Марусе так надоела эта противная микстура. Наверное, ее выдумали нарочно, чтобы мучить детей. Иначе почему она такая невкусная? Вот сделали бы лекарство со вкусом мороженого с клубничным сиропом, тогда...
- Хватит мечтать, допивайте, мадам!
Маруся, сморщив нос, проглотила лекарство. Пока не выпьешь, тетя Нина не отстанет. Она такая. Тетя Нина - это медсестра в больнице, где уже вторую неделю лежит Маруся.
Надо же, какое невезение - перед самыми новогодними каникулами у Маруси вдруг заболел живот, прямо на контрольной по математике.
- Румянцева, хватит притворяться! - не поверил ей математик Павел Ильич. - Знаю я ваши штучки! Сейчас ты, конечно, пойдешь к школьной медсестре, получишь липовую справку и вприпрыжку побежишь домой. Лишь бы контрольную не писать.
Но Марусе было все равно, липовая будет справка или березовая. Пусть хоть пальмовая, лишь бы живот прошел.
- У девочки аппендицит! - схватилась за голову школьная медсестра, - срочно вызывайте "Скорую"!
И Марусю отправили в больницу. Весь класс бежал за машиной, и все махали варежками и кричали: "Выздоравливай скорее!" Сейчас она уже поправлялась, только шов от операции еще немного ныл. Маруся так надеялась выйти из больницы к Новому году, но врачи считали, что ей нужно еще недельку полежать.
- Теть Нина, отпустите меня домой на праздники, пожалуйста! - упрашивала Маруся.
- Да, хотя бы на один денечек, - поддерживал Антон, который лежал в соседней палате. Ему тоже не повезло - на прошлой неделе он случайно наступил пяткой на гвоздь, который сам же притащил с улицы. Гвоздь оказался ржавым, и теперь Антону мазали пятку йодом и ставили уколы.
- Ишь, чего удумали! Пока не поправитесь, никаких праздников, - сердилась тетя Нина.
Ребята не любили те дни, когда она дежурила: все время ворчит и ворчит, и сердито смотрит поверх очков. Только и слышно: "На кровати не прыгать! Подушками не драться! А ну, доедайте суп!" Злая она, тетя Нина. Не то, что ее сменщица, молодая медсестра Леночка. Она ребятам все разрешает - и телевизор смотреть до ночи в холле, и таскать в тумбочку хлеб из столовой. А тетя Нина, как этот хлеб увидит, сразу ругается:
- Это что за склад боеприпасов? Тараканов разведете!
В первые дни, когда ребята еще не запомнили имен, называли тетю Нину и Леночку между собой Сердитая медсестра и Добрая медсестра.
Ах, как жаль, что сегодня, тридцать первого декабря, дежурила Сердитая тетя Нина! Правда, была очередь Доброй Леночки, но они поменялись сменами, и тетя Нина осталась на вторые сутки.
- Спасибо, Нина Сергеевна! Вы просто золото! - благодарила ее Лена.
- Ничего, ничего, я все понимаю. Молодым нужно погулять, а я что... спать лягу, вот и весь праздник, - махнула рукой тетя Нина.
Леночка наверняка разрешила бы ребятам отметить дома праздник. А тетя Нина вчера даже родителей в палату не пустила. Карантин, говорит. Приходите в следующем году.
Хотя это было запрещено, но Антон с Марусей забрались с ногами на подоконник в Марусиной палате и в форточку кричали мамам:
- Эй, ма-а-ам!
- Закройте форточку, простудитесь!
- Не-е-е!
А после Марусина и Антонова мамы сложили в один пакет печенье, конфеты и мандарины, и ребята все это подняли в палату на веревочке. Конфеты - это здорово, но домой все равно хотелось ужасно!
- Я у деда Мороза самую красивую куклу попросила, - вздыхала Маруся, надеясь разжалобить непреклонную тетю Нину. - Вот придет он сегодня, позвонит в дверь и скажет: "О-хо-хо! Пришел я из-за леса, из-за гор! А где тут Маруся?" А мама с папой загрустят и скажут: "А нету здесь такой девочки". А дед Мороз возьмет, и пойдет к соседям. И подарит мою куклу Соньке Филимоновой.
Маруся представила такую несправедливость, и глаза ее наполнились слезами.
- А я машину просил. Пожарную, - расстраивался Антон. - Эх, прощай моя машина...
