Исуна Хасэкура : другие произведения.

Волчица и пряности. Том 17

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рассказ "Бродячий торговец и серый рыцарь" не включён в том

[]
  

Исуна Хасэкура

Волчица и пряности

Перевод с английского языка - Ushwood

Иллюстратор - Дзю Аякура

Редактирование - О.М.Г.

том 17

  

Эпилог

  

Интермиссия

  
   Я лежал на залитой солнцем каменной ступеньке, когда услышал женский голос:
   - Ох, господин рыцарь. Похоже, ты в дурном настроении.
   Вообще-то у меня есть прекрасное имя - Энек, но, когда меня зовут рыцарем, это тоже неплохо. Я великодушно фыркнул через нос и взмахнул хвостом.
   - Кстати, её преподобие здесь?
   Голова женщины была обёрнута полотенцем, рукава закатаны, а сложением она напоминала медведя. Я вспомнил, что она бондарь. К этому часу, должно быть, утренний рынок уже успокоился, и она устроила себе небольшой перерыв до обеда. Возможно, она даже пришла вознести пару молитв. Раздумывая об этом, я сладко зевнул.
   - Детишки сказали, что на холм, где они играли, приехала карета, и я подумала, может, это та, о которой говорила её преподобие.
   С трудом удерживая тяжёлые веки, я поднял глаза на женщину. Потом, вздохнув, встал и вошёл в церковь.
   - Знаешь, дети сказали, та карета вся чёрная... как будто с призраками. Всё ли будет хорошо?..
   Женщина шла следом за мной, и в ней явно сражались любопытство и неуверенность. Обликом она походила на медведя, но характером - скорее на кошку.
   - Что ты собираешься делать, господин рыцарь? Пойдёшь вместе со мной?
   Люди в этом городке охотно разговаривают со мной, но если бы я им всем отвечал, то не выдержал бы. Не обращая на неё внимания, я дошёл до середины коридора, где была устроена писарская комната. В ней священница писала важные письма и книги. Совсем недавно здесь всё бурлило - весенний праздник урожая, чествование святых, - но сейчас было мирно и спокойно. Впрочем, умеющих писать людей здесь немного, и эти немногие всегда завалены работой. Уверен, она и сегодня много чего пишет в этой комнате.
   Если всё идёт, как должно идти.
   - Ваше преподобие, кажется, карета... - проговорила женщина, легонько постучавшись и приоткрыв дверь.
   Она не договорила. Моя хозяйка, высокопарно именуемая "ваше преподобие", лежала головой на столе и спала. Сейчас уже довольно тепло. Даже из кровати выбираться непросто. Всё же, хоть и спина её, и волосы в последнее время подросли, она походила на ребёнка, когда спала.
   Я, словно прочищая горло, гавкнул.
   - Ххааа?!
   Хозяйка проснулась и всполошено распрямилась. Её глаза заметались по комнате, пока не остановились на мне и женщине в дверях. На столе перед ней лежали горы бумаг и книг, а ещё какая-то одежда и портняжные принадлежности.
   - А, госпожа Рифкин... А, эээ... ха-ха...
   Совершенно по-детски она попыталась убрать одежду и портняжные орудия в стол, будто желая их спрятать. Довольно легкомысленное поведение для слуги Единого бога. Прожив столько лет, хозяйка ещё не изжила в себе некоторую детскость.
   - Я совершенно не сержусь, - озорно улыбнулась женщина, и хозяйка будто съёжилась от смущения, впрочем, встретив мой взгляд, посмотрела на меня немного обиженно. Совершенно неразумно вести себя так, словно виноват во всём я.
   - А, да, так в чём дело? Если подготовка к празднику святого покровителя гильдии, то я нанимаю господина Боца, и...
   - Нет, я не поэтому. Кажется, в город въехала карета. Я подумала, что, может быть, эта та, про которую ваше преподобие говорили, и решила сказать.
   - Карета?
   - Ну да. Ваше преподобие сами говорили, что нужно будет поехать куда-то далеко...
   Хозяйка поражённо посмотрела на женщину, а потом вдруг широко раскрыла рот и ахнула.
   - Я думала, она будет на следующей не... А, ээ... прошу меня извинить!
   И, подобрав подол своего длиннополого одеяния, она выбежала из комнаты в довольно неженственной манере. Женщина рассмеялась, держась за живот, словно опасаясь, что он отвалится.
   У меня есть смутное ощущение, что хозяйка была надёжнее, когда была пастушкой.
  

***

  
   Фея Нора.
   Так звали хозяйку в те времена, когда она была пастушкой и искусно вела стада овец. Сейчас, однако, она была священницей в маленьком городке и вела иную паству. В этом мире никогда не знаешь, что может произойти.
   По характеру честная и серьёзная, в торжественном месте, занимаясь праздниками и ритуалами, хозяйка в целом справляется хорошо. Однако, несмотря на то, что она способна терпеть холод и голод, оберегая овец от лис и волков, а может быть, благодаря этой способности, хозяйка на удивление рассеянна. Это я понял вскоре после того, как мы поселились в этом городке.
   Даты, числа, имена людей, слова молитв, порядок действий на церемониях - в целом она всё это знала, но иногда забывала мелкие подробности. Как ни печально, но, если бы меня рядом с ней не было, её никто не счёл бы взрослой.
   - Эммм... одежда, еда, о, надо и Священное писание взять. И молитвенник... а? Может, нужно взять несколько пар башмаков? Но я уже так давно не ношу башмаки... почему-то...
   Приглаживая рукой свои светлые волосы, спускавшиеся до середины спины, она в то же время лихорадочно собирала раскиданные перед ней вещи. Достала одежду, в которой пришла в этот городок. Что она собирается с ней делать? Размер-то уже не тот. Лёжа на брюхе в дверях, я укоризненно вздохнул.
   - Ааа... так, письмо тоже не забыть, так, теперь, теперь...
   Когда она выгоняла овец на пастбище, она не задумывалась, что брать с собой. Быть может, Церковь права, когда учит, что свои вещи нужно раздать тем, у кого ничего нет. Именно обилие вещей заставляет колебаться перед лицом путешествия. Перед лицом самой жизни - тем более. Я вздохнул ещё раз.
   Хозяйка заметила и повернулась ко мне. Когда я подумал "ой-ёй-ёй", в меня уже летел фартук.
   - Хорошо быть таким беззаботным, Энек!
   Эти слова я слышу время от времени все пять лет, что мы живем в этом городке. Конечно, всё совсем не так. Просто для меня гораздо важнее, получу ли я на ужин кусок мяса, чем хорошо ли прошла месса.
   Пока хозяйка металась по комнате, точно ураган в человеческом обличье, я выбрался из-под фартука, вдыхая запах хозяйки, и тут мои уши уловили стук в дверь церкви. Я могу различать по стуку почти всех, кто живёт в этом городке. Этот стук был мне незнаком.
   Гость, пришедший извне.
  

***

  
   Перед церковью собралась целая толпа. Было время, когда из-за мора городок практически вымер, но те храбрецы, которые всё-таки остались, отказавшись сдаваться, при поддержке хозяйки вернули город к достаточно оживлённой жизни.
   Визиты людей из-за городской стены - события не такие уж редкие. Иногда сквозь город проезжал целый торговый караван - десятки людей на лошадях. Но сейчас это были великолепные чёрные лошади, запряженные в чёрную же карету, а сзади - повозка, полная вещей, это всё охраняли шестеро крепких мужчин. Неудивительно, что горожане заинтересовались.
   Хозяйка потрясённо застыла, едва вышла из церкви и увидела карету. Потом она принялась отчаянно, но безуспешно приглаживать рукой волосы, они всегда у неё были заметно волнистыми.
   Но стоило взглянуть на вышедшего из кареты человека, чтобы понять, насколько беспомощными были любые попытки хозяйки поправить свои волосы. Высокая женщина не такая уж редкость. Редкое зрелище, когда высокая женщина держится с таким достоинством.
   - Ив Болан, - представилась она. Прямая и худая. Нет, "худая" - не то слово, она выглядела, будто ваятель тщательно срезал с её фигуры всё лишнее. Аромат её был, несомненно, женственный, но при этом - впервые за долгое время - мой нос уловил запах зверя, властвующего над степями. Её вполне можно было бы назвать посланницей преисподней.
   - Ааа... эмм...
   Хозяйка была всё ещё смущена, однако всё-таки она набралась определенного опыта как священница и сумела собраться с духом. Прокашлявшись, она выпрямила спину и с улыбкой ответила:
   - Я Нора Арендт.
   Когда хозяйка выпрямилась, эта Ив всё равно осталась на целую голову выше. И она подавляла отнюдь не только ростом. Моя хозяйка прилично нарастила мясо за последние пять лет, но женщина перед ней выглядела настоящей волчицей в расцвете лет. Возможно такое ощущение помогали вызывать выпуклость груди и изящные обводы сзади.
   Ив, более всего походившая на аристократку, украшающую себя мехами в любую погоду, смерила хозяйку взглядом с ног до головы, тихо вздохнула и промолвила:
   - Он и вправду...
   - А? - тихо переспросила хозяйка. Ив мигнула ресницами, такими длинными, что, казалось, можно услышать их движение, и ответила:
   - Нет, ничего. Лучше будет, если всем необходимым займусь я. Если тебе будет скучно вечером, достаточно взять с собой Священное писание. Мы будем ещё в других местах останавливаться, как я написала в своём письме. Отбываем сегодня.
   Договорив, женщина по имени Ив вернулась в карету. Хозяйка какое-то время стояла неподвижно, потом посмотрела на меня. Лаять было лень, поэтому я фыркнул.
  

***

  
   Должно быть, Ив вела дела в какой-то стране на юге. Насколько большие дела, я мог только догадываться, но опыт подсказывал мне, что большие.
   Карета была достаточно широка, чтобы на каждом сиденье могли свободно уместиться трое взрослых, таких сидений было два, друг напротив друга. Сиденья и их спинки были плотно набиты хлопком и покрыты снаружи тканью, украшенной тонким орнаментом. Несмотря на решимость хозяйки жить ради горожан, она сохранила тягу к портняжному делу и потому очень интересовалась этими украшениями. Что до меня, то я редко видел одеяния вроде того, в каком была Ив. Очень удобное на вид, вроде мантии, за исключением некоторых мелочей. Видимо, заметив любопытство хозяйки молчаливая Ив коротко произнесла:
   - Это из пустынного королевства.
   Путешествие проходило мирно. Ив - явно неразговорчива по природе, хозяйка тоже не из любительниц заводить беседы. Когда хозяйка получила разрешение Ив, я тоже залез на сиденье и принялся смотреть в окно, а хозяйка всё время гладила меня по голове. Когда она была пастушкой, едва мы выходили за городскую стену, нам открывались широкие просторы. Но та земля больше походила на страшную тюрьму, потому что куда бы мы ни пошли, ничего не менялось.
   Я был бы вполне доволен, если бы мы жили в лесу. Но хозяйка, человеческое существо, могла существовать лишь среди себе подобных, я, будучи псом, прекрасно понимал, как тяжело жить в том мире. Когда никто не помогает, все дни наполнены лишь тем, чтобы доставать еду и отправлять себе в рот, и до последнего вздоха едва ли хоть что-то изменится. Когда хозяйка лежала под соломой в овечьем загоне и глядела на луну, пока вокруг неё копошились мыши и насекомые, она хоть и не высказывала это вслух, но думала, я уверен.
   А потом одна случайная встреча изменила всё. После неё жизнь хозяйки изменилась навсегда. Тех, кто бежит вперёд со всех ног, не счесть. Правда, многих из них, в конце концов, подводят ноги. Но если бы нашёлся кто-то, кто лишь немного подтолкнул их сзади, они вполне могли бы продвигаться вперёд и дальше. Как смогла моя удачливая хозяйка - и добралась до нового места.
   Шёл второй день путешествия. Дописав какое-то письмо и глядя на его содержимое, Ив спросила:
   - Не тревожишься, что уехала?
   - А?
   - В конце концов, городские священники нечасто отправляются в путешествие.
   Размашисто подписавшись, она перечитала текст, потом протянула руку с письмом в открытое окно. Тут же ожидавший снаружи мужчина взял его, сложил, запечатал и поскакал в другую сторону, не в ту, куда ехали мы. А женщина вернулась к прежней теме.
   - Должно быть, это было непростое решение. Ньоххира ведь на другом конце света. Даже я колебалась.
   Часто говорят, что даже окажись ты на краю света или под землей, если сможешь показывать всем спокойное лицо, пить вино и писать письма, значит, твои дела не так уж плохи. Но эта Ив недооценивала хозяйку. Хозяйка ведь не какая-то обычная священница маленького городка, ничего не знающая о мире. Хотя у неё, конечно, есть кое-какие глупые черты, но она прекрасный человек, никогда не сдающийся перед трудностями и лишениями.
   Я поднял голову с коленей хозяйки и заглянул ей в лицо. "Скажи что-нибудь", - подумал я.
   Хозяйка негромко рассмеялась.
   - Конечно, я немного нервничала при мысли о том, чтобы уехать из города, - наконец, ответила она с приятной улыбкой. Я негромко гавкнул, и хозяйка погладила меня по голове, точно успокаивая. - Хотя в прошлом мне самой хотелось уйти прочь, но я не могла...
   Ив, положив локоть на раму окна и, очень неженственно опираясь подбородком на ладонь, наблюдала за глядящей в окно хозяйкой. В лесу так себя ведут хищники.
   - Его ты встретила в том городке?
   Ив спросила это не сразу, она, теперь тоже глядя в окно, задала вопрос, словно ей это было вовсе не интересно.
  
   []
  
   - Нет, в Рубинхейгене.
   - О? Ты была монахиней?
   - Нет... - застенчиво ответила хозяйка, опустив взгляд на меня. Она выглядела, как человек, заглянувший в сундук с драгоценностями. - Церковь опекала меня, но не больше. Я была подобна маленькому испуганному агнцу.
   Я посмеялся над самоуничижительными словами хозяйки. Лишь благодаря тому, что она сбежала из того места, она могла сейчас рассказывать о нём с улыбкой.
   - Я была пастушкой.
   Ив удивлённо подняла голову от ладоней и снова посмотрела на хозяйку - на этот раз очень пристально.
   - Так я их обоих и встретила... или правильнее было бы сказать, они меня спасли... или втянули в большую суматоху? Хи-хи. Последнее, думаю, точнее всего.
   Даже моя невероятно серьёзная хозяйка могла теперь говорить в такой свободной манере. Конечно, та волчица и тот баран пытались нам помочь, но, в конце концов, просто впутали нас в кавардак, который сами устроили.
   - Госпожа Болан, а ты где с ними познакомилась?
   Хищник задаёт лишь один вопрос: "Как ты предпочитаешь, чтобы тебя ели, с головы или с хвоста?" Видимо, поэтому женщина на вопрос хозяйки изрядно нахмурилась.
   - Ив достаточно.
   Хозяйка с улыбкой кивнула и поправилась:
   - Госпожа Ив.
   - Это было севернее. Как оказалось, они заехали к нам по пути.
   - Вот как?
   С прихожанами хозяйка могла поддерживать разговор часами. Она мягко смеялась, она кивала, иногда она поддакивала, иногда возражала - легонько, словно похлопывая рукой. Поэтому и сейчас она ничего особенного не произнесла, но её опыт разговора с людьми развязал язык Ив.
   - Значит, ты была робким агнцем.
   - Мм? - переспросила хозяйка, а потом смущённо улыбнулась и кивнула.
   - А я была раненой волчицей, - Ив смотрела вдаль, но видела, несомненно, какое-то старое воспоминание.
   Когда хозяйка привыкла к тому городку и смогла позволить себе иногда углубляться в воспоминания, у неё был точно такой же вид.
   - Вот почему...
   Хозяйка не стала переспрашивать, просто неотрывно смотрела на Ив, ожидая продолжения.
   - ...из меня не вышло разлучницы.
   Глаза хозяйки чуть расширились.
   Ив слабо покачивалась под взглядом хозяйки, в свою очередь, глядя на неё искоса. На её губах играла тонкая улыбка, но казалось, что смеётся она над собой. Похоже, тот мужчина занимал изрядное место в её мыслях. Более того, её взгляд выдавал, что она считала хозяйку подобной себе, но, если память меня не подводит, хозяйка не думает о мужчинах вообще. С тех пор как она поселилась в том городке, с ней пыталось сблизиться немало мужчин, но она всем вежливо отказывала. Хозяйка объясняла это тем, что она слуга Господа, но истинная причина была не в этом. Пока рядом с нею есть я, этого ей достаточно. Я коротко вздохнул, а хозяйка, поглаживая меня по затылку, сказала Ив:
   - Видишь ли, когда внимание барана что-то привлекает, всё остальное вылетает у него из головы.
   Ив натянуто улыбнулась.
   - Пфф. Однако ей хватило смелости позвать нас, - ответила она, снова выглянув в окно, но на сей раз она действительно смотрела наружу. - Использовать меня как девочку на побегушках - это само по себе требует смелости. Можешь поверить? С нами в этой карете в Ньоххиру поедут ещё три женщины.
   - Ого!
   - Немыслимо, правда? Я оскорблена до глубины души. В повозке позади нас много дорогой одежды и украшений. Ты... госпожа Нора, да? Можешь взять всё, что понравится, и одеться, как пожелаешь.
   Эти слова Ив произнесла с ехидной улыбкой, которая ей весьма шла. Неудивительно, что ответная улыбка хозяйки получилась немного натянутой. Она-то не интересовалась никакими самцами, кроме меня. Однако она подумала немного, глядя на кончик моего носа, а потом подняла глаза и сказала:
   - Даже овец нельзя баловать всё время.
   Женщина-волчица ухмыльнулась хозяйке.
   Я был потрясён этими словами. Невольно мне вспомнился тот баран. Лёжа головой на коленях хозяйки, я издал нечто среднее между смешком и вздохом.
  

***

  
   Неудобства путешествия давали о себе знать, однако приготовленные Ив вещи и сама карета были роскошны, да и спать в карете удобнее, чем в той старой церкви с её сквозняками. Хозяйка намного крепче, чем выглядит, и, похоже, Ив тоже отдала этому должное. Хотя никаких разговоров, которые заслуживали бы такого названия, не было, настроение в карете оставалось почти дружеским, и мне удалось хорошо поспать у хозяйки на коленях.
   Так шло, пока мы не приехали в какой-то город, где к нам должна была присоединиться ещё одна женщина. Однако сначала был горячий ужин и хорошая ночь на постоялом дворе.
   А потом мы встретили утро. Гадая, что за человеком окажется наша новая попутчица, я поймал странный запах.
   - Чем это так пахнет? - спросила хозяйка, когда мы проехали ворота и оказались в другой части города.
   - Эликсирами.
   - Элик... сирами?
   - В этом городе живёт много алхимиков. По-видимому, их здесь собирает женщина, за которой мы приехали.
   Слова "мельник", "палач", "пастух" она произносила таким же тоном, как "ведьма" и "алхимик". Она говорила нарочито шутливым голосом, каким пугают детей, но я был немного разочарован, когда хозяйка одобрительно хмыкнула.
   - Запахи любопытные, однако, в Ньоххире их будет столько, что тебе надоест.
   - Ээ, правда?
   - Ньоххира знаменита своими источниками. В тех горах купальни повсюду, куда ни кинешь взгляд. Просто представь себе ванну размером с озеро. И везде запахи вроде здешних.
   Мне это утверждение показалось довольно сомнительным, но хозяйка приняла всё за чистую монету. На сей раз вышло, как и желала Ив, и я придержал язык и ограничился мыслями.
   Если ванны там размером с озеро, кто же захочет в них купаться?.. Естественно, я решил, что это преувеличение.
   Карета повернула и мягко остановилась. Возница сошёл с козел и уточнил у кого-то имя. Потом в деревянную дверь кареты деликатно постучали.
   - Да, - коротко ответила Ив и вежливо открыла дверь.
   Там стояла женщина - должно быть, та самая легендарная ведьма.
   - Я Дин Рубенс. Можете звать меня Дианой, - с улыбкой сказала она, и её блестящие черные волосы легко заколыхались.
  

***

  
   От этой женщины ощущение было совсем не такое, как от Ив и хозяйки. Она сидела на одном сиденье с хозяйкой, и всё с той же тонкой улыбкой смотрела наружу. Я нехотя свернулся у ног хозяйки, но время от времени поглядывал на женщин, следя за происходящим у меня над головой. Хозяйка искоса посматривала на Диану, Ив тоже. Я понимал почему: какие могли быть отношения между женщиной, от которой исходило такое ощущение, и тем тупоумным бараном?
   - Кстати... - заговорила похожая на чёрного ворона Диана. - Мне любопытно, вы подруги?
   На первый взгляд, её спокойное улыбчивое лицо и манеры свидетельствовали о мягком характере. Однако нос подсказывал мне, что эта птица куда ближе к Ив, чем к хозяйке. Ив, сделав скучающее лицо, окинула Диану довольно бесцеремонным взглядом и, опершись подбородком на руку, ответила вопросом на вопрос:
   - А что, на это похоже?
   - Не очень, - лицо Дианы ничуть не изменилось, по-прежнему улыбаясь, она повернулась к хозяйке. - Просто я с трудом могу поверить, что тот человек способен более чем на ещё одну связь, и поэтому решила, что вы подруги.
   От этих слов хозяйка почти улыбнулась. Кое-как ей удалось сдержать улыбку, которая, однако, могла прорваться в любой момент, потом хозяйка повернулась к Ив.
   - Здесь я не могу не согласиться.
   - Конечно.
   Диана с радостной улыбкой повернула голову и пригладила волосы, такие чёрные, что они словно сияли, и эти волосы мягко зашелестели. И у Ив, и у хозяйки волосы были великолепного золотистого цвета, но они обе даже не попытались повторить движение Дианы. Хотя у меня самого шерсть чёрного цвета, но, увы, сравнивать я не умею.
   - Должна сказать, увидев тебя, я тоже подумала, что это довольно загадочно, - произнесла Ив.
   - Хи-хи. Я, понимаешь ли... старше них в смысле жизненного опыта.
   Ив, приподняв бровь, продолжала смотреть на Диану. Можно сказать, она тщательно обдумывала слова собеседницы, но, даже размышляя, держалась совершенно закрыто.
   Хозяйка наклонила голову - так она делала, когда чувствовала, что ветер дует со странного направления.
   - Скажите, кто-нибудь из вас замужем? - снова спросила Диана. Ив слабо улыбнулась, села прямо и отстранилась руками.
   - Я слишком занята денежными делами.
   - Хи-хи, - Диана издала смешок, похоже, типичный для неё, и, не выказав признаков удивления, повернулась к хозяйке. Та нервно улыбнулась:
   - Горожане время от времени делают мне предложение, но...
   - Вот как? - и Диана перевела взгляд на меня. - Может, это ты им мешаешь, а?
   Ах, она! Я коротко гавкнул и заглянул хозяйке в лицо.
   - Конечно, он всегда меня защищает, - ответила хозяйка и погладила меня по голове, а потом обняла обеими руками. - Да, Энек?
   - Гав, - конечно же, ответил я, однако лицо хозяйки стало немного тоскливым. Конечно, я понимал почему.
   Хозяйка всегда полна сил и жизни, но я-то нет. Мои лучшие годы пастушьего пса закончились пять лет назад. Хотел бы я сказать, что у меня ещё много лет впереди, но, увы, на самом деле это не так.
   - А у тебя, значит, есть муж? - в свою очередь спросила Ив, и Диана перевела взгляд с меня на неё.
   - Был.
   Судя по этому короткому ответу, данному без колебаний, она не собиралась оглядываться назад и копаться в воспоминаниях. И всё же, когда Диана, от которой по-прежнему исходило какое-то непонятное ощущение, положила белоснежную ладонь на грудь, у неё было лицо, как у юной девушки, вспоминающей секреты минувшей ночи. Она продолжила:
   - И когда они пришли в мой город, я была возбуждена так, как не была уже много лет. С вами было так же?
   Её взгляд обратился на Ив, потом на хозяйку. Те посмотрели друг на дружку и одновременно натянуто улыбнулись.
   - Раздражение считается как часть возбуждения? - поинтересовалась Ив.
   - Если только в возбуждение входит и зависть, достаточно сильная, чтобы ослепить, - сказала хозяйка.
   На лице Дианы отразилось некоторое удивление, но она тут же мило улыбнулась. Это была не маска, как прежде, а что-то более естественное.
   - Хи-хи. И, в конце концов, вас обеих тоже позвали. Это просто, э...
   - Раздражает.
   - Вызывает зависть.
   Разом завершили слова Дианы её спутницы, и все три улыбнулись.
   - Но, думаю, это невинное очарование может когда-нибудь завести их в сложное положение.
   - Уверяю тебя, только один из них окажется в сложном положении, - Ив улыбнулась всезнающей улыбкой. Хозяйка с Дианой захихикали.
   Несмотря на совершенно разное происхождение, возраст и воспитание, того глупого барана они оценивали одинаково. Будучи согласен с ними, я, конечно, вставать на его защиту не собирался.
   - Но именно поэтому для меня стало неожиданностью, что они решили устроить должную церемонию, - заметила Диана и достала из сумочки запечатанное письмо.
   Оно выглядело так же, как и полученное хозяйкой. Открывая его, она напоминала мотылька, слишком близко подлетевшего к пламени.
   - Ха-ха. Я подумала точно так же! Мне казалось, что они будут слишком смущаться, чтобы так сделать, - согласилась хозяйка.
   - Вот именно. Я их решимость поддерживаю, но чтобы пригласить и нас...
   - И будет ещё двое гостей? - спросила хозяйка.
   - Да. Всё-таки он совершенно немыслимый тип, - довольно вздохнув, ответила Ив.
   - "Немыслимый тип", да, это прямо про него, - кивнула Диана.
   Хозяйка робко обратилась к ней:
   - Да, кстати, о чём ты с ними говорила? Как старшая в смысле жизненного опыта.
   Я непроизвольно поднял голову - мне этот вопрос показался очень нетипичным для хозяйки. Тем не менее - и вопреки робкому тону - на её лице был написан живой интерес. Хотя в городке она никогда не влезала в женские беседы, её возраст лучше всего подходил для этого.
   - Хочешь узнать? - Диана странно улыбнулась.
   - У нас много времени, - с усмешкой заметила Ив и, как и хозяйка, подалась вперёд.
   - Это история любви, известная людям моего города...
   Когда Диана начала этими словами свой рассказ, настроение в карете стало для такого рыцаря, как я, довольно неуютным.
  

