"Мы достигли отдаленных планет, но совсем не так, как мечтали наши предки. Они строили огромные и сложные механизмы, которым название было - машины. Они улучшали свои творенья, делая их быстрее и долговечнее. И мощнее.
Машины наших предков умели перемещаться на большие расстояния со скоростью ветра, плавать быстрее рыб, летать по небу, как птицы. Были такие, что могли летать в космосе вокруг нашей Земли. Но даже самые совершенные и быстрые машины не могли доставить людей до ближайших планет. А ведь люди этого так хотели!
Чтобы создать эти машины, чтобы научить их двигаться, плавать и летать, нашим предкам приходилось опустошать планету. Они забирали то, что она хранила, из чего состояла. И однажды случился закономерный кризис.
Наши предки взяли у планеты намного больше ресурсов, чем следовало. Нет, они не взяли последнее. Они думали, что запасов нефти, угля, драгоценных металлов, железа и прочего в земле, хватит на много лет вперед. И они рассчитывали, что могут пользоваться дарами планеты до самой последней капли и крошки. Величайшая ошибка!
Наша Земля содрогнулась катаклизмами. Планету лихорадило неделю. Смертоносные стихии уничтожали все, что построил человек. Природа сошла с ума, став опасной для жизни. По истечении седьмого дня всё закончилось также внезапно, как началось.
Наши предки смогли выжить, всего несколько десятков из миллиардов. От бескрайних лесов и полей осталась небольшая плодородная долина. А вокруг была безжизненная земля. Остатки людей собрались в этом живом месте, падали на колени, целовали землю под ногами. Они поклялись, что впредь будут отдавать больше, чем брать".
Я закончил чтение и закрыл тетрадь. Посмотрел на притихших юношей и девушек, сидевших на поляне. Для них эта история звучала впервые. В школе ничего подобного не услышишь. Там рассказывают об основании поселения, о выдающихся людях, которые трудились и принесли пользу всей общине, о достижениях. А что было раньше, покрыто тайной. Кто знал подробности - уже помер. А другие просто забыли.
- Можно вопрос? - Спросил Федор.
- Спрашивай, но учти, добавить к истории мне нечего.
- Я не про историю. Мне интересно, кто такие эти фантомы?
- Я не знаю, кто они такие. Духи, Боги, жители иных планет, не важно. Важно то, что они нам помогают исполнить клятву, - я слегка рассердился. Не принято у нас обсуждать добровольных помощников.
Федор смутился, опустил взгляд и больше вопросов не задавал.
Я встал с лавки и размял спину. День закончился, солнце вот-вот коснется красным боком верхушек деревьев на границе поместья. До темноты осталось часа два.
Народ на поляне зашептался, зашевелился.
"Пора заканчивать. У них завтра трудный день, пускай отдохнут".
- Сегодня закончился последний день подготовки. Завтра вы отбываете в новые, неизведанные миры. Возможно, вас ждут опасности, но я думаю, что хорошо вас подготовил. Убежден, что у каждого из вас будет интересная, полная приключений жизнь на новой планете. И надеюсь, что вы не совершите ошибок прошлого, и будете чтить наше правило: больше отдавать, чем брать!
Я не знаю, увидимся ли мы еще когда-нибудь. Но буду твердо верить, что вы останетесь жить и продолжите род человеческий.
Сейчас расходитесь по домам, повидайтесь с родными, друзьями, знакомыми. Подготовьтесь к путешествию. Завтра в полдень у старого кедра начнется церемония перехода.
Десять молодых людей поднялись с земли, невпопад попрощались и разошлись в разные стороны. На поляне осталась примятая трава. Она будет хранить память об их телах всего ночь. Потом выпрямится - забудет. Люди не трава, люди об ушедших помнят дольше. К сожалению или к счастью?
***
Я обошел угол учебного дома, чтобы проводить солнце за горизонт. Мне надо подумать. Например, об истории Земли до нашего поселения. Или о загадочных фантомах. О своей дочери, которая ушла во втором выпуске, два года назад.
Честно говоря, о дочери я вспоминаю каждый день, когда вижу других подростков. Но особенная грусть возникает по вечерам, когда я возвращаюсь домой. Поэтому сейчас хочется отвлечься.
Федор спросил: "кто такие фантомы?", и мне понятно его любопытство. Но говорить о них не принято, потому что... Потому что - не принято!
Я вспомнил, как впервые увидел напротив себя существо, похожее на сгусток густого тумана с роем светлячков внутри. Фантом ежеминутно менял очертания, никогда не застывая надолго.
***
Это был второй выпуск первопроходцев, в который входила моя дочь Полина. Она закончила обучение и готовилась к переходу. Мы пришли на родовую поляну, окруженную с северной стороны березами и пихтой. Посреди поляны рос древний кедр. По преданию его посадили первые поселенцы, пришедшие с мертвой земли.
Народ уже собрался. Дальние и близкие родственники прощались с выпускниками. Женщины смахивали слезы. Молодежь подбадривала первопроходцев. Ветер шелестел листвой и в его шелесте мне чудился успокаивающий шепот - "все будет хорошо!".
Это была вторая церемония перехода, и каждый знал, что будет дальше, но все равно людей захватило волнение. Каждого, одного за другим. Люди разговаривали, смеялись, выкрикивали ободряющие слова. А когда в центре, в двух метрах от земли, появилось светящееся облако, замолчали даже те, кто шептался на самом дальнем краю поляны.
