...После первых суперактивных дней поездки безмятежное «нэшуанское» ничегонеделание показалось странным и даже противоестественным. Несколько вялых попыток хотя бы помыть после завтрака посуду натолкнулись на резкое олежкино неприятие: чего, мол, тряпкой размахивать, когда на кухне посудомоечная машина имеется. При этом ребёнок прочитал мне познавательную лекцию о сравнительном содержании вреднющей микрофлоры в кухонной губке и унитазном подпространстве (причём, второе по этому показателю явно проигрывало первому). До графиков и диаграмм, к счастью, дело не дошло (хотя при олежкиных педантичности и обстоятельности вполне могло бы), но из кухни, тем не менее, я был «с позором» выдворен.
Что делать? Как с бездельем бороться? Как всегда, выручила добрая душа — Машенька. В наследство от предыдущих владельцев дома ребятам, в числе прочего, достался «весёленький» колер спальни, что в народе называют «гнилой вишней» (подозреваю, эта краска осталась от колеровки наружных стен, так что желающие могут составить себе представление). По мне, так в этой спальне не то что о продолжении рода не задумаешься, а напротив, затоскуешь от постоянных мыслей о бренности всего сущего и неизбежности суицида. Ребята это интуитивно ощущали, но в силу извечной олежкиной занятости и обременённости Маши малыми детишками, идея перекраски социально важного помещения как-то сама по себе передвигалась на «лучшие времена».
Машенька исподволь готовилась (ах, эти славянские женщины! Они и к ремонту готовятся, как к появлению будущего ребёнка. Только там — чепчики, распашонки, подгузнички, любовно укладываемые в шкапчик али комод месяцев за десять до грядущего события, а здесь — краски, кисти круглые и плоские флейцы и даже малярный скотч, тщательно заныкиваемые от супруга в дальний угол кладовки). И, надо же — такая оказия! Дед только крякнул от удовольствия: «А давненько не брал я в руки красок!»
Дождались отъезда Олежки на службу и пошли, пошли работать! К возвращению главы семейства бордовые когда-то стены были покрыты белым, непрозрачным праймером на два раза, и менять сложившийся ход событий было уже поздно. Олег поворчал для порядка, но подключился к работе. Любопытные мордашки внуков периодически возникали в дверном проёме, и одной из забот было не дать локальной покраске превратиться в глобальный кошмар. Эту головную боль Машенька приняла на себя. И более того, за ужином всё старалась подложить свёкру лучший кусок и не возражала, когда мы с сынкой раскупорили «за успех предприятия» бутылочку белого (о любимом ребятишками
красном вине в этот вечер старались не вспоминать из тех же соображений, по которым в доме повешенного не принято говорить о верёвке).
За два с половиной дня со спальней было покончено. Светло-лимонный колёр одновременно расслаблял и настраивал на игривый лад. Олежка, конечно, всё списал на совпадение, но средь свежеокрашенных стен в первую же ночь у ребят отказал кондиционер (это ж до какого градуса нужно было температуру в помещении довести? Эх, молодость!)
Смех — смехом, а без кондишена даже на Северо-востоке Америки зябко не покажется. И вот тут я столкнулся с очередной непонятной мне особенностью ведения бизнеса
у них.
Для начала я попробовал спроецировать возникшую проблему на российскую действительность. Ну, действительно, прикиньте — отказал у нас холодильник (телевизор, пылесос, унитаз). Что мы делаем в первую очередь? Тупо разглядываем отказавшего мерзавца — нельзя ли чо-нить к нему пришпандорить-присобачить-прифигачить, дабы продлить бренное его существование хотя бы на пару лет (месяцев, дней, часов). Потом, поняв, что на этот раз пришпандорить-присобачить-прифигачить не удастся, долго чешем в паху, соображая, где бы стрельнуть денег до зарплаты (пенсии) на приобретение нового негодяя. Разрешив финансовый вопрос, отправляемся в долгое путешествие по складам, магазинам и лавкам, где выясняем, что данная модель давно снята с производства, есть новая, которая, однако, не подходит нам ни по цене, ни по габаритам, ни по остальным характеристикам. Мы долго и безуспешно плюёмся, чертыхаемся и даже материмся, после чего идём на китайский рынок, где есть
всё — по приемлемой цене и в нужных параметрах, покупаем
это, привозим домой, устанавливаем, любуемся, а через два дня опять стоим напротив, чешем в паху и думаем, где ж деньжат-то на следующего мерзавца наскрести?
