хорей 

тамбур тамбур зов вагонный -
по этапу в ресторан.
окна в окна как в иконы.
в дыме нежится гортань.

дух отчизны спи спокойно
убиенный без вины -
бесприютные перроны
душам нашим суждены. 

мчится встречный из эдема - 
под тайфунами колёс
дышит страстью к переменам
материк в низовьях гроз.

переезд закрыт составом 
свет спускается в забой
да стучат звучат в октаву
бог с тобой и чёрт с тобой.

ямб

частят литавры ветры кони
ответный гул из-под корней. 
железной музы зверь бессонный 
поднял питонов фонарей.

дорожной мукою откаясь 
в прожекторах сгорит икар.
не помяну казнённый адрес -
на шпалах каждый знак бекар.

я расстояния меняю
как нотный знак на нотный знак -
не обращаемая в дау 
любая истина пустяк.

и пусть плывут от солнц погасших
сжигая море корабли -
я не ищу тенёт вчерашних 
ни за любовь ни за рубли. 

дактиль

вяжет черёмуха из-под-небесья
нёбо отечества бьются фрамуги.
чьё-то безмолвье влекут вдоль полесья
сплина упругого белые струги.

рвётся позёмка вне ритма вне метра
выправить контур шагреневый мелом.
в музыке музык всевышнего ветра
вечной душе только грезится тело.

камни - вдовцы заметённых соборов
мрачно хранят отзвучавшие сроки.
скрытые снегом от сора и взора
всё ещё бдят ненасытные боги.

нет ничего что бы было безумней
фуги сознаний в развитии темы.
ухо ли слышит как бьются в надлунье
мёртвую речь оставляя фонемы.

амфибрахий

опять растворялся в ландшафте перрон.
вплывала луна в балдахин надоконный.
в отваре былого бледнел небосклон
отравленный взвесью росы с белладонной.

попутчик попутчику знахарь да враль. 
врачуй не врачуй а стоглавая птица
которой присвоили имя печаль
во веки веков в чемоданах стучится.

господь воплощает в ночных поездах
всемирный закон тяготенья и ома. 
нахлынула горлом навстречу беда
вагон от вагона вагон за вагоном.

прошёлся промчался пронёсся пожар
и гаснут опять вдалеке перегоны.
и шлёт сквозь пространство сигналы пульсар
в молчанье по рельсам нейтронным.

анапест

я когда-то любил ленинградский вокзал
где порой голосил паровозный гобой
шёл сигнал в подпространство тоскующих шпал
где никто никому не обязан судьбой.

я с составом своим покидал пьедестал
по-кошачьи вослед целил мне светофор
стикс дороги стальной мою душу встречал
от начала начал начинал бутафор.

словно в пульс проникал монотонный вокал.
смертоносной удавкой мерцающих рельс 
за запястья вагонов в себя вовлекал
уводя от жилищ набегающий лес.

растекалась по полкам людская фасоль
прорастая во тьму непривычно нема
и казалось псаломщик замаливал боль 
так о стёкла запальчиво билась зима.