***

  
   У этих шумных женщин было время. И вино. И сверх того - много прекрасной еды. Поглощённые рассказом Дианы, они смеялись, ужасались, иногда улыбались, иногда сердились, иногда просто жадно слушали. Хотя никто из них не был ребёнком, а Ив и Диана не оставляли впечатление любительниц весёлых бесед, все они вели себя как юные девушки. Хозяйка тоже участвовала в разговоре, хоть почти не перебивала остальных и время от времени пила вино, которое ей понравилось. Увы, я не испытываю желания высказать своё мнение о том, которая из трёх своим поведением напоминал самую глупую девушку. Подобно собаке, которая гложет брошенную ей кость и пять, и десять дней напролёт, они разговаривали без передышки с тех пор, как покинули город, и успокоились, наконец, лишь остановившись позавтракать.
   Ив, смеявшаяся так звонко и громко, что у неё тряслись плечи, как у дикого зверя, сказала, что устала от смеха, и перешла из кареты в повозку с вещами. Солнце светило очень тепло, царило полное безветрие, возможно, она просто решила подремать. Или у неё от этой истории живот разболелся. Ясно, что к тому глупому мужчине у неё были некие чувства. Быть может, слова "немыслимый тип" она произнесла, чтобы потом самой подумать над этим, поглодать свою кость.
   Хозяйка сидела на своём сиденье, обмахивая лицо. Возможно, разговор опьянил её не меньше вина. История Дианы была о том, что те двое, казавшиеся неразделимой парочкой, из-за недостатка честности друг перед другом пришли к тому, что некто третий, по сути, вызвал мужчину на поединок. Когда те двое встретились с нами, нам показалось, что они вместе уже давно, но, похоже, та волчица оказалась глупее, чем я предполагал. Иначе стала бы она изображать нерешительную овечку, когда нападают волки? Так или иначе, тот мужчина после вызова на поединок носился по городу, отчаянно стараясь победить, при этом он с волчицей действовал вразнобой, вызвав в городе совершенно ненужную суматоху.
   В конце концов, они сумели довериться друг другу и вместе победили в том поединке, или что там у них было? Мне было жаль того, проигравшего, однако, прежде всего я о нём думал: что посеешь, то и пожнёшь. Впрочем, радует, что в мире есть ещё глупцы, которые не могут пройти мимо женщины, попавшей в беду. Наверное, он уже залечил своё разбитое сердце и зажил счастливо.
   Несмотря на свой возраст - это относится и к прошлой беседе, - обитательницы кареты проявляли неподдельный интерес к тем частям, которые казались слаще, чем даже девичьи мечты. Я предпочитаю пищу поострее, поэтому у меня просто уши чесались от того, что я слушал их разговоры. Но если хозяйке это доставляет удовольствие, то и ладно.
   Размышляя об этом, я спокойно лежал на полу.
   Хозяйка, пьяная от вина и беседы, обдувала грудь своим одеянием. Деревянная ставня окна была открыта, в карету задувал свежий ветерок. Стояла тишина, нарушаемая лишь стуком колёс.
   - Да уж, воистину это что-то.
   - О? - переспросила хозяйка, поспешно отведя руку от ворота. Должно быть, она приняла эти слова за упрёк в неприличном поведении.
   - Те двое, я имею в виду, - и Диана улыбнулась.
   - А... - хозяйка тоже улыбнулась с явным облегчением и добавила: - Это верно.
   - Но я действительно немного завидую...
   - Правда?
   Должно быть, вино серьёзно подействовало на хозяйку: у неё заметно развязался язык. Диана, сочтя это хорошей возможностью, продолжила:
   - Думаю, ты тоже можешь найти себе не одну хорошую партию. Уверена, там немало людей лезут в твои дела, пытаясь сводничать?
   Подумав немного, хозяйка натянуто улыбнулась.
   - И?
   Диана спрашивала не потому, что ей было интересно. Она в это время наливала в свой бокал вино из оставленного Ив бочонка. Но, быть может, оно как раз придало вопросу нужный вкус. Хозяйка откинулась на спинку сиденья, запрокинув голову и прищурившись, словно ей было немного жарко, и немного подумала.
   - Все они были немного не такие.
   Конечно, хозяйка сейчас была излишне расслаблена. Однако всё равно её ответ меня удивил. Я был уверен, что она отмахнется от этой темы.
   - Тогда... можем мы поговорить о нём?
   Хозяйка опустила голову. Мой взгляд встретился с её, и я увидел, что уголки её губ изогнулись в слабой улыбке.
   - Не о господине Лоуренсе?
   И она снова откинулась на спинку. Хотя хозяйка была в очень хороших отношениях с горожанами, она всё ещё оставалась "неместной". Более того, она всегда была в церкви, всегда в стороне от всех. Чтобы она пила вино и теряла бдительность - такого просто не случалось. Обычно она всегда была настороже и не позволяла никому с собой сближаться. Я был единственным, кто вслух высказывал своё неудовольствие, когда она вела себя глупо, а когда с ней случалось что-то радостное, я был первым, кому она рассказывала. Поэтому моя уверенность небезосновательна.
   - Значит, это в самом деле он? - Диана попала точно в цель.
   Но хозяйка рассеянно глядела в потолок, точно не услышав вопроса. Не то чтобы я засомневался, но то, что она не дала ответа, заставило меня нервничать. Я уже поднял голову проверить, не заснула ли хозяйка...
   - Не скажу, что я желала бы, чтобы Энек был человеком.
   Моё тело застыло от потрясения. Я понятия не имел, как относиться к этим словам.
   - Я уже говорила, что была пастушкой?
   - Да, когда представлялась.
   - А, верно. Эээ... понимаешь, Энек был со мной всё это время... и именно благодаря ему мы смогли преодолеть столько всего... Но всё равно я не хотела бы, чтобы он стал человеком.
   Пастухов горожане считают совершенно чуждыми существами, отродьем людей и зверей. Нормально ли говорить такое перед кем-то, кого ты плохо знаешь? Я волновался за хозяйку, но она, снова откинувшись на спинку сиденья, медленно повернула голову к Диане.
   - Госпожа Диана... ты ведь такая же, как госпожа Хоро, да?
   Вот теперь я поразился по-настоящему. "Не может быть", - потрясённо подумал я, однако Диана как ни в чём не бывало погладила край своей чашки с вином.
   - Однако я не волчица, - тут она вздохнула. - Но, похоже, мою тайну раскрыли.
   Хозяйка улыбнулась немножко горделиво, и Диана добавила:
   - Быть может, это из-за того, что ты долгое время была с этим достойным рыцарем?
   Её слова явно были полны намёков. Две женщины словно обменивались словесными уколами. Хозяйка рассмеялась, потом стала серьёзной и мягко закрыла глаза.
   - Ты считаешь, что я решила взять с собой Энека, потому что думала в этом смысле.
   - Так, значит, в этом смысле, - интонации Дианы не была вопросительной.
   Хозяйка, ещё не открывая глаз, улыбнулась немного смущённо.
   - В этом смысле, да.
   - И? Ты думала, что если спросишь Мудрую волчицу, то она даст тебе ответ?
   То, что я сейчас слышал, мне было слушать очень трудно. Я утратил хладнокровие, а вот хозяйка смущалась меньше, чем когда выслушивала исповеди горожан. Она спокойно ответила:
   - Такого я не сделаю.
   На её лице появилась язвительная, редкая для неё, улыбка:
   - Думаю, если бы я спросила, у неё было бы очень озадаченное лицо.
   Я вспомнил, что было сразу после той истории с золотом. С моей точки зрения, они выказали ребячливость, неподобающую для возрастов их обеих.
   - Тогда почему? - спросила Диана.
   На этот раз хозяйка чуть поколебалась, прежде чем ответить:
   - Я хотела снова увидеться с ними.
   - Просто чтобы увидеться? - переспросила Диана. Хозяйка медленно открыла глаза, села прямо и взглянула на меня. Я знал, что так она говорит мне "иди ко мне", поэтому тут же встал и положил передние лапы ей на колени.
   - Просто чтобы увидеться.
   Хозяйка взяла мои лапы в руки и стала игриво то поднимать их, то опускать. Диана пристально смотрела на неё, но хозяйка не возвращала взгляда. Взяв в руки мою голову, она пальцем оттянула мне губу, сказала "гррр" и улыбнулась.
   - Люди не идут в церковь, ожидая, что Господь решит все их проблемы, - как ни в чём не бывало сказала она такое, что едва ли вышло бы даже из моей зубастой пасти. - Тем не менее, они всё же идут.
   Хозяйка убрала руки с моей головы, хлопнула по колену и скомандовала: "Сюда". Отказаться я не мог. Хоть это было и немного неудобно, я вспрыгнул хозяйке на колени и лизнул её в лицо.
   - Я не могу толком выразить это словами.
   - Ничего, я поняла, - и Диана потянулась ко мне и погладила меня по спине.
   Неплохо всё-таки, когда хотя бы иногда тебя гладят не так, как привыкла гладить хозяйка.
   - В последний раз свой город я покидала десятилетия назад. Но да... я это рассматриваю как паломничество. Уверена, то же самое и с досточтимой госпожой Ив, которая на волчицу похожа больше, чем сама Мудрая волчица.
   Назвать её "досточтимой госпожой" - это означало, что она и вправду невероятна.
   - И подумать только, мы все вместе пойдём в церковь, - и Диана рассмеялась. Над кем, интересно? Над той парой глупцов, о которой шёл разговор? Или надо мной и хозяйкой? Или, может быть, над прошлой собой?
   - Это должно быть очень забавно.
   Возможно, над всеми сразу. Диана предложила выпить ещё вина, но хозяйка отказалась и выглянула в окно.
   До самого горизонта простирались луга, кто знает, сколько они ещё тянулись. Долгая зима осталась позади. Вовсю росла трава, на деревьях набухали почки. Очень приятное время года. И такая же картина представала везде, где бы мы ни были. Казалось, она занимает собой весь мир. Несомненно, так подумают многие, оставившие стены родного города и отправившиеся в долгое путешествие. Зато такие путешествия делают возможными встречи наподобие той самой. Благодаря ей хозяйка сумела сделать первый шаг. Она внезапно осознала, что в этом мире действительно можно двигаться вперёд.
   Думаю, для хозяйки я дороже всех в целом мире. Но я пёс, а хозяйка - человек. Как бы хорошо горожане ни относились к хозяйке, всё равно она оставалась чужачкой, пришелицей извне. Вся наша жизнь с той поры была лишь продолжением этой данности. А та глупая парочка - исключение из всего. Они казались просто детьми, и как детей их не волновало, как устроен мир. Моё тело сковывало то, что называют здравым смыслом. А те двое не стеснялись, если это действительно понадобится, нарушать все правила. Само их существование как пары - доказательство этих безумных слов.
   Хозяйка обняла меня, и я глубоко вздохнул. Я не мог обнять её в ответ. Всё, что я мог, - лизнуть ей щеку.
   - Эти двое и свадебная церемония... - пробормотала Диана и отпила вина. - Просто смеяться хочется.
   Хозяйка тоже улыбнулась, ну и я гавкнул.
   Несколько дней спустя мы приехали в маленькую деревушку, и к нам в карете присоединились ещё две женщины. Одна была очень строгой на вид священницей, чей характер был полной противоположностью Ив. Вторая - странствующий серебряных дел мастер. В карете было уже довольно тепло. Теперь их стало пять, и у каждой были свои отношения с той парочкой, и потому разговоры могли продолжаться бесконечно.
   Я иногда вылезал из кареты и шёл сам, иногда лежал на крыше повозки с вещами. Хорошо время от времени побыть одному. Но, поскольку сам я каждую ночь сплю в объятиях хозяйки, быть может, не мне смеяться над тем мужчиной. Как моя встреча с хозяйкой была настоящим чудом, так, несомненно, их путешествие приносило чудеса многим другим, вроде нас. Если бы не оно, я сейчас не лежал бы в карете, слушая звонкие возгласы и смех.
   Это было, похоже, очень важно для всех вовлеченных, но с учётом истории Дианы я объяснил бы это так: они ищут радугу. Но именно там, где они сейчас, и есть конец радуги. Для пса это, по-моему, довольно глубокое суждение.
   Я немного сожалел, что не мог с ними поделиться своими мыслями, но, возможно, в этом и не было нужды.
   - Энек! - позвала меня хозяйка, выйдя из остановившейся ненадолго кареты.
   Быть может, как обладание вещами заставляет колебаться перед лицом путешествия, так умение говорить заставляет колебаться перед лицом разговора. Однако того, что делать действительно необходимо, в жизни очень мало. Хорошо, что та глупая парочка осознала эту истину.
   Я вздохнул, потом отрывисто гавкнул. И со всех ног побежал к моей обожаемой хозяйке.
  

Окончание

  
   У Лоуренса болела голова. Сначала он старался не обращать на это внимание, но потом голова разболелась всерьёз. Причина ему была известна - письма, которые разослала Хоро. Они были адресованы Норе, Ив и другим, встреченным в странствии женщинам. Только женщинам. В письмах каждой сообщалось: мы устраиваем пир, приезжай на весенний праздник Святого Альзеури.
   Более того, впервые он узнал об этих письмах, когда Хоро отдала их, уже написанными, и сказала Лоуренсу: "Самцов я оставляю на тебя".
   Он ещё мог догнать странствующего торговца, с которым она передала письма. Но поступи он так, ему пришлось бы иметь дело с могучим гневом Хоро. Из опыта своих путешествий он знал, что свои решения она никогда не принимает без причины. Более того, её ум, несомненно, уже вооружил её непробиваемыми доводами в свою пользу. В подобных ситуациях она, как правило, оказывалась выше возможности её переубедить.
   Лоуренс мог лишь гадать, то ли он когда-то наступил Хоро на хвост, то ли, сам того не заметив, чем-то ещё вызвал её неудовольствие, или она просто пребывала не в своей тарелке. Независимо от всего этого Лоуренсу оставалось лишь молить Единого бога о милосердии. Если подумать, нет ли в здешних горах богов, которые услышали бы его молитвы, то все эти боги должны щеголять прекрасными большими треугольными ушами и пушистыми хвостами - как Хоро.
   Так или иначе, когда Мудрая волчица что-то скрывала, она становилась неуправляемой. Возможности Лоуренса были весьма ограниченны. Те письма должен был кто-то написать, а людей, которым Хоро могла бы такое доверить, поблизости было немного. Лоуренсу следовало поговорить с одним из них.
   Идя тем же путём, каким Хоро принесла ему письма, Лоуренс зашагал по заснеженной дороге от строящегося здания. Он планировал закончить с крышей ещё прошлой осенью, зимой сделать внутреннее убранство, да так, чтобы у людей голова шла кругом, а весной, когда снег начнёт таять, уже принять посетителей. Но сроки оказались сорваны. В степях на юге случилась война, и множество странствующих ремесленников отправилось туда. Кроме того, большой торговый корабль, принадлежащий тому, кто одолжил ему деньги на строительство, сел на мель и был сильно повреждён. А ещё снег выпал раньше обычного, затруднив доставку материалов. Последние три года научили его не ждать, что всё будет идти гладко - даже здесь, на самом краю торгового мира.
   Тем не менее, сооружение главного здания шло, как запланировано, - благодаря силе Хоро и, в не меньшей степени, помощи всех, чьё доверие они заслужили за время своего долгого путешествия. Его соперники ежегодно открывали сезон летом, и Лоуренсу хотелось их всех опередить. Вот почему он намеревался открыть своё заведение, о котором он так долго мечтал, весной, вскоре после весеннего праздника Святого Альзеури. И сделать это открытие запоминающимся событием этого года.
   В числе знакомых, которых Лоуренс обрёл за время своего путешествия с Хоро, были люди, занимавшие куда более высокое, чем он, положение. Конечно, ему хотелось бы пригласить на открытие их всех, но он не мог вынуждать их ехать по заснеженным дорогам, а во время праздника Святого Альзеури в горах ещё будет снег.
   Однако близких людей, которые жили не очень далеко и были привычны к заснеженным дорогам, пригласить на празднество перед открытием сейчас было самое время. И Хоро тоже это понимала. Она затевала что-то.
   Даже если просто шутку или розыгрыш - плата за письма была немалой. Выше всех, несомненно, была оплата письма Ив. Она торговала в великом южном королевстве. Какие бы опасности ни подстерегали на пути туда, городские советы приняли все необходимые меры, поэтому элитного торговца наверняка можно было разыскать. Нора, похоже, направилась куда-то на восток от Рубинхейгена и работала в каком-то городке священницей, и даже чтобы туда доставить письмо, требовались немалые деньги. Диана и Эльза жили ближе, но Эльза - в маленькой деревушке, и Лоуренс не был уверен, что туда письмо вообще дойдёт. Судя по последнему письму Фран к Лоуренсу, Эльза показывала ей свой монастырь, значит, Фран могла до сих пор оставаться в деревне Эльзы.
   Всё это были очень интересные люди, но, когда Лоуренс представил себе, как письма Хоро собирают их всех в одной церкви рядом с ним, его лицо застывало. Воздух, которым он дышал, был достаточно холоден, чтобы его грудь это чувствовала, однако выдох между прикрывающими рот пальцами получился горячим.
   - Ох уж... и о чём она думает?..
   Хоть Лоуренс и был вместе с Хоро уже почти шесть лет, всё равно он её не всегда понимал. Недавно у них даже был крупный спор. Он уже не помнил причины, но прекрасно знал, что Хоро иногда на редкость упряма. Кажется, спор был о безвкусной еде. Лоуренс понимал, что существу с характером Хоро, живущему в этой стране посреди зимы, просто необходимо время от времени выпускать пар. И, хоть он и считал это глупостью, однако понимал, что примирение после споров очень важно.
   Когда Лоуренс, вздохнув ещё раз, стряхнул с головы снег и вошёл в незаконченную пристройку, юноша, укладывающий каменную плитку, поднял голову.
   - О, господин Лоуренс?
   В последнее время он рос так быстро, что уже был выше Хоро, пожалуй, через два-три года он и Лоуренса перерастёт. Но с его тонкими чертами лица и длинными волосами, сейчас собранными в хвост, он смахивал на высокую девушку. Коул, бывший до встречи с Лоуренсом странствующим школяром, помахал рукой, потом вытер полотенцем пот со лба.
   - Уже обеденное время?
   - Нет, я хотел тебя спросить насчёт вот этого.
   Когда Лоуренс показал Коулу письмо, у юноши сделалось такое лицо, словно он проглотил муху. Похоже, Хоро действительно попросила Коула написать письма. Не исключено, что во всём здешнем краю было всего один-два человека, способных писать на разных языках красивым почерком.
   - Она практически заставила меня это сделать...
   - О, я на тебя не сержусь. Я уверен, что Хоро попросила тебя, потому что знала, что ты ей не сможешь отказать.
   Руки Коула выглядели совсем не так, как лицо, - крепкие, задубелые от тяжёлого труда зимой и летом. Но у ног Коула лежали манускрипты, скопированные и переписанные у богословов и высокопоставленных церковников, приезжавших в эти края. Лоуренс знал, что юноша читает и запоминает их, пока работает в купальне. И ещё знал, что Коул учится и по ночам, грызя лук, чтобы не заснуть.
   Расставшись с Лоуренсом и Хоро, Коул провёл около двух лет, странствуя от церкви к церкви, от монастыря к монастырю в разных странах, а потом вернулся к Лоуренсу и стал здесь работать. Однако это не значило, что Коул отказался от мечты пойти путём служителя Церкви. Он присоединился к Лоуренсу, когда узнал, что тот устраивает своё заведение здесь, сказав, что хочет убить одной стрелой двух птиц. Пока планы Коула общаться с приезжающими сюда со всего мира мудрыми людьми, которых не так легко встретить в иных местах, приносили успех. Лоуренс по собственному торговому опыту знал, как много получал Коул, устанавливая связи с такими достойными людьми. В конечном счёте, как бы ни были эти люди заняты у себя дома, здесь, в этой стране, у них было много свободного времени.
   Уединённый клочок земли в горах, вдали от цивилизации. Говаривали, что это место, Ньоххира - единственное место в мире, где о войне невозможно даже помыслить.
   - В первую очередь я хочу спросить тебя: какой была Хоро, когда заставляла тебя это писать?
   - Какой была?..
   - Да. Она сердилась? Сказала что-нибудь?
   Лоуренс стеснялся спрашивать такое у Коула, который хоть и был достойней иного взрослого, но всё же был вдвое младше. Однако уже не первый раз юноша посредничал в спорах между ним и Хоро. Иногда, когда Хоро упрямилась, она вверяла Коулу слова, которые никак не могла сказать сама. Поэтому Коул и сейчас мог что-то знать. Однако он сделал серьёзное лицо и сказал:
   - Ну...
   - Ну?
   - Она улыбалась.
   Коул произнёс это так, будто не желал признаваться. Как если бы он говорил, что видел в горах призрака.
   - Улыбалась?
   - Да. Эмм, адреса на тех письмах...
   - Да. Они все к женщинам, которых Хоро встретила во время нашего путешествия. Конечно, ты помнишь Эльзу, но я уверен, что не забыл и Ив, верно?
   Коул улыбнулся несколько страдальчески, вспомнив Ив, походившую на волчицу больше самой Хоро. Впрочем, Ив обращалась с Коулом, на свой манер, очень доброжелательно.
   - Чтобы она написала эти письма и разослала их против твоего желания - я думаю, ты чем-то рассердил её, господин Лоуренс, но...
   Подобное Коул за последние годы говорил нередко. Лоуренс подумал: очень неудачно, что ему сейчас нечего сказать в свою защиту.
   - Эмм... но она часто улыбается, когда сердится.
   - Правда? Но мне показалось, что она улыбалась от души... Я бы даже сказал, жизнерадостно...
   - Жизнерадостно, говоришь? - повторил Лоуренс, глядя на Коула удивлённо. Тот немного опустил голову, точно маленькая девочка, робко пожал плечами и кивнул.
   - Эх... ошибиться невозможно. Она сердится, - сказал Лоуренс и, положив руку на лоб, повесил голову.
  
   []
  
