Голиков Александр Викторович. Август Хейр. Встречи с призраками. Страницы из дневников

Август Хэйр. Встречи с призраками. Страницы из дневников.

Август Джон Катберт Хэйр (1834--1903), с некоторой иронией называемый "последним викторианцем", был по праву рождения вхож в высшие круги. За свою жизнь он написал множество книг, но все они делятся на две группы: одни посвящены биографиям и связям его семейного клана, другие -- описаниям его собственных путешествий по разным городам и странам.

Публикуемые здесь "Страницы из дневников" -- именно выдержки из дневников, включенные в шестой том его автобиографии. Так что можем не сомневаться: в аристократических гостиных нечто подобное действительно обсуждалось (какова была связь этих разговоров с истиной -- другой вопрос). Один из рецензентов-современников пришел к выводу, что "призраки мистера Хэйра описаны гораздо интереснее, чем его титулованная родня или изредка встречавшиеся на его пути представители среднего класса".

Статуя Якова I и смерть леди Солсбери

Леди Солсбери показала нам дом, начиная с гостиной. Взгляд сразу же приковывала огромная бронзовая статуя Якова I, которая стояла над камином, ничем не фиксируемая, кроме собственного веса. Интересная история связана с этой статуей. Однажды тут устроили бал: музыка, танцы, шум, шампанское и все прочее, чем обычно сопровождаются подобные мероприятия. И вдруг одна из дам посреди танца случайно взглянула на Якова и увидела, как тот качает бронзовой головой в такт музыке. Визг, крики, топот... Словом, паника была ужасная, толпа так и ринулась по длинной галерее наружу, к экипажам. Правда, осталось непонятным, что видели остальные...

В одной из комнат висит великолепный портрет бабушки нынешнего лорда Солсбери работы Рейнолдса. Именно эта леди погибла при пожаре. Она любила после верховой езды сразу переодеваться к обеду, горничная уже была наготове, чтобы не бегать туда-сюда по несколько раз. После трапезы бабушка приказывала, чтобы ей читали при зажженных свечах, уходило на это обычно по два-три часа. Но однажды вечером покойный лорд Солсбери увидел, как полыхают окна в соседнем крыле здания; он тут же поднял тревогу, однако спасти его матушку не удалось. Огонь был настолько силен, что даже прах не удалось бы опознать для захоронения, если бы не рубиновое кольцо, которое нынешняя леди Солсбери и носит. Кольцо опознала горничная, ответственная за одежду и украшения своей трагически погибшей хозяйки. Пепел, скопившийся вокруг того конкретного места, где лежало кольцо, был аккуратно собран в небольшую погребальную урну. Две ее любимые собаки тоже погибли в том пожаре, и пепел их, возможно, похоронен в той же урне.

Кстати, этот пожар был описан в романе Диккенса "Оливер Твист": в эпизоде, когда Билл Сайкс бежит из Лондона.

В комнате самой леди Солсбери имеется портрет мисс Пайн, второй бабушки лорда Солсбери, сделанный сэром Джошуа, а также изображения графа и графини Вестморлендов с ребенком, которые тоже весьма любопытны.

-- Она выглядит хорошо, но скучно, -- заметила мисс Палмер.

-- Она выглядит умной, но будто бы не в себе, -- сказал я.

-- На самом деле она была очень злой женщиной, -- улыбнулась мисс Палмер. -- А все из-за своей непоколебимой религиозности. Именно она основала "богадельни леди Анны", они существуют до сих пор и по-прежнему зовутся ее именем. Эта женщина отправила своего семнадцатилетнего сына учиться в Вестминстер с указанием, что его разрешается сечь розгами за любые проступки. Испортила юному отпрыску всю жизнь. Кто бы до такого додумался, кроме фанатичной, насквозь религиозной женщины? Неудивительно, что потом сынок вел порочную жизнь и в конце концов плохо кончил. Он продал все, до чего мог добраться: драгоценности, старые фамильные тарелки, серебро. Только не смог продать старый уродливый подсвечник и шесть бра под красное дерево.

Может быть, поэтому старый лорд и слышал временами, как ко входу подъезжает нечто вроде призрачной кареты -- а потом слышались постепенно затихающие звуки шагов, словно кто-то поднимается по лестнице. Лорд думал, что это приехали гости, одевался, выходил, а там... никого.

