Р.Э.Хайнлайн. Три шестёрки

I Зебадия

-- Он Безумный Ученый, а я его Красавица Дочь.

Вот, что она сказала: самый древний штамп из палп-фикшн. Она была не настолько стара, чтобы помнить палп.

Когда кто-то говорит глупость, лучше сделать вид, что ты ничего не слышал. Я продолжал вальсировать, поглядывал вниз, в глубокий вырез её вечернего платья. Отличный вид. Никакого поролона.

Она хорошо вальсировала. Сегодня большинство девушек, даже те, что учились бальным танцам, норовят повиснуть у вас на шее, ожидая, что вы будете катать их на себе по залу. Эта держала свой вес на собственных ногах, держалась близко, но не прижимаясь, и понимала, что я собираюсь сделать за долю секунды до того, как я менял направление. Идеальный партнер.

-- Ну так что? -- она требовала ответа.

Мой дед по отцовской линии -- старый подозрительный реакционер, феминистки его бы линчевали, -- частенько повторял: "Зебадия, наша ошибка не в том, что мы научили их носить обувь и обучили грамоте -- нам не стоило учить их говорить!"

Лёгким движением руки я подал сигнал к пируэту; она выполнила вращение и вернулась обратно в мои руки точно в такт. Я пригляделся к её рукам и внешним уголкам глаз. Да, она действительно была молода -- минимум восемнадцать. Хильда Корнерс никогда не пускала на свои вечеринки законных "младенцев", так что девушке было максимум двадцать пять, в первом приближении двадцать два. Но танцевала она так, как умело только поколение её бабушек.

-- Ну так что? -- повторила она ещё более настойчиво.

-- Основными символами были "безумный", "учёный", "красавица" и "дочь". Первое слово имеет несколько разных значений, остальные предполагают субъективную оценку. Семантическое содержание: ноль.

Она не разозлилась -- скорее задумалась.

-- Что ж, папа не совсем бешеный... хотя я действительно употребила слово "безумный", имея в виду множественные значения. Соглашусь, что "учёный" и "красавица" содержат субъективную оценку, но причём тут "дочь"? Вы же не сомневаетесь, какого я пола? А если сомневаетесь, то хватит ли у вас квалификации, чтобы проверить наличие у меня двадцать третьей пары хромосом? Спасибо медицине, сейчас вокруг полно транссексуалов, так что никакие менее радикальные методы проверки вас не устроят, я полагаю?

-- Я предпочитаю полевые испытания.

-- Что, прямо посреди зала?

-- Нет, в кустах за бассейном. У меня достаточно квалификации как для лабораторных, так и для полевых исследований. Но когда я говорил о субъективности символа "дочь", я имел в виду не ваш пол, это - факт, который может быть точно установлен... да и внешние признаки достаточно убедительны. Я...

-- Ну, девяносто пять сантиметров - это не так уж много! По крайней мере, для моего роста. Сто семьдесят босиком, на этих каблуках - сто восемьдесят. Просто у меня осиная талия: сорок восемь сантиметров, хотя вешу я пятьдесят девять кило.

-- А ещё здоровые зубы и отсутствует перхоть. Расслабьтесь, Дити, я вовсе на вас не нападаю. Но символ "дочь" предполагает не одно, а два утверждения. Одно относится к фактам - это ваш пол, а второе - к субъективным высказываниям, даже если его высказывает судебно-медицинский генетогематолог.

-- О, вы знаете такие умные слова, мистер? То есть, я хотела сказать: "доктор".

-- "Мистера" будет достаточно. В этом кампусе, похоже, у каждой собаки докторская степень. Даже у меня есть: "Д. Ф."¹. Знаете, что это значит?

-- Кто же этого не знает? У меня тоже "Д.Ф.". "Долби и фигач".

Я быстренько переоценил её возраст, подняв во втором приближении до двадцати шести.

-- Диплом по физвоспитанию?

-- Мистер доктор, вы напрасно пытаетесь меня достать. Не сработает. Студенткой я специализировалась по двум предметам: одним из них действительно было физвоспитание, с правом преподавать после выпуска -- просто на случай, если вдруг понадобится работа. Но моей настоящей специальностью была математика, и ей я продолжила заниматься в аспирантуре.

-- А я-то думал, что "Ди-Ти" означает "Доктор Теологии"... или "Доктор Т..."

-- Фу, пойдите, вымойте рот с мылом! "Дити" -- это просто мои инициалы: "Д. Т.", Ди-Ти. Официально же я "доктор Д. Т. Берроуз" -- "доктор", потому что "мистером" я быть не могу, а "миз"² или "мисс" -- не желаю. Вот что, мистер, по плану я должна была поразить вас своей ослепительной красотой, а затем поймать на крючок женским обаянием... но что-то не выходит. Давайте попробуем другой вариант. Расскажите мне, что вы там "долбили и фигачили".

-- Дайте подумать. Что же это было? Отливка блёсен? Или плетение корзин? В общем, какая-то междисциплинарная тема, такие диссертации никто не читает, учёный совет на защите просто взвешивает их на весах, и всё. Знаете, у меня где-то завалялся один экземпляр. Я разыщу его и посмотрю, как её назвал парнишка, который её написал.

-- Не трудитесь. Она называлась "Некоторые особенности шестимерного неньютоновского континуума". Папа хочет её с вами обсудить.

Я остановился, перестав вальсировать.

-- Ох. Ему лучше будет обсудить эту галиматью с тем парнем, который её написал.

-- Чушь! Я видела, как ты моргнул - ты попался. Папа хочет обсудить твою диссертацию, а потом предложить тебе работу.

-- Работа? Ну нет - считайте, что я сорвался с крючка.

-- О, боже! Теперь папа действительно обезумеет. Ну пожалуйста, а? Умоляю вас, сэр!

-- Вы сказали, что имели в виду множественные значения слова "безумный". Какие именно?

-- А... "Безумный" в смысле "сердитый", потому что коллеги не желают его слушать. А также в смысле "полоумный" -- по мнению некоторых его коллег. Они говорят, что его работы -- сплошная бессмыслица.

-- А они не бессмыслица?

-- Я не настолько хороший математик, сэр. В основном занимаюсь тем, что оптимизирую программное обеспечение. Детские игрушки по сравнению с n-мерными пространствами.

Высказывать свое мнение на этот счёт мне, к счастью, не пришлось: зазвучало "Голубое танго". Дити растаяла в моих руках. Если вы умеете танцевать танго, то вам не до разговоров.

Дити умела. Прошла целая вечность чувственного блаженства, прежде чем я вернул её в исходную позицию - точно с последним аккордом музыки. Я поклонился и шаркнул ногой, она ответила глубоким реверансом.

-- Благодарю вас, сэр.

-- Уф! После такого танго партнёры обязаны пожениться.

-- Согласна. Я сейчас же найду хозяйку дома и расскажу папе. Встречаемся через пять минут. У главного входа или у бокового?

Её лицо светилось тихим счастьем.

-- Дити, -- спросил я. -- вы не шутите? Вы действительно решили выйти за меня замуж? За совершенно незнакомого вам человека?

Её лицо осталось невозмутимым, но свет в нём погас.

Она ответила ровным голосом:

-- После этого танго уже нельзя сказать, что мы совершенно незнакомы. Я поняла ваши слова как предложение - нет, желание - на мне жениться. Я ошиблась?

Мой мозг лихорадочно заработал, перебирая прошедшие годы, как это бывает с тонущим человеком, перед глазами которого проходит вся прожитая жизнь (откуда это вообще известно?): тот дождливый день, когда старшая сестра моего приятеля приобщила меня к тайнам; то странное ощущение, когда незнакомки впервые начали строить мне глазки; тот двенадцатимесячный контракт на совместное проживание, который начался на ура, а закончился без малейшего сожаления; все те бесчисленные события, которые подвели меня к решению никогда не жениться.

Не теряя ни секунды, я ответил:

-- Я имел в виду именно это - и я сделал вам предложение, в том самом, старомодном значении этого слова. Я хотел бы на вас жениться. Но почему этого хотите вы? Я ведь вовсе не подарок.

Она глубоко вздохнула.

-- Сэр, вы были подарком, который мне велели найти и доставить, но когда вы сказали, что теперь мы обязаны пожениться -- я знала, что это лишь гипербола - но я вдруг почувствовала себя бесконечно счастливой и поняла, что доставить вас к папе именно таким способом я бы хотела больше всего на свете!

Она продолжала:

-- Но я не буду ловить вас на слове из-за неверной трактовки галантной фразы. Если хотите, можете отвести меня в кусты за бассейном... и можете потом не жениться. Но за это гм-м... блядство, - решительно проговорила она, - вы побеседуете с моим отцом и позволите ему кое-что вам показать.

-- Дити, что за глупость! Вы испортите это прелестное платье.

-- Испортить платье - такие пустяки, впрочем, я могу его снять. Легко. Тем более что под ним ничего нет.

-- О, под ним много чего есть!

Мои слова вызвали улыбку, но она тут же исчезла.

-- Благодарю вас. Так что, мы идём в кусты?

-- Да подождите минутку! Сейчас я должен поступить, как честный человек, хотя буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Послушайте, Дити, вы ошиблись. Ваш отец хочет поговорить вовсе не со мной. Я ничего не понимаю в n-мерной геометрии. (Чёрт, откуда у меня эти приступы честности? Ведь я ничем их не заслужил!)

-- Папа думает, что вы понимаете, и этого достаточно. Ну, мы идём? Я хочу увести папу отсюда, пока он не вцепился кому-нибудь в глотку.

-- Я сказал, что хочу жениться на вас -- но мне хотелось бы знать, почему вы хотите замуж за меня. Вы объяснили, что от меня нужно вашему отцу. Но я не собираюсь жениться на вашем отце, он не в моём вкусе. Скажите, наконец, о себе Дити. Или оставим этот разговор. (Боже, я что, мазохист? Там за кустами отличный пляжный лежак!)

С торжественным видом она оглядела меня снизу доверху, от моих вечерних леггинсов до сбившейся в сторону бабочки и короткого ежика на голове -- все сто девяносто четыре сантиметра моей огромной нелепой фигуры.

-- Мне нравится, как вы ведёте даму в танце. Мне нравится, как вы выглядите. Мне нравится ваш рокочущий голос. Мне нравится, как виртуозно вы играете словами - это звучит как диспут Уорфа³ с Кожибски⁴ и с Шенноном⁵ в качестве судьи.

Она ещё раз набрала полную грудь воздуха и закончила почти печально:

-- А больше всего мне нравится, как от вас пахнет.

Что уловить мой запах требовалось острое обоняние: полтора часа назад я был безукоризненно чист, а чтобы вспотеть, одного вальса и одного танго мне не достаточно. Но в её словах было нечто подкупающее, то, что Дити вкладывала буквально во все слова и поступки. Большинство девушек, желая сделать комплимент мужчине, не находит ничего лучше, как пощупать бицепс и воскликнуть: "Боже, какой ты сильный!"

Я улыбнулся в ответ:

-- От вас тоже чудесно пахнет. Ваш парфюм способен поднимать из мёртвых.

-- Я не пользуюсь духами.

-- Упс! Поправка: ваши природные феромоны. Они восхитительны. Заберите свою накидку. У бокового входа. Через пять минут.

-- Слушаюсь, сэр.

-- И сообщите вашему отцу, что выходите за меня замуж. Я поговорю с ним без всяких дополнительных условий. Я решил это ещё до того, как вы начали меня уговаривать. Думаю, ему не понадобится много времени, чтобы понять, что я не Лобачевский.

-- Это уже его проблемы, -- ответила она на ходу. -- Вы позволите ему показать вам ту штуку, которую он соорудил в подвале?

-- Конечно, почему бы и нет? А что это?

-- Машина времени.

[1] Д.Ф. -- доктор философии - весьма расплывчатая научная степень на уровне кандидата наук.

[2] миз -- нейтральное обращение к женщине, не отражающее её семейное положение, в отличие от "мисс" и "миссис".

[3] Бенджамен Ли Уорф -- американский ученый, один из создателей гипотезы лингвистической относительности.

[4] Альберт Коржибски -- создатель теории "Общей семантики".

[5] Клод Элвуд Шеннон -- американский инженер и математик, заложивший основы теории информации.

II Зебадия

Завтра я увижу семь орлов, прилетит огромная комета, и смерчи заговорят человеческими голосами и предскажут страшные и чудовищные вещи - этой Вселенной всегда правило безумие. Подозреваю, что её строили по госконтракту.

-- И большой у вас подвал?

-- Средний. Девять на двенадцать. Но он весь заставлен. Рабочие столы и разное электрооборудование.

Сто восемь квадратных метров -- потолок, должно быть, два с половиной -- возможно, её папа здорово просчитался, как тот парень, что построил лодку у себя в подвале...

Мои размышления были прерваны громким, срывающимся криком:

-- Вы заучившийся тупой педант и бездарь! Ваша математическая интуиция сдохла, едва вы закончили школу!

Я не узнал кричавшего, но зато прекрасно знал того надутого типа, к которому он обращался: профессор Дональд Уолтер Бин, декан математического факультета --Господи, помоги тем студентам, что пишут заявления на имя "профессора Д.У.Бина". Бинни провёл всю свою жизнь в поисках Истины -- собираясь по обнаружении засадить её под домашний арест.

Профессор надулся, как зобастый голубь, исполненный профессионального напыщенного гнева. Вид у него был такой, будто он рожает дикобраза.

Дити ахнула:

-- Ну вот, началось! -- и рванула туда, где разгорался скандал.

Что касается меня, то я от скандалов стараюсь держаться подальше. Я профессиональный трус и хожу в фальшивых очках без диоптрий в качестве буфера -- пока какой-нибудь болван разоряется: "А ну-ка, снимите с него очки!" я по-быстрому делаю ноги.

Я направился к месту скандала.

Дити вклинилась между противниками, лицом к кричавшему, и тихо, но твёрдо сказала:

-- Папа, не смей! Мне надоело вытаскивать тебя из историй!

Она попыталась выхватить очки из его рук, явно чтобы надеть их ему обратно - очевидно, он снял их, приготовившись к битве - но он держал очки за пределами её досягаемости.

Я протянул руку поверх голов, вырвал очки из его рук и вручил Дити. Она одарила меня улыбкой и надела их на отца. Тот сдался и не стал сопротивляться. Затем она решительно взяла его под руку.

-- Тетя Хильда!

Вперёд протолкалась хозяйка дома.

-- Что, Дити? Зачем ты их остановила, дорогая? Мы даже не успели сделать ставки.