Возле кедра стоял староста общины, единственный, с кем фантом желал разговаривать. Староста сказал первопроходцам построиться в колонну. Алиса вырвалась из моих объятий и встала третьей. Когда десять первопроходцев заняли свои места, староста произнес скупую напутственную речь. Фантом в очередной раз изменил свою форму на нечто столбообразное и воздух возле него пошел рябью. Я видел, как трава, полевые цветы и деревья позади дрожащего воздуха смазались и стали нечеткими. Потом края фантома раздвинулись, открыв проход, похожий на кошачий глаз, размером с дверь. Внутри густела чернота.
Первопроходцы медленно двинулись. На худых плечах семнадцатилетних детей болтались котомки с семенами и необходимым инструментом. Я смотрел, как моя дочь, склонив голову, шагнула в Кошачий Глаз и чернота поглотила ее. Я гордился ею, я радовался возможности создать новый мир, которую фантомы предоставили нашим детям. Я грустил, оттого что разлука с дочерью может быть навсегда.
Когда последний, десятый первопроходец скрылся в темном провале, Кошачий глаз бесшумно захлопнулся, поляна приобрела прежний вид. Фантом пропал. К людям вернулась способность издавать звуки. Лично я шумно выдохнул. Остальные начали обсуждать, другие молились и только староста молчал.
Тем же вечером, староста сделал меня инструктором. А спустя час я разговаривал с фантомом.
***
Воздух окрасился багровым светом заходящего солнца. Вокруг закружились редкие комары, но я знал, через несколько минут их будут сотни. Чтобы не стоять на месте, я пошел к границе лесополосы, за которой начиналась мертвая земля. Там никого нет, даже комаров, и можно спокойно обдумать свои мысли.
Через две тысячи шагов, я оказался среди вековых елей. Раздвигая лохматые ветки, я ступал по подушке опавшей хвои. Под ногами хрустят высушенные иголки, вокруг почти ночь из-за нависающих крон. Елочный запах сводит с ума. Раньше здесь было полно белок, но сейчас их не видно и не слышно.
Впереди заросли молодняка. Обходить нет желания. Ветки царапают руки, иголки цепляются за одежду и затрудняют движение. Дыхание сбилось, пока я пробирался через молодые елки. Но вот неожиданно заросли кончились, я упал в небольшую канавку на самой границе с мертвой землей.
Впереди, насколько хватает глаз, простирается голая высохшая равнина. Ни травинки, ни деревца, ни захудалого кустика. На этой земле не бегают животные, не летают птицы. Впрочем, как и тридцать лет назад, когда я бегал сюда мальчишкой.
Но теперь, по сравнению с детским любопытством, я смотрю на горизонт и пытаюсь представить прежний мир, с его городами и заводами. С машинами, которые взлетали в фиолетовое небо. С обширными лесами и широкими реками. С животными и людьми, которых были миллионы.
Я пытаюсь представить и не могу.
- Это сделали твои предки, человек.
Я вздрогнул от неожиданности. Справа от меня висит фантом. Нижняя половина клубится туманом, а верхняя плотная и неподвижная, как сметана. Сверкание его внутренних "светлячков" в сумерках кажется слабым.
Фантом продолжил:
- Исправить нельзя уже. Заново можно начать.
- Знаю, - сказал я.
- День важный завтра настанет. Первопроходцы последние дом свой покинут, чтоб новый найти. Закончена наша работа.
- Что значит "последние"? У нас же есть еще способные ребята. Что будет с ними? - Я был совсем не готов к таким новостям.
- Больше не переправить людей.
- Но почему? - Я не мог вот так просто поверить его словам. В последние годы я тайно надеялся увидеть другие миры, побывать там, куда улетали наши дети. Увидеть и снова обнять дочь. Мне нужны ясные ответы.
- Последний я. И переход последним будет.
- Куда же делись остальные? - спросил я, слегка оторопев от своей наглости. Вопрос вышел грубым, но назад пути нет. На мгновение я подумал, что фантом поставит меня на место или, в лучшем случае, проигнорирует.
Но он ответил:
- Ушли остальные вслед за детьми. Последний остался я.
Я замолчал.
- Вопросы есть еще у тебя. Ты спрашивать можешь, ответить хочу.
Вопросы у меня были. Раз он последний фантом, начну с самых запретных вопросов.
- Кто вы такие? И почему помогаете, отправляя наших детей на чужие планеты?
- Мы ваших предков мечты воплощенные в сегодняшнем дне. К новым мирам дорогу открыть, проводить, подсказать, научить, предназначенье имеем.
- Почему только по десять человек надо было отправлять? За прошедшие годы, отправляя по триста-четыреста человек, можно было бы всю общину переместить на новое место.
- Больше нельзя, можно сбиться с пути. Старых нельзя - не выдержит тело пути. Нельзя молодых - слишком слабая мысль. Дорога опасна незнающим людям.
- То есть я не смогу увидеть свою дочь? Она была во второй группе. Или других детей, отправленных мною в проход? - Я задал один из главных вопросов, которые вертелись на языке.
- Увидеть нельзя, нельзя к ним попасть. Вернуться не сможет никто. Ограничена возможность дороги.
- Как тогда я могу быть уверен, что моя дочь жива, что остальные тоже живы? Как мы все можем быть уверены, что наши дети попали в лучший мир, что у них есть будущее?
- Верить только остается сердцем.