Рассказ лорда Хоутона о генерале Радовице

Прибыл лорд Хоутон. У него весьма твердый характер, но при этом он хороший собеседник. Его всегда интересно слушать.

Он рассказывал о Бонапартах, о могилах Жозефины и Гортензии в Рюэле и о мадам Мер.

-- Мне очень не хватало возможности увидеть мадам Мер, и мне очень жаль, что я этого не сделал, потому что это стоило бы всего скудо, -- качал он головой, вспоминая. -- Носильщик впускал людей за ширму, которая стояла у изножья кровати, стоило это как раз одну монету. Она очень долго умирала, и я подумал, что успею, времени много. Однако она умерла раньше.

-- Одна из самых красивых историй о привидениях, которые я когда-либо слышал, -- это история генерала Радовица, -- продолжил он после небольшой паузы. -- Его назначили губернатором Франкфурта. Но поскольку он не имел возможности выехать в город сразу, то послал слуг, знавших его вкусы и предпочтения. Надо сказать, они выбрали отличный дом с большим садом, даже с садовым лабиринтом и с видом на гласис2. Когда прибыл генерал с супругой, то первым делом спросил о соседях. Ему поведали, что рядом живет дама, которую во Франкфурте называют не иначе как weisse Frau3, очень милая и доброжелательная особа, любимая горожанами. Однако старая дама потеряла память и совершенно ничего не помнила о своем прошлом. Память пропала после смерти ее возлюбленного на поле брани; она даже забыла его имя и на все вопросы о нем и ей самой отвечала лишь: "Ich weiss nicht! Ich weiss nicht!"4 -- причем всегда с какой-то печальной и нежной улыбкой. Жила она в этом месте так долго, что скончались все, кто знал ее историю. Но жизнь продолжалась, и надо было заниматься не только прошлым, но и настоящим. Заниматься насущными делами: например, ходить на рынок и прочее в том же духе.

А со временем служанка генерала познакомилась и подружилась со слугами старушки, сады двух домов ведь соединялись, и семья Радовиц узнала историю "белой дамы". Что та всегда уважаема, всегда печальна и мила, но ничего о себе не помнит и всегда в белом.

Как-то раз weisse Frau, которой приглянулась горничная мадам Радовиц, пригласила ее на двенадцать часов следующего дня, якобы помочь с гостями. Горничная отпросилась у своей хозяйки, и та ответила, что пусть непременно идет, чтобы не обижать такую милую старушку. Та воспользовалась приглашением и на следующий день пришла в соседский дом, нашла там маленькую гостиную, торжественно украшенную, столик, накрытый для трех персон, и цветы вокруг. "Белая дама" была не в своем обычном белом платье, а в старинном костюме из дорогой парчи, которая, как поговаривали, предназначалась для ее свадебного платья. Она все говорила, что кого-то ждет, но на вопрос: "Кого?" не отвечала, погружалась в себя, выглядела расстроенной и сбитой с толку, говорила лишь: "Ich weiss nicht!" А ближе к двенадцати часам вдруг сильно разволновалась, воскликнула: "Он идет!", распахнула окно настежь и, глядя на улицу, стала едва ли не выкрикивать: "Er kommt! Er kommt!"5 Лицо ее просияло, разрумянилось, глаза заблестели -- никто никогда не видел ее такой раньше. И, когда часы пробили двенадцать, она вышла на площадку перед дверью, там словно обняла кого-то невидимого, потом вернулась обратно, произнесла: "Хоффман" -- и упала замертво перед изумленной горничной. В последний момент жизни она вспомнила давно забытое имя. Похоже, призрак возлюбленного помог ей вспомнить...

