swgold : другие произведения.

201.Ракетный корабль "Галилей": Первая юношеская

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]

Ссылки:

Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками

Комментарии: 1, последний от 10/02/2017. © Copyright swgold Размещен: 19/12/2016, изменен: 19/12/2016. 108k. Статистика. Статья: Публицистика Хайнлайн в картинках Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Ракетный корабль "Галилей"

все картинки кликабельны

Ракетный корабль "Галилей": Первая юношеская

0.Предыстория

	Томас Кларсон и Джозеф Сандерс в "The Heritage of Heinlein: A Critical Reading of the Fiction" сдержанно отмечают: "По ряду причин, первая книга в этой серии, "Ракетный корабль "Галилей" (1947), была не самой лучших из них".
	Джек Уильямсон в "Youth Against Space: Heinlein's Juveniles Revisited" назвал роман "временами неуклюжим экспериментом, в котором не было ничего кроме обещания ярких открытий в более поздних вещах".
	Алекс Паншин в своей книге "Heinlein in Dimension" написал: "Ракетный корабль "Галилей" - первый из подростковых романов, написанных Хайнлайном для "Скрибнер", и менее всего подростковый. То ли Хайнлайн недооценил свою аудиторию, то ли был кем-то введён в заблуждение, кем-то, кто считал, что знает, на что должны походить детские книги".
	Питер Николс в "Science Fiction Writers: Critical Studies of the Major Authors from the Early Nineteenth Century to the Present Day" уничтожил роман одной фразой: "Ракетный корабль "Галилей" угробила глупость его первой половины".

После этого коллективного вытирания ног и отрясания с них праха несчастного "Галилея" начинать о нём разговор кажется занятием бессмысленным, но так уж сложилось, что "Галилей" - очень важная веха на литературном и жизненном пути Роберта Хайнлайна. Роман послужил фоном и стал причиной целого ряда важных событий его биографии.

Поэтому дальше будет много текста, мало картинок и обильное цитирование. Мне кажется, это должно быть интересно - всё-таки, это не просто история одного романа, это целая история успеха, рассказ о том, как один писатель поймал удачу за хвост и двенадцать лет её не отпускал.

0.1.Стимулы

Весной 1945 года к Хайнлайну обратился молодой редактор из "Westminster Press" Уильям Хейлиджер с предложением написать фантастическую книжку для детей. "Что-то наподобие Жюля Верна, только про жизнь американских мальчиков из глубинки в ближайшем будущем, году в одна тысяча девятьсот семьдесят пятом или около того". Предложение было не слишком заманчивым, но небезынтересным. С одной стороны, детская литература в американской писательской тусовке котировалась не слишком высоко, но с другой - это будет Книжная Публикация, возможно даже в Твёрдой Обложке - а вот это было для обитателей фантастического палп-гетто вожделенной мечтой. Так что Хайнлайн сходу не отклонил предложения Хейлиджера, а обещал подумать. Переход в детские писатели вроде бы подразумевал уход из научной фантастики, ведь нельзя же писать научную фантастику для детей? Или...

Тут нужен небольшой комментарий, чтобы прояснить обстановку на книжном рынке сороковых годов прошлого века. Дело в том, что, несмотря на определённые цензурные ограничения, "Astounding" и прочие бульварные НФ-журналы печатали литературу для взрослых. Их подписчиками были мужчины около 30-ти, а не студенты и школьники. Рынок НФ-литературы к началу 50-х был вполне устоявшимся, организованным и очень сильно дифференцированным... от всего остального. НФ обитала только в дешёвых бульварных журналах. Крупные издатели не интересовались выпуском книг НФ ни в мягкой, ни, тем более, в твёрдой обложке.

Фантастика для детей жила совершенно независимой от взрослой фантастической литературы жизнью, писательские круги практически не пересекались. Детская фантастика имела более давнюю традицию (Жюль Верн), имела ярко выраженную специфику (так называемая эдиссонада - упор на гаджеты и уникальные изобретения) и чёткий гендерный уклон: фантастика была литературой для мальчиков (считалось, что девочки предпочитают сказки). Книги выходили в твёрдом и мягком переплёте, огромными тиражами в хорошей полиграфии с иллюстрациями, а авторам платили жирные гонорары, в общем, это был довольно соблазнительный рынок, и на нём сидели несколько авторов, между которыми нужно было протиснуться.

Зимой 1945-го литературный агент Хайнлайна Лертон Блассингэйм напомнил Роберту про предложение из "Вестминстера". Хайнлайн колебался: цензурные ограничения в детской литературе куда более жёсткие, чем у Кэмпбелла, писать нужно более простым языком, да и сама идея дать двадцатилетний прогноз выглядела как-то мелковато для автора, глядевшего в будущее на сотни лет вперёд.

Однако, в послевоенные годы с деньгами было совсем туго. Хайнлайн спросил совета у своего друга, режиссёра Фрица Ланга, и Ланг сказал ему нечто неожиданное: писать для детей куда важнее, чем писать для взрослых - ведь это шанс сформировать мировоззрение целого поколения. Клив Картмилл, ещё один друг и коллега Хайнлайна, к мнению которого Боб прислушивался, повторил примерно то же самое (однако сам Клив почему-то не спешил воспользоваться собственным советом). Выслушав друзей, Боб внезапно понял, что вся юная Америка сама идёт к нему в руки: юные неокрепшие умы подростков не смогут противостоять соблазнительной пропаганде, которую Хайнлайн готовился на них обрушить. Писатель болел космическими полётами и собирался заразить своей мечтой всё доступное ему население Америки.

Дело было почти решённое, правда, оставалось одно сомнение: как писать для детей? У Хайнлайна не было своих детей, да и опыта возиться с чужими он не приобрёл. Это была неизведанная область, terra incognita. И снова помог отеческий совет старшего товарища:

17 февраля 1959: Роберт Э. Хайнлайн - Алисе Далглиш

...он сказал мне: "Чёрт, да не пишите вы "книги для мальчиков", пишите такую, какую, по вашему мнению, мальчики сами захотели бы читать".

Так прозвучала формула успеха. Но и после этого Хайнлайн не бросился в воду, зажмурив для храбрости глаза - такое поведение для него было нехарактерно.

...однако мне настолько не хватало уверенности в своих силах, что моим первым шагом было пойти в книжный магазин и купить дюжину с лишним книг, которые, по уверению владельца магазина, нравились современным детям. Большинство из них имели отношение к авиации и были битком набиты приключениями типа "полицейские и воры".

Авиация всё ещё как магнит тянула к себе подростков. Космическим бумом в воздухе даже не пахло - никто не хотел в астронавты, потому что никаких астронавтов в природе не существовало. Самолёты, гангстеры и шпионы пленяли детское воображение. Что же касается конкретно фантастической детской литературы, то картина, увиденная Хайнлайном, легко укладывалась в два слова: Том Свифт.

0.2.Том Свифт

1933, Tom Swift and His Television Detector

Тему "мальчики и наука" в то время полностью прикрывало имя Тома Свифта. Том Свифт был не просто мальчиком, с которым постоянно случались разные приключения, Том Свифт был торговой маркой и названием проекта, его следовало бы писать так: Т.О.М. С.В.И.Ф.Т.

Главным отличием историй про Тома Свифта от того, что привык писать Хайнлайн, были их прочные жюльверновские корни. Это была литература ближнего прицела, построенная на- и вокруг гаджетов, украшенная шпионским или гангстерским антуражем.

На нынешний день бренд "Tom Swift" насчитывает пять серий книг, свыше 100 томов, общим тиражом в 30 миллионов экземпляров. На серию трудились десятки литературных негров под общим именем Виктор Эпплтон. Книги строились по отлаженным лекалам - Том изобретал очередной гаджет и испытывал его всем на удивление. И тут появлялись шпионы, бандиты или стихийные бедствия, но Том справлялся с ними с помощью внезапных догадок и изготовленных на коленке приспособлений. Всё это была фантастика ближнего прицела, многие "изобретения" Тома Свифта появлялись в железе через год-два после выхода книги. Это была не литература, а шапито с клоунами, и наука здесь была в качестве дрессированной собачки.

Хайнлайн прочитал всю стопку книг, немного подумал и пришёл к выводу, что вполне способен повторить и превзойти тексты такого уровня. В начале нового, 1946 года он написал своему литературному агенту:

29 января 1946: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

Навскидку, я думаю, что подростковая НФ - это книги про Тома Свифта и типа "Motor Boys", нацеленные на ранних подростков, герои которой на три или четыре года старше, чем читатель, так, чтобы он мог вообразить, что сам бы мог принять участие в таких приключениях в ближайшем будущем. Стиль должен быть быстрым, простым, а язык не должен быть слишком книжным. Они должны цеплять так же быстро, как истории палп-фикшн, и разворачиваться в непрерывную цепь приключений, с подлинно научной основой, не слишком глубоко проработанной. Никакого секса или интереса к любви, естественно. Я не сомневаюсь в своей способности делать такие сюжеты, и думаю, смогу достаточно хорошо конкурировать на этом рынке.

Хайнлайн увидел, что имеет дело с форматной проектной литературой. Тот самый вид литературы, взглянув на которую студенты и школьники говорят себе "Хо! Я тоже так смогу!" То же самое сказал себе Хайнлайн. Но, в отличие от детишек, осаждающих редакции, он понимал, что перед ним - заматерелый монстр, который вряд ли потеснится ради молодого талантливого автора. Хайнлайн считал, что этот монстр - всего лишь реликт прошлой, жюльверновской эпохи, что-то вроде динозавра, против которого у него была наготове хорошая дубинка.