Олег же на появившуюся проблему отреагировал своеобразно: собрался и уехал на работу (я обычно на работу звоню и предупреждаю, что по случаю прорыва трубы вызвал аварийку, которая прибудет
в течение дня, а посему сегодня меня можно на службе не ждать). А вечером, по возвращении, сын запросто и без должного пиетета выдернул неисправный прибор (неисправность, кстати, касалась не самого прибора, а пульта управления, что исключало возможность регулировки температуры непосредственно из койки) с насиженного в окне места и небрежно кинул его в багажник «Максимы», подстелив предварительно кусок полиэтилена, дабы не залить обивку оттаявшим конденсатом. «Вернём продавцу», — кратко ответил он на мой вопросительный взгляд, сосредоточенно разыскивая среди подобных товарный чек пятилетней (!) давности. Чтобы лишний раз не подтверждать его подозрений в моей дикости, я не стал задавать идиотских вопросов о гарантийных сроках, сохранности оригинальной упаковки, заключении технической экспертизы и т.п., что, вообще говоря, идиотским кажется только с широты и долготы Североамериканских Соединённых Штатов, а нам тут-здесь представляется обычной процедурой.
То ли не сознавая значимости момента, то ли подчёркивая обыденность ситуации, Машенька просит нас, усаживающихся в авто, — внимание! — купить детишкам кашу.
Кондишен прямиком доставлен к продавшему его «моллу» («молл» — это такая деревенская лавка, в которой, как и на нашем китайском рынке, есть
всё, начиная от парн
ой телятины, бюстгальтеров и детских дайперов, и заканчивая телевизорами, велосипедами и садовыми домиками. Понятно, что по площади «молл» приближается к территории Магаданского ремонтно-механического завода).
Тележку с убогеньким кондиционером катим не ко входу, а как раз наоборот, проезжаем через предупредительно разъехавшиеся выходные воротины к стоечке, где у компутера хлопочет симпатичная тётечка. Короткий диалог:
— Бла-бла-бла... — спокойно излагает Олежка.
— Бла-бла-бла, — тётечка ударяет по клавишам мажорным аккордом, машет рукой куда-то в сторону и отворачивается.
«Послала!» — в душе я испытал ни с чем не сравнимое чувство глубокого удовлетворения: стало быть, и в их «калашном ряду» насчёт заготовок для холодца есть свои предубеждения. А ведь я предупреждал — гарантия истекла!
Олег безо всяких эмоций (он в крутых ситуациях всегда видимые эмоции приглушает, только лицом бледнеет немного) толкнул тележку с кондишеном в указанном направлении и молча направился вглубь зала. «За менеджером отправился», — подумал я и на всякий случай засеменил следом, готовый, ежели чего, за своего ребёнка хоть менеджеру, хоть самому главе корпорации перегрызть лужённое американское горло своим единственным русским зубом, который до того приберегал чай кушать.
Олежка остановился у штабеля с кондиционерами и зашарил по нему глазами. Притормаживаю рядом и, понимая депрессивное состояние души сына, многозначительно произношу: «М-да...» Олег тычет пальцем в одну из коробок: «Вот этот». Я задаю, наверное, самый глупый вопрос, который можно было бы придумать в данной ситуации: «Что?» Олег окидывает меня взглядом, оценивающим адекватность моего восприятия действительности: «Берём». «Покупаем, што ли?» — пытаюсь уточнить я, но Олег уже углубляется в изучение многочисленных надписей и цифирек на яркой упаковке: «Кажись, не подходит... Странно, а ведь практически та же самая модель... А-а... Вот ещё дисплей на пульт присандалили... Значит, не та. А номер сходится... А-а... Крылья короче...» — вполголоса ведёт сын беседу с «умным человеком». «Блин! — это он уже ко мне. — Ты крылья правильно измерил?» «Крылья» — это такие две шторочки, что закрывают края оконного проёма по бокам устройства. Перед выездом из дому я к ним рулеткой прикладывался. Обидно, понимаешь: ребёнок в моих — авиационного инженера, конструктора 1-й категории — способностях усомнился. Да мне хоть миллиметры, хоть дюймы, хоть, ёшь-в-клёш, вершки подавай — и ночью не напутаю! Так, значит?! Ладно. «Идём, на старом проверим. Небось, его ещё в переплавку не отправили».
Привезенного кондишена на месте не оказывается. Да и тётка за стойкой сменилась. Вот тебе и здрасьте! А кому и что мы теперь доказывать будем? Олег лезет через нестройные ряды товарных тележек в дальний угол, где, вроде бы, угадываются очертания нашего убогого. Тётка за стойкой отреагировала и заверещала: «Бла-бла-бла! — типа, куда прёшься? Не видишь, чо ли, — не продаётся!» Олег успокаивает: «Бла-бла-бла... — типа, да он мне и на фиг не нужен — покупать. Только размерчик снять». Странно, но тётка тотчас успокоилась и потеряла к нам всякий интерес. Повторно обмеряем кондишен со всех сторон и возвращаемся к штабелю. Я удовлетворённо хрюкаю — таки правильно размерчик снял, а фокус в том, что «крылья» — гофрированные: хочешь, чуть сильнее растяни, хочешь, чуть меньше.