   Где же он опростоволосился?
   Он всегда целовал её в щёку, когда вставал утром и ложился вечером, он никогда не забывал расхваливать её хвост, когда она его расчесывала. Как бы сильно он ни был занят, он всегда готовил дома завтрак и ужин. Из-за этого на столе в его спальне скапливались горы гарантийных писем ремесленникам, писем благодарственных - в расчёте на будущее сотрудничество, записей с различными сведениями касательно поставщиков и продавцов и прочих бумаг.
   Этого было достаточно, чтобы Хоро иногда нервно улыбалась и признавала, что, возможно, он её слишком уж балует. И тем не менее не обходилось без трений и без споров. Однако он не мог вспомнить, когда бы он вызвал в ней такой гнев, что она позвала сразу пять давних знакомых, причём всех женщин.
   Может быть, её сердило это - внезапно пришло ему в голову.
   С самого начала осени в Ньоххиру отовсюду потянулись люди, желающие провести долгую зиму в здешних купальнях. Многие из них были богаты, а значит, необходимо было организовать для их встречи красивых девушек. Некоторые из который кидали на Лоуренса достаточно вольные взгляды. Здесь, вдали от цивилизации, приезжающие купаться посетители были настоящими золотыми фонтанами, и потому сюда тянуло красивейших девушек. В обычном городе они бы на странствующего торговца вроде Лоуренса и не взглянули.
   Однако большинство купальщиков были сморщенными старцами или брюзгами средних лет, обожающими после долгого купания ворчать без передыха, и неудивительно, что девушки обращали взгляды на таких, как Лоуренс. Между собой они говорили в основном о том, сколько здесь мужчин, какие из них лучше, какие хуже. Большинство мужчин, проработавших здесь хотя бы пять лет, обзаводились красивыми жёнами.
   Конечно, сейчас, когда заведение Лоуренса уже достраивалось, владельцы купален и лавок Ньоххиры знали, что он и Хоро вместе, однако Хоро ни разу не сказала открыто, что они с Лоуренсом супруги. Сначала, должно быть, это смущало её саму, но, будучи упрямым существом, очень редко берущим назад свои слова, она даже спустя три года жизни здесь не собиралась передумывать.
   Никак иначе Лоуренс не мог трактовать то, что она говорила в Сувернере. Он в самом начале их пути пообещал Хоро отвезти её в Йойтсу. Обещание это до сих пор оставалось невыполненным.
   От Ньоххиры до Йойтсу было практически рукой подать, лапы Хоро могли преодолеть это расстояние прогулочным шагом в два дня. Однако Хоро упрямо отказывалась идти, всякий раз серьёзно раздражаясь, когда Лоуренс об этом заговаривал. Возможно, она с самого начала намеревалась использовать договоренность в Сувернере не вступать в брак прежде выполнения их первого уговора как способ уходить от замужества. Лоуренс, полагая, что у Хоро есть на это свои причины, как-то даже спросил об этом, но давить не стал.
   Но, хоть они и не принесли друг другу обеты в церкви, Лоуренс мог гордо утверждать, что они с Хоро близки друг с другом, как большинство мужей и жён в этом мире. Он знал, что у Хоро есть некоторые чёрточки, которые она сама с трудом понимает. Кроме того, иногда она позволяла Лоуренса расчёсывать ей хвост, чего никогда не делала в прошлые времена.
   Неудивительно, что многие женщины, оставившие за собой немало мужчин в слезах до приезда Лоуренса, полушутя принялись заигрывать с ним. Но вложить душу можно во всё, какую бы форму это ни принимало. Если в шутку начать возносить молитвы к селёдочной голове, сам не заметишь, как начнёшь воспринимать её как божество.
   Иными словами, женщины, сначала намереваясь просто поиграть, со временем перешли к делу уже всерьёз. Сначала они стали обхаживать его, когда он расслаблялся в общественной купальне. Потом их рвение переросло в домашнюю готовку, а позже они стали зашивать его одежду. Он по многу раз отказывал каждой, что их не обескураживало. Кроме того и сам Лоуренс не мог просто не замечать их. Но стоило ему хоть как-то обозначить комплимент, женщины от счастья начинали сверкать подобно самоцветам, что Лоуренсу причиняло боль.
   Хоро легко впадала в гнев. И никто не вмешается в дела неловкого новичка, в какое бы трудное положение он бы ни попал. На дороге все люди зрители.
   И в конце концов, однажды ночью, когда беззвучные слёзы, долго копившиеся у Хоро, подступили ей к горлу, Лоуренс собрал решимость в кулак. Усердно объяснил он каждой из женщин, что, кроме Хоро, невесты у него не будет, и всё-таки заставил их отступиться. Это объяснение он дал всем, а когда вернулся после этой нелёгкой мисси домой, Хоро с красными глазами и распушившимся хвостом схватила его и принялась обнюхивать. Время от времени она останавливалась, и Лоуренс, понимая её чувства, уже смирился с тем, что сейчас на него будут рычать, однако Хоро смолчала. И ещё целую неделю не разговаривала с ним. Когда через неделю она таки заговорила, первым словом из её уст было, естественно, "дурень".
   А женщины те в Ньоххире пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах в здешних купальнях. Единственное, что хорошего принесла эта история, так это репутация Лоуренса как очень верного человека, благодаря чему ему стали куда больше доверять. А через какое-то время и Хоро сумела привести в порядок свои чувства.
   Лоуренс, стоя в холодном гостевом зале ещё недостроенного здания, повесил голову и вздохнул. Его чувства к Хоро не попадали в цель. Он вспомнил тот постоялый двор в Сувернере пять лет назад. Хоро была прекрасна, лунный свет покрывал её лицо точно свадебной вуалью. Он думал, что дальше будет "и жили они долго и счастливо", однако на самом деле число его тревог не уменьшилось. Наоборот, увеличилось. Он снова вздохнул и вдруг осознал, что Коул по-прежнему стоит рядом и встревожено на него смотрит.
   - Зато здесь всё идёт хорошо.
   - А, да. Ремесленники сделают ещё один проход, и будет идеально. Но прежде чем они придут, мне хотелось бы ещё кое-что выровнять.
   - Ты очень помогаешь. И к тому же очень точно работаешь. Какой удар по образу расцветающего богослова.
   Коул беззаботно рассмеялся. Когда у него выдавалось свободное время, он общался с людьми: с местными, с посетителями купален - со всеми. Даже если не было богословов, Коул был не прочь общаться и с ремесленниками, и с наёмниками. В эти дни нередко бывает, что бывший ремесленник становится выдающимся учёным. Значение имеет лишь то, обладает ли человек тягой к знаниям и зарабатывает ли он достаточно денег на жизнь. Быть аристократом, чтобы учиться, не обязательно.
   - Мне кажется, строительство и богословие очень схожи. И там, и там нужны планы, материалы и логика, чтобы свести всё воедино.
   - И ни там, ни там нельзя справиться за один день, да?
   - Да, - Коул смущённо улыбнулся.
   Лоуренс был готов открыть своё заведение, потратив два года на переговоры с надёжными товарищами на своём торговом пути, а также, чтобы закрыть различные дела. Ещё год он путешествовал с Хоро по разным странам в поисках подходящего места, ещё два года ушли на строительство, когда было определено место. И его работа была далека от завершения. Дополнительная постройка должна включать в себя комнаты для личного пользования богатых посетителей и гостевой зал, где они могли бы спокойно общаться, не беспокоя других. Здесь, где Коул в поте лица укладывал каменную плитку, как раз и должен был быть гостевой зал.
   Под полом шли выложенные камнем водоводы, подавая в дом тепло горячего источника. Коул потел не только от тяжёлой работы: пол в самом деле был очень тёплый.
   - Можешь пока закончить и принять ванну перед обедом.
   - Хорошо, - ответил Коул и перевёл взгляд на письмо в руке Лоуренса. - Эмм... я не должен был это писать?
   Он был не только умен, но и честен. Быть может, именно поэтому даже величавые бородатые епископы и учёные поддавались перед его рвением и пылом. Прирождённый талант к этому тоже имел отношение. Однако даже Коул постоянно сталкивался с соблазнами, несмотря на которые достиг уже многого благодаря усердному труду и сворачивать с этого пути не собирался.
   - Нет, ничего. Только некоторые обороты ты неправильно употребил.
   - Эээ...
   - Я их позже поправлю.
   - Да, пожалуйста!
   Лоуренс кивнул и вышел. Он знал, что если ему и оставалось ещё научить Коула чему-то, то сделать это следовало, пока он ещё мог.
   Даже если дела пойдут хорошо, непременно настанет время, когда он здесь, в Ньоххире, состарится, станет несведущ в делах широкого мира вокруг и не сможет даже помыслить о том, чтобы оставить своё дело и начать что-то новое. Путь человеческой жизни столь же естествен и очевиден, как путь солнца с востока на запад. Существует много более ужасных и безрассудных работ, чем у него. Сложись всё иначе, Лоуренс мог бы проложить себе путь в океан большой торговли. Он бы сделал тот же выбор, какой сделала одна из приглашённых Хоро женщин, Ив, когда она отправилась на юг. Поехать с Ив, совершать с прибылью одну опасную сделку за другой - это, несомненно, было бы приключение, достойное запечатления в песнях менестрелей. Кстати, Ив сейчас должна была обладать достаточными средствами, чтобы нанять летописца, который составит книгу, описывающую вторую половину её жизни - жизни, которая спустя годы оставит имя столь же весомое, как тяжёлый гроссбух.
   Когда этот выбор он не сделал, он мог присоединиться к компании Дива. Там, в Сувернере, где он и Хоро поклялись друг другу быть вместе. Изгнанный Хильде и его работодатель Дива, в конце концов, вернулись к власти, и подобно королю и его первому советнику они правили компанией по сей день. Сейчас их компания ещё уступала Альянсу Рувика, крупнейшей торговой организации в целом мире, но развивались столь стремительно, что сомневаться не приходилось: хождение золотых и серебряных монет с символом солнца во всех северных землях - вопрос лишь времени. Даже сейчас, вспоминая о своём сражении во имя защиты тех денег, его сердце начинало биться быстрее и всё тело до самых пяток бросало в пот.
   Не то чтобы он сейчас стремился избегать приключений. Просто в руках он держал изрядную тяжесть. Тот, кто собирается на поиски приключений, должен нести как можно меньше, а Лоуренс твёрдо решил, что выбрасывать ничего не будет. Обдумывая это, Лоуренс спрятал письмо и открыл дверь главного здания. Его ноздри тут же защекотал сладкий аромат супа на кипячёном молоке. Он прошёл в гостиную с очагом.
   - Будет готово чуть попозже, подожди немного, хорошо? - сказала Хоро, очищая жареные каштаны.
   Она не особо изменилась с их первой встречи, однако Лоуренсу казалось, что она стала чуть выше и чуть покруглее. Возможно, только казалось, и Хоро становилась больше лишь в его сердце.
   - Ты так говоришь, будто ты сама готовишь, - произнёс Лоуренс недоверчиво, и Хоро захихикала.
   Похоже, сейчас она была в прекрасном настроении.
   В кухне присутствовала ещё одна женщина, занимавшаяся большей частью работ по дому, предполагалось, что она и после открытия заведения будет заниматься готовкой. Её порекомендовал Хильде. Звали женщину Ханна, вполне вероятно, она не была человеком. Ни Хоро, ни Ханна об этом Лоуренсу не говорили, но раз две женщины уживаются лучше, имея общие секреты, Лоуренс допытываться не стал. Кроме того, Ньоххира, где собирается множество скитальцев и проходимцев, не то место, где стоит лезть в чьё-то прошлое.
   Изучая различные места, где можно было бы открыть своё дело, Лоуренс выбрал Ньоххиру отчасти потому, что от неё было близко до Йойтсу, но учёл он и местные особенности. Живущий в Кербе баран Хьюг, долгие годы торговавший произведениями искусства, постепенно начинал вызывать у горожан подозрения, потому что не старился, сейчас, вероятно, он уже "пропал" во время поездки за какой-нибудь картиной, на которую положил глаз. А когда суматоха уляжется, он вернётся как "кто-то похожий".
   Здесь, в Ньоххире, подобные трюки проделывать проще. Да и в компании себе подобных Хоро будет не так одиноко, когда Лоуренс покинет этот мир.
   Кроме того, женщина, рекомендованная Хильде, была весьма искусной поварихой, ещё у неё был острый глаз, позволяющей ей находить съедобные растения хоть на вершине заснеженной горы. Похоже, и с человеческим обществом она была знакома лучше Хоро и учила её шитью, вышиванию и другим домашним делам. Хотя, по крайней мере, сейчас, Хоро не шила для Лоуренса шапки и рукавицы подобно любящим женам по всему миру. Возможно, она наслаждалась, наблюдая, как он гадает, чем она занимается.
   - Но почему ты вдруг решила жарить каштаны? Весна-то ещё не наступила.
   - Надоела солёная рыба и мясо каждый день.
   - Весь первый год здесь ты не уставала говорить, как тебе нравится всё солёное...
   Хоро отправила в рот очищенный ею каштан и одарила Лоуренса угрюмым взглядом.
   - Вопрос в количестве.
   - Тогда попроси Коула что-нибудь подстрелить. Похоже, он научился обращаться с луком. Недавно, кажется, подстрелил оленя для старика Родза. Я слышал, варёная оленья печень очень вкусна с охлажденным в снегу элем.
   Хоро нахмурила брови и опустила голову. Похоже, эта идея ей пришлась не очень по душе. Видимо, если целыми днями сидеть дома и есть солёное мясо и рыбу, это не будет полезно даже для тела такого существа.
   - В последнее время мне такое не хочется.
   - Поэтому жареные каштаны?
   - Они хороши с крыжовником в меду, но кое-кто его редко покупает.
   - У меня и так гора долгов. Когда начнём получать прибыль, я тебе куплю сколько захочешь.
   Хоро недовольно хмыкнула и качнула лежащую на столе мягкую шкурку каштана.
   - Но... - начал было Лоуренс. Хоро, проворно поддев ножом твёрдую оболочку следующего каштана и начав её резать, подняла голову. Много раз Лоуренс думал, что никогда не устанет смотреть на это лицо, и это была правда. Заглянув в её янтарные с красным глаза, Лоуренс опустил веки и, отвернувшись, сказал:
   - ...если ты неважно себя чувствуешь, надо подумать, чем будешь питаться.
   Оболочка с треском раскололась, и её содержимое выпало на стол. Хоро принялась счищать мягкую шкурку и с натянутой улыбкой ответила:
   - Еда, которую ты делаешь, когда я больна, всегда безвкусна.
   - Но она помогает, не так ли?
   - После неё думаешь, что вечно это есть невозможно. В этом смысле она очень помогает, - и Хоро кинула в миску очередной очищенный каштан.
   Поскольку Хоро не в первый раз так говорила, Лоуренс оставил тему и направился к спальне. Мысль закончила Хоро:
   - Но, если бы не это, мне бы хотелось оставаться больной всегда.
   Она смотрела чуть исподлобья. Когда Хоро болела, Лоуренс вкладывал все силы в то, чтобы её выходить. Часть его желала выхаживать Хоро потому, что только в это время Хоро покорно принимала всё, что он для неё делал. Во время тоскливой осени, разворачивающейся между закатом лета и приходом зимы, Хоро иногда явно прикидывалась больной. Лоуренс делал вид, что не понимает этого, и выхаживал её. Определить, что она притворяется, было легко, потому что в конце она всегда говорила ему спасибо.
   - Тогда, может, я просто поухаживаю за тобой?
   Хоро вместо ответа хихикнула и снова вернулась к чистке каштанов.
   - Спасибо, - всё-таки произнесла она, когда он уже покидал гостиную.
  

***

  
   Прошло несколько дней, а Лоуренсу так и не удалось узнать намерений Хоро, с которыми она готовила те письма.
   Он уже довольно давно думал устроить пир для самых близких ещё до большой церемонии открытия, и если бы он по этому поводу принялся расспрашивать Хоро, то это был бы странный разговор. Если бы он спросил, она, скорее всего, показала бы ему свою обычную улыбку и переспросила бы: "Намерения? Пригласить друзей, какие же ещё?" И он ничего не смог бы сказать.
   В этот день владельцы купален и лавок Ньоххиры держали совет, надо было установить единые цены на топливо, в основном хворост, а Лоуренсу всё не удавалось выкинуть из головы тот вопрос. Но, будучи новичком, ещё даже не открывшим своё дело, он не мог пропустить этот совет.
   Дело было в том, что в последние годы большие экспедиции на север не отправлялись, из-за этого топливо в цене упало, но в этом году снег выпал необычайно рано и обильно, что вызвало немалое число раздоров. Земля, известная как Ньоххира, включала в себя главную деревню, через которую проходила основная дорога, и много мелких селений в окрестных горах, к ним от главной деревни вели узкие дорожки. В главной деревне размещались общественные купальни, которыми пользовались путешественники и не самые влиятельные гости. Те же, у кого было много времени и денег, останавливались в каком-то определённом постоялом дворе, который мог похвастать собственной купальней. Чем богаче гость, тем дальше от цивилизации он желал купаться. Владельцы купален, чьими гостями были архиепископы и аристократы, вечно подчёркивали, что опаздывают на советы потому, что их заведения очень далеко. Один из таких владельцев вдруг посмотрел на Лоуренса и заявил:
   - Кстати о распределении топлива, господин Лоуренс, у тебя его не слишком ли много? Ты покупаешь у меня дерево с осени.
   Взгляды сидящих за длинным столом устремились на Лоуренса. В Ньоххире любой, кто обнаруживал новый горячий источник, получал право открыть на нём своё заведение, так что все собравшиеся здесь были людьми хваткими и не боялись рисковать. Взгляды общества таких людей весят немало. Но ни в одном из них не было той внушительности, что читалась во взгляде Миюри, тем более - Ив. И уж подавно им было далеко до ярости Хоро в волчьем обличье. Эти люди чувствовали в Лоуренсе соперника, их раздражало уже то, что он обнаружил новый горячий источник в отдалённом уголке Ньоххиры, хотя это считалось невозможным. Разговор, что начался сейчас, повторялся с тех пор, как Лоуренс начал строительство. Поэтому он ответил с полным спокойствием:
   - Ты хочешь сказать, что я должен дерево, которое купил для постройки, пустить на топливо? Если бы я зарабатывал столько, сколько ты, достопочтенный господин Моррис, то смог бы так поступить, но...
   У многих на лицах тут же появились улыбки, люди стали перешёптываться. В начале осени купальня Морриса пострадала от пожара - это то, чего здесь в горах люди стараются избежать в первую очередь. К счастью, пожар быстро потушили, однако лицо Морриса, сидевшего напротив Лоуренса, от этих слов стало краснее пламени. И поскольку он явно намеревался что-то сказать в ответ, скорее всего, проорать, вмешался глава совета:
   - Количество дерева, приобретённого господином Лоуренсом, было одобрено советом. Кроме того, к распределению топлива это отношения не имеет. Вопросы?
   Упрямством Морриса был сыт по горло не только глава совета. Многие прохладно относились к Лоуренсу, новому сопернику, но недостойное поведение Морриса привлекло их на сторону Лоуренса. Кроме того, Моррис утверждал, что только человек с высоким общественным положением может рассчитывать на посетителей, что многим также не нравилось. И поэтому в этом обществе было принято чуть-чуть его поддразнивать, и Лоуренс следовал этой традиции. Секрет групповых взаимоотношений в том, что, поддавшись сначала, будешь поддаваться всегда. Если выкашешь скромность, на тебя начнут смотреть сверху вниз. Едкий язык Хоро научил его этому.
   - В таком случае, полагаю, нам следует сойтись на том, что топливо необходимо распределять в соответствии с растущей ценой на него.
   В это время года, в самом конце зимы, когда прежние постояльцы отъезжают, а новых прибывает мало, у владельцев местных заведений есть прекрасная возможность выпить вина и вздремнуть после окончания совета. Почти все согласно подняли руки, даже вечно недовольный Моррис, в конце концов, тоже присоединился.
   - Очень хорошо. Совет закрыт, - объявил глава. Все встали с мест и направились к выходу.
   Лоуренс почувствовал на себе злой взгляд Морриса, но ему это было безразлично. Он решил, что теперь вести дела будет безопаснее. Сейчас его заведение было одним из самых удалённых в Ньоххире. Более того, он обнаружил горячий источник в пещере, такие среди купальщиков в особом почёте. Вдобавок у него был Коул, обеспечивающий тёплый приём высокопоставленным служителям Церкви и мудрецам. Так что его заведение, несомненно, ждал большой успех. Лоуренс был в этом уверен.
   Если положение Морриса так ослабло, подумал Лоуренс, может, стоит взять в долг ещё денег и выкупить его купальню. Он шагал по главной площади деревни и обдумывал эту мысль, когда в него вдруг ударил снежок. Возле здания Торгового дома Роджерса, основанного беглецами из далёкого королевства Уинфилд, оказался не какой-нибудь мальчишка-шалун, а сама Хоро.
   - Ты явно думаешь о чём-то плохом. Я по лицу вижу, - с ухмылкой произнесла она и села на деревянную оградку. Владельцы заведений, расходившиеся с совета, уставились на Хоро, она редко приходила в центр.
   - Ты ведь понимаешь, что я не отправлюсь ни в какое путешествие, пока занимаюсь строительством, правда?
   Время от времени Хоро подходила к коню, возившему повозку Лоуренса в его бытность странствующего торговца, и говорила ему, что если его хозяин надумает снова отправиться в странствие, то он, конь, не должен слушаться. Лоуренс считал, что Хоро нарочно показывала ему, как она это делает, однако он не думал, что это просто шутка. Потому он теперь не мог сесть на коня верхом даже для самой короткой поездки.
   - Приключения могут быть не только в путешествии, - и Хоро покачалась всем телом, облачённым в роскошный кожаный плащ с богатой меховой оторочкой. Этот плащ ей прислала в подарок компания Дива, узнав, где Лоуренс решил открыть своё заведение.
   "Ой-ёй-ёй", - подумал Лоуренс. Впрочем, если он выкупит у Морриса его дело, это и вправду вызовет немалый переполох.
   - А что, для приключений ты не в настроении?
   Хоро небрежно выпустила белое облачко пара и многозначительно улыбнулась.
   - Скажем так: сейчас я сильно занята.
   Лоуренс вздохнул, пожал плечами и взял её за руку. Он понятия не имел, зачем Хоро вышла наружу без рукавиц, возможно, она это сделала для того, чтобы сейчас сунуть руку в рукавицу Лоуренса. Конечно, когда в одной рукавице две руки, это довольно странно.
   - Люди будут смеяться.
   - Пускай смеются. Смеются - значит, завидуют, - небрежно ответила Хоро, шагая по снегу. Вторую руку она убрала под плащ - идеальный образ юной девы.
   - Кстати, а зачем ты сюда пошла? Я же сказал, что сегодня вернусь рано.
   - А если я пришла нарочно, чтобы смутить тебя?
   Иногда подёргивание носа Хоро означало, что она вот-вот заплачет. Однако сейчас она, видимо, просто нюхала источники. Лоуренс этого не чувствовал, но, по-видимому, между запахами горячих источников в разных местах были какие-то различия. Поскольку Хоро могла чувствовать и температуру, и размер источника, такое трудное для многих дело, как обнаружить новый горячий источник новой купальни, было для неё не столь сложным. Ей понадобилось всего две ночи поисков в волчьем обличье. Всё, что потребовалось от Лоуренса, - купить ей фруктов в меду и время от времени делиться источником с оленями и медведями, обитавшими в этих местах.
   Работа была нетрудной: хоть источник и был скрыт в пещере, уши Хоро, способные различить чистоту серебряной монеты, легко находили звуки воды, а в волчьей форме она легко могла убирать камни, неподъёмные для человека.
   Есть старые сказки, в которых фея, если её поймать в бутылку и кормить сладостями, приведёт к золотой жиле. Эти сказки оказались не столь далеки от истины, правда, в отличие от них, эта фея не улетает даже из незакрытой бутылки.
   Они вдвоём молча шли по центру Ньоххиры, Лоуренс время от времени кидал взгляды на профиль Хоро, словно не веря своему счастью.
   - Ханна ушла нарвать травок, - сказала Хоро, глядя в сторону.
   Она смотрела на публичную купальню, где вместе пили и расслаблялись наёмники, путешественники и охотники, пришедшие продать оленье мясо и шкуры. Там играла весёлая музыка и, похоже, разворачивалось странное состязание: мужчины, голые после купания, хвастались друг перед другом своими шрамами.
   Заметив, что Хоро смотрит на них, не скрывая интереса, несколько мужчин приветственно подняли руки и стали ей что-то выкрикивать. Она, просто обожавшая розыгрыши, отвернулась, изображая застенчивую деву, и захихикала, слушая радостные крики мужчин.
   - И? - вздохнул, предложил ей продолжить Лоуренс. Хоро вновь повернулась к мужчинам, взмахнула рукой и ответила:
   - А, да. После того как ты ушёл, кто-то позвал парнишку, и он ушёл тоже.
   - И тебе стало одиноко?
   Хоть в ней и пробуждалась упрямство в странные моменты, сейчас, услышав этот вопрос, Хоро явно была довольна. Не уделяя больше своего внимания шумным мужчинам в купальне, она прильнула к руке Лоуренса и радостно заколыхала хвостом.
   - А ещё я достала вина, - произнесла она особым манером, явно на что-то намекая.
   Но Лоуренс, глядя сверху вниз на Хоро, лишь вздохнул. В последнее время ему начало казаться, что он стареет, по крайней мере, вздыхать он стал чаще.
   - Чувствую, ты сюда за этим и явилась.
   - Хе-хе, - и Хоро изогнула губы в улыбке.
   Оглядевшись, Лоуренс крепко обнял Хоро - у неё ноги чуть ли не оторвались от земли - и снова зашагал вперёд.
   Потом они сели в сани и вместе вернулись домой.
  

***

  
   Когда Лоуренс заглянул на кухню, там уже были приготовлены сушёное мясо и свиная колбаса. Ханна была очень бережлива и сама о подобном бы даже не задумалась, очевидно, что сделать это её вынудила Хоро.
   - Ох уж...
   Пережёвывая толсто отрезанный кусок колбасы, Лоуренс достал из шкафчика тарелку и положил на неё сладких фруктов, потом прихватил кувшины для вина и медовухи. Раньше он предпочитал крепкие напитки, но в последнее время стал предпочитать сладкие вроде медовухи. Их пьют не для того, чтобы опьянеть. Лоуренс был доволен и тем, что так требовалось меньше закусок. Однако, видимо, из-за того, что он позволил себе так расслабиться, он стал с недавних пор набирать вес, на что Хоро не преминула ему указать. Он продвинулся на шаг ближе к образу "толстого городского лавочника", и оставалось лишь кисло улыбнуться такому завершению его странствия.
   - Хм? - пробормотал он, встретив по дороге большого бурого медведя. На правом плече медведя был шрам, оставленный охотником, сам же зверь, судя по всему, предпочитал искать дикий мёд. Этой зимой он, по-видимому, не смог заснуть и время от времени появлялся возле источников то тут, то там. От его мокрой шерсти валил пар, зверь явно только что вылез из воды.
   - Что, тебя Хоро прогнала? - спросил Лоуренс. Медведь посмотрел на него искоса, угрюмо горбясь у изгиба дороги.
   Раньше Лоуренс боялся медведя, но сейчас он знал, что может поговорить с ним через Хоро, и медведь для него мало чем отличался от немногословного наёмника. Кинув ему пару кусков колбасы, Лоуренс прошёл мимо и вскоре очутился у источника.
   - Фмм...
   Хоро в обличье гигантской волчицы развалилась на маленьком островке посередине просторной ванны. Другим зверям она позволяла делить с собой ванну, только будучи в дурном настроении - иными словами, когда Лоуренс не мог составить ей компанию. Если она прогоняла всех лишних и растягивалась на островке, словно королева в тронном зале, значит, настроение у неё было хорошее. А когда она дулась или просто хотела побыть одной, то обычно уходила в дальний уголок ванны в человеческом обличье, и отыскать её было трудно. На самом деле ей нужно было внимание, нужна была компания.
   Когда Лоуренс пришёл, она не открыла глаза, лишь большой распаренный хвост заколыхался в воде. Даже когда не было посетителей, приходилось следить, чтобы ванна не прохудилась, и чтобы с ней ещё что-нибудь не произошло, поэтому нынешней зимой они купались почти каждый день. Хоро с восторгом ныряла в воду день за днём, однако купаться одной ей очень быстро наскучило. Коул купался один чаще, чем она: очень часто мысли, которые варятся в голове, обретают форму именно при купании в горячей водичке.
   Поставив еду и напитки в обычном месте, Лоуренс, как следует, огляделся. Поскольку здесь купалось много самых разных зверей - зрелище, способное потрясти или зажечь сердце любого охотника, если бы он это увидел, - что-нибудь они вполне могли повредить. Лоуренс твёрдо велел Хоро добиться, чтобы всё сломанное было починено, и он не раз видел, как медведи, олени и кролики действительно восстанавливают повреждённую кладку. Рассеянно вспоминая то зрелище, Лоуренс подумал, что оно словно прямиком из сказки.
   Так или иначе, сейчас особых проблем не было. Водоводы, проложенные к ванне, выглядели как обычно. Вот что значит чутьё Хоро, позволившее найти ванну недоступным человеку способом. Высота здесь была выше, чем у других купален, однако количество и температура воды - идеальны.
   - Не слишком горячо? - громко спросил Лоуренс, но хвост Хоро лишь продолжал мерно колыхаться как ни в чём не бывало. Значит, всё было нормально.
   Он ещё проверил водоводы, по ним текла, которую посетители пили. Они верили, что, если пить воду горячих источников, настолько богатую минералами, что они ощущаются на зубах, это отгоняет любую хворь. Лоуренс находил это сомнительным после того, как у него самого в первый же день, когда он выпил этой воды, тут же скрутило живот, однако желающих пробовать воду было в изобилии, так что ничего не поделаешь.
   Оказалось, что плетёные сетки, которые должны задерживать попадающий в горячую воду мусор, покрылись солью, осевшей из воды, и ячейки сеток забились. Коул тоже думал, что можно с этим поделать, хорошего решения пока не находилось. В других купальнях воду для питья просто приносили, но Лоуренсу хотелось выделиться и устроить что-то вроде фонтанчика. Подумав, что вместо купания придётся сейчас всё это чистить, Лоуренс вздохнул и выпрямился.
   - Пора заняться делом.
   Он взглянул на небо. Судя по великолепному дымному цвету, менялся ветер, и это должно было принести сильный снегопад. Падающий в ванну снег - само по себе не плохо, но мёрзнуть на обратном пути довольно неприятно. Он стал обдумывать и эту проблему, но ничего так и не придумывалось.
   Хоро подняла голову и сказала:
   - Твоя голова забита плохими мыслями.
   - Ты же хочешь крыжовник в меду, верно? Тогда мне нужно заработать деньги.
   - Я могу достать и крыжовник, и мёд собственными лапами.
   - Но никогда этого не делаешь. Почему бы тебе не взять пример с госпожи Ханны?
   Хоро оскалила зубы в беззвучной ухмылке и с силой плеснула хвостом, отчего вода вокруг точно вскипела.
   - Есть вещи, которые нельзя постичь, как сильно ни старайся.
   Затем она встала и с ворчанием потянулась.
   - Например?
   - Например? - повторила Хоро и, грациозно качнув головой из стороны в сторону, прыгнула в воду, погрузившись в горячую воду с головой. Глубина была невелика, поэтому из-под воды тотчас вынырнула её голова, причём человеческая. - Например, радуга.
   Должно быть, она услышала такое от какого-нибудь поэта. В Ньоххире таких людей было немало.
   - Может быть, ты прекратишь так нырять? Расшатаешь каменную кладку.
   - Если её так легко расшатать, в следующий раз сделай прочнее.
   Во время своих путешествий в летнюю пору всякий раз, когда они находили озеро, Хоро принимала волчье обличье и ныряла. Лишь оказавшись в Ньоххире, Лоуренс узнал, что Хоро и плавать любит, но не в человеческом облике. Сейчас она немного поплавала, а когда ей это надоело, подошла к краю.
   - Как наши друзья, - с вызывающей улыбкой добавила она, стоя в воде по бёдра и держа в руках свои мокрые волосы.
   - Дурёха, - сказал Лоуренс, подражая манере Хоро, та хихикнула, потом тихо чихнула. - Залезь хотя бы до плеч. Вина принести?
   - Да.
   Лоуренс взялся за шнурок, обвязанный вокруг горлышка кувшина с вином, но Хоро сказала:
   - Знаешь, я передумала, я буду медовуху, как и ты.
   Похоже, она и впрямь была в хорошем настроении. Лоуренс собрался взять две деревянные чашки, однако Хоро остановила его движением руки. То есть - достаточно было одной.
   - Этот напиток мог бы быть и ещё слаще, - промолвила она, сделав глоток. Медовуха настолько сладка, что многие серьёзные ценители даже отказываются причислять её к крепким напиткам. Недоверчиво покачав головой, Лоуренс разделся, залез в горячую воду рядом с Хоро и взял у неё чашку.
   - Твои вкусы - сплошные крайности.
   - Хоо? Но ведь иначе я не смогла бы оставаться с таким дурнем, как ты.
  
