Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряности. Том 12

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

[]
  

Исуна Хасэкура

Волчица и пряности

Перевод с английского языка - Ushwood

Иллюстратор - Дзю Аякура

Редактирование - О.М.Г.

  

том 12

  

Пролог

  
   Утренняя заря разгоралась над бескрайней заснеженной равниной. Было так холодно, что каждый вдох отдавался в голове болью. Из живого вокруг глазу попадались лишь овцы, их выгнали ещё задолго до рассвета. Эта картина не менялась веками. И, скорее всего, не будет меняться веками. Лишь солнечное небо, бескрайняя равнина и овцы на снегу - больше ничего.
   Лоуренс глубоко вдохнул, потом выдохнул. При каждом выдохе он зачем-то провожал глазами облачка пара, уносимые ледяным ветром. Особа рядом с ним, похоже, ещё толком не проснулась. Она стояла на коленях, играя со снегом.
   - Быть может, его уже и нет вовсе, - неожиданно сказал Лоуренс.
   - Что ж, нельзя снова потерять то, что уже потерял, - прозвучал будничный ответ.
   Её маленькие руки слепили снежок. Он упал неподалёку на белый наст и утонул, оставив маленькую дырочку.
   - Мы, люди, иногда теряем то, что уже когда-то теряли.
   В снежном покрове появилась ещё одна еле заметная дырочка, и лишь потом спутница Лоуренса ответила:
   - Мне это понять трудно.
   - Ты можешь представить себе, что, когда ты умрёшь, всё действительно закончится? Едва ли. Когда мы умираем, мы либо возрождаемся на небесах, либо снова умираем в преисподней. Потерять то, что и так уже потеряно, не очень-то трудно.
   Третий снежок она не лепить стала, вместо этого принялась дышать на красные ладони, согревая их.
   - Так страшно быть человеком.
   - Да.
   Лоуренс задумчиво кивал, пока не услышал продолжение.
   - Так как можно потерять то, что уже потеряно?
   - Люди говорят: что выкопано и вырезано, от того не остаётся и следа.
   Она согнулась от смеха, Лоуренс услышал шорох одежд.
   - О да, поистине ужасно быть человеком! Лишь щенок мог бы такое придумать, мне бы и в голову не пришло.
   Она выпрямилась, но оставалась на две головы ниже него. Когда Лоуренс был маленьким, все взрослые, на которых он смотрел снизу вверх, казались ему страшными людьми. А сейчас все женщины, на которых он смотрел сверху вниз, выглядели слабыми и хрупкими. Однако эта девушка, несмотря на малый рост, казалась стойкой и сильной - и едва ли только казалась.
   - И всё же я была немножко рада это услышать.
   - Рада?..
   - Мм. Я потеряла нечто, но поскольку меня там не было, я всё равно ничего не могла поделать.
   Она впечатывала в снег шаг за шагом, будто была тяжелее, чем на самом деле. Следы в насте были маленькими, но отчётливыми.
   - Но на этот раз... - она откинула капюшон и улыбнулась, подсвечиваемая сзади лучами солнца. - На этот раз я смогу там побывать. Пусть даже в посмертии.
   Из-под её улыбающихся губ выглядывали клыки.
   - Я раньше думала, что ничего не могу сделать, но теперь у меня появился второй шанс. Такие радостные вещи нечасто случаются. Я могу действовать, а могу бездействовать - как сама сочту нужным. Это гораздо лучше, чем когда всё решается у тебя за спиной, ты согласен?
   Внутренняя прочность бывает двух видов: одна даёт защищать что-то или кого-то, другая - которая остаётся, когда терять больше нечего.
   - Довольно редко случается видеть тебя такой смелой.
   - Ну, потому что так у меня есть оправдание. Чем бы всё не закончилось, я буду участвовать в происходящем. И это служит утешением. А успехом закончилось это "что-то" или нет, быть может, не так уж важно.
   Если проследить за ходом её мысли, получается, что даже если она в конце окажется в проигрыше, её это не сильно расстроит. Но когда кто-то что-то очень долго в себе держит, а потом вслух такое скажет... конечно, любой бы протянул ему руку помощи. Проиграть - это одно, суметь проиграть с достоинством - совсем другое, это гораздо сложнее.
   - Мне предстоит прожить ещё долгую жизнь, и мне нужен очаг хороших оправданий, чтобы спать холодными ночами. И ещё кто-то, с кем можно вместе спать, кто-то, на кого можно смотреть, когда просыпаешься.
   Такие слова было трудно встретить улыбкой, но Лоуренс понимал, что должен. Девушка смотрела бесстрашно, словно предлагала ему вместе отправиться за сокровищами всего мира.
   - Я не могу быть с тобой вечно. Не могу отдать всего себя тебе в помощь. Но в том, что по моей части, я буду с тобой.
   Вместо ответа девушка встала во весь рост, утреннее солнце светило ей в спину. Ей не было интересно, какую далекую цель Лоуренс поставил перед собой, неизвестно даже, будет ли она достигнута. Она хотела знать предел, до которого он дойдёт наверняка. И она была слишком великодушна, чтобы ждать от него пафосных уверений в своей готовности бросить всё и пойти на всё ради неё. Держаться за руки, не требуя друг от друга слишком многого, - вот что, по-видимому, значит проводить вместе годы.
   Её лицо сияло счастьем.
   - Тогда пойдём скорее завтракать, посмотрим, насколько ты силён "по твоей части".
   Этой шуткой она показала, что разговор ей надоел и пора его заканчивать. Но всё же подскочила к Лоуренсу и взяла его за руку, прильнула, точно ласкаясь.
   - Предупреждаю: если ты будешь есть слишком много, этот завтрак может стать последним в твоей жизни.
   Даже в лучшие времена держать её живот в довольстве обходилось недёшево. Однако ещё дороже Лоуренсу обходились её коварные мысли.
   - Всё потому, что ты меня любишь сильно-сильно. Ты поэтому позволяешь мне есть, сколько захочу, даже если мой живот рискует лопнуть.
   Она была подобна неуязвимой крепости, найти слабое место было не проще, чем змею в высокой траве. Лоуренс пожал плечами, показывая, что сдаётся.
   - Мне не хотелось бы тебя убивать.
   - Ммм.
   Янтарные с красноватым отливом глаза покосились на заснеженный монастырь, а потом закрылись.
   - Да уж. Мне тоже совершенно не хотелось бы, чтобы меня убила твоя доброта.
   Невольно Лоуренс подумал, не потому ли утро - самое холодное время дня, что Единый бог желает, чтобы люди ценили приход тепла.
  

Глава 1

  
   "Я с тобой скоро свяжусь".
   Среди торговцев это обычно лишь дань вежливости. "Если нам повезёт и наши пути в будущем пересекутся, мы поговорим о том, что произошло за это время". Однако, прежде чем случай позволит обещанию исполниться, может пройти и год и два. Но когда эти слова скажет человек из гигантского торгового альянса, раскинувшего по всему миру обширную паутину отделений, их следует понимать буквально.
   Направляясь из Великого монастыря Брондела по заснеженной равнине в порт, чтобы отплыть на материк, Лоуренс и его спутники остановились на уже знакомом им постоялом дворе, и там они получили письмо от Пиаски, человека, оказавшего им изрядную помощь в монастыре. Писал он именно об этом монастыре, тщетно пытавшимся спастись от печальной участи. Монастырь породил немало святых, но сейчас внимание к нему привлекли сведения об одной священной реликвии - передней лапе языческого бога, которая, скорее всего, была настоящей. Будучи одиноким странствующим торговцем, Лоуренс воспринимал такие легенды как байки, которыми хорошо обмениваться за кружечкой. Однако сейчас перед ним секретное письмо о судьбе монастыря, написанное членом Альянса Рувика - торговой организации, обладающей множеством больших кораблей и уважением королей и епископов.
   От одного этого голова могла пойти кругом. Но если подумать, альянсы, сколь бы крупными они ни были, состоят из отдельных людей. Если ты встречаешь человека со схожими интересами, такая встреча достойна хорошей трапезы, и неважно, кто этот человек - торговец из альянса или обычный смертный. Судьбы людей решают боги, и на долю каждого в его жизни выпадает несколько удивительных встреч. В конце концов, с точки зрения здравого смысла даже мысль о реальности такой спутницы, как у Лоуренса, просто смешна. Однако вот она, стоит рядом и проявляет неприкрытый интерес к письму.
   Русые волосы, маленький чёткий подбородок, янтарные с красноватым отливом глаза, чарующие губы - она выглядела самой настоящей аристократкой. Но под капюшоном её плаща скрывалась пара звериных ушей. Звали её Хоро, и она не была ни аристократкой, ни даже человеком, но гигантской волчицей, способной проглотить взрослого мужчину целиком. Сейчас она шлёпала Лоуренса хвостом по лодыжкам, подсказывая этим передать ей письмо, такое поведение можно было назвать скорее "чарующим", нежели "внушающим благоговение".
   - Если дочитал, отдавай, - скомандовала, наконец, она вслух.
   Лоуренс протянул письмо, и Хоро сразу в него вцепилась. Реликвия, которую они искали в монастыре Брондела, - кости бога-волка... Они в итоге оказались фальшивыми. В письме рассказывалось, почему монастырь их купил.
   Хоро полагала, что кости могли быть останками кого-то из её друзей. Но облегчение, от того, что это не так, было кратким. В монастыре Лоуренс узнал продолжение слуха о костях бога-волка. И сейчас Хоро держала в руках письмо, в котором, возможно, были какие-то сведения об этом.
   - Интересно - такой большой монастырь позволил себя обмануть, - произнёс Коул, ещё один спутник Лоуренса, глядя на огонь. Он был подростком и выглядел младше Хоро.
   Лоуренс подошёл к огню погреться и ответил:
   - Кто бы мог пожелать купить ржавый меч?
   Когда Лоуренс был учеником, его наставник часто задавал ему неожиданные вопросы. А потом оценивал, насколько хорошо его ученик на них отвечал.
   - Хмм... кто-то, у кого... слишком мало денег?
   - Возможно. Но не только.
   - Тот, у кого слишком много денег? - опередила мальчика Хоро, закончив читать. Она села между Лоуренсом и Коулом и передала письмо мальчику. Он был юным школяром, случайно встретившимся Лоуренсу и Хоро в дороге. Он искал истину о костях бога-волка, потому что сам верил в языческих богов севера.
   - Верно. Богатые люди тратят большие деньги на подобные вещи. Даже на тупой, ржавый меч. Ценность таких вещей не только в остроте.
   - Значит, монастырь устраивало бы, даже если кости были не настоящие?
   Хоро вознаградила за ответ Коула, погладив его по голове. Мальчик не смутился, но просиял от этого, его улыбка способна согреть любое сердце, в первую очередь той, что погладила его сейчас.
   - Не столь важно, кто кого обманул, куда важнее, насколько высоко монастырь оценил эти кости. И они это сделали.
   Дослушав Лоуренса, Коул вернулся к чтению. В письме была указана единственная возможность спасти монастырь.
   - Тут сказано, что к ним обратился какой-то торговый дом на материке с предложением продать кости?
   Не "какой-то", а торговый дом Джин в Кербе, втайне скопивший большие деньги, чтобы купить волчьи кости, но позже влип в неприятности, угодив в бурю вокруг нарвала.
   - Настоящие кости или нет - монастырь мог просто продать их торговому дому Джин за большие деньги, а потом сделать вид, что они ничего не знают. И тогда всё было бы хорошо. Жаль, но у них не вышло.
   - Ну, мы тут ни при чём, - вмешалась Хоро, поджаривая сыр на деревянной палочке. Потом она откусила громадный пузырящийся кусок - и уши под капюшоном встали торчком.
   - Да, нас это вряд ли касается, - кивнул Лоуренс.
   Коул вновь вернулся к письму. Если там было что-то важное, оно крылось не в фактах. Время от времени ценными оказываются ни на чём не основанные догадки. По-настоящему важные для торговца сведения были не в содержании письма. Главную ценность представляет то, чего никто не знает, эти тайны рождаются из безумных догадок, а не из надёжных фактов.
   - "Похоже, такие сделки в последние годы заключались повсюду. Думаю, люди, которые этим занимаются, обладают сетью связей, совершенно не похожей на нашу. Судя по всему, на севере становится неспокойно. Да пребудет с нами благословение Господне. Пиаски".
   Хоро, доев сыр, кинула палочку в огонь.
   - Это лишь подтверждает то, что тебе сказал Хаскинс, да?
   Хоро редко называла кого-то по имени. Тот, чьё имя она сейчас произнесла, был легендарным Золотым бараном из мифов монастыря Брондела. Если она звала его по имени, это что-то значило. Для упрямой мудрой волчицы все, к кому она не относилась с почтением, были "ты" или "они".
   - Господин Хаскинс рассказал, что торговый дом Джин, который разыскивал кости, был когда-то частью компании Дива. Он сказал, что положение дел на севере быстро меняется как раз из-за Дивы, которая владеет северными рудниками и обладает совершенно иной сетью связей, чем Альянс Рувика.
   Хаскинс сделал монастырь домом для себя и своих друзей, которые были рассыпаны по всему миру, но время от времени приходили сюда и обменивались новостями. Хаскинс в разговоре с Лоуренсом упомянул, что он слышал что-то о Йойтсу, родном городе Хоро.
   - Значит... настоящие кости у компании Дива?
   - Возможно. Если их кто-то продавал, в Диве не могли об этом не пронюхать.
   Коул вернул письмо Лоуренсу, и тот медленно порвал бумагу на части.
   - Ах!
   Не обращая внимания на изумлённый возглас мальчика, Лоуренс кинул обрывки в огонь.
   - Когда письмо пишут на бумаге, которая легко горит в огне и расползается в воде, - это знак. Обычно письма, которые надо долго хранить, пишут на пергаменте. Если письмо написано на тонкой бумаге, это значит, что оно не для чужих глаз.
   Письмо сгорело быстро, хлопья пепла поднялись вверх с горячим воздухом.
   - Ну, так что будем делать?
   Коул и Хоро смотрели на пепел, но сосредоточенно наблюдал лишь Коул. Янтарные с красным отливом глаза Хоро видели что-то совершенно другое.
   - Письмо господина Пиаски подтверждает новости Хаскинса, стало быть, уже в двух громадных организациях говорят об одном и том же. А значит, мы можем быть уверены, что это правда.
   - Так что, они прогоняли людей, чтобы открывать свои рудники? - спросил Коул, вернувшись в действительность.
   - Отсюда возможно, что они отчаянно охотятся за священными реликвиями, не особо заботясь об их подлинности. Это мне рассказал Хаскинс. Тогда их цель очевидна. В разрешении споров силой равных Церкви нет. Дива хочет заслужить расположение Церкви, чтобы та смотрела сквозь пальцы на методы, которыми Дива покоряет рудные места.
   Стало так тихо, что слышно было, как потрескивают дрова в огне.
   - Это значит, священная война... они хотят отобрать у язычников земли Господа?
   Священные реликвии принадлежат к миру вер и суеверий. Можно предположить, что кости бога-волка, которые разыскивают Лоуренс и его спутники, Церковь хочет использовать для распространения своего влияния в языческих землях. К примеру, если она посмеет без последствий осквернить языческого бога, она покажет язычникам, что их богов на самом деле не существует, а Единый бог - истинный.
   Хоро говорила, что при всей силе её родичей, когда от них остаются лишь кости, уже не могут укусить своих обидчиков. Реакцию язычников на такое деяние Церкви легко вообразить. Диве же война нужна, чтобы получить права на рудные разработки в тех землях. К вере это отношения не имеет - важен лишь доход. Везде, где люди уничтожают древних богов лесов и рек, на заднем плане проглядываются силуэты торговцев. А на сей раз они даже не на заднем плане.
   - Похоже, отмена северной экспедиции очень многих поставила в тяжёлое положение. Никому не нравится, когда в его родной стране война, но если она где-то вдали - это совсем другое дело. Тогда можно продавать еду и другие товары по хорошим ценам, да и наёмники все уйдут на войну. Самые удачливые из покорителей могут даже найти сокровища, ну и новые поселенцы тоже будут в выгодных условиях.
   - И если та земля принадлежит к другой вере, это даже лучше, правда? - криво усмехнулась Хоро.
   Дом её был разрушен много веков назад, но, по крайней мере, там должны остаться знакомые леса, горы и реки. Те же пологие холмы под солнцем. В каком-то смысле её дом всё ещё существует. Если там не открыли копи для добычи металлов и драгоценных камней. Тогда - деревья вырублены, холмы срыты, реки засыпаны. Словом, всё другое.
   - Это... - Коул поднял руку, он был расстроен почти до слез. Он был одним из немногих смельчаков, предпринявших хоть что-то, чтобы спасти людей от Церкви. - А мы знаем, где, ну, они атакуют?
   - Нет. Однако, - и Лоуренс улыбнулся мальчику, стараясь его ободрить, - мы можем подготовиться. Чем крупнее план, тем сложнее его скрыть. Даже если мы не сумеем остановить его полностью, возможно, нам удастся отклонить острие копья от тех мест, которые мы стремимся защитить.
   Коул кивнул и закусил губу, на лице его по-прежнему было страдание. Через двадцать лет, возможно, Коул будет обладать достаточным влиянием в Церкви, чтобы в одиночку отклонить это острие. Но и это - может, свершится, может, нет.
   Хоро, протянув руку, погладила Коула по щеке и ущипнула. Потом обратилась к Лоуренсу:
   - Что нам понадобится?
   - Во-первых, точная карта северных земель. Если мы знаем названия разных мест, это ничего нам не даст, если мы не знаем, где эти места находятся. И где идёт война, нам тоже неизвестно. Вдобавок - и это не мелочь - по пути мы сможем найти новые сведения о костях бога-волка.
   Хоро кивнула и глубоко вздохнула.
   - Именно поэтому я попросил господина Хаскинса дать мне имя кого-то, кто сможет рассказать нам новости о севере и нарисовать хорошую карту. И, поскольку он знает, что среди нас есть волчица, я надеюсь, что он даст нам хорошую рекомендацию, - шутливым тоном закончил Лоуренс.
   Хоро лишь фыркнула, шутка не показалась ей смешной, а Коул простодушно кивнул. Лоуренс рассказал это Хоро, ещё когда они встречали утро в монастыре. Он мог собрать сведения и довезти Хоро на родину, как и обещал с самого начала, но обещать какие-то подвиги, например, разрушить планы Дивы, никак не мог. Им бы противостояла громадная торговая компания, владеющая северными рудниками. Чтобы действовать в этом мире, требовалось нечто большее, чем просто деньги. Заставить монастырь Брондела продать торговому дому Джин священную реликвию - это была лишь малая часть целей компании Дива.
   Когда Лоуренс узнал это от Хаскинса и, прежде чем возмутиться, ощутил благоговение перед невероятным масштабом мира. Его собственное влияние имело границы - странствующие торговцы вообще особой силой редко обладают. Но Хоро не винила его за это, потому и сам Лоуренс этого не стыдился. Он сделает, что сможет. И настолько хорошо, насколько сумеет.
   - Так или иначе, мы возвращаемся в Кербе. И там встретимся с одним торговцем.
   Кербе был вовлечен в водоворот событий, связанных с нарвалом. И Хоро с явным неудовольствием спросила:
   - Надеюсь, не к тому человечку, из-за которого ты поднял ту суматоху?
   - Ты про Кимана? Нет. Этот торговец - один из друзей Хаскинса.
   Лицо Хоро стало только кислее от этих слов.
   - Опять нам придётся положиться на барана?..
   - На этот раз он хотя бы не пастух. Уже лучше.
   Хоро была не какой-нибудь аристократкой. Гордости у неё хватало, но чаще ею двигало детское тщеславие и упрямство, чего она и сама не стеснялась признавать. Лоуренс не рассчитывал что-либо ещё услышать от неё, но ошибся.
   - Если не пастух, то кто?
   - Торговец картинами.
  

***

  
   Как реки разделяют разные страны, так пролив, даже узкий, разделяет погоду. Погода по обе стороны пролива настолько различается, что здесь часто шутят, что лето при пересечении меняется на зиму. В порту Кербе тоже было холодно, но всё же не заледенело как в Ику. Впрочем, к северу от города всё вокруг снова станет белым, как в Уинфилде.
   - Куда мы направляемся - в северную или южную часть? - устало спросила Хоро, выглянув из одеяла, когда Лоуренс и его спутники плыли по проливу на лодке. Незадолго до того она взялась за выпивку, утверждая, что на таком холоде нельзя воздерживаться. Лоуренс положил руку на голову Хоро и, лениво отведя чёлку в сторону, ответил:
   - В южную. Туда, где веселее.
   На северном берегу реки Роел жили прежние обитатели города, на южном - не так давно пришедшие сюда торговцы. Более оживленной была южная, торговая часть.
   - Ммм. В таком случае... буду ждать вкусного ужина, - и Хоро зевнула, а потом облизала губы. Лоуренс мысленно прикинул, какой пир отражался сейчас в её глазах. Подумав о содержимом кошеля, он не удержался и слегка уколол Хоро:
   - Если без шуток - сколько овец у нас могло бы быть сейчас?
   Хаскинс, пастух монастыря Брондел, предлагал втайне передать им несколько отличных овец.
   - Мм... захватить их с собой было бы совсем непросто.
   - В жизни бы не подумал, что ты способна мыслить так реалистично.
   Овцы были недёшевы, а уж те, что подобрал бы сам Хаскинс, Золотой баран, точно были бы не из худших. Однако Лоуренс отклонил его предложение именно по этой причине. Хоро явно была недовольна, но всё понимала.
   - С такой-то мелочью я справлюсь, - сказала Хоро. - Ведь наша стая уже...
   Она лежала под одеялом, используя вместо подушки суму с вещами. Рука Лоуренса лежала у неё на голове, Хоро шаловливо смотрела на него. Свою фразу она не закончила - может, из жалости, а возможно, решила не утруждать себя.
   - А ты не можешь взять пример с Коула и поспать тихо?
   Коул, боясь путешествовать на лодке, глотнул вина и теперь спал без задних ног у Лоуренса под боком. Хоро медленно опустила веки и сказала:
   - Лодки я не боюсь, а вина боюсь. Если бы я только могла спать, то ускользнула бы от страхов, но боюсь, что для этого мне придется слишком много выпить.
   Старая шутка - её часто обращают к служителям Церкви, которым запрещено пить. Хоро пугала даже не тем, что она знала эту шутку, но тем, что не поймёшь у неё, шутит ли она на самом деле и насколько.
   - А я боюсь затрат на пропитание, и потому пить мне нечего, кроме собственных слёз, - сказал Лоуренс.
   Ответа не последовало - похоже, шутка ей не показалась смешной.
   Вскоре лодка добралась до порта Кербе. Пока Лоуренс будил Коула, а Хоро, ворча, поднималась, в лодке остались только они.
   - Мм... пфф. Всего несколько дней прошло, а ощущение, как будто долго, - произнесла Хоро, когда они очутились в южном квартале. Совсем недавно они угодили в самое сердце скандала, грозившего расколоть Кербе надвое, возможно, поэтому город отложился у них в памяти сильнее обычного.
   - Должно быть, это из-за того, что сплошные снега Уинфилда так не похожи на то, что здесь. Но ты права, - Лоуренс поделил поклажу с Коулом, а потом одёрнул край плаща Хоро - когда она потянулась, показался кончик её хвоста. - Мы впервые вернулись в город, где уже были прежде.
   - Мм? А, точно. Так и есть.
   После печального состояния Уинфилда вечная суета Кербе радовала глаз. Для живущего торговлей нет сладостнее зрелища, чем кипящий рынок.
   - О да, и кажется, что мы вместе путешествуем уже очень долго.
   - Хмм?
   Хоро, прищурясь, огляделась, потом сцепила руки за спиной и зашагала вперёд.
   - И каждый раз, когда мы оказываемся в новом городе, происходит что-нибудь достойное того, чтобы над этим смеяться лет пятьдесят.
   Её фигурка вдруг показалась Лоуренсу очень одинокой, и он был уверен, что не только показалась. Если Хоро через пятьдесят лет будет смеяться над этими воспоминаниями, его рядом не будет, чтобы посмеяться вместе. Лоуренс не подобрал ответа, и она повернулась к нему лицом.
   - Ну так что, добавим ещё одно счастливое воспоминание о нашем путешествии?
   Лоуренс глянул мимо Хоро - там под навесом торговой палатки жарили угрей.
  

***

   Оставив вещи в гильдии, Лоуренс зашёл к Киману и достаточно осторожно пересказал последние события в монастыре Брондела. Рассказ позабавил Кимана, но вместо ответа он протянул письмо, пришедшее в гильдию несколько дней назад из далёкого южного города, знаменитого своими изделиями из меха. Там было всего три слова: "Мы с прибылью". Лоуренс не сомневался, что если поднести бумагу к носу, ощутишь запах волчицы - и вовсе не Хоро.
   - Торговец картинами? О, скорее всего, ты имеешь в виду Торговый дом Хьюга.
   - Да, я хотел бы встретиться с Хафнером Хьюгом.
   - Если выйдешь отсюда и пойдёшь прямо, он будет по правую руку. Там висит вывеска с изображением бараньего рога, так что промахнуться трудно.
   Услышав эту подробность, Лоуренс криво улыбнулся. Довольно смелая вывеска, если учесть, кто такой Хьюг.
   - Однако довольно неожиданно было узнать, что у тебя дела с торговым домом Хьюга.
   Искусство - привилегия обладающих богатством и властью, странствующие торговцы вроде Лоуренса нечасто заглядывают к продавцам картин. Киман беспокоился за репутацию гильдии и тревожился, не впутался ли её член ещё во что-то странное. Рассеять эту тревогу было невозможно, но Киман мог знать что-то полезное, и Лоуренс ответил, не рассчитывая на что-то серьёзное:
   - Я надеюсь пообщаться с серебряных дел мастером по имени Фран Бонели.
   Это имя дал Хаскинс. Киман, услышав его, не сумел скрыть своего изумления.
   - Ты её знаешь? - спросил Лоуренс.
   Киман потёр лицо, стирая выражение потрясения, потом еле заметно улыбнулся.
   - Она знаменита. Причем известность её нехорошая.
   Что бы это могло значить? Лоуренс быстро огляделся и жестом предложил пояснить мысль.
   - Дело в её покупателях.
   Судя по глазам Кимана, он всё же больше беспокоился о Лоуренсе, чем о том, что плохо говорит о Фран Бонели.
   - Она известна тем, что в столь юном возрасте имеет столь высокопоставленных покупателей, однако эти покупатели разбогатели недавно, и почти у всех тёмное прошлое. И она пропускает мимо ушей все вопросы, где и у кого она училась. Очень загадочная особа.
   Источники Кимана подобны раскинувшейся по земле паутине, и, скорее всего, он говорил правду.
   Что же она за человек? Пока Лоуренс размышлял, Киман добавил ещё фразу:
   - Мне кажется, тебе лучше держаться от неё подальше.
   Разница в положении Кимана и Лоуренса в гильдии была как между небом и землей. Если Киман что-то советовал, это следовало понимать как приказ. Но когда перо Кимана вновь затанцевало по гроссбуху, он вполголоса промолвил:
   - А, кажется, я снова начал думать вслух.
   Тонкая улыбка возникла у него на лице. Судя по ней, его предупреждение было только искренним советом. Лоуренс поклонился и повернулся к выходу, там его ждали Хоро и Коул. Не отрываясь от гроссбуха, Киман сказал напоследок:
   - Дай мне знать, когда будешь делить прибыль.
   Считать Кимана другом было преждевременно, но какая-то дружеская связь между ними чувствовалась.
   - Конечно же, - с улыбкой ответил он и вышел из здания гильдии.
   - Ну, как прошло? - встревоженно спросил Коул. Неудивительно, в обычной ситуации было бы противно просто встретиться взглядом с человеком, чья жадность доставила столько проблем. Но во всём мире никто не отличается такой способностью отложить старую вражду и выпить с прежним врагом, как торговцы. Лоуренс похлопал Коула по голове.
   - Похоже, они получили письмо. Там написано: "Мы с прибылью".
   Коул просиял. Ему нравилась Ив, он беспокоился за неё. Похоже, Ив тоже любила Коула. Недовольна была лишь Хоро.
   - Буду молиться, чтобы для нас это всё не обернулось новыми бедами.
   Без сомнения, она имела в виду как Ив, однажды попытавшуюся убить Лоуренса, так и Фран Бонели, о которой предупредил Киман. Судя по тому, что они узнали, с этой женщиной будет непросто.
   Лоуренс ответил Хоро взглядом: "Кто бы говорил". Она раздражённо фыркнула.
   - Ну и где живут эти торговцы картинами?
   Её раздражение было столь наглядным, что было ясно: на деле она вовсе и не злится. Лоуренс зашагал от гильдии, она и Коул последовали за ним. Увидев вывеску, свисающую с крыши Торгового дома Хьюга, Хоро еле подавила кривую усмешку.
   - Даже не знаю, трусы они или смельчаки.
  
   []
  
   - Думаю, причина та же, по какой ты видишь столько орлов на гербах аристократов, - произнёс Лоуренс, открывая дверь лавки. Дом выглядел просто, но был украшен тонкой резьбой, явно обошедшуюся в немалую сумму. Тут же нос Лоуренса окунулся в пропитанное краской пространство.
   Лавка была невелика по сравнению с другими на этой улице, но Лоуренс поразился, какой преуспевающей она выглядела. Стены были увешаны картинами, и все картины отличал громадный размер. Как правило, стоимость картины определяется не темой и не именем художника. Самое дорогое в картине - краска, и потому цену определяет в первую очередь размер картины и насыщенность цвета. В этой маленькой лавке все картины были большими и очень яркими. Ясно, что они стоили громадных денег.
   - Хоо...
   На некоторых картинах были изображения Единого бога и Святой девы-матери, на других - святые отшельники в горах, в лесах, в пещерах, возле озёр. Но всякий раз фон был прорисован лучше персонажей, словно художников больше заботил он, а не Единый бог или Святая дева-мать.
   - Похоже, хозяев нет на месте.
   Хоро часто дышала - она явно была впечатлена. Коул молчал. Лоуренс шагнул вглубь помещения, но сначала строго предупредил Хоро:
   - Не прикасайся к картинам.
   Хоро тут же раздраженно надулась, ей не понравилось, что с ней обращаются как с ребёнком, но она и вправду успела поднести палец к одной из картин. Если бы она оставила отпечаток на ней, возможно, пришлось бы поспешно покинуть лавку.
   - Прошу прощения! Тут есть кто-нибудь? - позвал Лоуренс, и тут же в глубине лавки раздался стук двери.
   Услышав невнятный ответ, Лоуренс в ожидании продавца стал разглядывать одну из картин. На ней была изображена группа пилигримов. Они шли вдоль берега реки, за рекой расстилался буйный лес, а вдали виднелся горный хребет.
   Появившийся из глубины лавки мужчина больше походил на свинью, чем на барана.
   - Чем могу помочь?
   Плоская шапочка на голове подошла бы служителю Церкви, но прочее одеяние соответствовало истинному торговцу.
   - Я хотел бы поговорить с господином Хафнером Хьюгом.
   - О? Ну, я и есть Хафнер. Итак... чем могу помочь?
   Лоуренс явно был странствующим торговцем, его спутники - монахиней и уличным попрошайкой. Никто из троих не относился к богачам - обычным покупателям картин.
   - Вообще-то меня послал к тебе господин Хаскинс из монастыря Брондела...
   Это всё, что Лоуренс успел сказать. Нос Хьюга, больше похожий на пятачок, резко дёрнулся, глаза уставились в угол комнаты. Хоро, почувствовав его взгляд, отвернулась от картины Святой девы-матери с яблоком в руках. Хоть и хрупкая, Хоро была волчицей.
   - А... а... а...
   - Её зовут Хоро, - произнёс Лоуренс, ослепительно улыбнувшись до смерти перепуганному Хьюгу. Тот смотрел на Хоро, точно громом поражённый, возможно, он хотел удрать, но ноги отказывались слушаться.
   Первой с места сдвинулась Хоро. Она молча подошла вплотную к Хьюгу.
   - Стоит ли надеяться, что у тебя есть такие яблоки, как на той картине?
   Окружённый стаей волков путник может сделать лишь одно: достать кусок мяса и отбросить от себя как можно дальше. Хьюг стремительно кивнул, тряхнув обвисшими щеками, и тут же исчез в задней части лавки.
   - Он больше похож на свинью, чем на барана, - пробормотала Хоро, провожая его взглядом.
  

