Аннотация: Это последняя, четвёртая часть романа "Опалённые Бесконечностью".
К Н И Г А М А Г И С Т Р А .
Конечно, Сен не верил в безумную идею дурня по захвату французского престола, однако в эту идею поверил Кий - и Сену пришлось крутиться, как на винтовом колу.
Злость от дурной вести Сен сорвал на послушнике Клее. Бедняга надумал было вскарабкаться на свою вдову, нахлебавшись горячей мясной похлёбки и пропустив стакан горючего - он пускал сопли от умиления, ибо вот оно, предательское счастье, наслаждайся, - но хлипкая дверь распахнулась, отведав удар восточного мага, а влетевший в комнату Сен безжалостно стащил его со вдовы. Затем дал по роже, и заорал, что тут судьба Европы решается, и вообще - всего мира, может быть, а Клей всё по вдовам лазает? Совсем поумнел, да!?
Спустя час бывший послушник Клей с необходимой охраной ускакал вослед магистра, а служака Сен, кряхтя, залезал на его вдову - не из похоти, а по службе, ибо надумал перекупить её на свою сторону из лап магистра, которому эта гадина наверняка служила.
Обрабатывая её своим желтяковским инструментом, и слушая довольные взвизги, Сен с досадой думал, что подчинённые, восточные маги не сильны по части такой работы - им всё убийства подавай. Послушники магистра, мордастые, весёлые и охальные, по женской части били в нужную точку, и чем надо. Сен решил набрать в Тайную службу красавцев вроде магистровых послушников, нарочно для похабной Европы, из местных предателей. Куда денешься, если большая часть шпионских дел идёт через девиц, а их вернее всего купить мужским своим инструментом. Так уж они устроены, что за него продадут и мать, и отца, и страну родную. Такова жестокая жизнь, что позарез нужны Тайной Службе инструменты для размножения, и приделанные к ним шпионы - иначе самому начальнику приходится делать грязную эту работу.
Так размышлял Сен, трудясь на вдове в поте лица своего, как и положено по Библии, а послушник Клей погонял коня, опережая охрану. Он погонял весьма нетерпеливо, но вовсе не для того, чтобы поскорее вернуться к своей вдовушке. Нет - он мечтал умчаться от неё подальше, Иуда неблагодарный, ибо, как волка не корми - он всё в лес смотрит, христианин такой - сякой. Бедняга Клей, заражённый безумием веры в воскресшего Христа, не смог от него излечиться в жарких объятиях, как ни старался. И вино не помогло. Частенько Клей, скатившись со своей вдовы, валялся рядом и тупо думал: - И это всё? Завтра опять вдова, жратва, и вино. А жить-то когда?! -
С тоски он починил все заборы вокруг вдовы, и вскопал все её огороды. Он думал открыть торговую лавку, чтобы начать копить золото. Всё больше и больше золота, пока не появится страх потерять его. Может, хоть тогда у его бессмысленной жизни и появится смысл?
Да, тяжело нести проклятие Иуды. Безумие магистра и Ордена Святого Креста оказалось столь губительно, что бедняга в упор не видел своей полной жизни и своё счастье, к которому стремятся все умные люди земли, вцепляясь в него обоими руками, и с радостью отдавая жизни. Но это счастье мог увидеть только умный человек. Убогому разумом Клею, тронутому Святым писанием, не дано было понять своего счастья, и потому он с нетерпением погонял коня навстречу чёрствой краюшке хлеба, что была обязательна к поеданию в Ордене - вином, сыром, мясом, и всякими девицами Орден снабжал Господь.
Клей знал щедрый нрав Господа к любимым послушникам, и поэтому просил Его только об одном чуде - чтобы магистр дал Клею эту чёрствую краюшку, приняв тем самым обратно в Орден. Клей знал, что дело это безнадёжное, ибо вода мокрая, небо синее, а магистр не принимает обратно изгнанных из Ордена. Даже герцог Саксонский, первый отлучённый из Ордена Крестоносцев, не имел надежды вернуться, хотя после своего грехопадения по захвату трона Саксонии без приказа магистра, он и деньги присылал, и всякую помощь Ордену оказывал.
Потому Клей и просил Господа совершить чудо. Он настрадался, и так раскаивался, что наверняка Господь заблудил в голову Клея ценную мысль, ленясь делать чудеса, которые могут делать люди. Мысль про дурака Вейна, всегда готового начудить столько, что не разгребёшь.
И тот, действительно, совершил чудо, равнозначное такому же, как сухая вода - вроде льда, или чёрное небо - особенно ночью. Одной лишь болтовнёй он создал чудо - магистра, принимающего Клея обратно в Орден Св. Креста. И магистру пришлось принять мерзавца, этого любителя вдов и прочего мяса - вина, потому что Вейн просто не оставил другого выхода.
По прибытии Клея Вейн с радостью одобрил, что тот хочет продать желтяков, как вначале продал магистра. Но продать желтяков навечно - это Клей погорячился. Вейн будет счастлив, если в лице Клея появится ещё человек, вроде него, который решил наплевать на всех и выбрать полную свободу. Пусть Клей подумает.
Продав всех, он сможет стать магистром нового Ордена. Похожего на прежний, но с идеей всех продавать. Точнее всего назвать его Орденом Святого Иуды Искариота. Господь поможет Клею в создании нового Ордена, ибо Он предательства не боится. Господа предать невозможно, ибо всё в Его власти, и Он не понимает, как и Вейн - что такое предательство? Пусть им заботятся умные люди. Как можно кого-то предать, если ты сам по себе и никому не служишь?
Вейн первым бы попросился в такой Орден - свободный, где все равны, и обязаны болтать всё, что хотят. И всё выбалтывать, кто ни спросит - хоть враги, хоть друзья, - плевать на всех, кроме Господа, тем более, что до Него всё равно не доплюнуть. Пусть Клей прислушается к голосу в душе. Наверняка услышит, что Господу наплевать, чего Клей ни задумает.
Магистр увидел, как пустеет взгляд Клея, и неслышно заскрежетал зубами. Он заговорил так весело, что лошадь над ним испугалась, и развернула уши назад. Вот, магистр к себе прислушался - и точно, Господь вовсе не против, чтобы принять Клея обратно в Орден св. Креста. Он же раскаялся. Поэтому магистр охотно прощает Клея и принимает обратно в Орден, вот - держи краюшку на сегодня.
Этот подлый приём мигом вернул Клея в разум, и он прослезился от радости. А совсем было рехнулся, когда понял, что в Орден св. Иуды можно вступать и женатым на вдовах, которые готовят вкусные наваристые похлёбки.
Но магистр был мудрее, и не глупых вдов напугался, а предательского Ордена. К нему будут приезжать шпионы от всех королей, чтобы купить и продать сведения - Орден св. Иуды мигом разбогатеет. В конце концов, служа кому угодно, человек служит лишь себе самому, родному и единственному, и что такое измена, как не верность себе самому?
Вот так магистр нанёс первый удар врагу. Правда, тупой Вейн этого не заметил, и долго подбивал Клея на создание своего Ордена, и долго сожалел, что Клей поумнел. Ведь такой Орден, где за мелкую денежку можно узнавать даже самые страшенные тайны, будет всем необходим. Он и сейчас необходим. И всегда будет необходим. Магистр охотно с этим согласился, и велел записать послушнику Алену, чтобы не забыть в суматохе. Создать в будущем такой Орден для общения, когда дел будет поменьше. Послушник записал это по английски, и потому пришлось объяснять тупому Вейну, что Орден Интернет буквально и означает самое широкое общение. Лучше будет так его и назвать. Не стоит Иуду прославлять, хорошо?
Но Вейн хорошо изучил подлый нрав Тайного Советника, и успокоился только тогда, когда это записали в Чёрную Книгу, специально заведённую для таких дел, отложенных на будущее. Магистр, он скользкий, мигом Интернет замылит.
Вся эта болтовня происходила уже между полей и виноградников, где Клей и догнал банду королевы. Дремучие леса кончились, уступив место владениям человека - потянулись сады, поля, и мелкие деревеньки. То там, то здесь на горизонте горбатились и шпилились небольшие замки, где жили бароны и прочие аристократы, здесь мелкие и нищие. Это уже начиналась Европа. Навстречу принялись попадаться купцы с товаром, крестьяне на возах, и мелкие отрядики всякой вооружённой сволочи, которую магистр мигом нанимал к себе, так что банда королевы Кристи за пару дней выросла до трёх сотен всадников. Не считая шпионов, которые скакали отовсюду, меняли лошадей, обжирались, чем Бог послал - и ускакивали во все стороны, словно тараканы. Пейзажи кругом клубились такие, что умом можно тронуться, но большинство и так были тронутыми - они видели на пейзажах скорее грядущие пакости для добрых людей.
Злодей Вейн рычал, и ругался со злодеем магистром, который, как и полагается подлой рыбине, пытался разбить хрустальную мечту дурня, утверждая, что атомный снаряд - вещь нужная, но пока не по силам. Не лучше ли отставить его в сторону, а заняться вплотную огнестрельными орудиями Сэма, что работают на славном..., как его? - порохе. Пусть Вейн приглядится, и узнает Знак Божий. Магистр пригляделся - и такое увидел, что аж заколдобился от радости - ведь железными ядрами можно пробивать крепостные стены вокруг замков мелких баронов, и прочих аристократов.
А то они плевать хотели на королеву и её указы - попробуй, достань их! Любой король разорится, если каждый замок полгода осаживать.
С этими орудиями баронская независимость подешевеет до цены пороха. Вот рычаг, что перевернёт мир междоусобиц, мелких войн, измен, интриг и грабежа. Если новая королева в три дня сможет достать из-за любой стены каждую сволочь, к ней кинутся присягать бегом, наперегонки и со слезами радости на глазах - наступит мир, где все силы пойдут уже на атомный заряд. А пока, чтобы сделать хотя бы сотню орудий, потребуются горы труда и горы золота. Нужны литейные мастерские, медные месторождения, лошади и телеги, древесный уголь, деревья - для угля. А люди нужны ещё раньше - углежоги и лесорубы, плавильщики и возчики, и прочие ремесленники всякого рода. Всех нужно кормить, обувать, одевать - и сделать это можно только в Париже. Сейчас всё королевство дядя Франца, тьфу - плюнуть посильней, и переплюнешь, - кроме Парижа и городов нет, только деревни. Так что создать атомное оружие и вовсе не по силам - быстрей состарятся и помрут. Хотя магистр не меньше Вейна мечтает прекратить войны на всей планете, сделать атомное оружие пока невозможно.
Вейн упрямился, что атомные снаряды можно сделать гораздо быстрей, чем думает магистр, если договориться с троллями и эльфами. Они умеют сортировать атомы - собрали же тролли рукоять Розового меча. Магистр замолкал, пока не выдумывал новое возражение. Он заходил с другого бока, заявляя, что атомные снаряды - вещь неимоверно опасная. В мире столько умных людей! Всё разрушить атомным оружием - это умные мигом, а построить Царствие Божье на земле, где всем хорошо и сытно, могут только дураки, а их пока мало.
