Все дело в куртке. Замени, говорят. Старая. Потертая. Такие
теперь никто не носит.
А я привык. Она, как вторая кожа весной и осенью. Но и кожу,
иногда, приходится менять. Сточили капли камень.
Пошел в магазин. Смотрю. Выбираю. Форма, ткань. Снаружи и
внутри. Ничего не подходит.
Вдруг, среди зелено-сине-серо-черной массы бьет в глаза яркий
цвет. Что за куртка. Видел такие у авто и мото гонщиков. Комбинация
красного, желтого и оранжевого цвета. Жесткая и мягкая одновременно.
На правом рукаве шеврон, со странным рисунком. Фиолетовые волны
с белой каймой, пронизанные искрами, цвет которых невозможно
определить.
Так притягивает взгляд. Уже нет ничего, кроме чарующего рисунка.
Но рисунок ли это. Фиолет бледнеет. Плоскость становится объемом.
Передо мной фигура мальчика, девяти лет. В правой руке толстая книга.
Он прислоняет ее к бедру, нелегко держать.
- Привет, - внезапно слышу за спиной.
Резко оглядываюсь, только сине-желтые круги перед глазами.
Закрываю и открываю вновь. Рядом никого. Оборачиваюсь. Куртки
нет. Что за чудеса? Перебираю одну за другой. Бесполезно.
Ну, дела. Композитор Глюк в гости пришел. Душновато здесь.
На воздух надо. Там наваждение отпустит.
Не отпустило. Отвечал невпопад. Обещал, что завтра в другой
магазин схожу. С чем-то соглашался.
Но в голове стабильно засела цепь: куртка - шеврон - мальчик - книжка.
С тем уснул.
- Привет.
Он стоял рядом. Худенький, немного нескладный, но с неведомой
мудростью в глазах.
- Так и не купил куртку?
Пришлось развести руками.
- Правильно. Не надо спешить. Одежда, как вторая кожа.
Должна греть, защищать, давать уверенность.
- Ладно с одеждой, - наконец вернулся дар речи, - Покажи,
пожалуйста, книжку.
Дети особенно чувствуют вежливость. Иное обращение не
принимают.
- Да, - подтвердил он, - Хорошим словом можно добиться чего
угодно.
До меня дошло, что видит он насквозь.
- И это верно, - сверкнула солнечная улыбка. - Возьми.
Книга оказалась неожиданно легкой для такой толщины.
Кожаный светло-коричневый переплет приятно согревал ладонь.
На каждом листе были картинки. И ни одного написанного слова.
- Ты всегда любил книжки с картинками, пока сам не научился
превращать в изображение печатное слово, - его знание стало,
понемногу, раздражать.
- Я сразу понял твои способности, - пришлось немного осадить его. -
Не пора ли перейти к главному.
- Смотря, что считать главным, - детская заносчивость неистребима
в любой материи. - У тебя в руках Мирван - книга жизни. А я -
Мириан, проводник. Пришел помочь сделать выбор.
- Куртку выбрать? - почему глупость так и лезет с языка?
- Вовсе не глупость, - успокоил он. - Одежда должна быть частью
тебя самого, как снаружи, так и внутри. Чтобы маеты душевной не было.
- А книга? Это о жизни вообще или о моей? - я уже не пытался
что-либо скрыть.
- О твоей, от начала до конца.
От последнего слова дернуло током, но толщина книги успокаивала.
- Не заблуждайся, толщина зависит не от прожитых лет, а событий, -
слегка огорчил он.
- Не огорчайся, - решил поправить дело, - иные люди живут долго,
а их книга гораздо тоньше твоей.
Из-за его опеки я никак не мог раскрыть книгу, а когда это удалось,
понял, вновь придется широко открыть глаза.
- А ты как думал? - в его тоне появилась легкая назидательность. -
Просто так не получится. Хорошо, что ты в свои годы сохранил этот
дар.
- Значит, шанс еще есть? - пришлось ответить горькой усмешкой.
- Конечно, - обнадежил Мириам, - и не один. Главное, не бойся
упасть. Обязательно встанешь.
- А как же выбор? - неожиданно вернулся я в исходную точку.
- А так же, - снова улыбнулся он. - Широко открытыми глазами.
Внезапно стало легко, свободно и удивительно светло. Тело
окутало тепло, и я не заметал, как проснулся. Жаль только, ни одной
картинки не разобрал. Мальчишка, словно, специально отвлекал меня.
А может, так и надо. Верить себе и в себя.
Прошлое миновало. Будущее не наступило. Жить надо здесь и сейчас.
Не знаю, что впереди, но куртку сегодня, точно, выберу.