Но Сердитая медсестра безжалостно сунула им под мышки по градуснику:
- Машины, куклы... Лучше бы руки почаще мыли и на гвозди не наступали!
Ох, уж эта тетя Нина! Ты ей про Фому, а она тебе про Ерему. Совершенно невозможно разговаривать!
Ребята поужинали гречневой кашей, и сейчас сидели в Марусиной палате на кровати. Благо, остальные койки были свободны - многие девочки выписались перед праздниками. Делать было совершенно нечего, даже телефоны тетя Нина временно конфисковала, до вечера. В наказание за форточку. До чего же скучно в больнице...
- Мы знаешь чего в Новый делаем? - горячо шептала Маруся. - Сначала мы с папой клеим цепочку из цветных бумажных полосок, и получается гирлянда. Можно такую длинную склеить, что дотянется до Луны, только у нас все терпения не хватает. А потом мы елку наряжаем старыми и новыми игрушками напополам. Я старые больше люблю, бабушкины. А потом...
- А мы, - нетерпеливо перебивал Антон, - смотрим смешной фильм про дяденьку, который из бани улетел в Москву, а прилетел в Ленинград. А ночью пускаем фирве... фейве... салюты, в общем. Я один раз даже сам поджигал!
- А в этом году - гречка, таблетки и Сердитая тетя Нина, - хором вздохнули ребята.
Им так хотелось попасть сегодня домой, что даже ладошки чесались. Маруся с Антоном решили в последний раз попробовать уговорить медсестру отпустить их. Всего на денек! А завтра вечером они будут в больнице, как штык. Ну, в крайнем случае - послезавтра.
Они вышли в коридор и увидели непривычную картину: тетя Нина спала у стола, положив голову на руки.
- Она не притворяется? - шепотом спросила Маруся.
- Сейчас проверим, - отозвался Антон. - Теть Нин, а мы пошли играть в снежки и лизать сосульки!
По идее, после такого наглого заявления тетя Нина должна была разогнать шутников по палатам и обозвать "балбесами". А раз она никак не отреагировала, значит, спала. Железно.
Ребята переглянулись.
- Маруська, давай сбежим? Родители так обрадуются, что даже ругаться не будут!
Маруся боязливо повела плечами.
- А как же тетя Нина?
- Да она до утра проспит, а утром родители на пост позвонят и скажут, что мы дома.
Идея была очень заманчивой. Но не побежишь ведь по улице в футболках и тапочках! Нужно было достать верхнюю одежду. Над теть Нининым столом был прибит щиток, на котором висели ключи от всех палат. Самый большой ключ красовался на гвоздике с надписью "Кладовая". Маруся с Антоном точно помнили, что их пальто и обувь в первый день сдали в кабинет с такой табличкой.
Антон залез на табуретку и тихонько снял ключ. Тетя Нина беспокойно заворочалась во сне, и мальчик замер. Через несколько мгновений она снова спокойно засопела, и ребята вздохнули с облегчением. Крадучись, на цыпочках, пробрались они к кладовой и повернули в замке ключ.
- Ух, сколько тут всего!
Ребята попали в настоящее царство пальто, курточек и шуб. На каждой вешалке висела бирка с номером. Им пришлось немало потрудиться, прежде чем они отыскали свою одежду, а вот с обувью вышло еще сложнее. Маруся быстро обнаружила свои красные сапожки, а вот ботинки Антона будто корова языком слизнула. Пришлось ему надевать чьи-то валенки, которые, ко всему прочему, оказались велики на пару размеров. Ну, ничего. Главное, что не малы.
Ребята, стараясь не дышать, прошмыгнули мимо спящей медсестры и выглянули в коридор. Там, за стойкой, сидел вахтер дядя Гриша - он был почти таким же сердитым, как тетя Нина, и никого из посетителей не пускал в палаты без бахил. А ровно в семь вечера закрывал больницу на замок. Как же пройти мимо него?
- Григорий Петрович, идите к нам шампанское пить! - позвали из комнаты с надписью "сестринская". Оттуда доносилась негромкая музыка. Наверное, дежурные медсестры уже начали отмечать Новый год.
- Мне на посту не положено! - отмахнулся суровый дядя Гриша.
- Ну, полбокальчика, Григорий Петрович! - уговаривали девушки.
- Не пью и вам не советую.