Рассказы Германа Меривейла о встречах на море и суше

-- Один мой знакомый капитан плыл в Америку на своем корабле с очень немногими матросами на борту, -- начал рассказ мистер Герман Меривейл. -- Однажды к капитану подошел один из них и сказал, что видел странного человека в его каюте, тот сидел спиной к двери и что-то писал за столом. Лица видно не было. Капитан очень удивился, ответив, что там никого не может быть. Попросил сходить проверить еще раз. Незнакомца в каюте не оказалось, но зато матрос принес лист бумаги с еще влажными чернилами, со странным посланием: "Держитесь прямо на юг". Капитан внял странному предупреждению и через некоторое время встретил корабль, который терпел бедствие. Капитаны кораблей разговорились, и выяснилось, что в экипаже найденного судна был весьма странный персонаж, тоже подобранный с заброшенного корабля. Матрос, который был ранее в каюте капитана, узнал в нем того, кто писал послание.

Меривейл поведал нам, что нечто подобное случалось и с ним самим. Он тогда останавливался в Харроу, а поздно ночью его вызвали в Лондон, причем крайне срочно. Когда часы пробили двенадцать, они с другом в спешке проходили мимо дома директора Батлера и были удивлены необычным зрелищем: наемная карета посреди ночи и мужская фигура в черном, входящая в дом. Ни стука дверного молотка, ничего. Поговорив об этом, оба согласились, что происшествие не просто загадочно, а необъяснимо. Увиденное настолько запомнилось мистеру Меривейлу, что на следующий день он вернулся в Харроу и постучался в дом директора.

-- Дома ли хозяин? -- спросил у открывшего дверь слуги.

-- Нет, -- ответил тот.

-- А приходил ли кто-нибудь накануне, в двенадцать часов?

-- Нет. Ничего не было. Никто не приезжал. Только отец доктора Батлера умер как раз в этот момент в далеком графстве...

Тварь из Кроглин-Грейндж

Капитан Фишер рассказал нам эту действительно необычную историю, связанную с его семьей.

Фамилия Фишер может показаться плебейской, но эта семья весьма древнего происхождения и на протяжении многих, очень многих лет владела очень любопытной усадьбой в Камберленде, носящей странное название Кроглин-Грейндж. Отличительной чертой этого дома является то, что за все время своего существования он имел не больше одного этажа, зато был снабжен террасой, с которой открывался прекрасный вид и часть которой уходила в сторону церкви.

Когда Фишерам стало здесь тесно, потому что они "переросли" Кроглин-Грейндж и как семья, и как финансовая независимая единица, у них хватило такта и мудрости не нарушить очарование этого места перестройкой здания, хотя им и пришлось уехать на юг, чтобы поселиться в Торнкомбе, что около Гилфорда.

Им очень повезло с жильцами, двумя братьями и сестрой, арендовавшими усадьбу. Их многие хвалили, они были добрыми и милосердными; со своей стороны, жильцы остались очень довольны своей новой резиденцией. Во всех отношениях Кроглин-Грейндж им подходил. Там они и перезимовали, ни на что не жалуясь.

А следующим летом выдался очень жаркий безоблачный день. Братья лежали с книгами под деревьями, работать в такую погоду было невозможно. Сестра сидела на веранде, и с наступлением вечера все они наслаждались прохладным воздухом и любовались закатом солнца, а потом восходом луны. Луна, поднявшись над полосой деревьев, отделявших дом от кладбища, заливала лужайку серебряным светом.

Когда они разошлись на ночь, удалившись в свои комнаты, сестра решила все-таки закрыть окно, потому что из-за дневной жары в спальне до сих пор было прохладней, чем снаружи. Откинувшись на подушки, она продолжила наблюдать за красотами летней ночи. Через некоторое время она осознала, что видит два огонька, мерцающих среди деревьев, которые отделяли лужайку от церковного двора, и, присмотревшись, обнаружила, что огоньки эти принадлежат темной субстанции, приближающейся с каждой минутой и увеличивающейся в размерах. Это было страшно.

Время от времени существо скрывалось в длинных тенях, тянувшихся по лужайке от деревьев, однако по мере приближения становилось все больше. Сестру охватил неконтролируемый ужас, желание убежать, но дверь находилась близко к окну, и, пока она ее открывала бы, стоя спиной к пришельцу, оставалась бы беззащитной. Девушке хотелось закричать, но язык будто к нёбу прирос, настолько ее сковал ужас от увиденного.