0.3.Дети Бомбы

В 1945 году человечество шагнуло в атомную эру. Все резко помешались на атомной теме, газеты и журналы с руками рвали статьи любого уровня компетенции, где фигурировало слово "атом". При этом томсвифтовская фантастика только-только преодолела эпоху пара и шагнула в век электричества и магнетизма. Боб понял, что у него есть хорошая научная фора перед стариной Виктором Эпплтоном. И ещё ракеты. Том Свифт не покидал слоя атмосферы, а Хайнлайн подарит своим читателям безбрежные просторы космоса, планеты и звёзды. И, в первую очередь, Луну. Сразу же после войны Хайнлайн активно начал пропагандировать ракетостроение и амбициозную задачу достижения Луны. Взрослые реагировали на его прожекты довольно вяло, так почему бы не взяться за детей? Потерпев неудачу с военными, Хайнлайн предполагал насытить информационное пространство ракетными темами настолько, что это заставит кого-то из политиков пошевелиться.

19 февраля 1946: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

Через пару дней я собираюсь начать писать подростковый роман, который в общих чертах изложил в моём последнем письме. Вы получите отрывки и синопсис, законченная рукопись должна быть у Вас около 15 марта. Двое друзей убедили меня, что для моих пропагандистских целей в дополнение к взрослым вещам, о которых я писал, лучше всего подойдёт серия книг для мальчиков. Я купил несколько романов из популярных серий для мальчиков и уверен, что смогу произвести пригодную для продажи рукопись, которую можно предложить одному из этих издателей: "Westminster", "Grosset and Dunlap", "Crown" или "Random House".

Роман назывался "Молодые Атомные Инженеры и Завоевание Луны" и рассказывал о подростках, которые построили собственную атомную ракету и полетели на Луну. Этакий нуклео-панк с атомными котлами, нестрашной радиацией и гимном Её Величеству Логарифмической Линейке. 25 февраля 1946 года Блассингэйм отправил синопсис будущего романа Хейлиджеру и велел Бобу придержать коней до начала марта, пока не поступит отклик из "Вестминстера". Однако Боб так не умел - он уже "услышал голоса персонажей" и остановиться мог только поставив последнюю точку.

Вопреки первоначальным заявлениям, Хайнлайн тут же начал плотно укладывать в текст романа инженерный и научный бэкграунд. Писатель решительно вышвырнул чудеса в открытый люк и тщательно его задраил. Никаких чудес и случайностей - он вскрыл переборки и снял боковые панели, чтобы показать, как тут всё устроено. Ничто в романе не делалось само, ничто не выпрыгивало из кустов, как бешеный рояль, каждый шаг сюжета имел своё научное и бытовое обоснование, каждое действие юных астронавтов сопровождалось техническим описанием. Более того, Хайнлайн принял решение ничего не упрощать, ни словарь, ни интеллектуальные понятия. Параллельно тексту детской книги он писал серию заметок о межпланетном путешествии, которые должны были послужить основой для сценария игрового псевдодокументального фильма. У него была предварительная договорённость с Фрицем Лангом о съёмках такого фильма.

Что же касается морально-нравственной основы (а что за детская книжка без морали и поучений?), то тут у Хайнлайна были крепкие тылы - он легко и органично транслировал в свои тексты истины, почерпнутые им самим в подростковом возрасте из приключенческих книг Горацио Алджера. Позднее он вспоминал:

17 февраля 1959: Роберт Э. Хайнлайн - Алисе Далглиш

Я писал книги для этого поколения, всегда с той же самой откровенно моральной целью, которая вписана в каждую строчку книг Алджера (я прочитал их все, и они сильно на меня повлияли):

Честность - лучшая политика.

Упорный труд будет вознаграждён.

Нет лёгких дорог к успеху.

Храбрость - прежде всего.

Учёба не сразу окупается счастьем и деньгами.

Стой на своих собственных ногах.

Никогда не угрожай.

Глотай своё лекарство.

В мире всегда найдётся место для человека, который трудится, но никогда - для бездельника.

Вот вещи, которым учили меня книги Алджера, словами, подходящими для моего поколения. Я верил им, когда читал их, я верю им теперь, и я постоянно стараюсь донести их до юного поколения (чем, я уверен, позорно пренебрегают многие из старших, ответственных за его моральное воспитание).

Добавим сюда пафосные установки американского духа пионеров, рупором которых в романе выступает мать Росса: "Нашу страну открыли люди, которые не боялись пуститься в дорогу". Момент экспансии в дальнейшем творчестве Хайнлайна станет преобладающим.

Ещё одним из краеугольных камней морального воспитания Хайнлайн считал толерантность. В качестве героев он выбрал подростков трёх разных национальностей. Для заострения ситуации один из них был немцем, другой евреем. В Америке 50-х вполне процветал антисемитизм, а антинемецкие настроения после войны были само собой разумеющейся вещью. Совершив эту демонстративную акцию, Хайнлайн очистил текст от явных указаний на национальность героев. Приём этот он использует позднее неоднократно. Читателю предоставлялась возможность самому догадаться о положении вещей, поразмыслив над именами и фамилиями героев. Очень знакомое застенчивое фрондёрство, не правда ли? А ведь были времена, когда считалось, что держать кукиши в карманах - изобретение советских писателей-фантастов.

В своём первом детском романе Хайнлайн не злоупотреблял новаторскими решениями. В целом "Галилей" держался в рамках традиционных образцов - романтичная история приключений, правда, с мощным реалистичным и научно-обоснованным фундаментом. Подростки Хайнлайна полностью подконтрольны старшим, стереотипны, послушны, хорошо воспитаны и не позволяют себе проявлять деструктивные эмоции. Дав начальный старт событиям, они более не влияют на их ход, полностью доверяясь руководству старшего. Доктор Каргрейвс играет чисто жюльверновскую роль опекуна, контролёра, планировщика и ходячего справочника.

Выход героев Хайнлайна из-под опеки старших был постепенным многолетним процессом - от случайной изоляции вследствие экстремальных ситуаций, до прямой откровенной конфронтации и ухода в свободный полёт в "Астронавте Джоунсе".

0.4.Нацистский след

В 1940 году в германском ракетном центре на острове Пенемюнде начались разработки ракетной системы, способной вывести человека в космос. К 1943-му году проект А-9/А-10 был готов. Это была двухступенчатая ракета весом 100 тонн длиной свыше 30 метров с герметичной кабиной для пилота. Одновременно Отто Скорцени начал отбор военных лётчиков для пилотирования космической техники. В 1945 году Генеральный конструктор ракетного комплекса Вернер фон Браун предложил использовать проект А-9/А-10 для обстрела американского континента. 24 января 1945 года штурмбанфюрер СС Рудольф Магнус Шрёдер стартовал с мыса Пенемюнде в ракете А-9/А-10. На четвёртой минуте полёта ракета покинула пределы атмосферы и вышла в космическое пространство. Далее полёт продолжался по баллистической траектории. Из-за ошибок навигации ракета не достигла Нью-Йорка и, предположительно, затонула в Атлантическом океане, а её пилот погиб. Рудольф Шрёдер стал первым человеком, вышедшим в космос. Но не последним. Работы над пилотируемыми полётами в фашистской Германии продолжались и после бегства фон Брауна в Америку на секретной базе люфтваффе в Антарктиде... Вот тут нужно бы упомянуть о секретных лабораториях Аненэрбе, о золоте Мартина Бормана, о межпланетных кораблях "Муте" и "Шрайбер" и основанной ими лунной колонии "Новая Швабия", но я уже устал пересказывать всякий бред.

То, что для нас сегодня - криптоистория, некогда было вполне актуальными слухами.

Впервые об "астронавтах Гитлера" написали некие неназванные европейские газеты сразу после войны. Газеты рассказывали о германских камикадзе, управлявших ракетами "Фау-2" и "Фау-3". На самом деле под кодом "Фау-3" скрывалась суперпушка, а не ракета, но пилотируемая программа самолёта-снаряда "Райхенберг" на базе "Фау-1" действительно существовала, как и параллельная ей разработка крылатой "Фау-2" для доставки диверсантов в тылы противника, так что дым был отнюдь не без огня. И потому тема была нежелательной, ведь вчерашние союзники, быстро (и отнюдь не по-братски) поделившие результаты немецкой ракетной программы, вовсе не были заинтересованы в шуме. Ну а секретность - самая плодородная почва для самых увлекательных баек. И если сегодня эта байка вызывает такой оживлённый интерес у малообразованной публики, то детишки сороковых годов должны были просто визжать от восторга, читая о нацистских базах на Луне.

Я не нашёл корней мифа о лунной базе нацистов. Возможно, своим "Галилеем" Хайнлайн сам заложил его фундамент. В любом случае, автор уловил важный тренд, витавший в воздухе. Архетип "законсервированные фашисты" был подхвачен и растиражирован послевоенной литературой: вспомним хотя бы "Конец подземного города" Кольницкого (1950) или "Остров Разочарования" Лагина (1951). Но обстановка в мире менялась, и вскоре секретные базы поменяли хозяев - ими стали подлые американцы, кровожадные русские или коварные пришельцы из космоса. Последнее, что я помню из "нацистского" ответвления - это "Пленники подземного тайника" Лукманова (1971).

