Двери с шипением захлопнулись, и автобус тронулся. Дэвид почувствовал сильное давление в груди. Сердце кольнуло и ускорило ритм как минимум в два раза, но зато исчезла дрожь, не покидавшая юношу со вчерашнего дня, когда он услышал свое имя из уст великого Гаруна - духовного наставника всего братства и его главы. Если разложить родословную, то он приходился двоюродным братом его бабушки, а после того, как бомба проклятых предателей попала в его дом, Гарун заменил ему отца. Дэвид в это время был в школе и во время налета спустился со всеми в подвал, вышел оттуда уже сиротой. С того самого момента его судьба была предопределена. Он жил ожиданием дня, когда сможет, наконец, исполнить свой священный долг, перед своей семьей, перед всем своим народом.
Автобус мягко притормозил, и вновь зашипели двери. Люди, входящие в автобус в это пасмурное утро, были достаточно тепло одеты. Дэвид в своем темно-синем плаще, скрывающем пятнадцать пакетов взрывчатки, плотно обвязанных вокруг груди, практически ничем не выделялся из общей толпы. Хотя достаточно было бы даже беглого взгляда, брошенного мимоходом на его лицо, чтобы понять, что этот человек, не в себе. Плотно сжатые губы и стеклянный взгляд выдавали сильнейшее, нервное напряжение. Дэвид ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Только кожаный шнур, продетый через отверстие в правом кармане, жег ладонь, словно раскаленный докрасна железный прут. Но ни за какие блага на свете он не выпустил бы этот шнур. Напротив, во избежание всяких неожиданностей предусмотрительно намотал его на руку.
Под пристальным взглядом маленькой девочки ему невольно пришлось очнуться. Она только что вошла вместе с мамой в автобус и, удобно расположившись у нее на коленках, с интересом рассматривала стоящего напротив Дэвида. Понемногу ее большие карие глазки начали округляться, а лицо приобретать удивленно-испуганное выражение. Он резко отвернулся в противоположную сторону. На какой-то миг ему показалось, что она заглянула в самую глубь его сознания. Дэвид услышал, как девочка громко расплакалась. Ему вдруг ужасно захотелось крикнуть на ее мать, чтобы та убиралась отсюда вместе с ребенком и как можно скорее. Он даже повернул для этого голову, но не смог произнести ни звука. Плотно, до боли сжатые челюсти сейчас не смогла бы разжать даже дюжина здоровенных молодцов, а помутневшие от слез глаза уже не способны были что-либо различать. Дэвид медленно поднял их кверху, в надежде увидеть небо - именно там он искал понимания и поддержки. Но железная крыша автобуса еще большей болью отозвалась у него в сердце. Не в силах более этого терпеть, он, что было сил, рванул за шнур.
Темно...
Нет, вроде что-то светится. Какое-то белое пятнышко. Кажется, оно увеличивается. Нет, приближается, и как быстро! У Дэвида перехватило дух.
-Ух, ты! Что это? - удивился он, разглядывая сидящих перед собой людей.
-А ты что, не узнал? - голос шел откуда-то сверху и сзади.
-Нет. А ты кто? - к удивлению прибавилась тревога.
-Я сопровождающий, а эти люди - твои попутчики из автобуса, которых ты так любезно прихватил с собой.
-Ничего не понимаю, где я? - совсем растерялся Дэвид.
-Ты на заседании суда. Лежишь в специальной капсуле, на скамье подсудимых и эти люди присутствуют здесь в качестве присяжных.
Постепенно до него начинал доходить смысл происходящего.
-Так умер я, или нет? - на всякий случай спросил он.
-На земле умер, а здесь тебя сейчас будут судить за все твои проделки.
Ироничный тон странного голоса сильно раздражал Дэвида.
-Кстати, ты будешь брать слово? - добавил тот уже серьезно.
-Конечно, мне есть что сказать! И оправдываться я не буду. Знал во имя чего, и на что шел. И если бы мне пришлось повторить это вновь, я не раздумывал бы ни секунды.
-Ты погоди, сейчас тебя все равно никто не слышит. Я тебе скажу, когда пора. А пока идет слушание твоего дела, лучше подумай, что будешь говорить.