   []
  
   Он поднял на неё глаза и вернул чашку.
   - Ох уж... Однако мне надо что-то сделать с этими чашками...
   - Мм?
   - С чашками. Деревянные, конечно, удобны, но...
   - Недостаточно хороши?
   - Они дешёвые, сомнений нет. Серебряные чашки - высшего сорта, но...
   В купальне Морриса, где принимали большое количество высокопоставленных гостей, очень гордились столовыми приборами и посудой из серебра. Но если использовать серебряную посуду здесь, она мгновенно почернеет. Ему придётся хранить её в масле, когда она не используется, и до изнеможения полировать до и после каждого использования. Сталь, олово и бронза не требовали таких усилий, но все они исключались как что-то дешёвое. Медь ещё подошла бы, но её не так просто достать. Оставались ещё грубая глина и опять же дешёвое дерево.
   - Мне кажется, это мало что значит для того, кого интересует лишь содержимое, вроде тебя, - отмахнулась Хоро от слов Лоуренса, снова взяв чашку и отпив из неё.
   - Конечно, ты ведь поэтому выбрала меня, верно?
   - Ха!
   Издав короткий смешок, Хоро принялась за колбасу.
   - Впрочем, думаю, если об этом только размышлять, проку не будет.
   - А?
   - Неужели гости, которых ты пригласишь, такие ограниченные, что будут обращать внимание лишь на вещи?
   Победная улыбка расплылась по лицу Хоро, смотревшей Лоуренсу прямо в глаза. Её глаза были сейчас, как у юноши, собирающегося отправиться на поиски приключений. Глаза человека, ничуть не сомневающегося в своих суждениях, уверенного в том, что в будущем его ждет лишь сияние.
   Она пришла к нему. Раз так, её глаза должны были видеть то же будущее, которое видел Лоуренс.
   - Думаю, нет, - ответил Лоуренс, самоуничижительно улыбнувшись.
   - Кроме того, я считаю, что еда важнее. Тот тип, с которым ты плохо ладишь, как его по имени...
   - Моррис?
   - Да. Этот. У него еда... ммм... второсортная.
   Иногда Хоро знала такие вещи, что Лоуренс лишь изумлялся, откуда она их знает. Её, что, кто-то туда пригласил и угостил?..
   - Я знаю, потому что слышала от птиц и лис, которые копаются в их мусоре. Сейчас лучшая еда - под вывеской с двумя дубами.
   - У господина Джека, значит?.. Да, он и в самом деле процветает, хотя ванна там так себе...
   - Думаю, секрет как раз в еде.
   Поскольку купальни - места, где все обнажены, они более закрыты, чем другие заведения. Лоуренс во многом делал и думал по-своему, ну а Хоро была, можно сказать, его правой рукой. Пожалуй, меньшего и не стоило ожидать от той, кого, хотя и против её воли, называли богиней.
   - Поэтому, ты.
   - Да?
   - Ты не мог бы устроить настоящий, хороший пир на праздник святого?
   Хоро обвила руками его шею и ухмыльнулась. Быть может, это была вина минералов, растворённых в воде горячего источника, но ощущение, когда они так вот прикасались друг к другу, обнажённые, не переставало его удивлять. Румянец, вызванный, несомненно, горячим паром, был особенно заметен на белой коже щёк Хоро.
   - К-конечно...
   Однако сейчас отнюдь не такое врольное поведение Хоро заставило Лоуренса запнуться.
   - Откуда такая нерешительность? В любом случае ты должен всё подготовить, как следует. Пир должен быть великолепным. Ты понимаешь, ведь верно?
   Хоро не старалась тянуться к его лицу, её зубы сейчас были как раз на уровне его горла. Она глядела на него снизу вверх, мыча что-то под нос, и Лоуренс слегка занервничал. Он не думал, что Хоро сама поднимет эту тему. Про то, что она пригласила пять знакомых им женщин и заявила, что будет пир. Он невольно отвёл взгляд, но тут Хоро прильнула к нему всем телом, подняв волну в ванне. Лоуренс не успел даже подумать "о нет", когда она сказала:
   - В таких делах самое важное - первое впечатление. Если ты с самого начала всех поразишь, слухи это ещё и преувеличат. Я этим пользовалась очень долгое время. Стоит тебе потрясти противника, и он в будущем не бросит тебе вызов, даже если ты дашь ему такой шанс.
   Несмотря на тело юной девы, она не впервые говорила те или иные вещи с немыслимой гордостью. Впрочем, было бы справедливым сказать, что своего нынешнего положения в Ньоххире Лоуренс добился в значительной степени благодаря советам Хоро. Так что ему следовало отмалчиваться и получать удовольствие, но непонятный вопрос всё равно продолжал его грызть. Чего же добивается Хоро этим пиром?
   - Да, Хоро, - решился он.
   - Мм?
   Пусть своим вопросом Лоуренс мог открыть котёл адских неприятностей, он просто должен спросить. Никак не могло быть у Хоро ясной, нормальной причины. Если она сердится, пусть так и скажет. Уж лучше попасть в окружение волков на открытой равнине, чем вслушиваться в шорохи из-за деревьев в дремучем лесу. Он сглотнул, собираясь.
   - Эй, что вы делаете?! - вдруг сердито крикнула Хоро, и Лоуренс тут же услышал птичьи крики и шорох разбегающегося зверья.
   Оглянувшись, Лоуренс успел увидеть улетающую птицу и исчезающий за деревьями хвост лисы - обе, несомненно, пытались стянуть что-нибудь из еды. Отгоняя зверей и птиц, Хоро выглядела величаво-взрослой. Как бы она ни отрицала, все же её поведение ясно говорило, что она привыкла стоять выше простых существ. Собственно, и сам Лоуренс был у неё под каблуком... точнее, за хвостом.
   - Ох... - вздохнула Хоро и тут же вернула прежнее весёлое выражение лицу. - Нужно быть строгой, когда требуешь от гостей вести себя прилично. Иначе урон получится немалый, не так ли?
   Она была права. Именно люди проложили себе путь в эти горы, чтобы здесь поселиться, и, естественно, им приходилось защищаться от тех, кто обитал в лесах и горах намного дольше. Если бы не Хоро, Лоуренсу пришлось бы за немалые деньги нанимать людей, чтобы они отгоняли зверей.
   - Пф. Кстати, ты.
   - Да?
   - Ты, кажется, хотел меня о чём-то спросить?
   Хоро смотрела на Лоуренса, улыбаясь. Однако смелость в Лоуренсе уже иссякла.
  
   []
  
   - Нет, ничего...
   - Мм? Ну ладно. А будет весело, правда? - и Хоро, погрузившись в воду по плечи, прижалась к Лоуренсу.
   Эти слова "будет весело" явно имели какой-то особый смысл. Лоуренс погрузился по самый нос и, пуская пузыри, закрыл глаза.
  

***

  
   Получив указание "заняться самцами", Лоуренс решил написать пригласительные письма не только тем, кого хотел позвать на открытие своего заведения, но и близким друзьям. Впрочем, в Ньоххире у него давних знакомых не было, и за пределами торговли он мало с кем общался. Хоро пригласила Ив без колебаний, но если все эти женщины явятся, то Лоуренс должен собрать соответствующее количество мужчин. Лоуренс принялся составлять список тех, кого мог вспомнить.
   Хильде из компании Дива, книготорговец Ле Руа, отряд наёмников Миюри под предводительством Руварда, торговец картинами Хьюг, Киман из Торговой гильдии Ровена, пастух Хаскинс и, хоть и не сразу, Лоуренс вспомнил Марка, торговавшего в том же городе, где жила Диана. Лоуренс стал было выводить имя "Амати", но его рука застыла. Среди всех, кого очаровала красота Хоро, никому, кроме него, недостало духа высказать свои чувства напрямую. Амати стал главным соперником Лоуренса за всё время его путешествий с Хоро. Вознеся мысленно мольбу Единому богу, Лоуренс вычеркнул имя Амати.
   Напрягши память до предела, он вспомнил Якоба, главу отделения гильдии Ровена в Рубинхагене, менялу Вайсса, живущего недалеко от деревушки, где Лоуренс познакомился с Хоро, и Мархейта, очень помогшего ему вызволить похищенную Хоро. Всё это были не те люди, которых можно легко пригласить по любому поводу, однако тех, кого Лоуренс хотел бы позвать на церемонию открытия своего заведения, было много.
   - Но...
   Лоуренс, сидя за столом, вздохнул и снова оглядел табличку, на которой выписал имена. Лишь вспомнив их всех, он понял, со сколь многими людьми он был связан. Более того, в каждом из их городов его подстерегали крутые повороты, способные изменить весь ход жизни. Если бы хоть одного из этих людей не было, всё пошло бы совершенно по-другому. Каждый сыграл свою незаменимую роль в том, что Лоуренсу и Хоро удалось выскользнуть из всех передряг. Иногда Лоуренсу казалось, что путешествует он за счёт своих собственных сил, точнее, своих и Хоро. Но сейчас, глядя на список, он осознал, что сумел стать, кем стал, пройдя по пугающе узкому канату.
   Лоуренс ещё раз помолился перед каменной табличкой - на этот раз вознося хвалу Единому богу за то, что встретил всех этих людей. Постепенно на его лице появилась болезненная гримаса. Он открыл глаза. Перед ним лежал список дорогих ему людей.
   - Итак, кого же пригласить?..
   Многие, конечно, с радостью откликнулись бы на приглашение, однако каждый из них жил своей жизнью. А Ньоххира лежала практически на краю света. Одна плата за доставку писем обещала вылиться в сумму, от которой не отмахнуться. И даже нельзя быть уверенным, что с людьми, радостно отправившимися в путь, по дороге чего-нибудь не случится. С другой стороны, среди них могут найтись и те, кто обидится, если не будет приглашён. В этом мире одни слухи способны стремительно преодолевать громадные расстояния. Когда человек открывает своё заведение, он обычно приглашает на открытие самых близких друзей. Других люди спрашивают: "А тебя что, не пригласили?"
   Лоуренс погрузился в грустные мысли.
   - Если бы только Хоро взяла и выбрала их всех... - пробормотал он себе под нос, страдая перед табличкой.
  

***

  
   В конце концов, промучившись две ночи напролёт, он разослал письма тем, кто мог позволить себе отложить своё дело на три месяца без серьёзных последствий, тем, кто непременно оскорбился бы, не получив приглашения, и тем, кто, как Хаскинс и Мархейт, обязательно ответили бы, что приедут, чего бы это ни стоило.
   Покончив с этим, он с вопросов головы переключился на вопросы живота. Лоуренс не думал, что Ив приедет, но, раз уж он и сам пригласил стольких, ему следовало устроить такой пир, от которого у них бы голова пошла кругом, как советовала Хоро.
   К счастью, деньги у него были. На пути, проделанном с Хоро, были взлёты и падения. На этом пути, как ни странно, встречались люди, с которыми Лоуренс предпочёл бы не встречаться снова до конца своих дней. Крупный работорговец подобно ангелу смерти послал ему весточку с просьбой пригласить и его на открытие своего заведения. Более того, он сообщил, что охотно одолжит Лоуренсу деньги, если тот окажется в затруднительном положении. Даже в Ньоххире, где у многих было тёмное прошлое, не каждый получал подобные письма.
   Что касается компании Дива, то не только Хильде, но и сам Дива не раз встречался с Лоуренсом и благодарил его. Они говорили ему, что готовы помочь с открытием своего заведения и одолжить столько денег, сколько потребуется. Лоуренс был искренне признателен, однако он не хотел оставить всё на компанию Дива и, вежливо отказавшись, позаимствовал деньги у гильдии Ровена через Хаскинса. Тогда ещё торговый корабль Кимана потерпел крушение, и Лоуренс уже думал, что всё-таки придётся идти за займом в компанию Дива, но всё как-то обошлось. Влезать в долги перед компанией Дива, этой непреодолимой силой, Лоуренс считал самым крайним средством.
   Кроме того, он и сам скопил немало денег за время своих путешествий. Он, конечно, сознавал, что сейчас его кошель не так толст, как в прошлом.
   Поскольку большая часть денег была заёмной, они даже не казались настоящими. В таких обстоятельствах, как бы вопрос денег его не тревожил, ему не следовало слишком жаться, особенно учитывая, что в предвкушении праздника многие люди стремятся к источникам и остаются здесь надолго. Как и сказала Хоро, если он привлечёт людей на открытие заведения, кто-нибудь из купальщиков решит в следующий раз приехать именно в его купальню. Вот почему он решил заказать еду и напитки высшего сорта. Но, увы, сам Лоуренс в этих вопросах разбирался неважно. О ценах на еду он был хорошо осведомлен, но плохо развирался в её качестве.
   Набросав список основных блюд, Лоуренс обратился за советом к Хоро. На этот раз они с Ханной вдвоем кололи и ели грецкие орехи - и где только они их достали?
   - В общем, если ты хочешь какую-нибудь особенную еду, скажи.
   - Да что угодно.
   На лице её появилось серьёзное выражение, какого Лоуренс не видел у неё последние несколько дней.
   Услышав ответ Хоро, Лоуренс собрал волю в кулак и кивнул.
   - Точно? - на всякий случай переспросил он.
   Ханна повернулась к нему. Она всегда говорила: "Прежде чем прыгнуть, проверь всё, как следует". Как правило, она была в кухне. Иногда ела вместе с Хоро, иногда уходила куда-то, но всегда стремилась быть бережливой. Такова уж она была. Ну а Хоро, где бы ни находилась, всегда знала, как отыскать вкусную еду. К тому же, познания Хоро по части еды весьма расширились за то время, что она путешествовала с Лоуренсом. Лоуренс был сам виноват, что Хоро удавалось умаслить его развязать свой кошель, поэтому он глубоко вздохнул и кивнул.
   - Хорошо. Напиши всё, что ты хочешь, вот здесь.
   И Лоуренс протянул не каменную табличку, а лист бумаги. Если она сейчас напишет здесь "персики в меду" и прочие подобные вещи, ей придётся взять назад слова, неосторожно сказанные только что. Так Лоуренс показывал, что верит - Хоро не выкинет такой грязный трюк. Словно осознавая это, Хоро разглядывала лист бумаги и перо в руках у Лоуренса. Потом подняла на него взгляд Лоуренса и улыбнулась немного натянуто.
   - Я не такая дурёха, - сказала она, взяв, наконец, бумагу и перо. - Ведь если сразу загрызть добычу насмерть, потом с ней уже не поиграешь.
   Этой шуткой она уподобила себя кошке, играющей с мышью, и в то же время давала понять, что пощадит его. Лоуренс в глубине души обрадовался, однако Ханна вздохнула и задала вопрос:
   - Потянешь ли ты и дальше моё жалование?
   Хоро, с бумагой в руках, радостно покачивала хвостом. Лоуренс подумал, что он об этом ещё пожалеет, но постарался эту мысль тут же вытрясти из головы. Ханна глядела на Лоуренса с недоверчивой улыбкой.
   - Ладно, если положение станет отчаянным, я потребую жалованье едой, - подвела итог она.
   - Хороший план, - одобрил Лоуренс.
   - Чернила! - воскликнула Хоро, и Ханна пошла за ними.
  

***

  
   Список включил в себя вино, эль, яблочный сидр, медовуху, ржаной напиток квас, крепкий напиток под названием "огненная вода", очищенный пшеничный напиток "вода жизни", не уступавший предыдущему в крепости, и даже "кумыс", сделанный из забродившего кобыльего молока - и где только она про него узнала? В Ньоххиру через северные земли приходили люди и товары из страны лугов и степей, лежащей далеко на востоке, возможно, от этих людей.
   Список мяса был ещё невероятней. Баранина, ягнятина, говядина, телятина, зайчатина, свинина, курятина, мясо домашнего гуся, мясо дикого гуся... а после всего Хоро выписала самое дорогое мясо: перепелиное, павлинье и ещё немало чего.
   - Где же я найду павлинье?..
   Какой-то великий богослов якобы доказал, что павлинье мясо не гниёт. Даже короли на своих тронах нечасто вкушают это яство, а многие простолюдины просто не знают о его существовании. Впрочем, рядом с павлиньим мясом было написано "если возможно", так что, скорее всего, это была шутка. Она явно раздумывала, не написать ли это же и напротив перепелиного мяса, но, по-видимому, его-то она и хотела отведать сильнее всего.
   Список рыбы был сравнительно скромен: щука, карп, угорь и так далее - сплошь речная рыба. Несомненно, она ограничилась этим, потому что всё морское необходимо было солить или коптить, а солёное и копчёное ей за зимние месяцы до смерти надоело. В голову Лоуренса закралась игривая мысль: "Может, включить в список сельдь и притвориться дурачком?"
   В самом конце значилось "рыбий хвост". Несомненно, речь шла о грызуне, мясо которого Хоро ела в Ренозе. Его Лоуренс мог заказать сравнительно дёшево.
   Дальше по списку шли фрукты.
   - Вот это в нынешнее время года достать будет легко, но... - и Лоуренс, пробежав взглядом по списку, вздохнул. Где вообще она узнала про апельсины и лимоны? Сам он лишь слышал в портовых городах, где разгружали большие корабли, что на юге торгуют этими фруктами. Видимо, их везли откуда-то из земель близ пустыни, сам Лоуренс не видел их ни разу. Фиги, малина, черника, крыжовник, персики, яблоки, груши - всё это он мог достать в сушёном или мочёном виде.
   В конце списка была всякая всячина: моллюски, орехи, разные бобы... Видимо, Хоро уже просто вписывала всё, что приходило ей на ум.
   Лоуренс показал список Ханне и попросил вычеркнуть то, что даже она не в силах приготовить. Она сказала:
   - С мясом можно сделать практически всё. Скажем, зажарить поросёнка.
   Лоуренс дополнил список. Не раз и не два Хоро просила жареного поросенка. Обычно по поводу еды она обращалась к Ханне, но с этим - и к Лоуренсу. Более того, иногда она начинала: "Ты же не забыл тот вкус жареного поросёнка, когда мы с тобой его ели?" - и возразить было нечего.
   Сейчас он отказать Хоро не мог.
   Жареный поросенок здесь, в Ньоххире? Лоуренс повесил голову, прикидывая, сколько он может стоить - ведь здесь в основном в ходу солёное мясо. Но раз он решился, то всё сделает.
   Далее: если он собрался так потратиться на еду, то, конечно, нужна и музыка. И он позвал Коула, чтобы обсудить эту тему.
   - Эээ, госпожу Ани? - удивлённо переспросил тот.
   - Это было так давно, а сейчас позволит решить проблему...
   Госпожа Ани была одной из девушек, заигрывавших с Лоуренсом. Однако её мастерство по части музыки было на высоте, к тому же Лоуренс опасался, что может произойти, пригласи он кого-нибудь ещё.
   - Можно тебя попросить позвать её вместо меня?
   Коул, стоявший с раскрытой книгой, которую одолжил у кого-то из купальщиков, сделал недовольное лицо, но, в конце концов, согласился. Девушки, занимавшиеся музыкой, вились и вокруг Коула тоже. Он ни разу, ни на чуть не усомнился в своей решимости стать слугой Церкви, но его отстранённость заставляла лишь сильнее трепетать девичьи сердца. Лоуренс говорил Коулу, что Единый бог может проглядеть один-два неосмотрительных поступка, но Коул оставался Коулом, и его упрямство превращало то, что любой мужчина счёл бы удачей, в источник серьёзного беспокойства.
   - Теперь, что с ремесленниками?
   В зиму ремесленники ищут работу там, где нет снега, и возвращаются на север, лишь когда снегопады прекращаются. Но Лоуренс сильно хотел открыться именно весной, когда начнёт собираться много людей.
   - Судя по письму, которое я получил вчера, всё в порядке. Они прибудут через несколько дней, думаю, нам нужно приготовиться их принять.
   - Понятно. Кроме того... да, нам понадобятся кровати и всё такое прочее для гостей... Ив в самом деле приедет? Если приедет, мы же не заставим её спать на соломе?..
   Дома торговец уровня Ив, несомненно, спит на шёлковом матрасе, наполненном хлопком, на кровати с деревянной рамой и каменным основанием. Нора вполне бы удовлетворилась и тюфяком на полу, если бы только ей дали одеяло, но, конечно, Лоуренс не мог предложить такое и ей. Не так надлежит обращаться с гостями, приглашёнными на пир.
   - Может, пойти к господину Моррису и одолжить у него?
   - Гх.
   Конечно, гостей у Морриса сейчас мало, а значит, свободных кроватей в избытке. Идея звучала привлекательно.
   - Я подумаю...
   - И ещё вопрос: как ты будешь их везти сюда? Если повозкой, то нужно приготовиться как можно раньше, но мы не знаем точно, когда они приедут...
   - Ах! Точно!
   Про это Лоуренс забыл. По дороге, идущей через Ньоххиру, можно проехать на конной повозке, но если пользоваться южными повозками, то может выйти плохо. Лучше собрать всех в достаточно крупном городе вроде Сувернера и воспользоваться повозками, приспособленными к здешним горам. Если не позаботиться, гостям придётся нанять кого-то доставить вещи, а самим... идти пешком. И в любом случае Лоуренсу надо как-то с ними связаться.
   - Если думать о сопровождении, может, попросить господина Руварда и его людей? Ты же всё равно их приглашаешь?
   Лоуренс сидел, обхватив голову руками, но от этих слов облегчённо выпрямился.
   - Это можно.
   - Я тогда допишу в пригласительном письме. И ещё, может быть, нам удастся послать письмо для госпожи Ив в Реноз? Госпожа Ив должна быть привычна к дороге, думаю, она там всё разузнает и подготовит.
   Вот что значит Коул - умный и знакомый с путешествиями. Лоуренс уже не мог без него обходиться, Коул стал больше чем подмастерьем, и Лоуренс не мог не думать, что для нормальной работы заведения неплохо бы как-то убедить его остаться.
   - Оставляю это на тебя.
   - Хорошо, - и Коул уважительно поклонился.
   Лоуренс мог оставить в руках Коула всю церемонию открытия, ему же предстояло более насущное дело - работа с ремесленниками. Разобравшись с мыслями, Лоуренс направился в главную деревню заняться приготовлениями.
  