- Тогда скажи хотя бы, куда попадают первопроходцы? В какие миры, на какие планеты?
- Дорога новая всегда случается. Разные миры, или один, никто не скажет. Нет связи с противоположной стороной.
Солнце полностью опустилось за горизонт. Стало прохладно. Безжизненная равнина спряталась в темноте. Нас окутали сумерки и "светлячки" фантома засветились ярко, как маленькие огоньки.
- Что будет с нами, с теми, кто останется? - спросил я, с трудом утихомиривая подступающую ярость. Смириться с постоянными "нельзя" непросто.
- Планета ваша умирает. Недолго ей осталось жить. Цена такая за ошибки.
Почти все, что фантом говорил, было старой песней на новый лад. Никакой новой информации на вопросы я не получил. Только определенные люди могут войти в проход, только десять человек, только верить их словам и так далее. Все это было сказано старостой два года назад и в редких приватных беседах с фантомом в начале моей работы инструктором.
Особенно хорошо помнится речь, которую я зачитывал каждому новому выпуску первопроходцев. Я слушал этот рассказ от фантома в течении недели. Каждый день мне повторяли его слово в слово, без изменений. Мне велели передавать этот рассказ выпускникам, в самый последний день обучения. Я не стал полагаться на свою память, после пятого раза я записал этот рассказ.
Но что-то я отвлекся. Фантом говорит, что наша земля обречена, и это для меня откровение. Я стал искать подтверждение, вспоминая все необычное, что происходит или происходило в нашем поместье.
" Белок сегодня в ельнике не слышал. Правда, я здесь давно не был, может они перебрались на южную сторону, где смешанный лес. Что еще? Дед Матвей жаловался недавно, что клев на озере пропал и уже несколько дней нет улова. Было это на прошлой неделе. Надо спросить может нормально стало. Заморозки весной были, и большая часть рассады у людей не выжило. Но эти случаи, ни о чем конкретном не говорят - случается время от времени. Что же еще?"
Других подтверждений словам фантома не находилось. Но все равно тревожно на душе, когда единственное пригодное для жизни место - наше поместье. Оно маленькое, можно за день обойти, а вокруг, куда взгляд дотянется, мертвая земля.
Фантом все также висел у границы с безжизненной равниной. В темноте "светлячки" светились по-особенному ярко, почти торжественно, слышалось легкое потрескивание.
- Времени осталось мало, - наконец произнес фантом. - Пора идти.
Фантом поднялся выше, и над деревьями поплыл в сторону поместья.
Когда он скрылся, я подумал, что до сих пор не знаю, где фантомы проводят время, когда их никто не видит. Возможно это дом старосты, а может они просто исчезают на время. Как бы то ни было, завтра все закончится, и последний фантом покинет нашу общину, оставив ее жителей умирать вместе с планетой.
***
С мрачными мыслями я вернулся к учебному дому. Факел догорел, темнота почти полностью поглотила тренировочную площадку. В лунном свете бледнеет вытоптанная сотнями ног земля и тропинка, ведущая к центру поселения. Именно в той стороне находится поляна, где завтра будет церемония и последние первопроходцы покинут родной дом, чтобы обрести новый.
Идти домой не хотелось. Алиса, жена, уже спит и обязательно проснется от собачьего лая. Начнет расспрашивать, почему поздно пришел, что делал, и я не смогу промолчать. А когда она узнает о моем разговоре с фантомом, узнает, что надежды на спасение нет, и мы никогда не увидим нашу доченьку, то очень сильно расстроится. Пускай она лучше узнает обо всем завтра, надеюсь, у старосты заготовлена ободряющая речь.
Я обхожу дом, взбираюсь на крыльцо. Неожиданно вижу, как вдалеке мелькнули маленькие огоньки, оставив еле заметное зарево. Похоже, что свет на участке Ивана-плотника или его соседа деда Матвея. Вглядевшись, я решил, что огоньки определенно факелы. Примерно около десятка. Никто не зажег бы столько факелов без веской причины. Максимум один или два, если ночью на улицу выйти нужда заставила. Я смотрел еще минуту и обратил внимание, что один факел отделился от общей массы и быстро двинулся направо. Все это очень странно, и я решил проверить.
Возвращаюсь на площадку, достаю факел из специальной корзины под навесом. Факел освещает на несколько метров впереди и по бокам. От тряски и быстрого шага вокруг меня прыгают тени, похожие на чудовищ из сказок бабушки. На свет вылетают мотыльки, хлопают белесыми крыльями. Часть из них с треском сгорает, попав в огонь.
***
Это оказался участок деда Матвея. Свернув с основной дороги на тропинку, я смог различить людей. Навстречу выбежала внучка Матвея, Машенька.
- Дядя Дима, это вы? У нас беда случилась, дедушке плохо!
Она не стала меня дожидаться, развернулась и побежала обратно во двор. Маленькая девчушка, с постоянно разбитыми коленками. У нее могло быть будущее, она стала бы первопроходцем, как ее брат Федор, который уже завтра шагнет в "кошачий глаз". Видимо, не судьба.
Я ускорил шаг. Что же могло случиться с Матвеем? Дед он еще крепкий, до вялой старости еще лет десять, не меньше. Самое опасное, что можно представить, это как дед Матвей неудачно упал с крыльца и сломал себе руку или ногу.
