по многим причинам. Я даже не стал говорить ему об архиве...
  На следующее утро я со своего 'сотового' дозвонился в Москву на вокзал и выяснил, что поезд, которым поедет Джулианна, сделает первую остановку во Владимире, а вторую - в Нижнем Новгороде. Я решил не возвращаться в Москву, а перехватить Джулианну сразу во Владимире.
  Своему приятелю я сказал:
  - Хочу сегодня съездить к другу во Владимир. От Орехово-Зуево до него не так далеко. Как тут лучше доехать до Владимира? На автобусе или электричками?
  
  21
  Феликс Сорокин. Город Владимир.
  3 января. 19 часов 30 минут.
  
  Даже если бы в поезде были свободные места, я не хотел официально покупать билет, чтобы не 'засвечивать' свой паспорт.
  Если уж я оторвался от слежки, глупо попасть в базу данных железной дороги, покупая себе билет. Город Владимир - слишком близко от Москвы.
  Я решил посмотреть, что за проводник в вагоне, в котором ехала Джулианна. И если проводник мне не понравится, подойти к проводнику другого вагона.
  Но проводник мне понравился. Это была миловидная девушка с круглым лицом и вздёрнутым носиком. И я сразу решил, как с ней надо разговаривать.
  Я подошёл поближе и произнёс:
  - Доченька! У меня деньги есть! Разреши проехать всего одну остановку - до Нижнего Новгорода. Я домой от внука еду. А то бабка моя уже волнуется! Ждёт меня у порога! Плачет уже, наверное!
  Посмотрели бы сейчас на меня наши пижоны из писательского Клуба! Повеселились бы от души: когда ещё увидишь Феликса Сорокина в роли наивного простого дедушки?
  Проводница пристально посмотрела на меня и сказала:
  - Нам строго запрещено брать безбилетников!
  Я достал пять тысяч рублей одной бумажкой, протянул девушке и сказал:
  - Выручи меня, доченька! И за хлопоты себе денежку возьми. Сдачи не надо!
  - Это много, - сказала девушка и деньги не взяла. - Свободных мест у меня в вагоне совсем нет!
  - Так мне не надо места! - сказал я. - Я и в тамбуре постою. Сколько тут ехать-то? Часа три всего? Мне побыстрее домой надо. Бабка моя меня заждалась!
  - Вы бы могли и на такси доехать, - сказала девушка.
  - Боюсь я таксистов, - ответил я и вложил деньги в руку проводницы.
  - Ну, ладно, - кивнула девушка. - Довезу вас до Нижнего.
  
  22
  Джулианна. Поезд. 20 часов 00 минут.
  
  Я категорически отказалась брать архив Феликса Сорокина.
  И он принялся меня уговаривать.
  Минут десять, наверное, уговаривал, а я отказывалась, но не уходила из тамбура. Меня совсем не тянуло вернуться в купе к фанатичной поклоннице Толстого.
  Через тамбур иногда проходили какие-то люди, но мы с Сорокиным не обращали на них внимания.
  Разговор становился интересным.
  Я помнила, как хамски разговаривал Сорокин со мной в ресторане. И сейчас мне было любопытно наблюдать за тем, как он меня уговаривает. Теперь уже он находился в роли просителя. Но если мне, по большому счёту, не было дела до Ивана Куропаткина, о котором я тогда хлопотала, то Сорокин был очень взволнован. Он прямо трясся над своим архивом и хотел передать его порядочному надёжному человеку - то есть, мне.
  - Не хочу я брать ваш архив! - опять сказала я. - Если он вам так дорог, закройте его в сейфе в каком-нибудь банке.
  - И стану обманутым вкладчиком? - спросил Сорокин.
  - Тогда сдайте в литературный или в государственный архив, - посоветовала я.
  - Мои бумаги и оттуда могут украсть! - ответил Сорокин.
  - Не хочу вас обижать, - засмеялась я. - Но нет ли у вас мании преследования?
  - Нет, - ответил Сорокин и добавил: - Я могу вам заплатить, если возьмёте архив и никому об этом не проболтаетесь!
  - Не нужны мне ваши деньги! - сказала я. - Вы думаете, что я всю жизнь мечтала сохранять для вас ваши шедевры?
  - Не для меня, а для истории! - заявил Сорокин. - Я обратился к вам, потому что у меня не было другого выхода! За мной следили и могли отобрать архив. И только вы сейчас можете его спасти! Вы должны послужить для блага всемирной литературы!
  - Я ничего не должна! - ответила я. - И мне, честно говоря, не очень нравятся ваши книги. Я не смогла читать 'Товарищей офицеров'.
  Сорокин резко сказал:
  - Дело - не только во мне! В архиве - разные рукописи. Этой сумке, которая сейчас стоит на полу, просто нет цены! Там, например, находится неопубликованный роман братьев Стругацких, который никто никогда не читал.
  - Правда? - быстро спросила я.
  - Да, - кивнул Сорокин. - И роман этот существует всего в одном экземпляре!
  - Хорошо! - сразу сказала я. - Я возьму ваш архив! Я бесплатно его возьму!
  - Но вы умеете хранить тайны? - спросил Сорокин.
  - Конечно! - быстро ответила я. - А почему этот роман неопубликованный?
  - Борис говорил, что пока не пришло время, - объяснил Сорокин.
  - Борис - это Борис Стругацкий? - спросила я.
  - Да, - кивнул Сорокин. - Он целых десять лет был хранителем этого архива.
  - А я лично была знакома с Борисом Стругацким! - гордо сообщила я. - Я даже в гостях была у Бориса Натановича!
  - А мы с ним дружили, - сказал Сорокин. - В октябре Борис вернул мне архив. А в ноябре Борис умер. И наша литература понесла невосполнимую утрату.
  - Да! - сказала я.
  А Сорокин продолжил:
  - Этот роман написан, ещё когда Аркадий был жив. Это роман - именно братьев Стругацких. Борис говорил, что когда-нибудь его опубликует, но точно не раньше сентября 2025-го года, потому что Аркадий родился в августе 1925-го года.
  - А вам понравилась неопубликованная книга? - спросила я. - Там действуют старые герои? Это продолжение одной из старых книг? Или там какая-то новая тема?
  Феликс Сорокин оказался не таким надменным человеком, каким выглядел в Москве. Он был искренне увлечён литературой. И уже не раздражал меня своим присутствием.
  Я заметила, что Сорокин немного успокоился, когда я сказала, что возьму архив.
  А сейчас Феликс Александрович даже слегка улыбнулся:
  - Я же сказал, что новый роман Стругацких никто никогда не читал. И я - в том числе!
  - Не поняла! - воскликнула я. - Архив был у вас. Вы хранили новую книгу Стругацких! И вы её не прочитали?
  - Об этом просил Борис, - объяснил Сорокин. - Я ни слова не читал и названия романа не знаю. Я даже не распечатывал эту рукопись - она в отдельном заклеенном пакете. Для Стругацких это очень большой роман - около двадцати печатных листов, то есть, машинописных страниц - где-то пятьсот! Хотя Стругацкие обычно повести писали...
  - Послушайте! - сказала я. - Почему вы уверены, что в этой сумке - новый роман Стругацких?
  - Потому что об этом мне сказал сам Борис Стругацкий! - ответил Сорокин.
  
