Исуна Хасэкура : другие произведения.

Воспоминания Волчицы и Пряности

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Новелла из 19-го тома серии "Волчица и пряности" в изложении от третьего лица


Исуна Хасэкура

     

Воспоминания Волчицы и Пряности

   Стоял отличный денёк.
   Зимой почти появлялось солнце, сильно морозило, зато сейчас, как и положено весной, воздух постепенно прогревался, становилось всё теплее. На солнце в тёплой одежде уже легко взмокнуть, около полудня лучше прятаться в тень. А вечерними закатами уходящий холод ещё давал о себе знать и навевал приятную прохладу. Забавной особенностью такой поры были намерзавшие на земле ледяные иглы, наступая на них, испытываешь странное удовольствие.
   Вот в такую погоду она села на соломенный коврик рядом с ванной опустевшей купальни, собираясь заняться работой. На коврике громоздилась целая гора диких овощей, собранных только что в горах, кое-где с овощей ещё свисали сосульки. В еду шли лишь округлые почки, их-то она и собирала в корзинку. Остальное будет подсушено на солнце, а потом пойдёт на корм лошадям и овцам. Почки будут вариться с куриными косточками и имбирём, получится лёгкий суп. Он был распространён среди тех, кого зимой постигала болезнь из-за преобладания вяленого и копчёного мяса и солёной рыбы.
   Попробовав этот суп впервые, она сочла его годным лишь кроликам, но когда привыкла, ей даже стал нравиться хруст овощей и навар с куриных костей. Хорош он был и в холодные вечера после захода солнца, особенно с имбирём, согревавшим изнутри. А когда она думала, как прекрасно суп сочетался с крепкими напитками, слюна наполняла ей рот.
   С такими мыслями она брала справа веточки, обламывала почки, бросая их в корзинку перед собой, а пустые веточки - на кучку слева. Длилось это занятие уже довольно долго. А ей предстоял ещё целый ворох других дел. От монотонной работы и тёплого солнца тянуло в сон. Она время от времени поддавалась дрёме, клевала носом, что каждый раз заставляло её проснуться, и тогда она тёрла глаза и зевала.
     Тихое спокойствие погоды в начале весны навевало почти скуку.
   - Госпожа Хоро, - услышала она вдруг голос.
   Глаза Хоро открылись, кажется, её всё же сморило посреди работы. Она обернулась, рядом стояла худая девушка с волосами белее серебра, из-за такой внешности иной раз казалось, она может исчезнуть под лучами солнца. Это была Селим - девушка, нанятая в купальню "Волчица и пряность". Предполагалось, что она начнёт работать летом, но девушка приехала уже ранней весной и теперь жила и работала с ними.
   - Мм-хмм... просто не верится, что ты увидела это, - пошутила Хоро, и Селим несколько раз удивлённо мигнула и лишь потом неловко улыбнулась.
   - Господин Лоуренс сказал, что ты наверняка уснёшь, и чтобы я разбудила...
   - Что?
   Этот дурень был именно тем, кем она бы его назвала, но её порыв скрыл выворачивающий челюсть зевок. Её партнёр никогда не замечал действительно важное, однако был очень чувствителен к самым странным вещам. Хоро потянулась и так раздражённо вздохнула, что Селим вздрогнула.
  
   0x01 graphic
  
   - Хаахх... фухх. Прости... я не буду засыпать этим летом.
   Она закрыла глаза и тряхнула ушами и хвостом, будто отряхивала воду. Ей удалось немного сбить сонливость.
   Когда Хоро продемонстрировала свою сонливость в преувеличенном виде, Селим искренне улыбнулась. Она держала себя подчёркнуто вежливо, было бы прекрасно, держись она немного свободней.
   - Так, а ты что-то хотела?
   - Да. Уже почти обед, поэтому я пришла за тобой.
   - Ммм. Уже. Скажи им, что я скоро приду.
   - Очень хорошо, - Селим изящно наклонила голову.
   Хоро вдруг заметила, что глаза девушки продолжают смотреть на неё.
   - Госпожа Хоро, ты порезалась листом или чем-то подобным?
   - Порезалась?
   Листья диких овощей были мягкими и не могли порезать, да и ножа у Хоро не было.
   - Ну, я просто почуяла запах крови... - нерешительно сказала Селим.
   Хоро стала осматривать себя и, подняв руку, обнаружила разбухшую пиявку, свисавшую с запястья.
   - О, вот.
   Она ничего не заметила из-за сонного состояния и холодной утренней росы, покрывавшей овощи. Эта тварь по прожорливости не уступала Миюри, и, дорвавшись до вкусной еды, она не собиралась отлипать. Когда Хоро собралась отцепить эту прилипалу, Селим остановила её.
   - Госпожа Хоро, пожалуйста, не надо. Пожалуйста, подожди немного. Я принесу огня, - сказала она, ринувшись в главное здание.
   Пиявка легко отлипнет, если её прижечь.
   - Дурёха. Новой девушке не стоит так уж за всё волноваться.
   Она щёлкнула насосавшуюся пиявку, и та стала дико извиваться на запястье.
  
   Селим была такой худенькой и изящной девушкой, что Хоро на миг показалось, что она упадёт в обморок от вида пиявки, похоже, Хоро недооценила её. На юге ей с её соплеменниками ежедневно приходилось выживать, сражаясь за еду. Селим рассказывала, что они лишь получали шрамы, занимаясь наёмничеством, и, пожалуй, её следовало считать сильнее, чем казалось хозяйке купальне. И ещё девушку отличал отличный нюх.
   Как и Хоро, Селим была воплощением волчицы, и её человеческая форма не была основной. Одной из причин, по которой её наняли на работу в купальню, было то, что Хоро не нужно было прятать от неё уши или хвост. Однако после её появления Хоро всё же ощущала изрядную неловкость рядом с новым человеком. Стыдно признать, но её беспокоило собственное место в стае, ей показалось, что оно окажется под угрозой. К счастью, страхи не оправдались. Напротив, Селим было свойственно проявлять чрезмерное уважение к Хоро.
  
   Вскоре Селим вернулась из кухни с едва тлеющими углями и стала прижигать пиявку. Поймав момент, когда та отцепилась, она выбросила эту тварь на улицу.
   - Тебе надо в обед получше поесть, чтобы восполнить потерянные силы, - улыбнулась Селим и собрала всю очищенную от почек ботву. - Ладно, я уже пойду, разложу всё это на просушку.
   - Спасибо тебе.
   Девушка оказалась трудолюбивой. Лоуренс с Хоро беспокоились, когда лишились сразу обоих своих молодых помощников, одновременно покинувших купальню, но теперь с помощью Селим им удастся без особых проблем принять новых гостей. С этими мыслями Хоро потянулась до хруста в спине.
   - Ладно, пора обедать.
   Её хвост заходил из стороны в сторону, шерсть на нём распушилась на раннем весеннем солнце.
  
   - Как госпожа Селим? - спросил тем же вечером партнёр Хоро, не отрываясь от своих записей и даже не удосужившись взглянуть на неё.
   Хоро в этот момент ухаживала за шерстью на хвосте и прикидывала, как скоро надо будет отказываться от зимней одежды.
   - Она сильно отличается от того, что я себе представляла.
   - Хмм?
   Он повернулся к ней, видимо, завершив предложение. Они познакомились без малого восемнадцать лет назад и сильно изменились за эти годы, хотя на вид изменения были малозаметны.
   Нет, он всё же немного прибавил в весе, подумала Хоро, глядя на изменившиеся очертания шеи своего спутника.
   - Это в хорошую сторону? Или в плохую?
   - В хорошую - по большей части, - втерев в свой гребень дорогое цветочное масло, которое она заставляла покупать своего спутника, она изящно укладывала пушинки на своём хвосте. - А всё прочее, что я вообразила плохого, было неверно в хорошую сторону.
   - Неверно в хорошую... что? Ты о чём? - лицо её партнёра приняло озадаченный вид.
   Хотя он понимал, что купальне без найма новых людей трудно будет вести дела, он, похоже, ещё беспокоился о найме Селим.
   Это не то беспокойство, с которым хозяин лавки нанимает мальчика и сомневается, справится ли тот с работой на должном уровне. Скорее, это неловкость пребывания с молодой женщиной под одной крышей. Однако, Селим вела себя скромно и ненавязчиво, хотя для Хоро это в ней было немного неприятным - именно такие девушки нравились её спутнику.
   И Лоуренс знал, насколько хорошо Хоро это понимала. Он также осознавал и то, что если что-нибудь случится, поднимется неприятный шум, и старался быть к этому готовым.
   И это при этом, что Хоро доверяла своему спутнику. Пусть Селим была во вкусе её партнёра, хозяйка купальни была уверена в его верности. Напротив, он всегда задумывался о самых разных вещах, и излишняя его забота о Селим стала бы лишь проблемой для него.
   К тому же с возрастом он должен был становиться спокойней, чем тогда, когда малейшая улыбка такой девушки заставила бы его потерять голову. Теперь он вёл себя с ней достойно, лишь как хозяин купальни. В то же время он и беспокоился о ней, оторванной от своих друзей.
    Конечно, он не будет небрежен с Хоро из-за неё. И значит, всё было в порядке, что её почти разочаровывало. По большей части из-за того, что всё шло немного иначе, чем ей бы хотелось.
   - Вообще-то я ожидала немного большего.
   Её спутник уставился на неё, пытаясь понять смысл сказанного. Он нервно глотнул, заподозрив, что он не заметил какой-то проблемы, скрывавшейся за внешним спокойствием ситуации.
   Хоро почти хотелось улыбнуться, наблюдая за ним. Какой хороший самец. Это улыбка ощущения собственной причастности к его усердному труду в каждой мелочи.
   - Это означает... - сказала она, соскальзывая с кровати и становясь рядом со своим партнёром, она махнула кистью руки, чтобы он подвинулся, чему он нерешительно подчинился, уступая ей место, в то время как на столе лежало изрядное количество писем, ожидавших, пока просохнут чернила. Ты управляешься со всем намного лучше, чем я ожидала, и мне я не удаётся увидеть где-нибудь на горизонте "С" из слова "ссора".
   Лицо Лоуренса приняло несколько озадаченное выражение, вместе с которым вместо облегчения проявилось некоторое раздражение.
   - Что?.. Это означает, что сейчас нет проблем, верно?
   - М-м-м. Я думала, что мне представится случай немного подержаться с тобой недружелюбно, впервые за долгое время.
   Лицо партнёра стало подёргивать раздражённой улыбкой, и она уткнулась лицом в его плечо.
   - Разве тебе не лучше, если мы не ссоримся?
   - Мясо или напиток бодрит куда сильнее, если его приправить перцем, не так ли? Пока Миюри была с нами, мы жили тихо, но теперь её здесь нет, - она потёрлась лицом о его плечо и махнула хвостом. - Честно...
   Но её спутник лишь вздохнул и снова вернулся к своим письмам, теснясь с ней на одном стуле. Она ощутила разочарование, вот прижмись она так к нему прежде, он бы весь разволновался от одного этого, и она помнила это просто восхитительное ощущение. Казалось, всё происходит так, как она и думала раньше.
   - Похоже, мы сможем открыть купальню?
   Коул, мастер на все руки, ушёл, и их единственная дочь Миюри последовала за ним, а именно они помогали с купальней до недавнего времени. Без этих двух молодых помощников у самих хозяев "Волчицы и пряности" просто не хватило бы рук.
   Она даже подозревала, что её партнёр, возможно, писал письма гостям не с тем, чтобы, поблагодарив их за выгодное пребывание, предложить им снова приехать, а с тем, чтобы просить их повременить с приездом, не будучи уверенным, что купальня сможет принять гостей без дополнительной помощи.
   Конечно, их купальня не была обычной, потому что её хозяйка не была человеком, что делало непростым наём новых людей. Вот, если бы она могла бы легко скрывать уши и хвост, но этого-то ей и не было дано, создавая сложности. Сказать, что Хоро не чувствовала себя в долгу из-за этого, означало бы солгать.
   - Госпожа Селим будет много работать. Она сможет справиться. С ней будет проще, чем с озорницей Миюри, которая, делая одну работу, создаёт две новые.
   - Эта дурёха не более чем шутница. Я не знаю, с кем она останется в конце концов, - вздохнула Хоро, и её партнёр посмотрел на неё с непередаваемым выражением лица.
  Она с полуоборота впилась в него глазами, заставив его немедленно отвести голову в сторону, как подобало барану. Потом он вообще повернулся к ней спиной и опустил голову.
   - Но с её уходом оживление в этом доме, кажется, угаснет, - продолжила она. - Тебя это не тревожит?
   - Я тоже беспокоюсь об этом. У нас ещё и Коула нет, который общался со всеми этими высокопоставленными священнослужителями... Думая об этом, не могу отрицать, что с ним исчезло кое-что, привлекавшее гостей в нашу купальню.
   - Это потому, что ты можешь разговаривать только о торговле.
   - Знаешь, я бы не стал возражать, если бы ты начала петь и танцевать.
   У каждой купальни были свои способы развеивать скуку гостей, приезжавших надолго. Купальня "Волчица и пряность" славилась юным Коулом, способным беседовать на сложные темы, и Миюри, без труда затмевавшей любую танцовщицу. Однако, представив себя на месте Миюри, не говоря уже о малыше Коуле, Хоро почувствовала упадок сил.
   - Понятно, что это было бы слишком трудно делать в дополнение к твоей повседневной работе. Но я бы действительно хотел это увидеть.
   Она без труда по смущению на его лице распознала, что он говорил всерьёз, но этот дурень воистину ничего не понимал. Её человеческая форма выглядела на самом деле очень молодой для человека. Однако, думая о Миюри, по-настоящему юной, она легко представляла всю безрассудность пытаться танцевать вместо неё. Легко представить растерянные улыбки высокопоставленных гостей - неплохо, неплохо, но что-то не то.
   Хотя они с дочерью казались почти равными по возрасту, ощущение, оставляемое ею у людей вокруг неё, была совершенно иным, чем по-настоящему юной девушкой. Чувствуя, что дальнейшее развитие темы затронет её достоинство мудрой волчицы, она поспешила заговорить о другом.
   - Ещё я бы могла уделить особое внимание еде.
   - А, еде? Ты что-то думаешь насчёт еды?
   - Ханна, возможно, была не слишком рада услышать, у неё будет больше работы.
   Ханна не только верховодила кухней, она ещё и была не человеком, на самом деле, а воплощением птицы.
   - Мы потеряли кое-кого, таскавшего еду, так что, может быть, это возместится, - сказала Хоро, сама уже не способная понять, работала ли по большей части их единственная дочь Миюри или просто играла, как ей нравилось, замечательно, что она выросла такой энергичной, но, возможно, они слишком потакали ей.
   - Но без Миюри стало действительно тихо, - сказал Лоуренс, остановив руку, выводившую буквы, и устремив взгляд куда-то вдаль.
   В это время Миюри обычно уже сопела на кровати в своей комнате или играла в комнате Коула, учившегося при свечах. Когда она слишком беспокоила его своим баловством, он сердито выговаривал ей своё неудовольствие. Как только Лоуренс со всей определённостью узнал, что Миюри тоже отправилась в странствие, он поднял невероятный шум. Хоро подумывала, что сеёчас он, наконец, принял неизбежное, но, похоже, его это всё ещё немного не устраивало.
   - Я надеюсь, они там не попали в беду...
   - Письмо же только-только пришло?
   - Это верно, но...
   Она вздохнула, глядя на своего охваченного сомнением партнёра, и обняла его.
   - Ты забыл, кто сидит на твоей стороне?
   Её партнёр, оттеснённый к краю стула так, что был готов упасть, переставил ногу и сумел удержаться. А затем улыбнуться.
   - Да. Ты всегда на моей стороне.
   - Мм. Лучше всего для твоего здоровья было бы забыть о твоей дочери после её замужества.
   - О-она не выходит замуж! - на одном чувстве ответил этот дурень, упрямо твердивший себе, что Миюри и Коул не что иное, как просто очень близкие брат и сестра.
   Конечно, она знала, что он на самом деле не был против. Он просто наслаждался ролью отца единственной дочери до глубины души. И это означало, что и она должна наслаждаться своей ролью.
   - Слушай. Я никуда не уйду. Однако если ты неосторожно отпустишь, меня может сдуть ветром, - сказала она и потёрлась ушами о его острое плечо.
   Сальная свеча почти сгорела, было уже поздно.
   - Ты так не думаешь? - прищурилась она в мерцающем свете свечи и удовлетворённо улыбнулась.
   Её партнёр всегда казался напуганным в такие моменты. Она смутно припоминала, что он как-то сказал о своём ощущении - будто вот-вот упадёт в глубину забвения. Конечно, она поняла, что он пытался сказать.
   Это потому, что они полюбили друг друга и приехали сюда.
   - Как ты скажешь, госпожа, - послушно ответил Лоуренс.
   Он обнял свою госпожу, встал, понимая её на руки, и понёс в постель. Вскоре свеча погасла, комната погрузилась во тьму.
   В купальне было тихо без гостей, она слышала лишь совиное хуу-хуу за окном.
   - Эх-хе, - легко вздохнула она и повернулась в объятиях своего партнёра. - Дорогой, будь со мной нежным...
   Как только она это сказала, раздалось глухое тампт - это он споткнулся, потерял равновесие, и в результате они вместе оказались на полу в темноте. Её глупый партнёр всегда был таким в самые важные моменты.
   - Ты... дурень... - пробормотала она, ошеломлённая внезапным ударом, она собиралась продолжить жаловаться, когда вдруг осознала что-то странное. - Хм?
   Она поняла, что лежит на соломенном коврике.
  
