Бзюкин с ненавистью смотрел на ее дорогой крашенный рот, на широкий пояс, перетягивающий ее туловище ровно посередине с такой силой, что Бзюкин невольно представлял себе, как поутру она будит своего штангиста и просит его применить к ней грубую физическую силу.
Глафира мелькала перед Бзюкиным уже вторую неделю подряд. Раньше сидела в своей бухгалтерской и сидела. Вбивала какие-то данные в компьютер, близоруко приблизив треугольный овал лица к экрану. Бзюкин и вовсе бы не знал о ее существовании, если бы не сбил ее с ног пару недель назад. Бзюкин в то утро опаздывал на службу. К дверям офиса он приблизился на такой скорости, что уже никак бы не смог затормозить, если бы заметил помеху справа. Но Бзюкин ее не заметил. И особа из бухгалтерии повалилась на спину, сбитая точным ударом бзюкинского плеча. Бзюкин слегка оторопел, потому что она носила юбки. Довольно короткие юбки, одна из которых в этот момент бесстыдно задралась выше пояса, открыв пристальному взору Бзюкина зарумянившиеся бедра и что-то соблазнительно-кружевное. Бзюкин подумал даже, что если он протянет руку, чтобы помочь ей подняться - то она вполне может протянуть ему ногу... Поднимать девицу ему не пришлось - сзади ее лихо подхватил и поставил на ноги начальник отдела продаж.
Бзюкин скроил на лице извиняющуюся гримасу, и рванулся внутрь здания. Это потом уже, в момент интимной близости, Глафира призналась ему, что ей ощутимо прилетело по лбу дверью, которую Бзюкин не потрудился придержать перед дамой.
Ах, если бы Бзюкин тогда был хоть чуточку галантнее! Он и подумать не мог - какой коварной и мстительной может оказаться подлая женская сущность!
В обеденный перерыв он застал Глафиру в курилке, где, собственно, она и сообщила ему свое имя, в благодарность за то, что он дал ей прикурить. Бзюкин тогда подумал, что мог бы и обойтись без этой информации. Однако он отметил про себя, что ее шея умопомрачительно длинная. Оптический эффект происходил из-за выреза на кофточке, который явно всеми силами стремился к пупу.
На следующий день Бзюкин обнаружил, что у Глафиры весьма недурная задница, после того, как в третий раз застал свой прикованный к ее этой заднице взор. Задница была и верно, хороша. Обтянутая атласными брючками цвета сливок, она так и переливалась в паре метров от Бзюкинского стола. Бзюкин моргнул и уж было подумал поинтересоваться, почему эта задница не сидит на своем рабочем месте, как Глафира плавно повернулась к нему и поставила рядом с мышкой пластиковый стаканчик кофе.
- Я думаю, две ложки сахара было бы слишком, поэтому насыпала только одну, - с обезоруживающей улыбкой сказала Глафира и выплыла из кабинета. Бзюкин приставил ладонь козырьком ко лбу и вспомнил "расписные Стеньки Разина челны".
Бзюкин хлебнул из стаканчика и даже мысли у него не возникло, что там вполне мог бы оказаться яд.
Глафира меняла наряды каждый день и с каждым днем они становились все эффектнее. Бзюкин с нетерпением ждал ее появления, частенько бегал в курилку, норовил найти предлог, чтобы посетить бухгалтерию. Под конец недели он даже вспомнил что такое онанизм.
Выходные оказались мучительно длинными и бесполезными. Бзюкин с отвращением переключал телеканалы на пульте. Дважды хватался за пылесос, который отродясь не занимался такими глупостями, как уборка помещения, потому что давным-давно лишился электрического провода, благодаря гастролирующим мышам. С трудом разобравшись с функцией пара на утюге, Бзюкин погладил единственную белоснежную рубашку, нещадно затолканную в дальний угол шкафа. Гладко выбрился и явился на работу с самыми что ни на есть намерениями насчет Глафиры.
Глафира на работу не вышла. Ни в этот день, ни в последующие три. Бзюкин извелся и извертелся, забытый еще на прошлой неделе квартальный отчет был погребен под грудой бумаг, исписанных прямым и строгим почерком. Бзюкин придумывал для Глафиры подпись. Ну, новую подпись, которая у ней будет, когда она возьмет фамилию Бзюкина.
Глафира появилась на работе в пятницу, бледная, с томными синяками под глазами, в совершенно умопомрачительном платье, которое ровным слоем покрывало ее тело от подбородка до щиколоток. Бзюкин чуть не лишился чувств, настолько соблазнительной показалась ему узкая полоска кожи между краем платья и верхом ее ботиночка. Однако, Глафира даже взгляда не бросила в его сторону и исчезла с работы за 10 минут до окончания рабочего дня. Бзюкин прилип к окну и с тоской пронаблюдал, как Глафира садилась в какую-то машину, как выскочивший из-за руля какой-то качок открывает ей дверцу. В последний раз мелькнула умопомрачительная полоска кожи на ее ноге, и Бзюкин вернулся за свой стол. Невидяще потыкавшись в клавиатуру, он в бешенстве пнул компьютер в главную кнопку, нервно закурил прямо в кабинете и решил напиться.
В понедельник Глафира зашла к ним в кабинет 8 раз. Бзюкин записывал - дважды она сделала вид, что по рассеянности, три раза принесла важные бумаги, два раза просила одолжить кипяточку для чая, хотя у них в бухгалтерии чайник был. В последний раз она вплыла в дверь уже после окончания рабочего дня.