***

  
   Ничуть не стесняясь, Хоро протянула руку за яблоком - перед ней стояла полная деревянная миска. Хьюг, хоть и был владельцем лавки, стоял в углу как пришибленный.
   - Господин Хьюг, - обратился Лоуренс.
   Хьюг попытался сжаться в точку. Лоуренс предложил ему кресло, будто хозяином был он.
   - Мы узнали об этом месте от господина Хаскинса.
   Хьюг был сильно занят - он вытирал пот со лба, неотрывно глядя на яблоки, однако, услышав эти слова, он застыл на месте. Потом поднял на Лоуренса полный отчаяния и мольбы о пощаде взгляд.
   Занимаясь яблоком, Хоро выбрала этот момент, чтобы вмешаться:
   - Вот он... был крепким малым.
   И издевательски покосилась на Хьюга одним глазом. Больше всего её раздражало не то, что он был бараном, а что оказался трусом. Хотя, не покажи он страха, она, скорее всего, тоже была бы раздосадована. Волки - трудные создания.
   - Крепким, - добавила она. - Ну, жилистым.
   - Да, он действительно был крепок, - добавил Лоуренс к не самым необходимым словам Хоро.
   - Ч-что вы с ним... нет, что вы от него хотели?
   Будь Хьюг храбрее, он бы отважился закончить: "Что вы с ним сделали?" Но он видел клыки Хоро, уплетающей яблоки. Волки и овцы - извечные враги. С незапамятных времен одни пожирали других.
   - Он рассказал нам историю своего племени и того, что было сделано в монастыре. Это была великая история. А потом мы помогли ему кое в чём.
   - Почему он... почему он послал вас ко мне?
   - Мы ищем кого-то, кто хорошо знает северные земли.
   Судя по глазам Хьюга, к нему постепенно возвращалось самообладание. Как продавец картин он, несомненно, добился успеха, а значит, был выше Лоуренса - простого человека и странствующего торговца.
   - А... да... - сказал Хьюг, но споткнулся на слове "однако", которым хотел продолжить, и многозначительно посмотрел на Хоро. Та, сожрав пять или шесть яблок и пока насытившись, облизывала пальцы. Закончив облизывать указательный и безымянный пальцы от кончиков до основания, она сказала:
   - Этот Хаскинс - в нём была сила. Он знал, как устроен мир.
   Хьюг неотрывно смотрел на Хоро, не только не произнося ни слова, но почти не дыша.
   - Я имею в виду - он сделал всё, чтобы выплатить нам свой долг. Но будет ли этот долг выплачен... - она покосилась на Хьюга, - зависит от тебя.
   - Это... - сглотнул тот, словно чем-то подавился, потом пробормотал: - Ну конечно... если он так хочет, то...
   - Мм, - и Хоро легонько толкнула Лоуренса в руку: "Ну, остальное за тобой".
   - Итак, господин Хьюг. Мы рассчитываем, что ты нас кое с кем познакомишь.
   - А... ну конечно, мы торгуем живописью, а многие художники часто путешествуют. Так что...
   - Да, Хаскинс назвал нам имя некоего серебряных дел мастера.
   Лишь теперь Хьюг смог вернуть себе вид истинного торговца картинами. А Хоро из девушки, самозабвенно лакомящейся яблоками, превратилась в волчицу.
   - Господин Хаскинс назвал имя Фран Бонели.
   На лбу Хьюга появились морщины. У него было странное выражение, часто возникающее у торговцев, когда кто-то раскрывает их самый прибыльный секрет. Но Хьюг был торговцем много лет, и, конечно, знал, как обращаться с посетителями, присланными Хаскинсом.
   - Я... её знаю.
   - Я слышал, она очень хороший мастер.
   Хьюг кивнул, но лицо его исказилось, как от боли.
   - Она зарабатывает на жизнь картинами, но истинная её торговля - серебром. Не знаю, как ей это удалось, но она близка с многими влиятельными особами, и они все как один в восторге от её мастерства... особенно те, кто сделал себе состояние копьём и щитом, если ты...
   Для такого торговца, как Хьюг, она явно была курочкой, несущей золотые яйца. Так что говорить о ней он мог ещё очень долго. Лоуренс кашлянул и спросил:
   - Ты познакомишь нас с ней?
   Никому не хочется подпускать соперника к источнику своих доходов. Лоуренс понимал это чувство - особенно если соперником был неизвестный странствующий торговец в компании нищего мальчишки и воплощения волчицы. Едва ли его можно было винить, если он сейчас во всех подробностях представлял себе, как его съедают живьем. Вероятно, Хьюг сейчас взвешивал на мысленных весах долг Хаскинса, свой доход и свою же безопасность. Хоро придавила эти весы пальчиком:
   - Йойтсу.
   - Э? - и Хьюг поднял на неё глаза.
   - Йойтсу. Старое название, мало кто помнит его сегодня. И ещё меньше тех, кто помнит, где это.
   У Хьюга, должно быть, внезапно пересохло в горле - он несколько раз попытался сглотнуть.
   - Я ищу свою родину. Йойтсу. Ну, что скажешь? Ты слышал о нём? - Хоро, несомненно, держалась не лучшим образом. Она устала притворяться бодрой. - Если знаешь - расскажи мне. Просто посмотри на меня.
   Она с поникшей головой показалась очень маленькой. Если сейчас открыть её хвост, Лоуренс был уверен, что он понуро висел бы у ног.
   - А... ээ, ну...
   Поведение Хоро удивило даже Лоуренса, Хьюг же был просто потрясён. Он встал, наконец, со своего кресла и захлопал губами, будто пытаясь что-то сказать Лоуренсу и Коулу. Может, из-за того, что переговоры шли трудно, а возможно, Хоро мыслить стала по-другому. В Уинфилде она поняла, какой была наивной, причём поняла благодаря барану - животному, над которым насмехалась при любой возможности. И здесь она не требовала, а всего лишь просила сведений.
   Хьюг не был смельчаком, зато обладал великодушием.
   - П-пожалуйста, не вешай нос. Если тебя послал старик... н-нет, если ты так почтительна со мной, то - ладно, я ведь и сам был рожден бараном. И я помогу тебе. Поэтому...
   "Не вешай нос".
   Хоро медленно подняла голову и улыбнулась. И может, странно думать так о существе, прожившем столько веков, но Лоуренсу показалось, что улыбка Хоро стала чуть-чуть взрослее.
  

Глава 2

  
   Вместо яблок Хьюг предложил подогретого вина.
   - Так вам станет теплее. Прошу, не стесняйтесь.
   Лоуренс поблагодарил и поднёс чашку к губам, Хоро последовала его примеру. Лоуренс сомневался, что ей понравится, и глянул на неё украдкой. Коул пил подогретое козье молоко, и вид Хоро, с завистью глядящей на него, был весьма занятным.
   - Итак, вы хотите узнать про Фран Бонели, да?
   - Совершенно верно.
   У Лоуренса было ощущение, что Хьюг ещё что-то хочет сказать, и вскоре тот, придя к какому-то решению, произнёс:
   - Вообще-то как раз сейчас она в городе.
   Хоро холодно улыбнулась, Лоуренс понимал причину. Неудивительно, что Хьюг пытается оградить источник дохода. Легонько похлопав Хоро по колену, Лоуренс обратился к хозяину лавки:
   - Рисует или мастерит что-то, я полагаю?
   - Нет. Она постоянно бродит то тут, то там, говорит, что готовится как раз к работе. А стоило мне поймать себя на мысли, что уже довольно давно с ней не виделся, как она появилась и заявила, что услышала какую-то легенду.
   - Легенду? - переспросил Лоуренс. Хьюг кивнул.
   - Что-то связанное с деревней под названием Тауссиг. Она на севере, у самого подножия длинного и широкого хребта. Горы высоки, леса густы, а она заявляет, что ей интересна легенда о каком-то тамошнем озере.
   Услышав слова "горы", "леса" и "озеро", Лоуренс глянул на свою спутницу. Но Хоро смотрела на Коула, сидевшего по другую сторону от неё.
   - Господин Хьюг, а ты знаешь что-нибудь про эту легенду?
   - Естественно, я много чего слышал. Как ты, полагаю, догадываешься, у нас свои источники сведений, и в какой-то степени мы можем судить, правдивы подобные легенды или нет...
   - Ты хочешь сказать, что, скорее всего, эта история ненастоящая?
   Хьюг кивнул.
   - Но она упряма. Если уж она решила, какую форму примет серебряная вещица, которую она делает, её не переубедить... хотя некоторые находят в такой страсти определённое очарование...
   - Значит, у неё не найдётся времени, чтобы нарисовать для нас карту?
   - Думаю, нет. Хотя...
   - Хотя?.. - повторил Лоуренс. Хьюг ответил с ноткой сожаления в голосе:
   - Она действительно часто отправляется на север в поисках вдохновения для своих поделок из серебра, и мне кажется, что с древними названиями и местами она знакома куда лучше, чем старый Хаскинс или я, - ведь она-то, в отличие от нас, сама там бывает.
   Лоуренс кивком предложил Хьюгу продолжать. Однако следующие слова не ответили на вопрос Лоуренса.
   - Поэтому - да. Но я не знаю, согласится ли она нарисовать для вас карту, если вы попросите. Мне пришлось очень сильно потрудиться, чтобы наладить отношения с ней, так что... - и Хьюг вытер пот со лба. Если только это не было лицедейством, Фран Бонели представляла собой трудную особу, и поладить с ней мог не каждый.
   - Что? Да это будет легко, - бросила Хоро, оскалив клыки на разговорившегося Хьюга. Надо будет лишь запугать Фран? Это она хотела пошутить вот так?
   Хьюг улыбнулся, но не потому, что счёл шутку забавной. Ремесленники знамениты своим упрямством. Известны легенды о кузнецах, которые даже на грани нищеты готовы были скорее от голода лизать ржу своих наковален, чем ковать мечи, которые они не хотели ковать. Было бы глупостью со стороны Лоуренса просто заявиться к Фран с просьбой нарисовать карту северных земель.
   - Я понимаю, - произнёс Лоуренс. - Но ты сможешь замолвить за нас словечко?
   Хьюг чуть не рухнул на стол. Возможно, он почувствовал всю решительность настроя Лоуренса.
   - Она... она очень трудная особа, понимаешь ли...
   Видимо, убедить её встретиться с кем-то незнакомым было непросто. Лоуренс стал размышлять над этой проблемой. Хьюг разрывался между желаниями сохранить свои отношения с серебряных дел мастером и выполнить просьбу Хаскинса, хранившего дом для воплощений-овец, таких как Хьюг. И в этой борьбе он склонялся выбрать Фран. Неужели поддержки, полученную от Хаскинса, недостаточно, чтобы убедить Хьюга помочь? Или у Хьюга не очень развито чувство долга? Или - Фран Бонели была настолько выдающимся мастером?
   Способности Лоуренса позволяли ему делать такие выводы. А торговцу уровня Хьюга нетрудно было угадать мысли Лоуренса во время его размышлений. Если Хьюг рассердит Бонели, ему придётся иметь дело с чем-то более опасным, чем, может, даже Хоро. Хьюг заговорил умоляюще:
   - Я так сильно боюсь её сердить из-за моей торговли. Но это не связано с деньгами.
   Суть торговли - добывать деньги. Лоуренс с любопытством посмотрел на Хьюга. Тот, похоже, собрался с духом: он встал и подошёл к одной из картин.
   - Место, которое здесь изображено, когда-то давно называлось Дира.
   Он выбрал одну из самых больших картин в комнате, со скалистым, очень неуютным на вид пейзажем. Перед громадной скалой стоял отшельник, воздев руки, точно в молитве. Похоже, здесь изображен миф о святом покровителе Диры. Подобные картины встречались часто. Но, насколько Лоуренс знал, художник обычно больше сосредотачивался на людях, чем на природе. Едва он подумал об этом, Хьюг произнёс нечто неожиданное:
   - Это моя родина.
   Лоуренс почувствовал, как напряглась рядом с ним Хоро.
   - Давным-давно это была добрая, богатая земля. Безо всяких камней. Эта скала... след когтя.
   - Медведь Лунобивец? - хрипло проговорила Хоро.
   - Да. И этого моё племя никогда не забудет. Эти картины создавались людьми, такими как госпожа Бонели. Десятки лет назад. Ради моего племени и других подобных нам я собираю эти вещи - то, что показывает нам родные земли, которые нам пришлось покинуть, или бедствие, из-за которого мы не можем вернуться. Я солгал бы, если бы сказал, что не извлекал из всего этого прибыли, но это второстепенно.
   Он уставил взор в картину, точно смотрел в громадное окно.
   - И даже того, что изображено здесь, тоже уже нет. Я слышал, там нашли золотую жилу... Какая ирония судьбы. Золото нашёл тот самый человек, которого я нанял, создать эту картину. Да даже не случись этого, ветер и вода всё равно источили бы землю, пока она не стала бы совершенно другой. Почти на всех картинах в других комнатах и на тех, что висят в особняках и церквах, тоже места, которые уже исчезли или исчезают. Да и сами картины тоже не вечны.
   Хьюг прикоснулся к раме и какое-то время молча смотрел на картину. В этом доме хранились крохотные частицы исчезающих миров. Ход времени человеку кажется медленным, но для таких, как Хьюг, оно, напротив, летит стремительно. У них не осталось ничего, кроме воспоминаний о прошлом, и пропасть между прошлым и настоящим всё ширилась.
   Внезапно он со смущённой улыбкой посмотрел в сторону Лоуренса. Вероятно, на самом деле его взор был обращён на Хоро, Лоуренс не стал проверять. Он понимал, что этим ранит чувства Хоро. Говорить с Хоро о таких вещах имел право только Хьюг, проживший столько же, сколько она.
   - Я сам очень хотел бы тебе помочь. Это место существует не только ради нас, овец. Среди моих покупателей есть олени и зайцы, лисы и птицы.
   Лоуренс услышал шелест одежды - пошевелилась Хоро.
   - Однако знания и мастерство Фран Бонели незаменимы. У неё идеальная память - она никогда не забывает те места, где хоть раз побывала, а её целеустремленность не может поколебать даже смерть. Она полностью поглощена тем, чтобы отражать на своих картинах разные дикие места, и я не могу позволить себе потерять её благорасположение. На это нет времени.
   Огонь в глазах Хьюга был не тем, что увидишь в глазах человека, старающегося лишь для своей выгоды. Свидетельства жизни, какую он и его родичи когда-то вели, стремительно исчезали, и он делал всё, чтобы сохранить воспоминания о ней. Лоуренс задумался над последними словами Хьюга. "Нет времени" значило, что те места пропадают слишком быстро?
   - Нет времени?
   - Да. Мы должны спешить. Есть огромное множество мест, которые я хотел бы, чтобы госпожа Бонели изобразила, но её жизнь коротка. Я часто думаю - если бы только она могла жить так долго, как мы.
   Лоуренс не понял, у него ли одного вырвался изумлённый возглас. Он-то думал, что Фран Бонели - особое существо, как Хоро и Хьюг. Теперь у него возник новый вопрос: если время так драгоценно, почему Хьюг и его родичи не занялись картинами сами?
   - Как и ты, я создан, чтобы быть торговцем, - произнёс Хьюг.
   Лоуренс вдруг понял, что озадаченно чешет затылок, Хьюг угадал его мысли и теперь опустил глаза и с улыбкой вздохнул. Потом перевёл взгляд на картины и сузил глаза.
   - Я понимаю, что ты хочешь сказать. Честно говоря, мы как-то раз в самом деле взяли кисти и краски... и мои товарищи отправились на север и восток, чтобы запечатлеть старые пейзажи, которых уже давно нет... Но мои товарищи не бессмертны.
   Хоро была волчицей, обитавшей в пшенице, и Лоуренс помнил её слова: если пшеница, в которой она живёт, исчезнет, погибнет и она сама. Да и естественная продолжительность жизни не бесконечна. Но Лоуренс не думал, что Хьюг сказал о смерти от старости. Хьюг молча смотрел на него. У него были глубокие, спокойные глаза старого мудрого человека.
   - Они взяли кисти и отправились в странствие, наблюдая за миром из чувства долга. И что же они увидели? Леса вырублены, реки перегорожены плотинами и текут по-другому, горы раскопаны и изранены. В конце концов, они не смогли этого выносить и сменили кисти на мечи.
   Лоуренс уже слышал эту историю. Он кинул взгляд на Коула - мальчик был само внимание.
   - Но их было слишком мало. Одного сожгла Церковь, другого раздавила армия. Один был настолько напуган собственным бессилием, что... да. Немногие остались хотя бы в воспоминаниях, они исчезают, как морская пена. Люди - они... о, приношу свои извинения.
   - Ничего страшного, - произнёс Лоуренс, и Хьюг ответил печальной улыбкой.
   - Люди обрели колоссальную силу. Мир уже давно в их руках, а наш век остался позади. Те, кто не пожелали с этим смириться, один за другим пали в боях и ныне существуют лишь на пергаменте, в виде легенд. И даже эти пергаменты рассыпаются - их едят мыши и моль. И есть мы, те, кто остались, овцы - в человеческом понимании слова "овца". Никому из нас недостает храбрости взять в руку кисть - мне в том числе. Самые храбрые из нас пали первыми... это было жестоко.
   Лоуренс слишком хорошо понимал, почему Хьюга заботил человек Фран Бонели в большей степени, чем баран Хаскинс и волчица Хоро. Несомненно, Хьюг и его товарищи не раскрыли ей свою истинную суть. В таком случае существовало немного способов удержать её при себе. Чтобы она рисовала для них картины, они готовы склоняться перед ней, делать всё, чтобы она не обижалась, соглашаться на любые требования, даже самые неразумные. Даже признать, что она существует, - уже была большая уступка со стороны Хьюга.
   - Да, жестоко, - произнесла Хоро, потягивая кислое вино, которое, Лоуренс был уверен, ей не нравилось. - Ты поэтому так сильно расстроился, когда меня увидел, да?
   Лоуренс посмотрел на Хоро, Коул - тоже. Птицы и лисы навещали этого барана, но волки - почти наверняка - нет. Волки обладают клыками, когтями и смелостью, позволяющей пускать их в ход. Они первыми прибегают к насилию. И поэтому они первыми погибают. Хьюг обратил на Хоро спокойный взгляд и медленно кивнул.
   - Да.
   - Хех. Ну и ладно. Я бы сильнее огорчилась, если бы было наоборот.
   Именно сейчас Хьюг окончательно перестал бояться Мудрую волчицу, которой шла такая смелость.
   - Завидую такой силе. Сам я часто думал: если уж мне суждено так долго жить, почему я не родился камнем или деревом?
   Хоро говорила, уже не сдерживаясь.
   - Не могу сказать, что испытываю те же чувства. Будь я камнем или деревом, я не смогла бы путешествовать с этими двумя.
   Хьюг улыбнулся.
   - Да. Жизнь в мире людей может действительно доставлять радость.
   - Мм. Они забавные.
   И всё же у Лоуренса невольно возникла мысль, что неслучайно предложенное им вино оказалось не очень-то сладким.
  

***

  
   Золото, серебро, медь, железо, олово, свинец, камень. Выражение "отделить зёрна от плевел" широко известна, но отделить в жизни ценное от прочего бывает сложно. Пока Лоуренс и его спутники ожидали возвращения Фран, вышедшей в город, Хьюг показывал им склад. Здесь были не только картины, но также много изящных поделок, которые Хьюг купил по ходу своей торговой деятельности.
   - Здесь много фальшивок, но... а, смотрите, вот брусок, чтобы прижимать свитки. Но, мм, похоже, он не золотой, а только позолоченный. А, да, вот смотрите! Ну что с такими вещами делать?
   Хафнер Хьюг, владелец склада, похоже, уже сам знал не всё, что в нём хранится, - судя по его словам.
   Он рассказал Хоро о Фран, потому что Хоро была древним существом, как и он, но всё же он был бараном и к тому же торговцем. Несомненно, из этой встречи он рассчитывал извлечь и какую-то выгоду. Хоро и Коул хотели узнать, нет ли у него картин с изображением Йойтсу, родины Хоро, и Хьюг отправил их вглубь склада, не оставляя без внимания и Лоуренса. Странствующий торговец, путешествующий от страны к стране, не мог похвастаться богатством, зато возмещал это знаниями. Хьюг хотел узнать, нет ли среди пыльных поделок на его складе чего-то неожиданно ценного. Лоуренс чувствовал себя свиньёй, натасканной на поиск трюфелей. Спрос на товары различался от города к городу: в одном отлично продаётся всё связанное с волками, а в другом настолько в моде золотые цвета, что и позолоченные вещицы не залеживаются. Лоуренс был рад поделиться своими познаниями, в каких городах для каких товаров хороши условия.
   Город с отличными условиями для торговли сродни пьянице. Совершенно невероятные вещи можно продать без проблем. Учитывая, сколько барахла хранилось у Хьюга, в таком городе он мог бы озолотиться.
   - В общем, такие дела.
   - Понятно, понятно. Я глубоко признателен. Конечно, пока я сижу здесь, я слышу истории из разных мест, но, увы, большинство моих посетителей не идут дорогой торговца, и потому сведений, полезных в делах, я получаю мало.
   Беседуя, Хьюг не переставал делать пером пометки на полях какого-то старого счёта. Если его хорошее настроение не было притворным, он явно рассчитывал получить прибыль. Хоро бы лишь фыркнула, если бы Хьюг обратился к ней, но Лоуренс был торговцем. Думая об этом, он увидел что-то в горе мусора.
   - А это?..
   - А, вот, значит, куда я задевал эту старинную вещицу.
   Лоуренс извлёк её из щели между деревянными ящиками, и Хьюг, радостно улыбаясь, протянул руку. Лоуренс представить себе не мог назначение этого предмета. Золотое яблоко, Хоро бы точно улыбнулась, увидев его.
   - Для чего оно вообще?
   - О, это одна из этих - грелок для рук.
   - Для рук?
   Вместо ответа Хьюг подержал яблоко в руках и отдал его обратно Лоуренсу, и тот заметил, что оно действительно стало чуть теплее.
   - Это для торговцев, которые хотят чуть-чуть блеснуть своим богатством. Его можно подержать у очага или велеть ученику нагреть на своём теле, а потом, например, греть руки, когда пишешь. Правда, тот, кто осмелится воспользоваться им в зимнем путешествии, обнаружит, что его руки прилипли.
   Лоуренс легко вообразил другую картину: как Хоро лежит в повозке, свернувшись калачиком вокруг этой вещицы, словно наседка, оберегающая яйца. Ему подумалось, что такая грелка могла бы быть полезной, но он тут же помотал головой, чтобы выбросить из неё эту мысль. Сейчас некогда отвлекаться на подобные глупости. И яблоко снова вернулось к хозяину.
   - В любом случае, огромное спасибо за сведения, - сказал довольный Хьюг, который в стремлении не упустить ни единой подробности не оставил на полях счёта свободного места.
   - Не за что. Это тебе спасибо.
   - Когда закончишь свои дела, не стесняйся, заглядывай. Ты всегда желанный гость.
   Сейчас Хьюг говорил, как самый обычный торговец. Лоуренс улыбнулся, кивнул и пожал ему руку.
   - Однако, похоже, юный господин Коул и госпожа Хоро всё ещё разглядывают картины, - Хьюг не без труда поднял своё тучное тело на ноги и кинул взгляд в дальний угол склада.
   Хоро, болтая о чём-то с Коулом, одну за другой пролистывала картины, закреплённые в стойке. Глядя на неё, владелец лавки вдруг замолчал. Лоуренс догадывался, о чём он думал.
   - Могу я поинтересоваться, какая между вами связь?
   Вполне понятный вопрос. Хоро не могла его не услышать, однако не подала виду. Лоуренс решил, что скрывать нет смысла, и ответил:
   - Мои торговые пути проходят в основном по более южным землям. Я повстречал Хоро во время одной из остановок.
   - Понятно.
   - Давным-давно один друг Хоро попросил её об услуге - даровать богатые урожаи пшеницы некоей деревне. Но со временем деревня забыла про неё, и она решила вернуться на родину. Моя повозка просто случилась рядом, и Хоро нырнула в неё и спряталась.
   Хьюг улыбнулся, однако в его выражении лица сквозило нечто спокойно-расчётливое. История Хоро имела отношение и к его собственному опыту.
   - Но с тех пор, как она покинула родную землю, прошли века, и она не знает, где она. Поэтому мы путешествуем, пытаясь их найти. По дороге мы встретили Коула. Он из северной деревушки под названием Пин.
   - О, из Пина? - глаза Хьюга округлились от удивления, и он кинул взгляд через плечо на Хоро с Коулом. - Это довольно далеко. А... теперь понимаю, почему старый Хаскинс рассказал вам о Фран Бонели.
   Лоуренс нарочито улыбнулся. В этой истории не было ничего смешного, но если бы он не смог рассказать её с улыбкой, Хоро, возможно, рассердилась бы.
   - Север - земля вторжений и завоеваний. Названия всё время меняются. Быть может, я знаю этот ваш Йойтсу, но только под другим названием.
   Лоуренс кивнул, однако следующие слова Хьюга его поразили.
   - Когда ты сказал, что тебе нужна карта северных земель, я сразу понял, что вы имеете какое-то отношение к тамошним распрям, - Хьюг произнёс это в шутку, но, увидев реакцию Лоуренса, тоже застыл. - А... эээ... или вы не имеете?..
   - Ты говоришь о событиях, в которые вовлечена компания Дива? Значит, слухи не врут?
   Вне всяких сомнений, Хьюг, кроме картин, собирал и сведения. А река, берущая начало возле дома компании Дива, текла прямо сюда, в Кербе.
   - Ээ, нет, я... если ты хочешь узнать наверняка, правдивы ли они, то у меня надёжных свидетельств нет. О том месте постоянно ходят неприятные слухи.
   - А сам ты во что веришь, господин Хьюг?
   У владельца лавки было выражение лица, как у человека, чью шутку вдруг приняли всерьёз. Поняв, тщетность попытки уйти от ответа, он с неохотой произнёс:
   - Простая истина в том... что мне это всё неинтересно.
   - Тебе неинтересно? - не поверил своим ушам Лоуренс.
   - Да. Многие из нас просто затыкают уши и закрывают глаза - как было и в истории с Медведем Лунобивцем. Они выкопают из земли, что смогут выкопать, а потом уйдут. Природа в любом случае не вечна. Но, хотя вид может полностью поменяться, сама земля не исчезнет, поэтому...
   Даже смирная овца, изредка поднимающая голову от травы, чтобы осмотреться своими чёрными глазами, понимает, как устроен мир. Обозвать Хьюга трусом легко. Однако в его подходе таилась некая истина, и едва ли его можно было винить за реалистичность мышления. Тот, кто путешествует, видит всякое. Деревни, окруженные наёмниками, города, страдающие от распрей между феодалами. Сопротивление ничего не даёт - да жители и бессильны сопротивляться. Единственное решение - сидеть тихо и надеяться, что буря минует.
   - Вот почему я никогда не пытался разузнать что-нибудь подробнее. Я не так силён, как старый Хаскинс, если бы я больше знал, это лишь породило бы больше беспокойства. Как сейчас беспокоишься ты вместе с госпожой Хоро и юным Коулом.
   Хьюг чуть улыбнулся своей маленькой шутке, показывая, что желает закрыть обсуждение темы. Это правда, чем больше знаешь, тем больше хочешь знать, а чем подробнее знания, тем сильнее хочется вмешаться. Трудно спорить с мудростью того, кто пережил катаклизмы. Лоуренс не имел права нарушать спокойное течение жизни Хьюга, и Хоро, должно быть, решила бы так же на его месте.
   - Приношу извинения, что спросил.
   - Ничего страшного. Сожалею, что не смог ничем помочь. Так что, вы сейчас вернётесь к себе? - поинтересовался Хьюг.
   Лоуренс кинул взгляд на Хоро, та глянула, помотала головой и показала на Коула. Мальчик по-прежнему просматривал картины. Похоже, они ещё не закончили свои поиски.
   - Я побуду один.
   - Ясно. Не желаешь выпить чего-нибудь тёплого?
   Лоуренса как торговца эти слова удивили. В этой складской комнате хранилось множество ценных картин, а также вещиц из золота и серебра. Оставить здесь без присмотра незнакомцев - для этого требуется недюжинная смелость. Хьюг, поняв мысли Лоуренса, улыбнулся.
   - Если бы она захотела что-нибудь у меня украсть, быстрее было бы просто откусить мне голову. И в любом случае, мы, обитатели леса, не лжём.
   Лоуренс вежливо кивнул.
   - Мои извинения.
  

***

  
   Хьюг ещё побеседовал с Лоуренсом, потом удалился вглубь лавки. Лоуренс сидел в комнате, ожидая Фран и читая рассказ торговца, утверждавшего, что он объездил весь мир и нашёл далеко на востоке золотой город. Но, как и сведения, которые Лоуренс искал у Хьюга, то, что человек узнаёт, путешествуя по свету, невероятно ценно. А значит, обнародовать это - верх глупости. Значит, рассказ о путешествии - просто чушь, впрочем, как оказалось, занятная чушь.
   Лоуренс потешался над абсурдностью одной из самых невероятных подробностей, когда что-то золотистое мелькнуло между его глазами и книгой и упало ему на колени. От неожиданности он вскинул голову - перед ним стояла Хоро. Взгляд Лоуренса обратился к предмету, оказавшемуся у него на коленях. То самое золотое яблоко.
   - Что, невкусное?
   Он взял яблоко в руки, оно оказалось тёплым. По размеру оно идеально подходило к руке Хоро, едва Лоуренс об этом подумал, как та самая рука выхватила яблоко.
   - Вы, люди, и впрямь обожаете золото. Хотя, если бы всё вдруг обратилось в золото, было бы только хуже.
   "Слишком много хорошего - уже нехорошо", - гласит старая пословица. Но Лоуренс смотрел взглядом торговца.
   - В таком случае нужно найти что-нибудь, что не обратилось в золото, и продать подороже.
   Хоро фыркнула и села рядом с Лоуренсом, вид у неё был недовольный. Она не стала заниматься своим хвостом - просто сидела и играла золотым яблоком.
   - Где Коул? - поинтересовался Лоуренс.
   Хоро склонила голову набок. Её уши были прижаты к голове, что не говорило ничего хорошего о её настроении. Должно быть, она оставила мальчика на складе. Такое случалось редко, и Лоуренс видел немного вариантов.
   - Ничего не нашли, да?
   Изображения Йойтсу, или прилегающих земель, или вообще любых мест, которые Хоро бы помнила. Несомненно, она думала, что среди такого множества картин хоть на одной будет то, по чему она тосковала. Разочарование её не было бы столь тяжёлым, если бы она с самого начала не рассчитывала что-то отыскать. Больнее всего, если рассыпаются в прах надежды. Что ещё хуже, они, несомненно, нашли много мест, которые узнал Коул.
   - Мм, - и Хоро, сжимая в ладонях золотое яблоко, чуть кивнула.
   - Ну, это всего лишь значит, что тебе есть ещё что искать?
   Лоуренс знал, что эти слова рассердят Хоро, действительно, её уши тут же встали торчком. Но гнев продлился недолго. Вскоре силы покинули Хоро, и слова потекли из неё, точно вода из откупоренной бутыли.
   - Я... поступаю неправильно?
   - Неправильно? - повторил Лоуренс. Хоро кивнула.
   - Хьюг сказал про тех баранов. Которые заткнули уши и закрыли глаза...
   Лоуренс на краткий миг отвёл глаза от Хоро и захлопнул книгу. Это был приятный для чтения, красиво переплетённый том. Несомненно, имя хвастливого торговца сохранится в веках.
   - Ты имеешь в виду, что, даже услышав правду, по-прежнему хочешь всё увидеть сама? - спросил Лоуренс, и Хоро снова кивнула.
   Хоро казалась холодной и расчётливой, но на самом деле с трудом могла сдерживать чувства, и всякий раз, увидев кого-то в беде, она стремилась помочь. Если люди соберутся и пойдут в наступление на леса и горы, разоряя землю и убивая животных, она непременно захочет помочь оказать сопротивление - пусть даже речь пойдёт и не о Йойтсу. И, хотя эта битва, возможно, сохранится в песнях и легендах, выиграть её невозможно - если бы это было возможно, кто-нибудь уже выиграл бы.
   - Я могу говорить что угодно, но, по правде сказать, я думаю о себе как об особенном существе, - сказала Хоро, в голосе её слышался оттенок веселья - возможно, она пыталась скрыть смущение. - Я могу решить большую часть проблем, просто показав клыки. Я умею видеть, что, как и почему происходит. Так я думала. Но...
   Лоуренс протянул руку, Хоро взглянула на него с пустой улыбкой, взяла его руку и, обернув её вокруг себя наподобие шарфа, прильнула к нему.
   - Там нет ни одной картины, где был бы знакомый мне вид. Что это значит?
   Картины здесь были либо заказаны конкретными покупателями, либо созданы в расчёте, что появится кто-то из тех мест, кто их узнает. Вывод: картин Йойтсу не было, потому что никто родом из Йойтсу их не заказывал. Можно предположить, что волки, сородичи Хоро, уже отправились в вечное странствие.
   Почему такое могло произойти? Без сомнения, многие из них, уверенные в силе своих когтей и клыков, решили сражаться. Пусть они когда-то сбежали от Медведя Лунобивца. Если они смогли найти оружие, то где-то непременно стали бы драться. Тех, кто сбежал, не берясь за оружие, сначала называли трусами. Но именно они цепляются за землю по сей день.
   - Заткнуть уши и закрыть глаза, чтобы не видеть и не слышать правду? Я могу лишь смеяться над такой глупостью. Но кто владелец этой лавки? Кто он, до сих пор знающий столько своих старых друзей? Кто он, даже сейчас старающийся во имя своих родичей? По сравнению с ним, - ногти Хоро впились в руку Лоуренса, - что делаю я?
   Она не плакала. Ей не было грустно. Ей было стыдно. Река времен изменила мир, а она и её племя стояли на берегу, бессильные, само их существование оказалось под сомнением. Этого было более чем достаточно, чтобы Хоро сейчас скрипела зубами.
   Лоуренс вложил больше силы в руки, крепче прижимая Хоро к себе.
   - Никто не знает, что правильно, а что нет, - он ощутил идущий от волос Хоро лёгкий запах пыли - возможно, из-за того, что она долго была на складе. - Ты же и сама была готова рискнуть жизнью ради своих убеждений. Или я ошибаюсь?
   Несколько секунд Хоро стояла неподвижно.
   - Подумай о том времени, когда ты была в той земле. Ты ведь Хоро мудрая, верно?
   Несомненно, товарищи Хоро были бы рады узнать, что она помнит о них. Но что бы они подумали, узнай, что она собирается стоять перед их могилами вечно? Сожаление может означать желание повернуть время вспять или желание не допустить повторения того же. Эти два значения различны, как небо и земля.
   Хоро кивнула. Она не была ребёнком, и не была глупа. И всё же не могла в одиночку сдерживать свои чувства.
   - Есть ещё кое-что, что я знаю, - сказал Лоуренс, и уши Хоро встали торчком. Он улыбнулся. - Когда ты тревожишься, я тоже тревожусь.
  