Драки не были в новинку на вечеринках Шельмы Корнерс -- в порядке вещей. Еды и напитков она не жалела, музыка всегда была живая; а её гости часто были эксцентричными, но скучными -- никогда. Меня удивило присутствие Д.У.Бины.

И тут я понял, что здесь произошло: спланированное соединение несовместимых компонентов.

Вопросы Хильды Дити проигнорировала.

-- Тетя Хильда, ты нас извинишь, если мы с папой и с мистером Картером сейчас уйдем? У нас появилось срочное дело.

-- Вы с Джейком можете уйти, если нужно. Но ты не можешь утащить ещё и Зебби. Это будет нечестно.

Дити взглянула на меня:

-- Можно, я ей скажу?

-- Что? Ну конечно!

Именно в этот момент долбанутый Бинни решил подать голос:

-- Миссис Корнерс, доктор Берроуз не может уйти, не извинившись! Я настаиваю! Это моё право!

Наша хозяйка посмотрела на него с презрением:

-- Merde¹, профессор. Не путайте меня со своими аспирантами. Можете наорать на Джейка Берроуза, если хотите. Если вы способны состязаться с ним в сквернословии на равных, мы с удовольствием послушаем. Но ещё хоть одно слово приказным тоном в мой адрес или одному из моих гостей -- и вы вылетите отсюда! И уж тогда вам лучше сразу отправиться прямо к себе домой, потому что вас будет разыскивать ректор! -- Она повернулась к нему спиной: -- Дити, ты, кажется, собиралась мне что-то сказать?

Шельма Корнерс способна запугать даже налогового инспектора. Она даже не начала разбираться с Бинни -- только сделала предупредительный выстрел в воздух. Но выражение лица у него было такое, будто она разрядила в него всю обойму. Впрочем, я не мог дожидаться, выживет он, или его хватит удар, потому что её вопрос Дити срочно требовал ответа.

-- Это не Дити собиралась, Хильда: это я собирался.

-- Помолчи, Зебби. Что бы это ни было, мой ответ "нет". Ну, Дити? Что у тебя, дорогая?

Упрямства у Хильды Корнерс как у того мула. Я не мог использовать бейсбольную биту, потому что росту в ней - до моих подмышек, а весит она чуть больше сорока кило. Я подхватил её за локти и повернул лицом к себе:

-- Хильда, мы собираемся вступить в брак.

-- Зебби, дорогой! Я уж думала, ты никогда мне этого не скажешь.

-- Да не с тобой, старая хищница. С Дити. Я сделал ей предложение, она его приняла, и я спешу поймать её на слове, пока она не опомнилась.

-- Звучит разумно, -- сказала Хильда с ноткой заинтересованности. Она вытянула шею, чтобы через моё плечо посмотреть на Дити: -- Он уже рассказал о своей жене в Бостоне, Дити? Или о близнецах?

Я поставил её обратно на пол.

-- Молчи, Шельма, это серьёзно. Доктор Берроуз, я холост, здоров, платёжеспособен и могу содержать семью. Надеюсь, вы одобрите наш брак.

-- Папа говорит "да", -- ответила Дити. -- У меня доверенность на ведение дел от его имени.

-- Ты тоже молчи, Дити. Моя фамилия Картер, сэр, Зеб Картер. Я живу в кампусе, можете навести обо мне справки. Но я хотел бы жениться на Дити немедленно, если она не возражает.

-- Я знаю, как вас зовут, сэр, и уже навёл справки. Моего согласия не требуется, Дити уже совершеннолетняя, но я всё равно его вам даю. -- Он задумчиво нахмурил брови и добавил. -- Если вы женитесь прямо сейчас, у нас не получится поговорить о делах. Или вы найдёте время?

-- Папа, он найдёт время, мы обо всём договорились.

-- Вот как? Хильда, спасибо за чудесный вечер. Я позвоню тебе завтра.

-- Ничего подобного - ты явишься лично и дашь мне полный отчет. И я всё слышала - даже не думай, Джейк, медовый месяц они проведут без тебя.

-- Тетя Хильда, пожалуйста, не надо! Я сама всё устрою.

Мы вышли из боковой двери почти точно по расписанию. На стоянке возник спор: на чьей машине ехать. У меня двухместная, но места хватит на четверых. На задних сидениях можно вполне сносно устроиться вдвоём, если поездка короткая. У них был четырехместный семейный седан, не быстрый, но вместительный -- и в нём был их багаж.

-- Сколько у вас багажа? -- спросил я у Дити, прикидывая: две дорожные сумки уместятся на одном из задних сидений, а мой будущий тесть как-нибудь устроится на другом.

-- У меня немного, а у папы две большие сумки и толстый портфель. Лучше сам посмотри.

(Чёрт.)

-- Пожалуй, ты права.

Я люблю свою тачку и терпеть не могу водить чужие машины. Возможно Дити водит так же блестяще, как танцует, но наверняка я этого не знал - и побаивался. Её отца я вообще в расчёт не брал: доверять свою шкуру человеку с таким характером мне не хотелось. Может быть, Дити уговорит его ехать отдельно, следом за нами - но моя невеста поедет только со мной!

-- И где ваши вещи?

-- Вон там, в дальнем углу. Сейчас отопру и зажгу свет. -- Она залезла к отцу во внутренний карман пиджака и достала "волшебную палочку".

-- Меня подождите! -- раздался крик нашей хозяйки. Хильда бежала к нам по дорожке от дома, в одной руке у нее болталась сумочка, в другой, словно флаг, развевались примерно восемь тысяч нью-долларов в виде рыжей норковой накидки.

Обсуждение, кто на чём поедет, началось заново. Похоже, Шельма лично хотела удостовериться, что Джейк будет вести себя хорошо, но подзадержалась, чтобы объяснить Максу (это ее вышибала, дворецкий и шофер), как обходиться с пьяными: кого вышвыривать вон, а кого укрывать одеялом.

Выслушав Дити, она кивнула:

-- Так, ясно. Мы с Джейком едем на вашей машине, я с ней отлично управлюсь. А ты, милая моя, поедешь с Зебби. -- Она повернулась ко мне: -- Придерживай скорость, Зебби, чтобы я за тобой успевала. И без фокусов, дружок. Не вздумай от нас оторваться, а то познакомишься с копами.

Я посмотрел на неё своими большими невинными глазами.

-- Ну, Шельмочка, дорогая, ты же знаешь, что я бы никогда так с тобой не поступил.

-- Да ты бы и мэрию спёр, если бы знал, как её унести. Кто тогда вывалил мне в бассейн ту гору фруктового желе?

-- Я был в это время в Африке, ты же знаешь.

-- Рассказывай! Дити, дружочек, держи его на коротком поводке и не корми мясом. Но замуж за него выходи: он у нас богатенький. Ну ладно, где твой дистанционный пульт? И где ваша машина?

-- Вот, -- сказала Дити, продемонстрировав "волшебную палочку", и нажала кнопку.

Я сгреб всех троих в охапку и повалил на землю. Мы упали как раз в тот момент, когда взрыв разметал всё в клочья. Всё, кроме нас. Корпуса машин приняли удар на себя.

[1]Merde -- Дерьмо (фр.)

III Зебадия

Не спрашивайте, как это у меня получилось. Спросите акробата, как он делает тройное сальто. Спросите игрока, откуда он знает, что надо идти ва-банк. Но не спрашивайте меня, откуда я узнаю, что прямо сейчас случится какая-нибудь гадость.

Эта информация поступает в очень дозированных объёмах. Я никогда не знаю заранее, что в конверте, пока его не распечатаю (кроме случая, когда в нём была бомба). Я не способен предвидеть безобидные события. Но внезапное озарение за доли секунды до того, как всё полетит к чертям, помогает мне оставаться живым и сравнительно здоровым в наше нелёгкое время, когда от рук убийц погибает больше народу, чем от рака, а излюбленный способ самоубийства -- забраться с винтовкой на башню и палить оттуда в прохожих, пока спецназ с тобой не покончит.

Я не вижу машину за поворотом, которая сейчас вылетит на встречку, я просто автоматически сворачиваю в кювет. Когда Разлом Сан-Андреас показал зубы, я выпрыгнул из окна и к моменту толчка уже стоял под открытым небом - недоумевая, зачем я это сделал.

А помимо подобных случаев мои экстрасенсорные способности совершенно ненадёжная штука, я купил их по дешёвке на распродаже излишков военного оборудования.

Я растянулся сверху, пытаясь прикрыть всех троих сразу, а потом быстро вскочил, чтобы кого-нибудь не придавить. Сначала подал руки женщинам, потом помог Джейку встать на ноги. Кажется, никто не пострадал. Дити с невозмутимым лицом смотрела на пламя, вздымавшееся там, где только что стояла их машина. Её отец что-то искал на земле. Дити остановила его:

-- Они здесь, папа, -- и она нацепила на него очки.

-- Спасибо, милая. -- Он двинулся к огню. Я схватил его за плечо:

-- Нет! Ко мне в машину - быстро!

-- Что? Но мой портфель! Он мог уцелеть.

-- Без разговоров, бегом! Все за мной!

-- Папа, не спорь! -- Дити схватила Хильду за руку. Мы запихнули старших на заднее сиденье, я толкнул Дити на переднее, рявкнул: "Ремни!", захлопнул дверцу и обежал вокруг машины так быстро, что наверняка преодолел звуковой барьер.

-- Ремни застёгнуты? -- спросил я, пристегнувшись и заперев дверцу.

-- Джейк пристёгнут, я тоже, Зебби, -- радостно пропела Хильда.

-- Ремни пристегнуты, дверь заперта, -- отрапортовала Дити.

Мотор был прогрет, я оставил его включенным на малых оборотах -- какой смысл в скоростной машине, если она не может рвануть с места? Я переключился с малых на полные, бросил взгляд на приборную панель и, не включая огней, отпустил тормоз.

В пределах городской черты фибиям предписано передвигаться "без отрыва от земли" -- поэтому моя машинка и метра по земле не прокатилась, как я поднял её нос к небу, и она взмыла вертикально вверх прямо с парковки.

Примерно полкилометра мы поднимались с ускорением: счетчик отсчитал два, три, четыре "же". На пяти я её придержал, не будучи уверен, что сердце Джейка выдержит такую перегрузку. Когда альтиметр показал четыре километра, я вырубил всё: двигатель, транспондер, приборы, потом ударил по кнопке, сбрасывающей ложные цели -- и отправил её в полет по баллистической траектории.

Я не знал, отслеживает нас кто-то или нет - и не хотел этого узнавать.

Когда альтиметр показал, что мы перестали набирать высоту, я чуть-чуть выдвинул крылья. Почувствовав, что они поймали воздух, я сделал быструю бочку, выпустил крылья в дозвуковую конфигурацию, и мы перешли в планирующий полет.

-- Все живы? - спросил я.

-- Это было что-то, дорогуша! -- нервно хихикнула Хильда. -- Давай ещё разок! Только пусть на этот раз меня кто-нибудь поцелует.

-- Заткнись, старая бесстыжая греховодница. Папа, вы как?

-- Я в порядке, сынок.

-- Дити?

-- Всё о'кей.

-- Там, на парковке, ты не ушиблась, когда мы падали?

-- Никак нет, сэр, я успела развернуться, принять удар на ягодицу и подхватить папины очки. Но в следующий раз, пожалуйста, подставь кровать. Или спортивный мат потолще.

-- Учту на будущее. -- Я включил радио (но не транспондер) и прошёлся по всем полицейским частотам. Если кто-то и заметил наши выкрутасы, в эфире он их не обсуждал. Мы снизились до двух километров; я сделал резкий поворот вправо и включил двигатель.

-- Дити, где вы с папой живете?

-- В Логане, штат Юта.

-- Как быстро там можно зарегистрировать брак?

-- Зебби, -- вмешалась Хильда, -- в Юте нет срока ожидания.

-- Итак, мы летим в Логан.

-- ...но там требуют анализ крови. Дити, ты знаешь, какое у Зебби прозвище в кампусе? "Вас-Положить", то есть "Вассерман-положительный"¹. Зебби, всем известно, что Невада -- это единственный штат с круглосуточным обслуживанием, без срока ожидания и анализов крови. Так что нацеливай свою бомбу на Рино и не кипишись.

-- Шельма, дорогая, -- мягко сказал я, -- ты доберёшься до дома с двух тысяч метров?

-- Не знаю, не пробовала.

-- Ваше сиденье катапультируется... правда, без парашюта.

-- О, как романтично! Джейк, мы с тобой будем падать и петь "Liebestod"² -- ты тенором, я сопрано, и мы умрем в объятиях друг друга. Зебби, нельзя ли подняться повыше? Чтобы мы успели допеть.

-- Доктор Берроуз, успокойте попутчицу. Шельма, "Liebestod" --сольная партия.

-- Это пустяки! Наша смерть по прибытии всё спишет. А ты завидуешь, ведь у тебя нет слуха. Кстати, я говорила малышу Дикки, что это должен быть дуэт, и Козима³ меня поддержала...

-- Шельма, держи свой лживый рот на замке, пока я говорю. Во-первых: все твои гости знают, зачем мы уехали, и поэтому решат, что мы отправились в Рино. Ты же наверняка всем об этом растрепала, уходя...

-- Ну, может быть... Ой, да, точно!

-- Заткнись. Кто-то совершил очень профессиональную попытку убить доктора Берроуза. Не просто убить, а гарантированно убить: там было столько взрывчатки и термита, что и следа бы не осталось. Но, возможно, никто не увидел, что мы улетели. Мы оказались в моей тачке и упорхнули меньше чем через тридцать секунд после того, как сработала мина-ловушка. Случайные свидетели глазели бы на пожар, а не на нас. А неслучайных там бы просто не было. Профессионал, заминировав авто, либо залегает поглубже в нору, либо пересекает границу штата и исчезает. А вот тот или те, кто ему за это заплатил, могли оказаться поблизости. И если они там действительно были, Хильда, то они были в твоём доме.

-- Кто-то из моих гостей?!

-- Ой, брось, Шельма, моральный уровень твоих гостей тебя никогда не волновал. Тебе всегда было достаточно, чтобы они умели швыряться тортиками с заварным кремом, устраивать импровизированный стриптиз или ещё какие-нибудь шуточки, чтобы на вечеринке никто не заскучал. Но я не думаю, что главный злодей был среди твоих гостей -- я имел в виду, что он не стал бы торчать там, где его заметят. А твой дом идеальное место, где можно притаиться и наблюдать за развитием сюжета.

Кем бы он ни был, гостем или человеком с улицы, он знал, что доктор Берроуз будет у тебя на вечеринке. Хильда - это важно! - кто знал об этом?