Потом ей показалось, что существо повернуло куда-то в сторону, будто оно собиралось обходить дом. Тогда сестра вскочила и бросилась к двери, однако, пока она отпирала засов, вдруг услышала позади странные звуки, словно бы царапанье ногтем о стекло. Повернувшись, девушка увидела отвратительное коричневое лицо с горящими глазами, смотрящими прямо на нее. Зачем-то она бросилась обратно к кровати, но существо продолжала царапать окно. Ее слегка успокоило, что окно не поддастся напору, оно прочное и надежно заперто изнутри.

Внезапно царапанье прекратилось. Но тут же вместо него послышались звуки, напоминающие клекот и постукивающие удары. Шум продолжался, и в комнату упало выдавленное стекло. Следом появился длинный костлявый палец, уверенно повернул ручку окна, оно открылось, и существо пролезло внутрь. Страшный пришелец придвинулся вплотную к девушке, запустил длинные костлявые пальцы в ее волосы, пригнул ее голову к краю кровати и... укусил за горло. Когда он это сделал, силы будто вернулись к ней, и она закричала из всех сил. Братья услышали, бросились на помощь, но дверь оказалась заперта. С помощью кочерги они взломали засов, на что ушло время -- существо успело сбежать через окно. Один из братьев бросился следом, второй остался возле сестры, лежащей без сознания. Рана на горле выглядела не очень хорошо, девушка потеряла много крови. Существо сумело скрыться, исчезло за стеной на кладбище, и молодой человек вернулся обратно, к брату и сестре.

Девушке испытывала сильную боль, но трезво смотрела на вещи, была не суеверна и, когда пришла в себя, сказала, что всему есть объяснения и, скорее всего, это сумасшедший, который сбежал из какого-нибудь городского приюта. Она быстро поправилась от нервного потрясения, рана зажила тоже скоро, и девушка, казалось, полностью выздоровела, однако доктор, который ее осматривал и лечил, не поверил, что она могла без психических и физических последствий перенести такой стресс. Он посоветовал перемену обстановки, и братья увезли ее в Швейцарию для окончательного выздоровления.

Будучи девушкой разумной, любопытной от природы, она и в чужой стране нашла себе дело. Сушила растения для гербария, делала зарисовки, поднималась в горы, но с наступлением осени решила вернуться в Кроглин-Грейндж, объяснив это тем, что они там прожили семь лет и трудно будет сдать в субаренду дом высотой всего в один этаж.

-- Тем более что сумасшедшие каждый день на волю не сбегают, -- добавила она.

Братьям было трудно спорить, и семья вернулась в Камберленд.

Поскольку в доме не было верхних этажей, то сестра заняла ту же комнату, однако теперь на ночь закрывала и ставни, хотя, как и во многих старых домах, створки ставен оставляли верхнюю половину окон открытой. Братья решили быть начеку, заняли комнату напротив и всегда держали при себе заряженные пистолеты.

Осень и зима прошли спокойно. Потом наступил март.

Сестра внезапно проснулась от звука, который она слишком хорошо помнила -- кто-то опять царапал стекло. Подняв глаза, она увидела то же самое отвратительное сморщенное коричневое лицо с горящими глазами, смотрящими прямо на нее. Теперь она сразу закричала так громко, как только могла. Братья с пистолетами выскочили из своей комнаты и бросились на улицу. Существо уже бежало прочь по лужайке. Один из братьев выстрелил и попал ему в ногу, но рана, казалась, не особенно беспокоила загадочную тварь: она перелезла через стену и исчезла в старом склепе, некогда принадлежавшем семье, чей род давно прервался.

На следующий день братья созвали всех местных жителей и в их присутствии вскрыли склеп. Перед ними предстала ужасная картина: склеп был полон гробов, словно торговый склад -- ящиков; многие взломаны, и их содержимое рассыпано по полу. Целым оказался лишь один гроб. Братья подняли крышку. Внутри лежало коричневое иссохшее, мумифицированное, но целое тело того, кто заглядывал в окна к сестре. Со следом пулевой раны в ноге.

Братья с соседями сделали единственное, что могло окончательно упокоить вампира, -- они сожгли его дотла.