  23
  Феликс Сорокин. Поезд. 20 часов 15 минут.
  
  Я всё подробно объяснил Джулианне:
  - Я сойду в Нижнем Новгороде. А ты в поездке сумку не оставляй ни на секунду без присмотра! И в туалет её бери, и везде! Надеюсь, я оторвался от слежки. Но если кто-то в Сибири будет интересоваться мною, то ты ничего не знаешь про Феликса Сорокина! Поняла?
  - Да, - ответила Джулианна.
  И тут в тамбур выглянула какая-то пенсионерка и громко сказала:
  - Господин Каренин! Анна пока ни в чём не виновата! Не мучайте её бессмысленными расспросами!
  - Галина Ивановна! Идите, пожалуйста, в купе! - сказала Джулианна. - Это - не Каренин, а мой хороший знакомый из Краснодара. Он сейчас едет в Нижний Новгород на выставку черепах.
  - И животноводства! - неожиданно вспомнил я.
  Джулианна засмеялась, а пенсионерка сказала:
  - Ну, тогда не буду вам мешать, раз вы - не Каренин!
  Когда пенсионерка скрылась, Джулианна произнесла:
  - Мне предстоит с ней ехать в одном купе до Н-ска. Но думаю, что она - не опасна. У неё просто - явная передозировка Львом Толстым. По-моему, это - не страшно!
  'Заранее не угадаешь, страшно это или нет!' - подумал я.
  
  24
  Джулианна. Поезд. 21 час 30 минут.
  
