Он как обычно сидел на своей крыше. Крыша была полностью его. Во-первых, потому что никто больше не знал, как на нее забраться. Во-вторых, вряд ли нашлась бы в этом небольшом городочке еще хотя бы одна живая душа, так нуждающаяся в уединении с небом, таким близким тут.
Он сидел на бетонном приступке сооружения, в котором находилась шахта лифта, обхватив колени руками и уткнув в них подбородок. Его большие зеленые глаза не отрывались от горизонта, который так четко просматривался здесь, на возвышенности над всем городом. Городок был маленький, провинциальный, но все же родной, любимый. С крыши этого - самого высотного - здания можно было видеть его весь.
Здесь ему было хорошо. Здесь он был один. Иногда прямо с утра, только проснувшись, взяв кусочек хлеба, папку с рисунками и карандаш, он поднимался из квартиры на верхний этаж. Забравшись по перилам к решетчатой двери, ведущей на крышу, он протискивался между двумя металлическими прутьями и выбирался в свое уютное гнездышко. Когда он был маленьким, норкой, в которой можно уединиться - было высокое дерево, прямо под его окнами. А полгода назад, когда в подъезде дома делали ремонт, он заметил, что у самой стены между двух прутьев достаточное расстояние, чтобы мог протиснуться человек. С тех пор крыша стала его излюбленным местом. Он приходил сюда с ворохом мечтаний, новых идей, и, усаживаясь поудобнее, укутывался в эти сладкие воздушные одежки грез, примерял и так - и так, пока они не начинали надоедать. Или с воодушевлением разбирал новые планы о том, как, заработав пару тысяч, можно поехать к морю... Автостопом, конечно. Ночевать можно было бы на пляже или в парке, а на деньги накупить подарков. Маме - осеннее пальто(она в одном и том же лет 20 уже ходит), Людочке(племяннице) - куклу, которую она так хотела, а сестре Наташке квартиру надо, а то мама ее скоро совсем "съест"... Но денег не хватит. Тогда телефон, трубку еще одну, чтобы они с мамой не воевали, когда кому-то звонить надо. Решено: он подзаработает чуть-чуть на стройке и поедет на юг. Говорят там хорошо... Тепло, много одежды не надо. Только
одному как-то не очень. А что если взять с собой Димку? Точно, тот никогда не против чего-нибудь необычного. Тогда и подработать вдвоем можно. Надо быстрее сообщить об этом ему!
Взвившись со своего бетонного "трона", он мигом вылез с крыши и
спустился на пару этажей вниз, к себе в квартиру. Немного урчало в животе, а мама, наверное, уже проснулась, и можно было перехватить чего-нибудь вкусного.
Подходя к двери, обитой черной клеенчатой тканью, ему стало понятно, что мама уже встала, и ее царствие в квартире шло на полную катушку.
- Где ты опять с самого утра шатаешься? - послышалось из глубины квартиры, как только щелкнул замок на входной двери.
- Доброе утро, мама! Я думал, вы еще спите, не хотел будить, - на ходу стаскивая сумку, которую он носил через плечо и, забрасывая ее на старенький холодильник в прихожей, служивший, скорее, столиком, как можно более дружелюбно сказал он.
- Спим?! Ты прекрасно знаешь, что я не могу позволить себе спать столько, сколько хочу! Если я буду спать, кто будет работать? Зарабатывать деньги? Ты? Или, быть может, твоя сестра? Ведь ты прекрасно знаешь, что нам нечем платить за квартиру! Ведь ты это знаешь! И твоя сестра знает! Но хоть кто-нибудь из вас об этом позаботился? Нас выселят скоро! Марк, я с тобой говорю!