Черная Леди и королева Тереза Баварская

Вчера леди Уотерфорд, мисс Линдси и я совершили долгую восхитительную прогулку по болотам и очаровательным лужайкам старого леса. Вернувшись домой, мы обнаружили, что прибыло семейство Блумфилд, и вечером леди Блумфилд рассказала любопытную историю.

-- Я была очень близка в Вене с принцессой Ройсс, первым мужем которой был принц Ангальтский, и она же была племянницей Терезы, королевы Баварии. Она сказала мне, что ее тетя проезжала через Ашаффенберг по дороге в Мюнхен и остановилась там на день. Вечером вошла фрейлина и спросила королеву, не собирается ли та дать аудиенцию. Королева ответила отрицательно, добавив, что она не видела никого, ожидающего аудиенции. Фрейлина же заметила, что в вестибюле сидит дама, которая не желает уходить. Тут уж королева Тереза попросила своего брата выяснить, в чем дело и кто это такая. Через минуту он вернулся очень взволнованный, сказал, что это sehr unheimlich (очень жутко), потому что это была Черная Леди, но, когда он подошел ближе, она исчезла. Молва гласит, что Черная Леди является перед смертью баварской королевской семье, как Белая Дама -- прусской. На следующий день королева покинула Ашаффенберг, попросив секретаря забрать петиции, про которые она невольно забыла. Секретарь, войдя в ее комнату, вдруг увидел Черную Леди, стоящую у стола с бумагами, но тут же исчезнувшую, едва он приблизился. В ту ночь, когда старый кастелян из Ашаффенберга и его жена уже лежали в постели, большой колокол замка начал звонить, но такого быть не могло, поскольку ключ от колокольни имелся только у них. А в этот момент в Мюнхене умерла королева Тереза. Она приехала в город в три, в пять ощутила первые симптомы холеры, а в одиннадцать скончалась.

Каменщик Радикофани

Лорд Рейнвесворд встретил меня как любящий дядя любимого племянника, с такой сердечной добротой и радушием, что я и почувствовал себя его племянником, которым всегда мечтал быть. Лорд был человеком очень образованным, с превосходной памятью, мог легко цитировать классиков по тому или иному поводу. Он рассказал мне и порекомендовал записать следующую историю.

Она относится к давним временам Марии-Антуанетты. Следует помнить, что самым верным, самым преданным и храбрым из всех приверженцев Марии-Антуанетты был шведский граф де Ферсен6. Он был готов отдать жизнь за свою королеву, пройти через огонь и воду ради нее. И в свою очередь, если Мария-Антуанетта и была привязана к кому-то, кроме короля, всем сердцем, то это был граф.

Когда королевская семья бежала в Варенн, именно граф переоделся кучером и вел карету, и когда неудача постигла их и он увидел, как один за другим гибнут на эшафоте его самые близкие друзья, то почувствовал, будто земля уходит из-под ног, будто жизнь прожита впустую. Он погрузился в состояние полной апатии, как душевной, так и физической, из которой, казалось, не было для него выхода, не было ничего, что могло бы его заинтересовать и вернуть к жизни.

Врачи сказали, что граф де Ферсен должен полностью изменить образ жизни, в частности много путешествовать, что он должен покинуть Францию, уехать из Парижа, в котором ему все напоминало об ужасах кончины королевы и мадам Елизаветы7. Граф был вполне согласен: он не видел больше смысла здесь оставаться, и ему было все равно, куда ехать.

Он выбрался в Италию и в ноябре подъехал к гостинице Радикофани, на тот момент пустовавшей, выглядевшей странной и даже зловещей. Он не собирался там задерживаться, намереваясь лишь поменять почтовых лошадей, потому что всегда заботился о том, как будет двигаться дальше. Однако хозяин сказал:

-- Нет, двигаться дальше невозможно, уже поздно, надвигается шторм, и я не могу позволить своим лошадям переходить перевал Радикофани в такую погоду. Дождитесь утра.

-- Я не простой путешественник, я -- граф де Ферсен!

-- Да мне плевать! -- ответил владелец гостиницы. -- Тут правила устанавливаю я!

-- Вы не понимаете. Я готов заплатить любую сумму за лошадей и получить их сейчас, потому что мне необходимо прибыть в Рим как можно скорее!