   Перед ней, сверкая на весеннем солнце, высилась гора диких овощей и ожидала, чтобы кто-то всем этим занялся. Около ванны больше никого не было, было слышно лишь, как булькала текущая вода.
   - Хм?..
   Похоже, она всерьёз заснула под нежным весенним солнышком. Её расстроило, что пришлось проснуться в такой хороший момент, но тёплые лучи продолжали приятно согревать, она будто опустилась прямо в одежде в ванну, и её глаза снова норовили закрыться. Однако ей нельзя было позволить дать Селим увидеть её в таком состоянии. Она заставила себя подняться и, зевнув, потянулась к куче овощей.
   "Но... это был такой взаправдашний сон..."
   Странное чувство охватило её, когда она оборвала почки с очередного стебля.
   - Нет, это был не сон. Это ведь случилось вчера... хм? - пробормотала она, вдруг усомнившись.
   Сколько дней она выщипывала почки из овощей? В горах можно было много чего собирать, женщины и дети деревни лениво брели туда сотнями, чтобы заработать немного дополнительных денег. Овощи использовались и на корм домашнему скоту, и потому, когда в деревне не было гостей, каждая семья день за днём собирала, засушивала и хранила столько, сколько могла. Между вчерашним и сегодняшним днем не было никакой разницы, и каждый следующий день Хоро надо будет повторять то же самое снова и снова.
   Овощи в куче ещё покрывала утренняя, сверкавшая на солнце роса. Теплеть только начинало, и льдинки, плавясь, пузырились как нектар. Если она обрывала почки, это занятие давало ей понять, что в деревню пришла весна. Но сколько раз приходила весна? Десять? Двенадцать? В этом ли году Миюри и малыш Коул покинули купальню? В прошлом?
   В пшеничных полях когда-то пребывала она в спячке и могла приблизительно оценивать ход времени по тому, как младенцы становились детьми, дети взрослели, а взрослые старились. Года она замечала по временам года да по разным праздникам, все они приходили и уходили. Остальное просто тянулось нитью в бескрайнем гобелене, который можно назвать "каждый день". Её воспоминания об обычных днях были слишком расплывчаты, чтобы понять, что было до, а что после. И это тем вернее, чем старше воспоминания.
   В самом ли деле прошлой ночью её партнёр написал много писем гостям, а затем унёс её в постель, когда погасла свеча? Не сон ли, взятый из давнишних печальных воспоминаний? Это было подобно памяти о друзьях из родной деревни во время долгой дрёмы среди пшеничных полей.
   Ощутив, как её окутывает тревоги, она подняла взгляд к небу. Обновлённое весною солнце тихо проливало на землю тепло. Слишком тихо. Не сон ли это всё?
   Тревога разгоралась у неё в груди, откликаясь слышимым ушами эхом сердцебиения. Если ей снилось, что в купальне так тихо, она просто не могла представить, насколько тихо за пределами её сна. Она не такая, как её партнёр, малыш Коул и другие жители деревни. Вся их жизнь была мгновением для неё. Это не снилось и ей не казалось, что единственной из всех своих близких останется она, а они однажды навсегда покинут купальню. Это была действительность, ожидавшая её.
   Слёзы тревоги и одиночества наполнили её глаза, и она уже была готова позвать своего партнёра, неважно, придёт он или нет. Но вдруг стая птиц пролетела над её головой, вылетев из леса и порхая друг вокруг друга. Порыв ветра раскачал ветки деревьев, по воде в ванной побежала рябь. Щека ощутила лёгкий ветерок. Всё это слишком живым для сна. Готовая заплакать подобно маленькому ребёнку, она посмотрела на своё левое запястье, там был виден небольшой шрам, сюда её укусила пиявка. Поцарапав шрам, Хоро ощутила боль.
   Это не сон, и она уверена, что в ту ночь, когда её укусила пиявка, она сама покусывала своему партнёру и плечи, и шею, и вообще его всего. Вспомнив все эти подробности, она, наконец, вернулась к действительности. Сон заставил её воображение сойти с ума.
   - Что за глупость...
   Вслед за облегчением пришло смущение.
   Глубины её сердца были завалены мрачными воспоминаниями. Вес её счастья, почти черезчур тёплого, чтобы быть уютным, удерживал их плотной крышкой. Она почти всегда забывала об этом, но когда защита слабела, тьма просачивалась наружу. У этой тьмы внутри неё было имя - одиночество.
   Её счастливая, ежедневная обыденность перетекала из вчера в сегодня, не различая их. Когда она была слишком счастлива, время пролетало слишком быстро.
   Вот почему её слова партнёру прошлой ночью не были ложью. Было что-то, чего она ожидала от Селим, новой девушки в купальне. Во-первых, просто выполнять свою часть работы, помогая им, ведь эта купальня стоила её партнёру и крови, и пота, и слёз. А во-вторых, она должна была стать искрой, от которой загорелась бы ссора между ней и её партнёром. Тогда память об этом сражении и последующем примирении вплетётся чётким образцом в её гобелен каждодневности, станет очерченным событием в памяти и плотно закроет крышку её колодца одиночества.
   Прочие сотни и тысячи дней, не отмеченные раздорами, станут подобными её дневному сну и будут унесены далеко в глубины её памяти.
   Время проходило слишком быстро. Ей оставалось лишь оставлять следы своими ногтями, чтобы она не забывать. Вроде шрама, оставленного пиявкой на её запястье.
   Существование человека и зверя по сути есть совокупность одних и тех же действий, повторяемых снова и снова. Поэтому всё, что она могла сделать, это просто немного смягчить свою тревогу, чтобы забыть её на следующий день.
   Обнять своего партнёра сзади, когда он работает, напиться чего-то крепкого до потери разума, передавать все свои знания своей единственной дочери вместо сказки перед сном, чтобы она могла изловить мужчину, которого любила...
   Что ни говори, это всё равно, что пытаться разлить летний воздух по бутылкам, чтобы сохранить его на долгую зиму.
  
   От повторений повседневной жизни изнашивается многое. Потому, если дни проходили гладко и деловито, они почти не остались в её памяти. Не то чтобы она ненавидела обрывать почки с овощей. Достойная работа помимо прочей ещё более достойной её работы по поддержанию купальни, и чем лучше она работала, тем счастливее становился её спутник. В конце концов, она находила, что живёт довольно роскошно. Она себе напоминала собаку, что держит в пасти кусок мяса и смотрит на своё отражение в ручье, жадно желая отнять отражённое мясо.
   - Ну и дурёха же я, - пробормотала она и снова принялась обрывать почки.
   Она была счастлива, но было грустно от того, что она не могла дать имя каждому кусочку своего счастья.
  
   Благодаря своему усердию Хоро справилась с овощами ещё до полудня. Она велела Селим высушить ботву на корм скоту, а сама отнесла годные в пищу почки на кухню и возвратилась в главный дом. Сейчас ей хотелось отыскать своего партнёра и держаться поближе к нему. Словно была жучком, которого притягивает сочащийся из дерева сок. Партнёр её и был немного сродни деревянному истукану, добавляя смысла сравнению.
   - Если ты ищешь хозяина, он перед домом, - подсказала на кухне Ханна, принимаясь варить почки.
   Выходя из дома, Хоро прихватила несколько кусочков вяленого мяса с полки.
   - Скоро будет обед, - упрекнула её Ханна.
   Раз её партнёр на улице, он, вероятно, занят какой-то тяжёлой работой. Может, пришёл по оттаявшим горным дорогам странствующий торговец, доставивший товары, или приплыла по реке лодка с грузом. Если ему приходится переносить что-то тяжёлое, она, конечно, не будет вмешиваться, но сможет пойти вместе с ним в купальню, когда он закончит. С этим она прошла по коридору и вышла из дома, где увидела своего партнёра и Селим.
   - Прости меня...
   - Не волнуйся об этом. Это я виноват, что не сказал тебе.
   Беседуя, они развязывали снопы ботвы, разложенные у главного входа.
   - Чем вы занимаетесь? - поинтересовалась Хоро, заставив их повернуться к ней.
   - О, привет. Ты удачно. Можешь помочь?
   - Помочь?
   Селим, стоя рядом, застыла и виновато посмотрела на Хоро. Её изящные плечи опустились так низко, что стали почти неразличимы.
   - Я... увязала снопы не той верёвкой... - почти прошептала она и возобновила работу, судя по всему, развязывая увязанные ей прежде снопы.
   - Хмм. Так мне нужно всё развязать?
   - Нет, только обвяжи новой верёвкой. И там кое-где завязано верёвкой из трёх жил, эту тоже снимай.
   - Как мне это надоело, - беззаботно ответила ему Хоро, так она говорила ему уже тысячи раз, но Селим резко отпрянула, услышав её.
   - О... мм, это не тебе. Я тоже нередко ошибаюсь, - поспешила добавить хозяйка.
   Эта девушка нервничала, попав в незнакомую стаю. Даже если Хоро шутила со своим партнёром в своей обычной манере, для ушей новичка это могло прозвучать резко. Ей надо было проявить осторожность. Она сверкнула Селим особой улыбкой и вернулась к работе.
   По словам её партнёра, он поручил Селим увязывать ботву старой верёвкой, но она приняла новый шнур за старый. И старая, и новая верёвка из конопли хранились в одном и том же месте в сарае, так что, несомненно, различить их было затруднительно.
   Работая втроём, они быстро управились. Хоро не упустила шанс высказать бывшему попутчику в торговых странствиях, что всё случилось по его вине, из-за его суетливой расчётливости использовать сначала самое старое.
   И хорошо, что Селим допустила небольшую ошибку, это дало Хоро повод облегчить девушке работу. Исполни она всё безупречно, ситуация стала бы нестерпимой.
   Но на следующий день Селим вновь совершила одну маленькую ошибку. Весной жители Ньоххиры проводили у себя небольшой праздник. Они чествовали Альзеури, покровителя горячих источников и всего прочего. Селим взяла свечи, причём не те свечи, что положено использовать на празднике. Она должна была принести в зал собраний восковые, а принесла коробку сальных.
   - Простите меня...
   Казалось, Селим расплачется из-за своих ошибок. Но исправить эту было несложно - просто заменить свечи, на её ответственности произошедшее не отразилось. Она всегда работала без жалоб и делала всё, что ей говорили. И, конечно, она приготовила нужные свечи, не дожидаясь каких-либо назиданий, и просто понесла их в зал собраний.
   Постепенно Хоро лучше узнавала Селим. Она была прилежной и трудолюбивой, но иногда делала глупые вещи, например, спотыкалась или роняла вещи. И, похоже, сама знала об этом и с замечательным упорством старалась преодолеть своё несовершенство. Она была очень похожа на тех девушек, которые нравились её партнёру.
   И потому Хоро, в общем, не слишком удивилась ошибке со свечами. Формой восковые и сальные свечи мало отличались, и, возможно, Селим никогда не видела пчелиного воска раньше.
   Хоро со своим партнёром, собираясь спать, поговорили между собой об этом. Сами по себе ошибки не составляли проблемы, они случались достаточно редко, проблема заключалась в том, что Селим явно смотрела на них по-другому. С того дня, как Селим перепутала свечи, она пребывала в ужасно подавленном состоянии. Она была добросовестной девушкой и, пожалуй, напрасно изводила себя.
   Молодая волчица была очень полезна для купальни, если она уйдёт, это будет проблемой для самой Хоро. А если и не уйдёт, её настроение наверняка повлияет и на настроение в купальне. Это место должно нести людям улыбки и радость, и поэтому нельзя было смириться с тем, что кто-то мог омрачить всё это гостям.
   Но что было делать? Селим не была из тех, кого можно приободрить выпивкой. А если ей и предложить это, она смутится ещё сильнее и плотнее замкнётся в себе.
   Прожив сотни лет, Хоро столкнулась с подобным случаем впервые. Она упорно думала, как бы получше вывести Селим из её состояния, но пока её размышления не дали результата, к тому же она была достаточно занята своей работой и не имела возможности вплотную заняться молодой девушкой.
   В один день её партнёр прошептал ей в спальне:
   - Ты хочешь помочь мне с госпожой Селим?
   - Помочь?
   - Можешь найти повод взять её в горы?
   Хоро озадачено оглянулась на него, гадая, что у того на уме.
   - Возьми её с собой, скажи, что вы будете искать новые источники или придумай ещё что-то, в общем, не могла бы ты её отвести на другую сторону гор, пока вы ходили бы там?
   Теперь она поняла.
   - Ты имеешь в виду навестить её семью?
   - Да.
   Старший брат Селим и другие родичи строили постоялый двор в двух или трёх горах от Ньоххиры. Они собирались зарабатывать на паломниках, распространяя сведения о том, что это место является священным, в котором произошло чудо, связанное с новой святой. Услышав о таком, добрый малыш Коул был бы удручён, но придумал такое решение как раз партнёр Хоро. Это единственное, что они не так давно смогли придумать в затруднительной ситуации в Сувернере.
   Суть в том, что роль святой женщины играла Селим. Она должна была покоиться глубоко в земле, обратившись в серебро, поэтому было бы странно, если бы её постоянно видели на постоялом дворе. Вот её и наняли в купальню "Волчица и пряность", нуждавшуюся в помощниках, а в итоге ей пришлось отдельно от своих родичей. Хотя в волчьей форме это расстояние Селим могла бы покрыть очень быстро, так что это не было расставанием навсегда.
   Хоро сочла предложение своего партнёра неразумным.
   - Разве девушке сейчас не самое время привыкать к своей новой стае? Разве столь быстрое её возвращение к ним не заставит лишь усомниться в решении Селим и её друзей?
   Селим с её старшим братом были особенно серьёзны. Когда она впервые зашла в дом, на её лице была написана жёсткая решимость, будто она готовилась к сражению. Они были теми волками, которые, определив направление, следуют ему, никогда не сворачивая, несмотря ни на что. И это Хоро объяснила это своему партнёру.
   - Разумно, в этом есть смысл.
   - Дорогой, я серьёзно... - горячо начала было возражать Хоро, но натолкнулась на взгляд своего партнёра.
   Он никогда не производил впечатления уверенного в себе человека, всегда казался полным странных предположений, но иногда оказывался столь непоколебимо убеждённым, что даже мудрая волчица могла сломать свои зубы об эту его убеждённость. В такие моменты ему бы полагалось источать силу, вместо этого его глаза наполнялись какой-то грустью. Всякий раз, видя такие глаза, Хоро легко склонялась перед его волей. Вот и сейчас её уши и хвост сами собой поникли.
   - Я когда-то был странствующим торговцем. Я много раз перевозил людей, которые жили вдали от своей семьи и друзей. Так много людей, которые ничего не делали, лишь жаловались, сидя в повозке. "Я не хочу их видеть", "Я не могу встретиться с ними сейчас, столько времени прошло", "Они меня поколотят, если увидят". Ну и всякое такое.
   Усталая улыбка отразилась на его лице, когда он опустился на колени у кровати, чтобы их глаза были на одном уровне. Словно он убеждал ребёнка.
   - Но когда они, наконец, встречались, они всегда были счастливы. Вопреки разуму.
   Он протянул руку, желая коснуться её щеки. Она, вздрогнув, отпрянула, ей показалось, что его рука может прикоснуться к самой ранимой части её сердца.
   - Ты знаешь это.
   Он был прав.
   Когда она хотела вернуться домой, но не знала, не помнила дороги и потеряно проводила день за днём в пшеничных полях, мимо проехал молодой торговец, и она против его воли пробралась в его повозку. Ей было всё равно, что будет потом. Она так сильно скучала по своей родине.
   И затем, повстречав кучу опасностей, её партнёр привёз её туда, куда ей нужно было попасть. Сначала она думала лишь, что он просто безнадёжно добросердечный человек, но ошибалась. Он держался своих убеждений, рождённых его собственным опытом.
   - Проблемой может быть то, что родичи госпожи Селим так ей близки.
   - Хм?..
   - Они, вероятно, думают примерно так же, как и ты. Если что-то решают, непременно выполняют. А учитывая, насколько они близки, легко ожидать, что им со временем будет только труднее. Но именно из-за их близости, они, вероятно, думают, что им не следует переходить горы, чтобы навещать друг друга, потому что это будет проявлением слабости и сентиментальности.
   - Мм-хмм... И значит... ты хочешь сказать... это будет чем-то иным?
   Она оглянулась на него, он грустно усмехнулся.
   - Я знаю, что госпожа Селим изо всех сил старается быть частью этого дома. Но любой новичок всегда будет чувствовать неуверенность. А с другой стороны, ты помнишь лицо брата Селим, когда он расставался с ней? Он был почти болен от беспокойства. Если ты отведёшь её к нему, возможно ли, что он сурово обойдётся с ней? Он поддержит и утешит её. Это помогло бы ей в сто раз больше любых наших разговоров. У неё есть такой человек, он не так далеко, так почему бы ей не пойти повидаться с ним?
   Его рассуждения были похожи на ситуацию, когда возьмёшь в руки спутанный клубок верёвки, найдёшь концы, потянешь за них и поймёшь, что верёвка и не была спутанной всё это время. Есть воля, есть способ, нужно только действовать. Она бы назвала это очень торговым образом мышления.
   Конечно, оно включало личное отношение её партнёра к жизни и его врожденную добросердечность. Во многих купальнях обращались с помощниками, как с инструментами для работы, и такое обращение было ожидаемым в мире людей настолько, что хозяева, которые не наказывали своих работников, уже считались хорошими.
   Но её партнёр был не из таких. Те, кто ехал в его телеге позади него, становились ему друзьями, и он старался изо всех сил иметь дело с ними по-доброму. Может, это походило на привязанность торговца к своему грузу.
   Когда она сама была частью его груза, её беспокоило, как он будет относиться к другим грузам, а теперь она сидела рядом с ним на месте, с которого управляют повозкой. И поэтому, став ему партнёром в его пути, она могла рассчитывать на него и даже гордиться его хорошим отношением к своему грузу. Её партнёр настолько притягивал своей свободой от здравого смысла, когда речь шла о его друзьях, что она почти ненавидела его за это.
   - Хмм? В чём дело? - спросил её партнёр, заметив, наконец, её состояние и озадаченно уставившись на неё.
   Не в силах сдержать тёплое чувство в своём сердце, Хоро гордо улыбнулась и обняла его за шею.
   - Ты такой дурень, такой глупый.
   - А? - с подозрением спросил он, увидев, с каким счастьем подёргиваются её уши и хвост, понял, что она в хорошем настроении.
   Лоуренс обнял её за спину в ответ, и она тут же взяла себя в руки.
   - Хм... Что касается твоего предложения, то я не против, но в это время в горах ещё есть люди. Ты не будешь возражать, если мы уйдём как-нибудь ночью?
   - О, конечно, нет. Всё равно нам днём надо работать.
   - Дурень. Вопрос не в том.
   Её партнёр выглядел озадаченным, похоже, он не понял, что она имела в виду.
   - Я спрашивала, не будет ли тебе ночью одиноко спать одному?
   Их дочери Миюри тоже не было с ними.
   После короткого замешательства он слабо улыбнулся.
   - Что ж? Когда ты вернёшься домой, ты знаешь, как я буду тебе благодарен.
   Её партнёр уже хорошо знал, как с ней обращаться.
   - Хе-хе. Тогда прекрасно.
   Под конец она уже не могла себя сдерживать и снова вцепилась в него, счастливо размахивая хвостом.
  