   []
  
   Когда он странствовал один, не было никого, кому он мог бы сказать это, и ему их никто не мог сказать. Когда он влезал в рискованную торговую затею, он лишь хвастливо шутил о смерти в придорожной траве. Мёртвый друг остается мёртвым навсегда. Но живой друг существует лишь здесь и сейчас.
   - Глупости, - прошептала она, хотя и не вполне ясно, кому. Возможно, обоим.
   - Именно, - согласился Лоуренс. - Значит, что мы сейчас должны сделать?..
   Горло Хоро отказывало её голосу. Она оставила Коула на складе одного не просто потому, что они находили картины мест, знакомых ему, и ни одной - ей. При характере Коула, если они не нашли изображений родины Хоро, он будет искать дальше. И чем больше он будет искать, тем тяжелее на него будет давить то, что он ничего не находит. Нельзя сказать, что Хоро выместила на нём досаду, но каково сейчас Коулу там, позади?
   - Пойду извинюсь, - промолвила Хоро.
   - Хорошая мысль, - по-отечески сказал Лоуренс, и Хоро, вырвавшись из его объятий, зубасто ухмыльнулась.
   Время нельзя повернуть вспять, и правильный выбор не всегда очевиден, значит, надо хотя бы наслаждаться в полной мере настоящим. Ничего другого Лоуренс сказать не мог. Остальное - за Хоро. С этой мыслью он снова открыл книгу.
  

***

  
   - Госпожа Фран Бонели вернулась.
   Лоуренс похлопал Хоро по колену и поднялся. Он оглянулся - Хоро жизнерадостно улыбалась, это было более чем подозрительно. Из-за спины Хьюга, непривычного к улыбкам волчицы, да ещё на близком расстоянии, появилась девушка.
  
   []
  
   Она была немногим выше Коула - примерно одного роста с Хоро. Однако её внешность заставила Лоуренса побледнеть. У неё не было ушей Хоро или рогов Хаскинса. Обычная девушка - если не считать цвет её кожи и глаз.
   - Это и есть торговец, который меня разыскивал? - голос прозвучал чисто и красиво, выдавая хорошее воспитание.
   В мире существовало много видов красоты, но Лоуренс впервые встречал ту, какой обладала Фран. Её глаза и волосы были черны как ночь, а кожа - тёмно-коричневая, как у обитателей пустынь на дальнем юге. Её красота притягивала, в ней было таинственное очарование - сила людей, выживших в адских пустынях. Лоуренсу показалось, что эта девушка не дрогнет, если Хоро сейчас примет волчье обличье. Лоуренс сглотнул и лишь затем сумел проговорить:
   - Я Крафт Лоуренс.
   Фран Бонели улыбнулась и медленно кивнула. Потом представилась:
   - Меня зовут Фран Бонели.
   - Может, присядем? - заботливо предложил Хьюг, и вся компания уселась на стулья.
   Коул, явно ошеломленный загадочной притягательностью Фран, долго не мог выпустить подол Хоро, но, в конце концов, сел.
   - Итак, о чём вы хотели меня спросить?
   Жители пустыни говорят совершенно по-другому, но речь Фран звучала очень хорошо. Произношение было тщательным и точным, её обучение явно стоило немалых денег. Говорят, с жителями пустыни трудно ладить, но, возможно, это преувеличение, подумал Лоуренс, улыбаясь деловой улыбкой. И сказал Фран:
   - Мы путешествуем в поисках одного места на севере. Всё, что нам известно - его древнее имя. Мы узнали, что тебе знакомо множество древних легенд, это и привело нас сюда.
   Фран выслушала Лоуренса с серьёзным лицом.
   - Как называется это место?
   - Йойтсу.
   Услышав ответ Лоуренса, Фран прищурилась.
   - Это старое название весьма далекой земли.
   - Значит, ты его знаешь? - спросил Лоуренс, чувство в его голосе было лишь наполовину наигранным. Фран осталась невозмутима, точно какой-то стоик-пророк.
   - Я его знаю. Но немногие способны рисовать карты северных земель, и потому эти карты весьма ценны.
   - Мы отплатим тебе по достоинству.
   Едва Лоуренс произнес эти слова, Хоро наступила ему на ногу, но было поздно. Должно быть, она уже разобралась в характере Фран.
   - По достоинству? - удивлённым голосом переспросила Фран. Хьюг, стоящий позади её стула, закрыл глаза рукой. - В таком случае пятидесяти румионов будет вполне достаточно.
   Она повела себя как типичный художник, незнакомый с понятием "переговоры". Лоуренс спросил себя, не рано ли он расслабился, впрочем, если и так, пути назад уже нет. И полсотни румионов за одну карту он платить не собирался. Всё было проделано так просто, что показалось какой-то детской игрой. Лоуренс потерял дар речи - как из-за собственной глупости, так и из-за неожиданной смелости Фран. Но Хоро была рядом, и он должен был что-то сказать. Он уже открыл рот, но тут чистый голос Фран зазвенел вновь.
   - Однако с учётом сложившегося положения, думаю, я не откажусь сделать это бесплатно.
   - Э?
   Лоуренс ничего не мог поделать - его маска сломалась, он заметил лишь, что Хоро досадливо ссутулилась. Трудно починить кувшин, когда он разлетелся на черепки. Однако следующие слова Фран обратила не к глупому Лоуренсу. А к Хоро.
   - Я вижу, на тебе одеяние монахини.
   - Меня зовут Хоро, - похоже, даже она сама была удивлена обращением именно к ней и ответила лишь после небольшой паузы.
   - Госпожа Хоро, да? Рада познакомиться. Я Фран Бонели.
   Хоро, называющая себя Мудрой волчицей, была хладнокровной охотницей, во время охоты она никогда не позволяла возбуждению брать над ней власть.
   - У тебя ко мне есть какое-то дело?
   - Да. Если ты монахиня, я хотела бы попросить тебя об услуге.
   Хьюг при этих словах, судя по всему, перепугался - видимо, он знал истинную цель Фран. Он вдохнул и попытался было протестовать, однако Фран подняла руку и одним жестом успокоила его. Да, она была весьма колючей художницей. Иначе и не скажешь.
   - Всё, что в моих силах.
   Вместо улыбки Фран вскинула голову.
   - Это не такая уж сложная задача. Госпожа Хоро, господин Лоуренс и...
   - А, ээ - Коул! Меня зовут Коул.
   Фран кивнула мальчику.
   - И господин Коул.
   Чего же она от них хочет?
   - С вами тремя всё должно получиться.
   Хьюг устремил на Лоуренса отчаянный взгляд, будто моля его прекратить. А Фран продолжала:
   - Я хотела бы попросить вас помочь мне в Тауссиге.
   - Тауссиг - это?..
   - Да. Полагаю, вы уже слышали от господина Хьюга? Из-за этого я и остаюсь до сих пор здесь. Мне нужна ваша помощь - я хочу больше узнать о легенде той деревни.
   Лоуренс был не в особом восторге. Прозвучало всё как-то просто. Но, судя по нервному поведению Хьюга, действительность куда сложнее. Несмотря на свою неудачу, Лоуренс приготовился вытерпеть раздражение Фран, когда он попросит у неё время на обдумывание. Но проблему за него решила Хоро.
   - И ты нарисуешь нам карту, если мы тебе поможем? - спросила она.
   - Да. Если только вы соберёте нужные мне сведения и докажете, что они правдивы.
   Лоуренс догадывался, почему Хоро улыбается. Фран была умной девушкой - достаточно умной, чтобы зажечь в Хоро страсть к соперничеству. В обычной ситуации Мудрая волчица бы просто рассмеялась над столь неопределенным заданием и потребовала бы чего-то более конкретного. Она отлично умела выкручивать руки и не стеснялась применять это умение. Однако сейчас Хоро кивнула без единого вопроса:
   - Договорились.
   - Благодарю, - Фран кивнула, потом, подняв голову, встала. Повернулась к Хьюгу, отчаянно и безуспешно пытавшемуся вставить в разговор хоть слово, чтобы её удержать. - Приготовления к отъезду завершены?
   - А-а, д-да, все готово.
   - Прекрасно. Мы отбываем завтра. Господин Лоуренс, ты умеешь править повозкой?
   Лоуренс кивнул. Фран, похоже, хотела ещё что-то сказать, но он опередил её и, сохраняя остатки лица, подытожил:
   - Завтра нас устроит.
   Фран слегка улыбнулась. Возможно, его попытка её позабавила. У неё была улыбка невинной девы. Лоуренс вновь раскаялся в своей ошибке. Управлять невинным и упрямым человеком на удивление легко. Труднее - если этот человек прекрасно умеет пользоваться улыбкой, вот почему Лоуренс постоянно обжигался, имея дело с Хоро.
   Знай он заранее, что его соперница умеет надевать на лицо такую улыбку, он бы подготовился лучше. Лоуренс слишком поспешно составил её образ по словам Кимана и Хьюга.
   - Господин Хьюг, - произнесла Фран, заставив толстого хозяина лавки резко выпрямиться. - Я заберу ужин к себе в комнату. Мне нужно заняться приготовлениями.
   - Д-да, конечно. А, эээ, но...
   - Но? - сейчас на её лице была улыбка, какой часто пользовалась Хоро.
   Хьюг молча сглотнул. Потом покорно опустил голову.
   - Будь так любезен, расскажи все подробности госпоже Хоро и остальным, - и она удалилась.
  
   ***
  
   Хвост рядом с Лоуренсом был распушён, однако его обладательница улыбалась очень довольно, что было ещё опаснее. Лоуренс хотел, по крайней мере, не совершать новой ошибки, пытаясь оправдаться.
   - Прости.
   - Дурень, - ответила Хоро, даже не взглянув на него.
   Коул съёжился в стороне, не собираясь будить лихо. Хоро, всё улыбаясь, не произнесла больше ни слова. Молчание нарушил Хьюг - должно быть, почувствовав атмосферу неловкости.
   - Мне тоже довелось уже испытать на себе её смелость и упрямую улыбку. Да, она совершенно непокорный мастер. Я преследовал её в городе, в полях, в горах, даже спас от несчастья, и лишь тогда она, наконец, со мной заговорила. Так что... тебе повезло, что она вообще согласилась иметь с тобой дело, пусть даже на таких неясных условиях.
   Последние слова были обращены к Хоро. Та решительно кивнула, пугающая улыбка, наконец, исчезла с её лица.
   - Ээ, так всё же... в этом Тауссиге что, что-то важное есть? - спросил Лоуренс, восстановив самообладание.
   - Это всего лишь деревня, не лучше и не хуже любой другой, - покачал головой хозяин лавки.
   - Тогда в чём же дело?
   Хьюг на миг опустил глаза, потом снова поднял, будто глядя поверх очков.
   - В их легенде о лесе и озере нет ничего особенного. В ней говорится, что однажды вдоль реки, что вытекает из озера, шёл ангел, а потом, издав голос небесного зверя, взмыл по водопаду и исчез в открывшихся там золотых вратах.
   Действительно, легенды подобного рода можно встретить повсеместно. Но Хьюг не закончил.
   - Кроме того, есть ещё одна история.
   - Ещё одна? - переспросил Лоуренс. Хьюг кивнул и принялся объяснять, в его голосе слышались опустошение.
   - Думаю, это можно назвать "легендой о ведьме". В подробностях я её не знаю, но слышал, что выше по реке, в районе Реноза, она хорошо известна. Вроде бы некая монахиня, и она же ведьма, пришла в Тауссиг и поселилась там, а может, это не легенда, а слух. Владелец Тауссига - приверженец учения Церкви, поэтому, конечно, там все отрицают, что у них живет ведьма, но...
   - А, понимаю. И из-за этого местные жители с подозрением относятся к чужакам, верно?
   Хьюг кивнул.
   - Фран попросила тебя, господин Лоуренс, поехать с ней, потому что прекрасно знает, с ней одной там и разговаривать никто не захочет. Хотя бы потому, что её внешность для наших мест очень редкая.
   Хьюг прожил дольше любого человека, Лоуренс понимал, почему он так говорит. Он и сам очень редко встречал людей с коричневой кожей, как у Фран.
   - Она родом из пустыни?
   - Вроде бы да. Но своих родителей она совершенно не помнит, говорит, что вырастил её богатый меняла в герцогстве Рондилла. Я не очень понимаю, как она стала серебряных дел мастером. Она в шутку говорила, что была рабыней, но она так себя ведёт, что я не уверен, насколько это была шутка...
   Лоуренс понимал натянутую улыбку Хьюга. Из произношения Фран любой мог бы сделать определённые выводы об её прошлом. Конечно, разные хозяева совершенно по-разному обращаются со своими рабами, и Фран вполне могла быть рабыней в богатой и доброй семье. Впрочем, не исключено и обратное: её удочерили, но жестоко обращались. Были в мире такие места, где любой из этих вариантов ложился на то, что Лоуренс узнал от Кимана, и если не всё состыковывалось, какая-то доля правды тут явно была.
   - Во всяком случае, смелости ей не занимать.
   - Да уж. Иногда мне кажется, что какие-то из её предков были воинами, но... так или иначе, у неё много тайн. О, и я прошу, пожалуйста, храни это...
   - В секрете. Конечно же.
   Хьюг кивнул, и Лоуренс вернулся к насущной теме.
   - Господин Хьюг, судя по твоей настороженности, ты ожидаешь, что в деревне может быть опасно?
   Деревни могут быть менее гостеприимными, чем хотелось бы, по множеству причин. Если они расположены там, где немногие путешествуют, этого достаточно, чтобы к чужакам относились с подозрением. А если это такие места, где ходят слухи о ведьмах, местные могут подумать, что каждый, кто к ним приходит, не тот, за кого себя выдаёт.
   - Если говорить откровенно - я не знаю. Это неподходящее место для торговли. Селяне редко посещают город, а горожане деревню - ещё реже. Честно говоря, они напоминают мне горшок с едой, когда ты забыл, что ты туда положил и когда.
   Вполне подходящее сравнение. Не всякий решится открыть такой горшок - мало ли что оттуда может полезть.
   - О, так ты думаешь, что там может быть что-то опасное, даже если с ними буду я?
   Колкость Хоро разрядила напряжённую атмосферу, повисшую между Хьюгом и Лоуренсом. Лоуренс встретился взглядом с Хьюгом. Похоже, они думали об одном и том же.
   - Если ты так говоришь, от нашего мнения уже мало что зависит, но... - произнёс Лоуренс.
   - Тогда мне всё равно. В обмен на пятьдесят золотых она будет пользоваться нами, как захочет. Какая наглость!
   Было бы лучше, если бы Хоро была в гневе, однако она говорила, улыбаясь, так что у Лоуренса были связаны руки.
   - А эта дурёха ещё и знает про северные земли, которых вы все так боитесь. Разве это не то же самое, что говорил старый Хаскинс?
   Она была права.
   - Конечно, тот, кто гонится за двумя оленями, не поймает ни одного, но, сколько бы интересных знаний ни хранилось в её голове, всё же это одна голова. И если мы не откусим её здесь и сейчас, то когда же?
   Это были горячие слова. Хоро такими не разбрасывается. Она так сказала лишь потому, что верила: её товарищи достаточно надежны, чтобы поправить её. Такое ощущение было у Лоуренса, когда он смотрел на её непобедимую улыбку. А значит, у него нет причин не соглашаться.
   - Значит, так тому и быть. А, и ещё, Хьюг!
   - Д-да? - он резко выпрямился.
   Хоро ухмыльнулась.
   - Если мы, в конце концов, разозлим эту дурёху настолько, что она больше не будет здесь торговать...
   Такой исход был маловероятен, но не исключён, и это стало бы почти смертельным ударом для лавки Хьюга. Все взгляды были устремлены на неё, а она невозмутимо закончила:
   - ...о, да, если так случится... я извинюсь.
   Хьюг был опытным торговцем. Его натянутая улыбка стала искренней, и он хлопнул себя по круглому животу.
   - О, ну настоящая волчица!
   - Мм.
   Маленькое лицедейство Хоро удалось. И всё же что-то в этом странном дружелюбии между бараном и волчицей казалось Лоуренсу невероятным.
  

***

  
   На следующий день Лоуренс и его спутники тряслись в повозке Хьюга по дороге, ведущей на север, в сторону деревни Тауссиг. В повозке была гора припасов: хлеб и мясо, лук и чеснок, вино, соль, дрова и одеяла. Лоуренс сидел на козлах и держал поводья, а Хоро с Коулом теснились в крохотном свободном закутке повозки. Фран знала дорогу и ехала отдельно верхом на лошади.
   Не так много времени прошло с тех пор, как Лоуренс в последний раз правил своим конём, и всё же ему было почему-то неуютно вести эту чужую повозку.
   - За кого... эта маленькая дурёха... себя принимает? - не без труда произнесла, наконец, Хоро. Её рот был сейчас занят.
   - Вкусно, да? - и Лоуренс с обречённым вздохом обернулся. Сидевший рядом с Хоро Коул испуганно вздрогнул. Обычно он ел, что ему давали, но сейчас осмелел настолько, что сам потянулся в мешок за добавкой.
   - Это я не тебе, Коул. Ты ведь только вторую ешь, верно? А обжора рядом с тобой - уже шестую, - Лоуренс указал на Хоро, Коул несколько раз с сомнением перевёл взгляд с Лоуренса на мешок и обратно, потом, наконец, кивнул. Речь шла о булках из дрожжевого теста, на которые не пожалели масла. Они были настолько вкусны, что соблазнили даже Коула, живое воплощение благородной бедности. Хоро откусила от своей булки, вмиг проглотила и тут же запихала в рот остальное. Жевала она, открывая и закрывая рот, и в воздух поднимался пар её дыхания.
   Даже Коул не мог устоять против свежей выпечки, сидя на холодном полу повозки. Лоуренс тоже взял себе штучку - но только одну. Он боялся, что привыкнет к такой еде и уже не сможет вернуться к жизни путешественника.
   - Если художники едят так много такого прекрасного хлеба, ты тоже должен стать художником! - заявила Хоро.
   - Я могу рисовать простые картинки с товарами... ну и мою будущую лавку, видимо. Я ведь уже показывал тебе, да?
   Он имел в виду те дни, когда ездил один, подбирая каждую монетку, выроненную в темноте. Всякий раз получая хорошую прибыль, он клал перед собой лист бумаги и рисовал лавку, которой надеялся когда-нибудь обзавестись.
   - Мм... да, должно быть, так.
   Путешествие с Хоро отложило эту мечту Лоуренса. Хоро опустила голову и, подобравшись поближе к козлам, запихнула булку Лоуренсу в рот. Она ничуть не раскаивалась и не страдала. Лоуренс с улыбкой откусил. Этот разговор был возможен лишь потому, что они отлично понимали друг друга.
   - Коул, а ты умеешь рисовать? - поинтересовался Лоуренс, оглянувшись.
   Коул, похоже, всерьёз раздумывал, не сунуть ли недоеденную булку в свою суму, чтобы доесть потом. Он вздрогнул, точно пойманный за чем-то постыдным, и поспешно попытался дать хоть какой-то ответ. Лоуренс не сдержал улыбки. Но прежде чем кто-то что-то сказал, Хоро схватила ещё одну булку и кинула в суму Коула.
   - Аа, эээ... ну, думаю, я могу рисовать ангелов и фей...
   - Копируя картинки из книг?
   Коул улыбнулся Хоро, потом повернулся к Лоуренсу и кивнул.
   - Да. Когда у меня совсем не было денег, и я зарабатывал тем, что крепил гвоздиками пергамент, чтобы он разравнивался, тогда переписчики меня немножко и научили.
   Коул был тем, кто отправился на юг в одиночку, чтобы стать со временем влиятельным человеком в Церкви и спасти родную деревню, однако казалось, что ему больше подошло бы сидеть за книгами, чем скитаться в поисках приключений. Если бы он родился в другое время и в другом месте, то мог бы стать выдающимся ученым.
   Лоуренс переключился на Хоро.
   - А ты?.. Впрочем, можно и не спрашивать.
   Если бы Хоро взяла в руки кисть, уж она-то точно нарисовала бы картину, которую узнал бы любой.
   - Пфф. Я не рисую. Нарисованное яблоко не съешь, - объявила Хоро и угостилась ещё одной булкой.
   - Ну, мастерство Фран, должно быть, впечатляет, если ей соглашаются так платить. И она гонялась за легендами множества стран, - тихо произнёс Лоуренс, окинув взглядом расстилающуюся перед ними равнину. Горы оставались всё так же далеко. - Готов поклясться, она прошла через много бед. В северных землях по-прежнему неспокойно. Когда вера сменяет суеверия, а суеверия сменяют веру с такой быстротой, как здесь, искать истоки легенд - опасное занятие. Так что, возможно, её цена честная.
   Вдобавок, чем дальше на север, тем труднее находить подходящий для строительства камень, и потому даже большие здания возводятся из дерева. Там нет ни витражей с изображениями святых, ни статуй, вырезанных в каменных колоннах, а значит, для обращения в веру требуются картины. Если потребность высока - ничего удивительного, что те, кто дают товар, преуспевают.
   - Ею, должно быть, восхищаются, - пробормотал Лоуренс, поглаживая бородку.
   - Пфф. Ну, я навосхищалась достаточно, - заявила Хоро, похлопав себя по животу, и принялась укутываться в одеяло.
  

***

  
   Ночь они провели посреди равнины, покрытой сухой побуревшей травой. Между скоростью идущей шагом лошади и человека разницы почти нет, поэтому все путешественники, выезжавшие из Кербе, к ночи достигают одного места. Лоуренс остановил лошадь и развёл огонь там, где трава была истоптана, и чернело много старых кострищ. Там же было приспособлено большое бревно. Те, кто ночевали здесь раньше, были признательны и, вырезали слова благодарности на бревне. Путники подогрели на костре хлеб, затвердевший от мороза, поджарили вяленое мясо и сыр и поужинали. Ветра не было, однако зима брала своё, то тут, то там маленькими холмиками лежал снег, путники собрались вместе на бревне, как птицы. Троим теплее, если прижаться друг к другу и укутаться тремя одеялами, чем когда каждый укутается в одно одеяло.
   Но Фран ушла спать в повозку. Лоуренс нагрел камень у костра и отнёс его Фран.
   - Вот, тёплый камень.
   Фран, положив под голову часть поклажи, смотрела в небо. Рядом лежал недоеденный хлеб с сыром, но она так увлеклась зрелищем ночного неба, что почти забыла об ужине. Когда Лоуренс принес тёплый камень, она вытащила из-под одеяла руку и взяла его. Лоуренс заметил, что под одеялом она держит толстую книгу. Путешествуя один, он иногда запихивал под рубаху бумагу для тепла, если не мог развести костер. Это могло быть даже теплее одеяла. Похоже, Фран тоже была привычна к тяжёлым странствиям.
   - Ты уверена, что не хочешь посидеть у костра? - спросил Лоуренс.
   Фран пристроила камень под одеялом, снова устремила взгляд в небо и только потом ответила:
   - Я буду хуже видеть.
   Лоуренс кивнул. Огонь отгоняет зверей, но притягивает людей - как друзей, так и врагов. Глаз, привыкший глядеть на огонь, бесполезен, если надо всматриваться в ночную тьму. Фран не только была привычна к дороге, но и набралась изрядного опыта.
   - Насчёт завтрашнего дня... - произнёс Лоуренс, и Фран повернула голову к нему. Садиться она не собиралась, и Лоуренс решил просто продолжить. - Когда мы приедем в деревню, что мы будем делать с самого начала?
   Во время их первого разговора накануне, в лавке Хьюга Лоуренс потерпел поражение. Он понимал, что это не могло не отразиться на впечатлении Фран о нём. Хоть она и взяла Лоуренса помогать ей в сборе сведений, но, возможно, презирала идею доверить всё ему и его спутникам. Поэтому он задал вопрос скромным и даже подобострастным тоном. Однако Фран, пристально поглядев на него, вдруг улыбнулась и закрыла глаза, словно она прочитала его, как открытую книгу.
   - Оставляю это на твоё усмотрение.
   Лоуренса этот ответ удивил, но если она впрямь хочет на него положиться, он должен сделать всё от него зависящее, чтобы оправдать её ожидания.
   - В таком случае я представлю тебя как серебряных дел мастера на службе Церкви, а Хоро как монахиню. Пойдёт?
   - Думаю, проблем возникнуть не должно, - после короткой паузы ответила она. По-видимому, она успела оценить, как эта история будет принята.
   - Хоро будет юной монахиней и служанкой, Коул проводником. Я - странствующий торговец, нанятый служить вашей группе глазами и ушами.
   - Хорошо, - согласилась Фран, однако при этом слабо улыбнулась.
   От внимания Лоуренса это не укрылось:
   - Что-то не так?
   - Нет, ничего. Меня просто позабавила мысль, что мы собрали такую труппу, в которой даже я смогу сойти за монахиню.
   Способность видеть себя так беспристрастно - редкий дар. Фран непринуждённо говорила о себе так, будто смотрела со стороны, Лоуренс не знал, что сказать.
   - Какая церковь? - спросила Фран.
   Поспешно заполнив пробелы в своём плане, Лоуренс ответил:
   - Скажем, что мы из церковного города Рубинхейгена. Там далеко не одна церковь, а помимо них, много разных компаний. Даже если наш ответ покажется туманным, раскрыть нас будет нелегко.
   Фран открыла глаза и посмотрела на Лоуренса. Тот подумал, не допустил ли какую-то ошибку. Но Фран перевела взгляд обратно на небо и произнесла:
   - Ты знаком с довольно далёкими городами.
   - Ложь, которую нельзя опровергнуть, неотличима от правды. Мне показалось, что такой далекий город, как Рубинхейген, вполне безопасен.
   Фран кивнула, не отводя глаз от неба.
   - Это была твоя база?
   "База" - любопытный выбор слова. Словно Лоуренс был разбойником или наёмником.
   - Я странствующий торговец родом из тех краев. Хоро просто залезла в мою повозку, когда я проезжал через одну из деревень по соседству. А потом... - Лоуренс замолчал и глянул на Хоро, сидевшую на бревне и потягивавшую вино. На него и Фран смотрел, похоже, лишь Коул, так что Лоуренс повернулся обратно к своей собеседнице и продолжил: - Она сказала мне, что хочет отправиться на север и чтобы я её взял с собой. А Коула мы повстречали, когда плыли вниз по реке Ром, и он к нам присоединился.
   Лицо Фран было по-прежнему устремлено вверх, глаза она закрыла, однако у Лоуренса было впечатление, что она его слушает. Почему ей вообще интересна эта история? Быть может, она сама как-то связана с теми землями?
   После долгого молчания Фран заговорила, будто всего лишь озвучивала слова, пришедшие к ней с неба:
   - Значит, эта карта севера тебе нужна для?..
   Она открыла глаза и посмотрела на Лоуренса, ему показалось, что в них растворено ночное небо. Упрямые, чудаковатые люди нередко чувствуют острее прочих. Он не собирался извлекать из ситуации какую-либо выгоду, но всё равно подобрал слова так, чтобы они подействовали наилучшим образом:
   - Да... единственное, что моя спутница помнит о своей родине, это то, что она называется Йойтсу.
   Взгляд Фран не сдвинулся с места.
   - Понятно, - всё, что сказала она, потом закрыла глаза. На этот раз она повернула лицо не к небу, а вбок. Чуть поёрзала под одеялом, потом тихонько вздохнула, и Лоуренс понял, что она собирается спать.
   Резкое завершение разговора, заставило Лоуренса понять, почему у Фран репутация человека, с которым трудно иметь дело. Её поведение идеально вписывалось в понятие "трудного человека". Может, Фран на самом деле не столь упряма и чудаковата, как её считают, подумал Лоуренс, но кто знает, что будет, если он выскажет это вслух. Лоуренс начал тихо выбираться из повозки. Напоследок Фран произнесла:
   - Завтра я на тебя рассчитываю.
   Лоуренс кивнул, и потом Фран действительно заснула.
  
   Глава 3
  
   Повозка сильно дёрнулась вбок. Это движение, похоже, разбудило Хоро.
   - Уже приехали? - спросила она и широко зевнула, лениво мотнув головой.
   Даже в холодное время года приближающиеся горы зеленели густыми лесами, между которыми виднелись белые пятна. Поросшая травой равнина казалась совершенно плоской, на самом деле это был очень пологий склон, если глянуть вверх вдоль него, становилось ясно, что поднимается он на невероятную высоту. Воздух здесь был холоднее, чем в Кербе, дорогу покрывал тонкий слой снега.
   - Если свернём на эту дорогу и поедем прямо, скоро окажемся в деревне.
   До самого горизонта расстилалась золотистая трава по колено. Если не сверачивать, а двигаться прямо, можно добраться до подножия гор.
   Лоуренс и его спутники сделали остановку, чтобы надеть плащи и обговорить свои истории. Хоро накануне весь вечер бурчала, однако подготовка к большому лицедейству явно ей нравилась. А потом Фран вновь повела Лоуренса и спутников вперёд. Хвост Хоро под плащом радостно колыхался.
   - Кстати, давно хотел спросить: в той легенде случайно не ты была? - поинтересовался Лоуренс, удостоверившись, что Фран отъехала достаточно далеко от повозки.
   Хоро, не прекращая жевать небольшой кусочек вяленого мяса, равнодушно ответила:
   - Увы, среди моих друзей нет птиц, если не считать ту недавнюю женщину, а сама я хожу без перьев.
   - И нет мыслей, кто бы это мог быть?
   Хоро покачала головой и вздохнула.
   - Если бы в легенде была я, та дурёха уже рисовала бы нам карту...
   С этими словами она отвернулась, словно извиняясь за причиненное беспокойство. Если бы Лоуренс показал, что, по его мнению, Хоро притворяется, она бы непременно рассердилась. Хотя он действительно так считал. Коул, похоже, отчаянно искал, как бы её утешить, но Лоуренс, встретившись с ним взглядом, лишь улыбнулся.
   - Если с расспросами всё пойдёт хорошо, что мы будем делать в оставшееся время? - спросил он.
   Хоро вдруг подняла голову и улыбнулась. Она вдруг показалась Лоуренсу ещё больше похожей на юную девушку, чем обычно, отчасти потому что держала Коула за руку, как сестра младшего брата. Может, она сейчас была не до конца искренней, но отчасти - да. Вскоре показалась одинокая ниточка дыма от какого-то далёкого очага, через короткое время путники въехали в деревню. Хоро огляделась и саркастично заявила:
   - Возможно, я слегка переела белого хлеба.
   В приютившемся у подножия гор Тауссиге едва ли выпекали много такого хлеба. Жалкое подобие изгороди должно было сдерживать диких зверей, а амулеты на ней - злых духов, амулеты эти свидетельствовали о влиянии Церкви. Если бы Лоуренс и его спутники не знали о слухах про ведьму, расположение амулетов показалось бы странным: вопреки тьме и опасностям, таящимся в горах, амулеты были обращены к равнине. У Лоуренса в воображении возникла картина неопытного путешественника, который опасается лишь волков впереди, не подозревая о разбойниках позади. Он представлял себе Тауссиг угрюмой, малонаселённой деревней, однако из домов доносились радостные детские голоса, на широких улицах лениво паслись козы и овцы. В общем, обычная деревня.
   Говорят, большинство ссор происходит от взаимного непонимания. Лоуренс спрыгнул с повозки и глянул на Фран, не торопившуюся слезать с лошади.
   - Прошу, - тихо промолвила она.
   Взяв левой рукой повод лошади Фран, а правой - повод лошади, запряжённой в повозку, Лоуренс медленно вошёл в деревню. Вскоре его заметил сидящий на грубо вырубленной деревянной скамье старик.
   - Начали, - тихо произнес Лоуренс и надел свою лучшую деловую улыбку.
   - Ой-ёй-ёй... неужели у нас гости? - сказал старик. Он, похоже, присматривал за пасущейся скотиной - в руке у него был пастушеский посох.
   - Моё почтение. Я странствующий торговец. Моё имя Крафт Лоуренс.
   - О, торговец, значит?
   Вокруг глаз старика появились морщинки, словно он пытался понять, какое дело может быть у торговца до его деревни.
   Сначала дети, потом и взрослые заметили необычных гостей. Некоторые наблюдали, сидя у стен, другие - сквозь щели в деревянных ставнях.
   - Мы приехали из Рубинхейгена, города далеко к югу.
   - Рубин...
   - Из Рубинхейгена.
   Старик кивнул и какое-то время молча сверлил Лоуренса взглядом. Когда он сидел неподвижно, то казался куклой из древесной коры.
   - Это известный церковный город.
   Вдруг взгляд старика переместился с Лоуренса на сидящую на лошади Фран, несколько мгновений спустя - на спустившихся с повозки Хоро и Коула. Потом, вздохнув, старик в явном замешательстве снова посмотрел на Лоуренса.
   - Какое дело привело слуг Церкви в нашу деревню?
   Лоуренс улыбнулся до ушей - от такой улыбки младенец бы расплакался - и ответил:
   - Мы услышали, что здесь на землю сошёл святой ангел. Как верные слуги Господа, мы надеемся узнать здесь больше.
   Старик никак не среагировал на эти слова, и Лоуренс шутливым тоном продолжил:
   - Этот ангел до сих пор в деревне?
   - Нет! Не неси ерунды!
   Голос старика внезапно стал таким резким, что Лоуренс на миг растерялся. Этот возглас распугал и скотину: свиньи завизжали, козы застучали копытами. Куры захлопали крыльями, спасаясь бегством. Старик посмотрел Лоуренсу в глаза и сказал:
   - Деревня ему была не нужна. Да, ангел здесь проходил, но он всего лишь спрашивал дорогу. Мы здесь совсем, совсем ни при чём!
   Он был отчаянно настойчив. Лоуренс поспешно пытался очистить голову от старых мыслей и обдумать всё заново. Он здесь проходил? Но деревня ему была не нужна?
   - Я понял. Я понял! - он умиротворяюще поднял руки, не собираясь продолжать расспросы.
   Плечи старика поднимались и опускались в такт тяжёлому дыханию. Выкатив глаза, он подался вперёд, будто желая сказать еще что-то. Его губы дрожали - то ли от возбуждения, то ли от гнева. Что привело его в такое состояние?
   Подошло ещё несколько мужчин. Лоуренс услышал позади шелест одежды - Коул готовился. И Хоро тоже. Потому что все мужчины держали в руках большие ножи или топоры. Фран, однако, не шелохнулась, так и продолжая сидеть на лошади.
   Лоуренс жестом призвал спутников сохранять спокойствие, - не потому, что хотел не уронить гордость перед Фран, и не из бравады. Будь у этих мужчин в руках оружие, он бы приказал спасаться бегством. Он этого не сделал, видимо, потому же, почему этого не сделала Фран. У троих подошедших мужчин руки были по локоть в крови, а на лицах отражалось лишь раздражение от того, что их работу прервали. А ножи и топоры были из тех, что использовались для разделки туш, и в любом случае, когда кто-то хочет убить, на лице его написано отнюдь не раздражение.
   - Путешественники, да? - спросил один из них - мужчина средних лет, отличающийся особо крепким телосложением. Увидев, что старик обернулся и пытается что-то сказать, он его опередил: - Всё в порядке, господин старейшина. Успокойся.
   Рот старейшины беззвучно открывался и закрывался. Вполне возможно, что раздражение на лицах мужчин адресовалось не чужакам, а старейшине.
   - Сарка! - громко крикнул мужчина, обернувшись. Из одного из домов тут же вышла женщина, которой он кивком указал на старейшину, та, похоже, сразу поняла и подошла. Потом мужчина похлопал старика по спине и повернулся к Лоуренсу.
   - Примите мои извинения, добрые путники. Он не наговорил вам ничего ужасного? - спросил он и кинул топор на землю, после чего небрежно вытер окровавленные руки о штаны. Похоже, он понял, кто из путешественников говорит за всех. Подобные вещи очевидны для горожан, но живущие в деревушках, часто испытывают с этим затруднения.
   - Нет, ничего. Однако я, по-видимому, спросил его о чём-то ужасном, потому что он, по-моему, сильно испугался... - ответил Лоуренс, пытаясь выудить что-нибудь полезное.
   Бородатый мужчина горько улыбнулся.
   - Несчастья всегда приходят извне.
  
