Сейчас Ларс Хеннинг - розовщёкий, пузатый и коренастый старик с белоснежной бородой. Сидит на тенистой террасе, в шезлонге. Перед ним гриль, где истекают и брызжут раскаленным жиром свиные рёбрышки. Под рукой - ящик студеного пива. Казалось бы, что ещё нужно для счастья на склоне лет? Крепкий желудок, чистая печень, воловье сердце - всё это есть и у Ларса Хеннинга. Но сейчас он держит пальцами открытку с амурами, и в который раз с недоумением вчитывается в каракули на обратной стороне:
"Дорогулечка мой, сладенький Ларси! Мой нежный карапузик, я буду в твоих краях в ближайшие дни. Жду не дождусь, когда смогу оказаться в твоих объятиях и вспомнить былое! Старая любовь не ржавеет! Целую, котик!
Твоя Зара"
Вопреки ожиданиям, господин Хеннинг хмурится. Затем пуляет послание в угли гриля. Прятаться поздно. Она вышла на его след. Перед глазами поплыло прошлое, словно осенние листья по темной воде.
Ларс Хеннинг в молодости был похож на Эрнеста Хемингуея. Румяный, мордатый, мужественный, он, однако, не написал ни одной книги. Всю жизнь Ларс выдавал себя за кого-то другого. В Гамбурге представлялся художником, и успешно торговал картинами... товарища, который сгинул в джунглях Амазонки. Друг-художник оставил свою мастерскую в глухой деревне на попечение Хеннинга. Прошло полгода, а вестей от товарища все не поступало. Тогда Хеннинг вывез всю коллекцию в портовый город Гамбург, и продал картины японским туристам. Разгуливал на вернисаже в перепачканном красками вельветовом халате, в лихо заломленном за ухо берете. Даже научился трубку курить. Настоящий европейский художник. Втёрся в доверие японскому торговому атташе, накрутил его на вложение средств в европейскуие культурные ценности. Создал себе паблисити посредством привлечения внимания местной богемы.
Распродав картины доверчивым японцам, скрылся в неизвестном направлении.
Через месяц объявился в Монако. Выдавая себя за техасского миллионера, назанимал кучу денег у настоящих миллионеров и снова скрылся. Однако, направление, в котором пытался исчезнуть Ларс Хеннинг, на этот раз стало известно одному человеку.
Тихарь Гарри Шторьх выследил его. Ларс попался по неосторожности. Разболтался в купе, в поезде, по дороге в Берлин. Доверился сдуру сухощавому и молчаливому, похожему на вяленого Клинта Иствуда, спутнику. На подъезде к столичному вокзалу Гарри нехорошо ухмыльнулся фаянсовыми, унитазными зубами, и показал Ларсу диктофон. Договориться удалось на месте, но сумму тихарь затребовал несуразную. Хеннинг остался почти ни с чем. А главное, не было гарантии, что Гарри Шторьх оставит его теперь в покое.
Чтобы поправить финансовое положение, Ларс решил жениться. Способ самый легальный и вполне доступный для такого обаятельного мужчины, как наш герой.
Хеннинг поселился в гостинице близ Зоологического Сада. Затем провел личное расследование и выяснил, кто из богатых и знаменитых умер в этом городе и оставил наследство молодой родственнице женского пола.
Невеста вскоре нашлась. Ею оказалась богемная дамочка по имени Зара. У неё была роскошная квартира во Франкфурте, а в Берлине она просто проводила время в тусовках. Зара ни дня в своей жизни не работала. Но и к свободным профессиям имела такое же отношение, как Ларс Хеннинг к живописи.
Жених познакомился с невестой в ателье скульптора Арчи Кремера. Там собиралась прогрессивная и раскованная молодежь того времени - хиппи, анархисты и левые экстремисты. Ателье даже называлось вызывающе: "Арчи-Пильцфусс". Это означало приблизительно Арчи-Грибковая Нога. Неукротимая индейская свобода, эпатаж, пощечина общественному вкусу - вот что звучало в этом названии.