- Да, мама, я слышу тебя, - во время этого монолога, заполняющего всю квартиру, он успел уже пройти в комнату, служившую спальней ему и "грому" всего семейства. Вторая - была спальней для его сестры и ее маленькой дочери трех лет, при этом также являлась гостиной, залом, где смотрели телевизор, и столовой в особо людные и торжественные моменты из жизни обитающего в доме семейства. Отца в семействе не было; вернее, он был, но теоретический - и у каждого из детей свой. Ни Наташа, ни Марк своих отцов не видели никогда и знали о них из очень скудных и редких маминых рассказов. Оба знали, что ни с тем, ни с другим у мамы не сложилось, оба понимали, что мама в этом не виновата, по крайней мере, она всегда так говорила, оба понимали, что она много для них делает, и поэтому старались "маму не раздражать".
- Привет, младший, - сестра на миг оторвалась от разговора по телефону, она сидела с ногами на подоконнике и увлеченно с кем-то говорила. Наташа была на 5 лет старше Марка, побывала уже замужем, вернее пожила в "гражданском" браке, всем яро доказывая: "Это то же самое, что брак, просто без глупых штампов в паспорте, которые всего лишь формальность!" Правда, после того, как она вернулась из роддома и обнаружила очередную "гражданскую" жену в постели новоиспеченного папеньки, стала ярой противницей "гражданских" браков. Марк знал, что
теперь, оставаясь все же еще достаточно привлекательной девушкой, она старательно пытается устроить свою личную жизнь, а именно удачно выйти замуж. Именно замуж, "с глупыми штампами и вышедшей из моды
фатой". Наташе было всего 23, она была достаточно низкой, худенькой девушкой, с густыми каштановыми кудряшками и красивой формы губками, которые сами по себе частенько принимали форму "бантиком", очевидно догадываясь, что так они чертовски привлекательны. По этому самому поводу она пропадала где-то целыми днями, а прекрасное, ни в чем не повинное чадо "сдавала" маме, которая, в свою очередь, не пропускала ни одного повода ей об этом напомнить.
- Марк, скажи своей сестрице, чтобы перестала трепаться по телефону! Мне он нужен, я должна позвонить тете Лиде: может, она пристроит тебя на курсы плотника. Ты слышишь? Я не могу все тащить на себе! Ты должен работать! Сколько можно дурью маяться?! Тебе уже 18 лет! Толик, Иннин сын, ему 18, уже на заводе работает. Потому что он думает о матери! А вам наплевать на меня! Я скоро умру, я старая! Что с вами будет! Побираться пойдете? Или вон на панель Наташке идти! Подумай о ней! Подумай о сестре!
Марк вопросительно глянул на сестру, та только отмахнулась: мол, пусть болтает. Взяв из стола старую синюю папку с тряпичными завязочками сбоку, он прошел в коридор, прикрыв дверь - баррикаду для сестры. Мама была в зале, смотрела телевизор. Пройти на кухню, не попав в поле ее видимости, было делом почти невозможным, но стоило сейчас попасться ей на глаза, и очередной поток ругани, слезных призывов "пожалеть престарелую мать" обрушился бы с головой. Но с кухни пахло жареными оладушками. Осторожно ступая на пол, устеленный красным потертым паласом, он направился к кухне. Двери в зал со стеклянными проймами, заклеенными старыми обоями, были приотворены. Мама сидела на старом коричневом диване, сплошь поеденным молью, подложив под спину подушку в грязной наволочке. Рядом на табуретке за обтянутым клеенкой столом, сидела, поджав ножки, маленькая девочка в коричневых кологоточках и едва достававшей ей до пояса маячке с выцветшим Микки-Маусом, от которого остался лишь контур.
Марк шмыгнул на кухню, мама это услышала:
- Сынок, налей себе хоть чаю. Нельзя в сухомятку, ты себе желудок посадишь! - мать семейства была не очень высокая женщина, слегка "в летах", немного полноватая, с большим лицом, обвисшим вторым подбородком и небольшими черными усиками, которые вылезают обычно к старости; когда-то иссиня-черные волосы украшала яркая проседь.
- Да, мам, сейчас, ты не вставай, лежи, я сам! - быстренько запихать в рот пару оладий, прихватив еще один на дорожку, не получилось. Марк
сел, вытащил из-под стола табурет, взял из шкафчика над раковиной кружку с изображением купидончиков, и сердечек на все вариации. Странно, что он не выкинул ее... На лице образовалась горькая ухмылка.