   []
  
   Он знал, как устроена жизнь. Возможно, этот человек в деревне отвечал за связи с внешним миром. И если Лоуренс выразит ему благодарность, она может вернуться сторицей.
   - Меня зовут Крафт Лоуренс. Я странствующий торговец, - представился он и протянул правую руку.
   Мужчина посмотрел Лоуренсу в лицо, на свою руку, на руку, протянутую Лоуренсом, и наконец, пожал её.
   - Ур Мюллер, - сообщил он. - Старейшину не многое может напугать. Либо пришло его время. Либо пришёл сборщик налогов. Либо пришёл кто-то, кто расспрашивает о дурных слухах.
   Горные деревни не могут жить одним лишь земледелием и скотоводством, они должны полагаться и на охоту. Сложенные на груди руки Мюллера были вдвое толще, чем у Лоуренса, и запачканы кровью по локти, из-за чего выглядели устрашающе. Но Лоуренс не ощущал злобы ни в нём, ни в остальных, эти мужчины с ножами и топорами в руках были разгорячены, но лишь тяжёлой работой, которой они только что занимались.
   - По правде сказать, мы пришли, чтобы услышать легенду об ангеле.
   - Об ангеле? - мужчина насупил брови и взглянул на спутников Лоуренса за его спиной. Потом, будто что-то вспомнив, продолжил: - А! Ты про это, да?
   - Можем ли мы узнать больше? - спросил Лоуренс со смиренным видом.
   Мюллер рассмеялся весёлым смехом охотника, хотя в нём чувствовалась и мягкость землепашца.
   - Ха-ха-ха! Можешь так не угодничать. Готов спорить, в городе ты слышал много гадостей о нашей деревне. Они все уверены, что если ты живёшь не в городе, значит, суеверный невежда. Ну, думаю, вокруг нас и впрямь немало деревень, где невежды живут, но это не про нас. Я тебе расскажу про эту легенду всё, что знаю.
   Если бы люди верили словам друг друга, в мире не было бы ни лжецов, ни воров, и сомневаться в ближнем не было бы повода. Если этот мужчина был настолько хорошим лжецом, что Лоуренс его не раскусит, Хоро ему обмануть не удастся всё равно.
   - А теперь, добрый путник... господин Лоуренс, да? Ты и твои спутники уже ели?
   В одиночку Лоуренс не отказался бы от трапезы, даже если был бы сыт. Сейчас же он бросил вопросительный взгляд на Фран. Изрядно постранствовавшая Фран, похоже, была с ним согласна.
   - Нет, - ответил он.
   - Тогда приглашаю отведать оленя, которого мы только что забили, - сказал Мюллер и огляделся. - Вино, мы сами займёмся дублением. Не одолжишь свой очаг?
   - О, это провидение Господне, - шутливым тоном ответил мужчина по имени Вино.
   Дубление кож - нелёгкий труд. Взамен этого труда дать свой очаг и развлекать гостей, зная, что самому тоже достанется доля, - любой бы обрадовался. Однако лицо Мюллера тотчас посуровело.
   - Это не отдых, ясно тебе?
   Он был не только здоровяком, но и мужчиной в расцвете лет, и когда он принял угрожающий вид, это впечатлило. Приветливый Вино втянул голову в плечи.
   - Понял, понял. "Никакой выпивки", да?
   Лоуренс искренне улыбнулся дружелюбию селян. И вдруг заметил, что Фран наблюдает за происходящим с тоской в лице. Она, возможно, выросла на юге, в доме богатого менялы, её тоска по такого рода разговорам, выглядела странно.
   Лоуренс подумал, не вспоминает ли она о прошлых скитаниях, но тут Вино повернулся к нему и сказал:
   - Ладно, давай сюда. За мной!
   Они последовали за Вино к типичному деревенскому домишке. Клочок земли у домика даже не был ограждён, рядом с домиком торчали воткнутые в землю палки, к ним были привязаны козы и куры. Сбоку под большим навесом сидела женщина с платком на голове и с ребенком за спиной. Она молола зерно в ручной мельнице. Подойдя ближе, Вино подозвал её и поцеловал ребенка, Лоуренс решил, что она жена Вино. Утерев пот со лба, женщина отряхнула пыль с ладоней, подошла к Лоуренсу и чуть удивлённо оглядела компанию. Потом кивнула, будто подтверждая, что берёт на себя большую ответственность.
   - Я пойду за дровами, пожалуйста, пройдите в дом и подождите там.
   Вино кивнул, Лоуренс со своими спутниками вошёл в хижину. Пол заменяла утрамбованная земля, над очагом с потолка свисал крюк. В потолке сделано маленькое окошко для дыма. Лоуренсу показалось, что он заметил следы птичьих гнёзд, нахально устроенных прямо в крыше. В углу комнаты висели соломенные дождевики и корзины. Словом, типичная зимняя хижина. В очаге еле теплился огонёк, из-за чего казалось ещё холоднее.
   Фран приняла роль гостьи без стеснения и сразу устроилась у очага. Хоро и Коул принялись тыкать пальцами в связки лука, свисающие с крыши, и тут в хижину вернулся Вино с охапкой дров.
   - Значит, вы здесь мелете муку вручную?
   - Хмм? А, ну да. Свои вещи можете оставить здесь. Это мы сейчас добавим в огонь... вот так. Схожу за мясом, - проговорил Вино, ловко выкладывая дрова в очаге. Пару раз с силой подул, удовлетворённо кивнул и выбежал из хижины.
   - Почему ты спросил? - поинтересовалась Хоро.
   - Хмм?
   Хоро выглядывала наружу сквозь щель между деревянными ставнями окна, вделанного в глиняную стену, она задала свой вопрос, не оглянувшись.
   - А, я просто подумал, что редко можно увидеть, как люди мелют муку вручную, когда совсем рядом течёт река, - ответил Лоуренс.
   Ручная мельница, которой пользовалась жена Вино, состояла из двух плоских камней, лежавших один на другом, между ними можно было размолоть достаточно зерна, чтобы семье хватило на день. Молоть достаточно муки, чтобы каждый день печь хлеб, для людей жизненно важно, потому в большинстве деревень, где рядом течёт река, построили бы водяную мельницу, которой пользовались бы все жители. Но, как правило, мельницу возводит землевладелец, а потом взимает с селян и торговцев плату за пользование. С селян, которые мелют муку вручную, платы не взять, и всё же Лоуренсу это показалось странным. Хоро кивнула. Возможно, ей это просто показалось неинтересным.
   Лоуренс сел по другую сторону очага от Фран, Хоро и Коул двинулись к нему. Лоуренс жестом показал Хоро сесть возле Фран в качестве её спутницы. Хоро посмотрела раздражённо, но послушалась. Фран сидела молча, но Лоуренсу показалось, что она вслушалась в его объяснение насчёт мельницы. Надо будет позже спросить об этом Хоро, подумал он - и тут вернулся Вино с полной корзиной оленины.
  

***

  
   В кипящем, булькающем котле на крюке, варились тощие, чахлые морковки, листья лопуха и другая зелень. Рядом с котлом лежала наготове гора оленины, и Хоро, увидев это, заколыхала кое-чем под плащом, даром, что наелась хлеба в дороге. Лоуренсу было неудобно, что с ними так радушно обращаются, и он предложил кое-что из своих припасов - не хлеб и вяленое мясо, а немного соли. Глаза Вино и его жены тут же полезли на лоб, что напомнило Лоуренсу, как сильно могут отличаться условия жизни в разных местах. Здесь было много оленины, а вот добыть соль было тяжело. Если бы он сообщил Хоро, что на этом и основано искусство торговли, она бы лишь презрительно фыркнула.
   - Скоро будет готово, - сообщил Вино, когда его жена помешала овощи в котле и добавила мясо.
   Без мяса варево едва ли пришлось бы Хоро по вкусу, но сейчас оно источало знакомый аромат. Мясо вскоре сварилось, и жена Вино принялась накладывать и раздавать еду, начиная с тех, кто ближе, - Коулу, потом Лоуренсу, потом Хоро.
   Когда настал черёд Фран, она медленно произнесла:
   - Я... я не ем мяса...
   - Ох! - воскликнула жена Вино.
   В таких деревнях, где не было церкви, люди вполне могут и не знать, что церковники воздерживаются от мяса. Жена Вино поспешно глянула на Хоро, та готова была расплакаться от мысли, что ей не удастся дорваться до оленины. Как ни странно, первым заговорил Вино.
   - А, ну да, я слышал, что умеренность по нраву Господу, но... думаю, вы можете, по крайней мере, поесть овощей.
   Хоро кивнула, и Вино продолжил:
   - Этот олень с самого своего рождения не ел ничего, кроме листьев, так что он - это всё равно что те же растения, - и он забрал у жены черпак и щедро положил Хоро пять ломтей оленины. Потом он предложил то же самое Фран, но она улыбнулась под капюшоном и отказалась. Лоуренс подумал, что Вино будет настаивать, но тот наполнил миску Фран лишь бульоном с овощами. Впрочем, Вино был впечатлён не столько благочестием Фран, сколько цветом её кожи. Он был заметно потрясён. И если даже жители многолюдных городов воспринимают такое подобным образом, удивление селян подавно легко понять. А поскольку на Вино возложили обязанность позаботиться о гостях, обходиться с ними невежливо было бы для него позором.
   - Ну, а теперь давайте есть, - сказал он, взяв себя в руки.
   Коул ел из миски, которую ему дали, без обычной спешки, похоже, он наслаждался каждой ложкой. Возможно, эта еда напомнила ему родную деревню. Такая еда должна быть в этих местах распространена.
   - Очень вкусно.
   Совершенно обыденная фраза, однако Вино и его жена сразу расцвели.
   - Оленя только сегодня утром забили. Вам очень повезло.
   - Это верно, в городе такое хорошее мясо найти трудно.
   Если вы хотите понравиться селянам, главное - хорошо есть и пить. Хоро тут же попросила добавки, глаза Вино округлились, и он искренне рассмеялся.
   - Значит, вы пришли за легендой про ангела? Такой долгий путь - всего лишь ради этого? - спросил он, поправляя дрова в очаге, к потолку поднялся столб искр. В городе из-за опасности пожара подобное просто немыслимо, но здесь, если дом сгорит, люди просто построят другой. А на соседние дома огонь не перекинется.
   - Да. Хотя в общих чертах мы её слышали ещё в городе, - Лоуренс поставил миску, вытер рот и жестом показал на Фран. - Обстоятельства сложились так, что я сопровождаю госпожу Фран, которая просто обязана узнать об этой легенде больше.
   - Понятно... но почему монахиня хочет знать такие вещи?
   - Госпожа Фран не только монахиня, посвятившая всю себя служению своему святому ордену, но ещё и выдающийся серебряных дел мастер. Епископ поручил ей создать серебряную статую ангела.
   - Ясно... - Вино нерешительно улыбнулся, разглядывая Фран. Та отвела глаза, привычная к такому отношению. Однако этот жест очень подходил к её образу скромной монахини.
   Полная противоположность ей, Хоро разинула рот на всю ширину, чтобы запихнуть в него большой кусок мяса. Под укоризненным взглядом Лоуренса она застыла, однако улыбка ревностной верующей появилась на её губах лишь после того, как рот наполнился олениной.
   - Хоро прислуживает госпоже Фран по приказу епископа, а вот этот мальчуган, Коул, родился на севере и потому служит нам проводником. Ну а недостойный ваш собеседник - странствующий торговец, глаза и уши всей нашей компании, - подытожил представление Лоуренс, потом откашлялся и продолжил. - В общем, мы надеемся узнать здесь больше. И... - он подался вперёд, точно собираясь просить об одолжении, - если возможно, мы хотели бы посетить место, где по легенде всё и произошло.
   Вино воткнул нож в кусок мяса и принялся есть его прямо сырым. Возможно, подобное было не редкостью в холодных землях - Коул ничуть не удивился. Как ни странно, сильнее всех поразилась Хоро.
   - Ну, в общем, я не против, но...
   Как правило, места, связанные с легендами, местными жителями очень почитаются. Лоуренс ожидал, что эта его просьба вызовет сомнения, даже если в остальном ему удастся убедить селян, однако пока всё шло на удивление гладко. Лицо Вино сейчас было скорее обеспокоенным, чем недовольным.
   - Только не уверен, что это будет хорошо, - продолжил он. - Я видел ваши припасы - вы собираетесь провести ночь в ведьмином лесу?
   - В ведьмином... лесу?
   - Из-за него же все эти слухи о нашей деревне ходят. Вы ведь слышали про ведьму?
   Вспомнив, видимо, предостережение Мюллера, Вино лишь маленькими глоточками попивал кислое вино, которым угощал гостей, и чашку в своей руке он наполнял с явно раздражённым видом. Самое время изображать неведение.
   - Нет, мы только слышали, что есть разные слухи...
   - Мм, вот как? Может, эта брехня в городе наконец-то улеглась немного. Ладно, ничего сложного тут нет. Если вы хотите в ведьмин лес, я могу вас проводить. Это недалеко.
   Лоуренс встретился глазами с Фран, та еле заметно кивнула.
   - Если тебя не затруднит, то чем скорее, тем лучше.
   - Ха-ха-ха, какое затруднит? Благодаря вам я могу лопать оленину, пить вино и называть всё это работой! Думаю, торговцы и монахини редко такими вещами занимаются, но, скажу я вам, разделывать оленя - тяжёлая штука!
   Мясо, кожа, кости, внутренности - всё это надо разделить и обработать, причём каждое по-своему. Мясо следует сохранить, кожу продубить, прежде чем она начнёт гнить, внутренности сварить или пустить на колбасу. Из костей получается кухонная утварь, наконечники для стрел и прочие поделки, сухожилия идут на изготовление крепких верёвок. Но всё это получится плохо, если делом не заняться сразу же, потому работа оказывается спешная и трудная.
   Вино глотнул из своей чашки.
   - Ладно. Думаю, мне стоит рассказать вам легенду об ангеле до того, как мы пойдём. Ничего хорошего не выйдет, если я буду рассказывать прямо посреди ведьминова леса, - и он ухмыльнулся.
   Судя по всему, хоть селяне и избегали ходить в ведьмин лес, но не испытывали большого страха перед ним. Лес для них был просто несчастливым местом.
   - Расскажите сначала, что вы уже знаете?
   - Мы знаем, что возле лесного озера близ деревни завыл зверь, и открылась дверь в небеса, а потом сквозь эту дверь улетел ангел... примерно так.
   Пока Лоуренс говорил, Вино наложил в свою миску добавки и взглядом поинтересовался у Хоро и Коула, не добавить ли и им. Фран тихо потягивала бульон, даже овощи в её миске казались нетронутыми.
   - В общем-то, так и было. Лес, о котором там говорится, растёт вдоль реки, которая вытекает из озера. Случилось всё это, когда наш старейшина был ещё маленьким мальчиком. Тогда была очень холодная зима.
   Вино наполнил миски Хоро и Коула и улыбнулся немного смущённо, будто стеснялся рассказывать такую историю.
   - Да, было ветрено и так холодно, что казалось - вот-вот уши замёрзнут и отвалятся. Из-за внезапной метели охотники не могли выйти из леса три или четыре дня. К счастью, у водопада, который течёт из озера, есть маленькая хибарка угольщиков. В ту ночь, когда снегопад, наконец, прекратился, небо стало совсем чистым, ни единого облачка, и луна светила так ярко... кто видел, говорили, что она была как солнце. Ветер по-прежнему ужасно выл в лесу, но охотники уже несколько дней просидели в этой хибарке взаперти и хотели глотнуть свежего воздуха. Они собрались с силами и вышли, и тогда...
   Все напряжённо слушали. Поленья тихонько потрескивали в огне.
   - Они услышали протяжный-протяжный вой. Ооооооо... оооооо... он длился и не кончался, и они все страшно перепугались. Они вспомнили, что в лесу и горах живут духи, и решили вернуться обратно в хибарку. Но как только они так решили, вой прекратился. И тогда они посмотрели в сторону озера.
   Вино поднял глаза к потолку, точно вызывая в памяти те взгляды, устремлённые к водопаду.
   - И они увидели серебряно-белого, сияющего ангела с крыльями за спиной. Он был в самом низу водопада, но потом взмахнул крыльями, поднялся вверх и пролетел сквозь золотые двери в небе.
   Вино, наконец, опустил взгляд и со смущённым видом поднёс к губам чашку. Эту легенду он явно обожал.
   - Вот такая история. С тех самых пор она и передается как "легенда об ангеле".
   - Ясно... - у Лоуренса было ощущение, будто он сам видел взмывающего в небеса ангела той лунной ночью. Мифы и суеверия всегда крутятся вокруг сверхъестественного. Однако они несут с собой и какое-то странное чувство реальности, потому-то их и передают из поколения в поколение.
   - Но больше никто и никогда ангела не видел. Я слышал, однажды, когда наша история дошла до города, в нашей деревне стало довольно много гостей, но сейчас она годится только детишек развлекать, - и Вино, прищурившись, грустно улыбнулся.
   - Скажи, господин Вино...
   - Хмм?
   - Скажи, а ты сам как думаешь, это всего лишь легенда?
   Это был нечестный вопрос, однако Лоуренс его задал.
   - Ну... кто знает? - Вино ожидаемо опустил глаза и, застенчиво улыбаясь, уткнулся взглядом в свои руки. Похоже, он хотел верить, но не мог себя заставить.
   - Что касается нас, мы хотели бы верить.
   - Ха-ха, - рассмеялся Вино, какой же деревней они были бы, если бы не верили в собственные легенды. - Иногда я вместе с Мюллером езжу в город и там слушаю всякие истории про богов и демонов из таких же бедных деревушек, как наша, и вот что я скажу: почти все они - полная ерунда. Одна история была про глаза, которые светятся на горе каждую ночь, а потом оказалось, что там золотая жила. Так что у нас тоже, наверное, что-то в таком же духе. Но всё-таки...
   Вино замолчал, и на миг его лицо показалось очень усталым. Лоуренсу много раз доводилось видеть такое выражение лица. Оно бывает, когда перед человеком один за другим проходят самые чёрные уголки мира, заставляя сомневаться во всём, в чём прежде был убеждён, мир тогда становится весьма далёким от сказки, в какой хотелось бы жить.
   Когда Лоуренс в юном возрасте покинул родной дом, он тоже был потрясён, впервые встретившись с такими вещами. Коулу, казалось, даже смотреть на Вино было больно, быть может, потому что его собственные переживания были ещё слишком свежи в его памяти. Лишь Хоро глядела на Вино всё так же невозмутимо. Однако Лоуренс сомневался, что её сердце спокойно.
   - Если наша легенда об ангеле такого же рода, ну... это было бы чуток грустно. Правда, поделать тут всё равно ничего нельзя, - Вино пожал плечами и хлебнул из чашки. - Самые умные у нас тут говорят, что это был снег, который взлетел вверх и на свету показался крыльями ангела. Может, так оно на самом деле и было.
   И Хоро, и Хаскинс знали, каково это, когда тебя все забыли и покинули, когда ты вынужден приспосабливаться к человеческому миру и страдать, глядя, как люди рубят твои связи со старым миром. Лоуренс не решился расспрашивать Вино дальше. У каждого бывает время, когда он хочет вернуться в детство.
   - О, и вот теперь я поделился этой историей с вами, достойными слугами Церкви. А вы надеялись, что она правдива, а? Только, пожалуйста, не думайте, что добрые жители Тауссига - нечестивцы, которые не верят в ангелов! Ведь даже я хочу верить!
   Лоуренс улыбнулся и кивнул. Если селяне испытывали такие чувства к легенде об ангеле, это позволяло им спокойно воспринимать историю с ведьмой. Будь Вино ревностным верующим, он при первом упоминании о ведьме застыл бы на месте, как старейшина.
   - Хотя... даже не знаю, стоит ли мне просить вас верить в нашу легенду.
   - Хмм? - удивился Лоуренс, Фран перевела взгляд на него.
   Вино встал, тихо хэкнув, и, ни на кого не глядя, осторожно произнёс:
   - Эта история про ведьму, понимаете... она немножко связана с легендой про ангела.
   Он убрал на пояс нож, с помощью которого ел оленину. Почесал нос, глядя словно бы куда-то вдаль. Потом, наконец, вернулся мыслями сюда, в дом, и лицо его стало лицом охотника.
   - Несчастья приходят извне. Мюллер постоянно это говорит.
   Будучи живым воплощением "приходящих извне", Лоуренс не нашёлся, что ответить. Поэтому он стал готовиться к отправлению, поторапливая Хоро и Коула - не Фран, конечно, - чтобы те побыстрее приканчивали свои порции.
  

***

  
   Поприветствовав Мюллера и остальных мужчин, дубивших оленью шкуру на площади, Лоуренс и его спутники покинули деревню, следуя за Вино. Тропа, ведущая из деревни прямо в лес, не годилась для повозки, и путники двинулись другой дорогой - вдоль реки, вытекавшей из озера, и вокруг леса. С дороги, протянувшейся вдоль подножия поросшего лесом холма, открывался вид на возвышающиеся невдалеке горы, и чувство от такого соседства у Лоуренса было не очень приятное. Словно дорога могла в любой момент утонуть в зелени, стекавшей с гор.
   Наконец, они добрались до места, где река выбиралась из леса.
   - Отсюда езжайте прямо на север. Видите, какие широкие берега? Говорят, прежде в реке было куда больше воды.
   Да, берег был достаточно широк, чтобы повозка могла проехать свободно. Теперь выглядел он просто как каменистая земля под снегом, значит, вода оставила это место много лет назад.
   - Всё-таки я впечатлён, что в такую погоду вы ходите на охоту. Просто удивительно, что вам удалось добыть оленя.
   Лоуренс тщательно подбирал слова, и лицо Вино стало довольным и гордым, впервые с того времени, как путники покинули деревню.
   - Это потому что их следы отлично видно. Ну, разумеется, они это тоже знают, и знают, что по снегу мы только в некоторые места можем заходить, и туда они не ходят. Но мы хитры, как волки, мы прячемся в снегу, мы растворяемся в воздухе, а когда время приходит - мы наносим удар!
   Его хвастливая речь плохо вязалась с обликом бесшумного охотника, но поскольку одна охотница была совсем рядом, Лоуренс лишь великодушно улыбнулся и не стал развивать тему. И в любом случае он прекрасно знал, как опасно сердить жителей заснеженной горной деревни.
   - Но у вас же рядом озеро, верно? Думаю, все звери туда ходят.
   - Так можно подумать, да, однако, здесь уже годами охота странно идёт.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Из-за ведьмы. Лес вокруг озера - это ведьмин лес, туда из деревни никто не суётся.
   Готовность, с какой Вино это признал, застала Лоуренса врасплох. И Вино заметил его удивление и немного смутился.
   - Эхх, вот как раз из-за такого люди и понимают всё неправильно. На самом деле мы вовсе не думаем, что там ведьма. Честно.
   Лоуренс покосился на Хоро - судя по всему, Вино не лгал. Похоже, ведьма приобрела в умах жителей Тауссига какой-то странный образ.
   - Так значит, когда ты говоришь "ведьма", ты имеешь в виду...
   - Я слышал, с самого начала речь шла о какой-то монахине. Эээ... - Вино задрал голову и посмотрел на ехавшую верхом Фран.
   Та неторопливо вернула взгляд и озадаченно склонила голову набок.
   - Прошу меня извинить... не могу припомнить её имя. В общем, она была. Она пришла из города... Эноз на реке Вом?
   - Должно быть, город Реноз на реке Ром.
   - О, точно, оттуда. В общем, она пришла, и она была красивая и умная. Говорили - она читала такие замечательные проповеди, что сам Господь бы восхитился.
   Хоро глянула на Лоуренса и кивнула. Всякий раз, когда разговор заходил о красивых женщинах, она включалась - уж в этом на неё можно было положиться. Лоуренс пожал плечами и снова повернулся к Вино.
   - Её пыл тронул немало злых сердец. Но она читала свои проповеди по утрам каждый день, и под конец в деревне не осталось людей, которые нуждались в её посланиях. И тогда она начала обращаться с посланиями кое к кому другому.
   Лоуренс вдруг понял, что полностью поглощён рассказом Вино. То же было и во время истории с ангелом - Вино оказался превосходным рассказчиком. Быть может, поэтому ему и поручили заботы о них.
   - Она начала с птиц и кошек. Вся деревня восхваляла её милосердие и сострадание. Но потом она стала читать свои проповеди свиньям и крысам, и настроение начало меняться. Бродячие собаки гоняли её, но она и им читала, как одержимая. Люди требовали, чтобы она прекратила, но она никого не слушала. И однажды...
   Снег, покрытый ледяным настом, хрустел под ногами. Коул был настолько поглощён рассказом, что сжал руки в кулаки.
   - ...она исчезла. Вместе с собаками, которые гоняли её за проповеди.
   И Вино подул себе в руки, точно сдувая невидимые перья. Коул проследил за их воображаемым путём в небо, потом спохватился и вернулся на бренную землю.
   - Э... и что дальше? Она исчезла, и что с ней стало?
   - Эй, эй, можешь не беспокоиться так. Всё это было то, что Мюллер услышал в городе. А теперь расскажу то, что видели мы сами.
   Вот оно что, подумал Лоуренс. Он-то уже начал удивляться обилию подробностей в рассказе Вино. Судя по всему, Мюллер как представитель деревни отправился в ближайший город, где и услышал эту историю. А там, похоже, просто увидели странную монахиню, проходившую через город.
   - Тогда было очень жаркое лето. Ужасное время. Работать в поле было сплошное мучение, и повсюду клубились мухи. Лет десять назад это было. Тогда-то и появилась та монахиня, на ней был плащ, слишком толстый даже для зимы. Мы все просто рты пораскрывали, как её увидели, потому что за ней бежала целая стая бродячих собак.
   Лоуренс представил себе: в разгар жаркого летнего дня в деревню входит по-зимнему одетая монахиня со свитой бродячих собак. Пугающая картинка. Коул вцепился в плащ Хоро.
   - Старейшина сказал, что это падший ангел пришёл возвестить о конце света, и двинулся рассудком от отчаяния. С тех самых пор он и сидит перед деревней и поднимает дикий шум всякий раз, как к нам заходят гости.
   - Очень грустно такое слышать...
   - А, он тогда был такой занозой, сейчас, когда он молчит, всем лучше. Ладно, вернёмся к той монахине. Мюллеру хватило смелости выйти к ней и спросить, что ей надо, кто она такая, откуда пришла и чего хочет. И вот что она ответила.
   Она узнала, что здесь пролетал ангел. Лоуренс чуть ли не наяву услышал её хрипловатый голос.
   - Мы поняли, что она это про легенду об ангеле, нашем лесе и озере. Даже Мюллер хотел от неё избавиться, и мы отвели её прямо туда. Но...
   Лоуренс услышал, как Коул нервно сглотнул.
   - ...как только мы добрались до леса, монахиня натравила на нас своих собак. Во, гляньте на этот шрам.
   Вино оголил руку и показал её Коулу, которого эта история захватила сильнее всех. Лоуренс и Хоро наклонились и тоже посмотрели, их взгляды встретились. Оба не выдали себя ни словом, ни видом, ибо шрам, несомненно, был оставлен палкой или дубинкой. И он был старым, явно с самого детства Вино. Однако история была столь занятна, что Хоро и Лоуренс не стали лить на неё холодную воду.
   - Потом она стала хозяйничать в лесу вместе со своими собаками, как будто он ей принадлежал, никого туда не пускала. Там были наши лучшие охотничьи места, но что поделать - пришлось искать другие. Ужасно, правда? Вот потому-то все и зовут её ведьмой. Это от досады, просто от досады.
   - Так что с этой ведьмой случилось? - спросил Лоуренс.
   Вино сокрушённо вздохнул.
   - Понятия не имею. Её уже много лет никто не видел, может, она подалась куда-нибудь ещё... Но никто туда не заходит, чтобы проверить, так что никто и не знает. Лучше же не будить лихо, пока оно тихо, согласен?
   Лоуренс медленно кивнул. Он, странствующий торговец, путешествующий от деревни к деревне, для него совсем другое дело. Он вполне может заглянуть туда, а потом уйти, если окажется, что там опасно, для селян такое невозможно.
   - Мы не хотим никаких новых проблем, и поэтому мы просто перестали ходить в лес. Ну, так что, вы вправду хотите там переночевать?
   Лишь тот, кто никогда не видел ночных гор и не испытывал истинного ужаса перед ночным лесом, высмеял бы страх селян перед этой ведьмой. Пусть даже слово "ведьма" - это просто привычное название, страх их вполне объясним. Поэтому Лоуренс постарался ответить как можно более жизнеутверждающе:
   - Конечно. Ведь трое из нас - слуги Господа.
   Фран и Хоро вполне походили на служительниц Церкви, но насчёт Коула Вино не понял.
   - Понимаешь, малец - ученик писца. Он учится переписывать Священное писание. Это благословенный труд.
   Вино явно удивился и поспешил извиниться.
   - О, прости мою невежливость.
   - Если что, для них куда опаснее провести ночь со мной.
   Шутка, может, не очень умная, но явная. Вино было расхохотался, но Лоуренс с серьёзным видом продолжил:
   - Да, кстати...
   - Хмм?
   - Если случится худшее и мы вернёмся в деревню посреди ночи, пожалуйста, не прими нас за ведьму и не прогони, ладно?
   Какое-то мгновение Вино непонимающе смотрел на Лоуренса и вновь расхохотался.
   - Ха-ха, ну конечно же! Мы все привыкли к жизни в горах, и всё равно некоторые после первой же ночи в той хибарке возвращались в слезах. Наши собственные дети должны отправляться в горы, так мы их пинками выгоняем. Но с вами мы так поступать не будем.
   Лоуренс вспомнил, как он сам впервые отправился в лес со своим старым учителем.
   - Ночная дорога опасна, однако любая ночь кончается рассветом. Это я вам говорю как житель гор.
   Он хороший человек. Лоуренс улыбнулся и кивнул.
   - Ладно, мне пора, - вздохнув, произнёс Вино, подведя тем самым черту под весёлой беседой.
   Под ногами у них была совершенно нормальная дорога, насколько хватало глаз, она вела вперёд, пока река не сворачивала в сторону и не уводила дорогу за собой.
   - Дальше так и идите - и доберётесь до водопада. Потом будет озеро, а перед самым водопадом - та хибарка. Ну а если решите, что целую ночь там не выдержите, просто возвращайтесь в деревню, - эти слова он произнёс спокойно и рассудительно, настоящий практичный селянин. - Да пребудет с вами благословение Господне.
   Чего ещё ожидать от человека, живущего рядом с лесом, где родилась легенда об ангеле, подумал Лоуренс.
  

