Аннотация: "Согласно концепции Эйнштейна, человек — не индивидуальность, наблюдающая развитие событий, но пространственно-временной червь, застывший в пространственно-временном континууме."
"Согласно концепции Эйнштейна, человек - не индивидуальность, наблюдающая развитие событий, но 'пространственно-временной червь', застывший в пространственно-временном континууме."
Под дверью, ведущей в коридор, едва мерцала полоска света.
Я проснулся среди ночи от негромкого разговора на кухне. Низкий мужской голос говорил что-то монотонно и глухо, явно стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящих. Что-то объяснял или рассказывал. Изредка в речь вклинивались женские реплики, то с вопросительной интонацией, то будто бы несогласные. Некоторое время я сонно слушал, не различая слов.
- Спи, спи, сынок. Это папа пришел с работы, - послышался в темноте голос матери. - Перевернись на другой бок и засыпай.
Я послушно приподнялся на руках, перевернул разогревшуюся под щекой подушку и упал лицом в ее мягкую прохладу. Мама потрепала меня по вихрастому затылку с жесткими, как щетка, волосами. Потом теплые губы коснулись моей щеки, и она ушла.
"Буду смотреть на пожарку", - решил я и стал вспоминать большую, ярко-красную, с блестящей хромированной лестницей пожарную машину, виденную накануне у мамы на работе. В Гостином Дворе, в отделе игрушек.
Яркие цветные кляксы в сильнозажмуренных глазах начали быстро переливаться, прихотливо меняя форму и цвет, и постепенно из радужного облака сформировалась нужная мне машина. "Вж-ж-ж!" - машина завелась и срочно поехала тушить пожар.
"Очнись. Папа умер семь лет назад."
Мысль поразила меня нелепостью. Папа умер? Папа, который подбрасывал меня к высоченному потолку и катал на плечах? Который наступил однажды на край таза и разлил по полу всю воду, пытаясь дотянуться до меня деревянным портняжьим метром? А я стоял, млея от счастья что он играет со мной, и затаив дыхание смотрел, получится у него или нет. Папа умер? А кто же теперь будет качать меня на ноге...
Глаза наполнились слезами, я засопел и скривил губы, готовясь зареветь: "Ма-ма..."
"Очнись! Папа умер семь лет назад. Не плачь. Оглянись, открой глаза!"
"Ма-ма..." - я начал тихонько скрипеть, как дельфин, но еще не включил голос - что-то меня останавливало.
"Не кричи! Открой глаза и посмотри. Это не тот дом, не та квартира, не та комната."
Голос проявлял заботу - я чувствовал, что он заботился обо мне. И был странно знаком... Но верить ему не хотелось.
Папа работал во вторую смену, "в вечер". Приходил в два часа ночи, на кухне включалось бра и мама кормила его ужином. Он рассказывал ей, что случилось за день на работе. А мама рассказывала, что случилось у нее на работе. И еще про меня. Как я читаю газеты лежа в кровати - чтобы подольше не выключали свет, и задаю смешные вопросы: "А что такое "пятилетка", это я?". Вот и сейчас он что-то рассказывает...
"Очнись, очнись, это другое место и другое время. Другой мир! И тебе давно уже не пять."
Мне не хотелось открывать глаза. Мама сказала мне спать. Уже поздно, а мне завтра в садик рано вставать. Если я встану и выйду на кухню, мама возьмет меня на руки и отнесет обратно. Будет гладить по голове и убаюкивать. Но если я буду вскакивать каждый день, то мама будет сердиться. А я уже вчера вскакивал.
"Мама живет не здесь, а совсем в другом месте. Папа семь лет, как умер. Ты два года, как один..."
"Я не хочу быть один... Не хочу быть один, - я тихонько заскулил, и слезы потекли по глазам, по переносице и впитались в подушку под щекой, - я хочу к маме!"
Я приподнялся, размазывая кулаком слезы.
"Тс-с! Не шуми... Выйди тихонько и посмотри, кто там."
Я узнал голос. Свой. Взрослого, тертого, разведенного мужчины в цвете лет...
Окинул взглядом комнату: сквозь плотные гардины сочился полупридушенный свет уличных фонарей, выхватывая из темноты лишь бледное пятно компьютера с огромными серебристыми колонками; подошел к окну, чуть раздвинул шторы. За стеклопакетом бесшумно двигались красивые игрушечные автомобильчики, рисуя колесами на белом, по-игрушечному чистом снегу. Судорожно вздохнул - это надо ж такому присниться...
"Бу-бу-бу", - снова послышался низкий глуховатый голос.
Я обернулся: под дверью, ведущей из комнаты, лежала бледная полоска света. Там, где быть ее не могло! Осторожно подошел и осторожно повернул ручку...
- Санька, не спишь? Во, ты даешь!! - жизнерадостно воскликнул отец.
Мама обернулась с полотенцем в руках, и они оба улыбнулись, глядя на меня - как я жмурюсь от яркого света и переминаюсь с ноги на ногу, стоя на холодном паркете.
- Ты что вскочил, малыш?
- Мам, мне страшно, - прошептал я. - Мне страшно... Посиди со мной?