На автобусной остановке все еще людно, хотя основной поток уже разъехался. Вика старается выглядывать из-за киоска со всякой разностью, не идет ли автобус, а еще лучше маршрутка. Дело это не простое, из-за киоска дорогу видно плохо, а чтобы влезть в салон надо стоять у самой дороги. Девушка нервничает и чертыхается, но укрытия не покидает. Она хорошо понимает, что если будет обнаружена, то уже не сможет спокойно добраться до поликлиники, где у нее назначен прием у стоматолога. Как и большинство людей, Виктория не то, что б боялась стоматологов, но испытывала перед ними какое-то неприятное, сжимающее все внутренности, чувство. Ехать не далеко, всего две остановки, но время утекало как песок сквозь пальцы. Пешком уже не успею, обреченно подумала она. И вдруг, невероятная удача! Подъехала полупустая маршрутка. Возле нее тотчас же сгрудились люди. Вот он шанс! Выдохнув и стараясь смотреть только вперед она рванула к толпе и чуть толкнув какую-то женщину протиснулась внутрь. Еще несколько минут, и салон был полностью заполнен. Осторожно глянув на остановку и убедившись, что теперь она вне зоны досягаемости, Вика счастливо вздохнула и подумала, что визит к стоматологу, по сравнению с тем, чего ей удалось избежать, вполне переносимый факт.
А на остановке, сидела забавного вида старушка. Выглядела она замечательно и как-то не типично для среднестатистической женщины пожилого возраста. На вид, ей можно было дать лет 60-65. Круглое лицо, коротко остриженные, чуть подкрашенные светлой краской волосы. Одета в короткую куртку, юбку чуть ниже колена отороченную кружевом и элегантные сапожки на низком каблуке. Одно то, что она, со своим небольшим ростом, умудрилась взобраться на высоченную скамью остановки и устроившись там поудобнее болтала в воздухе ногами как шаловливая школьница вызывала умиление у наблюдавших за ней. А таких было не мало, так как женщина громко и ни к кому конкретно не обращаясь, рассуждала о судьбе бездомных животных. Поводом для этих рассуждений послужила большая светло рыжая собака, уютно свернувшаяся клубочком в старой картонной коробке, на дно которой было брошено нечто, что по все видимости когда-то было меховой курткой.
Те, кто каждое утро отправлялся на работу с этой остановки, знали, что эта псина живет здесь с самого начала холодной и продолжительной зимы. Наверное, хозяева киоска просто пожалели ее, предоставив, пусть и не очень теплое, но все-таки жилье. Скорее всего, они же ее и подкармливали.
Рассуждения женщины сводились к тому, что теперь бедные животные никому не нужны, что раньше появлявшихся щенков из города старались пристроить в деревни и села, что никому ни до чего нет дела. Странно было смотреть на эту моложавую, прилично одетую женщину, обращавшую на себя внимание. Привычнее слушать такие разглагольствования от укутанной в платок, с торбой или тележкой бабуси.
Но до мнения окружающих Клавдии Романовне Калининой не было никакого дела. За то, до всего остального она имела очень даже большой интерес. Сейчас она направлялась на прием в мэрию, что бы отнести и зарегистрировать жалобу N 1027. Жалобы с номерами 1026, 1023, а также с 1011 по 1019 были отнесены в ЖЭК и вручены крашеной дурочке секретарше Викочке. Касались они благоустройства дворов, алкоголиков - соседей, котов, которые орут под окнами. Да много еще чего. В большом городе и проблем много и никто на них уже давно не обращает внимания. Кроме, разумеется, Клавдии Романовны. Поскольку, ни на одну из жалоб ЖЭК не отреагировал так, как хотелось бы сознательной гражданке, а сама Виктория, завидев ее, стала переходить на другую сторону улицы, госпожа Калинина приняла единственно правильное решение, добиться приема у мэра города и потребовать, чтобы тот разогнал наконец-то всю эту организацию бездельников.