И-раз! Грузим коробку в тележку. Рулю к расчётным узлам, но Олег заворачивает излишне резвого батяньку всё к той же стойке — с тёткой у компутера. Она равнодушно окидывает нас взглядом, вручает Олегу какую-то бумажку и изображает дежурную улыбку: «Бай-бай!» Э! Аллё! А оплата? А сличение паспортов с мордами? А хотя бы проверка сданного аппарата — мож, мы его гвоздиком ковыряли, пивные бутылки об него откупоривали? Ничего похожего! Полный пофигизм и отсутствие заботы о благосостоянии хозяина! Я бы таких из «Моржа» через час работы уволил! А тут — улыбочка, двери разъехались, и вещь ваша стала наша. На всю процедуру — полчаса делов, включая дорогу.
Ошеломлённо офигеваю в уголочке авто, предвкушая, как сейчас расскажу Машеньке обо всех этих чудесах, а она будет от удивления взмахивать руками, ахать и охать, расцеловывая отличившегося супруга в обе щеки.
Маша открывает двери, уступая дорогу, пропускает нас со здоровенной коробкой в прихожую, ещё раз ищуще выглядывает за дверь, будто мы могли там оставить ещё какую-нибудь сумку с причиндалами и запчастями, и лишь потом спрашивает: «А КАША ГДЕ?»...
Я, конечно, человек диковатый, к кандибоберам капиталистического мира мало приученный, но чтобы так запросто можно было бы недешёвую штучку обменять на новую, только из-за того, что у старой пультик забарахлил... И самое противное —
там это никого, кроме меня, не удивило!
1
Впрочем, удивляться пришлось ещё не раз. Помните, я рассказывал о забытом в вашингтонском кафе GPS'е? Конечно, до дома мы и без помощи спутников добрались, но долг платежом красен, хозяину вещицу таки возвращать надо было. Кроме того, учитывая предстоящую поездку на малоизученный нами Юго-Запад, Олежке не помешал бы и собственный навигатор. Поэтому посудили мы с сыном, порядили, да и заказали через интернет сразу два «Гремлина»: аналогичный утерянному — для возврата, и чуть покруче — для Олега. Дело было во вторник или в среду, до вылета в Лас-Вегас, где нас ожидал рентованный автомобиль, оставалась практически целая неделя, и хотя я крепко в том сомневался, Олег рассчитывал получить приборы ещё до отъезда.
Тогда же я вспомнил о забытом под потоком впечатлений наказе своей Людмилки — купить в Штатах видеокамеру и отснять и детей, и внуков, и, разумеется, по максимуму, все наши экскурсии. Легко сказать — купить... Это раньше легко было: пошёл покупать холодильник — и купил — однозначно «Бирюсу» (дай ей, Бог, здоровья за 30 лет безупречной службы!) — «LG» да и «ЗиЛ»а рядом просто не было, решили купить цветной телевизор — и купили — однозначно «Рекорд» — «SONY» или там «Рубин» в лавке отсутствовали. А теперь? А если ещё с учётом Соединённых Штатов? Тут умом проще двинуться. Тем более, что если в фотоаппаратах я ещё как-никак смыслю, то в видеокамерах — полный профан. Олег «поспособствовал»: «Лезь в интернет, рейтинги поизучай, характеристики...» Ну я и залез... Если до этого голова просто шла кругом, то в интернете осознал чётко — крыша поползла. Сгоняли с Олежкой в «молл», перещупали десятка полтора моделей, но так ничего и не выбрали. А время шло... В конце концов в четверг вечером я ткнул пальцем в первую попавшую модель и сказал: «Вот эту...». «Хороший выбор», — одобрил Олежка и оплатил покупку в интернете. В ходе оформления заявки он уточнил: «Если не жалко лишних двенадцати баксов, камеру доставят за три
рабочих дня». Конечно, не жалко — и 12 баксов упорхнули со счёта. Теперь оставалось только ждать. Но это только у нас ожидание — процесс пассивный. Олежка же дважды в день мониторил по Сети передвижение покупки по стране и регулярно докладывал, в какой точке Штатов в настоящий момент находится моя камера. Вечером в пятницу он сообщил о двух новостях — хорошей и не очень: GPS'ы должны были прибыть в Нэшуа в понедельник, а вот камеру раньше среды ждать не приходилось, поскольку кто-то что-то где-то напутал, и на выходные камера оставалась лежать на складе продавца в дальнем углу США. Это тот редкий случай, когда промах американской стороны осел у меня в душе с эмоциональной оценкой «минус».
...Тем же пятничным вечером Олежка решил побаловать нас барбекю. Долго и придирчиво выбирал мясо в магазине. Как выяснилось, мясо может продаваться не только до звона замороженными пластами и глыбами, но и вполне симпатичными охлаждёнными
почти до нуля кусманчиками, глядя на которые начинаешь исходить слюной ещё в лавке.