   Луна не была полной в эту ночь, но светила она достаточно ярко. После ужина в то время, когда они обычно укладывались спать, все собирались за купальней. Мудрая волчица, способная разом проглотить взрослого человека, прелестная волчица поменьше, немного больше похожая на тех, что можно встретить, гуляя по лесу. И дрожавший партнёр мудрой волчицы.
   - Мне бы твой мех, - проговорил он, выпуская клубы белого пара изо рта.
   С заходом солнца, горы накрыл зимний холод.
   - Мы вернёмся до рассвета.
   - Удостоверьтесь, что угольщики и все прочие не смогут вас увидеть.
   - Дурень, - ткнула она его носом, он в ответ почесал её под нижней челюстью.
   Это был их обычный обмен любезностями, но, вспомнив, что рядом с ними Селим, Хоро вдруг смутилась.
   - Мм-хмм. Ладно, пошли?
   - Да.
   Молодая поджарая волчица словно светилась под лунным светом. Хоро, конечно, не испытывала зависти, но у неё мелькнула мысль, что будь она в волчьей форме таких же размеров, она могла бы оставаться волчицей в одной комнате со своим партнёром.
   - Будьте осторожны, - сказал её партнёр, как и всегда, когда она становилась волчицей.
   Она не знала, проник ли он в её мысли.
   Волчицы, не отвечая, повернулись и помчались прочь. В таком виде Хоро обычно бежала между горами, чтобы не вызывать лавин, когда мороз уходил и снег тяжелел, но в последнее время она этого не делала. Ей нравилось ощущение, испытываемое от бега по горам в теле огромной волчицы, когда было трудно ускориться.
   На вершине горы за купальней она оглянулась, Селим уже задыхалась.
   - Прости. Я слишком быстро?
   - Н-нет... а, умм, да... - замялась с ответом Селим, вероятно, опасаясь доставить Хоро проблем, если не будет успевать.
   - Мы пойдём медленно. Это у меня была первая возможность побегать за долгое время, поэтому я не могла не резвиться, как щенок.
   Она на самом деле бы бегала так быстро, как могла, и во весь голос выла бы на луну. Но сделай она так, её услышала бы вся Ньоххира, её вой взбудоражил бы всех в деревне. Все жители зажгли бы костры и сторожили бы всю ночь. Конечно, её партнёр будет знать виновницу шума, и будет стоять с факелом с самым кислым видом.
   - Ладно, если потеряешься, сможешь вернуться по запаху, точно?
   Волчья пасть Селим послушно изогнулась в улыбке в ответ на подтрунивание.
   Они стали бродить по горам, будто вышли на неспешную прогулку. Хоро особо не заявляла о правах на территорию, но медведи и олени почтительно смотрели на неё издали, удивляясь происходившему.
   Якобы в поиске поиска источников они, конечно, добрались до мест, запах которых соответствовал этой цели, но Хоро уже давно нашла все достойные внимания места - ещё когда они только собирались строить купальню. Так, пока две волчицы ходили вроде бы случайными кругами, ноги Хоро неуклонно приближали их к другой стороне гор, где старший брат и родичи Селим строили постоялый двор.
   Но Селим не была наивной глупенькой девочкой. Когда они начали преодолевать второй хребет, она заговорила, словно решившись.
   - Госпожа Хоро?
   - Хмм?
   - Умм... мне... прости...
   Конечно, притворство Хоро лежало на самой поверхности.
   - Почему ты извиняешься? Ты уже проследовала за мной аж сюда, не так ли? - сказала она, слабо улыбаясь, поэтому Селим больше не говорила.
   Однако, согласившись с мнением своего напарника, в глубине сердца Хоро ещё сомневалась, не слишком ли они далеко лезут не в своё дело.
   Несомненно, Селим обдуманно пришла в купальню. Если бы ей уделили особое внимание лишь потому, что после нескольких ошибок она упала духом, такое отношение к ней, как к ребёнку, могло и навредить.
   Но когда слишком много думаешь, всё начинает казаться намного сложнее, чем при мгновенном озарении, и, в конце концов, проблема уподобляется змее, заглотнувшей собственный хвост. Поэтому предложение её партнёра испробовать первое, что пришло в голову, надеясь выказать свою искренность, казалась свежей и, скорее всего, правильной.
   Когда сама Хоро застревала на чём-то - на своём звании мудрой волчицы, например, вечной юности, или на том, что она не-человек, - именно её партнёр брал её за руку и тянул за собой. Ничего не предрекая, не зная, чем всё завершится.
   И вот, по воле судьбы Селим присоединилась к их стае. И если бы это было бы ей в радость - лучшего и не надо было бы.
   Волчицы продолжали свой путь молча, они осматривали все щели и впадины на склонах и в долинах, которые казались способными хранить ценный источник. И, наконец, добрались до третьего хребта. Растущая луна давно прошла высшую точку в небе. Когда умирает ночь, спят даже трава и деревья.
   Когда Хоро задумалась, не мёрзнет ли её партнёр в одиночестве, она увидела кого-то, двигавшегося за скоплением деревьев на предельном для её зрения расстоянии.
   - Как замечательно, что ты вышел встретить её, - с улыбкой пробормотала она.
   Её вряд ли можно было услышать с такого расстояния, но за первой тенью показалось ещё несколько. Ветер сейчас дул с горы, должно быть, он донёс запах.
   - Смотри, - обратилась Хоро к Селим, стоявшей рядом, надеясь ободрить её. Но та застыла на место, возможно, опасаясь обвинения её родичами в слабости.
   Однако Хоро привела её сюда, пройдя весь путь, и теперь уже просто не было пути назад, помимо главного - возможности преодоления унылого состояния Селим, повстречавшись со своими.
   Встреченную стаю возглавлял волк, молча наблюдавший за ними, его шерсть была того же цвета, что и у Селим. Казалось, встреча его так встревожила, что он был готов взвыть прямо сейчас. Хоро вспомнила, что на лице Коула было то же выражении, когда он бродил перед дверью всякий раз, когда Миюри заигрывалась в горах и поздно приходила домой. Люди или волки, тревожились самцы одинаково. Хоро ткнулась носом в шею Селим.
   - Ты хочешь, чтобы наша доброта была напрасной?
   Селим, наконец, сделала несколько шагов вперёд, потом оглянулась. Хоро оскалилась.
   - Я не знаю, сколько раз я в слезах цеплялась за своего партнёра в таких случаях.
   Селим это явно удивило, но вместе с тем, казалось, она поняла чувства Хоро. Её широко открытые глаза, казалось, смягчились, когда она, сверкнув ими, посмотрела на волчицу мудрую.
   - Спасибо тебе.
   - Это ты должна сказать моему глупому партнёру.
   Не ответив ни словом, ни жестом, Селим сорвалась с места, будто освободившись сейчас. Её старший брат, выждав немного, тоже бросился к ней навстречу.
   Возможно, он будет ругать её или сердиться на нее, но невозможно, чтобы он не думал с нежностью о своей младшей сестре, с которой перенёс столько лишений. План её партнёра оказался раздражающе верен.
   Хоро облегчённо вздохнула, но теперь она не знала, что делать. Если бродить неподалёку, друзья Селим начнут показывать ей своё подчинение, это было бы досадно. Если остаться рядом с Селим, та может начать сомневаться и слишком быстро решить, что пора возвращаться. А просто стоять на их пути было неуместно, и в итоге она решила искать источники в соответствии с изначально объявленной целью. К тому же ей давно хотелось найти место, где она могла бы отдохнуть одна, когда бы ни захотела.
   Она принялась бродить, следуя своему нюху, и, приближаясь ко второй горе, встретила место с пузырившейся водой. Нашла в укромном ущелье, куда даже охотник в беспощадной погоне за добычей не мог добраться.
   - Хмм. Неплохое местечко, только мелковатое.
   Источник, видневшийся меж скалами, был окружён упавшими деревьями и прочим мусором, его глубины хватило бы, чтобы севший в него медведь намок по пояс. Камни преграждали путь воде, пытавшейся пробиться. Хоро точно пробралась бы между скал, вернув человеческую форму, но если до этого доходить, то и в купальне ванны вполне неплохи.
   - Если здесь есть источник, должны найтись и другие.
   Она походила по склону горы, но водяная жила, должно быть, проходила на глубине, ей больше ничего не удалось найти. Она попробовала оттащить упавшие деревья зубами и откатить камни поменьше когтями, ей показалось, что воды прибавилось. Если очистить источник от камней и мусора, возможно, выйдет что-то вроде настоящей ванны. Она сунула нос в воду, пытаясь найти, откуда она течёт.
   - Госпожа Хоро? - кто-то позвал её.
   - Что это? Вы уже закончили?
   - Да. И, ммм...
   Селим стояла, опустив голову и безвольно свесив уши и хвост, за ней дожидались её старший брат и семья. Хоро облегчённо вздохнула, подумав, что останавливаться им для стычки - это было бы чересчур. Намереваясь продолжить свои поиски, она спросила:
   - И что вам нужно от меня, что вы стоите там так тихо?
   - Я сожалею, что моя сестра доставила тебе такие неприятности, - сделав шаг вперёд, ответил Арам, старший брат Селим, как вожак стаи, его манера говорить и слова были жёсткими и учтивыми.
   Эти существа были столь неловкими, что при всей их силе, превосходившей силу любого человека, они еле-еле зарабатывали наёмничеством на пропитание. А однажды этот Арам сказал Хоро кое-что слишком прямолинейное, вызвав её недовольство. Хотя она в целом знала о причине этого, ей было трудно отбросить первое неприятное впечатление.
   - Она не представляет проблемы вовсе. Селим очень трудолюбива.
   - Но она сейчас является твоей заботой. Для тебя потакать ей так...
   - Ты говоришь это ради чести вашего рода?
   Их шестеро, включая Селим, но все они были намного мельче Хоро. Даже если бы они окружили её, схватка с ними была бы, как одна вспышка. Но, может, именно поэтому они уделяют так много внимания чести.
   - Со всем уважением... - неловко опустил голову Арам.
   Хоро вздохнула - какую работу она проделала.
   - По поручению моего партнёра я здесь лишь должна искать новые источники. Раз мы так близко подошли к вашему дому, мы просто воспользовались возможностью зайти по пути.
   - Н-но...
   - Так что мы могли бы время от времени наведываться в гости. Нет нужды так резко рвать связи. Я бы не возражала, чтобы ты не спешил, когда мы придём.
   Кажется, он был столь честен, что не мог возразить против такой её отговорки. Он несколько раз перевёл взгляд между землёй перед его носом и сестрой, прежде чем признать, наконец, поражение.
   - Как пожелаешь...
   - Хорошо. Тогда мы скоро назначим день? - сказала Селим и без колебаний подошла ближе к Хоро.
   Хоро ощутила то, что теперь исходило от белой волчицы, и она могла сказать, что всё, что наполняло её мраком, ушло. До недавнего времени эти родичи никогда не разлучись, они все жили и росли как один. Её сородичи, кажется, оказались не столь готовы отпустить Селим куда-то от себя в одиночку, как они думали.
   Не обязательно по этой причине, но Хоро знала, что они скоро придут снова, и когда уже пришла пора возвращаться в купальню, она внезапно остановилась.
   - А, да, совсем забыла.
   Это вызвало некоторую панику среди друзей Селим.
   - Вы не должны выкапывать этот источник без моего ведома. Позволь мне сделать, когда захочу, - она увидела какую-то неуверенность в их глазах. - Или эту воду вы нашли?
   - Н-нет.
   - Тогда я попользуюсь ей некоторое время.
   Теперь они действительно пустились в путь тёмным лесом быстрым бегом. Селим молча следовала за мудрой волчицей. Хоро ещё чувствовала некоторую зажатость в ней, а может, боевой настрой молодой волчицы, но она привыкла к купальне, и когда постоялый двор её родичей будет готов, ей будет легче успокоиться. Селим была послушна, но обладала сильным сердцем, и это было видно по ней даже сейчас.
   А ещё Хоро просто была рада обзавестись собственным источником. Когда он будет готов, она сможет нырять в него в волчьем теле даже днём без каких-либо опасений в самое загруженное время года. Какое-то время она будет держать это в секрете от своего партнёра. И эта мысль почему-то её немного волновала.
   - Госпожа Хоро, - сказала Селим, когда они добрались до купальни. - Спасибо.
   Она поблагодарила, уже приняв человеческий облик. Она была худенькой, но её тело было не таким, как у дочери Хоро, и Селим быстро прикрыла его припасённой одеждой. Похоже, она не нашла вмешательство Хоро навязчивым, и мудрая волчица лишь пожала плечами.
   - Всегда рада помочь, к тому же и я кое-что нашла, чего ждала с нетерпением. Но тебе сейчас надо поспать, иначе завтра будет тяжело работать.
   Селим серьёзно кивнула, но потом, не выдержав, улыбнулась. Они вошли в дом, в зале они расстались, и девушка снова почтительно поклонилась. Её серьёзность была не та, что у малыша Коула, и, честно говоря, Хоро к этому не привыкла. Если бы её партнёра не было рядом, то она, вероятно, не смогла бы жить с Селим в одной стае.
   Будучи сам по себе совершенно бесполезным, её партнёр был способен собрать вместе самых разнородных людей раньше, чем ей удавалось заметить это. Он не был тем, кто сияет в славе на поле битвы, но обладал хорошим характером для сплочения стаи. Уверенная в своей способности судить других, она прошла в спальню. Она пыталась угадать, бодрствует ли он в её ожидании. По крайней мере, однажды она задавалась этим вопросом.
   Её партнёр крепко спал. Она влезла на кровать и просто прижала к нему свои холодные руки и ноги. Он, удивлённый со сна холодом, открыл глаза.
   - Угррхх... С возвращением.
   - Я дома, - сообщила Хоро, прильнула к нему и, закрыв глаза, тут же погрузилась в сон.
  