Дед Матвей сидел, привалившись к крыльцу. Он тяжело дышал, глаза его закатились, белки неестественно блестели. Федор, вместе с матерью, поддерживал деда за плечи. Машенька суетилась, бегала по двору. То воды принесет в ковшике, то полотенце мокрое, то собак отгонит. Отец Федора, Егор, стоял в стороне вместе с соседом.
Я подошел к крыльцу. Присел на корточки и тихо спросил:
- Как он?
- Плохо. Через раз дышит, - ответил Федор.
Дочь Матвея сидит, обняв отца за плечи. Слезы текут по щекам. Она попытается что-то сказать мне, но слова не желают выходить из искривленных губ. Она поперхнулась в рыданиях, всхлипнула и тихо завыла, как волчица в капкане. К ней тут же подскочила Машенька и прижала голову матери к своей груди.
- Тише, мамочка, тише. Сейчас Марфу-травницу приведут, она дедушку вылечит.
- На рыбалку сходил, ??- он сделал паузу, нахмурился еще больше и пожевал губы, - Ты же знаешь, две недели он без улова возвращался, а сегодня поймал. Я в мастерской работал, мне Машенька доложила, что дед радостный карасей притащил и жарить собирается. В общем, он дожидаться никого не стал. Я пока работу закончил, Федора встретил, жена с поля вернулась. Домой зашли, а дед у кровати валяется скрюченный и тошнит его.
Егор замолчал. Глаза наполнились слезами. Мы с ним почти ровесники, но сейчас, от горя и переживаний, его лицо посерело, морщины стали глубже и в свете факелов заметнее.
- Мы ему желудок прополоскали, дважды. Но все равно он плохой. Пена изо рта идет и задыхается, - проговорил Иван. Он старше нас и внешне выглядит спокойней, чем Егор.
На тропинке показались факелы. Почти бегом приблизились староста и дочь Ивана. Следом за ними спешила Марфа-травница. Как только они забежали во двор, Марфу сразу провели к больному. Она ощупала Матвею живот, положила мокрую повязку на лоб, велела вскипятить воду.
В скором времени Марфа приготовила целебный отвар из трав, которые она принесла с собой в мешочке. Варево остудили и влили в приоткрытый рот Матвея. Несколько секунд ничего не происходило. Неожиданно Матвей посинел, глаза выпучились, и его стошнило на колени дочери.
- Несите его в дом! - крикнула Марфа.
Матвея сразу подхватили под руки. Когда переходили через порог, ноги старика волочились по доскам крыльца.
Я остался на улице, вдыхал ночную прохладу и думал.
"Получается, прав был фантом, когда говорил, что земля наша умирает. Сначала рыбы не было в озере, потом неожиданно появилась, и сразу отравленная. Уж кто-кто, а Матвей рыбак с детства, и рыбу всю жизнь ел. Железный он был насчет рыбы, даже сырую кушал и ничего. Не мог он так просто отравиться. Не правильно это. Может ему кость попалась? Все-таки старый, вдруг пропустил?"
Все ушли в дом, кроме Машеньки, которую Марфа отправила принести ту самую рыбу. Они ее, после того как деда скрючило, в отхожее место выбросили, от греха подальше. Машенька уже возвращалась, неся мешок с вновь выловленными карасями, когда на крыльцо вышел староста. Староста дождался, когда девочка забежит в дом, и только после этого сказал:
- Не выживет дед. Был бы молодой, поборолся. А так нет.
- Никаких шансов? - на всякий случай спросил я.
- Марфа сильна, но не справится. Не в ней дело. Я слышал, ты сегодня с фантомом говорил, поэтому знаешь, что надежды на жизнь нет, истребит нас земля.
- Знаю, но поверить трудно. Если бы не рыба эта, отравленная, то белки не в счет.
- Белки? - переспросил староста.
- Да. Я на границу сегодня ходил, белок в лесу не заметил, думаю, что в другое место перебрались.
- Понятно. Не перебрались они никуда, вот что я скажу. Охотники вторую неделю пустые капканы проверяют. В лесу вообще зверья не осталось. Ни тушек нет, ни следов, будто сгинули в мертвую землю. Пустой лес стоит. А домашний зверь дохнет, к утру наверно только собаки останутся, и то, надолго или нет, не знаю.
Староста сел на крыльцо, сложил локти на коленях. В свете оставленных факелов он выглядел очень старым, почти как дед Матвей. Возможно, они и были погодками, не знаю.
Мы молчали несколько минут. Из дома никто не выходил, вокруг жужжали комары, многие из которых садились на открытую кожу, норовя напиться крови. Я представил, как в скором времени наступит голод. Животных уже нет, рыбу есть нельзя, если еще урожай будет отравлен, и будет ли он вообще, то запасов еды надолго не хватит. Я подсчитал, сколько в моей кладовой продуктов осталось после зимы. Если ничего не забыл, то нам на двоих с женой около месяца прожить хватит. А дальше?
- Скоро рассвет, - сказал староста, - Тебе отдохнуть надо. Иди к жене, отдохни, утром ко мне зайдешь, разговор есть.
Перед уходом я зашел в дом. Матвей лежит на кровати боком, у изголовья на полу стоит тазик. Марфа потрошит карася и что-то тихо нашептывает. Машенька беззвучно плачет, смахивая слезы рукавом рубашки. Дочь Матвея вытирает отцу лицо влажной тряпкой. Остальные сидят, смотрят в пол. Я подошел к Егору и спросил, нужна ли моя помощь. Он отрицательно помотал головой, не отрывая пристального взгляда от коврика на половицах под своими ногами. Я еще немного постоял для приличия и тихо вышел. Уходя, заметил в тазу красно-бурые пятна.