  Мы уже о многом поговорили с Сорокиным. Я сообщила свои номера телефонов.
  А Сорокин сказал:
  - По телефону никогда не обращайся ко мне по имени. Я найду другого хранителя и приеду к тебе за архивом. Или кого-нибудь пришлю.
  - Но как я узнаю, что человека прислали вы, а не ваши преследователи? - спросила я. - Любой может сказать, что он - от Феликса Сорокина.
  - Надо придумать условный знак, - сказал Сорокин.
  - Пароль? - засмеялась я.
  Но Сорокин серьёзно произнёс:
  - Человек, например, скажет, что его прислал Алексей Каренин.
  - Договорились! - засмеялась я.
  А Сорокин сказал:
  - Если со мною что-нибудь случится, и никто к тебе не придёт от имени Каренина, то в сентябре 2025-го года сама решай, что делать с архивом. Но раньше этого срока не вскрывай рукопись Стругацких! Не забывай, что ты поклялась не распечатывать пакет!
  - Можете во мне не сомневаться! - сказала я. - Но, давайте, сейчас, проверим, что находится в сумке.
  - Архив, конечно! - ответил Сорокин. - Не надо ничего проверять!
  - Я не сомневаюсь, что там архив, - сказала я. - Но поймите меня правильно. Вы бы видели наш главный вокзал в Н-ске. У нас мирный город, но службы безопасности боятся террористов. И на вокзале полно охраны и везде понаставили рамок-металлоискателей. Если охранники потребуют открыть сумку, я не хочу, чтобы там оказались не рукописи, а, например, наркотики!
  - Я не наркоман! - воскликнул Сорокин.
  - Перевозить наркотики могут и не наркоманы, - ответила я.
  - Ты сошла с ума! - заявил Сорокин. - По-твоему, я мог предложить тебе на хранение наркотики?
  - Я не знаю, что сейчас в сумке, - сказала я.
  А Сорокин засмеялся:
  - Может быть, и неплохо, что ты сомневаешься. Хранитель не должен быть наивным.
  Сорокин наклонился и расстегнул сумку. Сверху лежала толстая картонная папка с бумагами, а ниже - большой пакет, обмотанный коричневым скотчем, а ещё ниже - наверное, тоже папки, но в цветных полиэтиленовых пакетах.
  Я потрогала папки руками, но доставать рукописи не стала.
  - Убедилась, что это - архив? - спросил Сорокин.
  - Да, - кивнула я.
  А Сорокин сказал:
  - Лучше ты совсем ничего не читай из архива. Просто храни его, и всё. Там несколько разных рукописей и важных документов. Роман Стругацких заклеен скотчем. Ты его даже не вскрывай! Ты поклялась!
  - Вы уже сто раз об этом говорили! - отозвалась я.
  Сквозь тамбур прошли две девушки.
  А Сорокин сказал:
  - Ещё там есть ноты. Но не надо пытаться воспроизвести мелодию. Там подлинная партитура Труб Страшного Суда.
  Я улыбнулась:
  - Ваш архив напомнил мне ситуацию в книге Стругацких 'За миллиард лет до конца света'. Там герою отдают на хранение рукописи с важными научными открытиями.
  - За моим архивом точно кто-то охотится, - сказал Сорокин. - У меня нет мании преследования.
  - Я поняла, - ответила я.
  - Если захочешь, можешь прочитать рукопись в верхней зелёной папке, - произнёс Сорокин. - Там мой неопубликованный роман. Это продолжение...
  - 'Товарищей офицеров'? - спросила я.
  - Отстань ты с этими 'Товарищами офицерами'! - сказал Сорокин. - Там продолжение моего романа 'Гадкие лебеди'. Ты читала самих 'Гадких лебедей'?
  - Нет, - ответила я. - Но название слышала. Там о чём?
  - Долго рассказывать, - ответил Сорокин. - Там о разном: о мокрецах, лепрозории, детях...
  - Я потом в Интернете найду вашу книгу и обязательно прочитаю, - сказала я.
  - Я не отдавал книгу в Интернет! - ответил Сорокин.
  - Но она когда-то была опубликована? - спросила я.
  - Да, - кивнул Сорокин.
  - Ну, тогда, думаю, книга есть во многих Интернетовских библиотеках, - ответила я. - Я скачаю и прочитаю.
  Тут в тамбуре опять появилась Второнская и сказала:
  - Джулианна! Может, вы со своим знакомым в купе перейдёте? Чайку попьём.
  - Нет, спасибо, - ответила я. - Нам надо поговорить.
  
  25
  Феликс Сорокин. Поезд. 22 часа 00 минут.
  
  Катастрофически не повезло мне с моей Синей Папкой, с моими 'Гадкими лебедями'! Сам Булгаков хотел, чтобы я дописал эту книгу. Но думал я тогда, что не смогу её опубликовать, что не позволят мне это сделать...
  Но, к счастью, времена изменились. В начале девяностых один издатель выпустил в свет моих 'Гадких лебедей'. И не изуродовал текст, как бывало в старые времена. Ни одного моего слова издатель не изменил! Книга вышла. И ничего особенного не произошло! Роман просто потерялся среди многочисленных книжных новинок. Тогда выходили и хорошие книги, и много разной макулатуры.
  В своей книге я не сомневался. Или это я опять невесть что вообразил о себе? Нет. Не вообразил! Было бы глупо из ложной скромности ругать свою книгу, которую я писал искренне и увлечённо, погружаясь в мир, созданный моим воображением. Я знал, что это - хорошая книга. И она, наконец, была опубликована.
  Но мне, как всегда, не повезло. Я немного опоздал. Если бы книгу издали, хотя бы лет на десять раньше, я уверен, она бы завладела умами многих читателей! Но прошли те времена, когда новая хорошая книга становилась событием для всей страны, а то и для всего мира. Понятно, что я говорю о читающей части населения...
  Конечно, некоторые наши писатели прочитали 'Гадких лебедей'. Слушал я рассуждения о моей книге и думал. Иногда писатели дельные вещи говорили, а иногда своими вопросами только демонстрировали, что ничего-то они не поняли в моём романе... Но я опоздал с изданием книги. Не везёт мне. Просто не везёт. И всё! Читатели книгу почти не заметили. И не стал мой роман событием - ни духовным, ни литературным...
  Но мир 'Гадких лебедей' меня не отпустил. В 2000-ом году я начал писать продолжение. И сейчас в архиве была Зелёная Папка с заветным романом-продолжением. Кроме меня его читал только Борис Стругацкий. Ему понравилось.
  