Раз уж умный быстрей убьёт, чем заработает, надо дать им такую возможность. Чтобы тысячами глушили друг друга на войнах, которые пойдут по всей земле, чадя и снова разгораясь. С порохом воевать удобно, умным понравится. И пусть дерутся хоть тысячу лет, пока не останутся одни дураки, которые и сделают благословенное атомное оружие. Дураки не любят воевать, и уцелеют, расползаясь от заварух. И расплодятся ещё, пока умные воюют.
Вейн тоже думал, что Воля Божья состоит в увеличении дураков, пусть даже путём истребления умных, но Вейну было жалко их, ибо сам он, убогий, видел в умных свой идеал. Но главное - он не хотел ждать. И упрямо заверил, что Господь поможет сделать атомные заряды, а Знак этого - король эльфов должен ему одну просьбу. Значит, выполнит. И троллей припашет, они теперь союзники.
Магистр ничего не смог возразить, но всё равно возразил, что это колдовство самое чёрное, против Господа. Как же Вейн, любимчик Господа, может идти против Него?
Вейн отвечал, что он дурак, и не видит разницы между чёрным колдовством и белым. И вообще - как различить чёрное и белое? Пусть магистр закроет глаза, и попытается объяснить разницу. Ничего не получится. Жизнь - это вообще колдовство. Раз живой - изволь колдовать, хоть словом, хоть делом, а в цветах колдовства пусть умные разбираются.
На это магистр тоже что-то ответил. Да и Вейн за словом в карман не лазил, они сами с языка соскакивали. Словом, любая дорога, что их несла, могла бы рехнуться, выслушивая их болтовню, но никакая дорога их не слушала. Им было плевать. И ровным, и колдобистым, и пыльным, - всем дорогам, по которым кружили негодяи. И не день кружили, возвращаясь или удаляясь от гор, в зависимости от того, кто кого одурачивал словесами.
И обоим мерзавцам было глубоко начхать, что для благородного Кия их дорожные вихляния выглядят просто издевательством. Каждый раз, когда шпионы плаксивыми голосами докладывали о возвращении голодранцев, Кий и его тайный советник начинали трястись, скрежетать зубами, и обсуждать вопрос - сразу сдаться или немножко поупрямиться, для поднятия цены. И оба не верили послушнику Клею, который два раза посетил свою вдову, когда банда королевы Кристи на пути к Моховой горе приближалась к горной деревне.
Он приходил в гости тайно, ночью, и за жирными разносолами выбалтывал перекупленной вдове все секреты, хотя она их и не спрашивала. Выбалтывал по привычке, как дурак, искренне верящий в свою болтовню, и в то, что вдову уже перекупили, и наверняка Сен подслушивает за стенкой. Тот и впрямь подслушивал, и едва удержался, чтобы не задать уточняющие вопросы, когда Клей сболтнул нечто важное - о делёжке всего мира, которую задумывают два его начальника. Но Сен сдержался и промолчал - делёжка мира подождёт, его сначала захватить надо. К сожалению всего мира, он позабыл доложить Кию про эту мелочь из болтовни дураков - было, что поважней выкладывать. Скажем, совет подъехать к принцессе со сватовством, потому что Вейн с магистром усиленно ищут ей подходящего жениха. Пол - Европы уже перебрали, магистр и про Кия заикнулся.
Услышав это, Кий только недоверчиво усмехнулся, но приказал расчистить дорогу к Моховой горе, заваленную в целях обороны. Хотя и не верил, что через Моховую бандиты просто едут в Париж, и вовсе не собираются бить Кия и возвращать захваченный город. В женитьбу на Кристи он тоже не верил. Особенно бесили его доклады о планах злодеев. Он не понимал, почему эти два тупицы - Вейн и магистр, непременно хотят сделать атомное оружие - оно же отдыхает по сравнению с бесконечной мощью принцессы Кристи.
Конечно, Кия выводила из себя неопределённость - будут они Европу брать или нет? Если нет - тогда он возьмёт. Если будут - почему тогда магистр отвергает всех гонцов с предложениями? Кто, кроме Кия, будет защищать горный проход от орды желтяков, что неотвратимо надвигается из глубин желтяковских королевств? Что Кию делать?
Он сдался бы на самых приемлемых условиях, и принёс присягу королеве Кристи, но неудобно навяливаться со сдачей, если её не предлагают - цену собьёшь. Может, магистру войска потребуются для захвата этого Парижа? Кий с радостью одолжит пару легионов, а когда разберётся с войском из Поднебесной - вообще толпами погонит свои войска под знамёна Кристи. Надо прояснить положение, а магистр Кия и за человека не считает, не желая вступать в переговоры. Если обиделся за кол винтовой, то Кий сожалеет о своей восточной шутке. У нас на востоке шутки, непонятные для Европы.
Всё это Кий и Сен осторожно, цветистыми восточными намёками, и с европейской прямотой высказали послушнику Клею, когда того привезли в замок восточные маги Сена. Прямо на пиру и высказали, в Дубовой зале, куда его вежливо ввели под белы ручки, голодного, как волк. Сен специально велел схватить Клея до того, как его обкормит вдова - не тем, что у самой есть, а тем, что на стол выложит. Клей так обожрался с голодухи восточными блюдами, что икал даже при докладе магистру, и магистр тоже не поверил Иуде - предателю. Он только недоверчиво усмехался на все слова Клея, сказанные с такой честной рожей, как будто Кий и впрямь сдаться мечтает.
Из-за своей подлости магистр и без докладов Клея знал, во что верить - в новое войско Большого Желтяка. И потому продал Сену всех. своих шпионов в Поднебесной. Сен не знал, как благодарить магистра - разведка ему пошла даже из покоев Большого Желтяка, про все тайные козни. Сен едва успевал перекупать шпионов Большого Желтяка, и расстраивать его пакости. Благодаря этой измене шпионы Сена такие напасти обрушили на бедное войско, какие и само Небо постеснялось бы, чтобы помешать продвижению двухсоттысячного конного кулака. То кони принимались дохнуть, то люди разбегались, то племя с племенем передерутся, то командир сбежит с воинской казной.
Войску приходилось кормиться на своих, местных желтяках. Те немножко бунтовали на грабежи, приходилось задерживаться и усмирять. За покушением следовал заговор, а за ним - новое покушение. Предсказатели словно переметнулись в воронью стаю - каркали войску всевозможные беды и несчастья. Что ни спроси, в ответ - кар! кар!
Словом, с помощью шпионов магистра Сен успешно топтал и тиранил войско ещё на полпути - несло потери, словно на вражеской территории.
Магистр спихнул на Сена эти заботы не потому, что считал 200- тысячное войско мелочью. Просто времени уже не хватало следить за такой мелочью. Сен на что? У магистра на службе у дураков забот прибавилось чуть не вдесятеро больше, чем в самые жаркие денёчки на службе у короля Алана, а вот дела получалось вдесятеро меньше - одна болтовня. Вейн оказался ещё большим мерзавцем, чем предполагалось.
Например, треклятый дядя в Париже мог жить ещё невесть сколько, ни о чём не беспокоясь, потому что слюнтяйка Кристи жалела дядю. Злодейке было плевать на мировую историю, а Вейн ей поддакивал, говоря, что у девчонки и так не осталось родных, всех убили. И вообще, в Библии написано - "не убий". Или магистр не читал?
А толстому Сэму вынь, да положи ребёнка и Элиану. А если Элиана не захочет ложиться, то хоть ребёнка. А женихи Кристи? Принцесса чихала на всех, кого предлагал магистр. Точнее, она чихала после того, как спрашивала Вейна - можно чихать на этого или нет?
А Вейн вообще удивлялся - чего к нему магистр с женихами пристаёт, если за них принцессе выходить?
Крутись между ними, как последний дурак, и магистр крутился, доказывая Вейну, что герцог Анжуйский, например, хороший жених. Но Вейн находил всех кандидатов чересчур умными для такой дурочки, как принцесса Кристи, хотя сам же велел побыстрей подыскать жениха, раз обещал её задорого продать. А что дороже замужества?
- Вот ведь сволочь этот Вейн! И что с ним делать? - горько сетовал измученный магистр послушнику Крону. Тот насмешливо советовал спросить у Господа - оба отлично понимали, как решить вопрос и без вмешательства свыше.
Но магистр долго не мог решался на злодейство, жалея бедную принцессу, и говорил Крону, что решить-то вопрос можно, но..., время пока терпит. Ведь женить на Кристи самого Вейна - это уж полное издевательство над бедной дурочкой. Магистр обещал покойному королю Алану позаботиться о ней, и старался пристроить за хорошего человека.
Пришлось записаться в отцы к принцессе Кристи, наврав ей, что это раньше он наврал, что не отец, а сейчас говорит правду. Иначе военнопленная дура и говорить с ним не желала без разрешения верзилы. А раз отец оказался - заболтала, как сорока, такая милая дочка, отцу на радость.
Хотя женить верзилу представлялось трудной и неприятной задачей, по мере приближения к Моховой горе магистр всё яснее понимал, что проиграет всё, если этого не сделать. Наконец, обсуждая проблему с Кроном, он пришёл к выводу, что ничего другого не остаётся. Выход только один - женить негодяя. Сожалея о своей бедной дочке, магистр утешится радостью за такую подлянку мерзавцу.
- Он же дурак. - Усомнился Крон.
- Женится - враз поумнеет. - Ответил магистр.- Как сейчас управлять этой сволочью? За что ухватить? У подонка нет ничего. А женим паскуду - и всё наладится.
А то уж очень хорошо живёт. Пользуется, что любимчик Господа, рожа, и хлебает счастье полной ложкой. А ведь жизнь - это страдание. Сам Христос, и тот страдал в окружении умных учеников, не говоря о страданиях на Кресте. И это Сын Божий! Конечно, Господь милосерден, и не стал мучить Сына женитьбой - это уж слишком. А этот Вейн, он разве Сын Ему? Просто любимчик, потому что дурак. И нечего жалеть гада - женим без всякой жалости. Так ему и надо. -
Крон напомнил болтовню верзилы о семейной жизни. Только умные лезут в эту петлю, где всю жизнь давятся в драках и ругани, детях и заботах. А Вейн дурак. Он вообще не видит брака в будущем Царствии Божьем на земле - только свободу, где хочешь - живи вместе, хочешь - разбегайся. Как уговорить его жениться на всю жизнь, как и положено по Библии? Не совсем же он дурак.
На это рыбина только усмехнулся, и Крон воспрял духом, благодаря Господа, что во главе Ордена стоит негодяй, способный делать чудеса своими руками.
Магистр и впрямь знал, как совершить чудо. Он помнил, что выболтал испорченный эльф о любовном зелье королевы Ри.