-Почему я ничего не слышу? - поинтересовался Дэвид, разглядывая через большое круглое отверстие, затемненное пространство, заполненное, насколько хватало видимости низкими белыми скамейками. В самом центре разместилось около двух десятков человек. Они молча глядели куда-то поверх его капсулы.
-А тебе, зачем слышать? Сам все знаешь. Или, может быть, тебе приятно послушать про свои подвиги? - в голосе опять послышались иронические нотки.
-Нет, конечно, я просто так спросил, мало ли.
-Так, приготовься, сейчас тебя включат... Давай! Говори!
-Да, что там говорить, - Дэвид задумался буквально на секунду. - В общем, мне жаль, что все так получилось. Я, честно говоря, против вас лично, ничего не имею, но ваш народ причинил очень много горя и страданий моему народу, и моей семье в частности. Безвинная кровь, которую вы пролили, не пощадив ни детей, ни стариков, требует отмщения! Я же - всего лишь орудие возмездия в руках Всевышнего!
-Ну, это ты загнул! - бесцеремонно прервал его голос. - У Всевышнего и без тебя орудий хватает, а здесь каждый за себя отвечает. Никто конкретно из этих людей не желал зла ни тебе, ни твоему народу. Это были безвинные жертвы. Твоя семья, между прочим, тоже присутствовала на суде, где судили того, кто отдал приказ сбросить бомбу на ваш дом. Кстати, когда будут судить Гаруна, который послал тебя на убийство этих людей, ты тоже будешь вместе с ними, среди присяжных.
Дэвид никак не мог прийти в себя. У него просто не укладывалось в голове - он пожертвовал собой ради восстановления справедливости, а оказался еще и виноватым.
-А как же мой народ, - воскликнул он, отчаянно хватаясь за последнюю соломинку. - Я уверен, за меня бы кто-нибудь вступился.
-Дело не в народе, дело в тебе, в твоей способности к самопожертвованию во имя народа, - голос зазвучал снисходительно, почти дружелюбно, - Тут все учтут, все взвесят, поверь мне, здесь тебя никто не обманет. Ты, как говорится, получишь по заслугам.
-Я все хочу спросить, - немного успокоился Дэвид, - эта старушка, в инвалидном кресле, в первом ряду, что-то я смотрю-смотрю, и никак не могу ее вспомнить, она, что, тоже ехала в том автобусе?
-Да, только она была маленькой девочкой, во время взрыва осталась живой, и еще долго потом жила, но уже калекой.
-Но как же тогда она сейчас здесь оказалась?
-Понимаешь ли, тут другие понятия о времени. Короче, все это очень долго объяснять, да и в принципе, тебе это не нужно. Ты лучше смотри внимательней, сейчас будут приговор выносить.
-О-о! Что это они большим пальцем вниз тычут? Смерти моей, что ли требуют?
-Нет, это означает - вниз, на землю, - пояснил голос, а через некоторое время добавил: - Вот кстати, и приговор: девяносто 'Ра', на восемьсот сорок 'Пир'. Крутовато конечно, но, как говориться, ничего не поделаешь.
-И как это понять? - Дэвиду ничего не говорили эти цифры, но сам тон, которым это было сказано, ничего хорошего не предвещал.
-Если говорить по-простому, то это, как бы девяносто единиц радости, на восемьсот сорок единиц горя. Тебя просто запрограммируют, да отправят обратно. Но ты шибко не переживай, - тут же попытался успокоить его голос, - это для твоей же пользы. А там, как знать, может быть, еще скостят за хорошее поведение. Или вообще программу поменяют, я имею в виду судьбу. Бывают же чудеса. У нас тут обожают, у вас там их устраивать. Вот недавно мне одна шутка понравилась. Представь себе: выходит мужик вечерком на крылечко, смотрит на звезды, а оттуда к нему, прямо во двор приземляется летающая тарелка. Вся в огнях, светится, ну, как положено. Выходят из нее два красных инопланетянина и подходят к нему, на расстояние вытянутой руки. Один протягивает сто долларов, другой пустое ведро и говорят: 'Продайте нам, пожалуйста, немного воды, а то у нас на Марсе вода кончилась'. Мужик опешивший, словно под гипнозом, берет сто долларов, ведро и идет в ванную, набирает воду и возвращается к ним на улицу. Марсиане забирают у него ведро c водой, вежливо благодарят и улетают. Представляешь его лицо? Он потом еще часа два так простоял, неподвижно. Но самое смешное началось на следующий день, когда бедолага пришел в банк, менять доллары. На вопрос, откуда у него фальшивые доллары, он, не моргнув глазом, заявил, что продал за них марсианам ведро воды. Мы тут всей дежуркой со смеху покатились.