Кремер самовольно захватил бывшие железнодорожные мастерские, уставил обширное помещение бетонными фигурами, деревянными козлами, завалил тюками с цементом. Сам он работал мало. В основном занимался устройством быта "отверженных" художников и скульпторов с их друзьями и подругами. Это была самая настоящая коммуна. Зара, падкая на мужчин свободных профессий, была там желанным гостем. Ещё бы, на её деньги закупались марихуаной, ЛСД и алкоголем многочисленные приживалки и нахлебники.
Перед Ларсом Хеннингом стояла нелегкая задача. Из такого вот рая предстояло увести будущую невесту. Хеннинг сразу вспомнил Гамбург. Вельветовая хламида, богемный беретик, трубка - вот и готов образ.
Авантюрист свел знакомство с Кремером, быстро и легко очаровал скульптора, и уже через три дня перебрался из отеля в мастерскую. Курил траву, пил дорогие алкоголи. Не торопился. Подбирался ненавязчиво, кругами, полувзглядами, полунамеками к белесой, тощей, без бровей и грудей, избраннице. Впрочем, внешность средневековой ведьмы была очень популярной в те времена.
Через некоторое время Зара и мужественный кюнстлер по имени Ларс мчались в открытом купе в Данию с целью заключить законный брак. А после обезумевшая от любви наследница привезла новоиспеченного мужа к себе во Франкфурт, обживать семейный очаг.
Не тут-то было. Муж бездельничал. Хотя, в первые три дня Ларс накупил дорогущих кистей, палитр, красок и холстов. Завалил ими студию на чердаке и больше ни разу к ним не притронулся.
Зато целыми днями валялся в постели, пил ром-негро, а вечера проводил с приятелями Зары, с которыми вскоре установились отношения, недопустимые для приличного супружества.
Особенно выделялся некий Прунус, блондин с немытыми волосами и лошадиными зубами. Однажды они с Хеннингом на берегу реки затеяли строить бетонный корабль. Поставили стропила, навели опалубку - и действительно, через две недели "Betonboot" был готов!
На парти, посвященной открытию, весь день бились об каменные борта бутылки с французским шампанским, и плыли над водой дурманящие воскурения.
Пляски и пение обеспечивал не кто-нибудь. На торжественное событие пригласили героя сексуальной революции. Певец Дильдо Харн был здоровенным детиной с лысиной, увешанной по краям черными патлами, и красной рожей с густыми, как войлок, людоедскими бакенбардами. Пел он без голоса и слуха, то и дело давал петуха. Зато на голый член его был туго натянут носок в цветах американского флага.
В самом разгаре веселья музыка прекратилась, и все услышали удары топора. Это пьяные авторы в угаре рубили леса и стропила. Послушался чудовищный гул и треск. "Betonboot", это сооружение в несколько тонн весом, сорвалось и покатилось по настилу прямо в воду! Раздались фонтаны брызг, как будто в берег врезалась торпеда. Бетонная посудина и в самом деле поплыла, быстро, к середине реки - наклонный пандус сообщил ей инерцию. Добравшись до фарватера, корабль закономерно кивнул носом и погрузился в пучину. С шипением поднялись пузыри воздуха. Восторженная публика взорвалась аплодисментами, и вечеринка потекла дальше своим чередом. Зара даже не придала значения тому, что Ларс взасос поцеловался с Прунусом.
Утром их разбудила полиция. Было много неприятностей и унизительных нравоучений. В результате Зара отделалась огромным штрафом. А Прунуса пригрозили выслать назад в Эстонию, откуда он три года назад с великим трудом бежал по льду через Финский залив. Оказалось, что на затонувшую в фарватере бетонную бандуру на всем ходу наскочила яхта бургомистра.
Однако Хеннинг не потерял боевой дух. Он воспользовался связями Зары в прессе. Скандальный случай с постройкой бетонного ублюдка и спуском на воду, с публикацией соответствующих фотографий обошел все федеральные газеты. К Прунусу посыпались заказы, как из рога изобилия.