Если задуматься, база на Луне нужна была Хайнлайну только для подтверждения стратегической важности подобного объекта. И по всей логике это должна была быть советская ракетная база. Но это означало отдать приоритет русским, на что Хайнлайн по идеологическим соображениям пойти никак не мог, да и патриоты за это съели бы его живьём, а книгу навечно прибили к позорному столбу. Отдать приоритет фашистам, укравшим американскую ракету, было куда лучшим решением: технологическое превосходство остаётся за Америкой, а детишки, которым "не повезло" посидеть в окопах Второй Мировой, могли вдоволь наиграться в войнушку с обломками Третьего Рейха, благо на отстрел фашистов блюстители общественной морали выдавали неограниченную лицензию. Хайнлайн всё рассчитал точно. В первой же детской книге его герои пролили кровь и поубивали кучу народу - и автору это сошло с рук. Это как если бы Квентина Тарантино пригласили снять весёлую короткометражку для журнала "Ералаш" - автор прошёл по грани, нащупывая пределы дозволенного. В дальнейшем Хайнлайн продолжил исследовать границы терпимости в детской литературе, но так гладко у него уже не выходило.

Другой вставкой скандально-сенсационного характера в романе был город селенитов. Момент совершенно излишний с точки зрения основной сюжетной линии, Хайнлайн его внёс чисто для украшения. Он и в дальнейшем часто подбрасывал в свои произведения щепотку мистики и тайн, эта приправа должна была будоражить воображение читателей. В отличие от Чехова, он считал, что некоторые ружья надо оставлять висеть на стене, чтобы читатель всласть пострелял из них уже после чтения.

0.5.Внезапный тупик

Роман пошёл быстро: Хайнлайн начал писать в конце февраля 1946-го, а в начале марта он отослал первые несколько глав Блассингэйму для ознакомления. К 15.03.46 "Галилей" был закончен. Хайнлайн посвятил книгу "Колину, Мэтт и Бадди". Колин Хаббард - племянник писателя, сын Кейт Хаббард, сестры Леслин Хайнлайн. Мальчик выступил в роли бета-тестера первых глав романа. Мэтт Картмилл - сын друга Хайнлайна, Клива Картмилла. Бадди Хайнлайн - ещё один племянник, сын Ларри Хайнлайна, брата писателя.

"Westminster Press" между тем, изучило предложение и... отказалось от книги "Юные Атомщики И Завоевание Луны". Нацистская база на Луне, по мнению Уильяма Хейлиджера, не слишком хорошо вписывалась в его идею жюльверновской истории о юных подростках из маленького городка в американской глубинке. Как показала дальнейшая история, "Westminster" здорово просчитались, и, видимо, это была системная ошибка - в активах издательства не числится никто из известных фантастов, за исключением Лестера Дель Рея.

То, что роман отклонил заказчик, было для Хайнлайна большим разочарованием. Он выдал Блассингэйму карт-бланш на поиск других издательств и разразился длинным письмом, фактически манифестом, в котором упомянул о нескольких важных вещах, проливающих свет на его писательские методы и принципы:

16 марта 1946: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

Я преднамеренно выбрал мальчика, у которого в роду шотландско-английские пионеры, мальчика, отец которого - немецкий иммигрант, и мальчика - американского еврея. Несмотря на различное происхождение, они росли как обычные американские дети. Вы можете столкнуться с редактором, который не захочет, чтобы один из юных героев был евреем. Я не буду иметь дела с такими издателями. Происхождение всех троих мальчиков именно то, каким оно должно быть, и книга предлагается только на таких условиях. Эта книга была мне интересна в том числе и возможностью показать детям, что я понимаю под Американизмом. Использование столь разнообразной группы... - часть моего намерения, и я не позволю его изменить... Пусть сам я незаинтересован, как рефери на поле, но я хочу предоставить читателям наглядный пример практической демократии.

* * *

Я думаю, его концепция истории атомной эры неуместна. Мы вступаем в эпоху чрезвычайных перемен. Я вижу две основных альтернативы - либо ужасающая атомная война, которая надолго разрушит существующую технологическую структуру, за чем последует Ренессанс, природу которого я неспособен предсказать, либо период мира, в котором технический прогресс чрезвычайно ускорится, так что только краткосрочные предсказания, я могу надеяться, будут разумно точными. "Юные Атомщики" базируются на втором варианте развития событий, т.е. период мира и беспрепятственного технического прогресса.

* * *

Когда я пишу о будущем, я чувствую себя профессиональным пророком, который делает честную попытку оценить вероятности развития событий и пишет истории, в которых предлагает примеры реализации этих альтернатив. Чтобы оставаться честным, я должен предсказывать то, что произойдёт (или может произойти) по моим собственным выкладкам, а не потому, что кто-то ещё решил, что это может случиться. Если у м-ра Хейлиджера отличная от моей концепция развития событий, пусть напишет об этом сам или наймёт литнегра, который захочет писать по чужим сюжетам. Он легко может это сделать. Я не осуждаю подобную халтурку, но для меня почти невозможно ею заниматься, и я не буду заниматься подобными вещами, разве что под угрозой голода, - а он мне пока не грозит.

(В "Юных Атомщиках" я позволил себе два общепринятых отступления от того, что я считаю вполне вероятным: я сократил время подготовки к путешествию, и предположил, что четыре человека могут выполнить работу, для которой, скорее всего, потребуется сорок. Всё остальное - технику, использованную в сюжете, и даже эпизоды - я расцениваю как вполне возможные, хотя и романтические и в некоторых отношениях не слишком точные в деталях. Но я действительно ожидаю начала космических полётов, и в самое ближайшее время. Описанное противостояние более чем вероятно, я ясно вижу эту угрозу, хотя она вполне может проявиться и вне зависимости от базы, расположенной на Луне.)

...Я предполагаю, что Вы привыкли к методике, когда автор присылает несколько глав и резюме. Если нужно, я так и сделаю, но, к сожалению, если я настолько далеко продвинусь с романом, то он будет завершён дней через десять, или, по крайней мере, с такой скоростью, что только самый быстрый ответ от издателя сможет как-то повлиять на конечный результат. Я сожалею, но это - сопутствующее обстоятельство моего стиля работы. Над романом я работаю медленно только на первых нескольких главах. Как только я начинаю слышать разговоры персонажей, процесс превращается в гонку, потому что я должен описывать их действия достаточно быстро, чтобы не пропустить ни одно из них. Это более экономично по времени и по деньгам, и у меня лучше получаются истории, когда я работаю сразу от начала до конца, не дожидаясь, пока редактор решит, нравится ему текст или нет. В любом случае, редакторам вряд ли понравятся мои предварительные конспекты, поскольку для меня просто невозможно передать аромат ещё ненаписанной истории в резюме.

(Предлагаю дополнить серию такими книгами:

"Юные Атомщики на Марсе, или Тайна Лунных Коридоров"

"Юные Атомщики на Астероидах, или Тайна Разрушенной Планеты"

"Юные Атомщики в Бизнесе, или Корпорации Горной промышленности Солнечной Системы"

И ещё как минимум парочка.)

Блассингэйм заверил Хайнлайна, что у рукописи, безусловно, есть хороший коммерческий потенциал, и направил предложение в издательство "Holt, Rinehart & Winston", которое запускало серию подростковой научной фантастики. Любопытно то, что и автор и литагент пытались продвинуть на рынок не отдельную вещь, а сериал, т.е. они мыслили себе дальнейшую работу с детскими издательствами именно в рамках проектной литературы. И у Хайнлайна действительно хватало идей на целый сериал со сквозными персонажами. Одновременно он обдумывал возможность стыковки сюжета "Юных атомщиков" с Историей Будущего, в котором Третью Мировую Войну должны были спровоцировать действия недобитых нацистов на Луне. В дальнейшем Хайнлайн отказался от сериальности по вполне очевидным причинам: молодые атомщики не могли оставаться молодыми по мере развития сериала.

Между тем, жизнь, словно нарочно, подбрасывала писателю подходящие впечатления: в апреле 1946-го в Белых Песках в Нью-Мексико начались испытания трофейных ракет "Фау-2". Его друг Кал Ланинг обещал устроить Хайнлайнам журналистскую аккредитацию на следующие пуски ракет.

А 19 апреля "Уинстон" отклонило "Юных атомщиков".

0.6.Мои чувства взлетают как ракета!

28 июня 1946 года Хайнлайн, трепеща от ужаса и восторга, снимал на стерео ревущее пламя, грозный силуэт ракеты и дымный след в небесах, а также всё, что было разрешено снимать в Белых Песках. Видимо, на плёнку всё же попали какие-то секретные кадры, потому что при проявке она вся оказалась безнадёжно испорчена...

Оправдывая журналистский статус, Хайнлайн написал восторженную статью, полную громких эпитетов и восклицательных знаков, но её никто не напечатал - в отличие от более сдержанных заметок его жены Леслин.

30 сентября 1946 года произошло грандиозное событие в жизни Хайнлайна и истории американской фантастической литературы - рассказ "Зелёные Холмы Земли" был продан в глянцевый журнал "The Saturday Evening Post". Фантастика впервые пробилась на рынок серьёзной, ну, или, во всяком случае, высоко оплачиваемой массовой литературы. Вторым событием этого дня было сообщение о том, что Алисе Далглиш, главе детской редакции издательства "Скрибнер", понравились "Юные атомщики".

Компания "Скрибнер" была основана в 1846 году Чарльзом Скрибнером Первым и Исааком Бейкером. Первоначально фирма пробавлялась выпуском журналов, затем она акционировалась, перестраивалась, через некоторое время стала чисто семейным предприятием и превратилась в крупное книжное издательство. В нём печатались такие известные личности, как Хэмингуэй, Фицджеральд, Воннегут, Кинг, Вульф и другие. В 1934 году в "Скрибнер" была организована отдельная детская редакция, во главе которой встала Алиса Далглиш.