-- Не знаю, Зебби, -- ответила она с необычной для неё серьёзностью. -- Мне нужно подумать.

-- Думай как следует.

-- М-м-м, таких было немного. Некоторых пригласили именно потому, что должен был прийти Джейк -- например, тебя...

-- Это я уже понял.

-- ...но тебя не предупредили, что Джейк будет присутствовать. А кое-кому сказали -- например, "Дубине" -- но я не могу себе представить, что этот старый болван способен установить бомбу в машину.

-- Я тоже не могу, но убийцы и не похожи на убийц, они похожи на обычных людей. За сколько времени до вечеринки ты сказала Бинни, что папа будет присутствовать?

-- Я предупредила его, когда приглашала. Это было... м-м-м... восемь дней назад.

Я вздохнул:

-- Ну, тогда в числе возможных кандидатов у нас не только население кампуса, но и всего земного шара. Придётся среди возможных отобрать наиболее вероятных. Доктор Берроуз, вы можете припомнить кого-нибудь, кто желал бы вашей смерти?

-- Таких полным-полно!

-- Давайте сформулируем по-другому: кто настолько вас ненавидит, что готов убить заодно и вашу дочь, лишь бы достать вас? А также случайных свидетелей вроде Хильды и меня. Последний факт мало что добавляет к общей картине, за исключением того, что ему наплевать, кто ещё попадёт под раздачу. Этот парень явно какой-то ущербный. Аморальный. Так кто же он?

Папа Берроуз замялся.

-- Доктор Картер, разногласия между математиками могут сильно обостряться... я и сам не безгрешен. (Ещё бы, папочка!) Но эти ссоры редко приводят к насилию. Даже гибель Архимеда была лишь косвенно связана с его - с нашей - профессией. Втянуть в это и мою дочь -- нет, даже доктор Бин, при всём моём к нему неуважении, на это не способен.

-- Зеб, неужели они целили в меня? -- спросила Дити.

-- Это ты мне скажи. Чью куколку ты сломала?

-- Гм... Я не знаю никого, кто невзлюбил бы меня настолько, что захотел бы избавиться. Звучит наивно, но это чистая правда.

-- Это правда, -- подтвердила Шельма. -- Дити вся в мать. Когда мы с Джейн -- это её мать и моя лучшая подруга до самой её смерти, -- когда мы с ней жили в одной комнате в колледже, я вечно вляпывалась в неприятности, а Джейн меня вечно из них вытаскивала, но сама ни в какие истории не попадала. Она была миротворец. И Дити такая же.

-- Хорошо, Дити, значит, ты ни при чём. Как и Хильда, да и я тоже, потому что тот, кто подложил бомбу, не мог знать, что мы окажемся в зоне действия взрыва. Так что они охотятся на папу. Кто охотится, мы не знаем, почему -- тоже. Когда мы выясним почему, станет ясно кто. А пока нужно убрать папу со сцены. Я собираюсь жениться на тебе как можно быстрее -- не только потому, что ты приятно пахнешь, но и для того, чтобы иметь законное право участвовать в этой драке.

-- Значит, мы сначала летим в Рино.

-- Заткнись, Шельма. Мы взяли курс на Рино как только выровнялись.

Я включил транспондер, но перекинул тумблер не вправо, а влево. Теперь он будет отвечать на запросы легальным, зарегистрированным сигналом -- только зарегистрированным не на моё имя. Это обошлось мне в некоторое количество шекелей, которые мне были не особенно нужны, зато пришлись очень кстати одному неразговорчивому семьянину из Индио. Иногда бывает полезно пересекать границу штата, оставаясь неузнанным воздушными копами.

-- Но мы не летим в Рино. Все эти ковбойские манёвры предназначались для того, чтобы ввести в заблуждение глаза, радары и теплоискатели. Манёвр уклонения от теплоискателей - тот резкий поворот во время планирования - либо сработал, либо был излишним, поскольку ни одна ракета нам в хвост не зашла. Скорее всего излишним: тот, кто подкладывает в машины бомбы, вряд ли способен сбивать фибии на лету. Но я не был уверен, поэтому подстраховался. Сейчас мы, предположительно, погибли при взрыве и пожаре, и это предположение может сохраняться до тех пор, пока обломки не остынут, и не станет достаточно светло для работы криминалистов. Возможно, такая ситуация сохранится ещё дольше, потому что копы могут и не объявить, что никаких органических останков не найдено. Но я обязан исходить из того, что профессора Мориарти не так легко одурачить, что он следит за полицейской частотой в своей тайной штаб-квартире, что он знает, что мы направляемся в Рино, и уже приготовил нам встречу. Так что в Рино мы не летим. А теперь потише, пожалуйста: я объясню этой малышке, что нужно сделать.

Компьютер-пилот моей машины не умеет готовить, но то, что она умеет, она делает хорошо. Я вызвал на дисплей карту региона, изменил масштаб, чтобы видеть Юту, и прочертил световым пером маршрут -- сложный, потому что он, огибая Рино, уходил юг, потом обратно на север, поворачивал на восток, шёл над какой-то очень безлюдной местностью и выходил на Логан севернее полигона ВВС в Хилл Рэндж. Я задал высоту над землей, предоставив ей самой делать поправки на рельеф местности, чтобы нас не трясло, и добавил к этому изменение скорости, как только мы окажемся вне досягаемости радаров Рино.

-- Все ясно, детка? -- спросил я.

-- Все ясно, Зеб.

-- Пожалуйста, предупреди за десять минут.

-- Вызвать за десять минут до завершения маршрута - принято!

-- Ты умница, Ая.

-- Уверена, босс, вы всем девушкам это говорите. Конец связи.

-- Понял, конец связи, Ая. -- Дисплей погас.

Разумеется, я мог бы запрограммировать свой автопилот так, чтобы он принимал план полёта по нажатию клавиши "Выполнять". Но разве не приятнее, когда тебе отвечают нежным контральто? Впрочем, на самом деле я обращаюсь к "Умнице" при изменении плана полёта для того, чтобы она опознала мой голос. Опытный электронщик может отключить блокировку машины и увести её на ручном управлении. Но при первой же попытке воспользоваться автопилотом, машина не только не примет программу, но и запросит помощи на всех полицейских частотах. После этого энтузиазм автоугонщиков резко падает, и они начинают осознавать, что их квалификация не столь хороша, как им казалось.

Я поднял голову и увидел, что Дити внимательно наблюдает за моими действиями. Я ждал, что она начнёт меня расспрашивать. Но она только сказала:

-- У неё очень приятный голос, Зеб.

-- "Ая Плутишка" -- очень милая девушка, Дити.

-- И талантливая. Зеб, я никогда раньше не каталась в "форде", который умеет делать то, что умеет твоя машина. "Ая Плутишка", правильно?

-- Когда мы поженимся, я познакомлю вас более официально. Для этого её придётся перепрограммировать.

-- С нетерпением жду, когда мы познакомимся поближе.

-- Обещаю это. Только Ая не совсем "форд". Внешний дизайн действительно фордовский, в канадском исполнении. Почти всё остальное некогда принадлежало австралийским вооружённым силам. И я добавил парочку безделушек. Боулинг, туалетную комнату, веранду... Маленькие штришки для уюта.

-- Не сомневаюсь, что она оценила их по достоинству, Зеб. Я-то оценила. Подозреваю, если б не они, мы бы давно были покойники.

-- Возможно, ты права. Если так, то это не первый случай, когда Ая спасает мне жизнь. Ты ещё не видела всех её возможностей.

-- Меня уже ничто не удивит. Насколько я поняла, ты не приказал ей приземлиться в Логане.

-- Логан, похоже, ещё одно место, где нам готовят торжественную встречу. Кто в Логане знал, что вы с отцом будете у Хильды?

-- От меня -- никто.

-- Почта? Молочник? Газетчик?

-- Мы ничего не заказываем с доставкой на дом, Зеб. -- Она обернулась назад. -- Папа, в Логане кто-нибудь знает, куда мы поехали?

-- Доктор Картер, насколько мне известно, никто в Логане не знает, что мы куда-то уехали. Прожив много лет в кишащей сплетнями академической среде, я научился обеспечивать максимальную приватность своей частной жизни.

-- Тогда я предлагаю всем ослабить ремни и подремать. Пока до Логана не останется десяти минут лёта, заняться нам больше нечем.

-- Доктор Картер...

-- Зовите меня просто Зеб, папочка. Привыкайте.

-- Хорошо, сын, пусть будет "Зеб". На странице восемьдесят семь вашей монографии, после уравнения номер один -- двадцать один, когда вы описываете повороты шестимерных пространств положительной кривизны, вы пишете: "Из этого очевидно следует, что..." -- и сразу после этого приводите уравнение один -- двадцать два. Как это у вас получается? Я не возражаю, сэр, -- напротив! Но в своей собственной неопубликованной статье мне понадобился десяток страниц, чтобы совершить это преобразование. Вы пришли к нему интуитивно? Или просто опустили подробности в публикации? Я не критикую, что бы это ни было - я впечатлён, но меня снедает любопытство.

-- Доктор, я не писал эту работу. Я уже говорил Дити.

-- Он так и сказал, Папа.

-- Ой, кончайте уже! Два доктора по имени Зебулон Э. Картер в одном кампусе? Вы это хотите сказать?

-- Нет. Просто это не моё имя. Меня зовут Зебадия Дж. Картер. Зебулон Э., то есть Эдвард, Картер -- уменьшительно Эд -- это мой двоюродный брат. Кажется, формально он действительно проживает в кампусе, но на самом деле он уехал на год по обмену в Сингапур. Это не так невероятно, как кажется: имена всех мужчин моей семьи начинаются на букву "з". Это связано с деньгами, завещанием и трастовым фондом⁴, а также с тем фактом, что мои дед и прадед были несколько эксцентричны.

-- Будто ты нет, -- съязвила Хильда.

-- Помолчи, дорогая. -- Я повернулся к Дити. -- Дити, ты хочешь разорвать нашу помолвку? Я всё пытаюсь объяснить, что ты заарканила не ту птичку.

-- Зебадия...

-- Да, Дити?

-- Я рассчитываю выйти за тебя замуж, прежде чем закончится эта ночь. Но ты ещё ни разу меня не поцеловал. Я хочу, чтобы меня поцеловали.

Я отстегнул свой ремень безопасности и собрался отстегнуть ремень Дити, но обнаружил, что она уже сама это сделала.

Целуется Дити даже лучше, чем танцует танго.

Во время перерыва на кислород я шёпотом спросил:

-- Дити, что означают твои инициалы?

-- Я скажу, только ты не смейся, ладно?

-- Не буду. И я же должен знать их во время церемонии.

-- Да, конечно. В общем, Ди-Ти -- это Дея Торис.

Дея Торис... Дея Торис Берроуз... Дея Торис Картер! Я не смог удержаться. Я подавил смех после двух всхлипов. Слишком поздно.

-- Ты обещал, что не будешь смеяться, - грустно сказала Дити.

-- Дити, дорогая, я смеялся не над твоим именем, а над своим.

-- Не нахожу ничего смешного в имени "Зебадия". Мне оно нравится.

-- Мне тоже. Оно не даёт мне потеряться среди бесконечных Бобов, Эдов и Томов. Но я не назвал тебе своё второе имя. Ну-ка, какое смешное имя начинается на "Дж"?

-- Мне не догадаться.

-- Давай я тебе подскажу. Я родился рядом с кампусом университета, основанного Томасом Джефферсоном. В день окончания колледжа мне присвоили звание младшего лейтенанта запаса аэрокосмических войск. Меня повышали в звании дважды. Мой второй инициал означает "Джон".

Ей понадобилось не больше секунды, чтобы сообразить.

-- Капитан... Джон... Картер. Из Вирджинии.⁵

-- Чистокровный воин, -- подтвердил я. -- Каор⁶, Дея Торис. Готов служить тебе, моя принцесса. Отныне и навеки!

-- Каор, капитан Джон Картер. Гелиум счастлив принять тебя.

Задыхаясь от смеха, мы повалились в объятия друг другу. Через некоторое время хохот смолк и перешёл в новый поцелуй.

Когда мы прервались, чтобы глотнуть воздуху, Хильда похлопала меня по плечу:

-- Не поделишься причиной веселья?

-- Сказать ей, Дити?

-- Я не уверена. Тётя Хильда всё разбалтывает.

-- Какая чушь! Я знаю твоё полное имя, но никогда никому его не говорила. Ещё бы мне не знать - я же держала тебя на руках при крещении. Ох и мокрая же ты была тогда! С обоих концов. Ну, так что?

-- Ну ладно, слушай: нам не нужно жениться, мы уже женаты. Очень давно. Больше ста лет.

-- Что-что? -- подал голос папочка. Я объяснил. Он подумал, затем кивнул: -- Логично.

И тут же вернулся к своей записной книжке, в которой делал какие-то пометки. Потом опять обратился ко мне:

-- Твой кузен Зебулон - у него есть телефон?

-- Скорее всего, нет, но разыскать его нетрудно, он живет в отеле "Нью-Раффлз".

-- Прекрасно. Попробую позвонить и в отель, и в университет. Доктор... сынок... Зеб, будь так добр, позвони прямо отсюда? Мой комкредитный код Неро Алеф восемьсот один тире семьдесят пять два тире три девять три два зет звёздочка зет.

(Кредитный рейтинг Зет-Звёздочка-Зет - мне явно не придётся финансово поддерживать моего будущего тестя)

-- Папа, -- вмешалась Дити, -- тебе не следует тревожить профессора Картера -- Зебулона Картера -- в это время суток.

-- Но дорогая, сейчас там ещё не так поздно...

-- Конечно нет, я вообще-то умею считать. Но ты хочешь попросить его о любезности, поэтому не прерывай его послеобеденный сон. Помнишь? "Бешеные псы и англичане"⁷.

-- Но в Сингапуре вовсе не полдень. Там...

-- ...время сиесты. Ещё жарче, чем в полдень. Так что подожди.

-- Дити права, папа, -- перебил я, -- но по другой причине. Мне кажется, позвонить ему именно сейчас - это ведь для вас не вопрос жизни и смерти? Но это может стать вопросом жизни и смерти для нас - если вы сделаете звонок из этой машины... особенно по вашему кредитному коду. Пока мы не выяснили, кто такие эти "парни в черных шляпах"⁸, я рекомендую вам звонить только с земли и только из телефонов-автоматов, которым можно скармливать нью-доллары, а не код вашей кредитки. Скажем, из Пеории. Или из Падьюки. Ведь это может подождать?

-- Ну, если следовать вашей логике, сэр, -- да, это может подождать. Хотя мне трудно поверить, что кто-то хочет меня убить.

-- На это указывают все имеющиеся данные.

-- Согласен. Но эмоционально я все ещё это принял.

-- Чтобы до тебя достучаться, нужна бейсбольная бита, -- заметила Хильда. -- Мне пришлось сидеть на нём, чтобы не сбежал, пока Джейн делала ему предложение.

-- Ну что ты, Хильда, дорогая, это абсолютно не соответствует действительности. Я написал моей покойной возлюбленной учтивое письмо, в котором...

Я оставил их препираться, а сам попытался дополнить имеющиеся у нас данные.

-- Ая Плутишка!

-- Да, босс?

-- Новости, дорогая.

-- Готова, босс.

-- Параметры поиска: время -- начиная с двадцати одного ноль-ноль. Регион -- Калифорния, Невада, Юта. Персона -- твой добрый хозяин, дорогая; доктор Джейкоб Берроуз; доктор Д.Т. Берроуз; миз Хильда Корнерс... -- Я на секунду задумался. -- Профессор Дональд Уолтер Бин.

Я чувствовал себя глупо, включая в список Бинни - но между ним и папочкой произошёл скандал, а много лет назад мой лучший учитель сказал мне: "Никогда не пренебрегай так называемыми тривиальными корнями уравнения" -- и добавил, что за тривиальные корни были присуждены две Нобелевские премии.

-- Ввод параметров завершён, босс?

Доктор Берроуз коснулся моего плеча:

-- Ваш компьютер может поискать в новостях упоминания о вашем кузене?

-- Гм... возможно. Она хранит шестьдесят миллионов байтов, потом стирает, начиная с последних, всё, что не помещается в постоянную память. Но её хранилище новостей на шестьдесят процентов ориентировано на Северную Америку. Я попробую. Умница!

-- Жду распоряжений, босс.

-- Дополнение. Вначале поиск по ранее введенным параметрам. Затем поиск по новой программе. Время -- от настоящего момента до самого раннего вхождения. Регион -- Сингапур. Персона -- Зебулон Эдвард Картер, он же Эд Картер, он же д-р З. Э. Картер, он же профессор З. Э. Картер, он же профессор либо доктор Картер из университета Раффлз.

-- Две последовательные программы поиска. Принято к исполнению, Зеб.

-- Ты умница, Ая.

-- Уверена, босс, вы всем девушкам это говорите. Конец связи.

-- Понял, конец связи, Ая. Выполняй!

-- Агентство АП, Сан-Франциско. Загадочный взрыв нарушил академическую тишину... --сообщение закончилось обычным заявлением о том, что виновные будут арестованы "незамедлительно". Оно прояснило несколько моментов: все мы числились погибшими. Начальник полиции заявил, что у него есть версия, но он не будет её озвучивать -- иными словами, ему было известно ещё меньше, чем нам. Поскольку нас объявили "предположительно погибшими" и поскольку в новостях ничего не говорилось о противозаконном взлёте и иных проделках, которые не нравятся воздушным копам, я заключил, что в поле зрения полицейских радаров мы не попадали, пока не превратились в одну из легальных отметок, претензий к которым не возникало. То, что в сообщении не упоминалось об исчезновении "Аи Плутишки", меня не удивило, так как я прибыл последним или почти последним из тех, кто припарковался - а мог приехать на такси, общественной капсуле или прийти пешком. Доктор Бин не упоминался, о скандале не было ни слова. Гостей допросили и отпустили. Пять машин, припаркованных вблизи от места взрыва, получили повреждения.

-- Невада -- нулевой результат поиска. Юта -- агентство ЮПИ, Солт-Лейк-Сити: "Пожар в частном здании неподалеку от кампуса Университета штата Юта в Логане уничтожил..." -- Снова "Парни в Чёрных Шляпах". Дити и её папа погибли во второй раз, потому что было объявлено, что они задохнулись в дыму и не смогли выбраться из горящего здания. Больше никто не пострадал и не пропал без вести. Пожар объяснялся неисправной электропроводкой. -- Конец результатов первого поиска, Зеб. Начинаю второй поиск, -- Ая замолчала.

-- Кто-то очень вас не любит, папа, -- спокойно заметил я.

-- Погибло! Всё погибло! -- простонал он.

-- У вас не осталось копий ваших работ? И вашей... установки?

-- Что? Нет, нет! Это гораздо хуже! Там была моя коллекция палп-журналов, её не восстановить! "Weird Tales", "Argosy", "All-Story", ранние Гернсбеки, "The Shadow", "Black Mask" -- о Боже!

-- Для папы это действительно страшный удар, -- шепнула мне Дити, -- я и сама чуть не плачу. Я же училась читать по этой коллекции. "War Aces", "Air Wonder", полный комплект клейтоновских "Astoundings" -- это оценивалось в двести тринадцать тысяч нью-долларов. Журналы начал собирать дедушка, папа продолжил -- а я выросла, их читая.

-- Мне жаль, Дити, -- я обнял её. -- Их надо было перевести на микрофиши.

-- Мы перевели. Но это совсем не то, что держать журналы в руках.

-- Да, ты права. А как насчёт этой... штуки в подвале?

-- Что за "эта штука в подвале"? -- вмешалась Шельма. -- Зебби, ты говоришь как герои Лавкрафта.

-- Не сейчас, Шельма. Успокой пока Джейка, мы заняты. Ая!

-- Слушаю, Зеб. Куда отправляемся?

-- Карту на дисплей, пожалуйста. -- Мы находились где-то над серединой северной Невады. -- Маршрут отменяется, переходи на произвольный полет. Назови ближайший центр графства.

-- Уиннемака и Элко равноудалены от нас с точностью до одного процента. Прибыть в Элко сможем раньше, так как отклонение от текущего курса составит не более одиннадцати градусов к югу.

-- Дити, ты хочешь выйти замуж в Элко?

-- Зебадия, я буду счастлива выйти замуж в Элко.

-- Значит, в Элко, но любящим сердцам, возможно, придётся подождать. Ая, курс на Элко с заходом на посадку, обычная крейсерская скорость. Сообщи ожидаемое время прибытия в минутах.

-- Вас поняла, выполняю, курс на Элко. Девять минут семнадцать секунд.

-- Ну-ну, Джейк, дорогой, успокойся, мамочка с тобой, -- проворковала Хильда. -- Хватит вилять, Зебби! -- продолжила она голосом старшего сержанта: -- Что за "штука", и в каком она подвале?

-- Шельма, придержи коней. У папы была одна вещь, теперь она погибла, это всё, что тебе нужно знать.

-- О, нет, она не погибла, -- сказал доктор Берроуз. -- Зеб имеет в виду мой континуумоход, Хильда. Он в безопасности. Его не было в Логане.

-- О, мой дог! Что ещё за "континуумоход"?

-- Папа имеет в виду, -- объяснила Дити, -- свою машину времени.

-- Что же он сразу не сказал! Кто ж не знает "Машину времени"! "Машина времени" Джорджа Пала⁹ - классическая вещь. Я сто раз смотрела её на ночных показах.

-- Шельма, -- спросил я, -- ты умеешь читать?

-- Конечно, я умею читать! "Мама мыла раму. Мила мыла маму". Ми-ма-мо-мы.

-- Ты когда-нибудь слышала о Г. Дж. Уэллсе?

-- Слышала? Да я с ним спала!

-- Ты хвастливая старая шлюшка, но ты не настолько стара. Когда мистер Уэллс умер, ты была ещё девственницей.

-- Клевета! Стукни ему Джейк, он меня оскорбил.

-- Я уверен, Зеб не хотел тебя оскорбить. И Дити не позволяет мне бить людей, даже когда это необходимо.

-- Мы это исправим.

-- Второй поиск завершён, -- доложила "Ая Плутишка". -- Жду распоряжений.

-- Доложи результаты второго поиска, пожалуйста.

-- Агентство Рейтер, Сингапур. Об экспедиции Марстона на Суматре по-прежнему нет никаких известий, сообщают местные власти в Палембанге. Запланированная дата возвращения истекла тринадцать дней назад. Помимо профессора Марстона, местных проводников и помощников, в состав экспедиции входят доктор З. Э. Картер, доктор Сесил Янг и мистер Джайлз Смайз-Белиша. Министр туризма и культуры заявил, что поиски по-прежнему будут продолжаться. Конец результатов поиска.

Бедняга Эд. Мы никогда не были особенно близки, но с ним никогда раньше и не случалось никаких трагедий. Мне бы хотелось надеяться, что он потерял голову от местной знойной красотки, а не от удара мачете в джунглях, но последнее казалось более вероятным.

-- Папа, пару минут назад я сказал, что кто-то очень вас не любит. Я начинаю подозревать, что кто-то очень невзлюбил всех, кто занимается геометрией n-мерных пространств.

-- Похоже на то, Зеб. Очень надеюсь, что ваш кузен жив -- такой блестящий ум! Это была бы огромная потеря для всего человечества.

(И для него самого, добавил я про себя. И для меня, поскольку семейный долг обязывал меня что-то в связи с этим предпринять. И это в тот момент, когда я мог думать только о предстоящем медовом месяце!)

-- Ая!

-- Слушаю, Зеб.

-- Дополнение. Третья программа поиска новостей. Используй все параметры второй программы. В регионы поиска добавить Суматру. В объекты поиска добавить все имена собственные и названия, найденные во втором поиске. Продолжать непрерывно до отмены. Результаты поиска поместить в постоянную память. Докладывать о результатах по мере поступления. Начинай.

-- Начинаю, босс.

-- Ты хорошая девочка, Ая.

-- Спасибо, Зеб. Посадка в Элко через две минуты семь секунд.

Дити сжала мою руку ещё сильнее,

-- Папа, по-моему, как только я стану законной миссис Джон Картер, мы все поедем в Тихую Гавань.

-- Что? Ну разумеется.

-- И ты тоже, тетя Хильда. Возможно, тебе небезопасно возвращаться домой.

-- Небольшое изменение в планах, дорогая. Это будет двойная свадьба. Джейк и я.

Эти слова встревожили Дити, но, похоже, не расстроили.

-- Папа?

-- Хильда наконец-то согласилась выйти за меня замуж, дорогая.

-- Враньё, -- сказала Хильда. -- Джейк никогда меня об этом не просил, ни раньше, ни сейчас. И я по-простому сама это сделала. Подловила его, пока он расстраивался из-за своих комиксов и был беспомощным. Так было нужно, Дити - я обещала Джейн позаботиться о нем, и я заботилась -- твоими руками -- до сегодняшнего дня. Но теперь ты должна заботиться о Зебби, смотреть, чтобы он не угодил в неприятности, утирать ему нос... так что мне пришлось затащить Джейка под венец, чтобы сдержать моё обещание Джейн. Чтобы не забираться к нему в постель тайком, как раньше.

-- Хильда, что ты говоришь, дорогая, ты ни разу не была у меня в постели!

-- Не позорь меня перед детьми, Джейк. Я лично провела твои ходовые испытания, прежде чем позволила Джейн выйти за тебя замуж, не смей этого отрицать.

Джейк беспомощно пожал плечами.

-- Как пожелаешь, Хильда, дорогая.

-- Тетя Хильда... ты любишь папу?

-- Стала бы я иначе выходить за него? Своё обещание Джейн я могла бы исполнить гораздо проще, отправив его в тихий домик к мозгоправам. Дити, я люблю Джейка дольше, чем ты. Намного дольше! Но он полюбил Джейн... продемонстрировав тем самым способность здраво мыслить, несмотря на некоторые странные выходки. Я не буду пытаться переделать его, Дити, я просто позабочусь о том, чтобы он надевал калоши и принимал витамины -- всё, чем занималась ты. Я по-прежнему буду "тётя Хильда", а не "мама". Твоей мамой была и остаётся Джейн.

-- Спасибо, тетя Хильда. Я думала, что, заполучив Зебадию, я буду счастлива, как только может быть счастлива женщина. Но ты сделала меня ещё счастливее. Мне не о чем теперь тревожиться.

(Зато мне было о чём тревожиться. О "парнях в чёрных шляпах" и без лиц. Но я не стал об этом говорить, потому что Дити ласково прижималась ко мне и уверяла меня, что теперь всё будет хорошо, потому что тётя Хильда, конечно же, и правда любит папу.)

-- Дити, где эта ваша Тихая Гавань и что это такое?

-- Это... место, которого нет. Скрытое. Папа арендовал этот участок у правительства, когда решил, что хватит писать уравнения, а лучше построить действующую временную воронку. Но нам, возможно, придётся ждать рассвета. Разве что... скажи, "Ая Плутишка" найдёт место по заданным широте и долготе?

-- Разумеется! С большой точностью.

-- Тогда всё в порядке. Я дам тебе координаты в градусах, минутах и долях секунды.

-- Садимся, -- предупредила Ая.

Клерк графства Элко не протестовал, когда его разбудили среди ночи, и выглядел вполне удовлетворённым, когда я незаметно вручил ему сотенную. Судья графства тоже была любезна и сунула свой гонорар в карман, даже не взглянув на него. Я запнулся в одном месте, но всё-таки сумел произнести: "Я, Зебадия Джон, беру тебя, Дею Торис..." Дити прошла всю церемонию столь безупречно и торжественно, словно не раз её репетировала. А Хильда всё это время шмыгала носом.

Хорошо, что Ая умеет точно выходить на заданную точку: я был не в состоянии вести машину, даже при свете дня. Я только попросил её идти зигзагами, чтобы подолгу не светиться на радарах, а последнюю сотню с лишним километров до цели пройти в мёртвой зоне Аризонской полосы, севернее Большого Каньона. Но перед посадкой я велел ей зависнуть - у меня поджилки тряслись, пока я не убедился, что третьего пожара там не случилось.

Там был домик, на вид огнестойкий, с подземным гаражом для Аи - и я успокоился.

Мы распили бутылку шабли. Папа, похоже, хотел немедленно отправиться в подвал. Хильда неохотно поплелась следом, но Дити проигнорировала приглашение.

Я перенёс Дити на руках через порог, отнес её в спальню, осторожно усадил её лицом к себе и сказал:

-- Дея Торис...

-- Что, Джон Картер?

-- Я не успел купить тебе свадебный подарок.

-- Мне не нужны подарки от моего капитана.

-- Дослушай меня, моя принцесса. У моего дяди Замира не было такой роскошной коллекции, как у твоего отца... но, возможно, я смогу подарить тебе полный комплект клейтоновских "Astoundings"...

Она удивленно улыбнулась.

-- ...и первые издания первых шести книг о Стране Оз, довольно потрёпанные, но с оригинальными цветными иллюстрациями? И первоиздание "Принцессы Марса" в почти безупречном состоянии?

Её улыбка растянулся до ушей, и она стала похожа на девятилетнюю девочку.

-- Да!

-- Твой отец примет в подарок полный комплект "Weird Tales"?

-- Ты ещё спрашиваешь! "Нордвест Смит" и "Джирел из Джойри"¹⁰? Я буду брать их у него почитать, иначе не видать ему моей Страны Оз. Я такая упрямая. И эгоистичная. И плохая!

-- "Упрямая" -- допускаю. Всё остальное опровергаю.

Дити высунула язык.

-- Вот увидишь! -- Внезапно её лицо приняло необычайно серьезное выражение: -- Но я удручена, мой принц: у меня нет подарка для моего мужа.

-- У тебя он есть.

-- У меня?

-- Да. Красиво упакованный и источающий райское благоухание, от которого я теряю голову.

-- Ах... -- сказала она надменным и безмятежно-счастливым голосом. -- Пусть мой муж распакует меня. Хорошо?

Я так и сделал.

И это всё, что вы когда-либо узнаете о нашей брачной ночи.

[1] Проба Вассермана -- анализ на наличие сифилиса.

[2] "Liebestod" -- "Смерть в любви" -- финал оперы Рихарда Вагнера "Тристан и Изольда".

[3] Дик -- уменьшительное от Ричард (Рихард). Козима - жена Вагнера.

[4] трастовый фонд -- Фонд доверительного управления финансами или имуществом.

[5] Капитан Джон Картер из Вирджинии, Дея Торис из Гелиума -- главные герои марсианского цикла романов Эдгара Берроуза (1875--1950).

[6] Каор -- приветствие на марсианском языке.

[7] "Mad dogs and englishman" -- песня 1931 года Noёl Coward, в ней поётся, что под полуденное солнце выходят лишь бешеные собаки и англичане, а все остальные прячутся в тени.

[8] парни в чёрных шляпах -- В старых вестернах злодеев неизменно распознавали по черным шляпам, тогда как хорошие герои носили, как правило, белые.

[9] Джордж Пал (Дьёрдь Пал Марциньчак) (1908-1980) - венгерский аниматор, эмигрировавший в 1939 г. Америку. Работал над первым фильмом Хайнлайна "Цель - Луна", после чего снял множество фантастических лент, в т.ч. "Машину времени".

[10] "Нордвест Смит" и "Джирел из Джойри" -- серии произведений Кэтрин Мур (будущая жена Г.Каттнера), опубликованная в первой половине 30-х в журнале "Weird Tales". "Нордвест Смит" - один из предтеч "Звёздных торговцев" и прочих "Светлячков", "Джирел из Джойри" - собрат Конана и дедушка Элрика из Мельнибонэ.

IV Дити

Я проснулась рано (в Тихой Гавани я всегда просыпаюсь рано), чувствуя себя абсолютно счастливой. Успела этому удивиться, потом всё вспомнила и повернула голову. Мой муж (о, господи, "муж" -- слово-то какое, от него сердце замирает!) лежал рядом, носом в подушку, слегка похрапывая и пуская слюнку. Я тихонько лежала, смотрела на него и думала о том, какой он красивый, сколько в нём нежности, силы и чуткости.

Мне хотелось разбудить его, но я знала, что мой возлюбленный нуждается в отдыхе. Так что я выскользнула из постели, беззвучно пробралась в ванную -- в нашу ванную! -- и не спеша позаботилась о том и о сём. Ванну я решила принять, когда мой капитан проснётся.

Я натянула трусики, начала влезать в бюстгальтер -- остановилась и посмотрела в зеркало. У меня кругленькое личико и мускулистое тело, которое я поддерживаю в отличном состоянии. На конкурсе красоты я бы никогда не вышла даже в полуфинал.

Слышишь, Дити? Не упрямься, не пытайся командовать, не старайся всегда настоять на своём -- а самое главное, не дуйся, когда что-то не так. Мама никогда не дулась, хотя жить с папой было нелегко. Она терпеливо объясняла мне, что логика не имеет никакого отношения к искусству делать мужа счастливым и что тот, кто "выиграл" в семейном споре, на самом деле проиграл. Мама никогда не спорила, а папа всегда поступал так, как она хотела -- если она действительно этого хотела. Когда в семнадцать лет мне пришлось срочно повзрослеть и попытаться её заменить, я старалась во всём поступать как она -- но не всегда успешно. Я унаследовала кое-что от папиной раздражительности и кое-что от маминой невозмутимости. Я стараюсь подавлять первое и развивать второе. Но я не Джейн, я Дити.

Внезапно я задумалась: зачем я надеваю этот... недоуздок? День обещал быть жарким. Бывает, папочку страшно выводят из себя некоторые вещи, которые он находит по углам, но его никогда не беспокоил вид голой кожи. (Возможно, так было не всегда, но мама постепенно добилась своего.)

Мне нравится ходить голышом, и в Тихой гавани я так и делаю, если погода позволяет. Папа тоже время от времени. Тетя Хильда практически член семьи, мы часто пользовались её бассейном, и всегда без купальников -- в крайнем случае, просто прикрываясь.

Так почему я надеваю это бюстгальтер?

Потому что две вещи, порознь равные третьей, никогда не равны друг другу. Элементарная математика, если правильно подобрать аксиомы. Люди -- не абстрактные символы. Я могла расхаживать голой перед любым из них, но не перед всеми тремя сразу.

Я поёжилась от предчувствия, что папа и тётя Хильда могут подпортить мне медовый месяц... потом я сообразила, что мы с Зебадией точно так же можем испортить медовый месяц им - и выкинула всё из головы, как-нибудь само наладится.

Я прокралась через спальню к выходу, но по дороге мой взгляд упал на одежду Зебадии - и я остановилась. Мой возлюбленный вряд ли захочет надевать к завтраку вечерний костюм. Дити, тебе не быть настоящей женой, если ты не решишь эту проблему. Интересно, у папы есть что-нибудь подходящее из одежды, причём там, где я могу её забрать, никого не разбудив?

Ага! Старая рубашка, которую я приватизировала в качестве домашнего халата, шорты цвета хаки, которые я зашивала, когда мы были тут в прошлый раз -- и всё это в моём шкафчике в моей -- нашей! -- ванной комнате. Я прокралась обратно в ванную, достала их и положила поверх вечернего костюма моего возлюбленного, чтобы они непременно попались ему на глаза.

Я вышла, закрыв за собой две звуконепроницаемые двери, и больше не старалась вести себя тихо. Папа не потерпел бы в своём доме какой-нибудь дешёвки ненадлежащего качества - если что-то не работает должным образом, он тут же чинит это или заменяет. Он получил степень бакалавра по машиностроению, степень магистра -- по физике, доктора -- по математике, в мире не существует ничего, что он не сумел бы спроектировать и построить. Второй Леонардо да Винчи -- или Поль Дирак.

В гостиной никого не было. На кухню я решила пока не ходить -- пока все спят, я могу заняться утренней зарядкой. Потянуться вверх, затем коснуться ладонями пола, не сгибая колен - десяти раз достаточно. Вертикальный шпагат, обеими ногами, затем то же самое на полу, коснуться лбом коленей, сначала вправо, потом влево.

Я делала прогиб назад, когда услышала:

-- Жуть какая. Заезженная невеста. Дити, прекрати это.

Я сделала кувырок назад и встала на ноги: передо мной стояла папина невеста.

-- Доброе утро, тётечка Хильдурочка. -- Я поцеловала и обняла её. -- Не "заезженная". Разве что чуть-чуть "объезженная".

-- Заезженная, -- повторила она, зевая.

Она прервалась, чтобы поцеловать меня ещё раз, более душевно, чем в первый раз.

-- А я теперь -- самая счастливая женщина в Америке!

-- Не-а. Вторая самая счастливая. Самая счастливая сейчас перед тобой.

Тетя Хильда хмыкнула и сказала:

-- Сдаюсь. Мы обе самые счастливые женщины в мире.

-- И самые везучие. Тётя Нянечка-Коза, это папин халат, в нём слишком жарко. Я найду для вас что-нибудь своё. Как насчет бикини на шнурочках, у него универсальный размер?

-- Спасибо, дорогая, но ты разбудишь Зебби.

Тётя Хильда распахнула папин халат и принялась обмахиваться его полами. Я внезапно увидела её в новом свете. У неё было уже три или четыре брачных контракта, с ограничениями по сроку, без детей. В сорок два её лицо выглядит на тридцать пять, а от ключиц и ниже ей можно дать и восемнадцать. Просто фарфоровая куколка -- рядом с ней я чувствовала себя великаншей.

-- Если бы не твой муж, -- добавила она, -- я бы носила только свою старую проверенную шкуру. В халате и впрямь слишком жарко.

-- Я бы тоже, если бы не твой муж.

-- Джейкоб? Дити, он же тебе пелёнки менял. А Джейн всегда тебе говорила: настоящая скромность без ложной скромности.

-- Не тот случай, тётя Хильда. Не сегодня.

-- Нет, тот. Ты всегда была умницей, Дити. Женщины практичны, мужчины нет. Мы должны оберегать их... притворяясь хрупкими созданиями, чтобы поддерживать их хрупкое эго. Впрочем, мне никогда это хорошо не удавалось -- я слишком люблю играть со спичками.

-- Тётя Хильда, тебе это очень хорошо удаётся, но по-своему. Я уверена, мама знает, что ты сделала для папы, она дала на это благословение и рада за папу. За всех нас -- за всех пятерых.

-- Да ну тебя, Дити, я сейчас заплачу. Давай-ка займёмся апельсиновым соком, наши мужчины проснутся с минуты на минуту. Знаешь, какое Первое правило жизни с мужчиной? Накорми его, как только он проснется.

-- Уж это-то я знаю.

-- Да, конечно, ты знаешь. С того дня, как не стало Джейн. Зебби догадывается, как ему повезло?

-- Говорит, что да. И я постараюсь его не разочаровывать.

5 Джейк

Я медленно выбирался из дремотной эйфории, когда осознал, что лежу в постели в нашем домике, который моя дочь называет Тихой Гаванью - потом проснулся окончательно и уставился на соседнюю подушку -- точнее, на вмятину в ней. Это был не сон! Значит, эйфория возникла не на пустом месте, а от самой лучшей из всех причин!

Хильды нигде не было видно. Я закрыл глаза и притворился спящим, так как мне нужно было кое-что сделать.

"Джейн!" -- позвал я мысленно.

"Я слышу тебя, дорогой. Я даю на это мое благословение. Теперь мы счастливы все вместе".

"Не могла же Дити киснуть в старых девах только ради того, чтобы заботиться о своём старом капризном отце. Этот молодой человек, он хорош, даже в энной степени. Я это сразу почувствовал, и Хильда это подтверждает"

"Я знаю. Не волнуйся, Джейкоб. Наша Дити никогда не будет киснуть, а ты никогда не будешь старым. Всё получилось в точности так, как мы с Хильдой запланировали пять с лишним ваших лет назад. Всё было предрешено. Она ведь сказала тебе об этом прошлой ночью?"

"Да, дорогая".

"Встань, почисти зубы и быстро прими душ. Поспеши, завтрак уже ждёт. Позвони мне, когда понадоблюсь. Целую".

И вот я встал, чувствуя себя маленьким мальчиком в рождественское утро. Всё было отлично у Джейка: Джейн всё одобрила и заверила своей печатью. И, кстати, позвольте заметить, мой несуществующий читатель, сидящий где-то там со снисходительной усмешкой не лице: не будьте столь самодовольны. Джейн более реальна, чем вы.

Дух прекрасной женщины - это не то, что можно закодировать нуклеиновыми кислотами, свёрнутыми в двойную спираль. Так может думать только заучившийся болван. Я мог бы доказать это строго математически, если бы математика умела что-то доказывать. Но у математики нет никакого внутреннего содержания. Она мало к чему пригодна. В лучшем случае, она иногда помогает описывать некоторые аспекты нашей так называемой физической вселенной. Но только в лучшем случае - большинство математических форм лишены содержания, словно шахматы.

Я не знаю никаких окончательных ответов. Я универсальный механик и компетентный математик... но любая из этих специальностей бесполезна когда пытаешься постичь непостижимое.

Некоторые люди ходят в церковь, чтобы поговорить с Богом, кем бы Он ни был. Когда я чем-то озабочен, я разговариваю с Джейн. Я не слышу "голоса", но ответы, которые возникают у меня в голове, я думаю, столь же непогрешимы, как слова какого-нибудь папы, вещающего ex cathedra. Если по-вашему это богохульство - ради бога, а я останусь при своём. Джейн всегда была, есть и будет, во веки веков, аминь. Мне выпала бесценная возможность прожить с ней восемнадцать лет, теперь никакая сила ее у меня не отнимет

В ванной Хильды не было, но моя зубная щетка оказалась влажной. Я улыбнулся. Логично, все микробы, которые во мне скрывались, теперь у Хильды - a Хильда, при всей её игривости, не по-детски практична. Она без колебаний шагнёт навстречу опасностям (как вчера вечером), но, даже убегая, не преминет пожелать "Gesundheit!"¹ извергающемуся вулкану. Джейн не менее отважна, но она обошлась бы без шуточек. Они похожи друг на друга только в... нет, тут они тоже разные. Разные, но равные. В общем, я был благословлен в браке двумя превосходными женщинами. (И благословлен дочерью, добавлю, ведь её отец считает, что она идеальна.)

Я принял душ, побрился и почистил зубы за девять минут, а оделся менее чем за девять секунд, я просто обернул вокруг талии саронг из махровой ткани, который мне купила Дити, -- день обещал быть испепеляющим. Я обернул бёдра только ради приличия, потому что недостаточно хорошо знал своего новоиспеченного зятя, чтобы сходу начать вести себя так, как принято у нас в семье, это могло бы не понравиться Дити.

Я пришёл к столу последним и увидел, что все приняли такое же решение: Дити была в том, что составило бикини-минимум (неприлично "приличное"), а моя невеста была "одета" в какие-то завязочки моей дочери. Завязочки были ей явно велики: Хильда ведь миниатюрная, а моя дочь нет. Полностью одет был только Зеб: он был в моих старых рабочих шортах и в изношенной джинсовой рубашке, конфискованной Дити, а обут был в свои вечерние туфли. В таком виде он вполне мог бы появиться на улице любого городка американского Запада, если не принимать во внимание, что я сложен, как груша, а Зеб - как Серый линзмен.

Мои шорты были ему почти в самый раз -- слегка великоваты - но рубашка у него на плечах трещала по швам.

Похоже, ему было в ней некомфортно.

Я постарался проявить радушие: пожелал всем доброго утра, поцеловал свою невесту, затем дочь, пожал руку зятю -- рука у него оказалась отличная, мозолистая. После этого сказал:

-- Зеб, сними рубашку. Уже жарко, а будет еще жарче. Расслабься. Ты у себя дома.

-- Спасибо, папа. -- Зеб стянул с себя мою рубашку.

Хильда взобралась на свой стул, почти сравнявшись ростом с Зебом.

-- Я воинствующая поборница женских прав, -- заявила она, -- и мое обручальное кольцо -- это не кольцо в носу - кстати, ты мне его ещё не вручил, старый козел.

-- Когда у меня было время? Ты получишь его, дорогая - при первом же удобном случае!

-- Оправдания, одни оправдания! Не смей перебивать меня, когда я говорю. Раз коту масленица, то и мышки впляс. Если вы, мужские шовинистические свиньи, можете одеваться как вам нравится, то мы с Дити -- тем более!

С этими словами моя маленькая невеста развязала верх своего бикини и швырнула его в сторону, словно стриптизёрша.

-- "Не пора ли нам подкрепиться? -- спросил Пух" -- небрежно процитировал я.

Мне не ответили. Вместо этого Дити в энный раз доказала, что я могу гордиться ею. Многие годы она советовалась со мной, хотя бы молча, взглядом, принимая "стратегические решения". Теперь она посмотрела не на меня, а на своего мужа. Зеб в ответ изобразил "каменное лицо", не выражая ни осуждения, ни одобрения. Дити, глядя на него, чуть заметно пожала плечами, завела руку за спину, что-то там развязала или расстегнула и тоже сбросила верх своего купальника.

-- Я спросил, "Не пора ли нам подкрепиться?" -- повторил я.

-- Обжора, -- ответила моя дочь. -- Вы, мужчины, принимали душ, а мы с тетей Хильдой не смогли искупаться, потому что боялись разбудить вас, бездельников.

-- "Не пора ли нам подкрепиться?" -- снова повторил я.

-- Тетя Хильда, всего за несколько часов папа растерял все навыки, которые я ему прививала в течение пяти лет. Папа, всё давно выложено на стол и ждёт умелых ручек. Как насчёт приготовить нам завтрак, пока мы с Хильдой принимаем ванну?

Зеб поднялся с места:

-- Я займусь этим, Дити. Я много лет готовил себе завтраки.

-- Не так быстро, дружок! -- оборвала его моя невеста. -- Сядь, Зебби. Дити, никогда не позволяй мужчине самому готовить завтрак, это заставит его задуматься, нужны ли вообще женщины. Если ты успеваешь его накормить и не вступаешь с ним в дискуссию до того, как он выпьет вторую чашку кофе, то день заканчивается без смертоубийств. Не волнуйся, я тебя в этом поднатаскаю.

Моя дочь тут же проявила гибкость мышления. Она повернулась к мужу и смиренно спросила:

-- Что мой капитан пожелает на завтрак?

-- Моя принцесса, я с радостью приму все, что предложат твои нежные ручки.

То, что нам было предложено, едва Дити управилась с тестом, а Хильда с тарелками, было пиршеством гурманов, которое взбесило бы шеф-повара "Cordon Bleu", хотя, на мой вкус, было амброзией: глазунья по-техасски - высокая стопка тонких, нежных блинчиков, приготовленных по рецепту Джейн, увенчанная одним большим яйцом, окружённая жареными сосисками, облитая тающим маслом и горячим кленовым сиропом, в дополнении с большим стаканом апельсинового сока и большой кружкой кофе.

Зеб съел две стопки, и я понял, что у моей дочери будет счастливый брак.

[1] Gesundheit!-- Будь здоров! (нем)

VI Хильда

Мы с Дити помыли посуду, а потом залезли в её ванну и принялись обсуждать наших мужей. Мы хихикали, и говорили откровенно, как женщины, когда они доверяют друг другу и уверены, что ни один мужчина не может их подслушать. Интересно, разговаривают ли мужчины столь же откровенно в аналогичных обстоятельствах? Из того, что я узнала во время полуночных бесед в горизонтальном положении, когда страсть утолена, мужчины таких разговоров не ведут. По крайней мере, те мужчины, которых я затаскивала к себе в постель. А между тем, "истинная леди" (какой была Джейн, какой является Дити, и какой могу притворяться я) может вести с другой "истинной леди", которой она доверяет, такие разговоры, от которых её отец, муж или сын упали бы в обморок.

Мне лучше пропустить этот разговор, ведь мои мемуары могут попасть в руки представителя слабого пола, а я бы не хотела, его смерть была на моей совести.

Одна ли это раса -- мужчины и женщины? Я знаю, что говорят на этот счёт биологи - но в истории было полным-полно "учёных", делавших поспешные выводы на основании поверхностного знакомства с фактами. Мне представляется гораздо более вероятным, что это симбионты. Я говорю это не по причине невежества: мне не хватило одного триместра, чтобы стать бакалавром по биологии (и получить диплом с отличием) - один "биологический эксперимент" завершился весьма неожиданно, и мне пришлось спешно покинуть институт.

Не то чтобы мне нужна была эта степень бакалавра, у меня вся ванная обвешана почётными дипломами, в основном докторскими. Говорят, будто есть такие вещи, которые ни одна шлюха не станет делать за деньги, но ректор университета, столкнувшийся с дефицитом средств, способен пойти на что угодно. Секрет простой: никогда не учреждайте постоянные фонды, жертвуйте деньги единовременно, в случае крайней необходимости, не больше одного раза в учебный год. И тогда вы не только завладеете кампусом, даже городские копы быстро поймут, что наезжать на вас -- пустая трата времени. Универ$итет в$егда $тойко $тоит на $траже $о$тоятельных попечителей, в этом и заключает$я о$новной $екрет у$пеха на академиче$кой $тезе.[1]

Про$тите, я отвлекла$ь, мы говорили о мужчинах и женщинах. Я всегда была горой за женские права, но никогда не поддерживала эту чушь насчёт равноправия. Я вовсе не хочу никакого равноправия. Я, Шельма, желаю быть настолько неравноправной, насколько это возможно, со всеми льготами, бонусами и особыми привилегиями, которые положены представителю высшего пола. Если мужчина не придержит передо мной дверь, я сделаю вид, что не замечаю его и наступлю ему на ногу. Я не завидую преимуществам мужчин, заложенным в них природой, если они уважают мои. Я не несчастный недоделанный самец: я самка и очень этим довольна.

Косметику я позаимствовала у Дити, она всё равно ею редко пользуется, но духи у меня были свои, они всегда у меня в сумочке, и я надушилась ими во всех двадцати двух классических местах. Дити использует только основные афродизиаки: мыло и воду. Надушить её -- всё равно что позолотить лилию: после горячей ванны она благоухает, как целый гарем. Будь у меня такой же натуральный аромат, я бы за прошедшие годы сэкономила тысяч десять нью-долларов и уйму часов, потраченных на выкладывание приманок.

Она предложила мне своё платье, но я сказала ей что это глупо: любое её платье будет на мне как палатка.

-- Мы заставили наших мужчин ходить почти голышом, и надо закрепить это достижение. При первой же возможности мы ещё и штанишки скинем, все вчетвером, без всяких детских выдумок типа игры на раздевание. Дити, я хочу, чтобы мы жили одной дружной семьёй и не стеснялись друг друга. Так, что хождение голышом не означает секс, это просто означает, что мы у себя дома, en famille[2]. Никогда не рассказывай мужчине того, о чём ему знать не нужно, лучше соврать в лицо, чем ранить его чувства или уязвить его гордость.

-- Тётя Козочка, я тебя обожаю.

Мы прекратили болтать и отправились на поиски наших мужчин. Дити сказала, что они наверняка окажутся в подвале.

-- Тётя Хильда, я туда без разрешения не хожу. Это папина sanctum sanctorum[3].

-- Ты советуешь мне не совершать faux pas[4]?

-- Я ему дочь, а ты жена. Это совсем другое дело.

-- Ну что ж... Он ведь не запрещал мне -- а сегодня, думаю, он мне всё простит. Где у вас спрятана лестница?

-- Вон за тем книжным шкафом. Он поворачивается.

-- Будь я проклята! Не слишком ли много сюрпризов для так называемого "загородного домика"! Биде в каждой ванной комнате меня не удивили, наверняка Джейн настояла. Ваш морозильник тоже вполне обычный, правда, такой большой, что хватило бы на ресторан. Но потайной ход за книжным шкафом -- это, как говорила моя двоюродная бабушка Нетти, "Ну, уж знаете!".

-- Ты ещё не видела наш отстойник -- то есть теперь он твой.

-- Я видела отстойники. Ужасная гадость -- вечно приходится прокачивать их в самое неподходящее время.

-- Этот не нужно прокачивать. Он глубиной больше трёхсот метров. Ровно тысяча футов.

-- Бог ты мой... Зачем?

-- Прямо под нами заброшенный ствол шахты. Её выкопал какой-то оптимист лет сто назад. Осталась большая дыра, и Папа решил её использовать. Тут неподалёку в горах есть источник. Папа его прочистил, укрыл, замаскировал, проложил под землёй трубу, и теперь у нас сколько хочешь чистейшей воды под напором. Остальная часть Уютной Гавани в основном спроектирована по каталогам сборных домиков, огнеупорных, прочных, и хорошо изолированных. У нас есть -- я имею в виду, у всех нас есть -- вот этот большой камин и ещё маленькие в спальнях, но они тебе не понадобятся, они только для уюта. Радиаторы здесь такие, что можно ходить голышом, когда снаружи метель.

-- Откуда у вас электричество? Из ближайшего города?

-- О, нет! Уютная Гавань -- это потайное место, о том, что оно здесь, никто не знает, только папа и я -- а теперь ещё ты и Зебадия. Энергопакеты, тётя Хильда, и преобразователь спрятаны за задней стенкой гаража. Энергопакеты мы привозим и увозим сами. Частным образом. Документы на аренду земли хранятся в компьютере не то в Вашингтоне, не то в Денвере, и федеральные рейнджеры об этом в курсе. Но нас они не видят, если мы первыми их увидели или услышали. Как правило, они сюда не заглядывают. Однажды заглянул один -- конный. Ну, папа угостил его пивом под деревьями -- а снаружи это просто сборный домик, гостиная и две маленькие спальни. Ни за что не догадаешься, что основная его часть находится под землёй.

-- Дити, я начинаю думать, что это место -- этот ваш "загородный домик" -- стоит дороже, чем мой таунхаус.

-- Ну... наверное.

-- Какое разочарование. Видишь ли, сладкая моя, я вышла замуж за твоего папу, потому что люблю его и хочу заботиться о нём, как обещала Джейн. Я-то думала, что подарю ему на свадьбу столько золота, сколько он весит, чтобы моему дорогому муженьку больше никогда не пришлось работать.

-- Не расстраивайся, тётя Хильда. Папа не может без работы, это у него в крови. И у меня тоже. Работа нам необходима, без неё мы места себе не находим.

-- Ну... ладно. Но ведь работать только когда хочется - это же здорово?

-- Согласна!

-- Вот это я и хотела подарить Джейкобу. Но теперь я не понимаю вот что. Джейн не была богата, она жила на свою стипендию. У Джейкоба денег не было -- он тогда был аспирантом, ему оставалось несколько месяцев до защиты. Дити, он на собственную свадьбу пришёл в поношенном костюме. Я знаю, что всё потом изменилось, он очень быстро стал профессором. И думала, что причина в профессорском окладе и хорошем руководстве Джейн.

-- И то, и другое.

-- Но не настолько же! Прости меня, Дити, но штат Юта не платит столько, сколько Гарвард.

-- У папы хватает других предложений, но нам нравится Логан. И сам город, и то, что мормоны так цивилизованно себя ведут. Но... тётя Хильда, я должна тебе кое-что сказать.

Девочка была взволнована. Я сказала:

-- Дити, если Джейкоб хочет, чтобы я что-то знала, он сам мне об этом скажет.

-- О, он не скажет, поэтому я должна сказать!

-- Нет, Дити!

-- Послушай, пожалуйста! Когда на церемонии я сказала "да", я ушла с поста папиного менеджера. Когда ты сказала "да", эта обязанность пала на тебя. Так и должно быть, тётя Хильда. Сам папа ничего этого делать не будет, он должен думать о другом, он гений. Много лет всем этим занималась мама, потом пришлось научиться мне, а теперь это твоя работа. Без неё не обойтись. Ты разбираешься в бухгалтерском учёте?

-- Ну, я представляю себе, что это такое, я прошла курсы. Бухгалтерию надо знать, иначе правительство тебя без штанов оставит. Но сама я этим не занимаюсь, у меня для этого есть бухгалтер - и грамотные юристы, которые всё обстряпывают в рамках закона.

-- А ты не любишь выходить за рамки закона? Например, по части налогов?

-- Что? О, небо, конечно, нет! Но Шельма не хочет угодить в тюрьму - я терпеть не могу казённую диету.

-- В тюрьму ты не попадёшь. Не волнуйся, тётя Хильда -- я научу тебя вести двойную бухгалтерию, которую не проходят на курсах. По-настоящему двойную. Один комплект отчётности для налоговых инспекторов, другой - для вас с Джейком.

-- Вот этот второй меня и беспокоит. С этими штуками живо окажешься за решёткой. Свежий воздух по средам раз в две недели.

-- Нет. Второй комплект у нас не на бумаге. Он в университетском компьютере в Логане...

-- Ещё хуже!

-- Ну тётя Хильда, пожалуйста! Конечно, мой компьютерный адресный код хранится в архиве факультета, и налоговый инспектор может получить его по судебному предписанию. Но от этого ему будет мало толку. Компьютер выдаст ему первый комплект отчётности, а второй тут же сотрёт без следа. Неприятность, но не катастрофа. Тётя Хилльда-Брунгильда, в чём другом я, может, и не чемпионка, но программист я один из лучших. Я помогу тебе, пока ты не освоишься.

А теперь о том, как папа разбогател -- все время, пока он занимался преподаванием, он изобретал разные гаджеты, у него этот процесс автоматический, как курица яйца несёт. Усовершенствованный консервный нож. Система полива газонов, которая работает лучше, стоит дешевле и потребляет меньше воды. И тому подобное. Но все изобретения безымянные, а авторские на наш счёт напрямую не поступают.

Но мы не какие-нибудь халявщики. Каждый год мы с папой внимательно изучаем федеральный бюджет и решаем, что полезно, а что бесполезно, потому что уплывёт в карманы толстожопых бездельников и любителей попилить бюджет. Ещё до маминой смерти мы платили в виде подоходного налога больше, чем всё, что папа зарабатывал в университете, и все годы, что я вела дела, мы платили больше. Этой стране действительно нужны большие деньги. Нам не жалко денег на дороги, здравоохранение, национальную оборону и по-настоящему нужные вещи. Но мы стараемся не платить разным паразитам, если можем их вычислить.

Теперь это твоя работа, тётя Хильда. Если ты решишь, что все это нечестно или чересчур рискованно, я могу сделать так, что компьютер откроет наши доходы и легализует их так, что никто не заметит подлога. Правда, у меня на это уйдёт года три, и папе придётся заплатить большие налоги на прибыль. Но теперь ты отвечаешь за папу.

-- Дити, перестань говорить непристойности.

-- Какие непристойности? Я даже не сказала "наплевать".

-- Ты намекнула, что я готова добровольно отдавать всё, что эти клоуны в Вашингтоне пытаются из нас выжать. Я не стала бы держать столько бухгалтеров и юристов, если бы не была убеждена, что нас бесстыдно грабят. Дити, как насчёт того, чтобы поработать менеджером для всех нас?

-- Нет, мэм! Я отвечаю за Зебадию. И ещё со своими доходами нужно разбираться. Мама была не так бедна, как ты думаешь. Когда я была ещё совсем маленькая, ей досталась доля в трастовом фонде, организованном её бабушкой. Постепенно они с папой перевели эту долю на моё имя, причём снова без уплаты налогов на наследство и имущество -- всё законно, как воскресная школа. Когда мне исполнилось восемнадцать, я обратила всё в наличные и сделала так, что они исчезли. Помимо этого я получаю огромную зарплату как папин менеджер. Я не так богата, как ты, тётя Хильда, и, конечно, не так богата, как папа. Но я совсем не бедствую.

-- Зебби, возможно, богаче нас всех.

-- Я помню, ты говорила вчера, что он у нас богатенький, но для меня это уже не имело значения, потому что я уже решила выйти за него. Когда я увидела, какая у него машина, и поняла, что ты не шутишь. Не то, чтобы это имело какое-то значение... Хотя нет, это имело значение: мы же остались в живых только потому, что Зебадия такой смелый, а "Ая Плутишка" такая крутая машинка.

-- Дорогая, боюсь, ты никогда не узнаешь, сколько у Зебби денег. Некоторые не позволяют своей левой руке знать, что делает правая. А Зебби не даёт своему мизинцу знать, что делает большой палец

Дити пожала плечами:

-- Мне всё равно. Он добрый и нежный, и он сказочный герой, который спас жизнь мне, папе и тебе... Пойдём, поищем наших мужчин, тётя Козочка. Я рискну вторгнуться в папину святая святых, если ты пойдёшь первой.

-- Как отодвинуть этот книжный шкаф?

-- Надо включить подсветку, затем пустить холодную воду в мойке. Потом выключить подсветку, а потом воду -- именно в таком порядке.

-- "Всё страньше и страньше", сказала Алиса.

Книжный шкаф затворился за нами и обернулся дверью с ручкой, выходящей на верхнюю площадку лестницы. Лестница была широкая, пологая, ступеньки не скользкие, с перилами по обе стороны -- не то что в большинстве домов, где лестницы в подвал такие, что на них только ноги ломать. Дити спускалась рядом со мной, держа меня за руку, как ребёнок, ищущий у взрослого поддержки.

Комната была с прекрасным освещением, хорошей вентиляцией и ничуть не походила на подвал. Наши мужчины склонились над столом в дальнем её конце и, похоже, нас не заметили. Я огляделась в поисках машины времени, но ничего не нашла -- по крайней мере ничего похожего на то, что я видела у Джорджа Пала или про что читала в книгах. Вокруг было полно всякой техники. Сверлильный станок выглядел вполне обычно, токарный тоже, всё остальное было мне незнакомо, но напоминало оборудование механической мастерской.

Мой муж заметил нас, встал и произнёс:

-- Добро пожаловать, дамы!

Зебби обернулся и строго сказал:

-- Вы опоздали на занятия. Займите свободные места. Во время лекции не шептаться, вести записи. Завтра в восемь утра контрольный опрос. Если хотите о чем-нибудь спросить, поднимите руку и ждите, пока вас вызовут. Кто будет плохо себя вести, останется после уроков и будет мыть классные доски.

Дити показала ему язык и уселась, не произнеся ни слова. Я потрепала его по голове и шепнула ему на ушко кое-что непристойное. Потом поцеловала своего мужа и тоже села.

Мой муж продолжал прерванный разговор с Зебом:

-- Так я потерял ещё несколько гироскопов.

Я подняла руку.

-- Да, Хильда, дорогая? -- сказал мой муж.

-- В "Манки Уордс" продаются "гиро топс" - я куплю тебе сразу сто штук.[5]

-- Спасибо, дорогая, но мои были другого сорта. Их делают "Сперри", филиал "Дженерал Фудз".

-- Тогда я куплю их у "Сперри".

-- Шельма, -- вмешался Зеб, -- похоже, ты хочешь вымыть и доску, и губки для мела.

-- Погоди, сынок. Возможно, Хильда - идеальный случай, чтобы проверить, можно ли кому-то объяснить теорию, что я пытался донести до тебя, которую практически невозможно изложить без уравнений, которыми пользовался твой кузен Зебулон. И хотя она основана на математике, которая, как ты утверждаешь, тебе незнакома...

-- Но она действительно мне незнакома!

-- ...её физическую интерпретацию ты, похоже, вполне усвоил. Ты сможешь объяснить её концепцию Хильде? Если она поймёт, то, наверное, мы сможем так спроектировать континуумоход, что им сможет управлять человек без технического образования.

-- Ну коне-ечно, -- язвительно сказала я, -- бедная маленькая Хильда, у неё же мозгов с напёрсток. Ей не нужно понимать, куда бегут электрончики, чтобы пялиться в теле- и головизор - она просто умеет тыкать в кнопочки. Давай, Зебби, задави меня интеллектом, я жду.

-- Я попробую, -- согласился Зеб. -- Только пожалуйста, Шельма, не болтай лишнего и говори только по существу. Иначе я попрошу папу тебя побить.

-- Он не посмеет...

-- Правда? Я подарю ему кнут в качестве свадебного подарка -- в дополнение к "Weird Tales". Джейк, "Weird Tales" ты тоже получишь. Но кнут тебе необходим. Итак, внимание, Шельма.

-- Да, Зебби. И тебе того же вдвойне.

-- Ты знаешь, что такое "прецессия"?

-- Разумеется. Прецессия равноденствий[6]. Это значит, что Вега станет Полярной звездой, когда я стану прабабушкой. Через тридцать тысяч лет или около того.

-- По существу правильно. Но ты пока ещё даже не мать.

-- Ты не знаешь, что произошло сегодня ночью. Теперь я будущая мама. Джейкоб не посмеет подойти ко мне с кнутом.

Мой муж явно удивился, но, похоже, обрадовался -- и я почувствовала облегчение. Зебби взглянул на свою жену. Дити торжественно сказала:

-- Это вполне возможно, Зебадия. Мы обе не предохранялись и были близки или уже в состоянии овуляции. У Хильды группа крови "В", резус положительный, у отца "АВ", положительный. У меня "А", резус положительный. Я могу спросить вашу группу крови, сэр?

-- У меня нулевая, положительный. Ух... Возможно, я подстрелил тебя первым же залпом.

-- Весьма вероятно. Но ты... одобряешь такой результат?

-- Одобряю! -- Зебби вскочил, опрокинув стул. -- Принцесса, вы не могли бы подарить мне большего счастья! Джейк! За это нужно поднять бокалы!

Мой муж прервал наш затянувшийся поцелуй.

-- Принимается единогласно! Дочь, у нас есть холодное шампанское?

-- Да, папа.

-- Прекратите! -- сказала я. -- Ни к чему сходить с ума по поводу нормальной биологической функции. Мы с Дити не знаем, залетели ли мы, мы лишь надеемся на это. И вообще...

-- Ну, так мы попробуем снова, -- перебил меня Зеб. -- Какой у тебя календарь, Дити?

-- Двадцать восемь с половиной дней, Зебадия. У меня ритм чёткий, как маятник.

-- У меня двадцать семь дней, мы с Дити просто случайно совпали по фазе. Но от шампанского за ужином и празднования я не откажусь, это может быть последний глоток перед долгой засухой. Дити, у тебя бывает тошнота по утрам?

-- Не знаю, я раньше ни разу не была беременной.

-- А я была, и у меня бывает, и это гадость. Тогда я потеряла маленького, хотя очень старалась сохранить. Но больше я такого не допущу! Свежий воздух, правильные упражнения, неукоснительная диета, сегодня вечером -- только шампанское, потом ни капли, пока не буду знать точно. А тем временем -- профессор, позвольте мне заметить, что идут занятия! Я желаю знать все о машинах времени, и не уверена, что что-то пойму, если шампанское зашумит у меня в голове.

-- Шельма, временами ты меня поражаешь.

-- Зебби, временами я сама себя поражаю, Мой муж строит машины времени, и я должна знать, как они действуют. Или, по крайней мере, на какие кнопочки надо нажимать. А то вдруг его укусит Бармаглот и мне придётся везти его домой. Так что продолжай свою лекцию.

-- Я буду точен и краток.

Но несколько минут мы потеряли впустую ("впустую"?), потому что все бросились целоваться друг с другом -- даже Зебби с моим мужем похлопали друг друга по спине и обменялись поцелуями в обе щеки в латинском стиле.

Итак, занятия возобновились

-- Шельма, ты можешь сказать, что такое прецессия у гироскопа?

-- Не знаю, попробую. Когда-то я сдавала физику за первый курс, но это было давно. Толкни гироскоп, и он начнёт двигаться не в том направлении, в котором ты ожидаешь, а под углом в девяносто градусов к этому направлению, так что толчок как бы подстраивается под вращение. Вот так. -- Я наставила на них указательный палец, словно мальчишка, вопящий: "Бабах, ты убит!" -- Мой большой палец -- это ось вращения, указательный -- направление толчка, остальные пальцы показывают направление вращения.

-- Молодец, можешь сесть в первый ряд. Теперь -- подумай как следует! -- представь себе, что мы установили гироскоп в раме и затем приложили к нему равные силы по всем трём пространственным координатам одновременно: как он себя поведёт?

Я попыталась представить это зрительно.

-- По-моему, он или упадёт в обморок, или рухнет замертво.

-- В качестве первой рабочей гипотезы неплохо. Если верить Джейку, он исчезнет.

-- Они действительно исчезают, тётя Хильда. Я это видела, несколько раз.

-- Но куда же они деваются?

-- Мне недоступна математика Джейка, я вынужден принимать его формулы без доказательств. Но они основаны на идее шести пространственно-временных координат: трёх пространственных, обычных, которые мы знаем - они обозначаются буквами х, у и z - и трёх временных, первая обозначается буквой "ти" - t, вторая греческой "may" - ?, а третья кириллицей "тэ" - т.

-- Похоже на "М" с тильдой сверху.[7]

-- Так и есть, только это то, что у русских вместо нашего "ти".[8]

-- Нет, у русских вместо нашего "ти" "chai". В толстых стаканах с клубничным вареньем.

-- Прекрати, Шельма. Итак, у нас имеется шесть измерений: х, у, z, t, тау и т. Теория основывается на том, что все они находятся под прямым углом друг к другу, и что любое из измерений заменяется на любое другое посредством вращения -- или что можно ввести новую координату (не седьмую, а новую вместо какой-либо из шести) смещением, скажем, заменить "may" на "may прим" путём смещения по оси "х".

-- Зебби, думаю, я отключилась ещё четыре координаты тому назад.

-- Покажи ей тривол[9], Зеб, -- посоветовал мой муж.

-- Хорошая идея. -- Зеб взял у него какую-то штучку и положил передо мной. Штучка была похожа на фиговины, с которыми я играла в детстве, только вместо шести штырьков из неё торчали четыре. Тремя она опиралась о столешницу, как треножник, четвёртый смотрел прямо вверх.

-- Это оружие, -- сказал Зеб, -- изобретённое много веков назад. Концы должны быть острые, тут они сточены. -- Он подбросил штучку, она упала на стол. -- Как бы оно ни упало, один шип всегда направлен вертикально вверх. Если рассыпать такие перед конницей, кони попадают, атака захлебнётся. В Первую и Вторую мировые войны они снова вошли в употребление -- против всего, что ездит на надувных шинах: велосипедов, мотоциклов, грузовиков и тому подобного. Если сделать их достаточно большими, они выведут из строя танки и другие гусеничные машины. Для партизанской войны подходят маленькие, вырезанные из колючих кустов -- обычно они бывают отравленные и довольно опасные.

Но эта смертоносная игрушка - это геометрическая проекция, трёхмерный чертёж системы координат четырёхмерного пространственно-временного континуума. Каждый штырь находится под углом ровно девяносто градусов к любому другому.

-- Вовсе нет, -- возразила я. -- Тут каждый угол больше прямого.

-- Я же сказал, что это проекция. Шельма, это изометрическая проекция четырёхмерных координат в трёхмерном пространстве. Это искажает углы... а человеческий глаз ещё более ограничен. Закрой один глаз, замри, и ты увидишь только два измерения. Иллюзия глубины - это результат работы мозга.

-- Я не очень-то умею замирать...

-- Это уж точно, -- подтвердил мой супруг, которого я нежно люблю и в тот момент готова была задушить.

-- Но я могу закрыть оба глаза и ощутить эти измерения своими руками.

-- Хорошая мысль. Закрой глаза, возьми эту штуку и представь себе, что штыри -- это четыре измерения четырёхмерного пространства. Тебе что-нибудь говорит слово "тессеракт"[10]?

-- Мой учитель геометрии в школе показывал нам, как их делать -- то есть, их проекции -- из воска и зубочисток. Это было прикольно. Я нашла другие четырёхмерные фигуры, которые легко было спроецировать. И придумала несколько вариантов их проекции.

-- Шельма, похоже, у тебя был очень незаурядный учитель геометрии.

-- Так ведь и курс геометрии был незаурядный. Не падай в обморок, Зебби, я была в группе "опережающих учебный план". Так нас стали называть, после того как сочли "недемократичным" термин "особо одарённые".

-- Вот это да! Почему же ты вечно изображаешь дурочку?

-- А почему ты судишь обо всем поверхностно, молодой человек? Я смеюсь, потому что не позволяю себе плакать. Это безумный мир, и единственный способ получать от него удовольствие, -- это относиться к нему как к шутке. Это не значит, что я не умею читать и думать. Я читаю всё: от Джиблетта до Хойла, от Сартра до Полинга[11]. Я читаю в ванне, читаю в туалете, читаю в постели, читаю, когда ем в одиночку, и читала бы во сне, если бы только умела спать с открытыми глазами.

-- OK. Я прошу прощения. Профессор, наш семинар можно ускорить, мы недооценили нашу продвинутую студентку. Хильда - это интеллект!

-- Зебби, давай поцелуемся и помиримся, а?

-- Идут занятия!

-- Зебадия, это никогда не бывает не вовремя. Правда, папа?

-- Поцелуй её, сынок, иначе она будет дуться.

-- Я не дуюсь. Я кусаюсь.

-- А ещё ты куколка, -- добавил Зебби, обхватил меня за плечи, перетащил к себе через стол и крепко поцеловал.

Внезапно он опустил меня и объявил:

-- Класс, внимание! Два штыря тривола, окрашенные в синий цвет, изображают трёхмерное пространство, которое мы знаем. Третий штырь, окрашенный жёлтым, -- это привычное нам t-время. Четвёртый красный штырь изображает одновременно ?-время и т-время, неисследованные временные измерения, необходимые для теории Джейка. Ну вот, Шельма, мы урезали шесть измерений до четырёх, и теперь мы либо работаем с ними и по аналогии распространяем результаты на шесть измерений, либо используем математику, которую, по-видимому, не понимает никто, кроме Джейка и моего кузена Эда. Если, конечно, ты не придумаешь какой-нибудь способ спроецировать шесть измерений в три -- ты, похоже, собаку съела на этих проекциях.

Я закрыла глаза и задумалась.

-- Зебби, по-моему, это невозможно. Ну, может, Эшер[12] смог бы такое проделать, но не я.

-- Это возможно, моя дорогая, -- вмешался мой дорогой, -- но с практической точки зрения бесполезно. Даже на дисплее компьютера, у которого хватит мощности, чтобы схлопнуть одно или несколько измерений одновременно. У супергипертессеракта -- а в шестой степени -- слишком много рёбер, вершин, граней, кубов и гиперкубов, чтобы глаз мог все их воспринять. А если компьютер скроет для вас дополнительные измерения, то на экране останется то, что вы и так знаете. Боюсь, человеческий мозг органически неспособен формировать многомерные зрительные образы.

-- Мне кажется, папа прав, -- согласилась Дити. -- Я много времени угробила на эту программу. По-моему, сам покойный доктор Марвин Мински[13] не смог бы сделать это лучше в плоскостной проекции. Головидео? Не знаю. Непременно попробую, если в моем распоряжении когда-нибудь окажется компьютер с головизионным дисплеем и со способностью добавлять, убирать и вращать шесть координат.

-- Но почему шесть измерений? -- спросила я. -- Почему не пять? Или даже четыре, раз вы говорите об их взаимозаменяемости при вращении.

-- Да, почему, Джейк? -- спросил Зеб.

Мой дорогой смутился.

-- Мне всегда казалось странным, что пространственно-временному континууму, по-видимому, требуются три пространственных измерения, и только одно временное. Конечно, Вселенная такова, какова она есть, но ведь природа полна симметрии. Даже после опровержения принципа чётности учёные продолжали находить новые проявления симметрии. Философы по-прежнему преданны симметрии -- но философы не в счёт.

-- Конечно, не в счёт, -- заметил Зеб. -- Никакой философ не позволит фактам повлиять на его мнение, иначе его немедленно вышвырнут из философской гильдии. Большинство из них на самом деле -- упёртые теологи.

-- Не могу не согласиться. Хильда, дорогая, когда я нашёл способ проверить это экспериментально, оказалось, что измерений действительно шесть. Возможно, даже больше -- но я не знаю, как до них добраться.

-- Дайте-ка сообразить, -- сказала я. -- Если я правильно поняла, любое измерение можно заменить на любое другое.

-- Да, поворотом на девяносто градусов.

-- Но это же значит, что из шести измерений можно брать сочетания по четыре, правда? Сколько это будет сочетаний?

-- Пятнадцать, -- сказал Зеб.

-- Боже мой! Пятнадцать вселенных? А мы пользуемся всего одной?

-- Нет, нет, дорогая! Столько вселенных будет, если делать повороты на 90 градусов в Евклидовой вселенной. А наша вселенная -- или вселенные -- как известно, неевклидовы, по крайней мере, начиная с 1919 года. Или с 1886-го, ежели угодно. Я признаю, что космология -- наука несовершенная, но всё же по соображениям, которые я не могу сформулировать в нематематических терминах, мне пришлось принять, что мы живём в искривлённом пространстве с положительным радиусом кривизны -- иначе говоря, в замкнутом пространстве. А в этом случае вселенных, которые можно получить либо поворотом, либо смещением, насчитывается вот сколько, -- и мой муж быстро написал три шестёрки.

-- Шестьсот шестьдесят шесть, -- удивлённо сказала я. -- Число Зверя.

-- Что? А-а-а! Откровение Иоанна Богослова... Нет, я просто небрежно написал цифры. Ты решила, что это "666". А я хотел написать вот что: ((6)⁶)⁶. Шесть в шестой степени, результат ещё раз возвести в шестую степень. И это число, вот оно: 1,03144"10²⁸, или, если написать полностью, 10314424798490535546171949056, или, более десяти миллионов секстиллионов вселенных в нашей группе.

Что вы на это скажете, а?

Джейк продолжал:

-- Эти вселенные -- наши ближайшие соседи, они отстоят от нас на один поворот или одно смещение. Но если включить также комбинацию поворота со смещением -- представь себе гиперплоскость, которая пересекает супергиперконтинуумы, не проходя через "здесь-сейчас", -- то общее число комбинаций становится неисчислимым. Не бесконечным: бесконечность не имеет смысла. Не поддающейся подсчёту. Пересчитать эти вселенные с помощью существующей на сегодняшний день математики невозможно. Добраться до них на континуумоходе можно, а подсчитать нельзя.

-- Папа!

-- Что, Дити?

-- По-моему, Хильда попала в точку. Каким бы ты ни был агностиком, ты всё равно ценишь Библию как историю, поэзию и миф.

-- Кто сказал, что я агностик, дочь моя?

-- Прошу прощения, сэр. Я давно пришла к такому выводу, поскольку ты не говорил на эти темы. Я была неправа. Не следует делать заключения на основании неполных данных. Но это ключевое число -- одна целая три тысячи сто сорок четыре стотысячных на десять в двадцать восьмой степени -- возможно, и есть "Число Зверя".

-- Что ты имеешь в виду, Дити?

-- "Откровение" -- это не история, не очень хорошая поэзия и не миф. Должна быть какая-то веская причина, по которой многие учёные мужи включили его в Библию, а десятки евангельских текстов не включили. Почему бы не воспользоваться бритвой Оккама[14] и не принять в качестве рабочей гипотезы, что в этой книге написано именно то, чем она называется: пророчество.

-- Гм. Полка под лестницей, рядом с Шекспиром. Библию короля Якова, остальные три перевода не надо.

Дити исчезла и в мгновение ока вернулась с потрёпанной чёрной книжкой в руках. Я была удивлена. Я-то читаю Библию, у меня на то свои причины, но я никак не ожидала этого от Джейкоба. Воистину, мы всегда вступаем в брак с незнакомцами.

-- Вот, -- сказала Дити. -- Глава тринадцатая, стих восемнадцатый: "Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти Число Зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть".

-- Это невозможно прочесть как показатели степени, Дити.

-- Но это же перевод, папа. Оригинал-то на греческом. Не помню, когда были придуманы показатели степени, но само возведение в степень греческие математики того времени наверняка знали. Что, если в оригинале было "Дзета, Дзета, ДЗЕТА[15]!" -- а переводчики, не зная математики, неправильно поняли это как "шестьсот шестьдесят шесть"?

-- Э-э... тебя понесло, дочь.

-- Кто учил меня, что мир не только удивительнее, чем мы себе представляем, но и удивительнее, чем мы можем себе представить? Кто уже показал мне две другие вселенные... и благополучно вернул домой?

-- Постой-ка! -- вмешался Зеб. -- Так вы с папой уже испытывали эту вашу машину пространства-времени?

-- Разве папа тебе не говорил? Мы совершили одно минимальное смещение. Сначала нам показалось, что ничего не получилось и мы никуда не переместились. Но потом я захотела найти номер в телефонной книге. В ней не было буквы "J". И в "Британской энциклопедии" тоже не было "J". И ни в одном словаре не было. Тогда мы вернулись в машину, папа поставил верньеры на ноль, мы вылезли, и алфавит вернулся на место, такой, как надо, и я перестала дрожать. А вращение было ещё страшнее, мы чуть не погибли. Очутились в космосе, звёзды сияют, но началась утечка воздуха, папа едва успел установить ноль, и мы потеряли сознание... а пришли в себя уже тут, в Уютной Гавани.

-- Джейк, -- серьёзно сказал Зебби, -- этой штуке нужно больше систем безопасности, в том числе "рычаг мертвеца"[16] для возвращения домой. -- Он нахмурился. -- По-моему, оба числа заслуживают внимания: и шестьсот шестьдесят шесть, и то длинное. Я доверяю интуиции Дити. Дити, где стих с описанием "Зверя"? Он должен быть где-то в середине главы.

-- Вот: "И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон".

-- Гм... Не знаю, как говорят драконы. Но если что-нибудь выйдет из земли, и у него будет два рога... и если я увижу или услышу любое из этих чисел -- я буду считать, что этот гость носит Чёрную Шляпу, и постараюсь разделаться с ним прежде, чем он разделается с нами. Дити, я человек миролюбивый... но два почти удавшихся покушения -- это многовато. В следующий раз я стреляю первым.

Лучше бы уж Зебби не упоминал о "Черных Шляпах". Трудно представить себе, чтобы кто-нибудь хотел убить такого славного, доброго и безобидного человека, как мой дорогой Джейкоб. Но кто-то хотел -- и мы это знали.

-- А где эта машина времени? -- спросила я. -- Я пока что видела только тримбла.

-- Эта штука называется "тривол", тётя Хильда. А на машину пространства-времени ты прямо сейчас смотришь.

-- Что? Где? Почему мы до сих пор не сели в неё и не свалили отсюда ко всем чертям? Я не хочу, чтобы моего мужа убили, он практически совсем новенький. Я рассчитываю ещё много лет им пользоваться.

-- Шельма, прекрати болтать, -- попросил Зебби. -- Вон она, на скамье, по ту сторону стола.

-- Я вижу только портативную швейную машинку.

-- Это она и есть.

-- Вот это? Как вы в неё залезли? Или на ней ездят верхом, как на помеле?

-- Ни то и ни другое. Её жёстко устанавливают в каком-нибудь транспортном средстве - желательно герметичном и водонепроницаемом. Папа поставил её в свою машину, но она была недостаточно герметична, и теперь её капут. Мы с папой собираемся поставить её в "Ае Плутишке", которая на самом деле герметична. И у которой получше с системами безопасности.

-- Гораздо лучше, Зебби, -- согласилась я. - Но пусть будут ещё лучше.

-- Обещаю. Семейный статус всё-таки имеет значение. Раньше я беспокоился только о собственной шкуре. Теперь беспокоюсь о Дитиной. И твоей. И папиной. Обо всех четверых.

-- Слушайте, слушайте! -- сказала я. -- Один за всех и все за одного!

-- Угу, -- ответил Зебби. -- Только за нас четверых, ни за кого больше. Дити, когда у нас обед?

[1] A univer$ity alway$ $tand$ $taunchly by it$ $olvent a$$ociate$; that'$ the ba$ic $ecret of $cholastic $ucce$$ - жаль, но шутка с долларами вместо буквы "s" на русском выглядит дефектом печати.

[2] en famille - (фр) в кругу семьи.

[3] sanctum sanctorum - (лат) святая святых.

[4] faux pas - (фр) бестактность.

[5] Шельма опять изображает дурочку: вместо "gyroscope" предлагает Джейку "gyro tops" - популярные в 70 греческие сэндвичи из жареного перчёного мяса с салатом на лепёшке пита. У нас они ходят под названием "шаурма" или "донер-кебаб".

[6] praecessio aequinoctiorum - по-русски это явление называется "предварение равноденствий", циклическое (с периодом 25800 лет) смещение точек весеннего и осеннего равноденствия в пределах звёздного года. Поскольку наш календарь привязан не к звёздному году, а к моментам равноденствия, мы замечаем это смещение только по положению звёздного неба.

[7] На самом деле Хайнлайн имел в виду курсивное "т" ещё и с тильдой сверху. Возможно, он увидел такое написание в рукописных текстах (у меня жуткий почерк, я тоже всегда отчёркиваю "т" сверху). Непонятно, почему Джинни, которая знала русский язык, не поправила его, когда читала рукопись. Но, в любом случае, буква с тильдой (или титлом) в печать не пошла, далее в тексте автор использует только название "тэ".

[8] Слово "ти" (tea) на английском означает "чай".

[9] Калтроп, тривол, чеснок или макибиси японских ниндзя.

[10] Тессеракт -- четырёхмерный куб.

[11] Д.Джиблетт - американский публицист, популяризатор психоанализа; Ф. Хойл - английский астрофизик, автор научно-фантастических книг; Ж. П. Сартр - французский писатель, философ и публицист, представитель экзистенциализма; Л. К. Полинг - американский физик и химик, общественный деятель, лауреат Нобелевской премии.

[12] Морис Эшер -- нидерландский художник, автор графических работ, реализующих гротескные и парадоксальные геометрические представления. -- Прим. пер.

[13] Марвин Мински (1927) -- инженер-электрик, математик и исследователь в области когнитивных наук и искусственного разума. Ведущий специалист в роботехнике и компьютерах. Им запатентован графический дисплей, конфокальный микроскоп. Создатель искусственной нервной системы, научный консультант книги и фильма "Одиссея 2001 года".

[14] Бритва Оккама -- тезис, сформулированный английским философом-схоластом, логиком, известным церковно-политическим писателем, францисканским монахом Вильямом Оккамом (ок. 1285-1349) и гласящий: "лишние сущности должны быть отсечены", то есть в расчёт следует принимать лишь то, что может быть выведено из опыта или интуитивного знания.

[15] Дзета -- шестая буква греческого алфавита; обозначает также цифру 6.

[16] Рычаг мертвеца -- страховочное устройство, включающееся, когда оператор теряет возможность сознательного управления механизмом (срабатывает под действием веса мёртвого тела или при прекращении контролируемого волей человека усилия).

Р.Э.Хайнлайн : другие произведения.

Три шестёрки - Главы 1-6