***

  
   С прибытием ремесленников всё заметно оживилось. Прежде в здании, построенного для большого числа постояльцев, жили только Лоуренс, Хоро, Коул и Ханна, оно казалось пустым. Кроме того, хотя Хоро обладала острым чувством территории, она, как ни странно, любила принимать гостей. Когда они с Лоуренсом решили открыть купальню, она с интересом в голосе сказала: "Я не против, если будет многолюдно".
   Однако к концу зимы, когда весна была буквально за холмом, Хоро перестала участвовать в их еженощном веселье. Она неважно себя чувствовала и большую часть дня проводила в своей комнате. И аппетит её тоже пропал. Она говорила, что всё из-за того, что она прожила зиму в горах и каждый день ела в основном сушёное мясо и рыбу. Когда лекари говорят о "весенней хвори", они обычно имеют в виду простуду, люди поправляются, когда идут в рост перезимовавшие растения. Даже на советах не доставало многих участников, некоторые не хотели есть и изрядно теряли в весе. Глядя на это, Лоуренс удивлялся, как это никто до сих пор не усомнился в пользе ванн, якобы исцеляющих любую хворь. Возможно, весеннюю болезнь относили к неизлечимым, как и любовную.
   Лоуренс просил Ханну смывать с еды как можно больше соли, пусть даже еда становится не такой вкусной, однако Хоро всё равно не могла её есть. Возможно, она слишком много ела в компании бойких ремесленников прежде. Иногда, когда Лоуренс приносил ей кашу, она могла лишь вдыхать её запах. Пшеничная каша не шла, но кое-как шёл ржаной хлеб, сваренный в козьем молоке, им-то Хоро понемногу и питалась. И держалась достаточно неплохо, учитывая, что не могла пить даже вино.
   Хотя это была всего-навсего весенняя хворь, Лоуренс серьёзно тревожился, но Ханна говорила, что повода для тревоги нет. Она, похоже, в болезнях разбиралась очень неплохо, и Хоро ей полностью доверяла. Лоуренса она могла бы обводить вокруг пальца с состоянием здоровья, но с Ханной это бы не прошло.
   День за днём Лоуренс ухаживал за Хоро и руководил ремесленниками. Весенний меж тем пир приближался.
   Прошло немного времени, солнечных дней стало больше, чем снежных, когда Лоуренс получил письмо. Оно пришло из Сувернера, и написала его Ив. То, что Лоуренс по предположению Коула написал ей в Реноз оказалось ошибкой. Впрочем, судя по тому, что Ив заранее послала письмо из Сувернера, путешествовать она не разучилась. Если бы она выехала из Сувернера прямо сейчас, то приехала бы до начала праздника Святого Альзеури, когда приготовления ещё бы шли полным ходом. И Лоуренс написал в ответ, что Ив может не торопиться, она успеет вовремя. Ещё он написал о своём удивлении от того, что она действительно решилась приехать.
   Возможно, она криво улыбнётся и скажет ему: "Я приглашена, чему ты удивляешься?" Но, несомненно, она хохотала бы до упаду, расскажи он ей, при каких обстоятельствах было отправлено то приглашение. Лоуренс и сам хихикнул, представив себе эту сцену.
   Будучи в дурном настроении, Хоро, сидя боком на стуле перед очагом, вопросительно хмыкнула и подозрительно взглянула на него.
   - Похоже, наши гости уже на подходе и у них всё хорошо.
   Несколькими днями раньше он получил письма, что Вайсс, Марк и ещё несколько человек вместе с ними благополучно достигли Реноза. Судя по всему, эти письма они отправили, уже покидая Реноз, так что, должно быть, они приехали в Сувернер примерно в одно время с Ив. Когда Лоуренс об этом подумал, у него возникло странное чувство. Хоро, сидя на своём стуле, вяло кивнула и натянула одеяло на колени.
   - Ты просчитался, - коротко сказала она.
   - Однако у нас ещё есть время, правда? Ты уж постарайся поправиться.
   Хоро медленно закрыла глаза, двинула подбородком так неопределенно, что едва ли это можно было счесть кивком, и повернулась к очагу. Даже в неважном состоянии Хоро оставалась Хоро. Когда он был мягок, она вела себя резко, хоть и грациозно. Лоуренс передал ей письмо и принялся ласково гладить её по волосам. Раньше ей нравилось, когда он играл с её волосами, ерошил их, но сейчас она, похоже, предпочитала длинные, мягкие движения ладони.
   Принимая ласку, Хоро пробежала глазами письмо. Писать ей и сейчас было нелегко, однако читала она свободно. Когда-то она обманула Лоуренса, уверив его, что вовсе не умеет читать, и это привело к тяжёлым последствиям. Быть может, Хоро вспомнила тот раз: дочитав письмо Ив, она понюхала его и негромко хихикнула.
   - Похоже, она на что-то сердится.
   - Э?
   Хоро, улыбнувшись своей обычной лёгкой улыбкой, вернула письмо Лоуренсу.
   - Ты имеешь в виду Ив? - переспросил Лоуренс. Хоро отвела взгляд и закрыла глаза. Она словно говорила: "Этот дурень по-прежнему ничего не понимает".
   - Хи-хи.
   Однако хорошее настроение Хоро испугало Лоуренса.
   Хоро откинулась на спинку стула, по-прежнему не открывая глаз. Кончик её хвоста мягко покачивался, словно она спала и видела приятный сон.
   - Я о другом: как дела со строительством?
   Она резко сменила тему, значит, от прежней она желала уйти. Она определённо скрывала что-то, но, учитывая её усталость, Лоуренс не стал докапываться. В поездках их ссоры часто начинались, когда Хоро плохо себя чувствовала.
   - Идёт потихоньку. Я бы сказал, скелет уже полностью готов, мясо где-то на четыре пятых. Когда снег кончится, займёмся тонкими украшениями и обстановкой.
   - Мм. Жаль, я не могу посмотреть, как всё идёт.
   Конечно, есть что-то приятное, когда смотришь, как люди соединяют камень и дерево, создавая здание. Но это приятно лишь праздному наблюдателю, владельцу же хватает поводов для тревоги.
   - Идти вперёд надо шаг за шагом. Иногда глаза на удивление хорошо видят то, что вдали, но не могут разглядеть то, что перед носом. Не так ли?
   Для Лоуренса это прозвучало так, будто Хоро ребёнка отчитывает, но когда она повторила: "Не так ли?", он ответил:
   - Да, верно.
   - Мм, - удовлетворённо кивнула Хоро, но тут же добавила: - Но... Твоя склонность не замечать то, что перед носом, привела к тому, что ты подобрал кое-что неожиданно приятное, верно?
   - А?
   Хоро чуть улыбнулась и рассеянно взмахнула рукой: "Нет, ничего". Потом спросила:
   - Главное, ты - как дела с этим?
   И Хоро открыла глаза - её взгляд вновь обрёл силу. После этого взгляда даже Лоуренс не мог неправильно понять, что она подразумевает под "этим".
   - С этим, говоришь?
   - Да. Будет готово вовремя?
   Судя по серьёзному лицу, которое сделала Хоро, она действительно беспокоилась. Глаза её были широко открыты, на лице проступили чувства. Обычно, улыбаясь, она это делала одними губами. Поистине очаровательно было, если она хохотала, широко раскрыв рот, когда ей было действительно весело. И хотя она редко скрывала что-то очень глубоко, столь же редко её лицо выдавало столько чувств. Начисто забыв, что его только что отчитали, Лоуренс непроизвольно погладил её по щеке.
   - Уверен, и качество товара, и доставка будет на уровне лучших торговцев.
   Он стал гладить Хоро по шеё, как щенка. Она закрыла один глаз с чуть удручённым видом. Быть может, она думала, что на её мудрости может сказаться то, сколько её гладят по щекам, и как колышется её хвост.
   - Однако это "качество" не раз загоняло нас в тяжёлое положение.
   - Это как каменная стена. И если бы не она, мы бы здесь сейчас не были, - спокойно ответил Лоуренс на ехидные слова Хоро.
   Хоро сделала очень недовольное лицо, потом высунула язык и вздохнула.
   - Но разве ты не из тех, кто обожает разбивать каменные стены?
   - Если тебе это не нравится, тебе не следовало вылезать из тёплой ванны, - ответил Лоуренс, ущипнув её за щеку.
   Где-нибудь в середине своего путешествия с Хоро он бы ни за что не осмелился произнести такие слова. Но теперь он уже нисколько не волновался, что, если сегодня они с Хоро поспорят, завтра её рядом с ним уже может не оказаться. Она устремила на Лоуренса взгляд своих янтарных с красным глаз. Много раз после такого взгляда начинало бушевать пламя. И всё же Лоуренс гордился тем, что с самого их знакомства в далекой деревушке большинство таких взглядов Хоро доставалось ему. Он уверенно смотрел в её глаза, и, в конце концов, её уши опустились, а хвост обернулся вокруг ног.
   Среди зверей первый, кто отводит взгляд, проигрывает. Хоро надула губы и сказала:
   - Когда я как следует отмокаю, то не могу выбраться из ванны и не простудиться при этом, - она снова посмотрела на Лоуренса. - Поэтому мне следует просто отмокать, пока не придёт весна и снаружи не станет тепло.
   Хоро настойчиво отказывалась идти в Йойтсу, потому что догадывалась, что с ним стало. Согласно книге, которую она видела в церкви Эльзы, Медведь Лунобивец напал на Йойтсу и разрушил его. Кроме того, как много Лоуренс и Хоро ни путешествовали, ни разу они не встретили кого-то из старых товарищей Хоро, они даже не слышали о подобном. Если они придут и увидят сами, это станет истиной. Но пока сами они не придут и не увидят, ещё останется капля надежды.
   Нынешний век не век обитателей гор и лесов, которых знали Хоро и её товарищи. Нынешний век для них был долгой холодной зимой, в которой им приходилось жить тихо и тайно.
   Лоуренс не сможет оставаться мужем Хоро веками. Почти наверняка он умрёт раньше. Она это понимала. И будто уже решала, что ей делать потом. И потому Лоуренс не мог сказать, что сидеть в тёплой ванне, пока вода не кончится, правильно. Он должен выстроить каменные стены, чтобы защитить ванну, и обеспечить хорошую еду, хорошее вино и хорошую музыку. Радость торговца в том, чтобы своей работой приносить радость другим. Он рискует всем ради того, чтобы услышать под конец: "Это было великолепно".
   Тут Хоро промолвила:
   - Но в последнее время мне кажется, что я сижу в воде многовато.
   Лоуренс хотел объяснить в подробностях, сколько он делает каждый день ради неё. Но лишь принцесса вроде Хоро способна принести торговцу радость одним своим словом.
   - Извини, - произнёс он и обнял её сбоку.
   Хоро в его объятиях глубоко вдохнула. Быть может, она считала Лоуренса лучшим из блюд, но он был не против. Когда он будет на смертном одре, чем слушать лучшую заупокойную молитву незнакомого священника, он предпочёл бы, чтобы Хоро с ног до головы натёрла его лучшими маслами, смешанными с лучшими приправами.
   Когда он об этом подумал, хвост Хоро, прежде дремавший, с мягким шорохом колыхнулся. Лоуренс чуть ослабил руки. Хоро слегка надулась, однако разумные ограничения во всём - основная часть успеха в любом деле.
   - Так вот, насчёт этого...
   Холодными утрами вроде сегодняшнего Хоро сердилась на Лоуренса, если он пытался вытащить её из постели, однако сейчас она вслушивалась в его слова с чуть рассеянным выражением лица.
   - Мм?
   - Не хочешь заранее глянуть? Хотя, на мой взгляд, лучше всего будет показать это во время пира.
   Предмет, о котором шла речь, был изготовлен в Сувернере, и сейчас его везли в Ньоххиру. Какое-то время Хоро сонно обдумывала вопрос, потом вытерла лицо, воспользовавшись грудью Лоуренса как полотенцем, наконец, выдохнула и коротко ответила:
   - Да, я согласна.
   Лоуренс чуть опустил голову - как-то очень просто прозвучали слова Хоро. Неужели для них двоих это так незначительно? Не обращая внимания на его смятение, Хоро закрыла глаза и зевнула.
   - Теперь я угрелась и хочу спать.
   Капризная волчица Хоро Мудрая. "Она всё та же", - подумал он, и тут Хоро чуть повернулась и протянула руки.
   - Мм? Что?
   - Возьми меня на руки, - заявила она безо всякого смущения.
   В характере торговцев откликаться на просьбы, даже на такие, и потому у Лоуренса не было выбора. Он поднял её на руки и отстранённо подумал: когда-нибудь настанет день, когда уже не сможет больше так делать. Хоро останется такой же юной, а он состарится. До сих пор Лоуренс думал лишь о Хоро, которой предстояло остаться одной, а о себе думал мало. Сейчас он ещё слабо понимал значение старости. Его тело было в добром здравии, если бы он немного поупражнялся, смог бы снова стать странствующим торговцем. Но когда-нибудь его тело начнёт слабеть, разваливаться от возраста, и Хоро будет выглядеть его внучкой.
   Возможно, когда это время придёт, он будет проклинать свою беспомощность или плакаться, ощущая, каким жалким он стал, будучи не в состоянии, как в прошлом, поднимать Хоро на руки и баюкать. И потому повседневные мелочи, которые будут повторяться ещё кто знает сколько, - настоящие драгоценности, которые Лоуренс должен ценить превыше золота. А ядовитый язычок Хоро словно отвлекал его, не позволял этой данности тяжким грузом давить на сердце.
   - Плакать Твое Волчейшество не собирается?
   Хоро в объятиях Лоуренса развернулась, прищурилась - она явно была в хорошем расположении духа - и ответила:
   - А если заплачу, ты меня утешишь?
   Большие уши Хоро дёргались, хвост радостно колыхался. Это было счастье... почти слишком много счастья. И всё, что они могли, - наслаждаться этим счастьем. Ибо ни остановить, ни обратить вспять поток времени были не в силах.
   Лоуренс поцеловал её ухо возле основания и понёс её в кровать.
  

***

  
   В маленьком селении и улиц мало.
   Не требовалось стражей, проверяющих, какой груз везёт торговец и куда, чтобы это было видно всем. И слухи, что Лоуренс собирается устроить для близких друзей пир по поводу открытия своего заведения, ходили по городу давно. Знали даже то, что для простого странствующего торговца у него весьма странные связи. Поэтому, хотел он или нет, на него были обращены взгляды многих. Впрочем, Лоуренса это нисколько не смущало. Ибо пир, который он готовил, обещал быть поистине прекрасным.
   - Что ты делаешь? - спросила Хоро у Лоуренса, разглядывающего зал главного здания, который он сам украсил.
   За последние несколько дней она стала чувствовать и есть намного лучше, может, потому, что ясно дала понять, что она хотела бы есть и чего - нет.
   - Я просто думаю: какой же большой путь я проделал.
   Он сказал это как лёгкую шутку, однако Хоро рядом с ним не удержалась от смеха, а потом спросила:
   - А почему слёзы в голосе?
   Лоуренс посмотрел на Хоро и вздохнул.
   - Только потому, что ты заставила меня рисоваться.
   - Хе-хе.
   Хоро убрала руки за спину и прижалась к руке Лоуренса одним лицом.
   - Это твоё собственное заведение. Которое тебе уже несколько раз не удалось заполучить.
   Да, даже не один раз, а целых два. Когда-то Хоро кричала на него: "Ты что, отказываешься от своей мечты?" Это когда она сама едва не стала товаром, который должны были продать.
   Какое-то время Хоро молча стояла рядом с Лоуренсом, оглядывая зал.
   Стойка для приёма, стулья и стены были обтянуты белой тканью - зал был готов принимать постояльцев даже высшего ранга. Столовые приборы и посуда были не из серебра, но Лоуренсу удалось достать медные. Мошенники заставляют людей принимать это "золото дураков" за настоящее золото, однако тусклый блеск меди напоминал золотой в меру и был, на взгляд Лоуренса, весьма приятен. Хотя сам он думал, что цветы в это время года найти будет трудно, Ханне как-то удалось отыскать много первоцветов, их он тоже использовал для украшения.
   Сейчас зал был пуст, но, несомненно, вскоре он наполнится людьми и смехом. Похоже, все, кого Лоуренс и Хоро пригласили, добрались без происшествий. Лоуренс отсчитал на пальцах двенадцать лет, прошедшие с тех пор, как он отправился в путь как независимый торговец. И вот, наконец, он открыл заведение, которое мог назвать своим собственным.
   - Хорошо было бы, если бы твой наставник тоже смог это увидеть, - промолвила Хоро, явно заметив, как он отсчитывает годы.
   Лоуренс натянуто улыбнулся и пожал плечами.
   - Он был странным человеком. Думаю, он бы тут стал брюзжать по любому поводу.
   - Может, ты хочешь отправиться на его поиски?
   И это произнесла Хоро - та, которая кричала или проливала слёзы всякий раз, когда он высказывал хоть малейшее желание путешествовать. Конь, возивший Лоуренса через столь многое, упрямился и соглашался везти лишь вещи Коула, потому что так приказала Хоро. И всё же Лоуренс положил руку ей на голову, привлёк ближе к себе и ответил:
   - Почему бы это?
   Хоро повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. Он мало рассказывал о своём наставнике - даже ей.
   - Ведь всё, что мне нужно, - это чтобы моё дело разрослось так, чтобы он сам заметил.
   Уши Хоро дёрнулись, когда она уловила смысл слов и прочла чувства Лоуренса своими большими глазами. Но он был уверен, что прочесть то, что прячется в самой глубине его сердца, она не сможет, потому что он сам не понимал, что там. Нет. Возможно, он о своём наставнике думал примерно так же, как Хоро о Йойтсу.
   Лоуренс и его наставник прошли опасной горной тропой и в полном изнеможении добрались до постоялого двора в небольшом городке. Прежде чем Лоуренс лёг спать, наставник сказал, что выйдет ненадолго, и ушёл, ничего не взяв. С тех пор его никто не видел. Лоуренс слышал, что у наставника были долги и любимая женщина. Возможно, наставник считал, что Лоуренс будет для него лишь бременем. Но он оставил ученику все права и почти все деньги, какие у него были при себе. Это был очень загадочный человек. Возможно, он стал в итоге монахом или отшельником. По крайней мере, так думал Лоуренс, ибо это разгоняло его тревоги.
   - Сначала мне нужна купальня, над которой не будут смеяться все окрест.
   - Они не будут смеяться, - немного обиженно возразила Хоро, расцепив руки за спиной и сложив на груди. - Это точно, что не будут.
   - Это само по себе тоже может быть проблемой, - и Лоуренс ущипнул её за щеку. Хоро с раздражённым видом отвернулась.
   - Но и такое может случиться, если живёшь достаточно долго, - полным чувств шёпотом произнесла она.
   Обычный странствующий торговец. Странствующий торговец, который думал, что большие прибыли от него далеки, как луна в небе. То, что он оказался здесь и сейчас, походило на отражение этой самой луны в водной глади.
   - Всё это благодаря мне, - без тени смущения заявила Хоро.
   Лоуренс взял её за руку и ответил ей, как принцессе:
   - Не отрицаю.
   - Но счастлива я сейчас благодаря тебе.
   Это она произнесла тем более без тени смущения... Произнесла с серьёзным взглядом, а потом захихикала. Лоуренс пожал плечами и ответил:
   - И этого я не отрицаю.
   Хоро завиляла хвостом и снова засмеялась.
   Тут открылась дверь, и вошёл Коул. По случаю пира на нём было не обычное его потрёпанное одеяние, а ряса школяра-богослова, сшитая для него Ханной. Волосы его были собраны в хвост и удерживались красной лентой - несомненно, последствие заигрываний со стороны девушек-танцовщиц.
   - Все собрались!
   Он дышал тяжело, должно быть, бежал всю дорогу от центра. Лоуренс и Хоро встретились взглядами, кивнули друг другу и пошли вперёд. Снаружи стояла на удивление хорошая погода по меркам последних нескольких дней. Любой, кто оделся бы тепло, вмиг бы вспотел.
   - Из-за того, что на небе ничего, кроме облачков, мои глаза сами моргают.
   - Ты в порядке?
   - Да, просто хочу, чтобы ты знал: если у меня на глазах выступят слёзы, то это не я.
   И она наступила Лоуренсу на ногу.
   - Я не заметил.
   - Дурень.
   Коул открыл дверь и, видя происходящее у входа, натянуто улыбнулся. Потом обратился к Лоуренсу:
   - А, да. Господин Лоуренс...
   - Мм?
   - Господин Рувард и его люди принесут это совсем скоро, но где ты хочешь его всем показать? На пиру? Или здесь?
   Коул уже держал наготове лесенку и молоток. Главный вход в купальню был хорош, однако не совсем завершён, и тому была причина. Лоуренс чуть подумал и ответил:
   - Лучше здесь. Оно ведь как раз для этого.
   - Я тоже так думаю. Лучше всего с помощью этого устроить хорошую церемонию открытия.
   И Коул убежал чуть не в припрыжку. Если честно, Лоуренс не вникал в мелочи, потому что Коул позаботился о них заранее.
   - Ты на него во многом полагаешься.
   - Завидуешь?
   Хоро зубасто улыбнулась.
   - Как будто я могу проиграть молокососу вроде него.
   Это волчье выражение лица она показывала не часто, оно было не столько пугающим, сколько чарующим.
   - Ну, в последнее время ты что-то потолстела, - в шутку сказал Лоуренс, и тотчас Хоро наступила ему на ногу со всей силы. Пока он безмолвно страдал, она заявила холодным тоном:
   - Дурень.
   - А, господин Рувард идёт! Ой, случилось что-то?
   Коул переводил взгляд с Лоуренса на Хоро и обратно. Хоро ухмылялась, Лоуренс молча страдал - не такая уж редкая ситуация. Коул сокрушённо улыбнулся и отправился встречать Руварда с его людьми.
   - Интересно, как это будет выглядеть?
   Она произнесла это таким солнечным голосом, словно только что ничего и не произошло. Лоуренс был впечатлён стремительностью этой перемены, хотя говорить об этом явно не стоило.
   - Будет выглядеть просто. Простота лучше всего.
   - Да, - кивнула она.
   Лоуренс передал самые общие пожелания торговцу картинами Хьюгу, и, судя по зарисовкам последнего, он выбрал простейший вариант. Потом зарисовки были отправлены в Сувернер заправляющему там делами Жану Милике. Лоуренс хотел вверить работу кому-нибудь другому, однако Хоро упрямо настаивала на правителе Сувернера. Милике, в конце концов, согласился всё сделать и прислал исключительно короткое письмо, в котором значилось: "Пригласите меня на церемонию".
   Несомненно, у сына человека и воплощения Милике, до сих пор властвующего над городом ради сохранения в мире могилы своей давно умершей жены, были некие мысли, касавшиеся Хоро. Между этими двоими явно было что-то. Время от времени Хоро отправляла ему спиртные напитки, а Милике отвечал ей тем же.
   Итак, заказ Лоуренса был отлит в плавильне, вновь зажжённой в Сувернере. В той самой, где были отчеканены первые золотые монеты компании Дива с символом солнца, в той самой, которая была запущена в ночь, когда Лоуренс и Хоро поклялись друг другу идти рука об руку всегда. Несомненно, для работы были наняты лучшие ремесленники. Поскольку ни Лоуренс, ни Хоро не хотели смотреть на это, пока оно не будет полностью готово, они не проедставляли, как это будет выглядеть. Так что вывеска, которой надлежало висеть над главным входом в купальню, сегодня будет показана впервые всем.
   - Господин Лоуренс, госпожа Хоро! - поднял голос Мойзи, за прошедшие годы не утративший ни мощи тела, ни бодрости духа.
   Рувард Миюри был немного повыше и немного покрепче, чем пять лет назад. На общем фоне он, возможно, казался слишком сияющим, однако, на взгляд Лоуренса, заставлял себя улыбаться он не без труда.
   - Давно не виделись, - спокойно произнёс командир отряда наёмников и протянул руку.
   Лоуренс её крепко пожал. После чего Рувард опустился перед Хоро на колено. Это был знак высшего почтения к Хоро, товарищу Миюри - волка из Йойтсу, ставшего символом флага отряда и подарившего своё имя Руварду. Однако Хоро не любила такое отношение.
   Все ещё стоя на колене, Рувард почтительно взял руку Хоро и поднёс тыльной стороной ладони к губам.
   - Ты стал хорошим самцом.
   - Благодарю.
   Род Миюри из поколения в поколение передавал послание для Хоро. Конечно, она была за это очень признательна, конечно, Рувард, нынешний глава рода, был очень горд.
   - Но ты стала ещё прекраснее. Серьёзно, среди всех женщин ты...
   Хоро приложила указательный палец к губам Руварда.
   - Хи-хи.
   Она склонила голову чуть набок и перевела взгляд с Руварда на повозку позади него.
   - Оно там?
   - А, да. Эй!
   Рувард тут же вернулся к обязанностям командира отряда. Несомненно, люди, которые прежде следовали за его отцом, а теперь за ним, больше не звали его "малыш".
   - За этот груз я беспокоился сильнее, чем за любой другой, который нам доводилось сопровождать.
   Шрамов на его лице прибавилось, что сделало улыбку более впечатляющей. В грядущие годы он, скорее всего, ещё не раз выскользнет из когтей смерти и станет наёмником более устрашающим и проницательным, чем даже Мойзи.
   - Повесим прямо сейчас?
   - Нет, надо дождаться, когда соберутся люди, верно? - ответила Хоро, обернувшись к Лоуренсу.
   - Думаю, так лучше всего. Они же проделали весь этот путь.
   - Ясно. Мы с Мойзи уже доставили, так что можешь пойти и распаковать.
   Это была большая круглая металлическая вывеска, которую взрослый человек с трудом мог бы обхватить руками. Некоторые на вывески своих заведений помещают лишь названия, другие используют символы, которые несут в себе какую-то драму или просто выделяются. Лоуренс выбрал название.
   - Хорошо вышло? - спросил Лоуренс. Рувард, вынесший её вместе с Мойзи, ухмыльнулся и ответил:
   - Меня бросило в дрожь.
   - Можно я это повторю в своей речи?
   Рувард весело рассмеялся.
   - Как насчёт "Это лучшая купальня наших дней, где даже суровый отряд наёмников Миюри чувствует себя как дома"?
   - О, они пришли! - прокричал Мойзи.
   Лоуренс резко напрягся. Он увидел группу людей, идущих от рощицы вверх по склону холма. Первой шла Ив, за ней Нора, Эльза и другие. Похоже, всего было пять женщин. А он так и не понял истинных намерений Хоро.
  
   []
  
   Но Хоро рядом с ним была в полном восторге, похоже, она, в самом деле, поступила так не из-за того, что Лоуренс её чем-то разгневал. Но из-за чего?
   Нет, лучше не спрашивать, решил Лоуренс. Так или иначе, более счастливого дня, чем сегодняшний, и быть не могло. Из всего, что Лоуренс мог себе представить, лишь одно могло сделать его счастливее.
   - А, кстати, - услышал он, рука об руку с Хоро направляясь встретить гостей.
   - Мм?
   - Я забыла кое о чём спросить.
   - О чём же?
   Она что, забыла что-то подготовить к сегодняшнему пиру? Лоуренс подумал, что, видимо, что-то в этом роде.
   - Мм. Об имени.
   - Хм? - вырвалось у Лоуренса. - Мы же уже решили, разве нет? Эмм, ну, если ты хочешь поменять название, то ещё не поздно... Но разве оно тебе не нравится? "Волчица и п..."
   Взгляд Хоро заставил его смолкнуть. Она не была сердита. Она не была грустна или вне себя. Её улыбающееся лицо было таким нежным, но в то же время таило в себе такое бездонное счастье, словно её сердце трепетало от одного взгляда на Лоуренса.
   - Не в этом дело, - сказала она.
   - А в чём? - и Лоуренс невольно заозирался по сторонам.
   Хоро хихикнула, потом со вздохом сказала:
   - Ох уж. Так ты и вправду ничего не заметил? Я уже начала думать, что ты только притворяешься...
   Лоуренс был в полном замешательстве. О чём она?
   Тем временем гости добрались до вершины холма. Как ни странно, первым на вершине оказался меняла Вайсс. Впрочем, оказалось, что за ним гнался пёс Энек, должно быть, Вайсс попытался заигрывать с Норой или ещё с кем-то.
   Но эта картина почти не запечатлелась у Лоуренса в сознании. Он чувствовал, что когда рядом с ним такая счастливая Хоро, в его голове вот-вот должно родиться нечто невероятное.
   Да.
   Нечто счастливое, что несколькими мгновениями ранее уже промелькнуло в его голове.
   "А не имя для щеночка?" - спросила его в городе Леске Хоро, когда он разрешил ей выбрать название их лавки. Не может быть!
   - Не может быть!.. - почти вскрикнул Лоуренс, он был слишком ошеломлён, чтобы произнести что-то ещё.
   Он был не в состоянии приветствовать гостей, его странное состояние заметили все.
   Хоро ухмыльнулась. Одной рукой она сжала его руку, другой легонько надавила себе на живот.
   - Ты до самого конца так и не спросил, зачем я пригласила их на пир, - сказала она. Потом сощурила глаза - то ли из-за слепящего солнца, то ли пытаясь сдержать слёзы. - Естественно, чтобы похвастаться!
   И она встала на цыпочки и подняла голову, приближая своё лицо к его и не обращая внимания ни на кого вокруг.
   Ну, не мог Лоуренс принимать такое решение на глазах у стольких людей! Он не знал, что сейчас достигло его ушей - крики радости или изумлённые вздохи. Но, обняв Хоро, он мог с уверенностью сказать - он самый счастливый человек в целом мире.
  
   []
  
   Так прошло незабываемое открытие легендарной купальни, которую называли приютом улыбок и счастья.
   Купальни "Волчица и пряности".
  
  
  

Волчица и пепельная улыбка

  
   Господин Лоуренс и госпожа Хоро опять поссорились. Из-за того, что госпоже Хоро на ужин положили мяса меньше обычного. Господин Лоуренс сказал, что убрал из её порции столько сушёного мяса, сколько она стащила и съела. В ответ госпожа Хоро заявила: "Хватает же тебе наглости такое утверждать, а где доказательства?" - ну и всякое такое.
   Госпожа Хоро вправду стащила и съела немного сушёного мяса. Когда господин Лоуренс ушёл в город разведать, как там и что, и поговорить с людьми на постоялых дворах, я своими глазами видел, как она сидела на кровати и, расчёсывая свой хвост, спокойно жевала мясо. Однако господин Лоуренс этого знать не мог, поэтому, когда у него потребовали доказательств, ответить ему было нечего. Я подумал, что если всё расскажу, ситуация изменится, но я не стал делать этого, подумав, что, может, это был какой-то план госпожи Хоро. В конце концов, она ведь богиня, Мудрая волчица, прожившая много столетий.
   Госпожа Хоро продолжала давить:
   - Ну, так где доказательства?
  