Редактор, по словам Лертона Блассингэйма, была "тихим, приятным человеком в свои пятьдесят". (Много позже Хайнлайн подвергнет эту характеристику сомнению и предложит свою - диаметрально противоположную). Лертон выслал ей список возможных продолжений, предложенный Хайнлайном, и подготовил её приезд в Лос-Анджелес для личной встречи с автором.

Здесь нужно сказать пару слов и о самом редакторе. Алиса Далглиш (Alice Dalgliesh, 1893-1979) - популярная детская писательница, редактор и издатель. Получила бакалавра в области образования и магистра английской литературы. 17 лет она преподавала и писала книги - всего на её счету их около сорока. В "Scribner" она некоторое время работала редактором в отделе учебников. В 1934-м году она возглавила (фактически, создала) редакцию детской литературы "Scribner" и проработала в ней до 1960 года. В те времена, когда женщин в издательском бизнесе рассматривали, в лучшем случае, только в качестве секретарш, это была совершенно фантастическая карьера. Соответсвенно, сама Алиса была совершенно фантастическим редактором. Сотрудники и руководство "Scribner" оставили о ней массу уважительных отзывов, четыре её детские книги были удостоены литературных премий и переиздаются до сих пор, а количество наград, присуждённых книгам, которые выпустил её отдел, зашкаливает по всем параметрам. Она прекрасно разбиралась во всём, что касалось истории, фольклора, сказок и продвижения книг. Она плохо разбиралась в технике, космосе и тому подобных вещах, но умела пропихнуть сомнительный, с точки зрения господствующей пуританской морали, текст в печать. Многие считали, что она была редактором от бога.

Хайнлайну повезло - ему попалось доверчивое издательство и редактор, который на тот момент была профаном в области научной фантастики. Алиса хорошо знала, что нужно девочкам, она сама была успешным детским писателем, но фантастика, атомы, ракеты - всё это находились далеко за пределами её интересов. У Хайнлайна к 1946 году было имя в научной фантастике и несколько популярных статей на тему ракетостроения. Здесь Алиса могла полагаться только на чужое мнение. Но ещё у Хайнлайна был великолепный литагент со связями в Библиотечном обществе - а вот это было уже ближе и понятнее. Бизнес-схема производства детской редакции "Скрибнер" подразумевала, помимо розницы, значительный процент оптовых продаж в публичные библиотеки, и вменяемый литагент, который может втолковать автору, что это значит, был очень даже кстати. Алиса рискнула, сделав ставку на Хайнлайна - и её редакторское чутьё не подвело. Кто знает, как бы сложилась личная и литературная судьба Роберта Хайнлайна, прими она иное решение. Одно можно сказать точно - мы бы не увидели двенадцати романов ювенильной серии плюс двух дополнительных, "Космических рейнджеров" и "Марсианки Подкейн", а также рассказов о Клиффе и Морин и "Угрозы с Земли", если бы судьба не столкнула Роберта Хайнлайна с Алисой Далглиш.

Алиса Далглиш, главный редактор отдела детской литературы издательства "Scribner".

27 сентября 1946: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

"Юные Атомщики" - Я рад слышать, что Алисе Далглиш понравилась эта рукопись. В моем письме от 16 марта 46 Вы найдёте список названий для продолжений предложенного цикла, там же всесторонне рассмотрен вопрос о том, что я хотел бы сделать в книгах для подростков и что предполагаю делать далее, чтобы эксплуатировать эту историю. Надеюсь на Ваше руководство во всех этих делах, моё мнение пока ещё не окончательное. Разумеется, я готов переписывать тексты по требованиям редакции и разрабатывать проекты историй в соответствии с пожеланиями редакции, чтобы увидеть свою книгу выпущенной столь выдающимся издательским домом, как "Scribner".

Пришло время подписывать контракт. Хайнлайн никогда раньше не подписывал подобных соглашений. Он обязывался раз в год выпускать книгу, удовлетворяющую требованиям издателя, то есть прорабатывать и согласовывать сюжет с заказчиком на стадии синопсиса, а затем исправлять черновик по требованию редактора до полного его удовлетворения и принимать посильное участие в постпродакшн. Это было литературное рабство, ярмо и кабала, которое компенсировалось достойными гонорарами, гигантскими тиражами, и жирными роялти. Писатель получал гарантированный стабильный доход, позволявший содержать семью и свободно творить в оставшееся от кабалы время. Ну и, разумеется, - раз в год у него будут выходить Книги В Твёрдых Обложках!

1 февраля 1947: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

По Вашему совету я подписал контракт, но я возвращаю контракт со "Scribner" через Вас, чтобы Вы посмотрели, не надо ли попросить, чтобы они внесли какие-то изменения в контракт... Рукопись была исправлена и теперь перепечатывается. Она поступит в "Scribner" к десятому февраля.

0.7.Новые перспективы

Charles Scribner's Sons Building, Нью-Йорк, Манхэттэн, 597 Пятая Авеню.

Детская Литературная Гильдия (очередной клуб, рассылающий книги по подписке) заинтересовалась книгой Хайнлайна в планах выпуска 1947 года. Продажа через подписку обеспечивала дополнительный тираж десять тысяч экземпляров. С "клубных изданий" автору капало по десять центов с экземпляра - итого плюс тысяча долларов к обычному гонорару. Сейчас это кажется незначительной суммой, но в те времена на эти деньги можно было неплохо прожить целый месяц или купить парочку подержанных машин.

В январе 1947 поступили первые замечания от тестовых читателей издательства, которые Хайнлайн без лишних слов отработал. Разумеется, название пришлось поменять, так появился "Ракетный корабль "Галилей". Маркетинг счёл, что лучше нажимать на "ракеты", а не на "атомы". Кроме того, издательство запросило у Хайнлайна обзорную статью о путешествии на Луну для публикации в поддержку выходящей книги. Он написал эссе "Завтра - Луна", где рассказал историю полётов на Луну, начиная с Лукиана и завершая современным состоянием дел и ближайшим будущим - на материале собственной книги.

Разговоры о фильме с Фрицем Лангом так и оставались разговорами, и Хайнлайн выписал доверенность своему голливудскому агенту Лу Шору на продажу "Галилео" для экранизации. Что из этого вышло, мы увидим дальше.

14 августа Леслин Хайнлайн, наконец, подала документы на развод. Хайнлайн прекратил скитаться по мотелям вокруг Лос-Анджелеса, приобрёл на свою долю семейных сбережений крошечный трейлер и устроился в трейлерном парке в тридцати милях от Голливуда. В конце сентября Вирджиния Герстенфельд зажмурила глаза, забросила учёбу и сама бросилась в омут гражданского брака. Они дождались последних слушаний в суде и укатили на восток - сквозь пустыню, в Аризону, Нью-Мексико и Техас.

"Ракетный корабль "Галилей" вышел 13 октября 1947 года, и спустя несколько недель стало ясно, что книга пошла - покупатели сметали её с полок магазинов. 22 октября редактор художественной литературы скаутского журнала "Boys" Life" Ирвинг Крамп написал Хайнлайну письмо, в котором просил присылать подобные вещи для публикации в журнале. Возможно, именно это письмо натолкнуло Хайнлайна на мысль собирать по два урожая с одного поля - продавать вещь для журнальной и книжной публикации одновременно.

Но главное - Роберт получил весомое подтверждение, что опробованные в "Галилео" методы написания детской научной фантастики работают. Он мог продолжать возделывать эту делянку и дальше. Алиса одобрила синопсис следующей книги - истории о космическом стажёре.

И у него на полке появилась первая книга в Настоящей Твёрдой Обложке. Посмотрим, что это была за книга.

01. "Адекватный чертёжник"

Обложки "Scribner's" за сотню лет изданий, с 1847 по 1947

Книга в твёрдой картонной обложке, к которой так страстно стремились обитатели американского фантастического гетто, лично мне интересна только одним аспектом - наличием мягкой бумажной суперобложки с цветной картинкой. А издания "Скрибнер" обладали ещё одним существенным бонусом - внутренними иллюстрациями.

Художники-иллюстраторы научной фантастики, работавшие в сфере журнальной графики, не слишком часто получали заказы на книжные обложки. Хотя бы потому, что научная фантастика в книгах не издавалась. В отличие от журнальной графики, где существовала постоянная миграция художников, в книжном бизнесе существовали узкие профильные зоны, закрытые для посторонних. Это была коррумпированная сфера высоких расценок и непыльной работы, и на насиженных местах там могли встретиться самые разные персонажи. Тем более - в только-только открывшейся отраслевой тематике. Художников, у которых была набита рука на ракетах и кометах в издательстве просто не было. Издатель сам интересовался у писателя, какого иллюстратора он может порекомендовать для своей книги. Для тех, кто не сумел осознать этот факт, повторяю медленно, по буквам: Издательство, получив дебютную рукопись незнакомого автора, советуется с ним, какого художника пригласить для оформления его дебютной книги.

Если с вами сейчас не случилась истерика, то вы бесконечно далеки от ситуации в российском книжном бизнесе.

