Гловацкая Аня : другие произведения.

Тихий дом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В моем городе нет Романовской улицы, и улицы Лысенко тоже нет, как и образцового дома, который все звали бы Тихим. Но есть любовь, взаимная и невзаимная, есть мужчины и женщины, гетеро- и гомосексуалы, есть продавцы и покупатели наркотиков, полицейские, которым не нужны ``темняки``, верные друзья, верные собаки... и люди, которые никогда не простят себе собственных ошибок. А сколько правды в этой истории, решать только вам.
  Дом ?37 по улице Романовской на районе называли Тихим. А вообще-то он был образцовым. В смысле, образцового содержания, и дом, и прилегающая к нему территория - в просторечии двор. Сюда было приятно приходить летними вечерами, сидеть на детской площадке, потягивая одну на весь вечер бутылочку пива. Трепаться с местными алкашами - на удивление интеллигентными пожилыми дядьками, так же неспешно распивающими бутылочку водки и играющими на интерес в карты. Приветливо, с каждой по имени, здороваться с приподъездными бабусями и молодыми мамашами с колясками. Помогать чинить велосипеды местным подросткам - задиристым-нарывистым, как и все подростки, но незлым, любознательным и неуловимо хорошим. Мимоходом трепать по загривкам бесчисленных местных собак, половина из которых принадлежала алкашам и обладала той же неспешно-добродушной жизненной философией.
  Если бы Игорь увлекался романами Татьяны Устиновой, он бы непременно решил, что Тихий дом напоминает одинаковые уютные пасторали ее бесчисленных книг. Но он вообще не очень-то любил читать, а во двор дома ?37 приходил из-за атмосферы. Здесь не выгоняли с лавочек тех, кто приходил поболтать и выпить, и мусор бросать во дворе было как-то стыдно. Здесь сушили белье на веревках во дворе. Весной дом дружно выходил на субботник, а потом не пилил тех, кто прийти не смог. Жильцы этого островка социализма вместе сажали деревья, убирали мусор, снимали залезших на дерево котов... Они не вызывали маляров из ЖЭУ, а сами красили по весне скамейки и качели, сами разбивали клумбы и по очереди мыли подъезды...
  Он жил в соседнем доме, которому на районе тоже придумали имя - Воронья Слободка. Не то чтобы там обитало сплошь жулье и пролетариат, люди были разные. Как и везде, кроме Тихого дома. Утром можно было увидеть играющих детей, а через пару часов уже выезжал наряд милиции за пьяными, развалившимися посреди двора и горланящими матерные частушки. В общем, в своем дворе было не отдохнуть.
  В Тихом доме каждой твари было по паре и все они, как в ковчеге, уживались вполне себе мирно. В двенадцатой квартире, например, жила парочка лесбиянок, Лара и Лёля. Жили совершенно открыто, и никто их не трогал, ни озабоченные всеобщей нравственностью старухи, ни вездесущие подростки.
  Игорь познакомился сначала с Ларой. Трижды в неделю снимал стресс - после работы бил в зале грушу, а потом отрабатывал приемы рукопашного боя вместе со смешливой девахой, способной уложить на лопатки любого мужика. Крепко сбитая стриженная блондинка под непрерывный поток шуточек (порой настолько соленых, что укладывали не хуже прямых ударов) демонстрировала такие вещи, что у видавшего всякое Игоря глаза округлялись. Пару раз они спарринговали, и он отлично представлял, что невысокая улыбчивая девчонка вполне может если не убить его на месте, то покалечить - точно. Если захочет. И это при том, что он сам далеко не безобидный "ботаник". Поначалу его смущало, что вся группа лет на пять-десять его моложе, а потом привык. И пацаны, и Лариска были ребятами правильными, без всяких закидонов.
  На почве любви к рукопашке они и сошлись. А потом оказалось, что Ларка живет в тридцать седьмом доме. Выяснилось это случайно. Игорь зашел поболтать с одним из жильцов, бывшим опером дядей Сережей. Только они откупорили по первому пиву, как сзади раздалось:
  - Здорово, Игорек! А ты, выходит, побухать любишь? Привет, Петрович.
  Никто и никогда на его памяти не называл дядю Сережу по отчеству. Игорь обернулся и изрядно развеселился, обнаружив свою подругу по залу, одетую вместо привычного спортивного костюма в дурацкие обрезанные джинсы, разношенную майку-алкоголичку и резиновые вьетнамки. В одной руке у нее был позвякивающий огромный пластиковый пакет, в другой - поводок, на другом конце предсказуемо заканчивающийся собакой. На девчонку пес походил изрядно - небольшой и вроде неагрессивный, но намордник смотрится вполне уместно.
  - Привет, Лар. А ты что тут делаешь? - спросил и сам понял, что вышло невежливо. Но, что вышло, то вышло.
  - Виделись, товарищ председатель, - заулыбался дядя Сережа. Пояснил, - Лариска у нас председатель жилсовета.
  - Нашел товарища председателя. Живу я здесь, - весело отозвалась Ларка. - А ты не знал, что ли? Я думала, ты в курсе, что мы соседи почти. Ну, давайте, меня Лёлька ждет.
  Игорь вообще-то плохо разбирался во всей этой пидорасне и прочих штучках. Ну, в смысле, знал, где на районе тусуются гомики, так это все знали. Порнуху с лесбиянками тоже вполне себе уважал. И в глубине души полагал, что жить с бабой баба будет только до тех пор, пока ей хороший мужик не встретится (он, например), или зечки на женской зоне, или такое страховидло, от которого любой пацан сбежит, как только увидит. Но тут как-то не легло в схему. Может, потому что Ларка своя была. Живут себе и живут, Тихий дом все-таки. Здесь везде порядок.
  Так он и стал кем-то вроде друга семьи. Нечужие все-таки девчонки были.
  
  - Прикинь, что у нас вышло? - сказала как-то Ларка, когда они втроем с Лёлей пили пиво, сидя на кухне. - Выхожу я вчера вечером на балкон покурить, вижу, какой-то дебила кусок ходит вокруг дома и фонарем под карнизы светит. Я вышла со зверофермой, шуганула их. Они дунули отсюда - только в путь. На утро рассказала Петровичу, а он говорит, мол, наркоманы закладки ищут. Прикинь? Я ему, какие, мол, закладки, а он отвечает, наркоманские. Вообще-то Петрович неделю уже в запое, может, ты пояснишь?
  - Закладки - это когда в условленном месте уже оплаченную наркоту оставляют, - Игорь допил стакан, подвинул к себе начатую трехлитровую баклажку. - Ты бы не ходила их шугать, Лар, они в ломке родную маму прибьют.
  - А че, ментам звонить? - вскинулась Лариса. - Как же, приедете вы. Кто мне в прошлый раз нудел "на хера нам "темный" сбыт[1], на хера нам "темный" сбыт", а? Может, скажешь, оставить, как есть? У нас, вообще-то полный двор мелочи, того и гляди попробуют! Образцовый дом, блин...
  - Повесь объявы, мол, уважаемые наркоманы, просьба не устраивать закладки, в доме ведется видеонаблюдение, записи передаем в милицию.
  - Принтер сломался, - буркнула рукопашница. - И вообще, выучи, где работаешь. "Милиция"...
  - Как знаешь, не меня завалят. - Обиделся он. Кивнул Лёльке. - Слышишь, объясни подруге, что ей тут голову оторвут не смотря на все способности. Может, она тебе поверит.
  - Не каркай, - засмеялась она. - Объясню.
  Хорошее настроение как-то испарилось. На обратном пути от девчонок Игорь зашел к дяде Сереже, но Лара не соврала: тот был в запое не меньше недели.
  - Не ссы, Игорюха! Р-разберемся с этими пидорами, - выдал он в ответ на осторожный вопрос о закладках. - Тут наш двор, в нем пор-рядок должен быть!
  
  На следующий день дом обзавелся красиво распечатанными объявлениями возле каждого из четырех подъездов. То ли принтер нашелся еще у кого-то из жилищного совета, то ли у Лары с Лёлей спешно починился. Вездесущие старушки, сидящие на выставленных возле подъездов стульчиках и креслах, бдительно и недобро высматривали чужаков. Игорю они, впрочем, кивнули, но тоже как-то подозрительно.
  - Как вахта? - спросил он у живущей дверь в дверь с Ларкой и Лёлей Марьи Григорьевны. - Лариса вас настропалила?
  - Ой, Ларочка такая умная девочка, - закивала та. - Сказала, чтобы в оба смотрели, пока эти ироды наших дворовых ребятишек наркоманами не сделали.
  Слово "наркоманы" она выговорила особенно отчетливо, даже с шиком.
  - Я даже сериал сегодня пропустила про Кармелиту, - с гордостью добавила вторая, незнакомая бабушка. - Не до сериалов, когда такой бардак в стране творится. В одном нашем дворе порядок был, и до него добрались... Товарища Сталина на них нет! Я вот все говорю Ларе, чтоб она в депутаты пошла, глядишь во всем районе бы порядок навела, а она отшучивается. Тоже вертихвостка, лень ей!
  Он отвернулся, обвел глазами привычный двор. Окна первого этажа, обычно распахнутые настежь, недобро блестели стеклами. Натянутая между двумя столбами проволока, на которой обычно сушилось белье, повисла голой ноябрьской веткой. Детская площадка была пуста, и даже собаки куда-то подевались.
  Впрочем, ерунда, дело шло к осени, ребята к школе готовятся, да и похолодало на улице, потому и с собаками никто не гуляет, и окна закрыты...
  - Игорёша, а ты куда, разве не к девочкам? - закричала Марья Григорьевна, но он уже шагал к дому.
  
  [1] Сбыт, при котором лицо, торгующее наркотиками, неизвестно.
  
  В понедельник Игорь дежурил и на тренировку не попал, а когда приехал в среду, Ларка уже разминалась в кругу пацанов, что-то оживленно рассказывая и гордо демонстрируя правую руку. Предчувствуя недоброе, он подошел ближе и прислушался: точно с таким же выражением лиц новички демонстрировали впервые разбитые о грушу или "лапы" казанки. А Лариса была опытной рукопашницей и перед тренировкой всегда бинтовала руки.
  - И, прикинь, не зря я с собакой попозже вышла. Облюбовали наш дом, с-суки. Я Петровичу в окно стукнула, и говорю так вежливо, мол, товарищ наркоман, не пойти ли тебе на мужской половой хуй?
  Ребята одобрительно захохотали. Они же еще малолетки, сопляки, вдруг с ужасом понял Игорь. Сколько им? Двадцать-двадцать пять, не больше. Сейчас она позовет их на защиту закона и порядка в отдельно взятом дворе, и они побегут, не раздумывая.
  - А он? - с восхищением спросил самый младший из рукопашников, долговязый студент Стас.
  - А он мне, мол, не пойти ли тебе туда самой. Я ему тогда пообещала собаку спустить, а он пока думал, что ответить, влепила ему "двоечку[1]" и потом коленом по яйцам добавила.
  - И собака ждала, все это время?
  - Рэд у меня послушный, пока не скажешь, не кинется. Да я его в наморднике вывела, дольше снимать было. Ну а потом он сбежал, я из-под карниза "дурь" достала, пакет разорвала и по ветру развеяла.
  Сразу несколько пацанов, Стас первый, заржали:
  - А если б там кокс был? Типа, выходите, дети, свежим воздухом, подышать?
  - А если бы там кокс был, мы бы в Калифорнии жили. Им по-другому торгуют. Скажи, Игорь?
  Ребята расступились, повернулись к нему, и Игорь воспользовался этим, ухватив Ларку за запястье и притянув к себе. Развернулся, прижал ее к стене.
  - Ты охуела?!
  - Это ты рехнулся!
  Огромные глаза Ларисы, казалось, стали еще больше. Игорь наклонился над ней, вдавливая девчонку своим телом в ледяной бетон и краем сознания понимая, что только что прозвучавшее "коленом по яйцам" может достаться и ему. Но она даже не пыталась сопротивляться, молча глядя ему в лицо. Шеей Игорь чувствовал ее горячее, возбужденное дыхание.
  - Нет, девочка моя, это ты рехнулась. Послушай меня. Не вздумай продолжать в этом духе. Ты о Лёльке подумала, о маме своей?! Если тебя убьют или покалечат...
  Он обернулся, увидел заинтересованные лица и как будто вынырнул из воды или проснулся.
  - Извини, Лара. Я... пойду, наверно.
  И, не слушая возбужденного гомона за спиной, пошел на Романовскую. Но не к тридцать седьмому дому, а к соседнему через улицу.
  Игорь сам не знал, зачем приперся в участковый пункт. Он все еще не понимал, отчего сорвался, почему так близко к сердцу принял ситуацию со сбытчиками и "нарками", облюбовавшими Тихий дом, и со рвущейся в бой Ларкой. И толком не представлял, что будет говорить участковому.
  Представился, показал "ксиву".
  - Да мы знакомы, вроде, я тебя в отделе видел. Ты по какому вопросу?
  Участковый, предпенсионного возраста мужик, сидел за заваленным бумагами столом. Второй стол, такой же неряшливый, пустовал. Видимо, коллега куда-то вышел. В кабинете отчетливо пахло спиртным и пылью.
  - Да вот, у соседей твоих "закладки" делать стали. А жильцы больно деятельные.
  - У соседей? А, в Тихом доме... хороший адрес, и жильцы - не пожалуешься, все бы такие были. За четыре года - не поверишь, один вызов. Белье с веревки стянули. Как в деревне живут, ей-богу. Про "закладки" ничего не слышал...
  Игорь почувствовал, как внутри у него зашевелился какой-то склизкий холодный комок.
  - Что, никто не зашел к тебе?
  - Да там граждане самостоятельные живут. Не боись, разберемся. Скажи им, пускай "объявы" повесят, что съемка идет, и муляжи камер, что ли, сделают... А что, доследственную проверку проводишь, или дело уже возбудили?
  Доследственная была бы неплохим вариантом. Может, если показать Ларке, что наркотиками занимаются компетентные люди, она хоть немного успокоится. И Игорь решил, что с утра он непременно пойдет к начальнику, и с Леной, следачкой по наркошам, тоже поговорит.
  
  Разбудило его незадолго до часу ночи до отвращения знакомое визжание и хрюканье сирены. Впервые в жизни. Никогда раньше его не будили эти привычные звуки. Патрульная машина прокатилась мимо Вороньей Слободки по улице Лысенко.. Еще не зная, что произошло, но чувствуя, что-то нехорошее, он накинул куртку и побежал вниз. Во дворе было тихо. Для успокоения совести он решил прогуляться до Тихого дома и почти сразу понял, что Ларка его не послушала.
  Половина окон в доме светилось, как будто стоял теплый вечер, а не глубокая по меркам добропорядочного образцового дома ночь. Красно-голубые мигалки казались причудливой светомузыкой. Мигалки дежурного уазика... и двух скорых.
  - Что произошло?! Разойдитесь! - он отпихнул в сторону молоденького ППСника, на ходу вспоминая, что удостоверения в кармане пижамных штанов нет, и тут же понял, что оно не понадобится: сразу за мальчишкой-пэпсом стоял дежурный опер Леха.
  - Игорь? Откуда здесь?
  - Да я живу тут рядом... что случилось?!
  - Тут герычем, оказывается, торговали. Нарики за "закладкой" пришли, а жильцы разбираться сами вышли. Нехорошее такое дело, еще и опер наш бывший, Сергей Малявин тут... наш следак уже тут, комитетчик[2] едет. Пускай сами разбираются, что чье...
  Что чье?! В груди что-то дрогнуло, и стало страшно вдохнуть.
  - Что случилось?
  - У тебя друзья тут, что ли? - голос Лехи стал опасно, предупредительно заботливым. - Ты не волнуйся, Малявин живой, только... ствол у него был, левый. Он одного наркошу на месте положил. А вот девчонку с этого подъезда, Сотникову Ларису, порезали.
  - Насмерть?!
  Леха присел на поребрик и настойчиво потянул его за собой.
  - Может, еще оклемается. Она молодая, здоровая...
  - Она здесь?!
  - Увезли уже. Эти скорые - для двоих уродов, которые живы оста...
  - Куда ее увезли?!
  - В "горку[3]", кажется... Вон, подружка ее сидит, с которой они в одной квартире жили...она с ней ехать хотела... Игорёх, ты куда?
  Он не сразу понял, почему Лёлька вышла с Рэдом, и почему он лежит на боку, когда его хозяйку увезли в больницу, и только потом увидел, что из-под головы собаки натекла лужа крови. Верный пес, видимо, бросился на защиту Ларки и первым получил удар. Лёля, растрепанная, в расстегнутом халате поверх ночнушки и резиновых лариных вьетнамках, сидела рядом. Не плакала, но глаза ее страшно, как при температуре блестели. Увидев Игоря, она медленно встала. Подошла ближе и начала слабыми кулачками бить его в грудь.
  - Это ты, сволочь, виноват! Ты! Это вы должны были ловить ваших нарков, а не Ларка! Ты виноват! Вы все виноваты! Менты, сволочи...
  Леха попытался оттащить девушку, но Игорь покачал головой. Только перехватил Лёльку за тоненькие, как у ребенка, кисти и молча ждал, пока она извивалась и визжала, пытаясь его достать. Потом уткнулась лицом ему в плечо и тихо, безнадежно заревела.
  
  Лара умерла в половине шестого утра, так и не придя в сознание. Действия дяди Сережи квалифицировали по сто восьмой - как убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. Никто из жильцов Тихого дома не дал показания, что он уже почти месяц был в запое, и стрелял еще до того, как началась драка, а в отделе его еще не успели забыть. Наркоманами занялся следственный комитет. Говорят, их закрыли надолго. В полиции все-таки заинтересовались "закладками" под карнизами и возбудили дело по статье 228.1 "в отношении неустановленного лица" - тот самый "темный сбыт", но никого так и не нашли. Дело приостановили, оно лежит в архиве.
  Жилищный совет дома ?37 продолжает решать все организационные вопросы, не обращаясь за помощью ни в полицию, ни в ЖЭУ. Называется он теперь товариществом собственников жилья, но все по старой памяти называют его жилсоветом. Новым председателем его стал Игорь: он теперь живет в Тихом доме вместе с Лёлей, на новый год они завели щенка боксера. Говорят, когда было полгода со смерти Ларисы, он напился так, что на следующий день не смог выйти на работу.
  
  Не так давно все это и было. В июле-августе одиннадцатого года.
  
  [1] Серия из двух быстро следующих один за другим прямых ударов, сначала основной рукой, затем второй.
  [2] Следователь Следственного Комитета, подследственности которого принадлежат преступления средней тяжести и тяжкие. [3] Первая городская больница
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"