Магистр так долго насмешничал над зельем, что эльф, трясясь и подпрыгивая от злости, выдал страшную тайну. Он орал, что магистр тупой, если думает, что это простая родниковая вода. Она из Ледяного ключа Моховой горы, набранная в полнолуние на одиннадцатом шаге от третьего поворота, в правом углу омутка.
И магистр не прав, уверяя, что это зелье можно глушить кувшинами, и ничего не случиться, кроме частых побегов за угол. Это магистру можно пить кувшинами и бегать за угол, он пропитан мясом и вином - лучшей защитой от колдовства. А принцессе и напёрстка хватит, чтобы самой заколдоваться, да и другого заколдовать - она же верит в это.
Да, эта дохлячка не трескала мяса, не пила вина, и выросла настолько изнеженной на мёде, фруктах и овощах, листьях и орехах, что её могла заколдовать простая родниковая вода. И не только её - плевать бы на эту дрянь - а ещё и неповинного человека, который без этого колдовства прошёл бы мимо, не заметив пропасти. Так нет, бросит всё и влюбится в эту дрянь, которая в один миг вовсе и не дрянь, а красотка - как в пропасть прыгнет. И где же справедливость? - так могла бы спросить лошадь магистра, если б рехнулась. Но она не спросила, потому что наверняка рехнулась при таком хозяине, и уже знала, что справедливости нет, иначе через день лошадь каталась бы на всаднике.
Приняв решение, магистр принялся за козни. Но уговорить принцессу Кристи выпить любовное зелье, и глазеть на Вейна оказалось трудно.
- Это нечестно. - Заявила бесчестная негодяйка. Тогда магистр напомнил, как она собиралась глазеть на самого магистра, когда в невесты лезла - тогда было честно?
- Тогда - честно, потому что вы знали. И Вейну надо об этом сказать, тогда будет честно. - Терпеливо сказала негодяйка.
Магистр тут же послал Гельду, чтобы нашла и привела Вейна - где он там болтается?
- Кристи, можете пить зелье. Я сам ему скажу, едва покажется. Пейте. -
- Не буду. Я же пленная. Надо спросить у него разрешения. - Услышал он. - И можете не жмуриться и не отворачиваться. -
-Наплюйте на разрешения. - Посоветовал магистр, жмурясь ещё сильнее и отворачиваясь ещё дальше. Он никому не доверял, даже себе, не говоря уж о какой-то девчонке, у которой по семь вторников на среду.- Он такой симпатичный, такой верзила, неужели не нравится? -
- А что такое "нравится"? - спросила принцесса.
Магистр подумал, и промолчал. Потом ещё раз подумал, что-то про дурость, и неуверенно сказал: - Ну, это что-то вроде благодарности. - А что такое благодарность? - спросила принцесса.
- Это неважно. - Раздражённо ответил магистр. - У королевы Франции должен быть муж. Все претенденты Вейну не по нраву - слишком умные, потому что слишком герцоги. Так пусть сам женится - он самый лучший. Сирота безродная, и полный дурак. -
- Я подумаю. - Нерешительно сказала Кристи. - Ведь Париж мы ещё не захватили - куда спешить? Мир велик и прекрасен, и в нём бродят целые стада возможных мужей, ещё безродней и дурней Вейна. -
- Это навряд ли. - С досадой сказал магистр, глянув, наконец, на упрямую девчонку. - То есть, бродяг хватает, это да, а что есть дурней его - это очень долго надо искать. И потом, какая разница - кто муж? Все они одинаковы, но их пока нет, а Вейн - под рукой. В конце концов, Кристи, подумайте о наследнике престола. Что скажет французский народ, когда королева родит гораздо раньше срока? Он скажет, что королева развратная, ещё до свадьбы вовсю шалила. -
- Ну и что? - удивилась принцесса Кристи. - Плевать на народ - он всегда так думает, потому что сам такой. Почему я должна рожать? Я замуж ещё не вышла. -
Магистр удивился: - Как - почему? Кристи, вы невесть сколько бродяжничали с Вейном. Он негодяй, а вы - его пленная. -
- Вот именно. - Обиженно сказала принцесса. - Я пленная, а он только дрыхнул. И ещё моей кошкой укрывался, негодяй. -
- Ещё больший, чем я думал. - Ошарашенно ответил магистр, и два всадника довольно долго ехали в полном молчании, в мягком топоте копыт по пыльной дороге, гомоне свиты и звяке уздечек. Магистр пришёл в себя, и решил пустить ещё стрелу, вспомнив, что он ещё и отец вредной девчонки, а не просто начальник Тайной службы королевы. И сказал отцовским голосом, что его отцовское сердце ноет при виде довольной рожи верзилы и хмурой рожицы милой дочурки. Как отец, он просто велит дочке немедленно выпить зелье. По человеческим законам честно всё, что тебе на пользу. Поэтому ошарашить Вейна по башке, подкравшись и не сказавшись - дело честное и благородное настолько, что приходит в голову каждому умному человеку.
Однако принцессе, с детства непочтительной к родителям, такой совет настолько не понравился, что она посмотрела на магистра, словно эльф какой на беднягу тролля.
Магистр махнул рукой на глупую девчонку, и поскакал искать верзилу - тот болтал с Сэмом, едучи в авангарде отряда. Подъехав к ним, и послушав трёп, магистр некоторое время мысленно пенял Господу, что маловато терпения выделяет на своего любимчика - добавить нужно бы на дурня, у магистра и так ум за разум заезжает.
После бесед с Вейном магистр изрядно осмелел в просьбах к Господу, приставая даже по мелочам - и Господь подарил ему терпение на пятьдесят третьей сосчитанной вороне.
Руки магистра перестали трястись, и он сразу ввязался в споры дружков, сказав, что зря Вейн опять поворачивает в сторону Моховой горы, доверяя глупым снам Сэма. И совершенно зря поверил принцессе Кристи - она просто шутила. Но шутить не умеет, и потому сказала невозможную глупость, в которую ни один здравый человек не поверит - что сегодня в ночь погаснет восьмая звезда в Большой Медведице.
- Сначала вспыхнет, а потом погаснет. - Поправил Сэм, а Вейн выслушал все сомнения магистра в своих умственных способностях, мысленно клянча у Господа терпения. Магистр клянчил сильней, и оно кончилось на тридцать пятой вороне, когда руки затряслись ещё сильней. Вейн решил, что это знак Божий, осадил своего коня, и завопил на магистра: - Хватит! На Париж не повернём, пока не съездим к Моховой горе! Седьмой раз поворачиваем - хватит! Рассказ Сэма подтвердила Кристи - это ясный знак, куда ехать.-
Восьмая звезда погаснет, как Знак для тупого магистра, ибо Вейну не надо - и так знает, что надо ехать к эльфам, и в этом Божья воля. Мелкие мерзавцы непременно подпишутся на атомные заряды. Тогда построим Царствие Божье на земле за несколько лет.
- Что ж, подождём ночи. - Ответил насмешливо магистр, развернул коня, и ускакал, тихо рыча, обратно к принцессе - побитый, но несгибаемый, и ещё подлее, чем был, ибо тут же решил прижать чёртову девчонку по настоящему, а то жалеет её, по отцовски, а она только дурь свою разводит.
Однако магистр рычал скорее на себя, чем на Вейна - напрасно посчитал вчерашний рассказ Сэма простой болтовнёй. Магистр должен был сообразить, что болтовня кончилась, когда к болтунам подъехала принцесса Кристи. Даже когда магистр понял, что девчонка по своей дурацкой привычке говорит правду, и тогда он не сразу обеспокоился.
Вначале шла обычная дурь, ибо Сэм вспоминал дурацкий сон во время последнего боя, когда его шарахнуло по башке, отчего он упал и потерял сознание. Фантазии у дурака хватало. Магистр и сам не заметил, как заслушался про невероятную битву, что приснилась Сэму так ясно, что он помнил всё до мелочи - даже скрещенные молнии на петличках своих солдат троллей. А уж как красочно расписывал воздушный флот эльфов - все слушатели кругом головы в небо задрали, но увидели одних ворон. Даже дурак Вейн был потрясён дикой фантасмагорией, и рот раскрыл, слушая про рычащие железные коробки, про страшный огонь орудий, про облако - принцессу, и про адское пламя атомного заряда, в котором сгорела бесчисленная нечисть. Да, складно врал Сэм - заслушаешься, но дурак - он и есть дурак. И когда он понёс и вовсе несусветную чушь про битву среди звёзд с какими-то жабами по имени марагеши, которые летели бить Синих обезьян, магистр потерял всякий интерес. Что он плетёт? Даже детям известно, что Земля плоская, стоит на трёх китах, а над головой - хрустальный свод с дырками. У Сэма Земля выходила шаром, который висит в пустоте, и никуда не падает, а Солнце - раскалённый шар, гораздо больше Земли. Солнце - больше Земли? Ну и чушь! У Сэма глаз нету? Или не верит им, дурень?
Тут и другие опомнились - и послушники, и солдаты. Даже смеяться потихоньку начали, окружив Сэма и Вейна. Уж очень искренне придуривался Сэм, сокрушаясь, что взял грех на душу, и сжёг флот марагешей. А ведь они просто летели мимо, никого не трогали, и вдруг принцесса напала на их флагманский корабль. И пошла заварушка, и пришлось..., вот тебе и "не убий", куда ж деваться, так и сжёг весь флот.
Тут Вейн заметил, что подъехавшая принцесса строит удивлённую рожицу, и спросил её,- в шутку, конечно,- зачем это она напала на мирных марагешей?
Но Кристи с обидой ответила, что это наглое враньё. Она первой не нападала. Это марагеши, даже имени не спросив, сходу ударили в неё изо всех орудий. Наверное, Сэм не понял, что Ка-Мей перебросил их в реальное пространство и время, как раз под удар банды марагешей. Ей и пришлось ответить. А будь иначе - плевать бы ей, принцессе, на всяких жаб. Что? - делать ей больше нечего, как их летающие кувшины колотить? Кошка голодненькая в замке мяукала, войска на земле без командира отступают - а она будет нападать на всяких марагешей? Ну, не совсем же она дура, в самом деле? Она тоже поняла, что случайно напали, но что делать-то было? А вот солнце ихнее зачем было пинать? Оно лишнее, что ли? Ведь сжёг один корабль марагешей атомным зарядом, и другие сумел бы. Сэм тупой, это ясно - ему легче солнце распинать, чем головой подумать.
Смех при первых словах девчонки усилился до хохота - все подумали, что принцесса подыгрывает дурачку в его фантазии. Но потом резко пошёл на убыль, пока и вовсе не стих, когда люди заметили, что Сэм побледнел, а потом услышали его бессвязные оправдания, что он боялся за принцессу, и потому торопился - однако по виду негодяя было ясно, что врал подлец, и все тупые - его друзья.
Тогда принцесса Кристи добила его вопросом - не Сэм ли задумал, когда они унырнули из огненного океана разбитого солнца, лететь королевствовать к Синим обезьянам, раз они жили неподалёку, у соседнего солнца? И бросить её родную кошку голодной, не говоря уж о войсках. Разве она это подумала? Или Кий?