- Хорошо, - сдались в "сестринской", - тогда попробуйте "Селедку под шубой". Наташенька делала.
От этого предложения дядя Гриша отказаться просто не мог. На минуточку, честное слово, на одну-единственную минуту он покинул пост. Этого времени вполне хватило, чтобы Антон с Марусей пулей прошмыгнули к двери, отодвинули задвижку и выскочили на улицу.
Во дворе летали хлопья снега и завывал ветер.
- Бр-р! - поежилась Маруся. - Холод-д-дно.
- Ничего, побежали быстрей и согреемся! - позвал Антон.
Ребята, конечно, знали свои адреса, но как доехать от больницы до дома представляли очень смутно. Кажется, какой-то трамвай шел до Марусиной остановки, вот только его номера ребята не знали.
- Поехали ко мне, а папа тебя потом отвезет домой на машине! - предложила девочка.
Антон согласился. Ребята целую вечность ждали трамвай и страшно замерзли. Наверное, в Новый год у водителей было сокращенное расписание, чтобы они успели накрыть праздничный стол. Маруська с Антоном принялись подпрыгивать на месте, чтобы хоть немного согреться. Наконец, на горизонте замигали два красных огонька, и к остановке подъехал трамвай с заснеженным номером.
- Сядем, а там видно будет, - решили ребята.
Они забрались в вагон и с облегчением прислонили ноги к теплой печке. Даже глаза зажмурили от удовольствия...
- Билетики покупаем! - вдруг раздалось над ухом.
Грозная тетенька-кондуктор стояла над ними, нетерпеливо позванивая мелочью из сумки. И тут Маруся вспомнила, что у них с Антоном нет в карманах ни копейки. Неужели, их сейчас высадят?
- А мы... а нам еще семи лет нет! - вдруг заявил Антон.
- Э-эх, как не стыдно врать! - покачала головой кондуктор. - Вы наверняка уже во втором классе учитесь!
- В третьем... - сгорая от стыда, прошептала Маруся.
Кондуктор вдруг смягчилась. Может быть, ей стало жалко Маруську, а, может, просто настроение было хорошее, новогоднее.
- Ладно, езжайте бесплатно, зайцы непутевые.
И трамвай повез "непутевых зайцев" в неизвестные дали. Ребята дышали на замерзшие стекла, и пытались высмотреть в проталинки, куда они едут. За окошком мелькали незнакомые улицы, дома и магазины. Проехав несколько остановок, ребята забеспокоились.
- Наверное, мы едем не в ту сторону, - сказал Антон. - Давай-ка выйдем и пересядем.
Они вышли на ближайшей остановке и снова попали в мороз и метель. Прохожих на улице было совсем мало: все нормальные люди уже давно сидели дома за столом и смотрели по телевизору праздничный концерт.
- Антошка, давай вернемся в больницу, - всхлипнула Маруся, - я замерзла и устала. И шов болит.
- Как вернемся-то? - пожал плечами Антон. - Трамваев сейчас не дождаться, наверное.
- А пошли по рельсам?
- Ой... это мы только к утру дойдем, далеко уехали...
Решили потихоньку идти в обратную сторону, все равно это лучше, чем стоять на остановке и киснуть. Ребята шли довольно долго, у Антона устала больная нога и он начал хромать. Вдруг рядом с путями остановился грузовик и посигналил. В кузове лежали елки. Из кабины выглянул усатый шофер.
- Эй, мальцы, вы чего одни гуляете? Мама-то не потеряет?
Ребята переглянулись.
- А вы нас не подвезете немножко? - спросили они. - Нам к больнице надо.
Шофер подмигнул:
- Давайте, запрыгивайте в кабину!
В кабине было тепло и уютно, и пахло свежей стружкой, и по радио пели хорошую песню про пять минут. Даже жалко, что доехали так быстро.
- Маруська, смотри, мы тут были! Вон на той остановке садились! - закричал Антон.
Ребята помахали доброму шоферу, взялись за руки и пошли в больницу. На улице уже совсем стемнело, зажглись фонари. Вдруг сзади звонко залаяла собака. Наверное, бездомная! Нет, наверное, там была целая свора бродячих собак! Оборачиваться было так боязно.
Ребята побледнели и бросились бежать. Девушка с маленькой болонкой, которая шла за ними, удивленно пожала плечами.
- Мотя, гляди, как ты ребятишек напугала...