   Ньоххира славилась обычным для неё состоянием праздника, возможно, именно поэтому праздник Святого Алзеури проводился довольно просто и скромно. Жители деревни не сооружали огромной статуи, чтобы пронести её в пышном шествии. Они превращали общественный сарай в импровизированную церковь, где собирались вознести молитвы, за которыми следовал праздник. Самой торжественной частью всего был момент, когда в сарае зажигали каждую свечу по отдельности.
   На праздниках в крупных городах гильдии соревновались в пожертвовании самого большого количества самых больших свечей, чтобы всем показать своё богатство, здесь же количество испускавших свет свечей отражало глубину молитвы о том, чтобы вода в ваннах была погорячее. Конечно, тщеславные люди найдутся всюду, но если большие свечи, обслуживавшие их тщеславие, сгорая в деревне, передавали бы тепло источникам, все были бы рады этому. Местным людям была присуща некоторая торговая особенность характера, их устроит что угодно, если это позволит получить пользу за чужой счёт.
   Хоро, когда-то называемая богиней и следившая за полями пшеницы в деревне, могла лишь пожать плечами по поводу этой истины из мира людей. Селим впервые видела праздник и потому наблюдала за происходящим с большим интересом, но Хоро не придавала значения церемонии и оценивающе причмокивала над едой.
   Праздник Святого Алзеури был отсчётом, с которого начинала прибывать новая волна гостей. Хотя их наплыв был скромнее, чем зимой, всё же летних посетителей было достаточно немало. В воздухе ощущались волнительное напряжение и предвидение предстоящего шумного и оживлённого периода.
  
   Прошло три дня с начала праздника.
   - Приветствую! Хозяин дома? - донёсся от входных дверей бодрый голос.
   Человек не слишком походил на вестового, но, вероятно, он пришёл сообщить, что кто-то высокопоставленный уже в пути. Он наверняка был слугой, отправленный заранее, чтобы предупредить о приезде.
   - Аббат Харивел прибудет завтра утром. Всё в порядке?
   - Мы ждали вас. Всё готово.
   Слуга был удовлетворён ответом хозяина, а потом с радостью и не задумываясь воспользовался редкой возможностью понежиться в ванне, пока его хозяин ещё не подоспел.
   Хоро была готова к предстоящей битве, но выражение на лице её партнёра было странным.
   - В чём дело?
   Этот Харивел приезжал каждый год. Он всегда достойно себя вёл и щедро расплачивался, пока гостил. Миюри каждый год волновалась, желая увидеть, насколько отросла его длинная белая борода. Даже Лоуренс обычно был рад его видеть. Этот гость никак не должен был стать причиной такой перемены в лице.
   - Хмм? О нет, ничего, просто кажется, что он немного поторопился с приездом в этом году.
   - Поторопился? Может, он просто не мог дождаться.
   Деревня горячих источников на границе между раем и миром смертных. Сюда приходили укрыться от бремени мирских дел, а уходили с таким видом, будто отправлялись в ад.
   - Это было бы прекрасно, но...
   Возможно, его беспокоила необходимость расстаться с относительно ленивыми днями межсезонья. Хоро почувствовала гордость, подумав, что он в полном соответствии с её ожиданиями был никчёмен без поддержки этой мудрой волчицы.
   Повидав брата и остальных членов своей семьи, Селим была полна решимости не впадать в уныние, даже если она снова что-то сделает не так. Предстоящее появление первого гостя заставило её невероятно напрячься, и Хоро сказала ей несколько слов. Это ведь не сражение на самом деле, никто не умрёт от простой ошибки. И пусть это отчасти было шуткой, казалось, Селим стало легче.
  
   На следующий день этот уже знакомый пожилой священник прибыл в купальню.
   - О, господин Лоуренс. Спасибо, что ты снова встретил меня в этом году.
   Старый священник сохранил крепкое телосложение даже в своём возрасте, он был лыс, зато белая борода просто выплёскивалась из его подбородка, что заставило его казаться ещё больше. Он обнял хозяина, потом заметил Хоро, улыбнулся и обнял и её тоже с нежностью пожилого человека.
   Когда её лицо утонуло в этой пушистой бороде, она немного лучше поняла, почему её партнёр и малыш Коул всегда стремились сделать то же самое с её хвостом.
   - Твоя дочь сейчас на охоте?
   - Ну...
   Услышав, что случилось с Миюри и малышом Коулом, Харивел тут же покраснел.
   - О, Всё именно так! Так и есть!
   Затем, будто удивившись волнению в собственном голосе, он приложил руку к груди и посмотрел по очереди на своего помощника и партнёра Хоро.
   - Ээм... Падре? Почему бы тебе сейчас не пройти внутрь? Ты, должно быть, устал с дороги.
   - А, да, спасибо, спасибо. Я, знаешь, сомневался, когда дошли слухи, но, к моему...
   Большой, бородатый пожилой священник бодро проследовал в обеденный зал и сел на стул, не переставая в волнении бормотать что-то. Этот гость не мог даже спокойно усидеть на стуле, но, увидев Селим, которая принесла ему выпить, улыбнулся. Он выделялся даже среди их самых дружелюбных посетителей.
   - Вижу, вы наняли новую девушку. Спасибо, - поблагодарил он, сделал несколько глотков, затем понюхал содержимое чаши и посмотрел на Лоуренса. - Молодой священник, о котором я так много слышал из королевства Уинфилд, ставший причиной волнений, - это тогда господин Коул.
   Хотя Коул подробно описал события в письме, было не так легко понять, чем он занимался, пока "Волчица и пряность" продолжала вести уединённую жизнь глубоко в горах. К тому же малыш Коул всегда был верен смирению и скромности.
   Хоро обменялась взглядами с Лоуренсом. Кажется, значимость миссии Коула была не столь скромной, как об этом можно было судить по его письму.
   - Он перевёл Священное Писание на обычный язык, привёл к раскаянию архиепископа, потворствовавшего порокам, и даже заставил упёртых селян, подозреваемых в ереси, пробудиться к новой, праведной вере. О, я помню, когда я впервые увидел его, он был ещё таким, - и он, не вставая из кресла, показал своими мощными руками чуть выше своей головы.
   Малыш Коул быстро вырос, Хоро вспомнила, как гордилась им, когда он перерос её, от этого ей стало немного грустно.
   - И... Коул создаёт тебе проблемы?
   Серьёзного выражения лица её партнёра показалось ей недостаточно.
   Малыш Коул, конечно, был возмущён Церковью, державшей мир в своём кулаке, возмущён тем, насколько прогнила эта организация. Он спустился с гор, чтобы исправить это. А те, кто приезжал в эту купальню, были высокопоставленными членами этой самой Церкви.
   - О, нет, конечно, нет. Если кто-то чувствует, что Коул создаёт ему проблемы, значит, ему тоже должно быть стыдно за себя, - решительно заявил старый священник.
   Лоуренс, обязанностью которого было обслуживать гостей, явно испытал облегчение, но под бородой старого священника оставалось что-то, что не успокаивалось так легко.
   - Я должен сказать, однако, - беспокойно погладил бороду старый священник и, взглянув на помощника, достал нечто необычное.
   Это была изрядной толщины пачка покрытого пылью пергамента.
   - Определённо многие вняли своей совести и последовали Божьему слову. Даже я, ещё не ознакомившись, так думаю, хотя сам я в этом не совершенен. Это, следует сказать, не означает, что нет никаких проблем вообще.
   - О-о.
  
   На обеденном столе валялась была такая большая куча пергамента, что хозяева купальни и её гость едва видели над ней лица друг друга. Хоро не знала, почему старый священник приехал в купальню так рано, но, похоже, причина заключалась в пергаментах.
   - Это Ньоххира, деревня горячих источников. Всё, что увидишь и услышишь здесь, исчезает, как туман, когда спустишься с гор. Ты тоже так думаешь, господин Лоуренс. И поэтому я прошу тебя об одолжении.
   Его длинное вступление вылилось в просьбу сохранить секрет. Как бы там ни было, Лоуренс, искоса глянув на стопку пергаментов, был озадачен.
   - Это всё... разрешения?..
   - Верно. Включая наш монастырь, женский монастырь, пансион для отроков и пансион для отроковиц.
   Как-то Хоро довелось услышать, что для монастырей строить другие монастыри было подобно тому, как глава ремесленной мастерской поручает всем своим подмастерьям строить дополнительные мастерские. Как мастерской глава получит долю прибыли от этого, так и основной монастырь получит выгоду от других, им построенных.
   Горка на столе была огромным сокровищем в руках старого священника.
   - Эти разрешения... ладно, тебе определённо покажется, что всего этого слишком много, когда присмотришься поближе. Господь велел нам делиться тем, что имеем. Есть также то, что делает господин Коул, и я слышал, что сейчас есть стремление заново познать истинное учение Бога и...
   Он запнулся, его совесть, тщеславие и гордость боролись друг с другом.
   - Другими словами, ты хочешь снять вес с плеч?
   - Да! Правильно! Снять вес! Вот почему, спасибо, хозяин Лоуренс!
   Бывший торговец, он перевёл слова священника с языка, на котором принято думать о правильности или неправильности с позиции морали, на другой, позволявший предположить, что его собеседник просто хотел избавиться от бремени, отягощавшего его.
   - Однако эти разрешения, выпущенные нашим монастырём и зависимыми от нас заведениями, предназначались изначально для спасения наших душ. Мы не можем просто отказаться от них, но... Но потом я вспомнил, что ты когда-то был известным торговцем, хозяин Лоуренс...
   Хоро наблюдала, как её партнёр переводил слова старого священника у себя в голове.
   - То есть, ты хочешь, чтобы я передал это кому-то, кому это нужно больше всего?
   - Господи! Благослови этого мудрого хозяина купальни!
   Если подумать, падре хотел сделать первый шаг в продаже своего сокровища, раньше чем его признают алчным, но вместе с тем хотел получить самую высокую цену. Хоро ощутила некоторое раздражение, но судя по выражению лица Лоуренса во время крепкого рукопожатия со старым священником, всё было не так плохо, как она думала, видимо, в этом деле был какой-то способ извлечь пользу. В любом случае, если удастся извлечь выгоду, и она сможет позволить себе больше съесть за обедом, у неё не будет возражений.
   Она протянула руку и взяла лист пергамента, на котором и увидела пышные узоры и ряды колоритных букв.
   - Это похоже на то, что было у вас, когда вы пришли с юга?- спросила она, показывая лист Селим, стоявшей рядом.
   Селим и её семья, наёмничая в стране далеко на юге, получили некое разрешение на участок в горах и проделали с ним долгий путь на север.
   - Да, примерно такое, но... у нас оно не было так разукрашено, как это, - шёпотом ответила молодая волчица.
   Это означало, что, вероятно, на этом листе были записаны немыслимые вещи, и таких же листов была целая гора. Хоро знала не так много о мире людей, но большинство его обитателей были бедными, которые день за днём просто выживали. Что бы ни было в каждом таком пергаменте, хранить всё для одного себя не было хорошо.
   Её мысли зашли очень далеко, но затем она поправила себя в глубине души. Она отделяла ту любовь, что ей подарил её партнёр, от всего остального. Её дочь Миюри должна удовлетвориться тем, что она может выжать из малыша Коула.
   - И, конечно, я посмотрю на содержание этих разрешений, чтобы определить, могут ли они быть полезны.
   - Большое спасибо, - торжественно, будто он молился Всевышнему, произнёс старый священник и вдруг переменил тему. - А теперь - я могу пойти в ванну?
   Деревня в пространстве между вечностью и миром смертных. Место, где отряхивают пыль земной жизни.
  
   Она должна была ожидать этого: её спутник совершенно утонул в разрешениях. Когда у него днём выпадала пауза, он спешил вернуться в спальню и разворачивал очередной пергамент, после ужина торопился туда же и делал то же самое. Утром она заметила, что он проснулся весьма рано и, конечно, опять держал в руках какое-нибудь разрешение.
   Это могло оказаться довольно прибыльным делом, поэтому она не имела особого права злиться. Сверх того, ей просто некогда было дуться.
   - Можешь прочитать? - Лоуренс с застывшим лицом пододвинул к ней какой-то пергамент.
   Казалось, ему эта затея доставляла изрядное удовольствие, поэтому она не могла отказать ему, впрочем, как и мешкам под его глазами. Больше всего она бы хотела, чтобы он кончил свою работу и вернулся под одеяло, ночи пока были ещё прохладными.
   И поэтому она прочитала пергаменты, сортируя разрешения по местности и назначению. Многие названия не были ей известны, но они неплохо находились с помощью карты, имевшейся в купальне. Это та самая карта, с которой Миюри, жаждавшая отправиться в большое путешествие по всему миру, приставала к каждому гостю с расспросами, откуда они пришли. Этим её дочь, томившаяся от недостатка приключений в Ньоххире, занималась долгое время и составила весьма подробную карту, пусть и грешившую неточностями.
   Разрешения оказались интересными сами по себе. Однако, хотя она серьёзно отнеслась к пергаментам, разбираться с ними было не так просто.
  