***

  
   Как только Вино исчез из поля зрения, Хоро запрыгнула на козлы повозки.
   - Мне это не нравится, - в первую очередь заявила она. В руках у неё был бочонок со спиртом для особых ситуаций, если Лоуренсу не изменяла память.
   Лоуренс попытался выхватить бочонок, но Хоро угрожающе оскалила зубы.
   - Мы получили всё, что ей было нужно, а она всё такая же надменная.
   Фран ехала впереди, словно боясь опоздать. Да, они без особых сложностей узнали у селян обе истории, но, как ещё раньше сказала Фран - и Хоро согласилась, - правду необходимо было узнать им самим. Поэтому неудивительно, что Фран сейчас нечего им сказать, однако настроения Хоро это не улучшило.
   - А тебя самого это не раздражает? - поинтересовалась она.
   Лоуренс сдвинулся чуть назад.
   - Если я буду злиться из-за каждой мелочи, долго не протяну.
   Хоро одарила его сердитым взглядом, грызя край бочонка, однако довод Лоуренса она поняла. Быть может, она уже пьяна, подумал Лоуренс и тяжело вздохнул. Хоро тут же грубо пихнула бочонок ему в руки.
   - Ты слишком добрый.
   - А, эй!
   Прежде чем Лоуренс успел её остановить, она вернулась в повозку. Он этому удивился, потом глянул на бочонок и понял. Затычка была вынута, но содержимого не убыло, Хоро не была пьяна. Но всё же была в ней себялюбивая чёрточка, и Лоуренс решил, что сейчас она просто ершится. Он заткнул бочонок и взялся за поводья.
   Дальше они ехали без происшествий, и когда Фран, наконец, остановила лошадь, перед путниками оказалась хибарка угольщиков, от которой открывался прекрасный вид на водопад. Он был невелик, однако зрелище открывалось впечатляющее. Хибарка приютилась между двумя громадными деревьями - должно быть, для защиты от снегопадов. Старая поговорка гласит: "Не строй крышу поверх крыши", но Лоуренс чувствовал, что здесь это оправдано. Ветви деревьев гнутся под тяжестью нападавшего снега и тем самым избавляются от него.
   Фран сошла с лошади и без колебаний направилась к хибарке. Вспомнив рассказ Вино, как селян отгоняли собаки, Лоуренс поспешно спрыгнул с козел повозки.
   - Всё в порядке, - промолвила Фран и открыла дверь. Лоуренс встал столбом, Хоро подошла к нему, таща за собой Коула. Взгляд мальчика метался по сторонам.
   - Очень уж она уверена в себе.
   Лоуренса, в отличие от Хоро, все подряд поступки Фран не раздражали, но сейчас он вынужден был с ней согласиться. Фран вела себя так уверенно, как будто была здесь не в первый раз.
   И кстати. Хотя у хибарки был очень древний вид, от неё не исходило тусклого, пыльного ощущения многолетней заброшенности. Вино сказал, что селяне в лес не ходят, однако Лоуренс решил пока не принимать это за истину.
   - Господин Лоуренс, наши вещи, - окликнула Фран, высунувшись из хибарки.
   Лоуренсу вдруг показалось, что он вернулся во времена ученичества.
   - Сейчас принесу, - отозвался он. А потом, проходя мимо Хоро, добавил: - Не ссорься с ней.
   Это стоило ему пинка, зато лицо Коула, явно боявшегося ведьмы, посветлело, быть может, всё сложилось к лучшему.
   Лоуренс доставал с повозки одну вещь за другой и раскладывал их в хибарке, как ему указывала Фран. Еда, вино, одеяла, дрова, причём всё на четверых и получилось довольно много, когда Лоуренс закончил, он весь взмок. Однако в хибарке всё прекрасно уместилось - поклажи оказалось не слишком много и не слишком мало.
   Всё внутри покрылось тонким слоем пыли, но паутины не было, металлические планки не проржавели, и даже в аккуратной маленькой крыше Лоуренс не заметил ни единой прорехи. Кто-то явно наведывался сюда и поддерживал порядок, причём постоянно. Возможно, последний раз - перед самым снегопадом. Раздумывая об этом, Лоуренс вытер пот. Хоро прошмыгнула в соседнюю комнату и выглянула оттуда, сдвинув головой свисающую с потолка звериную шкуру, разделявшую эти комнаты. Шкура тоже не могла висеть тут слишком давно.
   - Где дурёха?
   Лоуренс указал рукой на выход.
   - Она пошла к повозке за своими орудиями для работы с серебром. Думаю, не хотела, чтобы я к ним прикасался.
   - Мм, - Хоро кивнула, и её шея явственно хрустнула.
   - А где Коул? - Лоуренс не стал шутить, мол, Хоро опять где-то оставила мальца.
   - Узнаешь, когда сюда зайдёшь, - и Хоро убрала голову. Лоуренс услышал её шаги, удаляющиеся вглубь комнаты.
   Вернулась Фран. Её зубило, молот, рашпиль, мехи и наковальня были невелики, но вместе весили изрядно. Фран упаковала весь набор и перенесла на плече - это впечатлило. Какие же тяжёлые горные дороги приходилось ей преодолевать, когда она странствовала одна? Она казалась настолько привычной к подобному грузу, что Лоуренс легко мог представить себе её странствия.
   - Те двое в задней комнате?
   - Да. А, позволь помочь тебе.
   Опустить на пол тяжёлый груз труднее, чем его нести. Но Фран покачала головой и опустилась на колени - снимать с себя тяжести она умела не хуже, чем носить. Сколько раз учитель ругал Лоуренса за то, что он поднимал или опускал тяжести спиной? Это всегда ведёт к боли. У физического труда есть своя мудрость, и Лоуренсу было интересно, где Фран её набралась.
   - Там ещё что-нибудь осталось? - спросил он, когда Фран достала солому и кремень, чтобы высечь огонь, но та не ответила, а лишь посмотрела ему в лицо, а потом со значением перевела взгляд на очаг. Со стороны Лоуренс, покорно подчиняющийся Фран, должно быть, являл собой жалкое зрелище. Но всё же он взял кремень и солому и опустился на колени перед очагом. И лишь тогда Фран ответила на его вопрос.
   - Ты поймёшь, когда увидишь. И ещё, мне нужно кое-что позаимствовать.
   - Э?
   Лоуренс не успел переспросить, Фран исчезла за висячей шкурой. Он стал разводить огонь, не переставая думать о её странных словах. Потом он услышал шаги двух подходивших человек.
   - Ты так замёрзнешь. Надень вот это, - сказала Фран, достала из своих вещей пару отличных башмаков и протянула Коулу. Они были сшиты из нескольких слоев прекрасно выдубленной кожи и стоили приличных денег. Коул взял ботинки и нерешительно посмотрел на Лоуренса. Тот кивнул.
   - Мы вернёмся до заката. Я могу доверить тебе ужин?
   Это Лоуренсу нужно было, чтобы она нарисовала ему карту северных земель, а не наоборот, потому отказаться он не мог. Более того, она вообще хоть что-то ответила, значит, что она чуть-чуть приоткрылась, и Лоуренс утвердительно кивнул. Будь здесь Хоро, она бы разозлилась на него, а Фран просто тоже кивнула и, взяв Коула за руку, вышла с ним наружу. Башмаки мальчика стучали по полу.
   Разведя хороший огонь, Лоуренс встал и пошёл в заднюю комнату.
  

***

  
   Пол, как и в деревне, представлял собой утрамбованную землю, даже сквозь обувь Лоуренс чувствовал от него холод. Однако и здесь всё было опрятно и без паутины. Как ни странно, он не увидел ни единой мышиной норки в стене. Войдя в комнату, Лоуренс осмотрелся и увидел Хоро, сидевшую в кресле и разглядывавшую старый церковный символ, прислонённый к стене.
   - Э?
   Нет, неверно - Хоро стояла перед книжной полкой, изучая пыльные книги. А кто тогда сидел в кресле? Лоуренс оглянулся, и благодаря лучику света, пробивающемуся сквозь щель в деревянных ставнях, заметил, что фигура на кресле была чуть выше Хоро, плащ на ней с накинутым на голову капюшоном был заплатан.
  
   []
  
   - Думаю, это и есть та "ведьма", о которой говорят здешние, - небрежно произнесла Хоро. Вернув книгу на полку, она подошла к сидящей фигуре и ткнула её пальцем в лоб.
   - Э-эй!
   - Что? Всё нормально. Она давно высохла. Я думала, Коул испугается, но он крепче, чем я ожидала.
   В местах, где снег полностью покрывает землю, нередко можно найти мумифицированные тела. И Лоуренс от этой мысли перешёл к следующей: интересно, зачем на самом деле Фран взяла Коула в горы?
   - Однако умереть, глядя на символ Церкви... трудно представить себе, что это ведьма.
   - Коул сказал, что это была довольно известная женщина, - будто нехотя проговорила Хоро.
   - О?
   Полки в этой комнате были забиты книгами и свитками пергамента. Места для сомнений не оставалось. После того как монахиня явилась сюда в своём необычном странствии, нашёлся кто-то, кто приходил поклоняться ей и продолжал делать это и после её смерти. Иначе книги не стояли бы в таком порядке, а хибарка не была бы такой чистой и ухоженной.
   Лоуренс свёл руки и коротко помолился за покойную монахиню, потом переключил внимание на бумаги, лежащие на столе. Они были старые и пыльные, однако буквы ещё не выцвели. Похоже, тут была какая-то переписка по вопросам веры монахини. Судя по всему, при жизни её пыл вызывал у других церковников подозрения, но в остальном это вполне могла быть самая обычная монахиня. Одного взгляда на полевой цветок, пристроенный в углу стола, хватило, чтобы отмести всякие подозрения относительно ведьмовства этой женщины.
   - Но, ты.
   - Мм?
   Хоро опять всматривалась в книжные полки, она указала на одно место.
   - Посмотри сюда.
   - Куда?
   Лоуренс взглянул на полку и увидел пустой промежуток толщиной с книгу.
   - Видимо, эта книга где-то в другом месте?
   - Дурень. Посмотри на пыль. Она тут не такая, как везде.
   Как бы старательно ни убирали комнату, пыль всё равно скапливалась. А в промежутке между книгами слой пыли оказался тоньше, чем в остальных местах.
   - Не знаю, как давно, но когда-то кто-то забрал отсюда книгу.
   - И что ты хочешь этим сказать?
   Хоро вновь окинула комнату быстрым взглядом, потом подозрительно посмотрела на Лоуренса.
   - Ты ведь и сам уже понял, верно? Кто-то сюда ходит.
   Она говорила про это пристанище монахини. Вино сказал, что к хибарке никто не приближается. Но Хоро не назвала его имени, значит, нельзя полагать, что лгал он. Может, это кто-то, кто не имеет отношения к деревне. Или селянин, про которого Вино не всё знает. Что за книгу забрали?
   - Мелкая дурёха знала об этом месте ещё до того, как мы сюда приехали, - произнесла, наконец, Хоро, не сводя сердитого взгляда с Лоуренса. Глаза её говорили: "Не теряй бдительности".
   - Я знаю. Но что она сказала о том, куда повела Коула?
   - Хм. Сказала, что хочет взглянуть на озеро.
   - На озеро?
   - Только не спрашивай, зачем. Я не знаю.
   Судя по недовольству Хоро, её раздражало, что Фран командует не только Лоуренсом, но и Коулом. И тут Лоуренса посетила идея.
   - Может, и нам сходить посмотреть?
   Хоро тут же просияла.
   - Мм. Похоже, ты постепенно умнеешь, - и она весело схватила Лоуренса за руку.
   Лоуренс успел лишь хихикнуть над этим редким недопониманием со стороны Хоро, а та уже тащила его из хибарки.
   - Э-эй!
   Она отказалась слушать и продолжала тянуть Лоуренса к двери, не обращая внимания на весело горящий очаг. Остановилась она, только когда в глаза Лоуренсу ударило слепящее сияние снега.
   - Что ты думаешь об этой сушёной монахине?
   Снаружи было не так ярко. Отражённый от снега вокруг свет ослепил Лоуренса лишь потому, что очень уж мрачно было внутри. Заслонив глаза рукой, Лоуренс прищурился и глянул на Хоро.
   - В смысле?..
   - Мне слово "ведьма" кажется не очень подходящим.
   Хоро не очень много знала о Церкви и о вере её слуг, но, похоже, об этой монахине она уже составила чёткое мнение. На Лоуренса же сильное впечатление произвел цветок на столе, и он тоже не мог видеть в той женщине ведьму.
   - И мне. Ты видела цветок у неё на столе, да?
   Однако Хоро не поняла, что он пытался сказать. Возможно, для неё цветок не имел связи с вопросом, была ли та женщина ведьмой или нет. Она вновь потянула его за рукав.
   - Я уже много раз видела таких человеческих самок. Слово "добросердечие" вполне могли изобрести специально для таких, как она.
   Лоуренсу вспомнилось, что Хоро говорила нечто подобное при их первой встрече. Он кивнул, и Хоро медленно зашагала вперёд - как обычно, с опущенным лицом.
   - Она была одной из них. Мне так кажется.
   - А, - ответил Лоуренс, однако не стал предлагать Хоро продолжить, он просто взял её за руку.
   - И ещё, знаешь...
   - Хм?
   Хоро кивнула и промолвила:
   - Они сказали, что она увела своих бродячих собак в лес, - она подняла голову, и выражение её лица оказалось необычайно жёстким. Лоуренсу показалось почему-то, что она сдерживает слёзы. - Но это могли ведь оказаться и волки, а? Поэтому ходи осторожнее.
   У Лоуренса сильнее заколотилось сердце. Хоро выпустила его руку и вприпрыжку побежала вперёд. Прекрасно зная, что никого больше поблизости нет, она высвободила хвост. Его белый кончик был красив, как белый снег, над которым он танцевал подобно светлячку.
   - В общем, должна сказать, что понимаю чувства нашей сушёной монахини, - Хоро остановилась, сцепила руки за спиной и, повернувшись лицом к Лоуренсу, посмотрела на него со своей непобедимой жизнерадостной улыбкой. Белый снег падал на замшелые камни, и всё это на фоне голубого водопада. Очень подходящее зрелище для места, где в небо вознёсся ангел.
   - Почему это? - спросил Лоуренс, снова взяв её холодную ладошку.
   - Мы обе терпеливы, но склонны к слишком резким поступкам, когда раздражение накапливается, - ответила Хоро с самоуничижительной улыбкой.
   Лоуренс взглянул на камень, который выдавался над берегом так сильно, что, казалось, вот-вот упадет, и произнёс:
   - Например, залезть голышом в повозку к странствующему торговцу?
   - Или отправиться на юг в поисках друга.
   Лоуренс захотел прикоснуться к её лицу, но передумал. Конечно, Хоро размышляла с тех самых пор, как очутилась в этих заснеженных горах. Что она будет делать, когда вернётся в Йойтсу? К чему приведёт один из возможных путей, можно было увидеть сейчас в хибарке и в отношении селян. Лоуренс никак не мог привыкнуть к её игривому настроению.
   Держась за руки, они медленно шли вокруг водопада. Шагали будто бы без какой-либо цели, однако перед ними в снегу виднелись отпечатанные следы Фран и Коула, служившие путеводной нитью. Лоуренс с Хоро словно искали для себя повода, любого, но вслух это прозвучало бы слишком сентиментально. Когда эта мысль посетила Лоуренса, он посмотрел на Хоро, и та подняла глаза от дорожки следов и встретилась с ним взглядом. Возможно, она думала о том же. Она, впрочем, давно уже отбросила подобные сомнения. Это был правильный ответ, но главное - так они избегут сожалений. Лоуренс стиснул руку Хоро чуть сильнее, подумав о том.
   - Так что, история про ангела, который здесь был, правдива?
   Тропа к озеру обходила водопад, должно быть, Фран с Коулом прошли этой тропой до конца. Хоро и Лоуренс побежали под гору, и когда они оказались прямо напротив водопада, Лоуренс сказал:
   - Если бы это был господин Хьюг или ты, вас могли бы принять за ангела.
   - Мм... птица тогда тоже на меня наткнулась случайно. И всё равно сразу поняла, кто я.
   Хоро понюхала воздух.
   - Запах что, сохраняется надолго?
   - Пф. Просто попытка. Да, даже многие годы спустя запах ещё ощущается. А здесь такого запаха нет. Это просто слабый лес, с которым люди могут делать что хотят.
   Эти слова прозвучали достатчно веско, ведь Хоро прежде вела стаю, которая оберегала подобный лес. Заметив волнение Лоуренса, она улыбнулась нарочито зубастой улыбкой.
   - Думаю, это просто облако снега поднялось в воздух. Вы, люди, большие трусы, но именно трусами придуманы лучшие чудовища.
   Она так весело это произнесла, что Лоуренс заподозрил, не было ли у неё самой такого опыта.
   - Ты с кем-нибудь из них знакома?
   Тропа, идущая зигзагом вверх по склону позади водопада, была на удивление ровной. Лоуренс и Хоро шли по следам Коула и Фран, продвигаться было сравнительно легко.
   - В те времена, когда я жила в пшенице, множество. Когда опускалась ночь, молодняк отправлялся шалить в поля. Думаю, тогда появилось не меньше десятка пшеничных чудовищ.
   Лоуренсу стало жалко молодых людей, отправлявшихся в поля "шалить", однако он вдруг понял происхождение многих страшных историй.
   - Хотя иногда они видели чудовищ, которые к моему племени никакого отношения не имели, - добавила Хоро с тоской во взгляде.
   - Например?
   - То, что сейчас вспомнилось, - однажды один малец в горах споткнулся и упал, а потом эхо собственного плача принял за вой чудовища. Тогда он испугался ещё сильнее и стал плакать ещё громче.
   - А, вот так. Но... а... понятно.
   - Хмм?
   Следуя за изгибами тропы, они быстро поднимались по крутому склону. Проложивший тропу именно так, был умён. Впрочем, они прошли только полпути.
   - Я просто вспомнил историю одного знаменитого чуда, тайну которого раскрыли.
   - Ох-хо.
   Толстый корень дерева образовал крутую ступеньку. Лоуренс взобрался первым, потом подал руку Хоро.
   - Она связана с северной экспедицией. Её любой путешественник знает.
   Лоуренс начал было рассказывать, но тут же остановился.
   - Но она относится к Церкви, так что не говори Коулу.
   Недоумённое выражение на лице Хоро сменилось озорной улыбкой.
   - К счастью, больше между нами нет ничего, что следовало бы держать в секрете.
   Лоуренсу оставалось лишь грустно улыбнуться. Хоро жестом предложила ему рассказать.
   - Один знаменитый отряд рыцарей, участвовавший в экспедиции, проигрывал тяжёлое сражение с силами язычников. Когда небо стало красным от заката, командир собрался скомандовать отступление, и вдруг поле боя внезапно накрыла громадная тень. Он поднял голову, чтобы посмотреть, и в тот же миг это заметили все. Огромный белоснежный символ Церкви, парящий в небе.
   Лоуренс поднял взгляд к небу, и Хоро сделала то же самое. Потом она опустила глаза и задумчиво произнесла:
   - Птицы, да?
   Умна, как всегда. Лоуренс кивнул и продолжил:
   - Правильно. Стая перелётных птиц. Но рыцари решили, что это знамение грядущей победы, и за тот небольшой кусочек светлого времени, что у них оставался, сумели выбраться из своего тяжёлого положения. Позже там была основана новая страна, и флаг её был красным с белым символом Церкви - в честь того дня. Вот так случилось чудо. Конец!
   В общем, возможность, что легенда об ангеле родилась из какого-то обычного явления, был немал. И Фран, вне всяких сомнений, взяла с собой Коула, чтобы узнать, возможно ли такое.
   - Мм. Но в таком случае как можно вызвать ангела снова?
   Пройдя последнюю петлю тропы, они вышли на вершину холма. С высоты чаша водопада казалась совсем крохотной.
   - Какое красивое озеро, - весело произнесла Хоро, не обращая внимания на пронизывающий ветер.
   Озеро было подобно зеркалу на краю гор, в нём отражались серые тучи, грозящие в любой момент разразиться снегопадом. В отличие от берега реки внизу, вокруг озера валялось множество мелких камней. Шапки белого снега на черных камнях смотрелись очаровательно. Вода в озере была прозрачна, камыш здесь не рос. Видимо, обойти всё озеро по берегу было бы нетрудно. И переплыть его на лодке тоже, и рыбачить.
   - Я бы предпочла прийти сюда летом, - заметила Хоро, и Лоуренс её прекрасно понял.
   - А ты умеешь плавать? - спросил он.
   - Да. Очаровательное чувство, когда почти весь твой вес держит вода.
   Невольно Лоуренс улыбнулся, представив себе, как громадная волчица, способная проглотить человека целиком, кидается в озеро и плавает по-собачьи.
   - Но если ты в своем гигантском теле прыгнешь в озеро, из него вся вода растечётся.
   На самом деле вода действительно вытекала из озера - через водопад. Лоуренс просто немного пошутил, однако волчица ответила с совершенно серьёзным видом:
   - А если я прыгну в этом обличье, тогда растечёшься ты.
   Да, язвить с Хоро - что плевать против ветра. Лоуренс сделал вид, что не обращает на неё внимания. Хоро сделала глубокий вдох, потом выдох. Прогулка вокруг такого прекрасного озера была для вечно занятого странствующего торговца настоящей роскошью.
   - Думаю, Коул и Фран успели уйти довольно далеко.
   Следы шли до утопающего в тумане противоположного берега озера, дальше виднелась высокая гора, вершина которой терялась в облаках.
   - Мм, - неразборчиво промычала Хоро, глядя на водопад.
   - Что-то заметила?
   - Мм. Этот водопад довольно новый.
   - Э?
   Хоро, ещё раз оглядевшись, кивнула.
   - Думаю, для вас, людей, он не очень новый, но вот смотри. Разве не похоже, что вон та скала обвалилась? - и она показала на подножие горы рядом с водопадом. - Камни или ещё что-нибудь попадало, и в этом месте потекла вода. Раньше это озеро было в форме чаши, и горы окружали его со всех сторон.
   Она обвела руками круг, поясняя слова. В подобных вещах прожившая много веков Хоро явно разбиралась.
   - Но если воды в реке стало меньше, то...
   - Как раз поэтому. Нельзя наполнить выщербленную миску выше выщерблины. Даже если вода поднимется, всё равно сразу опустится до того же уровня.
   Теперь, когда Хоро это сказала, Лоуренс увидел на вершине водопада острый камень, делящий водный поток пополам, и впечатление создавалось, что этот камень появился тут позже, чем водопад. Быть может, кто-то увидел этот оползень и принял его за вознесение ангела, подумал Лоуренс, но тут же решил, что вряд ли. Трудно принять падающие камни за крылья ангела.
   - А может, ангел сделал себе здесь подставку, чтобы удобнее было взлетать, - чуть наигранно произнёс Лоуренс. Хоро надулась и отвела взгляд.
   - Всё-таки ты мечтатель, - произнесла она.
  

***

  
   Они приготовили ужин и стали ждать. Наконец Коул и Фран вернулись, вымокшие насквозь, словно весь день играли в снегу. Тела под одеждой сохранили тепло, однако руки и ноги стали ледяными. Хоро неохотно накрыла ладони Фран своими и прижалась ногами к её ногам: лучший способ согреть кого-то - это передать ему тепло своего тела. Лоуренс сунул руки Коула себе под плащ, а ноги мальчика принялся отогревать своими руками.
   - Ну что, нашли что-нибудь?
   Прекрасные многослойные ботинки Коула так пропитались водой, что приобрели тяжесть свинца. Там, куда он и Фран ходили, было явно много снега, значит, идти туда была веская причина, рассудил Лоуренс. Но Фран печально покачала головой, возможно, она сильно устала.
   - Ладно, переодевайтесь, и будем ужинать.
   Коул кивнул. Приглядевшись к нему, Лоуренс понял, что, попав в тепло, тот начинает засыпать. Сняв с Коула мокрый плащ, он обернул мальчугана сухим одеялом, это было нетрудно: Коул был поменьше Хоро. От него исходил чуть пыльный запах. Коул провёл столько времени с Хоро, что начал уже пахнуть немного, как она. Руки и ноги Фран тоже, наконец, отогрелись, она коротко поблагодарила Хоро и отняла руки.
   - У вас замечательный спутник, - произнесла она, принимая миску с супом. Она говорила о мальчике.
   - Он нам отлично помогает. Хотя сегодня, похоже, ему не хватило силёнок, - улыбнулся Лоуренс.
   Коул казался хрупким и тощим, но он справлялся с зимними странствиями, несмотря на прохудившуюся, истрёпанную одежду, в выносливости он не уступал Лоуренсу, а то и превосходил. Если они с Фран столько ходили, что он совершенно вымотался, значит, выносливость Фран была просто невероятна.
   - Вовсе нет... - сказала она, отпивая суп. Даже во время еды её словно окружала некая аура.
   Любой, кто входит в помещение, целый день бродив по холоду, хоть на миг, да расслабится. Но только не Фран. Её бдительность напоминала Лоуренсу какого-то лесного зверька.
   - Кстати, мы тут думали про легенду об ангеле, - произнёс Лоуренс, наполняя мясом миску Хоро, рука Фран застыла. - Ты когда-нибудь видела флаг республики Торхильт?
   Фран внимательно смотрела на Лоуренса. Она заглотнула наживку куда охотнее, чем он ожидал.
   - Ты знаешь эту историю?
   - Немного.
   Огонёк её интереса, только что такой яркий, вдруг угас. Не став развивать мысль, Фран вернулась к супу, точно пытаясь взять себя в руки. Нарезав деревянной ложкой содержимое миски, она принялась есть, аккуратно поднося каждый кусочек ко рту. Каждое её движение было мягким и точным, и ела она довольно быстро.
   Чем выше положение человека, тем медленнее он обычно ест, и наоборот. Коул - отличный пример, этот странствующий школяр ел с быстротой вора или попрошайки. Хьюг говорил, что Фран называла себя бывшей рабыней. Возможно, так и было, подумалось Лоуренсу.
   - Пожалуй, я тоже думаю, что это был снег или ещё что-нибудь, что ветром подняло в воздух, - сказала, наконец, Фран. То же сообщил и Вино. Скучный здравый смысл подсказывал этот наиболее разумный ответ.
   - А вдруг он настоящий.
   На эту шутку Лоуренса Фран, к его удивлению, открыто улыбнулась.
   - Это, конечно, было бы лучше всего. Однако...
   - Я понимаю: ты изучила слишком много легенд, чтобы поверить в это.
   Глаза Фран закрылись, улыбка исчезла с губ. Она стала медленней дышать, казалось, она пытается сдержать гнев, но Лоуренс чувствовал, что Фран, наоборот, сдерживала смех. Потом Фран шумно выдохнула. Её лицо смягчилось, как Лоуренс и ожидал.
   - Вот именно. Большинство - просто выдумки. Некоторые создали люди, которые неправильно поняли, что увидели. И совсем мало особенных, настоящих, в которых говорится о действительно необычных событиях.
   - И к каким, по-твоему, относится эта? - спросил он, Фран покачала головой. Похоже она ещё сама не пришла к решению. Однако потом её взгляд устремился куда-то в пространство, и она произнесла:
   - Я впервые услышала легенду об ангеле от дорогого друга.
   Это Лоуренса удивило, он не ожидал, что Фран заговорит о таких вещах. Она и сама это поняла, смущение наполнило её взгляд на Лоуренса, уголки губ изогнулись в застенчивой улыбке.
   - Он сказал, что не помнит, где именно видел ангела. Но его рассказ был почти таким же, как услышанное нами здесь.
   Глаза, глядящие в прошлое, всегда печальны. В неверном свете очага это верно вдвойне.
   - Он мог преувеличивать, но не лгать. И вот, после стольких лет...
   - Ты решила, что, наконец, нашла.
   Фран кивнула и немного расслабила плечи. Лоуренсу показалось, что она разобрала некоторые из стен, возведённых ею вокруг себя. Он предложил вина. Фран взяла чашку без колебаний.
   - Я не могу заставить себя поверить, что эта легенда - просто выдумка. Я верю, что она правдива, что что-то и вправду можно увидеть. Та... - взгляд её обратился к выдубленной шкуре, загораживающей вход в заднюю комнату. - Та монахиня пришла сюда, потому что тоже в это верила.
   Из-за веры её гнали из городов и деревень, называли ведьмой. Трудно представить, чтобы человек со столь глубокой верой, каким бы чудаком он ни был, гонялся за полностью выдуманной легендой. Подобных историй бессчётное число, но лишь особые остаются в памяти и покоряют сердца людей, как эта.
   - И я сама верю, что мой друг впрямь что-то видел. Видел то, что можно назвать чудом... - она слегка опустила глаза и печально улыбнулась, и это не был обман зрения, порождённый неверным светом очага. - Но самое смешное... что он это увидел и не запомнил, где.
   В её улыбке сквозило почти отчаяние. Любой хоть немного, но позавидует, увидев такую улыбку. Лоуренс подумал, не была ли Фран влюблена в того человека. Она назвала его другом, но это казалось попыткой скрыть смущение. И возможно, желание Фран раскрыть тайну легенды было не только страстью серебряных дел мастера. В её сердце жила иная причина, гнавшая её столь долгим путём, что привёл их сюда. В любом случае улыбка Фран что-то утаивала.
   - Ох, нельзя, - произнесла она, поставив чашку с вином. Она выпила совсем немного, но то ли плохо переносила спиртное. То ли она опасалась, вино развяжет её язык, и она выплеснет своё сердце.
   Повисло молчание. Лоуренс не удержался и спросил:
   - Почему ты мне это рассказываешь?
   Фран ответила мгновенно:
   - Так я извиняюсь.
   - Извиняешься? - переспросил Лоуренс, за его спиной раздалось насмешливое фырканье.
   Повернув голову, он увидел, как Хоро сверлит Фран подозрительным взглядом.
   - Там, в торговом доме...
   Что-то произошло, что потребовало от Фран извинений? Она имела в виду ту свою несговорчивость? Если и так, извиняться было странно, и Лоуренс сидел с глупым видом, уставясь на эту женщину. Та, глядя на своё отражение в стоящей на полу чашке с вином, продолжила:
   - Я могла говорить с тобой по-другому. Я решила, что ты всего лишь ещё один жадный торговец.
   - Нет, вообще-то это так и есть...
   - Я решила, что карта севера тебе нужна, просто ради прибыли, - Фран подняла голову и виновато улыбнулась.
   Накануне вечером Лоуренс сказал ей, что карта ему нужна, чтобы помочь Хоро. Но извиняется она теперь. Она извинилась не за свой ответ, а скорее за то, как ответила. Странно. Он не знал, что ответить, и вместо него, наконец, заговорила Хоро.
   - Так что же заставило тебя передумать, а?
   Её голос звучал несколько жестковато, но в нём прозвучала нотка веселья. Глянув на её лицо, Лоуренс увидел тонкую улыбку. Похоже, Хоро была в хорошем расположении духа. Фран, услышав вопрос, медленно подалась назад и стала молча рассматривать Хоро. Какое-то время две женщины общались исключительно глазами.
   - Быть может, теперь, когда мы сюда добрались, тебе действительно нужна наша помощь?
   Фран медленно кивнула. Лоуренс всё не понимал, о чём они говорят, но слово "помощь" натолкнуло его на смутную догадку. Но прежде чем он успел вмешаться, Хоро произнесла:
   - Что ж, хорошо.
   Быстрота, с которой Хоро согласилась, напомнила Лоуренсу об его провале в торговом доме Хьюга. Он опять раскрыл рот, но Хоро хлопнула его по спине и продолжила:
   - Мы ведь тоже просим тебя о помощи, а значит, сейчас не время держать обиды.
   Она умудрялась улыбаться сердито и в то же время весело. Фран, сидя по другую сторону от очага, казалась счастливой. Лоуренс чувствовал, что лучше оставить всё как оно есть, и молча кивнул.
   - Хорошо, - прошептала Фран, и её глаза понимающе блеснули. - Ты заметил что-нибудь странное, когда мы приехали в Тауссиг?
   - Как торговец?
   - Да.
   Лоуренс снова кивнул.
   - Они мелют муку вручную... хотя здесь поблизости такой хороший водопад.
   Фран посмотрела на Лоуренса долгим, пристальным взглядом. Он был прав.
   - Весной, - продолжил Лоуренс, - когда снега тают, здесь должно быть более чем достаточно воды для водяной мельницы, и эта вода совсем недалеко от деревни. Если владелец до сих пор не построил тут мельницу, причин может быть всего две: или из жалости к селянам, или...
   - Или если местные жители сами воспротивились. И правильный ответ, несомненно, второй.
   Фран потянулась к своим вещам и достала старую, пыльную книгу. Точнее, не книгу, а стопку листков, настолько неряшливо были скреплены пергаменты и письма, из которых она состояла. Было видно, что она очень древняя. Страницы тихо шуршали, когда Фран их пролистывала.
   - Деревня с самого начала использовала легенду об ангеле как предлог не строить здесь мельницу, - произнесла она будничным тоном.
   - Это...
   - Если бы мельницу построили, жителям пришлось бы трудиться больше, они построили бы то, что их самих бы и удушало. Северные экспедиции в то время становились всё сильнее, землевладелец желал заручиться расположением Церкви, и прибыль, что он получал, ублажая Церковь с помощью легенды об ангеле, он предпочёл прибыли от водяной мельницы.
   Случаи, когда землевладельцам не хватает военной силы и денег для защиты своих земель, нередки. Фран продолжила:
   - Но время шло, язычники становились сильнее. Полагаю, ты знаешь, что последнюю северную экспедицию отменили.
   Лоуренс кивнул.
   - А значит, - сказал он, - сейчас, когда сила Церкви угасает, всё может обернуться плохо, если владелец почует, что может быть вовлечён во что-нибудь неприятное.
   - Да. В прошлом люди зарабатывали деньги, снабжая товарами северную экспедицию, но... сейчас, когда у здешних жителей нет ни совести, ни страха перед Господом, их отношение изменилось. В этих краях, где так много язычников-землевладельцев, может стать опасным поддерживать Церковь, когда её сила на спаде. До сих пор местные хорошо справлялись с проблемами.
   Если не можешь победить врага, присоединись к нему. Не самая плохая стратегия, если хочешь прожить долго. Хотя тебя могут счесть трусом.
   - И после долгих размышлений землевладелец, наконец, придумал. Он решил объявить, что ревностная монахиня, пришедшая сюда в поисках ангела из легенды, на самом деле ведьма.
   Лоуренс резко втянул воздух, единственный среди них. Хоро даже не дёрнулась. Она всем нутром знала, как себялюбивы могут быть люди.
   - Заявив, что в деревню пришла ведьма и всем мешает, он смог не бросать вызов Церкви и сохранить лицо перед селянами. И для самих жителей это оказалось очень удобно: они не хотели строить мельницу, а ведьма в лесу дала им прекрасный повод не ходить туда. Мельница означала бы больше налогов, их жизнь стала бы гораздо тяжелее.
   Теперь ясно и то, почему соль была для жителей деревни так драгоценна. Но кое-чего Лоуренс по-прежнему не понимал.
   - Госпожа Фран... где ты всё это узнала?
   Фран небрежно протянула ему книгу. На открытой странице Лоуренс увидел аккуратный, мужской по виду почерк.
   - Это написано здесь. В дневнике Катерины Люччи, монахини, покоящейся в соседней комнате.
   Одной книги на полке не хватало - этой.
   - Думаю, у кого-то из местных жителей случился приступ совести, и он решил поведать миру правду. Ну, а потом по чистой случайности книга попала в мои руки. Просто один мой знакомый, который занимается подобными вещами, о ней случайно упомянул.
   Фран пролистала страницы, скользя по ним взглядом. Она не читала - возможно, пыталась угадать мысли женщины, написавшей эти строки.
   - Но если это правда... почему ты нам об этом рассказала? Я имею в виду, в самом начале... - голос Лоуренса увял.
   Если она столько знала про землевладельца, значит, она взяла Лоуренса с собой не только, чтобы разузнать про легенду об ангеле. Лоуренс посмотрел на Фран с подозрением. Она собиралась использовать их с самого начала. Ему показалось, что уголки глаз Фран едва заметно изогнулись в озорной улыбке.
   - Совсем скоро зазвенят колокола и явится Церковь.
   Могущественная организация подобна крупной рыбе. Когда она движется, вода расходится кругами, выплескиваясь на берег. А весь мир - не более чем большой пруд.
   - Компания Дива, да?
   Глаза Фран удивлённо расширились, потом она кивнула.
   - Значит, ты про них слышал. Как ты уже понял, если Церковь явится сюда, заявления, что здесь ведьма, не сработают. И здесь станет очень опасно.
   Да, это была правда. Если Церковь придёт сюда в столь переменчивое время, Фран будет очень трудно справиться со всем в одиночку, несмотря на всё упорство. Не отводя глаз от Лоуренса, Фран произнесла:
   - И селян, и землевладельца, думаю, пугает мысль, что расследование слухов о ведьме может предвещать новые походы Церкви на север.
   - Значит, нам нужно действовать так, чтобы успокоить их.
   Возможно, что-то в речи Лоуренса показалось Фран забавным - она тихо улыбнулась. Однако эта улыбка никак не сочеталась с её следующими словами.
   - Когда мы возвращались вокруг озера, кто-то наблюдал за этим местом.
   Вот почему Фран была готова к сделке. Причина столь очевидна, что Лоуренсу захотелось вздохнуть. Но он подавил вздох, нечасто ему доводилось получать желаемое, идя лёгким путём.
   - Естественно, я не буду просить вас оставаться со мной до конца. Достаточно будет, если вы останетесь, пока не растает снег. Мне кажется, легенда об ангеле правдива лишь зимой.
   - И тогда ты нарисуешь нам карту севера?
   Фран кивнула.
   - Значит, ты согласен помочь?
   Если они не заберут свои вещи и не уедут немедленно, то потеряют время и лишатся тех немногих возможностей действовать, какие ещё оставались. Но Фран раскрыла им тайну, а затем уже попросила о помощи. Хитрый ход, достойный генерала на поле боя. Лоуренсу нужна была эта карта, и не следовало забывать про Хьюга. Зная то, что он знал теперь, Лоуренс просто не мог оставить Фран одну.
   Ждать весны будет трудно, однако мало ли что может произойти, не исключено, что Лоуренсу ещё представятся возможности для переговоров. Хоро сидела неподвижно, значит, ответ был ясен.
   - Конечно, - коротко ответил Лоуренс.
  