  26
  Джулианна. Поезд. 22 часа 10 минут.
  
  - Моя рукопись тоже существует в единственном экземпляре, - сообщил Сорокин.
  - А почему вы не опубликовали продолжение 'Гадких лебедей'? - спросила я.
  - Сложно объяснить, - ответил писатель. - Я мог бы назвать десяток причин. Но не буду. Одна из причин в том, что я боюсь, что роман затеряется среди новых книг.
  - Может, вам закинуть роман в Интернет? - предложила я.
  - В Интернет - не хочу, - ответил Сорокин. - Мне нравятся настоящие бумажные книги! Но я не уверен, что найдётся издатель, который захочет издать мой роман. Сейчас нет цензуры. Но появилось кошмарное понятие - 'неформат'.
  - Я с этим тоже сталкивалась, - улыбнулась я. - Издатель равняется на прибыльную книгу и хочет публиковать только похожие на неё произведения. И при этом говорит, что читателям нравится именно это. И не хочет издавать что-то новое.
  
  27
  Феликс Сорокин.
  Нижний Новгород. 23 часа.
  
  Джулианна осталась в тамбуре.
  Она подняла сумку, пошатнулась и сказала:
  - Ничего себе, какой тяжёлый архив! Как вы его только таскали?
  - Он меньше десяти килограммов, - ответил я, сказал:
  - Удачи.
  И вышел на перрон.
  Я оглянулся. Джулианна не ушла из тамбура. Она смотрела на меня, а сумку с архивом опять поставила на пол.
  Я улыбнулся проводнице и сказал:
  - Спасибо тебе, доченька, что подвезла. Дай тебе Бог здоровья!
  Сейчас бы наши пижоны опять посмеялись: 'Атеист Феликс Сорокин вспоминает Бога и изображает наивного дедушку!'
  Я оглянулся на Джулианну. Но в тамбуре её уже не было. Там были другие люди.
  В Нижнем Новгороде не я один покинул поезд. А сейчас в вагон вошли новые пассажиры: женщина с двумя маленькими детьми.
  Теперь мне предстояло вернуться домой. И при этом вернуться так, чтобы никто не заподозрил, что я покидал Москву.
  'Может, я совершил непоправимую ошибку, - думал я. - А может, сделал, правильный выбор. За эти три часа, которые мы провели в тамбуре, я стал больше доверять Джулианне. Надеюсь, я всё-таки в ней не ошибся!'
  
  28
  Джулианна. Поезд. 23 часа 30 минут.
  
  С Феликсом Сорокиным мы расстались почти друзьями.
  Пацаны были на верхних полках и играли на ноутбуках.
  Галина Ивановна лежала на своём месте и держала раскрытую книгу.
  Второнская сказала:
  - Немного почитаю перед сном 'Анну Каренину' и спать лягу. А вы, Джулианна, спать не думаете?
  - Нет, - ответила я. - Я тоже немного почитаю.
  Я держала в руках толстую зелёную папку с продолжением Сорокинских 'Гадких лебедей'.
  Я уже решила, что на ночь спрячу сумку с архивом в ящик под своей полкой. Может, этот ящик называется 'отсек' или ещё как-то, не знаю. Но понятно, о чём я говорю. Сейчас там была моя сумка с вещами, но её можно будет переложить на багажную полку над дверью. Архив в ящике под полкой точно останется в сохранности, пока я буду спать.
  Но сейчас я спать ещё не хотела. Я сидела на своем месте, передо мной был столик, а рядом стояла раскрытая сумка с архивом.
  Я положила зелёную папку на свою подушку, под которую уже припрятала сумочку с деньгами и документами. На столике были только три пустых стакана в подстаканниках и сотовый телефон Второнской. Я сдвинула стаканы ближе к окну, протёрла столик чистым носовым платком, положила зелёную папку перед собой на столик, развязала тесёмки на папке, снова завязала их, а потом достала из сумки роман Стругацких, а рукопись Сорокина сунула обратно в сумку.
  Я, конечно, поклялась не вскрывать рукопись Стругацких, но теперь я была Хранителем архива и должна была убедиться, что там - именно рукопись Стругацких, а не что-то другое.
  Больше всего пакет с рукописью напоминал бандероль. Толщина пакета была сантиметров семь - восемь. В нём, наверняка, находилась канцелярская папка с романом. 'Бандероль' была почти полностью обмотана коричневым скотчем, а на небольших участках, не занятых скотчем, просматривалась коричневая обёрточная бумага, покрытая мелкими чёрными иероглифами.
  Я подумала:
  'Почему я должна сначала читать книгу Сорокина, а не рукопись Стругацких? Автор 'Товарищей офицеров' немного подождёт. Начну лучше со Стругацких! И клятву свою я не нарушу, а буду действовать под влиянием непреодолимых обстоятельств! Мы же с Сорокиным в тамбуре не проверили эту 'бандероль'! Может, наркотики окажутся именно там? Приеду я в Сибирь, увижу знакомый вокзал, а служебная овчарка почует неладное, подойдёт ко мне и скажет: 'Гав! Не она ли перевозит наркотики?' И охранники тут же подскочат: 'Девушка! Покажите эту огромную сумку весом в десять килограммов! Что у вас там? Не наркотики ли?'
  Получалось, что мне просто необходимо срочно вскрыть 'бандероль' и узнать, что в ней находится! Если там будут наркотики, я их сразу выкину и начну читать рукопись Сорокина. А если внутри 'бандероли' я обнаружу книгу Стругацких, то, конечно, начну читать её. Всё равно, упаковка будет уже вскрыта. И значит, не будет смысла откладывать в сторону неопубликованный роман великих писателей!
  Я была уверена, что внутри - рукопись Стругацких. Но оставался один миллионный шанс, что там наркотики...
   В общем, я должна была убедиться, что Сорокин не втянул меня в противозаконную деятельность. А ещё больше мне хотелось прочитать новую книгу Стругацких, которую никто кроме них никогда не читал!
  - У кого-нибудь есть ножницы? - спросила я. - Мне надо разрезать скотч.
  Один пацан протянул мне складной нож. Я сначала взяла, но Второнская достала маникюрные ножницы, и я решила, что ножницами вскрывать 'бандероль' будет удобнее. Я боялась зацепить и повредить рукопись.
  