***
Собаки встретили меня дружным лаем. Пока я пробирался к дому по тропинке между кустами крыжовника, они оттоптали мне все ноги, крутились вокруг, оставляя клочья шерсти на ветках и махали хвостами, словно полоумные.
Алиса проснулась, но с кровати не встала и свет не зажгла. В потемках я пробрался на кухню, и на вопрос: "где был?" ответил коротко - "дела были". Зажег свет, на столе в накрытой тарелке, лежал поджаренный хлеб и кусочки сыра. Живот съежился и заурчал при виде еды.
Из спальни донесся голос Алисы:
- Ты спать будешь ложиться?
- Нет, скоро рассветет, а мне еще кое-что сделать нужно.
Жена у меня любопытная, но в этот раз сон победил. Очень скоро я услышал мерное сопение.
Перекусил на скорую руку и унял вопли собственного живота. Потом откинул крышку погреба, спустился проверить запасы продуктов. Память не подвела, еды на двоих хватит на месяц, если экономить, то на полтора. В углу отыскался забытый бочонок с малиновым вареньем, а это значит, еще несколько дней прибавляется.
Держа в руках варенье, я задумался, как же рассказать обо всем Алисе. Как ее подготовить? Она женщина сильная, но такое даже мне трудно вынести.
"Любимая, мы скоро умрем от голода, но ты не переживай, мы не одни такие".
"Мяса нет, рыба отравлена, все, что из земли растет, тоже ядовито. Наших запасов хватит на месяц".
"Мне фантом вчера рассказал, что мы не сможем увидеть нашу девочку. Никогда. Потому что обратно она вернуться не может, а мы скоро умрем".
Я еще долго придумывал, как лучше обрисовать Алисе ситуацию, в которой оказалась вся община. У меня затекли ноги, я продрог, так что зубы начали плясать, но в голову ничего подходящего не пришло. Наверно стоит отдать это дело старосте, он мастер разговоров.
Когда я вылез из погреба, на кухне стало чуть светлее. Через окно видно, как горизонт окрашивается в розовый цвет, предвещая появление солнца. Наступает новый день и подумалось, что он будет последний.
Я сходил к колодцу, набрал воды в кухонную бочку и в бак летнего душа. Потом наполнил доверху печной бак в бане и заполнил все пустые емкости, ведра и тазы, которые нашел. На все ушло меньше часа, солнечные лучи только начали пробиваться из-за деревьев. Пора идти к старосте.
***
День обещал быть жарким, пока я дошел до участка старосты, спина под рубашкой нагрелась от солнца, а лоб покрылся испариной. Двери главного дома открыты настежь, а сам староста сидит в тени яблони и читает книгу. Он поприветствовал меня кивком и жестом предложил сесть рядом.
- Дед Матвей умер, - сообщил староста. - Почти сразу, как ты ушел. А полчаса назад сообщили, что Федор, его внук отправился за ним следом.
- Как? - вырвалось у меня. Со смертью Матвея я почти смирился, трудно было рассчитывать на удачу. Но Федор, семнадцатилетний парень, полный сил и здоровья, подготовленный первопроходец, как он-то не уберегся? - Как это произошло?
- Он воды захотел попить. Умер почти мгновенно, сразу возле колодца, Марфу даже позвать не успели.
Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Я почти сразу вспомнил о воде, которую все утро таскал из колодца. Стало тревожно за Алису, надеюсь, она еще спит.
"Нужно срочно домой! - думал я, - Проверить воду и, если отравлена, вылить".
Староста заметил, что я занервничал, может напряжение выдало, может побледнел лицом, но он правильно все понял и сказал:
- Я проверил свой колодец, когда вернулся. Вода в порядке, вкусная и безопасная, как всегда. Твой дом дальше моего, поэтому думаю, что пока рано волноваться.
- Я воды набрал во все бочки и ведра, все равно их надо проверить, - упрямо ответил я. Слова старосты немного успокоили. Во всяком случае, паника, которая поднималась внутри, улеглась.
- Проверить, конечно, надо, но позже. Есть важнее дело.
Как он может так говорить! Что может быть важнее жизни любимых? Когда Алиса проснется, она обязательно умоется водой из бочки, что стоит у крыльца. Потом захочет жажду утолить. Если вода отравлена, она умрет!
- Я хочу, чтобы ты ушел сегодня в "Кошачий Глаз" вместо Федора.
- Что?
- Я хочу, чтобы ты сегодня заменил Федора, ?- терпеливо, как школьнику, повторил староста.
- Но я не могу! Условия, о которых твердили фантомы, не позволят. И Алиса. Я не могу ее бросить!
- Ты же всегда хотел быть первопроходцем.
- Это прошло с тех пор, как вы сделали меня инструктором.
- Именно поэтому я хочу, чтобы ты ушел. Больше некому. К тому же у тебя есть шанс встретить дочь.
Староста прекрасно меня знал и ударил в самое слабое место. Я хочу снова увидеть дочку, хочу этого сильнее всего.
- Это очень рискованно, ты ведь знаешь. Условия прохода, фантом, - напомнил я.