Вика не зря пряталась за киоском. Волею судеб ей довелось жить в соседних домах с женщиной, которая всем была известна, как первая скандалистка района. В какой-то мере, она, конечно, понимала старую одинокую женщину. Живет человек один в трехкомнатной квартире. Заняться нечем, детей у нее никогда не было, а она привыкла быть в центре внимания. Когда-то трудилась в профкоме авиазавода, была достаточно видной фигурой. Вот и пишет жалобы на всех и вся, привлекая к себе внимание. Конечно, в работе любого коммунального предприятия проблем хватает. Но, в их районе всегда порядок, под каждым подъездом цветы растут, мусор вовремя вывозят, лифты работают. И хоть бы кто из жильцов поинтересовался, каким образом начальнику их ЖЭКа Михаилу Матвеевичу удается при постоянной нехватке средств содержать полсотни многоэтажных зданий в порядке и чистоте. Обо всем этом Виктория рассуждала, возвращаясь от врача в полупустой маршрутке. Она радовалась, что прием у стоматолога не затянулся надолго. Ее даже не очень печалило, что на вторую половину дня был назначен прием граждан. Ведь она же видела, что Клавдия Романовна сидела на остановке в ожидании автобуса. Видимо, поехала куда-то в город и сегодня ее не будет.
В коридоре ЖЭКовской конторы Вику встретил мужчина в темном костюме с проседью на висках: "Ну что красавица, как зубки твои? Кусаться готова? Сегодня приемный день и, наверняка, твоя старая знакомая, мадам Калинина, заявится."
"Думаю, не заявится. Я ее утром видела на остановке, она куда-то собиралась ехать. Пришлось за киоском от нее прятаться. Чуть к врачу не опоздала." - улыбнулась девушка своему начальнику. "Так ведь то утро. Глядишь, к полудню она уже и назад вернется." - не разделил ее оптимизма Михаил Матвеевич.
Виктория лишь вздохнула. Появления Клавдии Романовны ей очень не хотелось. Но, та не просто пришла - влетела. Дело в том, что в мэрии, ее очень внимательно выслушали в приемной, но при этом, наотрез отказались пускать к самому градоначальнику, а так же, увольнять всех работников ЖЭКа в полном составе. Чувствуя, что она проигрывает бой, бабушка попыталась даже слезу пустить, но ей вежливо указали на дверь. И, теперь, она горела желанием отыграться здесь за свои неудачи в верхах. Всего этого, девушка, конечно, не знала, но догадалась, что Клавдия Романовна, по какой-то причине, сегодня особенно не в духе. А значит, сейчас ей придется выслушивать о проклятых соседях, что пытаются сжить со свету несчастную бабушку, о котах, которых специально прикармливают, чтоб они орали именно под ее балконом. О дворничихе, которая слишком громко шаркала метлой поутру, специально, чтобы свести старушку с ума. Да и о многом еще.
"Боже мой, за что мне все это?" -- только и подумала Вика: "Завтра же уволюсь. Все равно эта мизерная зарплата моих нервов не стоит. Но, куда? Куда идти потом? Болезнь матери так и не позволила ей окончить институт, а без высшего образования особенно не разгуляешься". Викушка так задумалась, что не сразу поняла, что бабка напротив нее уже не кричит, а лишь смотрит на нее выпученными глазами и пытается вдохнуть поглубже. И, видно, что-то не дает ей этого сделать. Что-то сжимает ее легкие.
"Переволновалась ваша бабушка" -- задумчиво сказал молодой фельдшер скорой помощи, убирая в свою сумку использованный шприц и тонометр, которым только, что измерял давление. В кабинете, где спасали Клавдию Романовну столпились чуть ли ни все работники ЖЭКа, во главе с его начальником. "Вы бы ее домой отвели, пусть полежит, отдохнет маленько" -- продолжил врач. "Конечно, конечно - тут же закивал головой Михаил Матвеевич: "Вика, проводите, пожалуйста, Клавдию Романовну домой".
До подъезда их согласилась подвезти на машине скорой помощи. Красавец фельдшер, подмигивая Вике, проводил их к лифту. Хотя, и прошли немного, но возле своей двери пожилая женщина уже опять задыхалась. "Девонька, спасибо тебе за помощь - отдышавшись произнесла наконец она: Не откажи бабушке, зайди, чайку попьем". Чаевать Виктории не очень хотелось, но, глядя на старушку, она действительно переживала, вдруг ей опять станет плохо. А так, если она будет рядом, сможет ей помочь.
Квартира Клавдии Романовны была обставлена мебелью середины прошлого века. Хотя, в комнаты ее не приглашали, но по пути на кухню она успела рассмотреть спальню с бордовым ковром на полу и аккуратно застеленной тахтой, и кусочек зала с торшером над светло-коричневым креслом. Сама кухонька была невелика, но очень светла и оттого казалась просторной. Старушка усадила Вику за стол, насыпала в блюдечко вишневого варенья, заварила ароматный чай.