-- Лошадей не будет! -- повторил хозяин. -- Завтра вы можете их получить, но не сегодня вечером. А если моя гостиница не слишком хороша для вашей милости, то можете ночевать и в карете!

Граф сделал самое разумное в этой ситуации: он приказал поставить карету в сарай, а сам отправился в гостиницу. Через некоторое время он обнаружил, что тут не так уж и плохо, как ожидалось.

Само помещение напоминало барак, унылый и пустой, зато комнаты оказались большими и довольно чистыми. Заказав на ужин яичницу, граф развел огонь в камине в одной из лучших комнат. После ужина оправился спать, не забыв и о предосторожностях; придвинул маленький столик к изголовью кровати, положил два заряженных пистолета рядом, а также приказал курьеру ночевать напротив двери, но снаружи, как того требовали обычаи времени.

Посреди ночи граф вдруг проснулся с ощущением, что в комнате он не один. Он приподнялся на подушке и огляделся. Лунный свет, отражаясь в маленьком растрескавшемся зеркале, что висело на противоположной стене и находилось довольно высоко от пола, лился прямо в комнату, образуя в ее центре белый серебристый овал. Внутри овала стояла фигура человека, одетого в белую кепку, куртку и брюки, как было принято у каменщиков. Человек пристально смотрел на графа. Тот посмотрел в ответ и протянул руку за пистолетом, но неизвестный произнес:

-- Не стреляйте, вы все равно не можете причинить мне вреда, а себе как раз можете. Я пришел кое-что рассказать.

-- Что именно?

-- Я мертв, мое тело находится под вашей кроватью. -- Фигура оставалась на месте, в овале лунного света. -- Я был каменщиком Радикофани и поэтому носил белое, в этом одеянии вы меня и видите. Моя жена хотела выйти замуж за другого: за хозяина этой гостиницы. Они заманили меня сюда, напоили и потом убили, мое тело похоронено под тем местом, на котором стоит сейчас ваша кровать. Но я умер со словом "вендетта" на устах, тоска и жажда мести никогда меня не покинут, я не упокоюсь, пока не отомщу. Я знаю, что вы собираетесь в Рим. Когда туда прибудете, идите к комиссару полиции и расскажите ему о том, что видели. Он пришлет сюда людей, чтобы они осмотрели это место, мое тело будет найдено, и я наконец отомщу своим убийцам.

-- Хорошо, я сделаю это.

-- И вы думаете, я поверю вам на слово? -- засмеялся дух. -- Я приходил ко многим, и все говорили: "Я сделаю это", но после им казалось, что это все сон, галлюцинация. И прежде чем они достигали Рима, впечатление полностью исчезало, и они ничего не предпринимали... Дайте мне руку!

Граф де Ферсен был поражен просьбой, но, будучи храбрым человеком, протянул руку вперед и почувствовал, как что-то коснулось его пальцев. Призрачная фигура исчезла. Остался только лунный свет, старое треснувшее зеркало на стене да шаткая мебель, едва различимая в полумраке. Каменщика нигде не было, лишь за дверью раздавался громкий храп кучера.

До утра граф не мог уснуть. Смотрел, как белый лунный свет постепенно сменяется рассветом, тот превращается в день, -- и думал, что образ этой комнаты навсегда врежется ему в память, настолько обостренно он тут все воспринимал. Также граф подумал: то, что произошло ночью, всего лишь галлюцинация или сон, вызванный усталостью от переезда, переутомлением.

Поднявшись, он отправился умываться -- и тогда увидел на одном из пальцев старое железное кольцо, которого там не было раньше. Задумался и понял: ночью случилось что угодно, но не галлюцинация.

Утром он уехал в Рим, а когда туда прибыл, то сразу пошел к шведскому послу, которым был тогда некий граф Левенельм. Того очень впечатлила вся история. Но гораздо больше оказался впечатлен младший брат министра, граф Карл Левенельм, поскольку у него имелась весьма любопытная и ценная коллекция крестьянских украшений разных эпох. Увидев кольцо, он определил, что такие украшения изготавливают лишь в одном месте -- в горах недалеко от Радикофани.

Все втроем они направились к комиссару полиции. Выслушав их, комиссар тоже оказался поражен.