Тут Сэм совсем скис, и в мёртвом молчании стал бормотать, шатаясь в седле, как стукнутый дубиной, что подумал так, когда усомнился - а сон ли это? Уж очень всё ...по настоящему было. А он не знал дороги назад, на Землю. И решил, что они потерялись в пространстве - и только поэтому подумал про Обезьян. В самом деле, почему бы не королевствовать у Синих обезьян, раз не получается вернуться на Землю, и не защитить их от противных жаб марагешей? Они бы и второй флот собрали, так ведь?
Принцесса согласилась, что это так, но ей удивительно, как Сэм мог заблудиться в звёздном небе? Конечно, многие созвездия исчезли, многие изменились до неузнаваемости, но большинство можно было узнать?
Сэм замямлил что-то непонятное, и всем стало ясно, что дурак помнил только Созвездие Большой Медведицы, которое сам и испоганил, распинав вместе с Кием его восьмую звезду.
Кристи сказала, что это созвездие завтра будет нельзя узнать - тогда закончится свет погасшей звезды который тащится сюда до сих пор. Кристи укорила Сэма, что теперь по его милости многие люди не узнают созвездие, и, сбившись с дороги глубокой ночью, переломают себе в темноте руки - ноги. Зря Сэм набросился на полезную звезду, это было всё равно, что комаров из катапульты сшибать.
Но тут затюканный упрёками Сэм малость взъерошился, и с обидой сказал, что Кристи могла бы и зажечь звезду обратно, раз такая ей дорогая. На это мерзавка, пожав плечами, ответила, что смогла бы - но с какой стати ей звёзды зажигать за всякими дураками, которые их гасят? Ей что? делать больше нечего?
- Да! У тебя кошка голодненькая, - завопил обозлённый Сэм, - а люди тут пусть ноги ломают? Сама ты дура! -
При таком непочтительном обращении к будущей королеве Франции вмешался даже Вейн, не говоря о магистре, который немедленно стал отгонять слушателей подальше от спорщиков. А Вейн сказал, чтобы Сэм перестал орать на королеву при посторонних, и тем более обзывать дурой, ибо это является государственной тайной. К тому же, Сэм орал совершенно зря. Кристи права - хоть переломают люди ноги, хоть нет - всё равно все передохнут, так какой смысл зажигать для них звёзды? Лучше покормить ближнюю и родную кошку, чем заботиться о всяких дальних пешеходах с переломанными ногами, так что не такая и дура принцесса Кристи.
Отгоняя слушателей от болтунов, магистр уже тогда заподозрил неладное, но его тревогу погасили рассуждения о восьмой звезде из Большой Медведицы, уже совершенно невероятные. Сэм пристал к принцессе с вопросами - почему восьмая погаснет именно сегодня ночью, и девчонка принялась плести что-то невозможное. О том, что свет имеет свою скорость, пусть большую, но вовсе не мгновенную. Поэтому они его обогнали, ибо сами переместились мгновенно. Ну, а свет до сих пор тащится, хотя звезда уже давно потухла. Но сегодня он закончится. Где-то ночью - точнее она прикинуть не может, боясь ошибиться. Звезда вспыхнет - и погаснет.
Магистр успокоился, услышав эти слова. Он решил, что девчонка вспомнила указ короля Ри о вранье, но успокоиться полностью мешал Вейн. Согласно Божьим знакам магистр считал эту скотину в некотором роде пророком, пусть и донельзя глупым, и ещё предсказателем, в каком-то диком смысле. Так что магистра немного беспокоили ставки на пари, что весь день принимал этот доверчивый мерзавец.
Конечно, все над Вейном смеялись, и все охотно ставили на то, что звезда ночью не погаснет, - иные ставили все свои деньги на такую верную ставку. Всех больше поставила богатенькая Гельда, которая и смеялась больше всех. Но магистру не понравилось, что отрок Гнида не поставил на звезду, и послушник Клей не поставил, и многие наёмники, на что умные, а и те не поставили против принцессовых слов. Но ещё больше не понравилось магистру, что и сам он не решился рискнуть казной Ордена в сто пятьдесят золотых монет, и удвоить её к утру, как ни теребили его иные послушники. Вейну было чем расплачиваться в случае проигрыша, ибо королевская казна, которой он распоряжался, перевозилась уже на трёх лошадях, а от желтяков ожидалось прибытие ещё одной лошади с золотом. По словам шпионов, Сен отправил её недавно, на всякий случай - вдруг у магистра денег не хватает, чтобы ехать на Париж? Так что, деньги у верзилы были, но магистр, уже наказанный и даже побитый Божьими Знаками, так и не решился поставить деньги Ордена против Вейна.
Магистр не верил, что звезда погаснет, но этот Вейн был отпетым мерзавцем. И таким дураком, что лучше не связываться, в чём и убедился ночью не только магистр, но и послушники, и солдаты, и Гельда, потерявшие в споре все трудовые сбережения. После полуночи, и после многих шуток над Вейном, восьмая звезда в созвездии Большой Медведицы вдруг подмигнула, подумала - и давай мигать и разгораться. А потом ослепительно вспыхнула - в мёртвой тишине, - малость покрасовалась, и принялась медленно, но неуклонно гаснуть. И погасла - на радость Сэму, тоже мерзавцу порядочному, который очень этому обрадовался. Он тыкал в чёрное небо пальцем, и кричал про свои пинки по бедной звезде, весьма точно угадывая очередное мигание - кричал в захлёб в мёртвой, стылой тишине, блаженный, среди всеобщего оцепенения при таком чуде Господа, а бедняжка Гельда тихо заплакала над потерянными в споре денежками.
Но всех несчастней был магистр, стойкий борец с колдовством, выслушивая восторженные шепотки об Армагеддоне, в котором сгорела нечистая сила. Значит, и впрямь пора строить Царствие Божье? В пересказах слов Сэма солдаты называли эльфов ангелами, а Кристи и Сэма архангелами - Гивриилом и Михаилом. Или наоборот - уточнить у Кристи никто не решился. Вейна вообще Христом называли - он же больше всех болтает. А два болтуна завели спор на целый день - кого раньше осчастливить Царствием Божьим - людей или Синих Обезьян. Вейну было жалко людей, а злодею Сэму - Обезьян. Вейн так и не нашёл возражения аргументу Сэма - на кой чёрт тогда мы родились людьми, а не Синими Обезьянами?
Ночью магистру приснилась Синяя обезьяна с короной на плешивой голове. Обезьяна с плачем умоляла магистра спасти от Вейна, а уж от жаб - марагешей с атомной мелочью они отобьются, с Божьей помощью. Это сильно поразило магистра, но он ещё надеялся, что Вейн убедит Сэма лететь к Обезьянам. Магистр ещё мечтал пожелать мерзавцам счастливого пути. Но Сэм не согласился лететь, из-за своего ребёнка, и магистру ничего не осталось, как пустить в дело подлые козни, тем более, что погасшая звезда показалась Знаком Апокалипсиса.
Если тысячу лет назад звезда привела волхвов к младенцу Христу, то теперь просто погасла. Это ли не Знак конца света? Вейн устроит его при помощи эльфов. Или - при помощи Кристи?!
С тоской и ужасом, магистр начал понимать, что это Господь в своей милости показал ему, к чему может привести страшная сила Кристи. Она ударит по нашему миру, если магистр не сумеет помешать. Не зря Господь призвал магистра именно сюда, в жерло .вулкана мировых событий.
И когда Вейн заметил, что караван опять движется куда-то к Парижу, и вновь развернул его в сторону Моховой горы, магистр перестал колебаться в выборе средств. Облаянный Вейном, он подъехал к принцессе, и вгорячах обозвал его негодяем, пожалев от души, что не сподобилось вовремя зарезать его, или повесить. Принцесса охотно поддакивала, изображая послушную дочку, но опять отказалась идти за негодяя замуж, хотя магистр вовремя опомнился, и очень расхвалил верзилу. И его радостные для человечества замыслы. Или для Синих Обезъян радостные - Вейн тогда ещё не решил. Злая дочка попыталась утешить магистра, сказав, что атомных зарядов на всех хватит, и обезьян забросаем, и людей. Разве это не лучше?
Магистр согласился, что лучше - а то хлопот с этими людьми выше головы. Они даже Господа с Его бесконечным терпением так достали, что Он потоп устроил. И Вейнов огневой потоп Ему тоже придётся по сердцу, если есть оно у Господа. И потому магистр счастлив, что дочка отказалась выпить любовное зелье. Теперь его отцовская совесть чиста - он долго уговаривал, но Кристи отказалась получить власть над подлецом Вейном. Теперь его ничто не остановит. Как отец, он гордится такой железной дочкой, которая держит слово, как настоящий эльф, не врёт и не желает обманывать.
Но как тайного советника, магистра радует, что эльфы вместе с троллями помогут в добрых планах Вейна. Эльфы будут шпионить, а тролли - вредить и воровать, и уже через два - три года магистр бросит всю Европу любимой дочке под туфельки. К этому времени и атомные заряды будут наколдованы, на радость Азии, Африки и всем прочим, кто против и с косой рожей.
Принцесса возразила, что эльфы помогать не будут. Они выполнили союзный договор, и больше не собираются связываться с людьми.
Да, но король эльфов подставился Вейну со своей просьбой, возразил магистр. Разве Кристи не слышала его россказни о штурме Моховой Горы? Вейн может попросить нового короля Ри о чём угодно, и помощь будет оказана.
Кристи сказала сквозь зубы, что король Ри помнит о судьбе своих предков - Чёрных Эльфов. Он не будет выполнять просьбу Вейна, и он умрёт.
Магистр озабоченно ответил, понизив голос и оглядываясь по сторонам: - Ясно, что умрёт. Но я говорю о следующем короле Ри. Им будет король троллей Барр. Он уже присылал мне гонца в горную деревню. Он обещает подписаться на атомные заряды, если я помогу избавиться от короля Ри.-
Кристи промолчала. Возразить нечего. Тролли дрались в Чёрной Бесконечности вместе с эльфами. Король Барр признан эльфом. Скоро он научится летать. Первый тролль, который выплыл из грязи этого мира, и обрёл чистоту эльфа. Королева Ри даже думать не будет - лучшего короля не бывает. И тогда вновь повторится Огненная Война.
Магистр словно подслушал её мысли.
- Кристи, я не верю в сказки троллей о погибшей стране Атлантиде. Люди куда умнее Чёрных Эльфов, в которых я тоже не верю. Армагеддон теперь в наших руках, но эльфам уже не уцелеть, их очень мало. Я опасаюсь, ты можешь пожалеть их. Эти мелкие мерзавцы тебя воспитали, пусть и неправильно. Поэтому выброси, от греха, своё любовное зелье, а? Мы люди, дочка, а значит - предатели и обманщики, как говорит наш пророк Вейн. Ты станешь настоящим человеком, когда продашь Вейну маленький народец. Молодец, дочка, ты умнеешь на глазах.-
Принцесса ничего не ответила, прижимая к себе кошку так, что та пищала и ерепенилась.