- Условия я прекрасно помню. Десять человек должно уйти - десять уйдут. Ты заменишь Федора. Ты подготовлен к трудным условиям лучше многих. Остается твой неподходящий возраст. Два условия из трех выполняются. Два к трем - неплохие шансы добраться до места назначения. По крайней мере, на два раза больше, чем у любого из оставшихся жителей.
- Тогда надо поговорить с фантомом. Спросить разрешения. Предупредить Алису, других жителей. Попрощаться.
- Не надо говорить с фантомом. Бесполезно. У меня есть другой план. С Алисой, если хочешь, поговори. А вот остальным знать не надо. Никому.
Мы поднялись с земли. Тень от дерева стала гуще, немного сдвинулась. Вокруг стояла непривычная тишина, птицы не пели, ветерок не шевелил ветви. Из-под крыльца торчал облезлый собачий хвост. Я предположил, что старый пес старосты мог укрыться в прохладном месте от солнца, а мог попросту сдохнуть, по хвосту этого никак не поймешь.
Староста подвел меня к прогнившей бочке на окраине сада, в кустах. Внутри лежал походный мешок, на вид полностью снаряженный.
- Это вещи Федора. Возьмешь их перед церемонией.
Я кивнул. Вспомнил, как ребята под моим присмотром собирали свои мешки в последний день обучения. Я знал каждую вещь, что лежала там, знал, для чего каждая из них предназначена и умел ими пользоваться.
- Сходи к жене и возвращайся сюда перед церемонией, я буду ждать.
Я посмотрел старосте в глаза. Серая радужка, лучики морщинок и набухшие темные мешки от бессонной ночи. Грустный взгляд уставшего человека. Он опустил и поднял веки, тем самым разрешая идти.
***
Собаки встречали как обычно нестройным лаем. Занавески на окнах задвинуты, значит, Алиса еще не встала. От сердца отлегло. Я подошел к сараю, где стоят собачьи будки. Питьевое корыто было пустым. Все правильно, это единственное место, куда я забыл налить воды. Собаки уже не гавкали, только фыркать продолжали, и путались под ногами. Особенно Рыжий, постоянно толкал меня пушистым боком.
Открылась домашняя дверь и на крыльцо вышла Алиса. Она потянулась, вскинув руки вверх, выгнула спину. Распущенные волосы слегка смяты после постели. Улыбка освещает лицо, огромные глаза щурятся от солнца. Взгляд направлен куда-то вдаль, к горизонту, меня она еще не заметила.
Я залюбовался женой. Обычно она просыпается раньше меня, и ее встречу с новым днем я вижу нечасто. Неужели это утро будет для нее одним из последних? Сердце защемило, я непроизвольно потер грудь. И понял, что не смогу ей ничего рассказать. И еще осознал, что уйти в "Кошачий Глаз", это мой долг перед всеми жителями поселения и, в первую очередь, перед Алисой.
Когда я выслушал старосту, с его небывалым и дерзким предложением ухода, окончательного решения еще не было. Да, я хотел уйти в новые миры и зародить там новую жизнь. Еще сильнее я хотел найти дочь, помочь ей, поддержать. Но я не мог вот так просто нарушить правила фантомов, и еще боялся неудачи. А самое главное, я не имел права бросить Алису умирать в одиночестве.
Теперь все стало иначе. Теперь я уверен, что если останусь с женой, откажусь от плана старосты, то очень сильно об этом пожалею. И когда мы с Алисой будем прощаться с жизнью в объятиях друг друга, во мне занозой будет сидеть чувство сожаления, что наша дочь никогда нас не увидит и не узнает о нашей смерти. Сожаление о том, что мог это изменить, но по причине слабости не решился действовать.
"Лучше один раз забраться на высокое дерево и упасть, чем всю жизнь ходить вокруг него и запинаться об корни". Так говорил дедушка, когда я был маленьким, но смысл его слов я понял только сейчас.
Собаки уже прыгали на крыльце вокруг Алисы, в надежде получить вкусности. Бессловесные животные любят мою жену, наверно больше чем я. Она не останется одна в свой предсмертный час. Будут собаки, которые ее обожают, будет староста, соседи, все люди поселения. Все, кто останется.
Алиса заметила меня, когда стала гладить Рыжего по спине, улыбнулась. Я улыбнулся в ответ и сдвинул занемевшие ноги вслед за собаками.
***
Прежде, чем Алиса начала умываться, я проверил воду в бочке. Зачерпнул в ладони и понюхал. Запах не казался опасным, поэтому я слегка прикоснулся к воде губами. Не глотал, не пропустил воду в рот, только лишь намочил губы, а потом облизал. Вкус тоже вполне обычный.
Староста говорил, что Федор умер возле колодца, это значит, яд в воде убивает быстро. Я подождал, но хуже не стало.
"Может надо проглотить больше воды? Но что если я погибну возле этой бочки, так и не сделав главного?"
Алиса продолжала гладить собак, говорила им ласковые слова. Я выплеснул остатки воды и набрал новую пригоршню.
- Рыжий, Рыжий, иди сюда! - позвал я собаку. Пес нехотя оторвался от хозяйки и потрусил ко мне. Его длинный лохматый хвост энергично двигался в разные стороны. - Молодец, мой мальчик! Хороший пес! На, пей! - Я опустился на колени и протянул к его морде ладони с водой. Рыжий принюхался. И начал лакать, разбрызгивая капли.
Когда в ладонях опустело, я обнял Рыжего за шею, уткнулся лицом в жесткую шерсть.