   []
  
   Господин Лоуренс, глядя исподлобья, с недовольным видом ответил:
   - Их нет.
   Госпожа Хоро какое-то время сердито смотрела на него, потом фыркнула и отвернулась. Позже, она заявила, что она в своём праве, и, запустив руку в мешочек с сушёным мясом, вытащила оттуда целую горсть.
   С тех пор, как они позволили мне путешествовать с ними, я много раз видел такие перепалки. Иногда споры начинались из-за одного-двух слов или из-за небольшого недопонимания, но часто, как сейчас, виновата была госпожа Хоро. Сначала я очень переживал в таких случаях, но потом привык. Когда такое случается, я просто отворачиваюсь от них и стараюсь не думать.
   Господин Лоуренс вздохнул, госпожа Хоро раздражённо отвернулась. Быть может, госпожа Хоро просто не понимает, что поступает дурно. Я считаю, что если двое думают по-разному, то им следует просто поговорить друг с другом, как следует, однако они так почему-то не делают.
   Но хоть они сейчас и отвели взгляды и стараются не смотреть друг на друга, я чувствовал, что они ближе, чем были до ссоры. Может, потому что они оба продвинулись чуть вперёд. В своей деревне я такое видел нечасто.
  

***

  
   В городе есть много мест, где можно поужинать - таверны или общие комнаты на постоялых дворах - однако господин Лоуренс предпочитает, насколько получается, есть в своей комнате. Здесь обычно едят то, что купили недорого и приготовили на постоялом дворе. Если спросить господина Лоуренса, он непременно скажет, что так дешевле. И ещё скажет, что так можно тратить меньше, даже если кому-то окажется недостаточно и он попросит добавки. Потом он добавит с вымученной улыбкой, что это особенно важно теперь, когда с ним вместе странствует кое-кто, обожающий поесть и выпить всласть. Госпожа Хоро, зная, почему господин Лоуренс не ест в тавернах и общих комнатах, пьёт вино, как нечто драгоценное. Когда мы едим в своей комнате, она, выпив свою долю вина, добавки не получает, сколько ни дуется и ни капризничает. Господин Лоуренс с непроницаемым видом лишь открывает и протягивает ей мех с водой.
   Когда господин Лоуренс и госпожа Хоро ссорятся, они не кричат друг на друга и не кидаются вещами, как я часто видел в деревне. Они просто перестают разговаривать друг с другом. И каждый не глядит на другого, точно его нет. В моей деревне, когда кто-то ссорится, кажется, что они в огне, и соседи не подойдут к ним, пока они выгорят, иначе будет только хуже, там могут поломать что-то ценное. А господин Лоуренс и госпожа Хоро, даже когда друг к другу настроены холодно, всё равно могут говорить с другими, улыбаясь. Глядя на их лица, любой бы подумал, что с самого утра они веселились. Каждый из них может не замечать другого, словно стерев из памяти само его существование. Это получается у них так естественно. И даже если господин Лоуренс сдаётся первым, не выдержав этого состязания, и принимается заговаривать с госпожой Хоро, на неё это не действует, пока её настроение не улучшится. Она в совершенно естественной позе совершенно естественным голосом и с совершенно естественными движениями глаз беседует со мной, как будто господина Лоуренса рядом нет.
   То, как они оба умеют сосредоточенно улыбаться, хотя в душе рассержены, сначала меня даже немного пугало. Однако если окинуть взглядом всю картину, их поведение кажется таким детским, что я их обоих просто не понимаю.
   После еды я помыл посуду, которую мы одолжили на постоялом дворе, и отнёс на кухню. Когда я вернулся, господин Лоуренс как раз выходил из комнаты, чтобы наполнить кувшин водой. Я был не в силах больше сдерживаться и рассказал ему про госпожу Хоро. У господина Лоуренса сделалось такое удивлённое лицо, будто он и не спорил с госпожой Хоро совсем недавно.
   - Мм? Хоро?
   - Да... Эмм, мне показалось, что будет нехорошо, если я смолчу...
   Церковь учит, что Господь видит все наши поступки, и пытаться их скрыть бесполезно. Однако у людей нет таких глаз, как у Господа, поэтому от многих из нас правда остаётся скрытой. В моей деревне в наказание за ложь порют охотничьим луком по заду. В человека прямо-таки вбивают, что когда деревня утопает в снегу посреди зимы, когда в окрестных горах рыщут волки и медведи, даже мельчайшая ложь или умолчание может привести к страшной беде. С тех пор как я спустился с гор, я встречал ложь и умолчание много раз, но я по-прежнему убеждён, что такие вещи необходимо поправлять. Тем более - потому что я сам съел кусочек сушёного мяса, который госпожа Хоро сунула мне в рот.
   - Да, я знаю, - сказал мне с улыбкой господин Лоуренс.
   - А? Но, господин Лоуренс, как...
   - Конечно, если ты настаиваешь на доказательствах, то их у меня нет. Но у нас не хватает четырёх кусков сушёного мяса. Думаю, Хоро съела три, а ты четвёртый, верно?
   Я непроизвольно поднёс кончики пальцев ко лбу - и попался. Господин Лоуренс, прекрасно разбирающийся в самых трудных фразах из Писания, мог вспомнить всё, что у него было и сколько.
   - Я очень виноват, - повесил я голову.
   В моей деревне тех, кто ворует еду, могут даже заставить стоять голыми на улице. Но господин Лоуренс лишь натянуто улыбнулся и поставил кувшин для воды мне на голову.
   - Хоро ведь заставила тебя его съесть, не так ли?
   Именно так всё и было, но меня немного обеспокоило то, что господин Лоуренс был в этом убеждён.
   - Или я неправ?
   Опустив глаза, я чуть качнул головой.
   - Я доверяю тебе, поэтому и не сомневаюсь в том, что ты сказал.
   Когда я поднял голову, на лице господина Лоуренса была его обычная улыбка.
   - Кроме того, думаю, Хоро и сама смутно осознаёт, что я считаю, сколько у нас сушёного мяса, - произнёс господин Лоуренс, сняв у меня с головы кувшин и зашагав вперёд.
   - Ээ... - удивленно вырвалось у меня, и я поспешил следом, ожидая продолжения.
   - Не то чтобы я собирался устроить ей суд, выясняя, виновна она или нет. Я не настолько скряга.
   Господин Лоуренс открыл дверь во внутренний двор и вышел. Луна на ночном небе легко затмевала собой лампу в руке господина Лоуренса.
   - Но если в путешествии постоянно теряешь бдительность, это рано или поздно приведёт к беде. Например, в тяжёлом положении тебе придётся отказаться от чего-то просто потому, что тебе будет чуть-чуть не хватать денег или чего-нибудь ещё. Понимаешь?
   Я кивнул, и господин Лоуренс ответил тем же. Я подумал, что это очень важные слова. У господина Лоуренса, когда я кивнул, сделалось удовлетворённое лицо, но оно тут же помрачнело.
   - Но, когда речь идет о некоторых вещах, она мыслит очень узко. Я не против её обычной ребячливости, однако если я докажу ей, что она ведет себя неподобающе, то, боюсь, она страшно заупрямится.
   Я подумал, неужели это и вправду относится к госпоже Хоро, волчице столь величественной, что её даже зовут Мудрой волчицей. Господин Лоуренс вздохнул, опустил плечи и, придвинув лицо ближе ко мне, сказал:
   - Если, допустим, я загоню её в угол и скажу: "Ты украла еду", она это признает - да. Но, уверен, позже при любом удобном случае, когда я буду передавать ей еду, она будет говорить что-нибудь вроде: "А это не краденая еда?" Или, скажем, "Это вправду можно есть?", или даже "Эй, малыш Коул, не ешь, это ловушка".
   Когда господин Лоуренс говорил, подражая манере речи госпожи Хоро, вид у него был такой, словно он смертельно боялся этих слов. Я не мог уверенно сказать: "Нет, она ни за что так не поступит", напротив, нечто подобное она вполне способна сказать. Слова господина Лоуренса меня поразили, но удивило меня то, что на лице его был настоящий ужас, но не было ни капли раздражения к госпоже Хоро.
   - Поэтому мне не нужно загонять её в угол и вбивать в неё, как гвоздь, что я веду счёт нашей еде. Хоро не глупа. Если я ей мягко укажу, даже она на какое-то время перестанет таскать еду, а несколько едких слов даже не считаются серьёзной ссорой. Кроме того... - господин Лоуренс вытянул из колодца ведро и наполнил кувшин холодной водой. - Когда она дуется, ей самой становится немножко труднее клянчить еду и вино, не так ли?
   Я восхищённо кивнул. Да, госпожа Хоро и впрямь невероятно упряма насчёт некоторых вещей.
   - Ох уж... Она ведь должна прекрасно знать, что бывает, когда наваливаются проблемы, а ты не готов... Всё-таки с ней трудно.
   Держа полный почти до краев кувшин, господин Лоуренс тяжко вздохнул.
   - Где бы она сейчас была, если бы я не путешествовал вместе с ней?
  

***

  
   По коридору проходил торговец, видимо, знакомый господину Лоуренсу, поэтому я взял кувшин и вернулся в комнату.
   Госпожа Хоро сидела на кровати, по-прежнему с кислым видом, пила вино и расчёсывала хвост.
   - Мм. Вода?
   - Да. Хотите?
   Госпожа Хоро кивнула. То, что она захотела воды, должно было означать, что с вином она на сегодня закончила. Когда пьёшь только вино, тебя одолевает жажда, но утолить её вином же не удается. "Даже дурни утоляют жажду водой" - так говорит сама же госпожа Хоро.
   Я стал оглядывать комнату, ища чашку, но госпожа Хоро взяла у меня кувшин и стала пить прямо из горлышка. Хотя воду она пила так же жадно, как вино, у неё не пролилось ни капли. Я подумал, что сегодня она не очень пьяна, я ведь частенько видел, как господин Лоуренс торопливо вытирает ей подбородок от пролитой воды.
   - Ффуф. С холодной водой ничто не сравнится.
   Она то ли рыгнула, то ли икнула, затем хихикнула и протянула мне кувшин. Я и поставил на стол. Похоже, госпожа Хоро была сейчас в не худшем расположении духа.
   - Ну, где наш дурень?
   - Господин Лоуренс? Он внизу. Кажется, беседует со своим знакомым торговцем...
   "Мне его позвать?" - чуть было не спросил я, но вовремя остановился. Я уже тоже немножко знаю, как обращаться с госпожой Хоро.
   - Пфф. Ну и ладно, если только он опять не сунет свой нос во что-нибудь подозрительное...
   Её взгляд упал на хвост. Заметив, похоже, торчащие волоски, она выдернула их и сдула. Потом широко зевнула и потянулась, мне показалось, что она просто-таки наслаждается.
   - Ааа. Ну, так что, ты рассказал ему про меня, малыш Коул? - напала из своей очередной засады госпожа Хоро, сев на стул и разглядывая свои сандалии. Я-то не умею изображать неведение, не то что господин Лоуренс. Удивлённый, я посмотрел на госпожу Хоро.
   - Хе-хе. Я не сержусь.
   Бывают времена, когда мне просто ничего не остаётся, кроме как довериться улыбке на лице госпожи Хоро. Бывало, что я ошибался, но сейчас, по-моему, её улыбка была искренней.
   - И что, он сказал что-нибудь?
   Госпожа Хоро поставила большую кружку, в которой ещё оставалось вино, на пол и задвинула в угол. Обычно это означало, что она собирается отходить ко сну. Но сейчас она уселась на кровать, скрестив ноги, опёрлась локтями о колени и со скучающим видом положила подбородок на ладони.
   - Эээ... а, нуу...
   Конечно, я всё прекрасно помнил, ведь разговор был только что, но если я расскажу ей всё, скорее всего, начнётся новая ссора. А врать я умею очень плохо, потому я сказал правду, но только самую необходимую:
   - В общем, он сказал, что доказательств у него нет, но он знает, что вы его съели...
   Хоро смотрела прямо на меня, обдумывая мои слова, потом, наконец, фыркнула и отвернулась.
   - Воистину дурень.
   Тут она вздохнула и добавила:
   - Он совершенно не понимает, почему я стянула еду.
   - А?
   - Мм? Малыш Коул, неужели даже ты считаешь, что мне просто хотелось перекусить?
   Уши у госпожи Хоро просто пугают тем, что чувствуют абсолютно всё.
   - Ох уж, эти самцы просто... - и госпожа Хоро качнулась вперёд, состроив гримасу, точно у неё болела голова.
   Она вдруг скатилась с кровати. Я встревожился, но, конечно, напрасно, она лишь проворно упёрлась одной рукой в пол, другой ухватила вино и встала - всё одним движением.
   - Конечно, я знаю, о чём он думает. "Красть и растрачивать еду плохо, это может нам дорого обойтись, если прижмёт по-настоящему" и так далее, верно?
   Я кивнул, недоумевая, сердится она на меня или нет.
   - Я это всё понимаю. Но не думаю, что нужно быть такими уж узколобыми насчёт каждой мелочи. Я не крала еду, которой у нас мало. Несколько кусочков сушёного мяса нашему положению не повредят.
   Я подумал, что в словах госпожи Хоро тоже есть разумное зерно. Готовность господина Лоуренса ко всему важна, конечно, но, когда ты постоянно в таком состоянии, это просто душит. Даже в моей деревне говорят: хороший охотник должен быть бдителен всегда, но, когда приходит ночь, хорошие охотники и спят хорошо. И Церковь тоже учит: аскеза сверх меры перестаёт быть добродетелью.
   - Мне кажется, хорошо было бы, если бы этот дурень немного расслабился. Когда я с ним только познакомилась, он был так жаден, что даже валяющийся на дороге гвоздик не пропускал. Он не ел, как следует, думал только о том, как бы заработать деньги, не обращал внимания даже на самого себя. Если так поступать долгое время, твой рассудок сломается, и ты допустишь какую-нибудь большую ошибку.
   Закончив фразу, госпожа Хоро отпила вина. Хотя вино она обожала, оно вряд ли казалось таким вкусным, когда она пила его в одиночку.
   - Человеческая жизнь коротка. Те, кто не наслаждаются ею, пока на это есть время, так и умирают с угрюмыми лицами.
   "Ох уж", - тихо добавила она и отпила ещё вина с таким видом, словно оно было горьким.
   Я смотрел на госпожу Хоро, словно восхищаясь ею.
   Да нет, я и вправду восхищался. Госпожа Хоро прожила на свете очень долго. Конечно же, она наблюдала за множеством жизней. Я подумал, что она, должно быть, видела немало людей, приготовившихся к любым неожиданностям, но всё равно не прожившим долго. Скорее всего, они так и не воспользовались всем тем, что скопили, и умерли, так и не насладившись жизнью.
   Да, господин Лоуренс всегда делает страдальческое лицо, когда госпожа Хоро потакает своей слабости есть и пить до полного изнеможения. Но в то же время он очень рад, что она с ним. "Ничего не попишешь", "Раз уж мы до такого дошли, можно и насладиться" и так далее. По-видимому, госпожа Хоро и впрямь так себя ведёт не из каприза. Она искренне считает, что некоторые черты характера господина Лоуренса следует исправить. Я задумался над тем, что до сих пор я этого не понимал.
   - Конечно, если бы я высказала это ему в лицо, он решил бы, что это он из нас двоих мудрый. Скорее всего, он сказал бы: нет, ты ошибаешься. Вот почему мне приходится чуть-чуть прикидываться дурёхой, постепенно расслабляя его, нравится ему это или нет. И всё же, хотя я, мудрая волчица, столько для него делаю, он, этот дурень, всё равно...
   Мне подумалось, что это я уже слышал прежде, и тут госпожа Хоро громко рыгнула и добавила:
   - Что бы с ним вообще было, если бы я не путешествовала вместе с ним?
  

***

  
   Когда я проснулся на следующее утро, госпожа Хоро уже была на ногах. Она распахнула ставни и высыпала на подоконник мелким пичугам оставшиеся со вчерашнего ужина крошки.
   Хотя истинным её обличьем была гигантская волчица, способная, кажется, проглотить целиком корову, и даже в человеческом облике она была невероятно страшна в гневе, сейчас, когда она, положив подбородок на ладони, смотрела на клюющих крошки птиц, вид у неё был очень ласковый.
   Вообще-то я знаю, что госпожа Хоро на самом деле очень добрая. Она мне много с чем помогает, иногда она даже говорит за меня господину Лоуренсу такие вещи, которые мне самому сказать трудно. Нередко она бывает и ехидна со мной, но раз сама всегда искренне забавляется, вряд ли она думает, что её поведение зловредно. И потом, даже господина Лоуренса она не всегда дразнит.
   Встав, я увидел, что господин Лоуренс спит на соседней кровати. Хотя он спал, его волосы выглядели идеально. Почему, скорее всего, знала госпожа Хоро, сидевшая сейчас у окна, положив подбородок на руки.
   - Что, малыш Коул проснулся первым? - произнесла госпожа Хоро, заметив меня. Вид у неё был немного сонный.
   Её голос заставил пичуг, клевавших крошки, осознать, что она совсем рядом. С пронзительным чириканьем они сорвались и улетели прочь. Госпожа Хоро лениво проводила взглядом неблагодарных птиц, потом встала.
   - Что теперь... может, стукнуть этого дурня, чтобы он проснулся, и позавтракать?
   Она хрустнула запястьями, вздохнула, потом фыркнула. Лицо её было бесстрастным, но всё равно я чувствовал, что ей весело, несомненно, она предвкушала, как разбудит господина Лоуренса. Я сделал вид, что не замечаю нетерпеливого покачивания её хвоста, когда она пила из кувшина холодную воду.
   Вскоре господин Лоуренс вдруг проснулся под хихиканье госпожи Хоро.
  

***

  
   - Оеш'окойн, а? - переспросила госпожа Хоро незадолго до полудня, когда господин Лоуренс вошёл в комнату. Она так говорила, потому что в зубах она держала кусок сушёного мяса.
   Несмотря на это, господин Лоуренс не потерял самообладания. Впрочем, это же господин Лоуренс. Как бы там ни было, кусок мяса, который жевала Хоро, она стянула при первой возможности. Когда я услышал, как госпожа Хоро роется в вещах, и увидел, как она достает и суёт в рот мясо, у меня вырвалось "ах!", но госпожа Хоро издала заговорщицкий смешок и всё мне объяснила. Она сделала это нарочно, чтобы господин Лоуренс увидел это и принялся её укорять, а она могла бы ему гордо ответить. Когда господин Лоуренс не попался в эту ловушку, хвост госпожи Хоро завилял.
   - Вчера я наткнулся в коридоре на знакомого торговца, и он попросил меня кое с чем ему помочь.
   - Коли так, то помоги, - и госпожа Хоро вернулась к своему повседневному расчёсыванию хвоста. Она делала это по нескольку раз в день, и хвост её был поистине прекрасен. Однако сейчас она держалась недружелюбно, словно принцесса, не желающая участвовать в разговоре.
   - А ты сейчас не занята?
   Одно из острых ушей госпожи Хоро сразу встало торчком. Она словно говорила: "А ну рискни это повторить". Плечи господина Лоуренса поникли.
   - Эмм, а мне нельзя?
   Мне-то сейчас было делать особо нечего, а поскольку они оба очень хорошо ко мне относятся, я с удовольствием помогаю, чем могу. Против труда я ничего не имею, к тому же простая, скучная работа - именно то, что делает человека сильнее.
   - Мм? А, конечно, Коул, ты можешь помочь. Я могу на тебя рассчитывать?
   - Да!
   Мне нечасто представляется возможность быть полезным, и за эту я сразу ухватился. Господин Лоуренс поманил меня рукой, и я, накинув плащ, направился к двери.
   - Что мне надо будет делать?
   Господин Лоуренс небрежно ответил:
   - Всего лишь посчитать монеты. Их довольно много, но ты в счёте силен, так что я в тебе не сомневаюсь.
   Я знаю, из уст господина Лоуренса это большая похвала. От его доброты я смутился. Если бы я услышал такое до встречи с господином Лоуренсом и госпожой Хоро, я бы задался вопросом: смеются надо мной или обманывают? а может, и то, и другое?
   - Я буду стараться!
   - Ха-ха. Даже и без такого рвения ты отлично справишься.
   Господин Лоуренс пошёл вместе со мной вон из комнаты, но в дверях вдруг остановился.
   - Ну? - коротко спросил он. В его лице я увидел что-то весёлое. Я развернулся вовремя, чтобы увидеть, как госпожа Хоро, буквально только что жевавшая сушёное мясо и расчёсывающая свой хвост, достаёт из своих вещей плащ.
   - Я тоже пойду, а то вам без меня будет одиноко.
   Я встретился взглядом с господином Лоуренсом и чуть улыбнулся. Конечно же, это не укрылось от глаз госпожи Хоро, и в коридоре она наступила мне на ногу.
   В общем, мы втроём вышли с нашего постоялого двора и направились к другому, где остановился тот торговец.
  

***

  
   На улице было солнечно и очень тепло. Туда-сюда сновало множество людей, утром все были полны жизни.
   Госпожа Хоро проявила неподдельный интерес к лоткам, виднеющимся в разрывах в толпе, и если бы господин Лоуренс не держал её за руку, думаю, она бы потерялась, как ребёнок. Спроси я её, что она делает, она, верно, снова наступила бы мне на ногу. Впрочем, госпожа Хоро явно была в весёлом расположении духа.
   - Ну, так что за дело?
   - Мой знакомый торговец попросил помочь посчитать деньги.
   Это было более расплывчатое объяснение, чем он дал мне, но госпожу Хоро оно, видимо, устроило: она фыркнула, кивнула и почесала у основания уха сквозь капюшон.
   - А почему он попросил тебя об этом?
   - Судя по всему, у него в этом городе нет знакомых менял. Он сказал, что провернул хорошую сделку, однако незнаком со здешними обменными курсами. Поэтому он попросил меня рассортировать монеты и показать ему в общих чертах, как их выгоднее всего менять. Пока он это сам не увидит, нормально не научится.
   Госпожа Хоро слушала его объяснение, хотя непонятно, насколько внимательно. Я в торговле плохо разбираюсь, но даже я знаю, как трудно поменять целую гору монет разного типа. Когда я учился в Акенте, там были люди, которые умели отличать серебряные монеты на зуб. Они говорили, что их раньше обманывали, подсовывая подделки из стали. И добавляли: "Сталь можно отличить по вкусу, и тебе тоже хорошо бы это выучить".
   Я рассказал это господину Лоуренсу, и он от души рассмеялся.
   - Навевает воспоминания. Мой наставник много раз так обманывал меня с жалованьем.
   Эти слова меня изрядно поразили, однако, судя по лицу господина Лоуренса, ему эти воспоминания принесли радость. То, что учитель обманывает ученика таким способом, заставило меня восхититься ремеслом торговца. Однако госпожа Хоро выслушала эту историю, зевая, и под конец сказала:
   - Значит, ты поэтому стал таким бесхребетным?
   - Я бы предпочел слово "осторожным".
   - Ха.
   По правде сказать, мне очень нравится, как смеётся госпожа Хоро, когда высмеивает кого-то. Потому что выглядит она при этом так ехидно и в то же время так очаровательно.
   Господин Лоуренс слегка втянул голову в плечи и явно понял, что любое слово возражения выроет под ним глубокую яму. Поэтому он вежливо оставил все слова при себе и просто зашагал вперёд. Он посвятил себя молчанию, чтобы избежать спора. Я решил, что господин Лоуренс легко отделался. Хотя госпожа Хоро и обозвала его трусливым дурнем.
  

***

  
   - А, спасибо, спасибо, что пришёл. Да ещё привёл такого прекрасного ученика, - поприветствовал нас дородный пожилой торговец, когда мы пришли к нему.
   Я никогда не видел такого головного убора, как на нём. Когда я спросил, он ответил, что это из страны далеко к востоку. По-видимому, там суровый край, где круглый год сухо и либо очень жарко, либо очень холодно. Этот дедушка казался очень добрым, но я чувствовал, что, если его разгневать, он будет страшен. В моей деревне таких людей много.
   - Это Хоро, мы с ней вместе путешествуем по некоторым странным причинам. Это Коул.
   - Меня зовут Хоро.
   - Тот Коул.
   Когда мы с госпожой Хоро представились, дедушка наморщил лоб и закивал. Быть может, у него где-то есть внуки нашего возраста.
   - О, я очень сильно извиняюсь, что отвлёк тебя от дел. Понимаешь, я двадцать лет торговал в далёких краях. Я ничего не понимаю в этой горе монет, а те менялы хотят половину их забрать в плату за обмен. Мимо них ничего не проскользнёт.
   Он говорил с возмущением, и я прекрасно понимал, что он имел в виду, у меня самого есть ужасный опыт общения с менялами. А госпожа Хоро спросила у господина Лоуренса:
   - Интересно, а тот, из... - она назвала город, но название я сразу забыл, - тоже был злой?
   Лоуренс подумал немного и ответил:
   - Тот - настоящий злодей.
   Скорее всего, они говорили о каком-то меняле в каком-то городе, в котором они вместе были раньше. Я даже представить себе не мог, каким он должен быть, чтобы господин Лоуренс, так много знающий о мире - и о внешней, и о теневой его стороне, - назвал его злодеем. Ещё удивительнее, что госпожу Хоро этот ответ явно позабавил. Быть может, она как рыцарь - раззадоривается тем больше, чем сильнее противник. Так много есть вещей, которые я пока ещё не понимаю.
   - Так вот, могу ли я тебя попросить сделать это как можно быстрее? По правде сказать, у меня есть дорожный чек от товарища, который я должен оплатить завтра. Слишком много людей в этом мире скидывают свою работу на старших, я тебе скажу. Вот почему я терпеть не могу путешествовать.
   - Это просто показывает, как они тебе доверяют. Хорошо, всё сделаем.
   - Тогда вот сюда, пожалуйста...
   И дедушка провел нас в свою комнату.
  