   Покинув купальню и обратившись волчицей, она почувствовала, как сразу поднялось её настроение.
   - ...Их, во всяком случае, больше чем слишком много, - завершила Хоро рассказ о том, чем она занималась последние несколько дней,
   Она улеглась передней частью тела на землю, положив передние лапы рядом перед собой, и подтянула ближе заднюю часть, чтобы окончательно улечься. В завершение она лёжа потянулась и, передёрнув всё тело, почувствовала, что её кровь, наконец, снова побежала по телу.
   Если сидеть в кресле и только и делать, что читать, заработаешь усталость, которая совсем не похожа на приятное утомление от вязания.
   Белая волчица, сидевшая рядом, обнажила клыки в неуверенной улыбке.
   - Этот дурень слишком уж раззадорился, - вздохнула Хоро, её дыхание обернулось в белое облачко на холоде.
   Селим, наклонившаяся почесать себя носом, тут же выпрямилась и низко склонила голову.
   - Прости, что тебе приходится помогать нам.
   - О, не стоит... Мне жаль, что я не слишком-то и помогла... - и эти слова Селмс произнесла не из показной скромности. - Я не против помочь. Тебе днём хватает работы. Я лишь прошу при случае помочь мне. Если бы это увлекло вас, то и мне бы прибавилось работы.
   Селим чуть улыбнулась и посмотрела на убывавшую луну. Люди ходили в лес лишь при полной луне, но в своих волчьих формах Хоро и Селим могли полагаться на запах деревьев и земли, чтобы ходить достаточно далеко.
   - Но я многому учусь. Я по-настоящему чувствую, как велик мир.
   - Хмм? Я слышала, ты когда-то была в южном городе, о котором мой партнёр даже не слыхивал.
   Селим пришлось узнавать, как велик мир, своими собственными ногами. Но она снова слабо улыбнулась.
   - Это было ещё то путешествие, мы ели траву с обочин дороги, ловили диких кроликов и просто брели, глядя себе под ноги. Мы ничего не могли придумать, кроме как переставлять ноги - правую, затем левую. Добравшись с юга на север, мы лишь заметили, что цвет дорог стал немного другим.
   Возможно, она была в чём-то скромна, но когда Хоро оглянулась на своё путешествие, она обнаружила явное сходство. Она прожила так долго, но казалось, что её глаза всё время смотрели на одно и то же. Растущая пшеница и облака, плывущие по небу. Всё вдруг изменилось только после встречи со своим партнёром.
   - Я тоже провела все мои годы, глядя на одно и то же.
   Селим ответила очередной слабой улыбкой.
   Затем они вдвоём побежали в горы, собираясь встретиться с родичами Селим, но на сей раз не ради неё. Она привыкла к своей работе, всё ещё огорчалась, допуская ошибки, но уже не заставляла Хоро о ней беспокоиться. Они иногда по ночам уходили из купальни в горы - если это было необходимо для купальни.
   - Меня сбивает запах заострённого железа.
   На своей спине Селим несла холщовый мешок, привязанный к её шее. В мешке лежали железные инструменты, необходимые её брату и остальным для постройки постоялого двора. То ли они работали достаточно усердно, то ли не умели правильно использовать инструменты, но только те быстро тупились, поэтому Хоро или кому-то другому приходилось затачивать их. Само собой, не самой и это не делалось в купальне, а заказывалось у ремесленника в деревне, взамен родичи Селим делились частью добычи от охоты в горах.
   Миюри и малыш Коул до недавнего времени сами охотились неподалёку от купальни, и их добыча составляла большую часть мяса на кухне. Когда они вдвоём ушли, мясо пришлось покупать у охотников в одном из близлежащих к Ньоххире горных селений, либо везти из города у подножия гор, но слишком бережливый Лоуренс настаивал на скромности в потреблении мяса. А ведь у мудрой волчицы была причина, по которой она не могла охотиться сама.
   Лесное зверьё относилось с почтением к Хоро, которая, возможно, не могла полностью скрыть своё величие. Время от времени они прибегали к её посредничеству в решении споров за территорию или к помощи в уходе за раненными охотниками животными.
   И потому было бы неверно охотиться на них. Если она пошла бы на охоту, все олени рядами улеглись бы перед ней с покорно-печальными мордами, предлагая себя в жертву.
   В то время как Миюри и малыш Коул охотились на животных, как положено людям, с луками и ловушками. Обе стороны понимали, что это была битва ума и силы охотника и его добычи. Конечно, когда обитатели леса приходили купаться в купальню, её хозяева делились ваннами в молчаливом взаимном понимании необходимого перемирия.
   И поэтому такой обмен с родичами Селим был настоящим спасением. Они всегда встречались у источника, наполовину расчищенного Хоро был на вершине второй горы. На сей раз их ждал великолепная крупная добыча с чёрным мехом.
   - О, сегодня это медведь.
   - Мы хотели мирно ужиться с ним, но... - с болью проговорил брат Селим, он и остальные её родичи стояли рядом в своих человеческих формах.
   Они вторглись на эту территорию у горы и собирались привлечь сюда посетителей, чтобы зарабатывать деньги, поэтому столкновение с жителями леса было достаточно ожидаемым. По сути, так же действовали и сами животные, жившие здесь. Даже этот большой медведь, чтобы получить себе территорию, наверняка забрал её силой у кого-то ещё.
   Но хотя они понимали это, им всё равно было больно. Это немного раздражало Хоро, но одновременно и радовало. Такая искренность, несомненно, придётся очень кстати, когда они будут принимать на своём постоялом дворе паломников.
   - Во всяком случае, насладитесь его мясом и используйте всё, вплоть до костей. Можно забрать инструменты? Мы позаботимся о медведе, как обычно.
   - Мм-хмм. Спасибо вам.
   Хоро посмотрела на Селим, та попросила свою семью снять груз с её спины, затем отряхнулась всем телом, укладывая мех.
   Наблюдая краем глаза, как все они разобрали инструменты и стали рыться в медведе, она, всё ещё в волчьей форме, поставила лапы в источник, пребывавший в неважном состоянии. Водяная жила действительно проходила довольно глубоко под землёй, потому что, если немного копнуть, на дне соберётся совсем немного воды. Её в действительности даже ещё меньше из-за пузырьков, занимавших часть объёма. К тому же вода была недостаточно тёплой. Была причина, почему Ньоххира процветает именно там, где есть.
   Казалось, Хоро могла бы, в конце концов, справиться со всем на своём пути, но в итоге оказалось, что в таком состоянии источник вряд ли будет полезен. Если сейчас лечь в него, она лишь намочит низ живота.
   - Источник может забить, как только я где-нибудь копну.
   Она прошла вдоль воды, пока не заметила вдруг поднявшийся водоворот грязи, замутивший воду светлым облачком. Она процарапала это место своими когтями в поисках родника, но ничего не смогла найти.
   - Даже твои когти не справились, госпожа Хоро? - спросила Селим, мывшая в источнике нож и красные по локоть руки. Её родичи тоже могли купаться здесь, когда встретили их.
   С медведя была начисто снята шкура, его теперь разрубали на части большим топором. Тонкие руки Селим, очевидно, были достаточно искусны при снятии шкуры, как были умелы и в других видах работ.
   - Если поток воды сам по себе слабый, сколько ни копай, не будет ничего, кроме тёплой лужи.
   Теперь, когда Селим стояла в источнике в её человеческом облике, вода доходила ей только до лодыжек. Может, быстрее будет найти другой источник.
   - Госпожа Хоро, мы закончили.
   Она обернулась на голос, увидела, что шкура медведя уже сохнет на ветвях дерева, и поняла, что мясо уже завёрнуто в большие гладкие листья растения, росшего на болоте. Если забрать шкуру с собой, кое у кого в купальне возникнет подозрения относительно того, кто и когда пошёл на охоту, так что она шкура оставалась на попечении родни Селим, её можно было продать в городе. Положение этих волков было очень близко к соперничеству с Ньоххирой, поэтому поддерживать с ними отношения открыто было нельзя.
   - Тогда положи мясо в мешок. Если я понесу его обратно в пасти, он может исчезнуть раньше, чем мы доберёмся.
   - Потому что оно довольно жирно. Понятно.
   Они улыбнулись и стали собирать вещи.
   - А, да. Не забудьте о своей доле. Охота должна радовать всех, - добавила Хоро.
   Они промолчали и всё же положили в мешок для Хоро всё мясо. Она испытала некоторое раздражение, однако, непреклонность их почтительности впечатляла.
   Селим несла поклажу по дороге сюда, так что Хоро собиралась нести её домой. Она легла на живот, родичи Селим пристроили мешок с мясом ей на спину, потом она внимательно посмотрела на жалкую лужу воды. Она надеялась втайне купаться здесь, а потом рассказать об источнике своему партнёру, но, видимо, ей придётся начинать всё с начала.
   Не то чтобы она была недовольна ваннами, имевшимися в купальне, и у неё не было особой нужды погружаться в источник в волчьей форме. Но, глядя на лужу воды среди поваленных деревьев, она вдруг поняла, что сильно разочарована. Её даже саму удивила степень её разочарования.
   - Хоро?.. Госпожа Хоро?
   - Мм.
   Она поняла, что Селим вместе со всеми остальными смотрят на неё. Должно быть, они звали её уже не в первый раз.
   - Простите. Я задумалась.
   - Об источнике для купания? Если так, мы можем поискать для тебя в горах.
   Ну и дурёха же я, подумала она про себя.
   - Нет необходимости. Мне с моими когтями и клыками хочется просто время от времени побаловаться. Порыть ямы там... или что-то ещё.
   - В самом деле?
   - Ладно, вернёмся домой, пока не слишком поздно. Тебе завтра тоже ведь работать, нет?
   Она встала, холщовый мешок был, как следует, привязан верёвкой вокруг её шеи. По весу на спине она поняла, что мяса там довольно много. Ханна наверняка будет рада, но когда Хоро представила, как им придётся управляться с мясом, засушивать и засаливать, она подумала, насколько это хлопотно.
   - О, я могу кое-что спросить?
   - Что же?
   - Ты не хотела бы сказать, на что нам охотиться в следующий раз? Этот раз оказался необычным, так вышло, что это был медведь, но мы задались вопросом, не надоела ли тебе обычная оленина.
   Она была впечатлена внимательным отношением этой стаи.
   - Так, посмотрим.
   На ум её пришла мелкая добыча вроде фазана или белки. Охота на мелочь приносила не очень много мяса, зато мяса с восхитительным ароматом. Она не сомневалась в усердии семьи волков, но к такой охоте они были плохо приспособлены. Похоже, они не умеют ставить ловушки для мелких животных, поэтому она решила воздержаться говорить об этом.
   - Нет, оленина меня устраивает. Мой партнёр также очень благодарен за то, что ему не приходится заказывать доставку мяса.
   - Очень хорошо.
   Старший брат Селим и остальная её родичи склонили головы, будто солдаты, провожающие короля. Хоро криво улыбнулась молодой волчице, и они обе побежали.
   Ощущая во время быстрого бега по ночному лесу вес медвежьего мяса на спине, Хоро кое-что осознала. Кое-что, озвученное старшим братом Селим.
   "Мы задались вопросом, не надоела ли тебе обычная оленина".
   Ей внезапно пришло в голову, что, может быть, её так разочаровала никчёмная лужа воды, потому что ей было скучно жить в купальне.
   Она собирала тогда почки диких овощей и в полусне представляла себе дикие вещи, навеянные её памятью, она сказала самой себе - Не может быть.
   Жизнь в купальне не отличалась от жизни на пшеничных полях тем, что она повторялась снова и снова изо дня в день. На что она надеялась в первую очередь от появления Селим? Она искренне надеялась, что девушка вызовет кое-какие проблемы. Каждый способен привыкнуть к чему угодно. Она понимала это. Она знала это достаточно хорошо, но понимать это не то же самое, что быть этим довольной. Соглашалась ли она терпеть - это уже другой вопрос. Когда она сказала себе, не слишком недовольна своей нынешней жизнью, в этом было какое-то принуждение самой себя. Не было возможности сделать сегодняшний день увлекательней дня минувшего.
   Эти мысли бились в её голове, а её ноги двигались вперёд, пока не донесли её до самого дома. Примерно то же самое было в то время, когда она просто существовала среди полей.
   Селим вернулся в человеческую форму, и когда эта молодая девушка отвязала с шеи мешок с мясом, Хоро почувствовала беспокойство. Если тратить все свои дни подобным образом, спросила она себя, не постигнет ли её в итоге участь той лужи. Она подумала, что, хотя ей будет тепло, ей будет не суждено стать озером или рекой, а только местом, где другие смогут лишь намочить ноги. А потом, через десятилетия, когда каждый из них уйдёт, её мокрый мех уже не согреет её, и ей останется лишь чихать в одиночестве.
   Хоро прожила в купальне более пятнадцати лет и была уверена, что отношения с партнёром у неё настолько углубились, что это даже стало раздражать. И в то же время уже ничего не было новым. Когда родилась Миюри, Хоро словно каждый день попадала в шторм, а теперь и эта её единственная дочь покинула купальню с малышом Коулом. И теперь можно ожидать, что отныне их жизнь будут повторяться снова и снова.
   Может ли она вспомнить, что делала вчера, и двумя, и тремя днями раньше? Произойдёт ли что-нибудь среди этой жизни, что останется в её памяти, если оглянуться на неё через сто лет? Ей стало страшно, что случится недостаточно, чтобы надеяться купаться потом в богатых тёплых воспоминаниях.
   Размышляя о том, о сём, она бросила свисавшее с шеи мясо в подземный ледник возле дома. Куча зимнего снега не могла сохраниться летом, но она могла пользоваться льдом, сколько хотела, если его запасти в леднике. Это можно было бы назвать необыкновенной мудростью, однако даже белки в лесу ревниво хоронили свои орехи в палую листву.
   И ей стоило делать то же самое, разве нет?
   Селим возвращалась в свою комнату с сонными, мутными глазами. Хоро проводила её и пошла к себе. Она положила руку на ручку двери, сквозь неровные щели между досками был виден слабый свет свечи. Потянув воздух носом, она почувствовала запах своего партнёра, запах горящей сальной свечи, пергамента и чернил, напомнивших ей малыша Коула. За дверью её партнёр нетерпеливо гонял перо по листу, прикрыв одеялом согнутую спину.
   - О, с возвращением, - сказал он, заметив её и обернувшись.
   Он выглядел усталым, но, похоже, довольным собой. Однако это знакомое лицо тоже немного отличалось от тогдашнего, когда она впервые встретила его. И не только из-за свечи, лучше всего она могла прочесть возраст по его лицу. Хотя жизнь в купальне была бесконечным повторением одного и того же, время в своём движении не повторялось.
   И ванны, бывшие когда-то полными воды, тоже однажды высохнут, став лужами, в которых можно лишь намочить ноги, а потом и они исчезнут.
   Хотя она понимала, что конец наступит, ей казалось, что её готовность ослаблена. Если бы она действительно была к этому готова, то должна была, ни в чём не сомневаясь, насладиться всем до конца.
   - Хмм? Что-то не так?
   Не отвечая на его недоумение словами, она большими шагами приблизилась к нему сзади и обняла. Он казался немного удивлённым, но, должно быть, подумал, что это одна из её обычных прихотей. А потом, тоже молча, завёл обе руки назад и погладил её по голове.
   - Ты действительно озябла. Хочешь искупаться в ванне перед сном?
   - Мм. От тебя заметно несёт кислым.
   - А?
   Лоуренс, конечно, не был таким ленивым, чтобы настолько не следить за собой, и всё же он поспешно понюхал свой рукав. От него пахло кислым из-за чернил. Конечно, она специально сказала так, чтобы он неправильно понял.
   - Тогда ванна, да?
   Она отпустила его и шагнула назад.
   Обосновавшись в Ньоххире, где можно было на досуге ходить в ванну, Лоуренс тоже начал поддерживать себя в чистоте и порядке. Прежде, живя дорогой, он мог заботиться об этом лишь самым примитивным образом.
   Как бы он сейчас ни беспокоился о запахе своего тела, он сначала откинулся на спинку стула, натянул меховое одеяло на плечи, встал и потянулся.
   - О-о-о... Ннгх, хахх... Раньше я мог работать всю ночь напролёт.
   Это было произнесено в виде шутки и в то же время было правдой.
   А в один день он уже не откроет глаза.
   Что она должна была сделать с этим?
   Её бил мороз перед непреклонностью воли природы, но, по крайней мере, он сейчас был тут, прямо перед глазами. И она что-то ещё могла сделать.
   Прежде всего, она не будет слишком настойчиво или слишком глубоко думать об этом и постарается наслаждаться своим временем с ним. Она забыла об этом главном правиле с самого начала своего пути с ним, что принесло немало хлопот.
   - Мы забрали медвежье мясо друзей Селим. Почему бы не подкрепить им силы?
   - О, медведь, да? Я слышал, не помню, когда это было, что лучшая часть медведя - это его лапы. Интересно, это правда?
   - Лапы? Как их можно есть?
   Они шли к ванне и непринуждённо болтали. Но идя вместе с ним, Хоро должна была быть осторожной, чтобы не сжать его руку слишком крепко. Хотя ей следовало быть счастливой, она чувствовала горечь от того, что этого ей было недостаточно.
  