Горячий напиток растопил ледяные отношения. Бабушка Клава, рассказывала молодой девушке о тех, годах, когда сама была в ее возрасте. О том, как приехав из села устроилась на только что построенный авиазавод. Как тяжело работалось ей, молодой девчонке. Сколько вокруг было интересных людей. А вот сегодня, она одна сидит в трех комнатах, совершенно никому не нужная. Муж у нее когда-то был большим начальником, но прожили они вдвоем недолго, помер сердешный, водка сгубила. Близкие друзья уже все умерли.
"А ты, девонька, почему все время одна?" - поинтересовалась женщина - "сколько вижу тебя. Ни разу с парнем за руку не пройдешь. А ведь молодая, красивая!". Вика лишь вздохнула, вспоминая, как улыбался ей сегодня молодой фельдшер: "У меня ведь и времени свободного немного. Работа - дом, дом - работа. И знакомиться - то негде. А дома мама больная. Живем вдвоем в однокомнатной квартире. Это, если б у нас, такие как ваши хоромы были, можно было б и жениха приводить".
-- Будут, будут. Всему свое время.
-- Ну уж, будут. Если только вы свои подарите. Сами знаете, какие сейчас в ЖЭКе зарплаты.
По последовавшему вслед за этим разговору Виктория поняла, что о зарплатах обслуживающих ее людей бабушка имеет довольно смутное представление. Впрочем, она уже на нее абсолютно не обижалась. Видела, что ее тоже жизнь не мало потрепала. И, что самое обидное, обрекла на полное одиночество.
Старушка, тем временем, завела разговор о своем здоровье. Вот мол. Так и так, с каждым днем чувствует она себя все хуже и хуже. Не дай Бог. Помирать скоро, так некому и водички будет подать. А хоромы эти все равно в могилу с собой не забрать. "А вот, кабы взяла ты, девонька, старуху на докормку, так и отписала бы я тебе эту квартиру" -- закончила свои рассуждения Клавдия Романовна. У Вики от неожиданности аж дыхание сперло. О таком она и мечтать не могла. Своя квартира - недосягаемая мечта молодежи большого города. Неужели, старушка не шутит? Но, та, вроде бы не шутила. Говорила о том, что отлично понимает, как трудно жить молоденькой девушке.
Разговор за чаем продолжался не один час. Уходя, Виктория подумала, что надо будет завтра после работы навестить еще раз эту старушку. Может, ей в магазин надо будет сбегать или в аптеку. А может, и просто поговорить захочется. Ведь понятно же, что не такая уж она и вредная, эта бабушка Клава, просто жизнь у нее не очень удачно сложилась. Надо ее просто поддержать. Показать ей, что она нужна. А там, вдруг и вправду, повезет. И те слова о квартире, что старушка произнесла сегодня расчувствовавшись, станут реальностью.
На следующее утро Вика бежала на прием к стоматологу уже не чувствуя тяжести прошлых дней. На работу также шла в хорошем настроении, зная, что никто не станет трепать ей нервы. Михаил Матвеевич встретил ее не радостно. Попросил зайти к нему в кабинет, а когда она присела на стул перед его столом, дал ей почитать листок бумаги, исписанный мелким каллиграфическим почерком.
Жалоба N 1028. в ЖЭК N 37. копия в горадминистрацию, копия в прокуратуру "...Сотрудница выше означенного ЖЭКа Чуйкова Виктория попыталась втереться ко мне в доверие с целью отобрать мою квартиру...". "Просьба принять самые строгие меры...". "Нынешнее поколение пенсионеров, поставлено на грань выживания и унижаемое каждым мало-мальски значимым чиновником...". Строчки расплывались из-за наполнивших глаза Вики слез. "Ну, будет хныкать - оборвал ее всхлипывания начальник: я все отлично понимаю. Эта старая карга живет одна в таких апартаментах, а у вас с матерью комнатушка в 15 квадратов."
-- Михаил Матвеевич, но, ведь я же ничего...
-- Да брось ты, Вика. Меня это не интересует. Не переживай, от прокуратуры, если проверка все же будет, отмажем. Там все соседи готовы подтвердить, что у этой бабки не все дома. На будущее, просто, будь аккуратней.