Издатель рассмотрел кандидатуру, предложенную Хайнлайном и, к сожалению, отклонил. Мне бесконечно жаль, чего мы в результате лишились. На книгу назначили другого художника, и результат был плачевным. Хайнлайн, сам изучавший искусство, и изрядно избалованный графическими изысками "Astounding", внезапно столкнулся с материалом куда более низкого уровня, чем он привык находить на страницах своих произведений. Вспоминая об этом, он с возмущением писал:

4 марта 1949: Роберт Э. Хайнлайн - Лертону Блассингэйму

Она попросила, чтобы я предложил художника для "Ракетного Корабля Галилео", и я предложил Хьюберта Роджерса. Она изучила вопрос, затем написала мне, что имя м-ра Роджерса "было слишком близко связано с довольно дешёвым журналом" - имея в виду "Astounding S-F" Джона Кэмпбелла. Чтобы доказать свою точку зрения, она прислала мне вырванные из журнала листы. Случилось так, что история, которую она выбрала, чтобы послать мне, оказалась одним из моих рассказов, вышедших под именем "Энсон МакДональд", "По Собственным Следам" - он в то время был перепечатан в "Best in Science Fiction" издательством "Crown".

Astounding, октябрь 1941. Художник Hubert Rogers.

Я похихикал и ничего не ответил. Раз она не сумела узнать мой стиль и была впечатлена исключительно тем фактом, что материал был напечатан на газетной бумаге, я счёл неуместным просвещать её. Я задался вопросом, знала ли она, что я приобрёл свою репутацию в том самом "дешёвом" журнале, и пришёл к выводу, что она, вероятно, не знала и, возможно, не пожелала бы издавать мои вещи, если бы знала об этом.

Роджерс - великолепный художник. Он иллюстрировал книги Джона Бьюкена. Я счастлив, что одна из его картин висит в моём доме. Вместо него она привлекла кого-то другого. Взгляните на экземпляр "Галилео" в вашем офисе - Вы никогда не спутаете это с прекрасной работой, проделанной Гири для "Космического Кадета". Человек, которого она выбрала, - вполне адекватный чертёжник, но у него не хватает способностей, чтобы создавать в иллюстрациях композиции, удовлетворительные с художественной точки зрения. Однако он раньше уже работал для "Scribner", он считался "респектабельным".

Что касается Хьюберта Роджерса, то Хайнлайн действительно был очарован его иллюстрациями в "Astounding" и писал ему письма с благодарностями. А Роджерс подарил ему картину для обложки "Astounding" с "...Если это будет продолжаться". Реакция Хайнлайна совершенно понятна, если взглянуть, что приготовил для юных читателей респектабельный Thomas W.Voter. В первую очередь, вот такую суперобложку:

"Scribner"s", 1947. Художник Thomas W.Voter.

Акульи плавники ракеты не должны были напугать юных читателей - до выхода фильма "Челюсти" было ещё далеко. Шрифт, внезапно споткнувшийся о Луну, пропустим из милосердия к сирым и убогим.

Под супером скрывался обычный тканевый переплёт с дубликатом картинки:

"Scribner"s", 1947. Художник Thomas W.Voter.

На первый взгляд, ничего криминального, хотя обложка могла быть и получше, как мы убедимся позже. Но посмотрим на внутренние иллюстрации в исполнении респектабельного чертёжника Тома:

Клуб "Галилей". Тщательно выписан столярный инструмент и химическая посуда. Обратите внимание на куртку доктора Каргрейвза - больше такой работы пером у Тома вы не увидите, от остальной штриховки только в глазах рябит. А от улыбок и взглядов этих жутких манекенов становится страшновато. Скорее, прочь отсюда, взлетаем!

Ground control to major Tom,

Ground control to major Tom:

Take your protein pills and put your helmet on...

Мы на корабле, но обстановка стремительно ухудшается. Хаотичная штриховка провоцирует морскую болезнь, от рисунка реально голова кружится. Похоже, старина Том вместо protein pills проглотил совсем другие таблетки. Кстати, раскладушки на переднем плане умиляют и вносят нотку уютного позитива в кошмарную картину.

Ещё один интерьер "Галилея", и здесь есть позитивное чорное пятно. Мне нравится заливка тушью. Благодаря ей центральный участок картинки - островок спокойствия посреди разбушевавшейся стихии сумасшедшей штриховки. Художник сделал всё, чтобы взгляд, брошенный на картинку, испуганно убегал в бархатную черноту открытого космоса - подальше от искорёженных предметов обстановки и беспорядочно мечущихся теней.

И вот - ура! - мы на Луне. И тут - внезапное открытие: в этой картинке есть перспектива! (Я непременно должен за что-то похвалить художника, ведь обидеть его может каждый. Буквально все, кого ни спросишь) Обратите внимание на композицию. Комбинация "человек с ружьём + ракета на боку" будет повторена позднее, но уже более адекватными художниками.

На этом мы распрощаемся с Томом У. Вотером и его самобытным творчеством. История умалчивает о том, как сложилась его дальнейшая карьера в издательстве, но Хайнлайна он больше не иллюстрировал. Думаю, это были самые скверные картинки в сегодняшнем обзоре. Дальше нас ждут уютные пучины тёплого, лампового космоса.

02. Тёплый ламповый космос

Начнём с японцев - они заботливо перерисовали "Галилея" майора Тома вместе с хищными акульими стабилизаторами и Луной на носу. Традиционный огненный хвост они почему-то прикрыли фигурой юного астронавта и добавили ещё несколько улучшений, которые я описывать не буду - они видны невооружённым глазом:

1958, "Kadesha". Художник неизвестен.

На внутренних иллюстрациях точно так же заботливо переосмыслены идеи гайдзинов:

Формально - та же компоновка, вот только неизвестный художник лучше майора Тома понимает, что рисует для детей и потому старается сделать это наилучшим образом. В общем, на данный момент этот "Галилей" от "Кадеши" - в самой первой строчке моего списка.

Другие японские издания периода 60-х не менее симпатичны:

1961 "Kodansha". Художник неизвестен.

И только в 1990-х общий упадок книжной графики частично коснулся Страны Восходящего Солнца:

1992, "Sogensuiri". Художник Yoshinaga Kazuya.

Немного позже, в нулевых годах нового тысячелетия, обложки научной фантастики стали маскировать под мангу - с большеглазыми фигуристыми няшами и юношами в плащах с острыми лицами. К сожалению, "Галилео" в этом оформлении не переиздавали - хотелось бы полюбоваться, но нет, увы.

Другой образец старого доброго ретро-футуризма предложили немцы из "Гебрюдер Вайс":

1951, "Gebruder Weiss". Художник Bernhard Borchert.

Конечно, тут они немного схитрили и сделали фотообложку с кадром из фильма "Цель - Луна", но под супером прячется не менее старый и не менее добрый ретро-футуризм - уже в уникальном авторском исполнении:

1951, "Gebruder Weiss". Художник Bernhard Borchert.

Ещё одно пейзажное полотно - от неведомой итальянской фирмы:

Картинка, мягко говоря, по очень отдалённым мотивам "Галилея", но теплота и ламповость присутствуют в полный рост.

А это уже американский новодел - аудиокнига:

Художник пытается подражать архаичному стилю, но у него это не слишком хорошо получается. Кстати, Спайдер Робинсон - большой поклонник Хайнлайна, он посвящал ему стихи и песни, а тут даже выступил в роли чтеца. Некоторые писатели тратят своё время на что угодно, лишь бы не работать над текстами и повышать свой профессиональный уровень.

В британском сс Хайнлайна, которое вышло в начале 70-х было довольно много симпатичных работ, но "Галилею" с обложкой не слишком повезло:

1971, "New English Library". Художник неизвестен. Возм. Bruce Pennington.

Несколько аляповатое сочетание детального изображения земли и весьма условного изображения ракеты. Через несколько лет, в одном из следующих переизданий, обложку украсило вот такое безобразие:

19??, "New English Library". Художник неизвестен. Возм. Pauline Jones.

Нешаблонный подход: вместо американского "Галилея" художница изобразила немецкую ракету. Картинка как бы напоминает, что первопроходцами Луны были фашисты, а не трое американских подростков. Трудно сказать, это была её собственная идея, или она позаимствовала её у американского художника Даррелла Свита. Но о нём мы поговорим позже.

А вот португальский "Галилей":

1989, "Europa-America" серия "Ficcao Cientifica" ? 153. Художник неизвестен.

Корабль потерял хищные акульи стабилизаторы, зато обзавёлся массой мелких деталей.

Второе американское издание "Галилея" вышло в серии "ACE", обложки к которым рисовал Стил Саваж.

1971, "Ace". Художник Steele Savage.

Как всегда, мсье Саваж рисует стильные картинки (на то он и Стиль). Немного напрягает какое-то неуловимое монголоидное сходство всех четырёх лиц.

А вот ещё так называемое "клубное издание":

2005, "Science Fiction Book Club". Художник Bruce Jensen.

Количество планет на картинке соответствует количеству романов под обложкой, но лунный пейзаж, однозначно, из "Ракетного корабля "Галилея". Да вот он и сам виднеется вдали.

На этом тёплое и ламповое в обложках закончилось, дальше нас ждут экспрессивные сюжетные картинки и парочка абстракций.

03. Экспрессия и абстракция

1976, "Hudson River". Художник неизвестен.

После "Ace" в 1971 году, "Галилея" издали в "Реке Гудзон" с традиционно шрифтовой обложкой. Иные издатели задавятся платить лишний доллар за обложку художнику. Зато, с другой стороны, серийное оформление с очень одиноким корабликом трудно спутать с чем-либо другим. Мне нравятся стильные шрифтовые обложки, но обзор я делаю ради вот таких произведений искусства:

1977, "Del Rey". Художник Darrell K. Sweet.

