Работе Стэна Блейзера очень мешали два обстоятельства. Во-первых, полицейские не подпускали представителей СМИ к зданию ближе, чем на триста пятьдесят футов, и репортажи приходилось вести на общем плане, который ничем не отличался от картинки, которую предлагали конкуренты. Во-вторых, стоило ему выйти из автобуса, как эти самые конкуренты буквально накинулись на самого Блейзера с просьбами прокомментировать сложившуюся ситуацию.
Нельзя сказать, что такое внимание было Стэну неприятно. Но он осознавал, что, отвечая на их вопросы, поднимает им рейтинг, а поскольку несчастье несчастьем, а капиталистическое соревнование никто не отменял, как мог вежливо уходил от ответа и отделывался общими фразами. Другие журналисты были недовольны, но зла не держали, понимая, что на его месте вели бы себя точно так же. Поэтому стали искать других, более разговорчивых собеседников, а Стэн и Лонни после короткого вводного репортажа, основной посыл которого сводился к тому, что 'всей правды придется ждать долго, поэтому оставайтесь с нами', побежали их догонять.
Первым в объектив камеры Кравица попал водитель 'скорой', ожидавшей очереди проехать барьер.
— Стэн Блейзер, WBC! Представьтесь, пожалуйста!
— Дик Ливингстон.
— Скажите, Дик, это ваш первый приезд сюда?
— Нет, уже десятый.
— Вы ведь возите раненых, да?
— Трупы не по нашей части.
— Да, конечно. В каком состоянии пострадавшие?
— По-разному бывает.
— Они ничего не говорили о том, кто, по их мнению, это сделал?
— Нет, не говорили. Вообще ничего не говорили. Им было не до разговоров.
— Да, разумеется. А по-вашему, кто это сделал?
— 'Черный стол', конечно, кто же еще! Кстати, это ведь вы вели ту передачу вчера? Мы всей семьей смотрели! Это всё правда?
— Увы, да. Спасибо за интервью!
— Ты и впрямь знаменитость, Стэн! — сказал Леонард, когда 'скорая' уехала.
— Да ладно, — отмахнулся репортер. — Главное, что люди стали узнавать правду! Так, кого бы еще спросить... О! Лонни, бежим! Там что-то начинается!
Действительно, у ограждения появился человек, которому не надо было прилагать усилия для привлечения к себе внимания. На его черном деловом костюме и белой строительной каске было ровно столько пыли, сколько можно набрать за время неспешной пешей прогулки от штабного трейлера, и по сравнению с одеждой рядовых спасателей они были девственно чистыми. Журналисты моментально смекнули, что это кто-то из начальства, и гурьбой повалили к нему.
— Кто вы? Какое ведомство представляете? Что вы можете сообщить? — раздавалось со всех сторон, но мужчина не спешил отвечать, явно ожидая, когда слушателей соберется достаточно много, чтобы ничего не пришлось повторять.
— Минуточку внимания! — попросил он, поднимая руки. В одной из них был зажат какой-то листик, на который тут же обратились все взгляды и объективы, но мужчина быстро повернул его исписанной стороной к себе и заговорил, щурясь от вспышек.
— Меня зовут Уолтер Кулидж. Я руководящий специальный агент ФБР, и именно я возглавляю расследование этого инцидента. На данный момент нам доподлинно известно о ста тридцати двух погибших, но разбор завалов не прекращается ни на минуту, поэтому эти данные далеко не окончательные...
— Сколько людей было в здании? — спросил один из репортеров. Его коллег этот вопрос тоже интересовал, поэтому Кулиджу пришлось снова поднять руку, призывая всех к спокойствию.
— У вас еще будет время задать мне вопросы, а пока позвольте мне закончить. Благодарю. По нашим данным, на момент взрыва в здании находилось двести шестьдесят семь человек, из которых по меньшей мере одиннадцать остались в живых, сто восемь погибли, остальные считаются пропавшими без вести. Все они были сотрудниками Национального фонда содействия демократии, которому и принадлежало это здание...
— Почему это скрывали столько времени? — спросил кто-то, но Уолтер пропустил несанкционированный вопрос мимо ушей.
— Пока что ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за этот взрыв, но мы имеем основания предполагать, что за этим стоит так называемый 'Черный стол'. Мы мало что знаем об этой организации, однако результаты проведенной экспертизы показывают, что использовавшаяся злоумышленниками взрывчатка идентична по своему составу той, которая использовалась при подрыве федерального здания в Оклахома-Сити 19 апреля 1995 года. По этому поводу прорабатывается версия о причастности к этому преступлению 'Черного стола', в связи с чем директор ФБР лично распорядился вновь открыть дело ОКБОМБ. У меня всё. Прошу вопросы.
Дважды просить ему не пришлось. Если уж на то пошло, ему вообще можно было ни о чем не просить.
— Энн Райс, ATVC! Как насчет доктора Арчибальда Сноу?
— Насколько мне известно, в здании его не было.
— Джек Стюарт, 'RHOX Ньюз'! Как вы прокомментируете ночные звонки и присланные неизвестным фотографии?
— Вы лучше меня знаете, что в наши дни доверять фотографиям нельзя.
— То есть, вы хотите сказать, что это монтаж?
— Поскольку в нашем распоряжении нет оригинала этого снимка, утверждать что-либо наверняка невозможно. Но, думаю, да, монтаж.
— Эйприл О'Нил, Шестой канал! Зачем 'Черному столу' взрывать здание, если там не было доктора Сноу?
— Как я уже сказал, здание принадлежало Национальному фонду содействия демократии, одна из целей которого — борьба за соблюдение прав человека и гражданских свобод во всём мире. Вполне вероятно, это месть со стороны тех, кому такая деятельность не по душе. Именно соображениями безопасности была вызвана секретность, о которой упоминал один из вас.
— Для чего же тогда, по-вашему, террористам нужно было рассылать поддельные фотографии?