--
У меня сломался каблук, - проникновенно пожаловалась Глафира.
--
И что? - грубо среагировал Бзюкин, - позвони штангисту, он за тобой приедет.
--
Ах это...- нежно протянула она, приближаясь к бзюкинскому столу и заходя стратегически верно с правой стороны. Бзюкин обнаружил, что отступать некуда - позади стена. Глафира приблизилась почти вплотную, потеребила воротничок его уже довольно грязной рубашки и прошептала, приближая свои губы к его уху, - это... был мой брат.
Бзюкин покраснел и подумал отстраниться. Однако, Глафира уже непринужденно сидела на столе и болтала ногами. Бзюкин покраснел еще больше, поскольку никак не мог оторвать глаз от ее загорелого плеча, с которого так невзначай сползла кофточка. Бзюкин вцепился в телефон и набрал номер такси.
--
Куда ехать? - безразлично спросила его дежурная девушка.
--
Куда ехать? - тупо спросил Глафиру Бзюкин.
--
Ты что забыл где мы находимся?! - строго спросила с него Глафира.
Бзюкин посмотрел на нее замутившимся взором и пробормотал адрес офиса.
--
Тебе придется нести меня на руках, - нежно сказала Глафира и помахала сломанным каблуком.
У Бзюкина задрожали руки.
В такси Глафира скромно призналась, что не может поехать к нему по причине критических дней. Бзюкин покорно донес Глафиру на руках до дверей ее квартиры, она целомудренно поцеловала его в небритую щеку и быстро захлопнула перед Бзюкиным дверь.
Всю следующую неделю, Бзюкин забыв о своей ненависти, вожделел Глафирин накрашенный рот. Вожделел ее стройных ног. Вожделел ее в разных эротических позициях. Глафира загадочно улыбалась ему и секретно прикладывала палец к губам. Бзюкин понял, что ему надо хранить тайну. Однако, это не мешало ему поминутно выскакивать из-за стола и бегать в курилку. Он даже вырыл квартальный отчет и попытался сунуться с ним в бухгалтерию. Глафира сделала умное лицо, пролистала не глядя бумаги и официально попросила оставить отчет пока ей. Это дало возможность Бзюкину заходить в бухгалтерию открыто, строго вопрошая - как там с отчетом?
В пятницу Бзюкин был застат начальством за написанием стихов. За что немедленно был вызван в кабинет и пропесочен. К понедельнику с Бзюкина был потребован готовый квартальный отчет.
Бзюкин посчитал в уме, что у него есть практически двое с половиной суток и что при помощи Глафиры...
--
Какой отчет? - удивилась Глафира, строго поправляя очки в роговой оправе, - вы, Бзюкин, что-то путаете. Никакой ваш отчет вы сюда не приносили.
--
Ну, как же... - промямлил Бзюкин и заметил ее толстые одутловатые щиколотки, с вздувшимися варикозными венами, возвышающиеся над стоптанными пыльными туфлями, неопределенного цвета весенней слякоти.
--
Во вторник... - напряг память Бзюкин.
--
Во вторник, Бзюкин, вас не было на рабочем месте, впрочем, как в среду и четверг. Я не могу начислить вам зарплату, пока вы не предоставите больничный лист.
Бзюкин с ужасом посмотрел на ее накрашенный рот. Морковного цвета помада, производства наверняка какой-нибудь фабрики "Заря", свалялась на губах комками. Грязно-голубого цвета рюшечки болтались на ее груди, приоткрывая взору дряблую веснушчатую шею.
Бзюкин выскочил из бухгалтерии и как ошпаренный бросился к себе в кабинет. Коллеги разом замолчали при его появлении. Бзюкин бросился к столу, принялся ворошить бумаги. "Не может того быть, не может" - бормотал он, скидывая на пол папки, ручки, какие-то скрепки...
В понедельник Бзюкина уволили. Начальство любезно сообщило ему, что его место займет гораздо более опытный и ответственный сотрудник. Сотрудница.
Глафира возникла в дверях ослепительно улыбаясь, с квартальным отчетом в руках. Бзюкин в полной прострации смотрел на ее стройные точеные ноги, которые венчали высоченные тонюсенькие каблуки, на ее грудь, выгодно подчеркнутую качественно пошитой блузкой, на ее... белоснежную точеную шею.
--
Вот ваша приемственница, Бзюкин. Я вижу квартальный отчет уже у нее, сдайте ей остальные дела.
Бзюкин вяло поплелся к своему столу, сзади дробно стучали Глафирины каблучки. Она подошла к окну, посмотрела на улицу и поманила Бзюкина пальцем. Бзюкин послушно подошел и встал рядом. На обочине припарковался тот самый "москвич", на котором штангист увозил Глафиру в неизвестном направлении в прошлую пятницу. Прислонившись к машине, стояла дамочка с Глафириным лицом в стоптанных туфлях. Вот тут-то и настал тот самый момент интимной близости. Глафира прошептала ему на ухо:
--
Халатная невнимательность ваша, Бзюкин, позволившая вам небрежно стукнуть меня дверью в лоб, привела к полному вашему профессиональному краху.
"Дура - хотел он сказать - я искренне собирался на тебе жениться...". Но не сказал.
Бзюкин подзадержался, наводя порядок на столе, особенно много времени заняло рванье бумаг с несбывшейся Глафириной подписью.