Прошло несколько томительных мгновений ожидания, и вот пес начал вырываться. Я разжал свои объятья и посмотрел Рыжему в глаза. Я ожидал конвульсий, пены, как у деда Матвея, но взгляд собаки был вопросительный, он по-прежнему махал хвостом и явно просил еще пить. Он просил еще!
Горечь, что сдавливала грудь и выжимала слезы, отступила. Рыжий просит пить, он хочет еще. И с ним все в порядке. Я снова захотел обнять пса, но он отпрыгнул и гавкнул, игриво и настойчиво.
- Покорми их, - сказала Алиса, - а я для нас стол накрою.
Я кивнул и пошел выполнять ее просьбу. Внутри пряталась радость, что вода оказалась чистой. Нам повезло, а значит, есть надежда, что план старосты тоже будет удачным.
***
Времени до церемонии оставалось совсем немного. Я встал с постели, начал одеваться. Алиса продолжила валяться, наполовину укрывшись простыней. Голые ноги темнеют на фоне белья.
- Меня ждать не будешь? - спросила она.
- Нет, мне сначала к старосте надо, потом мы вместе пойдем на поляну. Он попросил быть рядом во время церемонии.
Одевшись, я собрал остатки завтрака на тарелку, смел в ладонь крошки и стряхнул их в посуду, где хранится еда для куриц.
- Ты скучаешь по Полине? - спросил я
- Конечно! Каждую минуту! - Алиса села, скрестив ноги и набросив на них покрывало. Я отметил, что жена нисколько не изменилась за прошедшие двадцать лет, такая же стройная телом и гладкая кожей. Мне будет ее очень не хватать.
- Как ты думаешь, с ней все в порядке?
- Я знаю, что она жива и здорова. Я мать, и чувствую это. Но почему ты спрашиваешь?
- Вчера я узнал, что никто из первопроходцев не сможет вернуться. Мы никогда больше не сможем увидеть дочь! - вот я и проговорился.
- Но ведь мы предполагали, что будет так, когда соглашались отпустить дочь.
- Да, но все эти годы я втайне надеялся ее увидеть.
Чтобы не наговорить еще больше я наклонился к жене и быстро поцеловал губы.
- Увидимся на поляне, - сказал я и быстрым шагом вышел из дома.
***
Староста поджидал меня у входа на участок. Мы дошли до бочки, спрятанной в кустах, и достали мешок Федора. Староста закинул его за плечи, и мы двинулись в сторону поляны.
Пока шли, староста поведал свой план. Все он продумал до мельчайших подробностей. И все же...
Я задумался. Затея казалась абсурдной, рискованной и ненадежной. Но это был единственный шанс уйти вслед за первопроходцами, и возможно встретить дочку. К тому же, в своих мечтах, я уходил именно так. Ничего лучше придумать не получалось.
На поляну мы прибыли одни из первых. По главной тропинке, которая начиналась со стороны центра поселения, двигался плотный поток людей. Кто шел поодиночке, кто семьями, многие держались за руки. Пестрая толпа людей среди зеленой листвы резала глаза. Каждый надел на церемонию свою лучшую одежду. Не знают они, что земля обречена и смерть близко. В толпе я разглядел Алису, она шла рядом с подругой из соседнего поместья.
Скоро поляна полностью заполнилась. Наверно все поселение пришло, чуть меньше тысячи человек. Мужчины, женщины, старики, дети, все они смотрят в центр, на нас. Кедр отбрасывает густую тень в форме круга, шириной тридцать шагов. По его краю стоят люди, в тень никто не заходит.
Фантом появился как всегда неожиданно. Он просто возник из воздуха, покачиваясь и перетекая бесформенной массой. Поздоровался с нами, переместился в тень. "Светлячки" внутри сразу засверкали. Староста поднял руки и три раза хлопнул в ладоши. Из толпы вышли молодые люди в простой темной одежде, так сильно выделяющейся на фоне нарядных провожающих. За плечами каждого висит походный мешок.
Несколько минут прощаний с родными, и первопроходцы выстроились в колонну по направлению к фантому. Я почувствовал, как затряслись мои руки. Убрал их за спину и сцепил в замок, пытаясь унять дрожь. Мне нельзя сейчас волноваться.
***
Дальше все пошло по сценарию старосты. Он вышел к колонне первопроходцев, неся в руках мешок Федора.
- Сегодня вас девять, - обратился он молодым людям. - Федор, ваш товарищ, не смог прийти. Сегодня в семье Матвея случилась беда. Двойная беда. Мучительной смертью погиб сам Матвей, а следом его внук Федор.
Староста замолчал, давая время для осмысления своих слов. Говорил он громко, я думаю, все слышали. Из толпы долетел надрывный плач. Люди расступились вокруг рыдающей женщины, которая за одну ночь потеряла отца и сына. Егор успокаивал жену, крепко прижав к себе. Остальные стояли, опустив головы. Машенька уткнула лицо в ладони, плечи ее вздрагивали. Плакала она беззвучно.
Староста продолжил, дождавшись, когда плач утихнет:
- Мы скорбим о вашей потере. Это были достойные люди. Матвей прожил много, еще больше сделал. Федор сделал бы еще больше в новых мирах, но судьба распорядилась по-другому. Сегодня он должен быть десятым первопроходцем.
Староста поднял походный мешок Федора над головой и показал его людям.
- Это вещи Федора. Его походные вещи. У них теперь нет хозяина, но я верю, что Федор незримо присутствует с нами! Смотрит на нас! Слышит нас! Так давайте почтим его память!