   И на следующий день снова она опять обдирала почки диких овощей. Она будет выполнять эту работу, пока снег не исчезнет с гор. Она всегда считала эту работу повседневностью, но теперь она ещё думала, что ей не стоило тратить на это время. Ей нужно было запастись как можно большим количеством воспоминаний, чтобы быть готовой к тем холодным, суровым дням, что ждут её впереди. Для этого нужно было, чтобы события, которые составят её память, пузырились, как горячие источники.
   - Ты поссорилась с господином? - спросила вскользь Ханна, глядя на почки в корзине.
   - По-почему ты спрашиваешь? - спросила Хоро, будучи столь потрясённой, что её звание мудрой волчицы было готово разрыдаться.
   - Ты их немного небрежно оборвала, - пожала плечами Ханна.
   - Мы не поссорились...
   Будь её тело больше, она могла бы легко прятать всё в своём сердце, но так много всего пропало, просочившись сквозь маленькие очертания этого тела.
   И это правда, что они не ссорились, поэтому она нашла себя раздражённой выражением лица Ханны.
   - Что важнее, в центре ледника лежит куча медвежатины, - сообщила она, собираясь заняться следующей работой. - Пожалуйста, положи сегодня в котёл побольше мяса.
   А затем остановилась.
   - Не говори ему ничего такого странного. Мы не ссорились, честно.
   Хотя из-за всего этого казалось, что они действительно ссорятся, принимая во внимание, что Лоуренс внимателен к ней не совсем так, как она надеялась. Она не была несчастна в их нынешнем положении. Она просто хотела, чтобы время проходило естественно, увлекательно.
   - Ладно, очень хорошо. Поняла.
   Иногда Хоро спрашивала себя, а может, это Ханна вдвое старше её. Нет, сказала она себе, просто в своей человеческой форме мудрая волчица похожа на ребёнка.
   - А, ещё, что ты бы хотела сегодня в горшке - чеснок или имбирь?
   Хоро серьёзно подумала и ответила:
   - Чеснок.
   Потом она пошла за дом. Там её окружил особенный запах сырого мяса. Было что-то колдовское в том, что оно пахло достаточно хорошо, чтобы рот сам по себе наполнялся слюной, когда уже приготовлено, но просто ужасно, когда варилось в котле. За домом ей встретилась Селим, помешивавшая содержимое котла с выражением на лице, говорившем, что она уже готова сдаться.
   - Иди, я пришла помочь. Подыши свежим воздухом и отдохни.
   - Госп... пожа Хор... Гхк, гхак, гхак... - проговорила Селим в нос.
   У девушки даже слезились глаза, она поблагодарила, отдала палку для размешивания и ушла неровной походкой. Её нюх был куда тоньше, ведь она была моложе, ей это занятие должно было доставлять большее мучение.
   Работа заключалась в вытапливании жира, содержавшегося в медвежьей туше в большом количестве, для изготовления сальных свечей. Хоро, как следует, всё перемешала, ещё надо было выбрать кусочки костей и мяса, попавшие в жир. Если полениться это сделать, свечи из него будут излишне дымить и вонять. В её горле теперь какое-то время будет стоять ощущение жира. Обычно этим занимался малыш Коул с его слабым обонянием или Миюри, наказанная за очередную шалость, но теперь их не было, и выполнять эту работу было некому, кроме неё и Селим.
   Она подкинула дров в огонь, перемешала ещё раз массу в котле и выбрала всё лишнее, что ей удалось заметить.
   Когда-то, делая это впервые, она под впечатлением новизны даже не обращала внимания на запах, увлечённая процессом изготовления свечей, теперь же это было просто рядовым делом, лишним беспокойством, не более.
   Если нужны свечи, их правильнее делать из пчелиного воска - запах лучше.
   Мечтая о приятном запахе мёда, Хоро должна была бороться с тем, что было перед ней. И это не было единственной работой, которую она должна была сделать.
   "Хм... Со свечами будет покончено, надо будет проверить остаток сыра".
   Весна была ещё и временем забот о сыре. К следующему сезону им нужно было составить список необходимых сортов сыра и заказать их. Одни сорта могли долго храниться, другие быстро портились, одни изготавливались легко, другие сложнее. Ещё требовалось учесть, что сыры были нужны не только и не столько им самим, сколько гостям.
   Поскольку первый из гостей пришёл гораздо раньше, чем ожидалось, следовало поторопиться с заказом, иначе останется предлагать лишь прошлогодний сыр. Гости, конечно, тут же заметили бы такую подмену, что породило бы ненужные разговоры.
   "И ещё... ах да. Как только закажем сыр, мне надо будет заняться полученной шерстью, выпрясть нить из неё. Потом надо будет починить те истрёпанные... и те... и ещё те... Ах! Дурёха Миюри потеряла разновес для нитей, так ведь?! Есть в сарае, чем заменить?.. О, да... в сарае тоже надо прибраться, а то к лету начнут размножаться тараканы... Те самые тараканы, единственные твари, что не слушаются меня... Что мне со всем этим делать? О-охх..."
   Она перемешивала в котле жир, а в её голове у неё перемешивалась куча мыслей. Она вспоминала о жизни в дороге, когда можно было мирно дремать на дне повозки.
   Нет, она так занята лишь потому, что ушли малыш Коул и Миюри. В то же время теперь она мучительно осознала, какой бесцельной жизнью живёт. В этой жизни у неё нет времени для беспокойства, но мысль, что жизнь всегда будет продолжаться так же, заставила её вздрогнуть.
   Она вовсе не ненавидела саму работу. Но опасалась когда-нибудь вдруг осознать, что упустила самое хорошее время.
   "Мне надо что-то сделать с этим..."
   Этот уныло сочащийся источник, что она нашла в горах, не шёл у неё из головы.
   Она даже начала думать о том, что было вне её власти - вроде сожаления, что они вместо купальни не открыли в городе лавку, где она могла бы весь день стоять рядом со своим партнёром, обслуживая покупателей.
   Эта область деятельности наверняка каждый день будет приносить свои сложности. А жизнь в городе подразумевает всё время быть на глазах у людей, а значит, беспокоиться, что может случиться, если она не сумеет скрыть уши и хвост, или заметят, что она не стареет.
   - Ммм... - простонала она, её недовольство закипало подобно пузырившемуся в котле жиру.
   При всём при этом она с нетерпением ждала, когда Селим привыкнет к своей работе и частично освободит её от шума и суеты. Или, может, когда её родичи завершат свой постоялый двор, можно будет нанять ещё кого-то из них в купальню.
   В самом деле. Ей лишь нужно потерпеть некоторое время. И тогда она сможет подумать, как собрать больше воспоминаний со своим партнёром. Она так для себя это определила.
   - Хорошо, скоро мы это вытащим и наделаем свечей.
   Она постучала палкой по краю котла, подзывая Селим, дальше они работали вместе. Все работы, в конце концов, можно завершить, если будешь их делать.
  
   Ещё один гость приехал днём.
   Когда уже после захода солнца Хоро, поужинав, с облегчением вернулась в их комнату, там её партнёр стоял перед столом, будто примёрз к месту.
   - Что случилось?
   Одно мгновение она гадала, не разрисовала ли Миюри каракулями пергамент на столе, но её тут же обожгло - её дочь ведь уехала. Тем временем её партнёр обернулся с виноватым лицом.
   - Прежде чем выйти из себя, прими мои извинения.
   - Хм?..
   - Новый гость тоже принес пергаменты, - продолжил он.
   Действительно, стопка пергамента за его спиной удвоилась. Если одному в голову пришла мысль, почему бы ей не посетить и ещё кого-то?
   Её впечатляло, что странствие малыша Коула и Миюри подняло такие большие волны по всему миру, но лицо её партнёра было мрачным, он даже не дышал, значит, было что-то ещё.
   - Это всё? - спросила в таком случае она.
   Тогда он, наконец, выдохнул и выглядел при этом так, будто спасся, как ни странно. Затем медленно покачал головой. Возможно, ему было трудно самому заговорить об этом.
   - Ещё раньше с разных мест пришли другие, желая поговорить на эту же тему.
   Их спокойное, нежное ночное уединение вдвоём. Кажется, она некоторое время не сможет просить об этом.
   Но эта куча работы ещё может быть названа заметным событием. Если она когда-нибудь оглянется назад, оно вполне может стать воспоминанием, которое можно было бы ясно вспомнить. И её радовало то, что этим они могли заняться вместе. Сидя рядом с ним, она могла плотнее прикрыть крышку своей тьмы. И тогда это не так плохо, как она думала.
   - Что ж, выбора у нас нет. Так? - сказала Хоро не без некоторого воодушевления по этой причине, и казалось, что он был даже немного разочарован. - Что? Ты хотел, чтобы я разозлилась?
   В такие моменты он всегда был слишком прямолинеен.
   - У тебя совсем не будет времени немного вздремнуть...
   - Ты дурень, - улыбнулась она и, закрыв дверь, быстро подошла к столу.
   Количество пергаментов, сложенных на столе просто пугало.
   - И мы сможем быстро заполучить довольно много монет, нет?
   - Этого должно хватить на покрытие наших проблем. Попроси у меня что угодно. Мы, вероятно, сможем добыть персики в меду.
   Он назвал роскошь, оцениваемую почти на вес золота. Её прежний торговый партнёр вручил ей незаполненный договор, значит, он ждал от этой работы действительно многого.
   - Мм. Я подумаю об этом.
   - Но денег не бывает бесконечно много, - не забыл предупредить он.
   Она пожала плечами и легко наступила ему на ногу.
   - Ладно тогда, начнём?
   - Да. Мы не можем упустить даже это позднее время. Если мы не управимся с этим как следует, на нашем пути может встать ещё больше такой же работы.
   - Не стоит ли нам привлечь Селим?
   Она спросила себя, следует ли им добавить ещё одну обязанность сверх того, что уже имела молодая волчица, но Лоуренс выглядел немного обеспокоенным.
   - Я бы хотел, чтобы она помогла, только... - неопределённо начал он и, посмотрев на дверь, приблизил губы к её ушку. - Она действительно не кажется той, кто хорошо читает и пишет.
   В отличие от её обычной дневной работа, в чтении и письме она проявляла куда большую неловкость, допуская немало ошибок.
   - Она много работает днём и к ночи, вероятно, устаёт.
   Малыш Коул, проявляя своё невероятное упорство в учебе, боролся со сном, набирая в рот песок или грызя луковицу. Было бы жестоко требовать такого от Селим. Однако что-то в глубине души Хоро заставило её сказать:
   - Но когда мы идём обменивать инструменты на мясо на другую сторону горы, она никогда не проявляет сонливости.
   Действительно, Селим на обратном пути казалась немного уставшей, но не засыпающей.
   - Вероятно, дело в её сильных и слабых сторонах, верно? Возможно, её клонит в сон, когда она видит записанный текст. Миюри такая же.
   Услышав имя их дочери, она что-то поняла.
   - Я не хуже любого, когда надо иметь с этим дело.
   - Тут нечем особо гордиться. Ты ещё ладно, читать можешь, но когда дело доходит до письма... Не думаешь ли ты, что мудрая волчица из Йойтсу могла бы чуть лучше писать?
   Задев её больное место, он заработал её взгляд со значением.
   - Я всё же стала немного лучше писать. Эта форма в любом случае временная. Что я могу поделать, если мои руки не слушаются?
   - Даже если ты можешь ими в момент стащить мясо из котла?
   Она обнажила клыки, в ответ он отвернулся, делая вид, что не заметил.
   - Дурень, разглядывание букв не наполняет желудок!
   - Миюри говорит то же самое, не так ли? - пробормотал Лоуренс.
   - Прошу прощения?! - огрызнулась она, он лишь довольно нахально пожал плечами.
   - Слышь, давай займёмся делом.
   Его никогда основательно не загонишь в угол с такой манерой себя держать. И она не ненавидела такого рода стычки.
   - Честное слово, дурень, - пробормотала она и, поставив стул рядом, прижалась к нему.
   Конечно, они разделили одеяло, укрыв им свои спины. Это было совсем не плохо. И это она отложила себе в память. А потом взяла в руку первый лист пергамента.
  
   Раздался стук деревянной посуды, и Хоро открыла глаза. Обед остался позади, Ханна была пока не занята и что-то принесла.
   - Хорошей работы сегодня.
   Хоро подняла голову со стола, её нос дёрнулся от запаха подогретого вина, от которого ещё поднимался пар.
   - Вино, как необычно.
   Обычно Ханна старалась экономить, поэтому было любопытно, чего это она так запросто предложила вина. Хоро собиралась с благодарностью протянуть руку за чашкой, но...
   - Хм, это, это?..
   Она увидела деревянную миску, наполненную чем-то, чего она ещё не видела.
   - Это подарок от одного гостя. Господин сказал мне подать вам, когда он выйдет.
   Там было что-то в сахаре. Сахар можно было добыть, если взойти на борт лодки в городе у подножия горы и спуститься по течению, потом пересесть на корабль и по открытому морю отправиться далеко на юг до портового города в солнечной стране, где море прозрачное и зелёное. Больше полугода уйдёт лишь на то, чтобы получить возможность купить его у кого-то, кто приплыл из ещё более южных земель.
   Если бы сахар собирали с земли как соль, то она не возражала бы поселиться там и целыми днями облизывать землю.
   Просто восхитительный источник сладости, но что-то в словах Ханны её зацепило.
   - Ты это спрятала от меня?
   Ханна лишь невинно пожала плечами.
   - Он сказал, что ты можешь съесть всё, если я как-нибудь покажу тебе.
   - Этот дурень!
   Я не Миюри, подумала она и схватила кусок.
   То, что она держала в руке, было довольно странным. Какой-то фрукт, нарезанный круглыми ломтиками и выдержанный в сахаре, но форма была странной. Она никогда не видела такого, а положив его в рот, она была просто потрясена.
   - Это имбирь?!
   - Ещё холодно, когда солнце прячется, поэтому он тебя ещё и согреет.
   - Мм-хмм... Ммм...
   Шерсть на её ушах и хвосте встала дыбом от хруста сахарной корочки и сладости, а затем и от неописуемого аромата имбиря, пощипывавшего язык. Когда горло стало горячим от имбиря, разогретое вино великолепно довершило гамму ощущений.
   Было настоящим скандалом скрыть такое чудо от неё. Она, со ртом, набитым хрустящим имбирём в сахаре, спросила Ханну с подозрением:
   - Это всё?
   - Он сказал давать понемногу за раз.
   Именно так Лоуренс и поступил бы, будь на её месте их дочь Миюри. Хоро чуть не потребовала, чтобы Ханна немедленно дала ей ещё, намного больше, но это лишь подтвердило бы его мнение, что она съест всё сразу, как только увидит. Ей как мудрой волчице допустить такое нельзя.
   Однако трудно устоять перед этим искушением.
   Она столько времени сражалась с этими пергаментами, что у неё мозги потекли. Отведать такой сладкой и жгучей еды после этого было почти насилием. Даже мудрая волчица перевернётся и откроет брюхо. Но сначала она попробовала посопротивляться ещё, сохраняя хотя бы видимость разумного подхода.
   - То-тогда пойдём сейчас, оно может испортиться, если мы не съедим быстро, так?
   - Сладости не портятся так быстро.
   - А ещё тараканы и мыши...
   - Оно будет прекрасно похоронено в леднике.
   В купальне не было никого, кто мог бы спорить с Ханной по поводу еды. Если Хоро настоит на своём, она чувствовала, что может съесть всё, даже с самой миской.
   - О-о-охх...
   - Почему бы не есть помедленней? Ты сможешь дольше получать удовольствие.
   - Дурёха. Я могу получить удовольствие и от всего сразу!
   Ханна раздражённо вздохнула. Но она была права.
   Во рту Хоро ещё заметно пекло. Чувствуя, что её сердце разбито, она оттолкнула деревянную миску к Ханне, что её содержимое не попадалось на глаза.
   - Унеси...
   - Моя госпожа, это разумно с твоей стороны. Очень хорошо, отнесу это, пока ты не передумала.
   - А! - с чувством отозвалась Хоро и, поддавшись слабости, потянулась и схватила ещё кусок.
   Ханна чуть расстроено улыбнулась.
   - Разреши лишь сказать сейчас, что я собираюсь спрятать это там, где ты не сможешь найти, так что и не ищи.
   Ханна сказала ей то же, что сама Хоро говаривала Миюри. Хоро задалась вопросом, не из-за того ли это, что она с дочерью похожи, как две капли воды?
   - Дурёха.
   - Я не дурёха. Мне просто не доставит счастья найти мою кладовую в полном беспорядке после твоих поисков. Я положу сверху тяжёлую крышку, так что даже этот твой великий нос будет бесполезен.
   - Гррхх...
  
   0x01 graphic
  
   Еда составляла самую большую часть в расходах купальни, поэтому Лоуренс дал Ханне огромные полномочия. Когда все собирались на кухне, трудно даже определить, кто в купальне хозяин. Мало того, он ещё и просил Ханну вести себя построже с Хоро и Миюри. В кухне было полно того, что обе они были бы не прочь тут же погрызть, но всё это было чем-то вроде ловушек, чтобы отвлечь ненасытность волчиц от более ценной еды.
   - Я работаю так усердно, и в ответ такая жестокость... - укоризненно проныла Хоро, но Ханна чашу не вернула.
   - Ну, не знаю точно насчёт этого, но я слышала, что имбирь в сахаре очень поможет, когда ты закончишь всё, что сейчас делаешь. Вот закруглишься с этим, и можешь просить и сахар или что угодно, что тебе нравится.
   - Конечно, я так и сделаю. Но я не знаю, когда будет готово, - проныла Хоро, уткнув лицо в стол, и это не было притворством.
   Гости прибывали, вернулись в купальню и музыканты, становилось довольно шумно. Пока гостей развлекали песнями и танцами, они могли провести весь день в ванне, а это значит, что она и её партнёр могли покинуть их.
   Как только всё входит в колею, периоды беспокойства, порой чрезвычайного, перемежаются свободными периодами. Правда, теперь, если в какой-то момент она была свободна от работы, она вкладывала всю свою энергию в эти листы пергамента. Если бы она этого не делала, работа никогда не кончилась, а если бы они получили со временем новые предложения, она могла вообще затянуться до самой осени.
   Конечно, можно было отказаться от того, что они сочли бы чрезмерным для себя, но гости спешили освободиться от ответственности из-за последствий странствия малыша Коула и Миюри, а потому они не могли сказать, что совсем тут не при чём.
   И Лоуренс с мрачным выражением лица сказал, что если они согласятся на работу сейчас, это приведёт к некоторым последствиям позже. Если это было для его блага, то у неё не было выбора, кроме как преданно помогать ему.
   - Но что этот дурень хочет делать со всеми теми деньгами, которые заработает? - пробормотала себе Хоро, всё ещё прижимаясь щекой к столу и наблюдая, как Ханна уносит сладкое лакомство.
   Дело в купальне шло ровно. Возможно, он думал о другом. Нет, он не мог думать о персиках в меду для неё. Такие неразумные приоритеты умерли, когда они открыли купальню. Его мыслей она не знала, но знала, что нужно сосредоточиться на своей части работы.
   - Ладно, приступим!
   Она допила вино, подогретое Ханной, и направилась к спальне. Лоуренс отсутствовал, ему надо было что-то делать в деревне, но по устойчивому запаху она могла сказать, что он листал пергаменты ещё совсем недавно. Она взяла одеяло, наброшенное на спинку стула, взяла в охапку и понюхала. Оно пропиталось запахом её партнёра.
   - Эх...
   Вино вместе с имбирём наполняли теплом её тело. Она выглянула в открытое окно, оттуда доносилась отдалённая песня под музыку.
   Тихий, прекрасный день. Она легла на кровать немного вздремнуть, и её сознание мгновенно уплыло.
  