Но вернемся пока к Ларсу и Заре. В элитном доме, где зажили молодожены, было ещё три квартиры. В одной из них жил художник Фолькер Адамс. В другой - старый итальянский киноартист Бруно Карантино со своей немецкой супругой. А внизу, в полуподвале, среди рододендронов и фикусов обитал некий Феликс Кристер. Человек со странностями. На его ещё не старой голове торчала белая проволочная шевелюра. Узкий, широкий рот был постоянно растянут в эдакую крокодилью полуулыбку. Облик дополняла широченная шея, могучая грудь и неизменный серый в ёлочку пиджак. Будучи состоятельным человеком, Кристер нигде не работал, и по несколько раз в год уезжал отдыхать (непонятно, от чего) на Майорку. Ездил он на ржавом "Фольксвагене", хотя мог бы себе позволить и "Порше", и даже "Роллс-Ройс". Кроме того, Кристер добровольно исполнял при доме обязанности коменданта. Следил, чтобы вовремя вывозили мусор, убирал в саду, чистил камины и дымоходы.
Но главное, конечно было, не это. Главное, что Феликс Кристер был тайно влюблен в Зару. Никто и никогда не видел этого человека в обществе женщины. Мало того, старожилы не припомнят случая, чтобы за десять лет у Кристера хотя бы раз были гости. Так вот, Кристер постоянно и тайно наблюдал за молодой соседкой. И под разными предлогами старался проникнуть к ней в квартиру. То помочь что-то занести, то помочь что-то вынести; починить кран там или унитаз прочистить. Зара не заметила сама, как привыкла к этим мелким услугам. Феликс появлялся в её доме всё чаще, всё шире становилась его аллигаторова улыбочка, всё более хозяйским взором посматривал он на девушку.
И вскоре сосед решился сделать предложение. Он поехал на своём дырявом "Фольксвагене" в цветочный магазин, и купил там самый большой и самый дорогой букет роз. Он побывал в самом дорогом салоне красоты, где ему подрезали куст непокорной белой проволоки и надушили невыносимыми французскими ароматами. Затем отрешившийся бобыль отправился к местному кутюрье, и прикупил у него готовое платье - ослепительно-черный, как космическая бездна, костюм. И в тон костюму взял напрокат такой же отчаянно-чёрный "Мерседес".
В таком виде и подкатил к дому. Соседи высыпали на балконы. Даже художник Фолькер Адамс, который никогда ни с кем не здоровался, вывесил за перила свою гениальную бороду.
Кристер степенно поднялся на второй этаж и позвонил у дверей. Минута, другая - никто не открывает. Он снова нажал кнопку звонка. Он знал до минуты расписание жизни возлюбленной. И тут такой конфуз. С каждой минутой становилось все ясней, что дома никого нет. Но Феликс так и продолжал стоять, как остолоп, с неуместным на этой унылой лестнице огромным букетом.
Лишь через десять минут соседняя дверь отворилась, и в ней показался высокомерный художник Фолькер Адамс с сигарой. Глядя куда-то в необозримые дали поверх головы Кристера, он соизволил сообщить, что-де госпожа Зара изволили отбыть в свадебное путешествие на неопределенный срок, а ему завещали ключи от квартиры. Феликс на это ничего не ответил, только обалдело спустился вниз.
Долго ходил по двору с букетом роз. Потом затолкал его в машину для компоста и размолотил в кашу. После этого он деревянной походкой поднялся на стоянку, сел в прокатный "Мерседес", дал газу и куда-то унесся. Художник Фолькер Адамс наблюдал из-за занавески за соседом, потом сказал себе равнодушно: "Ну, что же!", и пошел заваривать свой любимый кофе по-турецки.
Кристера привезли только через неделю, в инвалидной коляске. Шея у него была зажата каким-то ужасным ошейником, подбородок вздернут, но на бесцветных губах стыла всё та же плотоядная полуулыбка.
Когда Зара вернулась с мужем домой, Феликс уже был на ногах. Зара ничего не заметила, не обратила внимания на то, что добрый сосед несколько переменился. Когда молодожены проходили мимо него, когда сияющая Зара представила соседу своего мужа, Кристер только утвердительно покивал головой, пристально глянул на супругов и обнажил мелкие, как у пираньи, зубы, битком набитые в широкий рот.
С тех пор Феликс не спускал с них глаз. Они не обращали на него внимания, но он присутствовал даже на их знаменитой вечернике на берегу реки, по поводу спуска на воду бетонного корабля. Феликс сидел в кустах с биноклем, совершенно голый. И не спускал стеклянных глаз с веселящейся Зары.