Тут магистр сделал вид, что смущён и жалеет о своих радостях, и сказал, что понимает дочкины переживания. Но Господь видит, что дураку и впрямь ничего не нужно - ни золота, ни прочего счастья - а только волю Его исполнять. И дурак исполнит, ибо уверен, что Господь не ошибается. Это правда - разве Он может ошибаться?
Жаль, что людям плевать на это, и они постоянно бьются с Божьей волей. У них и цели другие, и детей вон кормить надо - и потому люди так не любят Вейна - и святого, и пророка, и вообще - негодяя. Он рискует не только эльфами, он всю планету может в пыль разнести - а кому это надо, кроме Господа?
И так вот расхваливая верзилу, магистр часа два убалтывал принцессу, отобрав у ней кошку, и даже отмахнулся от желтяковского шпиона, который уверял, что заблудился с лошадью, гружёной золотом, и потому попался в лапы магистра только сегодня, а не вчера, как договаривались.
Так шпион и вернулся на другой день к Сену, не поговорив с магистром. Он оправдался тем, что вместо нужной Сену разведки рассказал, как магистр, весь и так в интригах, ещё и принцессу ими оплёл, занят так, что не до разведки. Шпион решил повеселить Повелителя, и рассказал ещё о планах Вейна. Он хочет расположить звёзды на небе покрасивее, ровными узорами. Или вообще ночь убрать - уж очень тёмная. Просто не знает - что легче сделать. Но сразу сделает, как только магистр отойдёт от принцессы, а то ему ругаться с магистром надоело.
После такого сообщения Кий напился вдрызг, и Сена напоил горючим, хотя тот и уговаривал, что не стоит на звёзды пялиться тоскливыми царственными очами, да и за дерево не стоит цепляться, да так, что костяшки побелели. Магистр не допустит раскола небес, да и землю остановить не позволит - такая сволочь, что и Вейна обставит.
- А если не обставит? - тупо спрашивал Кий, глядя в звёздное небо, но звёзды так и простояли до утра, не выстраиваясь в узоры, да и земля не дрогнула. А утром Кий и Сен на радостях выпили за здоровье магистра последний кувшин самогона, доставленного от Алины за ларец золота, и со спокойной душой вырубились - в уверенности, что мир пока можно оставить в руках этой редкостной сволочи магистра, который не допустит конца света.
Однако сам магистр еле выстоял, ибо на минуту всерьёз задумался под натиском Вейна - а в самом деле, не пора ли строить Царствие Божие прямо сейчас, и в Европе?
Но магистр устоял. Пусть Европа и противная, но кто сказал, что Синие обезьяны лучше? Сэм? Кто ж такому дураку поверит?
И магистр скромно отъехал от принцессы, оплетённый его невидимой интригой, и уступил поле боя Вейну. Магистр посмотрел на Кристи, и ему стало немножко совестно при виде её несчастной рожицы. Показалось даже, что и слезинка замерцала в уголке правого её глаза, наведя магистра на глубокие философские размышления - а стоит ли строить всеобщее счастье на слезинке несчастного ребёнка? Долго и плодотворно можно было бы размышлять над этой проблемой, но магистр знал, как реально решается она в нашем благословенном мире, где от детей только клочья летят. И в очередной раз восхитился милости Божьей к этому миру, ибо именно от мира только клочья бы полетели, окажись ребёнок сильнее его.
Да, жестокий магистр до отказа измучил бедную девчушку, спокойствию которой прежде завидовали все кирпичи, но оправдался перед отцовской совестью тем, что не кошкой же девчонку прижал, а всего лишь эльфами. Он же не зверь, и кошку прибережёт - магистр тут же её погладил, с благостной рожей наблюдая, как принцесса с видом висельницы вытаскивает пробку из флакончика. Если ради эльфов принцесса решится на обман, то ради кошки она вообще всё разнесёт.
Магистр так и сказал кошке: - Тю-тю-тю, моя золотенькая. Тю-тю, моя бесценная... - на что доверчивая кошка замурлыкала и вся заулыбалась. Тут даже такой дурак, как Вейн, и тот что-то заподозрил. Девчонка что-то лакала из колбы, хмурая, как медяшка, что само по себе изумляло, потому что негодяйка всегда лоснилась, как золотой. А тут ещё магистр с кошкой нежничает. Конечно, для такого подхалима это неудивительно, но почему рожа магистра, всегда хмурая, как медная монета, вдруг засияла, словно золотая?
Вейн насторожился и хмуро спросил: - Что? Благодатью Божьей треснуло?-
На что магистр только заулыбался ещё шире, да так, что Вейн забеспокоился о своих коварных планах.
- А ты чего лакаешь? - грубо спросил он, и, спохватившись, добавил: - Ваше величество? -
- Ну-ну. Лакай, не жалко, ха-ха. - Но Вейн отвернулся, и глядел на магистра.
- Я придумал, что мы со звёздами сделаем. Сначала... -
- Может быть, - коварно перебил магистр, - сначала поможешь принцессе? Ей соринка в глаз попала. Работа как раз для твоего длинного языка. -
- Соринка? Дай посмотрю. - Сказал Вейн, беря голову принцессы в свои ладони. - Где? - И он уставился в глаза коварной девчонки своим честным и бесхитростным взглядом, и увидел, что они светло - синие, и вдруг на миг словно потерял сознание. В груди ухнуло и ёкнуло, словно летел в бесконечность - так бывает ещё, когда дубиной по башке шарахнут.
Вейн ничего не понял, но про всё забыл, пытаясь вспомнить - и выглядел, как дураку и положено - с высунутым языком, для извлечения соринки. Потом он облизнул им пересохшие мгновенно губы и тупо сказал: - Да. - Отпустив принцессову бестолковку, опять сказал: - Да. - И удивился про себя, какие же необыкновенно красивые глазёнки у дурочки, чистые-чистые, прозрачные - прозрачные...
- Да. - В третий раз сказал он. - А что же я хотел, а?-
- Звёзды переставить. - Напомнил магистр не без ехидства.
- Звёзды? Какие ещё звёзды? - Задумчиво переспросил Вейн, разглядывая рожицу принцессы так, словно и не видел никогда.
- Мне что? Больше делать нечего, как звёзды переставлять? У принцессы соринка в глазу. В каком, Кристи? -
- Не знаю. Ни в каком. - Задумчиво ответила мерзавка, и спросила неуверенно, потому что помнила всю свою жизнь с самого рождения, от первой до последней секунды. - А мы нигде раньше не встречались? -
- Я тоже хотел это спросить! - обрадовался Вейн. - Я тебя точно где-то видел, Кристи! -
Дурочка в ответ заулыбалась, словно нашла потерянную кошку, а Вейн спросил: - Может, в детстве? Нет? Ну, ладно, потом вспомню. Дай ещё посмотрю соринку. Так, этот глазик - чистый. И этот... чистый, а этот? И этот чистый..., а тот? - Глазастой оказалась принцесса, целых два глаза, и невесть каких огромных - ну, разве найдёшь сразу несчастную соринку?
Так Вейн и искал её до заката. И потом искал всю дорогу, пока ехали к эльфам - улыбаясь, как блин на сковородке, как сказала ему Гельда. Она и про любовное зелье сказала, и про колдовство, но Вейн возражал, что это всё глупости. Просто ему интересно болтать с принцессой о том, и о сём. Кристи скучно, она сиротинушка, всех родных убили желтяки, одна кошка только и осталась - да ещё и ведьмой все называют, и так боятся, что ей и поболтать не с кем, кроме него.
И Вейн тут же начал пересказывать Гельде все муки и пытки, что высыпали в своё время на "бедную принцессу" мерзкие эльфы, гадские родные, и сволочи желтяки, так что Гельда, развернув коня, мигом умчалась от дурака.
Когда подъезжал магистр с докладом, Вейн непременно загружал его уши негодованием, что эльфы колотили принцессу колотушками, и при этом кормили всякой дрянью вроде листьев. До того замучили, что вся тощая и больная, даже вино пить не может, и мясо есть, до того ослабела. Магистр тоже торопился удрать от дурака поскорее, совершенно успокоясь на его счёт. Он спешил устроить все пакости и интриги, что ещё не устроил, и шпионы заскакали взад - назад просто толпами - и от Кия, и от европейских королей, все купленные - перекупленные, и все врут, и воруют, что плохо лежит, и клянчат, и опять врут.
А Вейн опять отвлекает с дурацкими ландышами! И магистр раздражённо ответил, что королева трескает всё, что хочет - на то она и королева. И если Кристи съела букет ландышей, то на здоровье. И что берёзовую ветку объела - не беда, хоть три ветки - для королевы ничего не жалко. И если ощипала на привале листья с дикой вишни, словно коза какая, то в другой раз следует остановиться у вишни пораскидистей. А вот цветы дарить надо посытнее, чтоб дочка голодной не осталась. И розы не рвать, они колючие - мучение, а не обед.
Теперь болтовня с Вейном была потерей времени - дурень без всякого подталкивания погружался в любовную трясину. Но всегда рьяно это оспаривал, говоря Гельде и Сэму, что ему понравилось болтать с Кристи, она его понимает. И вовсе не о разврате они болтают, а об атомных зарядах, Чёрной Бесконечности, о Господе, о прошлом и будущем, а также о прочих интересных вещах. Гельда усмехалась - разговор между мужчиной и женщиной может быть о чём угодно, но всегда идёт о разврате.
Сэм усмехался, и передразнивал: - ах, принцесса сиротка и бедняжка, такая одинокая, что плакать хочется Иди отсюда, болтун, без тебя забот хватает!
У Сэма и впрямь имелась забота, и злодей бессовестно теребил бедного магистра. А рыбина врал Сэму напропалую, а сам, едва отворачивался к своим любимым шпионам, тут же забывал про его болячку,. Сэм из себя выходил, что магистр никак не может провернуть такое простое дело, как кража ребёнка.
Однако он ошибался. Такому негодяю это раз плюнуть. Но магистр знал из опыта, какая блевотина потянется за кражей, и тянул время отговорками про желтяковские ловушки и засады. Первый советник Вейн был того же мнения, и вместо нагоняя только сочувствовал магистру, говоря, что все отцы - умные люди, и с ними дуракам лучше не связываться. Но, когда Сэм, отчаявшись, стал уговаривать принцессу Кристи совершить налёт на горную деревню, до которой оставалось всего - ничего, магистру пришлось зашевелиться. Дурочка задумалась - разве не славное дело отбить ребёночка у злой Элианы, чтобы вернуть его несчастному отцу? Она даже с верзилой стала советоваться - с какого бока налететь на деревню, чтоб народу перебить побольше? Или поменьше? И как лучше - побольше или поменьше?