Глава 4

  
   На следующий день Фран опять взяла Коула и ушла к озеру.
   Лоуренс беспокоился, что если кто-то и впрямь следил за ними, покидать хибарку может быть небезопасно, однако Фран отмахнулась от него, сказав: "Если мы останемся внутри, это ничего не изменит". Потом добавила, что выходить даже безопаснее, потому что ясно покажет наблюдателю: они пришли в поисках не ведьмы, но ангела из легенды.
   Рассудок говорил, что Фран права, но Лоуренс всё равно настаивал, что уходить опасно. Отговорила его Хоро. Более того, она потом предложила Фран взять с собой Коула. Мальчик сразу согласился, тоже полагая, что Фран не стоит идти одной, но Лоуренсу такая готовность показалась странной. Хоро была совершенно не похожа на себя вчерашнюю, когда её раздражало буквально каждое слово Фран. Неужели её мнение так сильно изменилось после разговора накануне вечером?
   Что ведь действительно стало ясно вчера вечером: Фран с самого начала собиралась использовать Лоуренса и его спутников, это могло лишь ухудшить мнение о ней и никак не улучшить. Когда он проводил Фран и Коула и вернулся в хибарку, Хоро медленно и тщательно расчёсывала хвост. Глядя на нее, Лоуренс решился осторожно заговорить:
   - Полагаю, вчера она думала только о легенде, а?
   Закончив приглаживать хвост пальцами, Хоро принялась извлекать блох и кидать в очаг. Лоуренса она слушала вполуха.
   - Мм?
   - Ты же помнишь, что она сказала Коулу? "Не пропустим ничего, что нам бы помогло с легендой".
   - А, мм.
   Похоже, Фран тоже пришла к выводу, что ангел был каким-то природным явлением, и перечислила Коулу все возможности - от скопившегося снега, который сдуло с ветвей дерева, до воды из горячего источника, которая попала в озеро и образовала облако пара, похожее на крылья. "Ангельские крылья" могли стать результатом либо чего-то, упавшего с большой высоты, либо чего-то, взлетевшего снизу. Если что-то упало, самым вероятным местом была вершина водопада, там перепад высоты самый большой. Если взлетело, вполне подходили горячий пар, туман или снег. Желавший помочь Коул внимательно выслушал все возможности, кивая словам, будто обещая не забыть даже самой мелкой подробности.
   - Вне всяких сомнений, пока она столь серьёзна, ни селяне, ни землевладелец не могут просто заявиться сюда и начать препираться с ней.
   Лоуренс ожидал, что Хоро пожалуется, что Фран собирается командовать и ей, но сейчас она была не в том настроении. Скорее, она была довольна, судя по тому, как она произносила свои слова.
   - Выглядит совершеннейшим абсурдом, что у неё репутация до крайности упрямого мастера.
   - А?
   Фран оказалась совершенно не такой, какой Лоуренс её себе представил, впервые услышав о ней, она была живым примером истинного творца. Должно быть, она всю ночь обдумывала планы и, едва наступило утро, пошла наружу, не помышляя об опасности. Лоуренс сказал Хоро об этом, но та лишь продолжала приводить зубами мех на хвосте и, лишь когда мех стал достаточно пушист, улыбнулась и ответила:
   - Думаю, она просто идёт по следам своего любимого. Мне это не кажется таким уж "крайним упрямством".
   Хоро имела в виду того человека, от которого Фран узнала легенду об ангеле. Была ли между ними обоюдная любовь или любила лишь Фран, гадали и Хоро, и Лоуренс. И если смотреть с точки зрения Хоро, выражение "крайнее упрямство" в самом деле не кажется подходящим. Всех девушек в мире в той же ситуации можно назвать скорее "одержимых лишь одной мыслью".
   - Это довольно-таки очаровательно, не правда ли?
   - Пожалуй.
   Лоуренс не думал, что вчера вечером Фран лгала. У него постепенно складывалось представление о ней как о деве, отправившейся в паломничество, чтобы молиться за ушедшего на войну любимого. И всё же кое-чего Лоуренс по-прежнему не понимал. Почему её признание приняло форму извинения за плохое обращение с ним в лавке, и почему отношение Хоро к Фран так улучшилось, хотя теперь Хоро знала, что Фран с самого начала заманивала их в ловушку? Обдумывая эти мысли, он лениво тыкал дрова, горящие в очаге. И тут Хоро сказала:
   - И рассказать всё это в виде извинения. Очень умно с её стороны, верно?
   Большая искра взлетела в воздух - совпадение, конечно, но выглядело, будто её высек дёрнувшийся от неожиданности Лоуренс. Переведя взгляд с очага на Хоро, он увидел, что она ухмыляется до ушей. Только улыбка эта была неестественной.
   - Ты, конечно, знаешь, почему это так умно?
   Лоуренс понял, что не сможет скрыть от неё своё замешательство. А уж если признаваться, то чем скорее, тем лучше.
   - Прости. Понятия не имею.
   - Дурень!
   Её лицо стало таким гневным, что, казалось, сейчас весь очаг взорвётся искрами. Натянутая улыбка сменилась выражением неприкрытой ярости.
   - П-почему ты так...
   - Дурень! Значит, и почему она всё время так меня раздражала, ты тоже до сих пор не понял?!
   Если бы она с такой яростью кричала в волчьем обличье, хибарка бы просто развалилась. Никогда прежде он не видел её хвост таким распушённым, как сейчас.
   - Да.
   Он зашёл слишком далеко - и упал. Губы Хоро затряслись от ярости, но потом она поникла, будто смирившись с положением вещей. Лоуренс собрался было что-то сказать, но встретил такой взгляд из-под чёлки, что тут же предпочёл рта не раскрывать.
   - Что ж... Видимо, ты всё такой же дурень, каким был всегда... - Хоро протяжно вздохнула и закрыла глаза, вся злость словно улетучилась из неё. - Сердилась только я. А беспокоилась, не слишком ли далеко зашла, только она. А ты тупоумный, как покойник.
   Лоуренс всё ещё не понимал, о чём речь, но с трудом сдерживал растущее раздражение. Хоро же продолжила:
   - Ты невероятно опозорился!
   Он посмотрел взглядом, в котором было больше мольбы, чем когда-либо у Коула. Волчица Хоро Мудрая презрительно оскалила клыки и отвернулась.
   - Да ещё и прямо у меня на глазах.
   - Ох...
   Всё встало на свои места.
   - А ты продолжаешь радостно носиться вокруг. Какой же тупица...
   От раздражения Хоро понурилась, казалось, вот-вот упадёт. Лоуренс попытался встать, но её взгляд отдал ему команду словно собаке: "Сидеть".
   - Если ты сейчас посмеешь раскрыть рот, испытаешь на себе мой настоящий гнев.
   Губы Лоуренса оставались сомкнуты, но слова кипели в его груди с такой силой, что у него задрожали руки. Хоро была разозлена той лёгкостью, с которой Лоуренс позволил Фран себя переиграть в лавке Хьюга. Это да. Но по-настоящему в ярость её привело, что всё это произошло у неё на глазах. Теперь Лоуренс начал понимать, почему Хоро согласилась на туманные условия Фран. Не оттого, что её заинтересовал ум Фран. Хоро собиралась вмешаться.
   Вот почему она жаловалась на молчание Фран всё это время, тогда как Лоуренс вытянул из Вино полную историю и заставить его проводить их всех сюда. Она была зла не только на Фран, но и на не подозревавшего ни о чём Лоуренса.
   "Неужели ты сам не злишься, что тебя выставили на посмешище? - так, должно быть, думала она. - Неужели ты не злишься, что тебя выставили на посмешище на глазах у меня?"
   А потом был вчерашний вечерний разговор. Лоуренс вспомнил каждое слово Фран, каждую реакцию Хоро. И обхватил голову руками, словно от адской боли. На самом деле он был потрясён своей тупостью. Фран гналась за легендой об ангеле из-за кого-то, кого она любила. Вот почему она сообщила об этом в форме извинения, ведь Лоуренс гнался за картой северных земель по той же самой причине. Не удивительно, что настроение Хоро улучшилось. И он понимал, почему сейчас она вела себя так.
   - Прости меня.
   - Воистину ты идёшь по жизни от одного дурацкого поступка к другому.
   Кажется, гнев Хоро, который она могла бы излить, иссякал. Должно быть, истощила свой запас ярости. Тяжело вздохнув, Хоро медленно оглянулась на свой хвост.
   - Это сработало куда лучше, чем скучное расчёсывание.
   Распушившись от гнева, хвост и сейчас выглядел куда толще обычного. Лоуренс опасался, что рассмеявшись, может лишиться глотки, он просто сидел и слушал.
   - Впрочем, полагаю, подобное в жизни встречается не так уж редко, - заметила Хоро, потянувшись.
   - Не понимаю, - признался Лоуренс.
   Хоро взглянула на него и самоуничижительно улыбнулась.
   - А, просто даже те, кого почитают как богов, встречаются с теми же проблемами.
   - А?
   - Такое случалось довольно часто. Мне-то было безразлично, но старейшины ругали молодняк, когда те плошали с праздничными приготовлениями, и их даже колотили и говорили, что они непочтительны ко мне, но старейшин нисколько не волновало, что я сама об этом думала. Я смотрела на всё это, не зная, что и сказать... и подумать только - в конце концов, я сама сделала то же самое.
   Лоуренс понимал, что подобное с двоими случаются, когда каждый из них в первую очередь ценит другого. Но что ему сейчас сказать? Извиниться перед ней? Или поблагодарить её? И то, и другое выглядело глупо. И он продолжал молчать. Хоро улыбнулась слабой, сухой улыбкой и встала.
   - Думаю, лучше всего каждому из нас сначала думать о чувствах другого, а потом уже действовать с самыми лучшими намерениями. Хотя, пожалуй, можно добавить, что кое-кому об этом можно не беспокоиться, - добавила она с ехидной усмешкой, по-прежнему укоряя Лоуренса. Впрочем, это было невеликое наказание за то, что он заставил её глупо выглядеть.
   - Проблема в том, - продолжила Хоро, глядя на висящую шкуру, - что мы не знаем, что делать, когда другой уже упокоился.
   Проклинать мертвых - всё равно, что угнетать невинных: и то, и другое требует праведного гнева. Хоро примерно так и сказала, когда они взялись за поиски костей бога-волка: как бы сильны ни были её родичи при жизни, они не могут кусать после смерти. Но Сестра Катерина с радостью приняла, что её звали ведьмой. Быть может, она просто была чудачкой. Но Лоуренс так не думал. И Хоро тоже. Монахиня была добра, и она смирилась с этим.
   - Вот почему я хочу помочь этой девочке.
   Когда Хоро жила в деревне Пасро, её все забыли, она была безголоса, как мертвец. В конце концов, она не смогла терпеть такое пренебрежение и ушла. Однако имя Катерины ещё можно было восстановить. Подумав об этом, Лоуренс взглянул на Хоро и понял, что мудрая волчица тоже это осознала.
   - Хотя если мы будем расхаживать, говоря то или сё о человеке, который уже умер, мы будем ничем не лучше этих селян. А ту высохшую покойницу уже не волнует, как её называют. Так что моя помощь немногим лучше, чем помощь того, кто приходит сюда и убирается.
   - Однако благодаря ему здесь можно жить.
   В конце концов, заглянуть в мысли к живому не легче, чем к мёртвому, а действовать только в интересах другого просто невозможно. Стоит копнуть достаточно глубоко, и непременно окажется, что ты действовал для себя. Так что единственная задача - поступать так, чтобы ты потом мог с этим жить.
   - Конечно, трудно идти по жизни вперёд. Я вполне понимаю и селян, и землевладельца. И, конечно, - тут Хоро спрятала хвост под плащ, а уши под капюшон, - ты просто не можешь не переживать за деву, которая так отчаянно старается ради того, кого любит, верно?
   Её слова сопровождались все той же зловредной улыбкой, однако они были справедливы. Можно было посмеяться над своим желанием помочь Фран, но оно сродни желанию достойно погрести покойного, чтобы и с ними после смерти поступили так же.
   Лоуренс и Хоро улыбались друг другу, сидя по обе стороны очага. Он готов был поклясться, что Хоро будет хохотать до упада, даже если он сейчас скажет, что положил в очаг слишком много дров.
  

***

  
   Около полудня вернулись Фран и Коул. Лоуренс думал, что они пришли поесть, ошибся. Едва Фран вошла в хибарку, она тут же спросила Лоуренса:
   - Ты не сходишь в деревню, чтобы они нарисовали мне карту?
   - Карту?
   - Да.
   Несмотря на холод, её лоб покрывала испарина, она очень торопилась. Коул, войдя, сразу сел и стал шумно пить воду из меха. Хоро принялась стряхивать с него снег, точно с непослушного маленького мальчика, но мальчик настолько устал, что даже поблагодарить ее не мог. Немногие причины могли довести Фран и Коула до такого состояния.
   - Вы нашли какой-то ключ к легенде про ангела?
   То, что произошло дальше, Лоуренса поразило. Ему показалось, что и Хоро тоже, хоть она и продолжала ухаживать за Коулом. Едва Фран услышала вопрос, на её лице расплылась улыбка чистого, незамутнённого восторга. Будто она просто не могла больше сдерживаться. Упрямый до крайности серебряных дел мастер. Мастер, о котором ходили неприятные слухи. Подо всем этим ждала своего часа невинная, прекрасная улыбка истинной Фран.
   Женщина, много странствовавшая в одиночку и добившаяся в результате огромного успеха, должно быть, испытала в пути немалые страдания. Даже Ив пришлось, ведя торговые дела, укутывать лицо шарфом, чтобы скрыть свой пол. Фран вместо доспехов носила слухи о своей несговорчивости и упрямстве.
  
   []
  
   Коул, наконец, отдышался, и Хоро подала мех с водой Фран. Ещё недавно такое было немыслимо, а сейчас Фран благодарно улыбнулась, и Хоро вернула ей улыбку.
   Фран стала пить, потом сделала паузу, чтобы выдохнуть, потом снова приложилась к меху. Она и Коул быстро бежали. К легенде об ангеле.
   - Ты говоришь о карте, какую именно карту ты имеешь в виду? - спросил Лоуренс.
   - Хмм? - немного удивлённо повернулась к нему Фран.
  
   Несколько секунд она смотрела недоумённо и, наконец, сообразила. В первый момент она подумала, что речь идёт о другой карте.
   - Прости. Мне нужна... мне нужна карта, на которой показано, как реки текут из озера.
   - Реки? - переспросил он. Это была бы довольно странная карта.
   - Да. Когда мы шли вокруг озера, я вдруг кое-что поняла. Когда идёт снег и резко холодает, все реки и ручьи замерзают. То есть, они не текут. Даже этот водопад замёрзнет, если будет достаточно снега и мороза. Но потом... в общем, любая преграда не вечна. Поэтому мне нужна карта, на которой показано течение каждого ручейка, даже самого маленького.
   Прежде молчаливая и всегда обдумывавшая всё в разговоре на два-три шага вперёд Фран вдруг стала оживлённой и разговорчивой. Выражение лица её было серьёзно, налезающие друг на друга слова и её резкие движения свидетельствовали, что она спешит.
   - Прорвавшаяся вода была бы наполнена льдом и снегом, и она бы выплеснулась вся разом. И это было бы похоже...
   - Это было бы похоже на крылья ангела, мне подумалось, - произнесла Фран, пристально посмотрев на Лоуренса.
   Она была убеждена в своей правоте и в то же время настолько счастлива, что не могла в правоту эту поверить, так это выглядело со стороны.
   Вода и снег были заперты холодом, им некуда было течь, а потом, одной лунной ночью, они вырвались на свободу. Должно быть, это было прекрасное зрелище, и его вполне могли принять за крылья ангела, думал Лоуренс. Даже зная правду, он сам вполне мог бы счесть эту картину чудом.
   - Думаю, все именно так и было, - ответил он, Фран едва не плакала от счастья. - И надеюсь, что мы сами это увидим.
   Лоуренсу подумалось, что у всех, кто упорно и настойчиво преследовал одну-единственную цель, было кое-что общее - эта улыбка.
   - Да! - звонко ответила Фран.
  

***

  
   Фран снова взяла Коула и направилась к озеру. Похоже, она не могла позволить себе потерять даже то время, которое требовалось на получение карты. Коул, словно заразившийся возбуждением Фран, нёс за ней вещи с такой серьёзностью, какую прежде он ещё не проявлял. Хоро проводила их взглядом, на губах её играла чуть печальная улыбка. Возможно, ей казалось, что у неё отнимают любимого младшего брата.
   - Ладно, думаю, нам тоже пора идти, - произнес Лоуренс, размещая ногу в стремя.
   Хоро, всё смотревшая вслед Фран и Коулу, развернулась, подошла и взяла Лоуренса за руку. Они вместе вдохнули, и Лоуренс поднял её на лошадь. Следом поднялся и сам и сел впереди Хоро. Тронув поводья, он пустил лошадь шагом.
   - Она была совсем как ребенок, - улыбнулся Лоуренс, вспомнив Фран. Даже если он вернётся в Кербе и расскажет об этом Хьюгу, вряд ли тот поверит.
   - Ещё большее ребячество - верить, что взрослый всегда должен встречать радостное событие с серьёзным лицом.
   Хоро сидела, обвив Лоуренса руками и прижавшись к нему щекой, когда она говорила, её ухо и подбородок щекотали ему спину.
   - Да, люди часто ведут себя по-детски, когда стареют, - ответил Лоуренс, думая, не лучше ли было бы посадить Хоро вперёд.
   - Мм. Значит, ты пытаешься понять, насколько старой я могу стать, да?
   Хоро была в отличном настроении, если могла отпускать такие шутки. Лоуренс рассмеялся, она тоже захихикала, но когда волна веселья прошла, продолжила более серьёзным тоном:
   - Кажется, это для неё очень важно.
   Там, возле очага, Фран застенчиво рассказала о человеке, которого назвала другом. Однако сюда она пришла одна, и это было не просто так. Конечно, этот друг вполне мог жить в каком-нибудь далёком городке, работать там художником, возможно, он не мог отлучиться. Но в эти времена существовать и более мрачная причина, Лоуренс без труда мог её себе представить. Судя по тому, как и что говорила Фран, когда-то они путешествовали вместе, а потом вынуждены были расстаться. Причиной могла послужить рана, болезнь или что-нибудь похуже.
   Хоро повернула голову и прижалась к спине Лоуренса другой щекой.
   - И такая улыбка на её лице после такой маски. Интересно, что бы она делала, если бы мы с ней не поехали? Дурёха.
   Лоуренс тихо вздохнул.
   - Да уж. Селяне, думаю, были бы напуганы её решимостью разузнать всё про легенду об ангеле и не стали бы помогать. Такое часто случается.
   Те, кто страшатся опасности, не добиваются ничего. Однако если идти вперёд, невзирая на опасность, рано или поздно дойдёшь до беды. Если Лоуренс с Хоро собираются сыграть роль вестников удачи, что ж, быть может, они и впрямь её принесут. Хоро рассмеялась, отлично поняв это.
   - Что ж, ей хватило смелости отрядить себе в посыльные Хоро, Мудрую волчицу из Йойтсу. Я бы сказала, у неё вполне достаточно везения, она и поделиться может.
   Вот уж с чем не поспоришь. Однако это натолкнуло Лоуренса на мысль, насколько везуч он сам, заполучив себе в спутники Хоро. Едва он так подумал, как она, всё прижимаясь к его спине щекой, издала неприятный, гортанный смешок, словно прочла его мысли. Она наверняка нарочно села позади Лоуренса, чтобы ему некуда было отступать.
   - Я и сам достаточно везуч, чтобы быть благословленным такой замечательной спутницей, как ты. Теперь довольна?
   Хоро насмешливо спросила:
   - И кому ты благодарен?
   Раз уж они были вместе до сих пор, значит, должны оставаться вместе и дальше.
   - Хоро, Мудрой волчице из Йойтсу, - ответил он, крепче сжав поводья.
   - Мм. Не забудь оставаться благодарным и впредь.
   И Лоуренс услышал шелест её хвоста. Прибыль может согреть ему кошель, но не спину. Такое ощущение приятно испытывать время от времени. Ощущая тепло Хоро позади, он направил лошадь вперёд чуть быстрее.
  

***

  
   Когда они вернулись в деревню, там шёл совершенно обычный день. Кто-то из селян возился с овощами, другие кормили скотину, некоторые латали одежду, кто-то чистил котлы. Лоуренс заметил, что Хоро тоскующе прищурилась. Такую картину они могли бы увидеть где угодно и ещё не раз увидят, куда бы ни отправились.
   - Их непостоянство меня сердит, но я вполне понимаю, почему они желают это всё сохранить, - тихо и многозначительно произнесла Хоро.
   - Да. И, если верить госпоже Фран, некоторые из селян всё-таки не хотят считать Сестру Катерину ведьмой. Возможно, они держат её хибарку в чистоте, видя в этом своего рода искупление.
   Вести чистосердечную, простую жизнь очень тяжело. Хоро ничего не ответила, понимая, что в произошедшем нет чьей-то именно вины, но и мириться с ситуацией она тоже не желала.
   - Ладно, если мы сделаем свою работу, злая ведьма вполне может снова стать праведной монахиней. Тогда Фран сможет посвятить всю себя ангельской легенде, а нам нарисует карту северных земель, и все будут счастливы. Правильно?
   Землевладелец, скорее всего, и дальше продолжит использовать бессловесный труп монахини, чтобы держать селян подальше от леса. Хоро это явно не нравилось, но поделать что-либо было нельзя. Умная волчица понимала, что гневом ничего не добьёшься, и её сердито надутые щеки вернулись к нормальному виду.
   - Поэтому давай начнём с главного - с карты. Хорошо бы нам удалось найти господина Вино.
   Селяне в полях работали, согнувшись в три погибели, и понять, кто из них кто, было сложно. Лоуренс решил для начала направиться на главную площадь деревни.
   Люди, занимавшиеся своими делами дома, заметили прибывших, но особого интереса не проявили - они уже знали приехавших по вчерашнему дню. Возможно, Мюллер или Вино объяснили остальным, что привело их сюда.
   Лоуренс с Хоро собрались было искать Вино у него дома, но наткнулись на него на площади, он вместе с другими селянами мастерил стрелы. Каждый держал в руке белый наконечник и полировал его камнем. Должно быть, наконечники делали из костей убитого вчера оленя.
   - Господин Вино, - позвал Лоуренс.
   Вино поднял глаза и, поняв, кто перед ним, улыбнулся. Махнув рукой, он отложил свой наконечник и трусцой подбежал к Лоуренсу.
   - Здравствуйте. Вам, значит, удалось вернуться целыми и невредимыми.
   - Да, спасибо. А вы тут стрелы делаете, да?
   Вино покосился назад и кивнул.
   - Да. Скоро уже весна, живое время и для людей, и для зверей. Тогда мы возьмём наши стрелы и отправимся их продавать в города и к другим землевладельцам. А у вас как дела?
   В городах стрелы обычно делают из железа. Они прочные, но дорогие, а делают их гильдии ремесленников, и потому раздобыть их быстро трудно тем, у кого в этом городе нет связей или не всё гладко с репутацией. Зимой селянам делать особо нечего, и они готовили наконечники к весне на продажу. Костяные тоже довольно хороши, особенно если их смазать ядом, и многие лучники их даже предпочитают.
   - А, у нас хорошо, и мы хотели бы попросить кое о чём.
   - Хоо. И о чём же?
   - По правде сказать, нам нужна карта.
   Вино озадаченно склонил голову набок.
   - Аа, эээ... карта, говоришь? Мы тут ими не очень пользуемся. Какая карта тебе нужна?
   - Карта всего, что вокруг озера, со всеми речками и ручьями, которые из него вытекают.
   Вино какое-то время молчал, вникая в то, что сейчас услышал. Когда он заговорил, голос его звучал неуверенно и тихо, словно он опасался, что его подслушают.
   - Вы не собираетесь там водяную мельницу построить, нет?
   Свой вопрос селянин задал как бы в шутку, но в голосе прозвучала какая-то нервнозность.
   - Водяная мельница нам совершенно не нужна, - медленно ответил Лоуренс. - Похоже, то, как течёт вода, очень важно для легенды об ангеле, и Сестра Фран нуждается в карте, чтобы наставлять нас.
   Это объяснение самому Лоуренсу казалось сомнительным, но Вино согласно кивнул.
   - А, ясно. Ну, если это всё, то хорошо. Всей деревне велено вам помогать, а у меня ещё и повод не работать, так что вот.
   Что бы ни происходило в больших городах, в деревеньках все занимаются одним общим делом. Важно не кто что сделал, а выполнена работа или не выполнена. Некоторым это кажется неправильным, и они уходят в города, зато многим такое чувство товарищества дарит уверенность и даже приносит радость. Одно и то же с разных позиций создаёт разные впечатления.
   - Будь так любезен, - попросил Лоуренс.
   - Ладно, пойдём тогда к господину Мюллеру? Бумага и чернила есть только у него дома.
   - Пойдём.
   Вино кивнул, коротко крикнул что-то остальным и зашагал.
   Эта картина мало отличалась от тех, что Лоуренс видел в торговых домах, его и самого время от времени посещали мысли, что хорошо было бы иметь товарищей. Сейчас, правда, реже, потому что товарищи у него были. Возможно, Хоро думала о том же - когда их взгляды встретились, в её глазах таилась лёгкая улыбка. Они вместе последовали за Вино.
   - Эй, господин Мюллер! - позвал Вино.
   Тот как раз выходил из дома, прижимая к боку он несколько сухих кож, в руке он нёс большой нож, по-видимому собираясь нарезать кожи и сделать башмаки или ещё что-нибудь. Несмотря на то, что руки у Мюллера были очень большими, у Лоуренса сложилось впечатление, что эти руки весьма искусны.
   - А, ты с нашими гостями. Что такое?
   - Хорошо, что мы тебя поймали. Нам надо одолжить у тебя бумагу и чернила.
   - Бумагу и чернила? - с сомнением переспросил Мюллер. Этим не только редко пользовались в деревне, они и стоили недёшево.
   - Они говорят, им нужна карта. Тех мест, которые вокруг озера.
   - Карта? - Мюллер переводил взгляд с Вино на Лоуренса и обратно, будто обдумывая что-то. - Хорошо, - произнёс он наконец и вручил Вино кожи и нож. - Я нарисую.
   Хоро опустила голову, стараясь скрыть капюшоном улыбку. Едва Вино услышал ответ Мюллера, его лицо вытянулось, как у ребёнка, у которого отобрали игрушку.
   - Тебе же вчера удалось улизнуть от разделки оленьей туши да ещё и добраться до мяса при этом, не так ли? - произнёс Мюллер с чопорной улыбкой старшего брата.
   Он был прав во всём, и Вино оставалось лишь грустно кивнуть.
   - Ну, тогда иди. Это для Ланана, Суука и Сирета. Про большую спроси у Яны.
   - Хорошо, хорошо, - пробурчал Вино и ушёл. Мюллер ухмыльнулся, глядя ему вслед.
   Это хорошая деревня, подумал Лоуренс. Жалко, что она испорчена слухами о ведьме.
   - Я пойду рисовать в дом. Карта озера, говоришь?
   - Точнее, карта того, что вокруг озера, включая все речки и ручейки, которые из него вытекают.
   Внутри хижины Лоуренс увидел всякие охотничьи приспособления, ножи и скребки для чистки и дубления кож, верстаки, и между всем этим ютились бытовые вещи вроде очага и соломенной постели. Здесь чувствовалась необычное настроение, совершенно не такое, как в городской мастерской или лавке. Это было крепкое обиталище крепкого человека, держащего на плечах целую деревню.
   - А. Довольно странная карта, однако, - Мюллер воспринял эту просьбу совсем не так, как Вино. И голова его работала быстрее. - Готов поспорить, что Вино спросил, не собираетесь ли вы построить там водяную мельницу, а?
   - Да, он спросил, - признался Лоуренс. Мюллер ухмыльнулся.
   - Дурачок. Он ко мне прибежал вчера ночью, весь белый, и сказал, что ты спрашивал про то, что мы муку мелем вручную. Я его стукнул и ответил, что если б вы на самом деле собирались построить мельницу, то уж точно не стали бы тыкать нас в то, как мы живём.
   Как и землевладелец, Мюллер хорошо умел использовать все обстоятельства, и делал это для безопасности деревни. Выдвинув верстак, он достал старый лист бумаги.
   - Думаю, это сойдёт.
   Бумага была вся выцвела, истрепалась на углах. В городе она вряд ли стоила бы много.
   - Тебе за беспокойство, - произнёс Лоуренс, протянув немного соли. Мюллер довольно кивнул.
   - Ну а теперь... - и Мюллер достал старую, треснутую чернильницу и потрепанное перо. - Вряд ли это займёт много времени, но вы пока можете где-нибудь посидеть.
   Лоуренс кивнул и устроился на сундук. Хоро принялась играть с забредшей в дом курицей.
   - Как дела с вашим поиском легенды? - поинтересовался Мюллер. Взгляд его был устремлён на верхнюю часть листа, рука быстро рисовала карту, однако внимание было сосредоточено на Лоуренсе. Тот сомневался, что Мюллер лишь поддерживал беседу.
   - По-моему, она на что-то наткнулась. Она очень настаивала, чтобы я достал эту карту.
   - Ясно, - ответил Мюллер, не отрываясь от дела. Скорее всего, во время охоты он мог поджидать зверя сколько угодно, но против человека таким терпением не обладал. Вскоре он заговорил снова. - Ведьма там была?
   Это его тревожило больше всего. Поскольку он отвечал за безопасность деревни, обрывки слухов волновали его куда сильнее водяной мельницы. С мельницей, если бы дошло до такого, селяне могли бы в крайнем случае остановить работы, привязавшись к деревьям. Избавиться от слухов про ведьму куда труднее. Его рука остановилась, даже ребёнок сказал бы, что сейчас глаза Мюллера видели не бумагу. Лоуренс смотрел какое-то время, как Хоро издевается над курицей, потом с улыбкой ответил:
   - Нет, не было.
   Перо снова тихо заскрипело.
   - Ясно, - сказал Мюллер и продолжил работать молча. Этот человек явно был идеальным охотником. Через какое-то время он, наконец, произнёс: - В другое время года эта карта тоже будет другой.
   К этому времени Хоро и курица, по-видимому, достигли понимания: птица сунула голову под крыло и заснула у Хоро в ногах.
   - Она сказала, что ей нужна только зимняя карта.
   - Ясно. Ну, тогда этого должно быть достаточно, - сказал Мюллер и встал. Его суставы хрустнули, словно выдавая сосредоточенность, с которой он рисовал карту. Мюллер потянулся, суставы снова захрустели, да так громко, что курица к радости Хоро проснулась.
   - Можете забирать, как только чернила высохнут. Думаю, вы успеете вернуться к закату.
   - Огромное тебе спасибо.
   - Не стоит благодарности. Уверен, и Вино вчера вечером сказал то же самое.
   Лоуренсу не показалось, что Мюллер пытался улизнуть от работы, как Вино, но он всё равно посмеялся шутке. Мюллер взял мешочек с солью. Безденежным деревням вроде Тауссига даже простые насущные вещи доставать тяжело.
   - Благодарю, - кивнул Мюллер. - А сейчас мне надо пойти проверить Вино. Иногда он бывает поразительно неловким. Если он испортит кожи, мне придётся отлупить его жилами.
   Такое вполне мог сказать мастер-ремесленник о своём ученике, и Лоуренс не удержался от смеха. Хоро стояла, прислонившись к дверному косяку, и с улыбкой слушала разговор, поглядывая на деревню. Будь у Лоуренса возможность пожелать, чтобы один день длился вечно, сегодняшний день был бы неплохим выбором.
   Но как только Мюллер вышел из дома и направился к навесу сбоку, из её уст раздалось любопытное "хмм?".
   - В чём дело? - Мюллер остановился и посмотрел вдаль.
   Он устремил взгляд туда, где накануне сидел старейшина, когда Лоуренс его повстречал. Там проходила ведущая в деревню дорога, которой не мог избежать никто. Лоуренс услышал нечто вроде мышиного топотка, и тут же сообразил, что это топот лошадиных копыт, доносившийся издалека. Вглядевшись, он увидел пожилого мужчину на коне, а за ним множество всадников с копьями. Мюллер проследил за ними взглядом, пока они не исчезли за домом, и его лицо вдруг побледнело.
   Он кинул свой мешок и побежал, в ту же секунду всадники показались из-за дома и направились к главной площади. Перепугавшаяся курица понеслась прочь. Хоро напряглась.
   - Что случилось?
   - Понятия не имею. Но у них копья.
   - Мм.
   Если Лоуренса не подводили глаза, с копий свисали флажки. Наёмники были бы не с копьями, а с алебардами. Возможностей оставалось немного. Вдалеке раздался голос:
   - Мы требуем сюда Мюллера и деревенского старейшину!
   Хоро повернулась к Лоуренсу, но тому ничего не пришлось объяснять, потому что Мюллер выскочил из хижины напротив и подбежал к ним.
   - Управляющий от землевладельца. Он всё-таки явился!
   Лоб Мюллера заливал пот, лицо было бледным. Он вбежал в дом, распахнул шкафчик и достал из глиняного горшка свиток пергамента. Скорее всего, это была грамота, имевшаяся у каждого из селян. Случилось нечто, угрожающее самому существованию деревни.
   - Вы двое, - произнёс Мюллер, глядя на пергамент. - На заднем краю деревни начинается тропа, которая ведёт к озеру. Она в хорошем состоянии, вам будет легко. Управляющий о вас не знает, и если вы побежите сейчас, то доберётесь быстро. Расскажите монахине, хорошо? - пока Мюллер говорил, он свернул карту на верстаке и сунул её Лоуренсу, а потом указал на заднюю дверь дома. Законченность его движений была куда убедительней, чем физическая сила.
   Дойдя до задней двери, Лоуренс повернулся к Мюллеру.
   - Передайте ей, - продолжил Мюллер, - что землевладелец собирается разрушить все места, где живёт легенда об ангеле. И скажите, чтобы она передала это Церкви.
   - Но...
   - Пожалуйста! Если вы не поспешите, будет поздно!
   Лоуренс кинул на Хоро быстрый взгляд, та кивнула.
   Однако в её глазах он заметил тень нерешительности, она явно обдумывала, стоит ли бежать. В конце концов, они явились сюда не для того, чтобы доказать, что Катерина была ведьмой, и землевладелец должен быть доволен появлению в его деревне служителей Церкви, полагающих, что она была простой монахиней.
   Но тут Мюллер добавил нечто странное:
   - Мы в долгу не останемся. В том числе ради Сестры, - он поглядел на дверь, потом снова на Лоуренса. - Лес и озеро погибнут.
   Лоуренс и Хоро тут же вышли через заднюю дверь, словно их подтолкнула сила этих слов. А воины управляющего уже подходили к дому Мюллера - от улицы послышались их громкие голоса. Лоуренс после секундного колебания взял Хоро за руку и побежал.
   Лес и озеро погибнут?
   Этот вопрос пылал внутри него, пока он бежал.
  