Ничего не подозревающая парочка жила в своё удовольствие. Пили, курили, гуляли напропалую. Кристер не спал по ночам, когда раскачивалась люстра и наверху грохотала кровать. Он лежал в пиджаке, вытянувшись, на застланной постели, и сжимал-разжимал каменные кулаки.
Однажды во время одной из диких вечеринок у супругов завис скульптор Прунус. Они наглотались какого-то зелья, после чего увидели друг друга сразу со всех сторон, как в стереокино, возлюбили один другого и оказались в постели. Тоненькая, нежная Зара и два потных, здоровенных мужлана, которые возятся на ней, пашут, как два трактора.
На первом этаже погас свет.
Ни с того ни с сего забеспокоился Прунус. В камине что-то зашуршало и посыпалось, и не успел Прунус обернуться, как оттуда свесилась седая голова в очках. Скульптор сначала остолбенел, потом заорал. Хеннинг оторвался от тощей и синеватой задницы своей супруги. "Что там такое?!" - взревел он на Прунуса, но тот только мычал и смотрел в камин. "Что тебе померещилось там, а?!" - негодовал Хеннинг. "Там голова, седая! - выдавил скульптор. Все вглядывались в камин, но головы уже не было. "Приятель, ты перебрал абсента," - примирительно заявил Ларс Хеннинг, и шлёпнул Прунуса по заднице. Потихоньку возня в кровати возобновилась.
Вдруг в камине раздался шорох, рокот и стук. Все обернулись и увидели, как тело человека грянулось прямо вниз, на связку дров.
- Это же Феликс! - закричала Зара, и белое лицо её побелело ещё больше.
Феликс лежал в неудобной позе, ногами кверху, и не шевелился. С уголка рта стекала тонкая струйка крови. Ларс опомнился первым:
- Проклятое дерьмо! Что он у тебя здесь делает, в камине?!
- Ларс, я не знаю! О, господи, он умер?
- Умер-шмумер, меня интересует другое, как он сюда попал!
- Я же тебе говорю... Он - сосед снизу, чистит иногда дымоходы...
- Дымоходы? Трубочист в два часа ночи? Чёрт подери, ты его там от меня прятала, стерва! ****ь, я сейчас тебя тоже спущу по дымоходу, чтобы не повадно было!
Если бы не Прунус, Хеннинг бы таки врезал бедной Заре. Но скульптор встал между ними и заявил, что теперь не до разборок. Есть труп, и нужно что-то решать.
- Выебите друг друга, - распорядился Хеннинг, - а мне нужно подумать.
Прунус ушел с плачущей Зарой, а Ларс остался с трупом наедине. Можно было, конечно, свалить отсюда прямо сейчас. Подняться в спальню женушки и набить кубышку бижутерией, там будет тысяч на сто, он прикидывал. Тогда они его заложат. Лучше будет всех повязать круговой порукой. Труп только нужно как-то вынести отсюда... Хеннинг щупал на кухне огромные тесаки, подвешенные к дубовым балкам. В дверь позвонили.
- Дерьмо! - тихонько выкрикнул он и осторожно отодвинул штору, чтобы поглядеть, кто же там пришел в неурочный час.
- Открывайте, Ларс! Я знаю, вы дома! - донесся голос, который Хеннинг уже где-то слышал. - Это Грязный Гарри из полиции!
"Гарри Шторьх!" - Хеннинг присел от неожиданности. "Тихарь из Монако, похожий на Клинта Иствуда!".
Через минуту Гарри, сухой и цепкий, как богомол, со сверхъестественным спокойствием осматривал труп.
- Ну, что же. Будем полицию вызывать? - наконец спросил он Хеннинга.
- Как вам будет угодно, - пробурчал деморализованный "Хемингуей", - но мы не виноваты. Он сам выпал из камина.
- Странно. Почему тогда у вас на руках, Ларс, резиновые перчатки? Может быть, вы собирались заняться уборкой в ночное время? А что здесь делает секатор? Острый, однако!
Хеннинг начал что-то соображать.
- Гарри, не хотите ли подняться со мной в спальню жены?
- Зачем? - полицист улыбнулся своей кафельной улыбкой, но пошел охотно. Причем, что смутило Хеннинга, пошел вперед сам, будто уже зная планировку квартиры.
