Что же ты, заходи, гость непрошенный. 
Дверь плотней за собою закрой. 
Потолкуем с тобой по-хорошему,
Под метели навязчивый вой.

Я всю жизнь был в плену обаяния.
Не скажу - до безумия рад.
Ведь с тобой посидеть за компанию,
Завещал мне расстрелянный брат.

Не робей. Что на стуле заёрзал-то?
Всё, что было, травой поросло.
Это верно: молчание - золото.
А ещё: мне по жизни везло.

Удивлён? Брови-дуги в неверии.
Что ты встал? Не спеши, посиди.
По приказу товарища Берии
Замаячил мне срок впереди.

... Угощайся мочёною клюквою...
Спас меня от расстрела платок.
Жёнка вышила точками буковки:
"Мой любимый, храни тебя Бог."

Вот, как видишь, с тобой философствую.
Отсидел... Не хочу вспоминать.
Лишь жалею, жену мою, Софию  
Не сподобил Господь повидать.

Говорят, пообвыкнется - стерпится.
Ты устал от рассказа, поди?
Чу! Гляди-ка, нелёгкая бесится,
Из ночной вырываясь груди.

Чифирил я, - он трубкой попыхивал,
Исподволь ухмыляясь в усы.
Огонёк фитиля дробно вспыхивал,
Освещая стенные часы.

А когда на востоке забрезжило,
Отступила морока с болот,
Молчаливый ушёл по валежнику.
Не спросил я, куда он идёт.

С той поры двери в доме все заперты.
Всякий путник ходи стороной.
Только ветер, как нищий на паперти,
Тихо плачет ночами со мной.

15 февраля 2004