***

  
   - Мм.
   - Уаа.
   Войдя в комнату, мы втроём потеряли дар речи. Хотя она была примерно того же размера, что и комната, где остановились мы, её переполняли вещи: рулоны материи, тючки мехов, перетянутые верёвками, и множество завязанных льняных мешков на полу, полных, насколько я мог судить, какими-то бобами. Ещё было несколько ящиков и другие вещи, которые я просто не мог разобрать. Из этого совсем нельзя было понять, чем же именно этот человек занимается. Но в первую очередь нас поразили не вещи, а целая гора монет, сваленная на стол, - больше, пожалуй, и невозможно навалить.
   - Буа-ха-ха! Ну что, удивлены? - плечи дедушки затряслись от смеха.
   Выглядел он сейчас - ни дать ни взять мальчуган, разыгравший товарища, однако гордая улыбка на его лице была настоящей улыбкой алчного и искусного торговца.
   У господина Лоуренса тоже перехватило дыхание, однако, искоса глянув на него, я увидел, что он сосредоточенно смотрит на стол и, похоже, что-то прикидывает в голове. В Акенте было немало невероятных людей, посвятивших себя размышлениям, и иногда мне кажется, что лицо господина Лоуренса в профиль походит на лица тех людей. Известна поговорка: само лицо может лгать, профиль - никогда. Госпожа Хоро частенько смеётся над господином Лоуренсом, но я считаю, что он тоже выдающийся торговец.
   - Здесь и вправду немало монет... в том числе старых.
   - Да. И это создаёт ещё большие трудности. Мой спутник - торговец примерно моего уровня. У меня была договорённость с гильдией, чтобы они прислали кого-нибудь для подсчёта, но он оказался совершенно бесполезен. Приходится думать, что торговцами нас делает готовность совать свою шею туда, где опасно.
   Дедушка улыбнулся, и из-за губ показались зубы - некоторые не такого цвета, как остальные, словно стопка неодинаковых монет. В моей деревне учат, что люди с годами становятся как камни. Поэтому стариться надо благородно, и тогда, даже если ты и впрямь превратишься в камень и навсегда останешься на всеобщем обозрении, тебе нечего будет стыдиться. Если этот человек превратится в камень здесь и сейчас, он будет запечатлён как торговец, которым путешественники могут лишь восхищаться.
   - А эти товары... Ты что, скупил целый склад у какого-то невезучего торгового дома?
   - А? - удивился я, и причём только я. Все взгляды тут же устремились на меня, и я почувствовал, что краснею.
   - Ха-ха. Ну, что-то вроде этого. Я в этих краях достаточно долго не вёл дел, за это время тут трёх королей променяли ни на что. Я собираю займы, которые давал то тут, то там.
   По тому, как у господина Лоуренса поникли плечи, я понял, что это не заслуживает похвалы. Но дедушка принял его жест за восхищение и принял гордый вид. Глядя на них, я подумал, что эти двое похожи на людей, которые в детстве любили разыгрывать других, сейчас стали взрослыми, но в душе не изменились. Мне показалось, что это достойно зависти, а вот госпожа Хоро, по-моему, была совершенно не в восторге. Даже сейчас она со скучающим видом тыкала пальцем в рукоять меча в ножнах.
   - Что ж, мы поможем, чем сможем. Но их так много, и я уже не столь уверен... Мне нужны образцы, с чем можно было бы сравнить. Хоро, прости, не могла бы ты сбегать на наш постоялый двор и принести мешочек с деньгами?
   Госпожа Хоро подняла взгляд от красиво отделанного щита, посмотрела на господина Лоуренса, потом на меня. "Почему не отправить с этим утомительным поручением малыша Коула?" Но сказала иное.
   - Мм. Тот, которым ты всегда пользуешься, чтобы сравнивать на глаз, да?
   Меня поразила скромность, с какой она переспросила.
   - Да, он. Прости ещё раз, но сбегай, пожалуйста.
   - Мм, - коротко кивнула госпожа Хоро и выбежала из комнаты.
   Я совершенно не понял произошедшего. Те монеты слишком ценные, чтобы доверить их мне? Эта мысль меня немного опечалила, но она была разумна.
   - Так, Коул, - услышал я голос господина Лоуренса. - Вот эти, эти и эти... с ними не должно быть проблем. Отбирай монеты этих типов и складывай столбиками.
   - Понял! - ответил я и принялся за работу.
  

***

  
   Поскольку монеты на столе уже были поделены на медные, серебряные и золотые, мы для начала стали отделять самые ценные золотые и серебряные монеты. Среди них было несколько типов, похожих друг на друга, ещё монеты различались датой чеканки, и поэтому среди монет затесалось много не соответствовавших остальным. Для точной проверки применяют весы и мерные ящички с водой, но лучше всего сначала разобрать вручную - насколько сможем.
   Видимо, понимая это, дедушка сказал: "Много монет здесь нуждается в очень тонком разборе". Это значило, что господин Лоуренс выполнял сейчас работу подмастерья, но, хоть он улыбнулся и натянуто, однако без особого неудовольствия. Я, как и велел господин Лоуренс, занялся только определёнными серебряными монетами. Поскольку они отличались друг от друга достаточно, чтобы ошибиться было невозможно, моя работа шла довольно быстро. А по золотым монетам господин Лоуренс дал указания дедушке, и они занялись ими вдвоём.
   Когда тебя учат чему-то новому, надлежит выказывать благодарность и уважение - даже тому, кто моложе тебя. Так говорят учителя в Акенте, но мне всегда казалось, что сами они едва ли способны следовать своему же учению. Поэтому я стал думать, что такое вообще невозможно, однако, оказалось, я ошибся. Торговцы, может, и лживы, но в такой же степени и искренни.
   - Хммм. С золотыми монетами, похоже, всё.
   - Похоже, что так. Труднее будет с серебряными.
   Двое опытных торговцев, похоже, разобрались с золотом почти мгновенно. Я смотрел на них во все глаза, а они подошли ко мне и, крякнув, уселись.
   - О, ты тут неплохо справляешься. Спешить некуда: здесь важнее всего точность.
   - Вот именно. От спешки их больше не станет. Хотя если не поспешишь закрыть кошель, нескольких недосчитаешься! - рассмеялся дедушка.
   Похоже, его бодрости духа хватило бы ещё на несколько веков жизни.
   - Значит, так, надо выискивать вот эту и эту. Эта фальшивая, а эта чеканится в другой епархии.
   - Пфф. Сегодня люди во власти занимаются тем же, чем и в старые времена.
   - Видимо, так.
   Дедушка наигранно ссутулился и вздохнул. Мы начали разбирать серебряки вместе, и тут я подумал про госпожу Хоро. По-моему, она слишком задерживалась. Даже посреди города есть множество трусливых разбойников, которые, стоит только зазеваться, легко украдут твои вещи. Я считал, что уж кто-кто, а госпожа Хоро не позволит себя обокрасть, но всё равно забеспокоился. Но господина Лоуренса это, судя по всему, вовсе не тревожило. А вскоре и госпожа Хоро пришла.
   - Спасибо, - поблагодарил господин Лоуренс, не отрываясь от серебряных монет. Госпожа Хоро коротко кивнула.
   Выглядело так, будто господин Лоуренс был наставником, а госпожа Хоро - исполнительным подмастерьем. Я посмотрел на госпожу Хоро, тихо стоявшую с надвинутым на лоб капюшоном, как на что-то загадочное.
   - Хорошо, теперь всё, что там есть, выложи вот сюда.
   Госпожа Хоро кивнула и подошла к столу. Господин Лоуренс указал туда, где стопками по десять монет уже были разложены серебряки. В обычной ситуации госпожа Хоро громко рассмеялась бы и одним взмахом хвоста смела эти стопки, но, конечно, сейчас она так не поступила. Вместо этого она вытащила что-то из-под плаща и положила на стол - туда, куда указал господин Лоуренс. Я не поверил своим глазам. Оказалось, что это очень знакомая котомка - моя.
   - Смотри не смешай их с другими монетами, - небрежно произнёс господин Лоуренс с лёгкой улыбкой на губах. Глаза его прищурились, как у старичка, улыбающегося любимой внучке. Госпожа Хоро рядом с ним развязала шнурок моей котомки. Мою котомку следует носить через плечо, потому она была перетянута двумя шнурками: один, вокруг горловины, свободным концом был привязан ко второму, перетягивающему дно котомки, так что получалось кольцо.
   Госпожа Хоро стала развязывать нижний шнурок, положив котомку горловиной на стол. Я не думал, что она может допустить такую простую ошибку, но всё равно забеспокоился и уже хотел ей подсказать. Но тут господин Лоуренс сказал мне:
   - А, вон та монета неправильная.
   - Что? Ой.
   Я положил монету с изображением лилии туда, где были монеты с лилией и луной. Поспешно исправив свою ошибку, я заодно убедился, что других подобных ошибок не допустил.
   - Ты непременно будешь ошибаться, если отвлекаешься, - укорил меня дедушка, сидящий напротив.
   Я опустил глаза и вернулся к работе. Мне следует беспокоиться за себя, не за других. Если я буду ошибаться, то лишь доставлю неприятности господину Лоуренсу. А чтобы беспокоиться за госпожу Хоро, я был на сотню лет младше, чем нужно. Едва я успел так подумать...
   - Эй, Хоро!
   - Мм, ай?
   Господин Лоуренс вскочил со стула и протянул руку к госпоже Хоро, но опоздал. Котомка, которую госпожа Хоро развязала собственными руками, повела себя так, как я и боялся. Как только госпожа Хоро медленно потянула за шнурок, содержимое котомки, которое ничто больше не удерживало, полетело на стол. Если бросить кожаный мех с водой, вода не просто падает с мехом, а ищет дырочку, чтобы выплеснуться. Так вышло и здесь. Горловина котомки была затянута совсем легко. Тяжёлые серебряные монеты внутри легко прорвались и понеслись вниз. Всё произошло в мгновение ока.
   Когда я пришёл в себя, госпожа Хоро рассеянно смотрела на пустую котомку у себя в руках, стоя перед её рассыпанным содержимым.
   - Что ж ты наделала, дура! - выкрикнул господин Лоуренс.
   Лицо госпожи Хоро под капюшоном исказилось. Я непроизвольно съежился, однако ответа госпожи Хоро не услышал. Вместо этого она посмотрела на господина Лоуренса глазами испуганного ребёнка и принялась доставать просыпавшиеся серебряные монеты из горы монет, уже лежащих на столе. Однако песок от железных опилок не отделить без специальных орудий. Задача перед госпожой Хоро была сложна ещё и потому, что некоторые из монет были того же типа, что и разложенные на столе. Поэтому госпожа Хоро только сильнее всё запутала.
   Господин Лоуренс ухватил её за плечи и оттащил назад. В комнате повисло неловкое молчание. Забыв дышать, я ждал, когда кто-нибудь подаст голос. Дедушка прокашлялся.
   - Я вовсе не рассердился. Ничего, если я скажу, сколько там было серебряков? Не смотрите, как я выгляжу, вот здесь у меня ещё всё в полном порядке, - и он указал себе на голову.
   Конечно, слова торговца никогда нельзя принимать за чистую монету, но, судя по лицу дедушки, он и вправду не был рассержен. Скорее всего, он считал монеты, пока мы расставляли столбики. Господин Лоуренс, похоже, хотел что-то сказать госпоже Хоро, но закрыл рот и кивнул.
   - Прости. Я не хотел, чтобы ты говорил, что я в этом хаосе сжульничал с количеством монет.
   - Ха-ха. Я бы сказал то же самое, даже если бы вёл письменный счёт.
   "У тебя есть доказательства, что я съела сушёное мясо?" - спросила на постоялом дворе госпожа Хоро. В этом мире неоспоримые доказательства встречаются редко.
   - Тридцать две монеты епископата Радеон. Пятьдесят пять монет собора Митцфинг. Сорок две монеты коронации эрцгерцога Дандерена. И восемьдесят пять тренни, - проговорил дедушка и посмотрел на господина Лоуренса немного сонным взглядом.
   - Я сосчитал точно так же, - ответил господин Лоуренс. Дедушка широко улыбнулся и, повернувшись к госпоже Хоро, сказал:
   - Вот так. Не тревожься, просто отложи столько монет. Совершившему ошибку да будет дано исправить её, ибо Господь милостив.
   Это было знаменитое изречение из Священного писания. Госпожа Хоро кивнула, господин Лоуренс подошёл к ней и без слов принялся помогать отбирать нужные серебряные монеты. Тишину нарушало лишь тихое звяканье - такой, будто плачущий, звук, который издает только серебро. Дедушка с довольным видом наблюдал за работой господина Лоуренса и госпожи Хоро. Потом вдруг перевёл взгляд на меня и с ещё более широкой улыбкой сказал:
   - Парнишка. Что твой наставник тебе недавно сказал?
   Я поспешно вернулся к своей работе.
   Госпожа Хоро закончила разбирать серебряные монеты, которые сама же спутала, примерно тогда же, когда я справился с остальным серебром дедушки.
   - Хорошо. Просто замечательно, - гордо произнёс дедушка, глядя на аккуратные столбики монет, выстроившиеся на столе. - Хвала Господу.
  

***

  
   Потом господин Лоуренс с помощью своих монет разобрал монеты дедушки более подробно, сосредоточившись на самых сомнительных. Он сказал, что больше он на глаз различить не может, и чтобы разобраться с остальными, нужно поговорить с хорошим менялой, у которого есть хорошие весы. Дедушку это, похоже, удовлетворило: он кивнул с улыбкой на лице. Когда мы втроём уже собирались уходить, он подал господину Лоуренсу маленький кожаный мешочек.
   - Ты мне очень помог.
   Когда господин Лоуренс принял мешочек, дедушка с доброй улыбкой сжал его руку обеими своими.
   - Позови, если что-нибудь понадобится, - тоже с улыбкой произнёс господин Лоуренс, и на этом мы расстались.
   Я был уверен, что мы вместе пообедаем, но, похоже, к тому вовсе не шло. Я плохо понимал, хорошо ладят между собой эти два торговца или неважно. А может, между торговцами отношения вообще какие-то другие, подумалось мне. Впрочем, другие вещи занимали меня куда сильнее. Во-первых: почему госпожа Хоро положила деньги в мою котомку и принесла её? Во-вторых: почему она допустила ошибку еще хуже, чем моя?
   - Ай-яй-яй, - заговорил, наконец, господин Лоуренс, пока я размышлял.
   Я вздрогнул, подумав сначала, что о том, что у меня сейчас в голове, но нет, господин Лоуренс заговорил, раскрыв мешочек и выложив его содержимое себе на ладонь.
   - Вот он, знаменитый скряга. Заставил нас поработать менялами - и это всё, что он нам за это заплатил.
   Господин Лоуренс взял три потёртых серебряных монетки и поднёс к солнцу. Хотя он сам рассказал мне, как его наставник обманывал своего собственного ученика, я всё равно был потрясён.
   - Этого даже на обед не хватит.
   После этих слов господина Лоуренса я вдруг осознал, что не обедал.
   - Проголодался? Пойдём купим что-нибудь на наш заработок.
   Мне показалось, что я ослышался, но в следующее мгновение молчавшая до сих пор госпожа Хоро издала смешок.
   - Итак, сколько мы заработали? - спросил господин Лоуренс, поведение Хоро явно отнюдь не показалось ему странным.
   Госпожа Хоро рассмеялась, хоть и тише обычного. Я всё ещё не понимал, что происходит. Госпожа Хоро сунула господину Лоуренсу в руки котомку с серебряными монетами.
   - Кто знает? Я не торговец. Я не знаю, сколько стоят серебряные монеты.
   "Ах!" - сверкнуло у меня в голове при этих словах. Дедушка тогда, конечно, отсчитывал то количество монет, которое запомнил, но, быть может, в суматохе в котомку закатилось ещё несколько? Но это же просто воровство? Едва я успел так подумать, как госпожа Хоро повернулась ко мне и взяла меня за руку. Она гордо ухмылялась, из-за губ виднелись клыки.
  
   []
  
   - Сколько монет тебе удалось подменить? - спросил господин Лоуренс ухмыляющуюся госпожу Хоро, осторожно развязав котомку и заглянув внутрь.
   Я пришёл в полное недоумение. "Подменить"?
   - Десяток монет с мечами. С лилиями не удалось ни одной. И около тридцати твоих любимых тренни.
   - Ммм... если так, то с учётом разницы в возрасте получилось неплохо.
   - Хе-хе. Тот дурень их так отчаянно пересчитывал, да? У него чуть ли не жир из глаз сочился. Мне интересно, ты таким же станешь, когда состаришься?
   При последних словах госпожи Хоро господин Лоуренс сделал недовольное лицо. Госпожа Хоро тихонько хихикнула, потом вдруг повернулась ко мне.
   - А, малыш Коул. Мне пришлось взять твою котомку. Не беспокойся, твои вещи спокойно лежат на постоялом дворе.
   Я кивнул, но что произошло, я по-прежнему ничуть не понимал. Они не крали серебряные монеты, а всего лишь заменяли, и всё равно получили прибыль?
   - Но ты была хороша. Когда ты поняла? - спросил господин Лоуренс у госпожи Хоро, завязывая котомку.
   - Мм? Очевидно же. Ещё когда ты вошёл в комнату и обратился ко мне, а не к малышу Коулу.
   Я был в полном замешательстве. Даже господин Лоуренс смотрел теперь на госпожу Хоро подозрительно.
   - Ну, принимаю твои слова на веру.
   - Дурень. Но должна сказать, ты тоже лицедействовал очень хорошо. Когда малыш Коул посмотрел на котомку так растерянно, я подумала, что может стать немного трудновато.
   Именно в тот момент господин Лоуренс меня предупредил.
   - Я тоже удивился. Я думал, что ты выберешь способ помягче.
   - Но получилось отлично, не так ли?
   - Вполне. Да, и то, что я умею держаться скромно и почтительно, тоже помогло.
   Госпожа Хоро мило улыбнулась, показывая при этом клыки, - непростое дело. Впрочем, она тут же убрала клыки и пожала плечами с очень довольным видом. Единственным, кто ничего не понимал, был я. Наконец господин Лоуренс заметил, что я стою как пугало, и поспешно сказал:
   - Ой, прости, прости.
   И принялся объяснять.
   - Хоро умеет по звуку отличать хорошее серебро от плохого.
   - А?
   - Как мы можем различать железо и медь на вкус, так она может различать на слух. Даже если изображение одно и то же, в монетах, отчеканенных в разные годы, чистота серебра тоже может быть очень разной. То, что этот старый скупердяй собирается заставить нас ему помогать и при этом не заплатит толком, было ясно с самого начала. Поэтому мы заменили наши плохие монеты на хорошие и взяли свою награду таким способом.
   Звук, который раздался, когда госпожа Хоро рассыпала серебряные монеты. И звук, когда она поспешно пыталась их собирать.
   - Понимаешь, этот дурень не стал бы просто так просить меня заниматься какой-то неприятной работой. За этим явно что-то крылось. И потом я увидела ту гору монет. Конечно, я сразу поняла, что у него на уме.
   По крайней мере, насколько я знал, эти двое не сказали друг другу ни слова, когда планировали свой заговор. Если бы сказали, я, естественно, услышал бы и, будучи человеком робким, не смог бы сохранить спокойствие. Госпожа Хоро взяла меня за руку левой рукой, а господина Лоуренса правой. Господин Лоуренс тоже довольно улыбался. Эти двое - поистине идеальная команда.
   - Мы же не зря столько путешествуем вместе, не так ли? - промолвила госпожа Хоро, глядя снизу вверх на господина Лоуренса. Он вернул ей взгляд, улыбнувшись чуть иронично, и еле заметно кивнул.
   - Конечно, всё получилось и благодаря тебе, - сказал он мне, как раз когда я начал чувствовать себя в стороне от этих тесных уз, существующих между господином Лоуренсом и госпожой Хоро.
   - Да, - добавила госпожа Хоро. - Тот дурень утратил бдительность, потому что малыш Коул работал так усердно. Кроме того, следить за одним кроликом - это одно, а следить за двумя сразу - совсем другое. Мы смогли всё сделать благодаря тому, что труд малыша Коула заставил его расслабиться.
   - Потому что подмастерье - отражение своего наставника. Похоже, он решил, что Коул - мой подмастерье, и уверился, что у меня нет никаких задних мыслей.
   Они оба очень добрые, и я подумал, что их слова - это больше чем наполовину забота обо мне. Но вторая половина - похвала, которую я должен с благодарностью принять. При этой мысли я почувствовал, что счастлив, и широко улыбнулся. Когда господин Лоуренс и госпожа Хоро увидели это, их улыбки тоже стали куда мягче, чем прежде. Это очень хорошие люди. Люди, которым я могу доверять, которым я могу открыться. Кроме того, они с заботой относятся к таким, как я. Если бы слуги Церкви были такими, людям из моей деревни и других деревень по соседству жить было бы намного легче. Впрочем, мне следует поменьше горевать об этом и побольше радоваться тому, что я могу путешествовать вместе с ними. Я привёл мысли в порядок, и мы с госпожой Хоро и господином Лоуренсом зашагали вперёд.
   - Ну что, пора пообедать?
   - Да, давайте купим что-нибудь подходящее здесь поблизости. Я знаю тут рядом дешёвую пекарню...
   Господин Лоуренс попытался утянуть госпожу Хоро дальше по улице, но она резко остановилась и удержала его своей рукой, как будто он допустил ошибку.
   - Мм? Вон там таверна с очень вкусной на вид едой. Разве она не лучше?
   - Которая, с жареной курицей и уткой? Днём оттуда, конечно, вкусно пахнет, но там слишком дорого. Хлеба достаточно.
   Господин Лоуренс вновь попытался пойти вперёд, однако госпожа Хоро с силой потянула его обратно.
   - Дурень. Ты зарабатываешь деньги, но не собираешься их тратить?
   - Именно так. Если я буду тратить всё, что заработаю, то когда смогу спокойно отдохнуть?
   - Ха! Странно слышать такое от человека, который всегда спит, как глупый, ленивый кот. Заработал ты сегодня благодаря мне, поэтому и трать так, как я говорю!
   - Работу эту взял я. Кроме того, ты даже не умеешь раскладывать монеты по типу. Сойдёмся на том, что ты заработала половину. И эта половина даже не покрывает той еды, которую ты украла.
   - Ты, опять ты это вытаскиваешь... Ох уж этот дурень...
   - Неужели ты не можешь думать ни о чём, кроме еды? Смотри в будущее хоть чуть-чуть...
   И прямо здесь, посреди улицы, приглушёнными голосами они начали свою перепалку. К счастью, на улице было многолюдно, и толпа шумела ещё сильнее, чем они. Повсюду то ремесленники ссорились, то торговцы обсуждали цены. Те, кто оказывался совсем близко, смотрели на господина Лоуренса и госпожу Хоро немного странно, но тут же теряли интерес и уходили дальше по своим делам.
   Но я, глядя на то, как эти двое переругиваются, вдруг подумал: "Вот, видимо, что значит ладить друг с другом".
   В конце концов, не в состоянии договориться, они отвернулись друг от друга. Госпожа Хоро быстрым шагом подошла ко мне и, взяв за руку, потащила прочь.
   - А, э, а господин Лоуренс? - спросил я.
   Госпожа Хоро сразу сделала кислое лицо, как маленькая девочка, и ответила:
   - Знать больше не желаю этого дурня!
   Уводимый госпожой Хоро, я оглянулся. Господин Лоуренс смотрел нам вслед. Двигая лишь губами, он беззвучно произнёс: "Взаимно".
   По-моему, они помирятся ещё до ужина. Как монеты можно различать по звуку, так и я умею распознавать такие вещи по интонациям этих двоих. Думая об этом, я вместе с госпожой Хоро погрузился в бурлящую городскую толпу.
  