Наладив на бэк-ярде барбекюшницу (или как это, по-русски?), Олег уточнил, какого уровня прожаренности мясо я предпочитаю? Странный вопрос, да? Особенно учитывая, что через четыре дня нам предстояло отправиться в дальнюю поездку. Я, как мог, объяснил, что прожаренность предпочитаю такую, чтобы, пардон, понос не пронёс, то есть до степени цвета и консистенции коры дуба. И конечно, тут же налетел: «Ну, и дикий же ты человек, батя. Я ж тебе не хот-дог в подворотне предлагаю. А продукты, купленные в магазине, хотя и могут быть невкусными, но, по определению, гарантированно не имеют права нанести человеку вреда. Иначе закроют и магазин, и производителя, причём на столь долгий срок, что ты успеешь истратить приобретённый в результате отравления миллион и даже забыть об этом досадном недоразумении»
2. Хе-хе! Учи учёного! Я уж лучше лишний раз корочкой зажаристой похрущу и антрацит перегоревший сплюнуть не постесняюсь, чем животом средь Штатов маяться. Но таки не утерпел — съел кусочек едва жареной мякоти. И знаете, «с кровью» и вправду вкуснее, а стул поутру, ещё раз — пардон за подробность, остался вполне качественным.
В воскресенье с олежкиными друзьями четырьмя семьями поехали на пикничок к океану. Пикник, как пикник, океан, как океан (довольно прохладный, кстати, поскольку с юга перед самым Бостоном кривоватый полуостров Кейп-Код отбивает нагретые Гольфстримом воды к востоку, оставляя холодным весь залив Мэн, включая залив Массачусетс, на берегу которого мы, собственно, и расположились). И всё же... Всё же...
Площадка, где мы остановились, была размером с несколько футбольных полей и не являлась частью «дикой» природы: всё тот же стриженый газон, столы, за которыми одновременно могли разместиться с полсотни человек, и даже аккуратно уложенные плиты естественного камня, отделяющие «сухой» берег от приливной полосы, — всё носило отпечаток тщательного ухода. Я неосторожно громко заметил Олегу, что не следовало бы, пожалуй, детишек отпускать бегать округ босиком — мало ли: гвоздик ржавый или бутылочный осколок.., — так наши попутчики глянули на меня столь удивлёнными глазами, будто я сморозил несусветную глупость. И то: откуда на газоне битому стеклу взяться или металлолому какому — не на свалке, чай, отдыхаем. А у меня аж уши зарделись: эх, ребята, отвыкли вы от
наших мест отдыха. Понятно, что содержание этого участка обходилось кому-то недёшево, но, как ни странно, за полдня пребывания на зелёной лужайке с нас не запросили ни цента, и надо ли говорить, что, уезжая, не оставили мы за собой ни одной — не то что бы бумажки — соринки.
А вообще, понравились мне олежкины приятели: раскованные, но не наглые, умные, но не заносчивые, не алкаши, но ящичек пива усидевшие с удовольствием. И главное, все — из
наших: кто с Украины приехал, кто из России. М-да... Много светлых головушек страна наша за перестроечные-перестрелочные годы подрастеряла. Как наверстывать-то будем?!
...Наступил понедельник. Получив утреннюю информацию, Олежка сообщил, что завтра камеру мы, точно, не получим. В среду... М-м-м... Маловероятно, но не безнадёжно, поскольку выезжаем в Бостон всё же после обеда.
После завтрака Машенька повезла меня и деток в городской парк. И что вы думаете я там обнаружил?
Огороды! Самые натуральные огороды американских граждан. В парке! О-о! Сколько я выслушал иронических рассказов о том, как в Магадане пришлых американцев возили на наши участки, как те недоумевали, якобы, зачем сажать картошку в землю, вместо того, чтобы покупать её в магазинах, и т. д. и т. п. А здесь, в нэшуанском городском парке, и вдруг — такие знакомые огородные грядочки!
Но! Сам характер участков говорил о различии целей и задач наших и американских огородников. Во-первых, их наделы занимали — от силы — одну-две сотки (это не кировский огород моего братика Юрчика: от этого колышка и до того леска, что на горизонте виднеется). Таким образом, весь «колхоз» размещался на площади не более полутора гектаров. И во-вторых, в условиях страшного дефицита пространства на одной грядке здесь мирно соседствовали десяток луковых перьев, пара едва завязавшихся кочанов капусты и пяток помидорных кустов в обрамлении поддерживающих проволочных конусов. На соседних грядках пластала свои листья-лопухи тыква, торчали молодые перчики, а по углам высились стройные подсолнухи. Вдоль участков лежали поливные шланги, в козлах аккуратненько покоился сельхозинвентарь. А у меня и из-под кучи прошлогодней ботвы лопату и грабли по весне свистнули. В общем, было понятно, что нэшуанцы на свои огороды не за товарным приплодом ходят, а отдыхать-развлекаться да ещё детишек учить, что булки не на деревьях растут, а картоха в магазинные коробки не с неба, как град, падает. Вот и вся разница, а в остальном картинка изрядно согрела мою земледельческую душу.
После обеда Машенька пошла укладывать деток спать. Янка, как правило, воспринимала отход ко сну спокойно.
Особенно восхищала она меня по вечерам: безропотно позволяла вычистить себе зубы (что родители осуществляли при помощи специального напальчника), принимала положенное количество поцелуйчиков и без единого писка оставалась в темноте своей спаленки. Через пяток минут дитя безмятежно посапывало в глубоком сне. С Ванькой ситуация была иная: укладывание, как таковое, он не признавал. Можно было читать ему сказки, петь песенки и т. п. и даже добиться того, чтобы веки его устало смежались. Можно было, выключив свет, тихонько выскользнуть из спальни, потирая на ходу руки — дело сделано, а минут через пятнадцать обнаружить ребёнка, как ни в чём не бывало, играющего посереди комнаты любимым паровозиком «Томасом». Попытка водворить зарвавшегося малёнка в постель встречала с его стороны яростный протест; ребёнок взревал, папа применял силовые методы, дед колотил себя кулаками по лысине, а мама тихонько страдала в углу. Единственно, что могло смягчить ситуацию, — любимая Ванькой «Собака YELLOW». «Собаку YELLOW» Ванька обожал. Из любых других мягких игрушек, пользуясь всяким подходящим моментом, он яростно выщипывал шерсть — по той же, вероятно, причине, по которой наш Артём рвал на кусочки размером в один атом все попадающие под руку бумажки, а моя Людмилка — в пору младых ногтей — вырезывала маникюрными ножничками из занавесок тюлевые цветочки, а вот «Собаку YELLOW» щадил, даже при том, что со временем тузик поменял окрас с неопределённого yellow на явный brown. И стоило наревевшемуся вволю Ваньке подсунуть под бочок «Собаку YELLOW», мальчонка засыпал, хотя и долго ещё обиженно во сне всхлипывал.
Чуть отвлекаясь от событий понедельника, припомню ещё один эпизод. Как и все маленькие детки, проснувшийся утром Ванька обыкновенно отправлялся на поиски родителей. Причём понятие «утро» для него определялось не часами, а собственно моментом пробуждения. Поэтому, когда он обнаруживал родителей спящими и забирался к ним в кровать часиков так в пять-шесть утра, глубокого понимания это не находило. Мама сонно объясняла Ванечке, что утро ещё не настало, а папа мог и вовсе наладить Ванечку из комнаты. Как правило Ванька не спорил — выдворили, так выдворили — и обычно возвращался в свою спаленку — досыпать. А мог самостоятельно заняться игрушками и, бодрствуя, дожидаться пробуждения родителей. Но можно представить какие чувства испытал дед, когда, поднявшись в шесть утра и выйдя, позёвывая и почёсываясь, в коридор, на паласе под дверью, ведущей в спальню детей, обнаружил мирно посапывающего Ваньку. И разумеется, под щекой у него лежала «Собака YELLOW». Дед аж слезу уронил от умиления, поднял внука на руки и вместе с тузиком уложил на свою кровать, укрыл и, выходя, поплотнее прикрыл дверь кабинета, где ночевал.
Расчувствовавшийся дед курил на бэк-ярде утреннюю сигарету, когда из дому выскочил встревоженный Олег: «Ваньку не видел? Нигде не могу найти...» А то-то же, будешь знать, как ребёнка из спальни по утрам выставлять!
Так вот, когда в понедельник после обеда Машенька пошла на развод деток по спаленкам, я тоже прилёг с книжицей на диван и вроде даже задремал. В дверь позвонили. Это ж только дома на звонок реагируешь резво, а тут как-то поотвык — при мне звонком ещё никто не пользовался. Пока соображал, то да сё, звонок повторился. Вспомнив, что Машенька с детьми наверху, пошёл открывать. На ходу попытался сообразить, как здесь
принято отворять дверь: без опроса? — а там, к примеру, зашедшая за щепоткой соли соседка, которая именно меня увидеть в доме не ожидает и, возможно, поднимет крик; спросить? — а как правильно: «Ху из ит?» или таки «Ху из зеа?»? Ну, допустим, спрошу и получу иноязычный ответ, адекватный нашему «конь в пальто», и как без словаря разберусь? В общем, есть вопрос...