  29
  Джулианна. Поезд. 23 часа 40 минут.
  
  Под обёрточной бумагой оказался слой фольги. А под ней - не папка, а зеленоватая пластмассовая коробка без надписей. Я сняла крышку с коробки и увидела, что внутри лежит рукопись, а прямо на ней - диск со светящимся синим экранчиком. Я взяла диск. Его диаметр был сантиметров десять, а толщина, наверное, миллиметров пять. Кнопок на диске не было. Я осторожно дотронулась до экрана. На синем фоне появилось несколько чёрных иероглифов. Больше всего диск напоминал какой-нибудь сенсорный телефон. Но почему-то был круглым, а не прямоугольным.
  Меня немного удивило, что когда я открыла коробку, диск в ней хранился почему-то со светящимся экраном.
  Но в данный момент меня больше интересовала рукопись, а не круглый сотовый телефон.
  Я положила диск в сумку с архивом, туда же сунула обёрточную бумагу и фольгу, вынула рукопись из пластмассовой коробки и положила на столик.
  Да. Это была рукопись.
  На верхнем листе от руки было написано:
  'Аркадий Стругацкий
  Борис Стругацкий'
  Ниже шло название романа. Дальше следовал машинописный текст, который был напечатан с одной стороны листа, а оборотная страница оставалась белой.
  Я начала читать рукопись. Я давно поверила, что у меня в руках - подлинный роман Стругацких. И оказалось, что книга не является продолжением произведений Стругацких. По крайней мере, я раньше не читала ничего подобного.
  С первых строчек романа я перестала замечать Второнскую, покачивание вагона и негромкую музыку и выстрелы, которые доносились из ноутбуков.
  Не зря я вскрыла 'бандероль'!
  Книга меня сразу 'затянула' в свой мир.
  
  30
  Джулианна. Поезд. 23 часа 50 минут.
  