Обещала любить вечно... В памяти всплыли картины тихого, безмятежного счастья, когда, лежа в обнимку на берегу реки с самой прелестной девушкой на свете, он представлял себе, как они поженятся, будут вместе покупать всякие безделушки, кружки...
- Да ты сейчас прольешь! О чем ты опять думаешь? О чем ты вообще думаешь, когда что-то делаешь?! Потому ты и неудачник! Ты никогда не думаешь о последствиях. О людях рядом с тобой. Ты обо мне не думаешь! Все твои друзья поступили ВУЗы, ну или хотя бы учатся на профессии, которые хоть какие-то деньги приносят! У тебя одного в голове глупые фантазии! Ты думаешь, этими своими картинками деньги зарабатывать?! Тьфу!
- Мам, я взрослый человек, и позволь мне самому решать. Мне нравится этим заниматься! И деньги в жизни это не главное.
- Нравится?! Если бы все в жизни было: нравится, не нравится! Ты думаешь, я хотела, я мечтала работать швеей или на заводе вкалывать? Ты думаешь, я этого хотела?! Если бы не это чертово правительство, если бы не развалили Советский Союз, быть может, я бы писательницей стала, мое сочинение однажды, в 10 классе в городской газете напечатали, вот его тогда хвалили, сам председатель парткома его выбрал!
Марк не изъявлял особого желания слушать историю про сочинение на школьной доске, которое со временем перетрансформировалась в историю с газетой и председателем, и мама, видя это, не переставая говорить, перешла в зал, поведать очередной раз эту историю хотя бы внучке:
- Наташка, шлюха чертова, ты хочешь мой дом в бордель превратить?! Перестань висеть на телефоне! Так вот, я говорю, Люда, подходит он сам ко мне и говорит, что у вас очень хорошие сочинения, патриотичные, если бы все наши дети думали так...
Допив большими глотками чай, Марк вытащил чистый листочек из папки и завернул в него пару оладушек, чтобы поесть попозже: домой до позднего вечера не хотелось возвращаться. Он проследовал в коридор. Быстренько надев кроссовки, перекинув сумку через плечо, при этом брелки и фенечки, которые были приделаны к сумке, громко зазвенели. В коридоре тут же очутилась мама:
- Марк, сынок, ты уже пойдешь? Почему так рано? Все бросают мать, нет ну что вы все из дома бежите, как будто вас гонят?! Я все для вас стараюсь...Ты покушал хорошо? За собой убрал?
- Да, мама, я все убрал, я приду вечером, буду у Димы.
- Ох, не нравится мне этот твой Дима. Он тебя хорошему не научит. Ну, еще бы у таких родителей, другого сына быть и не могло! Помню мать его всегда была девушкой распутной... И подцепила муженька своего...
Где там мама его лучшего друга подцепила будущего мужа, Марк уже не стал слушать, закрывая за собой дверь, услышал лишь громкую мамину речь уже совсем на другую тему:
- Наташка, почему я должна с твоим ребенком сидеть?! Я в няньки не нанималась! Ты когда замуж выйдешь?! Позоришь только нашу семью!
А если будешь дома все время сидеть, то кто на тебя позариться...
Выйдя из подъезда, он вдохнул ветер. На улице была настоящая городская весна. На обочинах грязный снег вперемешку с различными отходами жизнедеятельности человека за зиму, плавающими в лужах, и сухой рыхлый снег, больше по консистенции похожий на песок. Идти было жутко неудобно. Ко всему прочему, кругом проглядывали голые куски черной земли. Кто бы мог поверить, что это и есть самое романтичное время года?!