Перед дверью притормозил и на всякий случай прислушался. Тишина... Отодвинул задвижку, приоткрыл щелку на ширину глаза... Никого. Теперь уже смело распахнул дверь шире. У двери, действительно, — никого, метрах же в пятнадцати по тропинке к дороге чешет какой-то мужик в униформе, а на дороге фургон чёрный стоит. Мужик с ходу впрыгнул в кабину и оттуда помахал мне рукой — приветик, мол! Как говорил хаёвец Валера Ломенко, «ни фига себе! Шо за веники?!» И только когда машина ушла, и я, захлопнув рот, собрался следом захлопнуть и дверь, увидел под ногами на крыльце две картонные коробки в наклейках и почтовых адресах. Надо полагать, это были долгожданные GPS'ы. Но хороши же американские почтари: ни записок, ни расписок — бросили полтыщи баксов на крыльцо и дальше поехали! Как-то плохо это в моём российском мозгу укладывается. Хотя Олег и говорил, что преступления в отношении почты
у них караются по федеральным законам, что само по себе достаточно серьёзно. Вот вы, наверное, видели на картинках американские почтовые ящики: стоит такая округлая шкатулка на столбике у дороги (!), а на ней флажок: есть в ящике вложение — флажок поднят, нет — опущен. Я всегда был уверен, что поднимают флажок почтари, когда в ящик «входящую» почту кладут. А оказалось, всё — с точностью до наоборот. Ну какой нормальный американец попрётся по городу искать привычный нам синий почтовый ящик, чтобы в него письмо опустить?! Он «исходящую» корреспонденцию укладывает в
свой почтовый ящик у дороги и поднимает флажок. Регулярно курсирующая почтовая машина у флажка остановится, примет почту на борт, и полетит письмецо положеным ему путём. При этом никаких замочков на тех ящиках не предусмотрено, а почту из них, тем не менее, не тырят. Ей Богу, ненормальная страна!!!
Едва дождавшись возвращения Олежки с работы, GPS'ы распечатали. Тоже ведь интересный факт: мы тех продавцов никогда в глаза не видели и не увидим, деньги по интернету перечислили, а комплектность у приборов — полная, да и сами вещицы в работоспособном состоянии пришли.
Как утверждает моя Людмилка, в основе любого мужика всегда пацан сидит. Ну, распечатали мы GPS'ы, ну, повертели в руках... Дальше-то — что? Дык, естественно, в деле проверить требуется. И немедленно! Олег какие нужно проводки на место присандалил, чо-то потыкал и уже зовёт меня на испытания. Наобум вводит в «коробочку» первый попавшийся нэшуанский адрес, и мы поехали. Приборчик-то — пороскошнее прежнего, графика на должном уровне и даже кажется — голос у тётки будто более уверенным стал. Ну и куда, догадайтесь, вывела та тётка двух славян в первый же выезд по случайно выбранному адресу? Правильно! Прямиком к винно-водочной лавке на другом конце городка!
Лирическое отступление № 7 — о напитках.
У американцев официальным мерилом «принятого на душу» алкоголя считается количество выпитых «дринков». Один «дринк» равен стандартной бутылке пива (12 унций — 350 г), 5 унциям (150 г) вина или 1,5 унциям (менее 50 г) «сорокаградусной». По русским понятиям — математически ничтожная величина. Норма для здоровых мужчин — два дринка в день, для женщин — один. Тяжелое пьянство (heavy drinking) означает потребление пяти дринков в день в течение месяца — для взрослых и в течение двух недель — для несовершеннолетних (до 21 года).
То есть, американскую нацию к числу принципиально трезвующих, определённо, не причислишь, что с беспощадной откровенностью продемонстрировал крах четырнадцатилетнего эксперимента с «сухим законом». Пили, пьют и, судя по всему, ещё долго пить будут. Честно говоря, наслушавшись историй (вполне, кстати, правдивых) о том, что наличие запаха алкоголя — ещё не основание отбирать у водителя права, я не считал сию либерализацию
достижением американской демократии. И конечно же странно было мне видеть как после того самого «дринка» вина Олег спокойно садился за руль, и не где-нибудь, а в стольном Вашингтоне. Но какого же рожна я за всё время не встретил на улицах ни одного пьяного?! Не ведаю, какими секретами в плане борьбы с алкоголизмом владеет
их государство, но, предполагаю, что секреты эти, а точнее — всего лишь один секрет, как и во многом остальном, достаточно прост: американцев приучили чтить и уважать закон.
А в отношении алкоголя ограничения достаточно строги. Во-первых, продажа алкоголя разрешена только совершеннолетним. Не знаю, где умудряются надраться подростки, которых показывают даже в американских фильмах, но Машу в компании из нескольких семей служба фейс-контроля не пустила в ресторанчик по причине того, что она не смогла предъявить водительские права, подтверждающие её возраст. Конечно, молодой женщине-матери такая оценка могла бы и польстить, но вечер был безнадёжно испорчен. Так, видимо, продавцам спиртного дешевле терпеть убытки от потери клиентов, чем налететь один раз на неприятности, связанные с продажей алкоголя несовершеннолетним. Опять же как-то мало это вяжется с Россией, где были бы бабки, а уж возраст — дело десятое — хоть ясельный.
С возрастом, как рассказывал Олег, связана и другая особенность. Теоретически он может уже налить водочки и Ваньке — у себя в семье твоё право. Однако, не приведи Господь угостить пивком чужих пацанов, если им ещё нет 21 года, — тут для наливающего дело тюрьмой пахнет. Так что «сердобольные» дядечки и тётечки, «оздоравливающие» по утру хмельных подростков, отсутствуют в Штатах, как класс.