— Мы полагаем, это было сделано специально, чтобы заманить представителей прессы на этот перекресток, где они стали жертвами взрыва. Думаю, этим преступники хотели продемонстрировать, что их врагами являются все, кто несет народам земли свободу и демократию, в том числе независимые СМИ, которыми наша страна по праву гордится.
Журналисты понимали, что это 'признание' было домашней заготовкой, но всё едино были весьма польщены и впечатлены. Впрочем, не все.
— Стэн Блейзер, WBC! Почему тогда меня вчера хотели допросить, а за моим домом следят?
Кулидж вздрогнул, как от удара бичом, и стал искать взглядом говорившего. Блейзер и Лонни прибежали в числе последних, поэтому были вынуждены довольствоваться местами в третьем ряду. Но после его реплики все расступились, и они с оператором смогли протиснуться в центр внимания.
— Ну, что скажете? — повторил вопрос Стэн, но уже не столько для агента ФБР, сколько для подставленных ему со всех сторон микрофонов.
— Мистер Блейзер, — глава расследования растерянно развел руками. — Я не понимаю, о чем вы...
— Фамилии Берг и Санчес вам что-нибудь говорят?
— Нет, а должны?
— Думаю, да! Это ваши коллеги из Бюро, которые вчера вечером заявились ко мне и потребовали рассказать им о моих источниках информации! — на этот раз умудренный опытом Блейзер произнес это слово во множественном числе. — Безо всякого ордера, между прочим! Это произвол!
— Поверьте, мистер Блейзер, я и моя команда не имеем к этому отношения. В ФБР работают тысячи агентов, и даже я не знаком со всеми лично. С другой стороны, — быстро добавил он, видя, как все присутствующие скептически и даже где-то снисходительно улыбнулись, — я вполне допускаю, что вас могли посетить наши агенты, но исключительно с целью выяснить, насколько оглашенные вами сведения соответствуют истине, и принять меры для скорейшего расследования этого дела. Ведь, насколько я понимаю, именно это было вашей целью, я имею в виду, привлечь внимание к этому преступлению. Уверяю вас, мы приложим все усилия, чтобы ваши труды и труды ваших коллег не пропали даром! Поэтому позвольте мне от лица всего Федерального бюро расследований поблагодарить вас за отвагу и самоотверженность! Именно такие журналисты, как вы, нужны нашей стране!
Кулидж пару раз хлопнул в ладоши, и к нему присоединились все присутствующие кроме операторов, ни на секунду не выпускавших из рук камер, ловя каждое мгновенье происходящего. Даже Стэн немного оттаял.
— Спасибо, мистер Кулидж, я... — Блейзер запнулся. То ли ему почудилось, то ли из-под воротника агента действительно выглянуло и тут же спряталось обратно какое-то насекомое. Специальный агент истолковал эту заминку на свой лад.
— А что касается слежки за вашим домом, мистер Блейзер, то я обещаю вам, что мы всё тщательно расследуем! Спасибо вам за сигнал! А теперь простите, но я должен возвращаться к своим обязанностям. Полагаю, ближе к вечеру я или мои помощники снова соберут вас, чтобы сообщить, как продвигается спасательная операция. Благодарю за внимание!
Махнув на прощанье листиком, он быстро развернулся и ушел, не обращая внимания на посыпавшиеся градом вопросы. Поняв, что выход на бис не предусмотрен, а Блейзер не собирается рассказывать о своем опыте общения с ФБР больше, чем уже сказал, журналисты снова разбрелись, кто куда. Стэн и Лонни тоже стали высматривать, с кем бы пообщаться, но на этот раз собеседник нашел их сам.
— Мистер Блейзер! — крикнул грузный африканоамериканец в бежевом пиджаке и направился к ним, на ходу доставая из кармана удостоверение. — Детектив Картер, полиция Вашингтона. Могу я задать вам несколько вопросов?
— Конечно, — ответил Стэн, давая знак Леонарду включить камеру. Картер бросил взгляд в объектив и усмехнулся, но протестовать не стал, и полез в другой карман за блокнотом.
— Скажите, мистер Блейзер, это вам принадлежит двухэтажный дом по адресу Мэйплвуд, Нью-Джерси, Крествуд-драйв четыре?
Блейзер похолодел.
— Да, мне, а что?
— В вашем доме произошел взрыв. Он полностью сгорел. Сожалею.
Несколько секунд Стэн пребывал в прострации, и Лонни поспорил сам с собой на пять долларов, что он хлопнется в обморок. И проспорил, потому что Блейзер встрепенулся и угрожающе двинулся на полицейского.
— Это что, шутка такая, да?! — прошипел он. — Или, может быть, угроза?! Как вы сказали, вас зовут?! Номер значка продиктуйте, пожалуйста! Лонни! Набирай полицию, сейчас мы его проверим!
Картер и глазом не моргнул.
— Проверяйте, конечно. Заодно позвоните в главное управление полиции Мэйплвуда капитану Финчли.
— Финчли, говорите?
— Да, Финчли. Это он связался с нами после того, как на вашем канале ему сказали, что вы здесь, в Вашингтоне.
Стэн заколебался. Фамилия капитана мэйплвудской полиции действительно была Финчли, однако это можно было легко узнать из телефонного справочника или просто из Интернета, поэтому репортер решил уточнить. Номера офиса Финчли он, правда, не помнил, зато помнил номер студии своего канала. Когда там подтвердили, что звонок из Мэйплвуда по поводу взрыва в его доме действительно был, Блейзер понял, что всё очень и очень серьезно.
— Мистер Блейзер, вам стоит связаться с Финчли, — подсказал Картер, но Стэн никак не отреагировал на это предложение.
— Благодарю вас, мы так и сделаем, — ответил за коллегу Кравиц. Детектив кивнул и удалился, а Леонард обнял Блейзера за плечи и повел к фургону. Он знал, что семья Стэна была в отъезде, поэтому ничего не спрашивал. Лишь когда они подошли к машине, и Блейзер сел прямо на пол кузова, он заговорил.