  Я успела прочитать семь страниц, когда почувствовала, что начинаю засыпать.
  Я не могла понять, почему я начала засыпать над такой захватывающей книгой, которую я собиралась читать до утра.
  Я подняла голову от рукописи и увидела, что Второнская уже спит. Раскрытая книга лежала у неё на груди обложкой вверх.
  В купе стало душно, воздух казался немного зеленоватым.
  Я решила встать, но почему-то мои движения были очень медленными.
  Я неуверенно встала и опёрлась левой рукой о столик.
  И в это время дверь отъехала, в купе вошёл инопланетянин, и дверь за ним задвинулась.
  Это был высокий худой инопланетянин. Ему пришлось нагибаться, когда он входил в дверь.
  Внешность у пришельца оказалась, как у типичных инопланетян из фантастических фильмов: удлинённые черные глаза, маленький рот, почти незаметные ноздри. Пришелец был в серебристом комбинезоне, а голова и руки у него были серо-зелёными.
  Мы с инопланетянином смотрели друг на друга.
  'Неужели он хочет отобрать у меня архив? - подумала я. - Но он, похоже, безоружный. Если оба пацана спрыгнут на него сверху, а я забросаю его стаканами, думаю, мы с ним справимся!'
  'И не мечтай!' - раздался у меня в голове механический голос.
  Я поняла, что пришелец является телепатом, и подумала, что, наверное, он чем-то нас одурманил. Не зря воздух в купе был зеленоватым, а я резко захотела спать.
  'Кроме тебя все в вагоне спят, - опять раздалось у меня в голове. - Положи роман Стругацких в сумку. И отдай мне весь архив!'
  'А если попробовать убежать?' - подумала я.
  'И не мечтай!' - опять услышала я.
  И подумала:
  'Может, спрятать часть рукописи под подушку?'
  'Нет!' - услышала я.
  И спросила:
  - Зачем вам архив?
  Ответа не последовало.
  - Если надо, сам забирай рукопись со стола! - заявила я.
  Я старалась не показать, что боюсь пришельца.
  В голове послышался голос:
  'Могу забрать сам. Но перед этим выкину тебя с поезда. Лучше сама отдай архив!'
  'Зря я раньше не верила в инопланетян!' - подумала я.
  И сказала:
  - Это твои земляки порхают на летающих тарелочках и воруют людей для опытов?
  'Быстро давай архив!' - заявил телепатический голос.
  Мои движения были замедленными, но я переложила рукопись Стругацких в сумку и сказала:
  - Вы всё-таки следили за Феликсом Сорокиным? Жаль, что ему не удалось вас перехитрить!
  'Это ты сама нас сюда позвала! - сообщил мне пришелец. - Мы не следили за Сорокиным постоянно. И потеряли его из вида. А ты сейчас открыла коробку с рукописью. При снятии крышки автоматически включился дискофон.'
  - Что? - переспросила я.
  А пришелец телепатически продолжил:
  'Дискофон - это диско-телефон. С него автоматически пошёл к нам сигнал, который мы сразу запеленговали и пришли к тебе за архивом'.
  Пришелец одной рукой взял сумку за короткие ручки и не стал вешать её на плечо.
  А я воскликнула:
  - Подожди! Ты сейчас что? Просто так уйдёшь? Я - Хранитель архива! И отвечаю за него! А ты ограбил не только меня, но и всё человечество! Верни архив! Понял? Зачем он пришельцам? Или сам архив вам не нужен и вы действуете по принципу: 'Ни себе, ни людям!' Не знаю, с какой ты планеты. Но ты - просто моральный урод! Ты сейчас очень подло поступил! Я только начала читать рукопись Стругацких, а ты её отобрал! На самом интересном месте! Из-за тебя я никогда не смогу дочитать эту книгу!
  Конечно, я не рассчитывала достучаться до совести инопланетной твари! Но я хотела, чтобы он видел, что он не совсем меня запугал!
  Я думала, что инопланетянин просто уйдёт.
  Но он телепатически сказал: 'Есть логика в твоих словах. Я частично компенсирую вред. С этой секунды ты дословно и навсегда знаешь данную рукопись Стругацких.'
  Дверь отъехала. И пришелец унёс архив. Дверь снова закрылась.
  - К нам заходил ужасный монстр? - сказала Второнская. - На часах ровно полночь. Я сейчас проснулась и увидела кошмарное создание! Кто это был?
  - Вы, наверное, ещё спали, - ответила я. - Это вы во сне увидели монстра. К нам никто не заходил.
  Я решила никому не говорить про инопланетянина.
  Не хватало ещё, чтобы меня считали ненормальной!
  Пацаны так и спали на верхних полках. Но один ноутбук оказался на полу. Я не заметила, когда он упал.
  
  31
  Джулианна. Сибирь.
  5 января. Вечер.
  
  Я была дома. Но радость приезда омрачала потеря архива.
  Плохим я оказалась Хранителем!
  Мне доверили ценный секретный архив!
  И меньше, чем через час, его у меня отобрали!
  Конечно, это была не моя вина, что архив пропал!
  Это коварные инопланетяне захватили важные рукописи ради своих зловещих планов! Может быть, пришельцы хотят захватить Землю? Или хотят помешать нашему прогрессу и поэтому похищают ценные рукописи, которые могли бы послужить на благо человечеству?..
  Но пришелец не наврал.
  Теперь я действительно знала наизусть неопубликованный роман Стругацких. И что мне было делать с этим знанием? Я понимала, что могу воссоздать роман - не пропуская ни одного слова, ни одного знака препинания. Печатаю я медленно. Но, например, через полгода я точно успею набрать на компьютере весь утерянный текст братьев Стругацких.
  И что я смогу сделать с этим текстом?
  Под своим именем я не могу напечатать роман по моральным соображениям. Я ненавижу плагиаторов! И не стала бы воровать роман не только у Стругацких, но и у любого человека.
  Но можно ли восстановить справедливость и издать книгу с именами Стругацких на обложке? По-моему, нет!
  Подлинник рукописи безвозвратно пропал.
  Кто мне поверит, что роман - это подлинное произведение братьев Стругацких? Все подумают, что это - моя имитация.
  Есть компьютерные программы, которые довольно точно позволяют определять авторство произведений. Но если кто-то задался целью создать подделку, то стиль подделки будет похож на стиль оригинала...
  К тому же, в пропавшем романе и тема новая, и герои тоже. Роман сильно отличается от прошлых произведений братьев Стругацких.
  Если я выложу в Интернет роман, в котором авторами будут значиться Стругацкие, все скажут, что это - фальшивка.
  А я не хочу, чтобы меня обвинили в литературной фальшивке-имитации.
  Да и восприятию романа это бы повредило.
  Многие не стали бы даже читать такое произведение.
  Завтра я начну набирать на компьютере текст романа.
  Но как доказать авторство Стругацких? Понятия не имею!
  