Вся ювенильная серия Хайнлайна была выпущена отдельной серией "Ballantine"/"Del Rey" во второй половине 70-х. Серия особо примечательная тем, что рисовать для неё обложки привлекли одного из великолепнейших художников того времени - Даррелла Свита. Он известен больше работой в жанре фэнтези, но тут сделал исключение ради Хайнлайна. Привлекает внимание нешаблонный прямоугольный профиль космического корабля и маркировка люфтваффе на стабилизаторах. Даррелл, как всегда, самобытен и великолепен, хотя по сюжету картинки есть некоторые вопросы. И ещё шлемы-аквариумы меня сильно напрягают. Но эта обложка у меня в топовой части рейтинга, рядом с японской.

Позднее его идею творчески переосмыслил художник из "Ace". Издательство "Ace" в нулевых годах обновило свою линейку Хайнлайна, пригласив новых художников и существенно улучшив полиграфию:

2004, "Ace". Художник Tristan Elwell.

Здесь особенно хорош "вскипевший" корпус корабля. А вот шлемы-аквариумы напрягают ещё больше, чем у Свита: парни должны получить ожоги или ослепнуть буквально в ближайшие несколько минут. Нет, стальной гульфик меня совсем не напрягает - почему бы и нет, собственно?

Следующую картинку, она из Голландии, я поместил исключительно ради того, чтобы порадовать ею любителей компьютерных гаджетов: они наверняка опознали предмет на картинке:

1978, "Born". Художник неизвестен.

Вряд ли в 1978 году были в ходу такие штуки, так что художник, видимо, подглядел оригинал на одной из рекламных картинок прямо из будущего.

Ещё один курьёз (или кошмар - как посмотреть) на чешской обложке начала века:

2004 "Banshies". Художник неизвестен.

Картинка настолько модерновая, что на ней и разглядеть-то толком ничего нельзя. Ясно только, что внизу скафандр, а сверху что-то летит. Но всё это меркнет по сравнению со шрифтом. За него просто хочется схватить художника за грудки и ударить его каким-нибудь тупым твёрдым предметом по голове, а потом повторять свои действия неоднократно, сопровождая их истерическим смехом.

Немцы из "Бастей" слегка подпортили дивное оформление сс Хайнлайна (позаимствованное у "Ace" и впоследствии потыренное "Эксмо") совершенно левой картинкой:

2001, "Bastei-Lubbe". Художник неизвестен.

Какие-то женщины, пистолеты с заложниками и рубка звездолёта. Что они вообще хотели этим сказать?

Чуть получше выглядит картинка у английской "NEL":

1986, "New English Library". Художник Tim White.

Тут у нас Земля в небе, следовательно, внизу - Луна, и ещё взрыв, и вот этот катамаран явно космического назначения, так что картинка вполне подходит по сюжету. Ну, наверное. Почти точно.

А вот так выглядят современные обложки к "Галилею" красивенько, информативно и совершенно бессмысленно:

200?, "Pocket". Художник неизвестен.

И на этом - всё. "Галилей" вообще-то не избалован публикациями. Чтобы чуть-чуть улучшить общее впечатление, я придержал для финала сегодняшней экспозиции обложки немецкой фирмы "Moewig", над которыми действительно работали художники, работали пером и кистью, работали в те благословенные времена, когда никаких "Фотошопов" в природе не существовало:

1966, "Moewig", серия "Terra" ? 462. Художник Johnny Bruck.

Вот эта штука на переднем плане здорово смахивает на реактивную тележку, которую используют при испытаниях разного аэрокосмического оборудования на ударные нагрузки и лётные перегрузки. Но зачем в ней оказался мужик со связанными руками - я, хоть убейте, не пойму. Кто-то из нас двоих невнимательно читал роман - то ли художник, то ли я. Как бы то ни было, картинка будоражит воображение и вызывает желание открыть книгу - даже за восемьдесят западногерманских пфеннингов.

1966, "Moewig", серия "Terra" ? 463. Художник Johnny Bruck.

На этой картинке тоже в избытке разных взрывов и вспышек, так что невольно хочется перечитать роман - и, стало быть, художник вновь отлично справился со своей главной задачей.

А теперь мне бы хотелось на время отвлечься от обложек и поговорить о том, почему роман оставил глубокий след в американской культуре и громко выстрелил спустя три года после публикации, породив цепочку событий, среди которых нашлось место финансовым махинациям, сценическим экспериментам, новым технологиям, престижным премиям, миллионным барышам, а также скандалам и судебным разбирательствам.

04. Цель - Луна!

В феврале1948 года голливудский агент Хайнлайна, Лу Шор, которому была выписана доверенность на продажу "Галилея" в кино, заинтересовал романом Говарда Хьюза. Говард был идеальным вариантом - он сам был изобретателем, авиатором и восходящей звездой голливудского кинобизнеса. Интерес продлился, впрочем, недолго. Роман был слишком детский и, положа руку на сердце, имел всего три цепляющих момента в сюжете: взлёт ракеты, пейзажи Луны и взрыв вражеской базы. Всё это относилось к области спецэффектов. По сути дела, весь фильм предполагался одним большим спецэффектом - но Голливуд сороковых годов ещё не имел практики фантастических блокбастеров. Нормой были один-два пиротехнических эффекта, картонные декорации и две-три минуты кукольной анимации.

Ясно было, что, помимо, текста, проекту понадобится хороший художник-фантаст. И такой художник нашёлся. Точнее, Хайнлайн сразу сказал, что без Чесли Боунстелла бессмысленно начинать это предприятие. Чесли был известным художником-космистом. Что особенно ценно, у него был не только опыт рисования космических пейзажей, но и опыт декоратора в кинематографе. Партнёры заручились согласием художника и продолжили поиски.

Внезапно в марте режиссёр Фриц Ланг вспомнил о "лунном проекте" и попросил о встрече. Он хотел, чтобы Хайнлайн вернулся в Голливуд и начал работу над проектом. За единственным исключением все голливудские деятели, у которых возникала фантазия снять что-нибудь этакое, непременно требовали от Хайнлайна, чтобы он бросал свои дела и ехал к ним в Голливуд для переговоров. В те годы Боб ещё не научился говорить им "нет" и 4 мая 1948 года Хайнлайн прибыл в столицу кинематографа. Разговоры с Лангом оказались удручающе неплодотворны. Они фактически говорили на разных языках и не понимали друг друга. Ланг говорил о том, чтобы права на создаваемый сценарий были переданы его компании бесплатно. Этого слова в лексиконе Боба не было. Он предложил финансовые вопросы решать через своего голливудского агента Шора. Ланг был удивлён подобной меркантильностью. Хайнлайн, в свою очередь, заподозрил, что Ланг был скрытым коммунистом. Это могло поставить крест на их отношениях. Кроме того, Ланг хотел, чтобы Хайнлайн убрал предложение "Галилео" с голливудского рынка, но при этом не собирался его приобретать. Он предложил Бобу весьма расплывчатый контракт. Лу Шор ознакомился с текстом и категорически сказал, чтобы Хайнлайн не вздумал его подписывать. Между тем жизнь в Голливуде даже в те годы была не дешёвой, и сбережения Хайнлайна стремительно истощались. Раздражение Хайнлайна росло - он не любил впустую терять время и деньги. Голливудский способ вести дела его категорически не устраивал. В мае и режиссёр, и писатель поняли, что проект не получится. Но Ланг был не только культовый режиссёр, но и культурный человек - он даже не сказал Бобу ни одного худого слова. Они пожали друг другу руки и расстались друзьями.

В конце мая Лу Шор, так и не сумев пристроить книгу для экранизации, решил, что, возможно, лучше будет предлагать готовый сценарий. Он свёл писателя с Элфордом ван Ронкелем, своим знакомым сценаристом. Ронкель сразу же заявил, что ради хорошего сценария из романа многое придётся выкинуть и переделать для "взрослой" истории. В июне они подписали договор о совместных правах на сценарий фильма "Операция "Луна" и начали работать. Не знаю, чем Шор соблазнил Ронкеля на бесплатную работу. Возможно, в те годы Голливуд населяли более романтичные люди? Тут надо сказать, что до сего момента Боб ничего не понимал в съёмках, спецэффектах, сценариях и голливудских бюджетах. Работать над сценарием было совсем не просто. В результате ракетно-космическая тема настолько утомила Хайнлайна, что следующую книгу для "Скрибнер" он решил посвятить морю, солнцу и китовым пастухам. Спустя два месяца, к июлю 1948 года Хайнлайн на пару с ван Ронкелем написал вполне реальный, как им обоим казалось, сценарий - и большой сопроводительный текст с предложениями по реализации сложных моментов съёмок.

Имея готовый сценарий, они вышли на продюсера Джорджа Пала из "Джордж Пал Продакшенс", который сказал, что сценарий никуда не годится и его нужно будет переписать, но, впрочем, идея ему нравится и он возьмёт этот черновик посмотреть.

Джордж Пал в середине 50-х

Джордж Пал (Дьёрдь Пал Марциньчак) (1908-1980) - венгерский аниматор, много и успешно работал в Европе, в 1939 г. после прихода к власти Гитлера эмигрировал в Америку. Получил Оскара за анимационные ленты. Фильм о полёте на Луну на годы определил его специализацию - позже он работал над многими фантастическими и фэнтезийными фильмами, получавшими Оскары за спецэффекты ("Когда сталкиваются миры", "Война миров", "Покорение космоса", "Мальчик с пальчик", "Машина времени", "Атлантида", "Чудесный мир братьев Гримм" и др.). Джордж умер, окружённый славой, в своём доме в Беверли-Хиллс. Он так и не снял продолжений "Столкновения миров" и "Машины времени", а также "Бегство Логана", "Когда спящий проснётся" и "Волшебника страны Оз".