С этими словами староста подошел к первому в колонне первопроходцу и бережно положил мешок рядом с его ногами.
На поляне повисла гнетущая тишина. Я заметил, как Егор уводил свою безутешную жену, остальные стояли не шевелясь. Вдруг ясно представилось, что никого из них я больше не увижу. Никогда. И даже если смогу вернуться, некому будет меня ждать. А если останусь, передумаю уходить, то проведу последние дни, теряя родных, близких и знакомых, одного за другим.
Я поискал в толпе Алису, но сосредоточиться не получалось и лица стоявших людей выглядели размытыми пятнами. Фантом что-то говорил старосте, я понял это по невнятному бормотанию старика. Похоже, он отвечал на вопросы фантома, потом что-то доказывал. Но вот староста замолчал и встал возле меня.
- Все в порядке, церемония состоится, - шепнул он, - Как я и говорил, у фантома нет выбора, он должен открыть проход в любом случае.
Я ничего не ответил. Пора собраться с мыслями. Руки перестали дрожать, но теперь тянуло внизу живота, перед глазами все мутное, как после сна. Последний раз я так волновался, когда тайком бегал к дому Алисы, рискуя нарваться на ее отца.
Пока я унесся мыслями в свою юность, церемония началась. Фантом засветился ярче обычного и стал менять форму. Сначала стал шаром, пульсирующим изнутри "светлячками", потом сверху и снизу шар вытянулся и стал похож на кошачий глаз, высотой в полтора человеческого роста. Произошел легкий хлопок, будто крышку банки с квасом сорвало. Края "Кошачьего Глаза" раздвинулись, обнажая внутри неподвижную темноту.
Староста произнес напутственную речь, ту самую, что я зачитывал вчера перед выпускниками. Пожелав ребятам удачи, он махнул рукой и колонна тронулась.
Первый ушел, Второй, Третья. Первопроходцы входили в темноту, словно погружались в озеро и силуэт их виднелся еще несколько мгновений.
Четвертая, Пятый. Надо собраться! Шестой. Глубокий вдох и выдох! Седьмой. Сейчас или никогда! Восьмая. Девятый сделал шаг, занес ногу в темноту. Пора!
Я рванул с места, как пес за палкой. Сердце прыгает от горла до живота, и обратно. Несколько шагов через свист ветра, нагибаюсь за мешком, с трудом цепляю кончиками пальцев. Еще два шага до "Кошачьего Глаза". Девятый уже внутри, видно его силуэт, плечи, очертания мешка. Еще немного и я врежусь в него. Внезапно ветер стих, темнота поглотила, и я провалился в пустоту.
***
Место, куда я попал, было вязким. Я барахтался, как муха в сиропе. Вокруг темно, вдалеке медленно двигаются яркие точки. Они приближаются. Вскоре меня окружили со всех сторон. Размером с горошину они светятся, излучают тепло, словно маленькие солнца.
"Скорее всего, это те самые "светлячки" внутри фантома" - подумал я.
В целом перемещение по "дороге", как называл эту вязкую темноту фантом, проходило нормально. Предупреждение о моем неподходящем возрасте, видимо оставалось только предупреждением, перестраховкой, и я расслабился.
Вскоре "светлячки" остались позади, и снова стало темно. Появилось чувство погружения, будто я камнем уходил на дно озера. Неожиданно я оказался на свежем воздухе. Все случилось настолько быстро, что я не успел отреагировать и врезался лицом в песок. Встал, отплевываясь и прочищая глаза. После неудачного падения болели ребра и правое колено.
Когда я смог нормально моргать, без рези, перед глазами предстала удивительная картина. Широченная лента воды уходит вдаль и теряется за поворотом. Темно-синяя поверхность покрыта мелкой рябью. Я никогда не видел столько воды. По обеим сторонам водяной дороги стоят стены настолько высокого и плотного леса, что я чувствовал себя рядом с деревьями мелкой букашкой.
Я обернулся в поисках ребят, но вокруг никого не было. В стороне лежал походный мешок Федора, который я прихватил с собой. Я поднял его и пошел по берегу, выкрикивая имена своих учеников. Возможно, они упали в лес и теперь пытаются сориентироваться. Или что-то пошло не так с перемещением, и я оказался в этом мире совсем один.
Я не успел сделать и двадцати шагов, как из леса вышел светловолосый мальчик. В простой домотканой одежде, на вид лет десять. Следом за ним выпрыгнул зверь с темно-рыжей шерстью, отдаленно напоминающий собаку, только размером с молодого бычка. Зверь встал возле мальчика и зарычал на меня, обнажив острые, как ножи, зубы. Мальчик спокойно погладил зверя и сказал:
- Спокойно, Рыжий, это друг.
Зверь сверлил меня черными горошинами глаз, потом резко потерял интерес и ушел в сторону, взрыхляя песок массивной мордой.
- Вас Дима зовут? - спросил мальчик.
Я стоял, оторопевший, и таращился на мальчика и его зверя. В ответ смог только кивнуть.
- Меня бабушка послала вас встретить. Пойдемте, она вас давно ждет.
Меня посетила смутная догадка: зверь по кличке Рыжий; меня тут ждали; знают мое имя. Это невероятно, неужели моя дочь Полина и есть та самая бабушка? Разве возможно, чтобы дочь стала старше отца? Я осторожно спросил: