Аннотация: Из цикла рассказов о тюрьмах США, истории заключенных
Memento mori (из цикла SHU).
С Рачиком ты расстался при весьма комичных обстоятельствах. Вы прожили в одной камере 6 месяцев, в течение которых он без устали вещал о своей жизни. Рач бомжевал в Атлантик-сити . Бросив жену и детей, наделав долгов, он перебрался туда насовсем. Играл запоем. Побирался, когда не везло. Встретив Лену, вместе, они пустились по крупному, попутно зарабатывая на афёрах с брайтонской недвижимостью. В карцер он записался, спасаясь от сына кредитора.
Рач надоел.
- А почему радио в анекдотах прозвали 'армянское'?
- Так мы же, умные!
В конце концов, ты, дурак дураком, решил придержать поводья. Общительный 'через не могу' Рач не выдержал. Надулся, и устроил форменный театр с обидами и так далее. В своём молчании ты упорствовал. Рач бросил в тебя подушкой и, убедившись, что СО неподалёку, заколотил в дверь.
- Меня хотят убить!
Несколько дней прошло в комфортном одиночестве. Но ты знал - долго так не продлится. Арифметика под силу любой горилле со связкой ключей. Будь даже на 80 камер 40 человек. Покормить открой, объедки забери, в душ своди, на прогулку... Открылась trap-door Ты нисколько не удивился, когда вместо обеда тебе предложили примерить браслеты. Встал спиной к двери, просунул в щель руки. На запястьях защёлкнулись наручники, и только тогда ключник открыл дверь.
Тут надо извернуться, мазнуть взглядом. Кого нелёгкая принесла? По опыту ты знаешь, с кем у тебя вероятны осложнения. Робеть тут нечего. Сокамерник, залог спокойного существования. В кошмарном сне не приснится, во что может превратиться жизнь на крошечном пятачке несовместимых людей. Ключники, конечно, на глаз могут определить, поладят ли арестанты. Но им ожидаемо наплевать, а иногда откровенно скучно, тянет развлечься. Увидев антипода - замри. Блокируй новичку дорогу.
- We won't click together. I guarantee!
Никому не придёт в голову обвинить тебя в трусости. Так кого там нелёгкая принесла? Ухватив взглядом седую шевелюру, ты отступаешь. Любимый город может спать спокойно. В камере появляется рыжий комбинезон в обтяжку на тщедушном теле. Шевелится, в такт походке, округлый гаманец. Дождавшись, пока ключник снимет браслеты, ты подходишь ближе, разглядывая беременное кенгуру.
- Роберт, - представляется он, сплетая зрачки за твоей спиной.
Пришелец склоняет голову, вперив в тебя правый глаз.
- Are you all right? - Машешь рукой перед его носом.
- I'm fine, thank you, - незнакомец запускает левый зрачок по глазному яблоку, как бильярдный шар
Ну, ну.
Удивляет, легкость, с которой Роберт понимает твой английский. Он словно не замечает акцента. Ты интересуешься, лелея надежду, неужели месяцы зубрёжки не прошли даром? Увы, говоришь ты, как прежде - путая звуки, ударения, значения слов. Говоришь, как и положено тому, кто вместо работы над произношением, научившись читать, не может остановиться. После наводящих вопросов, появляются общие темы: научная фантастика и психоделики. Ишачок тюремного времени встал на дыбы, заржал, и рванул аллюром призового жеребца. К чёрту рутину, занятия спортом. Ночь и день поменялись местами. Роберт - прирождённый рассказчик. Главный приз, доставшийся тебе на втором году пребывания в карцере.
Но чудес не бывает. И если ты встретил в камере несвойственного тюрьме человека, значит что-то не так. Об этом 'что-то' ты получил представление уже на следующий день, стоило сходить в душ. Проходя мокрыми следами Роберта мимо соседней камеры, с налипшими на стекло двумя негритятами, ты услышал верещание в спину: 'that cho-mo from East side!'
Вечером вызвал Роберта на откровение. Что не сложно, когда знаешь слабое место. Пара фраз о толерантности, лёгкий толчок в спину. И вот, в твоей коллекции новая история.
Роберт - Астрофизик. Защитив диплом, работал на государство: сортировал цифровой поток с военного спутника. Уже в 25 лет развёлся с женой. Хорошо зарабатывал, жил один. Зарёкся обзаводиться семьёй. Тридцать лет отданные чтению научной фантастики и изучению психоделиков. Факультативно Роберт занимался сексом и посещал рок концерты. Вот такая старая бестия. Роберт утверждал, что первый поднял тревогу после аварии нефтяного танкера у берегов Аляски: анонимно разослал спутниковые снимки в информационные агентства. Поди, разбери, где правда, а где довольство собою.
В день, круто изменивший его жизнь, Роберт заехал к младшему брату в надежде вместе выкурить косячок. Дверь открыла смазливая нянька племянницы. Брата дома не оказалось. Старый лис безошибочно унюхал порок. После совместного употребления косяка, ход событий был предрешён.
Задорная нянька запала в душу. Они встретились ещё и ещё. Узнав, любовница не достигла совершеннолетия, Роберт не подумал разрывать отношения. Плевать. Полагаясь на циклопическое зрение, ясность рассудка, он, попросту, не считал её ребенком. Он видел тело полностью сформировавшейся женщины. С любовью брал это тело, после в него разговаривал. Образованный, выросший на контр-культуре, он презирал диктат. В поступках основывался на собственном понимании морали. Согласно которому ебать женщину, достигшую половой зрелости - самое обычное дело. Соседи Роберта думали иначе. Устав от шумных вечеринок, они искали возможности насолить. Заметив молоденькую подружку, выведали фамилию, возраст. Насолили.
Обдумав своё положение, Роберт простился с зарёванной няней и пустился в бега.
Сперва он оказался в Монреале. Рвал волосы, корил себя за то, что не успел подготовить отступление. Шлялся по зимнему городу. Не желая мириться с действительностью, курил марихуану. Решал как поступить. Несмотря на дурман, рассуждал трезво. Ему перевалило за 55. Интересная, полная удовольствий жизнь прожита, посвящена изучению состояний осознания, с границ реальности. Нескончаемые эксперименты над чувствами, где религия - наука, а инструмент - психоделики. Что ждало его впереди? Пятнадцать лет унижений, нищета, клеймо сексуального хищника. Пожизненный надзор полиции, регулярные писс-тесты, полиграф, собеседования. Угасание за прилавком в Мак-Дональдсе (если допустить, что в семьдесят он будет в состоянии отличить булочку от салата).
Роберт понимал, что в Канаде задерживаться нельзя.
Ему бы затаиться подальше от США. Но Роберт не уголовник - навыков нет.
После невесёлых раздумий, он понял, что с жизнью пора закругляться. В загробные царства, божков Роберт не верил. Смерти не боялся. Побродив по запретной территории в ЛСД трипах, он знал её как старую подругу, неизбежный итог всего живого, избавление от дряхлеющей телесной оболочки. Перед тем, как ступить за черту, и пожать руку костлявой, Роберт решил на прощание встряхнуться. Пересчитав оставшиеся деньги, тщательно спланировал тур по Европе.
Отправной точкой маршрута выбрал Прагу, сказалась цена перелёта. Конечной должен был стать Рим. С пакетом травы он побродяжничал во всех европейских столицах. Сумев сэкономить, подселившись в номер увядающей туристки, на месяц задержался в Венеции. Не в силах изменить чуду, слонялся, забыв о сне. Но холодела кровь, стоило нащупать в кармане пальто тающую пачку банкнот.
Как грустно: седой, с бородкой a-la Шон Коннери мужчина, в поношенном пальто, с замотанной шарфом шеей, воспалённым взглядом впивается в тонущий город, медлит, цепляясь за каждый угол. Не в силах двинуться дальше. Закуривает, наполняет лёгкие сладким дымом марихуаны. Бредёт и бредёт. Как ни старался Роберт выторговать мгновения, предлагая диким туристам услуги гида, деньги подходили к концу.
Последняя остановка перед прыжком в бесконечность. Осматривая христианские святыни, с настороженностью прислушивался к чувствам. Нет, совсем ничего: малейшей экзальтации, ощущения причастности. Готические сооружения из камней. Памятники архитектуры. Памятники глупости. Монументы боли и страдания. Оплошности, за которую кровью продолжает вносить плату человечество. Ацтекские божества, слепые котята по сравнению с аппетитами вампира - Джызыса. Самого мирного бога на земле. Рим восхитил архитектурой. Мятежный дух не нашёл в нём покоя.
На последние деньги Роберт купил бутылку виски. Рецепт самоубийства скачан из сети вместе с рекомендациями (надо полагать опробовавших на себе). Совершая механические движения, следуя ритуалу, мысли уносились прочь. Лучшие трипы, навсегда изменившие мироописания. Слепки с реальностей. Он и входил в отель, под безразличным взглядом ночного портье влёкся к лифту, и, одновременно, парил в бесконечном космосе. Баюкал в старческих, дряблых руках планету. Весь мир. Зайдя в номер, не снимая пальто и ботинки, Роберт упал на кровать. Не желая медлить, разводить канитель, принялся лакать копеечное пойло. Закусил жменей таблеток. Достал из кармана внушительных размеров целлофановый пакет, сунул в него голову. Замотал шею лентой широкого скотча.
Американский турист покончил жизнь самоубийством. Смерть наступила во сне от удушья. На теле найден медальон с клоком русых волос. Документы отсутствуют. Отпечатки пальцев, образцы ДНК, направлены в международный банк данных. До получения результатов запроса, тело находится в морге местной больницы.
Когда личность самоубийцы будет установлена , полиция свяжется с единственным родственником. Младший брат, ссылаясь на последнюю волю, откажется забирать труп. Тело, по истечении установленного срока, отправят на кремацию за счёт муниципальных властей. Уже через несколько месяцев мир забудет своего сына. Страдал ли, жил, вкушал удовольствия - тупиковая ветвь. Может резким, переходящим на стон, вздохом неожиданно привидится влюбчивой няне особенно яркий эпизод их танца.
Но нет. Она не оценит. Она ещё воинственно молода.
***
Поганей утра и не припомнить. В глаза бьёт яркий солнечный луч. Прожигая дыру, вонзается в мозг. Уступая стараниям неопрятной горничной, луч сползает на пол. Роберт пробует открыть глаза, и в ужасе содрогается. Аляповатые пятна абстракции, вместо близорукой картинки. С проклятиями, он раздирает на голове пакет. Не до конца проснувшись, силится разобрать незнакомую речь. Дешёвый отель, прислуга не отягощена знанием английского. Напирая раздавшимися телесами, горничная показывает рукой на запястье. Стучит по циферблату дешёвых часов, направляет перста на дверь. Пошёл вон! Загорается в голове табличка. Exit. Check out. Тебя здесь не надо.
Теребя шарф липкого скотча, свалявшийся за ночь на манер удавки, Роберт выходит из отеля. Ковыляя к ближайшей лавке, пытается осознать, что же произошло, почему сорвалось так удачно начавшееся самоубийство. Неужели дырявый пакет? Ведь проверял! Поганая гнусь. Джызыс он крауч, и что дальше делать?
Организм просыпался. Вгрызалась головная боль. Около скамейки, больно стукнув колено, приземлился чемодан, набитый барахлом, которое не получилось продать. Перед глазами замелькали кадры отснятые в начале двухмесячного турне, когда ещё была в руках цифровая камера, а снимки, вечерами, заботливо сортировались на ноутбуке. Лучшие из них, пред продажей компьютера, составили аттачмент к посмертной записке, посланной брату на e-mail за месяц до самоубийства. Первым побуждением было повторить неудавшийся бенефис. Роберт, превозмогая боль, пошарил в карманах, хотя заранее знал, что денег там не найдёт. На приобретение виски, вчера, ушла последняя двадцатка. Так было задумано уже давно. Он перебрал известные способы ухода из жизни. Все они никуда не годились. Все они сулили боль и страдания. Либо требовали денежных затрат. Требовали, на худой конец, проявить изворотливость. Хотя бы украсть. Роберт затряс головой, отгоняя скоромные мысли. Красть ни при каких обстоятельствах. Обманывать не позволяла мораль. Роберт скорее позволил бы себе медленно угаснуть от голодной смерти, чем поднять руку на чужое. Злоупотребить доверием; трахнув малолетку, скрыться от правосудия; трусливо уйти из жизни - сколько угодно. Украсть в магазине моток верёвки и кусок мыла - ни за что на свете. Унизиться до попрошайничества? Нет, нет и нет. Проще утопиться. Последнюю мысль он отмёл. Топиться - паника и боль. К тому же, Роберт хорошо плавал. Хотелось закрыть глаза, и отключить сознание. Насовсем. На всякий случай, он тут же попробовал: прикрыл веки, усилием воли приказал сердцу остановиться. Кроме желания помочиться, волевой порыв ничего не принёс. Кляня судьбу, Роберт решил было облегчится тут же, у скамейки. Какая, к чёрту, разница? Но невидимый контролёр подхватил за шкирку, поволок по ступенькам ко входу в отель.
Справив нужду, он застал около чемодана двух карабинёров. Сердце замерло, попыталось спрятаться в нечищеный ботинок. К счастью, засвидетельствовав почтение владельцу груды тряпья, полицейские убрались. Провожая их спины, Роберт попробовал отыскать альтернативу. Хотелось есть. Хотелось пить, смены белья, встать под тёплый душ. На ум пришёл список литературы, скачанный с форума любителей научной фантастики ...
Кляня судьбу, Роберт пошёл искать американское посольство. Долго упрашивал сфинкса, на входе, пропустить без очереди. Ссылался на особые обстоятельства. Сфинкс молчал. Ему было привычно. Промаявшись несколько часов в ожидании, выложил перед вице-консулом:
- Моё имя Роберт Литл. Я в розыске Вашингтон DC . - как камень с плеч. Воспарил.
- Чем мы можем помочь? - сохраняя дежурную улыбку, поинтересовался работник посольства.
- В розыске ... - ещё раз попробовал Роберт.
- Я уже понял - не меняя тона, перебил вице консул. - Роберт Литл. В розыске DC. У нас мало времени. И так ...- тяжёлая пауза.
- Не могли бы вы меня арестовать? - стушевавшись, как-то неуверенно попросил Роберт.
- Исключено. - тут же ответил вице консул. - Зайдите завтра, после десяти. Спросите мистера Смита - поднялся, демонстрируя окончание беседы.
- Но позвольте ... - взвился ошеломлённый Роберт.
- Не мешайте работать! Вам же сказано - завтра к десяти, и нечего тут кричать. - Дипломат брезгливо стряхнул схватившую его за рукав пиджака руку. Вышел. О дальнейшем позаботился сфинкс.
Оказавшись за ажурной оградой посольского особняка, Роберт, перебрасывая из руки в руку чемодан, задумался. Происходящее начинало раздражать. Наступала пора действовать более активно. Отойдя несколько кварталов от здания посольства, он остановился, разглядывая витрину хлебной лавки. В животе заурчало. Зажмурившись, поглубже вдохнув, Роберт обрушил чемодан на витрину. Раздался оглушительный грохот. Посыпался водопад битого стекла.
Открыв глаза, Роберт, нырнул в витрину за румяным багетом. Какая удача! Великолепная пластиковая бутафория. Не веря глазам, попробовал на зуб ...
Рядом материализовались двое полицейских. Плешивый гном, в белом фартуке, махал кулаками перед лицом. Фараоны оттёрли оскорблённого торговца. Предложили пройти. В компании с чемоданом, Роберт проследовал в участок.
- Зачем вы разбили витрину? - спросили его.
- Я голоден - честно признался Роберт в надежде, что его тут накормят.
- Обратитесь в посольство. А хулиганить не нужно, вы не в Америке.
- Подождите, подождите, - заметался обеспокоенный быстрой развязкой Роберт, - ситуация серьёзнее, чем вы думаете. Я преступник. Нахожусь в розыске. Вы должны меня арестовать.
Полицейский презрительно скривился.
- Прекрати выдумывать!
- Я никогда в жизни не врал, - попробовал расправить плечи Роберт.
Офицер перешёл на итальянский. Обеденный перерыв откладывался. Пришлось откатать пальчики придурковатого старика. Запросить Интерпол. Ни в каком розыске бродяжка, конечно, не состоял. Случай представлялся типичным. Прогулявшийся вчистую старик, напрашивался на арест и депортацию за счёт государства. 'Неужели он всерьёз полагает, что его тут накормят?' - прислушиваясь к урчанию собственного живота, разозлился полицейский.
- Последний раз повторяю. Пошёл вон! Ещё раз увижу - родная мать не узнает.
Не привыкшему к грубому обращению Роберту, ответ показался унизительным. Негодуя, он поднялся. Демонстрируя презрение, проследовал к выходу.
В изнеженном, не знающем лишений желудке, разгорался огонь. Выйдя из участка, Роберт, как сомнамбула, поплёлся по единственному адресу, где ему могли помочь. Чемодан, виляя хвостиком, подпрыгивал следом.
Набравшись храбрости, поднялся на крыльцо. Нажал кнопку звонка.
- Позвольте! - сунул появившемуся сфинксу.
- Закрыто, - буркнул зверь, - к тому же по два раза на день нельзя.
Дверь захлопнулась перед носом.
Не медля, Роберт снова затрезвонил. Успел просунуть ботинок в образовавшуюся щель.
Сфинкс скучающе взглянул на пришельца.
- Позвольте? - теряя уверенность, попросил ещё раз Роберт. - У меня обстоятельства.
Оба увлеклись игрой, слепые до происходящего вокруг.
Очнулись от воя сирены полицейской машины. Поперёк безлюдной улицы, картинно, с заносом в поворот тормозит патруль. Распахиваются дверцы, из машины выскакивают полицейские, и зачем-то выхватив пистолеты, медленно окружают чемодан, сиротливо потявкивающий на противоположной стороне улицы.
Роберт ошеломлённо оглядывается - в метрах пятидесяти замерла толпа зрителей.
- Это мой! - машет рукой он. Сфинкса и след простыл.
***
- Я тебя предупреждал? - спросил знакомый офицер, отрыгивая в лицо Роберта запахом дохлой коровы. - Ты сюда опять жрать пришёл? - насел он. - Я тебя, сука, накормлю. Посидишь теперь в камере.
Перед окончанием смены, лёгкими пинками, стараясь не испортить обувь, офицер закрепляет урок.
Ночь опускает дырявый занавес. Сквозь прорехи, оставленные пожарниками при проверке на противовозгораемую пропитку, видно, как меняя неудобные позы, неудачник-самоубийца пробует заснуть, пряча руки в рукава куцего пальтишка.
Наутро, приняв смену, старый знакомый выпроваживает Роберта.
- Вкусно? Может добавки?
Забыв чемодан, ослеплённый голодом, Роберт бредёт знакомой дорогой.
- Привет, старина, уже выпустили? - интересуется на входе знакомый сфинкс.
- Я очень хочу есть, - потеряв контроль, возможность соображать, с порога бросается Роберт к охраннику.
Настойчивость вознаграждена батончиком 'Snikers'.
Вместо вчерашнего вице консула человек без лица, со следами трёхдневной щетины.
- Смит, - представляется он.
- Роберт Литл. Я ...
- Знаю, - перебивает Смит, зевая. - Розыск DC. Сексуальное насилие над ребёнком. Ордер на арест двухмесячной давности.
- Чего же вы ждёте? Арестуйте меня, пожалуйста, - с мольбой выдавливает астрофизик. Протягивает руки со сложенными вместе запястьями.
- Отец, вздыхает Смит, - ну на кой чёрт ты сюда ходишь? Думаешь, так просто взяли, и где угодно арестовали? Ведь тут не наша юрисдикция. Нужно посылать запрос через Интерпол. Оформлять международный розыск. Куча бумаг, нервотрёпки. И нечего ко мне руки тянуть. Так или иначе - волокита на несколько дней. Что мне тебя на это время - в подвал на цепь? Так незаконно. Права такого у нас нет. Шёл бы ты в местное отделение. Хочешь, подброшу?
При упоминании местного отделения, Роберт не выдержал. Сполз на пол и по-старчески заголосил, размазывая по лицу ручьи слёз.
Смит, матерясь, схватился за голову:
- Не надо, отец.
Роберт продолжал содрогаться в беззвучных рыданиях. Смит не выдержал.
- Ну, хорошо. Что-нибудь придумаем. Достал ты, отец. Сейчас пойду с консулом посоветуюсь. Успокойся.
Оставшись один, Роберт унялся. Напился из крана.
Через пять минут вернулся Смит, неся на лице всё ту же скучную мину.
- Ну вот, отец, такие, значит, дела. Ты пишешь заявление на оказание помощи. Посольство покупает тебе билет. Снимает бронь на ближайший рейс, чтобы ты уже сегодня мог улететь домой. Там тебя арестуют.
От умиления Роберт прослезился повторно. Благодарил. Пробовал облобызыть.
***
- Послушай, смешной старик, - вроде как сам с собой рассуждал Смит, ведя машину по дороге в аэропорт, - ну зачем тебе это надо? Ты думаешь, тебя дома по головке погладят? А то я приторможу. Жаль мне тебя, отец, хоть убей не пойму почему. Ну, как? Могу даже пару сотен подкинуть. Боясь спугнуть собственное счастье, Роберт молчал. Он только мотал головой и со щенячьей нежностью глядел на надвигающееся здание международного аэропорта.
***
- Ты знаешь, сколько раз я пообедал, пока долетел?
Сейчас он замер, на полдороги от двери до окошка, вперил в тебя здоровый глаз, описывая круги левым.
- Какой же ты дурак!- восхищаешься ты, не вставая с верхнего шконаря.
Роберт нисколько не обижается комментариям. Он свыкся. Только часто замирает, уставившись на дверь.
- Одиннадцать блоков от пола до потолка, - поясняет он, - именно столько лет мне осталось ждать освобождения.