   И снова эти разрешения.
   Бывают разрешения на добычу золота, серебра, меди, железа, свинца, ртути, серы и ещё немереного множества руд, содержавших вышеперечисленное. Ещё разрешения на торговлю ими и отдельно на взвешивание. К ним ещё разрешения на их оценку, разрешения назначать тех, кто будет проверять руды и металлы при перевозке и на освобождение от проверки.
   Пшеница, ячмень, рожь и овёс делятся на сорта по-разному в зависимости от городов, налоги на них зависят от этих сортов и от места взимания налогов, сено и солома, идущие на корм скоту, рассматриваются отдельно. Если злаки шли на изготовление эля, они учитывались не как еда, а как опьяняющие напитки и рассматривались наряду с вином и спиртом. По определению опьяняющих напитков, в свою очередь, существовали разрешения на освобождение владельца от этого определения и привилегии назначать кого-то в данном городе для решения споров по определению.
   А потом ещё целые наборы разрешений на мясо, рыбу, меха, изделия из металлов или дерева... И так до бесконечности.
   - Мир людей - это какое-то бездонное болото? - пробормотала Хоро, даже не имея сил сказать погромче о том, как она обижена и не хочет больше этим заниматься.
   - Ты ухватила теперь, как работает мир. Посмотри, осталось совсем немного.
   Ей теперь не было нужды думать, насколько старше выглядит лицо её партнёра, освещённое свечами. Потому что по мере работы он всё более оживлялся, вызывая в своей памяти картинки из прошлого.
   "Смотри, это разрешение контролировать операции с мехами в Ренозе", или "xех, я и не знал, что существуют права управлять работниками порта в Кербе", или "а вот и разрешение на ввоз золота в Рубинхаген, будь оно у нас тогда, нам не довелось бы пройти через столько неприятностей". Он показывал то и это, и его глаза сияли.
   Другие разрешения устанавливали связи между столь многими разными городами, о чём она раньше и не подозревала, и её партнёр от этого раскраснелся ярче, чем от выпивки или острой еды. Даже во сне он бормотал о том же. "Раз этот и этот город защищают привилегии между ними для этого товара... можно заработать много денег, если купить его в этом городе... Хе-хе..."
   Но поглядывая время от времени украдкой на него, когда он оживлённо суетился со своими пергаментами рядом с ней, она начала сама получать довольствие от этого. Всякий раз, натыкаясь на места, где они вместе когда-то, далеко-далеко от Ньоххиры, ввязывались в рискованные истории, он воспламенялся. Она не возражала, чувствуя то же самое. Те их истории не были бесконечным повторением одной и той же повседневности. Каждый день нёс тогда что-то новое. Эти ослепительные, блестящие воспоминания было невозможно уместить в столь короткое время.
   И та жизнь была настолько беспокойной, что она первая сказала "нет", ей было достаточно. Её желание положило конец странствиям её партнёра. Он подчинился ей, хотя и не без некоторого сожаления, как ей в то время казалось, но теперь он, похоже, не испытывал особой тоски из-за своего выбора. В сущности, её партнёр всего лишь с удовольствием оглядывался на далёкое прошлое.
   И это её не радовало при всей себялюбивости такого её отношения, она бы хотела, чтобы он вспомнил их старые приключения с выражением жгучей тоски по ним на лице.
   Тогда у неё будет повод позлиться на него. Ты никогда ничему не учишься? - могла бы она сказать своему партнёру.
   - Если ты хочешь снова отправиться в дорогу, я... - вдруг сказал Лоуренс, когда она вписывала название места в разрешение, касавшееся тарифов на соль, и слушала, как он волновался по поводу какого-то сложного разрешения, отменявшего привилегию проходить таможню на реке Роеф без уплаты налогов.
   Сказал и умолк, не договорив. Хоро поняла, что её мысли вырвались из её рта. Она подняла голову и увидела, что он смотрит на неё со странным выражением на лице.
   - Не обращай внимания, это...
   Она опустила взгляд на разрешение на соль. Лоуренс ответил не сразу, сначала он снова взглянул на разрешение, которое так взволнованно читал вслух.
   - Я не собираюсь странствовать, - тихо произнёс он.
   Она это знала. И потому не договорила своей фразы, не желая допускать в неё слова с горьким вкусом.
   - Эй, - продолжил он. - Ты что-то скрывала от меня, нет? С самого появления Селим.
   Она была потрясена, шерсть на её ушах и хвосте вздыбилась. И всё же лишь ограничилась вопросом на вопрос:
   - Что ты имеешь в виду?
   Он слегка потёл нос - удержал улыбку? - и произнёс:
   - Я знаю, - его рука мягко опустилась на её голову. - Потому что ты моя жена.
   Она неловко поежилась, как будто мягкую шерстинку пошевелили в её ухе. Её грудь мучительно перехватило, слёзы навернулись на глаза.
   - Дурень...
   - Но ты действительно выглядела так, будто у тебя хорошее настроение, поэтому я, честно говоря, не был уверен, что это так. Ты хорошо обращалась с госпожой Селим. Если бы я не был осторожен и беспокоил тебя с этим, ты бы выглядела, будто действительно злишься на меня, вот я ничего и не говорил.
   Он заботливо изучал её лицо. Она не могла поднять на него глаза. Оба молчали, их охватила тишина. Потом её партнёр, даже не дышавший во время этой паузы, выдохнул и откинулся на спинку стула, отозвавшегося скрипом.
   - Такое чувство, что с тех пор, как Миюри и Коул ушли, всё здесь выдохлось, - произнесла Хоро.
   В купальне было тихо.
   - Тебе здесь скучно жить? - спросил он с лёгкой улыбкой.
   - Нет, коне...
   Купальня, которую её партнёр так усердно возводил. Это сооружение принадлежало им, оно было местом, которое они могли называть домом. Совершенно невероятно, чтобы он захотел оставить всё за спиной и снова отправиться в путь.
   Но она не смогла закончить фразу, он ведь не так давно даже спросил её, не хочет ли она дорогу. Она не слишком хорошо знала саму себя.
   - Не знаю... - честно призналась она, и её партнёр выглядел удивлённым.
   - В последнее время я всё сильнее замечаю, сколько мне лет, но ты по-прежнему молодая.
   - А? - её жалкий голос был готов прорваться криком из самого сердца.
   Она смотрела на него, его улыбка становилась всё шире и шире. Это означало, что он читал на её лице готовность разрыдаться.
   - Наблюдая за Миюри, я кое-что подумал. Я подумал - вот что значит быть молодым. И не будет удивительным, если кое-кому вроде взрослой волчицы тоже будет скучно жить в купальне.
   - Это всё... - с трудом проговорила она, затем мотнула головой, со всей твёрдостью. - Я не скучаю. Ни в коей мере.
   Однако в глубине сердца не было безмятежности. Определённо там разыгрывалась буря раздражения из-за каждодневного повторения одного и того же. Что бы она ни думала, это было себялюбием и потаканием себе, и её партнёр ничего не мог с этим поделать.
   Она не могла остановить или повернуть вспять время. И потому не могла решить, надо ли ей быть честной. У него было доброе сердце, заставлявшее её беспокоиться, что он может начать странно относиться к ней или же расстроиться.
   И когда слова у неё застряли в горле, он улыбнулся с грустинкой.
   - Все волчицы что-то пытаются показать? Как это было с госпожой Селим?
   Он беспокоился о ней. Был всегда готов выслушивать её. Кроме того, до него всегда можно было дотянуться. И ещё он не будет рядом вечно. Если ей однажды придётся это сказать, то она должна сказать это раньше, а не позже. Она проглотила ком, застрявший у нее в горле, и медленно открыла рот.
   - Я не скучаю в купальне.
   - Мм... хмм, - кивнул он
   Он кивнул, затем протянул руку к свече на столе и срезал ножницами нагар. Пламя свечи увеличится и даст больше света.
   - И?
   - Я привыкла повторять повседневное. Я... я когда-то, в конце концов, столетиями наблюдала за ростом пшеницы.
   Бесконечное повторение сезонов, время, которое не вернуть.
   - Я счастлива сейчас. Так счастлива.
   Она схватила руку своего партнёра на столе, и он игриво обхватил её пальцы.
   - Однако... Ничто не меняется изо дня в день. Завтра будет то же, что и сегодня, а послезавтра будет таким же, как завтра, а что происходит в этом месяце, будет таким же, как и в том же месяце прошлого года, так же, как и месяц в следующем году, так? Это стало ещё заметней с отъездом этой дурёхи Миюри и малыша Коула.
   Пальцы её партнёра сдавили её указательный палец немного сильнее, чем следовало. Его пальцы стали намного мягче, чем того странствующего торговца из прошлого.
   - Если бы я позволила себе сдаться перед этим счастьем, все эти драгоценные дни растают в моей памяти... Хотя я и могу быть мудрой волчицей, я не могу помнить всё. Я испугался этого. Потому что...
   Затем она внезапно посмотрела на его лицо. Сколько бы она ни рассматривала бы его, однажды она уже не сможет его увидеть, больше не сможет.
   - ...потому что...
   - Я не смогу оставаться с тобой всегда, - завершил он и поцеловал её в лоб.
   Они оба знали это, и поэтому не осмеливались упоминать об этом даже словом. Они без слов согласились делать вид, что не знают. Во время событий в Сувернере из-за Селим и её брата, им снова пришлось встретить это - впервые за долгое время.
   Лоуренс взъерошил ей волосы и продолжил:
   - Когда я уйду, тебе надо будет жить на постоялом дворе семьи Селим... В конце концов, это про запас. Потерянный груз не всегда возвращается.
   Для Хоро её партнёр был вроде мальчишки, родившегося не так уж и давно, и он сейчас спокойно улыбался.
   - Я знаю это, поэтому я многое обдумал сам. Я ничего не говорил, потому что если бы я это сделал, ты бы вышла из себя, но я всегда думаю обо всём, что могу оставить тебе.
   Она сглотнула и оглянулась на него. Она была очень счастлива, что он беспокоится о ней, но ей было и неописуемо грустно, потому что он думал о своём уходе. Эти два чувства сошлись вместе в её горле, причиняя ей страдание. Если бы он сказал ей что-нибудь об этом, она не смогла бы вынести этого ожидания агонии и, конечно, разозлилась бы.
   Не сметь даже думать о таком!
   - Но я увидел тебя, в одиночестве засыпающую днём, плотно завернувшись в одеяло. Тебе точно что-то понадобится, чтобы не дрожать от холода.
   - А?! Я-я-я не была...
   Её уши от гнева выпрямились, а щёки разом побагровели. Этого ни за что бы не произошло, будь она сейчас волчицей, но это тело было слишком маленьким для таких сильных переживаний.
   - В общем, ладно, мне пришло кое-что в голову, и я старался поработать над этим, но благодаря Коулу и Миюри мой замысел, похоже, осуществится быстрее.
   - Хм?
   Его рука переместилась на её затылок, и он поцелуями собрал слезы с её глаз. Ощущение грубого прикосновения его бородки к её коже свидетельствовало, что это не сон.
   - Понимаю... Тогда... тогда почему ты решил взяться за эту работу? Это беспокоило меня. Ты просто хочешь скопить денег? Что ты будешь делать со всеми этими деньгами?
   - Я не могу унести золото на небеса, ты знаешь.
   - Тогда... не может быть... они для меня?
   Она хотела объяснить, что в этом нет нужды, но почему-то в его лице проявилось облегчение.
   - Даже если бы я оставил тебе деньги, разве ты не превратила бы каждую монету в попойку, во время которой ты бы жаловалась всем на своё одиночество, или вообще не проявила бы к деньгам интереса и вместо этого залезла бы в пшеничное поле?
   - Чт?.. Ты?..
   - В общем, я действительно хочу оставить деньжат хотя бы более практичной Миюри.
   Он посмотрел на неё, сидевшую безмолвно, затем нежно улыбнулся.
   - Вот почему я хочу оставить тебе то, что ты никогда бы не выпустила из рук, даже когда задремлешь на солнце или свернёшься калачиком, укутавшись одеялом, холодной тихой ночью. В общем... - он почему-то остановился в этом месте и смущённо почесал голову. - Я хотел сделать это. Было занятое время, да и я сам не очень приспособлен к этому...
   Не понимая его, она в раздражении простонала, и он стал извиняться, неловко улыбаясь, после чего продолжал:
   - Это книга.
   - Книга?
   Он пожал плечами.
   - Ты сама мне сказала это давным-давно. Что расскажешь прекрасную историю своего странствия со мной.
   Она почувствовала, что действительно сказала это однажды. Именно так давние легенды передавались будущим поколениям.
   - Но лишь ограниченное количество слов может поведать рот. Только взгляни на эту кучу разрешений. Мир полон того, что не поместится в голове одного человека.
   Хотя они вместе побывали во многих местах, оказалось так много незримых правил, с которыми они никогда не столкивались. И здесь была малая их часть.
   - Повседневная жизнь такая же. Если ты присмотришься, между похожими днями есть небольшие различия, и иногда эти мелочи могут быть действительно приятными. Например, когда эта пиявка прилипла к твоему запястью.
   Он показал рукой, и она почему-то смутилась и прикрыла это место ладонью.
   - Я подумал, было бы неплохо обо всём этом написать. Помнишь, сколько подобного ты прочла в книгах Эльзы в её церкви, в деревне, поклонявшейся богу-змее?
   Она вспомнила. Это было. Чтобы выяснить, где искать Йойтсу, чтобы найти своих старых друзей, она прочитала бесчисленные старые рассказы в затхлом погребе церкви. Эти рассказы кто-то записал, чтобы поведать о событиях минувших лет.
   - Я хотел записать всё как можно детальней. Что-то другим, кто это прочтёт, останется непонятным, но будет нравиться тебе единственной. И тогда ты сможешь оглянуться назад и увидеть, что вчера и сегодня, прошлый год и этот - действительно были разные, верно?
   - М-мм... В самом... деле... - кивнула она, и её партнёр, довольный, ответил тем же.
   Но потом некоторое смущение отобразилось на его лице.
   - Но это значит, что я старался писать понемногу, когда находил время, но... э-э... всё, о чём я могу писать, - это торговля, а как родилась Миюри, все, о чём я могу писать, - это только про неё.
   И тогда она поняла.
   - А, так вот, что ты писал время от времени?! Это не жалобы или недовольство?! - изумлённо спросила она, и он криво улыбнулся.
   - Это горсточка забота о Миюри... Но там не жалобы. Даже наши доводы заставляют меня смеяться, когда я перечитываю.
   Когда она, наконец, поняла, что это, она была готова провалиться сквозь землю. Он ведь точно записывал время от времени события минувшего дня, словно фиксируя их. Он даже записывал их ссоры, и она думала, что он готовится к их следующей стычке. Какой бесхребетный самец думала она про него!
   - Но у нас не хватит денег на обработку всех этих бумаг, и совсем нет времени что-то записывать, когда приезжают гости.
   Казалось, что их разговор совершил полный круг, вернувшись к пергаменту на столе.
   - Значит, ты копишь на это?
   - Да. Обычно знать нанимает монахов записывать события прошлого. Но и тогда лишь самые крупные города пишут ежегодные хроники для собственной значимости. Однако эту работу с пергаментами нам принесли как раз люди из монастырей.
   Она смотрела на своего радостно рассказывающего партнёра, и вспоминала те моменты, как они вместе ехали в повозке, и у него был именно такой глупый вид. "Дай я расскажу тебе, как мы сможем заработать на этом деньги, и на этот раз я уверен, что мы заработаем много, не угодив в беду!"
   Она была счастлива тому, что ей казалось, будто ничего не с того времени не изменилось, и в то же время в её груди всё сжалось.
   - И?
   - Во-первых, монастыри имеют дело с бумагой. Заслужив их благодарность, мы сможем добыть её чуть ли не даром.
   Она кивнула, немного раздражённая степенью его прямолинейности.
   - Но есть и ещё особая причина заслужить благодарность монастырских людей. И это... - он перевёл взгляд на стол и вытащил какой-то лист, это было не разрешение, а записи Хоро для самой себя. - Вот это. Почерк.
   - Почерк?..
   - Ты всё не можешь научиться хорошо писать, сколько бы времени ни прошло.
   Она резко выпрямилась, будто ей на хвост наступили, и ухватила его за бороду.
   - Ой, ой, не сер... не сердись!
   - Ты, дурень! Я, может, и не слишком хороша в этом, но это вовсе не неразборчиво!
   Пусть её партнёр был всё тот же, но она искренне не понимала достоинств письменного языка людей. Она не слишком хорошо писала и этого не отрицала. Просто это так, хорошо писать она не могла. Она могла лишь предположить, что её человеческие конечности были вот такими, а не другими, и её возмущение, когда он указал на её неспособность, не было притворным. Она ничего не могла с этим поделать.
   - Эй, постой, погоди. Сначала я думал, ты просто не привыкла читать и писать. Но ты на удивление ловкая в других случаях. Поэтому, когда я увидел, как пишет госпожа Селим, у меня возникла мысль.
   - Селим? - её удивило это имя.
   - Почерк госпожи Селим, в общем... плохой.
   - Она ещё и медленно читает, нет?
   - Да. И ещё все эти ошибки, что она сделала.
   Выбрать не тот шнур, перепутать коробки со свечами, спотыкаться, падать, ронять вещи - что всё связывает? И как всё может зависеть от благосклонности монастыря? Они, что, помолятся за неё?
   Но что тогда?
   - У всех у вас не очень хорошее зрение.
   - А? - воскликнула она, застигнутая врасплох, такое никоим образом не могло быть возможным. - Э-этого просто не может быть. Я прекрасно вижу. И я двигаюсь совершенно свободно в тёмном лесу.
   - Тогда напиши эту букву, - и он показал какую. - Так, как ты её видишь, хорошо?
   Эту она хорошо знала и легко могла написать. Быстрый овал, потом линия направо, а в конце быстрый изгиб вниз и влево. Она полагала, что сделала всё довольно хорошо.
   - Ты действительно написала букву, как видишь?
   - Мм.
   Его плечи сдвинулись вверх и вниз вместе со вздохом.
   - Буква, которую ты переписала, написана госпожой Селим, и она немного отличается.
   - Что?..
   - Ты пишешь не так уж плохо. Вот почему я сначала сомневался. Но госпожа Селим - действительно плохо. Я думаю, именно поэтому она всё время ошибается. В последнее время она справляется лучше, но, вероятно, потому, что она просто запомнила сейчас, где что. Или, может быть, по запаху.
   Когда он упомянул запах, она вспомнила тёмный лес. Точно. Она всегда полагалась на свой нос и уши, двигаясь в своей волчьей форме.
   Затем её удивление утихло и ей стало тоскливо. Ведь она, получается, так и не смогла хорошо разглядеть лицо своего партнёра. А с другой стороны, было очевидным и то, что она никогда не чувствовала, что её зрение доставляет неудобства.
   Её смятение, напоминавшее ярость, требовало ответа, и она рассудила так: поскольку она знала, как выглядит мир, только благодаря этим глазам, она попросту полагала нормальным то, что видела. Но что ей делать с этим?
   - И что теперь? Я должна молиться Богу, как малыш Коул, чтобы мои глаза стали лучше?
   - Нет. Это то, почему мы пойдём в монастырь, - он свёл указательный и большой пальцы кольцом и поднёс его к глазу. - Очки.
   - Очки?
   - Разве я как-нибудь не показывал их тебе во время нашего странствия? Если ты дашь капле воды упасть на лист, она расплывётся в эту неописуемую форму, верно? Они в монастыре придают стеклу эту форму и хорошо полируют. И тогда буквы станут для тебя крупнее и разборчивее. В богатых монастырях очки должны быть прекрасными и их должно быть у них много.
   Она не могла достаточно хорошо это себе представить, но не было похоже, чтобы он лгал. Она кивнула успокоенная тем, что что-то подобное существует, и Лоуренс приложил кольцо из пальцев к её глазу.
   - Как я слышал, ты вот так надеваешь их на лицо. Они говорят, что цена на очки высокая, потому что им надо делать стекло побольше, и его трудно полировать, Зато ты сможешь увидеть все мелкие вещи в мире.
   Она бы потом смогла перенести всё, что видела, и всё, что не могла прежде видеть на бумагу. Как ледник хранит лёд, как белка зарывает орех. По ту сторону от кольца из пальцев партнёра она увидела, как он улыбнулся.
   Он почему-то показался ближе, чем обычно.
   - Мы, возможно, не сможем добыть очки сразу, ведь им предстоит занять место на твоём лице, но мы, пожалуй, можем найти что-то для увеличения слов, что можно держать в руке. А потом ещё много бумаги. Как только у нас всё будет, и ты снова попрактикуешься в написании, ты сможешь записывать всё, что захочешь.
   Это будет не ожидание крупного происшествия, которое она и так никогда не забудет, а собирание мелочей, случавшихся каждый день. Что она, конечно, просто не могла запомнить, вовсе не потому, что она ненавидела повседневную жизнь в купальне. Она любила всё, что происходило в течение дня. Просто все эти воспоминания рассеялись бы, как только она бы выпустила их, она бы лишь намочила бы живот, если бы она легла в них, как в ту прохладную лужу. Записав, она могла бы согреть их.
   - Я буду работать так усердно, как смогу, чтобы купить бумагу и чернила, поэтому тебе просто нужно будет написать так много, что ты не сможешь прочесть это всё. Тебе не будет скучно, если ты напишешь так много, что забудешь начало, когда достигнешь конца, верно?
   Она не знала, насколько это было сказано в шутку, а сколько всерьёз. Она не знала, насколько это оправдается на самом деле, но это было тем, над чем он так усердно думал, и что сделало её такой счастливой, что хотелось плакать от счастья.
   - Но... Если я потрачу всё время на написание, не пропущу ли я то, что хотела бы записать?
   - Если честно, меня стало больше беспокоить, будешь ли ты делать это каждый день или нет, с тех пор, как ты стала легко впадать в скуку.
   Она надула губки и уставилась на него, что он воспринял со спокойной улыбкой.
   - Но у тебя будут чернила и бумага. У тебя будут очки. И, сумев записать, ты бы была в порядке, верно? Если тебе тревожно, сделайте эти орудия своим оружием. Соскобли пером туманную мглу прошлого, вытри её бумагой.
   Всё это время знал ли он о колодце тьмы внутри неё?
   Её партнёр немного постарел с их первой встречи, он заговорил с более зрелым выражением на лице, чем когда-либо:
   - Монах из древних времён однажды сказал: "Дай человеку рыбу и накормишь его на весь день. Но научи его ловить рыбу и накормишь его на всю жизнь".
   Она выразила своё уважение отчаянному человеку, пытавшемуся учить мудрую волчицу, тем, что усмехнулась, обнажая клыки.
   - Да, я хочу рыбы. И от персиков в меду не откажусь.
   - Я знаю. И поэтому я буду занят каждый день.
   И тогда настал момент, когда она, не в силах больше себя сдерживать, бросилась к нему и врезалась головой над правой стороной лба ему в скулу. Прозвучало достаточно громкое памт, её партнёр охнул, но она не была против. Потому что, без сомнения, её сердцу было куда больнее.
   - Ты дурень.
   Слова, появившиеся из глубины её сердца.
   - Ты дурень... - повторила она, и её хвост прошелестел в воздухе.
   Теперь её сердце разрывалось от счастья и любви к своему партнёру, она почти сказала, что ей не нужны ни очки, ни что-то подобное, но кое-чему она научилась. Как и времена года, отношение к вещам меняется. Пока у неё было оружие, выбранное им для неё, она могла отбивать атаки тьмы, просачивавшейся время от времени.
   - Да, я хочу очки. Но мне не нужно ничего слишком большого.
   - Мм... А? Но в любом случае у тебя они должны быть, верно? И госпожа Селим тоже может пользоваться ими.
   В прежние времена, давным-давно она бы обнажила свои клыки и зарычала, если бы он упомянул имя другой женщины в такой ситуации, но не теперь. Она была в его объятьях, и он пристально смотрел на неё.
   - Ей надо пользоваться ими. А мне они не нужны.
   Он казался несколько разочарованным, но это наверняка из-за доброты. Он учитывал многое, например, её способность лучше видеть картину в целом.
   Но она была такой сотни лет. Её мир был ничем, если не тем миром, что она видела сейчас.
   - Сказать тебе, почему?
   Она подняла голову, и их лица оказались рядом.
   - Скажи, мне на будущее.
   Она улыбнулась.
   - Если бы я могла хорошо видеть, вдруг я бы заметила, что мне не нравится твоё лицо? Я бы предпочла не разочаровываться так после всего этого времени.
   Его лицо недовольно нахмурилось. Достаточно было просто знать это.
   - Однако я нашла тебя в этом мире безо всяких очков.
   Его глаза широко раскрылись, над ним опять взяли верх, раздражение проявилось на его лице.
   - Это правда, я не уверен, что мне понравится, если ты станешь ещё зорче.
   Он был ещё милым мальчишкой, если мог говорить такое даже сейчас, хотя и злился.
   - Тогда я дам что-то госпоже Селим для чтения, и это могут оказаться дорогие очки, так что не выходи из себя, ладно?
   - Это в зависимости.
   - Знаешь...
   Его раздражённое лицо было таким милым, что она не удержалась от улыбки.
   - Честно... Только для работы. Если я дам госпоже Селим очки, она сможет стать лучше в чтении и письме, кажется, она стремится учиться. Она терпелива, поэтому я мог бы поручить ей делать всё, что делал Коул, например, составлять счета для покупок и расходов, писать письма гостям и даже писать в город по делам. Мне станет намного легче.
   - Меня спрашивать не будешь?
   Селим и так умела читать и писать. Ладно, Хоро знала, почему он, конечно, не ей, а Селим поручит выполнить работу.
   Но она всё равно спросила, с целью. Она должна знать всё, что лежит на этом столе. Были записи соглашений, которые они ещё не видели. Если она сможет чувствовать нити, связывавшую её и партнёра, когда потеряется, то не о чем будет беспокоиться.
   Лоуренс посмотрел на неё и устало вздохнул. Возможно, он действительно измотан.
   А её причина...
   - Нет смысла мне быть свободной, если ты занят.
   Потому что её партнёр любил её и всегда работал изо всех сил.
   - Хех, - она засмеялась своей избалованности и продолжала смеяться, испытывая странное, ужасное облегчение. - Хи-хи-хи, ха-ха-ха, ха-ха-ха-ха!.. Дурень, какой же ты дурень.
   - Конечно, кто же ещё?
   Он тоже рассмеялся, и какое-то время они ничего не делали, только смеялись. А отсмеявшись, наконец, хором вздохнули.
   Это было странное время - без повседневности и скуки.
   - Теперь ладно, нам надо покончить с тем, что осталось? - решительно сказал он, будто закруглял этот этап.
   - Мм, давай проясним это всё.
   Было ощущение, что они уже говорили друг другу одно и то же тысячу раз. Но теперь она больше не боялась не суметь различать эти повторы.
   - А, точно, - заговорила она, взяв перо в руку.
   - Хм?
   - Малыш Коул много говорил об этом. Книгам и всему такому нужны названия. Должны ли мы дать название этому после тебя?
   Некоторое время он смотрел на неё, потом на его лице появилась лёгкая улыбка.
   - Какое название носит этот дом?
   - Хмм? Действительно, это было бы лучше всего.
   Воспоминания о е времени с партнёром. Воспоминания, которые она никогда не могла бы забыть. Она наполнила бы свою книгу как можно большим количеством воспоминаний.
   Том, переполненный счастьем, как время жизни и цветов, и бурлящие воды их дома - Весенний Журнал.
   Он мог стать чем-то, на что любой мог бы посмотреть с сухой улыбкой и раздражённо пожать плечами.

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"