Недаром говорят, что у страха глаза велики! Антон с Маруськой неслись во весь опор, вмиг забыв про аппендицитные швы и больные ноги. Единственное, о чем они сейчас мечтали - оказаться в теплой больнице, в своих родных палатах, и забраться с головой под одеяло.
Антон так торопился, что потерял один валенок, но останавливаться не стал. Мало ли, что на уме у бродячих собак!
Возле входа в больницу ребята, наконец, остановились, тяжело дыша. Они оглянулись - никаких собак на горизонте не наблюдалось, наверное, отстали.
- Постучим? - предложила Маруся.
Антон немного подумал:
- Нет, давай потихоньку зайдем. Может быть, они нас еще не хватились? А если постучим, то точно попадет.
- Попадет, - согласилась Маруська, вздохнув.
Дверь оказалась не заперта. Ребята потихоньку открыли ее и заглянули внутрь. Дядя Гриша сидел на своем месте и куда-то звонил по телефону. Интересный у него был телефон, старинный, посередине - круглая штука с цифрами. А трубка к телефону была прикручена кудрявым проводом.
- Алло, алло! - кричал взволнованно дядя Гриша. - Я вас плохо слышу! Не нашлись еще?
- Это про нас, наверное, - расстроилась Маруся.
Вахтер склонился над столом и что-то записывал, а руки у него дрожали. В конце концов, он уронил на пол ручку, а пока наклонялся поднимать, ребята пробежали в отделение. Они остановились возле стеклянной двери, боясь зайти. Из-за двери доносились громкие голоса. Маруся с Антоном прижались носами к стеклу - там, в коридоре, разговаривали Добрая и Сердитая медсестры.
- Нина Сергеевна, бросьте, - говорила Леночка. - Вы ни в чем не виноваты! Старый, заслуженный работник, на доске почета висите. Пусть спрашивают с вахтера, с Григория Петровича, почему он с рабочего места ушел. Пусть его премии лишают!
- Леночка, да причем тут премия? - вздыхала тетя Нина. - Я за ребят волнуюсь! Они же маленькие, они же потеряются! У Марусеньки еще шов вчера воспалился.
- Ха, никуда они не денутся. Замерзнут да прибегут. Будет им урок!
Но Сердитая медсестра будто не слышала Леночку. Она комкала в руке носовой платок и поглядывала окно.
- Антон температурил с утра... Да как же так вышло?
Тетя Нина неловко сняла очки и сразу стала какой-то беспомощной. Глаза у нее были красными.
- Вы идите, Лена, идите. Я подожду...
Она отвернулась к столу и стала смотреть в одну точку.
- С Новым годом, с новым счастьем! - пропела Леночка и направилась к выходу. Ребята еле успели отпрянуть от двери и прижаться к стене. Леночка их не заметила. Она процокала каблуками к выходу, и было слышно, как она разговаривает с дядей Гришей:
- Вы, Григорий Петрович, не расстраивайтесь. В конце концов, это вина Нины Сергеевны. Ей детей доверили, а она...
Маруська с Антоном не стали дослушивать Леночку. Они распахнули двери и побежали навстречу тете Нине! Ребята облепили медсестру и стали уверять, что они больше никогда, никогда, никогда не убегут!
- Тетя Ниночка, простите нас!
- Дураки мы, тетя Нина!
Медсестра вскочила и принялась щупать ребятам лбы, заглядывать в горло, проверять, не замерзли ли ноги, не промокли ли варежки.
- Где болит? Что болит? Антон, где второй валенок?! - волновалась она.
Потом тетя Нина села, держась за сердце, и накапала себе из пузырька что-то в стакан. Запахло лекарствами. Она с минуту посидела молча, спиной к ребятам.
А потом выдохнула, повернулась, и сказала сердито-пресердито, глядя поверх очков:
- Сидеть здесь! Никуда не уходить! С этого стула ни ногой, понятно!
Она вышла в коридор к дяде Грише, и они начали звонить и кричать в трубку: "Милиция, милиция! Нашлись..."
Ребята сидели на одном стуле, отвернувшись друг от друга. Говорить не хотелось. Антон болтал ногой без валенка, а Маруська смотрела под стол. Там стояла расстегнутая теть Нинина сумка, из которой торчал кусочек коробки с куклой и выглядывала кабина красной пожарной машины.
А за окном падал и падал снег, и ложился на провода.