И дабы не смущать страждущую публику, виски (да и пиво) там в авоське по улице не понесут. В лавке купленное спиртное выдают только в непрозрачных (бумажных, как правило) пакетах. Вышел погулять с бутылкой в руке — рискуешь на штраф нарваться.
Насколько я понял, на торговлю спиртным в Штатах установлена госмонополия
3. Всё строго лицензировано. А поскольку всякого рода налоги и акцизы на алкоголь и всякую прочую продукцию разнятся, то алкоголь продаётся только в специализированных лавках (не считая ресторанов, разумеется), в которых, в свою очередь, не допускается продажа других товаров.
Но вообще с напитками в Штатах всё нормально. В лавке, куда нас доставила «железная тётка» GPS, у меня от ассортимента глаза до ушей расползлись, а казалось бы, постперестроечная Россия к выставочной заставленности прилавков уже приучила. Да и цены божеские, не в пример табачным. В качестве сувенира я захватил из магазина рекламный листок грядущей распродажи: самая дорогая «Stolichnaya Vodka» (та, что в бутылке с ручкой), 1.75L — $24.99 (цена до распродажи $28.99), столь понравившаяся мне у Олежки «Three Olives Vodka», 1.75L — $19.99 (до распродажи — $23.49), ну а уж совсем убогонькая «Smirnoff Vodka», 1.75L — $17.99 (до распродажи — $21.49). Судите сами.
...Во вторник утром Олежка порадовал сообщением, что заказанная видеокамера уже в пути и,
возможно, завтра прибудет в Нэшуа. Таким образом, на завтра оставался Рубикон —
до обеда или
после, так как вечером мы всяко должны были вылетать из Бостона через Хьюстон в Лас-Вегас. И Олег уже приготовился взять в дорогу свою видеокамеру. А мне до смерти хотелось взять
мою. В нетерпении я бил копытом в дощатый дек бэк-ярда, и чтобы скоротать время отправился с Машенькой «на шопинг». Ну, описывать американские магазины — дело бессмысленное, а потому поход по лавкам я опускаю в ...историю.
В среду утром, несмотря на дождь за окном, накал ожидания достиг наивысшего градуса. Олег мониторил по интернету передвижение транспорта с видеокамерой буквально поминутно. Да, камера прибыла в Нэшуа и помещена на местный сток (склад). Да, камеру уложили в почтовый фургон. Хотя развозка начинается с утра, но до Глен-драйв почтари могут добраться и после обеда. О! Олег перескочил с ноутбука на телефон. «Бла-бла-бла?..» («А нельзя ли камеру оставить на складе, куда мы подскочим своим ходом?») «Бла?.. Сеньк-ю» («Нельзя, машина уже вышла...»). Блин! Что за невезуха! Через полчаса раздаётся телефонный звонок: «Бла?.. Бла-бла-бла! Сеньк-ю» («Камера лежит на почте. Будьте любезны — в машину»). Несёмся на почту. Вот она! Вот она, родная! Не по-американски неулыбчивая тётенька выдаёт посылку, и я готов расцеловать её (тётеньку... хотя и посылку — тоже) в обе пухлые, как у хомячка, щёчки.
На обратном пути припоминаем, что вчерашние покупки уже до предела заполнили мой магаданский чемодан и ещё полкладовки, а потому нелишне было бы побеспокоиться насчёт приобретения дополнительной багажной ёмкости. Заскакиваем в «молл», и я на радостях покупаю за сто баксов шикарный кейс на колёсах со встроенными в ручку весами. Первыми дома покупку исследуют внуки. Сначала Ванька, а следом и Янка забираются в раскрытый чемодан и, похоже, собираются провести в нём весь свой дневной «тихий час». А время поджимает. В ответ на уговоры «очистить ёмкость» Ванька включает свой крайний довод — рёв. Не помогает даже «Собака YELLOW». И единственный раз дед применяет недипломатический метод — шлёпает внука по попке, за что до сих пор ругает себя самыми страшными словами.
Порядок, шмотки перегружены. Последний час торчу в интернете, изучая русскоязычную инструкцию к камере. Олег консультирует на ходу и делает съёмку первого эпизода.
Обед. Пять секунд сидения на чемоданах. Всё. Нас ждёт-зовёт Лас-Вегас!