Наверху Хеннинг вывернул перед полицейским малахитовую шкатулку жены. Бриллианты и жемчуга празднично засверкали при свете ночника, будто новогодние украшения. Однако на засушенного супермена это великолепие не произвело должного впечатления, и он пальцем, острым, как терновый шип, ткнул в сейф. Понурив голову, Хеннинг набрал код и отворил тяжелую дверцу. Тотчас же колючие кисти просунулись внутрь и выгребли ворохом все наличные деньги.
Хеннинг стоял в углу и смотрел безучастно, как Грязный Гарри, не переставая улыбаться, пересчитывает деньги. Сложив их в специально для этой цели заготовленный пакет для мусора, он тенью выскочил на улицу.
Спустя пять минут оба негодяя, никем не замеченные, скрылись в разных направлениях.
Сейчас, спустя тридцать лет, Хеннинг не испытывал ни угрызений совести, ни горечи разочарования. Он откупорил бутылку дорого пива, отхватил половину одним глотком, а затем приложился к свиным ребрышкам. Из бассейна выскочил молодой человек с жеребячьей фигурой. Спортивной походкой, виляя ягодицами, подошел он к Ларсу.
- Юрген, - рыгнув, обратился к нему хозяин, - Я хотел бы, чтобы ты завтра поехал к себе домой.
- Да что ты, папочка! У нас же есть планы на выходные. - сказал молодой человек, обошел Хеннинга сзади и принялся массировать ему загривок.
- Ах ты, подлец, - довольно ворчал старик, - ты это умеешь, сукин сын!
Изловчился и шлёпнул Юргена по заднице.
- Козявка! Пойми, завтра у меня важная встреча. Кроме того, у нас ещё целый вечер и целая ночь впереди! А ещё у меня для тебя есть сюрприз! - солгал старик, лихорадочно соображая, как избавиться назавтра от ненужных свидетелей.
Юрген надул красные губки, набросил халат и скрылся в глубинах особняка.
"Фу-ты ну-ты!" - покривлялся Хеннинг, тяжело встал и отправился вслед своему любовнику.
К вечеру оба уже вовсю кувыркались на огромном диване перед камином. Хеннинг выпил литр "ред булла" и принял виагру. Юрген был игрив и податлив, подыгрывал покровителю, заводил и развлекал старого греховодника. Когда старик уже совсем было разнежился и зарумянился похотливо, забормотал пошлую чепуху, в дверь раздался звонок.
Пыхтя и чертыхаясь, набросив кое-как халат, Хеннинг пошел и открыл дверь. Прямо на него шагнула маленькая старушка с морщинистым носом и бесцветными глазами. Шагнула, повисла на потной шее и вцепилась ртом в его губы!
Мыча и теряя самообладание, могучий старикан попятился, наткнулся на диван и упал спиной вниз, увлекая за собой старушку. Юрген в ужасе бегал по комнате, покрытый красными пятнами.
- Ух ты мой масенький! - сказала старушка скрипучим мужским голосом и залюбовалась на розовую тушу под собой.
Туша начала что-то соображать:
- Зара! Ёб твою мать! Как ты меня напугала, старая сука!
Зара хахохотала страшным сиплым басом, схватила со стола початую бутылку виски и влила её в пасть Хеннингу, обильно орошая белую бороду. Ларс сглотнул граммов двести за раз, закашлялся, а старая ведьма, не теряя время, запустила паучью руку ему куда-то вниз живота. Хеннинг зажмурился и подумал, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, поэтому решил пустить всё на волю случая и расслабится. "Главное, не смотреть", издал он последнюю мысль и прикрикнул на Юргена, чтобы тот выключил свет и в конце-концов присоединился в ним. Юноше ничего не оставалось, как послушаться приказа. Свет погас, и на пару бывших супругов упало нежное и упругое молодое тело. Диван содрогался и хрипел.
Вдруг в камине послышался гулкий шорох и что-то с шумом посыпалось вниз. Любовники притихли, как по команде. Шорох усилился, сопровождаемый теперь кряхтением и возней. Наконец из трубы раздался человеческий голос:
- Проклятое дерьмо! Да помогите же мне, наконец!