-Ну, ладно, мне пора, - заторопился голос, - до конца смены еще одного успею принять, а тебя сейчас положат на конвейер, и как только ты пройдешь через программатор, так сразу же забудешь все проблемы и меня, кстати, тоже. Так что, прощай!
-Э-э! Подожди! Ты куда? - но ответа не последовало.
Зал заседания, тем временем, куда-то пропал, а вместо него появилась сплошная стена, похожая на шахматную доску. Она короткими рывками, очень медленно, двигалась справа налево. Причем, остановки между рывками были абсолютно неравномерными.
Тишина становилась невыносимой.
-Ну, дайте хоть мать повидать! - отчаянно крикнул Дэвид, что было сил.
-Ты что это раскричался? - на этот раз голос шел откуда-то справа. - В первый раз, что ли? Не боись, я уже там бывал. Ничего страшного. Правда, я был на Сежаре, там всего лишь до трехсот 'Пир' и память не стирают, но принцип-то, везде почти одинаков. Загонят в какую-нибудь шкуру и изгаляются, пока вся дурь не выйдет.
-А ты кто? - опешил от неожиданности Дэвид.
-Я? Шрик Вил, сосед твой справа, наши капсулы соприкасаются, вот мы и слышим друг друга.
Уловив в речи соседа дружелюбные нотки, он вдруг расчувствовался и сразу же излил на него всю ту горечь, что накопилась в душе, надеясь, хоть здесь найти понимание.
-А я, просто Дэвид. Меня сейчас тут судили, как какого-то преступника. Дали девяносто 'Ра' и восемьсот сорок 'Пир'.
-Ого! За что тебя так? - откликнулся сочувственно Шрик.
-Автобус взорвал вместе с собой и с людьми. Исполнил, как положено, свой священный долг. А они говорят, что жертвы были безвинными. Интересно, в чем же тогда была виновата моя семья? - в каждом его слове чувствовалась неподдельная боль. - Я совсем ничего не понимаю, где я? Что со мной? Может быть, я сошел с ума, и все это галлюцинации?
-Ты знаешь, ко мне тоже иногда такие мысли в голову приходят, - подхватил его сосед, - но ты мне все-таки объясни, что такое автобус?
-Ну, это такая большая машина, в нее садятся люди и едут, кому куда надо. - Немного успокоившись, попытался объяснить Дэвид. - На земле все на чем-нибудь ездят. А у вас тут, что, все пешком ходят?
-У-у! - протянул Шрик Вил задумчиво. - Так это твое самое первое рождение, ты здесь и не жил совсем. Тогда тебе, тем более, нечего терять. Считай просто, что начинаешь все сначала. Правда, на этот раз будет гораздо сложнее, если не сказать ужасно. Но ты не отчаивайся, в любом случае будет что-нибудь и приятное, иначе не с чем будет сравнивать.
Дэвида вдруг охватило отчаяние.
-А я решил, если совсем уж тошно станет, пущу себе пулю в лоб и, дело с концом, - заявил он упавшим голосом.
-Дурак! За побег накинут, да обратно отправят. Лучше раз перетерпеть, чем самому себе жизнь усложнять. Все равно ведь никуда не денешься.
-Прямо, как в тюрьме, - раздраженно заметил Дэвид.
-В какой еще тюрьме? - не на шутку всполошился его сосед.
-Это там, на земле, где преступники сидят.
-Так у вас там еще тюрьма есть? - искренне удивился тот, - ну и в местечко я попал .
-Да что ты понимаешь, - громко возмутился Дэвид. - Знаешь, как там красиво! Если бы не эта проклятая война, я бы ни за что не согласился добровольно оттуда уйти. И вообще, если бы не глупость людей, это был бы рай.
-Простите, это вы мне? - теперь голос шел откуда-то слева.
-Это еще кто? - не понял Дэвид.
-Вы это кому? - в свою очередь удивился Шрик Вил.
-Похоже, у меня тут, с другой стороны, новый сосед объявился, - сообразил Дэвид, - вы не будете возражать, если я с ним немного побеседую?
-Конечно, пожалуйста, - согласился Шрик.
-Итак, кто вы такой? - обратился он к новому соседу.
-Лобби Кош, а что? - с оттенком тревоги представился голос слева.
-Вы тоже на Землю? - продолжая расспрос, Дэвид мягко перешел на более благожелательный тон.
-Естественно, этот конвейер весь на Землю. - Уже спокойно ответил тот. - Собственно говоря, вы для приличия могли бы сначала представиться.
-Извините, - спохватился Дэвид, интеллигентная манера разговора нового соседа произвела на него хорошее впечатление. - Меня зовут Дэвид, я с земли, осужден на восемьсот сорок 'Пир', за то, что взорвал автобус вместе с собой и людьми, которые, как оказалось позже, не желали мне зла, - выдержав паузу, на всякий случай добавил: - Автобус - это большая машина для перевозки людей.
-Лобби Кош по-прежнему молчал. Видимо переваривает услышанное, предположил Дэвид.
-А вас за что? - так и не дождавшись ответа, поинтересовался он.
-Ну, меня, к счастью, не за что. - Словно очнулся тот. - Я в отпуск, исключительно по собственной воле. Более того, на свои кровные, честно заработанные. У меня, правда, только на четыреста 'Ра' хватило, но я думаю и этого вполне достаточно. Сначала было, хотел выбрать что-нибудь конкретное, но потом передумал, так даже интереснее. Единственное, что меня всегда смущало, так это то, что память стирают. Хоть и записывают потом все обратно, накладывая на новое, все равно, складывается впечатление неполноценности ощущений. - Хотя, кто его знает, - задумчиво добавил Лобби Кош, - некоторым именно этот момент и нравится.
-Мне тоже память вернут? - загорелся надеждой Дэвид.
-Это, наврядли, смысла нет. Им ведь, что главное? На сущность твою повлиять. А в случае успеха? Отрицательные воспоминания могут иногда только навредить. Вот у меня, к примеру, - добавил он с оттенком гордости, - если сущность положительная, так я еще не разу, даже со штрафом не возвращался.
Дэвид не нашелся, что ответить. Недвусмысленный намек на темное содержание его натуры зацепил за самое больное место. В поисках справедливости он хотел, было обратиться к другому соседу за поддержкой, но из памяти как назло повылетали все их мудреные имена. Поэтому он, что было силы, крикнул в пустоту просто: - Эй!
Стена неожиданно превратилась в белое пятно, которое стремительно уменьшалось.
Темно...
*******
Эрик проснулся от сильно хлопнувшей двери. Веки отказывались открываться, а сознание пыталось поймать реальность через гул, доносившийся с улицы.
-Это ушел в институт сосед, - с трудом сформировалась первая мысль.
-А почему я не ушел вместе с ним? - глаза открылись сами. Весь ужас недавних событий свалился на него словно огромная грязевая лавина. В голове расплывчатыми призраками мелькали образы последних двух дней. Начиная с вечеринки, на которую его затащили хитростью, пообещав помирить с Ланкой, затем мрачное утро, где с бодуна все дружно решали, как отмазаться от контрольной и, наконец полиция в кабинете у директора.
Мысли носились по замкнутому кругу в поисках лазейки, но натыкались лишь на роковые ошибки. Да, он мог отказаться от той пьянки и подготовиться к контрольной, мог так же отказаться звонить в полицию с угрозой заложенной бомбы. Сразу два ключевых решения, от которых зависела вся его дальнейшая судьба. Почему не обратил на них должного внимания, почему отнесся так легкомысленно. Отчаяние вчерашнего дня нахлынуло вновь, ввергая его в прежнюю депрессию.
Подниматься не было ни сил, ни желания. Он вспомнил как, набив полный рот, давился кофейными зернами, в надежде изменить голос, звоня по телефону, красное лицо директора, прошипевшего: - ты вылетишь с позором,- и прощальный взгляд Ланы, полный надменного презрения.
Эрик посмотрел на часы, стоявшие на телевизоре. Через час встреча у следователя. Стоило поторопиться. Отбросив одеяло, он с трудом заставил себя подняться. Бардак на столике у кровати даже не вызвал раздражения. Початая бутылка пива оказалась, кстати, пару глотков из горлышка помогли прийти в себя. В голову постоянно лез ночной кошмар: какой-то автобус, он куда-то в нем ехал, а проснулся вообще от ужаса, что вот-вот прогремит взрыв. Машинально поискал в памяти что-нибудь из Фрейда.
-Ну, конечно же, все просто - весь вечер накануне думал, как поеду домой и что скажу родителям. Есть не хотелось, только пить. Наскоро умывшись и выпив залпом холодный кофе, Эрик по привычке, перед выходом, посмотрел на себя в зеркало. Синяки под глазами, густая щетина, растрепанные волосы.
-Какая разница как я выгляжу, если жизнь все равно кончена,- он тяжело вздохнул и вышел из дома. Серое небо, казалось, нависло над головой, а грязь и слякоть лишь довершали мрачную панораму вокруг. Он подошел к остановке, где уже стоял какой-то парень в темно синем плаще. Бросив взгляд верх, решил, что зря не накинул куртку. Погода вполне соответствовала настроению: не хватает только ливня с градом,-подумал он, кисло усмехнувшись. Подошел автобус, и они вместе с синим плащом, вошли в одну дверь. Парень остался стоять возле входа. Эрик тоже не стал садиться, но прошел дальше. Ехать всего то пару остановок.
Двери с шипением захлопнулись, и автобус тронулся. В это пасмурное утро народу было не много. Все уныло смотрели в окна, на начинавший накрапывать снаружи дождик. Что-то было до боли знакомым во всем окружающем его действе. Казалось, что все это он уже где-то видел, слышал, чувствовал. Люди сидели именно там, где должны были. Салон автобуса с рекламой на окнах, казалось, вынырнул из ночного кошмара, и этот парень в синем плаще... Словно картину, запечатленную где-то глубоко в его подсознании, вытащили наружу и она полностью, до последней, самой незначительной детали, слилась с реальностью.
Автобус мягко притормозил, и вновь зашипели двери. Необъяснимое чувство тревоги все сильнее обволакивало его изнутри. Неожиданно раздался громкий плач маленькой девочки. Парень в синем плаще резко повернулся к нему лицом, и глаза их встретились. Стеклянный взгляд и гримаса сильнейшего, нервного напряжения обдали Эрика жаром. Вспышкой молнии блеснуло озарение! Он все понял! Сердце заколотилось, отдавая пульсацией в висках. Сознание лихорадочно заметалось в поиске единственно правильного решения. Понимая, что каждая последующая секунда может оказаться роковой, он в отчаянном броске сбил того с ног и, обхватив изо всех сил руками, вылетел вместе с ним в закрывавшуюся на ходу дверь.
Эрик понемногу приходил в себя. Туман в голове постепенно рассеивался, но слабость не позволяла сконцентрироваться. С трудом, приоткрыв веки, попробовал оглядеться. Расплывчатые очертания силуэтов лишь добавили беспокойства. Он попробовал закрыть и открыть глаза снова. Это помогло, зрение немного прояснилось. Его внимательно рассматривали несколько человек и, как показалось, о чем-то перешептывались.
-Где я? - с трудом выдавил он.
-Вы в больнице,- голос незнакомца в белом халате звучал благожелательно,- но с вами все в порядке,- поспешил успокоить тот, - незначительные ушибы, ссадины, ну и естественно, легкая контузия.
-Все это не смертельно, вы скоро поправитесь. - Эрик попробовал приподняться, но тщетно.
-Вам невероятно повезло, - продолжал тот, не обращая внимания на сильно участившееся дыхание пациента, - ногу зажало дверями и вас успело оттащить метров на десять, прежде чем произошел взрыв.
Теперь все становилось на свои места.
-Так я живой?- переспросил он разочарованно. Негромкий, но дружный смех присутствующих окончательно развеял его сомнения.
-Кстати, - прервал его размышления все тот же незнакомец,- хочу представить вам мэра нашего города, - он указал рукой на своего соседа, - еще, - перевел ладонь дальше, - комиссара полиции,
- а это...
-Генрих Адамович, - прервал его следующий и вышел вперед. Эрик узнал директора.
-Мы желаем вам скорейшего выздоровления и с нетерпением ждем вашего возвращения в институт, - затем, улыбнувшись, как ни в чем не бывало, торжественно произнес: