Где естество земную жизнь итожит, 
испуганная вечностью душа 
решила задержаться и, похоже, 
пошла назад, по лезвию ножа, 
по острию меж будущим и прошлым, 
где, что ни есть, всё слепнет от тоски, 
где страхи с завываньем придорожным 
на каменные падают мешки. 

В ту пору ночь случилась, и на взгорьях 
её сугробов, путая стволы 
в не-Сущее, закладывали порох 
разнузданные демоны зимы, 
на взрыв ползли поземок злые тучи, 
дымились верстовые фитили 
и ментик тьмы, что падший подпоручик 
набросил на периметр Земли. 

Душе казалось, канувшие сроки 
восстали из основ не-Бытия, 
но вещи, как подмостки скоморохи, 
покинули в реальности себя, 
и точкой стал язык времён и странствий, 
первовселенной длительностью в слог, 
её, души, единственным пространством 
с единственно возможным словом - Бог.