— Кофе хочешь?
— Да, наверное, — кивнул Стэн. — И знаешь еще что, Лонни?
— Что?
— Собери остальных. Ну, с других каналов.
— С других каналов? Уверен?
— Да, так будет лучше.
— Как скажешь.
Учитывая, кем был Блейзер, выполнить его просьбу было даже легче, чем купить кофе. Но Кравиц решил совместить и пошел к ближайшей передвижной закусочной, целая сеть которых раскрыла свои шатры по периметру оцепления, спеша накормить страждущих рабочих, репортеров и простых зевак. Там он, как и ожидалось, встретил нескольких ребят из других съемочных групп, а те, в свою очередь, сразу признали в нем оператора самого Стэна Блейзера, поэтому стоило Лонни намекнуть на пресс-конференцию, их всех как ветром сдуло.
Когда Леонард с двумя стаканчиками эспрессо вернулся к автобусу, там уже стояли четыре съемочные группы, и люди все подходили. Сам Стэн закрылся внутри и что-то писал в маленьком блокноте. В качестве опоры он использовал запасной штатив для камеры, поэтому выглядел как заправский художник-сюрреалист, чья кисть так и порхает по холсту, не поспевая за видениями мастера.
— Твой кофе, Стэн! — сообщил оператор, предусмотрительно поставив стаканчик на ровную жесткую поверхность вне досягаемости локтя Стэна.
— Угу! — кивнул тот и перевернул страницу.
— Стэн, там народ собрался...
— Уже иду! Слушай, каким словом лучше закончить: 'взрыв' или 'свобода'?
Кравиц непроизвольно вздрогнул.
— Смотря что ты пишешь. Если драму с хеппи-эндом, то лучше 'свободой', а если триллер с плохим концом...
— Лонни, я серьезно спрашиваю!
— Не знаю, Стэн. Как по мне, лучше положись на импровизацию. У тебя это очень здорово получается.
— Думаешь? — корреспондент постучал кончиком ручки по зубам. — Да, пожалуй, ты прав... Да, так и сделаю, спасибо! Кофе принес?
— Вон стоит.
— Хорошо! — Блейзер отпил глоточек и сморщился. — Горячий! Так, ладно, бери камеру! Работаем!
Открытие двери фургона вызвало ажиотаж почище поднятию занавеса на премьере бродвейского мюзикла. Все камеры были водружены на плечи, микрофоны наведены в нужном направлении. Леонард на правах хозяина поля потеснил конкурентов с самого лучшего ракурса, и Стэн заговорил:
— Дорогие коллеги! Буквально несколько минут назад сотрудники вашингтонской полиции сообщили мне, что в моем доме произошел взрыв, и он полностью уничтожен огнем.
Зрители ахнули и, сплотив ряды, придвинулись на шаг ближе.
— Ваши родные не пострадали? — полюбопытствовала О'Нил.
— Нет, но спасибо, что спросили. Их не было в доме.
— Джек Стюарт, 'RHOX Ньюз'. Вы считаете, это было покушение?
— Понятия не имею. Я еще не связывался с полицией своего города, поэтому не знаю всех обстоятельств.
— Вы поедете туда? — одновременно с интересом и надеждой спросила репортер с ATVC. Блейзер еле сдержал улыбку и помотал головой.
— Признаю, моим первым побуждением было именно это. Но потом я подумал, что если этот взрыв и впрямь признан напугать меня, и я в ответ покину место происшествия, то получится, что они победили, а я этого не хочу. И, уверен, никто из вас не хочет.
Если честно, собравшиеся перед Стэном журналисты не имели ничего против того, чтоб избавиться от столь рейтингового конкурента, но вслух об этом не сказали. Блейзер всё прекрасно понимал, но тоже промолчал, ведь такое прозвучавшее в прямом эфире на всю страну признание нанесло бы непоправимый ущерб образу демократических СМИ, а значит, и его личному имиджу тоже.
— Считаете ли вы, что к этому причастно ФБР?
Не будь Блейзер готов к этому вопросу, наверняка брякнул бы нечто утвердительное. Но у него было время всё обдумать и прийти к выводу, что бездоказательные обвинения только повредят, сведя на нет наметившееся было потепление отношений с силовыми структурами и став поводом для будущих судебных исков о защите чести и достоинства.
— Я не хочу никого обвинять, — сказал он. — Как я уже говорил, я не знаю всех обстоятельств. Возможно, это банальная утечка газа или что-то другое в этом роде. Но одно я могу сказать точно: чем бы ни был вызван этот взрыв, я не отступлю.
— Другими словами, это никак не отразится на проводимом вами расследовании?
— Абсолютно никак! Во-первых, копии всех материалов хранятся в надежных местах. Во-вторых, если взрыв действительно связан с моей деятельностью, значит, я и моя команда на правильном пути! И мы не отступим! Ведь, как правильно сказал агент Кулидж, свободная Америка немыслима без независимых и неподвластных давлению СМИ! Но о какой свободе может идти речь, если тех, кто призван ее отстаивать, можно запугать банальными взрывами?
Блейзер говорил, стоя на земле. Но заберись он на крышу, это расценили бы не как проделку сумасшедшего, а как закономерный итог пламенной речи. И хотя коллеги Блейзера по журналистскому цеху не могли сказать, что всецело разделяют его пренебрежительное отношение к 'банальным взрывам', тем более во множественном числе, они устроили ему овацию. Даже операторы присоединились, расщедрившись на приветственные крики и гулкий топот. Если бы выборы проводились здесь и сейчас, Стэн был бы реальным претендентом на президентское кресло.
После этого съемочные группы разбились обратно на пары и тройки, чтобы записать свои впечатления и комментарии для будущих развернутых репортажей. Стэн же, допив кофе, с новыми силами взялся за дело, доказывая всем, в том числе себе самому, что он не трус, хоть и побаивается, причем не так каких-то неизвестных злодеев, как разговора с женой.
Долго, однако, бояться не пришлось, ибо буквально через пять минут после его выступления она позвонила ему сама. Да, она смотрела телевизор. Да, из полиции тоже звонили. Разумеется, всё это очень плохо. Нет, ей не понравилась его фраза о взрывах. Да, она и дети им гордятся. И да, она рада, что дала уговорить себя уехать с детьми несмотря на то, что они пропускают школу, за которую заплачено наперед. Да, она его любит.
Ну и чего, спрашивается, после такого можно бояться?
— Стэн, там твой дом показывают!
Передав микрофон Лонни, Блейзер поручил ему закончить интервью пойманных ими пожарных, а сам рысцой побежал к мобильной телестудии. Да, зрелище и впрямь не из приятных. Патрульные и пожарные машины, взволнованно пересказывающие в десятый раз друг другу новости зеваки, а вместо комфортного двухэтажного здания — увитое желтой полицейской лентой пепелище.
— Спасибо, — буркнул репортер и указал на логотип конгломерата 'Уорлд Ньюз Нэтворк' в углу экрана. — Обязательно смотреть канал конкурентов?
— А я виноват, что их нью-джерсийское отделение первым оказалось на месте происшествия?
— Они сильно поднялись?
— Где-то на сорок два процента.
— Сволочи, на моем доме... Ладно, выключай! Я знаю эту студию, ничего путного они всё равно не расскажут!
Происки конкурирующей фирмы Стэна не смутили, а наоборот, подстегнули. Он с головой ушел в работу, беря, по его собственному признанию, лучшие интервью в карьере, и репортерам конкурирующих фирм оставалось лишь скрежетать зубами, слыша в ответ 'Да я уже всё рассказал вашему коллеге, Стэну Блейзеру!' Солнце и то уже начало клониться к закату, а он всё носился по окрестностям, опрашивая всех встречных и поперечных с таким же мастерством и рвением, как и два, и три часа назад. Казалось, ничто в этом мире не остановит неподвластного усталости корреспондента, и уже не за горами тот момент, когда он войдет в трейлер штаба спасательной операции, а о результатах расскажет с крыши разрушенного здания.
Однако беда пришла, откуда не ждали.
— Стэнли, мой мальчик! — это был Джефферсон, и его голос даже охваченному производственной эйфорией Блейзеру показался излишне веселым. — Ты просто монстр! Я не испытывал такого восторга со времен речи Рейгана перед евангелистами ! У тебя дар, настоящий дар! Ты не думал о политической карьере?
— Нет, мистер Джефферсон, я...
— Тобиас, Стэнли, просто Тобиас.
— Спасибо, но...
— Послушай, ты там сильно занят?
Такого вопроса Стэн от начальника не ожидал.
— Ну, да, мы с Лонни как раз...
— О, Лонни, конечно, как я мог забыть! Вы же с ним не разлей вода, да?
Чем больше Джефферсон говорил, тем сильнее Блейзеру казалось, что он бредит. Или пьян, чего за ним никогда не водилось.
— Тобиас, послушайте...
— Нет, Стэнли, это ты послушай. Тут такое дело... В общем, почему бы тебе не передать микрофон Нолану и не приехать сюда, а?
— Зачем это?
— Все вопросы потом! Между прочим, вертолет уже вылетел! Так что поторопись!
— Мистер Джефферсон, постойте! А как же мой репортаж? Как же всё это?
— В общем, я жду! — проигнорировал его причитания Тобиас и повесил трубку. Блейзер недоуменно посмотрел на аппарат в руке, чувствуя, что земля уходит у него из-под ног. Взрыв в доме еще можно было списать на несчастливое совпадение. Но поведение Джефферсона не могло быть случайностью. Нет, здесь было что-то не так. Очень, очень не так...
— Мистер Блейзер! — крикнул подбежавший к нему худосочный вихрастый парень. Это был Кристофер Нолан, до прибытия Блейзера заменявший убитого взрывом Рея Макнамару. — Мне позвонили из офиса, сказали вас сменить! Что происходит?
— Не знаю, Крис, просто не знаю. Но что-то явно происходит... Ладно, — Стэн протянул столичному коллеге микрофон. — Работай. Знакомься, набирайся опыта, а главное — чувствуй себя, как дома. Если что, не стесняйся, спрашивай Лонни. Он мне помогает и тебе поможет. И не пропустите выход Кулиджа, о'кей?
— О'кей, мистер Блейзер! Отвезти вас?
— С ума сошел? Там же всё оборудование! А вы должны быть всё время в эфире, понял? Всё время! Я возьму такси. Какой там у вас адрес?
* 16 *
Обагренные закатом воды залива Ньюарк не назвал бы тихими даже обладатель самой утонченной и поэтической натуры на свете. Во-первых, именно на нём располагался порт Ньюарк, который входил в двадцатку самых загруженных морских терминалов мира и принимал грузы, предназначенные для Нью-Йорка и всех северо-восточных штатов вообще. Во-вторых, на нем постоянно дежурили суда-драги, зорко следящие за состоянием быстро мелеющего судоходного коридора, благодаря которому порт мог обслуживать даже самые крупные корабли. Но главными нарушителями спокойствия были самолеты, прибывающие и убывающие из расположенного менее чем в миле от берега Ньюаркского международного аэропорта 'Либерти'. Во всей этой шумной толкотне было очень удобно сбрасывать 'хвосты', а сотни плотно уставленных контейнерами акров как нельзя лучше подходили для тайных встреч, на которых проворачивались самые темные из дел.
— А сейчас ты ощущаешь себя королем мира, милый?
— Фокси, не отвлекайся! Где они сейчас?
Летунья обижено надула губки, однако послушно огласила окрестности ультразвуковым импульсом.
— Между вон теми контейнерами! — ответила она, внимательно изучая возникшую в ее мозгу панораму, похожую на кадры из 'Темного рыцаря'. — Движутся на юго-запад!
— Слышали? — Дейл повернулся к летевшим рядом с ними двум голубям. — Передайте своим, чтобы выдвигались!
— Так точно! — отрапортовали командиры военно-воздушных сил СОВоГ и полетели к подчиненным, которые в ожидании приказа смешались с сородичами, толпившимися на пирсе в ожидании баржи с зерном. Фоксглав же взяла курс на подножие стоявшего у края пирса портового крана, где их с Дейлом встретили возглавляемые лабрадором Ривзом сухопутные силы Службы.
— Ну что, ребята, поработаем? — весело спросил бурундук, и добровольная дружина моментально воодушевилась.
— Поработаем! Давно пора! Мы тут уже засыпаем!
— Не спите, а то замерзнете! — Дейл шутливо погрозил соратникам пальцем и повернулся к Дозеру, на которого была возложена роль войск связи. — Что у Фишберна?
— Все в сборе, мистер Дейл! — бодро отрапортовал пернатый.
— Отлично! В общем, план такой! Группа Ривза блокирует сушу, авиация — воздух, а морская пехота — экваторию!
— Ну да, правильно, вечно я их путаю! Мы с моей напарницей будем неподалеку, поэтому чуть что — кричите! Всё, выдвигаемся!
Дейл громко захлопал в ладоши, понукая и без того рвавшихся в бой звериных ополченцев. Грызуны и пес побежали вдоль пирса, Дозер полетел передать сигнал о выступлении флоту, а Фоксглав, привычно схватив Дейла за воротник, отправилась вдогонку за вырвавшейся далеко вперед сизой эскадрильей.
— Почему ты назвал меня 'моя напарница'? — спросила летучая мышка.
— Ну-у... — Дейл развел руками, потому что пожимать плечами, когда тебя держат за них лапами, неудобно. — Наверное, потому что ты и есть моя напарница...
— И всё? — Фоксглав ощутимо напряглась, и бурундук опасливо покосился вниз. Они летели на высоте примерно пяти стандартных контейнеров, и земля была дальше, чем хотелось бы.
— Разумеется, нет! — ответил он, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты мой близкий друг и боевой товарищ!
— Товарищ... — процедила рукокрылая Спасательница. Ее голос звучал резко, и знавший ее лучше других Дейл понимал, что это очень нехороший признак.
— Фокси, послушай, ты всё неправильно понимаешь...
— Конечно, разумеется, это я всё неправильно понимаю, кто же еще!
'Где-то я это уже слышал, причем совсем недавно...'
— Фокси...
— Дейл, ты меня любишь?
Бурундука прошиб озноб, но в его положении приходилось идти до конца.
— Да, Фокси. Я же уже говорил это.
— Давно! Очень давно! В последний раз это было...
Она замолчала, припоминая, и Дейл понял, что действовать надо быстро. Правда, он не знал, как именно, но тут на помощь пришли печальный опыт пополам с актерским мастерством.
— Фокси! — воскликнул он так громко, как будто обо что-то порезался. — Ты что, мне не веришь? Сомневаешься? И это после всего того, что мы вместе пережили?! Нет. Фокси, такого я от тебя не ожидал, только не от тебя, нет...
Когти летучей мышки вонзились ему в плечи, и Дейл, решив, что переиграл, зажмурился и приготовился к встрече с асфальтом. Но вместо этого ощутил под ногами холодную металлическую поверхность, а когти сменились пускай жесткими, но далеко не такими острыми крыльями.
— Дейлушка, Дейлушка! — тормошила его Фоксглав. — Прости меня! Я... Ты прав, я... Я больше не буду!
— Честно? — мгновенно оживился бурундук.
— Честно! — ответила мышка и так крепко поцеловала его, что он чуть не лишился чувств. Впрочем, с недавних пор он на все ее ласки реагировал схожим образом.
— Ну всё, Фокси, всё, хватит! — Дейл завертелся юлой, буквально вывинчиваясь из ее объятий. — На нас, вон, даже голуби смотрят и смеются! А мы должны быть образцом, а не посмешищем!
— Какие мы серьезные! — хихикнула Фоксглав и ласково потерлась мордочкой о его нос. — Ладно, командир, простите, не буду вас более смущать!
— Правильно, давно пора... В смысле, за дело!
Они спешно присоединились к голубям, которые рассредоточились по периметру этого и соседнего контейнеров, зорко наблюдая за крадущимися далеко внизу сиамскими котами в богато расшитых шелковых кимоно. Теми самыми, которых Спасатели и члены СОВоГ до сих пор знали исключительно понаслышке, но очень жаждали познакомиться поближе. Ведь это были не простые коты, а Гонг, Конг и Маджонг — правые лапы самих Сиамских Близняшек , цариц животного мира Чайнатауна. Четвертый, Го, остался в штаб-прачечной сестер, а эти трое прибыли сюда, за тридевять земель по меркам территориальных хищников, с чрезвычайно ответственным заданием. Других им, впрочем, и не поручали, поэтому едва информация об их регулярных визитах в порт Ньюарк дошла до СОВоГ, Дейл и Фоксглав сразу поняли, что дело серьезное и очень важное.
В результате многолетней изнурительной борьбы Спасателям удалось положить конец преступной деятельности всех главарей звериной мафии Нью-Йорка кроме Сиамских Близнецов. Эти милые сладкоголосые кошечки, которые не разговаривали, а прямо-таки пели в унисон, были очень умны, осторожны и скоры на жестокую расправу. Добавьте к этому строжайшую дисциплину и искреннюю верность их подручных, и вы уже получите могущественного и не прощающего ошибок противника. Но главным было отнюдь не это. Просто для других злодеев окружающие, в том числе сородичи, были не более чем потенциальными жертвами, на которых можно и нужно наживаться, поэтому неудивительно, что даже коты и крысы всячески приветствовали борьбу Спасателей против тех же Толстопуза и Капоне, которым ни ума, ни силы, ни жестокости тоже было не занимать.
С Сиамскими Близняшками была совершенно другая история. Для них все населявшие Чайнатаун животные были членами клана, требовавшими не только контроля, но также заботы, и жители китайского квартала платили им взаимностью. Даже грызуны относились к ним как к покровителям, следящим за порядком и защищающим от чужаков. И, надо сказать, небезосновательно, поэтому любая направленная против них подрывная деятельность на территории Чайнатауна была заранее обречена на провал. Спасатели быстро поняли всю бесперспективность борьбы с сестрами на их поле и отступили, но продолжали делать всё от них зависящее, чтобы не допустить расширения зоны влияния Близняшек за пределы квартала. Порт Ньюарк в эти пределы явно не вписывался, поэтому деятельность эмиссаров триады следовало расследовать и пресечь, чем Дейл, Фоксглав и СОВоГ как раз и занимались.
— Мистер Дейл, чего мы ждем? — непринужденно и даже весело поинтересовался командир 'золотой' эскадрильи. Это было бравадой. Бойцы Службы впервые сталкивались со столь серьезным противником. Дейл, который на его месте вел бы себя точно также, сразу раскусил его, но виду не подал.
— Когда они встретятся с клиентами, конечно же! — ответил он в той же манере. Это тоже было бравадой. Хотя Дейлу уже приходилось иметь дело с очень опасным врагом и даже командовать при этом , момент был всё равно волнительный. — Если уж брать, то оптом, верно я говорю?
— Верно, командир! — хором воскликнули остальные 'золотые'. К счастью, к этому времени коты свернули за угол и их не услышали.
— Тише вы! — прикрикнула на них сохранившая холодную голову Фоксглав.
— Правильно! — улыбавшийся Дейл тут же нахмурился и приложил палец к губам. — Не шумите, а то всю рыбу распугаете! Значит так, 'золотые' двигаются по левой стороне, а 'красные' — по правой! Всё, вперед!
Дейл на четвереньках поскакал по контейнерам, узкие промежутки перепрыгивая, а широкие преодолевая в лапах Фоксглав. Голуби старались не отставать, хотя длинные перевязанные суровыми нитками рулоны, которые они по трое несли в лапах, сковывали движения и требовали четкой координации усилий. Всего таких рулонов было восемь, и при взгляде сверху казалось, что идущих по узкому ущелью котов преследуют отрастившие крылья палки колбасы.
Путь выдался неблизкий, с каждым следующим поворотом посланцы Сиамских Близняшек шли всё медленнее и то и дело оглядывались по сторонам, вынуждая птиц держаться как можно дальше от коридора. Самый опасный момент настал, когда им надо было пересечь широкий проезд, по которому двигались портовые краны. Но голуби по сигналу Фоксглав синхронно нырнули в промежутки между контейнерами и оставались там, пока опасность обнаружения не миновала. Так и не заметив слежки, коты продолжили свой путь по тянущемуся поперек пирса проходу, выводившему на обширную, примерно с полконтейнера площадку.
— Дейл, тебе это не кажется странным? — спросила Фоксглав, указывая на совершенно не вписывающееся в принцип расположения контейнеров на терминале пустое место.
— Кажется, — кивнул Дейл. — Похоже, мы на месте! 'Красный-Один' и 'Золотой-Один'! Окружайте площадку, но очень осторожно! Не спугните их раньше времени! Действовать только по сигналу моей напарницы!
— Есть!
— Отлично! Фокси!
— Я тут, симпатяга, не ори! Когда я должна подать сигнал?
— Поймешь, когда увидишь. У тебя гарпуна случайно нет?
— Конечно, есть! — летунья развела в стороны крылья. Вскоре после вхождения в команду Спасателей она по примеру остальных стала носить одежду, впоследствии перейдя на комбинезон как у Гайки, только без рукавов, в карманах и на поясе которого спокойно умещалось всё необходимое снаряжение, включая штатные мини-гарпуны. — Бери!
— Угу, спасибо... — сделав над собой усилие, Дейл недрогнувшей лапой отстегнул один из гарпунов и быстро спрятал трофей под свитер. — Можешь незаметно опустить меня вон на тот маленький выступ? Только тихо! Очень тихо!
— Поняла, — кивнула Фоксглав и, подхватив любимого за плечи, спорхнула вниз. Выступ, на который указывал бурундук, находился у самого конца коридора, всего лишь в десяти футах от сидевшей в центре площадки троицы. Поэтому летучая мышка была вынуждена не только взмахивать крыльями реже обычного, но и усилием воли заставить себя перестать отщелкивать ультразвуковые импульсы, которые могли услышать чувствительные к высоким частотам коты. Вследствие этого ей пришлось ориентироваться, полагаясь исключительно на слабо развитое зрение и движения Дейла, которые по мере приближения к выступу становились всё более нервными, а когда дело дошло до паники, Фоксглав поняла, что они на месте. Разжав когти, она резко взмыла вверх и еще успела услышать, как охнул еле удержавшийся на крепежном выступе Дейл.
— Вы ничего не слышали? — обернувшись на странный звук, спросил Маджонг — самый крупный из котов, классической расцветки сил-поинт, названной так потому, что темно-коричневые отметины по цвету напоминали шкурку морских котиков.
— Вроде и вправду что-то скрипело... — ответил его гораздо более светлый, бледно-магнолиевый коллега Гонг, также вглядываясь в коридор. Но Фоксглав уже успела скрыться, а нашедший опору бурундук застыл и стал неразличим на фоне красного с пятнами ржавчины контейнера.
— Странно, я был уверен... — вновь заговорил Маджонг, но тут из контейнера перед ними донесся какой-то стук, и они повернулись туда. Вскоре стук прекратился, сменившись скрежетом несмазанных петель, сопровождавшим открытие в стенке контейнера совершенно неприметной дверцы. Имея всего десять дюймов в высоту, она была достаточно большой, чтобы пропустить низкорослую серую крысу, светло-зеленую ящерицу и огромную, даже больше Рокфора мышь.
— Капоне и его команда , — пробормотал Дейл. — Давно не виделись. И лучше бы так и продолжалось...
Сиамские коты явно были того же мнения, но положение обязывало проявлять учтивость, поэтому все трое вежливо поклонились. Искушенный в восточном этикете зритель уже по этому жесту мог многое рассказать о том, что они думают о своих собеседниках и чего им желают, но Капоне к таковым не относился, поэтому принял всё за чистую монету.
— И вам мое почтение! — прокаркал он с самодовольной улыбкой. — А ведь я ждал вас раньше!
— Пришлось поплутать, Капоне сяньшен, — мягко ответил выступивший вперед Маджонг. — Сожалеем, если заставили вас ждать.
— Вот это правильно! — злорадно ощерился крысиный мафиози, из-за не по размерам раздутого эго видевший лишь то, что ему хотелось видеть. — Мое ожидание дорого стоит, знаете ли, к тому же у меня еще целая куча дел, где кот не валялся!
Шугар Рей противно захихикал, а как обычно не понявший шутки начальника Арнольд Мышенеггер растерянно почесал голову.
— Шеф, мне казалось, утром вы говорили о коне...
Ящерица захихикала еще противнее. Капоне рыком велел силачу заткнуться. Дейл зажал лапой рот, чтобы не рассмеяться. Коты сделали вид, что смысл 'тонкого' намека от них ускользнул.
— Ладно, довольно любезностей! — Капоне упер руки в бока, чтобы казаться больше и внушительнее. — Я подумаю над вашими извинениями, а вы показывайте товар!
Негласный лидер сиамской тройки махнул лапой своим спутникам. Те быстро развязали зубами узлы у себя на спинах, и на асфальт один за другим упали четыре увесистых мешочка.
— Нечеловеческая музыка... — Капоне аж зажмурился от удовольствия, вслушиваясь в звон монет и драгоценностей. А когда коты развязали мешочки, он и вовсе потерял голову от золотого блеска. — Ну же, бестолочи! Тащите их сюда!
Высунув язык, Арнольд на руках, как горилла, поскакал к мешочкам, но путь ему внезапно преградило тонкое кимоно, и силач отлетел назад, как будто под шелком скрывалась не тонкая изящная лапа, а кирпичная стена.
— Не так быстро, Капоне сяньшен, — промурлыкал Маджонг. — Теперь ваша очередь.
— Помню-помню! — с явным неудовольствием произнес мафиози. — Простая проверка бдительности, так что с вас саечка за испуг, как говорится, хе-хе! Эй, Арнольд! Веди одного сюда!
— Какого из них, босс?
— Любого, кретин!
— Угу, понял! — пробасил Мышенеггер, протискиваясь в дверку. Даже для полного недотепы он отсутствовал слишком долго, и Дейл смекнул, что одним контейнером владения бандитов не ограничивались. Действительно, какой же Капоне без канализации...
Наконец Арнольд вернулся, и не один, а толкая перед собой щуплую мышь азиатской наружности в потрепанной одежде. Перешагнув порог, отвыкший от яркого света грызун-китаец зажмурился и остановился, но громила рывком оторвал его от земли и поставил перед Маджонгом. Кот наклонился к новоприбывшему и спросил что-то вполголоса по-китайски. Услышавший родную речь азиат встрепенулся и радостно защебетал, но Арнольд резко дернул его за локоть.
— А теперь так, чтоб я понял! — крикнул он. Грызун сжался в комок.
— Разумеется, Арнольд сяньшен, — ответил Маджонг, проводя перед лицом Мышенеггера лапой. — Надеюсь, так будет понятнее?
— К-конечно... — закивал Арнольд, заворожено рассматривая показавшиеся из подушечек ухоженные и остро заточенные когти. Этот намек даже для него был достаточно прозрачен.
— Эй! — окрикнул их Капоне. — Ну-ка, бросьте эти свои ниндзя-штучки! Я тоже, знаете ли, при желании могу много чего показать!
— Не сомневаюсь, — мягко произнес Маджонг, прищуриваясь. — Более того, настаиваю на этом. Как вы смотрите на то, чтобы начать с остальных подданных моих повелительниц?
— В таком случае — одновременно! И чтоб никаких возражений! — для пущего эффекта портовый мафиози погрозил котам брильянтовым перстнем. Те и впрямь возражать не стали. Каждый раз переговоры с Капоне развивались по схожему сценарию, и каждый раз он преподносил уступку оппонентам как свое выдающееся достижение. Пушистым китайцам мотив сохранения лица был близок, поэтому они не только понимали, но и приветствовали такое поведение. С теми, кто своей репутацией не дорожил, у Сиамских Близняшек разговор был короткий.
Шугар Рей сунул голову внутрь контейнера, громко свистнул и еле успел отскочить с пути потоком хлынувших наружу грызунов-азиатов. Очень бедных, очень многодетных и очень надеющихся на более благополучную жизнь в сердце разрекламированного Запада, который для них начался с логова портовых бандитов. Вот уж действительно, добро пожаловать в реальный мир...
Тщательно пересчитав сбившихся в кучу за их спинами грызунов, Гонг и Конг кивнули Маджонгу, который в свою очередь убрал преграждавшую путь к мешкам с золотом лапу. Не дожидаясь команды, Мышенеггер и Рей бросились к ним и быстро отступили с добычей за хищно улыбающегося босса.
— Приятно иметь с вами дело, джентльмены!
— Взаимно, Капоне сяньшен, — коты поклонились и развернулись, чтобы уйти, но крыса окликнула их.
— Да, совсем запамятовал! Передайте глубокоуважаемым Близняшкам, что следующая партия обойдется им вдвое дороже!
Пурпурные драконы на кимоно Маджонга встали на дыбы. Это было что-то новенькое. Кот нарочито медленно развернулся и окатил Капоне и его подручных ледяным взглядом сапфировых глаз.
— Какова причина столь вызывающего предложения? — поинтересовался он,
— Ну, вы же знаете, — развел руками низкорослый мафиози. — Экономический кризис, инфляция, неуверенность в завтрашнем дне. Много всего. Плата за риск, опять же...
— А вам не кажется, — промурлыкал Маджонг, делая два шага вперед, — что ваш риск может обойтись вам дороже, чем всё золото мира?
Он замер в совершенно неестественной на первый взгляд позе, но Капоне, как всякая крыса, прекрасно знал, что эта поза означает готовность к смертоносному броску. Этого-то он и ждал. Сунув два пальца в рот, Капоне пронзительно свистнул, и в окружавших площадку контейнерах открылись потайные люки, из которых хлынули крупные крысы. Их было около полусотни, и мгновение спустя площадка буквально кишела ими, а на котов и жавшихся к ним мелких грызунов нацелился целый частокол разномастных, но одинаково острых и опасных предметов.
— Ну, Сиамские Тройняшки, что вы теперь скажете? — самодовольно спросил Капоне, обводя рукой верные ему полчища. — У меня больше солдат, поэтому я здесь командую!
— Неважно, сколько солдат у полководца, если сам он мертв, — невозмутимо ответил Маджонг. Он присел еще глубже и прижал уши к голове. Сколь бы стремительным ни был его бросок, ему не избегнуть встречи с остриями импровизированного оружия, которая станет для него последней. Для Капоне, впрочем, тоже, а значит, это того стоило. Взращенный на принципах восточной философии Маджонг в любом случае предпочел бы умереть в бою, чем отступить, покрыв свое имя и имя своих сюзеренов несмываемым позором. Дейл это понял и навел мини-гарпун. Но стрелять не пришлось, потому что Капоне тоже это понял. Сколь бы заносчив и самонадеян он ни был, наиболее развитым его инстинктом было самосохранение, позволившее ему дожить до этого дня и сейчас подсказывавшее: 'Отступи! Целее будешь!'
— А что, хорошо сказано! — усмехнулся он и три раза хлопнул в ладоши. Мышенеггер тоже зааплодировал, причем с таким энтузиазмом, что шляпу его шефа чуть не сдуло. Шугар Рей унял его коротким шлепком хвоста, и Капоне смог продолжить. — Пожалуй, вы правы! В конце концов, кризис касается всех нас, а в трудные времена надо держаться вместе, верно? Одним словом, я не стану поднимать цену за свои услуги. Пока. Надеюсь, это понятно?
— Понятно, — ответил Маджонг, садясь на задние лапы. — Достойный ответ достойного мужа, Капоне сяньшен, и для меня большая честь передать его моим повелительницам.
— Правильно! — кивнула крыса. — Так и передай! Всё до последнего слова! И добавь, что если их не устраивают условия, то будет, как в том анекдоте: были подданные ваши, а стали — наши!
Никак не отреагировав на эту хохму, Маджонг почти незаметно поклонился и встал на лапы. Крысы опустили оружие, а Капоне развернулся, чтобы вернуться в контейнер, но остановился, не сделав и шага. Откуда-то сверху донеслось характерное для голубей воркование и шум крыльев. Бандит запрокинул голову, но в квадрате неба над ним не было ничего, кроме облаков.
— Меньше надо иметь дел с азиатами и смотреть фильмы гонконгских режиссеров, — пробормотал он, закрывая глаза и массируя виски, чтобы успокоиться. Но лучше не стало. Наоборот, далекие шумы сменились вовсе уж странным звуком, значительно более громким и близким. Открыв глаза, Капоне обнаружил протянувшуюся прямо над ним веревку, одним концом привязанную к воткнувшейся в стенку контейнера точно над дверцей присоске. Второй конец уходил куда-то в центральный проход, но куда именно, он рассмотреть не успел, потому что линию обзора перекрыло быстро приближающееся красно-желто-коричневое пятно. Мафиози инстинктивно отшатнулся, и через мгновенье туда, где он стоял, приземлился бурундук, который с некоторых пор виделся главарю крыс в ночных кошмарах и каждой встреченной им самке.
— Опять ты!.. — вскричал Капоне.
— Улыбочку! — Дейл потянул за края доселе скрытой свитером 'бабочки'.
Галстук издал щелчок, и в глаза всем присутствующим ударил ослепительно белый свет. На пару секунд все видевшие его ослепли, но один зритель, точнее, зрительница не так сильно полагалась на зрение, как остальные. Имя ей было Фоксглав, и она, получив от дорогого ей бурундука световой сигнал, расправила крылья и крикнула на всю округу:
— ПЛЮС!!!
Ультразвуковая волна захлестнула участников разыгравшейся внизу драмы, ощутивших себя засунутыми в ведро, по которому от души приложились кувалдой. Некоторых из них отраженный стенками контейнеров сигнал заставил потерять равновесие, а остальных полностью дезориентировал. Кроме Дейла, который заранее заткнул уши, а теперь, насвистывая отрывок из оперы Вагнера, наблюдал за заходящими на цели тройками голубей. Синхронно разжимая лапы, они сбрасывали рулоны, которые прямо в воздухе разворачивались в обширные сети. Их было более чем достаточно, поэтому птицы распорядились ими столь же щедро. Три из них накрыли котов, четыре погребли под собой крыс, а последняя досталась банде Капоне.
— Отличная работа! — отсалютовал Спасатель выходящим из пике летчикам и крикнул перепуганным мигрантам: — Не бойтесь! Вы в безопасности! Видите? — он показал на крыс, безуспешно пиливших сетку оружием. — Это не простая сеть, а золотая, в смысле, сверхпрочная! Ее ничем не возьмешь!
— Кроме алмазов.
— Ну да, алмазами можно! Но откуда у них... — Дейл запнулся и повернулся на до боли знакомый хриплый голос. Капоне, Мышенеггер и Шугар Рей стояли перед ним, подбоченившись, и хищно улыбались. Особенно зловеще выглядел левый резец крысы, очень странно переливающийся всеми цветами радуги.