Застегнув куртку, Марк побрел по дороге вниз - в центр города. Мысли его были поглощены идеей о поездке. В его уме рисовались картины, что он гуляет по вечернему пляжу, отыскивая ракушки, которые прибоем занесло на берег, поглядывая краем глаза на то, как море поглощает солнце в свои объятья. Рядом с ним, под руку идет прекрасная молодая девушка. И весь мир перестает существовать для них, они живут только друг другом, только этим пляжем, только парой глаз, смотрящих в твою сторону. Вдруг кто-то его окликнул, вырвав из грез. Повернув голову, он увидел хорошо одетого парня, который лучезарно ему улыбался.
- Марк, это ты? - блеснул белоснежными зубами молодой человек. Память начинала что-то прояснять... Лето, деревья, на которых возводились целые царства, битвы на деревянных мечах, он был в этих играх магом, соседский мальчишка - эльфом...
- Данила?!
- Да, черт, это я! - парень громко рассмеялся и крепко обнял Марка, да тот и не сопротивлялся, а сам был несказанно рад!
- Данила, ну ты и пижон! Замшевая куртка, начищенные ботинки. Как теории о том, что человек не должен жить ради одежды и статуса, только его душевная красота и идея...
- Ты что, до сих пор веришь во всю эту ерунду, что мы в детстве придумывали?! - Данила залился смехом, - Да, вижу, веришь. Джинсы, кулон с пентагарммой, все еще эти глупые косички цепляешь везде, что мы плели, воруя у мам нитки? Пожалуй, только длинных черных волос за спиной не хватает, - он вновь начал смеяться, - небось, еще и тунеядничаешь, да и в рощицах где-нибудь уединяешься в раздумьях? Не
повзрослел... Чем по жизни - то занимаешься?
- Собираюсь уехать отсюда, - буркнул разраженный это переменой в друге Марк. Данила был тот человек, с которым они начинали верит в
свободу человека, в такие понятия как, правда, любовь, красота. И он, Марк, все эти годы жил по этим непреложным для него истинам и гордился, что не поступился ими ни разу, что не стал частью серой массы, из которой они так старались вырваться, будучи еще подростками. И сейчас видеть человека, рассказывающего ему совсем недавно, что только в гармонии с природой человек познает себя, смеющимся над этим, было жутко. И поэтому он ляпнул на вопрос первую пришедшую в голову глупость, а поскольку сегодня он думал только о путешествии, в которое собирался, о нем и сообщил.
- Это правильно. Тут делать совсем нечего. Никаких перспектив. Городок для пенсионеров. Это верная мысль. А куда собираешься? Кем там будешь пахать?
- На юг собираюсь!
- Зачем на юг? - искренно удивился Данила, - Давай к нам, в Сибирь - за ней будущее России. Там условия не очень благоприятные, поэтому сам понимаешь, зарплаты какие. Там пару годков поработать, и можно тут до конца своих дней жить безбедно!
Марк ошеломленно смотрел на бывшего друга, сейчас говорившего открытым текстом, что главное в нашей жизни деньги! Еще пару лет назад он был убежден, что это просто бумажки и нельзя давать им получить власть над собой.
Данила еще что-то говорил про деньги за пол - дня работы, но Марк не стал его слушать и быстро зашагал прочь. Мысли в голове перемешались. Образ того мальчика, с которым он в детстве искал правду, и для этого они целыми днями шатались по улицам, лазили в любые уголки: вдруг кому-то нужна их помощь! - когда все же нуждающегося находили и помогали чем могли(для этого иногда даже таскали вещи из дома), они быстро убегали, чтобы тот не успел поблагодарить, - этот образ никак не совпадал с тем, что он увидел сейчас. Может, он перепутал и это совсем не тот Данила, что жил по - соседству. Может, вернуться, спросить... С этими терзающими его мыслями он дошел до дома Димы, его лучшего друга. На скамейке перед старым двухэтажным домом сидела "бригада" бабушек за своей повседневной работай: грызть семечки, без умолку болтать - и пристальными рентгеновскими взглядами оценивать каждого входящего в подъезд. Марк терпеть не мог такие старые кварталы, с этим непреложным довеском бабушек. Сосредоточившись и даже как бы вжав голову в плечи, он прошел под пристальными взглядами в темный спасительный подъезд и постучал в первую квартиру. Через пару секунд ему открыл дверь слегка полноватый
парень с черной футболке с надписью "Кипелов". Это был Димка. Он же Вольт. "Вольтом" его стали звать потому, что он очень хорошо разбирался во всем, что было под напряжением.