Первый советник не хотел обижать Элиану. Но и Сэма обижать не хотел. И посоветовал королеве отдать приказ магистру о тайной пакости - он всё устроит. Сказав это, дурень заулыбался, и снова стал высматривать соринку, ухватившись за руки Кристи.
Тем же вечером магистр получил приказ королевы, и совет первого советника, что хватит кота за хвост тянуть. Делай, но никого не обижай.
Магистр, вздохнув, дал два золотых послушнику Марку, и тот всю ночь пьянствовал на один из золотых в ближайшей деревне, в компании двух девиц весёлого поведения. Пьянствовал, и объяснял свою закавыку, которую девицы так близко приняли к телу, как только возможно, и после полуночи одна из девиц привела третью, далеко не девицу, которая принесла своего ребёнка. Послушник был уже достаточно пьян, чтобы мир Божий казался прекрасным, а противный этот ребёнок настолько хорошим, что послушник за него отдал оставшийся золотой, хотя просили всего серебряную монету. И тут же пожалел о своей щедрости, ибо среди девиц поднялась такая делёжка, что стулья полетели и волосья затрещали. Далеко не девица всем почистила зубки и протёрла носики своими шустрыми кулачками, и отстояла свой золотой. Послушник еле успел удрать, а то и ему бы досталось под горячую руку от разъярённой матери, у которой пытались отнять самое дорогое.
Послушник был настолько пьян, что и ребёнка бы уронил купленного, если б заботливая и нежная мать не привязала заранее своё чадо к его седлу.
Впрочем, пьяница всё одно уронил его, когда на половине дороги пришлось отвязывать покупку. Та упорно молчала, и это вызвало смутные подозрения, ибо пьянчуга твёрдо знал непременное свойство всех детей - их непрерывное орание. Шлёпнувшись наземь, ребёнок отдышался после верёвок, и заорал, как и положено, и орал всю дорогу, так что послушник ещё пожалел о своей заботливости.
Сэм услыхал его издали раньше часовых, которые всё равно спали, дрыхнули и храпели, раз уж Сэм решил ждать ребёнка на заставе, и всё равно не спал. Он верил обещаниям магистра, что пакость завершается, все куплены, подходы разведаны, и ребёнка привезут в эту ночь.
Сэм вскочил на коня, и поскакал в рассветную муть, ничего не слыша, кроме детского плача, пока не наткнулся на пьяного послушника. Увидев младенца на его руках, Сэм аж прослезился от радости. Он бросил поводья, схватил ребёнка на руки, и нежно прижал его к груди, проливая скупую отцовскую слезу на чумазую рожицу сына.
- Роднулька, сынок... - шептал он, и даже пьяный послушник скорчил умильную морду, и начал хвастать, какой он ловкач и ворюга. Только зря хвастал, ибо Сэм всё равно заподозрил, что его надули - позже, когда умница Гельда указала на желтяковский разрез глазёнок у ребёнка.
Услышав от Сэма, что ребёнок не тот, магистр невольно отвернулся - его слегка затошнило. Но Вейн стоял рядом, и пришёл на выручку со словами, что маленькие глаза и должны быть маленькими, потому что и ребёнок маленький, разве нет? Но Сэм, отмахнувшись от дружка, сунул ребёнка под нос магистра. Тот посмотрел и скучно сказал, что глаза есть, нос на месте, рот имеется, уши в нужном количестве - так в чём дело, не пойму? Не похож? Как это понять?
- Похож. - Подтвердил Вейн. - Вот если бы нос на лбу торчал, а глаза - на подбородке, тогда дело другое. А так - вылитый Сэм. -
Однако несчастный отец, помня о небывалой тупости друга, опять отмахнулся. Чего дурака слушать, если он не способен отличить добро от зла, и чёрное от белого?
Сэм указал на косой разрез глазёнок младенца, но Вейн на это заявил, что неизвестно, с кем спала Элиана. Могла и с желтяками. Значит, она права, и сын - вовсе не Сэма. Но тот возмутился, и заорал, что Элиана верная, и спала только с ним, на что жестокий дружок только усмехнулся.
Но Сэм стоял на своём - у него глаза круглые, у Элианы - тоже круглые, а у ребёнка - косые. Это не тот ребёнок.
- Умён, собака. - Тупо подумал магистр, и его опять затошнило. Однако Вейна так легко не прибить - он заявил, что с желтяками могла спать мать Сэма, или бабушка, или обе вместе. А уж мать Элианы, да и бабушка её, с желтяками точно спали, и теперь узкие глаза их кавалеров проявились у ребёнка, который навзрыд плачет: - Папа! Папочка! - а злой и недоверчивый отец Сэм отпихивает его, и не признаёт.
- Я не отпихиваю. - Сэм малость успокоился, и впрямь прижимая ребёнка, который орал, как заведённый. - Я просто хотел выяснить, почему у него глаза узкие. -
- Теперь ты выяснил. - Сказал Вейн. - И скажи спасибо, что твоя бабушка с негром не спала, а то бы ты точно от родного ребёнка отказался. Мол, он чёрный, а я белый. -
- Кто? Я бы не отказался! - ответил Сэм, совсем успокоенный. - Ну, чёрный ребёнок. А я белый. Почему он не мой? Что я - совсем дурак? -
- Вообще, все люди - братья, поскольку произошли от Адама и Евы. - Заявил Вейн, - И потому мог бы просто в канаве ребёнка подобрать, и всё равно тот родная кровь, разве нет? -
- Оно так. - Поспешил согласиться Сэм, счастливый, что его ребёнка не подобрали в канаве. Он повернулся было к магистру, но тот уже сбежал от всей этой родственной тошноты, не желая утопнуть в трясине разборок - кто чей сын, да кто кому отец, - некогда ему было. В мутных водах политики и шпионства, где плавал и нырял этот рыбина, попадались целые стаи всяких наследников. Сыновей и дочерей, а также прочих мелких родичей, законных и незаконных, потерянных и спрятанных, украденных и бежавших, и все орали, что законные, и полные права имеют на замки, поместья и престолы. И дрались насмерть, пока оставшийся в живых не являл миру свою правоту, тем более, что зрителям наплевать - своих забот хватало.
Вейн окончательно успокоил дружка, сказав, что узкие глазёнки округлятся позже, когда сын подрастёт, и что у Сэма в младенчестве глазёнки, может, были ещё мельче. Счастливый Сэм снова пролил умильную слезу на щёчку ребёнка, и сделал козу на пальцах. Младенец заорал, и папаша убрался кормить его коровьим молоком из тряпичного вымени за неимением дойного женского.
Однако за ночь умница Гельда раскрыла бедному дураку всё коварство магистра заверениями, что ребёнок Сэма точно найден в канаве. И даже представила свидетеля, одного купца, с которым спала перед тем, как прибежала спать к Сэму.
Этот купец вчера выехал из горной деревни, и утром видел Элиану. Купец заходил к ней для лечения, и Элиана как раз нянчила ребёнка, спокойная и весёлая до отказа, не ведая, что этого ребёнка украли, и ей надо плакать и рыдать, а также рвать на себе волосы. И столько содрала с купца за лечение, что он заплакал, зарыдал и стал волосы на себе рвать, жалея, что колдунью вовремя не сожгли.
Найдя магистра, Сэм повторил ему рассказ купца, и сделал вывод, что ребёнка просто в канаве подобрали, и вовсе это не его сын. Магистра опять затошнило, но он стойко объяснил про хитрую пакость со своей стороны - украсть у матери ребёнка, и подбросить ей другого, подобранного в канаве - да так, чтобы она ничего не заметила. И разве она заметила?
- Нет. - Сказал Сэм.
- Это обидно, - сказал магистр, - стараешься, стараешься..., да вот Вейн идёт, он объяснит... - и магистр мигом ускакал по своим воровским делам.
Вейн, выслушав Сэма, предложил поехать в горную деревню и обменять этого канавного, на того, настоящего. Если ей сказать, что ребёнка подменили, она тут же обменяется, дура доверчивая.
- Это с какой стати меняться, если этот настоящий, а тот - из канавы? - завопил Сэм.
- Ну и правильно, - сказал Вейн, - хоть написано будет на нём, что твой - всё равно это бред собачий. По моему, есть у тебя на руках ребёнок, значит, он и есть твой. Чувствуешь родную кровь? -
- Нет. - Сказал Сэм, уставившись на ребёнка.
- Вот видишь, насколько ты дурак! - с удовольствием сказал Вейн. - И нечего из себя умного корчить. Держит родного ребёнка, и не чувствует голос родной кровинки! Только умные знают - какой его ребёнок, и слышат голос крови, а для дураков все дети родные, потому что все чужие. У нас, дураков, всё держится на вере, раз мы ничего не знаем, как умные. И если веришь, что твой ребёнок - он и будет твой, хоть ты его из канавы лично подобрал. А не веришь - и родной будет канавным. Это как с Господом. Если в Него веришь, Он есть. А если не веришь - где Он? Я слишком тупой для голоса крови и прочих умных вещей, вызывающих почему-то одну тошноту. Ну, брось его обратно в канаву, раз такой умный. -
Но Сэм только снисходительно засмеялся, с жалостью поглядывая на глупого друга, неспособного слышать голос родной крови, и вовсе не собирался класть в канаву своего родного сына, украденного магистром так хитро, что обманул даже Элиану. Пусть дура так и нянчит чужого канавного ребёнка.
- У-тю-тю, мой узкоглазенький. Ну, весь в бабушку! - сказал Сэм. - А ты вали отсюда, болтун. Сына беспокоишь. -
И Вейн отвалил к своей принцессе. Чем ближе подъезжали к Моховой горе, тем больше девчонка ему не нравилась. Точнее, нравилась всё больше, до того, что не оторвись, но что-то у неё глазёнки бегали, едва разговор заходил об эльфах, и цвет лица малость в пунцовости убавлял - вот это не нравилось. Как-то тревожно было, а отчего - Вейн не понимал, и потому простодушно продолжал мечтать о своих планах по исполнению Божьей воли.
И только, когда на встрече с эльфами девчонка побелела, как снег, и стала сползать тряпочкой со своего рыжего жеребца Кассия, Вейн осознал, насколько крепко схвачен за глотку.
Конечно, весь табор к Моховой горе не приближался, остановясь поодаль. К эльфам поехали вчетвером - два дурака, магистр и принцесса. Утреннее солнышко освещало терраску с тёмными дырками, из которых высверкнули два светлых пятнышка, а чуть позже вышмыгнуло ещё одно, тёмное. И всё. Король и королева Ри, и король троллей. Ни свиты, ни охраны - король троллей бурчал под нос, что люди - сволочи, и такого знака доверия не поймут, и ещё нападут, чего доброго.