Глава 5

  
   Вскоре они нашли тропу, что вела в лес от задней околицы. Узкая - как раз, чтобы охотники могли нести по ней убитого оленя. Но снег был хорошо утоптан, а сучки и ветки с дороги тщательно убраны, этой тропой явно часто пользовались, и бежать было легко.
   Лоуренс и Хоро помчались через лес со всех ног.
   - Что это всё значит?
   - Не знаю. Он сказал, там управляющий. Похоже... - Лоуренс перепрыгнул через корень дерева, - у деревни проблемы.
   Он поднял край плаща Хоро, и та тоже перескочила.
   - Он сказал, что лес и озеро погибнут.
   - Да, - подтвердил Лоуренс, и тут ему в голову пришла одна мысль.
   Управляющий и его войско ворвались в деревню, так встревожив Мюллера, её представителя. Если добавить, что озеро и лес должны были погибнуть, это могло означать лишь одно. Но Хоро он про это не мог сказать - он слишком запыхался, чтобы говорить.
   Начался небольшой подъём, и Хоро стала отставать, Лоуренс взял её за руку.
   - Надо было мне... принять истинный облик, - пропыхтела она, и Лоуренс не понял, шутит ли она.
   Тропа резко свернула налево, стало светлее. Их взорам открылось озеро. Ещё некоторое время они бежали по тропе, пока не нашли ответвление к озеру. Вниз по склону они почти соскользнули.
   Возле озера виднелись следы, наверное, Коула и Фран, следы шли во все стороны. Оглядевшись, Лоуренс увидел две фигурки у самого начала тропы, что вела к хибарке у водопадом. Эти двое стояли на месте и словно за чем-то наблюдали. Лоуренс замахал рукой и собрался позвать их, но Хоро его остановила.
   - Гх! Эй, в чём дело?
   - Не кричи, - тихо произнесла Хоро.
   На миг у него мелькнула мысль, что это какая-то шутка, однако лицо её было слишком серьёзным. Лоуренс снова перевёл взгляд на Фран с Коулом и понял, что они вовсе не рассматривают что-то и не беседуют между собой. Они стояли совершенно неподвижно. Словно боялись издать малейший звук.
   - Думаю, у подножия холма кто-то есть.
   - Тогда почему они не прячутся?
   - Дурень. Здесь даже на открытом месте можно остаться незамеченным, но только если ты совершенно неподвижен. А стоит им шевельнуться, как их увидят даже за деревьями.
   Хоро - волчица, лесная охотница, раз она так говорит, значит, это правда. Теперь, приглядевшись ещё раз, Лоуренс заметил, что Фран и Коул действительно застыли, причём мальчик - в очень неудобной позе. Фран поступила абсолютно правильно. Лоуренсу захотелось узнать, откуда она знает приём для таких тяжёлых случаев, если даже ему, Лоуренсу он неведом.
   - Пфф, - фыркнула Хоро, подумавшая, надо полагать, о том же.
   Прошло немного времени, и Фран повернулась к Лоуренсу с Хоро, жестом предложив им подойти. Несмотря на приличное расстояние, она их узнала. Лоуренс чуть пихнул недовольную Хоро в спину, и они побежали к Фран.
   - Что случилось? - спросил Лоуренс.
   Тревога Коула испарилась, когда он их узнал, мальчик облегчённо опустился в снег.
   - В хибарку пришли солдаты. А у вас?
   - То же самое. Солдаты в деревне. Судя по всему, землевладелец прислал войска. В деревне говорят, что лес и озеро погибнут.
   Лоуренс не понимал, чего добивается землевладелец. Однако Фран имела представление о проблемах этой деревни ещё до того, как они сюда попали. Выслушав Лоуренса, она, кажется, мгновенно сообразила, что происходит. Она перевела взгляд на реку, и замешательство на её лице так быстро перелилось в ярость, словно по нему прошлись кистью.
   - Такая бессовестность меня просто поражает.
   - Ты хочешь сказать... - начал было Лоуренс.
   - Они хотят, чтобы Катерина вовсе перестала быть, - оборвала его Фран.
   И цель пришедших стала ему кристально ясна. Катерина была уже мертва, эти слова следовало понимать буквально.
   - Пожалуй, можно сказать, что у нас сейчас эпоха денег. Церковь, язычество - всё это значит меньше, чем прежде.
   Хорошая фраза. Фран продавила сквозь гнев мрачный смешок вслед своей шуткой, потом вздохнула и продолжила:
   - Я проделала такой большой путь... и владелец решил действовать именно сейчас? Я была так близка... так близка...
   Даже плащ не заглушал звука, с каким сжимались её кулаки.
   Оказавшийся между Церковью и язычниками землевладелец избрал для себя третий путь. Церковь постепенно теряла силу, и ему надоело, что она его использует. Он решил стереть всякий след существования Катерины и впредь держаться в стороне от вопросов веры. О том, чтобы очистить её имя, он и не думал, конечно. Более того, он решил построить-таки водяную мельницу. Компания Дива планировала новую северную экспедицию, всё это вместе позволило бы ему привлечь работников и ремесленников - ибо что могут сказать язычники и Церковь перед лицом денег?
   - Ты достал карту? - спросила Фран, глядя на Лоуренса почти сердито.
   - Достал... но, пожалуйста, погоди чуток.
   Фран шагнула вперёд, но Лоуренс остановил её взглядом, не уступавшим в серьёзности её.
   - Пожалуйста, успокойся. Если землевладелец решил стереть все следы существования Катерины, то мы для него препятствие. Спорить с ним невозможно, и едва ли он позволит тебе продолжать изучать легенду об ангеле.
   Лицо Фран исказилось. Она была отнюдь не глупа. И даже в гневе она не потеряла остроты ума.
   - Я знаю, что легенда была у тебя прямо перед носом. И я знаю, что тебя привёл сюда не какой-то каприз. Но это слишком опасно. Надо бежать.
   Женщина вздрогнула, будто они её ударили, потом сделала шаг назад, еще шаг... Лоуренс вполне понимал чувства Коула, который подбежал к Фран поддержать её. Если бы не мальчик, она бы точно упала.
   - Нет... нельзя... я так близко...
   Ещё недавно она вбежала в хибарку, не в силах сдержать свой восторг. А теперь её отчаяние было равнозначным той радости. Хоро молчала, на лице её было написано страдание.
   Если они собираются бежать, это надо делать сейчас, пока солдаты на время отошли.
   - Мне очень жаль, но... - Лоуренс попытался взять Фран за руку.
   - Руд Киман говорил мне о тебе, - снова оборвала его Фран.
   Лоуренс лишился дара речи, слова её стали для него неожиданностью. Дело не только в том, что внезапное упоминание имени Кимана могло намекать на нечто, что Лоуренс собирался оставить тайной. Если уж она решила взять в спутники Лоуренса, она вполне могла отправиться в его гильдию и выйим там на Кимана.
   Нет, Лоуренса выбило из колеи более рациональное чувство. А может, его чутье торговца само сделало вывод, без участия рассудка. Он понял, что имела в виду Фран.
   - Он сказал, что ты не боишься богов, ты хватаешься за любую возможность получить прибыль, и ты умело пользуешься связями и мастерством, - Фран вытерла слёзы и безуспешно попыталась надеть на лицо смелую улыбку. Неудача лишь подчеркнула её отчаяние.
   Лоуренс должен был спросить, молясь в душе, что угадал неверно:
   - Что ты хочешь, чтобы я сделал?
   - Пожалуйста, скажи им, что Катерина Люччи - святая.
   Он прекрасно понимал, почему Хоро и Коул смотрят так неуверенно. Все способы, основанные на вере, сейчас становятся бессмысленными. Почему же Фран бьёт именно на это? Конечно, этим вопросом задавалась и Хоро, и Коул - но не Лоуренс. Он понимал. Существует огромная разница между почитаемой монахиней и святой. И в том, как с ними обращаются, и в том, сколько они стОят.
   - Это...
   - Её уже считают кандидатом на канонизацию. В Ренозе она скрыла свою личность, но её поддерживало много аристократов. Прошение к Папе о канонизации уже подано, сейчас оно в коллегии кардиналов. Что ты об этом думаешь?
   Фран закрыла рот, словно приняла окончательное решение. И действительно, её слова весили немало.
   Одинокий, бесстрашный серебряных дел мастер. Она приняла раздражающе практичное решение - в полном соответствии со своей репутацией.
   Лоуренс проглотил ком в горле.
   - Когда Сестра Катерина превратится в Святую Катерину, всё в этой хибарке, включая её мощи, станет священными реликвиями.
   Коул поражённо ахнул. Это словно послужило знаком для Фран, она, наконец, слабо улыбнулась.
   - Когда землевладелец узнает, сколько стоят священные реликвии, он откажется от водяной мельницы. Если ты сомневаешься, давай вернёмся в хибарку и заглянем в её дневник. Он полон имён аристократов из самых разных земель и подробностей, их касающихся. Думаю, даже то, что хибарку до сих пор никто не трогал, - это из-за того, что её канонизацию приостановили.
   Прежде о подобном Лоуренсу доводилось слышать лишь на уровне слухов. Когда кого-то канонизируют, то есть объявляют святым, всё, что связано с этим человеком, приобретает особую стоимость. Если известно, что этот человек творил чудеса, к его мощам стекаются полчища паломников, причём не только из Церкви, но и вообще из соседних земель. Иногда несколько аристократов объединяются, чтобы вместе подать прошение о канонизации какого-либо служителя Церкви из их страны, однако подача прошения сама по себе требует огромных денег. С точки зрения аристократов это игра с очень высокими ставками: счастливое посмертие в ином мире против богатства в этом.
   Говорят, немало людей разорилось, пытаясь добиться этой цели, но многие продолжают пытаться, потому что возможные выгоды колоссальны. Катерине Люччи уготована судьба оказаться втянутой в чьи-то планы.
   - Ты хочешь, чтобы я продал... святую?
   - Я слышала, ты опытен в торговле, - Фран улыбнулась той же улыбкой, что в лавке Хьюга, когда заявила, что карта севера обойдётся в пятьдесят румионов. Но на сей раз Лоуренс не мог этого так оставить.
   - Это безумие. Торговец вроде меня просто не может иметь дело со священными реликвиями. Даже если я выдам себя за кого-то более могущественного, это продлится недолго. Во время истории с нарвалом в Кербе торговлю вёл Киман и ещё один торговец из падших аристократов. В Уинфилде я тоже чуть-чуть приобщился к сделке, которая включала в себя священную реликвию, но, честно говоря, та сделка была не моего уровня.
   Деньги - не то, что просто накапливается. Их качество и природа беспрестанно меняются. Сейчас на них можно купить товар, а в следующий миг - уже сердце человека или его судьбу. Со священными реликвиями то же самое.
   Однако Фран, не отводя взгляда от Лоуренса, выложила последний козырь:
   - Взамен я нарисую карту севера. Прямо сейчас, если захочешь.
   Прошло мгновение.
   - А? - только и смог произнести он.
   Она что, решила, что это честная сделка - предложить простую карту за то, чтобы он на месте состряпал святую и влез в опасную торговлю священными реликвиями, сооруженными из лжи?
   Фран глядела безотрывно.
   - Ты серьёзно считаешь, что это честная сделка? - озвучил Лоуренс свой вопрос.
   Лицо Фран было сейчас даже в чём-то очаровательным. Она смотрела широко раскрытыми глазами, будто собиралась ответить: "Ну конечно!" Но, в отличие от того раза, когда Лоуренс рассказал ей про селян, навещавших хибарку, что-то ещё отразилось в её лице, сменив угасающее удивление.
   Эта коричневая кожа, эти чёрные глаза. Лоуренс не удивился бы, если бы кто-то назвал её колдуньей.
   Фран тихим, ровным голосом спросила:
   - Ты хочешь сказать, что не рискнёшь подвергнуть себя опасности ради своей карты?
   Лоуренс посмотрел на Хоро. Та с абсолютно непроницаемым лицом смотрела на Фран, Коул же пребывал в явном смятении. Если бы дело было только в опасности, он бы, конечно, рискнул. Но взять Катерину, которая и так уже натерпелась, когда её называли ведьмой, объявить её святой и продать какому-то землевладельцу было просто-напросто немыслимо. Как он потом сможет держать Хоро за руку?
   - Отправиться к землевладельцу и вступить с ним в переговоры под предлогом продажи святой? Я не могу.
   - Понятно, - промолвила Фран и шагнула вперёд.
   Лоуренс продолжал стоять. Движения Фран были столь текучими, что, когда она прошла мимо Лоуренса, в руке у неё уже была карта, которую он до того сунул за пазуху.
   - Куда ты собираешься? - вопрос был глупый, но он не удержался.
   Фран остановилась, будто размышляя о чём-то, потом медленно вернулась.
   - Ты заставил Хьюга говорить с тобой, и я подумала, что ты сделан из чего-то более прочного.
   Лоуренс вспомнил, как Хьюгу приходилось терпеть её надменное отношение. Самым важным для него было сделать всё, чтобы Фран создавала картины с видами его родины. И да, Лоуренс убедил Хьюга говорить с ним.
   Фран продолжила:
   - Я думала, ты такой же, как я. Я ошибалась.
   - Что ты...
   "Имеешь в виду" - хотел закончить Лоуренс, но не успел.
   - Думаешь, ты сможешь добыть карту севера? С такой-то решимостью?
   Лоуренсу показалось, что ему пронзили сердце. Фран зашагала вновь.
   Его ноги отказывались двигаться, словно их пришили к земле. Он не мог даже думать. У него было чувство, что все они разыгрывают какую-то шутку, и Фран только что окатила его ледяной водой. Почему бы не сказать просто и прямо: как далеко он готов зайти ради карты северных земель? Решимость тут не при чём.
   Он хотел путешествовать с Хоро. Они дали друг другу тёплое обещание - не сдаваться. Поиск костей бога-волка, поиск карты северных земель - это, конечно, не бессмыслица. То и другое по отдельности было очень важно. Но Лоуренс прекрасно понимал, что в основе всего лежало нечто другое. Простое, детское желание оставаться с Хоро. И выстроить на этом фундаменте можно лишь очень хлипкое здание.
   Всё это Лоуренс знал, но когда ему это ткнули в лицо, всё равно почувствовал себя жалким. Он стоял столбом, врытым в землю, когда Хоро взяла его за руку.
   - Она сильно тебя ударила.
   Лоуренс взглянул на Хоро и увидел в её глазах почти облегчение, будто у девушки, чью шалость разоблачили.
   - Но ты думаешь, она всерьёз собирается продать ту старую сушёную штуку?
   "Невозможно", - мелькнуло у Лоуренса в голове. Раз так, дальнейшее было очевидным. Глаза Хоро, укоризненно глядящие на Лоуренса, говорили то же самое. Ради беспомощных селян Хоро могла поддаться праведному возмущению. Но использовать Катерину во имя своих целей, когда та умерла, всю жизнь подвергаясь гонениям селян и землевладельца, - это было немыслимо. Сожаления, конечно, оставались. Но принять предложение Фран Лоуренс не мог. В худшем случае его просто убьют, чтобы заставить молчать.
   - Надо бежать, - произнёс Лоуренс, и Хоро кивнула.
   - Мы бросим госпожу Фран? - подал голос Коул, до сих пор слушавший молча.
   Лоуренс и Хоро переглянулись. Фран была важна, тут спору не было.
   - Когда мы окажемся в безопасном месте, мы попросим о помощи Хоро или даже Хьюга. Мы сделаем всё, чтобы она спаслась. Ведь госпожа Фран нужна очень многим.
   Никто не собирался позволить ей умереть бессмысленной смертью. Но в глазах у Коула стояли слёзы.
   - Нет, я имею в виду... вы бросаете легенду об ангеле, за которой следует госпожа Фран?
   Лоуренс не знал, как ответить честно. Легенда об ангеле была для Фран личной причиной прийти сюда, Лоуренса и его спутников она не касалась.
   Неужели Коул не узнал всё о цели Фран? Неужели она не поведала ему, почему так решительно настроена убедить всех в святости Катерины и обмануть землевладельца? Лоуренс собрался было объяснить, насколько неразумным риском было бы гнаться за легендой именно сейчас, но тут Коул, едва не плача, сунул ему в руки толстый том.
   - Господин Лоуренс, я знаю, что навязывался вам и госпоже Хоро, но я просто не могу бросить госпожу Фран, - он взвалил на плечо свою суму и убежал.
  
   []
  
   Лоуренс не успел и слова сказать. Коул был добрым, сердобольным мальчуганом. Если он почувствовал в поиске Фран искренность, то, услышав, какие причины ею движут, он не мог не оказаться тронут, предполагал Лоуренс. Но его предположение рассеялось, как дым.
   Книга, которую Коул передал Лоуренсу, судя по надписи на обложке, была Священным писанием. Но лицо Лоуренса застыло не потому, что ему в руки только что сунули святую книгу. А потому что обложка была заляпана кровавыми пятнами.
   - Что это? - спросила Хоро, вернув Лоуренса в чувство.
   - Похоже, Священное писание... - ответил он и осторожно раскрыл книгу. Некоторые страницы были надорваны по краям, другие слиплись от крови. Не было бы преувеличением сказать, что книга прошла через настоящий ад войны. Потом Лоуренс заметил несколько сложенных обрывков бумаги между страницами. Раскрыв один из них, он прочёл короткую строчку, написанную острым почерком.
   - "Достопочтенным... Кир... вай... ен"... Наёмникам Киръявайнена?
   На клочке бумаги, вставленном между страницами окровавленного Священного писания, написано название отряда наёмников. Лоуренс стряхнул сажу и вгляделся, чтобы разобрать следующие слова. Рядом с названием отряда значилось имя - имя адресата письма.
   - "Фран... Бонели".
   Книга взята из сумы Фран, которую таскал Коул, так что неудивительно, что письмо в книге адресовано ей. Лоуренс снова пробормотал имя вместе с тем, что оказалось написано перед ним.
   - "Капеллан Фран Бонели".
   Он испытал невероятное потрясение, его словно ударили по голове железной палкой. Он стал читать письмо, не обращая внимания на Хоро, пытавшуюся привлечь его внимание.
   Буквы местами были размыты, местами заляпаны кровью, покрыты сажей, некоторые было совсем невозможно прочесть. Но удалось разобрать, что написал это письмо кто-то из отряда Киръявайнена - причём он был где-то далеко от Фран. Наверху второй страницы было написано: "Помолись за людей из своей дальней дали", - а дальше странным почерком были выписаны события.
   "Десятник Мартин Гуркас, пал в битве при Лидионе".
   "Преданы на равнинах Равана. Преследуемы солдатами маркиза Лиззио. Прокляты Господом. Маркитант Риета скончался от ран. Он ушёл во сне, не оставив завещания".
   "Сотник Хайман Россо, нашедший убежище у графа, был предан и арестован. Посажен в тюрьму, где держался достойно и не забывал тебя в своих молитвах".
   И последний лист.
   "В городе Милигуа епархии Накули повешен в месяц Святой Рафеты. Его последние слова к тебе были: "Я увижу ангела раньше тебя..."".
   Эта страница была измята, там было написано ещё что-то, но буквы расплылись, и разобрать их было невозможно.
   Лоуренс молчал. Когда он, наконец, раскрыл рот, из него вырвалось лишь "ах!".
   Молодая, но пользующаяся доверием аристократов. Привычная к тяжёлому труду. Смелая и бесстрашная, как горная разбойница. И при всём при том - изысканная и грациозная. Серебряных дел мастер, рождённый войной, сказал про неё Киман. Сама Фран говорила Хьюгу, что была рабыней. Эти два значения соединились.
   В отряде наёмников, когда вокруг мелькали мечи и стрелы, Фран, защищая товарищей, поднимала щит веры против страха и отчаяния смерти. Причина, по которой Фран гналась за легендой об ангеле, была не совсем той, о чём Лоуренс думал раньше. Последняя страница была смята, буквы размыты - это могло означать лишь одно.
   Дорогой друг, о котором говорила Фран, - тот самый сотник, которого повесили.
   Лоуренс помнил легенду. Открылась дверь в небеса, и сквозь неё вознёсся ангел. Он искал в этих словах какой-то особый смысл, но нужны были лишь сами слова. Существовало множество историй о том, как ужасна в наше время жизнь отрядов наёмников. Фран пережила всё это, значит, она прошла через настоящий ад. Слова "из своей дальней дали" говорили об этом. Всё было, как сказал Хьюг. Те, кто обнажают зубы и когти, погибают первыми.
   Капелланы на поле боя могут лишь молиться. А поскольку молитва не способна остановить меч, они в сражениях непосредственно не участвуют. И поэтому Фран выжила.
   - Ты, - вывел его из задумчивости голос Хоро, но больше она ничего не сказала.
   - Прости.
   Скорее всего, по его лицу Хоро поняла, что он хотел сказать дальше. Ветер дул снизу, от реки, он нёс снег вдоль мёрзлой земли, проносил между Лоуренсом и Хоро и уносил в лес.
   - Мы не можем ей помочь? - коротко спросил Лоуренс.
   Вместо ответа Хоро протянула руку за книгой.
   - Ну? - произнесла она, прочитав письма. Возможно, она не поняла всех тонкостей, но ухватила суть. Ведь Коул в кои-то веки высказал своё мнение и убежал за Фран. От одного этого Лоуренс и Хоро не могли отмахнуться просто так.
   - Я знаю: всё, что у меня есть, - дешёвое сочувствие.
   - Тогда почему? - допытывалась она.
   Лоуренс в ответ улыбнулся, но не потому, что хотел изобразить улыбку. Просто он стеснялся того, что собирался сказать.
   Глянув с подозрением, Хоро ухватила его за ухо. Но улыбаться он не перестал. Такими глупыми были его мысли.
   - Я просто подумал - хорошо было бы, если бы этот мир был не таким жестоким.
   Хоро его не выпустила. Взгляд Лоуренса оставался прикованным к ней.
   - Я подумал, как было бы прекрасно, если бы всё шло хотя бы чуть-чуть более гладко. Как было бы мило проскользнуть мимо реальности и здравого смысла. Что-то вроде этого.
   Отряд наёмников Фран не смог избежать реальности. Фран осталась в живых, и Лоуренс не мог себе представить, чтобы она всерьёз верила, что сумеет найти чудо, ускользавшее от её товарищей.
   Водяная мельница будет возведена, а Фран, если ей совсем не повезёт, погибнет. И даже если всё пойдёт не столь плохо, когда сравнишь число выживших и погибших, правда этого мира становится предельно ясна. Это знает любой ребёнок, которого поколотили за плохое поведение.
   Однако Катерина приняла то, что её звали ведьмой, что её поносили, что ей пришлось жить в хибарке, где её поддерживала лишь вера, - всё для того, чтобы кинуть взгляд на легенду, которую, как подсказывал здравый смысл, увидеть невозможно. Её не заботили ни фальшивые чудеса, ни дешёвое сочувствие. В мире все же есть место добру. Она в это верила.
   - Воистину ты дурень, - произнесла Хоро с очень озадаченным видом и вздохнула. Она выпустила его ухо, словно ей было невыносимо оставаться рядом с таким дурнем. Но в то же время она мизинцем другой руки обвила безымянный палец Лоуренса. - Ты ведь знаешь, что на самом деле мир - не такое уж приятное место?
   Хоро была Мудрой волчицей. Она легко видела, что пряталось за глупыми фразами её спутника.
   - Знаю. Но...
   - Но?
   Если он ответит неправильно, Хоро может уйти от него сразу и навсегда... так он подумал бы ещё недавно.
   Лоуренс взял Хоро за руку и притянул к себе.
   - Ты сама разве не хочешь помочь этой упрямой девочке с таким болезненным прошлым и с такой целью, от которой она не может отступиться?
   Хоро оскалила клыки. Они были очень белые.
   - Если ты потерпишь неудачу, я тебя не прощу.
   - Конечно, - ответил Лоуренс, легонько ткнувшись лбом в её лоб. - Конечно.
  
   []
  
  

***

  
   - Но что именно ты собираешься сделать? - спросила Хоро, наконец, сдавшись. Они уже подходили к хибарке.
   - Ничего особо сложного. Я просто буду говорить о Катерине как о святой.
   - Значит, ты всё-таки её продашь?
   - Нет. Вовсе нет, мне надо будет всего лишь сказать, что нас наняли, чтобы мы подтвердили прошение о её канонизации.
   Это означало бы ни больше ни меньше как то, что на эти земли устремили свой взор влиятельные люди, ответственные за канонизацию. Если после этого с Лоуренсом и его спутниками произойдёт что-то странное или что-то плохое будет предпринято против жителей деревни, землевладелец наживёт очень большие неприятности.
   - Но даже самый глупый землевладелец обязательно начнёт проверять, особенно если он ещё и трус. Даже если прошение о канонизации в самом деле сейчас рассматривается, он очень скоро поймёт, что мы к этому никакого отношения не имеем. Чего же мы этим?.. - голос Хоро увял, когда она всё поняла. На её лице появилось недовольное выражение - как и ожидал Лоуренс.
   - Я ведь сказал, что мне потребуется твоя помощь?
   - Я думала, ты имел в виду мою мудрость, - пробурчала она, изогнув губы в усмешке. Но больше ничего не произнесла.
   - В легенде об ангеле говорится, что завыл громадный зверь. Если ты поможешь, можно будет устроить зрелище, которое любого убедит, что Катерина была святой.
   - Мм.
   - Истина в том, что канонизация Катерины сейчас приостановлена. До тех пор, пока Церковь публично не подтвердит, что она святая, нет никаких ценностей вроде священных реликвий. А если нет никаких ценностей, как я могу их продавать?
   - Довольно-таки бесчестный план, если тебя интересует моё мнение, - перебила Хоро, не проявляя интерес.
   - Ты могла бы хотя бы назвать его "хитроумным".
   Хоро вздохнула, словно давая понять, что это по сути одно и то же.
   - В общем, землевладельцу надо сказать не слишком много. Когда вера и деньги переплетаются, стоит пойти слухам - и его ничего хорошего не ждёт. Так мы ему и скажем.
   Для землевладельца, запертого между Церковью и язычниками, это будет серьёзный аргумент. Ему придётся сидеть тихо, как дрессированному псу. Конечно, трудно сказать, надолго ли они смогут его сдержать. Но Лоуренс был уверен, что времени хватит. Во всяком случае, чтобы Фран отказалась от погони за легендой об ангеле.
   - Что ж, думаю, это лучше, чем сбежать, поджав хвост, - произнесла Хоро, подкидывая полешко в очаг хибарки.
  

***

  
   Катерина Люччи была в одном шаге от официального признания Церковью святой. Её дневник был не столько дневником, сколько перечислением того, что она делала день за днём. Однако этого было более чем достаточно, чтобы понять, каким человеком она была и как жила. С ней советовался архиепископ, чьё имя было знакомо даже Лоуренсу, а также одна аристократка и очень богатый торговец. Она проводила свои дни, отвечая на подобные письма, а также изучая вопросы, важные для Церкви, переводя Священное писание на другие языки и копируя важные бумаги. Одно это свидетельствовало о чистой и праведной жизни, но своему дневнику Катерина также поверила некоторые из своих глубочайших мыслей.
   Она на время передала свои переводы Священного писания епископу, когда он её об этом попросил, но когда уговоренное время истекло, он отказался их вернуть. Книготорговец против её воли оставил себе её манускрипт, чтобы продать. Совет Церкви решил, что богословием не должны заниматься женщины, и ей пришлось писать под чужим именем.
   Но самым большим открытием стали письма от многочисленных влиятельных фигур, которые, прослышав о репутации Катерины, писали ей, ожидая совета. Письма архиепископа были составлены в витиеватом церковном стиле, но, как ни нелепо это ни выглядело, суть была приземлённой. Его постоянно приглашали на пиры разные аристократы, там он всё время обжирался и спрашивал у Катерины, что делать.
   Аристократка многословно жаловалась на постоянные ссоры с мужем.
   Богатый торговец прямо интересовался, сколько именно денег следует раздать бедным, чтобы после смерти точно отправиться на небеса.
   Катерина честно и добросовестно отвечала на каждое письмо, некоторые её черновики тоже сохранились. Однако между ответами на эти глупые вопросы попадались и короткие высказывания, адресованные, видно, себе самой. "Это испытания, ниспосланные мне Господом?" - вопрошала она. Монахиня искренне пыталась углубить свою веру, а эта переписка причиняла ей лишь страдание.
   Судя по всему, процесс канонизации проходил безо всякого участия Катерины. Она много раз писала, что отказывается, но в ответных письмах было всё больше слов поддержки и заверений, что производство в святые уже близко.
   Вверяя памяти имена и деяния многочисленных влиятельных фигур, упоминавшихся в этих письмах, Лоуренс чувствовал себя всё хуже. Потом он нашёл запись о том, как к ней пришёл представитель деревни и, объяснив ситуацию, попросил разрешения звать её ведьмой. Катерина сочувствовала селянам и потому согласилась на том условии, что страдать от последствий будет она одна. Как и говорила Фран, она оплакивала человеческую слабость, и почерк её стал путаным и неразборчивым.
   А затем вдруг дневник стал больше похож на дневник. Катерина писала о временах года, о своих собаках, потом об их щенках. Когда ей приходилось охотиться на птиц, она просила у Единого бога прощения. Так всё и шло.
   Письма от аристократов продолжали приходить, но Лоуренс не видел подтверждения того, что Катерина отвечала. Она даже перестала писать о селянах. Лоуренс подумал, уж не освободила ли она себя от их забот и тревог, поняв, что её вера не может их изменить и тем более не может изменить мир. Ближе к концу дневника записи наполнились радостью и умиротворением.
   Лоуренс медленно закрыл дневник. Снаружи стало темнеть - солнце клонилось к горизонту. Он добавил полено в очаг и прошёл за шкуру, в заднюю комнату. Хоро собиралась проверить книжные полки - вдруг там найдётся что-нибудь полезное, - но войдя в комнату, раскрыла деревянные ставни и устремила взор наружу.
   Катерина сидела в своём кресле, и на миг Лоуренсу показалось, что она и Хоро смотрят из окна вместе.
   - Отсюда виден водопад, - промолвила Хоро. - Красиво.
   Повинуясь её словам, он подошёл и, встав у Хоро за спиной, тоже посмотрел. Действительно, за деревьями виднелся водопад. Напротив него было маленькое пустое пространство - ни кустов, ни деревьев, - укрытое слоем снега. Вероятно, там был цветник.
   - Должно быть, она просто села здесь днём и закрыла глаза, чтобы прикорнуть, - произнесла Хоро и легонько прикоснулась к голове Катерины.
   Из дневника вполне можно было сделать вывод, что её последние минуты прошли так вот мирно. Лоуренс грустно улыбнулся. Хоро протянула руку к окну.
   - Сильный ветер. Холодно, - сказала она и закрыла ставни.
   Она не любила закрывать окна. Возможно, она боялась продолжать разговор здесь. Любой разговор в присутствии покойника, какие бы счастливые воспоминания он ни пробуждал, обречён завершиться печально, особенно рядом с этой покойницей. Её звали ведьмой, её звали святой. И при жизни, и после смерти она была во власти прихотей других людей.
   Закрыв окно, Хоро вернулась в комнату с очагом. Лоуренс пошёл следом, но не удержался и кинул последний взгляд через плечо. Можно, конечно, называть селян и землевладельца бесцеремонными, однако ведь и он собирался воспользоваться святостью Катерины для личных целей. Но он решил об этом не думать и вышел из комнаты за Хоро.
   Торговец гонится за прибылью и только за прибылью. Так он мысленно оправдывался перед самим собой.
   Вскоре вернулись Фран и Коул. Обнаружив, что Лоуренс ещё здесь, Фран не смогла скрыть удивления. Увидев в его руках окровавленное Священное писание, она негромко ахнула, перевела взгляд на Коула, потом обратно на Лоуренса. В его руках было её прошлое и вытекающее из него настоящее. Фран потупила очи долу.
   Торговец должен гнаться за прибылью.
   - Ты нарисуешь нам эту карту, - Лоуренсу показалось, что он слышит, как кулаки Фран сжимают ткань её плаща. - У нас тоже есть свои убеждения.
   Фран кивнула, не поднимая глаз. На пол упала капелька влаги.
   - Понятно. Обещаю.
   Вытерев уголки глаз, она, наконец, подняла голову и добавила:
   - Спасибо.
   Лоуренс улыбнулся, принимая её благодарность, но взгляд его был устремлен не на неё. Обгорелые поленья в очаге обвалились, вскинув вверх пучок искр. Он смотрел наружу.
   - Пока что рановато для "спасибо".
   Фран, некогда бывшая капелланом, поняла, что он имел в виду. Она снова кивнула и спросила прямо:
   - Что ты собираешься делать?
   - Ты, как и прежде, серебряных дел мастер, посланный епископом, это нормально. Но я хочу добавить нам ещё одну цель: мы пришли удостовериться в некоторых подробностях, необходимых для канонизации.
   На миг эти слова сбили Фран с толку, но она была умна и, поняв, медленно кивнула.
   - Я не собираюсь продавать Катерину. Вместо этого я скажу, что её канонизация идёт сейчас, и после этого землевладелец перестанет доставлять нам неприятности.
   Фран вновь кивнула и ответила отчётливей прежнего:
   - Я поняла.
   Вдали послышался стук копыт.
   Фран снова вытерла слёзы и прижала к себе окровавленную книгу, взятую у Лоуренса. Потом подняла голову, лицо её было полно решимости.
   - Тогда идёмте, - слова её вполне подобали женщине, проведшей жизнь на поле боя.
  