На самом деле Пал был в восторге от псевдодокументальной формы, предложенной Хайнлайном. Это совсем не походило на обычные фантастические комедии с галактическими принцессами, злодеями и сумасшедшими учёными. Он отправился выбивать деньги из "Парамаунт Пикчурс". Хайнлайн проникся к нему внезапным доверием и почувствовал, что судьба фильма в надёжных руках. И тогда он освободил старину Лу Шора от обязанностей своего голливудского агента и покинул Голливуд, чтобы заняться своими семейными делами - они с Вирджинией решили вить семейное гнездо в Колорадо-Спрингс. В сентябре он нашёл дом для аренды, нашёл в помойке котёнка, которого назвал Пикси-Второй, и приготовился пустить корни. В октябре 1948 года он получил уведомление о разводе и тут же сочетался браком с Вирджинией - третий и последний раз в жизни.

С учётом всех проволочек работа над первым вариантом сценария отняла четыре месяца. На то, чтобы пустить его в дело времени ушло куда больше. В январе 1949-го Пал, не сумев пристроить сценарий, даже пустил слух, что сумел найти финансирование - чтобы оживить рынок и привлечь внимание к проекту. Но ещё полгода ровным счётом ничего не происходило.

- Величайшая проблема кинопроизводства состоит в том, чтобы найти кого-то, кто готов рискнуть деньгами. Люди, у которых есть лишняя пара миллионов долларов, приобрели их отнюдь не играя в благотворительность перед писателями-фантастами с их безумными идеями, - говорил Хайнлайн. - Если бы у меня был миллион долларов, я бы уселся на него и палил из ружья во всех писателей-фантастов, которые заявятся ко мне со своими сценариями.

Только в мае 1949 года дело со сценарием, наконец-то, сдвинулось с мёртвой точки - глава студии "Парамаунт" Ратвон предложил Джорджу Палу запустить два проекта одновременно - научно-фантастическую ленту "Операция "Луна" и рождественскую фантазию "Великий Руперт". При этом финансовая схема подразумевала, что весьма вероятная прибыль от "Руперта" покроет весьма вероятные убытки от "Луны". То есть, живых денег в проекте по-прежнему не было. Хайнлайн скептически отнёсся к этим махинациям и наотрез отказался выезжать в Голливуд при столь неопределённых перспективах.

- Я девушка честная, - сказал он, - покажите ваши деньги, иначе я из Колорадо-Спрингс ни ногой.

Джорджу Палу был нужен Хайнлайн - у писателя была масса технических идей, которые можно было реализовать при съёмках. Пал выбил для Роберта должность технического консультанта, а старые друзья предложили бесплатно пожить в своей пустующей квартире вблизи от студии "Парамаунт". Переезд Хайнлайнов в Голливуд произошёл в июне и превратился в автомобильный тур по достопримечательностям, результатом которого стал рассказ "Клифф и калории".

Незадолго до начала съёмок глава студии Ратвон, недовольный качеством сценария (он сходу потребовал изменить концовку, вынудив Хайнлайна написать десяток вариантов, "все - откровенное дерьмо") велел Джорджу Палу нанять сценариста Джеймса О"Хэнлона - улучшить сценарий "в коммерческом плане". Боба эта новость ужаснула. Пал пытался успокоить писателя, говоря, что Джеймс - "крепкий профессионал". Хайнлайна это напугало ещё больше - он уже понял, что голливудские профессионалы мыслят наработанными штампами и мало на что способны, оказавшись на незнакомом им поле. К этому времени ему уже пришлось выдержать мощный прессинг голливудских "специалистов", которые считали, что полёт на Луну - это хороший повод снять мюзикл, или ситком с деревенщиной из Айовы (это будет здорово, правда, когда он такой с сигарой... что такое "вакуум"?), или прикольные приключения в духе Бака-Мать-его-Роджерса (по-другому Хайнлайн это имя не называл).

О"Хэнлон полчаса поговорил с Хайнлайном, решил, что разобрался в "этих ваших научно-фантастических заморочках", и на прощание сказал:

- Вы, ребята, можете писать о гаджетах, а я буду писать о людях.

Хайнлайн был возмущён, а когда он получил "коммерчески-улучшенный" сценарий, возмущение переросло в бешенство. "Профессионал" превратил героев в истеричных клоунов, добавил женское музыкальное трио и конкурс красоты (видимо, в дань уважения первопроходцу темы Жоржу Мельесу и его "Путешествию на Луну" 1902 года). О"Хэнлон радикально увеличил размеры декораций и число спецэффектов, раздув бюджет фильма в несколько раз. Ракета теперь садилась на Луну горизонтально (у неё же есть крылья?). А для взлёта торжественно и по-фрейдистски символично поднималась вертикально вверх.

А ещё фильм оказался переполнен пафосными речами, в которых Хайнлайн с ужасом увидел красную пропаганду. Писатель начал думать о том, что в сентябре, когда закончится срок его контракта со студией, он покинет её с облегчением и постарается забыть эту историю, словно кошмарный сон.

Но затем Хайнлайну повезло - Пал подключил к работе режиссёра Ирвинга Пичела.

Ирвинг Пичел, 1944 г.

Ирвинг Пичел (1891-1954) - американский актёр и режиссёр. У него были хорошие перспективы, но в 1947 г. попал в чёрные списки Комиссии по антиамериканской деятельности во время идеологической чистки в Голливуде. В результате его постепенно вытеснили из Голливуда, а затем он и вовсе покинул страну - подальше от сенатора Маккарти и разгоревшейся охоты на ведьм. В последние годы жизни снимал малобюджетные религиозные фильмы и умер в безвестности.

Ирвинг Пичел внезапно воспринял идеи писателя всерьёз. Он не сказал, как это обычно делали в Голливуде: "Ладно, вы это написали, а теперь отойдите в сторонку - дальше наша работа".

Режиссёр пролистал и выкинул в мусорное ведро "доработанный" вариант сценария и вернулся к исходному тексту Хайнлайна-Ронкеля. Парочка диалогов, прописанных "специалистом", впрочем, осталась. Позднее это привело к кошмарным последствиям, но в тот момент все были довольны, что свистопляска закончилась. Хайнлайн поверил в Пичела, нашёл новую квартиру в Голливуде, на более долгий срок, и продлил контракт с "Парамаунт Пикчерс".

"Тот факт, что эта картина в конечном итоге не превратилась в кусок фантазии, который имеет к настоящей научной фантастике не больше отношения, чем комиксы, я могу почти полностью отнести к заслугам главного режиссёра Ирвинга Пичела, его принципиальности и его хорошего вкуса. М-р Пичел не учёный, но он умный и честный человек. Он доверял тому, что говорили ему м-р Боунстелл и я, и следил за тем, чтобы происходящее на экране, было настолько достоверно, насколько позволяли бюджет и наша изобретательность"

Реально съёмки начались только поздней осенью, и Хайнлайн успел за это время написать "Фермера в небе".

Весь октябрь и ноябрь в павильоне возводились декорации. Чесли Боунстелл с подмастерьями нарисовал пару сотен квадратных метров лунных пейзажей. Предварительно художник выбрал подходящее место на лунном диске, взял фотографию из обсерватории Маунт Вилсон, построил на столе макет, сделал панорамные микро-снимки, увеличил их, нарисовал три варианта панорамы маслом, последовательно увеличивая масштаб (вид из люка корабля, он же во время спуска), затем ещё раз - в виде огромного задника павильонной декорации шестиметровый высоты. Сотни квадратных метров живописного полотна. Ну и, естественно, вместе с декораторами пришлось вылепить и раскрасить объёмные части пейзажа и зарисовать в промежутках между ними весь пол студии.

Разумеется, размеры павильона были не слишком велики для полноценного пейзажа, и большие расстояния приходилось имитировать с помощью различных ухищрений. Например, во многих сценах для увеличения видимого масштаба задействовали уменьшенных актёров, иными словами, карликов, а часть сцен на поверхности и в космосе вообще отыграна пустыми маленькими скафандрами.

Второй съёмочной площадкой был участок пустыни, где рабочие возвели хвостовую часть ракеты. Съёмки велись по ночам, а ночи там были холодные. Хайнлайн простыл, но поля боя не покинул. Он яростно сражался за научную достоверность каждого кадра в фильме, и настолько заразил съёмочную группу своим отношением, что вскоре у многих работников "Парамаунт" настольной книгой стало "Завоевание космоса" Вилли Лея.

Для съёмок в интерьере корабля на студии была смонтирована вращающаяся вокруг горизонтальной оси платформа. Все панели каюты были съёмными - чтобы снимать с разных ракурсов. Вместо обычных деревянных мостков и раскрашенного картона пришлось создавать сварную стальную конструкцию, подвешенную на гигантских подшипниках. Размеры каюты старались приблизить к реальным (соответствующим предварительно созданному макету корабля), поэтому теснота была жуткая. Вся конструкция оказалась высотой с трёхэтажный дом, поэтому камеру, которая туда заглядывала, пришлось поместить на гигантскую стрелу операторского крана. В общем, оказалось, что все прежние голливудские наработки никуда не годились - для съёмок фильма подходило только уникальное оборудование.