Юрген первым вскочил и зажег свет. В камине, перевернутая, торчала совершенно лысая голова в очках. Растянутый в морщинах рот до ушей продолжал сквернословить:
- Наконец-то я вас накрыл, педерасты, извращенцы проклятые! Не жить вам на этом свете! И ты, Зара, мне ещё ответишь за свой порок, ведьма, старая похотливая ведьма!
- Да это Феликс! - заревела старуха голосом, которых заставил всех содрогнуться. В воздухе повис дух перегара и ацетона.
- Да, я Феликс! - обиженно завизжала голова и вдруг жалобно завыла: - помогите же мне, помогите! Я, кажется, застрял! Задыхаюсь!
- ****ый в рот! - грубо ответил Хеннинг, - Я тебя туда не просил залазить, как я теперь тебя отсюда вытащу?
- Ну можно же хоть что-нибудь сделать?! - причитала Зара, заглядывая в трубу.
- Уйди от меня, сгинь, нечистая! - взвыл Феликс и плюнул, изловчившись, своей возлюбленной на грудь.
У Хеннинга помутилось в мозгах, он подошел к камину, запустил туда руки и начал делать такие движения, будто доит корову. Все могли наблюдать, как ходили буграми его жирные бицепсы. Когда он отошел, руки были в саже, а лысая голова спустилась ниже всего на каких-нибудь пять сантиметров.
- Это сверху нужно тащить, - заявил Ларс Хеннинг и вдруг заметил, что пленник трубы не шевелится и молчит. - Дерьмовое дерьмо! Он опять умер!!!
Послышался глухой стук - это Юрген упал в обморок. Зара страшно завыла.
- Закрой рот! Дай мне подумать, - рявкнул Хеннинг и тут же услышал, что дверь входная отворилась. Обернувшись, на пороге он заметил тоненького, как тростинка, дедушку. На крапчатой, как у ящерицы, головке развивались от сквознячка тоненькие серенькие водоросли. Казалось, старичка сейчас выдует из дому и унесет ветром куда-нибудь очень далеко. Но дедушка не сплоховал, захлопнул за собой дверь и заговорил сухоньким, тоненьким голоском:
- Привет, друзья! Я Грязный Гарри!
- Что? Опять ты? - остолбенело уставился на мумию Ларс Хеннинг. - Сколько же тебе лет?
- Я в самом лучшем для полицейского возрасте, - возразил таким же невесомым голосом Гарри, - а сейчас я вас всех арестую за повторное убийство господина Феликса Кристера.
- Ах ты паразит! - заревел Хеннинг, - ты меня один раз уже обманул! Я не позволю тебе сделать это ещё раз!
С этими словами могучий Ларс двинулся на Гарри Шторьха. Но старичок прытко отскочил к двери, и все увидели, что в его ручонке содрогается огромный полированный револьвер.
- Всем лечь на пол, руки за головы! - запищал Грязный Гарри противным сверчковым голоском, и тоненький пергамент на его скулах побагровел.
Хеннинг и Зара кое-как устроились на полу. Юрген так и прибывал в обмороке, валялся в углу с высунутым языком. Его приказ не касался. Гарри, прихрамывая, пробрался к сейфу в стене, и, трепеща сверкающим стволом, потребовал у Хеннинга код.
- Ограбить меня хочешь, вонючий старикашка? - заикнулся было Ларс, но в ответ грянул выстрел и посыпались куски гипса из стены. Хеннинг пробормотал код и начал терпеливо слушать, как Гарри шелестит деньгами и бумагами.
- Сорок восемь тысяч без мелочи! - дребезжал старый мент, - Ну кто же, спрашивается, держит такие деньги дома? А золото и бриллианты у тебя откуда?
- Забирай все что хочешь и проваливай, пень трухлявый! - пробормотал Хеннинг. - И лысого своего забирай из трубы.
- Пожалуй, лысый на этот раз действительно умер, - озабоченно произнес Гарри и, не выпуская из рук мешочка с награбленным, подошел к камину и пощупал Феликсу шею. - Так что, господин Хеннинг, с полицией придется разбираться тебе самому.
И Кощей ушел в ночь, прежде соединив Ларса и Зару железными узами вокруг газовой трубы в подвале.