  32
  Джулианна. Сибирь.
  5 января. Поздний вечер.
  
  Сын крикнул:
  - Тебя к телефону! Мужской голос.
  'Это Сорокин! Больше некому! - подумала я. - Признаться ему, что меня ограбили или пока промолчать?'
  Я робко взяла трубку и сказала:
  - Алло!
  Это оказался Председатель нашего Н-ского Союза писателей.
  Мы поговорили.
  И снова зазвонил телефон.
  'Теперь уже точно - Сорокин!' - подумала я и сняла трубку.
  - Алло! - тихо сказала я.
  Меня мучила совесть - я оказалась никудышным Хранителем!
  - Алло! - послышалось издалека.
  - Это вы? - тихо спросила я.
  - Это - Алексей Второнский! - ответил голос.
  - Какое счастье, что это вы! - радостно ответила я.
  - На вокзале вы так быстро ушли, - сказал Второнский. - Мы толком не поговорили. Вы хорошо доехали?
  - Да, - ответила я.
  - Я слышу, что вы рады моему звонку, - сказал Второнский.
  'Я рада, потому что ты - не Феликс Сорокин, - подумала я. - Что сказать Сорокину, когда он появится?'
  Мы попрощались с Второнским. Я повесила трубку.
  И тут, действительно, позвонил Сорокин.
  - Как поживают наши черепахи? - спросил он.
  Я узнала Сорокина по голосу. Да и так поняла, что он 'шифруется' и называет рукописи черепахами.
  Даже в этот момент я не знала, сказать ему правду или нет, но всё-таки сказала:
  - Дело плохо! У меня их отобрали. Почти сразу же. Инопланетянин забрал всех черепах!
  - Я совершил ошибку, когда поверил тебе! - крикнул Сорокин. - Если черепахи ещё у тебя, лучше верни их по-хорошему!
  - У меня их украли! - воскликнула я. - Ещё в поезде! Инопланетянин украл!
  - Что значит - 'инопланетянин'? - спросил Сорокин.
  - Настоящий инопланетянин! - ответила я. - Такой - серо-зелёный с вытянутыми чёрными глазами.
  - Кого у тебя украли? - спросил сын. - Черепах? Ты везла их мне? Сухопутных или водных?
  Я забыла, что говорила громко, и моя семья слышала разговор.
  В комнату заглянула мама и спросила:
  - Ты видела настоящего инопланетянина? Я в них не верю! Что он у тебя украл?
  - Я завтра вылетаю к тебе в Сибирь, - сообщил Сорокин в телефонную трубку.
  - С кем ты сейчас разговариваешь? - крикнул муж из другой комнаты. - И что ему от тебя надо?
  В трубке послышались короткие гудки - Сорокин прервал разговор.
  Похоже, Феликс Александрович не поверил, что архив отобрал инопланетянин. Сорокин явно подумал, что это я украла архив.
  Мне было очень обидно, потому что я честно берегла сумку, а меня несправедливо заподозрили в краже!
  
  33
  Феликс Сорокин. Москва.
  5 января.
  
  Такой подлости я не ожидал!
  Ещё недавно архив был у меня. И я сам - своими руками - отдал его этой воровке!
  Мерзопакостная сложилась ситуация!
  Зачем я доверился случайному человеку?
  Даже в поезде можно было ещё передумать и не отдавать архив.
  Я же видел, как загорелись глаза у Джулианны, когда она услышала про рукопись Стругацких!
  Сначала она отказывалась стать хранителем. А тут сразу согласилась! И сейчас, наверное, думает, как бы повыгоднее продать архив. Но не все бумаги оттуда можно продать.
  Ценность некоторых документов способен понять только специалист.
  Значит, что-то Джулианна продаст, а остальное выкинет на помойку!
  Надо было не оставлять архив Джулианне, а выйти в Нижнем Новгороде вместе с сумкой. Позвонил бы я, например, Славику Нечитайлову, и придумали бы мы вдвоём, кому передать архив. Может, у Славика нашёлся бы верный человек.
  Я как-то думал о Славике, но решил, что из него не получится достойный хранитель. Славик - не болтун, но у него постоянно нет денег, и он любит выпить. К тому же, я опасался, что Славик находится под наблюдением моих преследователей.
  Перестраховывался я, перестраховывался...
  И в результате, отдал ценнейшие рукописи случайному человеку!
  А Джулианна тут же присвоила архив и придумала какой-то бред про инопланетян!
  Я в поезде умилялся: 'Какой прекрасный получился из меня артист! Как ловко изображаю я наивного дедушку для проводницы!'
  А на самом деле, я сам оказался таким же наивным и доверчивым!
  Не могу себе этого простить!
  