* * *
Примечания
1
И опять отосланные респондентам «Записки» нашли быстрый отклик. Братик Лёнчик из Хабаровска писал:
«Прочитав о замене вышедшего из строя кондишена, аж плюнул от досады! Ну, вот скажите мне на милость, почему наши нынешние, извините за выражение, СМИ и "демократы" призывая во всём ориентироваться на Запад, нахватались, как собака блох, всего самого паскудного, а вот на что-то хорошее у них духу не хватает (или ума?). В любом магазине средней руки как не видел тебя продавец в упор, так и сейчас не видит и видеть не хочет! Почему рекламой "задавили" радио- и телеэфир, хотя на Западе существует жёсткий регламент? Почему при запрете рекламы табака и алкоголя в СМИ и на улице страницы газет пестреют этой рекламой? Почему ведущий какой-нибудь телепрограммы тычет тебе с экрана пальцем в физиономию, ТЫкая и обращаясь за панибрата? Почему в самолете, призывая пристегнуть ремни, на английском пишут "please", а на русском — нет: мол, "ты, рожа, привяжись!" И сталкиваемся мы с этим практически ежедневно: не в одной, так в другой сфере.
Вот приобрели мы, с подачи Сани, DVD-проигрыватель. Аккурат, к 8-му марта.
В конце апреля аппарат приказал долго жить.
Я его в охапку и потащил в магазин. В оригинальной упаковке — мы порядок знаем! — с паспортом, чеком, гарантийным талоном со штампами и печатями. И не в какой-то там замухрышистый магазинчик, а серьёзный "СУПЕР" — с лифтами и эскалаторами между этажами.
Принёс, проверили — не работает. Думаете, извинились и выдали другой? Как бы не так! Развернули меня и велели прийти через... 20 дней (!), то есть после того, как будет проведена экспертиза в сервисном центре.
Приехал через двадцать, аккурат, перед 9 мая (мы уже тогда на даче жили).
— Жди дальше, дед, заключение эксперта ещё не поступало.
— А когда поступит?
— Позванивайте, у вас в квитанции телефон прописан. — И повернулась ко мне тётка задом, как ведьмина избушка!
Все мои дальнейшие вопросы, доводы и просьбы разбивались о её чугунный зад, как амурские волны о Хабаровский Утёс! Всё-таки, взяв на три тона выше — терять то мне нечего! — развернул я её опять к себе передом.
— Где у вас тут главный менеджер? — я уже даже такое слово выучил.
— Вышла.
— А завсекцией?
— Ушла.
— Когда будет?
— Не знаю, а не нравится — иди ты к... генеральному директору.
— Что ж, пойду и скажу, кто меня к нему из-за такого пустяка направил.
И побрёл вдоль стеллажей, разглядывая выставленный товар, прямиком к выходу. Минут через двадцать подходит ко мне другая уже тётка, которая издали наблюдала нашу перебранку.
— Это у вас проблемы с проигрывателем?
— Нет, — говорю, — проблемы-то как раз у вас — я их вам гарантирую.
— Ну вы не волнуйтесь. Дуня, выдайте господину (!) новый аппарат!
Видали бы вы физиономию продавщицы! Вам никогда не доводилось встречаться с акулой в открытом море? Приезжайте, у вас будет возможность увидеть это у нас!
А аппарат мне всё-таки выдали! Больше того, парнишка, что на выдаче, порекомендовал мне другой, получше, как он сказал, и на 200 рублей дешевле. Так я ещё и деньги получил! Но почему везде обязательно надо брать "на Бога"?»
В ответ Олег «подлил масла в огонь»:
«А вот вам еще история. С месяц назад пришло письмо из Боша: "Ты, мужик, согласно магазинным записям, бошевскую циркулярную пилу купил. А у нее, оказывается, какой-то там то ли фиксатор, то ли предохранитель может в одном случае из скольки-то там тысяч накрыться. Ты ею, пожалуйста, не пользуйся, а вот отошли ее нам — мы этот фиксатор поменяем на качественный и назад пришлём". И приложена при этом наклеечка с оплатой пересылки. Изо всех моих неудобств — снять с пилы нож и довезти ее до почтового отделения.
Ну и таки да: за дней десять съездила пила куда-то в сервисный центр в Огайо и вернулась назад в новой упаковке и с замененной финтифлюшкой.
Так что вот».
2
Позже, при правке рукописи Олег стал настаивать на смягчении формулировки: «Ну, это таки перебор. Случается все, вплоть до отравлений сальмонеллой и e.coli (Escherichia coli — не знаю, как это переводится на русский). Как правило, до закрытия магазинов и поставщиков не доходит. Но производители и продавцы в таких случаях сами отзывают огромные партии релевантных продуктов, серьезно страдая материально, так что подобные случаи — редкость».
Пусть так, я не настаиваю на абсолюте своих заметок. Тем не менее, отмечу, что у нас «обделаться по-толстому», отведав китайского арбузика или вполне отечественной колбаски, как говорится, легко, — многочисленные случаи массовых отравлений в школах и дошкольных учреждениях у всех на слуху. Взрослые же, очевидно, предпочитают страдать желудком без освещения данного события в СМИ.
3
Госмонополия на продажу крепких алкогольных напитков — особенность Нью-Хемпшира и еще нескольких штатов, но не США в целом. — (примеч. Олега).