- Дарова! Чего такой? Как будто за тобой монстр какой гонится?
- Я?... - Марк с пару секунд подумал, стоит ли говорить Димке про Данилу. Вольт никогда особо не понимал их стремлений к очищению мира, идей по поводу того, что главное в жизни любовь и счастье. - ...Да... Эта "полиция нравов" около твоего подъезда. Как ты там ходишь? Они же одним взглядом тебя раздевают! Правда, мысли в этот момент далеко не эротические.
- Хэх! Да я уже привык. Чего там встал в пороге, как не родной, или тебя с швейцаром приглашать?
Марк в доме Димы знал все как в своем. Часто бывал у него, даже ночевал. Димка, как всегда, сидел в "аське". С какими-то девицами болтал. В жизни он был не очень смелый парень, да и не особый красавец, потому с девушками ему не везло. Зато в Интернете Диме - дон Жуану - проходу не давали. Пожалуй, поэтому у Вольта всегда был включен телефон и всегда из него противно пищало.
- Есть хочешь? У меня чипсы.
- Не-е-е. Скажи, а ты бы хотел отсюда уехать?
- В смысле... - в телефоне пикнуло.
- Ну, из города ты бы хотел вырваться?
- А что, идеи? - в глазах Димы загорелись огоньки, он любил авантюры. Вольт быстро что-то строчил на своем телефоне - компьютере, хватал чипсы из пакета и при этом еще успевал головой кивать в такт тяжелым басам, вырывающемся из больших колонок, стоящих по периметру всей комнаты.
- Я хотел бы уехать на юг. Там сейчас тепло. Добрать стопом можно, там где-нибудь на пляже ночевать, есть тоже можно найти. На юге уже с июня все на кустарниках на улицах города растет. Может, там где подзаработаем... Что думаешь?
- Летом, говоришь?.. - телефон пикнул пару раз подряд. - Летом не знаю. Мамка мне курсы одни нашла, вот если похожу пару недель, ну, так чисто чтобы не орала. Потом по осени думаю на компьютерщика в соседний город поступить. Скучно тут.
- А-а-а... Понятно. Ну, это правильно. Что тут делать? Никаких перспектив. Городок для пенсионеров, - медленно повторил он недавно услышанные слова. И при этом следил за реакцией друга. Тот, не отрываясь от светящегося голубым сетом дисплея телефона, покивал и, довольный собой, что-то вновь настрочил.
- Прикинь, вот дурочка! Я ей пишу: типа, я о тебе только второй день
и думаю, ты такая офигенная, а она что пишет, прочитай! - И, громко заливаясь со смеху, он протянул другу телефон. Марк на телефон даже не посмотрел:
- Пойду я. Мне надо в одно место зайти.
- Ну, ты это... Обиделся, что ли? Да съездим еще всяко. Хочешь, и тебя на эти курсы, я мамку попрошу, скажу, типа, один ходить не буду, она тебя тоже устроит. А потом свалим вместе отсюда.
- Свалим?.. Неужели самое важно жить в крупном городе и иметь кучу бабок?
- Ну... Я не знаю... А что, плохо что ли?
Марк не ответил, просто вышел, погруженный в свои мысли, он не заметил ни пристальные взгляды бабушек перед подъездом, ни того, что его облила машина. Привычным путем "на автомате" дошел до своего дома. Но не поднялся к себе в квартиру, а прямо - на верхний этаж, в маленькую прореху между металлическими прутьями, и на свободу, к небу! Он сел на свое любимое место и стал размышлять. Быть может, он живет неправильно, нужно жить ради денег, а чтобы были деньги, нужно пробиться в большой город, поступить в солидный ВУЗ, предварительно заплатив взятку, иначе не попадешь или попадешь на платное отделение, отучится, найти работу, каждый день ходить на нее, льстить начальству, бегать на побегушках, тогда через пару лет, будешь иметь такую зарплату, что можно будет загнать себя в пожизненные кандалы - взять в кредит квартиру, и платить до конца жизни, может, в это время жениться, завести ребенка, что бы он смог уехать в город побольше...
Вдруг его мысли прервал шум... Марк очень удивился. Шум был - человеческих шагов, но кто кроме него может бывать на этой крыше?! Из-за небольшого сооружения посреди крыши появился силуэт мужчины.
- Кто вы?
- Ух! Не вымерла и не испортилась вся молодежь, кого-то все-таки тянет к небу... Я рад, что мое место не пустеет, - это был высокий статный мужчина лет 40, с гордой, даже царственной осанкой, и благородной, очень шедшей ему сединой. - Я рад, - повторил он еще раз, подходя ближе.
- Родион Александрович, - протянул он руку Марку.
- А я просто Марк. Вы... Откуда знаете про это место? Я думал, я один...
- О-о-о! Я сюда еще лет 30 назад вот так же лазил: посидеть, подумать... Умиротворяет, - хитро подмигнул он молодому человеку, присаживаясь рядом с ним на бетонный постамент, - Много мыслей я доверил этому камушку. Рад, что здесь не пиво пьют. О чем задумался, юнец? - добрая улыбка мужчины манила рассказать все.
- А вы?.. О чем думали вы тут?
- Я?... - Родион Александрович, казалось, задумался надолго и никак не хотел отвечать вслух. - Я думал, о смысле жизни, о том, как стоит жить, как стоит любить... Это пожалуй и есть жизнь!
- Вы тоже думаете, что без любви жить нельзя? Именно на ней все строится, люди даже добиться чего-то пытаются в карьере в первую очередь, чтобы быть выше в глазах любимых.
- Да... Ты прав. А ты любишь?
- Я? Я люблю ... свою сестру, свою маму, хоть она бывает невыносима... своего друга, хоть он эгоист... была одна девушка... но ей оказалось важнее то, где ты учишься и можешь ли ты ее каждый день водить в кино, покупать всякие подарки...
- Хочу тебя обрадовать. Значит, настоящая чистая искренняя любовь у тебя впереди. И почему-то, мне кажется, она вот-вот постучит в твое сердце...
- Тогда мне точно нужно ехать на юг! Знаете, я хочу уехать на юг, там запросто можно выжить, и там летом много девушек приезжает...
- Позволь спросить, где ты родился?
- Здесь. В нашем роддоме.
- А как ты думаешь, природа ошибается?
- Хм... Не-е, наверное, она же природа!
- А почему ты тогда думаешь, что твое место в другом месте? Природа подарила тебя миру в этом самом маленьком городочке, и здесь твое место. А только там, где твое место, есть все составляющие для счастья. Не зря же говорят: чтобы быть счастливым, просто нужно в нужное время оказаться в нужном месте. Оттого что люди убегают все время от своей Родины, потому так много несчастливых, просто нужно уметь верить природе!
- Но ведь не все люди счастливы, хотя бы в нашем городе.
- А они и не хотят быть счастливыми. Они не пытаются вырваться из этого порочного круга сухой рутины, они складывают лапки и идут по течению. Ты хочешь прожить яркую, счастливую жизнь?
- Хочу!
- Прежде чем осваивать новые высоты нужно до конца изучить ту высоту, на которой стоишь. Все ли ты сделал для этого города, для этих серых, не поднимающих головы людей, чтобы покорять новые горизонты?
- А почему я должен делать что-то для людей, которым даже не хотят отрывать глаз от асфальта?!
- Именно потому, что ты видишь небо, ты должен помочь им увидеть мир во всех красках! И поверь, ты получишь благодарность сполна, может не сразу, может не сыплющимися на тебя со всех сторон благодарностями, а гармонией внутри себя потому, что ты живешь ради правды, ради красоты, ради любви. Подумай об этом...