- Здорово, эльф! Привет, тролль! - приблизившись, безо всякого этикета, радостно завопил неотёсанный верзила, и эльф подпрыгнул от злости. И тролль подпрыгнул. Король эльфов покосился на него, и подпрыгнул ещё раз. Король троллей подпрыгивать не стал. Надувшись, он провизжал изо всех сил: - А мы не согласны! -
Два короля уже знали о планах мерзавца, но тролль поспешил дать отпор первым, ибо гордился, что племя троллей вовсю шпионило за принцессой и её шайкой. Хотя союз с желтяками был разорван, хитрый тролль не сообщил об этом самим желтякам, и потому у шпионов - желтяков вблизи лагеря принцессы частенько из кармана выглядывал хмурый тролль, а то и два - из разных карманов. Едва смеркалось, желтяки выпускали их возле лагеря, и тролли всю ночь шныряли по стоянке - воровали, что плохо лежит, шпионили, вынюхивали и, конечно, подслушивали.
Они очень злились на кошку принцессы, которая гоняла их по кустам, и злобно ругали эту шерстяную убийцу, но кошке было плевать на их угрозы - всё равно гоняла, словно догадалась о своей неприкосновенности, согласно указу короля троллей. Один храбрец рискнул пролезть в принцессову палатку, и еле спасся от её безжалостных когтей и жестоких клыков. Его счастье, что принцесса услышала визг в углу, и отняла его у своей злобной подружки. Смельчак пытался выкрасть Золотую брошь, потому что Кий обещал за это осыпать золотом выше макушки. Если бы не кожаные доспехи, тролль и взвизгнуть бы не успел. Принцесса, дрянь такая, выкинула его из палатки эдак брезгливо, двумя пальчиками, удерживая за хвост вопящую кошку. Возле её палатки редко кто осмеливался шпионить. Даже если кошки не было - сама девчонка могла запросто поймать, шустрая дрянь.
К счастью храбрецов, она была до того ленивая, что ловила ночью только мышей для своей ещё более ленивой кошки, а на троллей едва косилась. Но возле палаток Вейна и Сэма тролли в полный рост шпионили все их планы и воровали объедки.
Эльфы шпионить не желали, и напрасно магистр, отходя ночью в кусты по малой нужде, горько сожалел об изменщиках, которые бросили бедняжку принцессу. Эти его хитрые жалобы даже хихиканья не вызывали у подвернувшихся троллей - все молчали, таясь, и слушали журчание струи, которой магистр метко достал одного смешливого тролля, послав её удивительно далеко. Конечно, сетованья магистра исправно передавали королю эльфов, да только он плевал на всех, и на принцессу тоже - она в плен сдалась, и вообще теперь никто.
Король эльфов ничего не должен этому рыбине. А шпионить за мерзавцами эльфам не было надобности. Если эта грязь - люди,- могут с натугой, слабо слышать очень громкие мысли, то уж королева Ри всегда слышала ябеды принцессы Кристи.
И рассказывала королю эльфов, какой Вейн мерзавец - опять кошкой укрылся и принцессу сбоку подоткнул, и жареным мясом пытался отравить, выродок. Нет бы цветов пожирней нарвать голодной девочке. Король эльфов попытался через троллей переслать девчонке мёду и орехов, но тролли отговорили, из-за кошки - охранницы - съест гонца вместе с орехами, и мёдом перемажется.
Так принцесса и ходила голодная, как пленной и полагается.
Подъехав вплотную к терраске, подлый Вейн начал издалека: - Эльфы и тролли, мне больно смотреть на ваши великие народы. У вас куча врагов - от змей и птиц, до всех прочих. В норки попрятались. Вот вы, эльфы - так боитесь ястребов, что научили бедняжку Кристи всё время следить за небом, и считать всех летунов. Разве это жизнь, когда эти сволочи люди, выскочки и мерзавцы, плодятся и процветают, заполонив всю землю, а ваши древние племена прячутся в норах? Я предлагаю новую жизнь.
Мы посадим Эльфов в железные стрелы, и они смогут отомстить ястребам. А также всем прочим, кто налоги не платит. И троллям мы наделаем железных стрел, и они будут летать ещё быстрее эльфов. Я предлагаю вам процветать во весь рост, никого не боясь. Присоединяйтесь к нам! Мы собираемся с Божьей помощью, захватить власть над всеми народами, до каких только руки достанут. И я предлагаю вам кусок этой власти - какой именно, это с магистром поторгуетесь, это мелочи - если вы пойдёте с нами, и окажете кое-какую мелкую, вполне вам по силам, очень мелкую помощь. А? -
- Какую помощь? - с ненавистью спросил король эльфов, вспомнив то сладкое чувство могущества, когда он гнался за ястребом на ревущей железной стреле. Вейн пока ничего не просил, он торговался, и эльф, уже принявший решение, мог ещё надеяться на чудо.
- Да! Какая помощь? - спросил тролль, выступая вперёд. - Чем больше помощь, тем больше кусок. Давайте лучше по честному договоримся - всё пополам. Вам - Азию и Африку, а нам - всё остальное. - Тролль, в отличие от эльфа, умел торговаться.
- Без нашей помощи вы вообще ничего не сделаете! -
Вейн отпихнул магистра, который открыл рот, и сказал: -
- Можно обойтись и без вас, ибо Господь всегда даёт выбор. Но мне хочется побыстрей. Если вы берётесь сделать атомные заряды, воевать вообще не придётся - все сдадутся. И всё будет по-нашему. Вы сможете сделать атомный заряд? -
Эльф молчал. Врать он ещё не мог, не настолько испортился, а правду сказать не хотел. Тогда вообще - крышка. И эльф только подпрыгнул три раза, и всё. Ещё ночью они долго обсуждали грядущие дела, но так и не договорились. Конечно, собрать заряды - это пустяки для эльфов. Атомы очень мелкие, но с помощью Чёрной силы эльфы могли их сортировать. Тролли натащат сколько угодно песка, богатого нужными атомами - лишь бы магистр денежки платил. Остальное - дело эльфов.
В таких мелких делах эльфы могли без всякого для себя риска применять Чёрную Силу. Если б скалы ворочать, тут никакой эльф не выдержит Чёрного потока, - сгорит. Скалы ворочать, и прочие чудеса, под силу только человеку, и то далеко не каждому, а чистенькому и прозрачному для Чёрной - вроде принцессы Кристи. А собирать атомы, хотя и нудно, но безопасно. Эльфы постоянно так делали - при изготовлении мечей, стрел, доспехов, а также для лечения ран, и штопанья дырок в крыльях, да и в борьбе со старостью - потому и могли жить вечно.
Но - связываться с людьми? Король Ри, покойный, пошёл с ними на союз только ради Моховой горы. Эльфы - это эльфы, а люди - это просто не с чем сравнить. С дерьмом? Оно обидится. С грязью? Но грязь не притворяется чистотой, не обманывает и не предаёт. Поделить мир с людьми сейчас - значило в будущем проиграть всё, и свою половину мира, и главное - самих себя, эльфов. Общаться с людьми - значит, становиться на них похожими. Значит, врать - и терять власть над Чёрной силой, терять бессмертие - и исчезнуть с лица земли. Как это сделали Чёрные Эльфы, теперь тролли, в кого превратились выжившие, поддавшись на уговоры правителя Атлантиды сделать эти проклятые атомные заряды. Сделали. Где теперь Атлантида? Где славный остров Корх? Где великое царство Эдем? Всё спалили, сожгли и утопили.
На это тролль ночью бурчал, что атланты больно умными оказались. Какую-то дрянь не поделили, вроде женщины - и пошла заварушка. Но эти дурней. Даже в Бога иные верят. Может, и впрямь только чужих будут громить, а? Своих уже не режут. Ну, ладно, ладно! Режут и своих, но уже с сомнением. И уже не просто так, а за серебряную монетку! Ну, ладно, пусть и за медную - ведь не бесплатно всё-таки...
Однако тролль эльфа не убедил. Эльф подставился, когда попросил. И если Вейн попросит помощь, отказать не мог - иначе бы сгорел. Чёрный поток, что свободно струится через каждого эльфа, как луч сквозь хрустальную воду, наткнётся на муть, которая возникнет в душе, едва эльф откажет в просьбе. Чёрный поток спалит преграду в один миг - вместе с эльфом.
Чёрная Бесконечность видит только мысли, только чистые вибрации души, выжигая грязь материального мира. Это смерть. И эльф сказал троллю, что выберет её, как и подобает королю. Это его ошибка, и король заплатит.
Убедившись, что эльф - это и впрямь эльф, практичный тролль попросил его сгорать не запросто, а лучше насверлить новых дырок в Моховой горе, просторных и ровненьких.
Конечно, сколько успеет, выдерживая Чёрный поток - он ведь так возрастёт, что не только на новые дырки хватит - здесь, там и ещё тут,- но и подземелье сможет углубить, а?
Но эльф пошёл поперёк, решив заказать Чёрной Бесконечности мёду, и на коварные предложения долговязого негодяя он только три раза подпрыгнул, и всё. Просьбы пока не слышал - одну торговлю "вы - нам", "мы - вам" - и потому ещё было время выбрать мёд, смотря мысленным взором в светлое пятно своей души, где светилась Чёрная Бесконечность, липовый или цветочный, и представить его послаще.
Королева Ри любила трескать любой мёд, но цветочный всё-таки больше. Эльф велел уставить бочонками Громкий зал, но заполнить все сложным цветочным мёдом вряд ли возможно - так долго эльф не выдержит. Липовый мёд проще, и эльф мог продержаться до последнего бочонка. Чем больше мёда, тем толще королева. Сообразив это, эльф окончательно решил колдовать липовый. Подумав так, эльф представил вкус мёда - для Чёрной Бесконечности - и полные бочонки, нежно посмотрел на королеву, и визгливо перебил нудения дурака, заорав: - Хватит болтать! Мой ответ - НЕТ. Сделки с людьми невозможны. Но я должен тебе одну просьбу. Прежде чем мы расстанемся, проси, что хочешь. -
- Но это очень выгодно... - не унимался болтун, но без прежней увлечённости, обеспокоенный видом принцессы Кристи. А посмотреть стоило. Всегда румяная, как кирпич, мерзавка побледнела в синий цвет, и шаталась в седле, словно пьяная, едва цепляясь слабеющей ручонкой за гриву танцующего рыжего жеребца Кассия. Её противные глазёнки вообще смотрели в разные стороны, а любой покойник из свеженьких не согласился бы поменяться с ней внешним видом.
Сквернавка сползала с лошадиного крупа, как тряпка, - вот дохлячка, а ещё королева! Жаль, что верзила оказался проворным, и подхватил её на руки, а то бы шмякнулась со своего рыжего жеребца на радость людям. Чёрная Бесконечность впервые слышала в ней непонятное, в духе людей - и желание исчезнуть, и желание перебить всех, и ещё много чего неясного. Одного не слышала - ясной команды, и потому Чёрная Сила, оставшись хозяйкой в беспамятном теле, никак себя не проявила. Даже Вейну по роже не треснула, хотя он тряс девчонку, словно яблоню, стеная при этом разными выражениями, в смысле: - Эй! Ты куда? Не уходи! Да в чём дело?!-
Магистр поспешил объяснить тупице. Состроив скорбную рожу обиженного отца, он укорным тоном принялся выговаривать, что его добренькой девочке жалко эльфов до невозможности. Они её вырастили и воспитали. Одного мёда, наверное, три бочки скормили - и она к эльфам привязана, как к кошке. А Вейн их тянет воевать. Хочет пустить в распыл маленький народец, для своей атомной дурости. Так и помрёт от переживаний. Бедная девочка. Ну, чего к эльфам привязался? Не хочет маленький народец воевать. И сдалась тебе атомная дрянь! Лучше порохом займёмся, раз эльфы не подписываются. Присмотрись, это Знак Божий - на порох.