-- Это очень необычная история, -- сказал полицейский, -- и я вполне склоняюсь к тому, что в этом что-то есть. Но ситуация такова, что я нахожусь на очень важном правительственном посту и не могу просто так послать людей в Радикофани, полагаясь исключительно на слова какого-то призрака. Однако если граф де Ферсен дополнит более существенными деталями свой рассказ, вернувшись в Радикофани, -- то дело другое.

Графу не оставалось ничего иного, как отправиться обратно. С ним поехал и Карл Левенельм.

Хозяин и хозяйка были чрезвычайно взволнованы, когда увидели возвращающихся из Рима де Ферсена и Карла вместе с несколькими солдатами.

По приказу графа кровать в комнате отодвинули, доски пола убрали. И обнаружили труп: еще не полностью еще истлевшее тело каменщика, одетого в белую шапку, куртку и брюки -- в таком же виде, как он и явился графу ночью.

Хозяин и его жена не отпирались, поняв, что провидение против них. Они во всем признались, их доставили в Рим и после суда приговорили к смертной казни. Обоих обезглавили в Бокка-делла-Верита...

Граф Карл Левенельм присутствовал при казни, и именно он рассказал об этой истории маркизу де Лавалетту, тот поведал ее лорду Рейнвенсворду, а тот уже мне.

Любопытен и такой факт. Оба графа Левенельма были родными сыновьями герцога Судомании, который являлся одним из претендентов на корону Швеции во время политического кризиса, предшествующего избранию Бернадота. В ту ночь, когда он прибыл, чтобы завладеть короной, он был отравлен: врагов у него хватало. Да и сам граф де Ферсен в те дни трагически погиб. Он был очень непопулярен в Стокгольме, и во время публичной процессии по случаю похорон Карла Августа в 1810 году его растерзали, а именно -- до смерти забили зонтиками...

Перевод Александра Голикова и Григория Панченко

1 Речь идет о Жозефине Богарне (1763--1814), первой жене Наполеона Бонапарта, и Гортензии Богарне-Бонапарт (1783--1837), ее дочери от первого брака, королеве Голландии; мадам Мер -- прозвище Летиции Бонапарт, матери Наполеона (1749--1836), пережившей сына на 15 лет и умершей в Риме. (Здесь и далее -- примеч. перев.)

2 Гласис -- крепостное укрепление в виде насыпи.

3 "Белая дама" (нем.): одна из классических разновидностей привидений.

4 Я не знаю! Я не знаю! (нем.)

5 Он идет! Он идет! (нем.)

6 Здесь его фамилия озвучена на французский манер: в шведском варианте она звучит как "фон Ферзен".

7 Елизавета Французская (1764--1794) -- сестра короля Франции Людовика XVI, вместе с ним была заключена в Тампль и затем гильотинирована.

8 Хотя Хэйру описываемые им в следующих строках события кажутся "любопытным фактом", на самом деле его изложение событий весьма бессвязно. Так или иначе, речь идет о династическом кризисе, в результате которого шведская династия осталась без признанных наследников. После того как очередной наследник престола Карл Август внезапно скончался от инсульта, граф Ферсен был ложно обвинен в его отравлении и во время торжественных похорон Карла Августа убит разъяренной толпой (пусть и буквально не при таких обстоятельствах); в итоге королем Швеции стал "посторонний" человек, наполеоновский маршал Бернадот. Применительно к теме рассказа интересно другое: невинно убиенный Ферсен, как считалось в Швеции, регулярно являлся на место своей гибели в виде призрака -- и это прекратилось лишь в 1940-х гг., когда площадь была полностью вымощена заново и исчезли последние камни, "помнившие" убийство Ферсена.

........................................

Комментарии: 2, последний от 16/05/2021. © Copyright Голиков Александр Викторович (golikovalexandr28@gmail.com) Размещен: 07/04/2021, изменен: 10/03/2022. 29k. Статистика. Рассказ: Переводы Эссе, очерки, статьи Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Попытка сделать из подстрочного перевода что-то удобоваримо-художественное. Опубликовано в сборнике "Встречи с призраками" из-ва "Книжный клуб".

Голиков Александр Викторович : другие произведения.

Август Хейр. Встречи с призраками. Страницы из дневников