  

Глава 6

  
   Есть такое выражение - "давить авторитетом". Старый рыцарь сидел на коне и при свете факелов глядел на Лоуренса сверху вниз, пытаясь это делать.
   - Значит, вы и есть те, про кого говорят, что они из Рубинхейгена?
   Если бы они решили бежать без помощи Хоро, скорее всего, солдаты, стоявшие позади рыцаря, поймали бы их на полпути к ближайшему городу. Солдаты в наспех собранных кожаных доспехах были набраны в основном из жителей окрестных деревень. Бежать на ночь глядя, имея за спиной этих людей, было бы плохой идеей. Остаться в хибарке - напротив - верным. Хотя, как пойдут дела, поручиться пока нельзя. Как они и договорились заранее, Хоро и Коул остались в хибарке, а навстречу солдатам отправились только Лоуренс и Фран.
   - Совершенно верно, - кивнул Лоуренс.
   Рыцарь повернулся к солдатам и подал знак движением подбородка. Он назвал себя управляющим, назначенным землевладельцем, и Лоуренс ждал, что ему покажут какую-нибудь бумагу, где это будет обозначено. Но вместо бумаги в грудь ему уперлось острие копья.
   - Вы здесь ничего не видели и не слышали. Или даже никогда сюда не приезжали.
   И если они не понимают смысла этих слов, значит, по мнению рыцаря, они не ценят свою жизнь. Но если бы он собирался их убить, то он и не стал бы с ними говорить. Потому Лоуренс спокойно смотрел на управляющего снизу вверх.
   - Твой ответ? - твёрдым голосом спросил управляющий. В случае согласия Лоуренс и его спутникам позволят уйти. И что бы они ни рассказали Церкви, это произойдёт уже, когда всё будет кончено. Но если они воспротивятся приказу...
   Вокруг лес. Звать на помощь бессмысленно. Не нужно быть торговцем великого ума, чтобы сделать правильный вывод.
   Но Лоуренс ответил так:
   - Нас послал епископ, чтобы запечатлеть легенду об ангеле в серебре.
   Правое веко управляющего дёрнулось.
   - Скажешь ему, что вам не удалось. До Рубинхейгена долгий путь. Никто в твоих словах не усомнится.
   - Да, это верно.
   На лице управляющего отразилось явное облегчение, Лоуренс это видел даже снизу. Короли и императоры, создавшие целые нации, нередко начинали правителями маленьких, жалких земель. Подчинять себе окрестных землевладельцев им удавалось благодаря своим выдающимся способностям. Но то, что сейчас показывал этот управляющий, было, кажется, пределом его способностей.
   - Однако это не единственная наша цель.
   Управляющий со свистом втянул воздух.
   - Знаете ли вы, кто та святая, что лежит в хибарке позади нас? - осведомился Лоуренс.
   - Святая?.. - недоверчиво переспросил управляющий.
   - Её имя Катерина Люччи, - продолжил Лоуренс. - Она заслужила доверие многих аристократов, и прошение о её канонизации уже отправлено на юг, к Папе. Она истинная святая.
   Сильное изумление в сочетании с недоверием многих лишит дара речи. Глаза рыцаря с тревогой смотрели на Лоуренса.
   - Нас послали сюда ради изысканий, необходимых при канонизации. Она ведь не любила появляться перед людьми. Долгое время её местонахождение оставалось неизвестным, но, наконец, её нашли, так что...
   Если бы это оказалось правдой, то просто заставив Лоуренса и его спутников умолкнуть, решить проблему было бы нельзя. Причинив вред им, управляющий с землевладельцем навредили бы собственному будущему.
   - Однако достойная сестра ушла от нас в мире и покое. Многие люди ко всякому, у кого нет титула, будь это хоть сам Господь, относятся как к отребью, как к животному, но я знаю, что здешний правитель понимает, как устроен мир. И я непременно отражу это в своём докладе. И, кстати... - Лоуренс уверенно посмотрел управляющему в глаза. - Полагаю, вам следует посовещаться с достопочтенным землевладельцем?
   Будто поражённый волшебной стрелой, вновь открывшей ход времени, управляющий пришёл в чувство и вытер пот со лба. Его губы дёрнулись, должно быть, он отчаянно пытался сохранить властный вид. Но прежде чем его гнев излился словами, за его спиной раздался голос:
   - На это в самом деле очень похоже.
   Старый рыцарь обернулся, словно что-то потянуло его. Посреди наспех сколоченного отряда селян, сделанных солдатами, стояла небольшая группа настоящих воинов, и один из них слез с коня и вышел вперёд. Это был стройный мужчина средних лет, которому вполне шёл высокий голос. Однако от него исходило столь явное ощущение власти, что поспешно спешившийся управляющий не вызвал удивления.
   Управляющий двинулся к своему хозяину, однако тот, не обращая на это внимание, приблизился к Лоуренсу.
   - Я Каканар Лингид.
   Лоуренс не ожидал, что мужчина представится. Но, судя по этому, землевладелец не намеревался сразу отвернуть его слова. Лингрид даже остановил жестом Лоуренса, попытавшегося опуститься на колено.
   - Крафт Лоуренс из Торговой гильдии Ровена.
   - Мм, - кивнул Лингид и, вздохнув, продолжил: - Я буду говорить прямо. Есть ли у тебя доказательства твоих слов?
   Чтобы землевладелец спешился и произнёс такие слова... это показывало его нерешительность. Пусть даже это суровые слова, произнесённые таким суровым тоном. Лоуренс понял, что перед ним просто мелкая рыбёшка, которая угодила в сложное положение и пытается выжить.
   - Что же может послужить таким доказательством? - спросил он, и Лингид на миг лишился дара речи.
   Он разинул рот - то ли от самого вопроса, то ли от мысли, что над ним насмехаются.
   - Я ничего не слышал об этой предполагаемой канонизации. Нечто столь важное непременно достигло бы моих ушей. Поэтому - говори. Есть ли у тебя доказательства? - проговорил, наконец, он.
   Если лицо трусливого человека краснеет от злости, можно не сомневаться: в самом его сердце разгорелся гнев. Однако терзать дальше его гордость нужды не было, и Лоуренс поспешил с ответом:
   - В этом участвует много людей с самым разным общественным положением. Таким, как я, особых доказательств не предоставляют. Но если мне будет дозволено предложить иную возможность, я могу назвать некоторых аристократов, возложивших на меня эту обязанность.
   Мир аристократии довольно тесен, и Лоуренс знал, что все они осведомлены, кто с кем связан. Лингид тоже должен был прекрасно это знать, тем более, что он жил здесь, где постоянно соперничали Церковь и язычники и где выжить можно было, лишь всё время пресмыкаясь перед кем-то.
   Лоуренс прокашлялся, мысленно открыл перед собой дневник Катерины и принялся перечислять:
   - Барон Ланс из Риена. Сэр Март из Дреты. Маркиз Ивендот из Сингхирта. Архиепископ Корселио из эрцгерцогства Раман, - он на миг прервался, чтобы посмотреть, какое впечатление на Лингида производят имена, тот молчал, похоже, некоторые имена он знал. - Из герцогства Ринз - сэр Дьютер, сэр Мараф и герцогиня Роез. Из Проании...
   Лоуренс был готов продолжать, но Лингид остановил его движением руки. Лицо землевладельца было бледно от ужаса. Были перечислены лишь те, кто жил к северу от Проании, их он, имевший дело с религиозными распрями в северных землях, должен был знать.
   И ещё кое-что.
   Все эти аристократы участвовали в важном деле, связанном с его землями, а он ничего об этом не знал. А вдруг его посчитали язычником, врагом Церкви? Если этот Лоуренс и впрямь пришёл сюда по делу канонизации, то сомневаться в его словах для Лингида было небезопасно. Ему оставалось лишь соглашаться.
   - П-понятно, я понимаю. И... что мне теперь делать?
   Не сказать, чтобы Лоуренс совсем не сочувствовал перепуганному землевладельцу, но в первую очередь им владел гнев. Говорят, что торговцы - самые бесчестные люди на свете, но даже будучи торговцем, он находил Лингида жалким. Он предполагал, что у землевладельца будет побольше достоинства, но он надеялся, что это не отразилось у него на лице.
   - Пожалуйста, ни о чём не беспокойтесь, - улыбнулся Лоуренс. - С вами не посоветовались по вопросу канонизации лишь потому, что эти земли очень трудные. Я понимаю, что вам нелегко ими править.
   Лингид был, на глаз, вдвое старше Лоуренса, однако тут же закивал подобно ребёнку. Быть может, он просто родился не в том месте.
   - Но, как я убедился, её дом содержат в прекрасном состоянии. Мне совершенно ясно, что вы, господин, благочестивый человек и истинный слуга Церкви. Уверен, те, кто занимаются этим делом, будут рады услышать это от меня.
   - В-вот именно, я тоже так считаю, - и Лингид глупо улыбнулся.
   Фран рядом с Лоуренсом стояла молча, может, потому, что ей хватало самообладания, а может, она видела достаточно пролитой крови на поле боя и не хотела провоцировать новое кровопролитие.
   - Однако сама суть этого таинства предполагает, что оно должно проходить в тайне. Могу ли я рассчитывать, что вы не будете предавать это дело огласке, пока канонизация не будет завершена?
   - Но...
   - Есть много, очень много препятствий, - добавил Лоуренс. Лингид глотнул и закивал.
   План удался. Как только появится Хоро - для пущей уверенности, - никто из этих людей даже не подумает приблизиться к лесу или к озеру. Лоуренс собрался произнести заранее оговоренные с Хоро слова. Но вдруг...
   - Это же она! - крикнул кто-то.
   Лингид повернулся на месте, Лоуренс тоже зашарил глазами в поисках крикуна. Его взгляд наткнулся на солдата с копьём в сильно потрёпанных железных шлеме и нагруднике, это был явно опытный воин. Мужчина сделал три шага вперёд, повторяя: "Это же она! Она!"
   Лоуренсу показалось, что у Фран перехватило дыхание.
   - Что значит "это она"?
   - Это она, командир!
   Каким бы слабым правителем ни был Лингид, ни один человек из его приближённых не посмел бы обратиться к нему просто словом "командир". Этот мужчина был наёмником. Он плюнул на снег, подозрительно глядя на них. Точнее - на Фран.
   - Все как здешние говорили!
   - Здешние? - повторил Лингид, с сомнением посмотрев вновь на Лоуренса и Фран. Его глаза как будто извинялись за грубость его подручного, но Лоуренс сделал успокаивающий жест.
   - Да, местные говорили о серебрянщице с тёмной кожей, и это точно она!
   Лингид словно застыл на месте, или Лоуренсу это показалось, и застыл он сам, перед его глазами всё покачнулось.
   - Рассказывай! Что ты знаешь?
   Мужчина вновь плюнул и тонко улыбнулся.
   - Я знаю, что слова, что эти двое могут быть из Церкви, - самая большая чушь в мире.
   Лингид вновь повернулся к Лоуренсу с Фран и откровенно рассмотрел его, потом её. Он не пытался их распознать, скорее, смотрел, как они отнесутся к обвинению.
   - Они врут, командир! Эта загорелая серебрянщица - Фран Бонели, чёрная священница из банды наёмников Алого Ястреба!
   Мужчина без каких-либо колебаний подошёл и наставил своё видавшее виды копьё с железным наконечником на Фран.
   - Она была капелланом отряда Киръявайнена, которого в Проании очень хорошо знают. Моим парням тоже есть, за что им сказать спасибо. В ущелье Кардина они убили моего друга, мы с ним двадцать лет дружили.
   Лингид от Лоуренса чуть ли не отпрыгнул.
   Если мир аристократов тесен, то столь же тесен и мир наёмников, которым платят, чтобы они сражались за аристократов. Удастся ли теперь выпутаться? Даже если Лоуренс не сознается, этим людям достаточно проверить вещи Катерины, и поправить нельзя будет ничего.
   - Они наживали себе врагов среди больших шишек, и, в конце концов, их командира повесили по обвинению в язычестве. Как ни смотри, а она никак не могла задружиться с Церковью.
   - Это... это правда? - пискнул Лингид голосом придушенной курицы.
   Мужчина искоса и с явным раздражением посмотрел на Лингида и угрожающе поднял копьё.
   - А вы сами у неё спросите.
   Он ухмыльнулся и не только потому, что, возможно, только что заработал себе прибавку к вознаграждению. Его глаза горели жаждой мести - нет, жаждой убийства того, кто был силён, но чья слава осталась в прошлом.
   - Т-так что? Это правда? - вопросил Лингид, повернувшись к Фран.
   Фран не ответила, она стояла, опустив голову. Ускользнуть было невозможно. Слишком уж необычна её внешность.
   Лоуренс устремил взор на хибарку и произнёс:
   - Уверен, ангел знает истину.
   - Ч-что? Что ты... - "имеешь в виду", хотел закончить Лингид, но не успел.
   Фран отмахнулась от наставленного на неё копья, точно от мухи.
   Лоуренс был изумлён не меньше остальных. Когда к твоему животу приставлено острие копья, отбить его совсем не просто. Для такого требуется либо громадный опыт, либо глубокая и непоколебимая вера, пересиливающая страх.
   Фран шагнула вперёд, и Лингид отшатнулся, почувствовав, в ней суровую непреклонность. Она сделала ещё два шага, и Лингид отошёл на три шага назад. Мужчина, чьё копьё Фран отбила, снова навёл его.
   - Ты Фран Бонели?
   Вместо ответа она опустила капюшон.
   - А если я не Фран Бонели, что тогда скажешь?
   Когда она отбила копьё и шагнула вперёд, её движения были столь обыденными, что этот человек не смог сразу ответить. Фран повернулась к нему и улыбнулась.
   - Селяне звали эту добродетельную монахиню ведьмой ради своих мелких доходов. А сейчас хитрые аристократы платят золотом, чтобы её назвать святой, и тоже ради доходов, но уже гораздо больших. А этот землевладелец готов стереть все её следы, просто чтобы построить водяную мельницу и удовлетворить свою мелкую жадность. Что ты об этом думаешь - обо всём этом?
   Мужчина, по-видимому, не понял, что сейчас ему сказали, а Лингид смотрел на неё, точно на самого Господа, несущего ему небесную кару.
   Фран откровенно улыбнулась и посмотрела на Лоуренса. Он понятия не имел, что она пыталась сделать. Он лишь знал, что вот-вот появится наверху водопада Хоро, чтобы перепугать всех, кто здесь есть, и он попытался остановить Фран. Но не успел. Может, ему помешала сила Катерины.
   - Моё имя Фран Бонели. Я святая? Или, может, я ведьма? - обращалась она со своей дьявольской проповедью к селянам, большая часть которых собралась здесь. Её голос звучал идеально чисто. - Вы все знаете, как поступать правильно, а как нет.
   Раздался невнятный шум, многие разом нервно сглотнули. Большинство солдат жило на землях Лингида и прекрасно знало, что они творят. Среди угодивших в ловушку между Церковью и язычниками истинно верующие страдают больше всех, и им же больше всего приходится бояться.
   - А уж когда сделаете, то будете знать точно. Потому что ангел всегда смотрит на вас.
   Раздался звук вроде свиста ветра, это мужчина, не произнося ни слова, нанес удар копьём. Снег разлетелся в стороны, когда он выбросил копьё вперёд, целя в неё. Привычное ему движение обладало быстротой, не позволившей Лоуренсу, простому странствующему торговцу, его остановить. Он отчётливо увидел, как остриё погрузилось в бок Фран.
   - Ведьма! - выплюнул мужчина, выдергивая копьё, и приготовился нанести новый удар.
   - Сто... - завопил Лоуренс, пытаясь прыгнуть на него, и опять опоздал.
   Однако копьё лишь скользнуло по плечу Фран, разрезав плащ. Это не было чудо. Правую ногу мужчины навылет пробила стрела.
   Мужчина с громким стоном рухнул на снег, недоверчиво глядя на свою ногу. Стрелу выпустил один из селян - охотник, судя по виду. Все вокруг дышали тяжело, лица наполнились страхом. Все боятся смерти.
   Фран только что разожгла этот страх ещё сильнее.
   - Спасём святую! - крикнул кто-то.
   И началась свалка, в которой невозможно понять, кто враг, а кто друг.
   Капелланы на поле брани вооружены лишь словом. Они могут ободрить тех, чьи ноги стали ватными от страха, они могут утешить тех, кто чувствует приближение объятья смерти.
   Многие здесь боялись небесной кары за то, что явились к хибарке Катерины, чтобы уничтожить лес и озеро, и легенду об ангеле. И, верная своей репутации "чёрной священницы", Фран подчинила их себе своей речью. Её левый бок стал багровым, но выражение лица совершенно не изменилось. Повернувшись к землевладельцу, она произнесла:
   - Смотри сам, в чём истина.
   Лоуренс подумал, что Лингид кивнет, но тот лишь шлёпнулся на задницу. Такова была сила, исходящая от Фран.
   Повернувшись на месте, она двинулась прочь.
   - К-куда ты?.. - Лоуренс знал, что вопрос глупый, но всё равно спросил.
   Из раны в её боку вытекала кровь, окропляя снег с каждым шагом. Фран не обернулась, но ответила на ходу:
   - Увидеть ангела своими глазами.
   Лоуренс не мог отчётливо расслышать её слова за шумом схватки, но понял, что Фран имела в виду. Он чувствовал силу веры, прямо-таки излучаемую её спиной. Сейчас её вела не надежда, не самообман, а чистая убеждённость.
   Не думая, Лоуренс шагнул вперёд, протянул руку и положил на плечо Фран - не для того, чтобы отнести её в хибарку и перевязать.
   - Ты слышишь? - спросила Фран. Её голос слабел от потери крови, из-за шума Лоуренсу пришлось переспросить её. - Это воет зверь.
   Лоуренс поежился. Он оглянулся, отлично зная, что означают её слова.
   Мужчины дрались, рыча, точно звери. Махали мечами, проливали кровь и неважно уже, какова была их цель. Церковь, язычники - всё утратило смысл, каждый был зверем и дрался за свою жизнь. Их голоса слились в единый рёв, устремившийся в небо.
   Но почему Фран об этом сказала? Чтобы высмеять их? Из презрения? Или это холодная насмешка над истинной сутью мира?
   Лоуренс, поддерживая Фран, шёл вместе с ней, и постепенно осознал. Ему не показалось. И это явно была не Хоро. Он услышал звук. Низкий вой: "Оооооооооо". В этот миг он вспомнил слова Хоро: озеро окружено горами подобными чаше. Горы умеют возвращать человеческий крик, а сами люди воспринимают эхо в меру их глупости. Потом он вспомнил, что сказала Фран в хибарке - что вода может перелиться с огромной силой. То и другое вместе было ключом.
   Лоуренс поднял голову.
   Возле водопада, точно тень самого леса, виднелся громадный силуэт Хоро. Она нерешительно смотрела на неожиданное развитие событий. Их глаза встретились, Лоуренс кивнул.
   Хоро запрыгнула на вершину водопада. И завыла.
   Воздух сотрясся, ветви деревьев заколыхались, по поверхности воды пошли волны. Фран сказала землевладельцу, чтобы он сам увидел истину. Но зрелище Хоро, стоявшей с оскаленными клыками на вершине водопада и испускавшей долгий, протяжный вой, было божественно прекрасным и дьявольски устрашающим.
  
   []
  
   Даже у Фран отнялся язык.
   Во благо это будет или во зло? Хоро не была уверена и не хотела выходить. Но Лоуренс верил сам и убедил её, что всё будет хорошо. И вот доказательство. Вой Хоро эхом разносился по земле подобно звону гигантского колокола, по которому ударили колотушкой.
   Посреди всего этого Фран застыла и пробормотала:
   - Он идёт.
   И тут вой стих...
   Всё, что слышал Лоуренс, - дыхание людей, пригвождённых к месту повелевающим взглядом Хоро с вершины водопада.
   Потом ушей достиг низкий, тихий рокот. Далёкий звук наступающей армии. Поступь небес. Многие люди, потеряв самообладание, принялись нервно озираться.
   Звук скоро стих. Казалось, ничего не произошло, лишь молчание висело над деревней и лесом.
   Кто-то указал на водопад.
   - Э-эй, чудовище, оно исчезло!
   - Мы на самом-то деле видели что-нибудь?.. - пробормотал кто-то ещё.
   Лоуренс знал, что видели, и Хоро спряталась не для того, чтобы посеять в людях сомнение. Она просто догадалась, что сделают Лоуренс и Фран.
   Один из солдат крикнул:
   - Водопад!
   Поток воды истощился, превратившись в тонкую струйку. Мгновенье спустя эта струйка исчезла в громадной волне, которая мчалась, поглощая всё на своём пути, а потом врезалась в камень на самой вершине водопада, который разделил её на две струи и выплеснул в ночное небо, точно пытаясь дочиста отмыть саму луну. То, что произошло дальше, не описать словами.
   Раздвоившаяся мощь волны заставила взмыть в воздух две ярко блестящие струи капель. В такой мороз.
   Капли обратились в льдинки, подсвеченные луной. Громадное количество воды, рушащейся в чашу водопада, создавало странный звук, будто били громадные крылья. Подхваченные ветром, замёрзшие брызги летели в небо.
   Сама легенда об ангеле.
   - Госпожа Фран! - вырвалось у Лоуренса, когда он поддержал опустившуюся на колени женщину. Лицо её было умиротворенным, глаза смотрели куда-то далеко-далеко. Она медленно вытянула руку вперед и произнесла одно-единственное слово:
   - Красиво...
   Те из людей, кто вдруг осознал собственное убожество, побросали оружие и сбежали. Другие пали на колени, стыдясь своего безверия.
   Единственная из всех, кто обладала истинной верой, обратила лицо к небу, тянясь к его красоте.
   Ангел возносился в небеса.
   Капельки льда сверкали в лунном сиянии.
  

Заключительная глава

  
   - И, и что было потом?!
   Громадная туша Хьюга придвинулась ближе, и Лоуренс невольно съёжился. Вытянув руку, он немного отодвинул торговца картинами, чем, похоже, привёл его в чувство. Хьюг уселся обратно в кресло и, возясь с одеждой, повторил:
   - Ну, так что было потом?
   - Потом вся деревня признала легенду об ангеле истинной, и святость Катерины, скорее всего, тоже. Так всё и закончилось. Однако... - Лоуренс отпил предложенного ему глинтвейна. - Ни селяне, ни землевладелец не могут сказать, что видели одновременно и ангела, и чудовище, и потому решили перед всем миром делать вид, что ничего не произошло вообще.
   - Аа, ясно... ясно, - и Хьюг откинулся в кресле, точно мальчишка, слушающий приключенческую историю. Он поднял взгляд к потолку и закрыл глаза. Потом тяжело вздохнул и наконец, видимо, успокоился.
   - Когда мы пришли, ты выглядел спокойнее, - поддразнил его Лоуренс. Хьюг открыл глаза и улыбнулся.
   - Когда сталкиваешься с такими серьёзными вещами, просто немеешь. Ладно - вот, значит, что произошло... Когда вы привезли её, я просто диву давался, что могло так серьёзно ранить госпожу Фран.
   В Тауссиге местные охотники делали всё мыслимое и немыслимое, чтобы помочь Фран. Лоуренс и его спутники всё же увезли её прежде, чем она поправилась, и именно потому, что селяне слишком хлопотали вокруг неё. Хоро, от всего сердца ненавидевшая, когда её почитали как богиню, была в восторге, найдя кого-то, кто точно так же терпеть не мог повышенного внимания к себе.
   Прошло три дня с тех пор, как они увезли Фран из Тауссига. В Кербе они вернулись поздно вечером и тут же отправились по кроватям - кроме Лоуренса, которого Хьюг утащил вниз и заставил объяснить, что было в Тауссиге.
   - Но что же, в конце концов, было за той легендой об ангеле?
   Лоуренс сунул в рот кусок груши в меду и ответил:
   - Лавина.
   - Лавина? - потрясённо переспросил Хьюг.
   - Именно. Громадное количество снега со склона горы свалилось в озеро, поднялась чудовищная волна, которая выплеснулась в водопад. Звуки шагов небесного воинства - это на самом деле шум падающего снега.
   - Т-тогда что было воем зверя?
   Тут сам Лоуренс был не вполне уверен. Существовало несколько объяснений, и он выбрал самое вероятное:
   - Так оно же звучало над озером. Горное эхо, понимаешь? В этот раз это было эхо от звуков драки. И я уверен, что в прошлом тоже было что-то такое, что могло его вызвать.
   Конечно же, главным толчком послужил вой Хоро, не преминул бы добавить он. Но так в итоге получилась на удивление красивая история - звуки сражения призвали ангела. Фран предположила, что в первый раз лавину вызвал свист сильного ветра. Но Лоуренсу больше нравилось его объяснение.
   - Воистину мир полон чудес.
   - Это точно, - согласился Лоуренс и грустно улыбнулся. Плечи Хьюга содрогнулись от веселья.
   - Ну, если теперь всё успокоилось, быть может, и мне стоит как-нибудь навестить Тауссиг. Хотя сомневаюсь, что я буду так же храбр, как госпожа Хоро, - пошутил Хьюг.
   Тут в дверь постучали.
   Хьюг со смущённой улыбкой поднялся с кресла и направился к двери.
   За городом каждый может спать, где хочет, и шуметь, когда хочет, но в пределах городских стен существуют правила, до какого часа разрешено жечь свечи. Когда дома стоят так близко друг к другу, забытая свеча легко может вызвать большой пожар. И сейчас городской страж заметил свет от свечи на столе.
   - Что ж, я пойду, пожалуй, - сказал Лоуренс в спину Хьюгу и встал. Он полагал, что если бы он дождался возвращения Хьюга, они бы потом просто перешли в другую комнату, где расспросы возобновились бы, и он решил отступить, пока момент удобный.
   Прихватив чашку с глинтвейном, Лоуренс пошёл вверх по лестнице. Держась за перила и слушая скрип ступенек, он добрался до своего этажа. Со входа здание торгового дома выглядело маленьким и бедным, но стоило пройти внутрь, становилось ясно, что этот четырёхэтажный дом поддерживается в очень хорошем состоянии.
   Как правило, в торговых домах заведено так: чем ниже тебя ценят, тем выше в здании селят. То, что Лоуренса и его спутников поселили на втором этаже, показывало уважение Хьюга.
   Направляясь к комнате, где спали Хоро и Коул, Лоуренс заметил падающий на пол коридора лучик света. Как правило, именно через второй этаж в дома проникают воры. Заглянув в приотворённую дверь, он понял, что за ней комната Фран.
   - Что такое?
   Заглядывая в дверь, он не остался незамеченным. Фран была человеком, но она привыкла к путешествиям в одиночку. Она жила совсем в ином мире, нежели обычная городская девушка.
   - Я увидел свет и подумал, что, возможно, сюда забрался вор.
   Фран сидела в постели, её глаза улыбались.
   - Говорят, когда воров ловят, они всегда твердят, что пытались поймать другого вора.
   Подобными байками обычно обмениваются приятели за выпивкой, учитывая, через что они вместе прошли совсем недавно, байка была к месту.
   - Здесь холодно.
   - Свежие раны следует успокаивать холодом, старые - теплом.
   Капеллан - такое звание было у Фран. И этот пособ казался грубым, но очевидно был испытанным. Лоуренс предпочёл бы вовсе не знать таких вещей.
   - Я всегда думала, что закончу свой путь, как только увижу ангела.
   Серебристое лунное сияние вливалось в открытое окно, и казалось, что тело Фран само вот-вот обратится в свет и исчезнет. Бок её до самого плеча был в бинтах, жар, разгоревшийся ещё в Тауссиге, пока не прошёл. И всё же она ни разу не проявила слабости. Не будь она способна вытерпеть такое, не быть бы её ни за что капелланом, человеком, отвечающим за веру и боевой дух целого отряда.
   - "Свой путь" - ты имеешь в виду?.. - спросил Лоуренс.
   Фран издала тихий смешок. Возможно, она немного смутилась.
   - Я была одержима, теперь я это вижу.
   Она собиралась умереть.
   Окровавленное Священное писание и письма между его страницами. Решимость Фран найти ангела из легенды вполне можно было назвать одержимостью. Если те, у кого есть клыки и когти, погибают первыми, Фран вполне могла бы стать самой первой из них. И именно это свойство привело её, в конце концов, к ангелу. Но о чём она думала в конце пути, Лоуренс не знал. Он лишь знал, что сейчас её лицо было прекрасным в своей умиротворённости.
   - Мы всё ещё не получили от тебя карту, - поддразнил он, и Фран, надув губы, отвернулась.
   Линия её подбородка в лунном свете сияла, точно лезвие ножа.
   - Не раз и не два я видела, как торговцы выходят на поле боя, чтобы получить плату за свои труды.
   - Ты хочешь сказать, что мне придётся пройти сквозь небесные врата, чтобы её получить?
   Фран прикрыла глаза, точно кошка. Когда Лоуренс подошёл ближе, она открыла их и устремила на него взгляд своих чёрных зрачков.
   - К сожалению, в Священном писании сказано, что легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем торговцу попасть на небеса, - сказал он и, протянув руку мимо неё, осторожно прикрыл ставни. В лунном свете, сочащемся через оставленную щель, лицо Фран выглядело немного болезненным.
   - Боюсь, ко мне относится то же самое. Мне не пройти через небесные врата.
   - Ну, так что тогда? Помогать другим - хороший способ искупить грехи.
   Фран улыбнулась и устроилась в постели глубже. Двигаться ей было ещё больно, но она подняла руку, остановив Лоуренса, хотевшего ей помочь.
   - Если я приму помощь торговца - кто знает, сколько ещё карт мне придётся нарисовать.
   Её озорная улыбка кое-кого напомнила Лоуренсу. Но тут же, лёжа навзничь, Фран протянула правую руку. Ту, которой она тянулась к ангелу, появившемуся над водопадом.
   - Плата за одну, - промолвила она. Должно быть, так она общалась с торговцами в те времена, когда была в отряде наёмников.
   Лоуренс был не против.
   - Я оплачу.
   Он взял её руку и крепко сжал. Будь Фран просто городской девушкой, он бы поцеловал эту руку. Но она в том не нуждалась.
   - Да пребудет с тобой покровительство Господне.
   Получив столь многозначительное благословение, Лоуренс выпустил руку Фран и притронулся к воображаемой шляпе. Фран кивнула и медленно закрыла глаза. Но когда Лоуренс повернулся, чтобы тихо выйти, женщина произнесла ему вслед:
   - В тот раз...
   - Хм?
   - Тогда, на вершине водопада...
   Лоуренс повернулся к ней.
   - На вершине водопада? - с улыбкой повторил он, предлагая Фран продолжить.
   Насколько он знал её, Фран не могла не заметить его маску. Однако она не стала развивать тему.
   - Нет, ничего. Думаю, мне просто показалось.
   - Спокойной ночи.
   Он вышел из комнаты, и там была Хоро. Сделав вид, что не замечает её, Лоуренс закрыл дверь и направился в соседнюю комнату. Она двинулась за ним.
   В эту тихую ночь комнату освещала лишь луна.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"