- Да, Знак Божий. Кристи, что с тобой? - бормотал верзила, мигом позабыв дурацкие фантазии, а его вечно красная от вина и мяса рожа начала явно выцветать. Однако у негодяев она выцветает недолго - Вейн схватив с пояса фляжку с горючим, и щедро влил горючее в полураскрытые губы своей дохлячки. Лекарство оказалось по вкусу - та мигом пришла в себя, выпучив гляделки и кашляя впервые в жизни, потому что никогда не простужалась.
- Ты чего?! - орал на неё Вейн, но девчонка молчала, как кирпич, изображая глазищами лягушку. Успокоившись, Вейн очень убедительно - даже тролль на миг поверил! - сказал ей: - Я же эльфам ничего плохого не хочу. Одно благоденствие. Я пол мира им отстёгиваю! - Но глупая девчонка тут же разъехалась глазами, и опять куда-то поползла из седла, так что верзиле пришлось, схватив её в охапку, перетащить на своего коня.
- Ладно! Сдаюсь! - завопил он. - Чёрт с ними, с эльфами. Поехали обратно! - И прошипел с горечью : - Это магистр, гад... и как ухитрился, не пойму... -
Магистр состроил обиженную рожу, но не очень старался, потому что Первый советник нянчился со своей дрянью, смотря только в её бледную рожицу. Между тем гости поворотили коней, а рыжий жеребец Кассий, оставшись без седока, насмешливо заржал на обманутого в своих медоносных ожиданиях короля эльфов.
- Что? Они уезжают?! - ошеломлённо спросил тот королеву Ри, словно не верил своим глазёнкам.
- Этот Вейн ещё хуже, чем мы думали. - Удивлённо сказал тролль.
- Даже не сказал свою просьбу, выродок. -
Эльф от ненависти так подпрыгнул, что треснулся головёнкой о каменный свод пещеры, на пороге которой они стояли, и свалился без памяти. Королева Ри завопила, чтобы тролль вернул негодяев, и тот с радостью прыгнул с терраски на рыжего Кассия, вцепившись в его гриву.
У тролля были причины радоваться - если Вейн передумал заключать союз с эльфами, то при чём тут тролли? В крайнем случае - решил тролль - возьму Африку. Там жарко, да и негры ещё настолько умны, что их можно заколдовать.
Кассий вздрогнул, но ничего не понял, пока его что-то не кольнуло в шею, а левая вожжа задёргалась. Кассий глянул искоса, и настолько удивился, что тут же побежал жаловаться хозяйке на эту мелкоту, что осмелилась на нём кататься. Едва Кассий перешёл в галоп, гордый тролль мигом потерял гордость. Ему не удалось лихо догнать гостей и осадить у их носов этого громадного жеребца, как он было возмечтал. Когда Кассий догнал конную группу, тролль висел на гриве, и визжал в ритм галопа.
Кошка, увидев знакомое седло, и висящую добычу, принялась вырываться из рук магистра с противным мяуканьем, но вырваться из лап подлеца было не просто. Тролль отлично знал это, и потому не испугался какой-то жалкой кошки, даже внимания не обратил на её переливчатую шерсть, что вздыбилась на спине, и на пустые жёлтые глазищи, и тем более на когти, грязные и острющие..., он их просто не увидел, и крикнул смело, как и подобает королю: - Постойте! Я согласен! -
Вейн обрадовался: - Ты с нами? -
Магистр поймал поводья Кассия одной рукой, и нахмурился.
- Я отдам твоему племени Африку и Азию, - сказал Вейн, - Поможете сделать атомные заряды? -
Тролль открыл рот, чтобы завопить от радости, но вовремя посмотрел на очень хмурую рожу магистра, а также - в страшные жёлтые глазищи мохнатой зверюги, которую магистр, казалось, еле удерживает - и мигом всё понял. И промямлил: - Подумать - согласен. -
- И что? -
- Нет, там жарко. - Твёрдо заявил тролль, окончательно убедившись в симпатиях магистра. - Я отказываюсь от союза, вот. Но ты не попросил ни о чём короля эльфов, и он должен остался. Вернись. -
- Наплевать. - Сказал верзила равнодушно, и тролль возмутился до глубины души, и завопил: - Как это?! Ты не эльф, чтобы плевать! Все люди сволочи, нечего эльфом притворяться. Вернись, и попроси чего-нибудь. А то он и помереть может, от переживаний -
- Тогда он ещё дурней меня. - Недоверчиво сказал Вейн, но его упрямство опять сломала принцесса. Наглая мерзавка уже пришла в себя, и грелась в его объятиях, только что не мурлыкая, нежная, как тряпочка из шёлка. Но после ответа Вейна тряпочка окаменела, и верзила спохватился: - Ну, ладно! Спрошу чего-нибудь. Поворачиваем. -
Отъехали недалеко. Эльф не успел толком очухаться, а уже выслушивал наглую просьбу длинного верзилы ухаживать за могилкой его любимицы - крысы Гельды. Поставить над могилкой какой-нибудь памятный знак, посадить цветочки, и ухаживать. А он внуков приведёт, чтоб поняли, как плохо быть дураком. При этих словах верзила случайно взглянул на тролля. Тот спрятался за эльфа, и немедленно оправдался, что он вообще с крысами не дрался, а учил их, как родных детей. И так скорбит, что обещается ещё больше эльфа следить за треклятой могилкой. Спустя несколько минут после отъезда банды негодяев троллю пришлось пожалеть о своих обещаниях. Эльф решил, что Вейн всё равно как-то оскорбил - он же чувствует - и в отместку решил поставить памятный знак из золота.
- Во-о-от такую крысу сделаем. - Эльфу ручонок не хватило показать, и он пробежался по терраске. - Вот до сих. И поставим, чтобы его мерзавские внуки тут не косились, что знак не тот. -
Тролль вытаращил глазёнки. Ему было жалко золота, но он сделал вид, что не жалко, но просто сил не хватит отбивать эту золотую крысу от умных людей, что сюда случайно забредут.
Король эльфов обрадовался: - Его треклятые внуки и утащат этот знак, чтобы пропить! Они же умные будут. Я бы совсем успокоился, что все люди и вправду сволочи. -
Это троллю совсем не понравилось, и после долгих споров пришли к соглашению покрасить крысу в серый цвет. Внуки всё равно, как умные люди, догадаются и украдут, а прочие и не заметят.
И всю ночь в Тронном Зале эльфы с троллями шумно праздновали свободу от проклятых людей, славили двух великих королей, плюя на всех, кто снаружи Моховой горы, а особенно на Вейна, который настолько негодяй, что даже на негодяя не похож.
А негодяй весь следующий день ехал хмурый и грустный - настолько, что магистр обеспокоился, и поехал рядом, разведать - чего там дурак замышляет. Тот, разумеется, замышлял, да ещё как, но так ничего и не замыслил - настолько был ошарашен разгромом.
Никто, кроме магистра, и не заметил, насколько сильно побили Вейна - он и болтать перестал, и от принцессы отворачивался, а кошку и вовсе отпихнул, когда магистр подхалимски попытался её навялить. Тогда магистр и вовсе затревожился.
У дураков свои войны, неприметные для умного человека, и свои невидимые раны, порой настолько тяжёлые, что дураки от них могут и концы отдать, как совсем недавно и сам магистр едва не загнулся. И потому снова настойчиво предложил лечебную кошку. Но Вейн опять её отпихнул, увидев гонца, который возвращался от Алины со спасительным лекарством дураков, побитых бессердечным миром. Только выжрав два стакана самогона, он всё-таки заговорил: - Достал ты меня, магистр...
- Знать ничего не знаю. - Сонно ответил тот. - Вечно твои бредни. Лучше кошку погладь. Она толстая и тёплая. Принцесса сразу прискачет кошке завидовать. -
- До сих пор не пойму - как достал? Почему? - продолжал Вейн, не слушая магистра.
- Я тоже не понимаю. - Ещё более сонно сказал магистр. - Вон, люди в поле работают, птички летают, деревья шумят - это понимаю. А про твои заморочки - никак. -
-Я атомную войну потерял! - взвыл верзила. - И перестань, гад, умным притворяться. Я так перепугался за девчонку, что всё из головы улетело. Я не слышал ничего. Мне плевать стало на всё, если Кристи не по нраву. Это же бред! Из-за хныканья девчонки я предал Царствие Божье на Земле. Почему? Где я так подставился? Это ты, больше тут не кому. -
Магистр в ответ зевнул, и промямлил: - Ничего не знаю.-
- Больше некому. - Повторил растерянно Вейн, и забормотал горько, под нос: - Ведь я был один, и я был свободен. Господь знает, что я не такой железный парень, как его сынишка. Это Христос мог сказать родной матери, что обалдуи ученики ему роднее. Я слабак. Чтобы мне легко было бремя дурости, Господь куда-то задевал родителей, и подкинул меня в младенчестве к монастырской калитке. Я вырос весёленький и свободный, и до того плевать было на всех, кроме Господа, что хоть Армагеддон мог бы устроить по Его Знаку. Или Царствие Божие, мне без разницы. Ведь Кристи раньше была обычная дрянь, пусть и принцесса. Отчего я рехнулся? Только ты мог меня прошибить. Колдовством, да? -
- Я в колдовство не верю. - Сказал магистр. - И ты тоже. Это Знак Божий, что с атомным зарядом ты поспешил. Присмотрись - Господу нужен порох, все Знаки толкают в Париж, он заждался. А ты упорствуешь в гордыне, да виновных ищешь. -
- Я же хотел, как лучше - быстренько сделать людям хорошую жизнь. - Сказал Вейн уныло.
- Но и железное орудие на порохе - тоже для мира и счастья. Разве нет?-
- Да. - Вынужден был признать верзила. - Уж на это орудие знак на знаке, и знаком погоняет - всё помогает, лишь бы исполнить нашу с Сэмом дурость. -
- Ему видней. - Магистр заулыбался. - Ты все знаки понял неправильно, раз Господь мелкой соринкой выбил из рук атомную гадость. Он не торопится, ибо Он сам - вечность. И потому счастливую жизнь надо делать по Его законам, а не дурацким колдовством. Упорным трудом, в поте лица своего, как завещал великий Господь. Так что, едем в Париж. И всё сделаем своими руками, да своим умом. А твоё атомное оружие люди сами сделают, когда придёт время. Если будет на то воля Господа.-