Волчица и белая дорога

  
   Он не помнил, двенадцать или тринадцать ему было, когда он покинул холодную деревушку, где родился ученичество и стал учеником. С тех пор он вёл жизнь торговца. Он и его наставник провели очень много времени вдвоём, но иногда с ними путешествовали и другие. С некоторыми из них были вместе несколько дней, а потом расставались, чтобы внезапно снова объявиться неделей позже, другие - месяц-другой, переживая вместе и добрые, и худые времена, а потом, когда все всё друг о друге уже знали, расставались. Это было нормально для тех, кто живёт дорогой.
   Случались, конечно же, и другие редкие происшествия, с которыми едва ли сталкивается живущий в городе. В пути можно встретить аристократа, которому в городе следует низко кланяться, но здесь такая встреча может закончиться тёплым обедом на равных. Потому-то прожившие всю жизнь в городе смотрят на живущих дорогой, как на чужестранцев. А среди селян в отдалённых деревнях, где всех знают с самого рождения, это отношение ещё заметнее. Некоторые и косы поднимают в рост человека, словно отгоняя разбойников. Но куда больше тех, кто встречает странников приветливо. Особенно те, кто занимает высокое по деревенским меркам положение, их приветливость подогревается любопытством, и это может доставлять немалые проблемы.
   Иногда люди, проведшие в дороге долгое время, рассказывают занятные истории тем, кто лишь начинает свои странствия, а сейчас оказывается с ними под крышей одного постоялого двора. В таких случаях рассказчик получает приём, достойный короля.
   Проезжая через какую-то деревушку, Лоуренс попросил у работавшего в поле мужчины воды
   - Эй, эй, эй, - воскликнул мужчина, посмотрев на путешественника изумлённо, как на сына, давно ушедшего на войну, с тех пор не присылавшего ни весточки и вот вернувшегося. Внезапно лицо его расплылось в широкой улыбке, и он своей грязной рукой схватил руку Лоуренса. Мужчина с бронзовым от загара лицом был намного старше Лоуренса, но, улыбаясь, он походил на куклу, сделанную из грязи. Более того, глаза его сияли, как у ребёнка.
   Лоуренс был доволен таким душевным приёмом, однако опыт говорил ему, что это может привести и к неприятностям.
   - Эмм, воды?.. - снова попросил он.
   Но селянин отмахнулся от его слов, ответив с улыбкой: "ну, ну, ну". И с внушительной силой потянул Лоуренса к своему дому. Обычно в таких случаях оказывалось, что этот человек - деревенский старейшина, а как только на столе появилось бы вино, пришёл бы конец. Старейшина принялся бы яростно закидывать путешественника расспросами о его любимых напитках и о его путешествиях, и разговор продолжился бы, пока Лоуренс не дошёл бы до полного изнеможения. Под конец разговора старейшина, несомненно, заявил бы, что сам хочет отправиться странствовать и ухватить парящую в небе птицу.
   Потому, угодив в такое положение, Лоуренс упоминал имя местного землевладельца, заявлял, что едет торговать по его приказу, и сбегал. Но сегодня он так не сделал. Точнее, не смог сделать, потому что его спутница, которая должна была ждать его в повозке, внезапно очутилась рядом с ним.
   - Эй, - промолвила она и укоризненно хлопнула старейшину по руке.
   Лоуренс немного сомневался, что это был действительно укор, потому что после его спутница состроила очень серьёзное лицо, какого Лоуренс у неё прежде не видел, и схватила своего спутника за другую руку. Словно мать и мачеха тянут к себе ребенка, только здесь с одной стороны был мужчина из деревни. А с другой - девушка невероятной красоты.
   Старые мудрые люди предупреждали его: "Остерегайся девушек, скрывающих голову под капюшоном". Да, под капюшоном его спутницы прятался секрет. Под плащом монахини прятался превосходный, благородный пушистый хвост.
   И вот что она сказала:
   - Это моё.
   Старейшина посмотрел на Хоро долгим пристальным взглядом, однако взгляд янтарных с красным глаз Хоро был не менее твёрд. Две руки, тянущие в разные стороны Лоуренса, отличались по размеру, гладкости и вообще по всему.
   - Вернёшь мне его? - спросила Хоро с печальным видом, склонив голову чуть набок.
   Тогда только старейшина пришёл в себя - точно заклятие с него спало.
   - Ха! Ээ, прошу меня извинить, - и поспешно выпустил руку Лоуренса.
   Если селяне в окрестных полях смотрели на происходящее, им должно было показаться, что их жизнерадостный и простодушный старейшина вновь допустил какую-то бестактность, за что ему теперь выговаривает странствующая монахиня.
   - Благодарю, - сказала Хоро и схватила Лоуренса за освободившуюся руку с жадностью, не подобающей скромной монахине. Едва ли нашёлся бы мужчина, которому такое бы не понравилось, однако если Хоро вытворила такое на глазах у других, значит, она явно что-то задумала.
   В первое время после знакомства Лоуренс нервничал, будучи не в силах был понять, когда Хоро серьёзна, а когда нет, но в последнее время это изменилось. Он научился с холодной головой определять, насколько она серьёзна, даже в уединении двухместной комнатушки на постоялом дворе. Он вздохнул: что именно затеяла Хоро, было вполне очевидно.
   - Кстати, а какие у тебя здесь дела? Я думала, что мы сюда заехали за водой, но... быть может, он что-то неправильно понял?
   Лоуренсу было неясно, оставит ли Хоро эту тему, но тут она встала на цыпочки и хлопнула его по голове.
   - Эх, безнадежный ты. А ведь я снова и снова говорю тебе ко всему подходить с открытым сердцем...
   Он понятия не имел, где она подслушала эти слова, однако теперь она связала их вместе и произнесла чистым голосом, каким их обычно не произносят. Хотя в возрасте Лоуренса нет ничего плохого в том, чтобы получать мягкие словесные упрёки, всё равно его настроение упало.
   - Не, не, ничего страшного. Ничего страшного, - с рвением вмешался старейшина, уже успевший понять, кто в этой паре главный. Он принялся оживлённо объяснять, обращаясь не к Лоуренсу, а к Хоро. - Я живу в этой деревне и я надеялся побеседовать с вами.
   - Мм? Побеседовать?
   - Да, да. Я, видишь ли, старейшина этой деревни, и я должен делать так, чтобы жители больше знали о мире. Поэтому я пытаюсь беседовать с путешественниками вроде вас о том, что вы пережили в других краях...
   Если Хоро будет играть свою роль до конца, она заставит этого старейшину воспользоваться своей должностью - отвести их в дом кого-то из селян и там насытить её собственное любопытство.
   Лоуренс никогда не видел такого скромного и в то же время бесстыжего старейшину. Было ясно как день, с кем он обычно беседовал. Почти несомненно, это были торговцы, решившие срезать себе путь через эту деревушку, как сам Лоуренс. Нетрудно было понять, какие люди повлияли на его выбор слов и манеру речи.
   - Да... мы путешественники. Мы пришли с юга, направляемся на север, где царит холод. Наши жизни подобны свечам, горящим посреди бури, и уже много раз нас спасало благословение великого света, - ответила она тоном ревностной верующей, сопроводив их подходящими жестами.
   Скорее всего, она повторила слова, что говорят барды в городах стайкам детей и скучающим взрослым. Поистине пугало в Хоро то, что она была достаточно умна для своего прозвища "Мудрой волчицы" и при этом достаточно бесстрашна, чтобы позволять себе выкидывать подобные трюки.
   - О, о-о, надо же... Значит, ты знаешь истории о легендарных созданиях, странниках, героических рыцарях?..
   - Мм? Да, конечно, мне ведомо несколько подобных историй... Ммм... но нет, ты, скорее всего, им не поверишь...
   - О-о-о-о!..
   Самому Лоуренсу, пытающемуся быть торговцем до мозга костей, было не в диковинку пользоваться невежеством людей к своему благу, особенно тех людей, которые живут в глухомани вроде этой и которым неоткуда черпать знания, однако даже его происходящее заставило покраснеть.
   - Ох, прости, я забылась. Господин, мы ведь здесь, потому что нам нужна вода? - прошептала Хоро на ухо Лоуренсу, словно стараясь быть не услышанной другими. Она зашла уже так далеко, что Лоуренс даже представить не мог, какое возмездие его ждёт, если он не подыграет. По части торговли он был вполне уверен в своём умении, однако мысль о разговорах на иные темы вызывала в нём страх. Лоуренс сделал тихий, но глубокий вдох, напряг живот и выдавил:
   - Пока нам хватает, но если не сделать что-нибудь совсем скоро...
   Над этими словами он думал изо всех сил, однако удостоился от Хоро лишь кислого взгляда. "Спаси меня Господи", - подумал Лоуренс и, отведя глаза, продолжил:
   - И у нас кончается не только вода, но и вино...
   В тот же миг с другой стороны его обжёг взгляд, способный и спящего разбудить. Он с некоторой опаской повернулся к старейшине. Тот сейчас походил на рыцаря, чью обожаемую принцессу похищали у него на глазах.
   - Что?! Почему ты сразу не сказал?! - прогремел его голос с такой силой, что благородные треугольные уши Хоро под капюшоном чуть не проткнули капюшон. Несомненно, этот голос был отточен долгим опытом, его обладатель годами выкрикивал указания селянам в бескрайних полях. Конечно, Хоро с её тонким слухом была потрясена. Судя по её виду, она изо всех сил старалась успокоиться.
   Видя Хоро в таком состоянии, Лоуренс решил, что, раз уже они так далеко зашли, ничего уже поделать нельзя, и он сдался. Отпустив Хоро, он подошёл к старейшине и переспросил:
   - Что ты имеешь в виду?
   Тот своей улыбкой чуть не сбил Лоуренса с ног.
   - Заходите ко мне! Я вас угощу отменным вином!
   Хоро, плохо переносившая громкие звуки, из последних сил терпела гул в ушах. Со страдальческим видом она подняла глаза на Лоуренса.
   - Какое... щедрое предложение... - сделав короткий, но глубокий вдох, она снова развернулась к старейшине, и теперь у неё был такой вид, будто ей только что предложили шанс всей жизни. Лоуренс осознал, насколько она уже настроилась на предстоящую встречу с вином. - Да пребудет с тобой благословение Господне.
   Будучи сама существом сродни богине, Хоро мало беспокоилась насчёт Единого бога, о котором учила Церковь. Несмотря на то, что Лоуренс считал, что с ней чересчур много проблем, он задавался вопросом, не следует ли ему самому перенять у неё умение упорно и неустанно прокладывать путь к своей цели.
   Так или иначе, Лоуренс и Хоро только что продали дорожные рассказы за вечеринку с вином в этой деревне.
  

***

  
   Не надо было Лоуренсу вступать в излишние разговоры в дороге.
   Недавно он спросил странствующего каменотёса о положении дел в ближайших деревушках, намереваясь срезать через них свой путь. Этот человек чинил в окрестных деревнях каменные мосты и мельничные жернова, а иногда даже заходил в город, чтобы тесать брусчатку, потому Лоуренс мог расспрашивать его о самых разных вещах.
   Он оказался весьма добросердечным ремесленником, и в его ответах эта черта вполне проявилась. Особенно расстарался он, расхваливая ближайшую деревню, где, по его словам, бил прекрасный родник и угощали невероятно вкусным вином. Он сказал, что вино, которое делали селяне, было настолько хорошим, что сам эрцгерцог не мог мимо него пройти, а способ его приготовления держали в строгом секрете, как и само вино. Ещё он сказал, что как-то эрцгерцог нанял его красиво вытесать камни для починки колодца, и это бесценное вино стало его наградой за труд.
   Он тогда был просто потрясён невероятным ароматом, ему показалось, такого вообще не может существовать на свете, вкус вина был столь богат, что пробирал до висков. Он чуть не стихами восхвалял тот напиток богов. Хоро, для которой еда и вино составляли девять десятых всех удовольствий мира, вслушивалась в его слова, и хвост её неустанно колыхался под плащом.
   В последнее время кошель Лоуренса заметно похудел, потому что в городках, через которые они проезжали, он позволял Хоро ту еду, которой эти городки славились. Ещё детей учат: чтобы в будущем не было проблем с бродячими собаками, их нельзя подкармливать, какими бы голодными они ни выглядели. Но, как непослушный ребенок, Лоуренс снова и снова угощал Хоро вкусными яствами, когда она делала несчастно-голодное лицо. И как стая бродячих собак приносит беды, набегая на города из леса или с гор, так и Хоро, прекрасно знакомая со вкусом хорошей еды, всяческими способами заставляла Лоуренса горевать над своим кошелем.
   Ведь он прекрасно знал, что распробовав что-нибудь вкусное, она непременно захочет ещё больше того же, а насытившись, захочет чего-то более вкусного. И удержать Хоро в узде было невозможно.
   Впрочем, её таланты не ограничивались едой и выпивкой.
   - Да. И в этот самый миг он услышал далёкий вой доблестного волка. Он был подобен победному крику... - Хоро вздохнула, полная восхищения последней частью своей фразы.
   Все слушали так напряжённо, что забыли о вине в своих руках.
   - Волчья стая ринулась в долину подобно лавине. Разбойники, вторгшиеся туда, ничего не могли поделать и в панике бросились наутёк. Остались лишь селяне, жившие в долине.
   - Д-долина, полная волков? - вполголоса обсуждали услышанное селяне.
   - Даже если разбойники убежали, всё равно это... да?
   - А-ага. Хоть разбойников и не стало, я даже не знаю, что хуже...
   Деревня в долине, уединённая и беспомощная перед шайкой злобных разбойников, была спасена волчьей стаей. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, однако Лоуренс не думал, что хоть один слушатель усомнился.
   - Т-так чем всё закончилось? - с трепетом в голосе спросил один из селян. Хотя горожане часто говорят про них, что селяне не знают мира, это не так, просто селяне и горожане знают разные стороны этого. В некоторых отношениях селяне осведомлены об окружающем мире гораздо лучше. Они слишком хорошо знают, что медведи и волки причиняют людям большие беды. Они знают, что волки никогда не приручаются. Но именно поэтому они сейчас жадно впитывали каждое слово.
   - Жители долины, конечно, думали то же самое - на смену одной беде пришла другая. Нет, волки даже хуже разбойников, ибо с этим врагом невозможно договориться, - и на губах Хоро появилась зловещая улыбка, от которой селяне задрожали к её явному удовлетворению.
   Несомненно, этим людям довелось перенести множество невзгод - безжалостных бурь, градов и прочих, в которых они могли видеть лишь кару Единого бога. Бури и град словно насмехаются над молитвами людей, но те, кто видит, как орды саранчи пожирают не только пшеничные колосья, но и дома, и даже самих людей, в душе понимают, что бесполезно молить о помощи кого-то, помимо человека же, что бы ни говорили их рты. Тот, кому довелось видеть человека, которого хватил удар, - человека с пустыми глазами, умеющего лишь есть, - никогда в жизни этого не забудет. А волки находятся на самой вершине горы человеческих страхов.
   Все затаили дыхание.
   Хоро медленно отпила вина и заговорила:
   - Но тут один волк вышел к селянам. Это был старый волк с сединой в шерсти. И деревенский старейшина узнал этого волка.
   - Это тот самый волк, которого он спас?! - возбуждённо выкрикнул кто-то, тут же удостоившись подзатыльника от своего соседа.
   Однако с самого начала было ясно, к чему всё идёт, и чего все ждут. Волк никогда не приручается, однако он спас деревню от опасности, не забыв свой старый долг. Селяне жаждали не трогательной истории - их манила сама возможность того, что подобное может случиться в каком-нибудь далёком краю.
   - В конце концов, селяне предложили всё вяленое мясо, которое у них было. Однако голод на них не обрушился. Ведь волки не едят пшеницу. Поэтому деревня смогла пережить следующую зиму.
   - О-о-о...
   Мужчины, женщины и, конечно, дети - все были поглощены рассказом Хоро. Любой, кто слушал байки, которые рассказывают на постоялых дворах, неплохо представляет себе, какие из них правдивы, а какие нет. И тем не менее, немногие считали, что эта история - выдумка.
   Хоро рассказала ещё семь или восемь историй. Некоторые из них были о том, что она и Лоуренс пережили вместе, других Лоуренс прежде никогда не слышал. В этой деревне, где, похоже, каждая капля воды из прекрасного родника поблизости превращалась в вино, стоило Хоро сказать "всё, у меня истории кончились", как её кружка в очередной раз наполнялась. Так что многие из её историй вполне могли быть выдуманы на месте.
   - Ну? Есть ещё? Ещё истории вроде этой?
   - Нет, лучше про рыцарей! Есть же много историй про рыцарей, правда?
   - Я хочу поговорить про Церковь. Я много о чём хочу расспросить паломников. Это правда, что Святая дева-мать живет в соборе в горах Белана?
   Это продолжалось и продолжалось. Старейшина, вместо того чтобы укорить своих селян за бесстыдство, полностью углубился в своё занятие - он заточенным камушком заносил рассказы Хоро на свитки из древесной коры.
   - Хммм. Но у меня вправду больше ничего нет... - со смешком произнесла Хоро, будто чуть смущаясь, но, конечно, селяне не собирались отпускать её так легко.
   - Эй, похоже, у тебя кончается вино. Позволь я тебе подолью!
   - Эй, эй, Господь прощает тех, кто много пьёт. Нам так редко удается послушать путешественников, поэтому, пожалуйста, расскажи нам ещё!
   Еда - ладно, но вино, пожалуй, было именно таким превосходным, каким и описал его каменотёс. Более того, Хоро, проявляющая к кошелю Лоуренса хоть какое-то участие, не испытывала ни малейших угрызений совести из-за того, что селяне её байки оценивали своим вином. Она пила без какой-либо сдержанности, становясь всё разговорчивей.
   Однако даже её стойкость к вину была не беспредельна, да и историй у неё было поменьше, чем одуванчиков на весеннем лугу. И она это прекрасно знала, но продолжала сидеть, окружённая кольцом селян, и не вставала. Лоуренсу казалось, что пора это как-то останавливать, вполне возможно, что даже встать самостоятельно для Хоро сейчас могло оказаться трудновато. Похоже, ей и впрямь уже не о чём было рассказывать, и он засомневался, способна ли она ещё пить. Он смотрел на Хоро в кольце этих людей, но он сидел от неё дальше всех и потому был в некоторой растерянности. В обычной ситуации он закончил бы всё, объявив: "завтра продолжим", а на следующий день они бы просто уехали, прежде чем их остановили бы. Это может показаться холодным и недружелюбным, однако, не умея хотя бы этого, путешественником не стать.
   Проблема в том, что если у Хоро другое мнение по этому поводу, то попытка выдернуть её из толпы сыграет против него. Хоро отнюдь не была юной девушкой, какой казалась, она была упряма и избалованна, как настоящая принцесса. Едва подумав об этом, он встретился взглядом с Хоро.
   В её глазах ещё не значилось "спаси меня", но она была близка к этому. Похоже, она осознала, что своими силами вырваться из кольца не сможет.
   "Ох уж", - подумал Лоуренс и, вздохнув, встал.
   - Я прошу прощения, но...
   Атмосфера испортилась в тот же миг, когда Лоуренс протолкался сквозь людей, собравшихся вокруг Хоро. Конечно, он не удержался от мысли: "Чтоб тебя... заставила меня изображать злодея".
   Селяне заспорили, не стоит ли Хоро продолжать рассказывать. Успокоил их наконец-то старейшина. Хоть он и был подобен ребёнку, полному невинности и любопытства, но, когда пришло время исполнять свои обязанности, он справился.
   У селян был разочарованный вид, однако, когда Лоуренс молча обнял Хоро, их взгляды сверкали после такого пиршества.
   Одна девушка взяла сальную свечу и повела Лоуренса и Хоро к большому амбару возле дома старейшины, где хранился чуть ли не годовой запас еды всей деревни. Амбар был крепче домов селян, что те считали это совершенно нормальным. Посреди амбара была подготовлена постель из соломенных тюков, связанных пеньковой веревкой - похоже, в большой спешке. То ли селяне сочли это тактичным, то ли просто не смогли предоставить ничего другого - об этом лучше было не спрашивать.
   Лоуренс улыбнулся девушке, поблагодарил и дал ей мелкую серебряную монетку. Взяв монетку, девушка благоговейно открыла дверь, Лоуренс проследил глазами за тем, как она радостной припрыжкой бежит к своей хижине.
   - Ну, так почему ты не встала сама и позволила им довести до такого?
   Он уложил Хоро на соломенную постель. Лунный свет, вливающийся сквозь слуховое окошко, проделанное для проветривания, падал ей на живот. Из-за этого Лоуренс не видел толком выражения лица Хоро, но чувствовал, что оно раздражённое.
   - Ох уж... - вздохнул Лоуренс. Хоро лишь тихонько простонала - должно быть, её горло совсем пересохло от долгих рассказов.
   - Воды, - вышло, наконец, одно-единственное слово.
   - Сейчас.
   Сказать что-то ироничное было бы не лучшей идеей. Как бы Хоро ни винила в своём нынешнем состоянии выпитое вино, всё же в ней было достаточно ребячливости, чтобы устроить грандиозный скандал. Снова вздохнув, Лоуренс обшарил амбар взглядом, но кувшина с водой не увидел. Похоже, путников в деревне останавливалось на ночь так мало, что селяне упустили это из виду.
   - Кувшина нет. Потерпи немного, я пойду набрать воды.
   Но едва Лоуренс попытался отойти от постели, Хоро ухватила его за штаны.
   - Я тоже.
   Такое случалось редко, обычно Хоро, опьянев, ложилась и уже не поднималась до следующего утра.
   - Я слишком много говорила... всё лицо горит. Здесь поблизости есть ручей, да?
   Конечно, после того как посидишь, как следует, среди толпы и напьёшься вина, полезно хотя бы сполоснуть лицо. Лоуренс подставил Хоро плечо, чтобы опереться, и они вышли из амбара.
   - Ффууу... - выдохнула Хоро, словно, наконец, обрела способность дышать.
   Вообще-то Хоро была из тех, кто может легко отмахнуться от просьбы, объявив, что ей "неохота связываться" или что-нибудь вроде этого. Да, она поглотила немало вина, однако взамен дала селянам впечатляющее представление.
   - Что ж, похоже, тебе было весело.
   Хотя иногда Лоуренсу казалось, что Хоро будет спотыкаться, но всё-таки, похоже, она не настолько опьянела и была более-менее способна идти на своих ногах. А может, она могла и вполне нормально идти на своих ногах и лишь прикидывалась пьяной. Хоро всегда смущалась, когда вкладывала во что-то всю себя, и не исключено, что сейчас она как раз пыталась скрыть смущение.
   - Пфф.
   Они добрались до ручья, пересекавшего улицу затихшей деревни, там Хоро, наконец, омыла лицо холодной ключевой водой. Пока принцесса ополаскивала лицо и смачивала пересохшее горло, её верный слуга Лоуренс одной рукой приводил в порядок её волосы, а другой поддерживал её.
   Выпив изрядно воды, Хоро, наконец, решила, что ей хватит, и выпрямилась. Потом полотенцем, висящим у неё на поясе, вытерла лицо и руки. Слов благодарности не последовало, однако Хоро взяла Лоуренса за руку. Возможно, так она говорила: "Разве этого недостаточно?" - но, с другой стороны, подумал Лоуренс, не исключено, это означало, что она просто не нашла на что пожаловаться.
   - Но почему здесь так?
   - Мм?
   Дорога от ручья в сторону амбара шла строго по прямой, и ширина её была идеальна, чтобы по ней могли бок о бок идти двое. Лоуренс и Хоро медленно шагали в лунном сиянии, и Хоро мягко произнесла:
   - Я не ожидала, что они будут так настойчивы. Я хотела как-нибудь выскользнуть, но...
   Она замолчала, чтобы вдохнуть, и смущённо хихикнула.
   - Я испугалась.
   Лоуренс немного удивился, что Хоро думает так же, как и он.
   - Люди страшнее, чем звери. Когда волк или медведь сыт, его можно не бояться. А с людьми не так, тем более - если речь об отвлечённых вещах.
   Она говорила словно с досадой, однако её лицо в профиль выглядело немного даже весёлым. Возможно, она считала, что об этом и ей самой стоит поразмыслить.
   - Было бы неплохо, если бы ты всегда об этом помнила...
   - Нуу, - надулась Хоро, однако от Лоуренса не отодвинулась, а напротив, ткнулась головой в его руку. - Но, ты.
   - Да?
   - Не понимаю, чего они от меня ожидали?
   Судя по её виду, она не шутила, поэтому Лоуренс подумал, прежде чем ответить.
   - Чего ожидали... говоришь.
   - Я знаю, они хотели интересных историй. Я не это имею в виду.
   Голос её стал чуть колючим - видимо, от раздражения. Похоже, вино привнесло в её настроение толику грусти.
   - Я не это имею в виду... Уж конечно, мои рассказы были не настолько интересны, чтобы слушать их так жадно? Или всё-таки настолько? Многие из них были выдумками, причём откровенными, и всё равно?
   "Значит, она и вправду примешивала выдуманное", - подумал Лоуренс и натянуто улыбнулся. Однако он более-менее понял, к чему клонит Хоро. Селяне действительно вслушивались изо всех сил. Как будто для них важнее было услышать как можно больше историй, чем насладиться ими. Несомненно, именно это сбило Хоро с толку. Быть может, она не встала, когда опьянела от вина, и у неё кончились истории, именно потому, что не понимала этого отчаянного поведения селян, и её ноги просто отказывались слушаться.
   Но ответ, который Лоуренс уже знал, был очень прост. Настолько прост, что Хоро могла расстроиться, если бы он просто сказал его. Поэтому Лоуренс задумался, как бы этот ответ немного украсить, но ничего в голову не шло. Сдавшись, наконец, он сказал:
   - Если по-простому... это потому, что они селяне.
   Должно быть, это прозвучало как раздражённый ответ, брошенный каким-нибудь отшельником. Хоро кисло посмотрела на него. Вообще-то он был не против видеть её чуть сердитой и надувшейся, как сейчас. Однако соломенная постель, приготовленная гостеприимными селянами, манила. И раз Лоуренсу не хотелось спать на твёрдой земле, он продолжил:
   - Эта дорога... - он указал на улицу, по которой они шли.
   Это была красивая улица, тянущаяся от ручья мимо нескольких домов селян, потом мимо дома старейшины и мимо амбара.
   - Думаю, это самая красивая дорога во всей деревне.
   Хоро оглянулась назад, потом посмотрела вперёд и, наконец, вернулась взглядом к Лоуренсу. "И что?" - читалось в этом подозрительном взгляде.
   - Ты ничего не заметила, пока мы по ней шли?
   Выражение лица Хоро стало ещё подозрительней. Брови были сведены настолько, что она казалась сердитой.
   - Она широка как раз настолько, чтобы по ней могли идти двое, взявшись за руки.
   - Мм?
   - Уверен, такая она от ручья и до самого конца.
   Поскольку Хоро была меньше обычного взрослого человека, а сейчас ещё и прижималась к Лоуренсу, сбоку от них даже оставалось немного места. Хоро осторожно согласилась со словами Лоуренса.
   - Но она слишком узка, чтобы могли разъехаться две повозки. Думаю, дорога вон там, в полях, шире этой.
   Именно потому, что деревушка лежала в удалении от мира, ей требовалась широкая дорога для перевозки соломы, зерна и скота.
   - Тем не менее эта дорога, соединяющая большинство домов в деревне, всего лишь такой ширины. И на это есть причина.
   - Хмм?..
   Дуться она перестала, но Лоуренсу казалось, что в любой момент она может сказать: "Если ответ неинтересный, ты об этом пожалеешь". Выкинув эту мысль из головы, он слегка улыбнулся и сказал:
   - Если мы пройдём до конца, ты поймёшь. И заодно найдёшь ответ на свой вопрос.
   - Хмм...
   "Если ты так говоришь, давай пройдёмся", - сказав своим вздохом именно это, Хоро медленно зашагала бок о бок с Лоуренсом. Была зима, и потому лягушки, птицы и насекомые не нарушали тишины, царившей до сих пор, и очевидно, что она продлится до конца улицы. Всё тепло спряталось между ладонями двоих, идущих по дороге.
   Деревня, названия которой Лоуренс даже не знал, тянулась не очень далеко. Вскоре они дошли до конца дороги. И когда они дошли, Хоро сжала руку спутника чуть крепче.
   - Вот и ответ, - произнёс Лоуренс, повернувшись к ней.
   Хоро стояла и молча смотрела туда, где заканчивалась улица.
   - Эта деревня начинается у ручья, в других деревнях это может быть колодец. Так или иначе, она начинается там, где есть вода, а заканчивается здесь. Теперь ты понимаешь, почему эта дорога такая узкая?
   Хоть луна и светила ярко, здесь было не то место, куда человек хотел бы заглянуть посреди ночи. Деревенское кладбище - последнее пристанище селян.
   - Достаточной ширины, чтобы пронести гроб?
   - Да. В ручье младенца впервые обмывают, а когда человек умирает, то отправляется на этот конец дороги. Если бы сейчас был день, ты увидела бы это место прямо от ручья. В жизни селян нет изгибов и поворотов. Невозможно отойти в сторону. Где они рождаются и где умирают предопределено с самого начала. Вот почему они хотят узнавать о внешнем мире.
   Интересны истории или нет - не столь важно. Хоро похлопала по колу ограды вокруг кладбища и выдохнула длинный, протяжный клуб белого пара.
   - Понимаешь теперь, что я имел в виду?
   Хоро кивнула. А потом горько улыбнулась:
   - Хорошо было бы поговорить с ними ещё.
   Вот типичная доброта Хоро, подумал Лоуренс.
   - Но - кстати... - Хоро подняла голову и окинула взглядом не такое уж большое кладбище, потом склонила голову чуть набок. - Это ведь для многих людей естественный порядок вещей, верно?
   - Думаю, да. Иначе странствующие торговцы остались бы без работы.
   - Да уж, - заметила Хоро и улыбнулась. - Что ж, в мире много удивительного. Теперь я стала ещё чуть мудрее.
   Произнеся это нарочито весёлым голосом, Хоро выпустила руку Лоуренса и развернулась на месте.
   - Теперь, когда тайна разгадана, может, вернёмся обратно? Мой жар от вина, кажется, уже прошёл.
   - Я только за. Ведь завтра... - Лоуренс шагнул к Хоро и снова взял её за руку, - мы снова отправимся в путь.
   Пока ты в дороге, произойти может что угодно. Радостные происшествия, печальные происшествия, болезненные происшествия. Но пока эти двое держатся за руки и пока перед ними дорога, они могут продолжать двигаться вперёд.
   Хоро посмотрела снизу вверх на Лоуренса, и на её чётких губах показалась еле заметная улыбка. Потом она сказала "да" и довольно усмехнулась.
  
   []
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"