  34
  Джулианна. Сибирь.
  6 января.
  
  Мы с Сорокиным договорились встретиться в одном кафе в центре Н-ска.
  И я серьёзно задумалась:
  'Сорокин мне не верит. Он не сомневается, что это я присвоила архив. Ему - лет девяносто. Но он - очень крепкий старик - высокий и крупный. И, наверное, сильный - носится по вокзалам и запросто таскает десятикилограммовую сумку.
  Похоже, Сорокин может стать по-настоящему опасным, если впадёт в состояние аффекта. Человека в таком состоянии не остановит даже то, что мы будем находиться в людном общественном месте.
  Может, не ходить в кафе? Но тогда Сорокин будет считать, что я чувствую свою вину и поэтому скрываюсь. Получается, в кафе надо идти. Значит, надо идти не одной, а позвать кого-то с собой в качестве охраны. Этот охранник должен присутствовать при разговоре, всё время находиться рядом со мной и слушать мой рассказ про инопланетянина...'
  Кто мне поверит? И не будет считать меня ненормальной!
  Я немного подумала, позвонила Алексею Второнскому и сказала:
  - Вы предлагали увидеться. Может, сходим сегодня в семь вечера в кафе?
  Второнский обрадовался.
  А я сказала:
  - У меня там будет деловая встреча с одним писателем. Я уверена, что вы, как офицер, в случае необходимости сможете меня защитить.
  - Не сомневайтесь! - ответил Второнский. - Я рад, что вы позвонили!
  - Я должна предварительно объяснить ситуацию, - произнесла я. - Сразу скажу, что я - абсолютно нормальная. Пожалуйста, послушайте меня и не перебивайте. Я расскажу вам про инопланетянина. А потом ваша мама подтвердит, что это - правда. Она тоже видела в поезде этого пришельца, но я тогда попыталась её убедить, что он ей приснился. Я не хотела пугать вашу маму.
  
  35
  Джулианна. Сибирь.
  
  Второнский поверил своей маме и мне.
  Встреча в кафе прошла, в принципе, нормально.
  Предварительно я попросила Второнского не вмешиваться в разговор и ничего не делать, даже если Сорокин будет ругать меня матом.
  - Не реагируйте на оскорбления! - сказала я. - Алексей! Вы меня должны охранять только, если Сорокин захочет меня ударить.
  - Или застрелить, - нахмурился Второнский.
  - Думаю, до этого не дойдёт, - сказала я.
  Второнский был в 'штатской' одежде, а не в военной форме.
  А Сорокин оказался очень агрессивным и злым.
  Не знаю, как бы он себя повёл, если бы рядом со мной не было Второнского.
  - Я хочу поговорить без свидетелей! - заявил Сорокин.
  - У меня от Алексея секретов нет! - ответила я. - Он останется с нами!
  
  36
  Джулианна. Сибирь.
  
  Сорокин мне так и не поверил.
  Оказалось, что он не верит ни в Бога, ни в чёрта, ни в инопланетян.
  Сорокин теперь не сомневается, что я - бессовестная воровка.
  Он высказал всё, что обо мне думал, и сказал:
  - Может, в тебе заговорит совесть, и ты вернёшь мне архив. Я даю тебе время одуматься. А потом всем расскажу, что ты - воровка!
  - Вы больше не боитесь преследователей? - спросила я.
  - Если бы не они, я бы давно всем рассказал, что ты украла архив! - ответил Сорокин.
  - Архив сейчас у инопланетян! - в очередной раз повторила я.
  - Ничего умнее придумать не могла? - спросил Сорокин. - Надоел этот инопланетный бред!
  И Сорокин ушёл, не прощаясь.
  
  37
  Джулианна. Сибирь.
  9 января 2013-го года.
  
  Я уже начала по памяти набирать на компьютере роман Стругацких.
  Но сейчас отложила эту работу, потому что увидела в Интернете конкурс, посвящённый памяти Бориса Стругацкого.
  Я решила подробно изложить то, что произошло со мной за последнее время.
  Может, хоть на конкурсе мне кто-то поверит!
  Надеюсь, здесь верят в инопланетян!
  Я сейчас рассказала истинную правду!
  Феликс Сорокин не прав!
  Я не воровала архив!
  Это пришелец его отобрал!
  И ещё, может, кто-то посоветует, что мне потом делать с романом Стругацких?
  Поверят ли люди, что я воссоздала по памяти целую книгу?
  На мой взгляд, ситуация - тупиковая.
  Даже Сорокин не сможет подтвердить, что я ничего не перепутала. Он же не стал распечатывать пакет и не знает, что было написано в рукописи Стругацких!
  Я сейчас - единственный человек в мире, который читал этот роман. И я знаю его наизусть!
  Реально ли доказать, что это - подлинный роман братьев Стругацких?
  Как мне быть?
  Кто-нибудь может посоветовать?
  
  Конец
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"