С реквизитом было не меньше хлопот. Космические скафандры создавали, отталкиваясь от проекта высотного костюма, разработанного во время войны Спрэг де Кампом. Хайнлайн первоначально предлагал использовать реально герметичные костюмы с воздушными баллонами - для охлаждения актёров. Но от этого пришлось отказаться из-за тросиков. Невозможно прицепить тросик так, чтобы он не оттягивал костюм, нужно было прокалывать скафандры насквозь и крепить тросики петлями к телу актёра. Продырявленные скафандры, естественно, будут висеть тряпкой - если не набить их шерстью. В результате актёры парились под обжигающим светом ламп, плавая в собственном поту. Шлемы-аквариумы тоже пришлось заменить на колпаки с лицевыми иллюминаторами - круглые стёкла безбожно бликовали в свете прожекторов.

Звёздное небо создавал чорный бархат и две тысячи лампочек, которые сгорали, как свечки - каждый день приходилось менять десятки перегоревших "звёзд". А для того, чтобы избавить "звёзды" от красного ореола, перед ними ставили зелёный желатиновые экранчики, которые горели и плавились чаще, чем сгорали лампочки - экранчики меняли дважды в сутки.

Стальные тросики, с помощью которых изображали невесомость, ярко блестели в свете прожекторов - их приходилось закрашивать. Специальный техник регулярно обходил студию с ведром чорной краски и тридцатифутовым шестом с губкой на конце и замазывал отшелушившиеся участки. Подготовка одной сцены в невесомости занимала два часа - облачить актёра в сбрую, надеть на него скафандр, набитый войлоком, прицепить к сбруе тросики сквозь отверстия в скафандре, закрепить тросы на крестовинах, кукловодам подняться в люльке, оператору с камерой взгромоздиться на стрелу, поднять астронавта под потолок...

Режиссёру и реквизиторам приходилось решать десятки технических проблем, возникавших по ходу съёмок. Периодически с административных высот в студию спускался Ратвон и вносил своими распоряжениями хаос и сумятицу в производственный процесс. Его идеи были глупы и безграмотны. Во время одной из дискуссий с режиссёром, которая случилась после очередного руководящего распоряжения, Хайнлайн, отчаявшийся объяснить азы баллистики Пичелу, вдруг вспомнил, что сын режиссёра был инженером-ракетчиком. Он предложил Ирвину позвонить сыну и проконсультироваться с ним. Пичел так и сделал - и после этого слово Хайнлайна в технических спорах стало решающим.

Рекламой фильма занялись прямо в процессе съёмок. Хайнлайн сам составлял списки учёных, которым рассылали рекламные приглашения. В павильон на Лас-Пальмас авеню регулярно захаживали экскурсии, журналисты и телевидение. "Популярная механика", "Astounding" и другие журналы напечатали большие обзоры по фильму, поместив фото декораций на обложку. На ютубе можно найти 45-минутный сюжет из вечерней передачи "City at Night", где по декорациям ходит очень живой и очень нервный Хайнлайн и, потея в свете прожекторов, отрабатывает свою зарплату технического консультанта.

Кадр из передачи "City at Night"

Что же касается родственников, знакомых, писателей-фантастов и фэнов типа Сэма Московица - то их приглашать не требовалось, они сами непрерывным потоком тянулись на съёмочную площадку, затем возвращались из Голливуда и распространяли слухи и небылицы, нагнетая ажиотаж вокруг фильма.

По окончанию съёмок традиционно была организована массовая попойка на лунных декорациях - видимо, это было исключительно сюрреалистическое зрелище.

Банкет, естественно, привлёк массу халявщиков, в тусовке мелькали юные старлетки и голливудские звёзды заметных величин. Когда Хайнлайны возвращались к припаркованной машине, Боб сказал Джинни, что теперь он мечтает только об одном - встретиться Дороти Ламур, принцессой джунглей в леопардовой шкуре.

- Ты мог с ней встретиться, - небрежно заметила Джинни, - Она тоже там была.

Хайнлайн остановился.

- Ты хочешь сказать, что там была Дороти Ламур, и ты не позвала меня?

- Боюсь, что так, - сказала Джинни.

У Хайнлайна от возмущения не нашлось слов. Он дулся на Джинни несколько дней, и она поняла, что у Боба есть две главные мечты в жизни: слетать на Луну и подкатить к Дороти Ламур.

Много позже, когда фильм был смонтирован и озвучен, встал вопрос о титрах, и тогда фамилия сценариста О"Хэнлона, пытавшегося превратить фильм в музыкальную комедию, вновь всплыла. Продюсер велел указать его после ван Ронкеля и Хайнлайна. Боб взорвался. Он пригрозил подать в суд, если увидит фамилию О"Хэнлона в титрах. Последнее было на полном серьёзе, и на то, чтобы утихомирить разбушевавшегося литератора, понадобился не один день переговоров с Гильдией Писателей-Кинематографистов и консультаций в конфликтной комиссии. В конце концов, Хайнлайну пригрозили экономической дубинкой, пообещав задушить штрафами, и он отозвал иск. Свой следующий фильм, "Проект "Лунная База", Хайнлайн делал уже в качестве умудрённого опытом сценариста, и потому в финале обошлось без скандалов и запугиваний - он просто снял свою фамилию из титров, открестившись от столь позорного результата.

Бюджет "Луны" составил смешную по нынешним временам сумму в 600 000 $. Рекламный бюджет был ровно в два раза больше - 1 200 000 $. И эти деньги (а также "сарафанное радио", организованное Хайнлайном) сработали. Премьера была обставлена шикарно - распространители билетов и рекламные агенты потели в разноцветных скафандрах, но народ и так валом валил посмотреть на "почти настоящий" полёт на Луну.

В итоге сборы составили 5 миллионов долларов. Однако золотых гор фильм писателю не принёс. Впору было говорить об убытках. "Я попытался оценить свои персональные затраты на этот проект - он стоил мне восемнадцати месяцев работы, издёрганных нервов и почти всех остававшихся у меня волос" - рассказывал Хайнлайн. Напомню, что Джордж Пал изначально отдал гипотетическую долю прибыли за "Луну" в качестве "обеспечительного взноса", рассчитывая на маржу с "Великолепного Руперта". Но надёжный традиционный "Руперт" провалился в прокате, а экспериментальная "Луна" взлетела. Продюсеру пришлось срочно покрывать долги за "Руперта" из остатков прибыли "Луны" и балансировать на грани полного банкротства. В результате сценаристам не досталось практически ничего, а судебные разбирательства с милягой мультипликатором могли разве что его разорить - но не принести Хайнлайну денег. И Боб по совету Пичела плюнул и отказался судиться. Возможно, он был прав - затем кое-какие суммы на счёт писателя всё-таки капнули.

Разработанные для "Луны" декорации не отправились на свалку, как это произошло с бедным "Дискавери" из "Одиссеи 2001". Они использовались в той же "Лунной базе", "Лунных Женщинах-кошках" и тому подобном отстое. На них даже поставили балет.

Сценарий фильма тоже пошёл в дело: Хайнлайн по просьбе студии написал на его основе новеллизацию, которая уже окончательно не похожа ни на "Ракетный корабль "Галилео", ни на оскароносный фильм "Цель - Луна". Рассказ предполагалось опубликовать в голливудском журнале в рамках рекламной компании фильма.

На русском в переводе ВПС его можно прочитать в расширенной версии сборника "Реквием", доступной на Алибе.

Сам Хайнлайн на премьеру фильма не попал - он был плотно занят строительством своего нового дома в Колорадо-Спрингс. "Луну" не раз показывали на фантастических фестивалях, стоит отметить кинофестиваль в Рио-де-Жанейро в 1969 г. Туда организаторы пригласили Хайнлайна, чтобы он рассказал о съёмках "Луны" (этот рассказ также опубликован в "Реквиеме") и ещё кучу писателей-фантастов. Тропический воздух и бурные возлияния привели к прискорбным результатам: как-то утром перебравший Гарри Гарриссон настолько задолбал Хайнлайнов своими дурацкими пьяными приколами, что Вирджиния возненавидела его до конца своих дней (нет, вовсе не из-за пародии на "Космических рейнджеров", как некоторые думают, это всего лишь следствие глупой назойливой шутки).

Для своего времени фильм Пичела стал технологической и концептуальной вехой, определив дальнейшее движение фантастического кинематографа, вплоть до следующей вехи, "Космической Одиссеи" Кубрика.

А теперь покинем живые картинки и вернёмся к бумажным. Нам осталось досмотреть совсем немного - два-три русскоязычных издания "Ракетного корабля "Галилей".

05. Русский космос

Впервые я прочитал "Галилея", естественно, в "Стелле". С тех пор я упорно называю корабль "Галилео" и только благодаря опции "поиск/замена" в этом обзоре везде написано "Галилей". С этим Галилео/Галилеем вообще путаница. В учебниках астрономии (был такой предмет в школе, "Астрономия", до введения "Закона Божьего") его называют Галилео Галилей, как будто это его имя и фамилия, хотя на самом деле его звали совсем не так, а Галилео ди Винченцо Бонайути де Галилей. Шутка в том, что Галилей - вовсе не было родовой фамилией, это имя одного знаменитого предка, Галилео Бонайути, которое из большого уважения стали добавлять после настоящей фамилии. В английском же имя итальянского астронома пишут просто, без изысков: Galileo. И все понимают, о ком речь. В смысле, все, кто хоть что-то понимает в астрономии. И когда И. Горачин переводил название романа, он попросту транскрибировал название корабля в "Галилео". Но в русской астрономическо-культурной традиции Галилео - это имя, а не фамилия Галилея, в результате чего корабль назван как-то слишком запанибратски. Всё равно, что корабль в честь космонавта Гагарина назвали бы "Юра". Это не единственный недостаток перевода, но сейчас у нас речь идёт о картинках, поэтому я больше про Галилео/Галилея ни слова вам не скажу.